Предатель, уходи навсегда!

Глава 1

— Во сколько тебя ждать? — спросила я, качая нашу годовалую Ларочку в люльке. Она из нее месяца как три выросла, но почему-то на дневной сон дочку проще всего было уложить именно в ней.

Надо Демиду сказать, что нужна новая.

— Я задержусь, — нервно отозвался муж, и я прикусила губы. Встала с кресла и тихо вышла на балкон. Август радовал теплыми днями и ночным звездопадом. — Наверно до полуночи. Мне пора, работы много…

В голосе мужа сквозило столько раздражения, что я сжав ладонь в кулак, впилась ногтями в кожу.

— Но… — начала я тихо и спокойно.

Сегодня годовщина нашего брака.

Десять лет назад в этот день шел дождь, и выездную регистрацию пришлось переносить в банкетный зал. Мне тогда восемнадцатилетней это казалось каким-то ужасным предзнаменованием.

— Мне некогда, — оборвал меня Демид, и я глубоко вздохнула. Растерянно обернулась к двери балкона, рассматривая сквозь нее висящее на плечиках вечернее платье.

С момента рождения Ларочки мы почти никуда не выходили. Я все время была с дочерью, слишком долгожданной, что даже няне не удавалось подарить мне немного свободного времени.

Я очень дорожила дочерью. Это был долгий путь. Сначала моя учеба, потом только бизнес пошел в гору, потом немного времени для нас с Демидом двоих, а потом оказалось, что забеременеть просто так у нас не вышло.

Лара была выстраданным ребенком. Я очень сильно была к ней привязана и впервые с ее рождения хотела показать мужу, что его я ни на грамм меньше не любила.

Наоборот только больше.

Поэтому было платье.

Забронированный столик в ресторане на последнем этаже одного из самых популярных мест города.

Тонкое кружевное белье.

Няня, которая была в курсе, что мы не будем скорее всего ночевать дома.

Номер для новобрачных.

Хоть мы ими и не были уже.

Я готовила мужу сюрприз, и Демид скорее всего просто забыл про годовщину. Конечно забыл, потому что в последнее время он очень много работал.

— Дем, я… — начала я сдавленно, чтобы напомнить мужу какой сегодня день.

— Лиза, не напрягай. Я по уши занят… — выдал муж, и я ощутила укол чего-то болезненного, как будто спицей вогнали мышьяк в самом сердце.

Я понимала, что муж старался для нас. Его работа очень важна и ответственна. Он сын Петра Ланского, владельца заводов по переработке нефтепродуктов. И когда мы поженились, то Дема заявил, что всего мы добьемся сами. И мы переехали на съемную квартиру. Моя мама чуть с ума не сошла. Но Демид хотел всего добиться сам, а не быть таким золотым наследником. У нас были только подарочные деньги. И на этом все. Если до свадьбы Демид работал со своим отцом, то после муж уволился и сказал, что надо самому строить что-то свое. Хоть Демид уже был состоятельным, но для меня это было неожиданностью. А мой папа сказал, что поддерживает такое рвение , потому что успешный зять залог того, что его компания потом останется в надежных руках. Мне было восемнадцать. Я была на первом курсе и работать не могла. Все легло на плечи Демида, хотя я старалась помочь, писала ночами курсовые для одногруппников и вообще работала то помощником визажиста на полдня, то в бутике торгового центра упаковывала подарки.

Но этого было мало. Демид был владельцем подрядной фирмы, но на самом деле я знала, что у него вот буквально финансов было рассчитать рабочих и все.

Поэтому я никогда не была той женой, которая носик морщила при разговорах о работе. Я все понимала и всего лишь хотела хотя бы один вечер провести вместе.

— Я знаю, родной, но ты просто.. — начала я нервно.

— Лиза, все. Мне пора. Пока… — холодно обрубил муж.

Я хватанула губами воздух, надеясь успеть крикнуть про годовщину до гудков, но вместо них услышала другое…

— Демид, иди ко мне, я заждалась, — раздался женский игривый голосок в трубке.

В первый момент я в непонимании убрала мобильный от уха, чтобы проверить, что точно связь не прервалась.

Во второй — страх на липких лапах подкрался сзади.

Противное чувство чего-то ужасного и разрушающего навалилось на меня со всей силы.

У меня даже колени подкосились.

Я пошатнулась.

Губы заиндевели, и я ничего не могла ими проговорить.

Казалось, что это какая-то нелепая шутка. Глупый розыгрыш.

Я зажала плечом мобильный и вслушалась.

Шорохи какие-то. Как будто помехи в связи.

Шершавые звуки, сдирающие с меня кожу по лоскуту.

Стоны…

У меня затряслись руки.

Я нервно схватила пальцами спинку маленького кресла для отдыха.

Стон.

Еще один.

Совсем отчетливый. Очень явный.

— Демид, котик… я скучала… — снова раздался игривый голосок в трубке. — Я хочу всегда быть с тобой.

Внизу живота все стянуло, словно бы судорогой скрутило.

Муж был не на работе?

Муж мне изменял…

— Дем, и вообще когда ты уйдешь от жены? — прицельным выстрелом в грудь прозвучал вопрос незнакомки.

Глава 2

Телефон соскользнул с плеча, и я растерянно посмотрела, как он углом ударился о кафельную плитку на полу балкона, как он перевернулся в воздухе и как упал экраном вниз.

Я понимала, что шум мог привлечь Демида, но ничего не делала. Стояла, смотрела сверху вниз на этого мобильного предателя, который разрушил мою жизнь.

У Демы любовница…

Осознание острым бритвенным лезвием прошлось по горлу, оставляя на нем кровавую нить жемчуга.

Больно.

Я подобрала подол атласного платья-комбинации и присела на корточки.

Пальцы словно налитые свинцом никак не могли поднять телефон.

С третьей попытки удалось.

Экран треснул.

Потух.

И вообще мобильный не включился, когда я клацнула ногтем по экрану.

Что теперь делать?

А что скажут родители?

Мои не будут довольны. Отец вообще придет в бешенство. Когда я выходила замуж, он мне сказал обидную вещь:

— Запомни Лизонька. Это не только брак. Это еще и бизнес. Многомиллионный. Серьезный. И поэтому будь готова сопли распускать с подружками, но не с семьей.

— Пап, — тогда мягко сказала я, сжимая его большую ладонь. — Не говори так…

— Я говорю правду. Раз мне бог сыновей не дал, пусть хоть зять исправит эту оплошность. А когда родишь мне внука, то я совсем успокоюсь.

Но я родила Ларочку. Девочку с пушистыми темными волосами. И все были недовольны уже на семнадцатой неделе, когда я сказала пол ребенка.

Отец даже не постарался скрыть недовольство.

— Следующим точно внука роди. А то наплодили девок целое подворье…

И сейчас до меня медленно доходил смысл его слов.

Это не просто брак, это бизнес. И значит отец заставит меня молчать и терпеть. Закрывать глаза на интрижки Демы.

Но развестись не даст.

Я покачала головой, и телефон включился наконец-то.

Я должна была…

А что я собственно должна была?

Позвонить, начать орать о том, что я все знаю, что подаю на развод и далее по списку?

Нет. Не с моим мужем, не в моей ситуации.

Да, я однозначно об этом расскажу отцу, но что делать с Демидом?

Если она спросила, когда он уйдет от меня, может тогда мне не дергаться и пусть муж сам кидается на амбразуру в виде родителей с двух сторон? Может мне просто молчать и плакать, чтобы ускорить процесс развода?

Может…

Я прикусила губы и поняла, что по щекам текли слезы. Они собирались в большие капли на подработке и со звоном ударялись о гладкий кафель.

Или просто уйти? Без объяснения причин и скандалов собрать вещи, Ларочку и уйти? Забрать самое необходимое…

Но найдут же…

Не Демид, так отец за волосы приволочет и бросит к ногам мужа.

И Лару отберут.

Скажут, что я невменяемая и не имею права растить ребенка.

Про мыслях о дочери сердце застучало набатом, как в старых мифах про ацтеков, которые вырезали свои сердца и отдавали их в дар богам.

Я тряхнула головой, выкидывая из нее все мысли.

Если я уйду, то куда? Собраться и уехать в какую-нибудь глушь…

А на что жить? Кто с ребенком будет, пока я на работе?

Всего годик. Во сколько в ясельки берут?

Черт возьми, было чувство словно бы я вновь восемнадцатилетняя студентка, у которой на карточке всего три сотни рублей и мне как-то надо растянуть их на неделю. Да, мама все равно украдкой переводила мне деньги, переживая. И это было стыдно. И у Демида мне было люто стыдно просить деньги, зная как он жилы рвал, чтобы подняться, вот и крутилась.

И может сейчас выкручусь?

— Елизавета Аркадьевна, — открыла дверь Надежда, наша няня. — У вас все в порядке? Вы что на полу сидите?

Я нервно постаралась вытереть ладонями лицо.

— Все хорошо. Все нормально, — стала оправдываться я. Но Надежда не поверила.

— Демид Петрович забыл про годовщину? — спросила она понимающе, и я решила, что это лучший вариант.

— Да забыл, а я расклеилась… — тихо сказала я, вставая с коленей.

— Пожалели бы вы его, он столько работает. Не удивительно, что закрутился и забыл… — сочувственно произнесла Надежда, а у меня зубы заскрипели. Забыл он… Нет. Ему просто наплевать, ведь у него там есть та, которая его хочет…

Осознание предательства ударило электрической плетью вдоль позвоночника и у меня все кости заныли.

— Все нормально. Просто сегодня все отменяется…

Нет. Бежать, сломя голову, не выход. Надо собраться. Лиза, надо собраться.

Я сдавила кулаки и выдохнула.

Надо подумать. Не стоило вызывать подозрений. Надо обеспечить свой уход максимальной безопасностью. Чтобы у меня девочку мою не отобрали. Чтобы нас потом никто не нашел.

Но чем больше я об этом думала, тем сильнее меня начинало трясти. Я ходила по квартире и нервно приказывала успокоиться, наблюдая как Надежда возилась с Ларой.

Ближе к восьми мои нервы сдали, и я зашла в спальню, швырнула на пол свое вечернее платье. Мне хотелось, чтобы не осталось напоминания о сегодняшней боли. Я топталась по ткани ногами. А потом к ней полетело кружевное белье. Его даже разорвать хотелось.

Дура! Наивная сопливая дура! Ох, Демид столько работает, ох, он так занят.

Я села на колени возле кровати, пропуская сквозь пальцы ткань платья.

За что мне такое?

Мы же с ним пережили самые тяжелые времена. Мы любили друг друга. Я его боготворила. Им жила.

Он был для меня как нечто недостижимое, желанное.

Господи, что за глупости.

Между пальцами скользнул поясок, точно как лепестки роз в первую брачную ночь на нашей с мужем постели. Нежные, хрупкие, на которых оставались отпечатки нашей любви.

Хотелось завыть в голос. Хотелось упасть на пол и свернуться в комок от боли и предательства, которые проникая в сердце, разрушали его, отравляли, делали почти фарфоровым, забирая всю жизнь из него.

Я прикусила ребро ладони и заревела.

В десять вечера в замке провернулся ключ.

Демид обманул.

Он вернулся раньше полуночи.

Глава 3

Эсте Лаудер.

Аромат назывался розы или цветы после дождя.

Я ненавидела эти ноты еще с детства, потому что у папиной секретарши были эти духи. Такие тяжелые, приторные для меня. А секретарша, когда мы приезжали с матерью к отцу в офис все время присаживалась на корточки и спрашивала у меня не хотела ли я конфет.

Я не хотела.

И обязательно после такой поездки вечером дома был скандал. Я запиралась в своей спальне и почему-то залезала в двустворчатый шкаф.

Этот аромат у меня навечно ассоциировался с громким голосом отца и слезами матери.

— Что? О чем ты? — спросил хрипло Демид и приподнялся на локте. Он протянул руку ко мне, к лицу, как раньше пытаясь проверить мокрые от слез щеки, но я увернулась и нервно произнесла.

— На тебе чужой аромат, — голос задрожал. Я не понимала зачем развивала эту тему. Надо было наоборот прикинуться валенком и все. Но нет.

— Какой аромат, Лиза? — Дема дернулся к своей стороне кровати, на ощупь стараясь включить ночное освещение.

— Чужой, Демид. Не твой, — произнесла я чуть ли не по слогам, ощущая на месте сердца колотую рану. В ней торчал осколок его лжи.

— Твой наверно, — покачал головой муж и развернулся ко мне. — Ты что придумываешь, Лиза?

Волна злости быстро накатила, словно горная лавина, неумолимая и неотвратимая.

— Мой аромат это Килиан! — отозвалась я, чуть ли не закричав. — Цветы апельсина и молодая жимолость, а на тебе сейчас..

Я задохнулась словами, пытаясь раскрутить ситуацию до патовой.

Зачем я это делала? А просто не могла смотреть в его глаза участливые. Не могла терпеть этого снисходительного взгляда.

— На тебе не табак и ваниль твой любимый от Форда. Нет, — покачала я головой, прикусывая губы. — На тебе чертовы цветы после дождя!

Демид легко и тихо рассмеялся, откинул голову. Покачал ей.

— Господи, Лиза, это абсурд, — наконец сказал он, сжимая пальцами переносицу. — Это просто за гранью. Ты мне еще по нотам распиши каждый аромат.

— У тебя есть женщина… — сказала я резко и застыла словно бы меня окутало зимней стужей. Я замерла, не видя ничего перед глазами, кроме разноцветных пятен, которые бывали, когда смотришь на солнце с сомкнутыми веками.

— Есть, — легко отозвался Демид. А потом еще и усмехнулся. Спица в сердце с мышьяком провернулась, заставляя меня сжаться от боли.

Ему было смешно.

Ему было весело.

Конечно. Жена, любовница, деньги, власть…

— Она у меня десять лет назад появилась, представляешь? — еще раз усмехнулся муж и его горячие пальцы легли мне на ладонь. Словно пчелиный рой разом укусил меня за руку. Я дернула ее на себя, прижала к груди. — Такая смышлёная очаровательная конфетка…

Демид начинал ворковать.

Он чаще всего так сглаживал недопонимание. Когда был в настроении.

— Лжец, — припечатала я нервно.

Демид тяжело вздохнул и откинул одеяло. Он подвинулся ко мне и заставил меня посмотреть на себя, поймав пальцами подбородок.

— Лиза, это уже переходит границы, — сказал он немного холоднее, чем пару секунд назад. — Я понимаю, что облажался, что виноват перед тобой, но такое я терпеть не намерен…

— Что? — тихо спросила я, стараясь вырваться.

— Я облажался, ясно? — спросил холодно Демид и сам отпустил мой подбородок. — Да, я забыл про годовщину брака, но это не повод вешать на меня всех собак, Лиза…

Я задохнулась от возмущения.

— Не надо сюда приплетать годовщину брака, Дем… — сказала я скороговоркой. — Не в ней дело, а в том, что у тебя любовница!

— Знаешь что, Лиза, — начал муж. — Ты не имеешь права бросаться такими обвинениями. Я всего лишь забыл чертову дату на календаре, а не оказался уродом. Но вообще, дорогая супруга, любой другой так же мог спокойно забыть три миллиона дат, которым ты предаешь значение…

Я всхлипнула и хотела отбросить от себя одеяло.

— Три миллиона дат? — уточнила я, желая встать с постели.

— Да, Лиза! День когда мы познакомились, день когда я сделал предложение, день нашей свадьбы, день первой ночи. Первой ночи, Лиза! День первой ночи! Твою мать, да у меня нет заметок в голове, чтобы все это помнить! — выпалил Демид, уводя тему как мне показалось на более нейтральное поле.

— Не заговаривай мне зубы! — сказала я и обернулась к краю постели. Демид перехватил меня под грудью и резко повалил обратно.

— Я тебе их не заговариваю, а признаю, что я идиот и не обратил внимание на твои приготовления, — Демид навис надо мной, и его горячее подтянутое тело придавило меня к кровати. Я дернулась, выставила руки перед грудью.

— Не смей меня трогать, отпусти, — злым шепотом сказала я.

— А вот и нет! Мне твое белое понравилось, — усмехнулся муж и прошелся щетиной мне по шее, потом спустился еще ниже, и я дрыгнула ногой. Демид перехватил меня за щиколотку, и его губы дотронулись тонкой чувствительной кожи у меня на коленке.

— Не трогай. Я все знаю! — в панике выдала я, содрогаясь от отвращения. Он несколько часов там со своей девкой какой-то был, а теперь ко мне лез.

После ее поцелуев меня целовал.

Ее запахом меня пачкал.

— Тссс, вредина, — низким рокочущим голосом осадил меня Демид, и я в панике дернулась. Уперлась локтями в кровать. Рванула к изголовью.

Под руку что-то попало.

Я, не разглядев, что именно, со всей силы швырнула этим в Демида.

Плюшевый заяц Ларочки влетел в лицо мужа, и Демид зло отбросил игрушку.

В глазах заблестела оттенками тьмы бездна.

