Предатель. Я тебе отомщу

Пролог

Шум воды из ванной заполняет спальню, а я смотрю на телефон своего мужа. Он всегда оставляет его на прикроватной тумбочке, как будто специально демонстрирует, что ему нечего скрывать. Может, раньше мне этого хватало. Я даже гордилась этим: вот какой у нас честный брак, нам нечего друг от друга прятать.

Но последнее время… Нет, что-то не так. Я не могу это объяснить словами, но чувствую. Да так остро, как будто кто-то всё время нашёптывает мне на ухо: "Ты слепая, Настя. Ты просто не хочешь видеть то, что у тебя прямо под носом".

Слишком часто я стала слышать от Артема "задержался на работе", "не звони, у меня встреча". Командировки эти, неизвестно куда и насколько. Да и сам он… холодный какой-то стал. Не злой. Просто чужой.

Когда мы только поженились, он был другим. Не то чтобы каким-то суперромантичным или мягким — нет. Артём всегда был прямолинейным, наглым, порой даже жёстким. Но в каждом его действии была забота.

Он знал, как я переживала новость о своем бесплодии, и всё равно настоял на свадьбе. Уверял, что дети ему не нужны. Что он любит меня за то, какая я есть. Тогда я поверила ему. Отдала ему всё, что у меня осталось: свою любовь, преданность, веру в то, что я заслуживаю счастья.

А теперь смотрю на его телефон. И это… это как будто запретный плод. Никогда раньше я не чувствовала себя так. Раньше у меня не было этого ощущения — что он что-то скрывает. Но сейчас... Это не паранойя. Это не может быть просто моей разыгравшейся фантазией.

Я не хочу этого делать. Никогда раньше не так не поступала. Я всегда уважала его границы. Но сейчас что-то щёлкает внутри. Как будто в животе скручивается узел. Как будто я стою на краю чего-то ужасного и знаю: если я сейчас посмотрю, всё изменится.

Не знаю, что именно. Просто чувствую, что должна.

Руки тянутся к телефону, почти неосознанно. Холодный пластик касается ладони. Сердце начинает биться быстрее. Телефон ожидаемо заблокирован, но на экране все равно высвечивается входящее сообщение из мессенджера. Пальцы дрожат.

«Любимый, надеюсь, ты не забыл, что у нашего Тимоши сегодня день рождения. Купи хотя бы торт ради приличия».

Я читаю и не понимаю.

Любимый?

Внутри меня всё падает. Как будто что-то тяжёлое врезается в грудь, лишая меня воздуха.

"Нашего Тимоши".

Чёрт, что это вообще значит?

Глаза бегают по экрану, но буквы остаются теми же. Голова гудит, и в то же время мысли скачут: может, это ошибка? Может, это не ему? Но где-то в самой глубине меня уже всё ясно.

Скрип двери. Вода перестала шуметь. Артём выходит из ванной в полотенце, волосы мокрые, на лице обычное умиротворенное выражение. Его спокойствие меня пугает.

Я всё ещё держу телефон. Он сразу замечает. Замирает на секунду, потом кивает на экран.

– Что ты делаешь? Ты залезла в мой телефон? – спрашивает он ровно, без особых эмоций. Как будто ничего страшного не произошло.

– Тебе пришло смс… Видимо, номером ошиблись. Ты же не знаешь никакого Тимошу, правда ведь? – я сама не узнаю свой голос. Слова звучат чуждо.

Артем смотрит мне в глаза, и что-то меняется в его выражении. Лёгкое напряжение, словно он уже знает, что именно я прочитала. И потом говорит:

– С чего бы мне не знать собственного сына?

Я как будто задыхаюсь. Мне едва удается вымолвить звук. У него есть сын! И… какая-то там любимая!

Пазл тут же складывается в голове в самую неприглядную из возможных картин, где моя роль выглядит весь плачевно.

Я стою, как вкопанная. Сжимаю его мобильник в руке до боли. Молчу. Пытаюсь дышать, но не получается. Кажется, если я сейчас вдохну слишком резко, меня просто разорвёт.

– Что ты сказал? – шепчу я, но голос звучит чужим.

– У меня есть сын, – отвечает он, словно говорит про немытую чашку после кофе, который забыл на столе утром.

Муж смотрит прямо на меня, и в его глазах — ничего. Ни стыда, ни раскаяния, ни намёка на волнение. Только эта ледяная, до боли знакомая, уверенность.

– У тебя есть сын? – я медленно повторяю, как будто пытаюсь осмыслить эти три слова. Вновь смотрю теперь уже на потухший экран и снова на Артёма.

Он кивает.

– Тимофей. Три года.

Мир вокруг меня перестаёт существовать. Голова гудит, а сердце колотится так, что, кажется, вот-вот выпрыгнет.

– Ты… Ты же говорил, что не хочешь детей, – выдыхаю я, еле сдерживая комок в горле. – Что тебе достаточно меня…

Артём криво усмехается.

– Тогда я действительно не хотел.

– Тогда? – переспрашиваю я, чувствуя, как меня начинает трясти. – А теперь что, передумал? Нашёл себе какую-то свиноматку, которая смогла тебе их дать?

– Настя, не делай из этого трагедию. И положи уже мой телефон на место, – отмахивается он, словно это не разговор, а какая-то ерунда. – У нас всё нормально. У тебя есть всё, что ты хотела. Чего тебе ещё не хватает?

– Ты изменял мне! — голос срывается на крик, и я делаю шаг вперёд, бросая его телефон на кровать, и обвинительно указываю на своего супруга пальцем. – И у тебя, блядь, есть ребёнок! Как это может быть нормально?

Он выдыхает, явно раздражённый.

– Настя, хватит. Не выражайся. Мы взрослые люди. Я ничего от тебя не скрывал. Ты просто не спрашивала.

– “Просто” не спрашивала? – я смеюсь, но этот смех звучит как всхлип. – У тебя есть другая женщина и ребёнок, Артём. Какая адекватная женщина вообще в здравом уме будет спрашивать о таком у любимого мужчины? Мужа, Артем! Такой ситуации априори не должно было сложится.

– Забей. Это тебя не касается, – говорит он тихо, но твёрдо.

– Как это может меня не касаться?! – кричу я. – Я твоя жена!

– Да, ты моя жена, – спокойно отвечает он, – и у тебя всё есть. Я дал тебе дом, спокойную жизнь, всё, что тебе нужно. Что тебе еще надо?

