Предатель. ( Не) твой сын

Глава 1

Диана

Со свистом колес останавливаю свою старенькую «реношку» у спортивного комплекса, пулей вылетаю на улицу, открываю пассажирскую дверь, достаю из автокресла сына, и мы мчимся к крыльцу.

— Матвей, сыночек, сегодня на тренировке ни с кем не дерись, ладно? — запыхавшись, тараторю я. — Мамочка очень устала выслушивать замечания от родителей ребят и от тренера.

Набираю полную грудь воздуха и на выдохе протягиваю:

— Дай мне хотя бы немного передохнуть, пожалуйста.

— Костя сам тогда полез ко мне в лаздевалке, а я плосто дал ему сдачи. Немножко стукнул его и все, — возмущается сын, пожимает плечами и недовольно хмыкает: — А он слазу заплакал и побежал к тленелу жаловаться.

— Ты ударил ему по лицу и укусил за руку! — сердито напоминаю я. — А сегодня в садике ты подрался с Егором и дернул за волосы Вику.

— Егол пелвый меня толкнул, а Вика после плогулки облила меня водой в туалете. Я назвал ее дулой, а она сказала, что нажалуется папе.

Я закатываю глаза и недовольно мотаю головой.

«Значит, завтра утром мне снова придется выслушивать упреки в адрес моего сына. Как минимум от мамы Егора и от папы Вики…»

Слышу пиликанье телефона, бегло смотрю на экран и на ходу читаю начало сообщения из родительского чата нашей садиковской группы.

«Мама Матвея Новикова, поговорите со своим сыном!!! Сколько можно это терпеть?!»

Чтобы читать дальше, нужно открыть чат, но у меня нет никакого желания это делать.

Такие сообщения приходят стабильно два-три раза в неделю: то Матвей с кем-то подрался, то что-то разбил, то еще что-нибудь. Я знаю, что у него характер не сахар, и делаю все возможное, чтобы это исправить.

Каждый день провожу с ним воспитательные беседы, вожу его к детскому психологу, читаю ему поучительные книги, не разрешаю сидеть за планшетом и смотреть дурацкие видео, от которых дети глупеют, капризничают и садят зрение.

Я прикладываю все усилия для того чтобы он рос добрым и послушным мальчиком, но общество делает его другим. Мой четырехлетний колючий ежик выпускает иголочки всякий раз, когда дети дразнят его безотцовщиной.

Даже подумать не могла, что дети все еще обращают внимание на такие вещи. Кто-то из его группы сказал, что у Матвейки нет папы, и что за него некому заступиться, а остальные подхватили...

Маленькие еще, не понимают, что говорят, а Матвею от этого очень обидно.

Входим в раздевалку и на меня с порога набрасывается мамочка.

— Я надеялась, что вы больше не приведете Матвея на карате. Вы что, плохо поняли, когда мой муж говорил вам, что больше не желает видеть вашего сына рядом с нашим Костей? Чего вы ждете? — взвизгивает невысокая, полная блондинка. — Когда ваш сын еще кого-нибудь покалечит?!

Я набираю полную грудь воздуха и сдержанно произношу:

— Я провела беседу с сыном. Он больше не подойдет к вашему Косте.

Наклоняюсь к Матвею и шепчу на ухо:

— Иди переодеваться. Тренировка уже началась.

— Пф, может, к Косте и не подойдет, а нам что делать? — возмущается еще одна мамочка. — Лично я побаиваюсь водить своего ребенка в одну группу с вашим Матвеем. Он же при любой возможности размахивает кулаками!

— Я предлагаю написать коллективную жалобу и отнести ее директору спорткомплекса, — встряла в разговор еще одна.

Три женщины, перебивая друг друга, обсуждают поведение моего сына и хотят, чтобы он перестал посещать тренировки.

Внутри меня разгорается пожар. Я сжимаю губы и по очереди смотрю на них.

— Если мой сын дал сдачи Косте, который первым его ударил, это не означает, что он и ваших детей побьет! Кто дал вам право вешать на него ярлыки? Он же совсем ребенок! У вас тоже сыновья, и…

— Наши сыновья не ведут себя как дикари, — перебив на полуслове, усмехается блондинка. — Они, в отличие от вашего Матвея, воспитаны в полной семье.

— Что вы сказали? — в шоке выдыхаю я и вздрагиваю от голоса тренера.

— Диана Сергеевна, я вынужден попросить вас забрать Матвея из секции. Он только что ударил по лицу Пашу.

Вниз живота ухает булыжник, руки опускаются, глаза жгут слезы.

Я разворачиваюсь к тренеру, смотрю на него мутным взглядом, а за спиной слышится хоров недовольных голосов.

— Ну вот, тренировка только началась, а он снова ударил мальчика.

— Ему не место среди наших детей.

— Этого Матвея нужно срочно изолировать!

— Простите, Диана Сергеевна, — подойдя ко мне, вздыхает тренер. — У Матвея все отлично получается, он один из лучших в этой возрастной категории, но на него слишком много жалоб. Попробуйте вернуться к нам через пару лет, когда он станет постарше.

— Мам! — кричит из коридора Матвей и с округлившимися глазами влетает в раздевалку. — Я не виноват. Паша пелвый толкнул. Он длазнил меня. Он говолил…

Сын поджимает губы, подбегает ко мне и прижимается лицом к животу.

Глава 2

Диана

Роман смотрит на Матвея так, словно увидел перед собой привидение.

Он медленно ведет взглядом по его лицу, изучая каждый миллиметр своей маленькой копии.

Беру Матвейку за руку, гордо поднимаю голову и в упор смотрю на человека, который бросил его в роддоме.

Четыре года назад он посчитал своего новорожденного сына проблемой. Недоношенный ребенок не входил в его планы. Ему не хотелось тратить на него драгоценное время, ухаживать за ним и возить по клиникам на различные обследования.

Зачем столичному олигарху такие трудности, когда можно улететь в Швейцарию, чтобы строить там карьеру и наслаждаться беззаботной жизнью.

Каждый тогда сделал свой выбор: он выбрал деньги и красивую жизнь заграницей, а я — лечение Матвея и долгий уход за ним. А затем я приняла решение переехать из Москвы в свою родную Вологду, чтобы начать жизнь с чистого листа.

Интересно, а что он сейчас делает в Вологде? Что он здесь забыл?

За моей спиной стоит целый ряд черных иномарок с московским регионом, среди которых и его «мерс», значит, он приехал сюда по работе. Точнее не только он, а, видимо, целая делегация из столицы.

Конечно он здесь по работе, зачем же еще.

Уж точно не для того чтобы повидаться с сыном, на которого все эти годы было глубоко наплевать.

Но судьба все равно привела его к Матвейке. Наверное, для того чтобы своими глазами увидел самого лучшего на свете мальчишку, от которого он когда-то легко отказался.

«Не ожидал увидеть собственного сына живым и здоровым? — мысленно задаю вопрос Роману и продолжаю сверлить его взглядом. — Что ж, я дам тебе ровно одну минуту полюбоваться им. Смотри в его глаза — точно такие же зеленые, как у тебя. Смотри и вспоминай, как отказался от него. Как не желал видеть его, брать на руки, и забирать домой. А ровно через минуту ты снова исчезнешь из нашей жизни и больше никогда его не увидишь».

— Как тебя зовут? — продолжая изучать лицо Матвея, хрипло спрашивает Роман, и садится перед ним на корточки.

— Матвей, — покосившись на меня, отвечает сын.

— Матвей… — едва слышно протягивает Роман, словно примеряя к нему имя.

Он только открывает рот, чтобы еще что-то сказать, как за моей спиной раздается запыхавшийся мужской голос.

— Роман Геннадьевич, звонят из мэрии. Хотят говорить именно с вами.

Мужчина в черном строгом костюме протягивает ему мобильник и смотрит на наручные часы.

— Нужно поторопиться, Роман Геннадьевич. Через пятнадцать минут начнется совещание. Вы знаете, что нам нельзя на него опаздывать.

Роман встает на ноги, прижимает телефон к уху и, развернувшись, отходит от нас на несколько метров.

Я сжимаю ладонь сына и беру его самокат.

— Пойдем, малыш, — натянуто улыбаюсь и тихо добавляю: — Сеанс знакомства окончен.

Садимся в машину, выезжаем с парковки, а Роман так и продолжает разговаривать по телефону, стоя спиной к нам.

— Мам, а кто этот дядя? Он с твоей лаботы?

— С какой работы? А… ага, с работы, с работы, — заторможено отвечаю я, пытаясь привести себя в чувство после этой внезапной встречи.

— А мы в магазин пойдем? — спрашивает Матвей.

— Нет. То есть да. Наверное. Не знаю пока.

Останавливаюсь на светофоре, запускаю пальцы в волосы и делаю несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться и привести в порядок мысли.

Вполуха слушаю, как сын перечисляет что нужно купить ему в магазине, а сама невольно продолжаю думать о Романе.

«Надо же, сын как почувствовал, что нужно проехать именно рядом с его машиной и поцарапать ее, — мысленно поражаюсь я, и только сейчас понимаю, что я совсем забыла поговорить с Романом об этой царапине. — Ну и ничего страшного. Машина сто процентов застрахована, так что с него не убудет. Это ему маленький привет от сына. Нет, даже не «привет», а крохотная месть за то, как он обошелся с ним».

Меня снова накрывают воспоминания о том, как я сутками напролет сидела рядом с грудным Матвеем, который был подключен к аппарату ИВЛ, и, целуя икону, просила у богородицы, чтобы он задышал самостоятельно.

Я была совсем одна в тот момент. У меня не было никакой поддержки. Помню, как ночами плакала от обиды, а сердце кровью обливалось от мысли, что это маленькое чудо едва успело появиться на свет, а его уже предали самые близкие люди — его настоящие родители. Олигарх Шахов Роман Геннадьевич и его жена Шахова Оксана Альбертовна.

Я вынашивала для них ребенка и даже подумать не могла, что в один прекрасный момент они от него откажутся.

Точнее, если бы Оксана стала инициатором отказа, то я бы этому нисколько не удивилась.

Я вообще плохо представляла ее в роли матери. Она с утра до ночи пропадала в СПА-центрах, снималась для обложек журналов и любила красивую и свободную жизнь. Мне казалось, что она совсем не была готова стать матерью. А вот Роман ждал появления малыша как манны небесной.

Когда УЗИ показало мальчика, он не находил себе места от счастья. Ждал его рождения, чтобы увезти в Швейцарию и дать ему самое лучшее образование. Даже успел заказать игровую площадку, которую должны были установить во дворе их швейцарского особняка.

Глава 3

Диана

Останавливаю машину у супермаркета и поворачиваюсь к Матвею.

