Предатель. Ты уже не молода

Глава 1.

Все уже готово. Гости приехали, блюда на столе в столовой, а его все еще нет!

Он обещал быть вовремя.

— Мам, не волнуйся, — приободряет меня Яна, пока я прибираю все лишнее со столешницы. — Папа вот-вот приедет. Он же обещал.

— Конечно, Яна.

У меня неприятный холодок по всему телу. Предчувствие дурное.

А вдруг что на дороге случилось?

Гололед сегодня. Вчера ночью дождь шел, а сегодня мороз.

Нет-нет, все хорошо.

— Иди к гостям. Пообщайся с сестрой.

— Я не хочу с ней общаться, — шипит Яна.

Кира с Яной близнецы. Как две капли похожие друг на друга, но до чего же разные внутри. Они спорят во всем. И никак не могут найти общий язык. Вечная борьба за внимание, подарки от родителей. Хотя мы никогда никого не выделяем. Все по справедливости.

Им по пятнадцать сейчас. Надеюсь, с возрастом все изменится.

— Вам пора бы перестать ссориться по пустякам.

— Это она вечно лезет ко мне. Провоцирует. Ты же сама видела, мам.

Да, Кира она колкая. Бывает жестокой. Яне приходится защищаться.

— Бабушка по тебе соскучилась. Иди проверь, не скучает ли она. А я пока тут приберу.

— Ладно, пойду… О, слышишь?!

Да, слышу!

Машина въехала в двор. В кухне окно чуть приоткрыто, поэтому и слышно.

— Папа приехал! Пошли в зал! Я потушу свет!

— Ага, идем, — бросаю полотенце и мчимся с дочерью в гостиную.

— Все, он приехал! — говорю я. — Все по местам! Яна выключи свет.

Свекровь, моя мама, а также дочери, его брат, жена брата и сестра заняли свои места.

Яна выключает свет. Только елка остается мерцать. Мы ее еще не убрали. Хотя уже десятое января. Хотим подольше праздник в доме задержать.

Я сажусь в самый дальний угол, чтобы муж не сразу увидел меня. Он меня и не узнает, наверное. Я покрасила волосы как в молодости, платье надела нарядное с открытой спиной. Так старалась последние два месяца похудеть.

Слышу шаги. Поджимаю губы, предвкушая восторг мужа.

— Так… — слышу его хриплый голос. — Кажется, сюрприз…

И тут Яна включает свет.

— СЮРПРИЗ!!!

Все встают со своих мест.

Тут же сыплется шквал поздравлений. Свекровь моя особо выделяется. Что-то сочинила в своем стиле. С этой женщиной у меня кое-как состоялись отношения. И мне это дорого стоило. Всех моих нерв почти. Но похоже она наконец-то признала, что я хорошая жена и мать.

— Спасибо, мама, спасибо… Все! Стоп! Я очень рад вас видеть, но успокоитесь! — просит всех успокоиться Глеб.

Меня он словно не замечает, хотя меня почти загораживает его брат.

— Кира! Яна! — произносит муж имена наших дочерей.

Он зовет дочерей, но меня взглядом пока не отыскал. Я хочу увидеть его реакцию, когда он увидит меня такой.

Кира тут же несется к нему. В то время как Яна косится как-то странно, тоже двигаясь в его сторону. Мама оглядывается и смотрит на меня так, будто что-то случилось.

Я двигаюсь чуть в сторону и замечаю рядом с мужем неизвестную темноволосую девицу. Молодую. Лет двадцати пяти. Плюс минус. Невероятно эффектную.

Кто это? Что она тут делает? И почему так близко стоит с моим мужем?

— Познакомьтесь… Ну, Кирочка уже знает Элеонору, — я вижу, как одна из моих дочерей обнимается с этой девушкой. Кира. Так крепко. И у этой самой Элеоноры улыбка до ушей. — Яна, ты тоже познакомься. Это Элеонора. Моя женщина, — объявляет он и на меня взгляд кидает. Первый взгляд.