Эти слова окончательно ломают меня. Я смотрю на него, пытаясь найти хоть что-то знакомое в этом лице, но не могу. Он чужой. Совершенно чужой.

1. Прошлое

Десять лет назад

Иногда случается так, что открываешь глаза по будильнику и чувствуешь полнейшее опустошение. Словно все силы враз покинули тело, и внутри не осталось ничего, что могло бы смотивировать даже на банальный поход до ванной, чтобы умыться.

Кажущаяся вязкой тяжесть цепляется за каждую конечность, заставляя даже самые простые задачи становится непреодолимыми. Мир за окном кажется тленным и размытым, отражая туман усталости, застилающий мой разум. Каждое движение требует огромных усилий, как если бы я пробиралась по зыбучим пескам. Сама мысль о предстоящем дне кажется невозможным подвигом.

Непрерывное тиканье будильника дразнит меня, напоминая об обязательствах, ожидающих за пределами моей кровати.

На часах семь утра, за окном промозглый, серый рассвет. Из-за стены моей комнаты, где находится кухня, раздаются громкие голоса. Это родители. Опять. Кричат друг на друга, как всегда. Наверное, уже с самого утра налили себе "для настроения". А может, и не ложились вовсе.

Я с трудом свешиваю ноги с кровати. Пол холодный, и мне на секунду хочется снова завернуться в одеяло, спрятаться от этого мира. Но нельзя. Нельзя потакать слабостям и, что ещё хуже — задерживаться здесь дольше, чем нужно.

Застиранная футболка валяется на спинке стула, джоггеры — сложены на полу. Я поднимаю их, надеваю. Это единственные штаны, которые выглядят прилично. Стоили они дороже, чем я могу себе позволить, но я купила их на свою первую зарплату.

Сгребаю со стола тетради и ручка, закидывая их в старенький рюкзак, который я ношу ещё со средней школы. Он весь в потертостях, с лямками, которые я несколько раз перешивала. Но другого у меня нет.

Вздыхаю, смотрю вокруг. В комнате давно не убирались. Да и в целом в нашем доме не убирались, кажется, ещё со дня моего рождения.

Я открываю дверь медленно, фиксируя через образовавшуюся щель непрошенных гостей. В зале пусто. Дорога к ванной свободна.

Крепче прижимая рюкзак к себе, на цыпочках крадусь в нужную сторону.

– О, посмотрите, кто соизволил поднять свою жопу с кровати, – слышу голос матери. Она сидит на кухне, с мутными, пьяными глазами, смахивая на человека, который давно забыл, как выглядит зеркало.

– И тебе доброе утро, – бурчу я, проходя мимо. На столе — продукты, которые я принесла вчера. Урвала их в магазине по скидке, надеялась, что получится позавтракать нормально. А они... Уже половина на столе в качестве закуски.

– Настька! – рявкает отец из кухни. Его голос громкий, резкий, как удар в лицо. – Куда это ты намылилась?

– Подальше от вас, – огрызаюсь тихо, стараясь не смотреть в их сторону.

Я захлопываю за собой дверь ванной и наконец выдыхаю.

Здесь так же отвратительно, как и везде. На батарее — старое бельё, которое уже давным-давно высохло, но никто его не убирает. На полу валяются банки с краской, которые остались ещё с того ремонта, который так и не начался. Ванна пожелтевшая, в трещинах. Полки навесные, заваленные всем подряд: пустыми пузырьками, обрезками мыла, тюбиками кремов с истекшим сроком годности.

Выбросить бы весь хлам из дома. Да только кто мне позволит?

Я беру свою старую зубную щётку, выдавливаю остатки подсохшей пасты. Сколько раз я говорила матери купить новую? Бесполезно.

"Зачем?" – её любимое слово. – "Там же ещё есть".

Эти слова описывают всю нашу жизнь. Всё, что угодно, лишь бы не тратить деньги на действительно нужные и полезные вещи. Туалетная бумага заменяется рекламными газетами, а универсальный соус ко всем блюдам — старой упаковкой майонеза, которую можно выскрести ножом.

Смотрю на своё отражение в зеркале. Тусклое, как всё вокруг. Глаза запавшие, волосы собраны кое-как. Худющая, как жердь, потому что еда в этом доме — роскошь.

Всё, что у меня есть в карманах, — это те жалкие копейки, которые мне удается время от времени выручить из работы промоутером. Но и это выходит редко. Все же эта работа весьма непостоянна, а свободное время у меня появляется только после пар.

О том, чтобы бросить бюджетное обучение стараюсь вообще не думать, хотя мысль время от времени такая и возникает.

Выпускаю из груди тяжёлый вздох. Сегодня я выйду из этого дома, как и всегда, будто всё в порядке. Никто не должен знать, что происходит за этими стенами. Никто.

Звук текущей воды становится моим спасением. Она бьёт тонкими струйками о старый эмалированный металл, и в этот момент это звучит, как единственное, что ещё напоминает мне о нормальности. Холодные капли касаются моего лица, и на мгновение я забываю, где я, кто я, и что творится за этими стенами. Вода стекает по щекам, смывая усталость, которой я жила последние дни, недели… годы.

Я чувствую, как на дне души что-то еле-еле оживает. Словно в самой глубине ещё осталась крупица сил. И это даже не надежда. Это злость. Злость на эту жизнь, на этот дом, на себя.

Но как только я начинаю думать, что нашла хотя бы малюсенький островок покоя, реальность тут же напоминает о себе.

– Быстрее давай, ссать хочу! – громкий, противный голос невесть откуда взявшегося друга моих родителей пробивается сквозь дверь. Он иногда заглядывает к нам, последнее время все чаще. Так что я совсем не удивлена.

Прикрываю глаза, пытаюсь справиться с гневом, что мгновенно поднимается внутри.

– Так иди в туалет, – рявкаю в ответ, заранее зная, каков будет его следующий аргумент.

– Там твой батя с сигаретой уснул опять! – огрызается. – Мне его тащить предлагаешь, а?

Считаю до десяти. И обратно. Ничего не помогает. Сердце бешено колотится, и меня разрывает от ярости. Неужели это никогда не закончится?

Я быстро заканчиваю свои утренние процедуры, беру расчёску, чтобы хоть как-то привести себя в порядок, и выхожу из ванной. Колян, сорокалетний алкоголик, сидящий на шее своей больной матери, уже стоит рядом с дверью, с своей обычной щербатой улыбкой, от которой меня коробит. Как-то, после очередной пьяной потасовки у нас на кухне, он горделиво обозвал их «боевыми шрамами».