— Малыш, посиди пару минут. Я сейчас вернусь.

— Я с тобой хочу в магазин! — выкрикивает Мотя, торопливо отстегивает ремень и слезает с автокресла. — Там плодаются животные. Купим Клювика.

— Нет, Клювика мы не купим! — сердито смотрю на сына. — Сядь, пожалуйста, на место и оставайся в машине. А я поговорю с дядей и вернусь.

Сын садится в автокресло, надувает щеки, скрещивает руки на груди и отворачивается к окну.

«Да что со мной сегодня? — положив ладони на руль, вздыхаю я. — Сама же необдуманно пообещала купить ему этого попугая, а сейчас так грубо говорю, что никакого попугая не будет. Совсем ничего не соображаю из-за появления этого Шахова…»

Поворачиваюсь к сыну, треплю его по ноге и пытаюсь заглянуть в обиженное личико.

— Моть, ну не дуйся. Мамочка просто устала сегодня. Я сейчас поговорю с дядей, а потом мы поедем в наш любимый магазинчик и купим вкусняшек, ладно?

— Угу, — еще больше отвернувшись от меня, бурчит сын.

Выхожу из машины и вижу, как Роман направляется в мою сторону.

Отхожу на несколько метров от своей «реношки», чтобы Мотя не смог услышать наш разговор, и, выпрямившись как струна, пристально смотрю на Шахова.

«И о чем же интересно ты хочешь со мной поговорить? — усмехаюсь мысленно. — О том, как все эти годы рос твой сын?»

— Ты ответишь за это! — не успев подойти ко мне, злобно цедит Роман, и, остановившись у моей машины, в упор смотрит на Матвея.

Я в шоке.

Не понимаю, что происходит.

За что я должна ответить? Почему он разговаривает со мной в таком тоне, как будто это я бросила в роддоме ребенка и четыре года не интересовалась его судьбой.

Рядом со мной с визгом колес останавливается черная иномарка и из нее вылетают двое мужчин.

— Роман Геннадьевич, вы можете объяснить, что происходит? Зачем вы сюда приехали? Нам через пять минут нужно быть в центре. Вы понимаете, что мы опоздаем на совещание?!

Словно не замечая присутствия мужчин, Роман подходит ко мне, и, расправив широкие плечи, передергивает грудными мышцами.

От его пронзительного взгляда хочется спрятаться.

Сердцем чувствую, что вот-вот произойдет что-то страшное.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что я за это отвечу? — спрашиваю, внезапно охрипнув.

— Идиота из меня делаешь?! — гремит на всю улицу. — Ты все прекрасно понимаешь! И даже не надейся, что останешься безнаказанной. Я заберу у тебя своего сына чего бы мне это не стоило!

От этих слов у меня подкашиваются колени, сердце болезненно сжимается, в глазах начинает темнеть.

Кажется, у меня сейчас случится инфаркт.

Это что, сон?

Может, это розыгрыш?

В каком смысле он заберет у меня Матвея?

Что он несет?

Пока я пытаюсь отойти от шока, Роман прижимает к уху мобильник и рычит в трубку:

— Слушаю! Ты узнал где ее найти? Куда улетела работать? В Израиль? — Он передергивает острыми скулами и сжимает губы. — Найди ее! Из-под земли достань мне этого врача и сделай так, чтобы она в течение двух дней прилетела в Москву!

Он убирает телефон от уха, впивается в меня гневным взглядом, затем снова смотрит через окно на Матвея и резко меняется в лице.

— Ты будешь жить со мной… — тихо произносит он.

Шумно втягивает в себя воздух, подходит еще ближе ко мне и нависает как скала.

Я поднимаю голову и робею от его пронзительного взгляда. От страха за себя и сына, забываю, как складывать буквы в слова. Забываю, как дышать.

— Ты слышала? — наклонившись к моему лицу, спрашивает металлическим голосом. — Сын будет жить со мной. Это не обсуждается.

Глава 4

Роман

Если бы хоть раз, хоть один грёбаный раз мне сказали, что у меня есть сын, то я сделал бы все возможное, чтобы он был со мной.

Эта девка целых четыре года скрывала от меня ребенка, а сейчас смотрит невинными глазами, словно не понимает, как так вышло.

— Вы не посмеете забрать у меня Матвея, — цедит сквозь зубы. — Вы бросили его в роддоме, потому что он родился недоношенным. Вы посчитали карьеру важнее родного сына и уехали в Швейцарию. Вам было плевать на то, выживет он или нет! Плевать на то, как ему сложно будет в первое время, и что ему нужен уход и забота. Вы отказались от своего маленького сына и беззаботно жили, не думая о его судьбе. А я выходила его! Я отдала ему всю себя и растила все эти годы как родного!

Быстро дыша, жалит меня пылающим взглядом и сжимает губы.

— А теперь смеете говорить, что заберете его у меня?! Только через мой труп! На пушечный выстрел не подпущу к моему ребенку! Он МОЙ, а вы не имеете к нему никакого отношения. Зарубите это себе на носу!

Обводит меня брезгливым взглядом и истерично смеется.

— Интересно, где же вы были все это время? Где вы были, когда ему нужна была ваша поддержка?! Вы не вспоминали о нем, не интересовались его судьбой, а сейчас увидели его здоровым и решили, что такой ребенок вам вполне подходит?

Я смотрю на нее стеклянными глазами и пытаюсь переварить ее слова.

Что за чушь она пытается мне втереть?

Я знаю, что она была знакома с врачом клиники, в которой наблюдалась всю беременность и рожала. Сейчас понимаю, что она договорилась с этим врачом, отняла у меня сына, а теперь несет бред, что я якобы бросил его в роддоме?

Она за все ответит. Я так просто это не оставлю.

— Я никогда не забывал о своем сыне, — пристально глядя на нее, тихо и доходчиво изрекаю я. — И каждые полгода, приезжая в Россию, проведывал его могилу.

— М-могилу? — Девушка резко меняется в лице. — В с-смысле? Какую еще могилу?

— Ту, в которой я похоронил сына. Мне и моей жене сообщили, что ты родила мертвого, недоношенного ребенка. И не делай вид, что ты не в курсе. Ты была в сговоре с врачом той клиники, и я очень скоро это докажу. А затем заберу своего сына, и ты больше никогда его не увидишь.

Напоследок прожигаю ее ненавистным взглядом, подхожу к ее старой, ржавой «Рено» и смотрю через окно на мальчишку, играющего на телефоне.

Снова поражаюсь нашему сходству.

Если я кому-нибудь покажу свое детское фото, то сто процентов подумают, что на нем изображен Матвей. Он совершенно не похож на свою биологическую мать: Оксана кареглазая крашеная блондинка, а сын, как и я, зеленоглазый, темноволосый.

Бывшая жена будет в шоке, когда узнает новость о том, что наш сын жив.

Вспоминаю, как Оксана рыдала, стоя в коридоре в клиники.

— Я должна была настоять на том, чтобы Диана со своей дочкой продолжали жить в нашем доме до самых родов. Зачем мы отпустили ее на таком большом сроке? Зачем пошли у нее на поводу?

— Мы хотели как лучше, — утешал ее, а сам не находил себе места. Не мог поверить в то, что у меня не будет сына, которого я так долго ждал.

— Знаю… — всхлипнула Оксана. — Мы поняли, что Диана и ее девочка чувствуют себя не в своей тарелке, сняли им квартиру и позволили уехать из нашего дома. Мы сделали все, чтобы Диане с дочкой было комфортно, и это была наша самая большая ошибка. Она осталась без нашего присмотра, расслабилась и перестала внимательно относиться к своему положению.

Оксана вытерла мокрое лицо и просверлила взглядом палату, в которой несколько минут назад Диана родила мертвого, как нам сказали, мальчика.

— Ей было плевать на нашего ребенка, — прошипела она. — Ненавижу ее!

Жена посмотрела на меня горьким взглядом и из ее глаз снова хлынули слезы.

— Я больше никогда не пойду на это, слышишь? Никогда не соглашусь на то, чтобы нашего ребенка вынашивала суррогатная мать. Если так сильно хочешь детей, то лучше разведись со мной и найди здоровую женщину.

Два года назад мы развелись, но не по этой причине. Оксана не выдержала трудностей, с которыми я столкнулся в Швейцарии, подала на развод и уехала жить обратно в Москву.

Я тоже переехал туда полгода назад, но мы с ней ни разу не пересекались за это время.

Чувствую, нам предстоит встретиться и поговорить. Она должна знать, что наш ребенок жив. А дальше я буду отстаивать свои права на сына и решать, что делать с людьми, которые сыграли с нами такую злую шутку.

Глава 5

Диана

Полчаса назад мы приехали домой. Поля с Матвеем играют в комнате, а я все это время сижу за кухонным столом и смотрю в одну точку.

Такое чувство, что все это происходит не со мной. Не могу поверить в случившееся.

Четыре года я беззаботно воспитывала сына, и была полностью уверена в том, что у меня его никто не отнимет. Я думала, что от него отказались биологические родители, которые улетели жить в другую страну, и была уверена в том, что они никогда не станут претендовать на него.

Но то, что произошло сегодня, одним махом рушит все мои надежды…

Я была в шоковом состоянии и не смогла нормально поговорить с Шаховым. В голове крутилось много вопросов, но я не произнесла ни одного, потому что все мои мысли сбились в кучу.

Из всего сказанного я поняла только то, что Шаховы все эти годы ничего не знали о Матвее. Если верить словам Романа, то они с женой все это время думали, что Матвей родился мертвым.

Кто им это сказал? Анна Николаевна, которая у меня принимала роды?

Но зачем ей понадобилось их обманывать?

Анна Николаевна вела меня всю беременность, и я сама лично видела, как хорошо она ладила с супругами Шаховыми. Особенно с Оксаной.

Когда я была на пятом месяце беременности, мы с Шаховыми приехали в клинику на плановое УЗИ. Сразу после приема Роман уехал на работу, а Оксана вместе с Анной Николаевной под ручку вышли из клиники и сели в одну машину.

Не понимаю: зачем Анна Николаевна сказала Шаховым, что их ребенок умер? Ведь у них были дружеские отношения.

Вспоминаю роды.

— Давай, давай, девочка, тужься. Еще немного. Еще, еще, — твердила Анна Николаевна. — Умничка! — воскликнула она и я наконец-то увидела маленькое, сморщенное личико малыша.

Его быстро положили в кувез и увезли.

Анна Николаевна, глядя на меня, глубоко вздохнула и погладила по мокрым волосам.

— Все будет хорошо, не переживай. И задышит сам, и вес наберет. Вон, какой богатырь, несмотря на то, что недоношенный.

— Он точно будет жить? — едва слышно произнесла я.

