Предатель. ( Не) возвращайся

Глава 1. Двойной сюрприз

Арина

«Хотите знать, как зарабатывать больше?»

Реклама всплывает на весь экран телефона, и я, издав нервный смешок, смахиваю ее пальцем.

Если собеседование, которого я жду, пройдет успешно, такие вот объявления перестанут вызывать внутреннюю бурю и восклицания: «Конечно хочу!».

Компания, в которую меня пригласили на собеседование, достаточно крупная, и зарплату обещают вполне достойную. Вот бы только взяли…

«Арин, где моя синяя рубашка?» — всплывает на экране следующее сообщение, на этот раз от Егора, моего мужа, и я легонько качаю головой.

С ним периодически случается как в том анекдоте, когда жена говорит мужу: «Вот то, что ты искал. Как я и сказала, на второй полке». А муж разводит руками: «Когда я смотрел, там ничего не было!»

«В шкафу, справа от пиджаков», — быстро печатаю ответ любимому.

Наверное, собирается на переговоры с возможным инвестором. У Егора небольшая автомастерская, и он планирует расширяться, поэтому практически все деньги мы сейчас вкладываем в развитие его бизнеса.

«Я хочу, чтобы у тебя и нашего сына было все, что нужно. Потерпи немножко, любимая», — вспоминаю слова мужа.

Я всячески поддерживаю его стремление расти, да и сама хочу тоже устроиться на работу, тем более сын уже начал нормально ходить в детский сад, а не как раньше — неделю в садике, две болеет дома.

— Арина Александровна, пройдемте в мой кабинет, — вырастает передо мной вежливая брюнетка-рекрутер.

Я вхожу в кабинет со стеклянными стенами, устраиваюсь в кресле напротив нее, полубоком к двери.

Брюнетка сыплет вопросами, как из рога изобилия. Слава богу, ни один из них не вызывает затруднений, ведь это далеко не первое мое собеседование за последний месяц.

Я отвечаю на очередной вопрос с улыбкой, но она молниеносно гаснет, как только я бросаю взгляд на стеклянную стену.

Он?! Серьезно он? Да ну, не может быть.

Кошу взглядом на проходящего мимо кабинета крепко сложенного темноволосого мужчину в идеальном синем костюме и очень скоро убеждаюсь: действительно он!

Прошло пять лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, он повзрослел и стал еще мужественнее, но кое-что не изменилось: все та же легкая небритость, цепкий взгляд с прищуром, ухмылка и вид хозяина жизни.

Сердце ухает в пятки, ведь это Артем Львов — тот, кого я бы с удовольствием стерла из памяти. Он был моей первой большой любовью и стал самым большим разочарованием. Жестоко предал, и мне пришлось начинать жизнь заново, собирая себя по кусочкам.

Вот это сюрприз так сюрприз. Я думала, Артем давно уехал из города и не собирается возвращаться.

Брюнетка-рекрутер следит за моим взглядом:

— Это Артем Германович, новый владелец нашей компании. Он, кстати, ищет себе помощницу, но вас вряд ли возьмут на эту должность, ему нужен кто-то поопытнее.

Э нет, даже если меня сюда возьмут, все равно не пойду. Буду держаться от Львова подальше. Знай я, что он владелец компании, вообще ни за что сюда не заявилась бы!

Лишь бы только не заметил меня. Я тихонько выйду из здания и больше сюда ни ногой. Ведь если увидит, то может заинтересоваться моей скромной персоной и узнать, что пять лет назад я от него кое-что скрыла. Уж он способен на подлость, мне ли не знать. Ему разрушить чью-то жизнь — как пальцами щелкнуть.

Я чувствую, как меня накрывает паникой. Дышу, стараясь успокоиться. Подумаешь, явилась в компанию бывшего. Еще чуть-чуть, и уйду. И не вернусь! Он и знать не будет, что я тут побывала.

Собеседование продолжается, но я уже не стараюсь показать себя с лучшей стороны — наоборот, и через пятнадцать минут слышу:

— Спасибо, Арина Александровна, мы с вами свяжемся.

И сказано это таким тоном, что сразу становится ясно: не свяжутся.

Фух. Вот и отлично.

Я выскальзываю из кабинета, для начала верчу головой, но Львова не замечаю. Тогда спешно покидаю коридор, проскальзываю к лифту. Потом и вовсе решаю пойти пешком. Шестой этаж, вряд ли директор станет гулять по лестнице, значит, шанс пересечься с ним стремится к нулю.

Через несколько минут я прохожу через турникет, оказываюсь на улице и практически бегу в сторону остановки. Только там, вдали от офиса Львова, перевожу дыхание. Пронесло.

Однако внутренний голос назойливо твердит: «Ох, не к добру он вернулся в город…»

Я глубоко дышу, стараюсь успокоиться. Во-первых, город у нас большой, миллионник как-никак. Тут и с друзьями редко видишься, все некогда. Во-вторых, я живу в другом районе и в этом почти не бываю. Да и где нам с Артемом встречаться? Слишком разный круг общения, судя по его текущему положению.

Обещаю себе не думать о нем. Лучше подумаю о чем-то приятном — дне рождения подруги, например. Он как раз сегодня. Галя, наверное, заждалась, вот и не стану ее томить.

Встречу со Львовым я забуду, как страшный сон. Артем — мое прошлое, там и останется. А муж и сын — настоящее и будущее.

***

Глава 2. Я ничего плохого ей не сделала

Арина

Девица дергается от моего голоса, отпрыгивает от Егора на добрый метр и молниеносно запахивает на груди блузку.

Я подмечаю, что она совсем молоденькая. Ей и двадцати нет, похоже.

Егор разворачивается ко мне, будто в замедленной съемке, и его лицо багровеет.

— Что ты тут делаешь? — наезжает на меня он.

— Я? — округляю глаза. — Вообще-то, живу, если ты не забыл!

— Ты должна быть в гостях с ночевкой, — обвинительным тоном бросает Егор, впопыхах застегивая ремень на брюках. — Почему не сказала, что вернешься раньше?

«Это не то, что ты подумала».

«Ты все не так поняла».

«Бес попутал, прости».

Я ждала чего-то из разряда таких вот пусть и жалких, но оправданий, а не нападок, поэтому теряюсь, мотаю головой в полном шоке.

— Так это Арина? — хлопает ресницами блондинка. Не у меня спрашивает, у мужа.

Тот кивает.

— Ты описывал ее совсем иначе, — осуждающе косится она на Егора.

Чего?! В этот момент сердце бьется где-то в горле, и я прячу за спину трясущиеся руки. Впрочем, это не особо помогает, потому что дрожь пробивает все тело.

Я перевожу ошарашенный взгляд с девицы на мужа и обратно. Это что же выходит, блондинка обо мне знает и ее нисколько не смущает, что она в отношениях с женатым мужчиной?

И мало того что знает, так они вдобавок ко всему обсуждали меня за моей спиной? Почему? Зачем? Получается, это не связь на одну ночь, они спят уже какое-то время? Вопросы один за другим бомбардируют мой бедный мозг. Такое чувство, что он вот-вот взорвется, а сердце выпрыгнет из груди.

А я ни сном ни духом…

— Зато мне он ничего не рассказывал о тебе, — бросаю в сердцах.

— Неправда, — возмущенно хмурится блондинка. — И вообще, вы почти в разводе, и ты скоро съедешь.

— В разводе? Съеду? — ошалело повторяю я и круглыми глазами смотрю на мужа.

Мужа, которого я, как думала, хорошо знаю. Каждую черточку его лица, привычки, обороты речи. В каком настроении проснулся. О чем мечтает. Как горит его взгляд, когда я надеваю красивое белье и захожу в кабинет, где он работает допоздна.

Меня бросает в жар, и я еле сдерживаю слезы, что рвутся наружу.

То-то Егор последние несколько месяцев ходил какой-то задумчивый. На мои вопросы лишь отмахивался — работы много, скоро открывать вторую точку.

И я верила. Как последняя дура верила!

Егору впору открывать не вторую точку, а завод по производству лапши, которую он навешал на уши нам обеим. Очевидно, блондинке он тоже врал. «Описывал иначе». Это как, интересно? Старой, страшной, толстой домохозяйкой в бигуди и засаленном халате? С которой он живет как с соседкой по коммуналке и, разумеется, не спит уже лет десять, хотя мы и в браке-то меньше.

Я набираю полную грудь воздуха и рявкаю:

— Ты ничего не хочешь мне объяснить, Егор?

— Да, котик, — надувает губы блондинка, горделиво задевает подбородок. — Давно пора, мне уже не терпится все здесь изменить.

Слова блондинки взрываются в голове, словно граната. Я не выдерживаю, бухаюсь на диван, и по щекам неудержимым потоком катятся слезы. В смысле все здесь изменить? Я с такой любовью выбирала каждую мелочь для этой квартиры! Все здесь на своем месте. Все так, чтобы было максимально комфортно и уютно. И по какому, вообще, праву она собралась тут что-то менять?!

Это какой-то театр абсурда. Губы дрожат, дыхание перехватывает, и я судорожно вдыхаю воздух.

Мне хочется, чтобы это все оказалось плохим сном. Кошмаром, который развеется с первыми лучами солнца.

— Егор? — надтреснутым голосом шепчу я. — О чем она вообще?

— Скажи уже! — наседает на него блондинка.

Муж от такого обоюдного напора делает шаг назад. С натянутой, но все же улыбкой смотрит на блондинку. Когда разворачивается ко мне, его улыбка гаснет, и взгляд наливается такой неприкрытой злобой, что по моему позвоночнику бежит холодок, и я подаюсь назад.

За то время, что я его знаю, он смотрел на меня по-разному, но с такой неприкрытой агрессией — никогда.

— Я хотел сообщить это в другой обстановке, — цедит сквозь зубы Егор. — Так что ты сама виновата.

Я виновата? В чем? Что не вовремя вернулась в свой дом?

Только набираю полную грудь воздуха, чтобы ответить, как муж добивает меня ледяным тоном:

— Это Алла, и она будет жить тут.

Я круглыми глазами смотрю на мужа и отказываюсь верить в то, что он говорит серьезно. Еще сегодня утром все было как обычно, поэтому эта новость огорошивает, выбивает почву из-под ног.

Голова предательски кружится. Перед глазами все плывет, и я хватаю воздух ртом. Не хватало еще упасть в обморок перед тем, кого считала верным и любящим мужем.

— Ты в своем уме? — наконец выпаливаю на выдохе, и голос срывается. — Шведской семьи захотелось?

