Предатель. Ты променял меня на бывшую

Глава 1

Звук поворачивающегося ключа в замке громко раздается в ночной тишине.

Сердце подскакивает в груди. Я дергаюсь и чуть не роняю на пол пузырек валерьянки.

Наконец-то! Но где, черт возьми, он был все это время?

Напряженно оборачиваюсь, нервно сжимая пальцы.

Вижу, как в дверном проеме появляется силуэт моего мужа. Он выглядит… странно.

Нет, одет нормально, красив, как всегда элегантен и опрятен, но черты лица словно заострились, и что-то в его взгляде меня пугает.

— Где ты был, Юра? — сердце в груди сжимается от тревоги.

— Я же сказал тебе идти спать, — произносит он.

Зло произносит, раздраженно, грубо.

И по тому, как он едва заметно растягивает гласные, я сразу же понимаю — он пьян. Нет, не сильно. Слегка. Но он пьет очень редко. На моей памяти это было всего раза три за все время.

Кто этот человек? Я не узнаю его, и от этого внутри что-то сжимается.

Мой Юра никогда не разговаривает со мной в таком тоне, не игнорирует звонки, не пьет и не уходит не пойми куда на ночь глядя.

Что вообще происходит?

На уровне интуиции я уже понимаю, что происходит что-то плохое, вот только разум пока не осознает, что именно.

— Ты на что-то сердишься? Что я сделала? — шепчу я, нервно комкая в руках пояс от халата.

Вдруг я его обидела какой-то неосторожной фразой, а сама и не заметила? Нет, он не из обидчивых, но кто его знает?

— ………! — муж вдруг вцепляется пальцами в волосы, а его лицо искажает гримаса ярости. — Твою ж мать!

Он с разворота ударяет кулаком по стене.

Я в ужасе смотрю на оставшийся на белоснежной штукатурке кровавый след.

Сердце готово выпрыгнуть из груди. Вот рту пересыхает.

Боже, что случилось?!

— Юр…

Надо, наверное, достать лед из морозилки. Ему же больно… Но я не решаюсь даже пошевелиться.

Не знаю, то ли подойти к нему и обнять, то ли, наоборот, держаться подальше. Первый раз такая фигня.

Пульс стучит в ушах набатом. Тум-тум-тум.

Он поворачивается и смотрит на меня. Очень пристально. Глаза у него горят каким-то безумным блеском.

Мне становится жутко. Даже мурашки по коже бегут. Ощущение, как будто это не мой муж.

Он дышит тяжело и рвано, а зрачки у него словно бы слегка расширены. Или это из-за полутьмы в гостиной?..

— Мил… я…

Я боюсь того, что он сейчас скажет. Мне так страшно, что даже во рту появляется горький привкус. Внутри все тревожно сжимается.

Нет! Нет! Пожалуйста! Не говори ничего!

Время словно останавливается. Я не свожу взгляда с его мрачного лица, как завороженная.

Он сейчас очень красивый. Черты лица такие четкие, чуть отросшая щетина ему очень идет, густые брови и морщинка между ними, глаза горят словно в лихорадке.

Молчи, прошу тебя! Не рушь мой мир!

— Я люблю другую женщину.

……

Становится так тихо, что я слышу, как рядом пищит комар. Откуда он здесь? У нас же противомоскитные сетки на окнах...

Бред какой-то!

Я зажмуриваюсь.

Нет! Нет! Нет!

Я не верю!

Все это происходит не со мной.

Юра не сводит с меня глаз. Он явно ждет какую-то реакцию.

Что я должна сделать?

Начать кричать? Плакать? Крушить все вокруг? Устроить истерику?

Почему-то не хочется все это делать. Я просто молчу.

Я неправильно реагирую, да?

Надо, наверное, что-то сказать.

— Классно че. Поздравляю.

Нет, наверное, надо было сказать что-то другое. Вот только что именно, я не знаю.

Пусто в голове. Я оказалась не готова.

Пытаюсь собрать в кучу расползающиеся мысли.

Я-то, дура, думала, что он меня любит. А оказывается не меня.

Да что там — я в этом была уверена. У нас ведь не так как у других. С нами такого не могло произойти.

Это другие мужья изменяют женам. Мой — не такой.

Сюрприз, блин!

— Я не хочу тебе врать. Не хочу пачкать наш брак ложью.

Пачкать?

Пачкать?!.

— Не хочешь пачкать, поэтому ты решил его разрушить? Интересное решение.

Нет, я просто не верю, что это происходит!

Мне сейчас даже не больно. Просто потому, что это неправда. Тут какая-то ошибка.

Такая слабость в коленях, нужно присесть.

Глава 2

Он любит нас обеих! Причем по-разному! Охренеть!

Я плюхаюсь на диван.

— Ну класс! Может, гарем заведешь? Составим расписание? — у меня начинается нервный истерический смех.

— Мне жаль. Я не хотел.

— Да уж! Еще бы ты хотел!

— Я пытался с этим бороться. Но у меня не получается. Я не знаю, что делать.

— Ты пытался бороться? — тупо повторяю я.

— Да, пытался, — он трет лицо ладонями, вздыхает. — Я думал, вдруг смогу. Старался справиться один. Но я не справляюсь. И продолжать так, как сейчас, уже невозможно. Я в тупике, Мил. Мне нужна твоя помощь.

— Это какая же? Что ты от меня ждешь, Юр? Отпущения грехов? Чтобы я сказала “Ну ничего, со всеми бывает”?

— Я не вижу выхода, — он морщит лоб. — Я хочу, чтобы ты помогла мне его найти.

— Выход там! — машу я рукой в сторону входной двери.

— Очень остроумно, Мил. Но мне сейчас не до шуток.

— А я и не шучу. Или должна уйти я?

— Давай притормозим немного. Я понимаю, что ты расстроена.

— Расстроена? Расстроена, ………? — я перехожу на крик.

Тут же на автомате пугаюсь, что разбужу ребенка. А нет, он же у бабушки! Боже…

— Слушай, много раз я просил у тебя помощи за все время нашего брака?

Задумываюсь. Что-то вообще такого не помню. Но что это значит?

— Я не пойму, чего ты от меня ждешь! Что я должна сделать? Проявить понимание? Погладить тебе рубашку, в которой ты пойдешь к ней на свидание? Или может, приготовить ей еще одну комнату в нашем доме?

— Слушай, я понимаю твой сарказм. Мне тоже больно и тошно от всего этого.

Нет, ну вы поглядите на этого страдальца! Ему тоже больно!

— Да неужели! С чего это тебе больно? Разве это тебе изменяет жена?

Он качает головой. Смотрит исподлобья.

— Мне больно от того, что я причиняю боль тебе. Мил, мы с тобой знакомы одиннадцать лет. Ты мне родной человек. У нас сын. Думаешь, я хочу делать тебе больно? Я сейчас чувствую себя как самый настоящий подлец.

— Ты правильно чувствуешь! Ты — он и есть, Юра!

— Да? Черт. А я так хотел не потерять порядочность и человечность.

Чего? Он серьезно?

Я вскакиваю и начинаю ходить по комнате туда-сюда.

— О какой порядочности ты говоришь? Ты мне сказал, у тебя другая! Более того, ты не просто с ней ахаешься, ты ее любишь! — вновь кричу я.

— Было бы лучше, если бы я не сказал и обманывал тебя за твоей спиной? Приходил к тебе от нее? Делал вид, что ничего не происходит?

— Нет! Было бы лучше, если бы ты любил только свою жену!

Внутри словно огнем жжет. Как же так? Как?! Ведь он же любил меня! Не верю я, что можно влюбиться в кого-то, если ты любишь свою жену!

Он зажмуривается и сжимает пальцами переносицу. Вздыхает.

— Так получилось. Я никак не могу перестать о ней думать, понимаешь? Я бы и рад как-то это прекратить, но не могу. Это неправильно, Мил. Быть рядом с тобой, а думать о другой. И продолжать делать вид, что все в порядке. Улыбаться как обычно. Это двулично. Это мерзко. Я не хочу так с тобой.

Мне так больно, что даже дышать тяжело. Сжалось все внутри в огромный тугой болезненный узел.

— Ну так вали к ней! — кричу я. — Проваливай!

— У нас семья. Я не хочу все ломать.

Я просто в шоке!

Он считает, что я на все закрою глаза что ли? И мы продолжим дальше жить вместе как ни в чем ни бывало?

— Ты хочешь и рыбку съесть и… на елку влезть! Кажется, это так называется!

— Это не прихоть, Мил. Я правда больше не могу. Скрывать вот это все. От самого себя противно.

— Ты на меня это зачем вылил, Юр? Не пойму никак. Чтобы тебе легче стало? Совесть свою облегчить? Ну, как ощущения? Полегчало?

— Не очень. Но ты же всегда говорила, что лучше горькая правда. Мы договаривались, помнишь?

Договаривались, да. Было дело. Вот только, что мне теперь делать с этой правдой?

— Ты решил на меня ответственность переложить, да? Вот, Мила, ты теперь все знаешь. Лопай — не обляпайся! Делай с этим, что хочешь! Так?

— Нет. Смысл не в этом. Когда это я ответственность на кого-то перекладывал? — хмурится он.

Верно, не перекладывал.

— Тогда что? Ты ждешь, пока я предложу тебе развод? Самому духу не хватает, что ли?

— Нет.

— Что “нет”? Юр! У нас ребенок! Ты о нем подумал?

— Конечно. Я всегда о вас думаю. И о Теме, и о тебе.

Ах ты сволочь! Вот это прям реальное лицемерие!

— И когда с этой твоей шалавой в постели кувыркаешься, тоже о нас думаешь? — шиплю я.

Глава 3

Звиздец.

Такого поворота я вообще не ожидала.

Пытаюсь осмыслить услышанное.

Я ничего не знаю о его бывших. Нет, я знаю, что он с кем-то встречался до меня, но никаких подробностей Юра никогда мне не рассказывал.

С его точки зрения, обсуждать подробности предыдущих отношений не экологично. Я никогда на этом не настаивала, так как и сама не хотела ничего знать. Ну а мне и рассказывать было нечего.

Поэтому сейчас его заявление ставит меня в тупик.

— Юр, ты охренел? Я тоже в школе была влюблена в Вадика из параллельного класса, а в детском саду в Петьку, так что теперь? Это же было хрен знает когда! Мы тогда были детьми, а сейчас — взрослые люди!

Он молчит. Смотрит в пол и молчит.

Ну офигеть!

— Шевцов, ты нормальный вообще? Ты надо мной прикалываешься что ли? Ну какая школьная любовь? Ты в детство впал? Головой ударился?

Мне сейчас кажется, что все это — глупая шутка. Я-то думала, он всерьез, а он мне такую фигню выдает. “Влюблен со школы”! Какой бред!

— Тебе сложно это понять, Эмилия.

— Сложно понять? Да я не собираюсь это понимать! Это какой-то абсурд, Юр! Ты серьезно сейчас ставишь под угрозу нашу семью из-за какой-то старой школьной любви? Я просто в шоке! Я не верю! Не верю!

— И тем не менее это так. Да, наверное, это глупо. И да, скорее всего, я об этом пожалею. Но сейчас ситуация такая, какая есть. Я и сам не знал, что так получится. Но когда ее увидел…

— Где ты ее увидел? В “Одноклассниках” что ли? — фыркаю я. — Почему именно сейчас? Спустя столько времени?

— Она была замужем, жила за границей. Мы не общались. Недавно развелась и вернулась в город.

— Вернулась и сразу тебе звонить, да? — усмехаюсь я, а в душе такое отчаяние, что хоть свет туши.

— У нее тут нет никого больше. Помочь попросила с одним вопросом. Ну и понеслась…

Ах ты ж блин! Вот же сука!

Наверняка тот вопрос был просто надуманным предлогом. Хотела с бывшим встретиться! Надо же куда-то пристроить свой разведенный зад.

Ну, конечно! Юра — мужик на загляденье! Красив, статен, умен, воспитан, благороден, компанию свою открыл, успешно ведет бизнес, при деньгах. Зачем еще кого-то искать?

А то, что у него семья, так кого это волнует? Жена ведь не стенка — подвинуть можно! Так ведь?

Не думаю, что Юра скрыл, что женат. Это не в его стиле.

Коза драная!

— Так значит, ты променял меня на бывшую, — качаю я головой, вновь плюхаясь на диван.

— Я не менял. Мила… блин! Увидел ее и… такое внутри началось, что с ума стал сходить! Словно гранату в груди разорвали. Я думал, что давно забыл ее. Был уверен, что перевернул страницу. Не вспоминал даже. Столько лет прошло. А тут… — зарывается пальцами в волосы. — Черт! Не знаю я, Мил! Не знаю, как с этим справиться! Я словно в прошлое вернулся, все эти эмоции, чувства снова такие яркие! Все насыщенное, интенсивное! Краски другие!

Звиздец.

Сердце словно в мясорубке проворачивают.

— А со мной, значит, все тускло да? Приелось, скучно, серо, блекло? — понятливо киваю я.

Молчит.

Блеск!

Как же больно!

— Юр, вот чего тебе не хватает, а? Я что, плохо выгляжу? Не слежу за собой? Не даю? Плохая хозяйка? Ты ведь знаешь, эмоции только поначалу бьют фонтаном, а потом люди привыкают друг к другу и начинается быт и рутина. Что ты как маленький?

— Я же тебя ни в чем не упрекаю. Не говорю, что меня что-то не устраивает. Меня все устраивает. Ты отличная жена, Мил. Красивая женщина. Хорошая мать.

