Предатель. Осколки сердца

Глава 1

— У меня сейчас нет на вас времени. Ни на тебя, ни на детей.

Смотрю на мужа, будто впервые вижу и слышу этого человека.

— Костя, я…

— Марина, вот только не нужно всё усложнять.

Я не понимаю. Я ведь и слова сказать ему не успела.

— А я-то что усложняю?..

— Будешь сейчас ковыряться в этой скверной для всех ситуации. Будешь пытаться понять, кто из нас и что сделал не так. Но никто никаких ошибок не совершал, понимаешь?

Смотрю на него ошалело. На его взъерошенный вид, на тени, успевшие залечь под глазами.

Но чую, это бессонница не от хронической переработки в офисе. Не от неустанных трудов на благо семейной компании.

Нет. Это хриплые стоны, смятые простыни и разгоряченные от сладкой истомы тела.

Это — она. И я имею в виду не работу.

— Погоди… так ты совершенно осознанно мне с ней изменил?

Всматриваюсь в родные черты, и понимание обрушивается на меня как удар молота.

— Ты этого, может, даже хотел…

Господи…

И муж не спешит ничего опровергнуть. Не бросается с объяснениями, не отрицает. Только смотрит на меня сумрачно и недобро. Будто я умудрилась, стерва этакая, как-то сама догадаться.

— И поэтому уезжаешь? Сейчас? В командировку?

— Эти вещи не связаны.

— С чем? — взрываюсь я неожиданно. — С твоей изменой? Или с твоим нежеланием тратить время на меня и детей?!

— Марина, не смей перевирать мои слова. Не смей лепить из меня безответственное чудовище. Я сказал, что времени нет конкретно сейчас! Командировка растянется как минимум на пару недель.

— И что я Дашке с Антоном скажу? Что папа в который раз променял вас на работу, но могло быть и хуже?! Как с вашей мамой, которую он променял на новую тётю!

— Что за бред ты несёшь! — взрывается Константин. — И не смей детей в это вмешивать! Это останется между нами!

Тяжеленная мужская ладонь впечатывается в столешницу, напоминая, кто в этом доме хозяин.

Кто всех обеспечивает. Кто кормит и поит. Кто детям оплачивает обучение. Кто лечит и возит на отдых родителей — своих и моих.

Мне чётко об этом напоминают.

А то ведь вдруг я от хорошей жизни своё место забыла…

— Такие вещи, Костя, тайной редко когда остаются.

Говорю, и голос спокоен. Не знаю, как это мне удаётся.

Но мужа моё спокойствие сейчас только злит. Будто я перед быком тряпкой красной решила размахивать.

— Если ты не будешь трепать языком, эта тайна останется тайной.

— А почему я должна печься об этом? — рывком сдираю со своего плеча полотенце и швыряю его на столешницу.

Сейчас меня просто бесит, что я стою перед ним, вся такая примерная жена и хозяюшка.

Встретила мужа после тяжёлого и долгого рабочего дня.

Встретила, чтобы узнать о его скором отъезде, а заодно и о том, что он мне изменяет!

— То есть ты захочешь впутывать в это детей?

Константин прищуривается. Ждёт моего ответа, и я не могу отделаться от ощущения, что он точно знает, как я себя поведу.

— Не смей в эти грязные игры играть!

Полотенце, влажное после вытертой им перемытой посуды, всё ещё зажато у меня в кулаке.

— Я задал вопрос! — рыкнул, теряя терпение, муж. — Не виляй и не устраивай истерику. Просто ответь!

— Отвечать будешь ты, — я крепче сжала в руке полотенце. — И я скажу тебе, почему. Потому что я никого ни во что не втягивала и втягивать не собираюсь. В отличие от тебя, недоносок! Ты слышишь меня? Нравится тебе мой ответ? Ты втянул нас всех в эту гадкую ситуацию! Я ни крупицы ответственности за неё перед детьми не возьму!

— Вот, значит, как, — хмыкнул супруг, окидывая меня долгим, испытующим взглядом, будто впервые видел и теперь пытался меня разгадать. — То есть сейчас на меня всё валить будет можно. И по той лишь причине, что я за десять лет брака впервые позволил себе хоть немного расслабиться.

— Расслабиться? — это слово вылетает из моих лёгких вместе с остатками воздуха.

Первое время ощущаю себя так, будто в меня на полном ходу влетел грузовик.

То есть присланные мне фото с распластавшейся на столе секретаршей и моим благоверным, трудящимся над ней, это пустяк! Это он так расслабляется после утомивших его десяти лет брака, опостылевшей жены и детей!

— Марина, ты взрослая и неглупая женщина. Ты должна понимать, что столько лет вместе — это солидный, достойный уважения срок.

И это, вот это… это было уж слишком.

Полотенце взметнулись и тяжело хлестануло мужа по груди и плечу, оставило мокрый след на дорогущей рубашке.

— Солидный?! — взвизгнула я. — Достойный уважения?! Так вот, получается, как сильно ты меня уважаешь! До того, что решил содержанку себе завести?!

Глава 2

— Это тебе-то не нравится?

Я все ещё взбешена, но не могу не отметить, что муж постепенно заводится. И сейчас это уже не злость, накатившая на него в пылу перепалки. Такая злость как налетела, так и отхлынет. Нет, он начинал заводиться серьёзно. Настолько серьёзно, что стоило ожидать как минимум неприятных последствий.

— Я хочу, чтобы ты понимала, — Константин останавливается в шаге от меня, складывает на груди мощные руки, — скандалов в этой семье я не потерплю. Пустая интрижка не станет причиной разлада в семье. Ты меня слышишь?

— Ты решил в начальника поиграть? — смотрю на него прямо, не прячась.

Пусть не думает, что меня его грозный вид напугает.

— Поиграть? — угрожающе рыкает Константин.

И я невольно отступаю на шаг, задерживая взгляд на его угрожающей позе.

Значит, хочет сказать, игры кончились. Хочет сказать, между нами война начинается.

— Ты… ударить меня собираешься?

Константин недоумённо моргает:

— Женщина, откуда в твоей голове такие идиотские мысли?

— Зачем ты тогда навис надо мной, будто за непослушание проучить меня собираешься?

Константин нервничает. Я вижу, как ходят по его крутой челюсти желваки. Вижу, как напрягаются скулы.

— Затем, что ты, Марина, иногда русского языка не понимаешь. Любишь нервы мне потрепать. Но сейчас заниматься словесными баталиями с тобой мне попросту некогда, ты меня слышишь? На носу заключение критически важной сделки. Через пару дней я полечу подписывать договор, и вот эти мексиканские страсти и ревность на рабочий лад никак не настраивают.

Я с тоской посмотрела на валявшееся в углу кухни влажное полотенце.

Мне очень не хватало какого-нибудь «оружия» в руке.

— То есть ты всерьёз ожидаешь, что я проникнуть сочувствием к твоему крайне напряжённому рабочему графику, войду в твоё положение и отложу свои претензии на потом? Чтобы тебе комфортнее было бумажки свои подписать?

— Эти бумажки, — рявкнул Константин, — позволяют тебе жить так, как ты в своей занюханной Ильиновке никогда и не мечтала! У тебя есть всё и даже больше благодаря этим бумажкам, Марина. Учись быть благодарной!

— А я мало тебя благодарила, выходит? — смотрю на него, и всё расплывается перед глазами. Меня начинают душить постыдные слёзы.

Хочется выть и метаться из комнаты в комнату, потому что совсем не такой реакции ожидала я от человека, которого на горячем поймали.

Он ведь даже извиняться не стал. Не счёл нужным ни на какие оправдания разоряться. Он просто принял тот факт, что я всё узнала, и решил, что смириться с этим будет самой удобной и верной стратегией.

— Дело не в количестве благодарностей, а в том, что всё чаще я слышу упреки и недовольство. Я пашу, как вол, и имею право расслабиться. Это всё, о чём я попросил бы тебя помнить хоть иногда.

От его имитации примирительного тона меня заворотило.

— За всё, что ты делаешь для нашей семьи, я тебе всегда бесконечно и искренне благодарна, — процедила я, стискивая кулаки. — Но твой самоотверженный труд совершенно не отменяет всего остального. Ты пашешь ради этой семьи, но ты ей изменил, пустив в постель чужую женщину. Просто потому что в браке ты заскучал!

Серый взгляд полыхнул едва сдерживаемой яростью.

— Не было никакой постели. Марин, да чтоб тебя! Ну объяснил же! Это пустая интрижка. Бездумная, без страсти и без эмоций. Это ты можешь понять?

— Нет, — покачала я головой, ощущая редкостное бессилие, будто с непробиваемой бетонной стеной говорила. — Нет, Костя, не могу. Не могу и никогда не пойму. Мне безразлично, где и с каким настроением ты эту грудастую жертву пластической хирургии оприходовал. Мне хватает того факта, что ты это сделал.

Муж смотрел на меня со смесью раздражения и досады.

Неужели надеялся, что я такие глупые объяснения безо всякого сопротивления проглочу?

— Ты совершишь очень большую ошибку, если позволишь диктовать этому досадному инциденту наше будущее, Марин.

— Это угроза?

Может, я даже умудрилась бы усмехнуться, но сейчас мне было слишком больно для этого. Больно и бесконечно противно от того, насколько глухой и наивной я оставалась после стольких лет брака с непростым человеком, который не признавал никаких авторитетов, кроме себя самого.

— Угроза? — переспросил Константин. — Брось. Мне нет необходимости опускаться до такой глупости, как угрозы. Но предупредить тебя — моя святая обязанность.

— Предупредить? Извини, не пойму…

Константин слегка пожимает плечами и смотрит на меня свысока, будто пытается дать мне понять, что все мои ходы и мысли ему давно и хорошо известны.

— Да брось, Марин. Думаешь, я не знаю, к чему все ведёт? Я попытался всё тебе объяснить. Ты отказалась принимать мои объяснения. Смотришь на меня как на врага. Сейчас начнёшь меня разводом пугать?

Это короткое слово хлестнуло меня с неожиданной силой.

Конечно, я не стала бы врать, эта мысль в моём мозгу промелькнула, но пока не оформилась до того, чтобы озвучить. А вот Константин настроение уловил.

Глава 3

— Ты не можешь говорить это всерьёз…

Смотрю на мужа во все глаза, пытаясь отыскать в его взгляде хотя бы намёк на лукавство и фальшь. Но супруг смотрит на меня открыто и не мигая, будто пытается как можно сильнее подчеркнуть простую истину — я недооценивала этого человека. Я видела его не таким, каким он был на самом деле.

— Я не верю, что ты это всерьёз.

— Это ещё почему? — нехорошо усмехается муж и пожимает плечами. — Ты что же, считаешь, я своих детей люблю меньше, чем ты?

— Но… ведь не в этом же дело. Костя, как ты смеешь подобным образом ставить вопрос?

— Смею на правах их отца и человека, давшего им всё для хорошей жизни. На мои деньги они питаются и одеваются, на мои деньги учатся в очень хорошей школе. На мои деньги они будут поступать в университет. На мои же деньги, подозреваю, и первые шаги во взрослой жизни делать.

Мне захотелось уши зажать от этих циничных, мало вязавшихся с истинным отношением Кости к своим детям аргументов.

— Ты говоришь это, чтобы меня разозлить. Чтобы отыграться за свои промахи и чтобы выйти из этого спора победителем. Будто это состязание какое-то!

Муж устало провёл ладонью по лбу, демонстрируя, как же его утомил наш диалог. Диалог, который он не планировал.

Супруг-то вернулся домой, чтобы объявить мне о своей очередной сверхважной командировке, а я ему компрометирующие фотографии на телефоне под нос сунула.

Вот так бывает, Костенька. Пришла беда, откуда не ждали.

— Нет у нас с тобой, Марина, никаких состязаний. Нет и не будет — до тех пор, пока ты не будешь переходить границы разумного. Давай прекратим эти пустые, никому не нужные споры.

— Костя, ты только что мне заявил, что в случае нашего с тобой развода ты отберёшь у меня детей. И после этого ты говоришь мне, давай прекратим?

Муж окинул меня долгим, немигающим взглядом, будто внезапно превратился в хладнокровного оценщика моих достоинств и недостатков.

— А что, Марин, положа руку на сердце, ты решилась бы от меня вот так взять и уйти? Из-за того, что я на пятнадцать минут забылся и сбросил накопившееся напряжение с девкой, чьё имя я назавтра даже не вспомню?

Я пытаюсь понять, сколько искренности в его вызывающем тоне. И сколько желания задеть меня побольнее.

И я точно знаю, почему он это делает. Моего уверенного в себе мужа, привыкшего всё держать под контролем, вдруг застали врасплох.

И он не только не готов признать свой очевиднейший промах. Он ещё и мстить мне за правду собрался.

— Положа руку на сердце, — ответила я ему в тон, — я бы за одну эту формулировку послала тебя, Градов, далеко и надолго.

— Откуда, кстати, у тебя фотографии? — он кивнул на лежавший на обеденном столе телефон, позабытый в пылу разразившейся ссоры. — Ты так яростно тыкала мне им тебе в лицо, что даже не потрудилась объяснить, где ты их раздобыла.

Я скрестила на груди руки:

— А разве я обязана тебе хоть что-нибудь по поводу из появления объяснять? И что изменится, если ты вдруг узнаешь? Это отменит их легитимность?

Муж в ответ на мои вопросы отвечать и не подумал. Просто стоило жару ссоры чуть поутихнуть, и в нём включался хладнокровный аналитик.

Тем более что ссора наша ни к чему, кроме взаимных упреков и угроз, пока не привела.

— Не мешало бы знать, кто решил мне перед отъездом устроить такое веселье. Постараюсь в долгу не остаться.

Я невольно скривилась:

— Своими расследованиями и поисками виновных сам занимайся. Думаешь, я буду тебе помогать?

По лицу супруга скользнула угрюмая усмешка. Он понимал, что теперь я принципиально не стану на его сторону.

— Даже если окажется, что всё это происки моих конкурентов? Людей, способных потенциально создать множество неприятностей, а то и вовсе бизнес мне развалить? А жить мы на что тогда будем?