— Лиза… — предостерегающе и зло протянул супруг. — Ты что это сделала? Ты забыла как себя должна вести хорошая жена?

Глава 4

— Не трогай меня, предатель! — всхлипнула от злости, не иначе. В груди все горело таким сильным огнем, что мне тяжело было дышать.

— Предатель? — протянул муж перекатывая на языке рычащие звуки. — Однако как ты быстро без суда и следствия ярлыки лихо развешиваешь.

Демид отклонился и спустил ноги с кровати. Я сидела у изголовья и прижимала к себе угол одеяла.

— Какое тебе следствие нужно если только слепой не понял, что ты изменяешь? — спросила я, стараясь не смещаться с курса. Пусть сам скажет, что неверный, пусть признается.

— Господи, десять лет брака… — покачала я головой, выныривая из размышлений. Демид прошел до окна и дернул тюль, приоткрыл балконную дверь.

— Что десять лет брака? — спросил муж зло. — Плохие десять лет были? Что ты качаешь головой, как будто с чудовищем жила? Я тебя ни пальцем не тронул, слова плохого не сказал, все старался сделать, чтобы только счастлива была. И чтобы ты понимала, это капец унизительно сдавать сперму на анализ! Но ради тебя я бы и не на такое пошел. И вот после такого… после всего ты мне еще какие-то обвинения выдвигаешь?

— Ну мы уже тогда выяснили, что у тебя с деторождением все в порядке, заделаешь наследников на стороне со своей… — начала я зло.

— Рот закрой! — рявкнул на меня муж, выходя из себя. Демид сжал кулаки и напрягся весь. По скулам пробежали желваки, а на шее взбугрились вены. — Не смей даже произносить такое. Еще услышат и пойдут твой бред разносить направо и налево.

— Какой бред, Демид? — вспыхнула я, вставая с постели. Я дернула с кресла халат и накинула его на плечи. — Просто будь мужчиной и скажи, что ты гуляешь и наплевать тебе на семью.

— Замолчи, — муж резко шагнул ко мне и схватил меня за плечи. Я выставила руки перед грудью и замотала головой. — Ты и Лариса моя жизнь, а сейчас ты смеешь меня в чем-то обвинять?

— Да я не обвиняю, я говорю, что все знаю! Знаю, что у тебя любовница! — заявила я и развернувшись клацнула зубами возле пальцев мужа.

— Работа моя любовница, дорогая! — выбешевшись выдал Демид. — Она меня и имеет и кормит, но ты продолжай дальше придумывать небылицы! — Демид психанул и развернулся в сторону ванной.

Я тряхнула головой.

Работа у него.

— А что же ты молчишь, как в перерывах на своей работе ты время с другой проводишь? — не сдавалась я. Годовщина, малютка дочка, платье мое неудобное, в котором я должна была провести вечер. Все это складывалось в пазл, и я просто не понимала как в нем червоточиной проступали следы измены. Это было безумно. Хотя никто не застрахован от такого, но каждая верит, что с ней такого не произойдет никогда.

— С кем? — простонал Демид, опираясь руками и раковину. Муж включил воду и ополоснул лицо. С подбородка стекали капли воды и ударялись о гладкий кафель столешницы.

— Ты ее ни разу не называл по имени, — выдала я зло, стараясь успокоиться. Мне надо было успокоиться, потому что состояние, в котором я сейчас находилась вообще выбивало весь воздух из легких.

— С чего ты вообще взяла, что у меня кто-то есть? — выдал муж и сложил руки на груди. Загорелый, с рельефом, в одном белье он больше был похож на статую Аполлона чем на изменника.

— Я слышала! Я все слышала! — ткнула я пальцем в грудь мужа, и Дема перехватил мое запястье. Сдавил почти до боли.

— И что ты слышала? — холодно уточнит муж явно не настроенный еще что-то мне доказывать. На скулах играли желваки, а в глазах блестела тьма.

Я облизала губы.

Секундная заминка на размышления, а чем мне обойдется мое признание.

Но я и так тут наговорила на развод…

— По телефону! — огрызнулась я. — Пока я пыталась тебе сказать про годовщину, ты так торопился к своей зазнобе, что даже не положил трубку, и я еще долго слушала ваши охи да вздохи!

Демид побледнел.

На лбу проступили бисеринки пота.

Глаза застыли на моем лице.

Я тоже застыла словно канатоходец над пропастью.

По сердце стекала кровь из разодранной раны души.

— Ты сошла с ума… — холодно сказал Демид. Его пальцы ослабли, и он отпустил меня. Воздух волной ударил меня в плечо, когда муж резко шагнул в спальню.

В спальне что-то упало.

Я протянула руку к раковине и оперлась ладонью о нее. Ноги переступили, и я приблизилась к выходу из ванной.

Раз шаг.

Два…

Я смежила веки, когда увидела, как Демид нервно и зло одевался. Он вздернул рубашку как полотно и накинул ее на плечи.

Он собирался. Он хотел уйти, чтобы…

Я оперлась плечом о косяк, а потом сделала все же пару шагов в спальню. Уперлась ногами в кровать.

— Куда ты собираешься? — спросила я онемевшим языком.

— Ты ведь так уверена, что у меня любовница, — оскалился зло Демид. — Поэтому думаю у тебя таких вопросов не должно возникать. К ней, твою мать!

Глава 5

Слова ударили больнее чем пощечина, и я даже отшатнулась. Кожа на щеке запылала. Я приложила ладонь, стараясь успокоить этот поток огня, но ничего не выходило.

— То есть так, да? — спросила я зло. — Ни прости, ничего да?

— О каком прощении ты говоришь? — зло спросил Демид и фыркнул. Он дернул вниз рубашку и наклонился, с кресла подхватив ремень. — О том, которое я должен попросить, хотя ни в чем не виноват.

— Я слышала ваш разговор! Я слышала все! — задрожала я, наступая на мужа и вытягивая палец вперед, чтобы снова ткнуть его в грудь. Но Демид только отмахнулся, отодвинув мою руку.

— Я не знаю, что ты слышала! — рявкнул он и мимо меня прошел в гардероб. — Я понятия не имею, что ты там слышала, — выглянул из-за угла гардеробной муж и махнул на меня рукой. — Одна годовщина. Единственный раз забыл…

— Давно у тебя это? — спросила нервно я и заглянула в гардеробную. Демид потянул с верхней полки спортивную сумку, не чемодан. — Давно ты мне изменяешь? Они все разные или это постоянная?

— Молчи лучше, не доводи меня сильнее… — психанул муж и швырнул мимо меня сумку на постель. Я вздрогнула и обняла себя руками.

— А пятилетнюю годовщину ты пропустил тоже из-за любовницы? — спросила я, словно стараясь довести мужа до белого каления.

— Да ты успокоишься? — взбесился Демид и, шагнув ко мне, прижал меня своим телом к стене. Я нарочито показательно отвернулась от лица супруга, показывая свое пренебрежение и отвращение. — Молчишь? Боишься? Терпишь?

Демид отшатнулся от меня, словно бы что-то уловив во мне и тяжело выдохнул.

— Уходишь? Бежишь? — спросила я так и оставшись стоять у стены с пустым взглядом.

— А ты чего хочешь? — спросил зло муж и из гардероба выкинул на плечиках несколько чистых рубашек и два костюма.

Собирался основательно. Как будто навсегда уходил.

Ну и пусть! Хоть бы ушел, но я знала, что не будет такого. Сейчас под крылышком своей любимой зазнобы отогреться и вернется дальше изволить мен предательством.

— Много чего… например понять чего тебе так не хватало, что ты полез на левую бабу, — спросила я зло и оттолкнулась от стены. Сделала два неуверенных шага до кровати и спихнула с нее сумку мужа.

— Никуда я не полез. Но если ты не перестанешь настаивать на этом, я решу, что ты отчаянно желаешь тупо развестись со мной, — фыркнул муж и выйдя из гардеробной поднял свою сумку и запихал в нее вещи. На полочке схватил одним движением часы, кольцо, прочие мелкие вещи.

Я понимала, что он меня провоцировал.

— А ты хотел, да? Но не смог? — спросила я, прощупывая почву.

— Лиза, я не хотел с тобой разводиться. Я тебя по любви в жены брал и все! — зло выдал муж и подхватил сумку. Он не повесил ее через плечо, а просто взял в руку, небрежно перекинув за спину.

— А сейчас любовь кончилась? — спросила я нервно.

— Терпение, — прорычал муж и вышел из спальни. Я зажала лицо руками и раскачалась, сидя на кровати. Он решил просто уйти. Просто не объясняя и не признаваясь ни в чем.

Внизу что-то упало, и я устало посмотрела на дверь.

С лестницы было видно как Демид быстро что-то перебирал за столом в зале, а увидев меня, резко забрал папку и прошел мимо в кабинет.

Щелкнул замок на двери.

Я зацепилась рукой за перила и спустилась.

Муж быстро надел ботинки и щелкнул замком.

Я оказалась у супруга на спиной, держа в руках ту коробочку.

— Дем, бастардов не наплоди и заразу не притащи, у нас все же одна ванна с тобой, — сказала я холодно, и когда муж обернулся, швырнула в него коробочкой. Она открылась, осыпая Демида презервативами, лубрикантами с разными вкусами и декоративными конфетти. — Не благодари…

Глава 6

— Стерва, — прохрипел муж и сбросил с плеч остатки конфетти. У меня внутри поднялся огонь, я нервно закусила губы и дрожащим голосом произнесла:

— Предатель!

Демид не стал ничего отвечать, он просто резко развернулся, открыл дверь и хлопнул ей с такой силой, что даже стекла задрожали во всей квартире.

Я стояла, смотрела на темно-коричневое полотно с элементами декора в виде зеркал. В них отражалась растерянная напуганная девушка. Мне её было очень жалко. Ладонь метнулась ко рту. Я зажала губы пальцами. Я задышала. Шагнула вперёд, провернула замок, развернулась и сползла по двери, словно бы у меня ноги подкосило.

Я прижала колени к груди и уткнулась в них носом. Слезы, как водопад, полились из меня. Я не могла поверить в то, что произошло сейчас, после разговора с ним.

Все чувства были настолько раскалены, что грудную клетку хотелось разорвать, чтобы хотя бы немного облегчить эту боль. Я просидела около часа на полу. Хорошо, что с детской не вышла няня, хорошо, что Ларочка ничего не услышала.

Мне было больно даже ложиться в нашу с ним постель. Какое-то изощренное наказание спать в кровати того, кто предал, ощущать запах...

Эта ночь была похожа на агонию, я тряслась, сворачивалась в клубок, обнимала себя за плечи. Зря я поступила так, как поступила. Но думаю, так я хотя бы обозначила, что я в курсе всего, и как любая обманутая жена могла рассчитывать на некоторые послабления.

Когда в семь утра тихонько по коридору прошла Надежда вместе с Ларочкой, я все ещё сидела и покрасневшими от слез глазами и смотрела в стену напротив.

Ушёл, хлопнул дверью, назвал стервой и ушёл.

У меня не было моральных сил спуститься к дочери. Но я, превозмогая душевную боль, все же вышла из спальни, спустилась вниз, взяла на руки Ларочку, покачала её, пока Надежда готовила смесь. Дочка была не в настроении и махала ручками.

— Елизавета, у вас все в порядке? — Спросила Надежда после завтрака. Она видела мой расфокусированный взгляд, которым я смотрела за окно.

— Да, вполне, — сказала я тихо и не стала продолжать тему, но няня все равно уточнила.

— А Демьян Петрович сегодня не приезжал?

Мне не хотелось, чтобы были какие-то сплетни, поэтому я пожала плечами и тихо соврала:

— Приезжал. Просто очень рано уехал.

Мой голос даже не дрогнул, и я решила, что именно так я и буду разговаривать сегодня с отцом.

Ближе к обеду я набрала номер папы и услышала в трубке нервное:

— Елизавета, что случилось? Ты же знаешь, что я на работе.

— Привет, пап, мы можем увидеться? Мне очень надо с тобой поговорить.

Отец тяжело задышал в трубку. И спустя пару мгновений все же сказал:

— Я в четыре часа буду на обеде, поэтому приедешь в ресторан, быстренько переговорим.

Я кивнула и записала адрес. Пыталась освободить голову, чтобы продумать диалог, но ничего не выходило, и поэтому я решила, что скажу ему все как есть. Вдруг мой отец подумает иначе. Вдруг он примет мою сторону.

Без пяти четыре я стояла возле дверей ресторана и нервно разглаживала на себе несуществующие складки. Брючный костюм делал меня выше и худее, но сейчас это было незначительной деталью.

Когда я вошла в ресторан и прошла к столику, то онемела. За ним сидел мой отец и мой свёкр. Они что-то очень деловито обсуждали и когда заметили меня, оба расплылись в счастливых улыбках.

Я поняла, что поговорить, наверное, не удастся.

— Лиза, что вы к нам не заезжаете, — начал свёкор. — Я уже даже забыл, как выглядит моя чудесная внучка.

— Да будет тебе забыл, — фыркнул мой отец. — Еще приедут, ещё подерёт она тебе бороду. Что уж ты так?

Сейчас у них были очень тёплые отношения, потому что бизнес строился на доверии. Я не знала, как сказать им. Я не знала, как они отреагируют.

Пока они расспрашивали меня про Ларочку, все было хорошо, а потом отец задал важный вопрос:

— Лиза, а что случилось? Почему тебе так надо поговорить? Что-то произошло?

На меня уставились две пары глаз. Я туго сглотнула, отложила приборы и сцепила пальцы в замок у себя на коленях.

— Пап, может быть, мы это обсудим чуть позже?

Свёкор недоумённо хмыкнул и вскинул брови.

— Лизонька, девочка моя, ну ты же как дочка мне, давай уж говори, что случилось, неужели я не помогу? — отозвался свёкр, и отец утвердительно кивнул.

Я попробовала ещё раз отговорить их от этой затеи.

— Это немного личное, и мне не хотелось бы…

— Лиза, да боги с тобой! Все , что личное теперь у нас общее, поэтому давай не затягивай, — раздражённо отозвался отец.

Я сглотнула тяжело и постаралась подумать, какой формулировкой выдать всю правду. Мне казалось, что у меня не получится подобрать именно те слова, которые заставят отцов взглянуть на ситуацию не с того, что я с жиру бешусь, а из того, что Демид угрожал бизнесу. И самое последнее, я надеялась, что это моё желание развестись, они могут воспринять как глупость какую-то, бабскую истерику, а желание Демида развестись как логичный мужской поступок.

В голове плясали мысли, но я выбрала именно ту фразу, которая навредит мужу.

— Мне очень неловко говорить об этом, но вчера я узнала, что у Демида есть любовница, и он… он хочет уйти из семьи…

Глава 7

За столом повисла такая гнетущая тишина, что её можно было резать ножом.

— Лиза, это ты сейчас так нелепо пошутила? — спросил отец холодно, и по залу пробежался снежный вихрь.

— Пап, мне кажется, с такими вещами не шутят, — мой голос был подавленным. Я переживала, я нервничала, у меня потели ладони, а по спине постоянно прокатывалось рябью поле из мурашек.

— Лизонька, девочка моя, — позвал меня свёкр, смотря на меня сочувствующим взглядом. У него в глазах не блестело пренебрежение. — Может быть, ты что-то попутала. Ну Демид не такой человек. Все-таки у вас дочка маленькая родилась.

— Простите, но я все слышала, и там было очень все однозначно, — сказала я тихо и попыталась улыбнуться. Только почему-то вместо улыбки я ощутила, как глаза наполнились слезами и возле уголков капля все-таки сорвались и покатились вдоль щек. Свёкор склонил голову к плечу и дёрнул платок из кармана пиджака, протянул мне.

— Лиза, — холодно позвал отец. — Я уверен, этому найдётся очень логичное объяснение. Так не может быть, Демид взрослый мужчина. Он понимает, что такое семья, и он не допустит того, чтобы она развалилась.

— Я позвонила напомнить ему о годовщине брака, — сказала я медленно. — Но Демид не захотел со мной разговаривать. Он сказал, что у него очень много работы, и не положил трубку, и тогда я услышала голос девушки, которая звала его к себе и задала вопрос когда он уйдёт от жены.

— Лиза это, конечно, очень странно, — тяжело вздохнул свёкор. — Не было никаких ни предпосылок, ничего. Он же так радовался, когда родилась Ларочка.

— Я не знаю, какие были предпосылки или не было их вообще, — тяжело сказала я, ощущая вкус полыни на кончике языка. — Но я стала свидетелем этого разговора, а ночью Демид собрал вещи и уехал.

— Это очень странно, Елизавета, — сказал холодно мой отец. — Но я не думаю, что тебе стоит обращать на это внимание, потому что мы, скорее всего, сами поговорим с твоим супругом и узнаем все подробности, и уже после этого можно будет делать какие-то выводы. Я не думаю, что что-то с вашим браком стряслось. Вероятнее всего, он нашёл себе какую-то девку. И сама ты понимаешь, что это ты с ним росла, с ним поднималась, пока он строил бизнес, а сейчас, если он нашёл какую-то женщину, то это не те чувства, которые он испытывал к тебе. И те чувства, которые ты испытывала к нему, она никогда ему не даст. Давайте будем откровенны, все мы взрослые люди, какая девица не хочет мужика побогаче? Так что Лиза, не думаю, что это какая-то проблема.

