Право первой ночи, или Тайна опороченной невесты

Глава 1. Паршивый волшебный сон

Это был восхитительный сон. Восхитителен он был прежде всего тем фактом, что сны мне практически никогда не снились. А тут неожиданно – на тебе! И не просто сон, а сказочный! Впрочем, сказочного было в нем всего лишь то, что снился мне прекрасный принц в воистину королевских покоях. Перчинки в сон добавлял тот факт, что принц был полураздет.

Как обычно в снах, сознание раздваивалось, и я словно была одновременно главным действующим лицом и сторонним наблюдателем, что добавляло интереса. С одной стороны я тщательно рассматривала принца (ну ладно, возможно, он не был принцем, но стать, сложение… Ах, эти белокурые волосы и голубые глаза! Ах, эти кубики пресса, полускрытые небрежно запахнутым полотенцем! Ах, эта чарующая полуулыбка…

Так, стоп, ничего чарующего в его полуулыбке не было, и я наконец смогла отвлечься от облизывания принца взглядом (мне можно, меня недавно бросил бойфренд, с которым я прожила почти год и даже успела поверить в хэппи энд с маршем Мендельсона) и сосредоточиться, собственно, на разговоре, которое вело с «принцем» моё альтер эго.

– Но почему? – голосом, в котором слышались нотки ужаса (и я чувствовала, что девушка действительно в панике) спрашивало это альтер эго. – Эрил, ты не можешь так со мной поступить! Ты не можешь разорвать помолвку после… после всего этого! Лучше убей меня! Как я буду жить дальше?!

– Извини, – красивые губы «принца» искривила усмешка. – Надеюсь, у тебя всё как-нибудь наладится. Твои родители должны были сами убедиться, что ваша семья выполняет обязательства, прежде чем заключать помолвку.

– Как они должны были убедиться?! – в голосе девушки послышались истеричные нотки.

– Не знаю, – снова усмехнулся парень, поднимая с ближайшего кресла элегантные штаны. – Ты пустышка, Эми. Была и осталась пустышкой, даже после ночи со мной. Где та сила, которой ты должна была наградить меня после инициации? А? Где, я спрашиваю?! – в голосе парня открыто зазвучала злоба. – Я ничего не чувствую! Где твоя магия, которая, как уверяли нас твои родители, должна вот-вот проснуться? Нет её! Даже инициация не помогла!

– Но Эрил! – с мольбой складывая руки проговорила девушка. – Может быть, нужно подождать ещё немного? Может, это должно случиться только в законном браке?

– Ищи дурака! – неприятно рассмеялся «принц», сбрасывая с себя полотенце и мгновенно натягивая штаны. – Связать себя узами брака только для того, чтобы оказаться по гроб жизни связанным с пустышкой? С пустышкой, без магии, да ещё и без приданого! Я сын триарха, пойми же это! Я не могу жениться на девчонке, за которой нет ничего, кроме титула, да и то не самого высокого. Так что извини, я разрываю помолвку.

Ух ты! Тут ещё и магия есть! Сон-то всё интереснее!

За ушедшим «принцем» хлопнула дверь, и девушка в ступоре отвернулась, уставившись на кровать. Пышная кровать под балдахином, со сброшенными на пол явно в порывах страсти одеялах и подушках. На белоснежных простынях алело пятно.

И девушка вдруг забилась в беззвучных рыданиях, упав на колени и кусая костяшки пальцев…

«Хреново, – согласилась я с ситуацией. – Говнюк он, а не принц. Надеюсь, у него хоть хватило ума предохраняться?»

Но ещё раз осмотревшись вокруг, я поняла, что это вряд ли. Судя по нарядам и обстановке, единственным методом женской контрацепции тут были плотно сжатые колени. А мужчины, полагаю, и вовсе не утруждали себя подобными глупостями.

______________________________

Мы рады приветствовать вас на страницах нашей новой книги! Нас с вами ждет история о предательстве, приключениях, попаданстве, неожиданных талантах, очень ожидаемых (даже, пожалуй, долгожданных) деньгах, драконах и... и любви, конечно! А еще много юмора, потому что мы уверены: даже самые жуткие ситуации становятся не такими страшными, когда на них смотришь с юмором.

Глава 2. Пренеприятное известие

Какой, однако, шикарный сон! Яркий, детальный… Сценарий, конечно, подкачал, но тут уж ничего не поделаешь. Если бы я могла заказывать сны, мне бы сплошь снились мускулистые австралийские пожарные нежно держащие на руках пушистых коал, только для того, чтобы в следующий миг начать обнимать меня. В конце концов, я гораздо лучше коалы.

Увы. Сегодня мне достался говнюк-принц и соблазнённая им девчонка. Лучше, чем тёмное ничто, в которое я проваливалась обычно каждую ночь. Красиво тут. Нужно осмотреться и может удастся какую-нибудь магию увидеть. Тот хлыщеватый недопринц был уверен, что у этой девушки она есть..

И тут раздался стук в дверь.

– Госпожа, – взволнованный голос из-за двери. – Вы проснулись? Пора спускаться к завтраку. Их сиятельства ждут.

– Я не голодна, – подняла голову девушка, стараясь, чтобы её голос звучал ровно, не срываясь от рыданий. – Неважно себя чувствую. Спасибо, Мина, я, пожалуй, пропущу завтрак. Передай родителям мои извинения.

– Госпожа, его сиятельство настаивает на вашем присутствии. Он приказал мне привести вас. Подозреваю, что-то случилось. Сегодня ранним утром триарх Астеран с сыном покинули замок.

Девушка снова заломила руки, упав к подножию кровати в беззвучных рыданиях.

Ну же! Вставай! Ну подумешь, помолвку он разорвал! Мы тебе нового найдём, гораздо лучше! И не такого козла! Сколько тебе сейчас? Небось, не больше восемнадцати! Я с высоты своих почти тридцати могла позволить себе быть снисходительной и уверенной в себе, но всё-таки помню, как это больно, когда первая, самая нежная любовь рассыпается вдребезги осколками тончайшего хрусталя в чужой грубой руке.

– Хорошо, Мина, – отозвалась девушка, поднимаясь с колен. – Передай отцу, что я сейчас спущусь.

И она резким движением сдёрнула испачканную простыню с кровати, скомкав в руках.

Сны невозможно держать в узде, они подчиняются каким-то своим правилам, так что я ничуть не удивилась, когда в следующий момент оказалось, что я сижу за длинным столом в пышной парадной зале и старательно ковыряю ложкой какую-то невнятную кашу. Вернее, не я, а эта девушка. Я чувствовала её ужас и смятение, но никак не могла понять, почему она так нервно реагирует. Вроде как это её родители…

Девушка – и я вместе с ней – подняла голову, чтобы встретиться взглядом с суровым мужчиной лет эдак… я затруднилась сказать. Вроде он был достаточно молод, но лицо было изборождено глубокими морщинами, между бровей залегла суровая складка. Под образ любящего папаши он не подходил совсем. Женщина, сидящая по правую руку от него, тоже старательно хмурила брови, отводила глаза и вообще выглядела на редкость стервозно.

– Дочь моя, – низким голосом произнёс этот хмурый тип. – Я должен сообщить тебе неприятное известие.

«К нам едет ревизор!» – невольно хихикнула я, но чувства девушки были беспросветно трагичны.

– Триарх Астерар сегодня утром сообщил, что расторг помолвку своего сына с тобой. К сожалению, твой дар до сих пор не пробудился, и это его беспокоит. Так же, как и нас, естественно, – суровый отец метнул на меня взгляд из-под насупленных бровей.

Как будто я могла что-то сделать! Та я, которая смотрела сон, вообще не понимала, о чём речь, а та я, которая вяло жевала кашу, почему-то сжималась от ужаса и острой тоски.

– Триарх заплатил отступные, но ты сама понимаешь, что этого недостаточно. Тем не менее, не стоит отчаиваться, дорогая, – отец скупо улыбнулся. – Барон вон Хильденбан давно сватался к тебе. Сегодня утром, после отъезда Астерара, я отправил гонца к барону, известив, что мы согласны обсудить условия брака, если он ещё заинтересован. Барон ответил мгновенно. Вот письмо, – он небрежно коснулся свитка, лежащего рядом. – Пришло как раз перед завтраком. – Он согласен и прибудет сегодня, чтобы обсудить детали и заключить договор. Тебя давно пора выдавать замуж. Мы и так слишком долго ждали, надеясь, что твой дар пробудится. Увы, этого не произошло. А барону не нужен твой дар. Он человек старых традиций, и ему важно, чтобы невеста была юна и непорочна. Барон, конечно же, не сын триарха, и уже немолод, но он баснословно богат и обеспечит тебе достойную жизнь…

С тихим стоном девушка упала в обморок. Я какое-то время ещё цеплялась за сон, пытаясь понять, что же её так испугало, но у меня ничего не получалось. Голоса её родителей утихали, становясь неясным гулом, сознание мутилось, и я снова растворилось во тьме без сновидений.

Глава 3. Мой новый мир?

Но это продолжалось недолго. Вдруг вокруг меня возникло неясное жужжание, медленно набирающее звук, и постепенно оформившееся во встревоженные людские голоса.

– Думаете жива ещё? – дрожал женский голос

– Да вроде дышит, – озадаченно басил мужской.

– И как её, бедняжку, угораздило? – вопрошал кто-то ещё. – Зачем же она в озеро-то прыгнула, да ещё с такой верхотуры?

– А вы что, не слышали, её за самого Чёрного Барона выдают!

– Ох ты ж светлая сила! Защити нас Великий Дракон! Тогда понятно. Он же уже штук пять жён схоронил!

– Да с полдюжины точно!

– А я слышал, что уже с десяток!

– Да что ж такое-то? Неужто его сиятельству родную кровиночку не жаль.

– Кровиночка кровиночкой, – сурово заметил мужской бас, – А деньги нужны. В замке уже давно жалованья не дождёшься. И крыша течёт, всю, как есть, перекрывать надо! А барон солидную сумму дал, говорят.

– И всё равно! – не унималась женщина. – Вот если она утопла? Вишь, не шевелится! Вот и плакали денежки!

Тут мне стало интересно: почему это так получается, что сон я вроде как смотреть продолжаю, но ничего не вижу. И где девушка эта? Неужели в самом деле утопилась?

Я сделала над собой титаническое усилие и открыла глаза.

И мгновенно зажмурилась от яркого солнечного света. А потом приоткрыла глаза и поняла, что хочу упасть в обморок. Потому что мир вокруг был живым, тёплым и лучистым. И ветерок, обдувающий моё лицо, был очень натуральным. И… тошнота, подкатившая к горлу была ну просто невероятно – ик – настоящей!

Я резко дёрнулась, поворачиваясь на бок, и меня вывернуло. Кажется водой с тиной. Возможно там даже мелькнул маленький лягушонок. Моя чуствительная натура не выдержала этого, и меня вывернуло снова.

– Ох, слава Великому Дракону! Жива!

– Жива! Жива! – заголосили вокруг. – Лекаря срочно нужно!

– И его сиятельство уведомить.

– Только нужно сказать, что она случайно оступилась на мостике и упала.

– Так и скажем, да. Его сиятельство будет гневаться, приказал же глаз с неё не спускать!

– Давайте-ка мы её поднимем!

– Госпожа, как вы себя чувствуете? – надо мной склонилось с полдюжины разных лиц, явно крестьянских, с одинаковым выражением напряжённой озабоченности.