— Будет. Но ему понадобится время на восстановление. Через несколько дней переведем его в отделение недоношенных детей, где он пробует месяца два, не меньше.

— Оксане с Романом сообщили, что я родила? — спросила я надломленным голосом и сжалась в комок от мысли, что не смогла выносить здорового малыша.

— До Романа Геннадьевича я не дозвонилась, а Оксана Альбертовна уже едет сюда.

— Анна Николаевна, — всхлипнула я, — это же не по моей вине произошло? Вы вели меня всю беременность и знаете, что я всегда была очень осторожной, и…

Дальше не смогла говорить. В горле встал ком, слезы застилали глаза.

— Дианочка, за годы моей практики вы были одной из самых ответственных суррогатных мамочек. Не вините себя в случившемся. Существует множество причин рождения недоношенных детей, и я сама лично объясню это Роману Геннадьевичу и Оксане Альбертовне.

Я не понимала, как так вышло.

Все было хорошо, чуть ли не идеально. Беременность проходила отлично. Я выполняла все рекомендации доктора, вовремя сдавала анализы и делала УЗИ.

Ничего не предвещало таких скорых родов.

В семь утра мы с Полей позавтракали, я отвезла ее в садик, вернулась домой, принялась печь имбирное печенье для дочери и почувствовала боль внизу живота. На этом сроке часто такое случалось, поэтому я не стала паниковать и вызывать скорую. Присела на диван, сделала несколько глубоких вздохов, выпила воды, затем вернулась к плите и у меня отошли воды.

Всю дорогу до клиники я пыталась дозвониться до Шаховых, но ни один из них не брал трубку.

А через несколько часов после того, как я родила, в палату вошла Анна Николаевна и сообщила, что Шаховы отказались от мальчика…

Получается, она соврала и мне, и им?

Мне сказала, что Шаховым не нужен больной ребенок, а им соврала, что он родился мертвым.

Но зачем ей это понадобилось? Зачем она так жестоко обошлась с нами?

Тогда я была готова отдать новорожденного мальчика биологическим родителям. Ведь я настраивала себя на это всю беременность, и изо дня в день говорила себе, что это не мой ребенок.

А сейчас, спустя столько лет, я никому не отдам Матвея. Он мой сын!

Да, я понимаю, что сейчас чувствуют Шаховы. Помню, как Роман ждал появления на свет своего наследника, как строил на него большие планы. Представляю, что он испытывал, когда сообщили, что его сын не выжил, и могу понять, что он чувствует сейчас, узнав, что сын жив, здоров, и уже четыре года живет с суррогатной матерью.

Мне страшно подумать о том, что собираются предпринять Шаховы.

Роман настроен решительно, и он всеми силами попытается отнять у меня Матвея.

А еще он думает, что я была в сговоре с врачом…

Я должна срочно поговорить с Романом и Оксаной. Должна объяснить им, что все эти годы я была уверена в том, что они отказались от сына.

Глава 6

Диана

После смерти Олега мне пришлось пройти через ад. Его родственники выставили меня из московской квартиры, в которой мы счастливо прожили два года. Они продали ее, разделили между собой деньги, а мне с грудным ребенком пришлось скитаться по друзьям и знакомым.

Для всех я была всего лишь гражданской женой Олега, которая не имела никаких прав на его недвижимость.

Возвращаться в Вологду в тот момент уже не было смысла, так как мой отчим пропил двушку, в которой я выросла. Хотя… даже если бы и не пропил, то все равно не впустил бы меня туда жить.

Он давно пытался вытеснить меня из этой квартиры. Постоянно твердил:

— Ты уже взрослая, должна сама себя обеспечивать. Мать твоя умерла, ты мне никто, вот и давай-ка съезжай отсюда. Не забывай, что эта квартира моя, и мне решать, кто тут будет жить.

Квартира действительно принадлежала отчиму. Мы с мамой перебрались к нему много лет назад из старого деревянного дома, расположенного неподалеку от Вологды.

Этот деревянный дом, кстати, единственная недвижимость, которая перешла ко мне по наследству, но жить в нем с грудным ребенком было невозможно: печь сломана, крыша протекает, крыльцо перекошено. Да и с газом там постоянные проблемы.

Я не рискнула ехать туда.

Искала способы выжить в Москве, и в какой-то момент у меня появилось чувство, что весь мир обернулся против меня и моей грудной дочери.

Я не видела света в конце тоннеля. Осталась без жилья, без работы, без любимого мужчины и с маленькой дочерью на руках.

Думала, что не смогу поднять Полю в одиночку, но именно в этот самый темный час одна моя знакомая Ляйсан предложила вариант заработка: стать суррогатной матерью.

— Диан, для тебя это самый лучший способ поправить финансовое положение, — уверяла Ляся. — Тебе всего двадцать три, ты здоровая, у тебя есть свой ребенок, и ты идеально подходишь на роль сурмамы. Не успеешь оглянуться как пролетят девять месяцев, и ты получишь на руки огромную сумму. Плюс во время беременности тебя будут содержать, и тебе не придется думать о том, где жить и на что покупать подгузники.

Предложение было очень заманчивым, но я далеко не сразу пошла на это. Не могла представить себя в роли контейнера, вынашивающего чужого ребенка. Тем более я прекрасно знала, что такое девять месяцев носить под сердцем маленькое чудо и ожидать его появления на свет.

Я прекрасно помнила все счастливые моменты беременности: как моя доченька начала пинаться и переворачиваться, как я пела ей песенки, а она, словно реагируя на мой голос, крутилась в животе.

Несмотря на то, что рядом со мной в тот момент уже не было Олега, и что мне приходилось скитаться по знакомым, эти девять месяцев все равно стали самыми лучшими в моей жизни. Я чувствовала, что не одна в этом мире. Знала, что теперь со мной навсегда останется маленькая частичка любимого мужчины — плод нашей любви, наша доченька.

Клянусь, мои счастливые глаза было видно из космоса, когда я впервые взяла ее на руки и прижала к себе.

Именно из-за этих воспоминаний я долго не решалась стать суррогатной матерью.

У меня в голове не укладывалось, как можно отдать малыша, которого вынашивала столько месяцев. Которого чувствовала, с которым разговаривала. Ведь за это время мать и дитя становятся одним целым, поэтому мне казалось, что отдавать ребенка сразу после родов, это как оторвать от себя частичку.

В какой-то момент финансов не осталось даже на подгузники, а подруга, которая нас с Полей приютила, сообщила, что к ней вскоре приедут родственники и попросила освободить квартиру.

Тогда я и приняла решение стать суррогатной матерью. На тот момент Поле было чуть больше годика, а мне только исполнилось двадцать четыре.

Ляся привела меня в клинику, передала в руки доктору Анне Николаевне, а затем меня познакомили с Оксаной и Романом Шаховыми.

Оксана сразу показалась мне не особо приветливой и доброжелательной. Красивая, стройная блондинка модельной внешности смотрела на меня свысока и всем своим видом давала понять, что я для них что-то вроде прислуги.

А Роман Геннадьевич расположил к себе с первой встречи.

Высокий, красивый, деловой мужчина с пронзительным взглядом показался мне очень обходительным. После того как я забеременела, он предложил мне вместе с дочкой жить в их доме вплоть до самых родов.

Я согласилась, а на шестом месяце беременности не выдержала и попросила его снять мне квартиру.

Не смогла больше жить под одной крышей с Оксаной. Девушка затыкала уши, когда Поля громко смеялась или плакала, ругалась, когда наступала на ее игрушки, и в грубой форме запрещала моей полуторогодовалой дочери прикасаться к вещам в доме.

Помню, как Роман ее упрекнул, а я ненароком это услышала.

— Дочь Дианы — это отличный способ посмотреть на то, как ты ладишь с маленькими детьми. Если ты точно так же будешь шарахаться от нашего ребенка и затыкать уши, когда он будет смеяться или реветь, то навряд ли ты станешь хорошей матерью.

Оксана оправдывалась, ссылаясь то на головную боль, то на усталость, и уверяла мужа, что для своего ребенка она станет самой лучшей и заботливой матерью.

Глава 7

Москва

Офис фирмы «Космический туризм»

Роман

Сегодня ночью я вернулся из Вологды в Москву. Толком не спал, не ел. Все мысли теперь заняты моим сыном и всем, что с ним связано. Жаль у меня не было возможности остаться в Вологде, но вскоре я обязательно вернусь туда.

За сыном.

Масштабное расследование уже началось. Я подключил все свои связи для того чтобы докопаться до правды и получить права на собственного ребенка.

Но пока что я везде натыкаюсь на Великую Китайскую стену.

Частная клиника, в которой рожала Диана, закрылась почти три года назад и сейчас на том месте расположен салон красоты. Мои помощники попытались связаться с директором той клиники, но, к сожалению, им сообщили, что он скончался. Это произошло тоже три года назад и, скорее всего, именно из-за смерти директора клиника закрылась.

Гинеколог, которая вела беременность суррогатной матери, словно сквозь землю провалилась. Мои люди не могут найти ее ни в России, ни в Израиле, куда она якобы улетела работать.

Клянусь, я достану ее из-под земли! Рано или поздно она все равно ответит за то, что сделала.

Каждый, кто был причастен к этому делу ответит за то, что я четыре года не видел собственного сына. Во мне кипит столько злости, что теперь меня навряд ли кто-то сможет остановить. Я восстановлю справедливость чего бы мне это ни стоило, и сделаю все, чтобы вернуть сына.

Вопрос: была ли в этом замешана сама суррогатная мать?

Когда я сказал ей, что все эти годы ездил на могилу сына, она явно не поняла, о чем шла речь.

Ее реакция на то, что я все эти годы думал, что мой ребенок родился мертвым, была неоднозначной.

Или она настолько хорошая актриса?..

Может, она сделала вид, что ничего не знает, лишь бы избежать наказания?

Прошу секретаря принести мне кофе, откидываюсь на спинку огромного кожаного кресла и вспоминаю, как Диана, сидя в гостиной моего дома, гладила живот и едва слышно пела колыбельную.

Я часто наблюдал за тем, как она разговаривала с ребенком, видел, какой осторожной она была всегда, чтобы не навредить ему.

Значит, в ней проснулись материнские чувства, она привязалась к ребенку и поэтому не захотела отдавать его нам?

Диана прекрасно понимала, что, если она захочет оставить ребенка себе, то ее будет ждать судебная волокита. Она знала, что я пойду до конца, добьюсь справедливости и в итоге заберу сына себе.

И поэтому она решила пойти более простым для нее и жестоким для нас с Оксаной путем: договорилась с доктором, с которым была в хороших отношениях. Возможно, разжалобила ее, возможно, заплатила. Одним словом — Диана каким-то образом сделала так, чтобы доктор сообщила нам, что ребенок родился мертвым.