— Нет, мы разводимся, — коротко отрезает Егор. — Ты съедешь.

Глава 3. Можешь остаться...

Арина

Сердце заходится в бешеном ритме, бьется о грудную клетку с такой силой, что кажется, вот-вот выпрыгнет.

Обида душит, мешает мыслить здраво.

Я все еще отказываюсь верить в то, что это не сон. Ну, ладно я. Взрослая, переживу, справлюсь. Но Егор хотя бы о сыне подумал! Миша ведь называет его папой, всегда радостно мчится в коридор, когда муж возвращается с работы.

«Папочка!» — тянется к нему, воодушевленно делится тем, что случилось за день, смотрит на него сияющими глазенками.

Мне вот стоит только посмотреть на сына, обнять, и меня затапливает безграничная любовь, внутри будто загораются тысячи ярких звезд. Как Егор мог вот так просто отказаться от такого маленького счастья?

«У тебя есть мать и сестра, живите у них», — всплывают в памяти его слова, и мне хочется взять огромную чугунную сковородку и хорошенько приложить его по темечку.

Выкрутился перед Аллочкой, чтобы не выглядеть чудовищем. Хотя чудовище и есть.

Он ведь прекрасно знает, что сестра сама живет с мужем и ребенком у собственных свекров, потому что в их недавно купленной квартире только стяжка и штукатурка. Сделают ремонт и переедут. Да и отношения со свекровью у нее натянутые, так что жить там вообще не вариант.

Я даже звонить ей сейчас не стану. Судя по времени, она уже укладывает детей, ни к чему ей такие новости на ночь глядя. Хватит того, что до одури паршиво мне. Так паршиво, что хочется выть на луну. Я ведь знаю сердобольный характер сестры: расстроится ужасно, будет переживать всю ночь.

Мы с ней пусть и неродные по крови, но очень близки.

Не то что с мамой… Когда она вышла замуж за своего первого мужа-вдовца, ей вместе с ним досталась и я, трехлетняя малышка. А через год отец умер.

Мама не сдала меня в детский дом, хотя могла. О чем и сообщала все детство. «Цени!» — повторяла раз за разом. И я ценила всем своим маленьким детским сердцем.

Еще через год она снова вышла замуж, и родилась моя сестра, Лора. Отчим ушел от нас, когда сестре исполнилось пять лет. Мама рыдала, а я… нет. Уж лучше совсем без отца, чем с таким. Он часто пил, гонял мать и меня заодно. Не трогал только Лору.

Тот день, когда отчим ушел, стал самым счастливым за много-много лет. Мы остались втроем.

Вспоминаю, как ревновала сестру к маме в детстве, как мечтала, чтобы Лора куда-нибудь исчезла, ведь тогда все мамино внимание и чуточку ласки достались бы мне. Но нет, каждый день я просыпалась в одной спальне с сестрой. Все лучшее доставалось именно Лоре, а я «уже большая, должна понимать».

Я страшно злилась, когда на мой очередной день рождения мама подарила мне потрепанную книжку, сказала, что денег нет, а через две недели купила красивучее розовое пышное платье Лоре на ее седьмой день рождения.

Я тогда даже расплакалась от горькой обиды, умчалась в комнату и не выходила весь вечер, пока гости праздновали день рождения и ели большой красивый торт. Наверняка вкусный. Мне так и не досталось ни кусочка.

А утром я застала Лору сидящей на кровати с высунутым от усердия языком. Рядом с ней лежало то самое красивое платье… с квадратной дыркой на подоле.

Сестра вырезала кусок и самозабвенно пришивала его в виде заплатки на мои старенькие темно-синие брюки от спортивного костюма, которые протерлись в одном месте от старости.

Она увидела, что я проснулась, улыбнулась и протянула мне обновку.

«Это тебе! Красиво, правда?»

Я тогда подавилась смешком. Ярко-розовая заплатка на спортивной вещи — красиво? Пальма первенства в конкурсе «Швея без границ» без сомнения досталась бы Лоре.

Однако с того момента мое отношение к ней изменилось, и спустя несколько лет мы и вовсе стали с ней не разлей вода. Это и сейчас так.

А мама… Она видится с Мишей раз в пару месяцев, да и созваниваемся мы с ней не так уж часто.

«Чужой ребенок всегда будет обузой для мужчины», — вспоминаю ее колкие слова. Она бросила их в сердцах давным-давно, но я помню.

В любом случае, других вариантов у меня все равно нет, придется ехать к ней.

Мама сейчас живет в своей двухкомнатной квартире с мужчиной, который моложе ее на шесть лет. Светится счастьем, порхает и радуется жизни. А когда человек счастлив сам, он хочет делиться счастьем с другими, разве нет?

Тем более я не стану навязываться надолго, максимум на несколько недель. Найду жилье, устроюсь на работу и съеду.

В этот момент как никогда радуюсь тому, что в последний год брала подработки на дом, и у меня на карточке сейчас есть тысяч десять. Негусто, но лучше, чем ноль.

Я бреду на остановку, по пути несколько раз набираю маму.

Она не отвечает, и приходится ехать так. Когда подхожу к нужному подъезду, задираю голову и вижу, что на ее кухне горит свет. Все-таки дома.

Я вхожу в подъезд вслед за молодой девушкой и спустя минуту звоню в дверь маминой квартиры.

Дверь открывает мамин сожитель, Виталий, с голым торсом — на нем лишь черные домашние шорты. Он проходится по мне взглядом сверху вниз, приподнимая бровь, чешет затылок в недоумении.

Глава 4. Откровение за откровением

Арина

Я в немом шоке сглатываю стоящий в горле ком гигантских размеров.

Мама ведь это несерьезно? Однако чем дольше на нее смотрю в полном обалдении, тем больше убеждаюсь: серьезнее некуда.

— Можешь лечь в зале, я постелю. В конце концов, у тебя ведь есть подруги, вот и поживи у какой-нибудь из них, — продолжает мама. — Я бы помогла с деньгами, но до получки еще две недели, и у самой в кошельке всего пара тысяч.

Она прокашливается и спрашивает как ни в чем не бывало:

— Ты голодная? Будешь ужинать?

Голодная? Ужинать?! Она правда считает, что мне полезет в горло хоть что-то?

— Не б-буду, — сипло бормочу.

Ловлю себя на чувстве дежавю. Ведь и Егор несколько часов назад сказал: чего я переживаю, мне ведь есть где жить.

Ага, аж до утра. Сердце бешено стучит, а глаза влажнеют от горькой обиды. Ладно Егор, но мама! Родной человек. Пусть и не по крови, но ведь она растила меня столько лет. И вот так запросто предпочла какого-то Виталика…

Я мысленно стону, пытаясь принять жестокую действительность. Я всегда была обузой для мамы, но и представить не могла, что она откажет в помощи в такой ситуации.

Я ведь не прошу ее поселить нас у себя навсегда. Пара недель, вот и все, что мне нужно.

Порываюсь попросить еще раз, но так ничего и не говорю, замечая ее решительный взгляд и защитную позу. Мама готова к обороне. От меня! Как будто я собираюсь нападать!

Боже… Никогда мне ее не понять. Ее мотивы, чувства, логику. Особенно после того, как сама стала матерью. Стараюсь представить, что сын, когда вырастет, придет ко мне, а я откажу в помощи в патовой ситуации. И не могу. Никак не получается.

Мне настолько обидно и скверно на душе, что хочется встать и уйти. Уйти и больше никогда сюда не возвращаться. Становится еще поганее оттого, что даже этого не могу себе позволить — ночевать мне больше негде. Гостиница тоже не вариант, даже на одну ночь — каждая копейка на счету.

Придется остаться, как бы ни хотелось поступить по-другому. Но куда идти завтра, тем более с Мишкой? На улицу?

Перед глазами всплывает лицо сына, и в этот момент я мрачно выдыхаю: ну уж нет! С чего я вообще должна ночевать на улице? У меня есть муж. Пусть и подонок, но он обязан помочь мне и сыну с деньгами на съемную квартиру и на первое время. Это как минимум. А там разведемся и пусть делает что хочет со своей Аллочкой.

— Можно я сразу лягу спать? — смотрю на маму. — Ты не против?

— Конечно! — Она будто даже рада.

Сначала не могу понять почему, а потом до меня доходит: наверняка потому, что не буду маячить перед Виталиком и «соблазнять» своим существованием.

Дожила… Собственная мать ревнует меня к ухажеру.

Мы идем в зал, и она достает белье для меня, застилает диван.

— Погасить свет? — спрашивает.

— Да, — киваю.

Мама уходит, щелкая выключателем, и я остаюсь одна почти в полной темноте — лишь тонкая полоска света пробивается через закрытую дверь.

Уснуть у меня так и не получается, я ворочаюсь с боку на бок всю ночь, и когда все-таки проваливаюсь в полудрему, мне снится то мама, то Егор. Брр…

Утром подскакиваю разбитая донельзя. Состояние такое, как будто по мне проехался Камаз, а для верности начатое завершил каток.

Я заливаю в себя две кружки кофе без сахара и тихонько выхожу из маминой квартиры, закрывая за собой дверь. Слава богу, они еще спали, когда я встала. Даже не знаю, как после такого с ней общаться. Не уверена, что выйдет. Да и надо ли? Похоже, это общение было нужно только мне. Наверное, в моей душе все эти годы жила маленькая девочка, которая жаждала получить материнское тепло и ласку. Вот только у матери их нет, по крайней мере для меня. И сегодня я поняла это окончательно.

В самом мрачном настроении еду на работу к Егору — наверняка он уже там.

Когда захожу в офис, почти сразу у входа натыкаюсь на Аллу и аж столбенею. Она меня не видит, скрывается за дверью в кабинет, где, насколько мне известно, сидит бухгалтер.

Вот это новости. Она что, тут работает? Так вот где Егор ее нашел! Ну скотина, далеко не искал, держит под боком.

По коридору идет Славик, один из механиков Егора, улыбчивый и доброжелательный парень лет двадцати.

— Слава, здравствуй, — стараюсь улыбнуться, но выходит плохо.

— Привет, — кивает он.

— А ты не знаешь Аллу? Ну, блондинка, молоденькая такая.

— Знаю, ага, — отводит взгляд Славик и едва заметно покачивает головой.

Я как-то сразу осознаю: он в курсе их шашней. Сдается мне, все тут в курсе, коллектив-то маленький. Одна я без понятия, что ношу рога.