— И то есть вот так все, да? — спросила я глухо и смяла салфетку у себя на коленях. — То есть у него есть женщина, а ты мне предлагаешь на это закрыть глаза?

— Лиза, какая-то проходная женщина, это ещё не повод разводиться, — нервно отозвался отец. Я начинала его бесить уже конкретно, потому что он знал, куда я клонила. Я сглотнула и произнесла:

— Но ты же понимаешь, что развода хочет Демид?

Обед закончился заверениями о том, что свекор обязательно поговорит со своим сыном, а отец перехватив меня под локоть, прошептал сурово на ухо:

— Я отвезу тебя домой.

— Мне не надо домой, пап. У меня сегодня по плану шоппинг, — сказала я потерянным голосом, в котором не было ни доли эмоций. Он вскинул бровь и ухмыльнулся.

— Обиженная жёнушка решила немножко потратить семейного бюджета?

Меня унижало даже само предположение, но лучше пусть так все будет выглядеть в глазах родственников.

— Именно так, обиженная жёнушка хочет своё возмездие. Ты прав, — сказала я холодно и отвела глаза. Отец придержал меня за талию, наклонился и прошептал:

— А ты изменилась, научилась врать так, что тебе некоторые даже верят, — в его голосе сквозило столько холода, что у меня мурашки бежали по коже. — Лиза, но это не значит, что тебе верю я. Если решишь устроить скандал, развестись, поднимешь бунт, я буду очень недоволен тобой.

Я дёрнулась в сторону. И, как любила говорить бабушка, сделал рожу кирпичом.

— Не переживай, папа, я уверена, Демид сам разведётся со мной.

Это был удар поддых, и отец насупился. Ему не нравился такой расклад.

Моё такси подъехало, и я, даже не попрощавшись, прошла к машине и села. Попросила отвезти меня в загородный торговый центр. Я ходила, покупала вещи Ларочке, покупала себе сумки, оформляла доставки. А спустя пару часов я совершила свою самую главную покупку, после которой муж взбесился.

Я знала, что он позвонит, но я не думала, что настолько быстро.

— Лиза, ты ополоумела, — рявкнул в трубку муж.

— Нет, у меня плохое настроение, и я решила исправить его шоппингом.

— Шесть миллионов, Лиза! Ты что-то какая-то сильно ранимая у меня стала!

Глава 8

— Ну не все же тебе бабло на шлюх спускать, — усмехнулась презрительно я. Я этот смех стояла долго репетировала в дамской комнате, чтобы прозвучало достаточно естественно и достаточно обидно.

— Лиза, это шесть лямов, — рявкнул муж ещё раз.

— И что? Я стою намного дороже, — невинно возмутилась я и хлопнула глазами. — Мне кажется, просто ты забыл, что ты меня не из села из какого-то вытащил. Ты так-то взял наследницу неплохой империи и то, что наследница эта за пару часов потратила шесть лямов говорит только о том, что она знает себе цену. Но вопрос в другом. Вчера была годовщина. А я до сих пор не получила никакого подарка, за исключением твоей измены. И хочу тебя огорчить. Шесть лямов это только начало. Я не успокоюсь, пока не получу свой заслуженный подарок на десять лет брака.

— Лиза, ты ведёшь себя как маленький избалованный ребёнок, — Демида аж всего трясло. Я слышала, как дрожал его голос.

— Нет, родной, я веду себя как обманутая супруга, но исходя из того, что развод ты мне не дашь, я собираюсь продолжать жить в кайф. У меня есть любимая дочка. У меня есть няня. У меня есть богатый муж. Почему я должна о чем-то расстраиваться и лить слезы из за того, что ты трахаешь, каких-то проституток? Нет, я так не хочу.

— Господи, Лиза, да кто тебе вообще в голову вложил, что у меня кто-то есть, что я кого-то трахаю?

— Но ты же сам мне сказал о том, что уходишь к ней сегодня ночью, — мягко сказала я и посмотрела на колечко на своём пальце. Я понимала, что это очень неразумные траты. И в любое другое время я бы никогда не позволила себе потратить столько денег на ювелирку, но мне нужны были финансы. Я не знала, как развернётся ситуация. Вполне возможно, что мне с Ларочкой придётся уехать. А драгоценности, сумки, все это можно продать.

— Господи, Лиза, как ты не можешь понять, что ты просто довела меня? Ты мастер в этом деле. Ты можешь из мухи раздуть слона. Ты довела меня. Я не хочу возвращаться домой после тяжёлого трудового дня и натыкаться на недовольное лицо супруги, которая будет при этом меня ещё пилить, пилить, пилить, — рычал на меня в трубку Демид.

— Я тебя сроду не пилила. Я тебя сроду не встречала с недовольным лицом. Я ждала тебя каждый божий день. Я встречала тебя с ужинами сюрпризами. Пока я училась, пока ты вставал на ноги, пока ты открывал своё дело, я даже тогда ни разу не сказала тебе, что меня что-то не устраивает.

— Лиза, господи, зачем ты поднимаешь сейчас все это дерьмо?

— Дема, ты просто сделал вид, что этого дерьма никогда в нашей жизни не было, но оно было и хотя бы за это ты должен оценивать меня по достоинству, — говорила, разделяя слова длинными паузами, потому что боялась сорваться просто в базарную брань, но нет, это было бы меня недостойно.

— Лиза, ты совершаешь нерациональные поступки. Я заблокирую карты.

Я обидно усмехнулась и произнесла:

— Если ты заблокируешь карты, я скажу папе, что ты не даёшь мне денег, сам будешь объяснять причины или, как?

— Лиза, ты же понимаешь, что твой отец поддержит меня.

— Нет, нет, Дёмид, не поддержит тебя, потому что я его любимая дочь, а не ты. И как бы вы не радовались тому, что вас боженька наградила сосиской, это никак не решает того вопроса, что ты будешь наследовать компанию отца через меня, через своего ребёнка, который тоже девочка, поэтому хочешь или нет, тебе придётся считаться и со мной, и с Ларочкой.

— В смысле считаться? Ты что думаешь от того, что отец передаст в пользование нашей семье своё предприятие я должен терпеть твои выходки? Да ты ни разу в жизни не работала. Ты даже если получишь эту компанию, ты один черт не знаешь, что с ней делать. Ты за ближайшие тридцать лет не разберёшься в устройстве нефтепровода, — резко выдал мне Демид, и я прикусила губы от злости.

Вот так значит, он оценивал мои поступки, ни разу в жизни не работала…

— Знаешь что, пока ты строил бизнес, я училась и впахивала. Уже за один этот твой косяк, что ты, забрав меня из дома, не дал мне тех же условий, я могла просто топнуть ножкой и развестись с тобой. Но нет, я в тебя верила, как никто другой. Я в тебя верила больше, чем в себя. Я делала все возможное, чтобы ты поднялся. Поэтому не надо рассказывать мне, что я ни дня не проработала. Я прекрасно работала. Я стояла в то время, как мои однокурсницы похихикивали и упаковывала подарки в торговом центре. Я красила гиалуроновые губы бабам и восхищалась ещё ими, поэтому не надо мне говорить о том, что я ничего не сделала для всего бизнеса. Я дофига чего сделала! Легко уходить и приходить, когда ты знаешь, что у тебя дома защищённые тылы, когда ты знаешь, что твоя жена поддержит тебя во всем.

Когда я приехала домой, Ларочка обрадовалась, потопала ко мне. Она очень смешно сейчас ходила, как солдат, вытягивая ножку вперёд. Няня тоже была рада меня видеть, она, если честно, чувствовала какое-то волнение в семье и поэтому не понимала, чего ожидать.

Через час дверь квартиры открылась.

Взбешённый Демид зашёл в прихожую, бросил спортивную сумку на пуфик и стал нервно расстёгивать пиджак.

Я не обращала на него никакого внимания и продолжала заниматься своими делами.

— Ну что? Ты достаточно довольна? — спросил он, подойдя впритык.

Я прикрыла крышку ноутбука и подняла глаза.

— Смотря о чем ты спрашиваешь, если твоим поведением, то нет оно ужасно…

Демид резко качнулся ко мне, чуть ли не отшвырнул ноут, упёр руки в стол и прошептал:

— Решила стравить нас всех между собой? Всем напела в уши, Лизонька?

Глава 9

— Я никому ничего не напела, родной мой, — оскалилась я и откинулась на спинку стула. — Я сказала настоящую правду. Разве не так все было, кого я собиралась стравить? Я никого не стравливала. Неужели ты считаешь, что я могла соврать нашим отцам?

— Ты специально с ними встретилась и специально поставила вопрос так, что это я хочу развода.

— А разве ты его не хочешь? — спросила я и склонила голову к плечу. Я легко взметнула руку и провела кончиками пальцев по щетине мужу. Он дёрнулся от меня, как будто бы я его током обожгла. — Разве не твоя любовница спросила, когда ты уйдёшь от жены?

— С чего ты взяла, что у меня есть любовница? Я не понимаю, откуда у тебя такие глупые мысли!

— Я все слышала по телефону. Ты не положил трубку. Ты спалился на самом деле, как я не знаю кто, это настолько глупо, Демид. Я от тебя такого не ожидала. Это просто вверх идиотизма не положить вовремя трубку…

— Лиза, — муж сделал шаг ко мне, встал в полный рост, его пальцы прошлись по моим волосам, а потом больно сдавили мне подбородок. — Ты играешь со взбешённым зверем, надеюсь, ты это понимаешь?

— А ты об этом не думал, когда решил спустить в унитаз десять лет нашего брака. Ты не думал, что окажешься в клетке со зверем? А зная, что развод нам с тобой не светит, я бы три десятка раз на твоём месте задумалась о последствиях, потому что я и ты, помимо клятв верности, которые ты не соблюл, повязанны ещё немыслимым количеством юридических сделок. И зная, что ты от меня никуда не денешься, я бы не рискнула изменять мне.

— Лиза, ты творишь какую-то хрень, честное слово, я даже не могу подобрать другого определения твоему поведению. Я не могу подобрать другого объяснения твоим поступкам, — Демид сделал шаг назад, упёрся поясницей в стол. Он расстегнул верхние несколько пуговиц и запустил пальцы в волосы. — Я не представляю, откуда ты себе взяла эти слова, эти выводы о том, что я тебе изменяю. Какой-то непонятный телефонный разговор. Какой телефонный разговор? Я даже не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я звонила тебе вчера сказать про годовщину, но ты от меня отмахнулся и не положил трубку, и я слышала, как тебе какая-то девка урчала, как она спрашивала, когда ты уйдёшь от жены. Там не стоял вопрос в том, что когда ты снова приедешь,когда мы будем с тобой вместе. Там стоял вопрос, когда ты уйдёшь от жены, а это говорит о том, что ты с ней эту тему обсуждал. Это говорит о том, что не раз у тебя были мысли, чтобы уйти из семьи. Она это спросила только потому, что это ты ей разрешил. И знаешь, что самое смешное? — я все-таки не выдержала и всхлипнула, зажала ладонью губы. — Наверное, мне стоило раньше догадаться о том, что все не так гладко и о том, что у тебя давно уже есть любовница, но я была слишком погружена в жизнь с ребёнком. Я верила в то, что за моей спиной стоит сильный мужчина, который не предаст. А по факту оказалось, что предал. Ты предал меня. Ты предал нашу семью, и на самом деле я бы ещё очень долго этого не поняла, но ты позволил своей любовнице думать, что о твою семью можно вытереть ноги. Если бы не этот дурацкий звонок, возможно, ничего бы не разрушилось, возможно, я бы так и жила в неведении...

— Лиза, — холодно позвал меня муж. — Может быть, ты все-таки сделаешь вид, что ничего не было, и будешь дальше жить, как и жилось счастливой нормальной семьёй с дочерью, с мужем, с нянями, с родителями на всем готовом, без каких-либо ограничений. Как ты на такое смотришь. Я тебе обещаю, что никто больше не потревожит твой покой, и никогда нигде не всплывёт ни одна фраза, которая может намекнуть, что наша семья будет разрушена. Давай ты просто сейчас закроешь глаза и перестанешь иметь мне мозг?

Глава 10

Я посмотрела на Демида как на сумасшедшего. Он мне предлагал забыть все, что я слышала, и жить дальше, как будто бы ничего не было, как будто бы между нами не разверзлась пропасть, и мы не падали в неё с криком.

Я облизала потрескавшиеся губы. С вызовом спросила:

— А может быть, вместо того, чтобы мне играть в амнезию, ты просто дашь развод? — я сдавила кулаки настолько сильно, что ногти впились в ладони, и мне казалось ещё мгновение и проступят алые бороздки крови. Демид отшатнулся от стола, сделал шаг ко мне.

— Но суть в том, Лизонька, — муж провёл пальцами мне по подбородку, словно бы погладил так по-хозяйски, по-свойски. — Что я развода не хочу. Я люблю свою семью, я люблю свою жену, нервную, злую и не собираюсь ничего в своей жизни менять.

Слова ударили, как кнутом, и я почти закипев, уточнила:

— Тебя, значит, устраивает такая жизнь, жена дома с детишками, а для счастья и развлечений у тебя есть другая? — Демид поджал губы. И нахмурил брови. Его бесили мои такие вопросы. — Кто она? С кем ты изменяешь мне? Не уверена, что мне это важно. Скорее знаешь, чисто женское любопытство. На кого же ты обратил внимание, что твоя красавица, умница жена стала вдруг ненужной?

— Ты мне всегда нужна, — не согласился со мной Демид, но я не верила ни одному его слову. Люди, которые нужные, любимые, с ними не поступают так. Не прелают. Демиду важно было его состояние, финансовое положение семьи, будущее, увеличение компании, но на меня и на дочь вероятнее всего ему было плевать.

— Меня тошнит от тебя, — тихо сказала я, борясь с собственной истерикой, которая плескалась где-то на уровне горла и собиралась прорваться плотиной.

— Исправь этот момент, дорогая, ведь я тебя люблю, и только из любви к тебе я сейчас поднимусь в спальню и лягу в нашу постель, буду обнимать тебя, целовать.

— Чудовище, — затрясло меня, я отшатнулась, ударила ладонью Демида по руке, чтобы он убрал свои пальцы с моего лица и развернулась, почти хлестнув волосами мужа по лицу. Вслед мне раздался хриплый, низкий смех. Его развлекала вся эта ситуация, он не видел в этом ничего страшного. Но мне, женщине, которая десять лет была верна, искренне любила эта ситуация казалась ужасающей.

— Я не знаю, куда ты собрался подниматься, — холодно сказал я. — Но я принесла твоё постельное. Спи, где хочешь, ты же у нас хозяин.

Я выпустила из рук подушку и одеяло и быстро развернулась, поднялась на второй этаж, закрыла дверь и повернула задвижку. Я знала, что ещё несколько раз встану и буду проверять ходить Ларочку, но на данный момент я поставила ограничение. Демит не будет спать в нашей спальне, да и я, если честно, тоже.

Меня так сильно трясло, что спать я практически не могла. Я засыпала, падала в какую-то непонятную трясину, из которой не могла выбраться, и с выдохом чуть ли не до крика, резко приходила в себя, возвращалась в реальность, поэтому утром я была злее, чем адские гончие. И закономерно я решила подправить веселье Демида, который начал строить рожицы Ларочке, когда Надежда спустилась с ней.

Я дождалась, пока няня и дочка уйдут в ванну и, откинувшись на спинку стула в столовой, задумчиво стала перелистывать файлы на телефоне. Я ощущала на себе цепкий, пристальный взгляд мужа. Мне кажется, он так и собирался что-то едкое спросить у меня и все-таки спросил.

— Планируешь как сегодня пошопиться?

Я оторвала глаза от экрана и развернула мобильный к мужу.

— Как ты думаешь, этот мальчик достаточно симпатичный? — спросила я, наивно хлопнув глазами. Демид кашлянул и отодвинул от себя чашку кофе.

— Что я на гея похож, что ты у меня спрашиваешь, симпатичный мальчик или нет? — зарычал муж.

— Ты похож на изменника, у которого есть любовница. Поэтому я посчитала, что меня вместо тебя тоже будет развлекать кто-то третий. Так что ты думаешь? Другого выбрать тогда? Вот этого блондина глянь?

Глава 11

Демид

Шесть миллионов.

Я шваркнул телефон об стол и со злости дёрнул на себя ящик стола.

Шесть миллионов!

Бесило.

Но на самом деле меня раздражало, что она решила именно сейчас устроить мне весёлую жизнь. Елизавета всегда была человеком слова. Если она решила, она сделала, поэтому ближе к вечеру дверь моего кабинета открылась с ноги, и на пороге появился отец.

