Предатель. Больше не поверю тебе

Глава 1.

– С днём рож-де-нья! С днём рож-де-нья! – поздравляем все хором моего сыночка.

Ему сегодня пять! Такой уже большой, мой мальчик!

– Ну что, Мишань, ты желание загадал? – спрашиваю у сына торжественно и опускаюсь перед ним с огромным тортом в руках.

Вся наша семья собралась сегодня в доме родителей. Праздник мы отмечаем в летней беседке, которую мой отчим недавно достроил. Мама испекла для Мишки огромный торт. Мой младший брат, Данил, который всего на три месяца младше Миши, стоит рядом и тоже с нетерпением толкает Мишку в бок.

– Давай уже, загадывай.

Сынок поправляет очки на носу, и очень серьёзно отвечает:

– Я загадал. Я хочу научиться кататься на коньках. Круто! Как хоккеист!

– Привет, братан! – вдруг доносится сзади голос, от которого меня прошивает насквозь. – Обещаю, я тебя научу!

Этот голос я бы предпочла забыть и никогда не слышать. Собственно, больше пяти лет так и было. Поэтому в первую секунду я очень надеюсь, что мне померещилось. Этого человека здесь просто не может быть!

Медленно встаю, разворачиваюсь и врезаюсь взглядом в того, кто пять с половиной лет назад разбил в дребезги моё сердце.

Макс Воронов! Изменился, возмужал. Стал ещё красивее и опаснее.

– Чего зависла, кукла? – спрашивает насмешливо.

Кукла! Когда-то он называл меня “куколкой”, и мне это безумно нравилось. А сейчас от этого прозвища становится очень больно!

– Я тебе не кукла! Не смей меня так называть! – цежу тихо.

– Ой, да ладно тебе, – расплывается в наглой улыбке, демонстрируя свои проклятые ямочки на щеках, от которых когда-то я млела. – Тише, тише, сейчас торт уронишь. Малышня расстроится.

Бесцеремонно забирает из моих рук торт.

– Ну что, пацаны, дуем свечи? А то желание не сбудется. Так, а ты что загадал? – спрашивает у Дани.

– А у меня потом день лождения будет, – бойко отвечает Данька. – Осенью.

– Да? – удивлённо выгибает бровь Максим. – Ну ладно. Дуйте.

Мы с мамой тревожно переглядываемся. К нам спешит мой отчим, отец Максима.

Ловит его за локоть.

– Ты какого здесь? – цедит тихо ему на ухо.

Макс ставит торт на низкий столик, разворачивается к отцу.

– Я тоже рад видеть, папа.

– Почему не предупредил? – смотрит на него хмуро отец.

– Ну прости, прости, – разводит руками Максим. – Я твой новый номер потерял. Вот, еле адрес ваш новый нашёл. Спасибо, пацаны в ледовом подсказали.

Егор Сергеевич складывает руки, сжатые в кулаки, и смотрит на Макса так, что мне кажется, сейчас ему в морду зарядит. Я была бы ему за это крайне благодарна.

– Ладно, – поджимает губы Макс, осматривая нас насмешливым взглядом, – я понимаю, что меня здесь не ждали, возвращение блудного сына не оценили. Кстати, па, классные пацаны у тебя получились, – кивает на Мишку с Даней. – Может, хоть они тебя не разочаруют!

Разворачивается к воротам, бросает взгляд на меня.

– А тебе идёт этот цвет волос, кукла! До Барби не дотягиваешь, конечно, но так тоже зачёт! – поднимает палец вверх и уходит, громко хлопнув калиткой.

А я стою ни жива, ни мертва.

– Прости, Алён, – подходит ко мне отчим, – я не знал, что он вернулся.

– Я правильно поняла, что он подумал, что и Миша, и Даня – ваши дети?

– Да, – вздыхает. – Мы практически не общались с Максимом, когда малыши были совсем маленькими, я сказал, что в нашей семье появились двое пацанов. Кто чей сын я не уточнял. Видимо, Макс подумал, что Мишка и Данька – двойняшки.

– Я очень надеюсь, что сейчас он пропустил мимо ушей то, что сказал Данька. Про день рождения и осень. Иначе…

Тяжело сглатываю. Я совершенно не готова рассказывать Максиму, что Мишка его сын.