Диана долгое время жила в нашем доме и прекрасно знала, что сразу после рождения сына мы должны были улететь в Швейцарию. Поэтому ее не пугала мысль о том, что она с нами пересечется в Москве. Да и сама она после родов перебралась подальше от столицы.

И да, кстати, деньги я ей выплатил в полном объеме. Ровно столько, сколько было указано в договоре, так что эта девица одним выстрелом убила сразу двух зайцев: и ребенка себе оставила, и неплохо заработала.

Пока это всего лишь мои предположения. Я обязательно разберусь в том, как все было на самом деле, и выведу всех на чистую воду.

Тот, кто разлучил меня с сыном, ответит за это по полной программе. Даю слово.

Допиваю кофе, доделываю важные дела и, выходя из офиса, звоню Оксане.

Решил не говорить ей по телефон о том, что наш сын жив. Такие новости стоит сообщать лично. Тем более я до сих пор прекрасно помню, в каком состоянии она была после похорон и как долго не могла прийти в себя после всего случившегося.

Наверное, Оксана упадет в обморок, когда узнает правду.

— Да, слушаю, — раздается в трубке ее голос.

— Оксан, привет! Ты в Москве?

— В Москве, а что?

— Нужно срочно встретиться.

— Встретиться? Зачем? Что-то случилось?

— Случилось, но об этом не по телефону. Давай через час в грузинском ресторане на Старом Арбате. Успеешь?

— Ром, ты меня пугаешь… Х-хорошо, я буду там через час.

Глава 8

Роман

Подзываю официанта, заказываю кофе, смотрю на наручные часы и недовольно вздыхаю.

«Оксана не изменяет своим привычкам: как обычно опаздывает минимум на двадцать минут».

Сколько мы с ней уже не виделись? Два года? Интересно, как у нее обстоят дела на личном фронте? Насколько я знаю она не замужем.

Я иногда интересуюсь ее личной жизнью, все-таки не чужой мне человек.

Мы начали встречаться еще в универе. Оксана училась на первом курсе, я — на третьем, и в тот момент я даже подумать не мог, что однажды стану владельцем одной из самых первых компаний, которая занимается космическим туризмом и приносит огромный доход.

В студенческие годы я жил очень скромно. Зачастую у меня не было денег даже на билет в кино, и я понятия не имел, каким образом развлечь любимую девушку. Хотя на самом деле Оксане было глубоко плевать на это. Она вообще не зацикливалась на размере моего кошелька и была рада проводить со мной время где угодно. Хоть в парке на лавочке, хоть в моей комнате в студенческом общежитии.

После окончания института я устроился на работу, вскоре снял скромную однокомнатную квартиру на окраине Москвы, перевез к себе Оксану, и мы счастливо жили там несколько лет.

Копили деньги сначала на стиральную машинку, потом — на телевизор, на микроволновку, затем — на наше первое семейное авто. Жили от зарплаты до зарплаты, а в один прекрасный день мой друг детства, который тоже перебрался в Москву, пригласил меня в свою фирму, которая только начала заниматься космическим туризмом.

И с того момента наша с Оксаной жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов.

Я с головой ушел в работу, деньги текли рекой, мы наконец-то стали путешествовать по всему миру, и могли позволить себе хоть сотню новомодных стиральных машин, а не копить полгода на одну из числа самых недорогих.

Через пару лет купили квартиру в центре Москвы, взяли по нормальной тачке и жили ни в чем не нуждаясь.

Сыграли свадьбу, слетали в медовый месяц на Кубу, а когда вернулись в Москву стали пробовать зачать ребенка.

В итоге больше двух лет безуспешных попыток, стопка направлений на анализы, куча обследований, а потом и несколько неудачных ЭКО.

У Оксаны началась депрессия, но я всегда был рядом и поддерживал ее.

— Я знаю, как ты хочешь детей, но я никогда не смогу родить, — со слезами на глазах говорила она. — Я пойму, если ты решишь уйти от меня к другой.

У меня даже мысли не было уходить от нее. Я всегда знал, что в жизни не бывает нерешаемых задач. Просто нужно найти это правильное решение.

В тот период случилось еще одно большое горе: мой друг детства и по совместительству гендиректор нашей фирмы разбился на мотоцикле.

Позже я выкупил все акции фирмы, и уже несколько лет официально являюсь ее единственным владельцем.

Когда Оксана оправилась после последнего неудачного ЭКО, мы приняли решение обратиться в центр суррогатного материнства. Посчитали, что это наш единственный шанс обзавестись детьми.

Первая встреча с Дианой произвела на нас хорошее впечатление. Молодая, здоровая, имела своего ребенка, была готова переехать в наш дом, что для меня было важно, так как мне хотелось, чтобы женщина, вынашивающая нашего ребенка, была под присмотром и вела правильный образ жизни.

Сам лично возил ее на УЗИ и на другие обследования. Мне было важно знать все о ее здоровье и состоянии моего наследника.

Когда нам сообщили, что она родит мальчика, я не находил себе места от счастья. Всегда мечтал о сыне. А Оксане было без разницы, кто у нас будет.

— Пусть будет кто угодно. Для меня самое главное, что это будет наш с тобой малыш, — говорила она.

Когда Диана была на втором месяце беременности со мной связались из Швейцарии и сделали предложение от которого я не смог отказаться. Сотрудничество со швейцарской компанией виделось мне многообещающим, но для того чтобы полностью погрузиться в новое дело, нам с женой нужно было переехать в Женеву.

Сроки поджимали, но я не мог перевезти с собой беременную Диану. Было решено поступить так: дождаться, когда она родит, а затем вместе с ребенком улететь в Швейцарию.

Но все планы о счастливой семейной жизни в Женеве разрушились в тот день, когда нам сообщили, что Диана родила мертвого мальчика.

Мы с Оксаной улетели в Швейцарию, прожили там два года, а дальше вся моя карьера полетела в тартарары. Из-за ошибки швейцарских инженеров был неправильно спроектирован один из кораблей и дал сбой прямо в космосе.

Слава богу, обошлось без жертв, нам удалось оперативно перепрошить программу и вернуть корабль на землю, но компания понесла огромные убытки. Туристические полеты были приостановлены, начались бесконечные проверки.

Тот период был сложным и для меня, и для жены.

У нас начались ссоры. То я срывался на нее из-за любого пустяка, то она на меня. В итоге Оксана приняла решение подать на развод и улететь в Москву.

Больше года я пытался встать на ноги и выправить свое положение. В итоге мне удалось вылезти из дерьма, которое на меня обрушилось, поднять с колен свою компанию и восстановить все убытки.

Глава 9

Оксана

Жадными глотками выпиваю воду, расстегиваю верхнюю пуговицу на блузке, и машу рукой у пылающего лица.

Меня резко бросило в жар, ладони взмокли от волнения и понимания, что этот мальчишка станет моим шансом вернуть все на свои места.

Я миллион раз пожалела о том, что ушла от Шахова. Дура, не могла немного подождать, когда он решит все свои проблемы и снова встанет на ноги.

Два года назад его положение показалось мне настолько безнадежным, что я взяла и развелась с ним. У Ромы были очень большие финансовые проблемы. Я была уверена, что он залезет в огромные долги, потеряет все свое состояние, включая машины и квартиры. Поэтому поторопилась подать на развод, чтобы хоть что-то успеть урвать. Но машина и московская квартира, которые мне достались после раздела имущества, ушли от меня так же легко, как и пришли.

До сих пор проклинаю себя за то, что потеряла все, что имела. Это случилось полгода назад.

Я была круглой идиоткой, которая повелась на красивого и ''о-очень богатого'' мачо. Влюбилась в него по уши, потеряла голову, и даже не заметила, как он прибрал к своим рукам мою квартиру и машину.

Целовал меня жаркими ночами, клялся в бесконечной любви, и соловьем пел: «Мы продадим твою и мою недвижимость, улетим в Дубай, купим там виллу у моря, на которой я буду любить тебя еще больше».

А я и уши развесила, дура!

Перевела ему деньги за продажу квартиры и машины, и больше никогда его не видела…

В полиции говорят, что его разыскивают, но я уже и не надеюсь на чудо. Полгода прошло, а у них до сих пор нет ни одной зацепки. Наверняка этот Казанова живет в Дубае на вилле, которую купил на мои денежки. Или, представившись новым именем, разводит очередную глупышку, которая, как и я, повелась на его харизму и чертово обаяние.

А, ну да, еще на загорелое рельефное тело, белозубую улыбку, безумно красивый тембр голоса и толстый кошелек, которого на самом деле нет.

После того как поняла, что он меня кинул, я впала в жуткую депрессию. Жить было негде, денег и работы не было, машины я тоже лишилась. Хорошо хоть подруга приютила меня. Все эти полгода я жила у нее, а буквально на днях она попросила меня подыскать другое жилье, так как собралась съезжаться со своим бойфрендом.

После этой просьбы меня словно облили ледяной водой. Я была в полной растерянности и понятия не имела, куда идти.

Все мои родственники живут в поселке, расположенном в Свердловский области, и я ни за что туда не вернусь. Спасибо, но мне вполне хватило того, что я провела все свое детство в этой богом забытой дыре.

Безумно хотелось задержаться в Москве, но я не знала, как это сделать.

До сегодняшнего дня.

А теперь, у знав о том, что Рома нашел ребенка, у меня есть все шансы снова сойтись с ним и создать семью.

Мама, папа, и четырехлетний сынишка. Как же это превосходно! Можно сказать, что у меня уже есть готовая семья.

Вот только я пока одного не могу понять: Роман готов простить меня за то, что я подала на развод, когда у него были трудности, и заново построить со мной семью?

Или же он приехал сообщить о том, что нашел мальчишку, только потому, что я его биологическая мать? Так сказать, решил поставить меня перед фактом, чтобы я знала, что наш сын жив, а дальше он заявит о том, что будет воспитывать его в одиночку.

Второй вариант меня совершенно не устраивает.

Я ни за что на свете не упущу свой шанс!

Тем более я прекрасно знаю, что у Шахова дела снова пошли в гору, он встал на ноги и теперь зарабатывает еще больше прежнего. Об этом мне не так давно рассказал наш общий приятель.

Я, конечно, начала кусать локти из-за того, что ушла от него тогда.

Думала, гадала: а как бы сделать так, чтобы снова сойтись с Шаховым? Перебрала в голове различные варианты и в итоге поняла, что так просто он не простит меня. Должен быть очень веский повод для того чтобы он хотя бы захотел поговорить со мной.

И этот повод наконец-то появился. Ура!

А теперь мне осталось включить актрису и пустить слезу.