2. Прошлое

Из машины выходит высокий парень, с хмурым выражением лица. Его злость ощутима даже на расстоянии.

Я не могу вымолвить ни слова. Меня трясёт. Сердце колотится, как бешеное, от страха, что жизнь могла закончиться вот так — из-за моей глупости, из-за одного неосторожного шага. Стою, как вкопанная, и прихожу в себя только в тот момент, когда сильные руки хватают меня за плечи и начинают трясти.

Дыхание сбивается, мысли разлетаются в разные стороны. Мои дрожащие руки инстинктивно сжимаются на лямке рюкзака. Костяшки белеют, кожа на пальцах натягивается. Я не могу даже смотреть вверх, слишком тяжело осознать, что только что произошло.

– Эй, да очнись ты уже, – произносит парень раздражённым голосом.

Я моргаю, часто-часто, пока взгляд наконец не фокусируется на лице незнакомца.

На секунду замираю. Он выглядит так, будто только что сошёл с обложки модного журнала: ухоженный, сильный, от него исходит какая-то уверенность, как у людей, которые всегда получают то, что хотят.

– Ты в порядке? – его голос звучит спокойнее, когда он видит, что я наконец пришла в себя. – Не задел тебя?

Ощущаю на себе его изучающий мягкий, но пронзительный взгляд. Ожидаю, что он вот-вот начнёт ругаться, выплеснет на меня свою злость за то, что я чуть не бросилась под его машину. Но вместо этого выражение его лица смягчается ещё сильнее.

– Нет, – я мотаю головой, чувствуя, как голос звучит тонко и хрипло. – Испугалась только.

Парень облегчённо выдыхает.

– Хорошо, – говорит он. – Тачку только купил, не хватало ещё сразу в ДТП попасть.

Хочу огрызнуться на его замечание, ответить какой-нибудь колкостью, но в этот момент к остановке подъезжает мой автобус. Я дёргаюсь в сторону, забыв, что незнакомец всё ещё рядом, держит меня за плечи.

Сначала даже не понимаю, почему мне не удаётся сделать и шага. А следом скидываю задержавшиеся на моих плечах руки парня и пытаюсь догнать автобус, он уже трогается с места. Я почти успеваю, но последние два метра становятся непреодолимым препятствием.

– Да что же за утро-то такое?! – яростно топаю ногой по асфальту, глядя вслед уходящему автобусу.

Меня накрывает волна разочарования. Голова пухнет от всего сразу: от образа жизни родителей, от утренних сборов, от вероятности быть сбитой. Теперь ещё из-за зачёта, на который я почти наверняка не успею.

– Тебе в центр? – раздаётся голос позади.

Я поворачиваюсь. Парень больше не стоит у дороги. Он успел убрать свою машину к обочине и теперь, похоже, собирается предложить мне помощь.

– Садись, довезу, – говорит он, делая жест в сторону своей тачки.

– Тебе же в другую сторону, – я прищуриваюсь, всё ещё стараясь понять, насколько искренним может быть человек, который только что чуть не переехал меня.

– Ерунда, я по объездной. Так быстрее, – он пожимает плечами, чуть улыбается. – Не люблю светофоры.

– И пешеходки, похоже, тоже, – не могу сдержать смешка.

Он ухмыляется. Виновато.

Я же колеблюсь, обдумывая его предложение. Что-то внутри подсказывает, что это странно, что незнакомцам не стоит доверять. Но когда ещё у меня появится возможность прокатиться на спортивной машине? В моей жизни таких моментов ещё не было.

– Ладно, – говорю я наконец, сглотнув. – Только быстрее.

Со смесью волнения и трепета я залезаю в салон. Гладкий, кожаный, с запахом дорогого парфюма, в отличие от прокуренного автобуса, на который я обычно трачу деньги.

Пока машина движется, я смотрю в окно. За стеклом мелькают дома, редкие прохожие, и всё это кажется частью какого-то другого мира. Я представляю, как было бы, если бы этот мир стал моим. Если бы я могла уйти из того кошмара, который оставила за собой дома, и войти в эту жизнь — яркую, свободную, где у людей есть цели и будущее.

– О чём задумалась? – голос парня вырывает меня из мыслей.

– О том, как ненавижу утро, – выдавливаю я, чувствуя, что он не отводит взгляда от дороги, но всё же слушает.

Смотрю на него из-под ресниц, замечая, как уверенно он держит руль, как ловко обходит редкие машины на дороге. Его спокойствие и моя внутренняя буря будто находятся в разных вселенных.

– Ты не местный? – решаю я всё-таки поддержать диалог, чувствуя неловкость от того, как странно это выглядит: я в его крутой спортивной машине, на месте пассажира, и всё это после того, как он чуть не сбил меня.

Местные парни так не выглядят. У нас в городе, если у кого-то причёска аккуратнее, чем просто «под машинку», в его сторого уже начинают косо смотреть. А уж одеться так, как он, — в эту дорогую куртку и идеально сидящие джинсы — это тут сродни вызову.

– Можно и так сказать, – отвечает он, разгоняя машину до скорости, которая заставляет меня вцепиться в сиденье. Кажется, его это забавляет, потому что в уголках его губ появляется лёгкая ухмылка.

– Тебе куда? – спрашивает он, бросая на меня короткий взгляд.

Я мну лямку рюкзака, чувствуя, как внутри всё переворачивается.

Мой разум кричит, что я не должна доверять ему, что это может плохо закончиться. Но что я могу потерять?

– В универ, на Лесопарковой, – наконец произношу, сделав глубокий вдох.

Город у нас маленький, слишком маленький. Если этот парень маньяк, он без труда сможет найти меня снова. Но, честно говоря, какая разница? Если уж я так неудачно попала в чужие руки, то пусть хотя бы руки будут такими красивыми.

– Вот это сюрприз! – радостно выдает он, будто мы старые друзья, которые случайно встретились. – А нам, оказывается, по пути.

– Новенький? – не удерживаюсь я, но произношу это скорее для себя. Не помню, чтобы видела его раньше. Пусть та трехэтажка, в которой я училась, и носит гордое звание “университет”, однако население в нашем городе небольшое, чтобы не знать, кто с тобой учится. Девчонки бы все уши прожужжала, появись среди нас такой привлекательный парень.

– Можно и так сказать, – отвечает он снова, бросая на меня быстрый взгляд, прежде чем вернуться к дороге. – Я, кстати, Артём.