— Кем она работает? — уточняю.

— Бухгалтером.

Бухгалтером? Офигеть. Вообще-то, я тоже бухгалтер.

— А где Елена Игоревна? Ну, полненькая такая, шатенка в летах.

— Она ушла на пенсию, — поясняет Славик. — Вот и взяли Аллу. Она тут уже три месяца.

Глава 5. Султан местного масштаба

Арина

— Зачем пришла? — закипаю я. — Я твоя жена, вообще-то.

— Я уже сказал, мы разводимся. Станешь умолять меня вернуться? — подбоченивается Егор. — Сразу скажу, не выйдет.

Что?! Умолять? Это я к нему ни за что не вернусь, даже если он будет умолять на коленях! Меня аж передергивает от этой мысли, дыхание перехватывает.

Смотрю на Егора, сузив веки. Если бы взгляд бил током, муж бы уже дергался в предсмертных конвульсиях. Но нет, стоит себе, ухмыляется.

Султан недоделанный! Судя по напыщенной позе и самоуверенности, считает себя неотразимым. Верит, что я стану за него сражаться с соперницей.

Хрена с два. Пусть Аллочка забирает его себе с потрохами. Мне такой предатель сто лет в обед не сдался после всего, что сделал. Такое нельзя ни простить, ни забыть.

Это его любовнице пока невдомек, что Егор поступит с ней так же, как со мной. Ничего, жизнь научит.

Выдыхаю, напоминаю себе, зачем я здесь, и начинаю мысленно считать до десяти. Я хочу все обсудить, вот и пообщаемся с ним как взрослые люди. Хотя бы попытаемся.

— Егор, я пришла не за этим. Давай завершим отношения по-человечески.

Муж приподнимает брови, а затем хмыкает:

— Вот как? Ну давай.

— Если хочешь, чтобы я съехала, помоги с деньгами на первое время и на квартиру. Алименты и дни, когда будешь видеться с Мишей, можем согласовать чуть позже.

— Я так и знал, — повышает тон Егор, злобно скалится, — что тебе от меня только деньги и нужны! А сама что, ни на что не способна? Собралась жить за счет алиментов?

— Я ищу работу, ты ведь в курсе! И что значит жить за счет алиментов? — охаю я, округляя глаза. — Миша твой сын! Ты записан как его отец! И по закону должен платить алименты!

— Я тебе ни копейки не должен! — взрывается Егор. — Вы и так столько лет шиковали за мой счет!

— Шиковали?

Нашу жизнь нельзя назвать шиком. Практически все деньги Егора уходили на бизнес. Я даже подрабатывала на дому в декрете, чтобы не полностью зависеть от мужа.

— Разве не так? Жили как у Христа за пазухой, горя не знали!

Ага, наверное, именно потому все разговоры о том, что мне или Мише нужно что-то более-менее дорогостоящее, частенько заканчивались плохим настроением Егора. Он сетовал, что приходится выдергивать деньги из бизнеса. В итоге я старалась беспокоить его по минимуму, еще и поддерживала, понимая, что он и так много работает. Все с одной целью: чтобы в будущем перестать экономить каждую копейку. Однако это будущее ждет не меня — Аллу.

— Зачем ты вообще на мне женился? Зачем согласился стать отцом Миши, если мы тебе не нужны? — шепчу одними губами.

— Вот только не вздумай рыдать и виноватить меня. Не выйдет, — звереет Егор. — Я столько для вас сделал, а ты мне тут истерики закатываешь!

— Егор! — всплескиваю руками. — Так и я старалась не меньше. Или, по твоему мнению, у меня под рукой всегда была волшебная палочка, и все делалось само собой?

— Старалась она, — возмущенно шипит Егор. — То рубашка плохо отглажена, то суп пересолен, то Миша истерит вместо того, чтобы спать, как положено. И сама хороша! Я тебя какую брал?

— Какую?

— Красивую! А сейчас что? — машет он рукой на меня.

— А что сейчас? — недоумеваю я.

Да, поправилась на два килограмма, но разве это много?

— Взять хотя бы прическу! Вечно с этой своей прилизанной гулькой на голове ходишь, а раньше красиво распускала волосы, — выплевывает муж.

— Хожу, да. Убирать и готовить с распущенными почти до пояса волосами — так себе удовольствие. И Миша очень любит мои волосы, ты сам знаешь. Играет с ними, мусолит и дергает. И вообще, когда мы куда-то ходим, я всегда с прической. Егор, — заканчиваю на выдохе, — ты сам говорил, что тебе все нравится!

Муж цокает, а меня словно обухом по голове ударяет. С чего я вообще оправдываюсь? Очевидно ведь: что ни скажу, у Егора найдется чем меня уколоть. И все это вовсе не потому, что я плохая хозяйка или жена. Повод другой: оправдать измену и то, как нечеловечески жестоко поступил со мной и Мишей. И продолжает в том же духе.

Если до этого я еще надеялась, что муж передумает, все поймет и хоть как-то поможет, теперь надежда умерла окончательно.

— Ты нас вообще любил? — морщусь от невыразимой боли, что разрывает изнутри на части.

Егор молчит. Молчит слишком долго, лишь с шумом раздувает ноздри и сверлит меня сердитым взглядом.

— Я заеду сегодня, — говорю, так и не дождавшись его ответа, — соберу свои и Мишины вещи.

— Нет уж, — бросает муж. — Скинешь эсэмэской адрес, я отправлю. А то еще, чего доброго, прихватишь что-нибудь лишнее. Я, вообще-то, на все зарабатывал сам — потом и кровью.

Меня начинает трясти. Каждое слово мужа бьет наотмашь.

Сердце щемит, сдавливает так, что мне не хватает воздуха, и я прикладываю максимум усилий, чтобы не разрыдаться перед этим королем козлов.

Глава 6. На дне

Арина

Я сижу на троллейбусной остановке, глядя на людей, что торопливо выходят и заходят в транспорт. А вот мне торопиться некуда. Работы нет, дома теперь тоже.

Тело снова пробивает крупная нервная дрожь, и я прикусываю губу.

В голове до сих пор оглушительным колоколом звенят злые, обидные слова Егора. Если он правда верит в то, что говорил, почему жил со мной? Зачем?

Внутри зияющая пустота, и кошки на душе скребут так отчаянно, что хочется утробно завыть вместе с ними.

Я смахиваю слезу, что сама собой катится по щеке, и всхлипываю. Вот вам и счастливый брак, общие цели и планы на будущее. Когда муж успел превратиться в такое чудовище? Не стал ведь он им в одночасье.

«Встретишь хорошего мужчину, дочка, — вспоминаю слова мамы, — держись за него, старайся быть хорошей женой».

И я была. Я так старалась! Да, пусть у нас с самого начала не было бешеных чувств и горящего до неба огня страсти, так я именно это и ценила. Знаю, как быстро тухнет такой огонь — так же быстро, как вспыхивает. Хватило мне Львова — вот уж где полыхало так, что я потом долго собирала себя по кусочкам после его предательства.

Верила: с Егором все будет по-другому. Всегда акцентировала внимание лишь на хорошем в нем, закрывала глаза на недостатки, ведь людей без них не бывает, и муж не исключение.

Искренне убеждала себя, что Егор не скупой, а бережливый. Не чересчур расчетливый, а дальновидный. Не вспыльчивый, а эмоциональный. И так далее и тому подобное.

Теперь его поведение и поступки видятся мне совсем в ином свете. Без прикрас и розовых очков. Какая же я дурища…

Ему даже не хватило духу сказать мне правду. Сколько бы еще я пребывала в неведении, не поймай их с поличным? Когда Егор собирался сообщить, что хочет развода? Сказать, что разлюбил?

Неужели это все лишь потому, что не родила ему родного ребенка? Так я ведь не виновата. Сама не понимаю, что не так: врачи никаких отклонений не нашли.

Или дело в чем-то другом?

Я мотаю головой из стороны в сторону. Нет уж, самобичевания мне точно никак не помогут. Тем более это не я так подло изменила, привела в дом любовника и пнула мужа с ребенком пинком под зад.

Боже, что я скажу Мише? Он ведь так беззаветно любит папу…

И куда я с ним пойду сегодня вечером, когда заберу из детского сада?

Из подруг у меня осталась только Галя, да и то — после нашего разговора какая она мне подруга? Разве подруги так поступают?

Впервые в жизни ситуация кажется мне безвыходной. Если уж люди, которых считала самыми близкими, от меня отвернулись, то на кого вообще надеяться и рассчитывать?

Как там говорят: иногда нужно опуститься на самое дно, чтобы оттолкнуться от него и снова подняться.

Я вскидываю голову, смотрю на небо сквозь полупрозрачный купол остановки, кричу про себя: «Я уже там, на дне! Куда уж хуже?»

Ощущаю вибрацию мобильного в кармане, достаю его, снимаю трубку и через несколько минут опускаю руку, издавая нервный смешок.

Нужен очередной взнос в садик, куда ходит Миша. Не такой уж большой, в три тысячи, но сейчас и эта сумма кажется мне непосильной. Кроме этого, воспитательница сына сообщила, что у него порвалась сменная обувь, а значит, нужна новая. Снова минус от и без того скромной суммы, что лежит на моей карте.

Я открываю мобильный банк и гипнотизирую счет. С деньгами настолько негусто, что хочется плакать.

Так, ладно, Арина, соберись. Жалеть себя — занятие, конечно, увлекательное, но ты не одна, у тебя сын.

Попрошу отдать взнос попозже, и тогда денег должно хватить на комнату в квартире на месяц. Наберу еще подработок, найду работу. Выкарабкаюсь.

Вспоминаю, что когда училась в университете, девчонки часто снимали комнаты у бабулек. Порой жили в одной комнате вдвоем, а в соседней — хозяйка.

Главное, чтобы нашлась такая бабулька, которая пустит к себе с ребенком. Им ведь в пожилом возрасте хочется тишины и покоя — того, на что нельзя рассчитывать, когда растишь четырехлетнего сына с почти бесконечной батарейкой.

Я встаю с лавочки и бреду к рекламным стендам. Конечно, самовольная расклейка объявлений запрещена, но кого и когда это останавливало?

В результате отрываю несколько номеров с вариантами комнат и начинаю прозванивать по порядку.

Вскоре оказывается, что девушка и ребенок действительно не те квартиранты, которых готовы принять с распростертыми объятиями: мне отказали все. «Будь сын постарше, хотя бы лет семи…» — заявила одна из женщин.