Почти шесть лет назад у нас с Максом случилась ранняя дурная любовь. Мне тогда только-только исполнилось восемнадцать, я ещё в школе училась. Точнее не так. Любовь случилась у меня. В Макса невозможно было не влюбиться. Красавец, спортсмен, звезда молодёжной хоккейной команды.

Да только срок у его любви оказался крайне коротким. Я столкнулась лицом к лицу с его изменой.

А чуть позже узнала, что жду ребёнка.

Максу я соврала, что сделала аборт. Он поверил и исчез из моей жизни.

Я была уверена, что навсегда. Но сегодня он вернулся, и я понятия не имею, что теперь будет.

– Алён, не переживай, – успокаивает меня мама. – Егор поговорит с ним, и он уедет. Да, Егор? – смотрит требовательно на мужа.

– Да, Надь, я поговорю, – кивает Егор Сергеевич. – А сейчас идите дальше праздновать. И за детьми присмотрите, иначе они сейчас дом развалят.

– Конечно, – кивает мама, берёт меня за руку.

Но как только мы поворачиваемся, чтобы идти к детям, калитка снова открывается.

Макс. Вернулся. И смотрит на нас на всех крайне хмуро.

– Так чей сегодня день рожденья, я так и не понял? – впивается в меня взглядом…

Дорогие мои! История родителей главных героев (Нади и Егора) называется "Развод. Разрушенная жизнь". Там как раз можно узнать, что же произошло в прошлом Алены и Максима.

Розовые очки разбиваются в молодости?
Не всегда.
Оказывается, можно годами жить среди предателей и не замечать очевидного.
А потом в один прекрасный день ты вместе с подругой застаёшь мужа с молоденькой любовницей.
Только парадокс в том, что прощения неверный муж просит не у тебя, а у твоей подруги, ведь она уже много лет является его любимой женщиной.

Да к тому же, беременной любимой женщиной!

Жду ваших отзывов!

Глава 2.

Первая мысль – соврать, что сегодня два именинника, и Макс просто не так понял детей. Но… Я понимаю, что это бесполезно.

Он всё равно узнает.

Пусть это будет хотя бы не сегодня, – умоляет меня внутренний голос.

Но пути отступления для меня очень быстро оказываются отрезанными. Дети несутся к нам. Данька отобрал у Мишани машинку, и теперь сын его догоняет.

– Мама, – подлетает он ко мне, – скажи ему, чтобы отдал! Чё он, а? – возмущается Мишка. – Деда, или ты скажи! – дёргает Егора.

– Я пелвый взял! – дуется Данька, ещё крепче вцепляясь в игрушку. – Папа, его лугай!

– Так, дети, пойдёмте, я вам ещё одну машинку покажу, – берёт мальчишек за руку мама.

Уводит их, бросив на нас всех тревожный взгляд.

– Мама? – обтекает Макс. – Он тебя назвал “мамой”?! И “дед”? Я правильно услышал? – повторяет ошарашенно. – Это что, блядский розыгрыш? – рявкает.

– Не матерись! – рыкает на него отец. – Тут дети рядом.

– А чьи это дети? Ты мне говорил, что они твои! Оба!

– Они и так мои. Моя семья! Что тебя смущает? – смотрит на него твёрдо дядя Егор.

Максим поворачивается теперь ко мне. Его красивое лицо сейчас искажено недоумением.

– Алёна! Хоть ты скажи мне, что это всё дебильная шутка! – требует он.

– Это всё дебильная шутка, – усмехаюсь горько я. – Ты вообще, Воронов, одна сплошная дебильная шутка.

– Ты… Этот мальчик… Он… назвал тебя “мамой”? Подожди. А сегодня ему пять лет, так?

И я буквально вижу, как в голове Макса включается счётчик. И я прекрасно понимаю, до каких дат он откручивает время.

– Охренеть! Этого же не может быть. Ты же сказала, что сделала аборт! Ты… Ты мне справку показывала из больницы! Ты…

Вот и настала та самая минута, которой я так боялась. Знала, что однажды она наступит. Миллион раз представляла нашу встречу, прокручивала самые разные варианты… Но жизнь, как всегда, устраивает всё по-своему и в тот момент, когда мы меньше всего к этому готовы.

Калитка снова открывается, в неё входит Никита, мой парень. С букетом и большой подарочной коробкой.

Охренеть, как он не вовремя. Идёт с сияющей улыбкой.

– Алёнушка, иди ко мне, – ловит меня в объятия. – Букет самой красивой маме, – вручает цветы, легко целует меня в онемевшие губы. – А где именинник?