Госпожа? Они обращаются ко мне, как к той девушке? А куда делась она? Ладно, потом разберусь. Потому что чувствовала я себя просто отвратительно. И физически, и морально. Физически, потому что в моём желудке только что побывала половина какого-то местного совершенно негигиеничного пруда, и морально, потому что я поняла, что это совсем не сон, и я совершенно не понимаю, где нахожусь. Последнее, что я помнила, это поездка по горному серпантину вверх, в гостиницу, где я залечивала сердечные раны, как вдруг полил просто безумный дождь, и шофёр забормотал, что это плохо, боги гневаются. Какие боги? На дворе двадцать первый век! Делать богам нечего, как за каждым мелким человечком следить!

А потом был слепящий свет фар встречной машины, визг тормозов… и какое-то невероятно-плавное скольжение в сторону, словно у машины вместо колёс были коньки.

Гидропланирование. Именно с этой мыслью, как я понимаю, мы рухнули в пропасть.

…Я осторожно осмотрелась. Лица крестьян в средневековых, явно домотканных одеждах никуда не исчезли, продолжая пытливо надо мной нависать.

Ну что ж, теперь я могу с уверенностью ответить на вопрос, который мучает всё человечество: есть ли жизнь после смерти. Есть. Так вот оно какое, посмертие. Жаль только поделиться этим открытием я ни с кем из друзей уже не смогу.

– Не отвечает, – прошептала одна из женщин. – Онемела! – она в ужасе всплеснула руками.

– Вон, вон уже лекарь бежит! – крикнул кто-то радостно. – И слуги из замка!

– Нет, – выдавила из себя я. – Я жива.

Хотя в данный конкретный момент жизнь не казалась весёлой штукой: всё сильнее ощущался мерзкий привкус тины во рту, жжение в лёгких, боль в мышцах и в разодранном горле. Чувства и ощущения возвращались постепенно, словно кто-то неведомый осторожно оперировал настройками, выводя мою жизнь на должный уровень реальности.

Щёлк!

Что-то взорвалось в моём мозгу, и я снова отключилась.

Визуалы

А теперь пришло время поближе взглянуть на наших героев.

Эмирин, дочь графа Террини (до попадания в ее тело нашей героини):

Эрил Сонора, бывший жених Эмирин, сын дракона воды, второго триарха Империи Драконов:

Барон Саркус вон Хильденбан, новый жених Эмирин, черный маг, скрывающий это (в Империи черная магия под запретом):

Моррауз Эспирадор, дракон воздуха, третий триарх Империи Драконов. Давно подозревает барона, но не может поймать того на горячем:

Как вам наши герои?

Глава 4. Добро пожаловать в новую жизнь

А когда моё сознание решило наконец вернуться с гулянки, я обнаружила, что лежу в пышной постели под балдахином в комнате из моего самого первого сна. А в том самом кресле, в котором тогда лже-принц натягивал на себя штаны, сейчас дремала пожилая женщина в чепце и строгом тёмно-синем платье.

“Мина, – вдруг всплыло в голове. – Старая няня”

– Мина… Ну и имечко! Надеюсь, не замедленного действия, – пробурчала я вслух, пытаясь приподняться на кровати.

– Что? Где? – вдруг вскинулась женщина. – Госпожа Эмирин! Вы очнулись! Счастье-то какое! Вы же три дня в горячке метались! Бредили! Какие-то дожди проклинали, машины какие-то! Ужас, что! – она всплеснула руками. – Как вы себя чувствуете? Жар-то спал, вы уже почти сутки просто спите.

– Всё хорошо, – осторожно высказалась я. Почему они считают, что я эта их госпожа? Я помню по сну эту девчонку: блондинка с длинными золотистыми волосами, нежным личиком и огромными глазами испуганной лани, только голубыми – идеальная жертва для любого предприимчивого ловеласа, короче, человек, диаметрально противоположный мне. Я совершенно на неё не похожа. Ну ладно, волосы у меня тоже светлые, и глаза светло-зелёные… Но, помилуйте, одно выражение моего лица заставит любого морального урода с мало-мальски развитым инстинктом самосохранения обойти меня по широкой дуге во избежание психологических и физических травм. Подозреваю, я именно поэтому и замужем-то ни разу не была, дожив до почтенных тридцати лет.

В то же самое время весь облик этой девицы просто кричал: используйте меня! В общем, перепутать меня с этим ангелочком просто нереально. Все равно что перепутать трепетного колибри со стервятником. Ну не зря же меня вечно стервой обзывали.

– Принести чего-нибудь? – прервала мои мысли Мина. – Я должна доложить его сиятельству, что вы очнулись. – Пожелаете одеться?

– Воды, пожалуйста, – кивнула я, понимая, что из трясины этих перин вот так, нахрапом, выбраться не удастся. О, где вы, мои милые ортопедические матрасы?! Вместо них подо мной разверзались зыбучие пески пуха и перьев, кокетливо затянутые в шелка, экологически чистые, я уверена, и совершенно неудобные. Так и задохнуться недолго!

– Конечно-конечно, моя госпожа, – и в мои губы ткнулся стакан с чем-то вроде травяного отвара. – Вот, это лекарь прописал вам пить.

– Тьфу, – фыркнула я, отплёвываясь от полынной горечи. – Пусть лекарь это сам пьёт. А ещё лучше на голову себе выльет. Дайте мне воды! Просто воды!

Служанка посмотрела на меня глазами полными ужаса, словно с ней вдруг заговорил придорожный булыжник.

– Д-да, конечно, госпожа! – она метнулась куда-то в угол комнаты и принесла стакан нормальной прохладной воды. Ох, какая всё-таки бывает вкусная вода! – Позвольте, я сообщу вашему отцу, что вы пришли в себя.

Я только махнула рукой, не отрываясь от стакана. Дескать, делайте, что хотите, и Мина мгновенно исчезла.

Я допила воду и, извиваясь ужом, выскользнула из кучи перин и душных одеял, чтобы осмотреться. Странно, когда мне это всё снилось, казалось, что обстановка тут просто шикарная. А теперь, вблизи, явно наяву, а не во сне, я видела, что обои на стенах, хоть и шёлковые, но потёртые и грязноватые, балдахин над кроватью тоже обтрёпанный и пыльный… Да и мебель вокруг явно антикварная. В том смысле, что служит верой-правдой уже с пару-тройку столетий, и ей давно пора на пенсию по выслуге лет… дважды!

Для уверенности я попробовала пошатать массивный на вид стол на гнутых ножках. Стол издал жалобный скрип и, кажется, от него отлетела щепка. Ой! Пожалуй, мебелью тут нужно пользоваться с оглядкой.

Кстати, зачем я встала-то? А, да, зеркало! Мне нужно зеркало. У каждой уважающей себя человеческой особи женского пола должно быть зеркало. Это такой закон природы.

И зеркало я таки нашла. В огромной ванной комнате, примыкающей к спальне. Это был монстр от пола до потолка в облупившейся раме и давно с печалью проводивший свою третью, как минимум, молодость. Но главное, что в его слегка рябой и корявой поверхности отражалось то, что к нему подносили. Я выяснила это, проведя нехитрый эксперимент: поводила перед зеркалом стулом. Почему не рукой? Ха! Резной деревянный стул (да, тоже довольно расшатанный) я со всех сторон осмотрела сама, так что могла провести сравнительный анализ оригинала и отражения. А рукой помахать – это ерунда. Может у них зеркало тут кривое. Или волшебное.

Не кривое, резюмировала я, осмотрев стул в зеркале и сличив с оригиналом. И только после этого с тоской уставилась на своё отражение.

Да-да, на меня смотрела та самая трепетная запуганная лань, которая со мной нормальной имела столько же общего, сколько феррари с грузовиком. Ну что за издевательство! Я только недавно потратила эквивалент трёхсот евро на шикарную стрижку и мелирование! А тут…

Я снова тщательно всмотрелась в зеркало, с некоторым удовольствием отметив, что глаза мои всё-таки слегка утеряли взгляд невинной овцы. Осталось только понять, это потому, что «овца» потеряла невинность сама по себе, или потому, что в теле «овцы» теперь живу я. Вот не было печали!

Божечки! Меня вдруг осенило: если память не подводит, эту лань, меня теперь, то есть, замуж выдают. Да ещё и за какого-то старика, если верить сплетням. Забавно. Замужем я ещё ни разу не была. Хотелось бы, конечно, кого-нибудь молодого и мускулистого, вроде того красавчика, что и лишил девственности… эээ… моё тело... Но пытаться покончить жизнь самоубийством из-за того, что жених – старик, я точно не буду. Да и сплетни, что он уже прикончил кучу жён выглядят не особо достоверными. Людям, знаете ли, свойственно преувеличивать. Вполне вероятно, что это просто почтенный вдовец, которому не повезло со здоровьем жены. Тем более, насколько я помню, в средние века только и делали что умирали по любым удобным случаям: роды, воспаление лёгких, грипп, стрела в печень…

Мысль, что я точно так же теперь могу умереть от банальной простуды, я пинками загнала подальше: нечего мне тут мешать предаваться оптимизму! В конце концов я не так давно уже померла разок. Должны же мне дать шанс на развитие событий!

Глава 5. Смутные планы на будущее

Я еле успела придать своему лицу выражение возвышенного страдания. Но, по-моему, на этих людей такие штуки не действуют. Наоборот, порадуются, что страдаю за Отечество.

– Дочь моя, – торжественно начало моё отцовское сиятельство, – как я понимаю, ты чувствуешь себя лучше. Надеюсь, ты не собиралась опорочить честь семьи попыткой свести счеты с жизнью, которую мы тебе так великодушно подарили? В конце концов, помни, что у нас есть обязательства перед бароном!

Очаровательно. Не смей умирать, пока мы тебя не продадим подороже. А потом удивляются, отчего это их дети совершенно случайно падают в пруды.

– Зачем ты вообще полезла на эту балюстраду? – поинтересовалась любящая мать с таким презрительным видом, словно я опозорила не только честь семьи, но честь всего государства. Интересно, а это вообще возможно?

Сквозь полуприкрытые веки я бегло осмотрела родителей. Они оба щеголяли явно новенькими, с иголочки, нарядами, а мамаша постоянно поправляла то ожерелье из сверкающих голубых камней на шее, то такой же браслет, и украдкой бросала взгляды по сторонам, явно досадуя, что в комнате болящей дочери нет не только благодарных зрителей, но и самого завалящего зеркала. Ну ещё бы, конечно мы должны сохранять обязательства! Сдохнет дочка, и барон потребует это всё обратно! Интересно, они хоть жалованье выплатили слугам? Что-то мне подсказывало, что ожидать этого стоило в той же степени, что любви к проданной дочке. Примерно никогда.

– Ну что вы, отец, – слабым голосом произнесла я. – Это такая честь для меня… Просто с балюстрады открывается дивный вид…

Отец почему-то посмотрел на меня с таким выражением лица, словно я только что призналась в каннибализме. Интересно, почему это он так реагирует? Дело в балюстраде, или…

– А в простыню зачем заворачивалась?

Я озадаченно замолчала. В самом деле, при чём тут простыня?

– Было прохладно? – робко предположила я. А что ещё я могла сказать? Люблю косплеить греческих богинь? Особенно мне нравится Афина, убившая своего отца Палланта и снявшая с него кожу. Так и повторила бы.