— Тогда что?

— Да дело не в тебе! Понимаешь? Не в тебе! Во мне! Проблема во мне, не занимайся самокопанием. С тобой все в порядке. Я тебя безумно уважаю и люблю. Клянусь! Но там другое, понимаешь? Я не знаю, как это объяснить. Это очень старые чувства, которые во мне все это время дремали где-то глубоко. Я думал, они умерли давно, а они просто спали. И стоило мне ее увидеть, как они вдруг проснулись, вспыхнули как пожар, и теперь сводят меня с ума!

Я закрываю лицо руками.

В горле такой огромный удушающий ком, что ни вдохнуть, ни сглотнуть. В груди вообще пыточная какая-то.

— Ну, значит, иди к ней, Юр. Раз там такая любоффф… что же я могу поделать? Жить со мной и встречаться с ней точно не получится, — слова даются мне с трудом.

— Думаешь, я прошу у тебя официальное разрешение на то, чтобы завести любовницу? — горько усмехается он.

— Очень на это похоже.

— Нет. Мне не нужно такое разрешение. И даже если бы ты его дала, я бы им не воспользовался. Это дурдом какой-то.

— Тогда что? Что, блин? Что, твою мать, ты от меня хочешь?! — вновь срываюсь я.

— Я не знаю. Не знаю. Может, давай пойдем к психологу? Семейному, который для пар?

Глава 4

Я произношу это ужасное слово, и мне самой становится страшно.

Боги, я ведь никогда не думала, что это меня коснется. Разводятся другие — подруги, родственники, знакомые, но не я!

Мои родители всю жизнь прожили вместе, душа в душу. Именно они дали мне пример того, какой должна быть семейная жизнь! Я всегда смотрела на них и думала о том, что и у меня будет также.

Ведь по-другому и нельзя! Только вместе всегда, только вечная любовь и безоговорочное доверие. Иначе зачем заводить семью?

Нет, я не наивная дурочка, и знаю, что существуют измены, предательства и неверные супруги. Но ведь это все о каких-то других семьях! Не о нашей. У нас все по-другому.

Я отстраненно сижу на диване в гостиной, пока Юра собирает свои вещи. Когда за ним захлопывается входная дверь, внутри все вздрагивает и сжимается.

Как мы дошли до этого?..

Уфф… если скажу, что я ничего не замечала в последнее время, это будет неправда. Он действительно вел себя странно. Были “звоночки”, но я к ним не прислушалась.

Он часто в кем-то переписывался. При этом телефон постоянно держал при себе. Это было странно.

Раньше он оставлял его повсюду. На столе, кресле, кровати, тумбочке. Я даже пару раз его роняла, перестилая плед на диване.

В последнее же время он вечно был или в его руке, или в кармане.

А еще он стал каким-то рассеянным и словно бы отстраненным.

Замечала ли я это? Конечно. Но он отвечал, что в фирме много проблем, и у него голова занята делами.

И я верила. Такое ведь вполне возможно. Знаю, что конкуренты не дремлют и надо всегда быть на шаг впереди, иначе обскачут в момент.

А, возможно, я просто не хотела допускать мысли о том, что дело может быть в чем-то другом? Не хотела подобными предположениями разрушать свой маленький уютный розовый мирок, в котором у нас все хорошо.

Но один раз я не выдержала.

Помню, мы сидели вместе на диване и смотрели фильм. И несколько раз за это время он отвлекался на то, чтобы ответить на сообщения. И это в девять вечера.

Тогда я спросила.

Я обычно не задавала такие вопросы. Ну не принято у нас заглядывать в телефон друг к другу. Хотя мы оба знаем пароль — он у нас одинаковый.

И тем не менее, никто никуда не лазал. Это вроде как признак недоверия, а у нас в семье ему не место. Мы ведь доверяем друг другу.

Но в тот вечер я решилась спросить. В конце концов, это было уже не первое сообщение за вечер от этого странного контакта.

Да, я бросила пару раз украдкой взгляд на экран, признаю. Первый раз случайно и без задней мысли, а потом уже нарочно.

И там просто номер, без имени. Аватар толком не разглядеть — слишком мелкий, но похож на женский. Ну, странно же, да? Почему не подписать контакт, если ты с ним постоянно переписываешься?

— Кто тебе пишет?

— Да так, по работе, — сухо ответил мой муж, убирая телефон в карман.

Теперь-то я знаю, кто это был. И никакая это была не работа.

Если бы я тогда прислушалась к своим ощущениям, к своей интуиции, сейчас для меня его признание не было бы таким неожиданным.

И что? Смогла бы я что-то изменить?

Иду на кухню и наливаю стакан воды. Пью его до дна в попытке избавиться от сухости во рту.

Что же мне теперь делать?

Нет, я не пропаду. У меня есть работа. Я, конечно, не бог весть сколько зарабатываю, но на жизнь нам с Темой хватит. Да и я не думаю, что Юра оставит нас без денег, он не такой.

Ага, не такой. Ты, Мила, и про другую женщину тоже думала, что он не такой, а что в итоге?

У нас есть общее имущество, нажитое в браке, так что с голой задницей и на улице я точно не останусь. Но дело не в этом.

Как я буду жить без половины своей души? Без половины сердца?

Я провожу взглядом по нашей уютной кухне. Мы все тут делали вместе. Помню как мы до хрипоты спорили по поводу плитки для кухонного фартука.

Юра ничего не оставлял без своего контроля и хотел тоже лично во всем участвовать. И мне нравилось это. Нравилась его включенность.

Наверное, если бы он сказал: “Да мне пофиг, бери какую хочешь”, я бы расстроилась. Потому что я хотела, чтобы нам обоим все нравилось.

Этот дом — наше общее уютное гнездышко, где должно быть тепло, красиво и хорошо. Куда приходишь после сложного и напряженного дня. Где расслабляешься и отдыхаешь душой и телом.

Поэтому мне нравилось, что у него было свое мнение, даже если оно отличалось от моего. Нравилось, что для него это тоже важно. Нравилось, что ему не наплевать.

И к чему это все было?

Я смотрю на эту самую плитку и чувствую, как по лицу текут слезы.

Теперь Юре пофиг на плитку. Пофиг на наш дом. Пофиг на свою семью.

Он не с нами. Больше нет.

Глава 5

Первая ночь без мужа проходит ужасно. Я просто не могу спать одна.

Кровать слишком большая и пустая. Подушка рядом все еще хранит запах его парфюма. И от мысли о том, где он сейчас спит, я тихонько подвываю.

Слезы то перестают, то текут с новой силой. Внутри все крутит.

Я беру подушку и плед, и иду спать на диван в гостиной. Но мысли не дают уснуть и тут. Лишь под утро удается слегка поспать, да и то сон поверхностный и тревожный.

Утром на меня из зеркала смотрит чудовище. Умываюсь холодной водой, а потом достаю лед из морозилки и прикладываю к опухшим глазам. Не знаю, поможет ли.

В горло ничего не лезет. От попытки проглотить хоть кусочек, желудок протестующе сжимается. Пью только кофе.

На душе такая тоска, что вообще ничего не хочется. Я не знаю, как себя собрать.

Но мне нельзя раскисать. Я ведь не одна, у меня ребенок.

Нужно ехать к маме и забрать Темку.

Мы периодически отвозим его на выходные к моим или Юриным родителям, чтобы он пообщался с бабушками и дедушками.

Обычно муж забирает его в воскресенье вечером, но я решаю не ждать до вечера.

Мне ведь придется самой ребенку все объяснять, да?

Козел, и это на меня повесил! Может, пусть сам едет, забирает и объясняет?

Нет, лучше я. Пошел он! И без него справлюсь! Он, наверное, со своей школьной шалавой время проводит. Мы ему теперь не интересны.

Когда подъезжаю к дому родителей, внутри все сжимается. То еще предстоит объяснение!

— Ой, Мила! А мы только оделись и хотели в парк идти… — говорит мама, открывая мне дверь. — Что же ты не предупредила, что раньше заедете… Ой! Ну-ка зайди! Что это с тобой? Плакала? Мил, случилось что? — тут же пугается она.

— Мама! — меня тут же обхватывают тоненькие детские ручки.

Я тоже обнимаю своего малыша, наклоняю и утыкаясь носом в макушку.

Вот оно — мое счастье, ради которого стоит жить.

— Мы сейчас поедем домой? — заглядывает мне в лицо сын. — Я думал, папа вечером заедет… Мы хотели на качелях покататься!

— Тем, с дедушкой идите, покатайтесь, — тут же ориентируется моя мама, а нам с твоей мамой нужно поговорить. Да, ведь, Мил? Пусть идут?

— Да, — киваю я, вымученно улыбаясь.

В коридоре появляется мой отец. Он бросает на меня быстрый внимательный взгляд и говорит:

— Конечно. Тем, только мячик еще возьмем. А то вдруг нам с тобой надоест на качелях качаться?

— Да! Точно! Будем играть в футбол! Меня папа научил, так что я умею. Папа лучше всех играет! Дедушка, а ты за какую команду болеешь?

Тема с моим папой выходят из квартиры, а мама тащит меня на кухню.

— Что? — тут же вцепляется она в меня цепким взглядом.

— Мы с Юрой разводимся, мам, — вздыхаю я, стараясь держать себя в руках и не зарыдать от боли и отчаяния.

Произносить это вслух оказывается очень нелегко. И я уже чувствую, как помимо воли горло сжимает колючий болезненный ком.

— Ох! — мама всплескивает руками и прижимает их груди. — Батюшки! Как же так?

— Ну, вот так.

— Эмилия, у вас же ребенок! Темка — он же маленький еще! Ему папа нужен и мама! Одумайся!

— Да, мам, дело не во мне, — прижимаю я руку ко лбу.

Горячий какой-то. Может, у меня температура?

— Ох, Юра что ли решил развестись? — она вновь хватается за сердце. — Но мужики же редко первыми хотят развода! Неужели, довела ты его?

— Нет, мам, развод потребовала я.

— Ничего не понимаю! Ты с ума сошла, что ли? Он же у тебя не муж, а золото! Такого специально будешь искать — не найдешь! Что стряслось-то у вас?

— Юра любит другую, — говорю я, а у самой сердце сжимается от боли.

— Ох! — мама плюхается на кухонную табуретку.

Какое-то время сидит и молча хлопает глазами, пытаясь осознать услышанное.

— Да с чего ты взяла-то? Не верю я в это! Юра не такой! Я его хорошо знаю, он мне как сын. Он очень хороший и ответственный. Он не будет такой ерундой заниматься!

Я молчу. Не потому, что мне нечего сказать, а просто горло так сдавило, что и слова вымолвить не могу.

— Слушай, тебе, наверное, какие-то “доброжелатели” на него наговорили, да? Подружки? Вон, Валя твоя, скорее всего. Не зря она мне никогда не нравилась. Давно на Юру твоего глаз положила. Небось, к рукам его прибрать хочет, вот и навесила тебе лапши на уши, а ты и поверила, да?

— Нет, мам. Валя тут не причем. Юра сам мне это сказал, — шепчу я.

— Что, что сказал-то? — не верит мама.

— Что он любит другую.

— Ох, батюшки! — мама вновь всплескивает руками. — Слушай, у мужиков такое бывает. Особенно в среднем возрасте. Юре-то только тридцать четыре, но, может, просто раньше у него этот кризис начался, а? Они часто на каких-нибудь молодух западают. Эти дураки так стремятся избежать старения, доказать себе, что они еще ого-го!

Глава 6

— Мам, а где папа? — спрашивает Тема, когда мы с ним заходим в дом.

Папа где-то со своей новой, вернее старой, шалавой, а мы с тобой теперь сами по себе, малыш.

Но, конечно, я так не отвечаю. Но как, черт побери, вообще нужно сообщать детям подобные вещи?

Вновь проскакивает мысль о том, что пусть бы Юра сам и объяснял, но я сейчас так на него зла и обижена, что слабо представляю себе, как придумывать объяснения его отсутствию.

Какого хрена? Не собираюсь я его прикрывать!

Я подхожу к сыну и присаживаюсь напротив на корточки.

— Папа теперь будет жить отдельно, Тем, — начинаю я. — Так бывает, что взрослые не могут жить вместе по разным взрослым причинам. Главное, знай, что мы оба тебя любим по-прежнему. И, конечно, ты будешь видеться с папой. Мы обязательно с ним обсудим и решим, в какие именно дни, и…

— Что значит отдельно? — хмурится он. — В другом доме?

— Да, в другом доме.

— Это потому, что я забываю убирать игрушки? Папа сердится на меня? — его глаза тут же наполняются слезами.

Боги!

— Конечно, нет! Нет! Тем, послушай, ты тут вообще не причем, понимаешь? Дело совсем не в тебе! — горячо заверяю я его, глядя в глаза.

— Тогда почему? Ты сделала что-то не так? — слезы уже пролились и теперь катятся по его круглым щечкам.

— Нет, солнышко. Просто так бывает в жизни. Я знаю, что тебе грустно. Мне тоже.

Я прижимаю его к себе крепко-крепко.

У меня и самой слезы щиплют глаза, но я держусь изо всех сил, чтобы не заплакать перед ребенком.

— Мы с тобой можем поиграть вместе в машинки, хочешь? — предлагаю я.

— Нет. Ты ничего не понимаешь в машинках, — бурчит он.

— Может, тогда почитаем книжку? Ну, помнишь ту, про муравьишку?

— Нет.

— А что ты хочешь? Мультики?

