Предел интеграции

Часть 1. Программа «Юнит». Пролог

Уилл с сомнением глянул на свой комм и, спрятавшись в тени здания, запустил режим голограммы, чтобы вновь удостовериться, что пришёл по адресу.

И если крошечному дисплею не верилось, то полноразмерное изображение письма в адрес курсанта Уильяма Грея чётко говорило, что он кандидат в лётчики-испытатели в программе «Юнит» и должен явиться во второй корпус Министерства. Указаны были также этаж, кабинет и время — Уилл приехал раньше и решил погулять по парковой зоне перед монументальным строением, чтобы подготовиться к интервью и всевозможным проверкам. Не первогодка, обязан не запятнать честь мундира и родной академии невнятными ответами.

Перед важными событиями в жизни Уилл нередко принимал мелитики, таблетки, подавляющие телепатические способности, поскольку порой они отвлекали и уж точно никаких преимуществ на службе не давали. Собственно, полноценным псиоником Уилл и не являлся, слабый уровень первого и четвёртого рангов, но даже это мешало — невольно считываешь чужие эмоции, начинаешь зеркалить, когда следует оставаться хладнокровным и думать об экзаменационном задании или сохранять концентрацию во время учебного полёта.

Но сегодня Уилл решил обойтись без медикаментозной помощи, поскольку предполагал, что из-за способностей его и выбрали. Ещё при поступлении он, как и другие курсанты-псионики, проходил тесты, но на тот момент никто внятно не объяснял, зачем ведётся сбор данных и составляются досье на будущих лётчиков.

О проекте «Юнит» как о прорыве в военной авиации начали говорить двумя годами позже: саму технологию люди позаимствовали у одной древней цивилизации, космические корабли которой, по сути, являлись живыми существами, наделёнными интеллектом и способностью принимать самостоятельные решения. Несколько десятков лет назад идеей воспользовались учёные из когда-то существовавшей организации под названием Консорциум. Они попробовали объединить разум искусственно созданного биокорабля с человеческим, получив практически неуязвимую квазиживую боевую машину.

Для интеграции лучше всего подходили люди, обладающие телепатическими способностями. Их подключали к кораблю через имплантаты, вживлённые в головной и спинной мозг. Эта технология имела жирный минус: практически всегда разум корабля побеждал человеческий. Кто-то сдавался сразу, после первой интеграции, кто-то — спустя несколько месяцев. Слишком большие нагрузки на мозг человека: многие даже не могли отключиться от интеллекта корабля, когда сеанс интеграции завершался.

Со временем учёные из Консорциума освоили бесконтактный способ интеграции, что снизило травматичность среди будущих пилотов. Но оборотная сторона медали — и пилот, и корабль должны быть идеально друг с другом совместимы, что, увы, сильно всё усложняло. Приходилось формировать пары из пилота и ИИ (фактически разум корабля не был искусственным интеллектом, а скорее разумом животного, созданного в лаборатории, потому чаще всего его так и называли), закрепляя их ментальную связь.

Впрочем, офицеров Консорциума не волновали значительные потери среди низкоранговых псиоников: с помощью новой армии они планировали совершить государственный переворот, чтобы захватить власть в человеческом мире. Да, когда-то, когда Уилл был совсем маленьким, псионики и обычные люди враждовали.

После поражения Консорциума ситуация в обществе стабилизировалась, а о технологии интеграции человека и биокорабля на время забыли. Потом учёным пришла в голову мысль, что можно использовать двух пилотов, которые разделят нагрузку по слиянию с ИИ. Таким образом, управлять биокораблём будут целых три разума — два человеческих и один искусственный. Такой корабль называли Неразделимым Юнитом, но очень скоро формулировка сократилась до юнита.

До Уилла доходили лишь слухи, но он был в курсе, что собой представляет программа, а потому знал, что сегодня, скорее всего, встретится и со своим напарником. Бесконтактная интеграция не требовала теперь дорогостоящих и сложных операций, но найти совместимую пару пилотов было непросто. Из-за постоянного ментального контакта пилоты общались слишком тесно, и Уилл наконец понял, отчего волнуется: совместимость пока мнимая, выведенная на основе тестов, в реальности всё может оказаться непросто.

К тому же, решив первую проблему, то есть найдя двух подходящих друг другу людей, нужно было решить вторую — научить их управлять биокораблём.