Отец закатил глаза, всем своим видом выражая, какая идиотка ему досталась в дочери.

А перед моим внутренним взором вдруг мелькнули сцены скандала, который тихая трепетная лань закатила родителям, очнувшись от обморока в столовой. И перед тем, как прыгнуть в озеро, она действительно завернулась в простыню… Божечки, это ж та самая простыня, на которой её лишили невинности! Похоже, она одновременно пыталась скрыть улики. Просто выбросить? Я подумала, и поняла, что такое просто невозможно в замке, полном слуг. Кто-то да найдёт. Надо же, умна! И, оказывается, могла быть боевой! Или, может быть, её загнали в угол? Надо всё-таки как-нибудь узнать о своём женихе побольше, раз она решила того... Интересно, есть тут библиотека?

Память тут же услужливо подбросила картину огромной комнаты со стеллажами, от пола до потолка, битком набитыми книгами. Прекрасно, библиотека есть. Теперь мне нужно время, чтобы ей воспользоваться. Глупо же, попав в неведомую страну, не попытаться изучить местные традиции и особенно табу. А то мало ли, может у них тут, скажем, лягушки священные, а я недавно одну заглотала. Выплюнула потом, конечно… При воспоминании о лягухе меня вдруг снова отчаянно замутило.

– Да что с тобой? – возмутился отец. Похоже, пока я отстранённо думала на другие темы, он толкал мне какую-то проникновенную речь. Упс. А я всё прослушала. – Мне казалось, ты уже здорова!

А психологическая травма? По хорошему меня после такого происшествия надо на освидетельствование к психиатру.

– Видно, не совсем, – процедила я сквозь зубы. – Можно мне горшок?

Родители в панике отпрыгнули от кровати. Надо же, какие нежные.

– Мина! – заголосила мать. – Авира! Василина! Да где вы все? Сюда!

Мина заскочила в комнату и, мгновенно оценив обстановку, сунула мне под нос, как я понимаю, ночную вазу. Мне было всё равно, я и так держалась из последних сил, просто потому что понимала, что быстро из постели я не выберусь, а если всё тут испачкаю, то вряд ли дождусь смены белья. Кое-какая память, перешедшая мне по наследству вместе с телом, подсказывала, что я использовала последнюю простыню, больше у меня нет и, боюсь, не предвидится.

Когда я более-менее пришла в себя, и даже мужественно выпила снова подсунутое Миной омерзительно горькое зелье целителя (мне уже было всё равно: отравят, хоть отмучаюсь), в комнату снова вошёл отец. Честное слово, с таким выражением лица, словно на эшафот, а не к постели больной дочери! Приняв наполеоновскую позу, он сообщил:

– Я вижу, что ты ещё недостаточно оправилась, поэтому свадьбу с бароном придётся отложить на две недели. Это очень некрасиво с твоей стороны заставлять его ждать! Подобного поведения можно ожидать от плебейки, но никак не от дочери благородной семьи. Я крайне в тебе разочарован, – и он, развернувшись на каблуках явно новеньких сапог покинул комнату.

Я злобно скрипнула зубами, подавив желание швырнуть ему вслед что-нибудь тяжёлое. Останавливала меня только мысль, что ещё слаба, и точно промахнусь. Вот скотина-то! Отец называется! Ирод самый настоящий! Это, видно, только тому хлыщу позволено и помолвки разрывать, и девиц соблазнять. А я тут должна блюсти честь семьи сразу за всех её членов. Уроды. Может правда замужем будет не так плохо? Куда уж хуже-то!

– Ох, девочка моя, – неожиданно потрепала меня по руке Мина, отбросив все предыдущие церемонии. – Как же тебе не повезло… Такая юная, и должна умереть…

– Почему это я должна умереть? – буркнула я, отдёргивая руку и натягивая одеяло до носа. Я, может, вообще ничего никому не должна.

– И что во второго триарха вселилось, что он решил помолвку сына с тобой расторгнуть? Продали тебя твои родители, как есть продали, – всхлипнула она, утерев слезинку краем фартука. – Как жертву на алтарь!

– При чём тут жертвы? – почти взвизгнула я. Что эта бабка тут бормочет?! У меня и без того нервы ни к черту, давайте еще запугивать меня жертвами.

Глава 6. Послание с того света

Я внимательно окинула своевольное отражение взглядом:

– Ну, я, вроде, пока здравствую. Хотя все пророчат, что ненадолго. А ты о себе это можешь сказать?

– Извини, – отражение затеребило подол, глядя сквозь меня, и у меня почему-то создалось впечатление, что это просто своего рода «автоответчик». Дальнейшие слова подтвердили догадку.

– Если ты видишь меня, значит у меня всё получилось, и я уже ушла из этого мира. Надеюсь, ты справишься в моём теле. Я призывала самую стойкую и смелую душу! У меня должно было получиться, ведь я потратила на вызов всю свою проснувшуюся магию. Эрил ошибался, моя магия начала просыпаться. Но было слишком поздно ему объяснять. И мне не было смысла жить дальше. – девчонка в отражении хлюпнула носом. – Я слишком любила Эрила, он был всем для меня… А тут ещё барон, он наш сосед, наши владения граничат… Я боюсь барона, я в ужасе от него с детства! – девчонка заломила руки, глядя полными слёз глазами. – Говорят, он чёрный маг. У него уже было четыре жены, и ни одна не прожила с ним и года. Может у тебя получится ему противостоять. Я точно не смогла бы!

И ещё… Извини, я могла оставить тебя без магии. Я слишком перенапряглась, и, боюсь, магия могла снова уснуть. Но ты не бойся, она обязательно-обязательно проснётся снова! Вот восстановится и проснётся! Ты только отдыхай побольше. В библиотеке, там, на столе у окна, я приготовила книги о нашем мире. И, если что… в своём мире ты погибла, я вызывала свободную душу. Так что я подарила тебе продолжение жизни. Не обижайся на меня, я просто… просто не могла тут оставаться, совсем одна… Спасибо! Желаю тебе счастливой жизни! Я тоже попробую начать всё с начала.

Трепетная лань в зеркале застенчиво махнула ладошкой, и изображение на миг пошло рябью, оставив в зеркале только меня. Растерянную и, если честно, довольно разозлённую.

Нет, вы посмотрите на неё! Жизнь она мне подарила! Ну ничего себе подарочек! Сама-то побоялась выйти замуж за этого барона, который от четырёх жён в рекордно короткие сроки избавился (если то, что она мне сказала, правда, рассчитывать на естественные смерти действительно не приходится, разве что барон специально выбирал каких-нибудь чахоточных дев). А мне теперь отдуваться. Стойкую и смелую она призвала! Спасибо за комплимент! Может я всю жизнь мечтала побыть девочкой! Чтоб на ручки и платьишко новое… А тут заставляют баронов укрощать! Да ещё и чёрных магов!

“Отдыхай побольше!” – говорит она. Ха! Судя по тому, что эта зараза мелкая уготовила, отдыхать меня приглашают в уютном гробике на местном кладбище! Не дождётесь!

– Эй! – я постучала по зеркалу. – А у тебя самой-то получилось «начать всё с начала»?

Зеркало отозвалось мелодичным звоном. Я подумала и решила рассматривать это как положительный ответ. Оптимизм наше всё.

И отправилась принимать ванну. Бароны, смерти, продажные родители – это всё потом. Нужно о себе сначала позаботиться. И в библиотеку пойти. Хоть выясню, куда меня занесло, и что с этим делать. Очень мило со стороны трепетной лани, что позаботилась о моём посмертии хоть в образовательном плане.

Я погрузилась в тёплую воду и попробовала расслабиться. Расслабиться удавалось с трудом. Долг, тревога и любопытство звали в библиотеку, чтобы начать разбираться в своей новой жизни. Титаническим усилием воли заставила себя полежать немного, уговаривая, что книги не убегут, но в конце концов сдалась. Напоследок погрузилась в воду с головой, чтобы промыть волосы как следует…

И тут меня выдернули из ванной, как репку, за эти самые волосы.

– Ай! – заорала я, отмахиваясь от нападающего (пару раз попала). – Отпусти немедленно!

Мои многострадальные волосы наконец отпустили, и я смогла проморгаться. Естественно, передо мной стояла Мина.

– Госпожа! Госпожа! – всплеснула руками, и только потом потёрла покрасневшую щёку. Ну да, отбивалась я наугад, а рука у меня тяжёлая. – Что вы делаете?

– Голову мою! – рявкнула я. – А ты что творишь?!

– Ох, госпожа, – прижала руки к щекам няня. – Простите меня, дуру старую! Я ж подумала, что вы хотите снова… того…

Да тьфу ты! Лучше бы психолога пригласили, если так боятся, что их дочечка покончит жизнь самоубийством до свадьбы!

– Нет, и не собираюсь! – снова рявкнула я. – Я помыться хотела, волосы грязные.

– Так зачем же вы сами в ванную пошли? – на лице Мины отразилось искреннее недоумение. – Служанок позвать нужно было! Вы же слабенькая ещё совсем! А вдруг бы подскользнулись, упали, головой ударились…

Я тяжело вздохнула. По-моему, головой тут ударились все (и, похоже, по нескольку раз!), начиная с трепетной лани, которая заманила меня в своё тело.

– Выйди и дай мне спокойно одеться, – приказала я Мине.

Та с готовностью метнулась в сторону и приволокла мне огромное полотенце, развернув его приглашающим жестом, напрочь проигнорировав первую часть приказа.

Ну ладно. Не скандалить же из-за этого.

Вытерев меня насухо, расчесав и высушив волосы (в роли фена тут выступал какой-то странный плоский камешек, посверкивающий синими искрами) и одев в простое голубое платье, слегка поблёкшее от многочисленных стирок (я стоически позволяла обращаться со мной, как с куклой), Мина проводила меня обратно в спальню.

– Я принесла вам бульон, – она показала на стол, на котором стоял поднос с чашкой, над которой поднимался лёгкий пар, и куском хлеба.

Негусто, однако. Как-то бедно кормят тут единственную дочь. Впрочем, может это из-за болезни. А может вкладываться не хотят. Платье вон старое, на еду тоже тратиться смысла нет. Главное ведь, чтобы две недели прожила и до свадьбы дожила, а там хоть трава не расти.

– Мина, – обратилась я к няне, осторожно садясь на стул, памятуя об антикварном возрасте мебели. – Ты не могла бы принести мне из библиотеки книги, которые я отложила для себя недавно. Они там на столике у окна. Хочу полежать, почитать.

Няня с готовностью кивнула, но никуда не ушла, пока не убедилась, что я употребила внутрь минимум полчашки бульона. Если честно, я бы сейчас не отказалась от хорошего куска жареной курицы с картошкой (надо же, как, однако, хорошо то мерзкое зелье сработало!), но приходилось обходиться тем, что дали.

Глава 7. Попала так попала!

Покончив с едой, я заползла в постель, поняв, что начинаю находить некоторое извращённое удовольствие во всех этих мягких подушках, и принялась за книги, принесённые Миной.

Начала я с книги этикета, здраво решив, что экзамен по истории мира мне устраивать в скором времени не должны, а вот как себя правильно вести, это насущный навык для попаданки в моём лице.