— Я хочу к папе! Почему он меня не забрал? Он ведь должен был! Я его ждал, а не тебя! — топает ножкой Тема и убегает в свою комнату.

Сердце кровью обливается.

У Темы сейчас такой период, когда он ходит за Юрой хвостиком. Первый три года он общался, по большей части, со мной. С мужем тоже, но все же я была у него на первом месте.

Сейчас же очень тянется к отцу.

Что же ты натворил, Юра?..

Я иду следом за сыном в детскую. Обнимаю его, мы немного разговариваем, снова обнимаемся, и собираем вместе лего. К счастью, он пока в таком возрасте, когда дети быстро отходят.

Но вот что будет, когда он в полной мере осознает то, что происходит, я не знаю.

Я иду на кухню готовить ужин, пока ребенок занят лего. Есть не хочется совершенно, но ведь я же не одна. Да и дурной пример показывать нельзя. Буду стараться вести себя как обычно.

Я тру морковку, когда вдруг слышу звук поворачивающегося ключа в замке.

Это Юра!

Вылетаю в прихожую с колотящимся у горла сердцем.

Во-первых, какого хрена он просто открывает дверь своим ключом?

А во-вторых… он же от нее, да?..

Жадно вглядываюсь в его лицо. Он бросает на меня мрачный взгляд.

— Что за фигня, Мила?

Что? Совсем уже? Он еще собрался мне что-то предъявлять?

— В чем дело? — не понимаю я. — Это я у тебя собиралась спросить! Как ты смеешь теперь просто приходить сюда?

— Это вообще-то и мой дом, — холодно отрезает он. — Я приехал к твоим родителям забрать Тему, а ты это уже сделала. И мне ничего не сказала. Почему?

— Я забрала своего ребенка от своих родителей! В чем дело? Ты же теперь все! Любишь другую!

— И что? Я от этого не перестал быть отцом своему сыну. Нам нужно с ним поговорить и все ему объяснить.

— Я уже объяснила, — отвечаю я ему, ощущая внутри странное чувство удовлетворения от того, как меняется выражение его лица.

Да! Вот так! Справилась без тебя. И дальше буду справляться. А ты иди, развлекайся! У тебя же там любофф! А с ребенком я сама разберусь!

— Что ты сделала?! — рычит он. — Охренела?

— Что?! — я даже задыхаюсь от возмущения.

— Ты решила мне отомстить через ребенка? Будешь теперь его настраивать против меня? Не ожидал от тебя такого, Мила, — качает он головой. — Считаешь, для него так будет лучше? Или ты только о своих обидках думаешь?

Что? Да он совсем, что ли?..

— Я не собиралась этого делать! И ничего плохого ему о тебе не сказала! Я не враг своему ребенку!

— Тогда почему забрала его раньше времени и все рассказала? Разве не для того, чтобы успеть первой? — его глаза сверкают злостью.

— Откуда я знаю, помнишь ли ты вообще о том, что его нужно забрать, или ты там слишком занят важными и интересными делами со своей новой старой любовью?

Глава 7

Два месяца спустя

— Прошу! — Юра открывает мне дверь, и я выхожу на улицу.

Мы развелись очень мирно и быстро. Ни споров по поводу имущества, ни разногласий по поводу ребенка.

Наверное, со стороны мы выглядели как образцовая супружеская пара. Пара, которая разводится.

И вот — процесс завершен, а нас попросили подождать несколько минут, пока дооформят все документы.

Мы решаем подождать на улице, благо погода теплая.

Стоим на крыльце, смотрим друг на друга.

— Хорошо выглядишь, — говорит мой, теперь уже бывший, муж.

Сердце болезненно сжимается.

Я старалась. Говорила себе, что стараюсь для себя, но это неправда. Самообман. Я для него старалась.

Потратила почти два часа, собираясь сегодня перед выходом из дома. Хотелось выглядеть хорошо. Скрыть под аккуратным макияжем следы от слез и сегодняшней бессонной ночи.

В принципе, удалось. Выгляжу я неплохо. Даже, наверное, можно сказать, что я сегодня красивая.

На мне романтичное летнее платье, босоножки без каблука, легкая небрежная укладка, новый свежий аромат.

Я сменила цвет волос, покрасив свои русые волосы в решительный блонд, записалась в фитнес-клуб, и даже сделала какие-то “волшебные” укольчики у косметолога, чтобы увлажнить кожу и выглядеть еще лучше.

Мне тридцать. Молодость не вечна, а я хочу выглядеть на все сто. Потому что я… я теперь одна. Свободная женщина. А жизнь ведь продолжается. Может, встречу еще кого…

Ой, да кому я вру? Сама себе. Неправда это все. Не в этом причина всех этих перемен.

Я не хочу, чтобы Юра видел, как мне на самом деле плохо. Не хочу унижаться, показывая ему, как я без него страдаю.

А еще это какое-то детское желание напомнить ему, какая я красивая, и показать, кого он потерял.

Глупо, да, но… Хочу, чтобы он пожалел, засомневался…

Блин! Да, я его еще не отпустила внутри.

Как можно взять и разлюбить за два месяца человека, которого любила одиннадцать лет? Я лично не могу.

— Спасибо. Ты тоже, — якобы равнодушно бросаю я.

Он прекрасно выглядит. Аккуратен, элегантен, идеально подстрижен, я чувствую запах моего любимого парфюма, который я ему покупала.

Галстук, правда, незнакомый. У него много галстуков, могла и забыть. Но вот этот вообще не помню.

Подарок?

В животе сжимается болезненный узел.

Наверняка, эту сучка ему его подарила! Зуб даю!

Но у нее хороший вкус. Красивый галстук. Да и мужика она себе хорошего выбрала. Стерва.

Юра выглядит свежо. Не похудел, не осунулся.

Вот уж кто точно не плачет по ночам!

Да и зачем ему плакать? Думаю, ночами он занят чем поинтересней…

От мысли об этом сердце вновь болезненно сжимается. Пока я реву в подушку, лежа в пустой постели, он там…

Чувствую, как горло перехватывает. Нет-нет! Только не плакать сейчас! Какой позор! Нужно держаться, ни за что не покажу ему свою слабость!

Юра не сводит с меня испытывающего взгляда.

А я не могу смотреть ему в глаза!

Не знаю почему. Как будто это я в чем-то виновата перед ним, а не он! Это он должен отводить взгляд, а не я!

Но отвожу почему-то я. Мне сложно на него смотреть. Слишко больно. Он ведь такой родной, до боли любимый!

Стоит сейчас рядом, а будто тысяча километров между нами! Словно пропасть, на одном берегу я, а на другом он. Не могу поверить, что нет больше нас!

Как? Как это возможно?

Я столько раз прижималась к его плечу, трогала его волосы, гладила по лицу, да на нем места нет неперецелованного!

А он сейчас стоит словно чужой!

Как будто это не я варила ему кофе по утрам, как будто это не он успокаивал и убаюкивал меня в объятиях, когда умерла наша кошка, как будто это не мы разговаривали ночами о всякой ерунде, сидя на кухне.

Мы столько всего вместе пережили — и хорошее, и плохое. И радостное, и грустное. Всегда поддерживали друг друга. Всегда были вместе.

А сейчас будто и не было ничего этого. Это так странно.

Невозможность прикоснуться, взять за руку…

Глава 8

Ни фига себе!

Быстро перевожу взгляд на Юру, который тоже замечает приближающуюся к нам женщину. По его изменившемуся лицу и недовольно нахмуренным бровям понимаю, что моя догадка верна.

Это она и есть.

Обалдеть.

Она похожа на молодую Монику Белуччи. Офигенно красивая и до невозможности элегантная.

Она шагает легко и уверенно. Словно несет себя. Очень женственная, плавная, грациозная как кошка.

Теоретически, она должна быть ровесницей моего мужа. Ему тридцать четыре, значит, и ей где-то также. Но по ней возраст вообще не понять. Его у нее словно бы нет.

Высокая фигуристая брюнетка с необычно темными серыми глазами, которые кажутся издалека карими, и длинными волосами. На ней приталенный легкий пиджак и юбка-карандаш. Шпильки, брендовая сумка.

Шикарная женщина — вот первое, что приходит на ум, когда на нее смотришь. Очень ухоженная. Очень дорогая.

А еще она нереально яркая. Не в смысле одежды и макияжа, а ну… знойная, что ли? Притягивающая взгляды. Жгучая.

Я не ожидала, что она такая.

Впрочем, даже не знаю, чего я ожидала. Теряюсь. Хочу найти в ней какие-то недостатки, но не могу.

И это я считала себя красивой. Да по сравнению с ней я — бледная моль! А это я еще собиралась два часа!

Мне до боли неприятно. Я проигрываю по всем фронтам.

— Селена, зачем ты приехала? — судя по тону, Юра очень недоволен встречей.

Я жду, что красавица сейчас смутится, начнет извиняться или спорить. Еще бы — такой упрек сразу перед бывшей женой!

— Ты ведь сегодня без машины. Хотела подбросить тебя до дома, — спокойно отвечает она глубоким чувственным голосом, и глазом не моргнув.

Красивый у нее голос, с чарующими завораживающими интонациями. Блин! Даже голос охрененный! Да что ж такое-то!

— Я разве тебя об этом просил? — сухо спрашивает он. — Уезжай. Я сам доберусь.

С удовлетворением замечаю, как мелькает замешательство на ее лице. Ох! Она явно рассчитывала на другую реакцию!

Как же она отреагирует?

— Хорошо, — просто кивает она.

В ее тоне нет обиды или злости, но чувствуется достоинство. Я не знаю, как она это делает.

Красавица дарит мне легкую, мимолетную, словно извиняющуюся улыбку, разворачивается и направляется обратно к автомобилю.

Меня трясет.

— Прости. Я не знаю, зачем она приехала.

Что ж, охотно верю, что он не знает. Юра в психологии и тонкостях отношений никогда особо не разбирался. Он в этом не силен. А вот я знаю.

Хотела себя мне продемонстрировать. Чтобы я не дурила.

Потому что, если бы я думала о том, чтобы начать удерживать или возвращать мужа, то, лишь увидев ее, должна оставить эти бесполезные попытки.

Думаю, расчет был именно такой. Показать мне, что наши силы не равны, а сопротивление бесполезно.

Еще и улыбнулась мне так мило. Может, еще и в подружки станет набиваться? Хотя, это вряд ли.

Скорее всего, хотела просто показать, что она меня не боится и всерьез не воспринимает, как соперницу.

Вот только, если она такая в себе уверенная, зачем было вообще дергаться? Выходит, все же она переживает, что Юра может с крючка сорваться, раз она пришла тут свое превосходство демонстрировать?

— Духи у нее резкие, — вот, нашла недостаток. — Не то, чтобы совсем неприятные, но тяжеловатые.

Юра удивленно смотрит на меня. Кажется, я сказала это вслух.

Что ж, я понимаю, почему он в нее влюбился. В нее, наверное, вообще все парни в школе влюблены были. Если она сейчас такая, представляю, какая была в юности!

А парни в семнадцать-восемнадцать лет уж точно не во внутренний мир влюбляются. Так что, ничего удивительного.

Она еще и фигуристая такая, сочная, но при этом стройная, талия тонкая, ноги красивые. Мужчины любят такие фигуры — как песочные часы.

Он ее, наверное, хотел до одури.

Самооценка резко падает и закатывается под плинтус. А сердце вновь болезненно сжимается.

— Там, небось, уже документы готовы. Пойдем проверим, — предлагает Юра.

И правда. Нам отдают все бумаги и мы вновь выходим на улицу.

— Тебя довезти? — неохотно предлагаю я.

Мне не слишком хочется сидеть с ним в одной машине. Слишком близко. Слишком тяжело.

Но он же без машины. Непонятно почему.

А живем мы не так далеко друг от друга. Вроде как неловко не предложить.

— Нет, спасибо. Я сам доберусь.

Глава 9

— Мил, ну чего молчишь? Развелась? — спрашивает меня Валя, доставая пудреницу из сумочки.

— Угу, — киваю я, включая рабочую программу на компьютере.

С Валькой мы работаем вместе уже давно. Наверное, можно сказать, что она моя подруга, ведь других подруг у меня и нет.

Есть много знакомых, но вот так, чтобы прям родная душа… нет, таких у меня, к сожалению, не имеется.

Как-то слишком на муже была зациклена. Он был моим лучшим другом. С ним советовалась и делилась радостями и горестями. Он был моей родной душой. Он был моим всем.

И мне его было достаточно. Я сложно схожусь с новыми людьми и долго к ним привыкаю.

Вот только сейчас я оказываюсь не только без мужа, но и без друга. И поговорить-то получается особо и не с кем.

Сейчас особенно остро понимаю, как же чертовские это верно: прежде чем отказаться от всего ради любви, подумай, что у тебя останется, если твоя любовь откажется от тебя.

Но никогда не думаешь, что это случится именно с тобой, верно?

Ну, у меня Валя вот есть. Все-таки столько времени в одном кабинете проводим — хочешь, не хочешь — подружились уже, поневоле.

— Мне прям до сих пор не верится, что твой идеальный Юрочка оказался с такой гнильцой! Но вообще, знаешь, это совсем не странно, даже логично. Так обычно и бывает.

— Как “так”? — спрашиваю я, не отрывая невидящего взгляда от монитора.