Что касалось обычных кораблей, Уилл в себе не сомневался, а вот живой, пожалуй, пугал даже больше, чем будущий напарник. Или напарница. Если напарница — лучше и проще.

Так и не насладившись мягкостью газона и видом причудливо подстриженных кустов, Уилл развернулся на плитках дорожки и пошагал к зданию: лучше как можно скорее узнать о своей участи. Если будет нельзя зайти раньше — подождёт внутри.

Турникет у входа на долю секунды задумался, считав код пропуска, и заморгал зелёной стрелкой. Уилл вступил в искусственную прохладу высокого холла и задрал голову, чтобы изучить по световым указателям, как ему добраться до кабинета с номером «106».

К счастью, путь оказался недолгим, а вот ожидание, похоже, предстояло длительное: на диванчиках вдоль стен сидели десятки парней и девушек, наверняка тоже кандидаты для участия в программе. Уилл никогда не слышал о конкурсе, он вообще слишком мало слышал и в недоумении опустился на диванчик рядом с девушкой в кадетской форме. Судя по нашивкам, она была из «Нейси», одной из двух лётных академий, расположенных на орбитальных станциях, а не на планетарных колониях. Да и в целом курсанты были собраны со всех известных академий, что немного успокоило Уилла: зазря тратиться на трансфер Министерство бы не стало.

На небольшом дисплее над дверью раз в полчаса высвечивались пары фамилий — будущие пилоты юнитов. А может, и не будущие. Почти все выходили из кабинета воодушевлёнными и весело общающимися, Уилл полагал, что они прошли отбор. Наблюдать чужой успех надоело быстро, Уилл принялся разглядывать соседку — брюнетка с высокими скулами и короткой стрижкой. Её эмоций он не чувствовал, будто их разделял ментальный блок. Почему «будто»? Все участники программы «Юнит» были псиониками, брюнетка, как и Уилл, не исключение. Совсем не идеал красоты по его меркам, но что-то во внешности девушки было столь цепляющее, что Уилл обрадовался, когда она поднялась с диванчика вместе с ним: на табло появилось «Грей, Броуди».

Часть 1. Глава 1. Перевод

— Диспетчер борту триста четырнадцать: коридор открыт, — прошуршало в динамиках шлема.
— Борт триста четырнадцать: принято, захожу на посадку.
— Эй, Странник, тебя Торрес вызывал, — уже не таким официальным тоном произнёс диспетчер.
— Фил, чего шефу нужно? — проворчал Уилл, более известный сослуживцам как пилот с позывным Странник.
— Вот у него и спросишь.

Уилл, уже не глядя на мутно-жёлтые диоды, обозначающие взлётно-посадочный коридор, начал заход на посадку — в сотый, а может, уже и в тысячный раз. Дни шли за днями, сливаясь воедино, потому он потерял им счёт. Когда неповоротливый транспортник коснулся покрытия и остановился через несколько десятков метров, он расстегнул ремни-фиксаторы и выскользнул из кресла. На кораблях этого образца генераторы гравитации отсутствовали, потому в полётах приходилось бороться с невесомостью дедовским способом. Второй пилот на внутренних рейсах также не был предусмотрен. Уилл сдвинул консоль на место, переключил шлем в автономный режим и направился к выходу.

Оказавшись на поверхности астероида с ничего не говорящим названием EW-21068, он, слегка пошатываясь, зашагал от складского терминала к главному куполу — генераторы из-за экономии работали не в полную силу, а скафандр для открытого космоса лёгкости движений не способствовал. Гравитация на астероиде была слабее той, к которой Уилл и многие другие привыкли на терраформированных планетах, но, по расчётам медиков, не должна была наносить серьёзный вред здоровью. Война забирала все ресурсы, и никто уже не заботился о комфорте людей, работавших на военных объектах: лечить не нужно, и ладно.

Корабли на аналоговом управлении — к этому классу относился транспортник, на котором Уилл выполнял по три рейса ежедневно, — тоже строили по принципу «лишь бы летал». Гравитации нет, будто в эпоху покорения космоса, на минимуме системы как жизнеобеспечения, так и безопасности: случись авария, разорвёт или в лепёшку сплюснет. Смертность среди пилотов была высокой. Ещё больше — в условиях астероида, на естественное притяжение которого влияли целых две планеты и одна звезда. Работать тут могли немногие. Особенно годами, как это делал Уилл, — или разбивались в течение месяца, или через полгода попадали в лазарет с истощением. А потом — комиссия и аннулирование сертификатов.