Этикет, на моё счастье, оказался не очень сложным. Вернее, довольно похожим на то, что присутствовало в нашем мире. И «сиятельством» обзывали тут графа. Это что, я, получается… графинка? Графиня – это жена, а кто дочь? Ладно, неважно. А ещё, оказывается, тут правили аж целых три короля! Вернее, императора. И назывались они триархи. Первый триарх – дракон огня, второй триарх – дракон воды, и третий триарх – дракон воздуха.

«Империя Драконов твёрдо стоит на земле, пока ею правят самые могучие драконы основных стихий». Я прочитала этот отрывок и зависла. Эээ… В каком смысле драконы? В смысле, что крутые невероятно? Ну, скажем, как в древнем Китае: там императоры, вроде, или сами драконами назывались, или сыновьями драконов, но были всё-таки людьми. Я пожала плечами и принялась читать дальше. Балы, приёмы, вечеринки, выезды… Как правильно себя вести и что делать, как к кому обращаться… Ничего ужасного, хоть и довольно утомительно. Ага, вот! Свадьба!

Итак, что меня ждёт на свадьбе? Так. Бла-бла-бла, это понятно, это, примерно, как у нас… О! Ой! Что это? «Девственность является обязательной для невесты. После консуммации брака признаки девственности невесты высшего сословия вывешиваются на стене замка…». Боже, ужас какой! Дикари настоящие! А еще маскируются под порядочную державу! «При отсутствии девственности у невесты она приговаривается к смерти. Приговор могут привести в исполнение муж или отец невесты, или кто-то из их родственников мужского пола».

Что-о? Мы так не договаривались!

Я выскочила из кровати и заметалась по комнате. Вот я попала, так попала! И ведь эта поганка трепетная явно знала об этом! Не зря в обморок свалилась при упоминании свадьбы! Барон-чернокнижник – это ещё бабка надвое сказала, а вот барон, который не обнаружив у меня девственности, прикончит на месте (хорошо ещё если не каким-нибудь особо извращённым способом, вроде забивания камнями), это уже гораздо хуже.

Чёрт-чёрт-черт! Что делать? Гименопластику я вряд ли себе сама смогу соорудить, значит как-то нужно подготовиться. Руку там себе порезать… Точно, так и представляю себя в кружевной сорочке в брачную ночь: «Барон, вы не одолжите мне вон тот кинжал? Нет-нет, я не собираюсь вас зарезать, я просто не хочу, чтобы меня зарезали вы». Тьфу ты!

Где-то читала, что ушлые блудливые невесты придумывали брать с собой бычий пузырь с куриной кровью. Интересно, это как вообще проворачивалось? И где я здесь добуду быка, чтобы одолжить пузырь? Кровь, конечно, я и у себя одолжу, если что. Но куда её налить? И что сделать, чтобы не свернулась? Сплошные проблемы! Ладно, буду решать по мере поступления. Может у барона уже вообще не стои́т! Виагру-то тут точно не изобрели.

Я залезла обратно в постель, тяжело дыша и преисполняясь мстительных планов по отношению к этому подонку Эрилу. Ведь знал же, мудак, что фактически обрекает девушку на гибель! Очень захотелось свернуть уроду его мерзкую шейку. Жаль, что там, насколько я помню, шея была довольно мощной, как и разворот плеч, и всё остальное. Мне не по силам. Придётся ограничиться кастрацией, чтобы впредь неповадно было.

Ладно, а теперь к делам насущным. Мечтать о кастрации сына местного правителя приятно, но в реальности малоосуществимо. Равно как и притаскивать с собой кинжал на брачное ложе. Даже если мне удастся добыть кинжал (которые тут от меня точно прячут), барон неправильно поймёт. Да и, судя по книге этикета, к брачному ложу (и вообще к любому ложу) леди тут готовят служанки. Это просто тут, у графина моего, все слуги, похоже, давно разбежались по причине стойкой невыплаты жалованья. А у барона, полагаю, со слугами все в порядке, если говорят о его баснословном богатстве. Так что спрятать дле-либо на себе кинжал, когда тебя раздевают и переодевают, может быть проблематичным. Особенно учитывая, что слуги незнакомые и симпатии ко мне не испытывают. Это Мина могла бы прикрыть барышню, но посторонние покрывать мой грех не станут. Значит, придется самой проворачивать дело.

Хлопнула дверь. Нет, всё-таки на редкость неприятно, когда у тебя нет возможности запереться. Ну кого там нелёгкая принесла?

Нелёгкая принесла мою матушку графиню. Матушка уже переоделась в другое платье, тоже шикарное и тоже новенькое. Лихо тут они тратят денежки, полученные от продажи меня. Надеюсь, барон не дурак, и полную сумму им не выплатил.

– Дочь моя! – пафосно произнесла мамаша. – Завтра с утра барон пришлёт модисток и швей, чтобы начать готовить тебе свадебное платье. А вечером он сам пожалует на обед, после которого твой отец и твой будущий муж подпишут брачное соглашение. Настоятельно рекомендую вести себя прилично и не устраивать скандальных инцидентов недостойных фамилии.

– Как скажете, ваше сиятельство, – потупилась я. – Мне бы только хотелось знать, будут ли указания по моему туалету?

Да-да, мне-то платье перепадёт, или придётся в старом, линялом, к обеду выходить? Так-то мне всё равно, просто интересно, как поведут себя родители.

– Да, конечно, – поморщилась мать-ехидна. – Тебе принесут новое платье к ужину. Постарайся его не испортить, всё-таки платье моё. О тебе будет отныне муж заботиться.

– Да, мама, – склонила голову я, внутренне покатываясь от смеха: жадность этих людей выглядела просто фееричной

– Что ты читаешь? – заинтересовалась родительница, наклоняясь ко мне. От терпкого запаха духов аж дыхание на миг перехватило. – А, освежаешь в памяти этикет… Умница, дочка, это правильно. Но лучше отдыхай. От чтения, знаешь, под глазами появляются тёмные круги.

И, сообщив эту потрясающую мудрость, она покинула мою комнату. А я задумалась. Итак, завтра я увижу своего жениха. Надо бы и про него прочитать. И я, отложив книгу по этикету (самую главную гадость я уже узнала), взялась за местную Книгу Пэров.

Глава 8. Завтрак и мода

Как ни странно завтраком меня накормили. А ведь могли сказать, что кормить меня отныне будет муж и сэкономить чуть-чуть на питании прожорливой дочери. Как мне все-таки повезло, что её.. ну, теперь уже, наверное, мои родители такие милые и любящие люди.

– Не бери джем, непременно капнешь на платье, – переживала любящая мать.

– Нет-нет, масло плохо отстирывается и вредит желудку, ты лучше просто тост возьми, – кудахтала она.

– Сок арарслы очень сильно красит. И потом, ты испортишь свой чудесный цвет лица. Румянец нам ни к чему, – беспокойства продолжались, от чего мне захотелось немедленно выйти замуж за барона именно с надеждой, что он меня быстро прикончит. Родители просто растягивают пытку.

В результате за завтраком проглотить мне удалось только один тост и полчашки холодного слабенького чая.

И как она тут от голода не умерла, та, которая жила в этом теле? Если у барона кормят хорошо, то я точно согласна замуж. Только бы ещё оказалось, что барон подслеповат, и не видит, откуда у новоиспечённой супруги кровь течет.

А может сбежать? А куда? Я же географии местной не знаю, с нравами знакома плохо. Учитывая, что они за отсутствие невинности убивают, страшно представить, какие дикие законы здесь есть относительно одиноких девушек. Работать меня вряд ли возьмут куда-нибудь, да и не знаю я, какие тут специалисты требуются.

А ну как выдам себя? Да и родители с женихом искать начнут. Нет, побег это не выход. А что выход? Найти бы какую-нибудь крутую магическую штуку и сбежать в другой мир, как это сделала Эми. Вот только и с магией мне не повезло. Значит…

– Ты хмуришься, милая, – попеняла матушка, пока я вяло догрызала свой сухой тост. Еда вставала поперек горла, но пренебречь ею я не могла, мне нужны были силы. – От этого будут морщины. Мужчины не любят морщинистых женщин.

Да местные мужчины вообще никаких женщин не любят, судя по всему. Морщинистые – плохо, румяные – ещё хуже, запятнавшие себя близостью до свадьбы – эту вообще убить.

– Да, мама, – потупившись, проблеяла я, стараясь быть похожей на загнанную и затюканную Эми. Главное не выглядеть так, словно я в ярости. А я была в ярости!

Пока я делала глубокие вдохи и выдохи, завтрак закончился, и графиня потащила меня в дамскую гостиную, где уже ожидали вооруженные инструментами своего дела дамы. Сама благородная матушка тут же испарилась, пообещав вскоре вернуться.

Снятие мерок в этом мире ничем не отличалось от того, к чему я привыкла в родном. Ловкие женщины с измерительными лентами крутили и вертели меня во все стороны, задумчиво хмыкали и записывали показатели в чёрный блокнот. Интересно, почему у них нет какой-нибудь шикарной магической штуки для этого? Или магия только для аристократии, а плебеи пусть так справляются? А может это как с современной техникой, традиционные ремесленники не особенно жалуют всякие новшества и предпочитают варить рис в кастрюле, как это делали поколения до них, а не в мультиварке.

– Тёмно-синее, я полагаю, – оценивающе глядя на меня, сказала одна из женщин – немолодая шатенка с худым лицом и длинным носом, который, казалось, жил собственной жизнью и постоянно подёргивался.

– Исключено, – покачала головой вторая – низенькая брюнетка с глубокими морщинками у глаз и такими яркими синими глазами, что они казались почти неправдоподобными. – Она слишком молода, нужны светлые лёгкие цвета дебютанток.

– Помилуй, Шартрез, – поморщилась первая, а ее нос дернулся влево. – Она не дебютантка, девушка выходит замуж через две недели.

– Вот именно! Для юной новобрачной мы подберем что-нибудь более светлое и изящное. И кружево. Побольше кружева.

– Не выдумывай, Поплин, посмотри на цвет кожи. Она же будет такой блеклой в твоём бежевом кружеве. Мы попросту потеряем её в платье.

– Изумрудное, – решительно сказала свое слово вошедшая в гостиную графиня. При ней была постная физиономия и полный бокал вина. Видимо, правила этикета, гласящие, что бокал полностью не наполняют, в этом мире отсутствуют. Или жажда графини оказалась сильнее, чем правила хорошего тона. – Глубокий изумрудный цвет. И сделайте его на размер или два больше.

– Зачем? – синхронно спросили модистки, глядя на матушку с таким подозрением, словно не далее как сегодня видели в газете ее портрет с надписью «разыскивается».

Может, видели, конечно. Мне-то откуда знать, если я газеты в руках не держала. Оказывается, хрупкому женскому рассудку газетные новости только вредят, поэтому хозяин дома самолично читает дамам те части, которые сочтет приемлемыми. Сегодня отец счел приемлемой статью о конкурсе брюквы и только ее одну.

– Эми ещё так молода, – чуть напряженно улыбнулась графиня. – Фигура меняется очень быстро. Мы же хотим быть уверены, что платье будет ей впору?

Или оно будет впору матушке, которая, насколько я успела заметить, неравнодушна к зелёному. Наверное, чтобы кровь уморенных ею людей выигрышно смотрелась.

Нарушая тишину гостиной, мой желудок злобно заурчал.

– Вот об этом я и говорила, – торжествующе улыбнулась графиня. – Ах, эти юные девушки с их бурным аппетитом.