— Вон у Людки из бухгалтерии — муж ни одной юбки не пропускает, ко всем подряд клеится, но из семьи уходить даже не думает! — начинает она объяснять свою мысль. — Людке лапшу вешает, а она и верит. А может, делает вид, что верит? Ты ведь помнишь ту историю, когда он вышел вынести мусор, а вернулся через неделю загорелый? Как такое вообще можно правдоподобно объяснить?.. — поднимает она свои идеальные брови со свежим перманентом.

Ой, да. История там та еще была. Мы всем офисом обалдевали.

— Вот такие товарищи из семьи как раз и не уходят. А такие вот идеальные, как твой Юра, если уж лажают, то не по мелочи, а по полной.

Я не знаю, что ей на это ответить. Да уж, мой Юра не мелочится. Уж если лажает, то лажает — это верно.

— Ну или вон, Катькиного возьми. Он не гуляет. Но он ребенком не занимается, работа у него то есть, то нет. Да и выглядит он как чучело, откровенно говоря, хотя молодой еще. Но зато за Катьку держится руками и ногами!

— И что ты хочешь этим сказать? Что лучше такого мужа, как у Людки или Катьки? Зато никуда не уйдет? — не понимаю я.

— Нет, ты не поняла… — качает она головой. — Хороших мужиков не так и много, Мил. Таких, чтобы нормальный, зарабатывал хорошо, любил, вменяемый был, с ребенком занимался, не пил, не урод, не маменькин сынок… Ну, ты сама понимаешь, они на дороге не валяются.

— Не валяются, — киваю я.

Это верно. Я всегда считала, что с Юрой мне очень повезло. Нет, я тоже себя не на помойке нашла и на пьедестал его не ставила, но все же понимала, что муж у меня и правда замечательный!

Был.

— Вот! А женщины! Посмотри вокруг! Красавицы, умницы, работают, за собой следят, сильные, все на себе тащат — и таких полно! И они одинокие, Мил! Потому что мужика найти нормального не могут! Нет их, нормальных! Вон, на меня посмотри, сколько я уже в девках сижу? А мне ведь за тридцатник уже! Мне рожать пора.

И это верно. Валя никак не может найти себе мужчину, с которым она могла бы построить серьезные отношения. Не везет ей катастрофически.

— Поэтому, Мил, нормального мужика не только найти сложно, его еще и удержать ведь надо. Конкурентки-то не дремлют! И того и гляди норовят из под носа увести чужое, потому что чем лучше мужчина, тем больше вокруг него баб будет виться.

Логично.

— У таких мужчин, как твой Юра, соблазн намного выше, чем у таких, как Людкин, или тем более Катькин муж. Потому что они нафиг никому не нужны, а на таких как Юра уже профи будут охоту вести. Женщины высшего класса. Ему куда как сложнее быть верным. Я вот более чем уверена, что эта его бывшая — не какая-то там лохудра нечесаная. Что-то мне подсказывает, что там элитная ухоженная сука. Такая, от которых у мужиков мозг отключается. Потому что на другую он бы и не повелся.

Да, Валя совершенно права. Сомневаюсь, что будь там обычная тетка, даже если в школе он был в нее влюблен, то его бы так сейчас перекрыло.

— Я ее видела, — говорю я.

— Да ладно! — таращится на меня она. — И как?

— Красивая. Очень элегантная. Все, как ты сказала.

— Ну, а я про что! — хлопает она ладонью по столу. — Погоди, он что, на развод ее притащил?!

— Нет, она сама приехала, когда мы документы ждали уже, в конце.

— А-а-а… Территорию пометить! А ты что?

— Ничего. Я с ней не разговаривала.

— Ну ты, блин, даешь! Я бы наверное в космы бы ей вцепилась! И повыдергивала все! Чтобы знала, как чужих мужей уводить!

Я только качаю головой. Никогда не понимала смысла драться за мужика.

Глава 10

Вечером я убираю посуду в посудомоечную машину после ужина, когда в дверь раздается звонок.

— Папа! — радостно кричит Тема на всю квартиру и несется в прихожую.

У меня, как всегда, что-то сжимается внутри. Не могу я пока спокойно реагировать на визиты своего бывшего мужа.

Вытираю руки и иду открывать.

— Привет, — он стоит в дверях с каким-то пакетом в руках.

— Папа! — Тема бросается к нему обниматься, а Юра подхватывает его на руки.

У бывшего мужа сейчас такая знакомая улыбка на лице, что в горле тотчас появляется болезненный ком.

Он раньше и мне так улыбался. Тепло, радостно. А сейчас только сыну.

Я давно не видела у него такой улыбки. После той ночи точно не видела.

Так, стоп. Не совсем верно. Я ее и до той ночи давненько не видела.

Нет, адресованную Теме — да, а вот мне… Когда он перестал мне так улыбаться?

А ведь раньше он часто это делал. А я не ценила. Это казалось чем-то само собой разумеющимся.

Какая же я тогда была счастливая! И даже не осознавала этого. Как бы я хотела сейчас, чтобы он вновь мне вот так улыбался!

В сердце словно ржавый нож проворачивается.

Если бы я могла вернуться в прошлое, на пару лет назад, зная то, что знаю сейчас, смогла бы я что-то изменить?

Смогла бы предотвратить? Вновь разбудить в нем страсть? Зажечь тот огонь, что был раньше? Чтобы даже не думал больше ни о ком?

Нет ли в его охлаждении ко мне, как к женщине, частично и моей вины?

Нет, я далека от того, чтобы во всем винить себя, но в отношениях ведь участвуют двое.

Я не знаю ответ на этот вопрос. Не знаю, смогла бы я что-то изменить или нет. Да и поздно уже задаваться этим вопросом. Сделанного не воротишь.

— Так, давай-ка мы с тобой немного поиграем, я тут тебе новый конструктор принес, а потом пойдем помоемся, почистим зубы, и я тебе почитаю перед сном, идет?

— А ты останешься? — с надеждой заглядывает Юре в глаза Артем.

— Нет, малыш. Но я заберу тебя на выходных, хорошо?

— Зачем тебе уходить, пап? Почему нельзя чтобы все было как раньше? — я уже вижу, как дрожит Темин подбородок.

Ох, как бы я тоже хотела, чтобы все было как раньше! Легко, счастливо, беззаботно!

Нет, понятно, что были и проблемы и постоянная рутина, но самое главное, что мы были вместе, а когда мы вместе, мы — сила, и всему могли противостоять!

Но только так уже не будет. Никогда. Наша жизнь изменилась безвозвратно.

— Пап… не уходи… — детский голосок дрожит.

Вижу, как по лицу бывшего мужа пробегает тень. Как он стискивает челюсти.

Я знаю, что это за тень. Я достаточно изучила его за все эти годы.

Это чувство вины. Ему больно от того, что он причиняет боль своему сыну.

Мои глаза щиплет от слез, я разворачиваюсь и иду на кухню, чтобы не начать рыдать прямо там.

Хватаю бумажное полотенце и поспешно промокаю глаза. Горло перехватывает.

Нужно срочно успокоиться! Нельзя показывать свои слезы и слабость ни ребенку, ни Юре. Я сумею, я справлюсь. Наверное.

По удаляющимся голосам понимаю, что они пошли в гостиную. Наливаю себе стакан воды и залпом его осушаю.

Не понимаю, почему мне больно от его боли?

Мне что, своей не хватает?

Внезапно сильно сержусь на саму себя.

Какого хрена, Эмилия? Давай, пожалей его еще! Страдальца!

Ну-ка взяла себя в руки, тряпка!

Он сам во всем виноват! Сам! Сам все разрушил! Причинил боль своей жене, своему ребенку. Потому что, хоть Тема и видится с ним часто, но он все равно страдает из-за того, что родители не вместе.

Что-то он нас с Темой особо не жалел, когда признавался в своей любви к другой! Так что, все закономерно. Любишь кататься — люби и саночки возить!

Внезапно понимаю, что наказание его уже настигло. Зная его любовь к Артему, легко предположить, что он и сам себя сейчас ненавидит.

Но почему-то это не вызывает у меня никакого чувства удовлетворения. Ему просто жаль сына, и все.

Он не сожалеет о своем поступке. Не просит прощения, не планирует никак меня возвращать. Он просто не совсем сволочь, и у него есть совесть и чувства к ребенку. Не более того.

Я стою у окна и смотрю на проспект внизу. Он шумный и оживленный, но в квартире хорошие окна, и почти ничего не слышно.

А в нашем доме окна выходили на маленький сад. У меня там были посажены кусты гортензии и канадской розы. Да и много еще чего. Красивый был сад. Как он там сейчас?

— Мам! Иди сюда!

Выхожу из кухни и захожу в гостиную. Отец и сын сидят на ковре. Сейчас они так похожи.

Глава 11

Я сажусь рядом со своим сыном. Понимаю, что ему хочется, чтобы мы были все втроем.

Вижу по его лицу, что только так он счастлив. Когда рядом и мама, и папа.

Наверное, это неправильно. И нужно вообще не встречаться больше всем вместе — пусть общается с отцом отдельно, когда меня рядом нет, но мне так его жалко!

Не хочется травмировать его так резко, а хочется как-то помягче что ли, постепенно, дать ему время привыкнуть к новой реальности, адаптироваться.

Вот только это иллюзия. Иллюзия счастливой семьи, когда оба родителя играют со своим ребенком, улыбаются, шутят. Ради него.

Все это вранье. Сцена, которую мы оба разыгрываем перед нашим сыном. А все потому, что у нас не хватает духу сказать ему, что это все понарошку. Не правда. Нет больше нашей семьи.

Нет, он, конечно, знает, что мы развелись. Но вот сомневаюсь, что он в полной мере осознает, что это значит. Он все-таки еще маленький и, скорее всего, думает, что родители просто поссорились. И стоит им немного пообщаться, поиграть вместе, как они помирятся. Ведь именно так и происходит в детском саду.

Мне тяжело дается эта иллюзия. Потому что больно. Больно оттого, что это не по-настоящему.

Сколько раз мы вот так сидели вместе на ковре в нашем доме и играли, смеялись, шутили. Тогда это было искренне. Сейчас я очень отчетливо ощущаю эту разницу.

Улыбаюсь через силу, а внутри горький ком.

Вновь ловлю себя на мысли, что я даже не осознавала тогда, насколько счастлива. Не ценила в должной мере.

Всегда в голове были какие-то мысли, постоянные заботы — что приготовить на ужин, какой подарок выбрать родителям на годовщину свадьбы, не забыть погладить мужу рубашку на завтра…

А вот так, чтобы сесть и прочувствовать это счастье — вот мы все вместе, и у нас все хорошо, мы любим друг друга…

Как быстро мы привыкаем к хорошему и как быстро перестаем это ценить, воспринимая такие моменты как должное.

Заботу, внимание, теплоту, улыбки, поддержку. И только потеряв, осознаем, что именно потеряли.

И вот сейчас только я начинаю понимать, какой же счастливой я была все эти годы. Именно это и было счастье. Тихое, спокойное, теплое, родное.

Тема вдруг кладет на пол недоделанный прицеп, встает и одной рукой обнимает меня за шею, а второй Юру. И просто стоит, прижимая нас обоих к себе.

У меня из груди рвутся рыдания, и не знаю, как их остановить. Юра вдруг вскакивает, крепко прижимает к себе Тему, целует его в макушку, а потом резко выходит из комнаты, отводя глаза в сторону.

А ты думал, будет легко, да, Юр?

— Зайчик, может, посмотришь мультики минут десять? — спрашиваю я придушенным голосом, понимая, что не могу сейчас продолжать игру с ребенком, мне нужна пауза.

— Хорошо, — послушно кивает он и идет к телевизору.

Мое сердце сжимается от нежности и любви к нему.

А я направляюсь в сторону кухни. Захожу, плотно закрываю дверь.

Там Юра стоит у окна, отвернувшись. Он не поворачивается при моем появлении.

— Я надеюсь, оно того стоило, Юр, — шепчу я, отрывая от рулона бумажное полотенце, чтобы вытереть глаза.

Он прерывисто выдыхает.

— Я не видел другого выхода. Я не мог тебе врать, Мила, — его голос хриплый и сдавленный.

Ну да. Я тоже его не видела. Да и сейчас не вижу. Нет его, этого выхода.

— Я не хотел всего этого, ты же понимаешь. Не хотел.

Понимаю. Конечно, он не хотел. Он же не садист.

— Если бы я мог сделать себе лоботомию… если бы мог вырвать с корнем… если бы мог просто забыть… если бы мог не думать… Я бы это сделал.

— Если бы… если бы… Ты не можешь. Ты любишь другую. Все понятно, — пожимаю я плечами, пока внутри все корячится от боли.

— Вас я тоже люблю. Ничего не изменилось. Но понимаю, что все это неправильно. Не думай, что я этого не понимаю.

— Ну, зато теперь ты счастлив со своей первой любовью. Я очень на это надеюсь, Юр. Потому что иначе — все это было напрасно.

Он молчит, ничего не отвечает. Смотрю на его профиль. Руки в карманах, плечи напряжены, на лице играют желваки, лицо мрачное, челюсти стиснуты, брови нахмурены.

Что-то как-то не похож он на счастливого влюбленного.

— У мамы день рождения на следующей неделе, — говорит он.

— Я помню. Поздравлю, — киваю я.

У меня хорошие отношения с его мамой. Да и с отцом тоже. Они оба классные и меня, как мне кажется, искренне любят. Но я не видела их после всей этой истории, хотя разговаривала пару раз по телефону.

— Она хочет отметить всей семьей в их доме.

— Хорошо. Бери Тему и езжайте.

— Я имел в виду — все вместе, с тобой. Она хочет, чтобы была вся семья.