Он с самого начала знал где я… Чувствовал. Но взглянул только когда подтвердил мою безумную догадку.

Я стою, смотря на все это и дышать не могу. Вместе с тем пытаюсь остаться в сознании. Не упасть тут при всех.

— Можно просто Лора, — произносит девица, смотря на другую мою дочь, которую не знает.

Стоп! Кира в курсе?! В курсе?!

— Что это значит? — спрашивает моя мать. Она первая, кто первая пришла в себя после такого заявления.

— Татьяна Андреевна, помолчите. Я вообще не ждал, что вы придете. У вас же обострение остеохондроза.

— Ты как, хам, со мной разговариваешь?! — выпаливает мама. — И что это за девка?! Как ты посмел привести ее сюда?!

— Я попросил вас помолчать, — строго требует Глеб, зыркнув на мою мать недобрым взглядом. — Можете уйти, если хотите.

У меня все слова в горле застряли. Просто стою, чуть покачиваясь из стороны в сторону.

Зато эта Элеонора чувствует себя прекрасно. Видимо, она давно этого ждала: когда Глеб приведет ее и официально объявит, что она занимает мое место.

Боже… Это в самом деле. Я уже пощипала себя. Это не сон.

Глава 2.

— Яна прекрати. Прекрати, прошу тебя. Наверх! Иди наверх, — выпаливаю я.

Яна смотрит на меня душераздирающим взглядом всего секунду и срывает прочь.

Виснет тишина.

Я встречаюсь взглядом с Кирой, которая только что защищала отца, предавшего свою семью. Только она, похоже, этого не понимает. Она знает любовницу Глеба. И они вроде как подруги. Даже сейчас она держится ее, на меня поглядывая как на чужую.

— Ты тоже иди наверх, — разрушаю тишину. — Кира, я тебе говорю, — повышаю тон, и дочь вздрагивает.

— Да, Кира, иди наверх, — говорит ее отец, и только тогда Кира отстраняется от шокированной девицы. — Иди к сестре. Помиритесь.

Кира уходит, и становится только хуже. Никто не знает, что сказать.

Я почти ног не чувствую. Как стою, не знаю.

Глеб больше не смотрит на меня, держится рядом с этой женщиной, кидая на нее обеспокоенные взгляды и поглаживая ей плечо. Она в миг расслабилась, заулыбалась. В безопасности себя чувствует.

— Спасибо, что вы все тут собрались в мой день рождения, — благодарит этот бессовестный всех присутствующих. — Мам… Ты чудесно выглядишь.

— Сыночек… — мурлычет свекровь. — Спасибо, дорогой. Я так рада тебе. С днем рождения тебя еще раз, мой хороший, — тянется, чтобы поцеловать любимого сына в щеку.

— Познакомься с Элеонорой, мама.

— Здравствуйте, — расплывается в улыбке девушка.

— Да что это происходит?! — как закричит моя мама. — Люди, вы что молчите?! Как вы можете молчать? — подлетает к ним очень близко мама. — Как ты можешь так поступать с моей дочерью?

— Татьяна Андреевна, уймитесь. Ваша дочь, в отличие от вас, поступает мудро и помалкивает. И вам следует.

— Мерзавец!

— Попридержи язык, Таня, — шипит свекровь, повернувшись к маме. — Мой сын честно пришел и перед всей семьей во всем признался. Так бывает. Ничего трагичного. Виктории придется смириться, — кидает на меня короткий взгляд. — К чему эта сцена?

— Вика, ты что, совсем не видишь, что происходит?! — мама ко мне бросается. — Да скажи ты хоть что-нибудь!

На что я снова встречаюсь взглядом с мужем, который откровенно наслаждается тем, что я молчу. Я ведь всегда молчу. Всегда согласна с ним. Безропотна и покорна.

Но сейчас дело не в покорности, не в стыде.

Я просто… просто не знаю, что сказать, кроме очевидного. Я не хочу этого говорить. Вообще не хочу говорить.