3. Прошлое

– Настëн, сюда! – машет рукой с последних рядов Аня, одногруппница, что частенько занимает мне место, стоит только появиться на пороге аудитории.

В голове сумбур. С Артёмом мы попрощались у входа в университет, он заходить не стал. И хотя его улыбка всё ещё преследует меня, впечатления после этого странного знакомства остались противоречивыми.

Да, он привлекательный. И да, уверен в себе. Но эта его нахальная самоуверенность… она сбивает с толку. Я до сих пор чувствую её, как послевкусие чего-то слишком резкого.

– Не выспалась что ли? – Аня хлопает по месту рядом, подталкивая меня, чтобы я скорее села.

Я вздрагиваю, очнувшись от своих мыслей, и не сразу реагирую.

– Задумалась… – мотаю головой, чтобы прогнать ненужные иллюзии, и опускаюсь рядом с подругой.

Она пристально смотрит на меня, её взгляд бегает по моему лицу, словно она пытается найти что-то странное.

– Бледная какая-то, – замечает Аня. – Опять из-за гемоглобина?

Я только пожимаю плечами. Да, наверное, и из-за этого тоже. Но сегодня дело явно не в анализах крови.

– Да твою-то за ногу! – вырывается у меня, когда я внезапно обнаруживаю очередную подлянку от судьбы. Сердце ухает вниз.

Рюкзак. Он остался в машине Артёма.

Стискиваю зубы, вспоминая его лицо, ухмылку, руки, сжимающие руль. И рядом с ним — мой рюкзак, в котором всё: ключи, немного налички и самое важное — мой телефон.

– Что случилось? – Аня встревоженно касается моего локтя.

– Я… забыла рюкзак, – выдыхаю, чувствуя, как отчаяние накатывает волной.

– Где? В автобусе? – Она выглядит испуганной, как будто сама потеряла что-то ценное.

– Нет, в машине.

– В чьей машине? – вопрос наполняется подозрением, а я только закатываю глаза, чувствуя, как начинаю терять терпение.

– Длинная история.

До звонка остаются считанные минуты. Я перебираю в голове варианты, пытаясь придумать, где искать этого парня. Может, он ещё на стоянке? А если нет? Можно ли спросить его номер в деканате? А вдруг он все-таки не студент…

– У тебя есть ручка и листок? – обречённо спрашиваю я.

Аня без лишних слов достаёт из своей сумки всё необходимое.

– Надеюсь, твой рюкзак не упёрли, – бурчит она, передавая мне ручку.

– Я даже знаю, кто бы это мог сделать, – отвечаю мрачно, но вряд ли она поняла, о чём я.

Промежуточный зачёт по истории проходит как в тумане. Я пишу ответы на автомате, едва удерживаясь от того, чтобы не свернуть листок пополам и не бросить его на стол. В голове словно играет пластинка с одним и тем же треком: Где найти Артёма? Что делать дальше?

После пары, уже сидя в столовке, я наконец решаю задать Ане вопрос, который вертится у меня на языке.

– Ань, а ты не слышала, может, у нас новенький какой объявился?

Она поглощает свой обед состоящий из трёх блюд, а я старательно делаю вид, что еда меня не интересует. Сама же сжимаюсь от того, насколько сильно крутит живот, успокаивая себя мыслью, что дома в холодильнике явно что-нибудь да завалялось.

Придётся родителям лишиться своей закуски в этот раз.

– Новенький? – удивляется Аня, поднимая голову. – Не… – замирает на полуслове. Глаза её раскрываются, словно в голове вспыхивает какая-то идея. – О, хотя вполне может быть.

– Меня сегодня чуть не сбил один парень, – признаюсь, не посчитав нужным взять во внимание её реакцию. Смотрю на свои руки, сцепленные в замок, лишь бы не гипнотизировать голодным взглядом обед одногруппницы. Ещё не хватало заглядывать ей в рот! – Он же и подбросил меня…

– Да-да, подбросил, – хихикает глупо Аня, почему-то отодвигая тарелку с жирным супом и принимаясь лениво ковыряться в салатике.

– Похоже, у него рюкзак и оставила, – уныло завершаю свою исповедь. – В чем дело? Ты не будешь доедать? – с надеждой спрашиваю и тут же замечаю, как взгляд Ани скользит куда-то мимо меня, за спину.

– Этот рюкзак? – голос утреннего Шумахера заставляет подскочить на месте от неожиданности. Рядом на скамью тут опускает мой родненький потрепанный рюкзачок.

– Артём? – ошарашенно вопрошаю, не веря в свою удачу.

Он нависает прямо передо мной, лицо серьёзное, а глаза улыбаются.

– Привет, я Аня, – влезает, вытягивая руку для приветствия, одногруппница.

– Пока Аня, – холодно бросает парень, не сводя взгляда с моего лица и явно наслаждаясь произведенным впечатлением. – Для друзей я Тёма.

Меня отпускает. Ситуация, казавшаяся безвыходной, так просто решилась только за счёт отзывчивости малознакомого человека. Это греет, правда.

– То есть, чтобы стать твоим другом, нужно броситься к тебе под колёса и забыть в твоей тачке вещи? – хмыкаю весело, цепляясь за свой рюкзак, как за единственное, что ограждает меня от парня.

Мало ли, вдруг не так воспримет мою дерзость. Примет за оскорбление. Я, разумеется, не хочу его обидеть, но ничего поделать со своим дрянным языком не могу.

Привычная к тому, что лучшая защита — это нападение, я всегда шла ва-банк, рискуя и нарываясь. Но это хотя бы всегда помогало мне найти надежных людей с устойчивой психикой среди всего остального шлака.

– А ты бросалась? – сурово изгибает бровь парень. А моё сердце пропускает удар. Неужели, он из таких? Обидчивых… – Расслабься, считай, что ты оставила после себя довольно свежее впечатление. В моей тачке забывают обычно кое-что другое.

– А конкретнее? – хмурюсь, ещё не до конца понимая, как реагировать на такую открытость парня.

– Пс, Насть, – с наигранной скрытностью зовёт меня Аня. – Кажется, он говорит о трусиках.

Щеки тут обжигает краской. Я, конечно, не зануда в плане секса, знаю откуда и как дети появляются. Но сама в этом процессе никогда не участвовала, так уж сложилось, поэтому и пошлые намеки воспринимаю с трудом.