— Ром… — шмыгаю носом я, и прижимаю салфетку к уголкам глаз. — Прости, просто эта новость сильно шокировала меня. Я… я даже не могла надеяться на то, что наш мальчик, наш маленький сыночек жив.

Поджимаю губы и снова пускаюсь в слезы.

— Господи, я не могу в это поверить, — пищу я, глядя на него мокрыми глазами. — Неужели это правда? Неужели я смогу увидеть его? Обнять его, взять на руки. Я же все эти годы не находила места от горя. И с тобой развелась только для того, чтобы ты нашел себе здоровую женщину, которая способна родить тебе ребенка. Я знала, как сильно ты хотел детей и решила не лишать тебя этого счастья. Я не имела на это права.

Запускаю пальцы в волосы и делаю вид, что до сих пор не могу отойти от шока.

— Господи… мне все еще не верится в это. Ведь я уже крест на себе поставила. Уже и не надеялась стать мамой, а тут такая новость.

Беру Рому за руку и с надеждой смотрю в глаза.

Глава 10

Оксана

— Черт! Черт, черт, черт! — яростно шепчу я, и, быстро идя к такси, набираю номер врачихи. — Выключен, чтоб ее!

Я даже подумать не могла, что эта Анна Николаевна мне вообще когда-нибудь еще понадобится.

Куда она подевалась? Где мне ее теперь искать?

Рома сказал, что его люди ищут ее по всей России и в Израиле, и будет очень плохо, если они найдут ее раньше, чем я.

Если эта курица расколется, то я смогу забыть о беззаботной семейной жизни с Шаховым. Он возненавидит меня и на пушечный выстрел не подпустит к мальчишке.

Язык не поворачивается назвать его сыном, хоть и являюсь его биологической матерью.

У меня изначально было отвращение к этому ребенку. Не знаю почему. Наверное, потому что я не вынашивала его, не чувствовала, что он мой, да и вообще я не очень-то любила детей.

Не скрою, я изначально хотела родить, чтобы угодить Шахову, который грезил о ребенке. Спал и видел, когда я рожу ему наследника. Но после многочисленных провальных попыток зачать, у меня отбило всякое желание обзаводиться детьми.

Я устала находиться в поисках возможностей забеременеть. Устала носиться с анализами по клиникам. Мне осточертело проходить обследования и все такое. Из-за этого я не жила нормальной жизнью.

Представила, как потом придется сутками напролет возиться с маленьким ребенком, и эта картинка мне категорически не понравилась.

Но Рома никак не унимался. Потащил меня в этот долбаный центр суррогатного материнства, а там и кандидатура сразу «удачно» подвернулась.

Диана забеременела и пришлось смириться с тем, что мне все-таки придется стать матерью. Мы с Ромой не спеша готовились к появлению ребенка, наняли дизайнеров, которые разрабатывали проект детской комнаты, и игровой зоны на улице.

Я готовилась к тихой семейной жизни в нашем загородном доме, но… Роме неожиданно сделали предложение, от которого я снова почувствовала вкус к жизни.

Переехать в Швейцарию, жить в роскошном особняке, расположенном на берегу потрясающе-красивого Женевского озера, это ли не мечта?

После этого предложения я забыла обо всем на свете: сидела в интернете, изучала Женевские достопримечательности и успела мысленно побывать во всех красивых местах этого города.

Грезила как можно скорее оказаться там, но новость о рожденном недоношенном мальчике едва не обломала все мои планы.

Еду в такси в прокуратуру и вспоминаю день рождения мальчишки.

— Оксан, Диана только что родила, — раздался в трубке подавленный голос Анны Николаевны.

— Как это родила?! У нее еще не подошел срок!

— Такое нередко случается. Мальчик родился недоношенным и очень слабым. Сам не дышит. Подключен к аппарату искусственной вентиляции легких.

— А он вообще хоть выживет?

— В данный момент я не могу давать никаких гарантий. Еще раз повторюсь: ребенок очень, очень слаб.

Не скидывая звонок, я свернула на обочину, включила аварийку, и попросила доктора дать мне пару минут, чтобы все как следует обдумать.

С этой Анной Николаевной мы хорошо подружились за несколько месяцев беременности Дианы. Так сказать, нашли общий язык. Иногда вместе обедали, пару раз выбирались на совместный шоппинг, ходили в один и тот же тренажерный зал.

И только одному богу известно, как я радовалась нашей дружбе в тот момент, когда сурогатка родила больного ребенка.

Близость с Анной Николаевной мне о-очень пригодилась тогда.

— Ничего не сообщай Роману, и проследи, чтобы Диана не вздумала ему позвонить сама, — сказала я в том телефонном разговоре. — Я сейчас приеду в клинику.

Я вырулила с обочины и полетела по трассе как выпущенная стрела. Мне было важно, чтобы Рома не узнал о том, что эта девица родила недоношенного, больного ребенка. Потому что черт побери я прекрасно понимала, чем все это обернется. Знала, что Шахов откажется от предложения Швейцарцев, останется в Москве и будет сутками напролет сидеть рядом с сыном и ждать, когда он поправится.

Даже если на это понадобится несколько лет…

Я отчетливо видела наше будущее: как Рома будет таскаться с ребенком по реабилитационным центрам, как он не пожелает лететь с ним в другую страну, потому что не рискнет перевозить в такую даль слабого мальчика. Как мы с ним будем сидеть у люльки ночами, как в нашем доме буквально пропишутся всякие там врачи, медсестры, детские массажисты.

Да, я наступила себе на горло и пошла на то, чтобы все-таки стать матерью, но я не была готова к тому, что нам с мужем придется выхаживать ребенка. Я не была готова ради этого ребенка отказаться от жизни в Швейцарии, где меня и моего мужа ждало все самое лучшее.

Поэтому, приехав в клинику, вызвала Анну Николаевну на очень личный разговор.

Я объяснила ей ситуацию и дала понять, что Роман точно не откажется от сына. Даже если ребенку поставят инвалидность, то Шахов сто процентов не бросит его, а посвятит ему всю свою жизнь.

— Скажи моему мужу, что мальчик умер при родах, — велела я, написала на бумажке сумму с шестью нулями и показала ее врачу. — Такая сумма тебя устроит в качестве благодарности?

Глава 11

Вологда

Диана

Ранним утром провожаю детей в садик, делаю вид, что со мной все нормально, а сама схожу с ума от волнения.

Сегодня я встречусь с Романом Шаховым и на этой встрече я должна буду убедить его, что Матвей должен остаться со мной. А если не получится убедить, то землю буду грызть, но ни за что на свете не отдам ему своего мальчика.

Я проконсультировалась со знакомым юристом и от его слов мне стало еще хуже и тревожнее. Он четко дал понять, что против меня могут возбудить уголовное дело. Меня могут обвинить в том, что я была в сговоре с врачом клиники и обманным путем забрала ребенка.

У этого Шахова денег куры не клюют, да и связей вполне достаточно для того, чтобы в два счета выиграть все суды. Он даже слушать не станет, что я ни в чем не виновата.

Нужно срочно найти эту Анну Николаевну, чтобы она рассказала, как все было на самом деле. Ведь именно она сообщила мне, что Шаховы отказались от сына.

Теперь я понимаю, что она соврала мне. Но пока даже предположить не могу, зачем ей это понадобилось. Возможно, у нее были свои счеты с Романом или Оксаной, а я просто удачно попалась ей под руку. В любом случае я должна найти этого врача и все выяснить до того момента, как Шаховы подадут на меня в суд.

Ведь это точно какая-то подстава, других вариантов нет.

Не зря же через несколько месяцев после моих родов в кабинете директора клиники случился пожар, в котором сгорел компьютер и все документы, касающиеся рожениц.

Потом умер сам директор, и теперь на месте клиники расположен салон красоты.

Обо всем этом мне рассказал знакомый юрист, а потом развел руками.

— В общем, дело темное, Диана. Остается надеяться на то, что доктор, принимавший у вас роды, объявится и сознается в содеянном.

Я сильно сомневаюсь, что она объявится.

И Роман ждать долго не будет. Он настроен решительно.

Жаль, что за эти четыре года у него так и не появился ребенок. Возможно, если бы у него были дети, то он не стал бы так цепляться за Матвея. А теперь получается, что мой мальчик — это его единственный сын... Которого он ждал, ждал, но так и не дождался тогда.

— Мам, а почему они всегда тут гуляют? — глядя на детей, играющих во дворе детского дома, спрашивает Матвей.

Мы каждое утро проходим мимо этого детдома, но у него ни разу не возникал этот вопрос. Он даже внимания не обращал на этих детишек.

— Вы же в садике тоже ходите на прогулку, верно? — улыбаюсь я. — Вот и эти ребятки вышли погулять во дворик.

— А потом их тоже мама забилет домой, да?

— Нет… — вздыхаю я, — эти ребятки живут в детском доме.

— И их никогда-никогда не забелут домой? — удивленно смотрит на меня сын.

— Возможно, некоторых ребят заберут хорошие дяди и тети в свои квартирки.

— А почему дяди и тети? А мама почему не забелет? Мама лаботает долго, да?

— У них нет мам, — объясняет брату Полина. — Поэтому они всегда живут здесь.

Матвей с хмурым видом подходит к крыльцу садика, внезапно очень крепко сжимает мою ладонь, и поднимает грустные глазенки.

— А ты нас всегда будешь забилать из садика? Ты не оставишь нас тут?

У меня аж сердце сжалось от этих слов.

Сынок как будто почувствовал, что над нашей семьей нависла темная туча под названием «Шаховы».

Приседаю на корточки и мокрыми глазами смотрю на своих роднулечек.

— Конечно я никогда не оставлю вас, милые. Вы для меня дороже всего на свете.

Прижимаю к себе детей и пытаюсь утихомирить разбушевавшиеся эмоции. Стоит только представить, как у меня отнимут кого-то из них, и сердце кровью обливается.

Заходим в группу Полины и на меня с порога набрасывается мамочка из родительского комитета.

— Вы единственные кто до сих пор не сдал на выпускной! Если вообще не планируете идти, то так и скажите. В садик осталось ходить меньше месяца! Времени в обрез!

«Так, зарплата в четверг, но от нее почти ничего не останется, — суетливо рассуждаю я. — Нужно за коммуналку заплатить, купить детям обувь и одежду на лето, отдать долг коллеге. Ладно, попрошу коллегу подождать до аванса. Выпускной важнее все-таки. Не хочу, чтобы Поля пропустила его».

— Сдам в этот четверг, — обещаю я, затем целую Полину и желаю ей хорошего дня.

Мы с Матвеем выбегаем из группы Поли и быстро поднимаемся на второй этаж — в его группу.