— Мне безразлично, какие сложности ты предполагаешь. Мне эти неизвестные помогли. Они глаза мне открыли, понятно? Открыли глаза на то, с каким я человеком живу!

— Вот даже как? — и на этот раз усмешка Константина выглядела угрожающей. — Но ты же не думаешь, что я буду мириться с таким положением?

И мне хватает какой-то доли секунды, чтобы понять его нехитрый замысел.

Муж бросает жадный взгляд на мой телефон.

Хочет понять, как те самые фото вообще в нём оказались.

Но я к столу, слава богу, стою значительно ближе. И его движение предугадываю, даже до конца его не осознав.

Секунда-другая, и я совершаю отчаянный рывок к обеденному столу.

Муж намного крупнее меня и сильнее, но даже его феноменальная быстрота реакций на этот раз проигрывает расстоянию.

Я оказываюсь у стола куда раньше мужа, хватаю телефон буквально за мгновение до того, как по уже пустому месту на столешнице хлопнет тяжёлая мужская ладонь.

— Марина, — голос мужа звучит низко, предупреждающе. — Немедленно дай сюда телефон.

Глава 4

— Марина…

Муж едва успевает произнести моё имя. В его голосе угроза смешивается с предупреждением.

Но я уже далеко за гранью здравого смысла и попыток разрешить нашу вражду с помощью уговоров.

Потому что разговорами её не разрешить.

— Марина, не смей!

— А иначе что? — выкрикиваю и кидаюсь к выходу из кухни.

Я почти успеваю. У меня почти получается. Но только почти.

Потому что за порогом кухни меня хватают крепкие руки мужа, и впервые за всю нашу семейную жизнь я ощущаю не трепет сладкого предвкушения и не радостное возбуждение от того, что последует дальше, а страх. Страх неизвестности.

— Не так быстро, милая, — с усилием цедит муж сквозь стиснутые зубы.

По моему застывшему от напряжения телу пробегает невольная дрожь.

Чего ждать от него в таком состоянии? Чего ждать от человека, который безо всякого стеснения заявил, что возможный развод обернётся для меня потерей детей?

Телефон по-прежнему надёжно зажат в моей правой руке, но это, боюсь, совсем ненадолго.

— Немедленно отпусти! — дёргаюсь, надеясь на чудо.

Может, он всего лишь хотел меня припугнуть. Просто строит из себя агрессивного…

— Отдай телефон.

— Это мой телефон!

— Купленный на мои деньги.

От этого циничного напоминания становится особенно обидно и больно.

— Какая же ты всё-таки сволочь, — надсадно пыхчу, пытаясь отодрать от себя его цепкие пальцы.

Только вырваться из хватки Градова невозможно.

Помню, в нашу первую встречу он совершенно серьёзно мне заявил: «Понимаю, что тебя это удивит, но предпочитаю в этом вопросе честность. Я всегда держу крепко всё, что считаю своим. И тратить время на сомнения не собираюсь».

Так он дал мне понять, что настроен серьёзно. И с тех пор ни разу не дал мне усомниться в твёрдости своей позиции в этом вопросе. Градов — жуткий собственник и делал всё для того, чтобы никто и никогда в этом не сомневался.

Вот и сейчас он не стал слушать мои возмущённые междометия и возмущения, а без дальнейших уговор и угроз выдернул несчастный телефон из моих сведённых судорогой пальцев и тут же выпустил меня из своих крепких объятий.

— К-как ты смеешь… Ты совсем разум потерял!

Муж отшагнул от меня, приподняв в руке телефон, и теперь взирал на меня так, будто только что выиграл очень важную битву.

Господи, двое взрослых женатых людей, у которых подрастают дети, дерутся за телефон…

— Я потерял бы его, если бы не попытался выяснить, кто потрудился не только сделать эти фото, но и отослать их моей жене.

Муж потряс телефоном над головой:

— Даю тебе последний шанс, Марина. Шанс рассказать всё самой. А то кто его знает, что ещё любопытного я смогу отыскать в твоём телефоне.

Я смотрела на ухмылявшегося от осознания своего превосходства мужа, и всё внутри пылало от негодования.

— Ты совсем охренел, Градов?

Муж выразительно приподнял брови, демонстрируя удивление от моего внезапно ужесточившегося лексикона.

— Ого, сколько экспрессии! Ты всерьёз полагала, я оставлю без внимания сам факт того, что ты с чужой подачи закатила мне скандал?

— С чужой подачи?! — взвизгнула я. — Скандал ты получил с собственной подачи, потаскун ты этакий! Ты получил его, потому что решил, что сходить налево — это твоё святое право после десяти лет брака!

— И сейчас я узнаю, кто заставил нас вообще начать этот разговор.

Константин опустил руку с зажатым в ней телефоном. И я предприняла последнюю попытку заставит его считаться с моими личными границами.

Подскочив, попыталась выдернуть выхватить у него телефон.

Муж отдёрнул руку. И отдёрнул её так резко и внезапно, что я не смогла отреагировать вовремя. Моя рука со всего маха вонзилась в корпус телефона, придавая ему дополнительное ускорение. Он кувыркнулся в воздухе и со всего размаха влетел в угол стены.

В образовавшейся тишине, мне показалось, я отчётливо слышала, как хрустнуло экранное стекло.

— Какого чёрта ты такая дёрганная? — вполголоса пробормотал муж. — Реально хранишь в своём телефоне какие-то тёмные тайны?

— Иди ты к чёрту, Градов! — рявкнула я, подскочила к одиноко валявшемуся у плинтуса телефону, подняла его, повернула к себе экраном и едва не расплакалась.

Весь экран, невзирая на защитную плёнку, пошёл безобразными трещинам.

Но что совсем паршиво, включить я его, как ни старалась, так и не смогла.

Муж высился надо мной хмурой громадой.

— Уйди с глаз моих! — в сердцах рявкнула я.

— Не смей мне указывать, что делать! — громыхнул в ответ муж.

И мы ещё долго препирались над разбитым в щепки телефоном.

Глава 5

— Мам, я тебе звонила-звонила…

— Даш, господи…

У меня горло судорогой свело от осознания того, с какой катастрофической скоростью сегодняшнее анонимное сообщение с постыдными фотографиями мужа разрасталось в угрожающих размеров снежный ком. Который грозил всех нас похоронить под своей ледяной массой.

— Ольга Леонидовна, не стойте на пороге. Входите, — муж забрал рюкзаки у детей и прикрыл входную дверь.

— Мам, я сейчас всё объясню…

Я высунула из кармана домашних брюк разбитый телефон и, поймав предостерегающий взгляд мужа, затараторила.

— Я телефон… случайно разбила. Выскользнул из руки — и вот, почти вдребезги. И пока пыталась понять, что с ним делать, так замоталась… у вас же уроки должны были закончиться на полтора часа позже. А еще факультативы…

— Да у нас последний урок отменили. Какую-то учебную тревогу проводили. Потому и остальные занятия свернули.

— И у меня, — вставил сын.

На что его старшая сестра фыркнула:

— Так я и сказала, глупый, что в школе. Это значит, у всех отменили.

— Сама глупая, — буркнул Антон и толкнул сестру в бок.

— А ну-ка, не драться, — велел отец и окинул парочку строгим родительским взглядом. — Я только одного понять не могу, а почему вы мне-то не позвонили? Ну ладно, номер матери не отвечал. Так вы сразу бабушку принялись дергать.

Дашка взглянула на отца исподлобья:

— Так ты же всегда занят. У тебя то совещание, то еще что-то.

Это было неправильно и некрасиво, но меня на мгновение омыло волной злорадного удовлетворения. Вот, полюбуйся, дорогой, на то, как дети тебе отвечают. Ни на что подобные ответы тебе не намекают? Не заставляют задуматься, почему дети даже не попытались тебе позвонить?

А вот я бы напомнила, что в последний раз ты вообще предлагал «во избежание форс-мажоров» нанять для подобных целей шофёра.

И то верно. К чему лишний раз замарачиваться?

— Но попытаться хотя бы могли?

— Только не пытайся теперь на детей всю ответственность сбросить, — вырвалось у меня.

Супруг окатил меня ледяным взглядом. А мама, успев разуться и отдать зятю свою ветровку, в немом вопросе приподняла брови.

Я мотнула головой, мол, не сейчас, и молча указала матери на двери смежной с кухней столовой.

У Константина зазвонил телефон. Он взглянул на экран и, что-то коротко пробормотав сквозь сжатые зубы, извинился. У него важный звонок.

Я ничего ему не ответила, но не смогла удержаться и задумчиво посмотрела ему вслед, пока он стремительно удалялся по коридору в свой кабинет.

— Бегом мыть руки и переодеваться, — скомандовала я, направляясь вслед за матерью в столовую. — Я пока накрою на стол.

И этот манёвр дал мне драгоценное время. Пока я моталась между холодильником и плитой, собирая детям ранний ужин, погружаться в объяснения не представлялось возможным.

Мама, прекрасно понимая это, молча взялась мне помогать. Только время от времени поглядывала на меня, очевидно, что-то для себя подмечая.

Мне же до поры до времени пришлось сцепить зубы и принять это как должное. Разговора всё равно не избежать.

Когда дети уселись в столовой, я притворила за нами дверь кухни и медленно выдохнула.

Мама пила свежезаваренный чай и посматривала на меня, терпеливо ожидая, когда я начну разговор.

— Мам, во-первых, ничего не случилось…

— Какое враньё, — оборвала она и со звоном вернула чашку на тонкое фарфоровое блюдце. — Мариш, ты себя в зеркало видела?

Я невольно прижала ладони к лицу и попыталась сообразить, что меня всё-таки выдало.

Бледность? Затравленный взгляд? Или мой не очень-то тёплый ответ ретировавшемуся мужу?

— А что? — беспомощно отозвалась я на её резкий вопрос. — Зачем мне зеркало?

— Затем что врать пора прекращать, — мать с явным неудовольствием поправила выбившуюся из причёски кудряшку. — Чтобы ты и осталась без связи? Да ты с того момента, как Дашке первый мобильный купили, на этом помешана. По два телефона с собой вечно таскала, чтобы оставаться на связи, а тут вдруг разбила и куда-то пропала.

— Мам, да я…

— Глаза так и бегают. И Костя какой-то хмурый сверх меры. Вы поссорились, что ли?

Ну вот как у неё это так легко получалось? Я ещё порядком и рта раскрыть не успела, а она из меня без слов всё вытащила.

— Может быть, и поссорились.

— Может быть, — фыркнула мать. — Что стряслось-то опять? Урабатывается? В командировку опять улетает?

Мне даже пришлось зубы сцепить, чтобы не начать выбалтывать всё как на духу, не задумываясь о последствиях.

— А что, это недостаточный повод для ссоры?

— Для такой ссоры, что ты даже самым закоренелым привычкам своим изменить умудрилась? — мать отпила из кружки и капнула головой задумчиво. — Не исключаю. Ты же любишь пилить его за то, что он мало времени дома проводит.

Глава 6

— Коть, я не собираюсь ждать, пока ты решишь. Я приехала, чтобы познакомиться с твоей женой.

Эти слова, выговоренные жеманным тоном с нотками нетерпения, вонзались мне в мозг с особенной силой.

Тонкий, почти девичий голосок звучал едва ли не повелительно.

Я застыла на пороге прихожей в совершенной растерянности, не зная, как отреагировать и что предпринять.

Могла только смотреть, как муж, видимо, искренне ошалевший от такой наглости, хватает девицу под локоть и буквально выталкивает за порог.

— Ты совсем охренела, Петрова? Ты какого черта себе позволяешь?

Длинноногая обладательница неестественно пухлых губ и густой шевелюры пшеничного цвета скуксилась.

— Мне Никита сказал, что я могу рассчитывать…

— Ни на что ты не можешь рассчитывать, — проскрежетал Константин и наверняка захлопнул бы дверь перед носом у незваной гостьи.

Но я не дала ему этого сделать.

К тому времени мне удалось чуточку прийти в чувство, и я не преминула воспользоваться моментом.

— Зачем же так грубо? — услышала я собственный, спокойный и собранный, голос. И шагнула навстречу парочке, собрав всю свою волю в кулак. — Вы, кажется, хотели со мной познакомиться? Так давайте знакомиться. Меня Мариной зовут.

Константин даже вздрогнул при звуках моего голоса. Будто не ожидал, что я могу появиться. И не только появиться, но еще и посметь заговорить.

— Марина, вернись на кухню, — приказал он, сверкнув глазами. — Я сам со всем разберусь.

— Уверена, сообща мы сумеем сделать это быстрее, — я окинула внимательным и неспешным взглядом ту самую, чье имя Костя планировал забыть с рекордной лёгкостью и скоростью. — Как вас зовут?

Пухлогубая в ответ рассматривала меня и поджимала губы, будто вдруг растеряла изрядную часть своего горячего желания со мной знакомиться.

— Кристина, — сообщила она, будто неохотно признавалась в чём-то постыдном.

Посмотри, какая неожиданная скромность.

— Хотела бы я сказать, что приятно познакомиться, но не могу. По понятным причинам.

— Выметайся отсюда. Немедленно, — Константину таки удалось вытолкнуть Кристину за порог окончательно.

И сейчас она даже не сопротивлялась, очевидно, выбитая из колеи моим неожиданным появлением.

Выходит, её вызывающие слова о знакомстве были не более чем бравадой и блефом.

Глупенькая и наивная, невзирая на то, что умудрилась заманить в свои сети самого генерального…

— Я ещё вернусь, — пообещала она, прежде чем Константин захлопнул дверь у неё перед носом.

Какое-то время в прихожей царила тишина. Я пыталась переварить произошедшее. Муж опёрся вытянутой рукой о захлопнувшуюся дверь и тоже молчал. Думал о чём-то своём.

— Наверное… — я непроизвольно сглотнула, пережидая, когда отпустит горло скрутивший его спазм. — Наверное, стоит порадоваться хотя бы тому, что мать не успела выйти из кухни. Иначе мне долго пришлось бы ей объяснять, как так вышло, что её любимый зять выталкивает за порог какую-то малолетнюю шлюшку…

— Ей почти двадцать семь, — огрызнулся супруг.