Странник был одним из десятка устойчивых к стрессу и сложным условиям пилотов, которые составляли постоянный коллектив служащих здесь. Выходцам со Старой Земли просто некуда было деваться, осваивали не самые удобные территории — во время войны большинство секторов оказались оккупированы захватчиками, которые за три года сузили распространение человеческой цивилизации практически до Солнечной системы. Там, на рубежах, ежедневно велись бои с вортаи — расой, напавшей на людей, но Уилл, несмотря на диплом лётной академии с отличием, ворох почётных значков и сданные нормативы, доказывающие первый допуск, к этой войне отношения не имел. Просто каждый день перевозил оборудование и материалы для строительства колонии на этом богами забытом астероиде, на который в былые годы люди бы и не глянули, не то что стали бы осваивать с целью проживания…

— Вызывали, сэр? — Уилл провёл ладонью над консолью коммутатора в шлюзовом коридоре. Если диспетчер что-то перепутал, можно не заходить внутрь: последнюю пару недель система вентиляции купола барахлила, даже в обычной форме от влажного тепла становилось душно, а в скафандре там и вовсе было невыносимо находиться.
— Грей, где тебя черти носят? — рявкнул ему мигающий экранчик.

Ответа не требовалось: полковник Торрес был в курсе, что пилот выполнял регулярный рейс, а потому физически раньше этой минуты очутиться на астероиде не мог бы, но перманентное недовольство подчинёнными регулярно выливалось в пустые упрёки. Наверное, как и Уиллу, боевому офицеру сложно было торчать в глубоком тылу, пока другие сражаются за судьбу всей цивилизации.

Шагнув в шлюзовую камеру, Уилл дождался нормализации давления и снял шлем. В громоздком скафандре он чувствовал себя чересчур неуклюжим и перемещался по узким коридорам осторожно, стараясь никого и ничего не задеть. По проекту пригодная для дыхания атмосфера планировалась во всём объёме купола, а ещё там должны были находиться оранжереи и гражданские объекты, но война внесла свои коррективы: приспособленными для жизни оказались лишь небольшие помещения с низкими потолками. Истекая по́том, Уилл дошагал до фойе, своеобразного перепутья купола, свернул в левый коридор и в чрезмерно тусклом освещении по памяти нашёл нужную дверь. Кабинет полковника представлял собой нагромождение оборудования и мебели — никто не думал даже, чтобы дать номерному астероиду название, что уж говорить о том, чтобы создать здесь хоть какую-то видимость порядка или уюта.

— Грей, пришёл приказ о твоём скорейшем переводе на станцию «Бэкуотер», — полирнув блестящую лысину ладонью, раздражённый Торрес начал с места в карьер.
— Вы серьёзно, сэр? — удивился Уилл.
— По-твоему, я похож на клоуна? — ощерился полковник. — Живо собирайся. В шесть за тобой прибудет пассажирский челнок.
— Да, сэр! — отчеканил Уилл и пошёл в жилое крыло.

Все семь минут пути до казармы его мучили противоречивые чувства и воспоминания. Именно на станции «Бэкуотер» находится тренировочная база программы «Юнит». У Уилла с этой программой были связаны не лучшие воспоминания, но он искренне полагал, что больше никогда не получит подобного назначения.

Память моментально подкинула картинки: поджавшая губы Эйрин, которой было не смешно от очередной глупой шутки Уилла, «Лиса», ультрасовременный на тот момент корабль, поражавший воображение плавностью линий… Его композитный корпус и сейчас бы выглядел ошеломляюще, а яркий и острый ум корабля Уилл никогда не считал искусственным: с ним разговаривало другое живое существо, миниатюрное органическое тело которого было выращено на специальной ферме, а потом снаряжено бронёй, двигателями и орудиями. Кабина пилотов тоже была бы на вид вполне стандартной, если бы не подозрительно малое количество аналоговых органов управления — пилоты почти все операции совершали силой мысли.

Часть 1. Глава 2. Лис

Столовая на «Бэкуотер» Уилла уже ничем не удивила: линия раздачи ломилась от разнообразия натуральной еды — выбирай, что хочется. Ужинающих было немного, двухместные столики занимали пары, видимо, потенциальные или действующие пилоты юнитов. Чаще разнополые. На вид они все были ровесниками Майи, а может, даже младше.

