Предатель. Брачный договор

Глава 1.

— Ты выглядишь прелестно, моя девочка.

Поднимаю глаза на отца, они так искренне по-отечески светятся ярким огнем, конечно, не каждый день выдаешь замуж единственную дочь. Еще и в столь юном возрасте.

Бросаю беглый взгляд в длинное напольное зеркало, платье сидит по фигуре, облепляя мое худощавое тело как вторая кожа, и только довольно налитая грудь говорит о том, что у меня не кожа да кости.

Волнение дикое. Еще пару мгновений, отец подаст мне свою руку и отведет под венец, передав другому мужчине.

Мужчине, к которому я испытываю чувства. Но наш брак абсолютно не типичный. Нас связывают договоренности, на которые я пошла ради отца. Ведь папа — это все, что у меня есть.

Мать свою я не знала, воспитанная полостью мужчиной, я росла необычной девочкой. Футбол, машинки и прочие прелести мальчишеской жизни перепали на меня. И хоть отец и одевал меня в платья, я все равно противилась и цепляла на себя шорты.

Сейчас, конечно, все иначе. Сейчас я выгляжу… я бы сказала, что очень хорошо. Женственно.

— Что такое, пуговка? — папа приподнимает мой подбородок, ловит мое смятение.

Очень проницательный человек, ничего не скроешь.

Хотя, так работает, если дело касается меня.

В остальном же… Ну ладно, если быть честной, то дело в его нынешней жене.

Он абсолютно слеп в том, что она сосет из него деньги и это ее единственная цель. Любви нет. А вот он погряз в ней, как сумасшедший.

Говорит, что после моей матери его впервые так накрыло за последние двадцать лет. Я бы и рада была за него, он заслуживает, но только не меркантильную особу, чьи ручки так и норовят ухватиться за толстый кошелек.

— Просто волнуюсь, — прячу за спиной дрожащие ладони, потому что я не хочу, чтобы он волновался за меня.

Я взрослая девочка, я справлюсь.

— Сабуров проверенный человек, — отец вдруг хмурит брови, становится жутко серьезном. Отпускает свои пальцы с моего подбородка, идет к окну и смотрит вдаль, молчит. Я жду продолжения, не смея нарушать его мысли.

— Ты в хороших руках, пуговка. Да, он своеобразный, но он не обидит тебя.

Я надеюсь. Я правда хочу верить в то, что он не сломает меня. Ведь выглядит он именно так. Холодный, отстраненный, закрытый и абсолютно нечитаемый.

— Все хорошо, пап, — я набираю в грудь побольше воздуха, — Обычный предсвадебный мандраж.

— Если вдруг ты передумала, просто скажи, Юляш. Я не стану тебя ломать, ты мой самый главный драгоценный камень. Если ты не хочешь… Я никогда не пойду против твоей воли.

— Пап, — я подбегаю к нему, шурша длинным подолом по полу. Обнимаю отца со спины, утыкаясь щекой в его лопатку, — Я в порядке. Правда. Он нравится мне… Сильно.

Я впервые не то, что кому-то признаюсь в этом. Я впервые признаюсь вслух сама себе, что заинтересована в будущем муже.

И мне жутко интересно, придется ли мне сегодня ночью подарить ему себя полностью, зная, какой между нами договор. Брачный.

— Вы готовы? — идиллию прерывает девушка координатор. Она улыбается краешком губ, поправляя наушник, по которому ей что-то вещают.

Нехотя отрываюсь от отца, чувствуя как все тело трясет. Еще несколько минут, и я стану Сабуровой.

Осознание всего этого накатывает волной, подбрасывая мое сердце. Я мечтала о Руслане Сабурове с пятнадцати лет. Он казался мне недосягаемым, мечтой, которая никогда бы не сбылась. Потому что он не обращал на меня внимания. Я просто была… Тенью.

Девчонкой, которая носила шорты и толстовки, таскалась с футбольным мячом и светила разбитыми коленками.

Мне кажется, что он не смотрел на меня даже больше пяти секунд. Неинтересно.

А сегодня эта девчонка станет его женой, но не потому что между нами вспыхнули чувства. А потому что так нужно… Всем.

— Ты готова, пуговка? — отец ласково сжимает мою ладонь, забирая ее в свой плен.

Я просовываю руку в его согнутый локоть, совсем не дышу.

— Да, — натягиваю улыбку, хотя волнение забирает все силы.

Мы выходим под живую музыку, скрипка издает красивую мелодию, парень, что играет на ней так проникновенно взмывает смычок по натянутым струнам. А я делаю первый шаг на длинный выстланный ковер цвета словной кости.

Присутствующие тут же оборачивается в нашу сторону, охают, машут, приветствуют нас. А я смотрю только вперед, на него. На своего будущего мужа.

Руслан в смокинге, на лице и тени улыбки нет. Собран, сосредоточен. Я шепчу у себя в голове: “Пожалуйста, улыбнись. Хоть разочек”.

Но ничего не происходит…

Отец вежливо улыбается всем гостям, видит, что я потеряна, и сжимает мою руку, поддерживая. Отвожу взгляд от будущего мужа, теряя зрительный контакт, благодарно киваю папе.

И в эту же секунду он передает меня в руки ему. Руслан перехватывает мою ладонь, я ощущая прикосновение как ожог. Его кожа настолько горячая, что я и правда по ощущением, будто обжигаюсь кипятком.

Церемония проходит как в тумане, я нахожу точку за спиной Руслана и смотрю прямо на нее, чтобы хоть как-то держать себя в руках.

Отмираю, когда до меня доносится фраза. Ко мне обращаются.

— Да, — выпаливаю как на духу.

Я согласна стать Сабуровой. Я согласна стать его. Я этого хотела.

А он… Хочет ли он меня на самом деле? Или это его долг…

Руслан также быстро, безэмоционально дает свое согласие. Сердце болезненно сжимается, крича о том, что я зря трачу время. У него нет чувств, и я это знала с самого начала.

— Вы можете поцеловать невесту.

Уже жену. Кольца надеты. Документы… Завтра будут готовы.

Руслан подходит ближе, я не верю, что он правда собирается это сделать. Мы не заходили дальше легких касаний друг друга. Я кроме его руки не трогала ничего.

Сабуров склоняется над моим лицом, опаляя его горячим дыханием. Взгляд глаза в глаза. В моих мольба о любви, в его полная отрешённость.

Он мажет своими губами уголок моих губ. Запоминаю это прикосновения. Я хочу помнить этот момент.

Визуализация.

Ну что ж, всех безумно рада приветствовать в своей новинке! ❤️

Решила, что не буду тянуть кота за хвост, а сразу познакомлю вас с главными героями.

Юлия Полонская (уже Сабурова)

21 год

Милая и открытая, но при этом постоять за себя может. Воспитана отцом и няней, росла пацанкой, но сейчас расцвела как цветок.

Руслан Сабуров

35 лет

Бизнесмен, заядлый холостяк. Любит и ценит свою свободу. Согласился помочь Виталию Полонскому и женился на его дочери. Правда… Что-то скрывает.

Виталий Полонский

49 лет

Любит и обожает свою дочь, всю жизнь делает все только ради нее. Потерял жену при родах. Дочь для него весь мир. Имеет свой крупный бизнес и небольшой секрет, который скрывает от дочери.

Елена Полонская

38 лет

Не работает, любит светские рауты и блистать везде, где можно и нельзя. Вышла замуж за отца Юли пять лет назад. Работала обычной официанткой в ресторане, где они и познакомились. После закрутился бурный роман. Своих детей нет и не планирует.

Глава 2.

Я прихожу в себя очень быстро, пытаюсь унять колотящееся сердце, но это бесполезно. Эмоции смешанные, даже понять не могу, что именно испытываю.

Делаю шаг от двери, я срочно должна все рассказать отцу.

Но не успеваю, вокруг моей руки появляется запястье с тяжелым браслетом из белого золота. Ее рука обхватывает меня словно щупальца осьминога, поднимаю взгляд на Елену, она затягивает меня внутрь их логова любви.

Я морщу нос, ощущая до сих пор запах секса, похоти и страсти. Моя спина ударяется о стену, я поднимаю взгляд, наблюдая с каким невозмутимым видом мой новоиспеченный муж застегивает пряжку ремня.

Он даже не смотрит в мою сторону, зато вот мачеха пышет недовольством.

— Папе побежала жаловаться? — ее тон звучит назидательно.

Она меня жутко раздражает сейчас. Если раньше я просто ее недолюбливала, то сейчас пропитываюсь ненавистью к этой суке.

— А ты хотела, чтобы я в тряпочку молчала? — поднимаю свои потемневшие глаза, ее лицо никак не меняется от моего выпада.

Она лишь качает головой, наконец отпустив меня.

— Ты вроде уже взрослая девочка, Юля, а ведешь себя как ребенок.

— А ты шалава, — бросаю ей прямо в лицо.

Ненавижу! Плевать на мои чувства, хотя болит… Свербит даже. Но за отца я горой стоять буду до победного, он самый лучший на свете человек, он не заслуживает всего этого. Сколько он ей дал, как сильно ее любит… И почему ему так не везет… За что?

Я чувствую бурю внутри груди, мне так больно за папу, что слезы, которые возникают в уголках глаз, это слезы печали. Печали о том, что его предали те люди, которым он доверял как себе.

— Не знаю даже, Рус, что ты будешь делать с ней, — она отмахивается, поворачиваясь к Сабурову, — Тут не с кем разговаривать. Избалованный ребенок.

— Я разберусь, — Руслан не выглядит заинтересованным в происходящем, — Юля, не стоит говорить отцу.

Я открываю рот, широко распахнув глаза. Он вот спокойно просто уведомляет меня о том, что я должна сделать… Серьезно?

— Я сама решу, что мне делать! — психую еще больше.

Дергаю ручку двери, которая как назло не поддается.

— Угомони ее! — наконец Елена выходит из себя, — Реши вопрос, Сабуров! Пусть она заткнется.

— Тише, — он не позволяет ей так разговаривать с собой, гаркает, что даже я замираю.

Трясусь всем телом, вспотевшая от тревоги рука соскальзывает с ручки, слезы срываются из глаз.

— Зачем ты на мне женился? Чтобы унизить? — не могу заставить себя повернуться в его сторону.

Шепчу еле слышно, но знаю, что он все слышит.

— Поговорим дома, — его дыхание касается моего затылка.

Вздрагиваю от неожиданности.

— Я никуда не поеду с тобой… Я поеду к себе домой, с папой. А завтра я заберу документы.

— Идиотка! — Елена снова вякает.

Я устала слушать ее оскорбления, резко поворачиваюсь, врезаясь в тело Руслана, делаю выпад в сторону этой… Но он держит меня одной рукой, прижимая к себе.

От него пахнет ее духами, меня начинает тошнить.

— Я не хочу с тобой никуда ехать! Слышишь? — ловлю его взгляд. Он с интересом наблюдает за мной, — Имей мужество рассказать моему отцу всю правду сам. Иначе это сделаю я.

— Для чего? — усмехается.

— Чтобы он знал правду!

Что за идиотские вопросы? Это же очевидно!

— Кому нужна твоя правда, Юль? — он поднимает руку, убирая выпавшую из пучка прядь волос за ухо, — Кому ты сделаешь лучше? Разобьешь отцу сердце? Хочешь видеть его страдания?

— Я не хочу, чтобы ему было больно.

— Ему будет больно ровно тогда, когда он об этом узнает, — Руслан вторит полушепотом, не выпуская из своих рук.

— Да хватит с ней возиться, — я вижу ревность в ее глазах, — Юлечка! Папа тебе тоже много не рассказывает. Например то, что у него рак. Давай, девочка, иди! Добей его! Пусть его прямо с твоей свадьбы в больницу увезут.

Я на секунду слышу как стук моего сердца прекращается. Голова идет кругом. Оседаю на пол, но руки Сабурова меня подхватывают.

Боль настолько нестерпимая, что я не выдерживаю. Отключаюсь.

Открываю глаза, понимая, что нахожусь уже не в той злосчастной подсобке, где упала в обморок. А в машине. Моя голова покоится на чьих-то коленях, а тело вытянуто вдоль сиденья.

Водитель не обращает внимание на мои ерзанья, смотрит вперед. Я понимаю, что лежу на коленях Руслана, раз его нет спереди. Прокручиваю в голове минувшие события, резко поднимаюсь, отчего на меня снова обрушивается головокружение.

Хватаюсь руками за голову, опуская ее вниз, пряча лицо в белом платье.

— Попей воды, — Сабуров протягивает мне бутылку, и я осушаю ее за минуту.

— Куда ты меня везешь?

— Домой, Юль.

— Мне кажется я четко обозначила свою позицию.

— В том то и дело, что тебе кажется, — он отворачивается к окну, — Гостям сказали, что тебе стало плохо из-за сильного волнения. Все остались праздновать дальше.

— Где мой отец?

— Остался с гостями.

— Ты же понимаешь, что я все равно ему все расскажу? Я не буду носить это все в себе.

— Это глупо, Юль. Взрослые люди так не поступают.

— А как взрослые люди поступают? Трахают жен своих близких приятелей?

Почему он так спокоен? Неужели ему настолько плевать на чувства друга? Отец любит Руслана как младшего брата. Чем он заслужил такое отношение?

— Тебе не идет, когда ты говоришь грубые слова, — он делает замечание абсолютно будничным тоном, — Мне бы не хотелось, чтобы моя жена так выражалась.

Обалдеть…

— Я не буду твоей женой.

— Будешь, Юля.

— Нет!

— Послушай, — он наконец срывается, — Это больше не повторится. Если тебе это важно, я не стану спать с Еленой. Но тебе не кажется, что наш брак не такой, чтобы сохранять верность друг другу? Разве он настоящий?

— То есть в таком случае я тоже могу себе позволить спать с другими мужчинами? — улыбаюсь, облизывая губы.

Ну давай… Как ты на такое отреагируешь, дорогой мой?!

Глава 3.

Он молчит, отворачивается к окну, словно и не собирается отвечать на мой вопрос. И только его плотно сжатые губы говорят о недовольстве.

— Остановите машину, пожалуйста! — я аккуратно касаюсь плеча водителя, но он никак не реагирует на мою просьбу.

Меня тут все решили игнорировать? Ну что ж.

— Если вы не остановите машину, я выйду на ходу.

— Валяй, — Руслан усмехается. Думает я на понт беру?

Не на ту напал.

Собираюсь с мыслями, считая до трех, а потом резко распахиваю дверь, хотя мы несемся по городу на приличной скорости.

Смотрю вниз на мелькающий серый асфальт, прикрываю глаза. Руслан никак не реагирует на мою выходку, поэтому я двигаюсь ближе к открытой двери, лицо обдувает холодным ветром.

Если сгруппироваться…

— Больная идиотка, — Руслан тащит меня на себя, водитель резко поворачивает руль влево, машину покачивает, и дверь сама захлопывается, — Мозги есть?

Он не просто зол, он в бешенстве. И мне кажется таким я его не видела никогда.

Мы заворачиваем во двор элитного жилого комплекса, я все еще дрожу от страха и адреналина, что бежит по крови. Сабуров силой вытаскивает меня из машины, потому что я начинаю сопротивляться. Но мощи у этого мужчины явно больше, чем у меня.

Он затаскивает меня в лифт, в его глазах чернота. Он сканирует мое лицо, пытаясь что-то найти, а через пару секунду прикрывает глаза, с размаху ударяя кулаком о стену в сантиметре от моего лица.

— Ты опозорила меня при моем водителе. Ты действительно думала, что вопрос про других мужчин уместен? — от его вкрадчивого шепота у меня бегут мурашки.

— Тебе можно, а мне нет? — конечно, я и не собиралась вести разгульный образ жизни. Единственный мужчина, которого представляла в качестве своего партнера, сегодня трахал мою мачеху.

И мне больно и неприятно. Я наивно полагала, что несмотря на то, что наш брак фиктивный, у нас есть шанс. Он смог бы разглядеть во мне женщину, смог бы заинтересоваться мной. Но у Сабурова видимо были другие планы.

— Юля, ты поступаешь безрассудно. Я не собираюсь с тобой возиться как с маленьким ребенком, — он выводит меня из лифта, сжав мою ладонь.