— О-о-о, — я понимающе кивнула. — А ты, оказывается, неплохо осведомлён о своём «инструменте для снятия напряжения». Или на всякий случай возраст у неё уточнил, чтобы, так сказать, не промахнуться?

— Ты можешь помолчать хотя бы минуту? — муж оттолкнулся от двери и потёр лоб, словно у него вдруг голова разболелась.

— Костя, ты хоть понимаешь, что это… это день-катастрофа? День, который перечеркнул всю нашу прошлую жизнь? Это ты понимаешь?

— Не нагнетай, — устало отозвался супруг. — Прекрати драматизировать. Не хватало ещё, чтобы эта тупая выходка так тебя впечатлила, что…

— Что? — резко вклинилась я. — Не мешало бы, раз уж речь об этом зашла, прояснить, что она вообще тут забыла! Откуда эта Кристина знает наш адрес и откуда у неё столько наглости являться сюда, в дом, где живут твои дети, и какие-то условия предъявлять? Ты что-то ей уже пообещал?

— Ничего я ей не обещал! — скрипнул зубами супруг. — Это целиком и полностью её инициатива. И для неё это без последствий не обойдётся.

— Ни для кого из нас это без последствий не обойдётся! — предрекла я очевидное. — Потому что я терпеть подобную наглость не собираюсь. Надеюсь, это понятно и без объяснений.

Муж наконец обратил на меня внимание безраздельно. Смотрел внимательно и на этот раз без издёвки.

— Марин, ты разве не понимаешь, что все эти совпадения не случайны? Ты разве не видишь, что все эти фото, визит этой идиотки Петровой… Вся эта адская кутерьма завязывается не просто так?

— А изменил ты мне тоже не просто так?!

Мне противно слышать это странное оправдание, которое и на оправдание-то не похоже. Просто попытка как-то покончить с этим безумным хаосом, в который превратилась наша семейная жизнь за один-единственный сумбурный день.

— Хватит уже называть этот пустой и бездумный трах изменой! — ладонь мужа врезалась в стену рядом с дверью.

Глава 7

— Господи-божечки, — раздалось едва слышное от порога. — Костя, сынок, да как же так?..

Константин обернулся и, мне показалось, еще чуть-чуть — он в сердцах выругается.

Очевидно, мать всё-таки кое-что из наших препирательств расслышала. И если уж на визит вконец обнаглевшей любовницы не откликнулась, то разговора по его горячим следам стерпеть не смогла.

— Мам, — я потёрла лоб, чувствуя, как неотвратимо надвигается жесточайшая мигрень. — Мам, возвращайся на кухню.

Что бы я там ни говорила, но впутывать в наши грязные личные дела мать я не хотела. Она искренне любила Константина и свято верила, что он мне послан как будто в награду за то, что у неё личная жизнь после давным-давно ушедшего из семьи отца так и не сложилась.

— Извини, Мариночка. Я, может, и рада бы, но не могу. Не могу после того, что услышала…

На её лице отображалась растерянность и почти детская обида. Обида на то, невольной свидетельницей чего ей пришлось стать.

— Мне жаль, — наконец отозвался супруг. — Мне жаль, Ольга Леонидовна, что вы всё это услышали.

Мать, очевидно, ожидала от него каких-нибудь пояснений, но так и не дождалась.

— Костя, да как же…

— Никак, — с неожиданной резкостью вклинился он в её растерянное лепетание. — Никак. Примите то, что услышали. Мне больше нечего вам сказать.

И, сграбастав из декоративного блюда в прихожей ключи от авто, он выхватил из гардероба лёгкую куртку и покинул квартиру.

Какое-то время я гипнотизировала взглядом закрывшуюся дверь, пытаясь сообразить, как вести себя дальше. И, может, ещё долго стояла бы так, словно пришибленная, если бы рядом со мной не всхлипнула мать:

— Я… я ничего не понимаю, Марин. Я не понимаю, как вообще такое возможно… Вы же с Костей… Вы друг без друга жизни не мыслите. Что же вы творите-то, а?

— Что мы творим? — не выдержав, вскинулась я. — Я-то, прости-господи, тут при чём?

Мать мне ответить ничего не успела, потому что из дверей столовой показались любопытные рожицы.

За этой безобразной склокой я упустила, что включённая в столовой телепанель замолчала, а наши разговоры привлекли своей экспрессивностью ещё и детей.

— Мам, а что случилось? — Даша разглядывала нас с матерью, а потом вдруг метнула взгляд в пустую чашу на столе. — Мы просто голоса слышали… И где папа?

Хотела бы я знать.

Наверное, его так задолбало превратившееся в дикий балаган возвращение с работы, где его поджидала преданная жена, которая неожиданно узнала о его предательстве, что он просто плюнул на всё и… должно быть, отправился к этой своей Кристине!

От мысли об этом внутри у меня всё запылало от нового приступа гнева.

Как эта пластиковая, насквозь искусственная девица с поразительной наглостью явилась сюда, чтобы «познакомиться»!

Господи, и как только моего мужа могла привлечь подобного рода… личность?

И как наша жизнь могла полететь под откос из-за такой вот пошлой банальности?

— Отец… ему срочно понадобилось уехать. По делам, — вынудила я себя ответить самым будничным тоном и стараясь не смотреть на пришибленную произошедшим мать. — Возвращайтесь в столовую. Я сейчас чайник поставлю.

— А к нам кто-то приходил? — Антон тоже решил заняться расспросами.

— Никто не приходил, — устала объяснять я и поплелась на кухню, чтобы завершить этот мучительный разговор.

Не знаю, чего я ждала от матери. Наверное, предполагала, что ей надоест вся эта болезненная обстановка и она сдастся.

Но, кажется, её настолько поразило произошедшее, что она отказывалась уезжать без попытки прояснить для себя нашу новую реальность, оказавшуюся для неё полным шоком.

Но только мне нечего ей было сказать.

Когда мать вошла следом за мной на кухню, где я готовила детям чай и вытаскивала из холодильника их любимый чизкейк, я надеялась, она попрощается и хоть на время оставит меня наедине со свалившимися на меня несчастьями. Мне хотелось получить какое-то время на то, чтобы осознать свою скорбь.

Но зря надеялась.

Мать осторожно тронула меня за рукав и, заглядывая в глаза, доверчиво спросила:

— Марин, я же надеюсь, ты из-за этой глупости не собираешься с ним разводиться?

Глава 8

— Марин, я же надеюсь, ты из-за этой глупости не собираешься с ним разводиться?

Я даже чай заваривать бросила.

Обернулась и уставилась на мать в изумлении.

Этот кошмарный день, плавно перетекший в не менее кошмарный вечер, перестанет наконец преподносить мне сюрпризы?

— Мам… даже спрашивать неудобно, но что ты слышала из нашего разговора? Может… может, ты всё-таки что-то не так поняла?

Мать поджала губы и отвела взгляд, не желая смотреть мне в глаза.

— Доченька, не нужно из меня дурочку делать. Я всё поняла верно. То есть… я уверена, что всё правильно поняла. Костенька…

Она кашлянула, видимо, решив, что сейчас это уменьшиельно-ласкательное всё-таки не совсем верный выбор.

— Костя, видимо, загулял. Позволил себе спутаться с кем-то. Ты уж поправь, если я что-то неправильно поняла.

Я отвернулась. Снова занялась чаем. Дёрнула на себя ящик для столовых принадлежностей и выхватила нож для торта, кровожадно представив себе, как этим ножом что-нибудь кому-нибудь сейчас с удовольствием отчекрыжила бы.

— Ты всё правильно поняла.

— Сам тебе рассказал?

— Уж конечно! — фыркнула я и буквально отрубила от чизкейка два не слишком-то аккуратных куска.

— Значит, сама разузнала?

Я не хотела ничего объяснять. Не хотела вдаваться в подробности, сама путаться и мать запутывать. Потому что обстоятельства раскрытия тайны были не слишком-то тривиальными.

Ну не назовёшь обычными такие обстоятельства, при которых неизвестный шлёт тебе на телефон компромат на твоего мужа.

Но я сомневалась в такой уж тотальной анонимности этого самого анонима. Почти уверена, та самая Кристина и прислала мне компромат. Слишком уж нагло выглядела эта девица и слишком активно, пусть и недолго, стремилась добиться официального признания своего статуса…

Я только сейчас поняла, что даже не представила, как отреагировала бы, пусти Константин всё на самотёк. Будто подсознательно ожидала именно такой реакции от мужа — он быстро подставит зарвавшуюся девицу на место. Но только с чего бы этого от него ожидать? От изменщика и предателя, которым он оказался!

— Мам, какая разница, как я узнала? Важен сам факт, не находишь?

— Обстоятельства могут играть очень важную роль…

— В данном случае никакой роли они не играют, — оборвала я и со звоном опустила чайные ложки в чашки. — Даже не пытайся его оправдывать!

— Я ничего такого и не пытаюсь. Я просто советую тебе не спешить…

Перед моими глазами этот день поневоле проносится заново, как в тошнотворно замедленной съёмке. Шокирующее открытие, когда ожидаешь от анонимного входящего сообщения всего, чего угодно, только не свидетельства измены своего мужа. Подозрительно раннее возвращение домой с работы супруга и эта безобразная ссора, разделившая всю мою жизнь на до и после. Ну а потом, будто в насмешку над тем, что, казалось бы, хуже быть уже не может, накладка с возвращением детей из школы и появление этой вконец обнаглевшей…

И после всего этого выслушивать от собственной матери советы не горячиться? Серьёзно?

— А чего я должна подождать? Чего или кого? Что он ко мне всё-таки с повинной придёт? — я установила на разнос тарелки с чизкейком и чашки с чаем. — Так у меня для тебя новости. Он не придёт. И виниться он ни в чём не собирается!

У меня был минимум свободного времени, чтобы перевести дыхание, пока я относила детям в столовую их чай. Благо они уже отвлеклись на мультсериал, который смотрели по телевизору. Хоть с ними мне не придётся пока никаких разъяснительных бесед вести.

Но это пока.

Учитывая, что ждало всех нас впереди, такая ситуация долго всё-таки не продлится.

— Марина, я понимаю тебя, — кинулась ко мне мать, стоило вернуться на кухню. — Я всё понимаю. И боль твою понимаю, и возмущение. Но разве его ошибку стоит расценивать как… как конец света? Стоит ли из-за этого…

— Что? — не выдержала я. — Стоит ли из-за этого что?

— Разрушать семью! — крикнула мать.

Я впервые на своём веку слышала, чтобы моя мать кричала.

— Наша семья разрушилась, когда он полез под юбку этой бестолковой блондинки! — рявкнула я.

Мать не успела мне возразить. Едва она набрала воздуха в лёгких, как в прихожей послышался сигнал разблокированного дверного звонка.

Мой блудный муж слишком уж рано пожаловал обратно домой.

Глава 9

— Где дети?

Муж, как ни в чём ни бывало, бросил ключи от авто обратно в чашу. И только залёгшая меж бровей вертикальная морщинка говорила о том, что наш с ним сумбурный и непростой диалог не прошёл для него незаметно.

Я было хотела спросить у него, где он пропадал, но что-то остановило.

А какая разница, где он был? Разве это больше всего сейчас должно меня волновать?

Больше всего остального меня волновало, что делать дальше.

— В столовой. Чай пьют.

Очевидно, Константин тоже ждал от меня куда более очевидного. Вот сейчас брошусь наседать на него с расспросами, куда это он вдруг ни с того, ни с сего отлучался. Лёгкое удивление выдала лишь вздёрнутая бровь, но и он ничего не стал уточнять. Только кивнул и пошагал в столовую.

Полминуты спустя мимо меня в прихожую прошмыгнула мать.

— Костя с детьми?

Я кивнула, с безотчётным беспокойством поглядывая на дверь, за которой он скрылся.

— Я, пожалуй, пойду… Я уже и такси заказала.

Я обернулась. Будто уже и не ожидала, что мать домой засобирается. С души свалился крохотный камешек. Ну хоть от этого я буду избавлена на какое-то время. Не придётся возвращаться к изматывающему диалогу, в котором она снова наверняка попытается предостеречь меня от «необдуманных действий».

— Хорошо, мам. Как только что-нибудь окончательно прояснится, я дам тебе знать.

Мы обменялись на прощание долгими взглядами, и я просто молча покачала головой в ответ на невысказанный вопрос.

— Как знаешь, — шепнула она, и входная дверь за нею закрылась.

А я не могла позволить себе надолго остаться в образовавшейся тишине и пустоте. Хотя бы потому что она была мнимой.

Поэтому на цыпочках подкралась к притворённой двери столовой, с замиранием сердца прислушалась.

Константин общался с детьми.

— …насколько, па? — услышала я окончание фразы.

В голосе дочери сквозило неприкрытое разочарование. Наверняка он сообщил им об отъезде в эту свою проклятую очередную командировку.

— Даш, сложно сказать, — у него хватило совести озвучить свой совершенно не обнадёживающий ответ не менее разочарованным тоном. — Поездка очень важная. Очень ответственная. Продлится две недели. Как минимум. А потом ещё пара недель уйдёт на всякие встречи, но уже тут, когда вернусь из поездки. Это очень важная сделка, ребят.

Какое-то время в столовой царила оглушающая тишина. Видимо, дети не слишком-то прониклись куцыми объяснениями отца о важности сделки.

А потом послышался тихий и нерешительный голос Антона:

— А у нас же уже каникулы начинаются, па… Мы в этом году на нашу турбазу, получается, не поедем?

Я слышала медленный выдох и буквально кожей ощущала, как тяжко Константину давались самые простые и приземлённые объяснения.

За последний год он настолько увяз в своих делах, что почти разучился общаться самым обычным человеческим языком. Конечно, ведь родне без дополнительных усилий, получается, не втолкуешь, что все эти финализации, договорные обязательства и дедлайны очень важны в его мире. Куда важней, чем семья и драгоценное время ежегодного отдыха.

Интересно, этой своей пухлогубой Кристине ему тоже приходилось всё растолковывать, тратя своё драгоценное время и силы? Или они с ней предпочитали тратить ценный ресурс на другое?

— Я помню про ваши каникулы, — отозвался отец. — Мне жаль, что с датами такая неприятная накладка выходит.