— Мама, перестань… — шепчу я и прихожу в движение, намереваясь просто уйти отсюда.

Но муж останавливает меня как раз, когда мне нужно пройти мимо них:

— Вика.

Я застываю против своей воли.

— Это Элеонора. Моя женщина. Мы вместе. А ты… тебе я благодарен за все эти годы. За дочерей. И, конечно же, огромная благодарность тебе за то, что устроила этот праздник, собрала всех.

Я едва дышу, выслушивая все это. За спиной я слышу шептания гостей, которые уже не сдерживаются от обсуждения происходящего. А это все его близкие люди.

— Я, наконец, должен тебе сообщить, что нашему браку пришел конец. Ему давно конец пришел. А жизнь продолжается. Я встретил Элеонору. Она теперь часть моей жизни. Я намерен жениться.

— Глеб, ты… у тебя с головой вообще все нормально? — слышу от его брата, который где-то за спиной.

Глеб сильно хмурится. Не ожидал он такого от младшего брата, который его правая рука во всем и всегда.

— Максим, не надо, — шипит его жена. — Пускай сами разбираются.

— Ты что, иначе не мог? — продолжает. — К чему этот унижающий твою жену ниже плинтуса цирк? Нет, ты реально думаешь, что сейчас после этого все пойдут и сядут с тобой за стол? Будешь с ней сидеть есть еду, которую приготовила Вика? Ты в своем уме? Или крыша от молодухи поехала?

— Закрой рот, — рявкает на него Глеб. — Я твоего мнения не спрашивал.

— Замолчи, Максим, — встает на сторону старшего сына свекровь. — Как тебе не стыдно. Ты на стороне брата должен быть всегда. Я вас так растила!

— Глеб, может нам уйти?.. — пищит Элеонора.

Все. Я больше не могу.

Я нахожу в себе силы и делаю рывок между этой парочкой, расталкивая их плечами.

С пеленой перед глазами бросаюсь к лестнице, вслед слыша голос матери, которая мчится за мной.

Я не хочу, чтобы она догнала меня.

Чтобы она жалела.

Не хочу ничего.

Хочу умереть.

Тихо и безболезненно.

Ускоряюсь на лестнице, чтобы успеть закрыться в спальне.

У меня получается.

— Вика! Доченька! Вика, открой! — стучит в дверь мама.

— Оставь… Оставь меня… — вою, скатываясь плечом по двери, задыхаясь и вся сжимаясь от тупой боли в груди.

Глава 3.

— Вика, не делай глупостей! — продолжает долбиться в дверь мама, и я вынуждена ее впустить. Она столько шума создает. Делает только хуже.

— Ну что ты кричишь?! Что ты делаешь?! — ругаю маму, затаскивая ее за руку в комнату. — Зачем?!

— Ну как же… Я же…

— Ты правда думала, что Глеб после того как ты пристыдишь его, изменит свое решение, прогонит эту Элеонору?! Он все уже решил. А то, что ты делаешь, это… — всхлипываю. — Прекрати, умоляю. Не надо.

— Ты что, просто так возьмешь и сдашься? Позволишь этой соплячке занять свое место?

«Я, наконец, должен тебе сообщить, что нашему браку пришел конец. Ему давно конец пришел…».

Так он ведь сказал?

— Она давно мое место заняла. Они давно вместе, — смотрю в одну точку и шепчу себе это под нос, пытаясь осознать трагедию всей моей жизни.

— И что теперь? — продолжает паниковать мама, пока я медленно бреду к окну, у которого люблю часто стоять по вечерам в ожидании мужа.

Я давно стала никем для него. В последнее время мы совсем мало общались. И это не работа. Это просто другая женщина. Молодая, красивая. Мне уже под сорок. А он мужчина видный, богатый, который всегда и в любой момент мог заменить меня.

— Мам, пожалуйста, просто езжай домой.

— Что? Никуда я не поеду.

— А что ты будешь делать? — поворачиваюсь к ней резко. — Продолжать унижать меня своим поведением еще сильнее?