– Он там, – киваю в сторону дома.

– Пойду, поздравлю его.

Никита идёт по дорожке, а у Макса кривится лицо, как будто он лимон съел.

– А это что ещё за петух?

– Это тебя не касается, – отрезаю я. – И наши дети тебя не касаются тоже. Ты больше пяти лет пропадал где-то, нами не интересовался. И теперь не стоит.

– Это не тебе решать, стоит мне или не стоит. Скажи одно, Мишка – мой сын? – цедит сквозь зубы.

Каменею. Не могу сказать ни “да”, ни “нет”.

– Папа?! – поворачивается он к отцу. – Ладно эта! – зло взмахивает рукой в мою сторону. – Но ты! Почему ты мне не сказал?

– К тому моменту, когда я сам узнал, ты уже устроил весь тот треш и умотал в свою Канаду. Ну а дальше ты помнишь, как мы общались, и какие у нас были отношения. Да и тебе на тот момент точно было не до детей.

– Понятно! – кивает с психом. – То есть, я во всём виноват, да?

– Максим, – устало вздыхает дядя Егор, – тебя не было пять с половиной лет. Ты для чего вернулся? Искать виноватых?

– А это теперь уже неважно! – вскидывает Макс упрямо подбородок. – Но если Миша мой сын, я хочу быть в его жизни! Я хочу быть ему отцом! А вас всех я ненавижу за то, что посмели скрыть! Особенно тебя, Алёна!

Глава 3.

– Ненавидишь, – горько усмехаюсь. – Поверь, это очень взаимно, Воронов. Ты отказался от меня в тот момент, когда залез на Ветрову, а значит, и от своего сына тоже!

– А ты до сих пор забыть не можешь, да? – прищуривается. – Хотя, насколько я помню, недолго горевала!

– Хватит! – рявкает дядя Егор. – Вы мне сейчас оба напоминаете неразумных детей. Я понимаю, когда вы такое устраивали в бурном пубертате. Но сейчас уже пора бы повзрослеть! Алёна, иди! Я сам поговорю с сыном.

Я шумно выдыхаю. Дядя Егор прав. В нашей ситуации действительно нужно думать прежде всего о Мише, а не о наших обидах. А поскольку я прекрасно понимаю, насколько Воронов непостоянный человек, я не позволю ему разбить сердце ещё и сыну.

Максима ведь не хватит надолго. Сейчас он влезет Мишке в душу, а потом опять исчезнет на пять лет?

Нет! Не будет этого! Пусть валит назад в свою Канаду или ещё куда-то, но к ребёнку и ко мне и близко не подходит!

Иду по дорожке к дому, а внутри всё дрожит… Чёртов Воронов. Бросаю взгляд через плечо, и сердце замирает.

Какой же красивый, гад! – мелькает невольная мысль.

Ругаю себя последними словами и заталкиваю разгулявшиеся мысли подальше, напоминая себе, сколько слёз пролила из-за этого смазливого гада ночами.

Из дома выходит Никита, ловит меня за руку.

– Алён, всё хорошо? Ты какая-то напряжённая. И щёки горят… У тебя, случайно, не температура?

– Нет. Всё хорошо, – отвечаю уклончиво.

А хочется кричать, что у меня теперь опять всё плохо. Я не могу находиться в одном периметре с Вороновым! От него у меня поднимается и температура, и давление.

Но, сейчас ведь мне уже не семнадцать. Я взрослая и умею себя контролировать.

Никита усаживает меня на садовые качели, притягивает в свои объятия. А мне вдруг становится дико неуютно от них. И от его губ, которые пытаются поцеловать мою шею…

– Никита, не надо, – уворачиваюсь я. – Здесь дети, и вообще…

– Дети в доме. Отчим твой далеко отсюда. Кстати, а с кем это он разговаривает? Что за парень?

– Его сын. Вернулся недавно в наш город, вот, заехал проведать отца.

– А-а-а, получается, твой сводный брат?

– Получается…

Да уж, в роли “брата” я Воронова слабо представляю, но это самая щадящая версия для Никиты.

– Лицо у него знакомое, – пытается рассмотреть его Никита. – Где-то видел, не могу вспомнить.

А я точно знаю где. Фото Воронова висит в Ледовом дворце на почётном месте. Ещё бы, он и раньше был звездой, а уж после его успехов в Канаде и вовсе. Но Никите я об этом сообщать не хочу.