– Холодный розовый, – наконец, заключила та из модисток, которую, кажется, звали Шартрез. Забавно, что жёлто-зеленый она ни разу не предложила.

– И тёмно-синий, – добавила её товарка, а нос её приподнялся вверх, будто ставя точку в этом вопросе. – Первое будет к утру, второе через два дня. Остальные в течение десяти дней.

– Нет-нет, шляпками мы не занимаемся, – отмахнулась Шартрез, хотя о шляпках до сих пор не было и речи. – Исключено. Мы лучшие лишь потому что прекрасно знаем, в чем именно мы лучшие.

С этими словами модистки оперативно собрали свои вещи и покинули гостиную с такой скоростью, словно за ними сам барон гнался в придачу с особенно злобным драконом.

– Барон на тебя не поскупился, – завистливо пробормотала графиня, делая глоток вина. – Лучшие модистки в стране.

– Они… несколько эксцентричны, – пробормотала я, не зная, что еще сказать о женщинах, с которыми провела полчаса, но которые не удосужились за это время ни разу спросить, чего я хочу.

Глава 9. Провалившаяся попытка

Я кралась по коридору, едва дыша. Осторожно выглянула за угол. Кажется, никого. Весь дом стоял на ушах. Не буквально, к счастью (впрочем, как знать, на какие чудеса способна местная магия), но и этого было достаточно. Повсюду разносились крики, лязганье и грохот самого разного характера.

Мы готовились принимать важного гостя. Графиня уже трижды переодевала платье. Граф собственноручно выбирал вино к ужину. Вино должно было впечатлить барона, но при этом не проделать прореху в кошельке моего новоиспеченного отца. Занимаясь дегустацией с раннего утра, отец изрядно ослабел, но упорно продолжал свой нелёгкий труд, полулёжа в кресле. Насколько я поняла, основная проблема заключалась в том, что в графе боролись жадность, подхалимаж и желание показаться гостеприимным хозяином. Возможно, свою роль сыграла скудость винного погреба. Если в семье плохо с деньгами, вряд ли в погребе достаточно вина.

Я тут же сама себя отругала за эту мысль. Нельзя думать о них как о нормальных людях. Граф с графиней скорее бы разобрали Эми по частям и начали продавать её органы на чёрном рынке (если что-то такое здесь имеется), чем лишили себя вина, дорогих платьев и модных костюмов.

Шумиха в доме была мне только на руку. Я получила возможность прошмыгнуть туда, куда хотела попасть давным-давно. В кладовую. Я практически теряла сознание от голода. Нет, меня, конечно, покормили жидким супом с чем-то похожим на переваренный сельдерей, но, видимо, из родного мира я прихватила не только разум, но и желудок, потому что скромными аппетитами Эми я не отличалась. Мне мало было росы и солнечного света, чтобы чувствовать себя хорошо. Сейчас я дошла до такого состояния, что готова была загрызть любого (включая самого барона), кто осмелился бы встать между мной и вожделенным холодильником… ой, кладовой.

Божечки, так плохо я не чувствовала себя с тех пор, как почти семь лет назад две недели голодала перед свадьбой подруги, которая выходила замуж за моего бывшего парня. Мне очень хотелось показать этому недалёкому типу, какого сокровища он лишился, и не пощадила себя. В результате не выдержала в последний момент, подвернула ногу, спеша к холодильнику и сломала руку. Свадьба прошла без меня. Так, о чём это я? Ах да! Надо спешить очень аккуратно.

Кладовую я искала путем логических рассуждений и порывов интуиции. Не слишком далеко от кухни и в стороне от жилых помещений. Услышав шум, я поспешно нырнула за уродливый гобелен с какой-то кракозяброй, то ли убивающей другую кракозябру, то ли проделывающей с ней нечто более интимное. Зажав руками рот, я старалась не производить ни малейшего шума. Сердце стучало как у пойманной мыши. Даже не биение, а практически вибрация. До чего же невротичное тело мне перепало, просто кошмар. В ужасе от любой мелочи. Мало того что тревожница девяносто девятого уровня, так еще и невинность профукала. Джекпот я отхватила просто.

– Вы что там делаете, госпожа? – поинтересовался знакомый голос.

Ладно, могло быть хуже. Меня, прячущуюся за гобеленом, могла обнаружить графиня. Или граф. А это всего лишь Мина, которая – я осторожно высунулась – даже не выглядит рассерженной, лишь слегка озадачена.

– Я-я-я… – проблеяла я, стараясь казаться невинной (ха-ха, вот с этим как раз сложность) овечкой. Про мечты о куске свиной ноги, в который я жаждала впиться зубами, лучше не рассказывать. – Я очень волнуюсь перед встречей с бароном.

Надо же, и слёзы сразу к глазам подступили. А ведь я плаксивой в жизни никогда не была. Значит, тело – это нечто большее, чем просто мясной мешок, в котором мы носим себя по жизни. Тело Эми привыкло легко пугаться, плакать и вообще быть нежным и трепетным цветочком. Её гормональная и нервная системы продолжают реагировать именно так, хотя Эми отсюда уже выписалась, и проживаю по этому адресу теперь я.

– Ну-ну, деточка, – вдруг расчувствовалась старая няня и погладила меня по голове. – Пойдемте-ка мы вас оденем, причешем и будете красавица.

Она старательно улыбалась, пряча жалость и печаль. Мы обе прекрасно знали, что ни платье, ни прическа меня не спасут. Барон пугал и Эми, и её саму, вызывая леденящий ужас. Я ещё даже не видела его, но, казалось, его незримое присутствие накрывает весь дом. Каждая вещь смотрела на меня осуждающе-покровительственно. Это всё куплено им. Я куплена им. Барон будет полноценно владеть мною уже через две недели, и ему не понравится обнаружить, что новенькая игрушка уже кем-то вскрыта. Я коллекционная фигурка, я редкая игрушка, бутылка редкого вина, и моя ценность лишь в том, что я не должна была быть откупорена.

На вялых ногах я плелась за Миной в свою комнату. Есть больше не хотелось. К горлу подкатывала тошнота. Пришлось дышать глубже, чтобы не распроститься с тем немногим, что я сегодня сумела проглотить.

– Нарядное платьице наденете сейчас. Будете хорошенькая, как куколка. Вам её сиятельство передала платье своё. Красивое просто невероятно. Вам, птичка моя, будет очень к лицу, – щебетала, заполняя эфир, нянюшка.

Её размеренный голос и ловкие движения успокаивали, вводя в некое подобие транса. Не успела я оглянуться, как была подготовлена к встрече высокого гостя. Блестящие от какого-то пахучего масла волосы убраны в прическу, лицо слегка подкрашено, чтобы «убрать румянец», а тело упаковано в бархатное платье глубокого винного оттенка, в декольте которого можно было бы поискать клад. С губ сорвался нервный смешок. Барон наверняка не откажется от поисков. Главное, чтобы до свадьбы дотерпел, мне сейчас умирать никак нельзя, я ещё не придумала, как девственность подделать.

В холл спустилась на автопилоте. Меня вывели из дома, я послушно встала на указанное место. «Как куколка», сказала Мина, и она была права. Рядом графиня взволнованно поправляла кружевную отделку своего платья. Не то чтобы её наряд был не в порядке, но нервное ожидание распространилось по дому, и никто уже не мог вести себя спокойно.

Интересно, чего они так боятся? Вон даже вышли всей семьей встречать барона перед домом. Трепещут так, что смотреть тошно. Беспокоятся, что барон посмотрит на меня и скажет: «передумал»? Маловероятно. Этот тип похоронил четырёх жен. Порядочные люди за него своих дочерей и сестёр не отдадут, а таких алчных прохиндеев с половозрелыми дочерьми в государстве ограниченное количество, поэтому едва ли у барона очень уж богатый выбор. Драконы, поедающие только девственниц, рано или поздно могут столкнутся с проблемой голода.

Глава 10. Обед с удавом

Сначала показалась его сигара, а затем уже сам мистер жених. Как же его зовут-то? Звать жениха бароном-душегубцем в лицо, наверное, не стоит. Барон какой-то вон какой-то. Саркома вон Хасимото?

– Барон вон Хильденбан, – присела в каком-то нелепом поклоне мамаша.

Пресвятые котики, это мне тоже так надо здороваться? Надо было всё-таки лучше просмотреть ту часть этикетной книги, которая касается приветствий. Как бы не попасть впросак сейчас.

– Графиня, – холодно отметил ее присутствие Хильденбан. Надо запомнить, Хильденбан.

Вообще жених мне достался более-менее симпатичный. Староват, конечно, для Эми, которой еле-еле восемнадцать исполнилось, да ещё и душегуб, которого приходится донашивать за четырьмя женами, но все-таки душегуб со впечатляющей наружностью. Возможно, я бы ещё больше впечатлилась, если бы он снял свой длинный чёрный плащ, в который кутался, словно озябший ворон. Но и так есть на что поглядеть. Нос такой с характером, волевой подбородок, щетина, опять же, стильная. Волосы ничего так. Получше, чем у Эмирин... у меня, то бишь. Сигара свисает изо рта. Фаллический символ, некстати отметила я.

Достаточно привлекательный тип, но уж больно хмурый. Лицо такое, словно живет возле свалки и постоянно ощущает доносимые ветром ароматы. Можно же было скроить чуть менее недовольную физиономию? В конце концов, это он тут женится на очаровательной невинной мне. В данной ситуации у меня, вообще-то, больше оснований для недовольства: получаю бывшего в употреблении жениха, которого неизвестно сколько женщин успело попользовать.

Между тем, поздоровавшись с папенькой, жених перешёл ко мне. На подрагивающих ногах – будь прокляты слабые нервы Эми! – я изобразила подобие поклона графини и, задрав голову, взглянула в лицо будущего мужа. Может же так случиться, что он – нежный и любящий тип, который сейчас скажет: «дорогая, девственность – это устаревший патриархальный гетеронормативный конструкт».

Не сказал. Поцеловал мою липкую от пота руку и сказал:

– Приятно видеть тебя в добром здравии, дорогая невеста.

И по взгляду стало понятно: ему приятно будет сожрать дорогую невесту целиком. Интересно, ритуальный каннибализм у них не практикуется, случайно?

Драгоценного гостя немедленно повели в дом – не приведи боги ведь простудится, а такой ценный экземпляр надо беречь как зеницу ока – и предложили что-то калорийнее, чем моя перепуганная тушка.

– Мы очень надеемся, вы почтите наш скромный ужин своим присутствием, барон, – подобострастно улыбался папенька.

Жалкое зрелище. Барон, кажется, придерживался такого же мнения, потому что выражение презрения на его лице стало ещё более отчётливым.

Отлично. Мои родители – слизняки.

– С удовольствием, – между тем ответил барон, не забыв заглянуть в моё декольте.

Искал там хребет моего новоиспеченного отца? Не найдешь, дружочек, эти двое абсолютно точно беспозвоночные твари божьи, когда речь идет о взаимодействии с сильными мира сего. А вот общаясь с дочерью, непременно напомнят, какая она неблагодарная, если чуть не умерла. Это же вопиющее неуважение к семье!

За столом меня, конечно, усадили рядом с женихом. Жених при этом бросал такие взгляды, словно уже примерялся, какой кусок меня отварить, а какой зажарить. Так, надо выбросить из головы все каннибальские мысли, потому что можно с ума сойти. И без того страшно.