Мы заходим в его квартиру, пахнет сандалом и цитрусами, по периметру потолка горит приглушенный свет. Руслан не дожидается пока я скину туфли, тащит меня вглубь квартиры.

Когда мы доходим до гостиной, он просто отпускает мою руку, толкая в сторону дивана.

— Я надеюсь, ты помнишь, что между нами брачный договор?

— Мне уже это все неинтересно. Я хочу все отменить.

— Как это… Отменить? Это тебе что ли кнопка какая-то? Юля, это моя жизнь. Ты согласилась стать моей женой, подписала брачный договор. Кстати, ты точно все пункты читала прежде, чем подписать?

Я стыдливо прячу глаза… Есть один маленький нюанс. Я, конечно, читала. Но в основном вычитку договора делал отец, посвятив меня в самые важные пункты.

Но папа же не мог подложить свинью… Уверена, что в договоре нет ничего страшного.

— Я помню, что тебе нужен наследник. Но я не собираюсь спать с тобой после того, как твой… — кидаю взгляд на его ширинку, — Побывал в моей мачехе.

— Это не обсуждается, Юля. Твоя подпись там стоит. Также хочу отметить, что важным пунктом является то, что ты не ебешь мне мозги. Что равноценно тому, что ты не лезешь в мою жизнь. Поэтому с кем я сплю и когда… Это не твое, мать, дело. Но с Еленой я закончу роман.

Он звучит цинично. Настолько, что от его слов становится дурно. Я просто товар, разменная монета.

Я — для того, чтобы зачать и родить. На этом все.

Меня никто тут не собирался узнавать, а уж тем более любить. И это ломает меня.

— Есть еще один важный пункт… Так как я мусульманин, то тебе тоже придется принять мою веру. Моя жена не может исповедовать другую веру.

— Нет, — вскакиваю с дивана, — Это невозможно. Я не стану…

— Сядь! — рявкает, — Через месяц приедет моя семья. Тебе нужно будет подготовиться к встречи с ними, выучить наши обычаи и традиции, ну и манерам бы неплохо было поучиться. А сейчас иди в свою комнату и отдохни. День был тяжелый. Брачной ночи все равно не выйдет.

— Ты не понял, да? Я не стану спать с тобой. Я не стану менять веру. Этого пункта не было в договоре…

— Потому что это само собой разумеющееся. Такие вещи не обсуждаются. Ты — Сабурова, этим все сказано.

— Дай мне телефон. Я позвоню отцу, — не выдерживаю. Вся храбрость резко улетучиваются. Я словно знакомлюсь с Русланом впервые.

Весь его шарм загадочности улетучивается, и я вижу перед собой жесткого, требовательного мужчину, который не собирается учитывать мои интересы и желания.

Пугает ли меня это? До жути.

— Папа больше не поможет, Юль. Прекращай истерику и иди отдыхай.

— Дай. Мне. Телефон.

Это последние слова, на которые я нахожу силы внутри себя. Меня уже трясет как при землетрясении. Качаюсь из стороны в сторону, голова идет кругом.

Руслан психует, поднимает меня на руки, запрокидывая к себе на плечо. Я кричу и брыкаюсь, но куда мои пятьдесят килограмм против его девяносто.

Сабуров заносит меня в просторную спальню, кидает на кровать, а сам быстрым шагом выходит, захлопнув дверь.

Бегу за ним, вскакивая. Путаюсь в подоле платья, падая на колени. Стучу кулаками о пол и снова поднимаюсь. Дверь не поддается, меня заперли.

Господи… Да что здесь происходит? Я хочу домой… И мне очень страшно.

Я зову его, рву глотку, но реакции ноль. Никто и не собирается меня отсюда выпускать.

Глава 4.

— Поешь, пожалуйста, — я не сразу понимаю, что обращаются ко мне. И только когда поднимаю заплаканные красные глаза, замечаю рядом стоящую женщину. На вид ей лет пятьдесят, она смотрит на меня внимательно, немного с сожалением.

Рядом на тумбе откуда-то появился поднос с ароматной яичницей и кофе. Видимо это она его принесла, а я деже и не слышала, как открылась дверь.

Словно принцесса в темнице, в заточении я просидела семь часов. Отслеживала каждый час на настенных часах в надежде, что он откроет дверь и выпустит меня. Потому что… Я не пленница, я по доброй воле согласилась выйти замуж, сказала “да” у алтаря.

Он не может вот так со мной поступать только потому что я не соглашаюсь с чем-то. Но как оказалось, что все возможно.

— Я не голодна, — говорю, а голос хрипит. Не узнаю его, — Можно просто воды, пожалуйста?

— Пошли на кухню, — она кивает мне и выходит из комнаты.

А что меня снова запирать не будут?

Вскакиваю быстро с пола, подбираю тяжелый подол и бегу за женщиной. На кухне она мне вручает стакан с прохладной водой, осушаю его за секунду и прошу еще одну порцию.

— Как вас зовут? — наконец голос приобретает прежние нотки.

— Фарида, — женщина не сильно заинтересована в разговоре, начинает что-то шинковать на разделочной доске, теряя ко мне интерес.

Я осматриваю кухню беглым взглядом, прохожусь по комнате, что прилегает к ней. Красиво. Стильно. Дорого.

И пусто.

— А я Юля, — возвращаю свое внимание к женщине.

— Я знаю, кто ты. Руслан попросил тебя накормить. Поешь… Совсем же худенькая, — она отвлекается от готовки, кидая взгляд куда-то наверх.

Повторяю движение за ней и только сейчас замечаю лестницу, ведущую на второй этаж.

— Он спит еще, — она улыбается мне, но теплоты в этой улыбке нет. Просто дежурная вежливость, — Я дам тебе полотенце, одежду.

— Спасибо, — благодарю ее, — А может быть у вас есть телефон?

— Он сказал, что ты станешь просить позвонить, — женщина берется за нож, отрезая попку от огурца, — И я не могу тебе его дать.

— То есть вы как женщина поощряете такое отношение?

Ну класс. Прекрасно.

Она усмехается, словно я сказала какую-то ересь.

— Ты хорошенькая. Не удивительно, что он женился на тебе.

Не знаю, могу ли я этой женщине признаться, что брак фикция… И не вызову ли праведный гнев Сабурова после такой откровенности.

— Он запер меня в комнате. На замок, — я пытаюсь достучаться до нее.

Ну же! Представьте, если бы вашу дочь так заперли… Чего молчите то?

Она тяжело вздыхает, откладывает нож, поворачивается ко мне и разглядывает, наконец проявляя интерес.

— Я знаю его еще с пеленок, — предается воспоминаниям, ее голос тут же становится тягучим и мягким, — Руслан вырос в порядочной семье. У него замечательные родители, и он хороший очень. Не знаю, что между вами произошло, я не стану лезть в дела молодых. Но уверена, он вреда тебе не причинит.

— Он изменил мне прямо на свадьбе, — слова вылетают из моего рта быстрее, чем я соображаю.

Слышу тяжелые шаги за спиной, поворачиваюсь корпусом к лестнице. Сабуров спускается вниз в одних серых спортивных штанах, демонстрируя миру свой идеально очерченный торс и прокачанные руки с идеальным разворотом плеч.

Красивый. И всегда таким был. Идеализировала его все время, что знала. Только вот не всегда картинка сопоставима с реальностью.

— Фарида, — он кивает женщине, — Оставь нас на пару минут, пожалуйста.

Она по-матерински гладит его по плечу и молча выходит.

Я не могу унять дрожь во всем теле, потому что глаза Руслана утягивают меня в плен. Он смотрит очень внимательно, как хищник перед броском. И мне некомфортно под его пристальным взглядом.

Хватаю огурец с доски, вгрызаясь в него зубами, в попытке занять руки и болтливый рот. Сейчас он точно начнет демонстрировать весь свой восточный пыл.

— Как спалось? — садится за барную стойку, складывая на ней руки.

— Паршиво, — честно отвечаю ему.

— Надеюсь, Юля, ты усвоила урок, что перечить мне не стоит. Я тебе не враг, ты под моей защитой.

А кто от тебя меня защитит?

— Ты дашь мне позвонить отцу?

— Что ты хочешь ему сказать?

— Ты знаешь что, — закатываю глаза.

Он правда думает, что я намерена молчать? После всего? После измены, ночи в запертой комнате.

— Тогда не дам, — отворачивается, — Урок ты не усвоила.

— Мы не в школе, чтобы ты преподавал мне какие-то уроки, — я повышаю голос. Раздражение забирает все силы, — Я хочу развод. Я не хочу тратить время на такого мужчину, как ты.

— На какого такого, Юля? — он делает выпад в мою сторону, сжимает локоть и дергает на себя, — Ты бегала с влюбленными глазами все время, в рот мне заглядывала. Ну так вот он я. С тобой. К чему этот спектакль?

Он знал… Он все видел и понимал. И взял в жены, думая, что раз я пускаю слюни, то буду безоговорочно подчиняться. Хитрый план…

Одно он не учел, я себя уважаю больше, чем хочу его.

— Мне больно, — киваю на его хватку, он тут же отпускает, оставляя красные отметины от своих пальцев, — Ты не убедил. Отец должен знать. И сути дело не меняет. Либо ты ему расскажешь, либо это буду я.

Вздергиваю подбородок вверх. Пусть знает, что мной нельзя руководить. Только если лаской и любовью. А вот эти варварские методы не работают.

Он хочет мне ответить, потому что я вижу его желание оставить последнее слово за собой, но нас отвлекают.

Фарида аккуратно выглядывает из-за угла, извинившись, передает Руслану орущий телефон, и также тихо уходит.

Я вижу на экране фото Елены. Улыбаюсь как сумасшедшая.

Просто замечательно он свой роман завершил с моей мачехой. Она теперь по утрам будет сюда звонить…

— Да, — отвечает грубо, но тут же меняется в лице, — Почему ты плачешь?

Слушает внимательно, а я ловлю на том конце только вопли. Появляется надежда, а вдруг отец все узнал без меня и выгнал ее. И сейчас уже едет за мной, чтобы забрать отсюда.

Глава 5.

— Это ты виновата! — как только мы заходим в здание больницы, я тут же замечаю Елену. Пелена ярости застилаем мои глаза, поэтому сдержаться не получается.

Кидаюсь на женщину, цепляясь руками в ее дорогое пальто. Все, что она имеет — это деньги моего отца. Эта сука ничего в жизни не добилась, он все ей дал. И даже больше.

Этот потрясающий, умный, верный мужчина подарил ей любовь, которую она не то, что не оценила, а растоптала.

— Убери свою сучку! — она делает вид, что меня здесь не существует. Бросает взгляд на Руслана, и он аккуратно перехватывает меня, когда я уже замахиваюсь на мачеху.

Как же быстро спала ее маска. Сколько гнилого вылезло наружу.

Не зря чуйка мне подсказывала… А сколько было лести в ее словах, сколько раз она при отце делала вид заботливой суки, которой не все равно на меня.

Ой, а мы с Юлечкой в СПА сходим. Ой, а тут я тебе платье купила.

И столько фальши было в этих словах. Жаль отец не понимал, она словно околдовала его чарами, он просто перестал видеть очевидные вещи.

Однажды я решилась ему рассказать, открыть так скажем настоящее лицо его женушки. Папа, конечно, не отреагировал резко, он вообще с меня всю жизнь пылинки сдувал, но и попросил быть более снисходительной к Леночке…

Фу. Мерзкая. Ненавижу всеми фибрами своей души эту дешевку, колхозницу с огромным самомнением.

И теперь я не могу отделаться от мысли, что Руслану вот такое нравится.

Что тут может нравится? При нем она не играет роль милой и уступчивой, при нем она настоящая, но это не помешало ему трахать ее в подсобке на нашей свадьбе.

— Где папа? — слезы катятся вниз. Бью по рукам Сабурова, но он еще крепче сжимает мою талию, — Что ты с ним сделала?

— Я? — она удивленно приподнимает брови, — Ему просто стало плохо ночью. И я сразу вызвала скорую.

— Тогда почему ты позвонила только сейчас? Почему не ночью? — кричу так громко, что весь медицинский персонал наблюдает за нами, как за сценой в кино. Только попкорн им еще выдать.

— Врачи доставали его с того света, — она делает оскорбленный вид, тоже пуская слезы. Но веры в них нет, — Его спасли, Юля. Но он в коме.

— В какой еще коме?

— В обычной. Из которой шансов выбраться пятьдесят на пятьдесят.

— Ты врешь…

Тело мякнет, я больше не могу стоять на ногах. Падаю, но Руслан не дает коснуться мне пола. Прижимает к себе, гладит… Я бы скинула его руки поганые, но сил на это нет совсем.

Внутри все ломается. Мое восприятие жизни больше не кажется правильным. Все уже не будет прежним…

— Попей воды, — он прислоняет горлышко бутылки к мои губам, но я никак не реагирую, — Юля, давай. Ты нужна ему здесь.

— Я ненавижу тебя, — шепчу, делая глоток, — И ее ненавижу. Это вы во всем виноваты. Вы сломали и разрушили нашу маленькую семью. До вас было все хорошо.

— Успокойся, — он встряхивает меня как тряпичную куклу, пытаясь привести в чувства.

— Рус, — Лена кладет руку на его плечо, — Ох и намучаешься ты с ней… Крови твоей выпьет сполна.

— Езжай домой. Я наберу, — он никак не реагирует на ее слова.

Что значит наберет?

— И ты уходи, — прошу его севшим голосом, когда звук стучащих каблуков о кафель удаляется все дальше, — Навсегда. Из моей жизни.

— Так не получится, Юля. Я твой муж. А ты моя жена.

— Фиктивная.

— Это не меняет сути.

Спорить сейчас бесполезно. Я все равно сделаю так, что он сам захочет развестись. Ему нужна покорная и тихая, так вот он встретит другую Юлю… Он сам захочет скорее от меня избавиться, захочет, чтобы я ушла.

И я уйду. Я буду ждать того дня, когда он взвоет.

— Мне нужно к папе. Ты можешь хотя бы сейчас меня оставить в покое, — отталкиваю его, иду по коридору вперед. Нужно найти хоть одного врача, пусть мне расскажут, что с ним.

Сабуров как пес цепной идет следом.

— Не иди за мной! — рявкаю на него.

Он тормозит, буравя меня тяжелым взглядом. Что-то решает, а я молюсь… Уйди. Просто исчезни.

— Я буду ждать тебя на улице, — он кивает, — Долго не задерживайся.

Разворачивается на пятках и устремляется прочь. Провожаю его взглядом, поджигаю его спину одними глазами.

Жди…

— Мне нужно поговорить с главврачом, — подлетаю к девушке, перехватывая ее на полпути.

— Он еще не приехал. Будет через час.

— Тогда с кем я могу поговорить? Мужчину привезли ночью, была реанимация… Это мой отец, я хочу узнать о его состоянии.

— Полонский Виктор? — она хмурит брови.

— Виталий, — аккуратно поправляю ее.

— Ох, да, простите! Вы можете поговорить с врачом, который проводит реанимацию. Сто первый кабинет, это прямо по коридору и налево.

— Спасибо, — жму ее руку и бегу в нужном направлении.

У кабинета торможу, пытаюсь выровнять дыхание и прийти хоть немного в норму. Нужно сейчас с холодным рассудком подойти к делу, эмоции здесь лишние.

Стучу костяшками пальцев, приоткрывая дверь и просовывая в щель голову.

Мужчина поднимает голову, смотрит на меня внимательно и ждет, что я начну.

— Я к вам по вопросу Виталия Полонского. Вы сегодня его реанимировали.

— А вы кто? Я уже все сказал его жене, — он возвращается к своим бумагам.

— Я его дочь, — решаюсь зайти в кабинет, — Мне никто ничего не рассказывает. Я бы хотела понять, что с ним.

— Девушка, — он устало трет глаза, откладывая очки в сторону, а потом внимательно изучает меня. И что-то в его взгляде меняется, — Мне жаль, но ваш отец в крайне тяжелом состоянии. И шансов, что он выйдет близятся к нулю. Но! Они есть. Нужны деньги, большие. Поддерживать функционал организма дело затратное. Ваша мать сказала, что таких средств у вас нет.

— Она не мать, — что значит нет?

У папы много денег. Он не бедный человек…

— Ну в любом случае, суммы приличные.