Хотелось ворваться и злорадно поинтересоваться у этого лицемера при детях, не хочет ли он повторить слова, несколько часов назад брошенные мне безо всякого зазрения совести?

«У меня сейчас нет на вас времени. Ни на тебя, ни на детей».

Холодные, безжалостные и жестокие — они до сих пор саднили где-то глубоко внутри, в самом центре души, и не давали покоя.

Но разве могла я позволить себе так поступать с собственными детьми? Ради мстительного порыва жертвовать их надеждой на то, что всё ещё, может быть, как-нибудь образуется.

— Так и что мы теперь будем делать? — упавшим голосом поинтересовалась дочь.

— Поедете отдыхать вместе с мамой.

— А ты? Может, ты позже к нам приедешь?

— Не хочу обещать. Дел слишком много.

В сердце будто ржавый гвоздь прокрутили. Перед глазами так и стояли осунувшиеся лица детей.

— Пап, а ты сам в командировку поедешь? — вдруг отозвался Антон. — Или с Кристиной?

Глава 10

— Пап, а ты сам в командировку поедешь? — вдруг отозвался Антон. — Или с Кристиной?

Что?..

Что он только что сказал?..

У меня, кажется, даже голова слегка закружилась от неожиданности и шока.

Первой осознанной мыслью было ворваться в столовую и потребовать объяснений. От мужа, от сына, да хоть от кого, только бы мне объяснили, что вообще происходит!

Но тело налилось такой свинцовой тяжестью, что я на секунду почувствовал себя, как в кошмарном сне, когда не можешь ни одной мышцей пошевелить, даже если от этого твоя жизнь зависит.

Преодолевая внутреннее сопротивление, услышала шумный и медленный выдох мужа.

Кажется, Константин был в не меньшем шоке, чем я.

И это слегка меня отрезвило.

— Антош, а ты… — ему потребовало какое-то время, чтобы сформулировать свой вопрос, — ты о какой Кристине вообще говоришь?

Вот как хитро выкрутился. Переводя дыхание, я поняла, что муж умудрился не загнать себя в ловушку, не спросить у сына, откуда тот о его любовнице знает.

За брата ответила Даша, и я с леденящим душу ужасом поняла, что не один Антон в курсе.

— Она же на тебя работает, — деловито отозвалась дочь. — Нам про неё охранник твой рассказал.

— Охранник? — севшим голосом отозвался супруг. — Даш, какой ещё, к чёрту, охранник?

— Ни… Никита, — запнулась дочь, и её голос звучал уже не так деловито, а в тоне появилась откровенная неуверенность.

— Где и когда вы общались? Как выглядел этот Никита?

— Ну…

— Не мямли. Говори, — с нажимом потребовал Константин.

В его голосе чувствовалось небывалое напряжение. Кажется, шокирующая информация от детей вогнала в ступор не только меня.

Я вцепилась в дверную лутку, готовясь в любую секунду вклиниться в их разговор.

— Ну… пару дней назад. Мы гуляли в школьном дворе, и он сказал, что вы с мамой его прислали, чтоб нас забрать. Сказал, что мама сейчас занята, а ты… что у тебя встреча с Кристиной, с которой ты скоро в командировку поедешь. А потом кто-то ему позвонил, и он сказал, что ему пора. Что мама сама нас заберёт.

Я обалдело прокручивала услышанное в голове, силясь припомнить. А муж меж тем озвучил вскочивший в моей голове резонный вопрос:

— А вы почему ни мне, ни матери не сказали об этом?

Молчание.

— Даша. Антон. Я жду.

— Да я не знаю… — промямлила дочь. — Ну… просто не сказали, да и всё. Потому что мама же за нами приехала.

Я снова услышала надсадный выдох, будто муж сдерживался из последних сил.

— А вас не смутило, что Никиту этого вы видите впервые? А я могу поклясться, что вы видели этого человека впервые. Потому что никакого Никиты в моей охране никогда не было и нет!

Он пристукнул раскрытой ладонью по столу, и от этого неожиданного хлопка я едва не подскочила.

— Да у тебя же их много и они меняются иногда. Думала, мы просто его не помним или ещё не познакомились. Правда, же, Тош?

Дочка пыталась оправдать свой непростительный с точки зрения безопасности промах.

А меня начинало трусить от наплыва эмоций.

— Как он выглядел? — прорычал муж. — Опишите.

Даша как могла описала этого загадочного Никиту. Ничего примечательного. Светловолосый, высокий, улыбчивый. Под такое описание подходили миллионы людей.

— С этим я разберусь, — посулил Константин угрожающим тоном. — И с вашей неосмотрительностью, и с руководством вашего образовательного учреждения, допустившего на территорию школы посторонних.

После этого последовал короткий, но агрессивный инструктаж. И пока отец выговаривал детям, я осознавала, что Дашке с Антоном придётся выслушать нечто подобное ещё и от меня.

Но это потом. Сейчас я хотела бы разобраться, что за чертовщина вообще происходит!

— Пап… — подал голос Антон, которого ярость отца, на удивление, не отвадила от попытки прояснить вопрос с предстоящей командировкой. — Так ты с Кристиной поедешь?

— Я советую вам вообще забыть про Кристину! — отрубил отец убийственным тоном. — Я еду в деловую командировку, это понятно? И забудьте всё, что вам плёл этот Никита. Этот человек — какой-то больной на голову, который вздумал над вами поиздеваться. Ясно вам?

Дети нестройно ответили, что да, им всё ясно.

Послышался звук резко отодвинутого стула, и я, онемевшая от шока, не успела метнуться подальше от двери.

Муж слишком стремительно её распахнул и едва не сбил меня с ног.

Я даром времени не теряла. Вцепилась мёртвой хваткой в его руку и в надежде, что дети за дверью меня не заметят, грозным шёпотом потребовала:

— Немедленно объясни мне, что происходит!

Глава 11

— Немедленно объясни мне, что происходит!

Внутри у меня всё ходуном ходило от гнева и паники.

Как за всего один безумный день моя прежде налаженная жизнь изменилась до состояния почти полной неузнаваемости?

И жизнь, и человек, с которым я эту жизнь проживала.

Да, конечно, и прежде далеко не всё между нами было идеально, но чтобы всё вот так резко перевернулось с ног на голову…

— Я ничего тебе объяснять не обязан, — муж попытался стряхнуть с себя мою судорожно вцепившуюся в его рукав руку, но я лишь усилила хватку.

— Градов, ты совсем охренел? — прошипела я ему прямо в лицо, только бы дети не услышали нашей возни за дверью. — Я слышала, о чём ты с детьми говорил! Что это за сюжет из триллера, чтоб тебя? Кто этот Никита? Кто может вот так спокойно приближаться к нашим детям и говорить им… говорить им всякое?!

«Тот, кто в курсе, что твой муж трахает ту самую Кристину, обнаглевшую настолько, что не постеснялась явиться на порог дома, где живёт его семья», — пронеслось у меня в голове.

Но сейчас мне этой информации недостаточно. Меня трусило от осознания, что детям пусть даже теоретически могло угрожать вот такое — неизвестные силы, пытавшиеся втянуть их в последствия свинского поведения их безответственного отца!

— Не молчи, чтоб тебя! — я дёрнула мужа за рукав. — Отвечай!

— Я. Не. Знаю! — чётко и очень раздельно произнёс Константин.

И я видела, я понимала, что едва сдерживаемая злость, полыхавшая в устремлённом на меня взгляде, на самом деле предназначалась не мне. Его бесило, что некто поставил его в подобное положение. В положение, где он вынужден реагировать. Реагировать, судя по всему, не имея над ситуацией никакого контроля.

— Не знаешь, — пробормотала я, и мой растерянный взгляд соскользнул в его лица, заметался вокруг, не в силах ни за что зацепиться. — Д-да как такое возможно?.. Выходит, мы не в состоянии своих детей защитить…

— Не смей даже думать об этом, — прорычал муж. — Не смей даже заикаться о том, что я детей своих не могу защитить! Я со всем разберусь. И в первую очередь, с этим Никитой.

Это имя он произнёс как ругательство, и мне стало очень не по себе от одной только мысли, что мог иметь в виду мой супруг.

— Учебный год почти закончен, — пробормотала я лихорадочно, — но на следующий в эту школу они не пойдут. Если к тому времени вопрос не решится…

— Да услышь ты меня! — муж наконец-таки выдернул свой рукав из моих скрюченных пальцев и ухватил меня за плечи, сжал их с недюжинной силой. — Я. Со всем. Разберусь. Понятно?

— Со всем это с чем? — я заглядывала ему в глаза, отчаянно надеясь на честный ответ. —Костя, во что ты нас впутал?

Муж ответил мне тяжёлым, нечитаемым взглядом.

— Марина, займись своими делами. Готовься к поездке. А я займусь всем остальным.

С этим он и оставил меня, пошагав в самый конец коридора, в свой кабинет.

Это и всё, что я могла сейчас от него получить. Хоть головой бейся об стену — он ничего больше не скажет.

Но это совершенно не значило, что я оставлю настолько безумную ситуацию без попыток хотя бы немного в ней разобраться.

Поэтому отправив детей делать уроки, я выцарапала сим-карту из своего разбитого телефона и, одолжив у дочери её мобильный, заперлась ненадолго с ним в ванной.

Я должна выяснить, что происходит.

И я не собираюсь покорно дожидаться того неизвестного часа, когда мой неверный муж мне всё объяснит. Раз ничего другого мне не остаётся, я поищу ответы сама.

Глава 12

— Извини, ради бога, что я вот так к тебе, как снег на голову.

Он даже не представляет, насколько мне неудобно. Поэтому стою на пороге его дачного коттеджа и нерешительно мну в руках свою сумочку.

Если муж узнает, к кому я приезжала…

Впрочем, сейчас супружеский гнев пугал меня меньше всего.

А если точнее, совсем не пугал. Уж точно не после того, как я узнала, что этот самый супруг мне изменял!

— Да какие могут быть изменения? — высокий блондин с приятным открытым лицом распахивает дверь шире. — Входи.

Станислав Котов. Давний партнёр и друг моего мужа. Человек, которому он доверяет почти безгранично.

Почти — потому что не доверяет ему лишь одного. Общения со мной.

Сейчас все ссоры и пререкания по этому поводу я оставила за порогом. Константин и его чёртова ревность волновали меня меньше всего.

— Слав, я ненадолго, — я обернулась к нему, пока он закрывал за мной входную дверь. — И не смей Косте ничего говорить.

— Шутишь? — усмехнулся Котов, жестом приглашая меня пройти за ним в просторную гостиную с Г-образным диваном и панорамными окнами, за которыми расстилался живописный лесной пейзаж. — Да твой муж с потрохами меня сожрёт, если узнает, что ты сюда приезжала. Я и сам, если честно, немало твоему звонку удивился.

Я кивнула, давая знак, что понимаю его замешательство, и не без колебаний опустилась на краешек роскошного дивана.

— Чай? Кофе? — он окинул меня от порога гостиной внимательным взглядом. — Или чего-нибудь покрепче?

Ох, не представляю, сколько этого самого «покрепче» мне сейчас потребовалось бы, чтобы пережить предстоящий разговор.

Но я лишь мотнула головой в отрицании:

— Спасибо, но ничего не нужно. Я действительно задерживаться не собираюсь.

— Ладно, — Котов кивнул и присоединился ко мне, опустившись в кресло напротив дивана.

Нас разделял низкий журнальный столик с толстой стеклянной столешницей. И я упёрлась взглядом в матовый минималистичный узор на её поверхности, собираясь с мыслями.

— Если честно, я даже толком не знаю, с чего мне начать… Слав, что с ним происходит?

Котов, успевший принять расслабленную позу и закинуть ногу за ногу, свёл брови.

— Ты о Косте? А… что с ним происходит?

Я покусала нижнюю губу, понимая, что все мои мысленные заготовки сейчас спутались в голове в безобразный, неудобоваримый клубок. Всю вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро, пока отвозила детей к матери, я раздумывала, как расспросить Котова так, чтобы лишнего ему не выдавать.

Так ничего из моих планов и не получилось.

Но это не значило, что я брошу попытки хоть что-нибудь разузнать.

— Он в последнее время на себя не похож, — начала я издалека. — Злой, раздражительный.

— Марин, ну у нас же сложности с трёхсторонним договором по земельному соглашению. Не поверю, что он тебе не говорил.

— Он говорил. Говорил, но, понимаешь, у меня ощущение, что дело не только в работе.

Я боялась поднимать на своего собеседника взгляд. Боялась, что он разгадает мой шитый белыми нитками неуклюжий манёвр. Я ведь подводила его к конкретной теме.

— Знаешь, Костя не слишком-то охотно делится со мной вопросами своей личной жизни, — усмехнулся Котов. — Уверен, ты понимаешь, почему. Более того. Думаю, имей он возможность стереть из моей памяти всякое напоминание о тебе, он это сделал бы.

Я поёжилась, не желая ступать на скользкую дорожку не слишком-то приятных воспоминаний.

— Ладно. Тогда спрошу напрямую. Костя случайно не упоминал, хотя бы вскользь или намёком, о каких-либо угрозах или, например, шантаже в свой адрес?

И тут уж мне волей-неволей пришлось поднять на собеседника взгляд, чтобы понять, соврёт он мне или нет.

Котов выглядел искренне удивлённым.

— Угрозах? Шантаже?.. Марин, что за страсти-мордасти? Откуда ты это взяла?

Нет. Нет. Откровенничать с Котовым я не буду.

Хотя бы ещё и потому, что у меня к нему был другой, не менее важный вопрос.

— Ниоткуда. Это так, скорее мысли вслух. Но это не всё…

Мои пальцы снова безжалостно впились в сумочку, которая лежала у меня на коленях.

— Ещё я хотела узнать, что ты знаешь о его любовнице, Слав. Ты ведь знаешь, что Костя мне изменяет?

Глава 13

— Ты ведь знаешь, что Костя мне изменяет?

Слова повисли между нами в сгустившемся от напряжения воздухе.

И комфортабельная гостиная коттеджа тут же растеряла весь свой уют.