Ну да, вот сейчас достану из кармана портативную машину времени, перенесусь на несколько лет вперед и тогда перезвоню.

Я комкаю все оторванные номера в плотный шарик и бросаю в урну.

Решаю поискать в интернете. И снова отказ за отказом. Или на том конце провода оказываются агентства, которые, разумеется, уверяют, что быстро найдут подходящий вариант. Вот только за свои услуги они просят столько же, сколько стоит сама комната, а таких денег у меня нет.

— Черт! — в сердцах бросаю через некоторое время.

Глава 7. Оттолкнуться и всплыть

Арина

Солнцева? Это моя девичья фамилия, и меня давно так никто не называл, потому что я взяла фамилию Егора, когда вышла за него замуж.

Я медленно поворачиваю голову в сторону голоса и замечаю… одногруппницу из университета — Лену Седову. Сто лет не виделись. Мы хорошо общались, но после четвертого курса она ушла в академический отпуск, уехала в другой город и окончательно пропала с радаров.

— Я, — выпрямляю спину, встаю и подхожу к ней. — Привет, Лен.

— Ты ни капельки не изменилась, — вскидывает брови Седова и улыбается. — Все такая же красивая и… рыжая.

Ну, что есть то есть. Рыжие волосы у меня от папы.

Сердце снова болезненно сжимается, потому что в памяти всплывает Егор. Мы лежим на кровати, он подпирает голову одной рукой, а второй нежно перебирает мои волосы и шепчет на ухо: «Мое личное рыжее солнышко. Люблю тебя, Арин». А потом щекочет меня, и мы вдвоем заливаемся счастливым смехом.

Я мотаю головой, чтобы стряхнуть воспоминание.

— Спасибо. Ты тоже не изменилась, разве что волосы теперь каштановые. Все так же экспериментируешь с цветом? — улыбаюсь в ответ. — Я думала, ты уехала в другой город.

— Вернулась, — пожимает плечами Седова. — Как ты? Как дела?

Я мнусь, поджимая губы. Тут парой слов не отделаешься, да и надо ли оно ей?

— Сама как? — перевожу тему.

— Да так… — морщится Лена.

И тут я подмечаю в ее руке бумажки. Такие же, что висят на рекламном стенде, — с номером телефона, который можно оторвать.

Она следит за моим взглядом, поясняет, немного смущаясь:

— Хочу сдать комнату. Сама понимаешь, денег всегда не хватает.

— Да ладно? А я как раз ищу комнату.

Мы смотрим друг на друга, и я вздыхаю:

— Хотя, наверное, тебя не устроит квартирант в моем лице.

— Почему? — удивляется Лена. — Ты вроде не отличалась буйным нравом в универе.

— Я не одна. У меня сын четырех лет.

Она хихикает:

— Не поверишь, и у меня сын. Правда, ему пять. Так что это вообще не проблема, наоборот, будут друг друга развлекать.

Пульс сразу ускоряется. Неужели это знак и мне все-таки повезет?

— Я так и вовсе буду рада, — добавляет она. — Я уже пару недель никак не могу найти квартиранта. Все-таки ребенок, я осторожничаю.

Лена рассказывает, где квартира, называет цену. Сумма как раз та, на которую я и рассчитывала. Оказывается, она живет все там же, где и раньше, когда училась в университете. Я бывала у нее в гостях.

— Ну так что, по рукам? — спрашивает она, и я киваю. — Как удачно я тебя встретила!

Вот тут я полностью согласна. Свезло так свезло. Мне однозначно больше, чем Лене.

Настроение сразу поднимается. Мы дожидаемся нужную маршрутку и едем к ней.

В квартире все оказывается ровно так, как я и запомнила, даже ремонт тот же.

Большой просторный зал, вторая комната — поменьше, и средних размеров кухня.

В комнате, которую Лена сдает, есть все необходимое. Диван, рабочий стол со стулом, шкаф. Больше нам с Мишей и не нужно.

— Ну как?

— Меня все устраивает, Лен. Можно заселиться уже сегодня?

— Конечно. Ну, раз ты согласна, пойдем отметим это дело? — играет бровями Лена. — Чаем, конечно.

И мы устраиваемся на кухне. Оказывается, она в разводе. Муж бросил, ушел к другой, с сыном поначалу изредка общался, но теперь совсем исчез.

М-да. Вот уж точно, подруги по несчастью. Притянулись как магнитом.

Делюсь своей ситуацией, и Лена хмурится, бросает в сердцах:

— Вот кобелина! Ой, извини.

— Да ладно, — машу рукой, — из песни слов не выкинешь.

— В универе вообще другой был. Никогда бы не подумала…

— Я тоже, — хмыкаю.

Лена смотрит на часы.

— Ладно, давай потом договорим? Мне пора в садик за Лешкой.

— И мне тоже.

Она отдает мне вторые ключи, и мы выходим из квартиры.

Через час я с Мишей спешу на остановку, объясняю ему, что мы с ним поживем в другом месте.

— А как же папа? — хмурит бровки сын.

Я смотрю в его чистые глаза, и сердце пропускает удар. Я попросту не решаюсь сразу сказать правду: что папа нас бросил, выгнал из дома и больше не хочет видеть.

— Папа не может, Миш. Зато, — переключаю его внимание, — я познакомлю тебя кое с кем. У тебя будет новый друг, его зовут Леша.

— Клуто! Я покажу ему свою новую машинку.

Ага, вот только для начала надо скинуть Егору наш новый адрес, чтобы прислал вещи, среди которых и эта пресловутая игрушка.

— Конечно покажешь. Ну что, поехали?

Глава 8. Поставщик неприятностей

Девять лет назад

Арина

Я до сих пор помню, как приезжаю в город ранним рейсом и впервые вхожу в университет, в котором собираюсь учиться.

Здесь даже дышится легче. Большое светлое здание влюбляет меня в себя с первого взгляда. Оно таит в себе кучу возможностей, обещает новую жизнь. Лучшую.

Поступлю — смогу жить в общежитии. Пусть там тесно, общие души, туалеты и кухня, зато — свобода! Больше не нужно будет скользить по дому тенью, терпеть очередного маминого ухажера и ее недовольство. Чувствовать себя лишней.

Я беру памятку для абитуриентов, узнаю, как проходит процедура поступления и, полная надежд, возвращаюсь домой, чтобы поделиться с мамой.

— Пф, — качает головой та, изучив брошюрки, — на эконом собралась поступать?

— Да, — сглатываю я. — Я ведь говорила. Что не так?

— Там конкурс бешеный, не пройдешь.

— Пройду, — упрямо заявляю я.

Однако права оказывается мама.

В тот момент, когда мы с ней вместе приезжаем в университет и подходим к стенду со списками поступивших, сердце ухает вниз, а из глаз брызгают слезы: я не обнаруживаю себя в этом списке. Чтобы пройти, мне не хватило не пять, не три и даже не два — всего одного балла. Одного!

Мать полосует меня хлестким взглядом и цедит сквозь зубы:

— Бестолочь! Я же говорила! Зачем только целый день потратила на эту поездку… Поехали домой.

Говорит это при всех, кто стоит у стенда. И я, сгорая от стыда, тащусь за ней, опустив плечи.

Когда мы возвращаемся домой, мама усаживает меня за стол на кухне и садится напротив, скрестив руки на груди.

Поджимает губы и щурится. Молча.

Проходит минута, идет вторая, а она все еще молчит. Как и всю дорогу обратно в наш небольшой городок.

Я сжимаюсь в комочек, опустив взгляд в пол. Мамина пытка молчанием всегда давила на меня еще сильнее, чем ее крики. Когда она орет, я хотя бы знаю, в чем провинилась в очередной раз, но когда игнорирует — схожу с ума, изрядно себя накручивая. Что не так? Отсутствие ответа изводит, зудит под кожей.

— Я ведь говорила, поступай в колледж или техникум у нас, чем плохо? Все так живут, — наконец-то подает голос мама. — Нет, ей в большой город захотелось, в университет.

Захотелось. Всегда хотелось. От фразы «все так живут» сводит зубы.

Я страстно, дико, безудержно мечтаю вырваться из опостылевшего маленького городка, вдохнуть полной грудью.

Не хочу видеть постоянно одни и те же лица, не желаю выходить замуж за соседского Кольку в неизменной тельняшке только потому, что других вариантов все равно нет, а он пьет не так часто, как остальные, и вообще, совершил подвиг: принес букет ромашек, которые сорвал на ближайшей клумбе. Не хочу отбывать на ненавистной работе с девяти до шести, сводя концы с концами. Не хочу перемывать косточки соседям или пялиться в телек вечерами, ведь больше тут все равно нечего делать.

Слезы катятся из глаз сами собой, и я всхлипываю.

— Я всегда об этом мечтала, мам, ты же знаешь. Больше всего на свете! — в сердцах бросаю я.

— Больше всего на свете, значит? Мечтала? — как-то странно смотрит на меня мама.

— Да, — глухо шепчу я и окончательно расклеиваюсь.

Мечты на лучшую жизнь рушатся на моих глазах, рассыпа́ются с оглушительным треском, раня изнутри.

Неужели мне и правда придется всю жизнь прожить здесь? Я мотаю головой в полном отчаянии, слезы так и струятся по щекам безудержным потоком.

— Хватит реветь, — бурчит мама, — слезами горю не поможешь.

И снова давящая тишина. Мы сидим так минут десять, и все это время мама беспрестанно хмурится и о чем-то размышляет. Я не решаюсь не то что сказать хоть слово, но даже встать, чтобы не усугубить ее и без того плохое настроение.

Затем она тяжело вздыхает, лезет в карман за телефоном и сосредоточенно что-то изучает там несколько минут.

— Значит, так, — выдает вскоре. — Ты ведь знаешь, что дом твоего отца — твое наследство.

— Знаю, — киваю я.

Дом уже старенький, совсем небольшой, и мы давным-давно перебрались оттуда, когда маме от работы досталась двушка в старом фонде. Этот дом используем как дачу и огород.

— Сама знаешь, если продать этот дом, много за него не выручить, — хмыкает мама, — да и цену придется изрядно сбросить, чтобы получить деньги как можно быстрее.

Я в недоумении смотрю на нее, не понимая, к чему она ведет.

— Ну что ты вылупилась на меня? — цокает мама. — Я глянула, заплатить за первый год обучения хватит.

Сердце екает, а глаза округляются до размера тех больших чайных блюдец, что стоят у нас в шкафу. Неужели это правда то, о чем я подумала?