– Занята сегодня? – не даёт повиснуть неловкой паузе Артём и присаживается рядом. Бедром к бедру, отчего меня только сильнее бросает в жар. Но отодвигаться некуда, дальше только стена.

4. Прошлое

Две последующие пары пролетают, будто их и не было. Перед глазами то и дело всплывал образ Артёма, отвлекая меня от лекций и конспектов. Его нахальная, манящая улыбка, словно зловещая уверенность в своей правоте, жила в моей голове, как постоянный фон. А глаза… В них будто танцевали демоны с факелами, нашёптывая: «Соглашайся».

Я так и не согласилась на его предложение. Решила, что мы слишком мало знакомы, чтобы принимать такие авантюрные решения.

Но теперь меня терзает мысль: может, зря? Ведь остаток дня грозит обернуться беспросветной скукой и мучением. Аня отказалась от наших посиделок, а идти домой… Смотреть на опухшие, захмелевшие лица родителей, выслушивать их бесконечные причитания или, что хуже, их крики?

У меня ведь даже не было особой цели встретиться с Аней ради веселья. Мы собирались готовить презентацию к моему докладу по географии. Своего компьютера у меня нет — он сгорел полгода назад, когда отец увлёкся очередной дурацкой флеш-игрой про рыбалку. Дым, короткое замыкание, запах плавящейся пластмассы… И всё. Днище провинциальной жизни поглотило очередное, казалось бы, незаменимое удобство.

Единственное спасение сейчас — библиотека. Может, удастся там найти свободный компьютер, если только я снова не нарвусь на ту придирчивую библиотекаршу, которая находит повод для недовольства даже в том, как я дышу.

Но удача сегодня не на моей стороне.

– Чего забыла здесь? – раздался её ледяной голос сразу же, как только я вхожу. Ни «здравствуйте», ни малейшего признака доброжелательности.

– Знания, – я пытаюсь не выдать раздражения, смотря ей прямо в глаза, мутные и почти белые за стеклом её линз. Она слегка морщится, но не уступает.

– Лучше скажи, когда учебники за первый курс вернёшь.

Я молчу. Эти учебники ещё два года назад увезли в огород мои родители. Якобы для розжига костра. А теперь я за это должна отчитываться.

– Скоро, – бурчу я, надеясь, что разговор на этом и закончится.

– Завтра, чтобы были у меня на стойке, – строго бросает библиотекарша. – А не принесёшь — твоя фамилия пойдёт в деканат.

Я киваю и спешу уйти из-под её пристального взгляда. Устраиваюсь за самым дальним компьютером в углу и погружаюсь в работу. На флешке только сухие данные по докладу, и я принимаюсь создавать презентацию, надеясь, что работа отвлечёт меня от всего остального. Как минимум, от того, как жалобно урчит живот. А как максимум…

Мысль о красном спорткаре Артёма всё равно не отпускает. Какой-то черт дёрнул меня посмотреть в окно. Даже со второго этажа я сразу замечаю его машину — всё так же припаркованную у входа в универ. Что он здесь делает, если не является студентом? Почему не уехал?

Глупо, конечно, думать, что он ждёт меня. Но эта мысль всё равно заседает где-то в подсознании, заставляя сердце биться чаще.

В какой-то момент я не выдерживаю. Собираю вещи и спешу к выходу, чувствуя, как в груди поднимается странное чувство, похожее на смесь предвкушения и страха. Столкнусь с ним снова или нет?

– Долго же ты, – слышу его голос, как только выхожу из дверей университета. Артём стоит под козырьком, опираясь на стену, и с лёгкой усмешкой смотрит на меня. – Я уж думал, ты через запасной выход сбежала.

– Ты отказов на слух не воспринимаешь, да? – хмурюсь я, не спеша подходить ближе.

– Скажем так, я к ним не привык, – он улыбается и шагает ко мне, позволяя тонкому аромату цитрусов и хвои коснуться моего носа. – Ты вся дрожишь. Это от злости?

Он осторожно заправляет выбившуюся прядь моих волос за ухо. Моё сердце пропускает удар.

Чертов обольститель…

– Голодная как собака, – бросаю я, пытаясь скрыть настоящую причину своей дрожи.

– Тогда сначала заедем поесть, – спокойно решил он за нас обоих. – Любишь бургеры?

Я хочу ответить отказом, но не почему-то не могу. Устоять перед едой и его железобетонной настойчивостью практически невозможно.

Во всяком случае, совместный прием пищи — это же не прямое предложение упасть к его ногам?..

5. Прошлое

Пока мы едем по знакомым мне улочкам города, я всё никак не могу уцепиться за правильную мысль, чтобы начать разговор.

Что спросить в первую очередь: Почему он решил обратиться своё внимание на меня? Или что Артём все-таки делал в нашей "шараге"?

Конечно, на первый вопрос я бы всём желании не получила бы ответ, даже если бы нашла в себе храбрость задать его. Такое не принято спрашивать, ведь подобное может отпугнуть интересующего человека. А мне… отчего-то не хотелось отталкивать от себя такого, как Артем. По крайней мере до того момента, как не набью желудок.

– Спрашивай, вижу же, что тебе интересно, – снисходительно усмехается он, сворачивая к заведению фаст-фуда, открывшемуся пару лет назад и до сих пор держащего планку качества. Кажется, были и такие энтузиасты, что праздновали в этом месте свадьбы.

– Откуда ты такой взялся? – решаю зайти издалека. – Не пойми неправильно, но в нашем городке мало кто из студентов может позволить себе такую вот машину, – глазами обвожу кожаный салон. – И что-то попрестижнее похода в ближайший ларёк за шаурмой.

К этому моменту мы уже останавливаемся на парковке и выходим из тачки. Спорткар свистит нам вслед необычным звуком блокировки.

– А я говорил, что студент? – иронично заламывает бровь Артём, чуть обернувшись.

Он уверенным шагом идёт вперёд, а я же семеню следом. Как животное на заклание, ей богу.

– Но… – пытаюсь проанализировать его слова.

– Я бросил его, на втором курсе ещё, – пожимает плечами парень, подходя сразу к стойке. А я недоумеваю: внутри заведения немноголюдно, вполне можно было дождаться официанта. – Уехал к дальним родственникам в Москву, нашёл себя, построил небольшой бизнес в сфере продаж.

– Так можно было? – открыто удивляюсь.

Сколько раз нам твердили, что успех — это залог упорного труда, обязательно включающего в себя получение если не высшего, то хотя бы среднего профессионального образования. Но что или кого я вижу перед собой? Живой пример упорства или смазливого понтореза, воспользовавшегося связями родственников из столицы?