– Барон, Эмирин так счастлива, что вы почтили нас своим визитом, – сказала графиня, когда подали салат.

– Очень, очень рада, – подтвердила я, стараясь не слишком жадно смотреть на салат в своей тарелке. Мне показалось, или там среди зелени проглядывают куски мяса? Хоть поем!

– Моё счастье от возможности присутствовать в вашем гостеприимном доме ничуть не меньше, – расщедрился на целое предложение барон. Он избавился, наконец, от сигары и, бросив пренебрежительный взгляд на тарелку, разделил своё высочайшее внимание между бокалом вина и мной. – Уверен, моя прелестная невеста не разочарует, – предупреждение в его голосе было столь явным, что на нем можно было ставить пробу и отправлять в палату мер и весов в качестве образца.

Судя по тому, как побледнели родители, они чётко осознавали, насколько опасно разочаровывать жениха.

– Разу... – графиня осеклась.

На помощь ей тут же пришел муж:

– Разумеется, – слабо улыбнулся он. – Мы уверены, наша Эмирин станет для вас прекрасной женой. Верно, милая? – обратился он ко мне.

Три пары глаз уставились на меня выжидающе. Пришлось кивнуть.

– Я сделаю всё, чтобы выполнить свой долг, – осторожно сообщила я.

Надо было выдержать характер Эми, но при этом оставить возможность для дальнейших маневров с бароном. Если буду слишком смела сейчас, родители начнут задаваться вопросами, а если буду чересчур овечкой-Эми, будущий муж позже не поймет такой подмены характера. Вдобавок коленки действительно подрагивали от зловещей давящей ауры барона, а желудок сводило то ли от голода, то ли от ужаса. А может, от того и другого вместе.

Я чувствовала себя кроликом, которого делят между собой три голодных льва. В этот момент я злобно понадеялась, что там, куда Эмирин попала, с ней обходятся так же плохо.

– Приятно видеть столь хорошо воспитанную девушку, – снизошел до комплимента барон.

– Счастлива служить вам, барон, – пролепетала я, не зная, что еще сказать. А можно мне уже начать есть? Я голодная.

– Зови меня Саркус, – расплылся в хищной улыбке он. – В конце концов, через две недели мы свяжем наши жизни навек.

Ага, пока одна из нас не умрет. Угадайте с трёх раз, кто?

– Конечно, Саркус, – вежливо ответила я.

– Как продвигаются дела со свадебным платьем? Не терпится тебя в нем увидеть.

– Всё просто прекрасно! – воскликнула графиня, слегка сбиваясь на визг. – Эмирин в полном восторге, платье будет чудесным. Вот только… – она замялась, скользя пальцами по ножке бокала.

Вся интенсивность острого взгляда моего будущего мужа оказалась направлена на графиню. Я слабо выдохнула и наугад, не опуская глаз, ткнула вилкой в салат. Только бы мясо!

Глава 11. Чересчур много ЗОЖ

Чёрт бы побрал мою мамашу! Поистине жадность человеческая не знает границ. Как можно так бояться человека и при этом все равно пытаться развести его на пару бриллиантовых колец? Она едва в обморок не падает перед бароном, но всё равно старается выжать из него хоть что-нибудь ещё.

– Боюсь, что так, – потупившись, выдавила я. Спорить с графиней, тем более прилюдно, было совершенно невозможно. – Прошу прощения, если перешла границы, просто мне бы хотелось выглядеть на собственной свадьбе наилучшим образом.

– Уверен, мы что-нибудь придумаем, – зловеще улыбнулся барон. – Нельзя же допустить, чтобы моя дражайшая невеста была недовольна.

Да уж, дражайшая это точно. Я ему обошлась недёшево, вопрос лишь в том, чего он хочет за такие деньги? Вряд ли что-то безобидное, если похоронил уже четырех жен. Надеюсь, он их не травит. Может, у них всё-таки просто здоровье слабенькое было? У всех. А что? Медицина тут недоразвитая, девушек в продуваемом всеми ветрами замке просквозило разок и… и всё. Верить в дурные намерения барона не хотелось отчаянно. Хотя бы потому что от них, от намерений, то бишь, зависела моя жизнь. Однако на наивность права тоже не было.

Сидящий рядом со мной граф снисходительно улыбнулся и сделал щедрый глоток из своего бокала.

– Ох уж эти женщины. Не давайте ей спуску, когда поженитесь, иначе она вас разорит, – и он погрозил мне пальцем.

– Всё в порядке. В конце концов, свадьба бывает лишь раз, неудивительно, что Эмирин так взволнована, – подмигнул мне барон.

Это у меня свадьба будет только один раз, а ты, старый козел, пятый раз женишься, для тебя это, как в баню сходить. Вслух я, разумеется, ничего подобного не сказала, потом что я очень и очень вежливая девочка, которая хочет жить. И ещё стейк потолще. Но жить больше.

– Я признательна за вашу щедрость и приложу все усилия, чтобы оправдать ее, барон, – машинально ответила я, выискивая в салате что-нибудь посытнее. Надо же, всё-таки от услужливой, до тошноты вежливой Эми мне досталось и что-то полезное.

Тарелки унесли и я взмолилась богам о чем-то сытном и горячем. К черту горячих мужчин, дайте мне горячий кусок мяса! Котлету! Пиццу! Мясное рагу!

– Эмирин, покажете мне ваш восхитительный сад?

– Сей…сейчас? – заикнулась я, ошеломленно глядя на жениха.

Он встал из-за стола и взглянул на меня выжидающе. Нет, я, конечно, понимаю, что это было не предложение, и я должна галопом бежать показывать ему сад, но… даже я знаю, что барон только что грубо нарушил этикет. Прерывать обед ради прогулки? Может он за ЗОЖ? На диете сидит бессуповой? Завтрак съешь сам, вместо обеда сходи на пробежку, а ужин, щедро посыпь ядом и отдай врагу?

– Конечно-конечно! – одобрительно закивала графиня, словно ничего из ряда вон выходящего не произошло. – Эмирин будет счастлива.

Вот сволочи, даже доесть не дали. Растерянный лакей с огромной супницей замер в дверях. Да-да, приятель, я тоже не знаю, как так можно. Видимо, кто платит, тот и музыку заказывает.

Думаю, если бы барон сейчас сказал, что суп ему не по душе и он хотел бы отрезать кусок от меня, родители бы просто спросили, каким ножом он желает воспользоваться.

Заметив, что я медлю, графиня собственноручно сдернула меня со стула и, не переставая улыбаться, подтолкнула к жениху.

– Иди же, дурёха, – прошипела она, ни на секунду не теряя любезный вид. – И попробуй только все испортить!

С этим родительским напутствием я оказалась выпихнута из столовой прямо в сад сквозь стеклянную дверь. Галантный кавалер тут же как клещами обхватил меня за руку и поволок куда-то. Надеюсь, не к пруду. Топить себя второй раз, барон как-вас-там, благородный жених, я ни в коем случае не позволю. Мне хватило.

Барон, кажется, на красоты нашего болота любоваться не собирался. Он очень целенаправленно мчался в одном ему известном направлении, но, по крайней мере, не в сторону пруда.

– Здесь у нас видрегеневые деревья, – сбивчиво дыша, рассказывала я. – Их посадил мой прадед в качестве свадебного подарка для моей прабабушки.

Вот почему это я помню, а имя барона успешно стерлось из памяти?

Остановившись у скамьи под чахлым деревцем, он жестом предложил мне сесть. Я повиновалась. Надо что-то сказать? Как полагается разговаривать с баронами, за которых выйдешь замуж через две недели?

Соломон? Саркоидоз? Саркицизм? Нет, это вроде религия такая. Пауза затягивалась. Я напряженно хмурилась, вспоминая имя жениха. Барон копался в карманах одежды. Кольцо что ли ищет? Так ведь предложение уже сделал.

– Ваша… милость? – поинтересовалась я, наполовину надеясь, что он спятил.

– Молчать, – оборвал меня «милость». Надо же, какой галантный кавалер. Я обиженно умолкла, ожидая, что дальше он будет делать.

Длинными паучьими пальцами Селегей извлек из внутреннего кармана небольшую шкатулку, размером примерно с портсигар.

– Поднеси руку и прижмись подушечками пальцев к крышке, – велел Сигизмунд, держа «портсигар» так осторожно, что я испугалась, что он взорвется.

– А это безопасно? – осторожно уточнила я, не предпринимая никаких попыток выполнить приказ.

– Если ты та, за кого себя выдаешь, – мрачно ухмыльнулся Сатрап.

О, нет. Нет-нет-нет. У меня похолодело все, что могло холодеть, и даже что не могло. Догадался. Догадался и сейчас разоблачит меня. А что потом? Тюрьма? За попаданство здесь сажают вообще? Или сразу убивают?

– Я руки не помыла, – беспомощно улыбнулась я.

– Не страшно, – безжалостно отозвался он. – Прикладывай.

Только бы не убил меня на месте! Пожалуйста!

Обреченно вздохнув, я повиновалась.

Глава 12. Выставочный образец невесты с родословной

Сама не знаю, чего я ожидала. Вспышки света, гласа с небес, говорящего что-то вроде «ты недостойна!», удара током, снопа искр. На самом деле, не произошло ничего из того, что я успела вообразить. Абсолютно. Только барон нахмурился глубокомысленно, словно врач, разглядывающий карту сложного пациента. Суровые губы сжались ещё сильнее, превращаясь в тонкую нить.

– Передай графу и графине мои искренние извинения, – пробубнил он, убирая «портсигар» обратно во внутренний карман.

– Извинения? – прокаркала я. Отказывается жениться? Это хорошо или плохо? Плохо или хорошо?

– Ужин был прекрасен, но дольше оставаться не могу, дела требуют моего всецелого внимания. Увидимся на свадьбе.

– И это всё? – выпалила я, не раздумывая.

– А чего ты ожидала?

Оказавшись под прицелом немигающего птичьего взгляда Сардина (или как его там?), я поёжилась.

– Что это была за проверка? – оставалось лишь надеяться, что это не что-то общеизвестное, и я не выдала себя с потрохами, задав вопрос. – Простите моё глупое женское любопытство, барон. – Я старательно потупилась, теребя подол платья и изо всех сил попыталась зардеться. Боюсь, не получилось.

В памяти Эми ничего подобного насчёт каких-то испытаний с портсигарами не было, но мне достались лишь обрывки, жалкие кусочки, на основании которых я и выстраивала свою линию поведения в незнакомом мире. Может, это и правда был портсигар? И он просто проверял наше душевное родство, предлагая закурить? Сейчас откроется страшная правда, что барон убил своих жён просто потому, что они не разделяли его пристрастия к сигарам и, возможно – о боже! – осмеливались его пилить на эту тему.

Барон скривился так, словно я ему тухлую селёдку предложила. Если от одного вида невесты так выворачивает, может, и жениться не стоит? На ответ он, тем не менее, расщедрился.

– Саркус, дорогая, Саркус, мы же договорились, – он старательно попытался изобразить улыбку. В сочетании с предыдущей непроизвольной гримасой это производило воистину убийственное впечатление, грозя довести неподготовленного человека до заикания. Я – человек подготовленный, но, кажется, уже знаю, какой кошмар мне приснится ночью!

– Необходимо было убедиться, что твоя родословная действительно безупречна, Эмирин, – пояснил барон.