Котов смотрел на меня озадаченно. И я видела, что озадачил его не вопрос как таковой, а скорее моя осведомлённость.

И внутри всё мучительно сжалось, словно я по новой предательство мужа пережила.

— Слав, только прошу тебя, не молчи, — взмолилась я наконец. — И не пытайся, пожалуйста, его прикрывать. Бесполезно. Я знаю наверняка, что Костя мне изменяет.

— Как? — Котов испытывал меня взглядом, не спеша отвечать. — Как и откуда?

— Да разве это сейчас важно? Важен сам факт!

Котов покачал головой, словно я разочаровывала его своей горячностью:

— Марина, при всей моей…

Тут он осёкся, метнул на меня многозначительный взгляд и продолжил:

— …при всём моём к тебе отношении, ты ставишь меня в очень непростое, я бы сказал, положение.

Неужели возьмётся разыгрывать карту мужской солидарности?

— Слав, ты же, надеюсь, понимаешь, что уже и так его выдал? Я же вижу, что ты совершенно не удивлён.

Котов прикрыл глаза и помассировал веки.

— Всё это останется в области твоих домыслов, пока я не возьмусь твои подозрения подтвердить.

— Так подтверди их! — в отчаянии воскликнула я, в который раз отчаянно стиснула несчастную сумочку. — Подтверди! Потому что я для этого и пришла. Мне не с кем всё это обсудить. А мне очень нужно понять, что происходит.

— Зачем?

— Что значит, зачем? — опешила я.

— То и значит. Зачем? — переспросил Котов. — Ну даже если, чисто теоретически, я что-нибудь тебе о ней расскажу. Что это изменит? Ты какие-то конкретные выводы о его любовнице сделаешь? Ты от мужа уйдёшь?

— А вот это уже совершенно не твоё дело, Слав.

— Я даже знаю, почему ты так грубо мне отвечаешь, — Котов с печальной полуулыбкой покачал головой. — Потому что для тебя это вряд ли что-то изменит. Ты не найдёшь в себе сил с ним распрощаться. Ты отыщешь предлоги. Это я знаю наверняка. Решишь, что останешься ради детей. Ну или что-нибудь ещё в этом роде.

Этот неожиданный монолог покоробил меня сильнее, чем я готова была бы признаться даже себе.

— С чего ты решил, что так хорошо меня знаешь?

— Я этого не утверждал. Зато я хорошо знаю, как вы с Костей друг за друга держитесь. И этого мне достаточно, чтобы предугадать, как ты поступишь.

Я сжала губы, не желая вступать в бесполезные споры. Мне безразлично, что там Котов себе навоображал.

— Если ты так уверен в собственных выводах, то что тебе стоит мне всё рассказать?

— Это может стоить мне доверия партнёра и друга.

— Доверия? — вспылила я. — Слав, да ты шутишь! Если бы Костя действительно тебе доверял, стал бы он прилагать столько усилий к тому, чтобы мы с тобой не общались? И это при том, что сам он не гнушается искать развлечений на стороне!

— Марина, я понимаю, как ты расстроена. Я понимаю твою боль и твоё возмущение…

— Но иллюзорное доверие друга ты не хочешь терять, — горько оборвала я. — Ясно. Хорошо. Мне всё понятно. Спасибо большое за помощь. Я зря сюда ехала.

Меня душили стыд и досада. И не в последнюю очередь от того, что я была почти стопроцентно уверена в том, что Котов не сможет мне отказать. Уж сколько раз он твердил, что для нас с Константином готов на что угодно.

И я ни разу — ни разу! — на слове его не ловила.

Но когда мне действительно понадобилась его помощь, Котов дал мне понять, что даже у его щедрых предложений существуют границы.

И главное, отыскал же, где их проводить! Решил изменщика покрывать!

Я встала с дивана и посмотрела на Котова сверху вниз.

— Не буду настаивать. Твою позицию я поняла. Всего хорошего.

И направилась к выходу из гостиной.

Я была почти на пороге, когда его ладонь внезапно опустилась мне на плечо.

От неожиданного прикосновения я вздрогнула.

Подняла на Котова взгляд.

В устремлённых на меня карих глазах светилась… жалость.

И в этот момент я его возненавидела.

— Марин… я не хотел тебе этого говорить. Но и не хочу, чтобы ты думала, будто я смолчал из упрямства.

— Ну? — шепнула я одним губами.

— Там… кажется, там не просто интрижка, Марин. Там настоящие чувства.

Глава 14

— Марин, ты ведь сама попросила. Ты ведь хотела узнать!

Голос Котова гремит у меня в ушах, а мне хочется их зажать. Зажать и не слышать.

Кое-как попрощавшись, несусь к вызванному в спешке такси, только бы больше тут не оставаться. Не могу, после всего что услышала от его близкого друга. От человека, который, возможно, единственный мог знать наверняка.

И он вынес беспощадный вердикт.

Там настоящие чувства.

Захлопнув дверцу, я забилась в угол салона, понадеявшись, что молчаливый водитель не будет слишком уж часто отвлекаться в зеркало заднего вида на моё онемевшее от горя лицо.

Слёзы наружу пока не просились. Но это пока.

Я обхватила себя руками, а перед глазами до сих пор стояло озабоченное лицо Котова.

— Откуда ты знаешь? — прошелестела я. — Откуда ты знаешь, что настоящие?

Он даже глаза опустил под тяжестью моего напряжённого взгляда.

— Личные наблюдения. Не хочу до подробностей опускаться. Не хочу тебе лишнюю боль причинять.

— Это уже не важно, — шепчу лихорадочно. — Расскажи.

Потому что если уж жечь эти мосты, то зная, что совсем ничего не теряю. Что ошибок не совершу. Что права в том, как поступаю.

Пальцы Котова легонько сжали моё вздрогнувшее плечо, словно он пытался сил мне придать хоть немного.

— Да просто это давно у него началось. Петрова с ним когда… позапрошлой зимой познакомилась? Да, кажется, позапрошлой. Ну, вот тогда всё и началось…

Мои глаза едва не выкатились из орбит. Дыхание перехватило с такой силой, что поначалу ни вдохнуть, ни выдохнуть не могла.

— Поза… позапрошлой зимой? Так они… всё это время…

— Не-не-не-не, погоди! — зачастил Котов и яростно замотал головой. — Началось в том смысле что тогда она впервые в нашем офисе появилась. Ты, может, не знаешь, но она сестра одного из бывших старших партнёров Кости. Никита Петров. Не слышала о таком?

Сейчас мне было слишком сложно сосредоточиться, чтобы припомнить. Да и не лезла я никогда в дела мужа. Не расспрашивала и не выуживала их него информацию. Он сам рассказывал, что хотел и когда хотел.

А я ещё, дура, гордилась тем, что вот такая я, не досужая кумушка, которая повсюду норовит свой длинный нос сунуть. Мужу во всём и всегда доверяла. Захочет — расскажет. А не захочет — значит, не моё это дело. Я всё равно в мире масштабных застроек ничего не понимала.

Поэтому я лишь мотнула головой в ответ на вопрос Котова.

— Нет. Н-не припомню.

— Ну вот знай теперь. Она его младшая сестра. Амбициозная дамочка. И себе на уме. Пару раз они с Костей конфликтовали. Потому и говорю, что началось всё задолго до… ну, сама понимаешь. До связи.

— Конфликтовали?..

Котов кивнул.

— Видимо, от этого в итоге пламя и вспыхнуло. Нрав-то у Кости крутой. Они над общими проектами работали, и не сразу всё гладко у них выходило. Но как-то так вышло, что она умудрилась ему в душу запасть… Повздорили раз, повздорили два. Ну, думаю, он к чертям и от проекта откажется. А он…

И Котов беспомощно замолчал, предлагая мне самой додумать окончание многозначительной фразы.

А меня заворотило. Так у них там полноценный служебный роман. Офисная, чтоб тебя, романтика!

В которую, правда, не слишком-то вписывалось всё, что муж мне говорил. Как принижал свои страстно-пламенные отношения с этой Кристиной.

Наверное, теперь и удивляться не стоило, что она позволила себе подобную наглость – явиться к нему на порог.

Когда-нибудь в порыве страсти он ей что-то пообещал. Вот она и развесила уши.

Или как у них там всё так обернулось?

Но вот уж это я у Котова выспрашивать не собиралось. Спасибо. Хватило и того, что узнала.

— Благодарю за откровенность, — пробормотала я, снимая со своего плеча его руку. — Я услышала всё и даже больше.

— Может, ненадолго останешься? — внезапно предложил он. — Ты сама не своя. Может, хоть чуточку успокоишься?..

— Нет, Слав. Я поеду.

Но он продолжал уговаривать, пока я вызывала такси. А потом и вовсе отчаялся, решив, что теперь я и его прокляну за всё, что услышала.

Только он тут при чём? Не он же под друга молодую любовницу подложил! Друг и сам с задачей справился на отлично!

Правда, тогда я ещё и представить себе не могла, как мало я знаю о ситуации…

Глава 15

— Я только продукты дома оставлю, и сразу к вам, — отчиталась я дочери по телефону, загружая два здоровенных пакета в багажник такси.

Мой брак мог сколько угодно лететь в тартарары и я могла сколько-угодно захлёбываться от внутренних слёз, но подумать о том, из чего приготовить ужин детям, я должна была в первую очередь.

Поэтому от Котова я полетела не на встречу с подругой, порыдать на её надёжном плече, а в продуктовый супермаркет, чтобы оттуда завезти продукты домой и метнуться к матери — забрать детей.

— Хорошо.

— Мам, а бабушка нам мороженое готовила. Сама! — прокричал в трубку Антон.

Дашка на него зашикала, проявляя свой авторитет.

— Вкусное? — спросила я, чтобы не вызывать подозрений в том, что мне сейчас вообще не было дела ни до каких расспросов, кроме тех, которые я устроила другу своего мужа.

— Очень. Вкуснее, чем покупное, — голос дочери звучал с преувеличенно серьёзностью, будто мы не мороженое, а бабушкину диссертацию обсуждали.

— Значит, бери рецепт. Дома будешь готовить, — предложила я.

Но когда Даша, с удивительным для меня энтузиазмом согласившись на предложение, принялась рассуждать, что приготовит отцу его любимое шоколадное, когда он присоединится к нам на отдыхе, я поспешила свернуть разговор.

Сейчас я просто не могла заставить себя думать ещё и о том, как быть с поездкой. Со вчерашнего дня я балансировала на грани её отмены. Ни о каком отдыхе даже думать сейчас не могла.

Я — не могла. Но вот дети-то были совсем ни при чём. Они с большим нетерпением ждали возможности отправиться на полюбившуюся им турбазу — к лесу, к озеру и чистому воздуху.

И до вчерашнего дня я тоже ждала эту поездку.

Но сейчас это ожидание осталось далеко позади, будто в какой-нибудь прошлой жизни.

Одолеваемая тяжкими мыслями, я, только сгрузив пакеты в прихожей нашей опустевшей квартиры, сообразила, что на самом деле она не пуста.

Муж уехал из дома чуть свет. И поняла я это только по обнаруженным рано утром остаткам кофе в кружке, забытой на кухне. Ночевали мы в разных спальнях и больше друг с другом вчера даже не виделись.

Почему-то я посчитала, что он не вернётся домой раньше вечера.

Но оказалось, что нет.

На банкетке в прихожей валялось небрежно сброшенная на неё ветровка, а из дальней комнаты по коридору доносился заглушаемый прикрытой дверью голос.

Константин что-то раздражённо и отрывисто говорил. Видимо, по телефону.

Я отнесла пакеты на кухню и невольно застыла в переходе между нею и гостиной, когда в тишине раздалось громкое:

— Я это сделал! Какого чёрта тебе ещё от меня нужно?!

От пропитавшей его голос ярости мне сделалось откровенно не по себе.

С кем он говорил? И о чём? Да и кто умудрился настолько вывести его из себя?

Я невольно прислушалась, но супруг опять понизил голос. Что-то выговаривал своему невидимому собеседнику. Пусть слова я сейчас уже и не разбирала, мне по-прежнему чудилась в его тоне плохо сдерживаемая злость.

В голове почему-то мелькнула одна-единственная догадка, показавшаяся мне наиболее вероятной.

Он своей любовнице выговаривает. Возможно, увидеться с глаз на глаз у них по каким-то причинам со вчерашнего вечера пока не получилось, и он ей по телефону за её вчерашнюю выходу выговор сделать решил.

Учитывая то, с каким свирепым видом он её выталкивал из нашей квартиры, ему инициатива своей новой возлюбленной тоже не пришлась по душе.

Подозреваю, дело было исключительно в детях. На меня ему, может, и наплевать, но вот детей Костя любил беззаветно. И вчера безголовая Кристина явно переступила черту.

— Я всё сказал! — неожиданно громыхнуло из кабинета, да так, что от испуга я едва не присела. — Никаких новых условий я не принимаю. Их не было, нет и не будет! Или ты соглашаешься с нынешним положением дел, или о своём решении пожалеешь. Мне терять будет нечего!

После этой громкой отповеди в квартире повисла оглушительная тишина.

Я надеялась успеть метнуться обратно в прихожей, чтобы повесить куртку, но не успела.

Дверь кабинета рывком отворилась, и муж возник на пороге.

Глава 16

— Марина?..

Кажется, он совершенно не ожидал, что застанет меня дома.

Но какое мне дело до того, чего он ожидал, а чего — нет.

Я вот, например, тоже не ожидала узнать, что мой муж втюхался в белобрысую силиконовую куклу! Не только изменил мне с ней, но ещё и соврал, что сделал это исключительно в угоду инстинкту и желанию развеяться.

— Это приятно, что ты ещё помнишь моё имя, — проговорила я сквозь зубы и, стряхнув с себя лёгкий испуг от того, с какой стремительностью супруг оказался на пороге, отправилась-таки повесить пальто в шкаф.

А походя с наигранным безразличием поинтересовалась:

— Я только одного понять не могу… На кого ты только что так орал, что стены тряслись?

Я, конечно, не была настолько наивна, чтобы искренне ждать честных ответов. И правильно сделала.