– Можно всё, что только пожелаешь, красавица, – сделав заказ, он оборачивается ко мне, чуть склоняясь над моим лицом. Я выпадаю от одного только слова "красавица", смущенная такой прямотой. Меня вновь обдает густым ароматом его парфюма, что щекочет рецепторы. – Пойдём присядем.

Согласие ему не требуется. Мы проходим к дальнему столику у окна, садимся друг напротив друга, потому что я показательно умещаю на соседнем с собой месте рюкзак, дабы у Артёма даже не возникло мысли, нарушить мои личные границы.

Даже если он решил за мной приударить, всё же не стоит гнать коней.

– Зачем вернулся? – продолжаю допрос, мысленно недоумевая, почему не следует ответных вопросов. Может, ему важно просто поставить галочку напротив моего имени в списке достижений? – Неужели, замучила ностальгия? – дразняще вопрошаю.

– Мне нужен было забрать аттестат. Тогда, второпях, как-то было не до него, – парню хоть бы хны.

Он смотрит на меня пристально, изучающе, даже когда приносят бургеры, и я, так и не дождавшись продолжения, торопливо впиваясь в ароматную булку. Еле удерживаюсь, чтобы не застонать в голос, чувствуя кисло-сладкий соус на языке.

– Но я никак не ожидал, что меня ждала перспектива ещё и сесть за убийство пешехода, – внезапно говорит Артём, а я от неожиданности закашливаюсь.

Приходится тянуться к пластиковому стаканчику с газировкой и надеяться на то, что парень не засмеет меня за подобные голодные повадки.

– Ты слишком сильно гонишь, – вытираясь салфеткой, произношу, стараясь, чтобы голос звучал обыденно. – Здесь к такому не привыкли.

– Значит, пусть привыкают, – кажется, голодна не одна я. Потому что только в этот момент замечаю пустую тарелку перед Артёмом, который уже успел уничтожить целый бургер. – Потому что я собираюсь задержаться немного в родном городе, – тут его положение из расслабленного меняется. Он чуть привстает, вытягивая руку в мою сторону, и пальцем мимолетно касается моей щеки, вызывая оторопь. – Все-таки ностальгия не сравнится с новыми впечатлениями.

А после ещё и облизывает этот самый палец, измазанный соусом, который, видимо, не довытерла я.

– Спасибо за вкусный обед, конечно, – зардевшись, отставляю тарелку и встаю. – Но мне, кажется, пора.

Вот как? Как этот парень несколькими ненавязчивыми движениями и словами способен заставить человека сбежать от него?

– Важные дела не ждут? – хмыкает он.

А краснею ещё сильнее. Всё потому что вместо первого слова услышала "влажные". Мозг всё-таки тот ещё шутник.

– Я сама заплачу за свою еду, – глухо произношу напоследок.

– Как пожелаешь, – доносится самодовольное уже в спину.

Подхожу к барной стойке, за которой ютятся скучающие официанты. И узнаю о том, что оказывается мой новый знакомый уже расплатился.

Не знаю почему, но меня охватывает раздражением. По жжению в спине понимаю, что он смотрит на меня, и в глазах его, могу поспорить, усмешка. Когда оборачиваюсь, чтобы махнуть рукой, только убеждаюсь в этом. Поймав мой ответный взгляд, Артем ещё и подмигивает нахально.

Каков же позëр!

– Увидимся ещё, – говорит он так громко, чтобы я слышала через разделяющее нас расстояние.

– Надеюсь, что нет, – шепчу еле слышно и позорно сбегаю.

Что он хотел доказать этим своим показательным поведением? Думает, меня можно купить за один обед? Сто тысяч раз…

Домой добираюсь на общественном транспорте. Голод отступил, поэтому мысли становятся ясными, как белый свет. Короткое смс Ане, в котором даю намёк на то, что ещё жива, обозвав её "предательницей". Мы переписываемся ровно до момента, когда я подхожу к своей двухэтажки.

Телефон выпадает из ослабевших рук, слышится хруст треснувшего экрана, но это неважно. Ведь окна моей квартиры объяты пламенем.

6. Прошлое

Жизнь иногда способна преподнести такие удары, что даже мимолётный покой становится недосягаемой роскошью. Закрываю глаза, и передо мной снова всплывают образы: густые клубы чёрного дыма, вырывающиеся из окон моей квартиры. Едкий запах гари, который, казалось, въелся в лёгкие, и жар, который будто обжёг мою душу. Воспоминания терзают меня, напоминая, что тогда, в тот день, я не сделала шаг… Шаг, который, возможно, смог бы что-то изменить.

Пожарные приехали спустя пятнадцать минут, когда от квартиры уже практически ничего не осталось. После того как очаг возгорания удалось ликвидировать, выяснилось, что моих родителей не было дома. Лишь спустя время я, не находящая себе место от нахлестывающего горя и беспокойства, узнала, что после моего ухода в университет, мать умудрилась поругаться с отцом и разбежаться, кто куда. Она к подруге на опохмел, а он в сад-огород, испортить пару-тройку удочек, к которым сам себе и запрещал приближаться в полупьяном состоянии.

Мне сообщили об этом на второй день в больнице, куда меня доставили с отравлением угарным газом.

Врачи сказали, что мне повезло. Я могла бы впасть в кому. Но это «везение» мало что значило, ведь, лежа в больничной палате, я чувствовала, как жизнь рушится по кирпичикам. Посетителей мне не разрешали. Никто из родных даже не знал, что я тут. Впрочем, кого бы это волновало?

Неделя в больнице пролетела как в тумане. Скудное питание, редкие переписки с Аней — вот и всё, что помогало мне не утонуть в отчаянии. Конечно, я не рассказала ей правду. Сказала, что у меня обострился аппендицит, чтобы не заставлять её чувствовать вину за невозможность меня приютить.

Аня между делом упоминала, что Артём всё ещё крутится у универа, а его появление странным образом совпадает с окончанием наших пар. Она уверяет, что это судьба. Но если та и существует, то почему она выбрала меня для своих худших экспериментов?

Через полторы недели меня всё-таки выписывают. Медсёстры, знавшие о моём положении, провожают меня сочувствующими взглядами. В руках лишь рюкзак с минимумом вещей, а в душе — полный вакуум.