— Добрый вечер, сын родной. Иуда проклятая, — поменяв интонацию тут же продолжил он. Сделал шаг вперёд, шваркнул дверью на закрытие. И нахмурив брови, прошёл к столу, сел на кресло посетителя и поджал губы. — Никаких новостей папе рассказать не хочешь?

— Не хочу, — холодно ответил я, вставая с кресла. — Мне казалось мы с тобой о новостях и обо всем прочем поговорили лет десять назад, когда я ушёл из семьи и сам решил строить свой бизнес. Поэтому сейчас твои претензии выглядят крайне глупо. Я никак от тебя не завишу, чтобы ты пришёл и позволял себе в подобном тоне вести со мной разговоры мне не пятнадцать лет.

— Не пятнадцать лет? — затрясся отец. — Сам решил, сам ушёл свою жизнь строить. А что ж ты тогда, сын мой родной, не выбрал девочку из села, из какой-нибудь деревни протухшей? Что ж ты глаз положил на дочурку моего партнёра? Правильно, потому что уже тогда просчитывал, за кем все останется. Так вот, выбери ты какую-нибудь Дуню, я бы тебе слово не сказал, но ты выбрал дочь моего партнёра и посмел иметь наглость, неуважение, прилюдно опозорить меня.

Я ещё не понимал, что происходило, но догадывался, что отцу все стало известно.

— А теперь послушай меня, Демид… Когда я сидел и выслушивал о том, что Лиза узнала про твою любовницу, я ни капельки не ощущал отцовской гордости. Я ощущал унижение. Меня в дерьмо носом ткнули! Меня, Петра Ланского, опустила какая-то девчонка, потому что, видите ли, мой сын, ремень на штанах вовремя удержать не мог. Ты, если гуляешь, гулял бы хоть тихо, чтобы Лиза ничего не знала, но если ты вздумал позорить меня, позорить моё имя, лучше разведись с ней и прекрати устраивать эти глупые игры! Позор. Если бы ты знал, какой разговор у меня был после обеда с её отцом. Мы никто не ангелы, но такого свинства никто не ожидал. Тем более от тебя.

— Я ещё раз повторю, мне не пятнадцать лет, я у тебя ни копейки не взял, чтобы ты стоял мне и высказывал, как я поступил и как это отразилось на тебе.

— А я тебе ещё раз говорю, ты ответственен за то, какую жену ты выбрал. Ты выбрал девочку из богатой семьи. Ты выбрал девочку с хорошим воспитанием, с хорошим образованием…

— Я за это образование и платил, — рявкнул я, резко дёрнувшись от стола. У меня в крови адреналин кипел, хотелось расхреначить к чертям весь кабинет.

— Да, ты за это образование платил, но когда ты её из семьи, из-под папочкиного крыла забрал, она у тебя без горничных, без нянек, без всех благ полы драила. Ты её из семьи забрал, она встала и пошла на работу. И если ты считаешь, что все оценили твою самодостаточность, то поверь, её отец не оценил. Он не оценил то, в какую ситуацию попала его дочь. И здесь разговор идёт не о том, что её сейчас обидели. Здесь идёт разговор об элементарном уважении к женщине, которая стояла с тобой, пока ты поднимался наверх. Эта девочка не кинула тебя и не прибежала в слезах к папе. Папа, он меня обижает, он меня работать заставляет. Нет, она, молча стиснув зубы, пахала. Она родила тебе ребёнка, поимей хоть толику уважения и прекрати шашни хотя бы на время. И в конце концов научись пользоваться телефоном, если тебе головы не хватает!

Отец бросил последние слова. Резко встал, развернулся и пошёл к двери.

Я до боли сжимал кулаки, стараясь не сорваться.

— Это моя жизнь, и я сам буду решать, как себя вести со своей женой, и со всем прочим! — не сдержался я.

— Будешь так выпендриваться, будешь так свинячить ни жены у тебя не останется и ничего прочего, — крикнул от двери мне отец и вышел в коридор. Я сцепил зубы и со злостью подумал о том, что у Лизы никогда не было достаточно терпения для того, чтобы выждать, подумать логически и оценить обстановку.

Нет, тут же побежала, настучала родителям.

Домой я вернулся, взбешённый, меня всего трясло. И, как назло, Лиза ещё не спала, сидела, работала, либо искала компанию, которая проведёт наш развод. Однако как быстро она это все устроила и логично, что после скандала мне под ноги швырнули одеяло и подушку.

Я, в принципе, так-то и не собирался ночевать в супружеской спальне. Я просто приехал домой, чтобы проконтролировать, что Лиза ничего больше не натворит, но утром Лиза отожгла ещё ярче.

Она сидела, хмурила носик, а потом развернула ко мне экраном телефон.

— Я посчитала логичным, что вместо тебя меня будет развлекать кто-то другой, так что ты думаешь насчет этого или, может быть, ещё посмотреть?

Она таким нежным голосочком и незамутнёнными злостью глазами хлопала ресницами, что мне захотелось её придушить.

— Мою жену никто, кроме меня, развлекать не будет. Заруби себе это на носу. Увижу кого-то возле тебя — ноги переломаю, шею переломаю. Ты знаешь, за мной не заржавеет. Искать потом своего любовника будешь где-нибудь в поле, поняла? — я отшатнулся от жены, чтобы не наговорить лишнего и ничего не сделать. Но Лиза только обидно рассмеялась, когда я дошёл до порога кухни.

— Господи, Демид, я вообще не уверена, что ты имеешь право на эти слова. После того, что я узнала, ты вообще никаких прав не имеешь.

Я заскрипел зубами и вышел из кухни, быстро собрался на работу, уехал и весь день сидел как на иголках.

Меня постоянно подбрасывало от мысли, что Лиза может исполнить то, что пообещала утром. Поэтому, как только закончил все свои дела, я вернулся домой, но жены не застал.

Няня хлопала глазами, качала на руках Ларочку, дочка была сегодня не в настроении. Она куксилась и хныкала и на мой голос прореагировала затяжным плачем.

— Демид Петрович, но Елизавета, как утром уехала по делам, так ещё не вернулась, — сдавленно произнесла няня, покачивая дочь.

Глава 12

Лиза

Я заскрипела зубами, когда за мужем закрылась дверь.

Через полтора часа у меня была назначена очень интересная встреча. К этому времени Ларочка распогодилась и стала весело щебетать что-то на своём. Такой возраст интересный. Она повторяла буквы, звуки, и периодически в них выскакивала мама.

Я поцеловала дочку, подхватила сумку и, пообещав няне, что постараюсь побыстрее, поехала по делам.

Встреча была в одном из очень известных дорогих салонов красоты. Там работал мой парикмахер. Антон, но все это мероприятие затевалось только для того, чтобы переговорить с женщиной по имени Анастасия Ионова. Юрист по бракоразводным делам.

Я в сообщении объяснила всю ситуацию, и она пошла мне навстречу, согласившись увидеться именно в салоне красоты, чтобы не возникало никаких вопросов.

— Елизавета, если вы понимаете, что ваш развод будет осложнён, то мне кажется вам стоит обратиться в службу поддержки, в службу помощи женщинам.

Я тяжело вздохнула.

— Я не знаю куда мне обратиться, Анастасия. Вполне возможно, что даже правильно составленное исковое просто исчезнет из канцелярии суда, вы же знаете фамилию моего отца? Вы же знаете фамилию моего мужа?

— Поэтому я и говорю, что необходимо придать дело огласке, — туго, сглотнула Анастасия. Она приехала только из-за меня, и пока Антон меня красил, обновлял цвет, хотя я всегда ходила только со своим натуральным, иногда периодически высветляя пряди, чтобы создавался эффект выгоревших волос, Анастасия сидела на укладке.

— А дальше что будет, огласка? Дальше что, Анастасия? А если все продолжится в этом же духе, даже несмотря на огласку? Вдруг отец не позволит совершиться этому разводу?

— Мне кажется, Елизавета, мы с вами что-нибудь придумаем. Либо, может быть, вам стоит поговорить с остальными родственниками? С теми кто возможно, имеет какое-то влияние на вашего отца.

Когда Антон посадил меня в кресло, чтобы начать смывать цвет, мой телефон разразился трелью. Я, тяжело вздохнув, попросила если там кто-то важный, ответить, что я перезвоню, либо уточнить, что нужно. Антон кивнул, и пока ассистентка меня мыла, ответил на звонок. Когда я села в кресло для сушки, он протянул:

— По-моему, это был муж, и ему не понравилось, что кто-то отвечает на твои телефонные звонки.

Ближе к пяти вечера я освободилась и сразу же поехала домой. Нервы были расшатаны по той простой причине, что я так надолго никогда не оставляла Ларочку с няней. Лара вообще была квинтессенцией моей любви, и я жутко нервничала каждый раз, когда мне приходилось куда-то надолго отключаться. Но такси попало в пробку, и я все прокляла, что выбрала именно это время для возвращения домой. Можно было поторопиться, либо, наоборот, переждать, но второй вариант вообще был чем-то нереальным. Ждать я не могла. Я переживала, как там моя доченька.

Когда машина припарковалась у подъезда, я, рассчитавшись, быстро выскочила и побежала к дому. Зайдя в лифт, я немного расслабилась. Понимала, что сейчас возьму на руки дочурку.

Я открыла дверь и зашла внутрь, оставив сумочку на входе.

В зале меня встретил Демид.

Он сидел с моим ноутом, что-то в нём искал и, увидев меня, оскалился.

— Можешь не торопиться, — долетело до меня.

Я, словно статуя, застыла на месте и медленно обернулась.

— Что ты имеешь в виду? — голос был хриплым, и мне казалось, слова продирали на горле царапины.

— Мне показалось, что Ларочке не нужна такая мать, которая бросает её на целый день, — слова ударили так больно, что я вздохнуть вздохнула, а выдохнуть не могла. Усилием воли поборов набитое свинцом тело, я дёрнулась в сторону детской, открыла дверь, оглядела спальню и поняла, что дочери нигде не было.

Обернувшись назад, я увидела подходящего ко мне Демида.

Прошипела сквозь боль:

— Ты что натворил, где Лара?

Глава 13

Лиза

— Где моя дочь? прошипела я сжимая кулаки почти для до кровавых лунок в ладонях. Я наступала на Демида, и ни капельки не боялась, что он сможет как-то не так отреагировать. Мне казалось, у меня вся жизнь летела перед глазами. Осколками всплывали воспоминания, как мы встретились с ним, как поженились, но все это меркло перед тем, что у меня забрали мою дочь. — Где мой ребёнок?

— Успокоилась быстро, — холодно сказал муж, подпирая плечом косяк. — Если ты считаешь меня такой тварью, который способен торговать ребёнком в обмен на твоё послушание, то ты ошиблась.

— Где она? — прошептала я, стараясь взять себя в руки.

— Я с Надеждой отправил их погулять. Лара сегодня не в духе. -- Меня затрясло вдвойне сильнее. Если Лара не в духе, значит на это есть причины. Скорее всего, она просто соскучилась. Она просто боялась и гулять ей в это время никак не надо было идти. — Но они не вернутся, пока мы с тобой не поговорим нормально. Они поехали в детский развлекательный центр с моим водителем.

— Ты не имел права распоряжаться временем дочери. Ты не имел права что-либо решать за меня. Ты её не знаешь. Ты с ней не сидишь. Ты её не воспитываешь, ты её в руки-то берёшь по большим праздникам, — прохрипела я. Я говорила правду. Демид был из тех людей, которые просто приходили, смотрели на ребёнка, радовались, либо хмурились, если малыш чем-то был недоволен, и на этом все. Да я, не скрою, не буду умолять того, что муж по всем фронтам старался обеспечить хорошую жизнь нашему ребёнку, но отцом для неё он не был. Он был приходящим мужчиной, который утютюшкал её возле колыбельки и все.

— Ты пока будешь себя так вести, у нас никакого конструктива не получится, — сказал Демид и оттолкнулся от косяка.
Муж развернулся ко мне спиной и сделал шаг из детской. Я, не удержавшись, пошла за ним следом, чтобы понять, что он имел в виду под разговором. Как по мне, разговор мог быть только в контексте того, что мы разводимся, и все.

— Во-первых, Лиза, — спокойно начал Демид, присаживаясь опять на диван. — Если ещё раз я услышу голос какого-то левого мужика из твоей трубки, пожалеешь и ты, и он. Заруби себе это на носу.

— Чтобы ты понимал это мой парикмахер, но тебе ведь так наплевать на все, что ты даже никогда не замечал, что я делала со своими волосами. Меняла ли я причёску или красила их, — отозвалась я, постепенно приходя в себя и собирая по крупицам остатки разума.

— Я просто считаю, что ты у меня всегда красива, вне зависимости от того какой цвет волос и какая длина у тебя, — отозвался неприязненно Демид. И сцепил пальцы в замок. — Во-вторых, я, конечно, очень рад тому, что на протяжении десяти лет у нас с тобой была тишь благодать. И, несомненно, моё самолюбие сейчас безумно тешит тот момент, что ты меня ревнуешь, но давай договоримся, что твоя ревность не должна мешать моей работе. Поэтому когда в следующий раз ты захочешь что-то рассказать родителям, имей ввиду, что ты будешь мешать зарабатывать мне деньги, которые я трачу на тебя и трачу на нашу дочь…

— А еще ты их тратишь на свою любовницу, — сказала я, глядя в пустоту. Такое чувство, будто у меня остекленел взгляд. Демид тяжело вздохнул, а до меня только после того, как я произнесла, это дошло. Он действительно тратил деньги на свою любовницу. Он водил её в ресторан, он покупал ей, скорее всего, подарки, потому что не бывает связи без каких-либо вложений. Без разницы, какие это вложения, материальные или духовные. — Ты тратишь на неё деньги, ты уводишь их из семейного бюджета. Почему ты считаешь, что меня не должно это заботить? Мы же семья. Ты же стараешься для меня с ларочкой. Так вот, знай то, что меня не устраивает такой расклад. Если ты стараешься для меня с Ларочкой, то все получать должны мы с Ларочкой, а не какая-то левая телка, которая, возможно, даже бы не посмотрела на тебя, не будь у тебя тех миллионов, которые ты заработал, пока жил в браке со мной.

— Я тебя услышал, — сказал лениво Демид, и в его глазах блеснули искры дьявольского пламени. Мне казалось, что они были даже не с отрицательным зарядом, а больше с положительным. И ответил он мне только из-за того, что ему надо было продолжить свою речь. — Ну и в-третьих, развода не будет как не выкручивайся, как не старайся. Наш брак построен на любви в первую очередь. Давай не будем лгать друг другу, что когда ты выходила за меня замуж, ты меня любила, и я не буду врать тебе, что, когда я женился на тебе, я безумно тебя любил.

Меня покорёжило, что он говорил об этом в прошедшем времени.

Наверное, действительно это все было в прошлом.

— И когда сейчас наш брак, построенный на любви, кто-то пытается разрушить, логично, что я буду очень недоволен.

— Это ты его пытаешься разрушить. Точнее, ты его уже разрушил, когда завёл любовницу, — перебила я, Демида. Я не хотела выслушивать какие-то пафосные речи о том, что вот если ты не будешь козлиться, тогда у нас все будет хорошо. Нет, у нас уже не будет ничего хорошо.

— Лиза, если ты не прекратишь меня обвинять, то поверь, я найду, что сказать в ответ. На данный момент все, что ты мне говоришь, это пустые обвинения…

— Ты сам признался. Ты сказал мне забыть об этой ситуации. Ты косвенно, но признал свою вину, — не дала договорить я мужу.

— Я считаю, что твоё обвинение голословное, я ни в чем не признавался. Я попросил тебя забыть эту ситуацию. Говоря про эту ситуацию, я имел ввиду грёбанную годовщину брака, — сказал холодно и встал. — Я считаю, что я вкладываю не меньше сил в нашу дочь, чем ты. Да, это не происходит постоянно. Да, я не сижу и не кормлю её с ложки, но она уже в свой годик понимает, кто такой папа. Поэтому я пытаюсь тебе донести, что наша семья для меня ценность, наша дочь, для меня ценность, ты для меня ценность. И если у меня это все попытаются отобрать, я не пожалею никого. Даже если оппонентом будешь ты, Лиза. Не доводи меня, христом богом прошу, не доводи, я терпеливый человек, я мягкий человек, я внимательный человек. Я не позволю кому-то разрушить свою жизнь. А моя жизнь складывается из семьи.

Глава 14

Лиза

Дёмин дёрнулся, будто бы его ударили хлыстом по лицу.

Он сузил глаза и губы растянулись в тонкую линию.

— Что я её отец тебя бесит, — протянул он зло и раздраженно. — А кого ты хотела видеть вместо меня на этом месте? Одного из своих сопливых дружков студентов? Так что ж ты тогда не ушла? У тебя же была возможность ещё тогда просто сказать мне «нет». Или даже после первого года брака ты могла просто взять и уйти. У нас не было детей. Думаешь, я бы тебя не отпустил? Я бы отпустил. Ну что же ты тогда не встала и не ушла к бедному студенту в общагу? Что же ты тогда жила возле состоятельного мужика?