– Как дела на работе? – перевожу тему.

– Всё хорошо. Отец уехал заключать контракт с индусами. Если всё выгорит, скоро придётся лететь туда в командировку. Поедешь со мной?

– Нет, ты что. Я ж тут только недавно устроилась. Кто меня отпустит?

– Ну, это будет не прямо сейчас. К тому моменту, может что-то и решим.

Никита снова пытается меня поцеловать.

– Будешь торт? – снова переключаю его.

– Нет. Я хочу не торт, а тебя. Поедем сегодня ко мне?

– Не могу, Ник, прости. Я Мишке обещала, что сегодня буду с ним. Да и завтра его в садик рано, а потом у нас подготовка, а ещё я обещала его сводить в ледовый на каток.

– Алён, каток в его возрасте – это опасно, ты же понимаешь?

– Но он очень хочет. Я обещала.

– Хорошо. Но выходные ты проведёшь со мной. Договорились?

– Я постараюсь.

– Мама пригласила нас на ужин. Она обидится, если ты не придёшь.

– Хорошо, я приду на ужин. Передай Аглае Павловне, что мы будем.

Боковым зрением замечаю, что Максим ушёл, и дядя Егор идёт в нашу сторону.

Сбегаю от Никиты и ловлю отчима за руку.

– Ну что? – спрашиваю у него нервно. – Максим уедет?

Дорогие мои! Кому интересны некоторые подробности прошлого наших главных героев, можете заглянуть в книгу "Развод. Разрушенная жизнь". Здесь мы встерчаемся и с Аленой, и с Максимом, а также проживем историю любви их родителей, Надежды и Егора.

Книга завершена и сегодня на нее действует скидка. Самым быстрым -- подарочки!

Розовые очки разбиваются в молодости?
Не всегда.
Оказывается, можно годами жить среди предателей и не замечать очевидного.
А потом в один прекрасный день ты вместе с подругой застаёшь мужа с молоденькой любовницей.
Только парадокс в том, что прощения неверный муж просит не у тебя, а у твоей подруги, ведь она уже много лет является его любимой женщиной.

Да к тому же, беременной любимой женщиной!

Промо:

uHfICiXJ

LtOwyHAc

Книга живет здесь: https://litnet.com/shrt/tG9k

Глава 4.

Ночью сплю я крайне плохо. Никак не могу найти себе места. А когда начинаю дремать, в комнату входит маленькая тень.

– Мам! Мамочка, – шепчет Мишенька.

– Что такое, сынок? – спрашиваю сонно.

– Мне плохой сон приснился, можно я с тобой посплю…

– Иди ко мне, мой зайчик.

Забирается ко мне под одеяло, прижимается крепко. Обнимаю моего самого дорогого мужчину на свете, вдыхаю его сладкий запах, и камень в груди немного отпускает.

Мишка засыпает быстро, а я теперь опять не могу уснуть.

Рассматриваю его в тусклом свете луны и невольно вспоминаю парня, на которого так похож сынок.

Максим, откуда ты свалился на нашу голову? И что теперь будет?

Нет, дядя Егор ничем меня не успокоил. Макс настроен решительно и очень зол на всех, кто от него скрыл.

Если честно, сейчас я уже и сама не уверена, что поступила тогда правильно, но я была в таком ужасном состоянии, что здраво мыслить не могла. На меня тогда столько всего свалилось…

Предательство отца наложилось на предательство Максима. Я узнала, что мой отец много лет изменял под нашим носом с маминой подругой, моей крёстной. А потом почти то же самое сделал и Макс. На моих глазах!

Эти кадры до сих пор меня не отпускают, приходя иногда в ночных кошмарах.

Тёмная спальня, сплетение обнажённых тел, Ветрова восседает на Максе, её узкая талия, плавно переходящая в аппетитную задницу, его руки крепко сжимают её ягодицы, агрессивные движения тел в порыве страсти…

Я как будто попала в уродливый мир, в котором каждый, кого я любила, превратился в бездушного монстра и безжалостно топтал моё сердце. Если бы не мама, даже не знаю, что бы со мной было.

И всё же… События сегодняшнего дня невольно толкают меня в воспоминания тех дней, когда у нас с Максом всё только начиналось.