На улице дует холодный ветер, а моя тонкая футболка — отвратительная защита от ветра. Над головой серое небо, под ногами мокрый асфальт, а в руках всего лишь один потрепанный рюкзак с минимумом вещей для выживания. В эту секунду мне искренне захотелось достать дурацкие тетради по истории и разорвать их в клочья. Чтобы хоть как-то выплеснуть все то, что на душе.

Не зная, что делать дальше, понуро бреду вдоль тротуара, судорожно размышляя, к каким из родственников можно нагрянуть без приглашения. Ведь у меня даже их номеров нет, поскольку все, кто живёт лучше моих родителей, автоматически заносились ими в черный список. Возвращаться туда, где раньше была моя квартира, смысла не видела. Разве может меня ждать там что-то, кроме запаха гари и безнадежности?

Пока шла, успела набрать в кроссовки воды, поскольку совершенно не замечала луж, что успели собраться за дождливую ночь. Я вообще мало что замечала. И, наверное, это стало моей ошибкой.

На этот раз не было скрипа шин или чего-то подобного. Лишь волна резкого холода, обрушившегося со стороны проезжей части и удаляющийся гогот каких-то малолетних хулиганов, звучащий сквозь опущенное окно старой девятки. Всего мгновение, и вот я вся мокрая стою задрав голову к небесам, одними губами вопрошая: "за что?"

Я продолжаю идти на автомате. В какой-то момент слышу позади повторное гудение двигателя. В момент, когда на мои плечи падает чей-то пиджак, я, кажется, теряюсь ещё больше. Даже слегка приседаю от неожиданности.

– Ты, смотрю, не упускаешь ни единой возможности влипнуть в неприятности, – голос Артема кажется ненастоящим, словно вырванным из кусочка сна, некогда забытого.

– Ну, если возможность есть, то почему ей не воспользоваться? – флегматично отзываюсь, еле выдавливая эти слова дрожащими губами.

Руки Артема, лежащие на моих плечах поверх его пиджака, обжигают, даря долгожданное тепло, разгоняя кровь по венам.

– Ещё ни одна девчонка так быстро не мокла при встрече со мной. Бьешь рекорды, – повернувшись, я натыкаюсь на его внимательный взгляд, застывший где-то на уровне моих дрожащих губ. Но видится в нем не бессовестная похоть, которой я так тщательно избегаю, а тревога. – Есть во что переодеться?

Смешок вырывается механически. Во что? Лучше бы спросил где…

– Понял, – сказал он, не дожидаясь ответа. – Пойдём, у меня есть идея.

Артем берет меня за руку и ведет к своей машине. В голове кружатся вопросы, но я отмахиваюсь от них. В тот момент мне важно только одно: я не одна, и хотя бы на какое-то время знаю, куда иду.

Иногда даже такое крохотное чувство комфорта стоит того, чтобы забыть обо всём и поверить в судьбу.

7. Прошлое

– Так теплее? – подставив ладонь к приборной панели, спрашивает Артем, все так же внимательно наблюдая за мной.

– Да, спасибо, – уже более ровным тоном отзываюсь, неотрывно следя за его красивой мужественной рукой, что только что заботливо прибавила печку на полную мощность.

Ему, наверное, и самому сейчас жарко.

Эта мысль почему-то вызывает прилив смущения и я, наконец, поднимаю голову. Но смотрю не в глаза…

На этот раз его внешний вид не кажется излишне вычурным или чужеродным. Наверное, сегодня я впервые смотрю на него, как на других, и вижу перед собой обычного человека. Его рубашка чуть намокла у плечей из-за соприкосновения со мной и облепила крепкие плечи. Тонкая прядь волос свисала надо лбом, выбившись из прически, вызывая единственное желание — поправить ее.

И я действительно тянусь к нему. Неосознанно, рефлекторно, забывая обо всем на свете.

– Что ты делаешь? – он перехватывает мою кисть, поймав мой взгляд в капкан. Его голос тих и нежен, в нем едва слышится смех, но не тот от которого хочется сбежать и спрятаться.

– Ничего, – очнувшись будто ото сна, отдергивая руку, но у меня не выходит.

Крепкие пальцы Артема не собираются отпускать. В этот момент я и сама не уверена, что хочу вырываться. Магнетизм этого парня сравним с гипнотической мелодией укротителя змей, что своими незамысловатыми действиями и уловками заставляют гибкое тело извиваться так, как сам того пожелают.

– Расскажешь, почему посреди осени разгуливаешь по улицам в лёгкой одежде? Совершенно одна, – спустя недолгую паузу, он все выпускает мою руку из захвата.

Мы так и стоим у обочины на аварийке, не спеша продолжить путь. Да и с чего я вообще решила, что Артем собирается куда-либо меня отвозить? Достаточно и того, что он по доброте душевной помогает мне отогреться.

– Не бери в голову, – хмурюсь, но вижу по выражению лица парня, что его не удовлетворяет подобный ответ. – Да и какая разница? Может, я городская сумасшедшая. Из психушки сбежала…

Попытка перевести все в шутку проваливается, ведь Артем и не собирается верить в смороженную мною чушь.

– Тебя две недели не было на занятиях. Я уж было начал волноваться, – совершенно не скрывает он того, что действительно выслеживал меня, как и писала Аня.

– Я правда лежала в больнице, – кривлюсь сознаваясь, отчего в горле застревает ком. – Простуда. Ничего особенного.

Почему-то так сложно врать, когда смотришь человеку в глаза. Пусть это и не ложь на все сто процентов, скорее полуправда. Однако признаться в том, что случилось на самом деле для меня — тяжкий труд. Словно, вывали я все как на духу, земля разверзнется, поглотив меня всю. Без остатка. Не знаю, может, это побочное действие угарного газа?

– Понял, – по Артёму видно, что не поверил, но почему-то он принимает мой ответ. Он поудобнее устраивается в кресле, поворачивая ключ зажигания. – Куда тебя отвезти?

– Не на.. – пытаюсь воспротивиться, но меня перебивают насмешливым тоном.

– Да-да, ты сама доберешься. Мы уже это проходили. Серьезно думаешь, что я успокоюсь, отправив тебя в одной футболке шарахаются в непогоду по городу? Можешь не отвечать, у меня есть твой адрес, – с после этих слов Артем давит на газ, и машина резко срывается с места.

Сердце замирает, пропуская удар. Откуда? Очевидно, что этот мажор мог вызнать его у Ани или через деканат. Но зачем ему это?