— У меня есть деньги, я все оплачу, — уверена, что тех денег, что заработал отец хватит. И он точно скоро пойдет на поправку.

Глава 6.

На улицу выхожу как в прострации. Сразу замечаю Руслана, он стоит у машины, прислонившись к ней. Курит, делая долгую затяжку, а потом выпускает дым.

— Можно мне? — протягиваю руку к сигарете. Трясет меня. Сильно.

Никогда, кстати, не курила. Хоть и водилась с мальчишками, не тянуло к никотину. Один раз помню, за гаражами меня пытались уговорить, а потом один из ребят так закашлялся, аж посинел, что я тут же передумала.

А сейчас хочу в этой злосчастной сигарете найти спасение. Никотином покрыть свою голову от мыслей дурных.

— Нет, — от отводит руку, — Не может моя жена курить.

Так смешит меня все это. Нервное видимо.

— А что может твоя жена?

Усмехаюсь. Очевидно, я должна быть паинькой, молчать в тряпочку и не отсвечивать. Проблема в том, что я не такая. И уверена, что Сабуров был в курсе, какую девушку он берет в жены.

Он же видел меня весь подростковый период. Да, не замечал, но точно видел.

А я вот явно идеализировала его, когда влюбленно разглядывала фотографии и томно вздыхала. Романтизировала этого скрытного мужчину, думала, какого это быть рядом с таким.

Ну вот примерно так, Юля.

— Юль, ты не думай, что я собираюсь тебя привязывать к себе цепями. Запрещать. Но есть очевидные вещи, которые просто непозволительны. Повышать голос на мужа, ругаться матом, курить. Выпить можно, но иногда. Не все так сложно, как кажется.

— Пиздец, — я тут же нарушаю правило, потому что по-другому все это обозвать не могу. Не ложатся тут приличные слова, — А можно было как-то раньше предупредить, что тебе нужна бесхребетная подчиняющаяся девушка?

— Ты такая и есть, — он поднимает руку и проводит ей по моей щеке, — Ты всегда такой была передо мной. Коленки дрожали… А я все диву давался, когда же ты сорвешься и признаешься, что не безразлична. Долго держалась.

— Как-то мерзко, что ты воспользовался моей влюбленностью к тебе. Руслан, уверяю, уже все прошло, — ну тут я вру, не проходит так быстро. Он все еще красивый, желанный мужик, о котором я так долго грезила. Правда теперь слишком много нюансов лишних, — Теперь ты мне противен.

— Пытаешься мне доказать или себе?

— Говорю, как есть.

— Ладно, Юля, я понял. Поиграй в эту игру, раз тебе нравится, — он убирает руку от моего лица, тушит окурок и отталкивается от машины.

— Что дальше делать будем?

Рычу ему в спину. Почему он так невозмутим? Его друг сейчас в коме, неужели настолько плевать?

— Рожать детишек и жить? — насмехается. Какой же гад.

— Не лягу под тебя даже под дулом пистолета.

— Ляжешь, Юлька. Как миленькая. Наследник мне ой как нужен.

— Ну так пусть Лена рожает… Тем более у вас уже была репетиция на нашей свадьбе. Там же процесс простой, снимешь в следующий раз презерватив и полетели. Ну не мне тебя учить.

— От таких как Лена не рожают.

— Да? — притворно складываю руки на груди, — Ты посмотри какая мужская логика… То есть трахать можно, а рожать нет? Я ничего не перепутала?

— Тебе не идет вот эта театральщина, — обводит рукой мой силуэт, — Все верно. Трахать да, жениться нет. И Виталика я тоже не понимаю… Зачем женился. Там все примитивно. Садись, пожалуйста, в машину.

Он говорит все эти вещи таким будничным тоном, что я просто нахожусь… в бешенстве.

Ну невозможно говорить об этом так, словно это пустяк!

— Ты слышишь себя, Сабуров? Ты на нашей свадьбе расчехлил жену своего друга! А сейчас порицаешь его за то, что он на ней женился?

Обидно за папу очень сильно.

— Хватит, Юлия! — он повышает голос, — Хватит строить из себя самую умную и взрослую. Ты мелочь еще пузатая, ни черта не смыслишь в жизни. Проживи хотя бы половину от того, что прожил я и поговорим. А сейчас сядь в машину и помолчи немного. Устал от разборок этих. День в браке, а ты уже мозг ложечкой чайной жрешь.

Обида. Сильная обида заставляет меня снова плакать.

Делаю шаг назад, разворачиваюсь и ухожу.

Пошел к черту!

— Юля, — злится. Ну вот и позлись. Выпусти свой яд вместе с эмоциями.

— Ты глупая взбалмошная девчонка! Ты ничего не понимаешь, — его руки за секунду сжимают меня, так сильно давят, что я даже воздух теряю в легких.

Тащит в машину, как куклу безвольную. Нельзя же так… Я живая.

— Она сказала врачам, что у нас нет денег. Она даже не собиралась папу спасать. Я ненавижу и тебя, и ее, — кричу, брыкаюсь.

Он молча кидает меня на пассажирское сиденье и закрывает дверь, громко хлопнув ей.

— Что ты молчишь? Она же его угробит. Нужно срочно оплатить лечение. Нужно…

— Да, блядь! — он стучит по рулю, — Как ты думаешь, почему я женился на тебе? Зачем мне нахер это всё упало?

— Отец сказал, что тебе нужен наследник. И что рад был бы увидеть тебя в качестве зятя. Ну а я… Ты сам знаешь почему согласилась.

— Куча женщин, которые могли бы мне родить без этой лишней нервотрепки. У твоего отца нет денег. И уже довольно давно. Полное банкротство. И это ОН ко мне пришел за помощью… Не я.

— Нет, ты врешь…

— Сними свое розовые очки, — сипит, успокаиваясь, — Последний год вы жили на мои деньги. Мне жаль, что Виталик так и не смог тебе рассказать правду. А сейчас, пожалуйста, помолчи немного. Иначе я сорвусь и натворю делов. Будь мудрее.

Глава 7.

— Юль, — Руслан поворачивается в мою сторону, — Ты собираешься теперь враждовать со мной? Мне кажется это как-то нелогично. Ближе, чем я, теперь у тебя никого нет.

Я не хочу ему ничего отвечать, меня топит обида. Обида на отца за то, что не рассказал правду. Обида на Руслана за то, что использовал мою влюбленность. Знал ведь, что соглашусь выйти за него. Ну так и получилось.

Только ощущения от этого мерзкие, как в грязь окунули.

Вместо медового месяца у нас разборки, отец в больнице и самый главный враг теперь потирает ручки. Потому что эта сука точно не переживает за отца, ей плевать. И все ее слезы — это маскарад.

Противно еще от того, что такой умный, сильный мужчина как Сабуров опустился до низов и трахал эту суку.

Понимаю, что мой отец тоже… Но его действия я осуждать не буду. Во-первых я люблю его очень сильно, а во-вторых он влюбился, пелена от любви закрыла его глаза на реальность.

А у Сабурова чувств к этой гадине нет… Я очень надеюсь на это.

Хотя сейчас мне кажется, что я и правда переоценила свои возможности, думала возьму его лаской, заботой. Полюбит.

А теперь понимаю, что нет. У него в целом не существует такой функции как любить. Жесткий, холодный, сам себе на уме.

— Будешь молчать? — усмехается, выруливает в сторону дома, — По-детски немного.

— Мне просто не о чем с тобой разговаривать, Руслан. Я свои желания тебе сказала. Жду, когда ты их исполнишь.

— Развод? Я не дам. Можешь не ждать.

— Ну значит я сама подам на развод, и нас в любом случае разведут. Хочешь ты этого или нет. И сколько бы у тебя не было денег, Руслан, сейчас бандитизм не в моде. Никакие связи не помогут тебе удержать меня на привязи.

— Ну окей, — он кивает головой, — Разведут нас. А ты куда пойдешь то? Деньги где возьмешь?

— Работать пойду, буду папу лечить. Он встанет на ноги, и все снова будет как прежде.

— Юлька, — его голос опускает до шепота, — Хорошая ты девочка на самом деле. Виталька много про тебя рассказывал, каждая наша с ним встреча начиналась с того, что он делился твоими успехами. Я слушал даже иногда с интересом, давал ему возможность выговориться. Он всегда переживал, что ты со своим характером можешь куда-то влипнуть, что попадешь в неприятности. Оберегал тебя, но при это давал свободу. И я обещал ему, что позабочусь о тебе. Но я не Виталий… Такую свободу дать тебе не могу.

— Какую такую? — его откровенность о том, что отец много обо мне рассказывал вызывает бурю эмоций. Глаза наполняются слезами, сейчас я остро ощущаю то, что могу потерять отца по-настоящему.

— Не могу позволить тебе делать все, что ты захочешь.Я вырос в другой семье, в традиционной. У нас иначе женщины себя ведут. Я не хочу тебя заставлять, Юль, но если ты пойдешь в сопротивление, то я начну подавлять.

— Ты угрожаешь мне? — я в шоке. В полнейшем.

— Предупреждаю.

— Надеть паранджу, родить тебе наследника и соблюдать ваши традиции. План такой?

— Все верно! — мы заезжаем во двор.

— И ничего из этого не было прописано в брачном договоре, Руслан. Кроме ребенка.

Он хочет мне что-то ответить, но резко затихает. Приглядывается куда-то вдаль через лобовое стекло, замирает как зверь перед броском.

Я только открываю рот, как он прикладывает к моим губам ладонь, крепко прижимая ее к лицу.

— Тихо, Юль, — предостерегает, — У нас гости.

Я в недоумении слежу за его реакцией, он поджимает губы, явно чем-то недовольствуясь. Но при этом со стороны выглядит спокойным и сосредоточенным.

— Посиди-ка в машине. Без фокусов.

Он убирает руку, открывает дверь и начинает выходить из машины.

— Что происходит? — это игра в молчанку слегка напрягает меня, я ничего не понимаю, но чувствую какую-то опасность всем своим естеством.

— Прошу, только не выходи из машины. Открой бардачок аккуратно и достань пистолет.

Он протягивает руку ко мне, а я в шоке застываю.

Достать что? Мне не послышалось?

— Давай, — он подгоняет меня. Я быстро открываю бардачок и вижу там пушку, даже не хочу касаться ее, — Вопросы потом.

Передаю в руки Сабурова оружие, сердце внутри совершает кульбиты.

— Я боюсь, — честно признаюсь ему.

Он ловит мой взгляд, мы смотрим друг на друга.

— Я рядом, — кивает мне, пряча пистолет в брюках, оттягивая ремень.

Закрывает дверь машины, ставит на сигнализацию и идет вперед.

Провожаю его взглядом и наконец замечаю тех из-за кого Руслан притормозил. Четыре машины, полностью черные и тонированные. И несколько мужчин с длинными бородами и грозным взглядом.

Я ничего не понимаю, пока из машины не выходит один из тех, кого я когда-то видела. И я его жутко боюсь… Он приходил к отцу. Приставал ко мне.

Глава 8.

Напряжение нарастает. Это понятно по лицам мужчин, что Руслан, что этот человек говорят на повышенных тонах.

Руки Руслана сжимаются в кулаки, но к пистолету он пока не тянется. Хоть это немного успокаивает или же я занимаюсь самообманом.

Внимательно осматриваю фигуру мужчины, что бывал у нас в гостях. Как же его зовут… Саркис вроде бы.

Он не так часто к нам приходил, но отец не любил его визиты. Понятия не имею, какие отношения их связывали, но мужчина всегда вызывал у меня страх.

Помню вечером я вернулась с прогулки, зашла на кухню в поисках еды, напевала какую-то песню, пребывая в прекрасном расположении духа. А потом на моей пятой точке оказалась чья-то рука. И она не просто легла на нее, она начала двигаться, изучать мои женские прелести.

Откусанное яблоко застряло в горле, а я вся сжалась. Самое ужасное, что это происходило в отчем доме, где я всегда ощущала себя в безопасности.

Еле перевела взгляд и встретилась с холодной и жесткой усмешкой. Этот мужчина смотрел на меня, подчиняя одними глазами, до сильной боли сжал правую ягодицу, оттянул кожу, а потом оставил шлепок.

Глаза наполнились слезами, я вскрикнула, но он поднес указательный палец к своим губам.

— Не стоит кричать, тебя могут услышать, — тогда его голос показался мне дьявольским. Как из преисподни.

— Уберите руку…

— Хорошая попка, — он напоследок мацнул ее и ушел, молча развернувшись. Я еще какое-то время приходила в себя, пока в душе на меня не накатила истерика.

Почувствовала грязь, словно меня ее всю облепили. Терла ягодицы молчалкой до красноты, а потом еще ошпаривала кипятком, желая смысть с себя его касания. Но ничего не вышло.

Отцу я рассказала о случившемся. Думала он тут же защитит меня, пойдет и убьет этого урода. Но у отца была странная реакция, он как бы разозлился, но просто попросил меня больше не пересекаться с этим человеком.

И на этом все. Это было так непохоже на отца, но тогда я не придала этому значение, находясь в глубоком шоке от всего происходящего.

Сейчас же… Обдумываю, а что на самом деле связывает моего отца с этим человеком? И почему Руслану понадобился пистолет?

Я намеренно отворачиваю голову от мужчин, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Не хочу никак пересекаться с Саркисом.

Саркис Багдасарян. Точно, я вспомнила.

Но ничего про него не знаю, наверно он просто был отцовским партнером, а в дела бизнеса меня никто не посвящал, но и я сама не особо интересовалась.

Саркис, словно прочитав мои мысли, резко переводит взгляд с Руслана на меня. Ловит цепкими глазами, пригвождает к месту. Улыбается широко, рад меня видеть?

Черт. Это не взаимно.

Руслан дергается вбок, чтобы закрыть ему обзор, но тут же бугаи, что стоят рядом с Багдасаряном делают выпад в сторону Сабурова.

Саркис манит меня одним пальцем, просит выйти. Рус поворачивает голову и качает ей, чтобы я не смела этого делать.

Оба мужчины пытаются мной манипулировать, а я понятия не имею как поступить правильно.

Руслану я тоже после минувших событий не доверяю, но и разговаривать с этим… Даже просто рядом стоять еще хуже, чем быть с Русом.

Сабуров снова делает шаг вперед к Саркису, тот меняет выражение лица. Рычит в его сторону, читаю по губам, что там разговор только на матах. Он отталкивает Сабурова, и пока Руслан пытается сориентироваться, Саркис уже оказывается у двери машины. Открывает ее широко, подает мне руку.

— Пошли, птенчик.

Смотрю на его раскрытую ладонь как на что-то ядовитое. Выжидаю, пока Руслан придет в себя и вмешается. Так и происходит.

— Отойди от нее!

— Я хочу поговорить с мисс Полонской, — Саркису плевать на слова Руса.

— Она Сабурова! Юля моя жена.

— Какая жалость, — мужчина делает грустный вид, а потом начинает ржать, — Но мне так похуй. Эта девочка принадлежит мне. Разве нет? Вы, конечно, ловко придумали с Виталиком, выдать замуж за тебя, чтобы я не смог добраться. Не выйдет. Был уговор, я хочу забрать свое.

— Был уговор с Юлиным отцом. Он в коме. Иди туда и договаривайся, — Руслан скалит зубы, — А жену мою не трогай.

— Сабуров… Ты забываешься. Я и тебе сладкую жизнь могу устроить.

— Не выйдет, — Руслан усмехается, — И ты это прекрасно знаешь. Надавить на меня, как ты это сделал с Полонским, не выйдет. А сейчас отойди от машины, ты пугаешь мою жену.

— Ладно, — как-то быстро соглашается Багдасарян, и я понимаю, что это не последняя наша встреча, — Но я еще вернусь. Когда ты вовсе не будешь этого ожидать. Развлекайся, Русланчик, — он хлопает по плечу Сабурова, — Только сильно не помни перышки моей принцессе. Чтобы я потом смог наслаждаться ей.

Чувствую как сердце бухает куда-то вниз. Хватаюсь за сиденье, боясь, что меня выдернут отсюда с корнем. Страх захватывает не только разум, но и тело.

Крупная дрожь отбивает четкий ритм, разнося импульсы по всем точкам и органам. Тошнота как на свадьбе возвращается вновь.