Я до сих пор не понимаю, почему он обратил на меня внимание. Я никогда не была яркой, громкой, вызывающей, как некоторые мои одноклассницы. Собственно, из-за одной из таких мы и познакомились с Вороновым.

В одиннадцатом классе к нам перевели из другой школы новую девчонку. Истинную Барби. Обесцвеченные локоны, губы, грудь, задница. Ветрова была дерзкой, красивой, сразу стала лидером для местных красоток.

Наши пацаны, конечно же, всегда пытались вызвать интерес у этого цветника, но шансов у них не было. Им нравились парни постарше. А ещё они дружно болели за местную хоккейную команду “Орлан” и тусовались с парнями, которые там играли.

Но все эти движухи всегда были мимо нас. Мы с Маринкой были нацелены на учёбу и поступление в вуз. До тех пор, пока подруга моя не влюбилась…

Это она вытянула меня на школьную дискотеку, где её Вадик должен был выполнять роль диджея. Как туда прошла шумная компания хоккеистов, я не знаю, но… Там мы с Вороновым и познакомились. Ну, как познакомились…

Сучка-Ветрова поставила мне подножку, я споткнулась и, наверное, расшиблась бы насмерть на тех ступеньках, если бы меня не подхватил он. Макс.

Это был первый раз, когда парень прижал меня так крепко. И я безжалостно угодила в плен его карих глаз. Искра между нами проскочила в тот же миг, но его наглые руки, которые никак не хотели отпускать, сразу показали, что он тот ещё беспринципный мерзавец!

– Пусти! – завизжала я, когда его пальцы начали беспардонно приподнимать край моей юбки.

– Оу, в мои руки попала недотрога? – прошептал он тогда на ухо.

– Э, Савельева! – слышу возмущённый голос Ветровой рядом. – Руки убрала от моего парня, а то выдерну тебе их вместе с патлами!

Вылетаю из его объятий, как пуля.

– Видимо, не слишком уж он твой, раз руки распускает!

Макс тогда только нагло усмехнулся и подмигнул мне. С Ветровой потом они разругались, насколько я знаю. И после дискотеки она решила мне предъявить. Выследила нас с Маринкой, когда мы возвращались домой, и налетела вместе со своей шоблой с разборками. Девчонки обступили нас стеной, Маринка дико перепугалась, а мне бояться было уже поздно, потому что эта отмороженная тварь набросилась на меня с оскорблениями.

– Ты, тварь, ещё раз глянешь в сторону моего парня, я тебе в асфальт закатаю!

– Да сдался мне твой кобель! На цепь его посади!

– Да я тебя сейчас на цепь посажу, сука такая!

Она бросилась на меня первая, мне пришлось защищаться. Не знаю, чем бы это закончилось, но нас тогда растащили парни, которые услышали шум.

Ветрова успела расквасить мне губу и расцарапать руки. Это было ужасно, на самом деле, я никогда не участвовала в подобных отвратительных разборках. Помню, как меня трясло от адреналина, страха и обиды. И я тогда сама не поняла, как парни вытащили нас с Маринкой из этой кучи, и как мы оказались в чьей-то чужой машине.

За рулём был незнакомый парень, Маринку посадили впереди, а мы оказались на заднем сиденье вместе с Вороновым…

Меня сотрясала дрожь, а он обнимал меня, успокаивал, пытался согреть. Я помню, как он жадно смотрел на мои губы, когда прикладывал к ним антисептическую салфетку. Как трепетно уговаривал потерпеть. В тот момент он открылся мне другим. Не циничным, распущенным подонком, а нежным и тёплым.

Уже тогда я поняла, что влипла… В его глаза, губы, запах…

Я очень надеялась, что больше не увижу его после того вечера, но уже в понедельник он встречал меня после школы…

Глава 5.

Утро начинается как всегда с суеты. Поднять наших упрямых сорванцов и собрать их в садик – это история не для слабонервных. Мишка очень плохо просыпается, а вот Данька, наоборот, соскакивает легко, но он ужасно непоседливый, и его невозможно уговорить почистить зубы и одеться.

Мама уже с утра хлопочет на кухне, у неё ранний заказ на торт, а потому она уже вся в коржах, кремах и спешке.

– Доченька, Даньке нужно в садик чистую майку положить и колготки. А то он вечно, то прольёт на себя что-то, то просто грязь найдёт… А Мишутке его книжку новую, которую мы ему подарили. Он просил, я ему разрешила.