– Тогда ты должен знать, что от моего дома ничего не осталось, – опустошенно произношу, невидящий взглядом смотря на мелькающие силуэты улицы за окном.

Как бы меня не бесила вся эта ситуация: то, как мастерски Артем притворялся неосведомленным идиотом и то, что он зачем-то возится с такой, как я, — отпираться бессмысленно. В нашем небольшом городке многие уже были в курсе о пожаре и о его последствиях.

– А кто сказал, что я везу тебя домой? – переходит на свой привычный тон парень, сворачивая совершенно в другую сторону от моего дома.

– Тогда куда мы едем? – эмоции все-таки пробиваются сквозь пелену равнодушия, и я поворачиваюсь к Артёму.

– Ты испортила мой пиджак. И салон. Думала, легко отделаешься от меня? – он лишь мельком пресекается со мной взглядом, но я все понимаю.

Кажется, кое-кто, будучи в курсе моего бедственного положения, решил воспользоваться ситуацией и взять меня в долговое рабство.

– Это противозаконно! – вспыхнув выпаливаю. В горле пересыхает от тревоги и паники.

Ведь у меня нет причин доверять этому человеку, даже если он мне помог. Да и помощь ли это была? Артем всего лишь оказался в нужное время в нужном месте. Надеялся воспользоваться ситуацией и завести в меня в заблуждение?

– Что именно? – с его уст не сходит улыбка. – Я всего лишь хочу предложить тебе работу. С проживанием. Кажется, это тебе некуда больше идти, бедовая, или я неправ?

Лицо горит то ли от стыда, то ли из-за того, что печка слишком сильно греет. Ладони чешутся от желания ударить Артема за его придурковатый тон. А разум… Он в замешательстве. Ведь я не могу поверить в то, что этим парнем движет лишь бескорыстность, которую он прячет за напускной мелочностью. И все же… Я отчаянно цепляюсь за единственную возможность найти решение своих проблем по щелчку пальцев.

– Что за работа? – задаю коронный вопрос.

Иногда нужно ухватиться за единственную возможность. Даже если не уверена, куда она приведёт.

8. Прошлое

– У меня родители недавно съехали с дома, в котором я живу, – начал Артём, небрежно ведя машину по идеально ровной дороге. – Решили, что на старости лет им нужно больше тишины и покоя. Ну и вывезли всё — даже домработницу. А я, сам понимаешь, не привык убираться. Так что, – он бросает на меня короткий взгляд с едва заметной усмешкой, – осилишь? Квадратов девяносто всего обжито.

Я фыркаю, стараясь скрыть свою растерянность. Его предложение звучит почти как спасательный круг, но я не могла так просто позволить себе расслабиться.

– Всё-таки хочешь заставить меня чистить твой пиджак? – тяну насмешливо, хотя внутри уже чувствую облегчение. Это просто работа. Приличная работа.

– Ну, это будет частью твоих обязанностей, – с ухмылкой подтверждает он, уверенно поворачивая к роскошному коттеджному поселку.

Я смотрю в окно, и мои глаза расширяются от вида. Лужайки, зелёные и идеально ухоженные, сменяются изысканными садами и домами, словно сошедшими со страниц архитектурного журнала. Всё здесь выглядело как из другой реальности – не верилось, что такое место может быть частью моего унылого города.

Когда машина въезжает в ворота огороженной территории, сердце начинает биться быстрее. Дороги здесь аккуратные, утопающие в зелени, высокие дубы создают тени, а каждый дом излучает роскошь и благополучие. Артём открывает окно, чтобы в салон ворвался запах свежескошенной травы и цветов из соседних садов.

– Неплохо, да? – его голос прерывает мои мысли. Я не отвечаю, не отрывая взгляд от пейзажа.

Наконец машина останавливается возле одного из домов. Красная черепичная крыша, идеальные линии фасада, просторное крыльцо. Дом казался огромным, почти пугающим. Я в растерянности сижу в машине, не зная, что делать дальше.

– Всё в порядке? – Артём обходит машину и галантно открывает для меня дверь.

– Просто… – мой голос звучит тихо, почти неслышно.

– Просто что? – его взгляд становится мягче, но я мотаю головой, прогоняя шок.

– Никогда не бывала здесь, – признаюсь, кутаясь в его пиджак, чтобы спрятаться от холодного ветра.

– Было бы странно, если бы была, – самодовольно замечает он, ставя машину на сигнализацию. – Не зря, значит, плачу такие деньги за охрану.

Его слова режут слух. Эта напоминание о деньгах словно насмешка над моей жизнью.

– Тебе обязательно это упоминать? – не сдерживаюсь я, бросая на него взгляд с вызовом.

– А почему нет? – пожимает он плечами, его взгляд пронизывает меня, будто видит всё, что я пытаюсь скрыть.

Эти слова сбивают с толку, заставляя вспомнить, насколько я пыталась держать дистанцию с момента нашей первой встречи. Артём всегда выглядел недостижимым, человеком из другого мира. И всё же он здесь, рядом, помогает. Но зачем?

– Расслабься, Насть, я тебя не съем, – говорит он с лёгкой усмешкой, будто заметив, как я напряглась.

– Кстати, о еде, – пытаюсь перевести разговор в другое русло. – Надеюсь, в этом огромном доме найдётся, чем перекусить.

– Найдётся, – хмыкает он, – но, увы, тебе придётся готовить самой.

Его слова звучат как вызов, и я чувствую, как сердце сжимается. Но я не собираюсь ему это показывать.

– Артём!

– Что? – его голос звучит нарочито невинно.

– Спасибо… – выдыхаю, стараясь скрыть смущение. – За то, что… помог. Не бросил.

Хотелось добавить «как все остальные», но я проглатываю эти слова, чтобы не дать ему понять, насколько сильно меня раздирают эмоции.

– Не благодари раньше времени, красавица, – с легкой усмешкой говорит он, склоняясь ко мне ближе, чтобы заправить выбившуюся прядь за ухо. – А то сглазишь. Пойдём в дом.

Стоит ему разогнуться и двинуться вдоль тропинки к крыльцу, как я понимаю, что не дышала все это время.

Чертовщина какая-то. Меня тут в домработницы нанимают, а не в качестве фонтанирующей пушки гармормонального сбоя.

Спокойно, Настя. Нужно держать себя в руках. Этот парень — мне не ровня. Абсолютно.

Однако… Не признать, насколько мне льстит его расположение ко мне, я не могу.

И поддаться этой лести, пожалуй, и моя самая большая ошибка.