Но всё-таки успела заметить нечто непривычное. От моего вопроса муж не отмахнулся как от чего-нибудь пустого и незначительного. Я почти ожидала, что он попросит меня просто держаться подальше от дел, якобы меня не касавшихся.

Но нет, вместо этого Константин посмотрел на меня очень внимательно и спросил:

— Что ты слышала?

— Что?.. — даже слегка растерялась я от встречного вопроса. — Я… слышала, как ты кого-то очень громко распекал.

В памяти всплыла его последняя фраза.

«Мне терять будет нечего!»

И сейчас от неё на меня веяло чем-то зловещим.

— Слышала, что ты говорил о каких-то условиях. Слышала, как ты угрожал. Как говорил, что терять тебе будет нечего.

С каждой моей новой фразой лицо Константина, казалось, сильнее и сильнее темнело и сейчас напоминало грозовую тучу, из которой вот-вот вырвется беспощадная разящая молния.

Будто одно только напоминание вгоняло его в то самое состояние, в котором он пребывал, пока вёл тот исключительно эмоциональный и непонятный мне разговор.

— Мне жаль, что тебе пришлось всё это выслушать, — произнёс он наконец. — Я не знал, что ты вернулась домой.

Но это не объяснение. А завуалированных извинений я от него не ждала и не просила.

— Это вряд ли хоть что-нибудь объясняет. У тебя что-то стряслось? Какие-то неприятности?

Муж одарил меня долгим, испытующим взглядом.

— После всего, что успело случиться, думаю, ты не сильно расстроилась бы, если бы вдруг узнала, что у меня неприятности.

— Это что ещё должно означать?

— Что тебя мои проблемы только порадовали бы, — безо всякой эмоции отозвался супруг. — Я не в упрёк тебе это озвучил. Просто как факт.

— И что? Ты решил ими со мной не делиться, чтобы радости мне не доставлять? — огрызнулась я, но душа почему-то была не на месте.

Константин вёл себя нетипично. Как-то… неправильно.

Или я вот так незаметно со временем просто перестала узнавать своего мужа. Мы успели так отдалиться друг от друга, что перемены в нём прошли для меня незаметно?..

И сейчас я бы даже не удивилась этому факту. Ведь любовницу его я как-то проморгать умудрилась! А ещё говорят, что женщины такие вещи за версту чуют.

Выходит, что и тут сплоховала.

— Я решил ими с тобой не делиться, потому что это мои проблемы и я сам их решу, — насупился муж.

— Как предусмотрительно с твоей стороны.

— Всё для семьи, — бросил он мне словно пощёчину.

Мои руки сами стиснулись в кулаки. Так и хотелось как следует заехать ему по лицу.

Да только кто ж мне такую вольность позволит…

— Так я тебе ещё и благодарной должна быть за то, что ты меня в неведении держишь?

— Благодарности от тебя я не жду, — невозмутимо отчеканил супруг. — Просто не лезь не в своё дело и занимайся детьми.

А вот и та самая фраза, которую я нневольно ждала.

Злые слёзы закипали у меня на глазах, хотя я поклялась себе не плакать. Потому что он моих слёз не достоин!

— Какая же ты сволочь, Градов, — процедила я, из последних сил сдерживая рвущиеся наружу рыдания. — Когда ты только успел стать такой сволочью…

— Я всегда ею был, — парировал муж, сверля меня взглядом. — Ты просто предпочитала этого не замечать.

Глава 17

— И что теперь? — я поспешно смахнула слёзы, предательски скатившиеся по щекам и посмотрела на него едва ли не с вызовом. — Как нам теперь жить, Градов? Как нам жить после таких вот неожиданных откровений?

Муж смотрел на меня сверху вниз, как начальник на подчинённую. Если его хоть как-то и тронуло моё состояние, виду он не подал.

— Жить как жили.

— Ты издеваешься? — вскинулась я.

— А ты опять про развод шарманку собираешься завести? — в низком голосе мужа зазвучала угроза. — Накануне моего отъезда?

— Уверена, ради такой мелочи ты свою командировку откладывать не станешь.

— Ты сдурела? — взбеленился супруг. — Марина, голову-то включи! Там не я условия ставлю!

— Зато ты прямо здесь и сейчас решаешь, что важнее для тебя семья или бизнес-поездка с этой своей…

— Да она-то тут при чём?! — заорал Константин. — Я еду в деловую командировку!

— Да как я после всего случившегося могу тебе на слово верить?! — в ответ заорала я. — Как, объясни? Ведь у вас же там любовь в самом цвету! Служебный роман в полную силу! Над одним проектом работаете, так с чего бы тебе её с собой в поездку-то не пригласить?

Собравшийся что-то заорать мне в ответ Константин замер, будто на невидимую преграду вдруг налетел. Набранный в лёгкие воздух покинул его широкую грудную клетку, а плечи опустились, будто на них какая-то тяжесть легла.

Взгляд сделался цепким, и в нём зажглось подозрение.

— Служебный роман? Откуда ты это взяла?

Распалённая нашей внезапно вспыхнувшей ссорой, я даже не сразу поняла, что почти проговорилась.

Боже, да скажи я ему сейчас, что этой информацией со мной Котов поделился, и такое начнётся, что нынешние наши безобразные склоки ни в какое сравнение не пойдут.

Он же душу из меня вынет. И будет уверен, что прав в своём негодовании!

— А разве это не очевидно? — попыталась выкрутиться я. — Разве и так не понятно, где ты мог её подцепить? Она же наверняка в твоём офисе крутится.

— Не смей мне мозги пудрить, Марина.

— Это кто ещё кому пудрит! — я не собиралась сдаваться. — Я же слышала, как ты с детьми говорил. И хоть ты просил их забыть об этом Никите, как я могу от этого отмахнуться? Он ведь прямым текстом сказал нашим детям, что ты едешь в командировку вместе с этой Кристиной! Кем бы он ни был, откуда-то же эту информацию он почерпнул!

И мне удалось. Мне удалось озадачить супруга настолько, что он хотя бы на время, но бросил свои подозрения. Потому что теперь пришла очередь ему раздумывать над удобоваримым ответом.

— Я сказал, что с этим Никитой обязательно разберусь, — угрожающе напомнил он. — Но на это требуется время.

— Так я тебя не расспросами о то, когда ты его разыщешь, донимала. Я по-прежнему пытаюсь понять. У вас всё серьёзно? Какой смысл сейчас-то отнекиваться и отпираться? Когда я всё уже знаю!

Муж внезапно склонился надо мной, будто решил, что иначе я не расслышу или расслышу неправильно.

Склонился и процедил:

— Ни черта ты не знаешь.

Мне хотелось крикнуть ему, что он ошибается. Что я в курсе: у него не интрижка. У него там, понимаешь, любовь!

Вот только тогда он уж точно бы заподозрил, что я откуда-то получила стороннюю информацию. А если Котов — единственный, кто знал истинное положение дел? Если он единственный, которому Константин по какой-либо причине открылся? Тогда мужу и вовсе не составит труда догадаться, откуда я получила новые данные.

— Так уж и ни черта? — не сдержалась я, уничтожая неверного мужа взглядом. — Вот настолько ты в моей неосведомлённости уверен?

— Вот настолько, — безо всяких колебаний заявил муж, и у меня даже мурашки по спине побежали от уверенности, пропитавшей его охрипший голос. — И я предпочитаю, чтобы такое положение дел сохранялось.

— Да как ты можешь подобное заявлять?

Муж придавил меня взглядом:

— Марина, я словесным онанизмом не занимаюсь. Если я сказал, что это не твоё дело, значит, у меня есть основания подобное заявлять.

— Да ты совсем сдурел, если решил, что я буду с мириться с таким положением дел!

— А у тебя нет другого выхода, — Константин указал подбородком на выход из прихожей. — Поэтому мой тебе совет — займись сборами на турбазу. А я займусь подготовкой к командировке. Сейчас это всё, что мы оба можем себе позволить.

Глава 18

— Толком так ничего и не объяснил?..

Голос матери в телефонной трубке сейчас звучал бесконечно грустно и далеко.

Я искренне не понимала этой слепой, безграничной привязанности.

Да, допустим, я понимала, что она переживала эту трагедию не менее тяжело, чем я. Наверное, наша с мужем безобразная ситуация стала для неё своеобразным травмирующим флэшбеком, чётким напоминанием из тяжёлого прошлого, где ради другой её с маленькой дочерью на руках оставил позарившийся на чужие прелести муж.

Но как она могла при этом пытаться оправдывать изменщика, в голове у меня по-прежнему не укладывалось.

— Нет, мам, толком он ничего не объяснял. Полагаю, Костя уверен, что уже и так объяснился.

Я не стала ничего ей рассказывать из того, что почерпнула благодаря визиту к Котову. Общей картины это практически не меняло.

— И как вы… теперь?

Хотелось бы мне знать наверняка.

— Теперь мы разъедемся в разные стороны.

— Разводитесь? Уже? — ахнула мать.

Я вздохнула, ощущая всю тяжесть мира на своих уже порядком уставших плечах.

— Константин улетает в командировку на пару недель. Мы с детьми отправляемся на турбазу.

— О… понятно, — слабым голосом отозвалась мать. — То есть пока всё на паузе.

— К сожалению, — не сдержалась я, потирая висок. — Он слишком занят, чтобы на развод отвлекаться. А я не могу детям сейчас о таком заявлять. Они этого отдыха целый год ждали.

Мне стало стыдно, что рассказывая это, я понимала — бросая мужу в лицо слова о разводе, я с такой железной уверенностью готовилась дать делу ход прямо здесь и прямо сейчас, что желания Дашки и Антона вряд ли брала во внимание.

Душа и личная гордость так сильно болели, что я готова была на что угодно, только бы эти страдания прекратились.

Но этот горячечный момент миновал, и реальность слегка меня отрезвила.

Поэтому собрав всю волю в кулак и отодвинув на время в дальний тёмный угол души произошедшее, я занялась сборами. Вознаграждением стал тот энтузиазм, с которым к ним подключились дети.

Теперь я видела — они действительно ждали этой поездки. И даже сообщение отца о том, что он не сможет с нами поехать, не смогли это ожидание омрачить всерьёз и надолго.

Хотя, следя за тем, как брат с сестрой толкаются у чемоданов, мне подумалось, что они с присущим своему возрасту безотчётным оптимизмом просто верили в сказку.

Вот сейчас папа сказал им, что приехать никак не получится, а потом, как по волшебству, нагрянет на турбазу посреди отдыха.

И я надеялась только, что отдых сам по себе на какое-то время сгладит остроту этих ожиданий, и разочарование от того, что волшебство не сработало, не омрачит нашу поездку.

***

— Вы помните, о чём я вам говорил?

Ещё полусонные, Дашка с Антоном стояли в прихожей, поправляя на плечах свои рюкзаки.

Я усиленно делала вид, что допиваю свой утренний кофе, навожу марафет и проверяю по списку всю нашу поклажу в надежде, что мы в последний момент не забудем что-нибудь важное.

— Помним, — раздался нестройный ответ.

— Никаких лишних контактов. Никаких незнакомцев. Мать не сможет мониторить вас 24 на 7. У вас должна быть своя голова на плечах.

Надо же, кто о голове на плечах заговорил…

Но я подавила своё язвительное замечание, запихнув в рот остатки тёплого бутерброда. Как следует прожевала, запила крепким кофе и притворилась, что мне полегчало.

— Если вдруг что-то покажется вам подозрительным, обязательно — обязательно! — говорите об этом маме. Даже если вам кажется, что это пустяк. И мне не забывайте, пожалуйста, писать и звонить. Я могу на это надеяться?

В последней фразе прозвучала неожиданная горечь, которую он даже скрыть не потрудился.

Я искоса бросила взгляд на мужа. На покрытом трёхдневной щетиной лице искренняя озабоченность. Взгляд тяжёлый.

Я-то думала, он будет весь в лихорадке собственных сборов. В предвкушении воссоединения со своей новой любовью.

Но непохоже, чтобы сейчас он куда-то спешил. Хотя его самолёт вылетает сегодня.

Проходя мимо спальни, в которой он ночевал, я мельком видела брошенную на застланную постель дорожную сумку и прислонённый к ней чехол для макбука. Хотела съязвить про скромность его багажа, но махнула рукой.

Не моё это дело.

Уже не моё.

Дашка с Антоном в сопровождении охранника, забравшего наш объёмный багаж, потопали вниз, садиться в авто.

Мы с Константином остались в прихожей одни.

— Я усилил охрану, — сообщил муж, пряча руки в карманах брюк. — На турбазе тоже все предупреждены. Если что-то вдруг покажется тебе подозрительным, сообщай, пожалуйста, Королёву.

Я приподняла брови в удивлении:

— Серьёзно? Ты мне своего военачальника отдаёшь? Самого Королёва?

Глава 19

— Спасибо за помощь, — я ухватилась за ручку входной двери, дожидаясь, когда подчинённые Королёва закончат проверять охранную систему в нашем коттедже.

Их невозмутимый начальник, дожидавшийся на крыльце, кивнул.

— Не за что, Марина Евгеньевна. Это наша работа.

Дети благополучно обживались в своей комнате наверху, и у меня было немного свободного времени, чтобы хоть ненадолго стащить с себя маску притворства и прилипшую к губам улыбку, от которой уже начинали ныть мышцы лица.

Дашка и Антон, слава богу, до сих пор понятия не имели, в каком я состоянии. И я планировала оставлять их в неведении как можно дольше.

— Будут какие-нибудь дополнительные указания по безопасности?

Королёв пожал могучими плечами.

— Ограничивать вашу свободу я не собираюсь. Ребята будут присматривать за коттеджем и сопровождать вас на территории. Информацию о здешних отдыхающих мы собрали. Пока ничего подозрительного. Если что-то изменится, мы обязательно сообщим.

— А что касается выезда за границы турбазы?

Совсем рядом, за лесополосой, располагался небольшой дачный посёлок, а ещё чуть по трассе — крохотный городок, куда посетители турбазы нередко выезжали, чтобы пройтись по магазинам или пообедать в местных кафе.

— Только в сопровождении.

— Константин распорядился?

— Это стандартный протокол.

Я кивнула. Этого стоило ожидать. Сейчас Королёв и четверо его подчинённых головой за нас отвечали. Не стоило и надеяться, что будет как-то иначе.