— Я больше не часть семьи, — невесело усмехаюсь я.

Глава 12

Я просто не выдерживаю. Сложно держать все это в себе. Сложно притворяться перед всеми, что мне все равно, что я в порядке!

Я, блин, не в порядке! Не в порядке, твою ж налево, Юра!

Чувствую, как из моих глаз все-таки хлынули слезы.

Да ё-моё!

Как же я не хотела показывать перед ним свою слабость!

Юра делает шаг ко мне и обхватывает меня руками, прижимая к себе.

— Тихо, Мил, тихо… — шепчет он мне в волосы.

Его запах… Боги! Такой родной!

Он влетает в мои легкие, словно отравляя меня изнутри и наполняя невыносимой горечью.

Теперь я не могу вдыхать его, прижимаясь носом к его шее, как раньше. Теперь это делает она. А у меня больше нет на это права. Ведь я теперь ему никто.

— Не смей меня трогать! — рычу я, отчаянно вырываясь из его объятий.

— Ш-ш-ш…

Внезапно доходит, что за стеной Тема, а мне и правда лучше вести себя потише.

— Пусти! Мне противны твои прикосновения! — шиплю я разъяренной кошкой.

Он отпускает меня, а я тот час же отстраняюсь и отступаю на два шага назад.

Это было больно. Его объятия.

Какого черта? Он с ума сошел?

Хотел просто успокоить истерику? Он решил, что мне так будет легче?

— Больше так не делай! Ты не имеешь права ко мне прикасаться. Ты грязный после нее. Не смей, слышишь?

Боги! Я столько выстраивала эту стену из фальшивого спокойствия и шаткого равновесия! И стоило ему лишь прикоснуться ко мне, как все посыпалось.

Он смотрит на меня, и я не понимаю выражения его лица. Это странно, ведь я же его хорошо знаю. Но вот именно это выражение, этот взгляд я не понимаю.

— Я пойду уложу Тему, — бесцветным голосом говорит Юра и выходит из кухни.

Ох…

Ну что на меня нашло?

Подхожу к раковине, открываю кран и умываюсь холодной водой.

Понимаю, что нужно держать себя в руках, вот только кто бы еще дал инструкцию, как именно это делать?

Я всегда страдала от своей излишней эмоциональности. И всегда с ней боролась, пытаясь контролировать чувства. Вот только давалось это мне нелегко.

Очень завидую женщинам, которые умеют гордо и красиво уйти, подняв голову, а не устраивать такие вот истерики со слезами, как я.

Наверное, Селена как раз из тех, кто уходит гордо. Вот она Юре и запала в душу.

А я никогда такой не была. Мы даже познакомились с ним, когда я плакала.

Мне было девятнадцать. Я училась в универе и завалила экзамен.

Вообще-то я хорошо училась, но не успела выучить всего пару билетов. И мне как раз попался именно тот, до которого я так и не добралась! Вот же невезуха!

Для меня, твердой хорошистки, это была настоящая трагедия! Сейчас-то я понимаю, как это глупо, а тогда…

Тем теплым летним днем я сидела на автобусной остановке возле универа и плакала.

Мимо проехал автомобиль, но я особо не обратила внимания. Но когда он круто развернулся, проехал обратно, а потом вновь развернулся и оказался прямо передо мной, то я подняла глаза.

Из машины вышел парень — ой, да я же его знаю! Ну, вернее, как знаю… видела пару раз в нашем универе.

Я всегда заглядывалась на него, когда встречала — он казался мне таким красивым! Практически совершенством!

Высокий, широкоплечий, спортивный, с темными волосами и серыми глазами.

Вокруг него вечно кружились хорошенькие старшекурсницы, а он не обращал на меня никакого внимания. Думаю, даже не замечал.

— Эй! Случилось что? Кто-то обидел? — спросил он, присаживаясь возле меня на корточки.

— Нет… — ошарашенно ответила я, почему-то испугавшись.

— А чего тогда сырость разводишь?

— Экзамен не сдала…

— Тю-ю–ю!.. Вот нашла из-за чего переживать! Пересдашь! Пойдем мороженого поедим!

Мне очень хотелось согласиться, ведь парень такой привлекательный! Но я вдруг случайно поймала свое отражение в стеклянной стене автобусной остановки, и все внутри упало.

Он звал меня на мороженое явно не потому, что я ему понравилась. Такое чудовище с красными глазами, пятнистым лицом и распухшим носом точно не могло никому понравиться!

Парень просто меня пожалел!

А пойти с привлекательным парнем, пригласившим меня из жалости, я не могла. У меня ведь тоже гордость есть!

Нет, будь я в нормальном виде, может, и поверила бы, что он на меня запал, но уж явно не сейчас!

— Нет. Спасибо, но нет, — решительно ответила я.

— У тебя парень есть, да? — он не сводил с меня внимательного взгляда.

— Нет, нету парня. Просто я… — я не могла придумать правдоподобную причину, — просто ты не в моем вкусе, не обижайся.

Глава 13

— Эмилия, я все понимаю, дорогая. Такая странная ситуация… Если ты не приедешь, то я не обижусь, правда! Хотелось бы, конечно, увидеться, ты ведь мне как дочь, но… Да все нормально, милая! Прости ты меня, это так эгоистично с моей стороны… — причитает свекровь по телефону.

Язык не поворачивается назвать ее бывшей свекровью. Она и правда относится ко мне как к дочери.

Шумно выдыхаю и запускаю руку в волосы. Да, Юре я могу отказать, а вот ей… Она не сделала мне ничего плохого. И тоже осуждает поступок своего сына. Но, понятно, что он всегда будет ее сыном, несмотря ни на что.

Мне не хочется расстраивать Наталью Семеновну. Она — прекрасная женщина. И это не ее вина. Моя решимость не ехать на ее юбилей тает на глазах.

— Вы можете приехать в любой день, когда захотите, я всегда буду рада, — предпринимаю я очередную попытку.

— Спасибо, дорогая! Не хочется там тебе мешать, — вздыхает Юрина мама. — Ну, может, как-нибудь…

Да не приедет она. Она и раньше-то не особо часто приезжала, когда мы вместе жили, всегда говорила, что не стоит родителям лезть в жизнь молодых. А теперь-то и подавно не приедет.

К тому же, они живут за городом, далековато, а машину она не водит. Нужно будет Петра Гавриловича просить отвезти… а он тоже не любит навязываться… не, не приедет.

— Ладно, — вздыхаю я, сцепив зубы. — К какому часы вы говорите?

Да, наверное, я — тряпка. Но не могу я быть жесткой и принципиальной с людьми, которых люблю!

Уже понимаю, что мне будет очень больно, но придется потерпеть. В конце концов, худшее уже случилось.

Он ведь не привезет туда свою Селену, верно?..

В субботу утром я собираю сумку. Скорее всего мы останемся у свекрови ночевать, ведь дорога неблизкая, а когда едешь с ребенком, то налегке никогда не получается. Даже если едешь ты на полтора дня.

В подарок я купила свекрови небольшую сумочку ее любимой фирмы. Старалась ориентироваться на ее вкус. Надеюсь, ей понравится.

А Тема с самого утра рисовал для бабушки рисунок в подарок на день рождения. Я видела, как он сидел в гостиной на полу, обложившись фломастерами, и старательно что-то там изображал.

— Солнышко, за столом наверное удобнее рисовать, — говорю я, доставая из холодильника детское жаропонижающее.

Ну, просто на всякий случай, мало ли. Я очень тревожная мама.

— Не, мне удобно, — отвечает он.

— А овечку ты взял?

Он без своей овечки не может уснуть. С самого детства только с ней засыпает.

— Да, уже положил в сумку.

Тема — самостоятельный ребенок и ответственный. Он порой помнит все, что нужно сделать, лучше меня.

Его папа такой же. По крайней мере, был. Всегда все контролировал, когда мы куда-то собирались. На него в таких вопросах можно было положиться. Он никогда ничего не забывал, в отличие от меня.

Так, ну вроде все взяла…

— Я закончил рисунок. Смотри! — малыш подбегает ко мне и показывает свое творение.

Я беру лист в руки и застываю.

На рисунке на первом плане три человечка.

— Это наша семья: я, ты и папа, — поясняет Тема.

Фигурки кривенькие, но видно, что одна большая с коричневыми волосами, а вторая поменьше и с длинными желтыми волосами. Самая маленькая же стоит посередине и протягивает руки к двум другим.

— Я думала, ты бабушку нарисуешь… — тихо говорю я.

— Бабушка тут тоже есть. Даже две. И дедушки. Они вон в этом домике, — отвечает ребенок.

Сбоку и правда нарисован небольшой домик.

— Тебе нравится? — заглядывает малыш мне в лицо.

— Да, милый. Очень нравится, — говорю я, целуя его в макушку. — Положи рисунок в сумку, чтобы не забыть.

Отворачиваюсь, не желая показывать ему свои покрасневшие глаза.

Да что ж такое! Когда я уже научусь себя контролировать?

В такие вот моменты у меня возникает ощущение, что Тема — единственное, что еще осталось ценного в моей жизни. Именно ради него я и живу.

Тут же поправляю себя, что, конечно, это не так. У меня есть мои родители, и им я тоже очень нужна. И я благодарна судьбе за то, что я не совсем одинока, ведь иначе мне сейчас было бы еще хуже.

Но все же у меня такое чувство, что я никогда больше не буду счастлива. Не могу представить себе, что смогу когда-то еще полюбить другого. Мне кажется, что это решительно невозможно.

Нет для меня других мужчин. Просто не существует. Я не могу представить, что когда смогу не то, что жить с кем-то другим, а даже просто кого-то поцеловать!

Значит, нужно как-то научиться быть счастливой без мужчины. В конце концов, помимо любви, в жизни есть много чего еще хорошего. И вовсе не обязательно иметь рядом близкого человека.

Родители и ребенок — это уже много.

Недавно смотрела одного известного блогера, и она говорила в своем видео, что женщине для счастья мужчина вообще не нужен.

Глава 14

— Привет! Вы собрались? — спрашивает мой бывший муж.

Выглядит он великолепно. Мог бы хоть осунуться или похудеть для приличия, но нет. Видимо, у него все хорошо.

— Папа! — радостно кричит Тема и со всех ног бежит, чтобы обнять отца.

Юра подхватывает его и берет на руки.

— Привет, малыш! Готов ехать к бабушке?

— Да! — Темка светится от счастья.

— Я не поняла, Юр… Зачем ты пришел? Разве мама тебе не сказала, что я тоже поеду? — недоумеваю я.

— Сказала. Я решил, что на одной машине удобнее. Смысл ехать на двух, когда я живу в одном квартале от тебя?

Он решил! А меня спросить? Хочу ли я с ним ехать вообще?

И главное — для чего?

— Зачем тебе это? — сощуриваюсь я.

— Да ни зачем, — пожимает он плечами. — Просто знаю, что ты не любишь водить по трассе.

Да, он все про меня знает. Мы неплохо друг друга изучили за эти годы. Но он меня все же знает лучше, чем я его. Ведь все это время я и не подозревала о его любви к бывшей.

— Не люблю, но это мои проблемы, — резко отвечаю я.

— Зачем лишний раз нервничать?

А, то есть, он считает, что в одной машине с ним я не буду нервничать?

Складываю руки на груди. Не собираюсь идти у него на поводу! Если хочет, пусть везет Тему, а я уж как-нибудь сама…

— Да! Ура! Поедем все вместе! — радуется сын, который уловил из нашего разговора основное.

Блин! Обламывать ребенка совсем не хочется…

Ой, ладно, все равно все выходные в одном доме будем, так какая разница, если лишние сорок минут с ним в машине проведу? Что это изменит?

Но вообще, надо бы заканчивать все эти совместные времяпрепровождения. Потому что это как-то ненормально. Развелись, значит развелись.

Нужно учиться отстаивать свои личные границы. Я этого совсем не умею. Не привыкла, да и как-то раньше не надо было.

Тема засыпает в машине уже спустя минут десять, есть у него такая особенность. Поездка в автомобиле действует на него как снотворное, ему даже музыка не мешает.

Юра молчит, а я смотрю в окно, чтобы не смотреть на своего мужа. Пардон, бывшего мужа.

Мелькающий за окном пейзаж вскоре надоедает, и меня тоже клонит в сон. Тру глаза, но внезапно вспоминаю, что они накрашены. Черт!

Открываю козырек от солнца, чтобы глянуть, не сильно ли размазала тушь.

Внезапно замечаю, что к шторке зеркала что-то прилипло. Что-то черное. На фоне светло-бежевой отделки салона хорошо заметно.

Аккуратно беру свою находку и с удивлением ее рассматриваю.

Что это? Похоже на маленький пучок ресниц. Три штучки, соединенные на одном конце. Искусственные, конечно. Настоящих таких длинных не бывает.

Ух ты! Как интересно!

Ну, во-первых тем, что я слабо себе представляю, как эти ресницы могли случайно оказаться в зеркале. Случайно они могли максимум куда-то упасть, а в зеркало же их могли только специально засунуть.

Нет, конечно, можно предположить, что она потерла глаза, к пальцу прилипли реснички и она, не заметив, закрыла зеркальце, как-то их там прищемив, но выглядит эта версия натянуто.

А во-вторых, возникает вопрос — зачем?

Зачем она это сделала?

Больше похоже на поведение любовницы, которая хочет, чтобы жена о ней узнала.

Но я ведь уже знаю! Да и не жена я ему больше.