— Я не отдам тебе ее.

— Посмотрим, Рус. Еще посмотрим.

Саркис подмигивает мне, я быстро отвожу взгляд. Через пару минут они все уезжают. Руслан остается стоять на улице, видно, как он зол и в то же время встревожен.

Его состояние передается мне. Или наоборот он считывает мои эмоции.

— Что это было? — шепчу, почти не шевеля губами.

— Теперь ты понимаешь, как важно, чтобы ты была рядом со мной, Юля? Он вернется, слов на ветер не бросает. Но до этого времени ты должна успеть забеременеть и принять мою веру. Только так я смогу дать тебе защиту.

— А объяснять, конечно же, ты мне ничего не собираешься?

— Позже. Ты услышала, что я сказал?

— Я хочу знать правду. Что происходит? Почему этот человек хотел меня забрать? Руслан, у нас ничего не получится, если ты не начнешь говорить правду.

Я психую, находится в неведение — то еще удовольствие. Ненавижу это состояние.

— Слишком сложно, Юль, — только сейчас замечаю, как он устал, — Давай потом, хорошо? Я заебался.

Глава 9.

— Фарида, — я нахожу женщину снова в гостинной. Только к вечеру мой желудок начинает хотеть есть, улыбаюсь женщине, перехватывая маркову с доски. Они никак не порицает меня за эту вольность, а потом и вовсе пододвигает еще один кусочек ножом ближе ко мне, — А вы кем работаете у Руслана?

На самом деле я понимаю, что женщина точно на стороне Сабурова, но попытаться ее расположить к себе… Я могу попробовать.

— Я не работаю здесь, — она пожимает плечами, — Я по доброй воле помогаю мальчику.

Ничего себе мальчик… Но ее глаза по-матерински тут же загораются, она ведь и правда воспринимает его как мальчишку, своего сына.

— Просто Руслан мне ничего не рассказывает. Совсем… Хоть вы меня введите в курс дела. Пожалуйста.

— Что именно ты хочешь знать?

Все. Я в целом то не прочь понять, какой он мужчина. Какой он сын, брат. Может информация о его семье поможет мне понять, какие у него мотивы касательно меня, ну или в целом, чего мне ожидать дальше.

— Кто его родители?

— Обычные люди. Руслан первый ребенок в семье, самый старший. И всего добился сам. То, что у его семьи сейчас есть, полностью его заслуга. Он всегда отличался от других детей, особенный был. Шебутной, вспыльчивый на улице, а дома дисциплинированный, жил по собственному графику. Ты это заметишь… Он просыпается и ложится всегда в одно и то же время. По вечерам в понедельник, среду и пятницу у него тренировка. Он никогда их не пропускает. За все десять лет, что я здесь, не было ни одного дня, чтобы он не пошел по какой-то причине.

Ох, какая у него скучная жизнь, однако.

— Странно, что ты не задаешь другие вопросы. Обычно женщин интересует иная сторона жизни, — она хмыкает, отправляя нашинкованную морковь в кипящее масло.

— Например? — вздергиваю бровь. Не совсем поняла ее посыл. О чем это я должна спрашивать. Меня интересует, какая личность мой муж…

Может мне удастся найти точки, куда я могу надавить.

— Про женщин, конечно, — вижу, как на ее лице появляется мимолетная улыбка, но потом она словно внутренне себя за это корит, пряча под маской строгости, — Юля же, да?

Я ей называла свое имя. Но сейчас она специально показывает, что не запомнила его.

— Да, — киваю, слегка смутившись. Ну как-то странно было бы спрашивать про его женщин у Фариды. Ну и тем более мне достаточно информации про то, что он спит с моей мачехой.

Снова прокручиваю момент их соития на нашей свадьбе, и обнимаю себя руками, пытаясь унять раздражение вперемешку с дрожью.

— Я не буду лукавить, ты мне не нравишься, — ее слова неприятно отзываются в сердце. Понятно, что мы никто друг другу, и она не обязана меня любить, но… Я же ничего плохого не сделала, — Ты не нашей крови, не наших земель. Ты никогда не сможешь его утешить так, как сможет сделать мусульманка. Ты никогда не будешь покорной, ты… — она отбрасывает прихватку в сторону, — Либо он сломает тебя, либо ты его. И то, и то — плохо.

Утром женщина была более дружелюбной. Притворялась?

Меня честно задевают ее слова. Я понимаю, что они своих женщин превозносят, но чем плохи наши русские девчонки? Разве мы как-то неправильно любим, не так говорим. Одеваемся…

Да, у нас больше внутренней свободы, но это не делает нас плохими. Отнюдь… Я никогда не предам человека, если люблю. И дело не в вере, дело в воспитании и внутренних стопах.

Они могут быть у любой национальности.

— Это выбор Руслана… Жениться на мне.

И хоть наш брак даже полудня не пробыл счастливым, я почему-то именно сейчас пытаюсь защитить его, уже изначально неправильный брак.

Может мне радоваться надо, Фарида поможет избавиться от уз брака, но ведь… Она скорее всего винит меня в том, что Руслан женился на мне. Меня, не его.

— Не знаю, что им движет. Это все неправильно, так не должно быть, — она качает головой, причитая, — У него уже была невеста. Наша. Местная. Родители привезли бы ее сюда из аула, скромная, спокойная девочка. И он же был готов жениться, а потом все оборвал. Из-за тебя.

Нет, ее тон не звучит как обвинение. Однако именно это я и чувствую. И скорее всего его семья посчитает также.

Глупость какая… Брак — это ответственность обоих людей. Но тут ее перекладывают на мои хрупкие плечи.

— Он всегда может развестись и снова жениться. На той, которая понравится вам всем.

— Вот! — она всплескивает руками, — Ты даже в такой ситуации размышляешь неправильно. Это то, о чем я говорила…

— Что неправильного в этом?

— Брак бывает раз на всю жизнь. Это у вас женщины привыкли скакать, чуть что не понравилось. А у нас нет. Не может он развестись и жениться на другой.

— Скакать? — я открываю рот. Молчать не буду, это прямое оскорбление, — А у вас если женщин бьют и насилуют, они молчат и терпят. Господи, да это абсурд. Вот почему вы не стали мне помогать. Мои женские слезы для вас ничто. Мужчина всегда прав?

Я даже не замечаю, как повышаю голос. Но такая позиция меня жутко раздражает. Даже злит.

Разве женщины не должны поддерживать друг друга и так в этом непростом в большинстве случаев патриархальном мире…

— Юля! — за спиной раздается жесткий голос, которому тяжело перечить, — Иди за мной!

Руслан двигается вперед, демонстрируя покатые мышцы спины. Даже под футболкой видна вся его мощь и сила.

— Ты же ушел работать… Просил тебя не трогать, — я пячусь назад, ощущая, как волны его ярости сбивают меня с ног.

Сейчас его боюсь. Интересно, какую именно часть разговора он услышал. Или все?

— Пошли поговорим, — взгляд исподлобья. Буравит.

А потом снова отворачивается.

Понимаю, что спорить сейчас с ним — это создать проблему на ровном месте. А их и так много.

— Что ты себе позволяешь? — мы не успеваем зайти в мою спальню, как он тут же рыкает на меня, ударяя кулаком в дверь. Та расходится на небольшую трещину, — Как ты разговариваешь с женщиной вдвое старше тебя?

— Она сказала вещи, которые мне не понравились.

Глава 10.

Конечно, он решает, что отвечать мне на вопросы не нужно. Психует, ударяет дважды кулаком о стену.

— Ты не просто трахаешь мозги, мелкая. Ты живого места там не оставляешь.

И снова уходит, только я в этот раз не теряюсь, злюсь настолько сильно, что рвать и метать готова. Хватит играть в молчанку.

Бесит!

Я бегу за ним, перехватываю его в дверном проеме и тащу обратно в комнату за рукав. Мне кажется, на его лицо на мгновение вспыхивает недоумение.

Он смотрит сначала на мою руку, что крепко клешнями вцепилась в него, потом медленно переводит взгляд на мое лицо.

— Ты поговоришь со мной, Руслан, — проговариваю четко, — Ты обязан мне все рассказать. Не делай из меня дуру только потому, что я младше. Да, у меня нет того богатого жизненного опыта, — свободной рукой делаю кавычки в воздухе, — Но я не тупая. Я хочу помочь отцу, и чтобы это сделать, мне нужна правда. Ты говоришь, что я как ребенок себя веду, но при любом удобном случае бежишь от меня подальше.

Сама не понимаю, как выпалила все это в него, но на одном дыхании скороговоркой проговариваю.

Он молчит, но больше не двигается. Внимательно пристально всматривается в мои глаза, гипнотизирует и молчит. Долго.

Мне кажется минуту, две, три. Теряю счет времени.

А потом перехватывает мою кисть, что так и не отпустила рукав, снова встает в лидирующую позицию, отводит мои обе руки мне за спину и впечатывает меня в стену.

Больно бьюсь лопатками, ощущая холод бетона, но не показываю ему, что мне некомфортно.

— Юль… — вкрадчивый шепот у самого уха, — Ты откуда столько смелости взяла? Сумасшедшая?

— У тебя не получится меня запугать, Руслан.

— Думаешь? Я не такой благородный, каким ты видела меня в вашем доме. Ты даже представить себе не можешь, что ты сделала…

— Давай, Сабуров, — я оголяю зубы, — Покажи мне! Что ты можешь сделать, кроме пустых угроз?

— Дурочка…

Качает головой, а я словно и правда набираюсь чересчур много смелости, внутри клокочет неконтролируемая злость, которую ранее я не испытывала ни разу в жизни. Мне одновременно и плохо и больно, а с другой стороны прилив сил откуда-то лавиной сходит на все мое тело.

Я даже эту энергию ощущаю физически.

— Руслан, я хочу, что мы с тобой вели равный диалог. Не нужно меня прогибать и пытаться сломать, иначе будешь биться о скалы. Я не твоя собственность, я вышла замуж по доброй воле. Помни это.

— Юлька-Юлька, — он снова не дает конкретики, просто смотрит внимательно, а потом все же начинает говорить, — Ты осталась одна. Совсем. Без папы, денег, жилья. Друзей у тебя нет. У тебя ничего и никого больше нет. Ты так и не поняла, что единственный человек в этом мире, кто может тебе помочь, это я?

— Нет, Руслан, это ты не понял. Что самый главный человек, который мне может помочь — это я сама в первую очередь.

— Серьезно? — он прыскает со смеха, но разумеется ничего веселого в этом нет.

— И как же ты собралась решать все вопросы? Давай по порядку. Где возьмешь деньги на лечение отца?

— Я пойду работать.

— Кем? — приподнимает бровь. И меня это оскорбляет.

Не верит в меня. Совсем. Словно все, что я могу делать — это не отсвечивать и рожать детей. А у меня на самом деле огромный потенциал.

— В двадцать первом веке можно везде найти работу. Тот же менеджер по продажам, я знаю, что при хороших показателях, выплачивают кипиай. А потом я умею общаться с людьми… Можно работать в две смены.

Я на полном серьезе говорю ему о своих планах, перечисляя все возможные варианты.

— Юль, сколько стоит лечение отца? — он опускает меня на землю.

Я помню, что сумма большая. Я это знаю.

— Я продам квартиру, которую мне подарил папа, а остальные деньги с зарплаты буду откладывать на лекарства. Жить… — опережаю его вопрос, — Сниму студию на окраине города. Я не избалованная, Руслан. Я везде найду себе место. Параллельно буду вести социальные сети.

Говорю все это, рассказываю ему, а у самой отчего-то слезы собираются в уголках глаз. Перестаю понимать, зачем так основательно ему раскладываю все по полочкам.

Он же как на дурочку смотрит на меня…

— Отличный план, Юль, — он кивает, — Только квартиры у тебя больше нет.

— Как нет?

— Вот так, — он отпускает от меня, отходит, складывая руки в карманы штанов, — Багдасарян все себе забрал. Нет ничего у вашей семьи больше.

— Ты врешь…

— Для чего мне врать?

— Чтобы манипулировать мной и подчинять!

— Серьезно? — напрягается всем телом, — Не думай, что ты подарок судьбы, мелкая. Я бы хотел от тебя избавиться как можно скорее, но дал слово твоему отцу. А слово держать я умею. Поэтому выкинь всю эту дурь из головы, я прошу тебя. Перестань изводить и меня и себя. Нет у тебя выбора. Понимаешь? Ты — Сабурова, это единственное, что спасет тебя.

И теперь я позволяю ему действительно уйти. Он выходит из спальни, не смотря больше на меня.

Оставляет одну, разбитую, сломленную и потерянную. Прокручиваю его слова в голове без остановки. У меня ничего нет…

А потом позволяю пожалеть себя на секунду, и все это превращается в настоящую истерику. Не знаю, слышны ли мои вопли на всю квартиру, но в комнату ко мне никто не приходит до глубокой ночи.

Глава 11.

Я не могу уснуть, ворочаюсь из стороны в сторону. То откидываю одеяло из-за того, что становится душно. Открываю окно, тут же становится холодно, и я укутываюсь по самое горло.

После нескольких попыток найти удобное положение, я бросаю это дело, встаю с постели и выхожу из комнаты.

Аккуратно на носочках захожу на кухню, осушаю половину графина. В доме стоит тишина, словно я здесь совсем одна. А может так и есть, ведь я не выходила из комнаты, а Руслан вполне себе мог куда-то уехать.

Например, к Елене.

Больше всего раздражает, что каждый раз, когда я думаю о женщине, я вспоминаю их половой акт. И мне дурно от этих мыслей. Я должна ее ненавидеть за то, что она спала с моим отцом и врала ему, но больше всего ненавижу, что она позволила себе переспать с Сабуровым.

Знаю, что и на нем лежит вина, только от этого совсем не легче. А я ведь и правда была сильно влюблена. Настолько, что на радостях при подготовке к свадьбе не замечала очевидных вещей.

Это сейчас я вспоминаю, что отец был грустным последнее время, иногда даже раздражительным. У него были проблемы в бизнесе и со здоровьем, а я эгоистично носилась с этой свадьбой, считая только ее важным.

Все это была мишура.

— Почему не спишь? — голос за спиной заставляет меня вздрогнуть, я передергиваю плечами, ставлю стакан обратно на столешницу.

— Ты меня напугал, — почти сразу узнаю Руслана, — Не нужно так делать больше.

Он обходит барную стойку и садится напротив меня. Внимательно изучает, ведет взгляд к шее, а я резко вспоминаю, что на мне одна шелковая ночнушка и все. Инстинктивно прикрываю руками грудь, обнимаю себя, пытаясь спрятаться.

— Зачем я нужна Багдасаряну? — шепотом спрашиваю.

Каждый раз, задавая вопросы, я надеюсь, что получу ответ хотя бы на один.

— Ты ему нравишься, — Сабуров хмыкает, — Он считает тебя привлекательной.

Почему-то его голос слышится насмешливым. Тут же становится жутко обидно. Значит ли его насмешка то, что для Сабурова непонятно, что привлекательного мог найти во мне Саркис.

Я бы спросила у него сейчас “А тебе?”, но не делаю этого. Между нами возникла каменная стена. И уже не так важно, что он думает обо мне как о женщине.

Я ему неудобна, я ему не нужна.

— Неужели папа меня сбирался ему отдать?

— Нет, конечно, Юль. Он бы никогда так не поступил. Просто… Виталик натворил делов, а когда понял, что уже не выберется, то попросил помощи у меня. А я не смог отказать.

— Как так получилось, что папа остался банкротом? И как способствовал Багдасарян этому?

— Это мужские дела, Юль. Не стоит в них лезть.

Ясно. Глупо было ожидать, что он заговорит со мной как со взрослым и осознанным человеком.

Поджимаю губы, киваю ему.

Пойду попробую еще раз улечься спать.

Встаю аккуратно с высокого стула, все еще сжимаю руки на груди, босые ноги соприкасаются с холодным кафелем, поджимаю пальцы.

— Не могла бы ты сделать мне чай? — я даже не сразу понимаю, что руслан обращается ко мне, — Пожалуйста. Голова болит сильно.

Вау. Он сказал что-то вежливое впервые за все время.

— Может обезбол лучше?

— Нет, стараюсь себя не пичкать лишний раз таблетками. Чай с мелиссой мне поможет.