Зато я теперь вспомнила, как его зовут! Какой мудрый шаг с моей стороны. Надо на манжетке записать, пока снова не забыла.

– Я бы и так сказала, – пожала я плечами, скрывая облегчение. Всего лишь родословная. Тело, а не душа. Наш доблестный жених просто хотел убедиться, что действительно купил безупречный товар, породистую собачку, а не вшивую бродяжку.

– Безусловно, – улыбнулся этот Стервелло. Его острые зубы напоминали наточенные пики на дне медвежьей ямы. Осталось только понять, кто в конце окажется в этой яме. – Ты могла бы сказать. Я предпочитаю проверять, а не доверять. Теперь, когда я убедился, что все в порядке, осталось только дождаться дня свадьбы. Наслаждайся подготовкой. Завтра же пришлю своего ювелира. Выбери всё, что тебе по душе. Молодость и красота не вечны, нужно успеть себя порадовать.

Сухим коротким поцелуем он коснулся моей руки. Я сдержанно поблагодарила жениха за щедрость, с трудом удерживаясь, чтобы не вытереть руку о подол платья, и он удалился к своей карете.

В дом идти резко расхотелось. Наверняка начнут трещать, расспрашивать, куда делся барон и попрекать, что не смогла удержать жениха подольше. Ещё полчаса, и матушка, помимо украшений, смогла бы выпросить для меня еще новую коляску и что-нибудь ещё невероятно ценное и нужное. Ей!

А барон, оказывается, не так-то прост. Мало ему жениться не девушке из хорошей семьи, на графской дочери, надо еще и убедиться, что никто из моих почтенных предков не ходил налево, направо и вообще куда-нибудь в сторону от супружеского ложа. На выставку молодую жену отправлять будет что ли? Весело у них тут, однако. Личность самой невесты никому не нужна и не интересна, главное, чтобы была целомудренна и с безупречной родословной. Мда… Нелегко здесь будет строить свое счастливое будущее. А не строить нельзя, не готова я пока складывать лапки и молить о пощаде.

Тяжело вздохнув, я задрала голову к небу и уставилась на тяжёлые свинцовые тучи. Они давили на меня не хуже новообретенных родителей.

– Эмирин! Неужели то, что мне сообщили, правда! – трясущаяся от возбуждения графиня неслась на меня с целеустремленностью товарного поезда. Стрелка отсутствовала, поэтому перевести маменьку на другую колею было невозможно. Пришлось принимать удар.

– Зависит от того, что именно вы слышали, – кротко ответила я.

– Барон уехал! – драматично воздевая руки к небесам, возопила графиня. Ей бы в театре выступать, честное слово. – Как ты могла это допустить, глупая девчонка? Я знала, что нельзя позволять тебе оставаться с ним наедине! Чем ты его отпугнула?

Острые ногти графини впились в мои плечи. На лице ее была написана такая ярость, что на мгновение я испугалась за собственную жизнь. Не факт ведь, что смогу отбиться, у психов в состоянии возбуждения такой прилив сил бывает, что простому смертному не выстоять.

– Барон уехал, чтобы подготовить дом к появлению новой хозяйки, – дипломатично ответила я, аккуратно выпутываясь из железной хватки. Эспандером балуется на досуге что ли?

– А драгоценности? – оживилась графиня.

– Завтра прибудет ювелир барона. Правда… – я замялась, виновато потупив взор.

– Что ещё? – насторожилась маменька.

– Барон оказался очень щепетилен в отношении драгоценностей и сказал, что всё поместит в свой сейф, чтобы они были в безопасности. Я должна буду каждый раз брать украшения из сейфа.

Да, солгала! Бесстыдно солгала без всякой пользы для себя, потому что не в силах была признаться, что барон её хитрость разгадал мгновенно. Конечно, какая мне разница, кто там хочет на ком нажиться, но терпеть больше я не могла. Мамаша вызывала у меня сильнейшую головную боль и желание въехать ей по голове уродливой вазой, что стоит в столовой. Позволить себе подобные экзерсисы я не могла, нельзя выбиваться из характера Эмирин, но тайком портить планы алчной парочки родителей года я вполне могу себе позволить.

Глава 13. Тот самый день

Бестолково стоять в следующие дни мне пришлось немало. Для начала на следующий день вернулись модистки. Меня извлекли из моей комнаты и принялись переодевать, задумчиво хмыкать и сосредоточенно вертеть.

– Похудела. Как есть похудела, – опечаленно вздыхала крохотная Шартрез.

– Начните, наконец, кормить её, иначе нам придется каждый день перешивать это несчастное платье! – рассерженно громыхала Поплин.

Я лишь молча придерживала на груди недошитый лиф и всячески старалась не отсвечивать.

Как бы то ни было, слова модисток подействовали, и вся семья принялась следить за тем, чтобы я хорошо питалась, потому что, как снова заметила матушка, «постоянно откладывать свадьбу мы не можем».

Вдобавок граф как-то бросил за обедом, что две из четырех предыдущих бароновых жен были довольно упитанными, так что ему наверняка нравятся девушки в теле. Это безобидное замечание привело к тому, что за мной начала постоянно ходить Мина с пирожками, сдобными пышками и какими-то странными крохотными пирожными, на вкус напоминающими цветы.

Пришёл и ушёл ювелир, угодливый тип с жиденькой бородкой и бегающими глазками. Маменька изволили только проводить ювелира ненавидящим взглядом. Интереса она к нему не проявила никакого, поскольку знала: ей не достанется ничего, а смотреть на украшения лишь чтобы посмотреть… что же, видимо, она сочла подобное занятие недостойным истинной леди.

Зато достойным оказалось терроризирование несчастных модисток, которым заказывали все новые и новые наряды для «моего» медового месяца. Судя по тому, что говорила графиня, она считала, что половину медового месяца я проведу, дефилируя перед мужем в разнообразных нарядах.

Граф, между тем, методично и целеустремлённо напи… дегустировал вина для свадебного обеда. Пару раз к нему присоединялась графиня и тогда они шумно скандалили на весь дом. Она упрекала мужа, что он продешевил с бароном, он же огрызался и напоминал, что это она не хотела рожать второго ребенка.

– Родила бы еще парочку, всех бы замуж хорошо отдали! – вопил он. – Глядишь, хоть бы у одной открылся драгоценный дар, мы бы вообще озолотились!

Она визжала, что могли родиться мальчики, а тех разве что в адъютанты какому-нибудь генералу отдавать, пусть на войне мрут. И вообще, у неё фигура, которую надо беречь, а он просто-напросто паршивый вонючий мерукрон.

Я постояла немного в коридоре, а потом пошла в библиотеку. Надо же было выяснить, кто такой этот мерукрон. Он оказался симпатичным зверем с тремя мохнатыми подбородками и, как сообщила книга, особыми пахучими железами, запах которых сводит с ума как самок мерукрона (от вожделения), так и людей (от отвращения). Я вообще в эти предсвадебные дни много времени проводила в библиотеке - пряталась от суматохи, а заодно пыталась больше узнать о мире, в который попала. Заодно – каюсь, грешна и виновата – искала способ восстановить пресловутую девственность. И потом, как они вообще определяют, чиста дева или нет? Кровь это не то чтобы обязательный атрибут, но, похоже, об этом тут пока было неизвестно.

К сожалению, поскольку дело было не столько в замшелых традициях, сколько в банальных магических штуках, имитация меня бы не спасла. А что бы спасло? Я не знала. Тайком пыталась тренировать магию – Эмирин же сказала, что она в нашем теле есть – но безуспешно. Уж не знаю, чего ей, этой магии, не хватало, но я не могла выжать из себя даже искру, не говоря уже о чем-то большем.

В дальнем углу домашней библиотеки я отыскала старую тетрадь, вложенную в толстый справочник по пчеловодству. Тетрадь принадлежала какой-то из моих очень-очень давних двоюродных или троюродных бабок. Женщина эта, оказавшаяся моей тёзкой, так и не вышла замуж, а потому прямой моей родственницей быть не могла. Она много писала о том, как работает магия, о теории ее работы и о том, откуда магия берётся и куда исчезает. Согласно ее теории, магические способности очень сильно связаны с психическим состоянием человека. Психология в этом мире была не в чести, о том, кто что чувствует и что насилие бывает не только физическим, никто ещё толком не задумывался. В тех же записях я нашла нечто вроде поэтапного плана обучения магии, эта двоюродная-троюродная бабка пыталась научить кого-то из племянников колдовать, используя менее варварские способы, чем бросание ребенка в середину озера, чтобы он научился левитировать.

Увы, даже её уроки для новичков не принесли никакого результата. Может, оттого что я была постоянно напряжена, ожидая неизбежной свадьбы, может, слишком много сил ушло на фокус Эмирин, и я ещё не восстановилась. Не знаю. Одно было ясно точно: я в ловушке и способа выбраться пока не нашла.

Между тем время шло, и отпущенные мне две недели пролетели быстро. Однажды утром заплаканная Мина надела на меня бледно-голубое свадебное платье, дрожащими руками застегнула все крохотные крючочки и пуговицы и в последний раз причесала меня.

– Совсем уже взрослая, – перебирая мои длинные волосы, прошептала она. – Сейчас позову Ардени, она вас заплетет, будете ещё краше.

– Заплети ты, Мина, – попросила я жалобно.

С Миной расставаться было страшно. Все это время она была единственным дружеским лицом. Другие слуги довольно милы и доброжелательны, но у всех свои дела и своя жизнь, никому нет дела до хозяйской дочери.

Няня серьезно кивнула и окинула оценивающим взглядом массу моих волос. Волосы как волосы, на солнце золотистые, в обычной жизни соломенные, не слишком густые, но и не слишком редкие. Средние волосы, ничего особенного. Мина, однако, взялась за дело с таким видом, словно собралась создать шедевр, не меньше. Поначалу неловкие, её движения постепенно становились плавными и размеренными, отточенными и изящными. На полпути она прервалась и, сказав, что сейчас вернется, вышла из комнаты. Вернулась с маленьким тканевым мешочком.

– Вплету их вам в волосы, – пояснила она, доставая из мешочка серебристые колокольчики. – На удачу. Сейчас так уже никто не делает, но в былые времена было очень модно.

Глава 14. Про алтарь предупреждать надо!

Храм находился у чёрта на куличках. Клянусь, мы ехали туда не меньше трёх часов. Может, конечно, лошади у моих родителей были ослабевшие. Возможно, их, как и меня особо не кормили, а жениха, предпочитавшего упитанных невест, у лошадей не было, да и денег за них не платили. Вот бедняжки и страдали от излишней скупости моих родителей.

С другой стороны, на месте графа я бы поостереглась с такими вещами. Держать барона у алтаря в ожидании невесты это не желать себе добра, а добра себе эта парочка скупердяев желала много и обильно. Так что пришлось принять на вооружение гипотезу, что храм просто очень далеко.

Так оно и оказалось. Когда мы наконец прибыли на место, моя мать, прибывшая вместе с отцом в другой карете, стенала так громко, словно всё это время её колотили палками.

– Во имя великих драконов! – ныла она, повиснув на руке мужа. – Ну почему он выбрал именно этот храм?! У нас есть превосходный храм недалеко от замка!

– В том храме ещё зимой провалилась крыша, – буркнул любящий (в основном спиртное) муж. – А этот храм уже на территории барона, так что, возможно, он даже отапливается.