— Сколько тебе лет? — спросил Уилл, когда они сели за стол — каждый со своим подносом.
— Девятнадцать, — Майя подняла на него светлые глаза неопределённого цвета. Казалось, до этого она была погружена в свои мысли, судя по выражению лица, не очень радостные.
— Ты училась на кого-нибудь? — хотелось узнать о напарнице побольше, но за пределами кабинета Пальме она неожиданно замолкла и больше не шутила. С другой стороны, это было плюсом.
— Да, — слегка кивнула Майя и со вздохом продолжила: — Хотела стать педиатром. Но мобилизовали.
— Будущий детский врач на войне? — скривился Уилл. — Что ты здесь делаешь?
— Уилл, а что ОНИ здесь делают? — Майя взглядом указала на несколько пар в столовой. — Конечно, всё возможное, чтобы помочь человечеству выжить. У меня не было выхода. Если мои способности потребовались на войне, значит, так тому и быть.

В воздухе на несколько минут тяжёлой пеленой повисла тишина: Уиллу нечего было ответить Майе. Да, он понимал, что сейчас большинство экипажей юнитов — зелёная молодежь, которая за полгода едва успела освоить основы управления космическими кораблями. Потому его напарница не исключение, а скорее правило. И Майя права: Уилл в такой ситуации поступил бы аналогичным образом, плюнув на мечты и амбиции, поскольку решается судьба цивилизации.

Тогда почему ему настолько непросто общаться с Майей? Разум признает необходимость, а вот всё существо кричит о том, что эта девчонка чужая и совершенно не подходит. Уилл мысленно приказал себе собраться: их юнит нужен на рубежах, потому нет времени на переживания, которые вообще раньше никогда не были ему свойственны.

— У тебя есть позывной? — Уилл заговорил после нескольких минут судорожных попыток найти безопасную тему для продолжения разговора.
— Капля, — ответила Майя, которая вновь делала вид, что очень увлечена поеданием салата. А может, просто скрывала покрасневшие глаза.
— Почему?
— Не знаю, — она пожала плечами. — В учебке дали. А у тебя?
— Странник.
— Интересный, — Майя еле заметно улыбнулась, лицо вмиг потеряло естественность.
— Был Шторм, — пояснил Уилл. — Когда я перевёлся обратно в лётную академию, то решил взять этот.
— Я думала, что позывной не меняют.
— Меняют. И не только позывной, — Уилл поднялся из-за стола, подхватывая поднос.

Майя поспешила за ним, с трудом лавируя между столами. Сложно было понять, что у неё на уме: приступы общительности сменялись напряжённым молчанием. Видимо, срабатывала защитная реакция. Неудивительно, девушка нервничала и, скорее всего, гораздо больше Уилла: с гражданки отправили прямиком на военную базу. Впрочем, после «Бэкуотер» Майя удивится, увидев другие базы в самом нехорошем смысле.

Пока они молча шли до жилого корпуса, Уилл решил, что ему как старшему нужно будет взять себя в руки: слишком многое на кону. Он же жаждал оказаться на рубежах? Тогда надо пользоваться предоставленным шансом! Правда, совершенно непонятно, как они с Майей смогут управлять «Лисой», если даже поговорить нормально не получается.

— Вот твоя спальня, — Уилл указал на сдвижную дверь справа, потом на дверь прямо: — Здесь ванная.
— Ясно, — в неярком свете сложно было увидеть, покраснела ли Майя, но она стояла у входной двери так, что, казалось, мечтала провалиться сквозь землю.

Уиллу тоже стало некомфортно, и он захотел добавить что-то ободряющее, но комм подал сигнал — Пальме вызывал к себе. Одного.