— В общем, решай. Если хочешь, продам твой дом, поступишь на договор.

— Я хочу! — излишне громко и эмоционально восклицаю я.

— Нечего так бурно радоваться, — фыркает мама, — я ведь сказала: этих денег хватит только на оплату одного года. Если после первого курса не сумеешь перепоступить на бюджет, крутись как хочешь.

Глава 9. Ты не в моем вкусе

Девять лет назад

Арина

Всю лекцию мою спину и затылок жжет от ощущения пристального взгляда Львова. Далась я ему…

Я передергиваю плечами, кошусь вправо и замечаю еще один взгляд с прищуром — от ухоженной красивой платиновой блондинки, что сидит в третьем ряду. Она явно недовольна. И я как-то сразу понимаю, чем именно. Либо имеет виды на Львова сама, либо уже с ним встречается и видит во мне конкурентку.

Ну что же мне так везет-то, а? Никакая я ей не конкурентка. Я просто хочу спокойно ходить на лекции!

Мы с таким, как Львов, не пара.

Я ведь видела его одежду, часы на запястье. Он мажор чистой воды, наверняка родился с золотой ложкой во рту. Он может и вовсе не учиться — заплатит за сессию, и готово. Мне платить нечем, да и незачем — я пришла за знаниями.

А учитывая его внешность и повадки, я уверена: он меняет девушек как перчатки. У таких, как он, одна забава: поиграть и бросить.

Нет, мне это совсем не нужно. А Львов… Уверена, его интерес погаснет так же быстро, как вспыхнул.

Ошибиться еще сильнее я не могла.

После лекций, когда иду к общежитию, слышу за собой уже знакомый басовитый оклик:

— Солнцева, стой.

О как, уже и фамилию мою вызнал. Впрочем, я и сама на одной из перемен узнала, как его зовут: Артем.

За три недели, пока меня не было, он уже успел сходить на свидание с двумя девчонками из других групп и останавливаться явно не собирается. Что ж, что и требовалось доказать. Становиться третьей у меня нет никакого желания.

— Посидим в кафе? — с ходу предлагает Львов, улыбается обаятельно. За ним все так же стоят трое одногруппников, что и у расписания. Они вообще ходят по отдельности?

— Нет, — бросаю коротко.

— Тогда в кино?

— Нет.

— В парк?

— Не хочу.

— В клуб?

— Нет! — начинаю злиться я. — Я с тобой никуда не пойду, Артем. Прибереги свой пыл для тех, кому это нужно.

— А тебе не нужно, что ли?

— Не нужно.

— Это тебе так кажется. Ты передумаешь.

Вот неугомонный тип! Что бы такого сказать, чтобы точно отстал? Ответ рождается сам собой.

— Не передумаю. Ты не в моем вкусе, — припечатываю я, разворачиваюсь и ухожу, успевая заметить, как он мрачнеет, а его лицо вытягивается.

А за его спиной раздаются смешки его свиты.

Разумеется, я лукавлю: он очень даже в моем вкусе, но только внешне. И ему об этом лучше не знать.

Я скрываюсь за поворотом, лелея надежду, что он все понял и отстанет.

Но нет, еще несколько раз он пытается меня очаровать, пригласить куда-то. Мой ответ остается прежним.

И это задевает его куда сильнее, чем я думала.

Следующие несколько месяцев я старательно его игнорирую, а он целенаправленно меня изводит. И чем больше игнорирую, тем больше изводит.

Подговорить своих друзей стащить мои конспекты — легко. Незаметно подкрасться ко мне в столовой, чтобы я вылила на себя стакан чая, — еще легче.

Как-то раз Львов и вовсе приносит в универ и подкидывает в мой рюкзак огромного паука. Пушистого такого, с длинными мохнатыми лапками. Я обнаруживаю его на перемене, и мой визг слышат, наверное, во всем университете.

Разумеется, Артем с приподнятой бровью сообщает, что никакого отношения к этому не имеет. И вообще, это обычный птицеед, как он успел заметить, чего я так ору.

Паука забирает и выносит из аудитории Егор Мерзлов. Вроде и учимся в одной группе, а до этого толком и не разговаривали, так, на уровне «привет — пока». Затем он подходит ко мне, смотрит с сочувствием:

— Арин, не обращай внимания на этого придурка.

— Спасибо, — всхлипываю я.

С тех пор мы отлично общаемся, но грань дружбы не пересекаем.

Пиком, когда я не выдерживаю и взрываюсь из-за выходок Львова, становится другая ситуация: в конце первого полугодия он подставляет меня по учебе.

— Арина, — останавливает меня в коридоре после очередной лекции.

— Чего тебе, Артем?

— Не хочешь сходить на вечеринку? Никулин собирает всех у себя в эту субботу.

— Нет, спасибо.

— Что, спешишь готовить доклад по модели Леонтьева?

— В смысле? — хмурю лоб я. — Макрушин говорил о системах линейных уравнений.

— Так ты, наверное, рано вышла из аудитории. Он заменил тему.

— Спасибо, я поняла.

Надо же, помог ненароком. Вот уж не ожидала.

Однако когда я приношу доклад, оказывается, что никакой замены темы не было.

«Господи, какая я балда!» — костерю себя на все лады, краснея перед преподавателем. Как можно было так легко поверить Львову и не уточнить у кого-то из наших?

Глава 10. Лед тронулся

Шесть лет назад

Арина

Я стою в мастерской по ремонту компьютерной техники.

Со слезами на глазах слушаю безжалостный приговор мастера, которому принесла свой старенький ноут:

— Девушка, тут без вариантов починить. Я вообще не понимаю, как он у вас проработал столько времени.

Как-как, чудом, блин. Я и без мастера знаю, что ноутбук древний, дышит на ладан, но другого-то у меня нет! Я и на этот копила без малого почти год, писала курсовые студентам, подрабатывала промоутером, расклеивала объявления.

Ноутбук верой и правдой прослужил мне почти два года и… перестал включаться в самый ответственный момент: когда на нем осталась и моя собственная курсовая, и еще три работы для других студентов. А сдавать это все, между прочим, уже через несколько дней.

Что я скажу преподавателю и тем, кто заказал мне курсовые? Простите-извините, не виноватая я? Ох, чую, не проникнутся они моими проблемами. Да и какая обо мне пойдет молва между студентами? После такого мне перестанут заказывать работы, а я на эти деньги, между прочим, рассчитываю. Без них станет совсем туго.

— Я, конечно, могу попытаться достать информацию с жесткого диска.

И только я успеваю улыбнуться с надеждой, как мастер добавляет:

— Но ввиду срочности это будет стоить…

Он называет сумму, от которой у меня округляются глаза, а надежда с громким хлопком испаряется в мгновение ока.

Даже если бы я уже получила деньги за курсовые, что хранятся в памяти почившего ноутбука, их все равно и близко не хватило бы.

Просить у мамы? Так у нее тоже нет: она не так давно перебралась с Лорой сюда, взяла ипотеку, и все средства уходят на платежи.

— Спасибо, — глухим голосом отвечаю я, забираю ноутбук и выхожу на улицу.

Решаю попытать счастья в других мастерских, поблизости, однако вердикт остается таким же: чинить моего старичка в срочном порядке либо и вовсе не берутся, либо просят сумму, которой у меня нет.

Я несолоно хлебавши возвращаюсь к университету, присаживаюсь на лавочку неподалеку от здания и бездумным взглядом провожаю снующих туда-сюда студентов.

Дует настолько промозглый ветер, что я хлюпаю носом и кутаюсь в шарф, засовываю руки в карманы пальто, чтобы хоть немного их согреть.

— Солнцева, чего приуныла? — раздается сбоку знакомый голос.

Львов собственной персоной. И как обычно, по фамилии. Ни разу за несколько лет не обратился ко мне по имени.

— Ничего, — бурчу.

Что ему нужно? Позлорадствует, и только.

— Ты не умеешь врать, — привычно усмехается он и бухается на скамейку рядом. Да так близко, что я поджимаю губы и отодвигаюсь к самому краю. От него пахнет его бессменным ароматом духов с нотками кедра и мускуса.

— Артем, иди куда шел, — прошу по-человечески. — Тебя наверняка заждались друзья.

— Не заждались, — качает головой Львов. — Я видел, как ты выходила из салона по ремонту техники. Что-то сломалось?

Мне чудится участие в его голосе. Его что, кто-то стукнул по голове? Не иначе.

Участие и Львов, как по мне, вещи несовместимые.

— Ну так? — напирает он.

— Ноутбук сдох, а там важная информация и курсовые, надо достать, — отвечаю, лишь бы отстал. — Ладно, я пойду.

Встаю с места, но не успеваю сделать и пары шагов, как Артем заявляет:

— Хочешь, гляну?

Я разворачиваюсь и приподнимаю брови в изумлении:

— С каких это пор ты заделался компьютерным гением?

— Да так, — пожимает плечами он, — интересуюсь еще со школы. Кое-какие навыки имеются.

Смотрю на него и пытаюсь понять: он это серьезно? Хотя чего тут думать — даже если так, заплатить ему мне все равно нечем. А оставаться должной Львову — такое себе удовольствие.

— Посмотреть или нет? — серьезнеет Артем.

— Мне нечем тебе заплатить, — качаю головой.

— Можешь не платить, — хмыкает Львов. Оглядывает сверху вниз, задерживая взгляд на моем стареньком зеленом пальто. На его лице четко читается: один фиг с тебя, Солнцева, взять нечего.

— С чего вдруг такая любезность, Артем? — задаю вертящийся на языке вопрос.

— Ты же моя одногруппница, а своим надо помога… — он не договаривает, наталкиваясь на мой скептичный взгляд. Пожимает плечами: — Вечер свободный, только и всего.

Свободный вечер? У Львова? А как же тусовки, гулянки, свидания и так далее? Смотрю на него и не верю своим ушам. Тут точно какой-то подвох, но какой?

Пока я гадаю, что бы ответить, Артем начинает злиться:

— Давай думай быстрее, холодно тут. Надо или нет?

— Надо, — в конце концов решаюсь я.

— Тогда поехали, — встает со скамейки Артем.

— Куда? — опешив, хлопаю ресницами.

Глава 11. «Недалекий мажор»

Шесть лет назад

Арина

Я сижу на диване в просторной комнате Артема, отделанной под стиль лофт, и оторопело наблюдаю, как он колдует над моим ноутбуком. И делает это так сноровисто и четко, что я сразу догадываюсь: знатно приврал, когда сказал, что просто интересуется компьютерной техникой, — он явно в этом соображает.