– Правда? – мгновенно воспряла духом маменька. Упаси боги ведь обморожение получит, как ей тогда носит выцарапанные у барона платья? – Ну, тогда ладно.

– Дочь моя! – выспренно провозгласил граф, неуверенной походкой подойдя к карете, из которой только что неловко вывалилась я, расправляя многочисленные складки дорогого платья. – Дай же мне руку, чтобы я мог передать тебя, как требуют традиции, в руки будущего мужа! Да благословят крылатые небеса ваш брак, и да убоишься ты супруга своего! – он метнул робкий взгляд в сторону жены, но та была слишком занята тем, что рассматривала кареты, выстроившиеся у храма. Да я уже боюсь, мне хватает. Барон жуткий, родители мерзкие, погода гадкая, храм страшный какой-то. А уж как я первой брачной ночи боюсь… об этом и говорить боязно.

Я украдкой вздохнула. Похоже, его сиятельство умудрился продолжить дегустацию вин даже во время поездки, благо она была долгой. И как жена не заметила? Главное, чтобы не упал, когда будет вести меня к алтарю. Это может стать серьёзной проблемой.

Продолжая изображать из себя кроткую дочь, я послушно положила руку на сгиб его локтя, лихорадочно размышляя, что делать, если отец вдруг решит прилечь где-нибудь по пути. Скажем, что в трауре. Все-таки единственную доченьку, свет очей своих, в чужой дом отдает.

– Дорогой, ты только посмотри! – в голосе графини звенело неприкрытое возмущение. – Здесь же никого нет! Я пригласила всех знакомых на церемонию… и никто не приехал! Здесь только люди барона! Как такое возможно?! И… стража! Смотри, вокруг храма стража барона! Я боюсь, здесь что-то не так!

А все потому что деньги надо было просить вперед. Это любой знает. Сначала деньги, потом сту.. невесты.

– Не забивай свою хорошенькую головку всякими глупостями, – неожиданно трезвым голосом ответил ей муж. – Просто Саркус решил провести церемонию в узком семейном кругу. Его право.

– Пфф! – фыркнула графиня. – Что за удовольствие выдавать дочь замуж за богача, когда нет возможности показать это подругам! Уверена, Лерелея бы просто умерла, увидев платье и драгоценности!

– Уверен, у неё ещё будет возможность, – буркнул себе под нос папаша, заставив меня слегка удивиться. Оказывается, у него были зачатки чувства юмора!

Я машинально потрогала колье, неприятно холодящее грудь. Оказывается, от одного взгляда на него полагалось умереть. Как, однако, некоторым мало, чтобы лишиться жизни. Не дождётесь, короче!

Эх, сбежать бы со всем этим куда-нибудь в глушь. Драгоценности загнала бы в ломбард, сняла себе квартирку у моря и жила припеваючи.

Я хотела было гордо тряхнуть головой, но, к сожалению, тяжеленные серьги так оттягивали мочки, что я всерьёз боялась, что у меня оторвутся уши. Про себя помянув тихим добрым словом мамочку, «позаботившуюся» о моём внешнем виде, я просто сделала шаг вперёд, увлекая за собой на буксире отца. В конце концов, сколько можно?! Давайте уже заканчивать с этим фарсом! Не зря говорят, что ожидание смерти стократ хуже самой смерти. Так что вперёд, к алтарю!

Отец неожиданно накинул на меня какой-то мешок… Чуть не заорав он ужаса и неожиданности, я в последний момент поняла, что это всего лишь тяжёлая полупрозрачная паранджа… или вуаль? Неважно, смысл одинаков. Борясь с желанием прижать руку к истерично бьющемуся сердцу и хорошенько выругаться, я просто продолжила идти.

Храм мгновенно придавил к земле странной музыкой, в которую столь причудливо вплетался речитатив хора. Мне мгновенно показалось, что это какой-то особый вид гипноза. От тяжёлого аромата благовоний закружилась голова, и я с ужасом вспомнила, что через запахи и звуки можно очень даже ловко подчинять людей.

Всплеск адреналина, острыми ледяными копытцами пробежавшийся по позвоночнику и прочно угнездившийся где-то в затылке, прогнал морок, но я поняла, что нужно держать ухо востро, и начала вспоминать упражнения по пробуждению магии из записок прабабки. Не то что они помогали, но отвлекали от гипнотизирующего речитатива. Крохотные колокольчики в моей причёске тихонько позвякивали в такт шагам, заглушая мрачные звуки храмового гимна (или как это тут у них называется? На марш Мендельсона точно не тянет).

Отец, ведя меня к алтарю, к моему удивлению даже не споткнулся ни разу. Бросив на него взгляд из-под целомудренно опущенных ресниц, я в очередной раз похолодела, увидев остекленевший взгляд куклы, направленный прямо перед собой. Вот сейчас я начинала верить в чёрную магию своего будущего мужа, не сводившего с нас почти осязаемого взгляда.

Я стиснула зубы. Не показывать! Ничего не показывать! Ни единой эмоции!

Барон, даже не удосужившийся переодеться во что-то праздничное, стоял у алтаря. Впрочем, возможно, я просто не разбиралась в его гардеробе. Вполне могло быть, что это его праздничный чёрный костюм. Глупой же мне казалось, что он так и не переоделся с момента нашей последней встречи. Хорошо хоть сигару выплюнул. Впрочем, с сигарой целовать невесту неудобно, да. Если, конечно, у них тут принято целоваться на свадьбе. Может, хватит крепкого рукопожатия? Или нежного взгляда? Я готова попытаться выдавить из себя таковой. С вуалью, кстати, это должно получиться просто блестяще. Никто ничего и не заподозрит.

Глава 15. Когда что-то пошло не так

Я сглотнула колючий комок в горле и приблизилась в жениху.

Самодовольная уверенная ухмылка на миг появилась на его лице, тут же сменившись каменной маской. Повелительный жест – и граф, чуть не упав, отшатнулся назад. Что меня напугало больше всего, это то, что выражение его лица совершенно не изменилось, глаза продолжали блестеть стеклянными пуговицами. И его жена, стоявшая в первом ряду, даже не пошевелилась, продолжая улыбаться застывшей улыбкой. Я осторожно глянула в сторону входа. Нет, никто не спешил меня спасти, и люди, заполнившие храм, стояли, замерев неподвижно, живо напомнив мне готовых напасть зомби из фильма.

– Кхм!

Я дёрнулась и бросила взгляд на барона, цепенея от ужаса. Тот пригвоздил меня к месту мрачным взглядом. И правда, что это я? Тут свадьба моя происходит, а я по сторонам озираюсь. Пришлось замереть послушной статуей.

И тут прищемившим хвост котом взвыл жрец, воздевая руки. В руке у него вдруг оказалась какая-то тонкая блестящая палочка с огромным кроваво-красным камнем в навершии. С этой палочкой он был похож на дирижёра какого-то безумного хора.

Колокольчики в моей причёске жалобно звякнув в последний раз затихли. А дальше всё слилось в невнятный гул. Я даже не заметила, но в какой момент оказалось, что я стою, уже положив руку на низкую мраморную колонну, и рука барона накрывает мою. А потом чуть не подпрыгнула от пронзившей мою руку боли. Каким-то чудом мне удалось сохранить неподвижность, только бессильно корябнуна ногтями по холодному комню, когда этот кошмарный служитель местного культа пронзил наши с бароном сомкнутые руки этой самой палочкой, которая на проверку оказалась длинным тонким шилом.

Почему я ничего не заметила? И как это шило проткнуло мрамор? Ведь вошло в колонну, как в масло! Я скосила взгляд на колонну. Мраморная поверхность рядом с нашими пригвождёнными к ней руками была испещрена бурыми оспинами. Вот это металл! Возможно, это просто волшебное шило. Рану на руке не видно, боли не чувствую…

А возможно, меня всё-таки загипнотизировали. Недаром всё вокруг ощущается, как какой-то кошмарный сон.

– Свершилось! – торжественно провозгласил жрец, резким взмахом вынимая пригвоздившее наши руки к колонне шило и, к моему ужасу и подкатившей к горлу тошноте, облизав окровавленное острие. – Боги приняли вашу мольбу и объявляют вас супругами, смешавшими кровь!

Мне уже не нравятся местные кровожадные боги! Что ещё им взбредёт в голову? Отрезать кусок от меня в жертву? С барона-то точно ничего не потребуют!

– Ну что, дорогая супруга, – властным движением барон сорвал в моей головы покрывало. – Уверен, нас ждёт незабываемая ночь.

И он, властным движением схватив меня за плечи, притянул к себе, как куклу, и поцеловал своими сухими и какими-то колючими губами. А я разом вспомнила, что терпеть не могу целоваться с курильщиками. Хорошо, поцелуй был по-деловому коротким.

И тут воцарившуюся было тишину в храме разрезал пронзительный звук фанфар, от которых зазвенело в ушах. Храмовая музыка заглохла вместе с влетающимся в неё речитативом хора. Жрец, дёрнувшись, отступил назал. По храму, враз ожившему, пронесся гул шепотков. Все повернулись на звук. И барон не был исключением.

А я наконец смогла вздохнуть полной грудью и тоже полюбопытствовать.

По главной дорожке ведущей к алтарю, чеканя шаг, маршировали тяжело вооружённые мрачные воины в сверкающих доспехах. Свет факелов и свечей отражался от металла, грохот шагов взлетал под купол, чтобы обрушиться на нас усиленным эхом. Они шли колонной по четыре человека, и у меня создалось впечатление, что они без проблем могут пройти прямо по всем нам, по алтарю, по жрецу… и выйти прямо сквозь стену храма. И всё это не изменившись в лице и не сбившись с шага.

– Дорогу триарху! – раздался многоголосый вопль. – Падите ниц перед величием!

К моему ужасу и удивлению я обнаружила что все, присутствующие в храме, отшатнувшись с дороги, действительно опустились на колени. Пока я судорожно раздумывала, нужно ли мне последовать их примеру, оказалось поздно.

Воины расступились, и вперёд выступил мужчина, от одного взгляда на которого у меня ослабели колени и я вынуждена была ухватиться за тот самый мраморный столбик (хорошо не за барона, боюсь, он бы не понял жеста). А может зря схватилась, вроде полагается ниц падать. Эффектно бы плюхнулась на землю.

Высокий широкоплечий брюнет с правильными чертами мужественно-красивого лица и пронзительными, неожиданно светлыми глазами мазнул по мне беглым взглядом, сосредоточившись на бароне.

– Позволь мне принести искренние поздравления, Саркус, – произнёс он тревожащим душу баритоном. – Ты нашёл прекрасную жену… в очередной раз. Я тут решил навестить тебя, совершенно не подозревая о столь счастливом событии…

Ага. Мимо проходил. А по лицу не похоже.

Краем глаза я уловила выражение лица барона. Там отражалось всё, что угодно, кроме благодарности за поздравления. Особенно ярко читалось пожелание триарху сдохнуть медленной и болезненной смертью. Хмм… похоже, этих двоих связывают старые недобрые отношения. Определенно, что-то личное. Может, барон у этого триарха невесту увел?

– Мои дары к твоему бракосочетанию прибудут к завтрашнему утру, – продолжил триарх, кривя рот в недоброй усмешке. – А пока… позволь мне воспользоваться неотъемлемым правом повелителя.

И на весь храм прогремело:

– Я, третий триарх Империи Драконов, требую право первой ночи!