– Хорошо, мам, сейчас сделаю, – сама же сонно шлёпаю в ванную, чтобы умыться и разлепить полноценно глаза. Выспаться у меня так и не получилось.

С улицы заходит дядя Егор. С его появлением сборы идут быстрее. Пацаны знают, если Егор рявкнет, всем будет мало места.

– Через двадцать минут выезжаем, кто не успеет, тот идёт пешком, – безапелляционно заявляет он.

Кое-как успеваем вовремя. Дядя Егор завозит малышню в садик, а меня на работу.

Уже перед тем, как мне выйти, он внимательно смотрит на меня.

– Алён, – вздыхает, – я понимаю, что Макс поступил тогда отвратительно, и всё же… Ты же понимаешь, что, если бы изначально ты ему не соврала про аборт, всё было бы по-другому?

– Не уверена, – горько усмехаюсь.

– Я тебе этого никогда не говорил, потому что не видел смысла, а вот сейчас скажу. Макс тогда очень переживал ваш разрыв. И когда узнал о твоей беременности, он был растерян, конечно, но от тебя и ребёнка отказываться не собирался.

– Вы не правы, – качаю головой. – Когда Макс узнал о моей беременности, в тот же вечер он изменил мне! У меня на глазах! Мне кажется, это лучше любых слов сказало о его намерениях.

Дядя Егор тяжело вздыхает.

– Молодёжь… Сложно с вами! Пять лет прошло, мозгов не прибавилось. Ну что ж, будем дальше играть в детские игры? Кто кого обидит побольнее?

– Я не хочу играть. Я хочу жить спокойно.

– Я тоже, поверь. Но теперь Макс вернулся. И с этим придётся считаться. Я с ним поговорю ещё, но я знаю, какой он упрямый.

– Я это тоже знаю. А ещё я знаю, какой он непостоянный. Сегодня он любит меня, завтра другую, сегодня он собирается жить рядом, а завтра уже уезжает в другую страну… Сейчас он представится Мишке отцом, влезет к нему в душу, а завтра помашет рукой? Я не хочу, чтобы Мишке досталось, вот и всё.

– А если Макс не исчезнет?

– То будет ещё хуже.

Ухожу, пряча слёзы. Вот зачем дядя Егор завёл этот разговор? Я ведь и так, еле-еле взяла себя в руки.

Захожу в офис, спешу на своё рабочее место. У автомата с кофе замечаю Никиту. В деловом костюме, с сияющей улыбкой.

– Алёна, привет! – ловит меня за талию, всматривается в лицо. – Что с глазами? – хмурится.

– Да в глаз что-то попало, – тру веко. – На улице такой ветер и пыль.

– Это да. Выпьешь со мной кофе?

– Прости, Ник, не могу. Опаздываю, – показываю на часы. – Наша горгона меня съест.

– Я тебя отмажу, – подмигивает.

– Нет-нет, – поднимаю ладони. – Меня и так напрягают сплетни, что я сплю с сыном директора и попала на эту работу через постель.

– Хм, даже обидно…, – поджимает губы Никита. – Слухи идут, а до постели мы добираемся крайне редко… Ты меня всё морозишь и морозишь…

С Ником мы учились в одном вузе, он – на два курса старше. Ближе мы познакомились незадолго до моей защиты диплома на одном студенческом мероприятии. А потом я попала на стажировку в компанию его отца, как и половина нашего курса. Но вот на постоянную работу оставили всего несколько человек.

Ника я встретила снова уже после того, как получила постоянную работу, но слухи уже понеслись… А я ведь даже об их родстве с директором узнала совсем недавно, когда Никита познакомил меня с родителями. Но рты людям не заткнуть… Единственно, что остаётся – не обращать внимания.

– Ты насчёт сегодняшнего ужина не забыла?

– Нет, как я могу, – натягиваю улыбку, хоть и совершенно не готова к подобным мероприятиям.

Тем более что с родителями Никиты мне сложно. Особенно с его матерью. Она немного странная женщина. Чопорная, высокомерная. И хоть ко мне отнеслась хорошо, но в её обществе мне крайне неуютно.

– Ты им сказал про Мишеньку? – задаю вопрос, который меня очень беспокоит.

– Пока нет. Но ты не переживай, я уверен, мои родители обязательно поймут и примут твоего сына.

Опускаю глаза, пряча свои чувства, потому что я уверенности Никиты совершенно не разделяю.