— Окончательно сдох, — выносит вердикт моему ноутбуку Львов спустя какое-то время и тут же добавляет, видя, как начинает дрожать мой подбородок: — Информацию достану, только это не быстро. Может, тебе пока телик включить? — кивает на огромную плазму на стене.

— Не надо, спасибо, — качаю головой, сложив руки перед собой на коленях.

Он-то у себя дома, выглядит уверенным и расслабленным, зато я чувствую себя максимально скованно и неуютно. Мало того, что у Артема дома, так он еще то и дело скользит по мне пробирающим до нутра взглядом.

— Можно я посмотрю? — киваю на полки с фотками в рамках и какими-то грамотами и статуэтками.

Может, это не его? Как-то не вяжется у меня Львов и вот это вот все.

— Смотри, — пожимает плечами он.

Я встаю с дивана и вскоре выпадаю в осадок от увиденного. Беру в руки и рассматриваю красивые тяжелые кубки за первые места в соревнованиях по боксу. Он еще и боксер? Впрочем, чему я удивляюсь — такие мускулы, как у него, не берутся из воздуха.

Затем натыкаюсь на грамоту за участие в олимпиаде по математике. На диплом победителя школьной олимпиады по информатике. Тут столько всевозможных грамот, что я невольно приоткрываю рот.

Будто мало этого, на соседних полках красуется литература по экономике и смежным дисциплинам. Причем такая, которую мы и не изучаем. Там сплошь новые издания и зарубежные авторы. Окончательно меня добивают многочисленные закладки в этих книгах. Видно, они стоят тут не просто для красоты.

Стоя полубоком, я в недоумении пялюсь на Артема. Весь его образ недалекого мажора, который я нарисовала себе еще с первого курса, разительно отличается от того, что я вижу в его комнате.

Для того чтобы получить все эти грамоты, чтобы прочитать всю эту литературу, надо проводить немало времени за учебой. Да что там, засыпать с книжками.

Я издаю нервный смешок, пытаясь представить, как Артем дрыхнет в обнимку с учебником. Ничего не выходит. Мне гораздо проще нарисовать другую картинку: как он ложится в кровать с очередной красоткой, которых за время учебы у него было столько, что и не счесть.

Впрочем, и в универе Львов при всех своих гульках умудряется сдавать сессии без хвостов. Вот только я думала, просто платит. Выходит, нет?

— Когда ты успеваешь учиться? — срывается с моих губ вопрос.

— В смысле? — отвлекается от ноутбука Артем.

— Ты же постоянно на тусовках допоздна… — продолжаю несмело.

— Кто тебе сказал?

— Ну… все говорят.

— Ты всегда веришь слухам? — со смешком отзывается Львов, и я краснею.

Вот уж о ком, а об Артеме слухов, и правда, полно. Что ни день, то какая-нибудь новая сплетня.

Я снова отворачиваюсь к полкам и подмечаю странную деталь: на всех фотографиях он только с мамой, с которой я уже успела познакомиться. Высокая, красивая блондинка лет сорока с небольшим. Внешне у них ничего общего с Артемом.

— А почему на фотках нет папы? — интересуюсь.

— Я рос без отца, — глухо отвечает Артем, всем своим видом показывая, что я лезу не в свое дело.

— Извини, — шепчу я и возвращаюсь на диван. Выходит, у нас с ним есть кое-что общее: оба росли без пап.

Сижу тихонечко, чтобы опять не ляпнуть что попало.

Снова украдкой смотрю на этого парня-загадку, задаваясь вопросом: какой же ты на самом деле, Львов? И если действительно такой башковитый, то почему ведешь себя, как последний кретин? Особенно в отношении меня.

Я вижу, что Артем окончательно отвлекается на мой ноутбук, выдыхаю и откидываюсь на спинку дивана. О-о, как же удобно. Это вам не скрипучая кровать в общежитии.

Резко вздрагиваю от ощущения того, что по моему лицу что-то скользит. Показалось, что ли? Открываю глаза и вижу нависающего надо мной Артема. Он слишком близко.

Я и рада бы отодвинуться, да некуда — я прижата к спинке дивана.

— Солнцева, ты заснула, — усмехается он и выпрямляется.

Я? Да ну. Не могла я тут уснуть. Или могла? И если могла, чего Львов так ухмыляется? Может, я храпела? О-о-о…

— Который час? — хлопаю ресницами и трясу головой.

— Почти полночь.

— Сколько?! — Я округляю глаза и резко вскакиваю с дивана.

— Я говорил, это не быстро, — разводит руками Артем. — Информацию я достал, кстати. Держи.

Он протягивает мне аж три флешки.

— Ого! — восклицаю я, улыбаюсь искренне: — Спасибо тебе большое! А почему так много?

— Скинул все, что удалось восстановить. В том числе фотки, — многозначительно добавляет Артем.

Глава 12. Арина

Шесть лет назад

Арина

Сердце заходится в бешеном ритме и с такой силой бьется о грудную клетку, словно намеревается выпрыгнуть.

Страх сковывает внутренности, мешает дышать, и меня начинает трясти.

Вот это я попала… Как назло, вокруг ни души.

— Давай мы тебя проводим, — скалится тот же парень со щербатым лицом.

— Не надо! — отчаянно машу я головой из стороны в сторону. Делаю шаг назад, но один из тех, что зашел за мою спину, снова подталкивает меня вперед — чуть ли не в объятия к первому.

Тот тянет ко мне свои лапищи, хватает за локоть и тащит в сторону. Совсем не в ту, куда мне надо.

— Отпусти! — пищу я на ультразвуке, кричу: — А-а-а! Помогите!

— Не ори, хуже будет. — Напускное добродушие сходит с его лица, и он сжимает мою руку с такой силой, что я невольно вскрикиваю, а из глаз брызгают слезы.

— Ты оглох? Не слышал, что сказала девушка? — внезапно раздается сбоку тихий, но зловещий голос. Голос Артема. — Отпусти ее.

Я выпрямляю спину. Словами не описать, как я сейчас рада своему недругу. Все-таки пошел за мной!

— А то что? — злорадствует щербатый парень со смешком, и остальные вторят ему.

Артем не отвечает. Подходит ближе и хмуро обводит оценивающим взглядом парней, которые переглядываются между собой с четким ощущением собственного превосходства. Еще бы — их четверо, а Львов один.

По его взгляду я догадываюсь, что и Артем это понимает.

Однако в следующую секунду он подлетает к первому бугаю и одним ударом в живот заставляет того сложиться пополам.

Его кулак снова взлетает, и второй, что стоит рядом, падает как подкошенный.

Те двое, что за мной, вылетают вперед с криками:

— Ах ты гнида!

И бросаются на Артема с двух сторон.

Я отскакиваю назад, дрожащими руками лезу в сумку, лихорадочно ищу сотовый. Нужно звонить в полицию. Как назло, под руку попадается что угодно, только не телефон. Наконец я нащупываю его, достаю и стону вслух. Сел.

Поднимаю взгляд и вижу, что силы не на стороне Львова. Первый бугай успевает прийти в себя, за ним и второй, и они вчетвером окружают Артема.

Это только в фильмах злодеи смиренно дожидаются, пока герой уложит каждого из них по отдельности, а в жизни… В жизни все иначе. Парни один за другим бьют Львова, и тот не успевает среагировать сразу на всех.

Я вижу, как дергается его голова, когда кулак одного из нападающих врезается в его скулу.

Ужас холодными, скользкими пальцами обхватывает горло. Господи, они же его убьют! Следом еще один удар от второго, уже в корпус Артема. Он сгибается, но ему удается устоять на ногах и даже врезать одному из парней.

Я в панике соображаю, что делать. Кричать? Хрен кто выйдет, это как пить дать. В такие моменты «никого нет дома» и «моя хата с краю».

И телефон сел.

Стоп. Нападающие ведь этого не знают.

Я прикладываю телефон к уху и истошно кричу — так, чтобы они услышали:

— Алло, полиция? Тут на парня напали, приезжайте срочно! Адрес? Улица…

Щербатый выпрямляется, злобно глядя на меня, сплевывает на землю и многообещающе цедит сквозь зубы:

— Сучка! Я тебя запомнил. Мы еще встретимся. — Кивает своим: — Валим.

Он снова поворачивается к Артему, который трясет головой, и с такой силой пихает его вперед, что тот падает.

Парни исчезают за углом ближайшего дома, пока я делаю вид, что общаюсь с полицией. Я сразу подлетаю к Артему, опускаюсь рядом и заглядываю ему в лицо.

— Арина, ты как? — хрипит Львов, приподнимаясь на локте.

Из носа и уголка его рта течет кровь, один глаз заплыл, и он морщится от боли. И при этом интересуется, как я?

— Норм-мально, — отзываюсь. Зубы начинают стучать, и вовсе не от холода. — Ты сам как?

— Жить буду, — мрачно бросает Артем. — Ты что, вызвала полицию?

— Нет, — качаю головой, — телефон сел. Я только притворилась, что звоню.

— А ты молодец, не растерялась, — хмыкает Львов.

— Зачем ты полез в драку? — в сердцах кидаю я, пропуская мимо ушей его похвалу. Помогаю ему подняться. — Их же было боль..!

Львов мерит меня таким взглядом, что я затыкаюсь на полуслове.

— Извини. Спасибо, — шепчу я на выдохе. — Спасибо, что пошел за мной, что вступился. Пойдем в общежитие, я обработаю твое лицо.

Это меньшее, что я могу для него сделать.

— Не надо, — пытается отказаться Львов, пытается рукавом куртки вытереть кровь с губ.

— Еще как надо, — возражаю я и цепляюсь за его локоть, всем своим видом показывая, что не отступлю. — Пойдем.

И мы идем к университету. Артем старательно делает вид, что все нормально. Но я ведь подмечаю, как сводит брови, как кривит лицо, и чувствую укол вины.

Глава 13. Спор

Арина

— В общем, мы с Артемом в ту ночь до утра разговаривали на кухне, а потом как-то все закрутилось и понеслось, — развожу руками я, глядя на Лену. — Первое свидание. Поначалу я согласилась из чувства благодарности. Он все-таки меня спас, нехило получил, еще долго ходил с синяками. Как оказалось, там и печени досталось, и почкам. Но все равно ведь полез меня защищать.

— Ага. А за первым свиданием было и второе, и третье и так далее?

— Ну да.

— И все было хорошо, как я понимаю? — уточняет Лена.