— С состоятельным мужиком? Да ты издеваешься! А хочешь, я тебе расскажу, в чем было твоё состояние? Пока ты работал и жил в своё удовольствие, я перебивалась с копейки на копейку. Чтобы ты понимал капронки шьются очень тяжело, а у меня каждая вторая пара была зашита. Ну, ничего, нормально, под брюками было не видно или вот, например, пока ты обедал с партнёрами в ресторанах, я на триста рублей пыталась и доехать до учёбы и пообедать там и ещё вернуться домой. У меня капец был капец большой разбег между тобой таким состоятельным и студентами. Да студенты порой больше себе позволяли, чем я замужняя девка за таким состоятельным мужиком, — я зло усмехнулась, вспоминая то время. Нет, оно не было прям таким ужасным. Я понимала, что по крайней мере, мама не даст совсем скатиться в какую-то безнадёгу. Но соответственно и положение дел тогда изменится. Я все это понимала, но одно дело понимать, а другое дело этим жить.

— Колготки шитые, — усмехнулся Демид. — Лиза, услышь себя. Ты что несёшь, какие колготки шитые? Ты могла в любой момент подойти и сказать о том, что тебе нужны деньги, но ты же никогда не говорила этого. А когда я спрашивал, ты говорила, у меня есть немного. Я женился первый раз. Я не понимал, что в твоём лексиконе означает немножко.

— Ты же прекрасно видел, как мне трудно было? — спросила я, скрыв горечь в своём голосе. — Ты же знал, что я не привыкла к такому. Ты же знал, что я не думала, что так будет. Ты знал, но ты все равно пошёл на это, и будь на моём месте кто-то менее тебя любящий, тебе бы ту съёмную квартиру в жопу запихали, но я терпела это все, потому что я верила в тебя. Верила больше, чем в себя. И за мою веру спустя десять лет ты мне отплатил тем, что я по телефону узнала, что ты хочешь уйти из семьи. Так уходи, Демид! Уходи, тебя никто не держит! Тебя не держат никакие обязательства. Общего бизнеса на данный момент с моим отцом у тебя нет. Ты можешь просто взять и уйти. Зачем ты сейчас разыгрываешь этот спектакль? Зачем ты делаешь ещё больнее? Тебе доставляет это удовольствие?.

— Что ты несёшь, Лиза, очнись! В конце концов все, что ты мне говоришь, не стоит вообще ничего. Такое чувство, как будто бы это слова другого человека. Я не узнаю тебя, как ты можешь такие вещи говорить? Почему я должен уходить?

— Потому что она у тебя спросила, когда ты уйдёшь от жены, — сказала я тихо и дёрнулась из его рук. Я развернулась резко и быстро прошла в спальню, хлопнула дверью, вытащила из кармана брюк мобильник и набрала Надежду.

Я понимала, что для няни капризный ребёнок вместе с тем, что она должна где-то с ним гулять, вообще не самое лучшее положение дел.

— Я уже дома, приезжайте, пожалуйста, — сказала ей тяжело. Надя пообещала, что они

будут примерно минут через пятнадцать.

— Лиза, — Демид зашел, остановился, глядя на то, как я нервно переодевалась.

— Выйди, я одеваюсь, — сказала я холодно и вытерла тыльной стороной ладони щеки.

Демид толкнул пальцами дверцу шкафа, захлопывая ее у меня перед носом, и уставился на меня ледяными, не выражающими никаких эмоций глазами.

Мне казалось, у него даже в зрачках не отражалось ничего, настолько глубокая была тьма.

— Знаешь, я не хочу с тобой находиться рядом, — сказала я дрогнувшим голосом.

— Я хочу сказать тебе, любовь моя, что ты допрыгалась…

Я непонимающе вскинула брови, прикусила губу и качнула головой.

— Завтра нас ждут на ужин наши родители. Дословно процитирую: «Обсудить развод…»

Глава 15

Лиза

Я вскинула бровь, показывая, что неимоверно рада такому повороту событий, и молча прошла мимо мужа.

В коридоре раздался звон ключей и радостный голос Надежды:

— А мы уже дома, мы пришли.

— Деточка моя, моя радость, моя любовь, — шептала я, нежно поглаживая её по коротким волосам.

— Все у нас хорошо, Елизавета, не переживайте, мы немножко устали.

Глубоко за полночь, когда я наконец-таки вышла из детской и решила спуститься попить чаю, я застала в зале Демида. Он сидел и все также гипнотизировал мой ноут, пытаясь в нём найти несуществующие следы того, что я искала способы развестись с ним. Заметив меня, он вскинул глаза и проронил:

— Успокоилась?

Я прошла мимо и бросила:

— Я и не заводилась.
Демид прошёл следом за мной и остановился у кухонного стола, упёрся ладонями в него.

— Лиз, вот скажи мне, пожалуйста, вот для чего ты это все развела? У нас хороший брак, у нас хорошая семья. Почему мы не можем с тобой просто договориться?

— О чем? О графике посещения любовницы? Три дня с ней, два дня со мной. А остальные два дня так уж быть, отдыхай, — саркастично разрешила я, наклоняя голову к плечу. Мне действительно было интересно, о чем можно было договариваться с изменником. — Или, может быть, ты предлагаешь установить нам более чёткий режим: понедельник, вторник, среда или через день: вторник, четверг, суббота. Как тебе приятнее? Ты на это надеялся? Ты думал, что я буду ещё с тобой о чем-то договариваться?

— В тебе всегда была какая-то категоричность, — заметил Демид.

— А в тебе предательство, — сказала я, обернувшись через плечо. — А самое интересное, Демид, что я не понимаю, что я тебе такого сделала, что ты решился на то, чтобы быть с другой женщиной. Чего тебе не хватало в нашем браке?

— С чего ты решила, что мне чего-то не хватало?

— Потому что гуляют от нехватки, а не от изобилия, — заметила я философски.

Демид промолчал.

Он молчал все время, пока я заваривала чай, а потом просто спросил:

— То есть ты не хочешь со мной договориться сейчас, а хочешь, чтобы завтра все это дерьмо всплыло на семейном ужине?

— Демид, я с тобой даже в одной квартире находиться не хочу, поэтому собирай свои манатки и уходи к своей любовнице.

Я взяла кружку с чаем и прошла мимо мужа, поднялась, зашла в спальню и закрыла дверь.

Я слышала, как муж прошёл вдоль коридора и застыл возле двери спальни.

Я прикрыла глаза, умоляя всех богов, чтобы он передумал, развернулся и ушёл.

И он ушёл.

Хлопнул входной дверью…

Глава 16

Лиза

— А я считаю, что крестить надо Ларочку в новгородском храме, — сказала сдержанно Марта Васильевна, моя свекровь. Она была мягкой, приятной женщиной. Такой спокойной. И мне почему-то казалось, что она всегда под чем-то успокоительным.

— Не знаю, мне кажется, центральный храм намного лучше. А сколько гостей там поместится, — протянула задумчиво моя мама и подняла с пола игрушку, которую Лара выбросила. Надежда быстро наклонилась и забрала погремушку: пошла её споласкивать.

— Конечно, вы даже из крестин моей дочери собираетесь сделать светское мероприятие.

Мама поджала губы и закатила глаза.

— Лиза, ты все воспринимаешь в штыки, ты должна понимать, что в твоём положении сейчас себя вести так невыгодно…

— Иванна, прекрати, — сдержанно сказала Марта Васильевна и снова протянула Ларочке погремушку. — Сейчас не время и не место выяснять отношения, тем более в таком тоне.

— Марта, я просто говорю о том, что своим поведением Лиза только усугубляет ситуацию. Мужчина, когда начинает гулять, он начинает сравнивать жену и любовницу, и если в сторону любовницы он найдёт тысячу достоинств, то в сторону жены это будет тысяча недостатков, несмотря на то, что они будут делать абсолютно идентичные вещи. Если любовница звонит, значит она скучает. Если жена звонит, значит ей заняться больше нечем. И поведение Лизы сейчас и так играет не в её сторону.

Чашка в моих руках задрожала, я чуть было не шваркнула её о гладкий пол. Медленно развернувшись я хрипло уточнила:

— То есть ты ещё считаешь, что я должна ходить и выслуживаться?

У мамы округлились глаза, она хватанула губами воздух и уточнила:

— Лиза, ты что себе позволяешь, что это за тон?

Во мне проснулось презрение. Я гулко сглотнула и произнесла:

— Это тон, которого ты заслуживаешь в данный момент. У твоей дочери семья разрушилась, а ты говоришь о том, что она должна закрыть глаза, проглотить язык и принять это все.

Марта Васильевна приложила ладонь к губам и покачала головой.

— Лизонька, будь помягче, ты воспринимаешь нас как врагов, но мы тебе не враги. Ты должна это понимать. Да, Демид поступил просто ужасно. Я не знаю, что его на это толкнуло. Но твоё поведение…

— Сейчас моё поведение нормально.

Я могла вообще плюнуть на все и не приезжать ни на какой ужин, и только тема этого ужина вынудила меня все-таки появиться здесь.

— Я не намерена выслушивать ничьи советы. Когда я жила, перебиваясь с копейки на копейку мне никто не давал советов, как это пережить. Когда я ходила в штопаных колготках, мне никто не давал советы, как это правильно делать, и уж тем более, когда я родила ребёнка первые шесть месяцев мне никто не говорил, что делать, когда у неё начались колики. Я все это время была одна. И поэтому, решив наконец-таки построить свою жизнь правильно, я тоже не попрошу ни у кого совета.

— Что-то Демид задерживается, — тяжело вздохнула мать. Да, Демид задерживался. Я вообще подозревала, что он не приедет. Такое тактическое отступление: бросить меня на амбразуру самой разбираться с родителями. А муж наверно со своей любовницей сейчас мило щебетал.

На глаза навернулись слезы. Чтобы скрыть их, я развернулась к окну. И увидела, как машина мужа припарковалась по другую сторону резного забора.

Приехал, все-таки… Значит, разговор вот-вот начнётся, значит, то, из-за чего мы все собрались, наконец-таки будет озвучено.

Когда Демид зашёл в дом, я услышала голос отца со стороны кабинета. Он что-то говорил моему мужу, и я, отставив чашку на столик, медленно развернулась.

— Лиза, не ходи,— нравоучительно сказала мама мне вслед. — Не надо мешать мужчинам разговаривать.

— Этот разговор касается в первую очередь меня, поэтому нравится это кому-то или нет, но я в нём буду участвовать. Надежда, присмотрите за Ларочкой, пожалуйста.

Я развернулась и, выпрямив спину, вышла из зала, услышала тихое от Марты Васильевны:

— Господи, девочка, так переживает, совсем не понимает того, что происходит, ей бы к психологу обратиться, таблеточки пропить.

— Да да, Марта, я тоже так думаю, — поддакнула ей мать, чем выбесила меня ещё сильнее.

Я прикрыла глаза, выдыхая, и медленно прошла по коридору.

Демид как раз застыл на входе в кабинет и, увидев меня весь потемнел. Он вскинул подбородок и тихо прошипел:

— Довольна этим цирком, который ты заварила?

— Я недовольна с того момента, как узнала, что ты мне не верен, — сказала я холодно.

В это время из кабинета вышел мой отец и, смерив нас тяжёлым взглядом, произнёс:

— Ну что ж, приступим к разговору, прошу.

Я дёрнулась вперёд, Демида, но отец заслонил мне вход, перегородил его рукой.

— А тебя никто не звал, Елизавета. Подожди в зале, этот разговор касается только мужчин…

Глава 17

Лиза

Перед моим лицом хлопнула дверь, и я со злости сжала пальцы в кулаки.

Я тяжело задышала, опустила голову, утупилась глазами в пол и туго сглотнула.

В коридор, выглянула мама и произнесла тихо:

— Лиза, я же тебе говорила, не надо мешать мужчинам решать мужские дела.

Я развернулась к ней и тихим шагом прошла вперёд.

— А я тебе говорю, что это касается меня. Это касается моей дочери. И будь ты на моём месте, сейчас ты бы точно так же реагировала. Отец хотя бы не выпячивал свои увлечения… — с лица матери сошла краска, она дёрнула рукой, приложила пальцы к губам и покачала головой.

— С чего ты взяла?

— Мама, это я сейчас понимаю из-за чего были скандалы, когда ты приходила и видела его секретаршу. А тогда я просто ненавидела приезжать к нему на работу.

Мама тяжело задышала, я опустила глаза.

— Лиза, все не так было. Все было абсолютно не так, как тебе кажется. Сейчас ты очень остро воспринимаешь все.

— А как не остро воспринимать предательство мужчины, с которым ты живёшь десять лет? — мой голос совсем затих. Я ощутила, как в носу жутко сильно защипало. Хотелось просто забиться в угол и кричать в голос, но я понимала, что в нынешнем положении это непозволительная роскошь.

Я прошла в зал. Присела на край диванчика и забрала Ларочку на руки.

Лариса раскапризничалась, и спустя пару минут я снова вышла из зала и прошла по коридору ванную комнату, где ни пеленального столика, ничего не было, поэтому я на весу, на столешнице, раздела дочку, сменила памперс. А после решилась пройти мимо кабинета отца.

Грозный голос мужа заставил меня напрячься.

— Если вы считаете, что что-то можете за меня решить, вперёд! Но это моя семья и, как я сказал, так и будет. Не забывайте о том, что я ни копейки, ни у одного из вас не взял, и вы не имеете никаких рычагов давления на меня!

Ему что-то тихо отвечал свёкор. А потом голос Демида снова прогремел.

— Я повторюсь, в своей семье, я буду вести себя так, как захочу. Лиза моя жена, и ваши унизительные предложения по меньшей мере оскорбляют в большей степени её, нежели меня. И то, ради чего вы разыграли сегодняшний спектакль, не имеет смысла.

Дальше разговор приобрёл более спокойные тона, и мне уже ничего не было слышно из-за тяжёлой двери.

Я была в таком отчаянии, что хотела просто выйти сейчас на улицу, сесть в такси и уехать в аэропорт, на автовокзал. Не знаю, хоть куда-нибудь! Просто на руках с Ларочкой.

Мать застала меня, когда я с расширенными от ужаса глазами стояла напротив зала. Она попыталась со мной заговорить, но я только качала головой, не желая идти на контакт.

Я осталась стоять и наблюдать за кабинетом отца.

Спустя десять минут дверь с грохотом открылась, и взбешённый Демид вышел в коридор.

Его цепкий взгляд прошёлся по стенам, по полу.

Он поднимал глаза медленно, рассматривая на мне все, начиная от домашних туфелек и заканчивая заколками в волосах.

Когда наши глаза встретились, я поняла, что он меня сейчас ненавидел.

Когда между нами осталось расстояние буквально в несколько метров, муж зажал пальцами глаза, тряхнул головой и развернулся в сторону выхода.

Ларочка на моих руках вскрикнула, увидев отца. Я прибавила ходу, поторопилась за ним, но смогла догнать его только в прихожей.

— Что? Что случилось? Что они сказали? Почему? — я нечаянно, словно по ошибке, схватила Демида за рукав и он, как от прокажённой, отшатнулся от меня, взмахнул рукой.

— Все, что они сказали, это останется только в их фантазиях, — бросил зло муж.

— Мы домой? — нервно уточнила я, понимая, что ничего не узнаю от родителей тем более.

— Куда хочешь…

Взгляд у Демида был холодный, жалящий.

Он оставлял на мне разорванные раны.

И это брошенное его «куда хочешь» стало для меня приговором.

Он положил руку на ручку двери и качнулся назад, собираясь выйти.

Я дёрнулась следом.

— Ты нас оставляешь?

Демид ничего не стал отвечать мне.

А у меня в груди все клокотало и давило, как будто бы пудовая гиря лежала на рёбрах. Лара запустила пальцы мне в волосы и сильно потянула.

Из глаз непроизвольно брызнули слезы.

— Ты к ней, да, уходишь? К ней уходишь? — спросила я нервно. В голосе звучали первые ноты истерики.

Демид поджал губы и ударил в самое сердце:

— От тебя…

Глава 18

Лиза

Я осталась стоять перед открытой дверью и смотреть вслед быстро идущему к выходу с участка мужу.

Я не понимала, что произошло и что вызвало такую его реакцию. Это было унизительно слышать, что он идёт не к кому-то, а уходит от меня.

Десять лет брака я с замиранием сердца ждала, когда он каждый вечер возвращался с работы, я была уставшая, я была счастливая, я была нервная, когда-то я болела, но ничего не меняло того факта, что я ждала мужа с работы.

Я знала, что он шел ко мне.

А сейчас выяснилось, что ему вдруг захотелось уйти от меня, хоть я его и сама прогоняла.

И вот этот факт, что он изменил, он виновен, но Демид делал вид как будто я причина всех бед, это убивало и вымораживало.

Лара тихо всхлипнула. Сжала кулачки и открыла ротик. Слезы потекли по щекам. И дочка стала задыхаться рыданиями.