Бери и пользуйся! В чем проблема?

Что за непонятные послания? Для чего они? Что она хочет мне доказать?

Может, это старое? Оставленное еще до Юриного признания?

Нет, раньше ресниц тут не было, я в этом точно уверена. Я ведь часто с ним ездила на этой машине. Я бы заметила.

— Что там? — спрашивает Юра, заметивший, что я что-то увлеченно разглядываю.

— Сообщение от твоей… — я кошусь на заднее сидение, но Тема спит, — …от твоей любовной любови.

— Что? — хмурит он брови.

— Ресницы ее. Нарощенные.

— Да у нее свои вроде.

Я смеюсь. Мужчины!

— Да пофиг. Наверное, случайно упали.

Ага! Случайно! С глаза прямо на зеркало! И еще шторкой сами прищемились!

— Не думала, что ты такой наивный! — фыркаю я.

— Да зачем ей специально их туда засовывать? Сама подумай. Глупость какая, — качает он головой.

Это для тебя глупость. А для женщины — хитрый ход!

Вот только зачем — я и сама не знаю. Он ведь и так уже ее! Или наша “белуччи” не настолько в этом уверена? Раз тыкает мне в лицо доказательствами и метит территорию?

А еще интересный вывод — она, выходит, знала, что я поеду с Юрой в машине? Значит, он от нее этого не скрывает? Ах, ну да, он же у нас честный.

Глава 15

Хоть какая-то хорошая новость!

— Ну, и на том спасибо.

Он бросает на меня раздраженный взгляд.

— Блин, не пойму, ты серьезно? Или это такой троллинг? Думаешь, я привезу вас обеих в один дом к маме на день рождения? Как бы плохо ты про меня ни думала, Мил, но тебе не кажется, что это перебор?

— Ну, ты же хотел встречаться с ней, оставаясь в браке, — закусываю я губу.

— Да твою ж налево! — повышает голос Юра, но бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида на спящего сзади сына, вновь понижает тон. — Когда я тебе такое говорил, Мила? Зачем ты приписываешь мне то, чего не было? Я говорил обратное! Я говорил, что не согласился бы на это, даже если бы ты вдруг согласилась!

— Я бы не согласилась!

— Я знаю! Но я тебе это и не предлагал! Я не утверждаю, что я прав и все сделал верно, но не нужно искажать!

— Тогда зачем ты сказал, что не хочешь развод?

— Да потому что я его не хотел!

— Но ведь ты в итоге на него согласился!

— А у меня разве был выбор? Ты не думаешь, что это было бы сверхэгоистично — упираться с разводом после того, что я тебе сказал? Ты имела полное право его потребовать. А хочу я или нет — это мои проблемы, а не твои.

— Но раз ты не хотел развод, то зачем сказал про свою любовь?

— Да потому что мы договорились не врать друг другу! И ничего не скрывать! Поверь, я уже пожалел, что сказал!

Боги!

— Тебе нужно было жалеть не о том, что сказал, а о том, что ты сделал!

— Да я ничего не сделал!

— Ты в нее влюбился!

— Я в нее влюбился давно! Еще до тебя! И с этим я сделать ничего не могу!

— Ты отказался от семьи ради какой-то чужой женщины, Юра. Ты выбрал ее, а не нас!

— Это не так. Я ее не выбирал. Я не отказывался от вас с Темой! Я просто сказал тебе о своих чувствах. Да, наверное, не нужно было этого делать. Возможно, лучше было промолчать. Но это не в моем характере. Впрочем, что сделано, то сделано.

— Но ты ведь осознавал, что за этим последует развод?

— Да.

— Осознавал, но все равно это сделал! Это и значит, что ты выбрал ее!

— Это значит, что я выбрал остаться честным человеком, Мила.

Я шумно выдыхаю. Мне кажется, мы топчемся по кругу и не видим оттуда выхода.

— Ты любил меня вообще, Юр? Я имею в виду… как женщину, а не хорошего человека, мать и прочее?

— Я и сейчас тебя люблю.

— Но все как-то со временем подутихло, да? Не приносит тех ярких ощущений, что тебе дает она?..

Молчит.

И я молчу. Не знаю, что сказать. И запал как-то пропал…

Мы едем дальше молча, и это напрягает. Раньше мы могли часами молчать рядом друг с другом, но это было комфортно. Например, он смотрел на телефоне что-то об автомобилях, а я рядом читала любовный роман. И нам было хорошо.

Каждый занят своим делом, своими интересами, но при этом мы рядом. Это было комфортное молчание.

Сейчас же тишина в машине оглушает. Не спасает даже музыка.

— Как там с домом?

Я просто не выдерживаю.

И да, это какой-то мазохизм. Мы столько всего вложили в этот дом! И я сейчас не про деньги.

Это время, усилия, нервы, эмоции.

— Никак.

— А риэлтор что говорит?

— Я не обращался к риэлторам.

Оу. Он решил продавать сам? Немного странное решение.

— А где ты разместил объявление? На каких сайтах?

— Ни на каких.

Вот как!

— Я не понимаю, Юр…

— Не хочу я его продавать.

А-а-а-а… Кажется, я поняла. Он решил поселиться там со своей новой любовью. Ну, вернее, старой любовью. С Селеной в общем.

Ну да, логично. Я, конечно, не знаю, что там у Юры за квартира снята в аренду, но вряд ли она настолько же красива и уютна, как наш дом.

А Селена, судя по всему, привыкла довольствоваться только самым лучшим. Возможно, она сказала ему, что хочет жить в доме… Не знаю.

Знаю только, что Тема никого, кроме папы, в его квартире не видел. Я поинтересовалась ненавязчиво этим моментом.

Может, они и не живут вместе? А поселятся сразу туда? Ну или она уходит каждый раз перед тем, как Юра привозит к себе ребенка.

Ой, ладно — живут, не живут — какая мне разница? Это уже не мой муж.

Вот только при мысли о том, что эта “белуччи” будет ходить по нашему дому, трогать вещи, которые выбирала я, готовить на моей кухне, спать на нашей кровати, внутри что-то болезненно сжимается.

Да, это просто вещи. И просто дом. Казалось бы.

Глава 16

— Ох, Эмилия, как ты хорошо выглядишь! Потрясающе! А цвет волос! Тебе так идет! Юр, ты знаешь, вынуждена признать, что развод твоей жене очень к лицу! Она и раньше была красивой, а сейчас просто глаз не оторвать! — восхищается моим преображением Наталья Семеновна.

— Так и есть, — сухо говорит Юра, кидая на меня не слишком понятный взгляд.

— Похудела, правда, а ты ведь уже и так была стройная, но сейчас просто тростиночка! — продолжает свекровь.

Я немного смущаюсь от обсуждения моей внешности, но я рада, что мои усилия заметны.

Только Юра особо не обратил на них внимания. Ну так это естественно, теперь ему есть на кого обращать внимания и без меня.

— Мама — самая красивая! Бабушка, хочешь посмотреть, как я ее нарисовал? Ой, это же сюрприз… — встревает в монолог свекрови Тема.

— Конечно, милый, покажи мне свой рисунок, — отвечает ему свекровь.

Мы стоим на террасе в их загородном доме. Это очень хороший добротный коттедж в коттеджном поселке в приличном дорогом месте. Родители Юры всегда были довольно обеспеченными, в отличие от моих.

Но я никогда не чувствовала на себе какого-то высокомерного или снисходительного отношения с их стороны, хотя поначалу побаивалась этого.

— Да, Юр… такую женщину ты прохлопал… Ой, дура-а-ак… — машет рукой Петр Гаврилович.

Вновь чувствую себя неловко. Не нужно было сюда ехать, наверное. Сидела бы сейчас дома спокойно, книжку читала. И чего я согласилась?

Наверное потому, что все-таки Юрины родители, их дом, куда мы частенько приезжали все вместе на какие-то праздники — все это тоже было частью моего мира.

И после Юриного предательства я лишилась не только мужа, поддержки и опоры, но и их тоже — людей, которых я всегда считала частью нашей семьи.

Мой мир так сузился после развода, что мне, видимо, подсознательно хочется оставить себе хоть кусочек. Вот я и цепляюсь за эту призрачную иллюзию.

Это глупо, утерянного не вернешь, а от осознания того, что я теперь тут чужая, как бы они не старались продемонстрировать мне обратное, становится еще больнее.

Внезапный порыв ветра подхватывает опавшие сухие листья и вздымает из в воздух. Я смотрю за тем, как они медленно планируют на землю.

Вот и я так же. Закрутило, завертело и отпустило, а я падаю, падаю, падаю…

Кожа покрывается мурашками, и тру обнаженные предплечья, прогоняя пупырышки.

— Тебе не холодно? Может, куртку наденешь? — предлагает Юра.

Как же он меня бесит со своей заботой!

— Иди на хрен, Юр.

На террасе накрыт большой стол, заставленный всякими вкусными блюдами. Вскоре прибывают гости.

Я их всех знаю — близкие родственники и друзья семьи, мы виделись много раз на разных семейных торжествах.

Напряженно жду каких-нибудь вопросов от них, прокручивая в голове варианты возможных ответов.

Но вопреки моим опасениям, их не поступает.

— Зайка, что тебе положить? — спрашиваю я у сына.

— Оливки.

— А еще?

— Только оливки.

— Солнышко, ну нельзя же питаться только оливками!

— Почему? Они вкусные.

— Давай я, — говорит Юра.

Я дергаю плечом. Ты так ты.

Он начинает объяснять что-то Теме и накладывает ему в тарелку нормальной еды. Его сын слушается куда более охотно, чем меня.

Раньше меня это умиляло, а теперь раздражает.

Через пару часов, когда все уже поели, а до торта еще не дошли, гости разбредаются по территории.

Кто-то уходит подымить, кто-то желает размять ноги. Юра уходит уложить спать сонного Тему. Я сижу одна за дальним краем стола, лениво пощипывая виноград.

Вскоре ко мне подсаживается Наталья Семеновна. Она — моложавая, ухоженная женщина, с неплохой для ее возраста фигурой и одета всегда очень элегантно.

Она раньше работала главврачом в одной из частных клиник. Сейчас на пенсии.

Я ждала, когда она подойдет. Явно ведь хочет поговорить. А сейчас как раз случай удобный.

— Это глупый вопрос, дорогая, но я все же его задам, — начинает она.

Интересно, что она хочет у меня узнать?

— Давайте, — киваю я.

— Как ты?

— Это и есть вопрос? — моргаю я.

— Да. Этот разговор между нами.

— Ну… — собираюсь было ответить, что все хорошо, но отвечаю как есть: — Хреново.

— Я так и думала, — кивает она.

— Думаете, я слишком слаба, чтобы начать новую жизнь после расставания с Юрой? — как-то даже обижаюсь я.

— Нет, Эмилия. Конечно, нет, — качает она головой, при этом ее сережки с изумрудами покачиваются. — Уверена, что ты будешь счастлива. Но вы так любили друг друга… Я же видела. Это как остаться без части себя. Так быстро это не проходит.

Глава 17

Она очень умная женщина. Сразу все понимает.

Я киваю.

— Что ж… Ты знаешь, наверное, я не должна делать это без его разрешения, но… Я не только мама, но и женщина. И я понимаю, что врага лучше знать в лицо. Как ни крути, она знает о тебе, а вот ты о ней ничего не знаешь. Нужно, как минимум, уравнять этот момент.

— Юра мне говорил, что Селена к нему обратилась потому, что в городе у нее никого нет… — хочу я прояснить не слишком понятный для меня момент.

— Такое вполне может быть, — кивает свекровь. — Селена жила тут совсем недолго. Знакомства, может, шапочные и были, но, наверное, не настолько хорошие, чтобы за помощью обращаться.

— Вы сказали, что ее мать — ваша подруга.

— В школе они познакомились, в выпускном классе. Родители ее сюда переехали. Жили неподалеку от нас. Обеспеченная семья. Я с ее мамой как-то быстро подружилась. Она хорошая женщина, а вот у мужа ее какие-то проблемы с бизнесом были.

Я сижу и не дышу, слушая бывшую свекровь.

— Знаешь, я была очень рада, что вы с Юрой поженились. После знакомства с тобой он стал таким спокойным, что я не могла нарадоваться.

В смысле? Юра всегда спокойный! Ну, за редким исключением.

— Я думала, он сам по себе спокойный, — удивляюсь я.

— Да что ты! Он когда с Селеной своей расстался, так психовал, места себе не находил, с ума сходил! Я уж думала все — пойдет по наклонной, всю жизнь себе загубит! Так переживала за него! Ох, все глаза себе выплакала. В церковь ходила, свечки за него ставила. И это при том, что я врач. Прям нездоровая какая-то любовь у них была. Одержимость, я б сказала.

Ну класс!

— А почему они расстались, если такая любовь была?

— Ее родители уехали жить за границу. Я так поняла, у ее отца не было возможности здесь остаться, какие-то серьезные люди его прессовали, вот они и уехали подальше. И ее с собой увезли. Место там нашли ей в престижном университете, пристроили в общем. Она сопротивлялась поначалу, отказывалась, прям ни в какую, истерики тоже устраивала, не хотела уезжать из-за Юры, угрожала им даже, но в итоге как-то ее убедили. Уехала Селенка. Юра тогда сильно на нее разозлился, что не настояла, что не осталась с ним. Но не думаю, что у нее и правда был выбор. А злился он скорее от безысходности. Ну а потом она там замуж вышла. А уж как и почему развелась — не знаю. Я с матерью-то ее давно не общаюсь.