— Было. Отлично было, — вздыхаю я. — Я втрескалась в него как последняя идиотка. Мы мечтали вместе уехать в столицу, жить тоже вместе. Все вместе…

— Но расстались?

— Расстались. В день вручения дипломов, — мрачнею.

— Почему?

— Я… В общем, он мне просто врал, Лен, — сглатываю ком в горле и прикрываю веки.

— В смысле? Зачем?

— За день до вручения дипломов я вышла из общаги, чтобы сдать учебники, столкнулась с Егором. Ну, и пошли вместе. Не успели завернуть за угол универа, как услышали знакомые голоса. Так и замерли, чтобы не выдать себя. Там стояли Артем, Кирилл, Леха и Игорь. Это из тех, чьи голоса я узнала. И обсуждали они… меня.

Я снова погружаюсь в прошлое. Столько времени прошло, а вспоминать об этом до сих пор больно.

— Ну что, завтра собираемся у меня, как планировали? — спрашивает Кирилл.

— Ага. Кстати, времени осталось меньше суток, Тёмыч, а Солнцева так и не призналась тебе в любви, — заявляет Леха. — Чую, ты продуешь наш спор.

Я столбенею, перевожу потрясенный взгляд на Егора, что стоит рядом.

Спор? Какой еще спор? Егор хмурится, поддерживающим жестом сжимает мою ладонь.

— Не призналась, — отзывается Артем хмуро.

Внутри все холодеет. О чем они вообще? Что происходит?

И я ведь действительно не призналась Артему в любви. Вчера, когда мы с ним лежали в одной кровати, Артем и сам впервые сказал, что любит меня. А я… не успела. В тот момент, когда открыла рот, зазвонил его телефон. Он ответил и сразу сорвался домой. Какие-то проблемы у мамы.

— А я тебе говорил, не выгорит. Она крепкий орешек, — скептически хмыкает Игорь. — Зря столько времени на нее убил.

«Времени… убил…» — злым эхом отдаются в ушах его слова.

— Надо было выбирать другую девчонку для спора. Не Солнцеву. У нее по ходу нет сердца. Ну, или ты не так уж хорош, как думаешь, — язвительно ржет Леха. — В общем, готовь бабки, Львов, ты проиграл.

Неужели это то, о чем я думаю? Артем был со мной только из-за глупого спора? И все, что говорил мне, наглое вранье? Все, о чем мы мечтали вместе, тоже ложь?

Губы начинают дрожать, и я перевожу на Егора полный слез взгляд.

Он поджимает губы, и на его скулах начинают ходить желваки. Он сжимает руки в кулаки и собирается сделать шаг вперед, но я его останавливаю, качаю головой.

О чем говорить с теми, кто способен на такую дикую подлость, кто так легко, без тени сомнений, играет чувствами других людей? Они и говорить не станут, нападут все вместе, и только. А я сейчас и вовсе не смогу смотреть Артему в глаза. Не сдержусь, разрыдаюсь на глазах у этих подонков. Им на радость. Нет уж, не доставлю им такого удовольствия.

— Когда ты скажешь Арине, что это был просто спор? — уточняет Кирилл. — Завтра, когда будут вручать дипломы? Как и собирался?

Как и собирался? Это что же, Артем планирует так унизить меня перед всеми одногруппниками? Сказать при всех, что я всего лишь предмет спора? Что он был со мной только потому, что заключил пари?

— Да, я поговорю с ней завтра, — добивает меня Артем.

Своими словами он со всего размаха всаживает в мое сердце острый нож и медленно крутит, чтобы было максимально больно.

О-о-о… Я больше не выдерживаю, всхлипываю и мчусь обратно к общежитию.

Егор не спешит за мной, остается там.

Он находит меня в моей комнате сидящей на кровати, всю в слезах, через полчаса. Меня трясет, и все, что я могу, лишь раз за разом повторять, какая же Львов сволочь. Как он мог?!

— Арин, мне очень жаль. — Егор обнимает меня, и я рыдаю у него на плече.

Мне невероятно стыдно, что он тоже стал свидетелем этого всего. Стыдно, ведь Мерзлов предупреждал меня изначально, просил быть осторожнее с Артемом, не доверял ему. Я лишь отмахивалась. Считала, что Львов честный, верный и преданный.

Ага, преданный, как бы не так. Предатель, вот кто он.

Как он мог так со мной поступить? У него вообще есть сердце?

— Ты прости, что я не сразу пошел за тобой, — сипло говорит Егор. — Решил остаться и дослушать. Хотел тебя обезопасить, вдруг Львов придумал что-то еще, чтобы навредить тебе посильнее.

— И что там? — затаив дыхание, спрашиваю я.

Глупое сердце робко пропускает удар. Во мне все еще теплится надежда, что это какая-то ошибка. Что сейчас Егор скажет, что я все не так поняла. Но нет.

Глава 14. Курьер

Арина

— Офиге-е-еть, — тянет Лена и бросает в сердцах: — Ну Львов, ну урод! Но честно сказать, я не удивлена, это вполне в его стиле. Вот Егор — другое дело. Он же в тебя втрескался с первого курса, ждал, когда ответишь взаимностью. И вот так поступить… Что вообще в голове у этих мужиков? Ай, ну их в баню, все козлы!

Она вдруг ведет носом и резко подскакивает с табуретки, несется к плите.

— Твою ж мать, подгорело! — сетует, выключая плиту.

Пока она перемешивает картошку, я сдавленно всхлипываю. Мой рассказ всколыхнул все то, что я так тщательно старалась забыть.

Воспоминания отзываются острой болью, а в груди огромная черная дыра, в которой целый коктейль из злости, боли, жгучей обиды и отчаяния. Меня затягивает в нее все сильнее, а взгляд застилает пеленой из-за появившихся в уголках глаз соленых слез.

Предательство Львова до сих пор ранит, но измена Егора добивает меня окончательно. Я-то думала, муж меня любит, не предаст, как говорил несколько лет назад. Защитит, успокоит ноющее сердце. А он вместо этого от души потоптался по нему ногами, раздавил безжалостно. Предатель! Такой же, как и Львов.

«Я всегда буду рядом», — вспоминаю данное Егором обещание.

Вот только его «всегда» продлилось до обидного мало.

— Слушай, — смотрит на меня Лена, прищурившись, — так Львов не в курсе, что у него есть ребенок от тебя?

— Не-а, — качаю головой. — Хотя я хотела сказать. Посчитала, что он должен знать. Только к тому моменту, когда узнала о беременности, он уже уехал из города и сменил номер телефона. Страницы в соцсетях и те удалил. Я даже попыталась связаться с ним через Кирилла. Он единственный из всей компании относился ко мне более-менее, если помнишь.

— Ага, помню.

— Так вот, я приехала к нему, и он при мне написал сообщение Львову, что я хочу с ним поговорить, что это очень важно. Вот только Артем наотрез отказался. Сказал, чтобы я не лезла в его жизнь и нам не о чем с ним говорить. Ну и все. Тогда я решила, что это знак. Значит, не стоило ему знать о сыне.

— Во дела-а… М-да.

— Угу. Ладно, что уж теперь, все в прошлом. Главное — с ним не пересекаться.

— Так он же уехал из города?

— Вернулся, — хмыкаю я. — Сама узнала буквально вчера, когда пришла на собеседование в одну компанию. Он ее владелец.

— Ни фига себе! — округляет глаза Лена. — Наверное, ему помогла мама, дала денег на бизнес.

— Нет, — качаю головой. — У них начались проблемы с финансами как раз, когда мы начали встречаться. Его мать встряла в какую-то неприятную ситуацию, и им пришлось сменить жилье на скромную квартиру, продать машины и так далее. От их уровня жизни к концу нашей учебы мало что осталось. В общем, Артему пришлось начинать с нуля.

Горло сковывает болезненным спазмом. То, что Львов вернулся в город, а еще богат и влиятелен, пугает меня до дрожи.

А я ведь и правда хотела сообщить ему о ребенке, несмотря на то, как гадко он со мной поступил. Все вспоминала его слова об отцах и детях, которые врезались в память навсегда.

Как-то вечером мы смотрели фильм, где девушка скрыла ребенка от его отца, потому что они расстались по-плохому. Мужчина узнал о сыне лишь спустя шесть лет. О, как Артем бушевал!

«Разве так можно? Отец имеет право знать. Она должна была сказать! Да я б ее за такое!.. — Он помолчал и добавил уже спокойнее: — Папа ушел от нас, когда мне было три года, Арин. Я знаю, каково это — расти без отца. И сделаю все, чтобы мой ребенок никогда этого не узнал».

Я и сама росла без отца, так что разделяла его чувства. И даже если те его слова были очередной сказкой для доверчивой Арины, решила, что он должен знать. Пусть мы не вместе, но лишать ребенка отца из-за наших не сложившихся отношений я не хотела.

Он сам не пожелал узнать. И винить ему в случае чего некого, кроме себя.

Хотя он стопроцентно обвинит меня. Мол, надо было рыть землю носом, но найти его. Ага, мне тогда как раз было до поисков, когда я с животом сбивалась с ног в поисках подработок — про работу уж вообще молчу. Это потом уже сошлась с Егором, и мы начали жить вместе.

Теперь меня пугает то, что из города уезжал вчерашний студент Артем с пустым кошельком, но с большими целями и амбициями. С которым я могла бы потягаться в случае чего.

А вот вернулся сюда уже успешный бизнесмен, Артем Германович. И что у него на уме — одному богу известно.

Даже подумать страшно, что случится, если он когда-нибудь узнает о Мишке. С одной стороны, ему, может, и дела никакого не будет до того, что у него есть сын. С другой — а если будет? Вдруг решит отобрать или как-то наказать, что не сказала? Стопроцентно не поверит, что я не планировала скрывать.

Блин, почему все так сложно?

— Ну что, — отвлекает меня от мыслей Лена, — давайте ужинать?

— Давай.

Мы зовем сыновей из зала, и вскоре они радостно уплетают картошку так, что за ушами трещит. Я же уныло ковыряюсь вилкой в тарелке — аппетита совсем нет.

Ощущаю вибрацию мобильного в телефоне. Это один из клиентов, ИП которого я веду. Ему нужна информация, которой у меня сейчас и нет. Все данные на ноутбуке, что остался в квартире Егора.

Глава 15. По старой памяти

Арина

— Не понял… — цедит сквозь зубы Егор. — Чего это ты выскочила на площадку?