— Хорошо, — сейчас, когда он такой спокойный и не указывает как мне жить и что делать, я снова узнаю в нем того Руслана, который мне очень понравился.

Пусть этой тихой ночью мы оставим все наши недомолвки на заднем плане, а я сделаю ему чай, он просто посидит рядом. И я пребуду в иллюзии несколько минут, что не совершила ошибку, выйдя за него замуж.

Нахожу рассыпчатый чай на полках, это оказывается не так сложно, потому что у Фериды все четко рассортировано.

Аромат мелиссы бьет по ноздрям, понимаю, что тоже не прочь выпить горячего.

— Спасибо, — еще одна вежливость от Сабурова. Даже и не знаю, как реагировать.

Он забирает кружку из моих рук, делает небольшие глотки, оставляя в сторону.

— Горячий.

— Я могу разбавить холодной водой, — предлагаю свою помощь.

— Не нужно, — качает головой, — Чай теряет так свои вкусовые качества. Остынет.

Понимаю, что больше общих тем для разговора у нас нет. Забираю свою кружку и ухожу в спальню.

Сидя на кровати прислушиваюсь к шорохам за дверью, Руслан не сильно громко себя ведет, однако я понимаю, что он все еще на кухне.

Сердце начинает биться чаще, когда я слышу шаги недалеко от моей спальни. Они стихают, и я всем телом ощущаю, что он за дверью.

Быстро ставлю кружку на тумбу, отворачиваюсь на бок и зажмуриваюсь.

Дышу рвано, сжимаю руки в кулаки под одеялом. Нужно не подать виду…

А его взгляд фокусируется на моей спине. Мне даже видеть этого не нужно, я чувствую всем телом.

Понимаю, что пахнет жареным, когда матрас с пустой стороны прогибается под тяжестью веса.

— Юля, ты спишь? — он задает вопрос.

А я молчу. Не хочу отвечать.

— Знаю же, что нет. Твое тяжелое дыхание слышно на всю комнату. Не притворяйся.

— Зачем ты пришел? — я не поворачиваюсь в его сторону, говорю из-под одеяла.

— Я тут подумал… Я в любом случае оплачу лечение Виталику. Он мой друг.

— Я тебя не просила об этом, — та самая язва выходит наружу.

— Зараза, — я ошарашенно вскрикиваю, когда его ладонь легонько ударяет по одеялу прямо на моей ягодице.

— Что ты делаешь? — сажусь резко, поджимая под себя ноги.

Смотрю на него бешено. Мне и страшно и в то же время интересно…

— Ты моя жена, Юль. И я тут подумал, почему это мы не спим в одной постели.

— Потому что у нас не настоящий брак…

— А дети должны быть настоящими, мелкая.

— Руслан, — я выставляю руку вперед, — Мне кажется я четко обозначила свою позицию. Только коснись меня… Только попробуй. Я после той шлюхи тебе не дамся. Я… Я ненавижу тебя. Уходи.

— Точно ненавидишь? — он берется за края одеяла, медленно стягивая его с меня.

Глава 12.

— Руслан! — я кричу, спрыгивая с кровати. Жмусь к стене, лишь бы быть подальше от него.

— Что такое, Юль? — он становится очень серьезным, — Куда делась вся твоя храбрость? Стоишь там, трясешься вся. Иди сюда, мы же муж и жена. Разве не должны спать в одной постели?

— Нет, — мотаю активно головой из стороны в сторону, — Не должны.

— А как же пункт договора о наследнике?

— Да не будет между нами никакого секса. Вообще ничего не будет. Я не хочу тебя, понимаешь ты это или нет? Ты сам все испортил. Я могла бы стать действительно хорошей и верной женой, только ты предпочел окунуть меня прямо в грязь. Не дал насладиться свадьбой, не дал даже дня побыть в браке без боли. И у меня вопрос, раз ты такой хороший друг моего отца, то для чего ты сделал мне больно? Он тебе меня доверил, чтобы ты издевался надо мной?

— А в чем именно издевательство?

— Ты и правда не понимаешь, как унизил меня? — вспыхиваю как спичка. Загораюсь злостью изнутри за секунду. Ярость душит, меня накрывает. Ладно, если бы он признал, что поступил как полный урод, но ведь он делает вид, что все сделал правильно.

— Унизил чем? — он тоже встает с кровати, но в мою сторону не идет, — Тем, что занимался сексом на фейковой свадьбе? Если бы не мой приятель, Юля, у которого слишком длинный язык. Ты бы вообще не узнала об этом, и у нас бы давно случилась брачная ночь. Разве я не прав?

— Как хорошо, что у твоего друга морали больше, чем у тебя.

— Ну пускай так, — продолжает будничным тоном, — Мне не интересна твоя оценка моей морали. Просто выполняй то, что должна. Выполняй условия брачного договора.

Отчаяние бьет через край. Я хочу до него хоть как-то достучаться. Кричать уже не получается, он словно в вакууме и не слышит.

— Почему ты спал с Еленой? Просто скажи, как есть. Не ври. Ты ее любишь? Или она тебе так сильно нравится как женщина?

— Нет. Ни то и ни другое.

Я всплескиваю руками, сажусь на пол, отчаянно падаю головой на колени.

— Ну скажи хоть что-то, Руслан. Я умоляю тебя. Дай мне хотя бы грамм информации… Я схожу с ума в неведении.

Сабуров тяжело вздыхает, подходит ко мне, поднимая с пола, и укладывает на кровать. Нависает сверху, внимательно изучает лицо. Боюсь, что сейчас опять начнет трогать меня, касаться.

Но нет.

Он садится рядом, укрывает меня тяжелым одеялом, поправляя его по бокам. Выглядит заботливым, чем еще больше меня пугает. Пытается усыпить мою бдительность?

— Она пришла ко мне месяца четыре назад, — прочищает горло, — Сама. Пьяненькая, хотела поговорить на счет Виталика. У них начались какие-то проблемы в отношениях.

Я прислушиваюсь к тихому голосу, Руслан кладет руку на мой живот и не двигается. Я ощущаю жар даже через плотную ткань. Меня слегка потряхивает, но уже не так сильно.

Странно… Я не могла же не заметить, что у папы с его пассией разлад. Они выглядели довольно счастливыми.

— Знаешь, что меня всегда поражало? — задает риторический вопрос, — Он с тобой носился как курица с яйцом. Все оберегал, не хотел ничего говорить. Когда он попросил меня взять тебя в жены, я сразу предложил ему рассказать тебе как есть. Чтобы ты не строила иллюзий, что я воспылал резко к тебе чувствами. Но нет, он долго упирался. Умолял ничего тебе не рассказывать. Сошлись на том, что про фиктивный брак скажем, а про банкротство нет. Но как видишь, ты все равно все узнала довольно быстро.

— И зачем он скрывал?

— Откуда я знаю, Юль. Сам хотел бы понять, что происходит. Не уверен, что его состояние просто так ухудшилось именно после свадьбы.

— Ты кого-то подозреваешь? — ловлю его взгляд.

— Да, — уклончиво отвечает.

— Кого, Руслан? — я поднимаюсь с постели, стою на коленях. Сама не замечаю, как подвигаюсь ближе к мужчине. Кладу свои руки на его плечи, — Скажи, кого.

Лямка от шелковой ночнушки скользит вниз по руке, слетая с плеча. Грудь оголяется, мгновенно демонстрируя миру полное полушарие с розовыми аккуратными сосками.

Я расширяю глаза, второпях поправляя одежду. Но он все равно успевает заметить стоячий сосок.

— Мне просто холодно, — натягиваю одеяло. Говорю глупость, но боюсь, что подумает вдруг я возбуждена. А это не так.

— Ага, — ухмыляется. Качает головой, отбрасывая мысли прочь, — Я думаю, что это сделала Елена. Но, — он резко прервает меня, — Не нужно сейчас бежать и трубить в тревогу, окей? Я решаю этот вопрос. Но мне нужно время. Если ты сейчас наведёшь панику, то сделаешь только хуже. Она у меня пока на крючке, доверяет, понимаешь? Не нужно ей знать, что я подозреваю ее в чем-то.

— Но ты с ней спал…

Я уже настолько запуталась, что мне тошно становится от количества загадок и тайн, что резко ворвались в мою жизнь.

— Одно другому не мешает. Хватит на сегодня разговоров. Надеюсь я хоть немного удовлетворил твой интерес.

Ну как удовлетворил… На десять процентов из ста.

— Ответь на последний вопрос, — мучаю его, — Для чего ей это нужно все? Денег мало было? Захотела больше?

— Нет. Другие мотивы.

Я не спрашиваю какие. Если сразу не ответил, то и не скажет больше ничего.

Голова кругом идет от информации, час от часу не легче.

— Руслан, — зову его, когда он уже выходит из спальни, — Не приходи ко мне больше вот так, хорошо?

Его глаза загораются ярким пламенем.

— Я все равно получу свое, мелкая. Ты мне родишь ребенка вне зависимости от того, что происходит вокруг. И время начинает свой отсчет прямо с этой секунды. Я даю тебе месяц на адаптацию, на принятие ситуации. Смирись, перестань видеть во мне врага. Начни готовиться ко встречи с моими родителями. А потом мы плотно займемся… — он улыбается, заставляет меня зависнуть.

Не договаривает, желает спокойной ночи и наконец-то уходит.

Боже… Прикладываю руки к горящему лицу, вся полыхаю.

Смирись… Как с этим можно смириться?

С другой стороны лед тронулся, он начал говорить. Пускай и не так много.

Глава 13.

Смотреть на отца в таком состоянии очень тяжело. Поправляю ему подушку, глажу по руке. А он никак не реагирует. Это самое страшное, когда так происходит.

Его уже подключили ко всем нужным аппаратам, я знаю, что Руслан внес нужную сумму. Хотела его поблагодарить за это, я же не сука какая-то, но Фарида сказала, что он уехал на несколько дней по своим делам в другой город.

С одной стороны я очень обрадовалась свободе, с другой… Ходила по городу и оборачивались, боясь наткнуться на Багдасаряна.

Все–таки Руслан знатно меня запугал этим мужчиной.

— Папуля, — сажусь на стул рядом с больничной койкой, — Мне так тебя не хватает… Приходи в себя скорее. Умоляю.

Мечтаю, чтобы он ответил. Но нет, этого не происходит.

— Знаешь, Руслан оказался не очень хорошим мужем. И зря я надеялась, что он меня полюбит, — грустно усмехаюсь, — Теперь он рассказал всю правду. Ты меня отдал за него замуж, чтобы спрятать от другого мужчины. Только, пап, зачем я другому? Зачем он хочет меня забрать?

Вот бы он сейчас проснулся и дал ответы на все вопросы.

— А еще, Руслан хочет, чтобы я стала мусульманкой. Ну какая из меня мусульманка… Я не стану, пап, не буду принимать его условия и правила. И рожать ему не стану. Пусть выкинет меня на улицу, — слеза скатывается вниз, — Но я не умею подчиняться. Ты просчитался, пап. Не нужно было меня ему отдавать. Не этому человеку.

Смотрю в окно, уже вечереет. Сама не поняла, как провела тут полдня. Мне кажется это единственное место, где мне спокойно. Рядом с самым близким человеком.

— Надо же, какая трогательная речь!

Вздрагиваю из-за постороннего голоса.

Узнаю едкие ноты.

— Зачем ты пришла сюда? — не поворачивая головы задаю вопрос.

— Навестить мужа, — она подходит ближе, кидает красную сумку от Шанель на кровать в его ноги, — Разве я не могу прийти к любимому мужу?

— А ты его любила до того, как раздвинула ноги перед другим, или после?

— Ой, Юля, — она закатывает глаза, — Ты такая глупая если честно. Я молодая красивая женщина, мне нужен секс. А у твоего папы, прости за откровенность, после таблеток не стоит. И что теперь… Мне терпеть все это?

Я вспыхиваю. Не хотела бы знать такие подробности.

— Ну вот видишь, — кивает в мою сторону, — По твоему лицу и так все видно. Святая простота. У отца твоего нашли рак еще полгода назад, он все трясся, переживал, что ты узнаешь. Ему прописали таблетки, пиздец кстати какие дорогие. Последнее время Руслан ему помогал. Сутент, называется, — она все это рассказывает, — Я долго держалась. Я люблю твоего отца, он много для меня сделал. Но мне нужен был мужик во всех смыслах, а Рус… Он помог мне удовлетворить все потребности.

— Ах… Потребности. Ну да.

— Твой отец решил развестись со мной месяц назад, не хотел портить мне жизнь своими болячками. И я не ушла, Юль. Я осталась рядом с ним, хотя у него уже на тот момент не было денег. Так ты все еще считаешь меня дрянью?

— Да, Лена. Потому что, хочу напомнить, ты трахалась на моей свадьбе не с кем-то, а с моим мужем. Этого достаточно для ненависти, как ты думаешь?

— Если бы у вас был полноценный брак, и он бы спал со мной, девочка. А так… Какие обиды, если это фикция?

— Но я была в него влюблена…

— И что? Представляешь, не весь мир крутится вокруг тебя. Так бывает. Вот ты столкнулась с реальностью, где ты любишь, а тебя нет. Будь выше этого! Пиздец, тебе еще расти и расти. Жизни совсем не понимаешь.

— У меня хотя бы есть честь и достоинство. И я не подлая.

Она замолкает, качая головой. Подходит к отцу, садится рядом с ним и берет за руку. Молчит, ничего не говорит.

— Девочка моя, — больше не смотрит на меня, гладит лицо отца, — Честь и достоинство счастливой тебя не сделают.

— Уходи, пожалуйста, Лена. Не трогай его. Раз он хотел развестись с тобой, значит ты ему здесь и сейчас не нужна.

— Я всегда ему буду нужна, он любит меня. А знаешь, что тебя бесит? Что ты прекрасно в глубине души осознаешь, что твой папа любит меня больше, чем тебя. Оттуда и твои протесты.

— Это чушь! Любовь к дочери и любовь к женщине — это разные вещи.

— Однако, это тебе не мешало все время со мной соревноваться.

Я начинаю закипать.

— Руслан считает, что это ты что-то сделала с моим отцом!

Она смеется, так заливисто. Совсем не обижается на то, что ее любовник считает ее дерьмом.

— Это он тебе сказал? — смахивает слезы от смеха, — Ну чего только мужики не придумают, чтобы залезть в трусики к глупой кисоньке. Юлька, а он уже сорвал твой цветок? Или тема общего врага не сработала и контакт не случился?

— Пошла ты! — мне обжигают ее слова, как кипяток.

Вылетаю из палаты, потому что еще секунда и меня настигнет истерика.

Меня бесит, что я не могу достойно поставить на место эту суку. Она то и дело, что унижает меня. Пытается указать мне место.

Говорит, что я глупая… Я не могу ее больше терпеть.

И самое страшное, что она посеяла зерно сомнения на счет Руслана. А вдруг он и правда так сказал, чтобы просто меня получить в качестве женщины… Если это так, то он подлец еще больше, чем я думала.

Выхожу на улицу, слезы застилают обзор. Нехорошо мне.

Делаю два шага и тут же оказываюсь в чьих-то объятиях. Чужих. Незнакомых.

— Моя девочка, — грубый голос на ухо, — Сегодня без своего цербера.

Застываю. Ловлю боковым зрением знакомое лицо.

Саркис.

— Почему ты плачешь, Юля? Кто тебя обидел?

— Отпустите меня…

— Ну что ты, душа моя, — он ловит пальцем слезу на моей щеке, пробует на вкус, — Кого мне убить, чтобы больше не видеть на этом красивом лице слезы?

Я поднимаю взгляд на него. Боюсь.

Он хоть и говорит ласково… Но я внутренне ощущаю сильный страх перед ним.

— Красивая… Моей будешь, Юль.

Мои хорошие, вот принесла вам Саркиса. 38 годков мужику, самодур, влиятельный очень.

Глава 14.

Я сначала не могу сориентироваться, застываю на месте, ощущая как горячие руки чужого мужчины касаются моих плеч. Саркис пододвигается ближе ко мне, и его теплое дыхание тут же опускается на мою щеку.

Отмираю, начинаю понемногу соображать.

— Я прошу вас соблюдать дистанцию, — отпрыгиваю в сторону, слегка покачиваясь на месте.