Да, мама, не заслуживает такого тона, но я обязана ее успокоить. Ее истерики ничего не изменят. Да и нужно ли менять после всего произошедшего?

— Ты хочешь, чтобы Глеб вызвал охрану и они тебя выставили? Он сможет, — он теперь все сможет после этого. — Прошу, просто уйди. Мне нужно самой во всем разобраться.

— Как ты собралась разбираться? Ты же сбежала. Они сейчас праздновать сядут!

— Пусть празднуют, — киваю.

Все равно у нас потом с Глебом будет разговор.

Мы же разводимся.

Это процесс не быстрый, учитывая, что у нас дети.

— А Кира-то какая бессовестная, — шипит мама. — В курсе была про эту девку. В порядке вещей для нее все это. Продалась отцу за новый смартфон, наверное. Или еще за что?

Да, Кире отец недавно купил самый модный и дорогой смартфон. Хотел и Яне, но мою другую дочь и позапрошлая модель полностью устраивает. Она не так падка на дорогие подарки.

Господи, я совсем забыла…

Забыла про все.

Мне нужно поговорить с дочерями. С каждой по отдельности.

— Не надо, мам. Кира… просто девочка.

— Девочка? Ей уже пятнадцать. Это уже сознательный возраст. Она прекрасно сознает, что натворила. Мать предала. Знала и помалкивала. Наверняка знала, что отец с любовницей сегодня явится. Бессовестная. Больше мне не внучка она!

Мама у меня горячая. Когда она в гневе, то лучше берегись. Это она сейчас еще спокойная. Поэтому я и хочу, чтобы она ушла. А еще ей может стать плохо.

— Не говори так, — снова отворачиваюсь к окну. — Кира просто пошла на поводу у отца.

— Яна ни за что бы так не поступила.

Да, Яна нет. Они совсем разные. Обеим нужно разное.

— Мам, все, хватит… — смаргиваю слезы. — Поезжай домой, прошу.

— Она теперь еще с отцом и его потаскухой жить захочет, — подливает мама масло в огонь.

Я этого не допущу.

Девочки останутся жить со мной. Иначе и быть не может.

Продолжая смотреть в окно, пока мама не унимается, пытаясь придумать план действий для меня, я вижу, как из дома выходят все гости. Его брат, жена брата, сестра и даже свекровь.

— Ты посмотри-ка… Не полез кусок в горло никому, — довольно рычит мама.

Глеб с Элеонорой тоже идут. Они медленно направляются к его машине. Он обнимает ее, помогает забраться в свой внедорожник.

Затем машины дружно друг за другом выезжают с территории.

— Наверное, в ресторан поехали отмечать. Сволочи, — шипит мама.

Вряд ли Максим с женой поехали отмечать день рождения брата. Я от Максима, честно, такого не ожидала. Не смог он промолчать на такую дикость.

За что он так со мной, а? Что я такого сделала ему, что он решил именно так сообщить мне о любви к другой?.. Он ведь знал, как старательно я готовлюсь к его юбилею. Я обязательно спрошу его, и надеюсь на внятный ответ.

— Все мама, достаточно, — поворачиваюсь к матери. — Ты тоже уезжай. А мне нужно поговорить с девочками.

— А потом что? Пойдешь со стола убирать?

— Мама, хватит! Я тебя прошу... Глеб вернется, и мы все обсудим. Без тебя, мам. Мы взрослые люди. Сами разберемся, — отхожу быстро к двери и открываю ее для мамы.

Мама сдается. Махает рукой и позволяет мне проводить ее вниз.

Я помогаю надеть ей шубу и провожаю до машины охраны. Прошу отвезти ее домой водителя Андрея.

Глава 4.

Яна уже готова пойти и выполнить свою угрозу, но я успеваю подбежать к двери первой и встать к ней спиной.

— Мама, отойди! — требует Яна.