Та-а-к…

Я как-то по-другому себе это представляла. Я понимала, что она его первая любовь, но думала у них тогда был мимолетный романчик, а потом он увидел, какая она шикарная и красивая, вот и вспомнил прошедшие чувства.

А тут все, походу, серьезнее.

Если раньше, помимо боли, я чувствовала злость, то теперь ей на смену пришло отчаяние.

Нет, я понимаю, что мы все равно уже развелись, но… внутри-то я его еще не отпустила!

Это та самая его большая любовь. Первая. Больная.

Это Она. Селена. Его одержимость.

Теперь я понимаю его немного лучше. Не оправдываю, нет. Но понимаю.

Это если бы мы с ним расстались по какой-то независящий от нас причине, а потом бы встретились вновь. Смогла бы я устоять и не поддаться вновь чувствам?

Очень сильно сомневаюсь. Он изменил мне, предал, и я его все равно до сих пор люблю. А как бы было, если бы он не предавал?

Ведь он для меня — тоже самое, что для него Селена, так выходит.

А если бы я к этому времени была уже замужем за другим? И у нас был бы Тема?.. Что бы я делала?

Нет! Я ни за что бы не предала мужа! Тем более, если бы любила его. Да даже если бы не любила, все равно бы не предала.

И умирала бы по ночам от своей любви к Юре.

— Может, зря я тебе рассказала? У тебя такое лицо, — вижу по глазам, что бывшая свекровь переживает.

— Нет, не зря. Я не скажу ему, что вы мне рассказали, — заверяю я ее.

— Ой, да я Юру не боюсь. Хотя разозлится сильно, конечно, что лезу не в свое дело. Но другой матери у него все равно нет.

— Спасибо, Наталья Семеновна, — благодарю я женщину.

В конце концов, она была не обязана мне рассказывать.

— Дорогая, все у тебя будет хорошо, — она обнимает меня одной рукой. — Конечно, я бы хотела, чтобы хорошо было с моим сыном, но… Не знаю. Как уж вы там решите.

— Мы уже все решили.

— Точно? Не будешь его прощать?

— Не буду. Да он и не просит, — пожимаю я плечами. — У него уже другая жизнь.

Не хочется, чтобы она питала беспочвенные надежды.

— Не знаю… Он мне ничего не рассказывает. Но сюда он тебя привез, а не ее.

— Кстати, насчет этого… Наталья Семеновна, извините, но больше я на праздники не приеду. Ни к чему это. Мы ведь с ним разошлись и…

— Да я понимаю, — она кладет мне на руку свою ладонь и крепко пожимает. — Но если тебе что-то будет нужно…

Глава 18

Я поворачиваюсь и вижу Игоря — Юриного младшего брата.

— Ой, Игорюш! Ну, наконец-то! Добрался! Я уж было думала, что решил проигнорировать мой день рождения! — восклицает свекровь.

— Ты что, мам! Как можно? — улыбается мужчина. — С днем рождения!

Свекровь привстает и обнимает своего сына.

— Привет, Мил! Отлично выглядишь! — переводит он на меня взгляд.

— Привет. Спасибо, — сдержанно благодарю я.

Игорь совсем не похож на Юру. Он ниже ростом и светловолосый, и явно пошел в свою мать, в отличие от Юры, который больше похож на отца.

— А где мой любимый племянник и его отец-придурок?

— Игорь! — укоряет его мама.

— А что, скажешь нет? — поднимает тот бровь.

— Не скажу, — вздыхает она, — но выбирай выражения, пожалуйста. Так-то ты ничем не лучше. И вообще, не думаю, что Эмилии приятны все эти обсуждения.

— Извини, Мил, — Игорь прикладывает руку к груди.

Да, Игорь известный ловелас. Меняет женщин как перчатки. Помню, я очень не одобряла его образ жизни, когда мы только познакомились. Каждый раз он был с новой девушкой и его все устраивало. Но это не мое дело, не буду же я ему нотации читать.

Вот уж не думала, что дойдет до того, что младший брат будет осуждать старшего! Ведь именно Юра всегда был тем самым примером, который его родители всегда ставили перед младшим сыном.

— Расскажи нам лучше, как там твоя… кто там был в последний раз?.. — меняет тему свекровь.

— Сейчас я встречаюсь с Полиной, — улыбается он. — Уже третий месяц, между прочим!

— На рекорд идешь, — качает головой Наталья Семеновна и поднимается со стула: — Так, ладно, мне пора, все же хозяйка дома, сами понимаете, — извиняющимся тоном произносит она.

Когда свекровь уходит, Игорь разворачивает корпус и смотрит на меня.

— Ладно, Мил, давай, рассказывай!

— Что рассказывать-то? — не понимаю я. — Почему мы развелись? А ты типа не знаешь?

— Все я знаю, — отмахивается он. — Меня интересует — как ты? Как ты с этим справляешься?

— А у меня есть выбор? — хмыкаю я.

— Я вижу, что похорошела, хоть и похудела. Значит, собой занимаешься, молодец! Это хорошо. На свидания ходишь?

— Какие свидания? Мне вообще не до этого, — машу я на него рукой.

— А вот это плохо. На свидания обязательно нужно ходить, Мил.

— Какой в этом смысл? Мне точно никто не понравится.

— А ходить нужно не за этим. Тебе нужно самооценку вытаскивать из-за плинтуса. А она у всех падает в подобных случаях обычно. Нет, бывают, конечно, очень сильно уверенные в себе женщины, но это прям редкость, чтобы не зацепило. А свидания тебе в этом помогут. Посмотришь на восхищенные мужские взгляды, послушаешь комплименты и увидишь, как постепенно в норму придешь.

— Ой, не знаю… — сомневаюсь я, — да и не приглашал никто.

— А ты лицо попроще сделай и начнут. А то мужчины, наверное, тебя боятся. Ты похожа на снежную королеву.

— Ой, скажешь тоже!

— Серьезно, вид прям очень неприступный. А Юре будет очень полезно узнать, что у тебя тоже есть личная жизнь.

— Зачем?

— Он очень в тебе уверен, Мил. Слишком. И всегда был слишком уверен.

— Так муж и должен быть уверен в своей жене, разве нет? — удивляюсь я.

Это ведь доверие, так? Как же без доверия? Это же основа семейных отношений!

— Да, но тут нельзя настолько перебарщивать. Вот скажи, он часто тебя ревновал?

— Эмм… — я задумываюсь, — нет.

— Вот!

— Так! Погоди. Во-первых, я никогда не давала повода — ни на кого не смотрела, ни с кем не флиртовала, а во-вторых, ревность ведь — разрушительное чувство.

— Да, но тут как в медицине — в больших количествах — яд, а в малых — лекарство. Я не говорю, что ты должна была с кем-то там флиртовать или давать ему реальный повод для ревности, но мужчине просто необходимо знать, что его женщиной интересуются другие мужчины. Тогда у него включается рефлекс защитника. А когда включен рефлекс защитника, рефлекс охотника не включается. Понимаешь?

— Это твоя теория? — интересуюсь я.

— Нет. Просто поверь, это так и есть. Это древний инстинкт, или не знаю, как это правильно называется, не важно. Мужчину нужно держать в напряжении. Небольшом, для тонуса. Не изводить, а так, слегка покалывать. Потому что, когда он расслабляется и понимает, что ты его и никуда не денешься, то вполне может начать смотреть по сторонам. Мужчины так устроены, и с этим ничего не поделаешь.

— Но ведь если мужчина не верит своей женщине, то как он может быть счастлив с ней? — не понимаю я.

— Я не говорю, что он не должен тебе верить! Должен. Его доверие обманывать нельзя. Но он должен оберегать тебя от остальных. Потому что это не ты виновата, а они все тебя хотят! Понимаешь?

Глава 19

— Не знаю, Игорь… Где-то я понимаю, что ты, возможно, прав, но… все это попахивает манипуляцией. Наверняка можно и без этого как-то обойтись, — сомневаюсь я.

Он кивает.

— Можно, конечно. Ты вон сколько времени обходилась. А что в итоге? Он настолько привык, что ты рядом, что уже это не слишком ценит, понимаешь? Не потому, что он тебя не любит, а просто… Ну вот смотри, есть у человека левая рука. Он просто живет, не задумывается, не благодарит бога каждый день за то, что у него есть левая рука. А потом случилось вдруг что-то, и ему врачи говорят, что есть риск эту руку потерять. Вот тогда-то он и пугается, и понимает, что ему его рука очень дорога. Корявый, конечно, пример, но, думаю, ты поняла.

— Да ничего он не пугается! Юра ведь со мной развелся! Он уже меня потерял! — возражаю я.

— Да не совсем, Мил. Не совсем. Это ты это так видишь, а он по-другому.

— Да как по-другому-то? Как это вообще можно по-другому видеть? — не понимаю я.

— Одно дело подписать бумажки и вместе не жить, а другое — узнать, что твоя жена (а в его голове, уверен, ты по-прежнему его жена) встречается с каким-то мужчиной. Думаю, Юра считает, что психологически готов к этому. Но на практике… что-то я очень сомневаюсь.

— Да мне пофиг! Не собираюсь я ради него с кем-то там на свидания ходить! Мы развелись! Все! У него вон с Селеной любовь! Вот пусть ею и занимается! — сердито восклицаю я.

— А ты прям уверена, что у них там любовь? — прищуривается он.

— Конечно!

А как иначе-то?

— Ой, не знаю-не знаю… Ты ж его видела. Похож он на счастливого влюбленного?

Не похож. Я и сама об этом думала. Может, не все там так уж красочно, как ему хотелось?

— Мне все равно на Юру и его отношения с любовью всей его жизни! Мне своей жизнью заниматься надо! — хмурюсь я.

Неправда, конечно, ничего мне не все равно. Это я хотела бы, чтобы мне было все равно.

— А вот это правильно! Не стоит сидеть у окна и ждать не пойми чего. Знаешь, многие совершают большую ошибку: выходя замуж, отказываются от своей жизни, своих интересов, друзей, хобби, полностью посвящая себя мужу и детям. А это неправильно. Вспомни, чем ты давно хотела заняться? Наверняка, есть что-то. Вот — папаше отдай его чадо, а сама делай то, что приносит удовольствие.

Хммм… Я задумываюсь. А есть ли у меня такое? Что-то вроде было…

Точно! Давно хотела пойти на латино-американские танцы! Особенно мне нравилась бачата. Помню, как попросила об этом Юру, но он ответил, что такое не для него.

Сама же я не пошла. Все же танец парный и весьма чувственный, а потому посчитала неприличным для замужней женщины танцевать с другими мужчинами.

Ну так теперь я не замужем! А вообще, я действительно от многого отказалась, кода вышла замуж. И я согласна с Игорем — зря. Сейчас я это и сама понимаю.

Нельзя было так растворяться в муже. Теперь я за это расплачиваюсь. Нужно как-то возвращать себе свою жизнь и свои интересы. Так что… почему бы и нет?

А папа и правда пусть в это время посидит с ребенком.

— Спасибо, Игорь! Знаешь, я, пожалуй, так и сделаю.

— Вот и умница! — улыбается он и треплет меня по руке.

Когда он уходит, я сижу еще пару минут, уставившись в пустоту и обдумываю его слова.

Игорь — прожженный ловелас, и у него огромный опыт в отношениях, и вообще он далеко не глупый мужик. Но можно ли так уж доверять его теориям, учитывая, что серьезных отношений у него практически не было? Впрочем, возможно, он их просто не хотел?

Выныриваю из своих размышлений и бросаю взгляд на часы. Хмм…

Где Юра?

Нет, он мне вовсе не нужен, просто он же пошел укладывать ребенка, и до сих пор не вернулся.

Встаю и иду в дом. Нужно проверить, все ли в порядке.

Не то, чтобы я так уж хотела помогать бывшему мужу, но ребенок тут точно ни при чем.

Подхожу к комнате, в которой обычно спит Тема, когда мы оставаемся на ночь в этом доме, и осторожно приоткрываю дверь.

У меня получается сделать это абсолютно бесшумно.

В комнате горит ночник, ребенок уже явно спит, а Юра стоит возле кровати, сложив руки на груди, и смотрит на него.

У него при этом такое лицо, что у меня даже сердце сжимается.

На нем смесь из нежности и боли. Да, я уверена, что я вижу именно это.

Думаю, ему тяжело дается разлука с сыном. Конечно, он с ним видится, но это все же не тоже самое, что жить постоянно вместе.

Мне становится неловко от того, что я подглядываю за ним и я собираюсь закрыть дверь.

Но он реагирует на движение и поворачивает голову. Увидев, что я заглядываю в комнату, машет мне рукой, подзывая.

Секунду поколебавшись, направляюсь к нему.

Глава 20

Я тихонько подхожу, стараясь не слишком скрипеть деревянным паркетом, и становлюсь рядом.

Юра слегка улыбается и кивает на сладко спящего малыша, который так похож сейчас на маленького ангелочка, прижимающего к груди свою любимую овечку, что у меня тоже невольно появляется на губах улыбка.

— Помнишь, когда мы только приехали из роддома, как ты боялась уснуть, потому что вдруг он проснется, а ты не услышишь?

Мне становится смешно от этих воспоминаний. Не услышать крик голодного Темы было просто невозможно!

— Да. Потом я спала в любое время и в любом месте.

Тема был довольно беспокойным, и у нас были трудности в первый год.

Юра тогда здорово мне помогал. Без него я бы вообще не справилась.

— А помнишь, как ты качал пустую кроватку?