Что ж, я вполне готова была мириться с подобным надзором, только бы с детьми всё было в порядке.

— Хорошо. Понимаю. Постараюсь вам не мешать.

Королёв на мои слова вежливо улыбнулся, что могло означать массу разных вещей, но скорее отражало иронию, с которой он отнёсся к моей реплике. Как будто я действительно могла всерьёз помешать исполнять этим людям свою работу.

Константин непрофессионалов и дилетантов при себе не держал. И уж тем более не доверил бы своим людям охрану самого дорогого — жизней членов своей семьи.

Зато охрана не всегда могла воспрепятствовать особо досужим людям подбираться довольно близко к этой самой семье и испытывать её нервы на прочность.

Это случилось примерно неделю спустя после нашего приезда на отдых.

Жизнь за эти несколько дней, в особенности после пережитого накануне отъезда цунами, ощутимо замедлилась, а последние майские дни убаюкивали солнечным теплом и обещанием знойного лета.

По большому искусственному озеру, вокруг которого выстроилась турбаза, сновали моторные лодки. Детвора и молодёжь с утра до вечера шумели на пляже. Турбаза заполнялась с впечатляющей быстротой, и в этом оторванном от шума и суеты большого города мире создавалось ощущение благостного спокойствия, которое некому было нарушить.

Если ты, конечно, сама к этому не стремишься.

— Игорь, я вам обещаю, я вернусь ещё до обеда, — клялась я Королёву, который хмуро наблюдал, как я закидываю сумочку на плечо. — Мне нужно пройтись по магазинам и в аптеку.

После вчерашнего бесконечного купания Антон с утра засопливился, и нам только простуды для полного счастья не хватало.

— Покончу с покупками, позавтракаю в кафе и вернусь.

— Вы можете мне не отчитываться, — Королёв был непреклонен. — Но у меня распоряжение Константина Сергеевича глаз с вас не спускать.

— Я всё-таки думала, дети у вас в приоритете, — пробормотала я, присаживаясь на пуф и натягивая на ноги босоножки.

— Ребята тут справятся и без меня.

Возразить на это мне было нечего. И спустя пару минут я шагала следом за начальником охраны к авто, упёршись взглядом в его бритый затылок.

Такое внимание меня немного нервировало, не позволяя ни на миг забыть о том, что мы в потенциальной опасности. Но жаловаться мне бы и в голову не пришло.

Мой сопровождающий сдержал своё слово. Над душой не стоял. Поэтому я быстро покончила со всеми покупками и уже в половине одиннадцатого, ненадолго погрузившись в обманчивую беззаботность почти летнего дня, попивала крепкий кофе в уютном кафе «У дороги».

Королёв сидел за три столика от меня, продолжая держать своё слово и не досаждать мне своим вынужденным присутствием.

И я до того расслабилась, убаюканная лившейся из невидимых динамиков лёгкой мелодией, что поначалу и не заметила, что к моему столику направляется какой-то незнакомый улыбчивый парень.

— Извините…

Только после того, как он ко мне обратился, я стряхнула с себя благостное оцепенение.

А Королёв уже маячил у меня за плечом.

— Марина Евгеньевна…

— Всё в порядке, — я обернулась к своему телохранителю и качнула головой, слегка взбудораженная такой быстротой реакции.

Потом устремила взгляд на незнакомца. И тот воспринял мой взгляд как сигнал, хоть наличие охраны его и заметно обескуражило.

Глава 20

— Не могу поверить, что вы этого не видели. Со вчерашнего вечера все на ушах…

Я не стала спрашивать и уточнять, кто эти все. Кого подобные «сверхважные» новости могли взбудоражить. Кого, кроме тех, кто выступал фигурантами этих шокирующих новостей.

А не стала исключительно потому что на какое-то время дар речи меня совершенно, стопроцентно покинул.

Я смотрела в экран телефона и не могла поверить тому, что вижу и слышу.

Вечерний выпуск. Репортаж с какой-то навороченной вечеринки. Мраморные колонны, симфоническая музыка на фоне. Что-то вроде одного из благотворительных вечеров, которые мы с мужем время от времени посещали.

В кадре — она. Та самая блондинка с порога.

И даже если бы я засомневалась, надпись внизу экрана усомниться бы мне не дала, услужливо глася «Кристина Петрова. Руководитель некоммерческой благотворительной организации „Лучики добра“».

Ну надо же. Целый руководитель…

— …ваш вклад в строительство нового приюта неоценим. Организация будет развивать инициативу?

В ответ на вопрос журналиста блондинка захлопала неестественно длинными ресницами с такой энергией, будто от этого зависела её жизнь.

— Ну… да. Я и мой старший брат Никита, мы будем поддерживать строительство на всех этапах. Продолжаем делать то, что делали наши родители. И не только мы. Вот, холдинг «Олимпус» тоже к нам подключился.

— Компания Константина Градова?

— Да, — блондинка расплылась в благостной улыбке.

— Вы знакомы с владельцем? — пошутил репортёр.

— Знакома, — игриво отозвалась блондинка. — И… я вообще не должна вам этого говорить, но очень скоро вас ждут очень интересные новости.

— О чём? — тут же оживился интервьюер. — Об «Олимпусе» или о Константине Градове?

— И о том, и о другом, — кокетливо призналась блондинка, неожиданно взглянула прямо в камеру и… подмигнула.

На этом пытка в виде записи наконец прервалась, и я наконец-то смогла выпустить воздух из лёгких, которые уже начинало жечь от задержки дыхания.

Пару лишних мгновений я всё-таки вынуждена была потратить на то, чтобы восстановить хоть какое-то подобие равновесия. Потом заставила себя вернуть телефон его неловко застывшему у моего столика владельцу.

Опустевшая рука вцепилась в чашку недопитого кофе, будто в поисках иллюзорной поддержки.

Внутри всё клокотало от невыразимой смеси возмущения, отвращения, страха и презрения.

Сделав пару неровных глотков, я наконец-то смогла поднять взгляд на продолжавшего мяться поодаль парня.

— А от меня чего вы хотите?

Назвавшийся Кириллом парень кашлянул, но таки проявил настырность:

— Комментария.

— А что конкретно я должна прокомментировать?

— Э-э-э-э… ну, тот самый анонс, на который намекнула Петрова. Вы что-нибудь о нём знаете? Она говорит о каком-то деловом сотрудничестве между своей организацией и корпорацией вашего мужа или…

И это «или» повисло в воздухе таким тяжеленным вопросительным знаком, что молчание делалось попросту невыносимым.

У нас с супругом не было чётко прописанных правил для таких случаев. Наверное, потому что прежде мы в подобные ситуации не попадали. И я, наивная, даже представить себе не могла, что когда-нибудь попаду.

— Я не имею практически никакого отношения к бизнесу своего мужа, — умудрилась выдавить я из себя. — Если у него существует какая-то договорённость с руководством этой… этой некоммерческой организации, то о ней знает лишь он и его деловое окружение. Полагаю, вам стоит обратиться к нему напрямую.

На последнем слове мой голос безобразно осип, и мне пришлось снова приложиться к своему кофе.

— Мы пытались с ним связаться, но не получилось. А его секретарь сообщила, что господин Градов сейчас в деловой поездке и никаких комментариев не даёт.

— Сожалею, — я отодвинула от себя остатки кофе и встала из-за стола. — Но мне тоже нечего вам сказать. Извините.

Кирилл занервничал, понимая, что теряет возможность хоть как-то поживиться за счёт такого жирного инфоповода. Он перегородил мне дорогу и лихорадочно заелозил пальцами по экрану, очевидно, пытаясь включить диктофон.

— Но, Марина Евгеньевна… если бы вы только…

— Парень, — раздалось у меня за спиной угрюмое, — в сторону. Считаю до одного.

Кирилл задрал голову, непроизвольно сглотнул и прекратил бороться с телефоном. Уже понимая, что все его попытки выцарапать из меня вожделенный эксклюзив пошли прахом, он отступил и, пробормотав извинения, позволил нам с Королёвым покинуть кафе без лишней возни.

Тёплый солнечный день перед глазами померк, и какое-то время я ничего не могла с собою поделать, прокручивая в памяти увиденное. Улыбающиеся пухлые губы, светящиеся хитрым блеском глаза. И это её лукавое «интересные новости».

И я не могла не гадать: Константин уже в курсе? В армии его помощников наверняка были те, кто мониторил СМИ и сеть на предмет любых публикаций.

Глава 21

— Игорь, как часто вы сопровождали моего мужа, когда он её навещал?

— Не понял вопроса.

Королёв смотрел на дорогу и даже не озаботился одарить меня взглядом.

Что, сейчас примется, как Котов, его выгораживать? Делать вид, что не понимает, о чём я говорю. Притворяться, что совершенно не в курсе.

— Звук на телефоне работал достаточно громко. Вы же наверняка всё слышали и всё поняли. Ваша работа — внимательность проявлять.

Телохранитель и не подумал отнекиваться. Я не слишком хорошо его знала. Если уж начистоту, за те несколько лет, что он работал у моего мужа, с Королёвым наши пути почти никогда и не пересекались. Но он создавал впечатление человека, которому легче вообще промолчать, чем пускаться в ложь и фантазии.

И кажется, в этой характеристике я не ошиблась.

— Я слышал, но это не моё дело — такие вещи комментировать. Это в мои обязанности не входит.

— Даже если я вас об этом прошу?

Королёв молчал и смотрел на дорогу.

Мне захотелось его ударить.

И нет, своим отказом давать мне ответ он, конечно, не заслужил такой агрессии с моей стороны.

Но накопившийся гнев требовал выхода. И я не знала, как выпустить его из себя. А ещё сильнее меня злило то, что истинного виновника, из-за которого этот гнев и пробудился, я сейчас достать никак не могла.

— Вы просите меня нарушить одно из моих личных правил.

— Вот как? У вас, значит, личный кодекс имеется?

А вот это моего спутника, кажется, таки задело. Потому что он наконец-то метнул в меня короткий и недобрый взгляд.

— Вы про принципы что-нибудь слышали?

— А почему вы именно так ставите вопрос?

Мне не хотелось в этом себе признаваться, но и меня внезапно задела его реакция.

— Потому что состоятельные люди, по моим наблюдениям, подобными глупостями себя не обременяют.

Состоятельные люди? Он серьёзно?..

— Вы меня сейчас под одну гребёнку с беспринципными богачками причесали? — скрежетнула я зубами. — Извините, но вы вообще клиентуру свою изучаете хоть немного?

Я понятия не имела, сколь многим Константин мог делиться с людьми, которым доверял безопасность семьи, но уверена, что всё самое важное и необходимое они, конечно же, знали. Я уж молчу о том, что у всех есть интернет и очень сложно что-либо утаить от людей, наделённых умением достать нужную информацию.

О Королёве я знала немного, но слышала от мужа, что он бывший спецназовец с обширными связями, включая разведку. Если это действительно так, ему-то не составит труда собрать досье на кого только угодно.

— Я знаю достаточно, — невозмутимо ответил водитель.

— Тогда вам должно быть известно, что богатство на нас с небес не свалилось. Мой муж годы вкалывал, чтобы оказаться там, где он сейчас. И мы только последние несколько лет…

Тут я осеклась, с удивлением осознав, что оправдываюсь. Оправдываюсь перед начальником нашей охраны, который посчитал ниже своих этических соображений ответить мне на вопрос о неверном супруге.

Боже, во что превратилась моя ещё вчера спокойная и адекватная жизнь? И раз она так легко полетела в тартарары, то какой же я была слепой и глухой дурой, что не замечала приближающейся грозы!

— К такому образу жизни легче привыкнуть, чем вы считаете, — Королёв вывернул руль, заходя в поворот. — Но если вам вдруг почудилось, что я вас осуждаю, то вы ошибаетесь. Мне нет никакого дела до ваших взглядов на жизнь. Всё, что меня должно волновать, это ваша безопасность.

— И ваши драгоценные принципы, — уколола я.

— Согласно которым я не лезу в вашу личную жизнь. Ни в коем случае на неё не влияю и не становлюсь её частью. Я не собираюсь встревать в ваш с мужем конфликт.

Я почувствовала себя взбалмошным ребёнком, которого строгий родитель всего парой реплик поставил на место. Королёв будто одним своим видом мне говорил: «Не истери. Подбери сопли и прекрати допытываться. Ты и так всё давно знаешь. Да, он тебе изменял. Да, это длится давно. И да, у мужа на эту Кристину далеко идущие планы. Смирись, дура. Смирись!»

— Господи… — выдохнула я и спрятала лицо в руках, — какой позор.

Ответом мне было молчание.

А когда мы наконец добрались до туристической базы и автомобиль затормозил на подъездной площадке, откуда вилась тропинка к нашему вскрытому в тени деревьев коттеджу, я наконец нашла в себе силы преодолеть невидимый, но слишком уж ощутимый барьер.

— Прошу извинить меня за минуту слабости. Мне не следовало задавать вам этот вопрос.

Королёв заглушил мотор, но даже головы не повернул. И ответил очень не сразу, растянув паузу до того, что я уже начинала испытывать мучительную неловкость.

— Вам не за что извиняться. И мне жаль, что вам вообще приходится задавать такие вопросы.

Я отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу авто.

— Мне тоже.

Глава 22

— Ты хоть на секунду можешь представить, что мне пришлось пережить? — мой голос срывается и будто скачет по кочкам. — Хоть на секунду! Этот чёрт пойми откуда взявшийся в такой глуши репортёр. Я просто не верю, что он нарисовался там совершенно случайно! Из ниоткуда!

Лицо мужа на экране ноутбука — непроницаемая маска.

Он в деловом костюме и при галстуке. Вокруг — комфортабельный офисный интерьер.

У него совершенно недавно закончился первый раунд важных переговоров, и он выглядит уставшим, вымотанным.

Случись такой звонок пару недель назад, и я бы попыталась его утешить, подбодрить, как всегда делала, когда мы созванивались в его длительных деловых командировках.

Он знал, что всегда мог на меня положиться.

Я бы не задавала вопросов, не донимала пустой болтовнёй, не плакалась бы на какие-нибудь свои неурядицы.