— Никуда ты не пойдешь! А ну-ка сядь! Сядь, говорю! — строго приказываю я, что бывает очень редко. Я не привыкла добиваться уважения к себе силой. Я всегда находила баланс в воспитании. Кира, конечно, хуже всегда поддавалась моим приемам, но я и предположить не могла, что дочь могла так поступить.

Яна шумно выдыхает, закатывает глаза и бредет к своему компьютерному столу. Падает в кресло.

Я беру ее пуфик, подкатываю его поближе к ней. Надо успокоить ее.

— Послушай, Яна… — медленно выдыхаю. — Ты не должна ссориться с сестрой из-за всего этого. Это не она виновата. Это все отец. Он, возможно, заставил хранить ее этот секрет.

— Угу. Телефон ей за это купил. Она продалась, — еще сильнее распаляется Яна. — Я ее ненавижу! Как же я ее ненавижу… — показывает руками, как бы придушила ее. — Ненавижу то, что у меня ее лицо!

А вот это Яне с раннего детства не нравится. Ей никогда не нравилось, что она похожа на свою сестру. Раздражалась, когда мы с Глебом одинаково их одевали. Срывала эту одежду с себя. И сейчас она делает все, чтобы не быть похожей на сестру. Стрижка другая, стиль в одежде. Но лица все равно одинаковые.

— Перестань. Кира просто… она не такая, как ты. Ты быстрее у меня повзрослела. А твоя сестра…

— Инфантильная идиотка, — фыркает Яна.

— Ну все, хватит. Я поговорю с Кирой.

— Она овечкой притворится, а сама будет с этой Элеонорой за спиной твоей общаться. Она та еще крыса. Ты просто не знаешь. Она дрянь. Она и в школе себя так ведет. Везде.

— Ладно, — поднимаюсь с пуфика. — Ты голодная. Иди, спустись вниз, поешь что-нибудь за столом. Не зря же я все это готовила.

— Не хочу… — дуется Яна, поворачиваясь к столу и включая монитор.

— Давай-давай, — глажу ее спину. — Набери что-нибудь в тарелку и посиди поешь. Хоть здесь. Сегодня разрешаю. Только голодной спать не ложись. И за мной в комнату Киры не приходи. Больше никаких драк. Я и так на нервах. Пожалей ты хоть меня немного, — предупреждаю дочь и отправляюсь к двери.

Сделав несколько шагов по коридору, я останавливаюсь напротив двери своей старшей дочери. Кира старше Яны на восемь минут.

Постучав к ней в дверь, я смотрю в упор на красную табличку «вход запрещен».

Никакой реакции. Даже шума нет.

Еще стучу.

Стоп…

Она что, тоже с отцом и его девкой уехала? Хотя, я ее не видела во дворе.

Еще настойчивее стучу.

— Пошла в жопу! — раздается гневное голосом моей дочери. У меня аж ноги подкашиваются.

Я тут же врываюсь в ее комнату.

Дочь все это время лежала на своей кровати со своим новым телефоном. А сейчас подрывается.

— Что ты сказала?!

— Мам… Я думала, это Янка.

— Яна стучит тебе в комнату обычно? — прищуриваюсь. Неужели это она на меня так сорвалась, а сейчас дурочкой притворяется?

— Ну да.

— А может ты все-таки это мне?

— Нет! Я бы так не сказала! Ты же… мама, — с каким-то разочарованием, от которого у меня сердце сжимается.

Я правда все это заслужила? За шестнадцать лет любви к своей семье, я заслужила вот это?!

Я стольким пожертвовала. Но кто об этом помнит… Да Глеба это пустой звук.

— К несчастью, да? — киваю, грустно улыбаясь. — Из Элеоноры лучше мама выйдет, да? Или кто она там тебе… Мачеха? Лучшая подружка?

Кира, как обычно, вместо того, чтобы признаться и объясниться, просто голову склоняет немного вниз. Обычно это прокатывает. Но не сейчас. Отмолчаться не получится.

— Ну, что молчишь? — ближе подхожу к дочери. — Расскажи мне о вашей дружбе.