Юра смеется.

Он тоже тогда не высыпался. В одну из ночей я взяла кричащего Тему на руки, чтобы покормить, а Юра, толком не проснувшись, пробормотал мне: “Спи, спи” и стал качать пустую кроватку.

Это было смешно и мило.

— Помню, как уснул на работе. Прямо на совещании захрапел. Меня тогда Свиридов в бок толкнул, я чуть с кресла не упал.

Он тогда только недавно расширил компанию, и без него там было никак. Так что бедный Юра после бессонных ночей ехал еще утром в офис.

— Я же предлагала тебе спать в другой комнате! Ты же его все равно кормить не мог, так хоть бы высыпался!

— И оставить тебя одну? Ну уж нет! Мы его вместе делали, а ты еще и рожала! Так что вместе и мучаться ночами. А сбегать в другую комнату и оставлять тебя не спать одну, было бы неправильным. Хотя, признаюсь, порой хотелось, — улыбается он.

— Хорошо, что это длилось не очень долго.

Мы промучались так полгода, прежде чем наладили сон. И то получилось только благодаря Юре, который нашел в интернете какие-то таблицы с графиком сна для младенцев.

Я поначалу отнеслась к этому скептически, но мы попробовали, и дело пошло на лад.

— Да. Мы молодцы, мы справились.

Да. Когда были “мы”, мы могли справится с очень многим.

Мы стоим рядом и смотрим на нашего сына. И вновь у меня возникает ощущение дежавю. Мы так часто это делали, когда были одной семьей!

Вот так стояли и смотрели на спящего Тему, тихонько улыбаясь. Юра еще брал мою руку и прижимал мою ладонь к своим губам, словно бы благодаря меня за то, что подарила ему такой чудо.

Этот простой жест был таким милым и трогательным! И всегда наполнял мое сердце радостью.

В такие моменты я особенно ярко ощущала, что нас соединяет не просто любовь, но и этот очаровательный результат нашей любви, так сладко посапывающий в своей кроватке.

Внезапно чувствую, как Юрины пальцы вдруг переплетаются с моими, а потом кожу на ладони покалывает щетина, а затем к ней прикасаются горячие губы.

Так обалдеваю, что не сразу могу пошевелиться.

Что он делает?

Я нахожусь в замешательстве несколько мгновений. Но время словно замедляется для меня в этот момент.

Чувствую как стучит в ушах сердце.

Помимо воли вся эта ситуация и его прикосновение лишь усиливают состояние дежавю.

Я вдруг словно погружаюсь в прошлое.

В те времена, когда мы были еще семьей. Когда между нами не было другой. Когда мы просто любили друг друга.

На пару секунд в моей груди разливается приятное тепло и сердце разрывается от счастья. Я словно вновь та, другая Мила, что осталась в прошлом, а он — тот, другой Юра, который любит только меня.

И мы с замиранием сердца любуемся на нашего спящего сына, а затем мой муж нежно целует мою ладонь.

Как же я была счастлива тогда! Как мне было хорошо, уютно, тепло, защищенно!

Все было просто и понятно. Он был рядом — надежный мужчина, на которого всегда можно положиться. Мой любимый, мой муж, мой лучший друг, моя родная душа, половинка моего сердца.

Как же я хочу, чтобы ничего просто не было! Все стереть из памяти, отмотать назад, вернуться в прошлое!

Все это проносится в моей голове за пару мгновений.

Я моргаю, и возвращаюсь в настоящее.

Это все просто мечты. Фантазии, иллюзия.

В моей реальности я разведена, а мой бывший муж любит другую.

Вздрагиваю, понимая, что он и в самом деле целует мою ладонь.

И на меня обрушивается волна боли. Боли от того, что больше ничего нет. Всего этого нет. Моей семьи нет. Нас нет.

Вслед за болью приходит злость.

Какого черта?!

— Юр, ты обалдел? — шиплю я, пытаясь выдернуть руку.

Тема причмокивает губами во сне.

— Ш-ш-ш!.. — шипит в ответ Юра.

— Зачем ты?.. — моему возмущению нет предела.

Глава 21

Не может быть!

У меня во рту все пересыхает.

Я ошарашенно поднимаю глаза и вижу, как на террасу заходит Селена.

На ней красивое платье цвета топленого молока, великолепно подчеркивающее ее золотистый загар и точеную фигуру.

Длинные роскошные черные волосы заплетены в нарочито небрежную французскую косу, перекинутую на одно плечо.

Макияж совсем легкий, естественный. Ей больше двадцати семи и не дашь.

При этом выглядит она очень элегантно и невероятно дорого. На запястье стильный широкий золотой браслет, который стоит, судя по всему, целое состояние.

В ее руках большой букет из потрясающе красивых нежных белых роз и перевязанная золотистой лентой подарочная коробка, тоже белая. Кажется, она даже цветы и упаковку выбирала так, чтобы подходили по цвету к ее платью.

На террасе воцаряется тишина. Так тихо, что я слышу, как сильно бьется мое сердце.

Селена не шарит глазами по гостям, не выискивает Юру или меня. Она смотрит только на свекровь.

А та ошарашенно глядит на неожиданную гостью так, словно увидела привидение. Я вижу, что она растеряна.

Да, Наталье Семеновне сейчас не позавидуешь. Что ей делать?

Встретишь гостью тепло — мать ее внука может обидеться. А отношения со мной она явно не хочет портить.

К тому же, она помнит, в каком состоянии был ее сын после расставания с Селеной, так что навряд ли она рада тому, что они вновь сошлись.

А встретишь холодно — вдруг сын потом на ней женится? Получается, с будущей невесткой тогда отношения испортишь. К тому же, она — дочь подруги, даже если они давно не общаются.

Свекровь растерянно обводит взглядом гостей, в надежде увидеть сына, который бы как-то разрулил ситуацию, но Юра все еще в доме.

— Ой, Селена!.. Какая неожиданность… — бормочет она, вставая со стула и нервно сжимая пальцы рук.

Бедная женщина, мне становится ее жалко. Это Юра тут накрутил, а выпутываться приходится ей.

— Я вернулась в город и вот, решила вас навестить и поздравить с днем рождения. Я ведь помню, что он у вас сегодня, — воркует та.

— Помнишь? Надо же…

Я понимаю, что свекровь явно не знает, как себя вести и что говорить, а потому просто тянет время, надеясь на спасительное появление Юры, которого все нет.

— Ну конечно, мы же уже его отмечали все вместе. Правда это было несколько лет назад, но ваша семья всегда была мне как родная.

Какой изящный прогиб!

Интересно, знал ли Юра о ее приезде? Нет, вряд ли. Скорее всего, это самодеятельность, так же, как и тогда после развода.

Какая все-таки она настырная!

Зачем она приехала? Чтобы наладить отношения с будущей свекровью? Или вновь мне себя продемонстрировать? Или боится Юру со мной в одном доме оставить?

Что-то это уже попахивает отчаянием.

— Какая ты стала… Надо же… — тушуется Наталья Семеновна, явно не понимая, как ей реагировать.

— А вы совершенно не изменились! Все такая же! — восклицает змея.

Ой! Муси-пуси! Очень хочется стать самой любимой невесткой, да?

— Да ну, скажешь тоже! — отмахивается свекровь, но, думаю, ей приятно.

— И у вас тут все так же! Только сад еще красивее стал! Я будто в прошлое вернулась, словно и не было всех этих лет! — смеется черноволосая красавица.

Словно не было?

Ах ты сука!

Эти года были! Мы с Юрой любили друг друга все эти годы! Создали семью, родили и воспитывали сына!

А ты пришла и влезла в чужую семью!

Да, конечно, виноват в первую очередь Юра, я понимаю и его не оправдываю. Но и эта стерва меня бесит до искр из глаз!

Думает, что если между ними когда-то была любовь и страсть, если были какие-то, пусть даже очень сильные, чувства, то она имеет право просто заявиться спустя столько лет и вернуть себе своего бывшего возлюбленного?

А то, что у него уже давно своя жизнь и своя семья, ее не волнует!

Это ведь даже не ее родной город. Она здесь и не жила-то долго. Так какого черта, если захотела вернуться на родину, решила именно сюда приехать? Почему не туда, где родилась? Или не в столицу хотя бы? Ведь у нее тут никого нет!

Ответ прост. Никого нет, кроме Юры. Она приехала сюда именно за ним. Не просто вернулась и встретила случайно, а целенаправленно сюда для этого и прилетела. Появилась, чтобы разрушить нашу семью.

Я сижу и сверлю ее взглядом, полным ненависти. Представляю с каким удовольствием бы схватила сейчас ее за ее мерзкие патлы и выволокла отсюда, дав хорошего пинка под зад!

Но это только мечты, конечно. Не полезу же я при всех с ней драться! Глупо как! Вот позор-то был бы!

К тому же, у меня и права-то на это теперь нет. Муж уже ведь не мой. Какие теперь могут быть претензии?

Глава 22

На лице роковой красотки расцветает нежная легкая улыбка. Она бросает на моего мужа — бывшего мужа — полный любви взгляд.

— Заехала поздравить с днем рождения Наталью Семеновну, конечно! — она подходит к Юре и целует его в щеку.

Я так сжимаю зубы, что они того и гляди раскрошатся. Внутри будто горящая куча искореженного металла.

Юра стоит, словно каменное изваяние, засунув руки в карманы. Не делает ни одного движения в ответ.

Ну что ж ты, дорогой, стесняешься? Давай! Засоси ее в ответ!

Он отводит ее чуть в сторону. Не так далеко, чтобы я их не видела, но достаточно, чтобы я не слышала их разговор.

Селена что-то говорит Юре, нежно ему улыбаясь, в разговоре дотрагивается до него рукой, смеется.

На лице Юры же никаких эмоций прочесть нельзя.

Я сижу и обтекаю.

И что теперь?

Мне кажется, что все гости сейчас обсуждают увиденную сцену. Никто на меня не пялится с любопытством, они для этого слишком воспитанные, но безусловно меня сейчас жалеют.

Внезапно понимаю, что не могу дальше выносить это унижение. Не хочу больше здесь находиться!

Боги, зачем я приехала? Ну надо же быть такой дурой! Просто невероятной идиоткой!

Но что я могу сейчас сделать? Я ведь приехала сюда на Юриной машине!

Черт!

Такси? Вряд ли кто-то поедет в такую даль… Да и будить сейчас ребенка и куда-то тащить — не самая хорошая идея. А оставлять его здесь я точно не буду!

Внутри все бурлит. Крутит. Болит.

Так, нужно успокоиться. Не стоит вести себя словно истеричка. Мне надо пойти в уборную и немного освежиться. Побрызгать воды на лицо, успокоиться.

Я встаю и иду в дом.

Боковым зрением замечаю, как Юра провожает меня взглядом.

В холле темно, лишь свет с фонарей террасы проникает через окно. Шарю рукой по стене, но не нахожу выключатель. Ладно, и так дойду.

Делаю несколько шагов, когда сзади хлопает дверь.

— Мила! Стой!

За запястье меня вдруг хватают сильные мужские пальцы и резко разворачивают.

— Ай! — возмущаюсь я. — Пусти!

— Не пущу! — Юра вдруг делает шаг вперед и прижимает меня к стене своим телом.

Его запах тот час проникает в мои легкие, а я вдыхаю его как наркоман.

Внутри все скручивает от боли.

— Что тебе нужно? — злюсь я.

— Я не знал, что она приедет, — его глаза сверкают в темноте.

— Я слышу это уже второй раз! Ты, блин, издеваешься надо мной?

Он вдруг заправляет прядь волос мне за ухо, а я замираю от неожиданности.

— Ты такая красивая…

Его тихий шепот касается моей щеки, а по коже внезапно бегут мурашки.

И вновь ощущение дежавю: мы только переехали в нашу первую квартиру, и мы совершенно и абсолютно счастливы от того, что теперь живем вместе.

Едва мы заходим внутрь, как Юра прижимает меня к стене прямо в коридоре.

— Что ты делаешь? — смеюсь я.

— Ты такая красивая… — говорит он, отводя с моего лица волосы.

Его взгляд такой жгучий и горячий, а сам он такой привлекательный, что я не могу не отреагировать на его близость.

Мужские руки скользят по моей спине, вызывая в теле волну желания.

— Ты думаешь, что я красивая? — краснею я.

— Посмотри на меня, — тихо велит он.

Я поднимаю подбородок и смотрю ему в глаза. Темно карие, теплые, сейчас, в полутьме кажутся почти черными.

Пульс бьет по ушам, родной запах опьяняет.

Внезапно осознаю, что это уже не воспоминания, это уже реальность.

Юра прижимает меня к себе и не сводит взгляда с моих губ.

Какого черта происходит?

Он проводит большим пальцем по моей щеке, и на коже остается горячий след там, где он ее коснулся.

В воздухе физически ощущается напряжение. Я сглатываю. Сердце сейчас выскочит из груди.

— Юра, ты тут? — раздается вдруг голос Селены.

Внутри все сжимается, возвращая меня в реальность.

Я с силой отталкиваю от себя бывшего мужа и выбегаю из холла.

Внутри какой-то хаос, чувства в смятении, ничего не соображаю, дыхание неровное, щеки горят.

К черту все! Нужно идти спать. Завтра уеду и все.

Проходя по коридору мимо комнаты, в которой спит сын, заглядываю.

В комнате горит ночник, поэтому я вижу Тему, но его внешний вид мне не нравится. Подхожу ближе.

Щеки красные, волосы влажные и прилипли ко лбу.