— Да нет, это я не поняла. Ты что, ждал, что приглашу войти? — прищуриваюсь.

Судя по выражению его лица, так и есть. Упасть не встать.

— Еще чего не хватало! — злюсь я, упираю руки в бока и заявляю Егору без экивоков: — Отдавай чемоданы и уходи.

Киваю в сторону лестницы, мол, выход там. Тянусь к ручке одного из чемоданов, но не тут-то было.

Муж загораживает их собой и хмурится:

— Вот ты как, значит, да?

— Как так, Егор? — обалдеваю я.

— Я к тебе по-доброму, сам все упаковал, сам привез, выделил время, которого у меня и так мало, а ты дверь перед моим носом закрываешь!

Я даже теряюсь на мгновение от того, как лихо муж строит из себя оскорбленную добродетель. Как будто запамятовал, что успел наговорить мне за неполные сутки.

— Почему я вообще должна тебя пускать? — зловеще интересуюсь.

— Я так-то твой муж, — подбоченивается Егор.

И тут у меня в прямом смысле слова начинает дергаться уголок губ.

— Сегодня утром ты об этом почему-то не вспоминал! Забыл, как поступил со мной и с сыном? — шиплю на него.

— Да ты, я смотрю, и не расстроилась особо! Вон, уже и квартиру нашла, и подругу пригласить успела. А меня, значит, не можешь?

— Какую подругу? — поначалу не понимаю я. — Ты про Лену, что ли?

— Да, — кивает Егор. — Я ее узнал, кстати.

— Ты идиот? — вспыхиваю я и поджимаю губы. — На что бы я, скажи на милость, сняла квартиру, если ты не дал мне не копейки денег? Это квартира Лены, и я с Мишей буду жить у нее, хотя…

Хочу добавить: «Хотя несколько часов назад вообще не знала, куда идти и где ночевать с сыном», но останавливаю себя на полуслове. Если Егор не дрогнув сердцем выпер меня из дома на ночь глядя, мои трудности не тронут его и сейчас.

— За языком следи! Вот вела бы ты себя нормально, — тем временем выпаливает муж, — я б, может, и помог.

В смысле? Это я, по его мнению, виновата?

— Нормально? Нормально?! — дыхание перехватывает. — Егор, ты о чем вообще?

Его слова звучат настолько абсурдно и нелепо, что я даже всматриваюсь в его лицо: может, он головой стукнулся? Или пьяный?

Веду носом, но нет, чувствую лишь привычный запах его туалетной воды с нотками бергамота.

Муж разводит руками:

— Не начала бы выдвигать требования с порога, шантажировать, я б так не завелся! Сама виновата! И вообще, могла бы пригласить сейчас на ужин, поговорили бы как люди.

Я не выдерживаю и издаю нервный смешок.

— Что смешного я сказал? — сводит Егор брови к переносице.

— Ты совсем обалдел?

Лично у меня для мужа отныне в меню только ненависть, приправленная мышьяком. Или стрихнином. Или дихлофосом. Нет, лучше все вместе, и побольше.

— Пусть тебя твоя Аллочка кормит! — фыркаю я, подмечая, как Егор отводит взгляд в сторону. О как. Неужто в их раю уже нелады? Быстро, однако. — Ты сам отказался все обсудить, сказал, что хочешь развода, не желаешь знать меня и сына, а теперь требуешь ужин?!

— Мы и разведемся, — объясняет Егор как очевидный факт.

— Обязательно, — обрываю его я. — И вот это я готова обсудить. Здесь и сейчас. Выбери время на этой неделе, съездим в суд.

— Я не договорил, — жестко продолжает муж. — С Аллой у меня не все так просто, я… Потом объясню, пока не могу. В общем, мы с тобой разведемся, но я, так и быть, готов к тебе приезжать.

Егор весьма недвусмысленно смотрит на мою грудь, затем его взгляд опускается на мои ноги и снова поднимается на грудь. Он добавляет:

— Так сказать, по старой памяти.

Меня аж передергивает.

Я изумленно пялюсь на мужа и никак не могу поверить, что он это серьезно. Хочет поменять меня и свою драгоценную Аллочку местами? Думает, я на это соглашусь?

Силюсь и никак мне могу понять, на что Егор вообще рассчитывает и с какого перепуга успел настолько переобуться буквально за несколько часов. А еще говорят, у женщин нет логики. Э нет, если ее у кого и нет, так это у моего муженька.

— Ты охренел?! — рявкаю я, чувствуя, как меня начинает трясти от злости.

— Арина… — на глазах звереет муж, нависает надо мной, шумно дыша.

— Что Арина? — задираю подбородок я. — Вали к своей любовнице, а меня и сына оставь в покое! Готов он, так и быть. Благодетель хренов! Меня ты спросить не забыл?

— А чего спрашивать? — усмехается муж. — И так все понятно.

— Что именно?

— Что ты уже не первой свежести, еще и с ребенком. Ну кто тебе светит? Какой-нибудь альфонс, как у твоей матери, или подзаборный пьянчуга? А я готов помогать по мере возможности. Цени! На многое, конечно, не рассчитывай, — поспешно добавляет он. — Сама подумай: тебе нужна помощь, одна ты точно не справишься. Да и Мишке нужен достойный мужчина перед глазами, чтоб было на кого равняться.

Глава 16. (Не) все равно

Арина

Я молниеносно разворачиваюсь к Егору спиной, дергаю на себя входную дверь и юркаю в квартиру так быстро, что он не успевает меня задержать.

Видимо, до сих пор переваривает то, что я сказала.

А нет, показалось.

Он стучит в дверь уже через несколько секунд. Да что там стучит — тарабанит.

Из-за закрытой двери в зал доносится звук музыки. Мысленно благодарю Лену — она все сразу поняла и отвлекает мальчиков как может.

— Открой, мы не договорили, — доносится до моих ушей резкий голос Егора.

— И не подумаю. Уходи!

— Арина, хватить дуться и обижаться. Будь мудрее. Я, например, готов забыть то, что ты сказала. Видишь, иду на такие уступки! И вообще, ты меня не так поняла.

— Серьезно?!

Что из его пламенной речи можно было понять как-то не так? На мой взгляд, все очевиднее некуда: муж подумал-подумал, да и решил усидеть сразу на двух стульях. А я, как «девушка не первой свежести», должна с радостным визгом броситься ему на шею и принять его невероятно щедрое предложение.

— Серьезно. Давай я все объясню про Аллу. Ты меня поймешь. Обязана понять. Слышишь?

— Я тебе больше ничем не обязана, мы разводимся. — Повышаю тон и шиплю в замочную скважину: — Уходи, или я вызову полицию!

Егор чертыхается вслух.

— Ты не посмеешь.

— Давай проверим!

Наконец-то он умолкает. Я приникаю ухом к двери и слышу, как он неразборчиво что-то бормочет, однако затем на лестничной площадке гулким эхом отдаются его шаги. И тишина.

Я выжидаю еще с минуту, устало прислоняюсь спиной к двери и перевожу дыхание.

Вот гад… Зла не хватает! Взяла бы и придушила его собственными руками. Давила бы, давила его шею и смотрела, как он хрипит, как краснеет от натуги его лицо.

Когда вспыхнувшая перед глазами яркая картинка меркнет, я вдруг кое-что понимаю и стону вслух. Чемоданы так и остались у Егора. Теперь он мне их точно не отдаст, и к гадалке не ходи. Скажет, вела себя «ненормально» и не заслужила.

Бли-и-ин…

Однако уже через минуту мои глаза лезут на лоб, когда мой телефон пиликает, а я читаю входящее сообщение:

«Я ушел. Забери чемоданы, пока их не украли».

Что за щедрость? Впрочем, выбирать не приходится: и мне, и Мише нужны вещи, ведь нам даже не во что переодеться. Как говорится, спасибо и на этом.

Я хватаюсь за ручку двери, но мнусь в нерешительности. Вдруг это ловушка? Что, если муж стоит себе за дверью, ждет, пока я открою?

Я спешу на кухню, к окну. Вдруг Егор припарковал машину под подъездом? Если так, я ее увижу.

И точно: успеваю заметить, как он выезжает со двора.

Спешу на лестничную площадку и затаскиваю вещи в квартиру, гадая про себя — почему все-таки решил их отдать?

Ладно, какая мне разница.

«Напиши, как заберешь, — получаю следующее сообщение от мужа. — Я зарабатывал на эти вещи не для того, чтобы они достались каким-нибудь бомжам».

Сразу представляю, с какой перекошенной мордой он это печатал. Снова о себе любимом, убытки подсчитывает. Все он, все благодаря ему, а я, видимо, так, иждивенка. То, что часть этих вещей куплена на мои деньги, он предпочел благополучно забыть. И то, что я все годы брака не сидела без дела, — тоже.

«Забрала», — отвечаю.

«Мы не договорили, Арина, — еще раз загорается экран мобильного. — Тебе придется меня выслушать. Ты не сможешь скрываться от меня вечно».

Я хмыкаю. Вечно и не придется. Разведемся, и дело с концом.

Мне абсолютно все равно, что он хочет рассказать мне о своей драгоценной Аллочке и что я должна понять. Точнее, обязана. Какова формулировочка-то, а?

Сдается мне, понять я должна то, что Егор не виноват, просто шел-шел и упал на Аллу. Очнулся — девица уже беременна. А он мужчина строгих правил: совратил — надо жениться. То, что для этого надо развестись с текущей женой — так, сопутствующий ущерб. Но он ведь меня не бросает, оставляет на скамейке запасных.

У-у, скотина!

Я сжимаю губы в тонкую полоску и с силой тяну поклажу за собой в мою с Мишей комнату. Колесики шуршат по старому паркетному полу в виде елочки, и вскоре я открываю чемоданы, чтобы проверить, что именно решил вернуть мне Егор.

Удивленно хмыкаю. Я-то думала, набросает внутрь то, что первое попалось под руку, и на этом все. Но нет. Вещей много, и утрамбованы они весьма плотно. Однако сложены так, что сразу понятно: он делал это сам. Тут все что нужно и даже больше. Егор не забыл даже мою косметику, что стояла в ванной комнате и на моем столике в спальне.

Еще через минуту я обнаруживаю едва ли не самое главное: ноутбук. Вот это да!

А потом меня осеняет. До меня внезапно доходит сакральный смысл этой щедрости и того, почему он ждал, что я приглашу его зайти. Наверняка хотел, чтобы открыла чемоданы при нем, увидела, что он не пожадничал, и тогда точно согласилась бы на все его условия.