— Зачем? — поднимает взгляд.

— А, да… Я слышала, что ты сказала Яне, когда она тебе указала на то, что значит появление Элеоноры для меня. Ты ответила, что тебе пофиг. И что только желания отца имеют для тебя значение.

— Мам…

— Это все из-за телефона? Ты же очень хотела его. Не успокаивалась где-то месяц. Папа купил, и ты решила принять его сторону.

— Нет…

— Нет?..

— Просто папа… — не знает, как продолжить, перетаптываясь с ноги на ногу и крутя в руках телефон. — Папа решил мне признаться и попросил его понять. Он мне рассказал про Элеонору.

Подонок. Мерзавец. Ублюдок подлый! Как он посмел дочь в это вмешать?

— Когда? — стараюсь оставаться спокойной. Это очень важно. Иначе она просто замолчит. Не нужно на нее сильно давить. Я могла все выбить из нее. Но так нельзя.

— Две недели назад. Перед новым годом. Папа сказал, что хочет открыть мне тайну и кое с кем познакомить. Я тогда ничего не знала. Мне было очень интересно. Он сказал, что мне можно пропустить занятие в музыкалке, и забрал меня. Повез в ресторан. А там Элеонора. Она показалась мне милой…

Глава 5.

А тут дочь права.

Зачем он мне после всего этого?

Я ведь никогда простить не смогу.

Хотя бы за то, как он сообщил мне об этом. Как он унизил меня при своих близких совершенно ни за что. Я все пытаюсь понять, за что он так, но не могу найти причины. Наверное, это все Элеонора. Из-за нее.

Кира возвращается к кровати, ложится на нее, полагая, что разговор окончен.

Не окончен.

— Телефон убери, — говорю я строго, встав рядом с кроватью.

— Мам, ну что еще? Ну не мучай меня.

— Измучилась вся, я смотрю. Убираю, говорю.

— Пфф… — засовывает смартфон под подушку и садится. Как же мне хочется отобрать его у нее и разбить. Наказать ее хочется! Но я не стану. Кроме ненависти я ничего не добьюсь. — Я больше ничего не знаю.

А вот это неправда.

— Скажи мне честно... Ты знала, что отец сегодня с ней приедет?

— Нет…

— Кира, — цежу сквозь зубы. Вижу же, что лжет.

— Ну… да. Но я не думала, что все так будет. Папа сказал, что всех нас хочет познакомить с Элеонорой. Что все будет хорошо. Тебе просил не говорить.

Казалось, хуже и быть не может, но я сейчас готова задохнуться от услышанного. Мне катастрофически не хватает воздуха. Глеб убить меня, похоже, хотел. Что-то он во мне действительно убил. Мою любовь к нему и уважение. Уважение так точно.

— Кира, тебе уже пятнадцать, — констатирую я.

— И что?

— Ты уже взрослая девочка и думала, что… Хотя, я так понимаю, ты ничего не думала. Папины подарки полностью затмили все. Тебе просто все равно.

— Мам, что ты хочешь от меня? — психует Кира. — Я ведь не виновата. Это папа…

Да, верно, это все ее папа. А она…

— Да, папа. И что папа дальше планирует? — в ответ она хлопает глазами непонимающе. — Какие у них с Элеонорой планы?

Наверняка, сидя в ресторане они что-нибудь да обсуждали. Она могла услышать.

— Что, очередной папин секрет, за который он тебе потом еще что-то купит? Расскажи мне. Я сделаю подарок за него. Что тебе там еще надо? — нервно произношу я, смотря в глаза этой бесстыжей.

— Я ничего не знаю. Мам, перестань. Я не виновата… — готова дочь уже заплакать.

Сейчас плачет, а только отец появится в доме, так осмелеет, будет за ее спиной прятаться.

— Значит, отворачиваешься от меня? Отец-предатель и Элеонора лучше меня и Яны?

— Мам, я… Не надо... Разбирайтесь с папой.