— Уилл, я хотел поговорить с вами тет-а-тет, — доктор сложил пальцы домиком и рассматривал его поверх очков. Лицо выражало абсолютное умиротворение. — Понимаете, Майя очень молода и неопытна. Прошу вас отнестись к ней со снисхождением, всё-таки вы на семь лет старше. К тому же полагаю, что уровень совместимости при интеграции на начальном этапе будет невысок. «Лиса» настроена под вас с Эйрин.
— Понимаю, — Уилл вздохнул: кто обещал, что будет просто? — Сколько процентов у нас по заочным тестам?
— Число невелико, — вдруг затараторил доктор, его спокойствие оказалось напускным, — но сейчас порог отбора существенно снижен, в работу берутся пары с совместимостью от шестидесяти пяти процентов. Во время подготовки чаще всего доводим до восьмидесяти…
— А у нас с Майей? — Уилл не дал сменить тему.
— По предварительным данным, около пятидесяти, — сказал Пальме и тут же добавил: — На это наложится её несовместимость с кораблём, потому не ожидайте высоких значений. Пока будете тренироваться в режиме симуляции, как только интеграция достигнет шестидесяти — дадим добро на реальные полёты.
— Ясно, — Уилл прекратил расспросы: узнал всё, что хотел.

Попрощавшись с доктором, Уилл отправился в квартиру. Ситуация оказалась ещё хуже, чем он предполагал — Майя не была с ним совместима даже для того, чтобы подняться на «Лисе» в воздух. Наверное, поэтому девушка и провоцировала глухое и необъяснимое раздражение: интуиция подсказывала, что ничего не выйдет. Не было лёгкости в общении, как с Эйрин, когда даже не возникало вопросов о том, как общаться, о чём говорить, заниматься ли сексом… В последнем пункте Уилл сомневался больше всего — Майя не вызывала у него влечения, скорее наоборот: бесцветность и какая-то едва заметная неуклюжесть отталкивали. Конечно, для снятия стресса он спал и с менее привлекательными объектами, но тогда помогали алкоголь и понимание, что больше с ними никогда не пересечётся. А если и увидит, то вряд ли вспомнит. С Майей дело обстояло хуже. Гораздо.

На базу опускалась ночь, но ничего, кроме интенсивности освещения, не менялось, потому Уилл не смог проветрить мозги по пути и просто надеялся, что Майя уже у себя. Увы, она дожидалась Уилла в гостиной, сиротливо устроившись в углу дивана.

Часть 1. Глава 3. Контакт

До Уилла не сразу дошло, что недомогание после неудачной интеграции улетучилось. Голова болеть перестала, никакой ломоты и тумана. Он прилёг на кровать и попытался понять, что случилось: отрицать факт, что его завёл вид полуобнажённой Майи, было глупо. Что-то переключилось в сознании, когда из дико раздражающей девушки она превратилась в желанный объект. А может, причиной для первоначального раздражения было то, что Майя сразу понравилась чем-то, но совершенно не походила на Эйрин, а ещё выставляла между собой и Уиллом невидимую стену? Несколько минут назад эта стена, кажется, начала рушиться. Если бы Майя позволила ему ответить на ласки, то Уилл стопроцентно был бы в этом уверен. Третий вариант — эйфория после оргазма затуманила разум, и Уилл выдавал желаемое за действительное, загоняя реальность в приличную форму.

Следующую попытку интеграции назначили на утро. Уилл уже не ждал никаких чудес, зато не нервничал, да и Майя больше не избегала его, общалась спокойно, но вела себя так, будто вчера ничего особенного не произошло. Однако у Уилла от одного воспоминания о её языке, мазнувшем по шее, о зубах, слегка прикусивших мочку уха, по спине пробегали мурашки. Секс для него давно уже стал просто средством снятия накопившегося напряжения наряду с алкоголем, так что сам факт, будораживший ум и тело спустя несколько часов, был из ряда вон выходящим. Или Уилл опять слишком много думал и тратил ресурсы не на то, что следует.

— Странник, Капля, доброе утро! — поприветствовал Лис. — Капля, как ты?
— Лучше, — сухо ответила она.
— А меня не хочешь спросить, Лис? — ухмыльнулся Уилл.
— По тебе видно, что всё хорошо.

Пора уже ревновать? Уилл не понимал Лиса. Как и не понимал, что стряслось с Майей, которая сейчас выглядела вполне обычно. Кажется, у него, Уилла, после вчерашнего должны быть проблемы с самочувствием, интеграция с кораблём в одного всегда опасна. Но их не было. В целительную силу секса он не верил, уповать на слепую удачу не стоило, потому Уилл просто расслабился и ждал, когда получил ответы. Или не получит: успешная интеграция важнее.