— Девочка, — его настроение явно хорошее, он улыбается и совершенно никак не обижается на мою реакцию, — Зачем ты бегаешь от меня?

— Разве я бегаю?

Удивлюсь. После свадьбы я вижу этого мужчины во второй раз.

— Юля, — задумывается, складывая руки в карманы брюк, — Я хочу провести с тобой вечер. Никаких намеков, просто ужин. Ты составишь мне компанию?

— Я замужем, Саркис. И моему мужу такое времяпрепровождение не понравится. И я правда буду вам благодарна, если вы оставите меня в покое…

Уверена на все сто, что моя речь Багдасаряна не впечатляет, он как хищник делает выпад и уже оказывается рядом со мной.

— Сабуров забрал то, что принадлежит мне. Я хочу вернуть, — ведет носом, словно учуяв запах, — И я хочу, чтобы ты добровольно согласилась. Не буду тебя ломать и заставлять, как сделал это он. Юль… Просто ужин.

— Нет, не стоит, — мотаю головой, — И я не вещь, чтобы меня забирать. Я вышла замуж за Руслана добровольно.

— И ты счастлива? — прищуривается.

— Я… Я долгое время была влюблена в него, поэтому я хотела за него замуж. Саркис, прошу вас, оставьте эти игры, не нужно. Я знаю, что мой отец задолжал вам деньги, даже представить не могу сколько, но сейчас папа… — смотрю на окна больницы, — Он там. И пока не придет в себя, он долг вам отдать не сможет. Уверена, что произошло недоразумение, мой отец не подлый человек.

— Юля-Юля, — Саркис поднимает руку и совсем невесомо касается моей кожи на лице, — Ты красивая очень. Я понял, что хочу тебя, как только тебе исполнилось восемнадцать. С ума сходил каждый раз, как появлялся в вашем доме. И честно сказал твоему отцу, что женюсь на тебе. Что моей будешь. А знаешь, что он ответил?

— Что? — полушепотом выдыхаю.

— Он согласился, Юль. Дал добро. Представляешь мое удивление, когда я узнал, что ты уже стала женой, только другого мужчины? Разве я мог не злиться?

— Послушайте, — меня начинает трясти, сильно, как от морозного ветра, которого нет сейчас на улице, — Я не понимаю до конца мотивы отца, не могу отвечать за его слова и поступки. Но разве вам не хочется, чтобы рядом с вами была та женщина, которая вас будет любить?

Я всегда была свято убеждена, что с любым человеком, даже самым опасным, можно найти подход в разговоре. Поэтому я не истерю, не ругаюсь с ним, не показываю свой страх, хотя уверена, что он чувствует его и так.

Мне важно, чтобы он понимал… Я не жертва, меня нельзя взять и запугать, подчинить, привязать к себе насильно.

— Глупышка, — но Саркиса моя речь не впечатляет, — Моей любви хватит на двоих. Давай, Юль, не будем доводить до греха. Поговори с Сабуровым, честно и открыто, приходи ко мне, и я весь мир положу к твоим ногам.

— Не нужно, — упрямо повторяю, — Я не приду к вам, если сама этого не захоху. Не заставляйте, вы только усугубляете ситуацию.

Он прикрывает глаза, явно начиная злиться. Но при этом сдерживает себя.

— Я дождусь тебя, хорошо. Я не стану на тебя давить, дам тебе право выбора. Но чтобы ты его сделала, ты должна и меня узнать лучше, Юля. Я хочу вечер с тобой.

— Я подумаю, — быстро кидаю в ответ, лишь бы он успокоился и ушел.

Конечно, я не пойду никуда с ним. Во-первых вызвать гнев Сабурова — это вырыть себе яму. Глупо и безрассудно. А во-вторых, я боюсь самого Багдасаряна. И как бы он красиво не пел о какой-то там мифической любви, чую, что дело в личных мотивах. А я пешка.

Жутко устала от всех этих мужских игр, никогда не понимала, почему для мальчиков с малых лет так важен дух соперничества. И если в песочнице все может закончиться безобидной ссорой и песком в глазах, то во взрослом мире они используют куда более страшные методы.

Например, делают из людей своих марионеток. Ломают чужие судьбы.

И я понимаю, что такой мир далек от меня. Мой отец хоть и занимался крупным бизнесом, криминала в нашей семье не было никогда. А если и был, то точно тщательно скрывался.

Я росла в семье, где была любовь, мир и счастье. А не боль и страдания.

Очутившись рядом с Сабуровым я впервые окунулась в реальность, но в его, а не свою. Она у нас разная.

Для него в норме спать с женой близкого друга на своей же свадьбе, а для меня норма уважение и доверие между мужчиной и женщиной.

А что касается Багдасаряна…

Он тоже из того мира, где мне нет места. Я не хочу там быть.

— Давай я тебя отвезу, — Саркис снова давит своим авторитетом.

— Я на такси поеду.

— Юль… — интересно, сколько раз он готов предложить, прежде чем поставить крест на этой идеи, — Я отвезу.

Нажим в голосе, не дает право выбора. Это раздражает.

Но я соглашаюсь. Он так просто не отпустит, а я уже хочу очутиться внутри своей спальни, закрыться на все замки и не выходить как минимум сутки.

Мы садимся в его седан, Саркис по-джентельменски открывает мне дверь, помогая мне забраться внутрь. Сам же садится за руль, интересуется вежливо комфортна ли температура воздуха в салоне, нужна ли какая-то музыка.

Если бы я не знала его раньше и не видела их стычку с Сабуровым, то приятно бы удивилась ткому обходительному отношению мужчины ко мне.

Но розовые очки надевать я не планирую. Они точно разобьются стеклами внутрь.

Мы едем в полной тишине, и я внутренне благодарю вселенную, что мне не приходится с ним говорить.

— Если бы он тебя хотя бы немного уважал, моя девочка, он бы никогда не позволил причинить тебе такую боль. Разве он стал бы трахать другую на вашей свадьбе? — голос Багдасаряна нарушает тишину, когда мы уже въезжаем во двор.

— Я не стану это с вами обсуждать!

Глава 15.

Провожаю в окно взглядом отъезжающую машину Саркиса, после того как я поднялась домой, успела умыться, переодеться, он все еще стоял у подъезда.

Странный этот Багдасарян. Речи такие льет, что только рот открой да слушай. А с другой стороны все рядом с ним трясется, каждая клеточка тела кричит об опасности.

Падаю на кровать спиной, смотрю в потолок и пытаюсь хоть как-то упорядочить мысли, прийти к чему-то логическому, но там беспросветная тьма.

К Руслану я все еще тянусь, конечно, головой понимаю, что зря. Он сделал больно, растоптал меня и унизил, но любить то перестать за секунду невозможно. По щелчку пальца это не происходит.

С другой стороны есть Багдасарян, которого я на дух не переношу с юношества, но отчего то именно сегодня взглянула на него с другой стороны. Не воображаю в своей голове, не делаю его хорошим, но однозначно есть что-то большее, чем просто вражество двух мужчин.

И еще меня смущает момент, что отец дал ему добро жениться на мне… Папа меня решил всем подряд сосватать? На душе гадко от мысли, что на мои то чувства всем было плевать. Да и сейчас тоже.

На телефон падает смс. Устало вздыхаю и поднимаю гаджет перед лицом.

“Привет! Как дела? Как провела день?”

Смска пришла от мужа. Только с припиской: ненавистный.

Не хочу ему отвечать, но понимаю, что надо. Если не отвечу, начнет звонить, не отвечу на звонок, доберется до меня через Фариду. По итогу все равно добьется своего.

“Все ок. Была у отца”.

Максимально холодный ответ. Даже подробности расписывать не буду.

“А потом что делала?”

“Домой пошла”

“Точно?”

Рычу от злости.

“Если ты что-то хочешь конкретное сказать, то прекрати выпытывать из меня информацию!”.

Не проходит и секунды после моей смс, как от него уже поступает телефонный звонок.

Закатываю глаза, делаю три глубоких вдоха, прошу себя саму иметь силы и терпение.

— Скажи честно, ты совсем идиотка? — его голос пускает мурашки по всему телу, — Юль, ты не ребенок вроде, а поступки тупые.

— Ты определись, ребенок я или нет. Когда тебе выгодно, то ребенок, а когда нет, то посмотрите-ка…

Сажусь на кровати, злит меня жутко. Вызывает такие противоречивые эмоции, что и задушить готова и плакать от бессилия.

— Ты добровольно села к Багдасаряну в машину… — делает паузу, — Юль, мозгов нет, да?

— Так нет или да? — сарказмом его давлю.

Пытаюсь хоть как-то задеть.

Слышу хриплое сопение на том конце провода и тишина. Телефон в руке вибрирует, убираю от уха, еще одна смс, только уже с незнакомого номера.

“Душа моя, какие у тебя любимые цветы?”

Сглатываю. Он сегодня так меня назвал уже, поэтому я с точностью определяю Саркиса.

Закусываю губу, не понимаю, стоит ли вообще отвечать на такое…

— Юль, он мог тебе навредить. Ты хоть это понимаешь? А если бы мою жену видели в машине с другим?

— Двойные стандарты, Руслан. А если бы моего мужа увидели с мачехой в подсобке?

— Да прекрати ты уже приписывать сюда Елену! — срывается на крик, — Он мог убить тебя!

— Не мог, — уверенно отвечаю, — Он сказал, что любит меня.

— Да пиздец! А ты и поплыла, да, мелкая? Так вот в чем дело, тебе просто нужно петь в уши сладкие речи, чтобы ты рот закрыла и слушалась?

Его слова с такой силой обжигают меня, что я не ощущаю, как слезы срываются вниз.

— Как и любая женщина, Сабуров, я хочу любви… Имею право любить и быть любимой. Тебе моя любовь была не нужна, ты предпочел другую женщину. Я приняла твой выбор, прошу у тебя меня отпустить. Тебе же самому станет легче. Минус одна проблема. А может и две, уже не нужно будет платить за лечение отца.

В груди сильно жжет. Пальцы уже сами стучат по сенсору.

“Пионы”.

Мой ответ улетает собеседнику. Прижимаю ладонь к горящему лицу.

Что я творю?

— Не станет… Я долг обязан свой выполнить перед твоим отцом. Просто прошу тебя, услышь меня, я тебе не враг. Я защищаю тебя. Багдасарян и правда может быть обаятельным, но он играет роль. Юля, давай будем с тобой союзниками против общего врага. Я тебя умоляю, включи мозги, девочка.

— Хорошо! — срываюсь, — Только на моих условиях, Сабуров!

— И какие же у тебя условия? — хмыкает.

— Я не стану ничего делать из того, что прописано в брачном договоре. И уже тем более не буду менять веру. Идет?

— Юля…

— У тебя как раз есть время подумать. А сейчас я спать! Пока!

Сбрасываю и прячу телефон под подушку, боясь увидеть там повторный звонок от Руслана и сообщение от Саркиса.

Я в какой-то западне с обеих сторон. А что выбрать… Что из всего этого будет правильным, понятия не имею.

Принимаю душ, смывая груз дня, пью перед сном успокаивающий чай, стараюсь не думать ни о чем плохом. Только о хорошем.

О том, что папе обязательно станет легче. Что судьба надо мной сжалится и подскажет как правильно поступить.

Наслаждаюсь одиночеством в пустой квартире. Пока меня не парализует от страха из-за настойчивого звонка в дверь.

Сжимаюсь сначала, а потом на носочках крадусь к двери. Включаю видео с камеры видеонаблюдения, а там…

Я не могу поверить. Вся лестничная площадка заставлена корзинами с пионами.

И больше никого.

Жду еще минут десять с колотящимся сердцем в груди, но признаков жизни за дверью не обнаруживаю.

Приоткрываю слегка, высовываю голову, осматриваясь. Тишина. И нереальный аромат от цветом.

В одном из букетов, самом большом, лежит записка. Вытягиваю из бутонов карточку.

“Ты самая прекрасная на свете, душа моя. Спасибо, что дала возможность поухаживать за тобой.

Твой Саркис”.

Не мой...

Глава 16.

Просыпаюсь от сильного шума, исходящего из коридора. Вскакиваю с постели, быстро накидываю халат поверх ночнушки и выбегаю из комнаты.

Не сразу понимаю, что происходит, пока не вижу разъяренной взгляд Руслана. Он ломает стебли цветов и сбрасывает все в строительный мешок, не жалея красивые бутоны.

Мне хватает секунды, чтобы отмереть и кинуться в его сторону.

Его белая рубашка закатана по локти, одет в черные брюки, а ноги босые. Словно он только вернулся с командировки, не стал даже переодеваться и сразу решил избавиться от цветов.

— Руслан, что ты делаешь? — выхватываю еще живой цветок из его рук, прижимая к себе.

Смотрю ошалело в его злые глаза, сама не дышу, боюсь, что также меня сломает, как эти прекрасные растения.

Он дышит тяжело, выпуская чуть ли не пар из ноздрей, молчит, но это и пугает. Лучше бы кричал, чем вот так, когда не знаешь, что ожидать от человека.

Аккуратно опускаясь вниз, собираю разбросанные цветы у его ног, так жалко красоту эту. Они абсолютно ни в чем не виноваты.

— Юля… — предостерегающий рык, но я его игнорирую. Надоели эти запугивания.

Молча под его взглядом складываю выжившие цветки обратно в корзину. Только не успеваю заполнить и половину, как Руслан пинает по ней, и пионы взмывают вверх, безжалостно падая к ногам.

— От кого они?

— От Саркиса.

— Блядь!

Собирает пионы в охапку и не оставляет на них живого места.

— Ты могла мне, — хватает меня за руку, — Слышишь? Мне могла сказать, что хочешь цветы. И я бы заставил ими всю твою комнату. Но ты предпочла взять их из рук врага, чтобы насолить мне!

— Не весь мир вокруг тебя вертится, — вспоминаю фразу, брошенную мне ненавистной мачехой, — Руслан, ты не пуп земли. И эти цветы просто красивый жест от мужчины.

— Красивый жест от другого мужчины моей жене!

Его злость только набирает обороты, а я даже не пытаюсь его успокоить. Мне плевать, что он чувствует сейчас.

— Да, Саркис сказал, что хочет ухаживать за мной, — обхожу его, выдергивая свою руку, — А я ответила молчанием. Он воспринял это за зеленый свет.

Иду на кухню, а он следом. Слышу тяжелые шаги за спиной.

— Ну почему ты такая? — разворачивает к себе, — Такая безмозглая и упрямая? Что мне нужно сделать, чтобы ты скинула свои иголки? Я хочу нормальную семью, Юля! Без этого дерьма. Без твоих концертов. Женщина должна уважать своего мужа, следовать тем правилам, которые он установил внутри семьи.

— Ты можешь отмотать время назад и не трахать мою мачеху на нашей свадьбе? — приподнимаю бровь, — Думаю, что нет, Руслан. Вот тебе и ответ.

— А ты думаешь, что Багдасарян сейчас сидит и ждет тебя у окна? Когда же его Юленька соизволит принять ухаживания, — Руслан передразнивает, — Думаешь он сейчас не трахает никого? Очнись, дура!

— Это ты очнись! — толкаю его в грудь, — Кто тебе дал право так со мной разговаривать? Разве твой отец хоть раз позволил себе такое обращение к твоей матери? А? — продолжаю толкать, — Кто тебе дал право унижать меня, равнять с землей? Опускать? За что, Руслан? Просто потому что я тебя раздражаю, что не слушаюсь тебя. Так а что ты сделал для того, чтобы я уважала тебя? Ты мой муж чисто номинально, но из нескольких дней в браке я вынесла одно, — останавливаюсь, пытаясь перевести дыхание.

— Чего же ты замолчала, малявка? Продолжай.

Почему он улыбается? Идиот!

А Руслан и правда не прячет свою улыбку, позволяет себя толкать в грудь, я напираю, во мне просыпается какая-то фурия. Не могу сдерживать гнев, обиду.

— Я вынесла то, что ты и не мужик вовсе. Понял?

Я не то хотела сказать, но его ухмыляющееся лицо меня взбесило. До жути.

И вот зато теперь он не ухмыляется, только я понимаю, что полоснула его по больному. Для мужчины проехаться по эго — это опасная зона. Особенно, если это восточный мужчина.