Как она заговорила. Так бы и сказала отцу тогда, а не подыгрывала ему.

— Ты же взрослая, понимаешь, что дальше будет. Мы с отцом разводиться твоим будем. И так, как ты уже не маленькая, то сможешь сама решать, с кем тебе лучше. Ты отца выбираешь?

Я получаю ясный немой ответ. Он на ее лице. Крупными буквами. Конечно, с отцом. Мать же никто. У нее нет столько денег для ее запросов. А сестру она ненавидит. От скучной матери и от сестры избавится одним разом.

Какой же ты ублюдок, Глеб. Втянул дочь в это. Заставил лгать мне. Хранить эту мерзкую тайну, потому что знал, что ее можно купить за подарки. Использовал. И еще не раз так сделает. Это еще цветочки.

Сейчас мне ее не переубедить. Лучше просто уйти.

— Играй со своим телефоном. Больше тебе не мешаю, — разворачиваюсь и к двери иду, уже не сдерживая слезы. — Только спустись поешь вниз. Я столько всего наготовила, — напоследок говорю дочери, оглянувшись. Она уже телефон достала и продолжает свои дела, будто меня тут уже нет.

В спальню иду, чтобы переодеться, смыть косметику. Избавиться от этого образа, над которым колдовала три часа.

Сил пойти убрать со стола у меня нет. Ложусь на кровать, но через двадцать минут все-таки встаю и отправляюсь вниз.

Яна так и не спустилась, не взяла ничего. Собираю для нее на подносе все самое вкусное и заношу к ней в комнату. Получаю только «спасибо». И молча ухожу. Не надо ее сейчас трогать.

К Кире не пойду. Глаза бы мои ее не видели. Уверена, у нее с аппетитом все в порядке. Сама спустится и возьмет. Я оставила совсем немного. Остальное все повыкидывала.

Когда время переваливает за двенадцать мне становится понятно, что ждать его для разговора не стоит.

Еще помучившись несколько часов, я благодаря лошадиной дозы снотворного проваливаюсь в сон.

***

— Вика… Вика, — слышу я и чувствую прикосновение. Кто-то меня тормошит за плечо. — Вика!

Нервно дернувшись, я отрываю голову от подушки и открываю глаза.

Глеб сидит рядом на краю постели и смотрит на меня со смесью жалости и раздражения. Должно быть, я ужасно выгляжу.

— Что с тобой? — смеет спросить меня. — Ты никогда так крепко не спала.

Я кидаю взгляд на часы. Почти одиннадцать. Учитывая, что заснула я только в шестом часу утра, так как таблетки меня не сразу взяли, то я еще сильно не доспала.

Глава 6.

Не жалеет он…

Кто бы сомневался.

Жалею ли я, ему, конечно же, совершенно безразлично.

— Очень… проникновенно, Глеб, — киваю, поджимая губы. — Ответишь мне на один вопрос?

Глеб хмурит свои черные брови.

Не хочет он никаких вопросов.

Он сел тут, чтобы сказать, что ему надо. Мои желания его мало интересуют.

Глеб же всегда знает, что для меня, для нашей семьи лучше.

Я и не противилась никогда его решениям. Я принимала его, таким какой он есть. Со всеми его недостатками. Мне всегда казалось, что достоинств у него куда больше. Считала, что мне сказочно повезло с мужем.

Шестнадцать лет вместе. Не малый срок. Я думала, мы единое целой. А он разрушил нашу семью. Из-за какой-то...

— Вик, не надо. Это лишнее.

— Ты даже не знаешь, что я хочу спросить.

— Нет, знаю, — подрывается с края постели, к окну идет. Резко дергает штору, пуская в комнату больше света. Мрачно за окном. Снег идет. Всегда такая погода на утро после его дня рождения. Только на этот раз сценарий другой. Обычно он в этот день не ехал на работу, и мы просыпались вместе, в объятиях друг друга. Мы проводили весь день вместе, с нашими девочками. Нам было хорошо. Я думала, он счастлив. Я вот очень была.