Я еще раз доходчиво объясняю воспитателю и нянечке, что Матвея никто кроме меня забирать не может, затем выбегаю из садика, сажусь в машину и лечу на работу.

Моя бы воля, то сейчас сидела бы с детьми дома и никуда от себя не отпускала их.

Так тревожно. Особенно за Матвея. А после его сегодняшних слов я вообще не нахожу себе места.

Час спустя

Гостиница «Усадьба»

Глава 12

Роман

Диана входит в ресторан, уверенной походкой идет по залу, садится за стол и с вызовом смотрит на меня.

— Я не отдам вам своего сына, Роман! — заявляет сразу, и, продолжая смотреть в упор, выставляет передо мной ладонь. — Я его родила, — загибает первый палец. — Я его выходила, — загибает второй. — Я его воспитала, — загибает третий. — Я отдала ему всю себя, — загибает четвертый. — Я кормила его грудью до полутора лет, — загибает пятый палец, резко выставляет передо мной вторую ладонь и, быстро загибая пальцы, стреляет в меня как из пулемета: — Я больше года ходила с ним по врачам, я не спала ночами, укачивая его на руках, я до слез радовалась его первым шагам, его первым словам, его первым зубам, его первым рисункам!

Девушка поджимает губы, ее подбородок дрожит, а глаза становятся еще злее, но при этом наполняются слезами.

— Все это время я считала вас предателями, — произносит дрожащим голосом. — Я была уверена в том, что вы оставили в роддоме малыша, который ни в чем не был виноват. Ну, разве в том, что ему захотелось прийти на этот свет чуть раньше, но так вышло, что его тут не ждали. Не ждали самые близкие люди — его мама и папа. Они не были готовы к тому, что он явится так не вовремя, — всплескивает руками Диана и быстро смахивает с щеки слезу. — А я сидела рядом с ним и пыталась понять: чем же он заслужил такое предательство? Как так? Ведь он только появился на свет, он еще не успел никому причинить вреда, а его УЖЕ бросили.

Она в шоке округляет глаза и на выдохе протягивает:

— В первые часы существования в этом новом мире его бросили… В голове это не укладывалось, понимаете? И страшно было подумать о том, что ждет его дальше. Знаете, у меня у самой практически не было детства. Рано умерла мать, отчим считал меня чужой в своей квартире. Мне не хватало родительской любви, заботы, и однажды я поклялась себе, что мои дети будут окружены этой любовью. Что они никогда не почувствую себя ненужными в этом мире. Я дала себе слово, что расшибусь в лепешку, но сделаю все, чтобы они были самыми счастливыми на этой планете и никогда ни в чем не нуждались.

Диана вытирает салфеткой нос и, отведя взгляд в сторону, улыбается сквозь слезы.

— И я держу свое слово… Я не позволила малышу отправиться в детский дом и расти круглым сиротой. Я забрала его в свою семью и стала для него мамой. Любящей, заботливой мамой, которая никогда не давала его в обиду. Мамой, которая ни одного дня не могла прожить без него. Которая считала его своим родным сыном — таким же родным, как и старшая дочь. Я никогда не делила своих детей на «ты — моя», а «ты — не мой», и всегда любила их одинаково.

Набрав полную грудь воздуха, прерывисто выдыхает и, выгнув бровь дугой, вопросительно смотрит на меня.

— А вы хотите взять и забрать у меня сына?

По правде говоря, после ее слов у меня язык не поворачивается сказать ей: «Да, я хочу воспитывать своего сына».

Это желание из меня никуда не ушло. Я по-прежнему намерен забрать к себе сына, стать для него отцом и наверстать упущенное, но я не могу взять и так просто отнять его у этой девушки. В таком случае я наврежу и ей, и Матвею.

Сейчас, выслушав Диану, я все больше и больше склоняюсь к версии, что она говорит правду. Девушка проявила милосердие, забрала к себе сына, и именно благодаря ей он вырос в семье, а не в детском доме. Ведь он мог остаться там навсегда, а я мог бы и дальше не подозревать о его существовании, но сама судьба столкнула меня с сыном, и теперь моя задача не травмировать его детскую психику, а сделать его жизнь еще лучше.

Получается, нас всех подставил врач. Я пока не выяснил, какие цели она преследовала, но я обязательно докопаюсь до правды.

А сейчас мне нужно подумать, как сделать так, чтобы и я, и Диана, участвовали в жизни Матвея, не причиняя ему никакого вреда.

— Как ты смотришь на то, чтобы переехать в Москву? — в лоб спрашиваю я, отчего девушка резко меняется в лице.

— З-зачем?..

— Сын должен начать привыкать ко мне, и я хочу, чтобы он жил в моем доме. Вместе с тобой и твоей дочкой, разумеется, — добавляю я, заметив тревогу в ее глазах. — Я не намерен разлучать вас, так как прекрасно понимаю, чем это может обернуться. Поэтому предлагаю поступить следующим образом: первое время вы с дочкой поживете в моем доме, а дальше, когда сын будет доверять мне, и когда он ко мне окончательно привыкнет, переедете на отдельную квартиру, а Матвей будет проводить время и со мной, и с вами. У него будет два дома: дом мамы и сестры, и дом отца. Так живут разведенные пары, но у нас немного другой случай.

— А как на это отреагирует ваша жена?

— Мы в разводе. Я сообщил ей, что наш сын жив, для того, чтобы она перестала ходить на могилу и оплакивать его. Скажу прямо: Оксана тоже желает принимать участие в воспитании сына и не собирается оставаться в стороне. Я не в праве запретить ей видеться с собственным ребенком, и этот вопрос мы тоже должны будем решить.

— Что решить? — возмущенно смотрит на меня девушка. — Хотите, чтобы у моего сына было две матери?

— Он не только твой сын! — сверля ее взглядом, напоминаю я. — Но еще и мой, и Оксаны. Навсегда запомни, что мы не отказывались от него. Нас трое. Каждый считает его своим сыном. И мы как взрослые люди должны решить вопрос о его дальнейшей судьбе. Моя бывшая жена не будет жить в моем доме, но запрещать ей видеться с сыном я не стану. Оксана, точно так же, как и я, ждала его появления на свет и долго не могла оправиться после того как сообщили, что он родился мертвым.

Глава 13

Спустя две недели

Вологда

Диана

— Жаль, конечно, что вы так внезапно уезжаете в другой город, — вздыхает воспитательница и, улыбнувшись, треплет Матвея по голове. —Мы будем скучать по тебе, дружочек. А вы, Диана Сергеевна, по работе туда переводитесь или просто захотелось уехать из нашего провинциального городка в столицу?

— Второе, — натянуто улыбаюсь я, стараясь не вдаваться в подробности.

Тем более в мою историю вообще сложно поверить: еду в Москву к биологическим родителям моего ребенка.

М-да…

До сих пор в голове это не укладывается. Но в то же время я понимаю, что другого выбора у нет. Роман не оставит нас в покое, на это можно даже не рассчитывать.

Спасибо хоть, что предложил такой вариант, а не стал отбирать у меня ребенка через суды, подключив всевозможные связи.

Мне придется заново привыкать к жизни в Москве. В Москве, из которой я четыре года назад сбежала в другую жизнь и думала, что больше никогда туда не вернусь…

Видимо, счастливые годы закончились. Мне пора отправляться в город, который после смерти Олега принес мне много боли и разочарования.

Матвей прощается с ребятами из группы, и мы отправляемся за Полиной.

— Ой, Диана Сергеевна, ну ведь прямо перед выпускным забираете Полю, — возмущается воспитатель. — Не могли немного подождать с переездом? Это же такое важное событие в ее жизни.

— Постараемся приехать на выпускной, — торопливо доставая из шкафчика одежду, пыхчу я. — Мы же не на другую планету улетаем, правильно?

Поля тоже прощается с ребятами и воспитателем, мы выбегаем из садика, садимся в машину и едем домой.

Уже через час за нами приедет водитель Романа.

Вещи собраны, с работы уволилась, доделала все свои дела в Вологде, но… к переезду я все равно не готова. Ни морально, ни физически. Чего не скажешь о детях. Они спят и видят, когда мы уже наконец-то приедем в новый, очень большой и красивый город.

Поля уже жила там, но почти не помнит этого. Маленькая была. Зато сейчас мне все уши прожужжала о Москве.

«А у нас там будет большой дом?»

«А я подружусь с новыми ребятками?»

«А какая школа у меня будет?»

За эти две недели она задала мне миллион вопросов, но на один из них я до сих пор не могу ей ответить.

«А у какого дяденьки мы будем жить?» — спросила она на днях, и я быстро перевела тему.

Что мне сказать детям про Романа?

Как вообще объявить им, что у Матвея появился папа?

Я пока плохо представляю, как все это будет происходить.

Последние две недели я практически не спала. Постоянно размышляла о том, как мы будем жить в доме Шахова, как будем делить Матвея в будущем. У меня появлялись панические атаки, когда в голову лезли мысли о том, как Шахов сначала просто подружится с сыном, затем полностью войдет в его доверие, а потом Матвейка возьмет и отдалится от меня.

Он начнет проводить больше времени с папой, который ездит на дорогих машинах и может купить ему все, что угодно, а мы с Полей будем жить в чужом городе, наблюдая за ними со стороны.

Я прогоняю от себя эти дурацкие мысли и стараюсь думать о хорошем.

Например о том, что жены, точнее бывшей жены Романа в доме не будет. По крайней мере мне не придется видеть ее вечно недовольное лицо, и она не будет цеплять Полину, как это делала раньше. Хотя, у Поли сейчас тоже характерок не сахар. Она кого угодно может поставить на место.

Подъезжая к дому, вижу у подъезда огромный черный джип с московским регионом и уже догадываюсь, что это за нами.

Роман выходит из машины и направляется к нам. Видимо, он решил приехать за сыном сам лично, да еще и на час раньше.

— Добрый вечер! Мы еще не готовы, — бросаю я, выйдя на улицу.

— Ничего, я подожду, — отвечает Роман и устремляет все внимание на Матвея.

Глядя через стекло на сына, он снова меняется в лице. Наблюдает за тем, как Мотя открывает дверь, затем берет с сиденья свой рюкзак и плюшевого динозавра.

— Здласьте! — проходя мимо Романа, звонко произносит сын, и, надев на плечи рюкзак, бежит к подъезду. — Я пелвый, я пелвый. Не догоните, не догоните.

Роман не успевает и моргнуть, как Мотя оказывается в подъезде. Он переводит взгляд на Полину, которая совсем не помнит его.

— Как выросла ваша дочь. Поля, верно?

— Полина Олеговна, — закинув за плечо длинные волосы, выдает Поля.

— Что ж, Полина Олеговна, позвольте я помогу вам вынести на улицу вещи, — улыбается Роман. — Если вы не будете против, разумеется.