Сейчас… сейчас меня хоть чуть-чуть утешала та мысль, что я не одна терплю потери в нашем противостоянии. Что ему тоже несладко.

Потому что перед звонком я почти ожидала, что в экран влезет эта беловолосая дрянь Кристина со своими надутыми губами и проворкует что-нибудь о том, что Константин занят.

Видимо, утешаться я сейчас должна была только этим — настолько далеко всё ещё не зашло.

Но ведь ещё не вечер, верно?..

— Я узнал об этом видео пять минут назад, — муж ослабил узел галстука. — Ровно пять минут назад, когда вышел из конференц-зала.

— Как это возможно? Видео появилось в сети ещё вчера.

— Марина, я пробыл в полёте двенадцать часов. Я приземлился сегодня утром и из-за накладок с рейсом отправился на встречу прямо из аэропорта. Я не вылезал из этой грёбаной встречи ровно до этого часа, поэтому не люби мне мозги!

Я даже вздрогнула от гнева, пропитавшего его голос.

Очевидно, переговоры действительно выжали из него всё. Он был голоден, зол и, очевидно растерян последними новостями. Тем более что видеозвонок организовал один из его помощников. Инициатива шла с той стороны.

Но разве это хоть что-нибудь меняло в сути случившегося?

— Не смей повышать на меня голос, — проговорила я сквозь зубы. — Объясни мне, как это всё понимать. Как понимать такие вот… выходки! Кость, ты мне скажи, бога ради, может, мы уже развелись, а ты новую женитьбу планируешь? И только я ещё не в курсе этих нововведений!

Муж послал мне по видео убийственный взгляд:

— Прекрати пороть чушь. А Петровой придётся ответить за то, что она натворила. Эти слова — её разбушевавшаяся фантазия.

— Вот, значит, как? — внутри у меня всё гудело от дикого гнева и непереносимого унижения. — Так ты, пожалуйста, приструни свою инициативную любовницу! Иначе она так разойдётся, что и замуж за тебя высочит без твоего ведома! И помни, Константин, у твоих детей тоже есть доступ к интернету. Посадить их на цепь, лишив общения с друзьями и отобрав у них все телефоны-планшеты, я не могу. Если они сподобятся узнать о твоих похождениях в сети, винить никого, кроме себя, ты не сможешь!

Я нажала кнопку завершения видеозвонка и захлопнула крышку ноутбука.

Он делает из меня дуру.

Как могло так случится, что он не в состоянии контролировать порывы своей наглой девки? Как она вообще позволяет себе подобное заявлять? И заявлять не кому-нибудь в приватной беседе, а вот так, в открытую, на весь мир?

Я продолжала дрожать от негодования, когда дети заскочили ко мне в спальню и попросили отпустить их на вечерние посиделки у речки.

Я едва успела отереть щёки от непрошенных слёз и сообщить им, что без охраны пусть даже и не надеются ни на какие прогулки.

Сегодняшний случай в кафе и разговор с бирюком Королёвым никак не могли настроить меня на приятное расположение духа. И никак не могли снизить мою подозрительность, скорее уж наоборот.

Сопровождать их вызвался самый молодой член нашей охранной команды, Тимур.

И дети убежали на свои посиделки очень вовремя.

Потому что теперь поговорить со мной жаждала мать.

— Мариночка, я видела по телевизору…

Она запнулась, и мне будто по сердцу ржавым, тупым ножом резануло.

Даже странно, что больше никто не позвонил. Раз уж даже матери это видео на глаза попалось, можно было бы ожидать, что кто-нибудь из друзей на него тоже наткнётся.

— Мам, тут не о чем говорить. Я видела тоже.

Уточнять обстоятельства, при которых я ознакомилась с видео, я, конечно, не стала.

— Я просто… я не представляю, как тебе сейчас должно быть тяжело.

— Думаю, не тяжелее, чем тебе, когда от нас отец уходил, — тихо возразила я, борясь с новыми слезами.

Мать вздохнула.

— Мариночка, ты не сравнивай. Это совершенно другое.

— Другое? Измена есть измена, ма.

— Да, но…

— Господи, ну не начнёшь же ты его опять защищать?

Глава 23

— Что это? — встревоженно отозвалась мать. — Мариночка, что это было?

— Понятия не имею, — пробормотала я, прислушиваясь к воцарившейся тишине.

Но сейчас от этой тишины веяло вовсе не уютом и спокойствием. Совсем даже наоборот.

— Мам, я пойду.

— Куда? Марин, да что у тебя там стряслось?

— Это я и собираюсь узнать. Позже перезвоню.

Я завершила звонок, закрыла ноутбук и отложила его на прикроватную тумбочку.

Ещё раз прислушалась.

Не было слышно ни суеты, ни разговоров. Охрана наша то ли спала, то ли чёрт знает чем занималась.

Я была далека от того, чтобы устраивать им за это выговор. Нет, мне просто делалось не по себе от отсутствия всякой реакции.

Схватив телефон, я покинула спальню. И только когда открыла дверь, услышала-таки голоса. Просто они звучали очень далеко и очень тихо. А добравшись до места происшествия, я ещё и поняла, почему.

Наша охрана во главе с её начальником — ещё более хмурым, чем обычно, Игорем Королёвым — топталась снаружи.

От сердца чуточку отлегло, но окончательно тревога не улеглась, потому что вид разлетевшегося вдребезги оконного стекла не мог настраивать на позитив.

Я осторожно приблизилась к окну коттеджной гостиной и выглянула наружу. Под подошвами тапок хрустели мелкие осколки, давя на нервы и вызывая новый приступ тревожности.

— Что произошло?

На меня с одинаковой настороженностью устремились три пары глаз.

— Кто-то разбил окно, — озвучил очевидное Королёв. — На территории около коттеджа пусто. Сейчас явится охрана туристической базы, и будем разбираться. Мне нужен доступ к записям с их видеокамер.

Я поёжилась. Внутри всё сковало невидимым льдом, а озабоченное лицо Королёва мне совсем не понравилось.

— Я пойду за детьми.

— Тимур их сейчас приведёт, — Королёв умудрился остановить меня одним лишь взглядом. — Марина Евгеньевна, я очень попрошу вас не разгонять лишнюю суету и не мешать нам делать своё дело.

— Разгонять лишнюю суету? — я на мгновение даже забыла, что собралась пререкаться с ним в присутствии его подчинённых. — Нам тут ни с того ни с сего окно размозжили, а мне следует забиться в дальний угол и ничего не предпринимать?

— Для того, чтобы что-то предпринимать, наняты мы, — со спокойствием удава напомнил Королёв. — Оставайтесь в доме. Детей сейчас приведут.

Я выпустила метафорический пар из ноздрей, но как ещё ему возразить, не придумала.

— Сообщите мне о своих успехах, как только появится хоть какая-нибудь информация, — потребовала я и потопала прочь.

— Как прикажете, — полетело мне в спину, и в хрипловатом баритоне мне почуялась едва слышимая издёвка.

Где Константин откопал такого самоуверенного охранника? Этот Королёв и со своим непосредственным работодателем в подобной манере общался?

Даша с Антоном оказались дома спустя пять минут — озадаченные и недовольные.

— Мам, ну там только-только костёр развели! — хныкали они. — И мы хотели через него перепрыгнуть, чтобы желание загадать!

— Ещё чего, — буркнула я, направляя их в ванную комнату мыть руки. — Если бы вы принялись через костёр прыгать, я бы потом вашего сопровождающего…

Закачивать свою фразу я не стала. Чувствовала, что от волнения, испуга и негодования могу лишнего наговорить. А детям совершенно не стоит демонстрировать такую вот несдержанность.

Откуда им знать, что мать измотана отнюдь не только происшествием с разбившимся окном…

Усадив их за ужин, я снова метнулась в гостиную, потому что заслышала голоса. Королёв и его подчинённые толклись вместе с двумя охранниками турбазы, изучая повреждения изнутри.

Мне пришлось набраться терпения и подождать, пока они закончат своё расследование.

Наконец отпустив охрану турбазы, Королёв заметил меня и, оставив своих ребят прибрать рассыпанное стекло, предоставил мне сухой доклад о происшествии.

— Хулиганы. Их засекли видеокамеры. Не из числа отдыхающих. Местные, очевидно. Из посёлка поблизости. Их уже ищут. Там менеджер мнётся на пороге коттеджа. Желает от лица руководства турбазы принести вам извинения за неудобство.

— И… вы уверены, что это просто хулиганьё?

— Всё указывает на это. Других версий пока не имеем.

Но его уверенный тон почему-то спокойствия мне не прибавил.

И пока я разговаривала с бледным менеджером, уверявшим, что ему очень жаль, что нас ждут бонусы в качестве извинений и такого больше не повторится, в моей голове уже оформилась мысль.

Вернувшись, я сообщила главе нашей охраны:

— Завтра мы уезжаем.

Королёв, верный своему стоическому образу, пускаться в расспросы не стал:

— Принято, — кивнул он. — Этой ночью перейдём на усиленное дежурство.

И вот эти слова немного меня успокоили. Настолько, что уложив детей и собрав чемоданы, ко сну я отходила уже почти без тревоги.

Глава 24

— Нет… нет, нет, нет, нет! Отпустите меня! Пустите-е-е!

В лёгких уже не осталось воздуха, а горло саднило и невыносимо першило от быстрого бега.

Охрана турбазы нагнала меня далеко за воротами. Я мчалась по дороге вслед давно канувшему в ночную темноту авто. Ничего вокруг не замечала, не соображала.

И только когда меня обогнала машина, притормозившая в нескольких метрах, оттуда выскочили люди в форме и попытались отвести меня в авто, чтобы вернуть на турбазу, я принялась вырываться.

Меня просили, меня уговаривали. Меня пытались успокоить и что-то мне втолковать.

Но я и слышать ничего не хотела.

Какие-то сволочи украли моих детей!

Моих! Детей!

Мне некогда слушать чьи-то объяснения! Мне нужно их отыскать!

Но потом случилось самое страшное. От пережитого шока и стресса в какой-то момент мой организм попросту отказал, и я потеряла сознание.

А очнулась уже на кушетке медицинского кабинета. Меня вернули на туристическую базу. Мне вкололи какое-то седативное.

Я попыталась встать, но меня удержали чьи-то руки.

В дверях толклись какие-то люди. Я никого из них не узнавала.

Голоса доходили до меня словно сквозь толщу воды, и пришлось очень сильно сосредоточиться, чтобы уловить смысл того, что мне говорили.

— Марина Евгеньевна, бога ради…

— Пожалуйста, поберегите себя

— Полиция уже выехала…

— Один из ваших охранников пришёл в себя и сумел дать показания…

— Их уже ищут. Их найдут.

— Костя… — прошелестела я, собираясь с силами. — Мне… нужен муж.

Гул над моей головой усилился.

— Марина Евгеньевна, не переживайте. С ним уже связались. Он вылетает первым же рейсом…

Я порывалась встать ещё несколько раз, но мне не позволили. К тому же, препарат делал своё коварное дело.

На время я снова отключилась от реальности. Но очнувшись во второй раз, ощутила, что в голове значительно прояснилось. Мысли перестали скатываться в омерзительно несуразный клубок. Но вот с выедавшим всё внутри страхом поделать ничего не смогла.

Почти свалившись с кушетки, поковыляла к двери.

За дверью дежурила молоденькая медсестра. При виде меня она выскочила из креселка, в котором сидела, листая что-то в своём телефоне.

— Марина Евгеньевна, слава богу, вы очнулись. У нас есть новости! Пойдёмте, пойдёмте! Я вам помогу.

Она подхватила меня под локоть и повела куда-то по коридору.

А я, обессиленная подвигом сползти с кушетки и куда-то идти, могла только, сцепив зубы, идти туда, куда меня вели, ухватившись за слово «новости».

В освещённой предвечерним солнцем просторной комнате, предназначения которой я не знала, собрался целый штаб.

Господи, сколько времени я провела в отключке?..

Осознание, что я, видимо, провалялась бревном большую половину дня, подвело меня к порогу паники. Неужели они ещё что-то кололи, чтобы я никого от дела не отвлекала.

И я там валялась, пока мои дети…

Да я их всех на куски разорву! Засужу!

— Марина Евгеньевна…

Мужчины принялись вскакивать со своих мест за столом. А ко мне подошёл невысокий лысеющий брюнет и взял мою ледяную руку в свои.

Только много позже мне объяснили, то со мной говорил владелец туристической базы.

Возможно, он мне даже представился, но я… я не помнила. Я ждала новостей.

— Вы присаживайтесь. Принесите, кто-нибудь, воды или чаю! — бросил он через плечо и вновь повернулся ко мне. — Послушайте меня внимательно, Марина Евгеньевна. Ваших детей нашли. Их отыскали. Нам передали информацию буквально минут десять назад.

— О… отыскали?..

Мой голос едва слышен. Меня начинает трусить.

Потому что я не понимаю, как он может так жестоко со мной обращаться? Как он может всё это мне говорить, не уточняя…

А сама выговорить этот вопрос не могу. Как будто дар речи отнялся и язык навсегда онемел.

— Отыскали, — кивает брюнет и ещё крепче сжимает мою руку, а мне в этом чудится недобрый знак.

Почему он так сильно стискивает мои пальцы? Пытается сил мне придать, прежде чем скажет…

— Отыскали сначала авто, на котором их увезли. В нескольких километрах от нашей туристической базы. Ребята из органов сработали чётко, но, правда, не без помощи со стороны.

Мне кажется, если он помедлит всего хоть секунду, я просто умру.

— Даша и Антон пытались отыскать путь обратно. Но там густая лесополоса, и они по тропике сначала пошли не туда. Немножечко заплутали. Но там уже наши ребята их отыскали.

— Они… — меня уже просто колотит, — с ними… они…

— Они в полном порядке, Марина Евгеньевна, — словно только сейчас спохватился брюнет. — Ни царапинки! Медики на месте их осмотрели. И опросили. Они напуганы, конечно, немного. Но угрозы для жизни нет никакой. Господи, простите, ради бога, что я не сразу… Я, понимаете, сам так переволновался, что не сообразил, с чего надо было начать.