Я развернула её к себе, положила голову на плечо и стала укачивать. Она чувствовала, что все плохо. Она поняла этот момент, что папа пришёл, и папа ушёл. Если бы она была старше, я бы ей просто объяснила то, что мы папе давно не нужны.

Я развернулась и медленно пошла в сторону кабинета отца. Они со свёкром сидели и что-то продолжали обсуждать, но замолчали, когда увидели застывшую на пороге меня с плачущей дочерью.

— Что вы сказали ему? — спросила я, проглотив тугой ком обиды и злости.

— Что наступило время ужина, — холодно протянул мой отец и встал с кресла. — Не стоит затягивать, пройдём в столовую, надо позвать матерей. И провести этот вечер в кругу семьи, как мы и планировали.

Я поджала губы. Шмыгнула носом и спросила:

— Развод?

Я замерла, ожидая, какой вердикт вынесут отцы. Но нарвалась на презрительное, недовольное:

— А про развод узнаешь у своего мужа.

Отец прошёл мимо меня. А свёкр только покачал головой.

— Лизонька, не расстраивайся, все будет хорошо, Демид темпераментный, упёртый, вредный, сейчас перебесится, попинает траву, и все станет хорошо у вас.

Я погладила Ларочку по голове. Опустив глаза, призналась:

— Ничего не будет хорошо. Он каждую ночь уходит к ней. Скажите, пожалуйста, что в этом хорошего?

Я закусила губы, понимая, что если бы Дема хотел остаться с семьёй, его бы не задели мои слова, но подспудно я как будто бы сама давала ему шанс уйти, и он им пользовался.

Это было хуже унижения.

Это было ощущением себя какой-то второсортной семьи.

Свёкор медленно встал, подошёл ко мне, приобнял за плечи, развернул к выходу.

— Идем, идём, надо поужинать. Надо успокоиться.

— Я не хочу ужинать. Если вы мне ничего не можете сказать про развод, мы поедем, Ларочка сегодня не в духе.

Дочка, услышав своё имя, нервно всхлипнула дважды и снова зашлась в слезах.

Нам удалось уехать от родителей буквально через полчаса. И Дёма он не пережидал какую-то бурю, он не пытался успокоиться, его машины не было возле ворот, он просто взял и уехал.

Ларочка, как будто бы ощущая мою нервозность, не могла уснуть, её качала и Надежда, и я. Но на часах было уже три часа ночи, а дочка по-прежнему не могла уснуть. Она забывалась коротким неглубоким сном, а потом резко открывала глаза и начинала плакать.

— Елизавета, идите поспите хотя бы пару часов, — сказала мне под утро Надежда, когда мы только только смогли уложить Ларочку. — Я хотя бы поспала после полуночи. Идите, я побуду с Ларочкой.

Я качала головой, не осознавая, что весь мир превратился в самый настоящий бред. И я просто жила как будто бы в каком-то закрытом вакууме. В моём мире можно было уходить от жены к любовнице. И не испытывать за это чувство вины. В моём мире можно было оставлять своего ребёнка. И не испытывать никакой боли от этого. А там, где-то за стеклянной оболочкой, там все не так. Там все по-другому, там люди не предают после стольких лет жизни вместе. Там люди приходят и договариваются, что надо развестись, надо поделить имущество, надо решить, что делать с воспитанием детей, но это был не мой мир.

Узнать, что происходило за закрытыми дверьми, мне нужно было, поэтому после обеда, когда я, вся измученная бессонницей, капризами дочери, постоянным ощущением нервозности, выехала из дома и поехала на работу к Демиду, я понимала если он мне сейчас не даст ответы на все вопросы, то случится что-то невозможное.

Такси остановилось через дорогу от офиса мужа. И выйдя, я дала себе несколько минут для того, чтобы прийти в себя. И подобрать нужные слова.

Девушка на ресепшене узнала меня и вызвалась проводить до кабинета мужа. Она что-то рассказывала о последних изменениях в компании. Она была очень мила и учтива.

Когда мы приблизились к кабинету в торце, она сказала, что я могу сообщить секретарю о том, что жду встречи, и меня пригласят, но я не считала, что мне нужно ждать. Я просто кивнула и толкнула дверь, которая открывалась во внутрь.

Секретарем была молодая девушка, чуть младше меня с серыми дымчатыми волосами, собранными в длинную ажурную косу, на ней было шерстяное тонкое платье с воротничком стоечкой.

— Добрый день, — сказала я твердо и закрыла за собой дверь. Я не знала, как зовут новую секретаршу Демида, но девушка, обернувшись на меня от полок резко вздрогнула и выронила из рук папку с бумагами, растерянно посмотрела и ответила:

— Здравствуйте, Демид Петрович сейчас немного занят, у него по скайпу совещание.

Девушка присела на корточки. И собрала рассыпавшиеся документы. Я застыла на входе и кивнула.

— Я подожду.

Спустя пятнадцать минут секретарша, подняв украдкой глаза от экрана, прошептала:

— Можете проходить, совещание закончилось.

Я кивнула, встала и медленно прошла мимо её стола, ещё раз зацепилась глазами за её внешний вид. Усмехнулась зло.

Большие голубые глаза, которые выжидательно наблюдали за мной еще больше стали.

Я толкнула дверь кабинета.

Муж закрыл ноутбук. Поднял на меня пристальный взгляд. Потёр подбородок и только собрался что-то спросить, как я его перебила.

Глава 19

Лиза

У Демида тебя на лице не дрогнул ни единый мускул. Муж откинулся на спинку кресла. Подпёр подбородок пальцами, тихо произнёс:

— Ты бы хоть дверь прикрыла.

Я обернулась, увидела небольшую щель и толкнула дверь ногой, чтобы она захлопнулась до конца.

— Я права, ты с ней спишь!

Демид медленно закрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Я не знаю, кто тебе вложил в голову мысль о том, что я с кем-то другим сплю.

— Ты ушёл, ты сказал, что ты уходишь не к кому-то, а от меня.

Демид ещё раз тяжело вздохнул, а потом резко дёрнулся всем телом и снёс со стола несколько папок с документами. Муж навис над столом, упёрся в него ладонями и хрипло произнёс:

— А что мне остаётся делать, если ты меня каждый божий день выгоняешь из дома? Ты мне прямым текстом говоришь, уходи, что мне ещё остаётся делать? Лиза, объясни мне, пожалуйста, как я должен поступать, чтобы тебе было нормально?

Я вздрогнула от резкой смены настроения мужа, облизала губы и тихо произнесла:

— Ты должен просто дать мне развод. Я же знаю, что у тебя кто-то есть, и судя по тому, как ты охраняешь эту тайну, этот кто-то с тобой давно. И это настоящие отношения, то есть это даже не измена из-за того, что тебе стало скучно, и ты решил завести кого-то. Нет, это те отношения, с человеком, с которым можно жить, вот в чем разница. Это же очевидно Демид.

Муж оттолкнулся от стола. Закрыл ладонью глаза, запрокинул голову и тихо произнёс:

— Господи боже мой, дай мне сил. Пожалуйста, я уже не могу, Лиза, если я говорю, что у меня никого нет, значит, у меня никого нет. Я не знаю, что ты за телефонный разговор услышала. Я не понимаю, для чего ты создаёшь этот скандал, я не знаю, зачем ты вплела в эту историю наших родителей, но я тебе одно могу сказать: твоя биполярочка меня жутко напрягает за столько лет брака. Неужели ты не узнала меня?

Демид действовал как опытный манипулятор, он сначала давил на меня, а потом убеждал ласково. И от ощущения того, что я теряла контроль над ситуацией, мне становилось только хуже.

— Демид, если бы все было так, как ты говоришь, то ты бы никуда не уходил.

— Да, в гостиницу я ухожу, Лиза, услышь меня. Я ночую который день уже в гостинице, потому что я не могу, приходя домой, натыкаться на тебя недовольную, на капризную Ларочку. И я понимаю, что возможно, да, я где-то очень плохой муж и плохой отец, потому что у меня просто не хватает времени. У меня не хватает этого ресурса…

— Потому что ты крадёшь этот ресурс у своей семьи. Ты крадёшь у своей семьи время, ты крадёшь у своей семьи любовь, ты крадёшь у своей семьи финансы, отдавая их куда-то на сторону. Если мне казалось, что это моя ошибка, что после рождения Ларисы я стала слишком матерью, то оборачиваясь назад, я понимаю, что ты не стремился в это время быть ни мужем, ни отцом. Тебя устраивало положение дел. Это я сделала первый шаг к тому, чтобы попытаться наладить наши отношения, а не ты.

Демид сделал шаг из-за стола, прошёл к окну и, засунув руки в карманы брюк, уставился на город. Он дышал глубоко, его грудная клетка ходила рвано, и я понимала, что он пыхтит, как ёж. Он бесится, но не позволяет мне этого увидеть.

— Хорошо, что ты от меня сейчас хочешь? Вот ты приехала с претензией, что я сплю со своей секретаршей. Окей, я тебя услышал, дальше что? Ты приехала высказать мне только эту претензию, я правильно тебя понимаю.

Я поджала губы, перехватила пальцами ремешок сумочки.

— Я приехала узнать, что вчера произошло, о чем был разговор и что нам дальше предпринимать?

Демид склонил голову к плечу, повернулся ко мне и оскалился.

— Ну, лично ты можешь ещё потратить шесть лимонов на какую-нибудь безделушку. Вот к этому можешь подготовиться, каталоги там какие-то посмотреть, я не знаю, в сети что-то заказать… К чему тебе готовиться? Ну, возможно, к тому, что когда-нибудь мы с тобой разрешим эту ситуацию, к чему тебе ещё готовиться можно? К тому, что Ларочка скоро начнёт говорить. К тому, что отпуск у нас скоро…

— Не передёргивай, ты же прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, но ответа на твой вопрос у меня нет.

— То есть ты хочешь сказать, что отцы просто посидели, потрепали тебе нервы и отправили ни с чем? — в носу защипало, мне захотелось либо чихнуть, либо заплакать.

Демид тяжело вздохнул. Развернулся, прошёл к своему креслу, упал в него, упёр локти в стол, сцепил пальцы в замок. Он глазами указал мне на кресло напротив, и я, превозмогая свинцовую боль во всем теле, хрусталь суставов, сделала шаг, сняла сумочку с плеча, поставила её на соседнее кресло и села, посмотрев мужу прямо в глаза.

— То есть ты хочешь узнать, что тебе нужно сделать, чтобы получить развод? Правильно я тебя понял?

— Я хочу узнать, что мы должны с тобой сделать, чтобы получить развод.

Демид оскалился и покачал головой.

— Лично я ничего не должен делать по той простой причине, что развода у нас хочешь одна ты.

— Хорошо, будем считать, что развода хочу одна я. Что я должна сделать, чтобы беспрепятственно уйти от тебя со своей дочерью?

Демид прищурил глаза, облизал губы, подался вперёд и тихо прошептал:

— А неужели ты ещё не догадалась, какое условие выставили отцы для того, чтобы отпустить тебя из нашего брака?

Глава 20

Лиза

Демид оскалился и склонил голову к плечу.

Он играл со мной, он испытывал моё терпение и вёл себя как кот с мышкой.

— Ну, подумай немного, Лиза, подумай, моя дорогая, что такого могли запросить наши с тобой родители для того, чтобы мы с тобой получили условный развод? Давай, я же знаю, ты гениальна.

Его голос похрипывал, а глаза лучились таким неподдельным блеском, что я в них не могла разглядеть насмешки, больше лукавое ехидство.

— Не играй со мной в игры, скажи просто, чего они хотят.

Меня бесила и раздражала эта ситуация, в которой мы оказались. Я не понимала, почему все нормальные люди могли развестись, начать жизнь с нового листа, и только я должна была терпеть все это издевательство. Я не хотела становиться своей матерью или свекровью. Я не хотела через двадцать лет рассказывать своей дочери о том, что терпи, терпение — главное добродетель женщины. Я терпела, и ты терпи. Я не хочу так…

— Лиза, родная… — Дёма протянул моё имя и откинулся на спинку кресла, потом медленно привстал и обошёл стол. Я замечала, что муж достаточно обозлённый, и я находила причину в том, что я портила его стабильную, устаканенную жизнь, у него же все было по полочкам, по вечерам семья, а днём любовница. Я взяла и вмешалась.

Муж приблизился ко мне, и я ощутила его аромат, которым он пользовался дома, но он не ночевал дома. Я туго сглотнула. Мне показалось, как будто бы вместо слюны у меня по горлу прокатился ком из камней.

— Я знаю, если дать тебе немного времени, то ты сама догадаешься.

— Я не хочу догадываться. Я хочу знать наверняка.

Я смотрела перед собой и не реагировала на то, как приблизился муж почти вплотную и встал за моей спиной, и его пальцы сначала лежали на спинке кресла, а потом переместились по моей спине на плечи. Тепло, которое исходило от его рук, сейчас меня не согревало, а больше раздражало. Я понимала, что все это лживо и что Демьян точно также обнимал ту другую женщину. Ту женщину, которая стала для него чем-то ценным.

— Какая ты нетерпеливая. Мне почему-то казалось, что ты ещё вчера должна была понять все или тебе никто ничего не сказал?

Я понимала, что он так изгаляться может очень долго, но вместе с тем я хотела получить ответы, поэтому скупо заметила:

— Мы не остались на ужин. Мы через полчаса после тебя уехали домой…

— Даже так… И никто тебя не уговаривал, никто не предлагал переночевать? Родители, такие родители, конечно, — голос Демида оказался у меня где-то над ухом, и я ощутила его горячее дыхание, которое щекотнуло мне шею, по инерции захотелось дёрнуть плечами, чтобы отстраниться, но я терпела и сама себя ненавидела за это терпение, потому что хотелось развернуться и вцепиться мужу в шею.

Его пальцы чуть сильнее сдавили мои плечи, заставляя меня расслабить все мышцы.

— Так-то лучше, моя маленькая. А теперь слушай меня внимательно. Эти два, несомненно любимых, но таких противных комбинатора предложили устроить своеобразную дележку. Только вот, понимаешь, поделить они не могут никого. И, соответственно, вчера я получил унизительное предложение о том, чтобы родить им ещё одного внука. И тогда мы с тобой можем развестись. Один ребёнок останется с тобой. Один ребёнок останется со мной.

На глазах вскипели слезы.

Я с непониманием, с какой-то лютой паникой смотрела на пустое кресло Демида и не понимала, что он нёс.

— В смысле, разделить детей ты о чем? — совсем низко прозвучал мой голос именно из-за того, что я терялась в этой непонятной, чудовищной, циничной логике.

— Ну, видишь сейчас если мы с тобой разведёмся lisa, то Ларочка останется либо со мной, либо с тобой, соответственно, либо мой, либо твой отец лишается законного наследника его крови. И они, видимо, договорились, чтобы не случилось такой ситуации, они хотят получить ещё одного внука, ну или внучку, там как получится. Конечно, прозвучало бредовое предложение сделать эко сразу на двойню. На двоих мальчиков. Понимаешь? Им очень сильно нужны наследники мои и твои, и понимаешь, как бы в этом случае, даже если мы с тобой разведёмся, их бизнес никак не пострадает.

Я поняла, что у меня перед глазами все поплыло и замотала головой.

— Что ты так пугаешься, Лизонька, — Демид отстранился от меня, но его руки продолжали лежать на моих плечах. — Не бойся, а подумай вдруг действительно тебе так важен этот развод, что в будущем ты готова пожертвовать одним из детей.

— Молчи, не говори ничего, — прохрипела я, поражённая в самое сердце такой холодностью и расчётливостью.

— Почему не говорить, Лиза? Почему, почему я должен сейчас молчать? Я тебе дал полную волю. Я ушёл из квартиры, чтобы ты не раздражалась. Я делаю все, как ты желаешь. Заметь, мы с тобой ругаемся, но ты ни разу не испытала какого-то дискомфорта. Хоть в чем-то я не ограничиваю тебя? Ни в чем. И сейчас я просто пытаюсь тебе высказать своё недовольство. Ну и вот они предложили родить двойню. Впрочем, знаешь, прозвучала даже такая шикарная фраза о том, что если мы так сильно с тобой сремся, то нам даже не обязательно спать. Можно обратиться в клинику и дальше ещё бредовей звучала тема о том, что ты можешь даже сама не рожать, нужна только твоя яйцеклетка, а выносит суррогатная мамаша, которую мой и твой отец будут оберегать, холить и лелеять всю беременность, а потом заберут себе по ребёнку.

— Пусть сами рожают себе детей, — затряслась я от злости.