Заявления такого рода они воспринимают крайне болезненно.

И Руслан не исключение.

Тормозит, с недобрым блеском в глазах буравит мое лицо. Закусываю губу, молясь, чтобы молча ушел, хлопнув дверью.

Только напрасны мои надежды. И это тоже ожидаемо.

Между нами полыхает огонь ненависти. Странно, но наша семья максимально неправильная. Наверно потому что она не настоящая, искусственная.

Лживая…

— Не мужчина говоришь, Юль?

— Что ты задумал? — мы поменялись местами. Теперь он наступает на меня, а я уже пячусь назад.

— Сейчас докажу обратно, Юлька. Зря ты так.

И голос такой… Обманчиво спокойный.

Понимаю, что нужно бежать. Мы замираем, и мир вокруг нас тоже.

Срываюсь на бег, но не успеваю и шага сделать, как оказываюсь в кольце сильных горячих рук. Губы Руслана обрушиваются на мою шею, ладонь ползет по животу, скручивая все органы в узел, он пробирается к поясу от халата и развязывает его.

Берет меня за шею и разворачивает мою голову к себе.

Я мычу, брыкаюсь.

— Что ты…

Затыкает поцелуем, сильнее прижимая к себе.

Зря я его разозлила… Очень зря.

Глава 17.

— Руслан, хватит! — останавливаю его, но он не прекращает. Продолжает целовать.

Это наш первый настоящий поцелуй. Правда не такой, о котором я мечтала. С привкусом горечи и разочарования.

— А что, Юль, не нравится как целует мужик тебя? Надо помягче? — разворачивает к себе, прижимает плотно. Ощущаю его кубики пресса, жар, исходящий от тела.

Он заведен не на шутку. А я переживаю… Как бы он сейчас на эмоциях глупостей не натворил, после которых я никогда не смогу смотреть в его сторону.

Думаю, он улавливает это состояние в моих глазах. Целует уже более мягко, а я все равно отстраняюсь. Не хочу… Вот так вот. Под принуждением.

— Прежде, чем говорить, мелкая, нужно сначала думать.

— Тебе не надоело, Руслан? — я пропитана обидой на этого мужчину, — Унижать меня не надоело? Приказывать? Я как собачка… Мне место в доме указали, сиди и молчи, не высовывайся. Знаешь, почему отношение Саркиса ко мне так располагает? Он интересуется мной. А ты делаешь вид, словно и так знаешь меня. Что я настолько проста, что и копаться не нужно, все на поверхности. Но это не так и ты заблуждаешься.

Он снова заводится стоит мне только упомянуть имя другого мужчины. Но я делаю это осознанно. Бью туда, где больнее всего. Играю его же методами.

— Окей, — отходит на шаг назад, качает головой, что-то обдумывая, — А давай поступим иначе. Я тебе покажу, какой твоя жизнь могла бы быть реально рядом со мной, не будь я добр к тебе, Юль. Все познается в сравнении… Ты за своей обидой очевидные вещи совершенно отказываешься видеть. Тогда я преподам тебе урок.

Какая-то угроза сквозит в его голосе. И холод… Он больше не рычит, не злится. Наоборот, это что-то страшнее, чем я могла предположить.

— Ты чему меня учить собрался? — огрызаюсь.

А сама переживаю сильно, пряча настоящие эмоции страха за маской агрессии.

— Ты стала женой восточного мужчины, Юль, — недобро усмехается, — А я и так с тобой вожусь как с избалованной девчонкой. Теперь будет иначе. Можешь идти собираться, утром мы выезжаем.

— Куда?

— К моей семье. Поживешь там некоторое время, познакомишься со всеми поближе. Устроим им сюрприз… — недобрый блеск в глазах, — Обычаи наши увидишь. Поймешь все сама. И завоешь, Юль.

— Угрожаешь собственной жене?

— Предупреждаю.

— А если я не хочу. Силой увезешь?

— Конечно, — хмыкает, — Надену черный мешок на голову твою и украду. У нас так все делают.

Ошарашенно застываю на месте. Выпучиваю глаза и не скрываю, что реально боюсь.

— Шучу, — а тон такой, словно и не шутит вовсе, — У тебя выбора нет. Поспи еще немного, а потом собирайся.

— Руслан, я не хочу никуда ехать, — подбегаю к нему, инстинктивно хватаю за руку.

— А я больше не спрашиваю у тебя ничего. Я ставлю перед фактом. Ты едешь к моей семье и живешь там. А я периодически буду появляться.

— Ты собрался меня оставить там… Одну?

— Ну да, — так спокойно говорит, — У меня здесь бизнес и дела. А у тебя там будет дом, быт. Да куча всего интересного, Юль. А насчет Багдасаряна… Знаешь, даже и хорошо, что ты так ослеплена им. Потом больнее будет разочаровываться.

Я совершенно не узнаю сейчас в Руслане того, кого знала ранее. Понимаю, что какими-то словами его сильно задела. Но я словно поселила в нем лед, он стал безразличен. Его тон изменился. Взгляд тоже.

За секунду. Как по щелчку пальцев. Он выключил все эмоции. Погрузился во тьму.

— Давай поговорим.

— Поздно говорить, Юль. Заебался я с ребенком разговаривать.

— А как же папа… Я не смогу его навещать.

— Найму ему сиделку, — снова хмыкает, — Да и жена у него есть. Официальная. Присмотрит.

— Ты говорил, что она может быть причастна к его приступу… А сейчас что происходит?

— Ты наблюдаешь результат своего длинного языка и неумения держать его за зубами. Детский сад, Юлия,закончился. Начинается взрослая жизнь. Теперь все будет абсолютно по моим правилам. Вот прям как я скажу. И плевал я, нравится это тебе или нет. Уяснила?

— Руслан…

Меня трясет. Я не могу соображать адекватно. Душит не просто обида, а какае-то отчаяние. И столько в его голосе презрения.

Он поднимает руку вверх, показывая всем видом, что разговор окончен.

Уходит, напоследок опускаясь к разбросанным цветам, сгребает их в охапку и аккуратно кладет в корзину.

Я смотрю ему вслед, понимая… Что разбудила какую-то личность внутри него, о которой и не знала.

И мне это совершенно не нравится. Меня это до чертиков пугает.

Что я буду делать в его семье? Я могу не понравиться его матери, отцу. Они даже не приехали на свадьбу. Никого из его родственников не было…

Это может значить одно, они выбор сына не приняли. А значит у меня будут большие проблемы.

До рассвета сомкнуть глаз не получается, думаю о своих словах анализирую, что могло стать переломным моментом. Какая именно фраза?

Про то, что не мужик? Или про Саркиса? Или еще много чего, что я ему наговорила…

Молча собираю чемодан, хотя вещей не так уж и много. На какое время зависаю в своих мыслях, рассматривая висящее в шкафу свадебное платье.

Лучше бы я никогда его не надевала. Лучше бы я никогда не соглашалась у алтаря выйти за него замуж…

— Ты готова? — он появляется в моей спальне как раз в тот момент, когда я уже закрываю чемодан, — Машина внизу.

— А завтрак… Хотя бы кофе? — оттягиваю момент насколько это возможно.

— В дороге поешь, — отводит взгляд от меня, — Жду внизу.

И все. Уходит, оставляя после себя ледяную корку на моей коже.

Глава 18.

— Ты решила мне устроить бойкот, Юля? — Руслан выглядит очень довольным, словно наконец-то все по его правилам, все как он хочет. Мы едем с ним в одной машине по трассе уже больше четырех часов, а я не проронила ни слова.

Мне больше не о чем разговаривать с человеком, для которого моя свобода, мои ценности и моя жизнь не имеют значения.

Он так решил и сделал как ему удобно будет. Конечно, проще сбагрить куда-то болтливую девчонку, которая ни с чем не согласна. А кому лучше всего ее отдать?

Правильно!

Своим родителям, строгим, старой закалки. Которые чтят традиции и которые вероятнее всего меня не примут.

Это и пугает. Пугает жить в семье, где полность каждый ее член исповедует другую веру, что приравнивается к совершенно иной жизни, к иным обычаям.

И одно дело если бы я была готова принять их правила, но неужели Руслан не понимает, что я не буду этого делать? Не стану ломать себя…

Отворачиваюсь к окну, продолжаю его игнорировать. Не собираюсь разговаривать, не собираюсь ему больше ничего объяснять.

Он не поймет. Или сделает вид, что не понимает.

— Окей, — растягивает гласные буквы, — В таком случае давай я буду говорить, а ты слушать.

Хочу огрызнуться на мужчину, но сдерживаю себя. Демонстративно достаю из сумочки наушники и вдеваю их в уши, а те предательски пищат о том, что разряжены.

Черт! Как не вовремя.

Сабурова вновь смешит моя выходка, он качает головой, и я еле держусь, чтобы не ударить его по этой самое голове.

— Что ж, — он садится поудобнее, — Тогда я начну. Тебе нужно запомнить главное. Несмотря на то, что мой отец принимает лидирующую позицию в семье, на самом деле главная у нас мать. Она не просто хранительница очага, она настоящий воин. Все трудности, через которые прошла моя семья, остались позади благодаря ее характеру. Да, местами она жесткая, где-то принципиальная. Но поверь, Юль, она очень справедливый человек. И ссориться с ней не нужно. Если ей что-то не понравится и она тебе об этом прямо скажет, не обижайся, а прими это к сведению и постарайся исправить.

Ага, ясно. То есть проще говорят: пляши под дудку его матери. Супер…

— Будешь кофе? — поворачивается ко мне, — А, точно, ты же у нас теперь тихоня. Эх, жаль ты не молчала, когда это действительно было необходимо. Ну что ж, я тогда быстро возьму себе перекусить и вернусь.

Руслан все время разговаривает сарказмом, и я правда держусь из последних сил.

Он сворачивает на заправку, выбегает из авто и идет внутрь. Я тоже выхожу из машины, потому что мне критически необходим свежий воздух.

Пока Сабуров мило беседует с женщиной, которая готовит ему френч-дог, я же раздумываю о том как мне быть.

Ежась от прохладного ветра, укутываюсь в куртку, пряча нос за воротником. Обида глушит. И принять ситуацию я никак не могу.

Он и правда не понимает, что я воспитывалась иначе, чем он. В других условиях, в другой вере. Абсолютно разные жизни.

Обхожу машину вокруг, чтобы немного размять ноги, которые затекли из-за долгой дороги.

Телефон пиликает, оповещая об смс. Достаю, не веря своим глазам. Саркис пишет.

Открываю уведомление и удивленно охаю, читая содержимое.

“Он увез тебя, душа моя? Пришли мне геолокацию. Я заберу. Этот сукин сын получит сполна!”.

Я даже через буквы чувствую как зол Багдасарян, как его разрывает от ярости. И немигающим взглядом сканирую сообщение, пытаясь понять, нужно ли вообще на него отвечать. А если и нужно, то что?...

Я не могу ему отправить гео точку как минимум потому что не уверена, что готова с ним куда-то уехать. Я не доверяю обоим мужчинам, но Руслану хотя бы доверял мой отец. Пускай сейчас и вылезают наружу моменты, о которых я не знала, тем не менее Руслан был желанным гостем в нашем доме.

Чего не скажешь про Саркиса.

Печатаю ответ и стираю. Проделываю так раз пять точно. Пока не ощущаю на своей макушке горячее дыхание.

— Отдай телефон! — прикрываю глаза, гнев Руслана чувствует каждой клеточкой тела.

Молчу… Я продолжаю игру в молчанку. Я не хочу и не знаю, что говорить.

Только сильнее сжимаю трубку в руке.

— Юля… По-хорошему, отдай телефон. Иначе я его… Блядь, просто отдай.

Делаю шаг вперед, потому что грудь Сабурова уже касается моей спины. Но он быстро реагирует и хватает меня за локоть, больно его сжимая.

— Юля! — его глаза настолько черные сейчас, что я пугаюсь его не на шутку, — Телефон!

Руслан протягивает руку, ждет…

В голове мысли табуном скачут, паника берет вверх. Я не могу быстро сориентироваться, что мне делать в данной ситуации. Голова совершенно отказывается работать и соображать.

Сабуров понимает, что я теряюсь, сам делает шаг вперед и выхватывает гаджет.

— Нет! — кричу ему в лицо, — Отдай!

— О, так ты умеешь разговаривать!

— Руслан, что ты творишь? Верни мне телефон!

— А зачем, Юль? Хочешь Саркисику ответить? Может реально ему скинуть местонахождение… Подождем любовничка? Пососетесь у меня на глазах? Или как… Сразу тебя трахнет? Я даже заднее место машины уступлю.

Меня глушит дикая обида и ярость, не контролируя себя, замахиваюсь, отвешивая звонкую пощечину.

А потом просто закрываю рот руками, удержав в нем крик.

Теперь мне окончательный конец.

Руслан трогает свою челють, двигает ей, недобро усмехаясь.

Но нас прерывает звонок с моего телефона.

— О… — Сабуров вглядывается в экран, — А вот сейчас мы с тобой и поговорим…

Он нажимает на кнопку и прикладывает смартфон к уху.

— Саркис… Добрый вечер!

Ну зачем он позвонил… Зачем написал…

Глава 19.

Мы подъезжаем к довольно большому дому, я окончательно решаю перестать разговаривать с Русланом после того, как он отобрал мой телефон и оставил его у себя. Саркису он говорил что-то на повышенных тонах, но что именно я не услышала, так как Сабуров решил отойти от меня на приличное расстояние.

Это еще раз доказывает тот факт, что он ни во что меня не ставит. Для него это абсолютный пустяк обсуждать меня с другим мужчиной так, чтобы я была не в курсе.

Что ж. Я принимаю его позицию, но это не значит, что я буду с ней мириться. Это затишье перед бурей. Пусть он пока думает, что я смирилась, покорилась или что еще ему там нужно, я же планирую четко выстроить план мести и побега. Или все вместе.

Мне надоело, что какой-то самодур вдруг возомнил себя не пойми кем и решает все за меня. И пускай, к этому мужчине я испытываю смешанные чувства, на помойке я себя точно не находила. Не стоит так обращаться с женщиной, которая однажды тебе доверила себя. А вот Сабуров никак доверие не оправдал. Еще больше его разрушил.

— Веди себя, пожалуйста, прилично! — Руслан открывает дверь с моей стороны. Подает руку словно он всегда был джентльменом, и это я просто придумала себе его образ тирана. Игнорирую жест, фыркая и ничего не отвечая, чем выбешиваю его. Сабуров хватает меня за локоть, тянет на себя, обдавая горячим дыханием лицо, прямо в него шипит, — Юля, блядь, я вытрясу из тебя всю дурь. Улыбайся, веди себя хорошо. И увидишь, каким добрым я могу быть. Пока ты делаешь все наоборот.

Я снова молчу, только хмыкаю.

Плевала я на то, что он хочет. И с высокой колокольни, и с башни, и с вышки. Отовсюду.

Поднимаю свободную руку, кладу ее на его щеку и глажу… Он слегка хмурится в замешательстве, не понимает, к чему эта ласка. Я останавливаю движение по щетинистой коже, смотрю прямо в глаза. Говорю себе, что это последнее, что я скажу мужчине.

А дальше будь, что будет.

— Запомни, Руслан, вот прямо сейчас в голове своей выжги этот момент. Я тебя коснулась в последний раз добровольно, больше ласки от меня не жди. И доброго слова тоже. Ты силой привез меня в чужой дом, ты собираешься меня здесь оставить. Я должна уважать твоих родителей, но я не стану этого делать. Они намучаются со мной, а высказывать будут тебе. Ты привел непонятную русскую девку в их дом, невоспитанную и неуправляемую. Это именно то, что они будут думать и говорить. В один день ты не выдержишь и выкинешь меня на улицу. И это будет самым большим праздником для меня. А теперь отпусти мой локоть, потому что я вижу пару глаз в окно, кто пристально наблюдает. Давай-ка не будем привлекать такое внимание к себе, любимый муж.

Он не ожидает от меня этих слов. Я вижу по его лицу, как меняются на нем эмоции. Сначала интерес, потом шок, следом ярость.

Думал, что я слишком проста. Думал, что можно запугать и руководить. Нет. Все не так. Женщиной можно руководить только в двух случаях. Первое, это когда она запугана до смерти, а второе, когда безумно любит.