Мы не успели выехать из Вологды, как Матвей с Полиной уснули. А я сначала по привычке следила за дорогой, затем пыталась почитать электронную книгу, но в итоге и сама провалилась в сон.

***

Перед закрытыми веками мелькают огни. Машина замедляет ход и останавливается. Открываю глаза и удивленно смотрю на дом, виднеющийся за воротами, в котором я провела почти всю беременность Матвеем.

Глава 14

Роман

Непривычно просыпаться от детских голосов. А еще непривычнее осознавать, что в доме находится мой четырехлетний сын.

Он вчера так и не проснулся после того как я внес его в детскую комнату, которую две недели тщательно готовили к его приезду.

Для Дианы с дочкой тоже выделена отдельная комната на втором этаже. Там есть все необходимое, включая просторную ванную комнату с панорамным окном, которое выходит на задний двор.

Оксана, кстати, тоже принимала участие в подготовке дома к приезду гостей. После того как я объяснил бывшей жене, что Диана не виновата в случившемся, она пересмотрела свое отношение к ней.

— Ты уверен, что эта Диана не была в сговоре с доктором? — с тревожным видом спросила Оксана. — Она хорошо общалась с Анной Николаевной, поэтому запросто могла перетянуть ее на свою сторону и уговорить ее оставить ребенка себе, а нам солгать, что он умер. Ром, я не знаю, где правда, а где ложь, но нам в любом случае нужно быть осторожнее с ней.

Пока что я тоже не знаю, где правда, и до сих пор не могу понять, что двигало доктором, когда она врала нам о смерти сына и какие у нее были мотивы, но вскоре все обязательно выясниться. Эта Анна Николаевна не могла провалиться сквозь землю, и совсем скоро ей придется ответить за все, что она сделала.

— Доброе утро! — войдя в комнату, улыбается Оксана и, держа в руках поднос, подходит к кровати. — Я попросила домработницу приготовить тебе легкий завтрак. Все, как ты любишь: тосты, кофе, свежие овощи.

Она ставит поднос на тумбу, присаживается на кровать, берет меня за руку и ласково улыбается.

— Наш мальчик уже проснулся. Я только что играла с ним в саду. Он такой славный и так похож на тебя.

Оксана опускает взгляд и глубоко вздыхает.

— Только он считает нас чужими людьми, к которым приехал погостить… Это так ужасно, Ром… Как ножом по сердцу, когда слышу, как он называет мамой не меня, а другую. Будь проклят тот, кто разлучил нас сыном на эти долгие четыре года.

Я встаю с кровати и, не притронувшись к завтраку, иду к гардеробной.

— Сегодня еду в прокуратуру, — бросаю я, надевая брюки. — Встречусь с Ремезовым, чтобы узнать подробности о мошенниках, которым ты перевела деньги.

— В этом нет никакого смысла, — глубоко вздыхает Оксана. — Я в прокуратуру хожу уже как к себе домой, но за все это время не было ни одной хорошей новости. Этот благотворительный фонд словно провалился сквозь землю вместе с моими деньгами. И я сомневаюсь, что кого-то найдут.

Подойдя ко мне, обнимает за плечи.

— Ром, у тебя и без меня хватает забот. Не нужно помогать мне вернуть деньги только потому что эти деньги я хотела перевести на лечение твоей матери. Я сама виновата… — горько усмехается Оксана и снова вздыхает. — Так перепугалась за Екатерину Андреевну, что даже не стала разбираться, кому именно перевела такую огромную сумму. В голове была только одна мысль: помочь ей вылечиться.

Достаю из шкафа белую футболку, надеваю ее и разворачиваюсь к Оксане.

— Я все-таки наведаюсь к Ремезову. Пусть поднимет все свои связи для того, чтобы выйти на след мошенников.

Оксана резко мрачнеет, ее глаза наполняются слезами.

— Ты мечтаешь поскорее избавиться от меня? Хочешь, чтобы я уехала из твоего дома?

— Я хочу найти тварей, которые воспользовались болезнью моей матери и посмели собирать деньги ей на операцию, — пристально глядя на Оксану, доходчиво объясняю я и, обойдя ее, направляюсь к двери. — А с тобой мы уже обо всем договорились. Ты можешь жить в моем доме и быть рядом с сыном до тех пор, пока у тебя не будет своего жилья.

— Когда мне начать искать съемную квартиру? — идя за мной, уточняет Оксана. — Сколько времени у меня есть, чтобы побыть рядом с нашим мальчиком?

— Вопрос с квартирой я решу сам. Все-таки ты потеряла имущество, пытаясь помочь моей матери, и я ценю это. Я сообщу тебе, когда все будет готово к твоему переезду.

Оксана

Наблюдаю за тем, как Рома общается с Матвеем, натянуто улыбаюсь, делая вид, что участвую в этой милой беседе, а внутри бомбы взрываются.

Я не могу спокойно смотреть на весь это цирк шапито! Да кто бы мог подумать, что однажды сурогатка снова перешагнет порог этого дома, но уже в качестве матери мальчишки.

«Вы только посмотрите на них! — мысленно усмехаюсь я и обжигаю пылающим взглядом девицу. — Сидят на ковре, между ними двое детей. Ну прям семья, честное слово. А я кто, простите? Тетя, которая просто заглянула в гости?

Оглядываю сурогатку и нехотя признаю:

«А она ничего такая. Худенькая, длинноволосая, с ангельским личиком. Шахов вполне может на нее клюнуть. Значит, нужно избавиться от нее. Не хватало еще, чтобы эта провинциалка заняла мое место рядом с Романом».

— Малыши, хотите мороженого? — ласково спрашиваю я и мило улыбаюсь сурогатке. — Диан, ты какое предпочитаешь: клубничное или ванильное?

Я изо всех сил стараюсь казаться милой и забочусь о наших гостях. Знаю, что это не останется без внимания Ромы. Пусть сурогатка расслабится, почувствует себя как дома, а потом я дам ей такого пинка под зад, что улетит прямиком в свою Вологду, или откуда она там приехала.

Глава 15

Месяц спустя

Офис фирмы «Космический туризм»

Диана

Сегодня я с самого утра как на иголках. Очень волнительно. Все-таки первый день на новом рабочем месте.

— …И всю эту информацию нужно будет внести в программу, — вежливо подытоживает Виктория, которая обучает меня. Она очень красивая девушка. Высокая, стройная, с километровыми ногами и длинными светлыми волосами. — Если что-то непонятно, спрашивай. Я всегда рядом.

— Пока вроде все понятно, — улыбаюсь я, пытаясь скрыть волнение, и теперь пробую самостоятельно оформить заявку.

— Молодец! Все правильно сделала, — подмигивает Виктория, отходит к соседнему столу, а рядом со мной вырастает высокая фигура в черном костюме.

— Как продвигаются дела? — интересуется Роман.

— С заявками, кажется, разобралась, за что спасибо Виктории. Теперь двигаюсь дальше.

— Скоро перерыв на обед. Я могу показать тебе хороший ресторан в соседнем квартале. Потом можешь ходить туда обедать.

— Буду очень признательна, — бегло смотрю на Романа и снова устремляю все внимание в экран.

Как только Роман выходит из кабинета, Виктория растягивает на губах широченную улыбку и шепчет:

— Так ты знакомая нашего босса?

— Да, — коротко отвечаю я, держа в тайне, кем именно мы с Романом друг другу приходимся. Будет странно, если я скажу, что у нас с ним есть общий сын.

— Ты первая, кого он сам лично захотел проводить в ресторан, в котором обедает почти вся наша компания.

Я не нашла в этом ничего особенного. Ну и что с того, что он сам лично покажет мне место, в котором можно будет перекусить. Вообще-то мы не чужие друг другу люди. Живем под одной крышей и каждый день сидим за одним столом. А уж о том, что у нас еще и сын общий, я вообще молчу.

Кажется, Виктория своим хитрым взглядом намекает мне на что-то другое, но я-то знаю, что между мной и Романом нет никакой романтики. И дома, и на работе, он общается со мной в деловом стиле, как и я с ним, впрочем. Только когда мы гуляем с детьми где-нибудь в парке или на детской площадке, то, конечно же, не соблюдаем субординацию. Играем с детьми, иногда дурачимся по-разному, и наверняка со стороны выглядим одной дружной семьей: мама, папа, двое детишек и… крестная Матвея. Именно так ему представили Оксану.

После долгих размышлений о том, как объяснить Матвею все происходящее, Роман решил:

— У Матвея не может быть двух мам, — заявил он. — С самого рождения с ним была только одна мать — Диана. Пусть так и останется. А разговор о том, что произошло в роддоме, и что мы четыре года думали, что он умер во время родов, оставим на потом. Подождем, когда он вырастет и будет способен усвоить эту информацию.

— То есть я так и останусь для него посторонней тетей? — с дрожью в голосе спросила Оксана. — Вы, значит, будете для Матвея мамой и папой, а я… а я чужой?..

— Сейчас мы не сможем объяснить ему, что ты его генетическая мать, — строго посмотрел на нее Роман. — Это очень сложная, запутанная история, которую не каждый взрослый способен понять, что уж говорить о четырехлетнем ребенке. У Матвея нет крестной матери, как сказала Диана, поэтому ты можешь неофициально стать ею. Именно так мы тебя и представим ему.

Оксана нехотя согласилась на это предложение. И я тоже посчитала такой вариант самым разумным.

Я никогда не забуду тот момент, когда Матвейка узнал, что Роман его папа. До сих пор мурашки бегут по коже, когда вспоминаю об этом.

— Мам, а мы с дядей Ломой снова поедем на лодке? — шепотом спросил сын, когда я укладывала его спать.

— Думаю, да, — улыбнулась, гладя его по голове.

— Он доблый. Он с нами иглает, гуляет, смотлит мультики.

Сын глубоко вздохнул, только хотел что-то сказать, как с соседней кровати послышался голос Полины.

— Вот бы он был нашим папой.

— Да, был бы дядя Лома нашим папой, — подхватил Матвейка.

И тут я не удержалась. Попросила Полинку пересесть к нам на кровать, обняла деток и произнесла долгожданные для Матвея слова.

— Он твой папа, Матвейчик. Дядя Рома — твой родной папа.

Пока сын, выпучив глаза, растягивал на лице улыбку, я погладила по спине Полю.

— А твой папа Олег, как я тебе уже рассказывала, наблюдает за нами с облачка. Он тебя оберегает и очень сильно любит.

Поля задавала вопросы о том, почему дядя Рома только сейчас появился в нашей жизни, спрашивала, где он был все эти годы, а я как смогла, так и объяснила ей.

— Дядя Рома не знал о существовании Матвейки. Много лет назад они потерялись и только сейчас нашли друг друга.