— Ну вот, собственно, поэтому я и разругался с родителями. Но если ты все-таки считаешь, что тебе так сильно нужен развод, родная моя, подумай головой. Может быть, тебе действительно стоит перетерпеть ночку со мной, чтобы родить ребёнка. Ты же так хочешь от меня уйти, что готова на все. Ты же так хочешь от меня уйти, что обвиняешь меня в каких-то нелепых изменах. Ты же так хочешь от меня уйти, что ты даже не постыдилась прийти с этой темой к нашим родителям и довести все до абсурда. Ты подумай, может быть, прям сейчас задерёшь юбку и я тебе присуну. Тогда уж у нас и ребёночек родится, и спокойно разойдёмся. Так и быть, я заберу Ларочку. Она все-таки первенец, она все-таки девочка, а девочке без папы расти фигово…

Глава 21

Лиза

— Замолчи и прикуси язык, — затряслась я, резко дёргаясь назад, чтобы сбросить руки Демида у себя с плечей. Потом я схватилась за подлокотники кресла и резко встала, развернулась к мужу лицом. — Если ты считаешь, что имеешь право манипулировать моими материнскими чувствами, то ты ошибаешься, тронешь Лару, я тебе горло перегрызу, честное слово. Она бесценна для меня, если ты только попробуешь разлучить меня с ней, ты очень пожалеешь.

Демид усмехнулся, запрокинул голову и громко захохотал на весь кабинет.

От раскатов его голоса у меня каждый раз по спине проходились толпы мурашек. Потом Демид вытащил руки из карманов брюк и начал аплодировать.

— Господи, не женщина, а львица. Царица просто, и ты ещё считаешь, что такой, как ты, можно изменять? Ты считаешь, что в какой-то момент я поставил на чашу весов нашу семью?

Я кусала губы от злости, понимала, что он просто играл со мной, как удав с кроликом.

— Я считаю, что мне ничего не послышалось. Я считаю, что все, что прозвучало в том разговоре, имеет место быть. И у тебя есть женщина. Женщина, с которой тебе хорошо. Я не понимаю, почему ты так цепляешься за наш брак. Ты же сам прекрасно видел, что у нас что-то происходит. Ты видел, но ты не хотел ничего менять. И это я на годовщину пошла навстречу. Это я хотела большего от нашего брака. Это я хотела восстановить нашу близость, но тебе это просто оказалось не надо.

— Ты меня уже проклинать начала за эту годовщину. Да забыл я про неё! — зло, выдал

Демид и закрыл лицо руками, провёл вдоль, запуская пальцы в волосы, и взвыл.

— Изо дня в день одно и то же! Годовщина годовщина. Ты как пила дружба, жух, жух, жух, жух. Сколько уже можно? Да, я продолбал эту годовщину, да, у нас в браке было все дерьмово. Давай признаем это честно, но это не повод для того, чтобы изменять.

Я прикрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Тогда объясни мне, что я слышала по телефону?

— Я не знаю, что ты слышала по телефону!

Повисла тишина, я смотрела на мужа, который был на взводе, он бесился, и его губы подрагивали. Такое чувство, как будто он хотел броситься, глядя на меня.

Я резко качнула головой, перехватила пальцами свою маленькую сумочку, и сглотнула, шагнула в сторону.

— Мне твоё молчание расценивать как ответ нет или все же… — полоснул бритвой Демид.

— Какой ответ, о чем ты? — насмешливо уточнила я.

— По пути развода идём и делаем детей нашим драгоценным родителям или ты как-то смиришься с ролью моей жены? — звенел сталью голос супруга.

— Ни первое, ни второе, Демид, — мягко сказала я и, поравнявшись с мужем, положила ладонь ему на грудь. Под пальцами, словно полыхнуло. Я дотронулась до гладких мелких пуговиц на рубашке, провела от одной к другой, надавливая ногтем, чтобы муж поморщился. — Неужели ты считаешь, что, выбирая из двух одинаково мерзких зол, я остановлюсь на чем-то одном. Неужели ты считаешь, что я потеряю всякое уважение, живя с тобой? Или приобрету гору циничности, разрешив наш развод таким образом, как беременность?

— Я считаю, что ты обезумела, Лиза. Я считаю, что ты со своими подозрениями сходишь просто с ума. У тебя нет никаких доказательств того, что я тебе изменял…— застыв словно статуя и не шевелясь произнес муж.

— Ты косвенно подтвердил свою измену, — повторила я зло. Дёмин склонил голову к плечу, и его рука взметнулась, прошлась мне по предплечью, а потом пальцы застыли у меня на подбородке. Муж провёл сначала в одну сторону по скуле, потом в другую.

— Я ни в чем не признавался. У тебя есть какой-то непонятный телефонный разговор, честно говоря, участником которого я не был. Так что в нынешней ситуации это у меня есть право на то, чтобы не понимать тебя, но никак не наоборот. Это у меня есть право ходить и задирать нос, потому что это ты создала всю ситуацию, не я.

Мне в голову пришла одна интересная идея о том, что Демид мог вполне считать свою связь не изменой, а чем-то таким, которое можно было назвать интрижкой. И, вполне возможно, он не расценивал это как предательство, для него было все достаточно физиологично.

Я облизала пересохшие губы. И вздохнула поглубже, проходясь ладонью мужу по груди. Рука скользнула вниз, и я ощутила под пальцами переплетение жгутов мышц на рёбрах. Зацепила одно из них. Остановилась.

— А знаешь что, Демид, мне кажется, я могу развод получить другим способом.

Муж напрягся, у него застыло дыхание, и он поднял на меня потемневший взгляд.

— Знаешь, такой прикол, а вашей маме зять не нужен? Так вот, может быть, мне просто стоит папе предложить другого зятя? Ну, так сказать, постатуснее, побогаче и взрослее. Как ты думаешь?

Глава 22

Лиза

Пламя взметнулось такое сильное, что опалило меня. Мне казалось, у меня кончики волос даже закрутились от этого жара.

Глаза Демида источали столько огня, сколько не было никогда в них за все десять лет нашего брака.

Муж резко подхватил меня на руки, прям за талию, поднял над полом и шагнул к столу, сметая на пути своём офисное кресло. Я только ощутила, как из моих пальцев вырвалась сумочка, а в следующий момент я уже сидела на столе, и Демид нависал надо мной такой большой, невозможно страшной горой.

— Ещё хоть слово о том, что ты хочешь найти другого мужа, найти любовника или что-то в этом роде, и я за себя не отвечаю, — в противовес своему поведению, сказал ровно и спокойно Демид, но я чувствовала, как его тело охватило огнём, как по мышцам проходилась одна за одной судороги.

Ревнивец.

Он жутко ревнивый, но все эти десять лет я никогда не замечала, чтобы Демид был настолько ревнив.

У нас был правильный логичный брак. Я любила его сильнее, чем жизнь. И мне казалось его отношение спокойное, уравновешенное, оно и есть поведение настоящего мужчины, но никогда в нём не было столько вот этой вот собственнической агрессии.

— Лиза, смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю! Надеюсь, ты понимаешь, что я только что произнёс. — снова спокойно сказал Демид, и его ладонь скользнула вверх, прошлась мне по бедру, задержалась на талии, обогнула предплечье и уже была в области шеи. Муж положил большой палец мне в яремную впадину и ощутил, как бешено билось моё сердце.

— Не трогай меня, ты испачкал меня своим предательством, ты заморал всю нашу жизнь. Если ты сейчас чувствуешь злость, обиду из-за того, что я хотя бы в мыслях была с другим мужчиной, то представь, что чувствую я, которая точно уверена, что ты был с другой женщиной.

Я говорила вкрадчиво, медленно, тихо. Мне казалось, я старалась расковырять душу Демиду до самого центра, до той сердцевины, в которой собирались все эмоции. Его это бесило, его это раздражало.

— Ты надумала все. И я не изменял, — его слова, как удары клинка отпечатывались на моём теле, оставляя кровящие раны, горящие огнем ссадины и начинающие синеть удары.

Я закусила губы.

Это не было похоже на разговор преданной жены и изменившего мужа. Это было похоже на войну, мы стояли друг напротив друга в противостоянии. И каждый из нас решал идти до конца.

— Пусти, — я дёрнулась, чтобы высвободиться из рук мужа, но Демид надавил на меня сильнее, перехватил за талию со стороны спины, второй рукой притянул к себе.

— Лиза, не буди лихо, пока оно тихо, не мне тебе говорить, что бывает, когда очень долго злишь терпеливого человека, — голос был низким, урчащим. И Демид наклонился мне к уху и прошептал: — Закрой глаза, закрой.

Я дёрнулась в сторону, закусила губу, стараясь не выдать своих настоящих чувств. Но все же прикрыла глаза.

— А теперь смотри. Смотри, видишь это через неделю я стою на коленях на крыше одного из небоскрёбов и дарю тебе подарок на годовщину брака, да запоздалый, уже скорее всего не нужный. А потом дальше. Видишь блеск новогодних гирлянд в заснеженном городе? Видишь, знаю, так вот, дома у нас точно такие же гирлянды и Ларочка, которая ходит в клетчатой пижаме вокруг ёлки, и ты в своём домашнем платье на маленькой стремянке пытаешься нацепить звезду на самую верхушку и я, который опять матерюсь от того, что запуталась гирлянда. Видишь? Знаю, что видишь…

Его голос проникал мне прямо в голову. Мне казалось, он словно монтировал картинку внутри. Я реально видела, как Лара хлопала в ладоши, как я опять в нетерпении упирала руки в бока, из за того, что не могла нормально на ёлку нацепить эту чёртову звезду и как Демид, сидя возле дивана пытался растянуть гирлянду, и в этот момент ему пыталась помочь дочь, которая не понимала, что надо делать, и просто дёргала проводки на себя.

— А теперь дальше… Новогодняя ночь. Я делаю тебе ещё один подарок, пока не знаю какой, но точно делаю. Скорее всего, это будет машина. Гляди, дальше февраль, грязный снег на обочинах дорог и моя машина, которая несётся по дороге в аэропорт, а там дальше будут солнечные Мальдивы, и мы втроём. Видишь, красивое побережье лазурное, дочка наша, которая не понимает ещё ценности этого времени, но безумно радуется, когда я с ней захожу в воду. А потом смотри, смотри конец марта, и ты уже знаешь, что с моря мы вернулись не втроём, а вчетвером. Видишь все это? Видишь, Лиз? А теперь подумай какая будет картинка, если ты не перестанешь сейчас упорствовать в своём желании развода…

Демид так резко отшатнулся от меня, что я потеряла равновесие и упёрлась ладонями в стол.

Было больно, нечеловечески больно видеть сладкую девичью мечту про долго и счастливо со своим любимым единственным супругом, со своими детьми…

— Ты чудовище, — сказал я, охрипнув.

— Нет, это ты чудовище. Если не можешь вот так же, закрыв глаза, идти за мной и не искать повода для того, чтобы сбежать, — последние слова Демид сказал, как бросил и, развернувшись, ударил по двери ладонью.

Он вышел из кабинета, оставив меня одну в растерянности, сидящую на столе.

Я пошатываясь, сползла, подхватила сумочку. На негнущихся ногах вышла из кабинета, снова наткнулась на его малохольную секретаршу, которая опять своими большими глазами смотрела на меня.

Я точно знала, что он с ней спал.

Говорят, что каждая женщина чувствует, когда ей изменяют, и я сейчас чувствовала, что изменял он мне с ней.

Я вскинула подбородок и молча вышла из приёмной, дошла до лифтов. Очнулась, развернулась и пошла по коридору назад, свернула в коридор к выходу. Девочка на ресепшене опять подорвалась проводить меня, но я, ничего не слыша и не видя, просто толкнула стеклянную дверь и оказалась на улице, хватанула воздух губами.

В следующий момент в руках появился телефон.

— Папа, — холодно сказала я.

— Что случилось? Надеюсь, вы с Демидом все обсудили.

Глава 23

Лиза.

— Если ты считаешь, что я хожу и перетряхаю ваше постельное белье, то ты глубоко заблуждаешься, — холодно отчитал меня отец. Я взмахнула ладонью и прижала пальцы к губам, чтобы не закричать.

— В таком случае я уверена, что тебе не составит труда узнать, кто она, — произнесла достаточно сдержанно, чтобы он не понял, что я находилась на грани истерики.

— Я не считаю нужным искать её и тем более что-то давать тебе для возможности узнать кто она, — отец был в своём репертуаре. Если он что-то задумал, то он вел это до конца, но я была его дочерью, поэтому он должен был понимать, что не с его помощью, так с чей-нибудь другой, но я узнаю, с кем изменял мне муж. Узнаю только для того, чтобы в один момент появиться и просто довести дело до конца. Если я не могу заставить Демида развестись, то пусть это сделает она. Он же не меня сейчас любит, а её. Так пусть ради любимой женщины он разведётся со мной.

— То есть ты считаешь, что я должна как какая-то трусиха засунуть голову в песок и смотреть на все это, или, может быть, пап, ты считаешь, что я, как дочь своего отца, должна поставить на место эту дрянь, которая разрушила мой брак? Неужели ты считаешь, что она должна спать спокойно, в то время как у тебя разваливается семья, как твою дочь с дерьмом смешали, а маленькую любимую внучку оставили без отца?

Я говорила так искренне, чтобы отец точно мне поверил, потому что ложь он почувствует. Я просто влезла в шкуру женщины, которой изменили и которая хотела поквитаться с разлучницей. Я надеялась, что с ним это прокатит.

— Лиза, если ты хочешь от меня добиться каких-то ответов, то в первую очередь успокойся. Я тебя не первый день знаю. Я тебя растил, я тебя воспитывал. Я прекрасно понимаю, что ты не будешь ходить и рвать волосы. Нет, ты задумала что-то другое.

— Если я не получу информацию о том, кто эта женщина, то готовься к скандалу. Через неделю все сми будут пищать о том, как случился ужасный развод в семье двух влиятельных людей, — сказала я холодно и бросила трубку.

Мне казалось, отец должен был среагировать. Мне казалось, он меня должен был понять.

Я посмотрела по сторонам, выискивая глазами машину мужа. Я понимала, что он остался в офисе, потому что авто стояло на служебной парковке. И, значит, у меня было время для того, чтобы провести ещё одно дело.

Сев в такси, я набрала Надежду.

— Как Лара? — спросила я тихо.

— Елизавета, все хорошо, сегодня она больше в духе, чем вчера, покушала кашку и сидит, жуёт яблочко, скучает.

Я вздохнула понимая, что после развода, если у меня будут дела, если мне надо будет выходить на работу, то мне надо как-то будет построить свою жизнь, чтобы была возможность быть и без няни, но и все время приглядывать за дочерью.

— Спасибо, — мягко сказала я. — У меня сейчас есть ещё одно дело, и я буквально через час вернусь.

— Хорошо, мы будем вас ждать, Елизавета, — тепло отозвалась Надежда. Я прикусила губы.

Такси везло меня в один из центральных офисов города, двадцатипятиэтажное высокое здание со стеклянными панелями, которые были на всю высоту. Я вздохнула поглубже и все-таки толкнула дверь, поздоровавшись на ресепшене, прошла к лифтам и поехала на шестнадцатый этаж.

Юрист встретила меня тяжёлым взглядом, она понимала, что я жду от неё каких-то решений.

— Здравствуйте, — вздохнула тяжело юрист. Я присела в кресло напротив.

— Здравствуйте, вы подумали, что делать с нашим разводом?

— У меня есть просто обычная типичная схема. Составить правильное исковое и в дальнейшем отправить его в суд и все то, чего вы опасаетесь, что заявление будет возвращено, либо вообще потеряется не брать в расчет. Я считаю, что нам надо хотя бы попробовать и уже потом смотреть. В любом случае я созвонилась с центром женской поддержки, и они готовы в любой момент если что, приехать и помочь вам собраться.

Я качнула головой, понимая, что до такого не буду опускаться. Я спокойно уйду сама. Взвесив все за, все против, расценив плюсы и минусы. Я понимала, что мне надо сделать этот шаг, надо поставить точку. Играя в кошки мышки с отцом и с Демидом, я ещё долго не получу никакого развода, поэтому я должна форсировать события самостоятельно.

— Вы знаете…. — сказала я осипшим голосом, кашлянула от того, что горло перехватило холодной стужей. — Давайте мы подпишем исковое прямо сейчас…

***

Милые мои, сегодня внезапно вышла внеплановая глава, потому что она получилось маленькой и никуда ее отдельно не пристроишь. График выкладки не меняется) следующая глава по графику так и будет завтра) Прошу понять и простить за то, что внесла хаос в нашу с вами стабильность)

Глава 24

Лиза

В кабинете повисла гнетущая тишина, и юрист молча всмотрелась в мои глаза. Она боялась, что я в какой-то момент сломаюсь и поддамся давлению своих родных, своего отца и супруга, и, соответственно развернусь и не буду разводиться.

Видимо, что-то разглядев в моих глазах, она медленно кивнула и склонилась над ноутбуком.

— Я его уже составила, только вам не отправляла какое-то время, сейчас распечатаем и подпишем.

Я вздохнула, понимая, что подводила черту своему браку. И в этом имелась какая-то насмешка судьбы, что заявление в загс мы ездили с Демидом подавать вдвоём. Заявление на развод я поехала подавать одна, хотя друг другу обещали и горе, и в радости.

Когда у меня перед лицом появились бумаги, в которых было прописано, что я претендую на половину всего имущества, приобретённого в браке, в том числе бизнес, для ребенка совместная опека.