Все закончилось. Он решил закончить.

Я все равно спрошу.

— Почему, Глеб?... — отрываю спину от изголовья. — Почему ты сделал это… Нет, я поняла, что ты больше не любишь меня. Любишь ее. Почему ты так это сделал? Чем… чем я это заслужила?

Он сейчас спиной ко мне, но он слышит в моем голосе боль. Даже будучи уже таким бесчувственным ко мне, он слышит это. И ему, должно быть, противно. Я уже не его девочка, за которой он бегал. А просто женщина, к которой он устал возвращаться.

Его молчание убивает и злит. Ну же, скажи правду. Скажи, как есть. Не будь трусом!

— Иначе у тебя духа не хватило? Ты хотел, чтобы я молчала? Знал, что в присутствии твоей родни я не стану закатывать скандал, — мне плохо видно его из-за подступивших слез, которые вот-вот хлынут. Но я сдерживаю их. Боюсь разрыдаться. Я и без того жалко выгляжу.

— Я хотел сохранить семью. Это не была новая любовь с первого взгляда. Я уже не мальчик. Элеонора покорила меня не из-за внешности. Не только из-за внешности, — чуть голову в мою сторону поворачивать. Я могу видеть его строгий, прямой профиль. — Она интересная, молодая энергичная женщина. Не какая-то дурочка, каких сейчас полно. Она особенная. С ней я снова ощутил… — умолкает и вздыхает. — Я не собираюсь тебе рассказывать, почему я ухожу от тебя к ней. Но знай, что я хотел это обуздать. Не смог. Может, сдался, может, просто не захотел... Это уже неважно.

Он и вообразить себе не может, что я сейчас испытываю после его слов. Этого не описать словами. Это медленный яд, который не убивает, а просто льется по венам, отправляя каждую секунду моей жизни. И так еще будет долгое время.

— Я не о том тебя спросила. Я спросила, почему так?! — отбрасываю одеяло в сторону и на ноги поднимаюсь. Во всем теле ужасная слабость из-за снотворного. Но я иду к нему. — Ты унизить меня хотел?

— Нет.

— Но ты унизил! — взрываюсь я, и Глеб резко поворачивается ко мне, смотрит предупреждающим взглядом, ведь он не терпит повышенный тон в свою сторону. — Ты унизил меня при всей своей семье! При наших дочерях! — слезы брызгают из глаз. — Что я тебе сделала?! Почему нельзя было…

— Замолчи!

— Нет, не буду я молчать! С какой стати я должна молчать?! — раскидываю руки в стороны. — Я могла бы ответить тебе прямо там! Но не стала, потому что…

— Потому что знала, что пожалеешь.

— Нет! Я тебя не боюсь, Глеб!

— Не боишься, значит?..

— А что ты еще сделаешь?! Что ты еще можешь сделать?!

— То есть ты отказываешься принимать эту реальность?

— Что? — щурюсь. — Думаешь, я за тебя бороться буду, за наш гнилой брак? После того как ты публично меня оскорбил перед родственниками и своей шлюшкой? Ошибаешься. Я реальность принимаю! Разумеется, мы разводимся! Я уже не считаю тебя своим мужем. Ты никто мне.

Глеб злится, что я снова оскорбила его избранницу. Аж ноздри раздуваются. Покраснел. Но все смягчает мое желание порвать с ним все связи.

— Хорошо, — вздергивает подбородок, засунув руки в карманы брюк. — Однако, даже когда я перестану быть твоим мужем, мы будем связаны.

Дочери.

Да…

Это надо обсудить.

И это будет непросто.

Столько нервов будет потрачено…

— Смотря о чем ты.

— Ты полностью зависела от меня все эти годы. Ты просто домохозяйка. В этом твоя суть.

— Когда-то ты не разрешил мне построить карьеру…

— Это был твой выбор.

— Да что ты?.. — вот же подонок. — Ну ладно, допустим. Что ты хочешь этим сказать? — руки под грудью скрещиваю.