— Жаль, что мой папа никогда не приедет… — с досадой обронила Полина.

Сейчас, пока мы живем в доме Шаховых, Роман уделяет внимание обоим детям. Если что-то покупает Матвею, то и к Полине приезжает не с пустыми руками. Если собирается везти Матвея на прогулку или в детский центр развлечений, то и Полину приглашает с ними, поэтому Поля не чувствует себя обделенной.

Глава 16

Роман

Мы сидим в ресторане, расположенном на тридцатом этаже небоскреба, а за окном открывается красивый вид на вечернюю Москву.

Диана выглядит потрясающе. Она изучает меню, а я — изучаю ее тонкие черты лица, красиво-очерченные губы, глаза, подведенные черными стрелками, что, кстати, ей очень идет.

Обычно Диана не красится, и сегодня впервые за все время нашего знакомства она надела вечернее платье, которое выгодно подчеркивает ее стройную фигуру и красивую грудь.

Я замечаю, как на нее смотрят мужчины за соседними столами, и даже не удивляюсь этому: от Дианы невозможно отвести взгляд.

Обычно внешность — это первое, на что мужчины привыкли обращать внимание, но у меня по отношению к этой девушке было совсем иначе.

Я долго присматривался к ней, изучал ее характер, привычки, отношение к детям. И с каждым днем она нравилась мне все больше и больше.

С ее появлением в моей холостяцкой берлоге стало уютнее, что ли. В конце рабочего дня я стал ловить себя на мысли, что мне хочется поскорее приехать домой, где меня ждет семья.

Мне нравилось, заходя домой, обнимать сына. Нравилось, что Диана встречала меня и всегда интересовалась, как прошел мой день. Она делала это из вежливости, но мне все равно было чертовски приятно. Именно такого участия я долгие годы ждал от Оксаны, но ей всегда было плевать, как прошел мой день и что нового произошло в моей жизни.

Диана отлично воспитала детей: Матвей в свои четыре года умеет читать, он знает много стихов, в два счета складывает сложные паззлы и очень по-взрослому рассуждает. Иногда, беседуя с ним, я даже забываю о том, сколько ему лет. Его рассуждения на некоторые темы поражают меня.

Мой сын очень умный парень, и эта заслуга Дианы.

Ее дочь Полина поразила своим количеством грамот приемную комиссию в частной школе.

«За первое место на городской олимпиаде для дошкольников», «За победу во всероссийском марафоне ''Мир вокруг нас''», «За лучшее прочтение стихов о войне», «За первое место в танцевальном конкурсе», и еще несколько грамот и дипломов есть в ее копилке.

Все ее достижения тоже заслуга Дианы, разумеется.

Диана вкалывала в две смены для того, чтобы ее дети ни в чем не нуждались, чтобы одевались не хуже других, посещали секции, ходили в кино, в музеи.

И это дорогого стоит.

Диана отличная мать, несмотря на то, что Матвей ей неродной сын.

Далеко не каждая биологическая мать станет вкладывать свою душу в ребенка, а она сделала все, чтобы он не чувствовал себя чужим в ее семье.

Полю взяли в новую школу с ногами и руками, она пойдет туда с первого сентября, а Матвей уже начал ходить в частный садик. Когда он окончательно привыкнет там, отдам его на карате.

Я разговаривал с тренером из Вологодской секции, куда раньше ходил сын, и понял, что у него были все шансы стать лучшим в своей возрастной категории, но, как выяснилось, Матвей любитель подраться не только на ринге, но и в раздевалках, и в садике, и во дворе.

Этот момент я сам лично с ним проработаю. И обязательно воспитаю его чемпионом.

Чемпионом не только на ринге, но и в жизни.

— Роман, я хотела сказать вам… — Диана смущенно улыбается, закусывает губу и поправляет себя: — То есть тебе, что Матвей стал гораздо послушнее. Понимает меня с полуслова, легче находит общий язык с детьми, не спорит, не закатывает истерики по любому пустяку.

Она с благодарностью смотрит в глаза и поднимает свой бокал.

— Ты оказываешь на него хорошее влияние. Спасибо!

— Ему просто не хватало отцовского воспитания, — подмигиваю я, чокаюсь с ее бокалом и, накрыв ладонью ее холодную кисть, добавляю: — Тебе спасибо за сына. Ты вырастила его отличным парнем.

Замечаю, что ее плечи покрываются мурашками. Я тоже немного волнуюсь от прикосновения наших рук, но не в силах разжать пальцы и выпустить ее ладонь.

Смотрю на Диану и понимаю, насколько она потрясающая. И внутри, и снаружи, что бывает крайне редко.

Я понял, что именно такую девушку хочу видеть рядом с собой, и сегодня признаюсь ей в своих чувствах.

Глядя в ее глаза, поднимаю бокал и, услышав пиликанье мобильника в кармане пиджака, замираю.

«Черт, как всегда не вовремя!»

Скидываю звонок от моего помощника, но он тут же пишет сообщение:

«Роман Геннадьевич, это срочно!!!!!!»

Выхожу из-за стола и извиняюсь перед Дианой.

— Прости, я отлучусь на минуту. Это по работе.

Идя к выходу из ресторана, прижимаю трубку к уху.

— Что за срочность?

— Роман Геннадьевич, вам нужно срочно приехать в офис. Вас ждет здесь…

Звонок резко обрывается.

Я снова набираю помощнику, но его телефон недоступен.

У меня нехорошее предчувствие.

«Кто ждет меня в офисе? Что там произошло?»

Глава 17

Диана

Водитель Романа везет меня к дому по вечерней Москве в комфортной машине бизнес-класса. Я смотрю в окно на мигающие огни города и не могу сдержать улыбку: до сих пор не верится, что возвращаюсь со свидания с Романом.

Я даже подумать не могла, что он пригласит меня на ужин. Внутри уже настроилась на приближающийся переезд в квартиру, которую он снял для нас с детьми, думала, что мы будем видеться в основном только на работе, а тут он вдруг совсем неожиданно проявил ко мне симпатию.

«О, боже, опять мурашки бегут по телу», — тихонько смеюсь я, вспоминая, как сегодня в ресторане Роман взял меня за руку. Это было так нежно и с трепетом. Как будто он давно мечтал прикоснуться ко мне, и сегодня наконец-то это случилось.

Его суровый взгляд в какой-то момент стал мягким, каким я его еще ни разу не видела. Даже черты лица уже не казались такими грубыми.

Нас сблизил Матвей. Все-таки у нас есть общий ребенок, и этим все сказано. Видимо, за всей этой суетой с привыканием к жизни в Москве, с поступлением в садик, в школу, и с моим выходом на новую работу, я даже не заметила, как мы стали одной большой и дружной семьей.

В голове постоянно сидела мысль, что все делается только ради детей: наши с Романом и детьми совместные поездки, игры, чтение сказок перед сном по очереди — то я читала для них, то он. Я думала, что так будет продолжаться до тех пор, пока Матвей окончательно не привыкнет к Роману, пока он не начнет доверять ему, пока не станет оставаться в его доме без меня, но… сейчас мне кажется, что я ошиблась в своих предположениях.

После сегодняшнего ужина у меня появилось четкое ощущение, что Роман все это время не просто играл в семью, чтобы расположить к себе сына, а он действительно проживал все эти моменты по-настоящему. Рядом со мной и моими детьми.

И, как мне показалось, он готов продолжить в том же духе.

Вероятно, он хотел мне в чем-то признаться, когда взял меня за руку и поднял бокал, но его остановил звонок, который раздался так не вовремя.

Ничего страшного, у нас будет возможность поговорить, когда он вернется домой. И нам никто не будет мешать. Дети, как сообщила домработница, уже уснули, Оксана уехала на несколько дней к родителям в Свердловскую область. Так что у нас с Романом вся ночь впереди, и я с предвкушением буду ждать его возвращения.

«Как непривычно вступать в новые отношения, — снова улыбаюсь я, чувствуя, как вниз живота спускается приятная волна. — Я как влюбленная старшеклассница, честное слово».

Я очень давно не испытывала ничего подобного. Уже и забыла, что такое, когда на тебя с любовью смотрит мужчина, держит за руку, гладит пальцы, и говорит приятные слова.

И не просто абы какой мужчина, первый попавшийся, а такой как Роман Шахов: красивый, высокий, стильно одетый, спортивного телосложения. А глаза его зеленые способны разом свести с ума. Околдовывают с первой секунды.

О-о, как на него смотрели девушки в ресторане, мама дорогая. Они же буквально пожирали его глазами! А на меня косились не по-доброму. Мол: «ишь, какого мужчину себе отхватила!»

Да я на этого мужчину даже не претендовала. И представить не могла, что он ко мне испытывает какие-то чувства.

Не скрою, мне он нравился и тогда, когда я еще беременная Матвейкой жила в этом доме, и сейчас.

Просто как мужчина нравился.

Он всегда был внимателен к жене, насколько я помню, вежливо, но в то же время строго обращался с персоналом, быстро находил решение всех проблем, а еще он харизматичен и обладает очень тонким чувством юмора. Скажет что-то с весьма серьезным лицом, а у людей живот от смеха надрывается после его слов.

Потом был долгий период, когда я в нем была жутко разочарована. Считала его предателем, слабаком, и даже решила, что я могу очень сильно ошибаться в людях.

Но Роман реабилитировался в моих глазах, когда дал понять, что он не отказывался от недоношенного сына, а наоборот все эти годы помнил о нем и скорбел.

Я посмотрела не него с еще бОльшим уважением. И ни капли не пожалела о том, что он появился в жизни моего сына. Роман действительно прекрасный отец, а уж о том, как счастлив Матвейка, я вообще молчу. У сына одни разговоры про папу и про то, куда они вместе собираются еще съездить.

Водитель въезжает в открывшиеся ворота, выходит из машины, открывает мне двери и подает руку. Я робко кладу свою ладонь в его, и ставлю на тротуарную плитку туфельку на высоком каблуке.

Все еще не могу привыкнуть к такому повышенному вниманию к собственной персоне. Я жила куда скромнее, поэтому мне все время кажется, что это происходит не со мной.

После смерти Олега я вообще позабыла о том, что такое мужская забота. Последние годы мне приходилось буквально выживать с двумя детьми. Я крутилась как белка в колесе, работала в две смены, и совсем забыла о том, что я еще молодая девушка, которая может стать для кого-то любимой.

Я на себя откровенно забила. Крест на себе поставила. Жила ради детей и даже не мечтала однажды выйти замуж и создать семью, в которой будет не только всемогущая мама, но и папа.

Успешно записала себя в ряды «разведенок с прицепом», и свыклась с мыслью, что никому не буду нужна с двумя детьми.