Я застыла.

Держала авторучку в потных ладонях и боялась, что в самый ответственный момент она выскользнет из моих пальцев.

— Вы всегда можете отказаться и не доводить дело до конца, — подтолкнула меня к разрешению этого вопроса юрист. Я подняла на неё затуманенный взгляд и тихонько качнула головой, намекая, что я не готова к тому, чтобы что-то прервалось. Сглотнув и сдув со лба чёлку, я склонилась над столом и вчиталась в последние слова заявления. Внизу нужна была моя подпись.

Я думала, что по закону подлости ручка не будет писать, но мягко из-под тонкого носика появилась первая линия. Рука все равно дрожала, когда я ставила точку. Но быстро отложив ручку, я посмотрела на юриста и тихо сказала.

— Все… все готово…

Она взяла исковое, перечитала, посмотрела на меня и кивнула. Воспользовавшись картой мужа, я расплатилась за составление документа, уже наплевав, что он может подумать. Плевать если честно. На фоне всего произошедшего тот факт, что он узнает про развод, было такой малостью.

С трясущимися руками я вышла из офиса и долго стояла возле газона, рядом с которым расставили красивые резные скамейки. По одну сторону от меня сидела молодая парочка, и я растерянно наблюдала за ними, вспоминая себя в их возрасте.

Так вот случилось, что очень рано и очень быстро я вышла замуж, даже не прочувствовав на себе, что такое студенческая жизнь, и как вообще это учиться, принадлежать себе, взрослеть. Мне пришлось это сделать все очень быстро, замужество заставляет нас меняться.

Прикрыв глаза, я выдохнула и сделала несколько шагов в сторону дороги, куда должно было подъехать моё такси. Зазевавшись от растерянности я не сразу заметила темно-серый седан, который припарковался чуть дальше меня. Только когда приложение пиликнуло второй раз, я обернулась и увидела машину с шашечками, медленно шагнула к ней, и в этот момент меня почти снесло в сторону.

Высокий мужчина с выбритыми висками пролетел мимо меня и схватился за ручку двери моего такси.

— Это моё такси, — быстро сориентировалась я.

Мужчина посмотрел на меня недовольным взглядом.

— Вызовите ещё одно, в чем проблема? Я тороплюсь, у меня важное заседание.

Испытав в момент всю боль женщин, которыми пренебрегали на протяжении многих лет, я дёрнулась вперёд и вставила колено в приоткрытую дверь.

— Но это моё такси, как вы не понимаете?

Он тяжело вздохнул.

— Девушка, я вам сейчас заплачу, сколько оно стоит, штуку, полторы? Да вообще не вопрос. Сейчас прям и отдам. Мне просто нужна эта машина!

— А мне нужно к моему ребёнку, — сказала я в противовес и толкнув дверь машины ногой, постаралась усесться. Мужчина поступил очень нелогично и схватил меня за руку. Его пальцы сомкнулись на моём запястье, и он потянул меня на себя.

— Девушка, будьте благоразумны. Я очень влиятельный человек. И мне позарез нужна эта тачка.

— Будь вы хоть трижды очень влиятельным человеком, мне позарез надо к моей дочери.

— Чудесно, вы замечательная, уверен у вас нереальная девочка, но войдите в моё положение. Если я не окажусь через пятнадцать минут на другом конце города, то…

— То меня это не волнует, — сказала я холодно и, толкнув дверь машины ещё раз, мимо этого мужчины быстро села на заднее сиденье. Я потянула на себя дверь и услышала:

— Да твою ж то мать!

Пришлось поджать губы и стерпеть этот неловкий момент. Я только посмотрела на водителя и собиралась сказать, чтобы мы ехали, как в этот момент дверь с левой стороны раскрылась, и рядом со мной упал этот здоровяк.

— Так, молодой человек, давайте сначала в суд Калининского района.

— Что вы себе позволяете, — тихо протянула я.

— Я себе позволяю то, на что я имею право. Если я не ошибаюсь, машина стоит в том направлении, значит, вам, вероятнее всего, ехать туда! — мужчина взмахнул рукой.

— Нет. Представляете, мне ехать в обратную сторону.

— Господи, не врите, — мужчина перехватил моё запястье и выдернул меня из рук телефон, на котором было раскрыто приложение такси. Он посмотрел мой адрес. — Ну вот видите, я же сказал нам ехать в одну сторону. Так, молодой человек, давайте трогайтесь быстрее. У меня пятнадцать минут до заседания.

— Господи, да кто вы такой вообще? — выдала я.

— Адвокат по очень важным делам, Давид Нестеров, — мужчина очаровательно улыбнулся и протянул мне руку. Я закатила глаза и фыркнула. Таксист обернулся ко мне и тяжело вздохнул. Я покачала головой и выдавила:

— Езжайте, — я понимала, что, скорее всего, эта поездка не принесёт больших проблем, и уже через пятнадцать минут я была дома, потому что через десять минут Давид Нестеров, пожав мне мужественно руку, заверил, что я его спасительница, и он многим мне обязан, поэтому, если будут проблемы, я могла к нему обращаться, но я только покачала головой, и уже через пять минут была дома.

Весь остаток дня прошёл в состоянии лёгкой опьяненности от моего поступка, что я подала все-таки на развод.

Когда в замке повернулся ключ, я насторожённо выглянула в коридор и увидела, что на пороге застыл Демид.

Глава 25

Лиза

Я покачала головой, прошла в коридор, забрала букет из рук Демида и выдохнула:

— На ужин лазанья, раздевайся…

Я понимала, что уже воевать смысла не было и доказывать что-то тоже смысла не было, поэтому решила себя вести так, как будто бы ничего не было, чтобы сберечь свои нервы, сберечь настроение и здоровье ребёнка. Назад не повернуть и сраться каждый божий день для того, чтобы выдавить из Демида правду, мне уже тоже расхотелось, развод будет подписан, как бы не хотел обратного мой супруг.

Он не пришёл ночевать в нашу спальню. Он также лёг на диване, хотя, думаю, если бы что-то изменилось во всем этом, то я бы просто сама ушла в детскую, но поскольку Демид не настаивал, я не приглашала, и это было правильно.

Ночью, когда я пошла разогревать смесь, я застала Демида за кухонным столом.

Муж сидел и тихо бултыхал ложкой в кружке с чаем. Его пристальный взгляд прошёлся по мне, и я тихонько усмехнулась.

— Ты так смотришь на меня, как будто бы придушить хочешь…

— Нет, Лиз, я смотрю на тебя так, как будто бы хочу понять, когда и что у нас сломалось.

Из моих рук вылетела ложечка для смеси, рассыпала веер молочного порошка по столешнице.

Я туго сглотнула, искоса поглядела на мужа.

— С чего ты взял, что у нас что-то сломалось?

Демид тяжело вздохнул и привстал со стула. На супруге была тонкая льняная пижама, только вместо рубашки он ходил в майке.

— Я считаю, что у нас что-то сломалось по той простой причине, что мы с тобой оказались в сегодняшней ситуации.

— Я считала, что у нас с тобой что-то сломалось только из-за того, что нам отчаянно друг друга не хватало, — сказала я вполне искреннюю вещь. Пожала плечами, подняла со столешницы ложечку для смеси и убрала её в упаковку.

Демид протяжно выдохнул и сделал шаг ко мне.

Его ладони легли мне на бедра, а потом скользнули к талии. Я ощутила, как медленно его руки опоясывали меня, погладив по впалому животу, зацепив кончиками пальцев ребра.

— Нет, Лиза, мне кажется, у нас что-то сломалось намного раньше. В тот момент, когда оказывается я должен был быть с тобой в роддоме, в тот момент, когда ты переживала из-за того, что не могла забеременеть. В тот момент, когда выяснилось, что тебе было тяжело. Что ты испытывала лютый дискомфорт от жизни со мной в самом начале, что я лишил тебя уюта, денег, стабильности и безопасности.

Его голос теперь был мягким и задевал какие-то такие грани у меня на сердце, что я терялась, и я в этой растерянности почему-то очень тихо спросила:

— Так получается, у нас с самого начала все было сломано?

— Наверное, получается да, Лиза.

Он убрал одну руку у меня с живота и коснулся моих волос, заправляя их за ухо и открывая лицо. Я ощущала спиной, что Демид медленно и глубоко вздыхал каждый раз.

— И сейчас, оборачиваясь назад, пытаюсь понять, я ли во всем виноват? Да, конечно, я, — сам себе усмехнулся Демид. — Я взрослее, я опытнее, и на момент нашей свадьбы я уже имел достаточно много жизненных ситуаций, чтобы понять, что нельзя так поступать с женщинами, нельзя бросать их на амбразуру, но мне показалось, что ты девочка не хрупкая. И поэтому ты выдержишь…

— Неужели я не выдержала, Демид?

— В том-то и дело, что ты оказалась девочкой из стали, — его губы коснулись моего виска, и невесомый поцелуй застыл у меня на скуле. Я зажмурила от обиды и отчаяния глаза.

— Мне надо Ларе смесь отнести…

— Конечно, — выдохнул муж, и его руки отпустили меня. Я тяжело задышала, быстро добавила тёплой воды в бутылочку, размешала её и, не поднимая глаз на Демида, выскользнула из столовой.

В восемь утра я как привыкла делать до этого, встала и накрыла завтрак. Мы с Демидом делали вид, как будто бы все у нас было в порядке. Может быть, у него реально было в порядке. Только я в это не верила и поэтому просто отыгрывала выбранную роль.

Уходя на работу, он ничего не сказал мне, только долго посмотрел из коридора, а потом смутившись, шагнул к двери и исчез за ней.

Я покачала головой, стараясь смириться с новым положением дел, но мне не позволили этого сделать.

Трель телефонного звонка зазвенела как будто бы в голове. Я дёрнулась и увидела номер мамы.

— Доброе утро, Лиза… — тихо прозвучал ее осторожный голос.

— Доброе, мам, — быстро отозвалась я, понимая, что мама так рано никогда не вставала. Значит сегодня был повод.

— Лиза… — мама так громко выдохнула в трубку, что в меня чуть мобильный не вылетел из рук. — Скажи мне, если ты так рвешься узнать всю правду про своего мужа, то это значит в дальнейшем ни при каких обстоятельствах вы с ним больше не будете вместе?

Вопрос выбил воздух из гради и заставил быстро соображать.

Мама. Та самая женщина, которая уговаривала меня быть покладистой. И ее звонок. Ее вопрос…

Она что-то знала!

Я облизала пересохшие губы и зажмурила глаза в которых затанцевали мошки.

— Ты права. После того как откроется вся правда, я не буду делать вид, что ошиблась…

Мама снова вздохнула.

Дала через расстояние я ощущала какую-то нервозность и опасения.

— В таком случае… — мама произнесла это так быстро как будто прыгнула в ледяную воду. — Если Аркаша узнает об этом звонке…

— Мам… — нервно остановила я ее, понимая в какую сторону она вела.

— Ты хотела узнать, кто любовница твоего мужа, тогда слушай…

Глава 26

Лиза

У меня перед глазами лежал листок, на котором было выведено нервным почерком Смирнова Аделаида Витальевна, двадцать шесть лет, адрес проспект мира, двадцать один, квартира семнадцать, номер телефона.

Я сидела и смотрела на информацию, которую мне дала мама. Наверно сама стащила у отца или просто уговорила его отдать.

Я прикусила губы и задумчиво провернула в голове встречу с секретаршей, если это не она, то чего она меня вчера так испугалась?

Покачала головой.

Ненавидела клочок бумаги с кривыми буквами и глядела на него с каким-то обречённым чувством потери. Вы же помните, что надежда умирает последней. Я до последнего надеялась, что, может быть, все это оказалось неправдой. Может, все это оказалось ложью, и то, как говорил Демид про нашу с ним жизнь, про наши чувства, про его чувства, про его злость, обиду, мне казалось, что все это свидетельствует о том, что я ошиблась. Да, рациональная часть меня говорила, что я не могла ошибиться, но упрямое глупое сердце оно не понимало, что так не ошибаются.

Видя перед глазами адрес его любовницы, имя Адель, Аделаида, я понимала, что все это реально и, что я должна сделать выбор. И принять тяжёлое для себя решение.

Ближе к двум часам дня я наконец-таки собрала себя в кучу, запретив какие-либо эмоции, и вышла из квартиры. На мне был серый брючный костюм с молочной блузкой без рукавов, собранные в пучок на затылке волосы. Я хотела увидеться с ней не для того, чтобы выяснить отношения и подрать волосы. Нет, я хотела увидеться с ней, чтобы понять, что происходило в моей жизни, чтобы если я не могла добиться от мужа развода, то это сделала она. Я понимала, что в данной ситуации, когда я оказывалась запертой в своём браке, его любовница скорее союзник, чем противник, и это цинично очень звучало в моей голове.

Я заказала такси и с какой-то глупой иронией поняла, что его любовница жила буквально в нескольких улицах от нас. Это, видимо, чтобы недалеко было ездить. Мама мне даже скинула её фотку, чтобы я не ошиблась. Натуральная блондинка, миловидная, мягкие, приятные черты лица. Ну, на самом деле ничего необычного. И это оценочное суждение было явно из зависти, что к ней ушёл мой муж.

Когда машина остановилась в узком дворе, меня охватила такая паника, что я ещё восемь минут сидела в такси и не могла шевельнуться. Водитель несколько раз на меня бросал косые взгляды, он даже демонстративно включил счётчик, но я только кивнула головой и просто разглядывала свои ногти.

А что мне ей надо будет сказать?

Здравствуйте, я жена мужчины, с которым вы спите или как? Или, может быть, с порога начать: я знаю, что вы спите с моим мужем?

Я никогда не была той девочкой в классе, которая могла громче всех кричать, за всех заступаться. Нет, я была спокойным, тихим, даже сказала бы забитым ребёнком. И в моей жизни никогда не возникало ситуаций, когда мне нужно было с кем-то разбираться, вот разбираться это вообще не про меня, я могла только договориться.

Взяв себя в руки и приказав собраться, я кивнула сама себе и дотронулась до ручки двери. В голове все шумело. И словно метроном, сердце отбивало ритм. Частый, прерывистый.

Увидев на подъездной двери кодовый замок, который открывался с ключа и табло для вызова абонента, я застыла. Я не хотела, чтобы она знала обо мне через домофон.

Поэтому я простояла возле подъезда ещё несколько минут, прежде чем дверь

противно пискнула и открылась изнутри. Вышла какая-то бабушка, и я, пропустив её, поймала за несколько сантиметров до закрытия дверь.

Встав в пустом холле, из которого вели две лестницы вправо и влево. Я застыла.

Посмотрела на угол консьержа, который был пустой и все же рискнула пройти вперед, стуча каблуками по гладкой плитке, словно бы выбивая похоронный марш.

Когда я оказалась возле окошка консьержа откуда-то снизу появилась седовласая голова, потом большие, как у черепахи Тортиллы очки и пожилая женщина уточнила.

— Вы к кому?

Я назвала номер квартиры, и женщина, выдохнув, спросила дотошно:

— А вы подруга Аделаиды? Она такая хорошая девочка, такая молодец, учится, работает, все сама, сама. Еще родителям помогает в деревне.
Я кивнула, хотя внутри ощущала смесь раздражения и плохо контролируемой ярости. Конечно помогает родителям на деньги моего мужа.

— Но ее сейчас нет дома…

А вот такой ситуации я не рассматривала.

Я нервно провела ладонью по волосам и вздохнула.

— Можете подняться на этаж, там чудесный зимний сад…

— Спасибо, — нервно отозвалась я. — Я в сквере посижу лучше…

Я не думала, что как только что-то пойдет не по моему сценарию, то я сразу захочу спасовать. Но мой выход из подъезда был именно побегом.

Я огляделась по сторонам и действительно шагнула к скверу между домами, где был неработающий фонтан и скамейки по кругу.

Я присела и прижала к себе сумочку.

Что я творила? Что я делала?

Да нет, я все правильно делала. Я получу этот развод чего бы мне это не стоило. Только почему-то меня забыли предупредить, что по пути будет отчаянно больно.

Я просидела в сквере больше получаса прежде чем пришла в себя и стала нахаживать шаги вокруг фонтана. Проезжали такси и парковались машины жильцов. Проходили мамы с колясками и бегали дети. Но во всей этой пасторальной картинке выбивался только внедорожник, который остановился чуть ли не перед дверьми подъезда.

Демид.

Его рабочая машина.

Муж распахнул заднюю дверь и вышел из авто, с водителем был, раз не за рулем. Но в следующий момент с другой стороны появилась светлая грива волос и хрупкий стан.

Адель.

Она прижимала к груди маленькую сумочку и хлопала глазами на Демида. В них отражалось столько щенячьего восторга, что у меня сорвало тормоза, и я просто шагнула в их сторону.

Каждое движение, каждый вздох приближали меня к развязке. Каждый мимоходом брошенный взгляд Демида выкорчевывал у меня из груди цветы любви, оставляя на их месте глубокие сочащиеся кровью сердца рытвины.