Ни того, ни другого у нас нет.

И страха моего нет. И не будет. Отец меня воспитывал сильной, смелой девочкой. Я такой и буду.

— Мы еще поговорим, Юля, — рычит в спину. Даже по голосу, не видя его, я понимаю, что довела Сабурова до состояния гнева, — Не думай, что последнее слово за тобой.

Пожимаю плечами и иду дальше к дому.

Ловлю заинтересованный взгляд в окне, пересекаюсь с красивыми глазами, которые с меня рассматривают. И как только ловлю с поличным, тут же штора дергается, и образ человека исчезает.

Усмехаюсь. Я видимо для них в диковинку. Зверушка. Которую привезли показать и научить “правильной” жизни по их законам и понятиям.

— Сын, — женщина лет пятидесяти в длинном домашнем шерстяном платье выходит на крыльцо. Ее седые волосы собраны в аккуратный высокий пучок, макияж полностью отсутствует, но выглядит она очень ухожено и без всей этой атрибутики. Морщины у глаз, небольшая складка в носогубной зоне и абсолютно разглаженный лоб.

Женщина вовсе не замечает меня, смотрит за мою спину, улыбаясь любимому сыну. Что ж, это было ожидаемо.

Я помню как Фарида мне говорила о том, что родители Руслана не богатые люди. Однако, дом впечатляет. Не такой большой, как был у моего отца, но все же очень ухоженный и красивый. Выполнен полностью из белого кирпича, на окнах резные ставни, выглядит старомодно, но привлекательно.

Уверена, что обеспечивает их Руслан.

Вокруг крыльца клумбы с цветами, небольшой палисадник сбоку, детская игровая зона с мини горкой и качелью.

Облагорожено и уютно.

— Мама, — Руслан ровняется со мной, кивает матери, но ласки в его глазах нет. Странно, я думала, что у них с матерью теплые отношения. Или Сабуров просто сдержан даже с той, кто родила его, — Знакомься. Это моя жена Юлия.

Женщина поджимает губы, со ступеней не спускается, лениво переводит взгляд с сына на меня. Останавливается на моем лице и долго всматривается. Не могу уловить ни одну ее эмоцию. Абсолютно ничего.

— Я привез к вам Юлю, так как в городе есть некоторые проблемы с безопасностью. Надеюсь вы подружитесь.

Улыбаюсь аккуратно, приветствуя женщину. Но тут же ловлю недовольный взгляд. Он кричит о том, что дружить со мной тут никто не станет. И если честно взгляд у его матери вселяет куда большую тревогу, чем сам Руслан.

— Гульнара Исламовна, — коротко отрезает женщина, не здороваясь.

— Юлия Константиновна, — отшучиваюсь.

И видимо делаю это зря. Руслан кладет руку на мою поясницу, прижимает плотно, даже немного давит. Понимаю, что просит меня молчать сейчас.

— Юлия, — она начинает говорить, а позже замолкает, — Вы уже выбрали дату, когда планируете принять ислам?

Прихожу в шок. Ее вопрос звучит так просто, а ответ найти не могу.

— Мам, — Руслан берет ситуацию в свои руки, — Мы еще не до конца обсудили этот момент. Пока даты нет.

— Судя по выражению лица твоей жены, Руслан, этой даты и не будет, — она складывает руки на груди, — Ты хочешь сказать, что Юлия не планирует менять веру?

Глава 20.

Оказывается, что глава семьи уехал на несколько дней по делам в другой город, и дома сейчас только мать Руслана и сестра. А также две помощницы, одна работает на кухне, другая занимается уборкой.

Мать Руслана мажет по мне быстрым взглядом, а потом просит сына отойти поговорить. Я уже по ее выражению лица понимаю, что говорить она собралась обо мне, и скорее всего не самые приятный вещи.

Мнусь у входа в комнату, куда убежала маленькая Азиза, девчонка хотела провести мне экскурсию, но я не могу найти себе места в этом доме. Мне некомфортно, всеми фибрами души ощущаю, что кроме малышки никто меня здесь не ждал.

Может поговорить с Русланом нормально? Сказать, что виновата, хоть и не считаю себя такой. Да что угодно, лишь бы увез меня отсюда. Я дышать тут не могу.

— Ты идешь, Юля? — девчонка выглядывает из-за угла, смотрит на меня своими большими глазами, внимательно так, снова с тем же неподдельным интересом, — Я познакомлю тебя с Мальвиной. Она классная.

— Мальвина… Это кто?

— Наша кошка. Она очень вредная, но нереально красивая. Пойдем же, Юль.

Выдыхаю, трясу головой в разные стороны, пытаясь прогнать плохие мысли. Ничего страшного не случится, все будет хорошо.

Малышка мне увлеченно рассказывает про каждый уголок их дома, словно впечатывает в меня эту информацию, чтобы я обязательно все запомнила. Мы доходим до лестницы, которая ведет на второй этаж, после подробной экскурсии по гостинной и кухне.

— Ах, вот она! — Азиза смеется, увидев пушистый хвост за диваном, — Сейчас я ее поймаю.

Девчонка снова открыто улыбается, заряжает позитивным настроем. Прыгает в сторону кошки, но та оказывается проворнее. Шипит, отбиваясь от девчонки, и уносится в коридор.

— Я ее догоню! — Азиза вылетает следом, я уже собираюсь ей крикнуть, что не нужно, но малышка скрывается из виду.

Застываю как вкопанная у лестницы, смотря вверх. Гипнотизирую взглядом темно-коричневые перила, ступени, пытаюсь всмотреться в длинный коридор наверху. А потом меня отвлекают шаги, что приближаются, и звуки голосов.

Интуитивно, чувствуя, что нужно спрятаться, бегло осматриваю комнату и встаю за плотными черными шторами в пол. Через минуту я уже слышу Руслана и его мать.

— Ты подумай, Руслан, это же…

— Что? — тон у него недовольный, — Ты договаривай, мам. Не нужно загадками раскидываться. Я понимаю, что Юля тебе не нравится, но она хорошая девочка. Добрая. Не делай поспешных выводов.

Я чувствую, как губы растягиваются в улыбке. Он считает меня хорошей. На секунду забываюсь, а после мысленно ударяю себя. Он наверняка так не думает, а просто пытается обелить меня перед своей матерью. Обелить свой выбор.

И тут же гадко становится на душе. Интересно, а как на самом деле ко мне относится Сабуров?

— Да не в этом же дело… Она другая, не наша. Мне и жизни не хватит ее всему научить, как она будет жить с тобой, рожать тебе, если даже веру принять не может? Для нее это пустяки, а для нас это целая жизнь. Руслан, ты и ей и себе жизнь сломаешь… Тебе такая не нужна.

— Давай я сам решать буду, мам! Прошу тебя, относись к ней как к гостье в вашем доме. В чем проблема то? У Юли тяжелый период, отец в больнице при смерти, у нее отобрали все блага. Дай ей свыкнуться с мыслью, что ее жизнь изменилась. Не дави… И на меня тоже.

— Руслан, признайся хоть себе, тебе нравится девчонка. Что у тебя к ней? Секс? Хочешь девочку? Так взял бы… А жениться то зачем было? Тебя тут Айка ждала, любила тебя дурака. А ты как поступил с ней? Женился на другой? Ты же опозорил девочку, расстроил свадьбу, чтобы жениться на какой-то русской малолетке. Я никогда этого не приму и не пойму, Руслан. И хоть ты и мой сын, я не поддерживаю твой выбор.

— Мам, это жестоко.

— Зато я говорю тебе правду. Пусть твоя, — она осекается на полуслове, а я уже жадно глотаю слезы, что беспощадно катятся вниз и щиплют нежную кожу лица, — Кхм, — женщина прокашливается, — Пусть твоя жена поживет здесь, конечно. Но я тебе говорю сейчас не как мать, а как опытная взрослая женщина. Ты пожалеешь о своем выборе, она никогда не сделает тебя счастливым. Как бы поздно потом не было!

— Нашла! — он ничего не успевает ответить, потому что их диалог прерывает восторженный возглас малышки Азизы, — Мальвина стала медленее бегать, я поймала ее! Ой, а где Юля?

— Разве она не с тобой? — Руслан прочищает горло, после задает вопрос.

Прислоняюсь лопатками к холодному стеклу. Черт!

Хоть бы не заметили… В копилочку добавится еще один повод, почему его мать станет ненавидеть меня. А мне и так тошно от всей этой ситуации…

— Была, но я хотела поймать Мальвину, а Юля осталась здесь… Может она ушла наверх?

— Наверху никого нет, — Руслан нажимает голосом, мне становится обидно за девчонку. Она ни а чем не виновата, а эмоции Руслана это следствие неприятного разговора.

— Но… Она была тут. Наверно, ушла на кухню или в туалет. Я найду ее!

— Азиза, — мать прерывает дочь, — Ты стала плохо себя вести. Сейчас поставь кошку на место, поднимись в свою комнату и займись чтением книги.

— Мам, но я уже читала с утра. Я хотела поиграть с Юлей.

— Азиза, — тон женщины становится еще более жестким, даже я замираю, — Без пререканий.

— Хорошо, — я даже через плотную ткань вижу, как этот светлый лучик расстраивается. Она же совсем ребенок… зачем так строго?

Чувствую вину за собой, что поставила девочку в неловкое положение, прячась тут. Зато я теперь точно знаю истинное отношение женщины ко мне…

— Пойду поищу Юлю.

— А я на кухню пойду, дам распоряжение, чтобы приготовили обед.

Слышу, как из комнаты выходят. Выдыхаю, стираю дорожки слез с щек. Еще постою минутку и точно выйду из укрытия.

Только мне не удается этого сделать, штора резко дергается, я хватаюсь за края ткани, оказывая сопротивление, но рука Руслана оказывается сильнее.

— Подслушивала? — встает напротив, складывая руки в карманы брюк.

Глава 21.

— Ты и правда меня оставишь здесь? — выхожу из своего укрытия, пытаюсь обогнуть его, но Руслан тормозит меня одной рукой. Держит мою ладонь в своей, греет. Пересекаемся взглядами, ничего не могу прочитать в глубине его глаз.

Словно что-то прячет, а что именно не говорит. И я лезть больше не стану.

— Ты не оставила мне выбора, Юля.

Дергаюсь, пытаясь вырваться. Я правда надеялась услышать что-то вразумительное, но не получается у нас адекватного разговора. То ли Руслан на такую роскошь не способен, то ли дело во мне. Но все мимо, как не старайся.

— Ловко ты это, муженек. Скинул вину и ответственность на меня. Только совсем забыл, почему я кусаться стала и зубы обнажила.

— Я помню, Юль. Если речь идет о Елене, то я все помню. Но как я тебе и говорил ранее, наш брак фикция, и я по правде говоря, и по сей день имею право спать с другими женщинами, но не делаю этого, потому что тебе это неприятно. Когда я был с Еленой на свадьбе, я точно был уверен, что нас никто посторонний не увидит, и что тебе все равно. Оказалось, что нет. Тебе не плевать. Могла бы честно сказать о своих чувствах и не прятать их от меня…, — он еле заметно касается костяшками пальцев моей щеки. Гладит ее аккуратно, гипнотизирует взглядом, а я и правда на миг поддаюсь его чарам.

Только вот воспоминания о самом важном дне в моей жизни, который он испоганил своей выходкой, с болью врезаются и крутят картинки перед глазами без остановки.

— Ты же знал, — качаю головой, отворачиваясь от него, — Ты все прекрасно видел и знал. Просто тебе было плевать, и даже если бы я прямо заявила, что для меня этот брак не совсем фикция, я уверена, Руслан… Тебя бы это не остановило вовсе. Хватит, не мучай меня больше. Езжай и делай, что хочешь. А я буду бороться тут одна.

Наконец мне удается выбраться из его тисков, сердце колотится как сумасшедшее. Кровью обливается от того, насколько я и правда глупа и юна. Но как раз такие уроки от жизни позволяют расти, взращивать свой внутренний стержень.

Что ж. Было больно, но спасибо…

— Тебе не нужно ни с кем бороться, Юль. Это моя семья, и чтобы мать не говорила, она не причинит тебе вреда только потому что ты моя жена.

— Не уверена я в этом, Руслан. Ты прекрасно видишь, как я ей не нравлюсь…

— Это дело времени. Привыкнет.

К чему привыкнет? К девочке, которую не переваривает и на которой женился ее сын? Почему она не станет мне вредить, если я останусь здесь одна совсем… Без защиты и опоры.

Хотя теперь понимаю, что единственная защита для меня — это я сама.

— Обед готов, — женщина внезапно появляется как черт из табакерки. Улыбается, обводя нас взглядом. Ловит напряжение между мной и Русланом, и мне даже кажется, что ее глаза как-то победно загораются.

— Мне нужно в город срочно. По работе, — Руслан прокашливается, виноват пожимая плечами, — Не смогу остаться, мам.

— Что ж, — она складывает руки в замок, прикусывает задумчиво губу, — Тогда мы пообщаемся с Юлией без тебя. Я как раз хотела обсудить некоторые вопросы.

Черт… Я надеюсь она хотя бы немного смягчит свой пыл, хоть на секунду. Потому что я не вынесу эту пытку. Один взгляд ее строгих глаз бросает меня в дрожь, а что будет когда она начнет меня допытывать.

— Мам, — Руслан переводит взгляд с меня на нее, потом обратно, — Помягче. Юля гостья в доме. Окей?

Сначала она молчит, потом я вижу через какую силу она все-таки соглашается с ним. И понимаю, что это все ненадолго.

Ее хватит ненадолго…

Сабуров прощается со мной, сухо как-то. Мы просто стоим в коридоре, он обещает, что приедет завтра вечером. Покажет мне места, мы погуляем. А я слушаю и не верю. Не одному слову.

Серьезно? Гулять? Словно мы и правда влюбленная парочка. Какой же абсурд.

— Проконтролируй отца, — прошу его с мольбой, потому что этот вопрос меня тревожит больше всего.

— Он всегда под контролем, — Руслан выходит на крыльцо, спускается по ступеням вниз, а потом все же тормозит и оборачивается, — Юля, не дай бог он сюда приедет…

И я понимаю, что он про Саркиса.

— Как? — хмыкаю, — Я же в плену. Ты забрал мой телефон. Взял под контроль мою жизнь.

— Я верну тебе телефон завтра, просто нужно остыть. А я знаю, что ты начнешь творить ерунду на эмоциях.

Смеюсь открыто, но это нервное.

— Руслан, пока херню творишь только ты. Все! Уезжай!

Машу ему рукой, сдерживаясь, чтобы не показать средний палец. И захожу обратно в дом, громко хлопнув дверью. У нас уже это стало традицией.

Дышу глубоко от злости, выпуская через ноздри горячий воздух, разворачиваюсь на пятках и попадаю под взгляд Гульнары Исламовны.

— А я так понимаю, Юлия, что этикету вас не учили, да? Хлопать дверьми, особенно в чужом доме, — она подчеркивает слово “чужой”, указывая мне на мое место, — Некрасиво и невоспитанно.

— Извините, — сдерживаюсь от колкости и приседаю в реверансе, чуть не кланяясь до пола.

— Это лишнее, — в ее голос неприкрытое раздражение.

— Я вам настолько не нравлюсь, Гульнара Исламовна? Но вы же меня совсем не знаете. И даже не пытаетесь узнать.

— Девочка, у меня богатый жизненный опыт. Есть такие люди, как открытая книга. Примитивно. Читаешь без интереса.

Она намекает очень тонко, опускает меня. Мои пальцы начинает покалывать. Это чертовски неприятно, ее слова жалят.

Даже не нахожусь с ответом, моргаю, еле сдерживая слезы.

— Пойдемте, Юлия, обедать. Надеюсь вилку и нож вы удержите в руках?

Черт. Да что же такое…

Набираю побольше воздуха в легкие, сейчас отвечу. И пусть Руслан меня хоть чертвертует, я терпеть это не смогу.

Только я открываю рот, она так и ждет, что я скажу. Входная дверь открывается, ручка больно впивается мне в спину, я делаю несколько шагов вперед, потирая ушибленное место.

— Айка, душа моя, — женщина добродушно радуется вошедшей девушке, — Проходи, дорогая. Ты будешь обедать?