— Один, два, три…

Сознание в этот раз было кристально чистым: ангар, бригада медиков, подходящий к ним Пальме — Уилл видел глазами «Лисы» как своими. Майя обнаружилась в интеграции не сразу, но не потому, что забилась в угол процесса, нет, наоборот, её разум воспринимался таким же многомерным, как и у биокорабля. И точно таким же ненавязчивым.

«Капля, ты видишь?» — спросил её Уилл.
«Да».

Через несколько минут плавания в плотном бульоне из образов Уилл начал проверять системы корабля, словно после серьезной травмы оказался на больничной койке и теперь шевелил пальцами ног, чтобы понять, слушаются ли они. Лис слушался сначала неохотно, а потом полностью отдал контроль над своим композитным телом. Майя же просто наблюдала, её связных мыслей Уилл не слышал, но плюс этого расклада был в том, что никто не вмешивался. Так когда-то поступала и Эйрин, которая не была сильным пилотом, зато замечательно ассистировала.

«Конец интеграции», — сообщил Лис, разрывая связь.

Уилл соскользнул на пол с кресла пилота и бросил взгляд на неподвижную Майю: лежала и смотрела прямо перед собой, вероятно, пыталась переварить полученный опыт.

— Пойдём, — сказал ей Уилл, кивая на выход.

Выбираться из корабля в одиночку почему-то не хотелось. Не то чтобы в этот раз получилось что-то серьёзное, но хотя бы никто никого не покалечил. До режима симуляции полёта так и не дошло.

— Тридцать семь! — у трапа их уже ожидал воодушевлённый Пальме. — Ко мне в кабинет!

Уилл переглянулся с Майей, которая вновь погрустнела. Впрочем, и он не горел желанием объяснять доктору причину неожиданного успеха: слишком интимным был вчерашний спонтанный контакт. В своё время никто не копался в нижнем белье пилотов юнитов, а сейчас Уилл не был уверен в неприкосновенности личной жизни.

— Уилл, Майя, может, поделитесь, что произошло вчера? — вкрадчивым голосом начал Пальме, когда пилоты заняли места напротив его стола.
— Ничего такого… — не поднимая глаз, произнесла Майя.
— Она мне подрочила, — громко ответил Уилл: ясно же, что доктор к этому ведёт и не отцепится, пока не расскажут. Вроде не дети уже, чего стесняться?
— Вот как, — Пальме перевёл взгляд на покрывшуюся красными пятнами Майю. — Что ж, в физическом плане ваша совместимость больше, чем в психическом. Можно начать с малого…

К квартиру шли молча, Уиллу хотел бы обсудить успешную интеграцию, но ему вдруг стало неудобно перед Майей из-за раскрытия интимных подробностей: никакого права говорить за двоих он не имел.

— Пальме добивается своего любой ценой, — когда они оказались в гостиной, ситуацию наконец прокомментировала Майя.
— Любой? — поднял брови Уилл. — Почти все пары пилотов спят друг с другом — общеизвестный факт. Ты не в курсе?
— В курсе, — насупилась Майя и ушла в свою комнату.

Уилла охватило странное состояние — сейчас вчерашний скандал с последующим сеансом мануальной терапии казался сном. Нет, тело ещё помнило чуткие прикосновения, но подойти к Майе и, допустим, предложить повторить он бы не смог. И дело даже не в воспитании — опять перестал понимать свою напарницу. Либо она вновь закрылась. Не на ментальном уровне, который Уиллу был всегда недоступен, а на физическом. Взгляды, жесты — всё говорило о холодности и нежелании общаться.

До обеда оставалась пара часов, делать было откровенно нечего, потому Уилл забрался в огромную даже по планетарным меркам ванну. Ждать, пока вода наберётся, не хотелось (всё-таки система рециркуляции на «Бэкуотер» не резиновая), потому просто включил душ. Тёплые струи гладили тело — стоять можно часами, но въевшаяся под кожу за годы войны привычка экономить не позволила распоряжаться таким образом даже с, казалось бы, бесплатным ресурсами — вышел, неспешно вытерся большим полотенцем, разглядывая в зеркальном шкафчике изнурённое и небритое лицо. Уилл долго бы ещё любовался своим отражением и раздумывал о допустимости трёхдневной щетины, когда в дверь постучали.

Часть 1. Глава 4. Выбор

Собственно, Уилл уже понял, что в любом случае следующий шаг необходим. Рано или поздно сексом они займутся, как и большинство пилотов юнитов. С Эйрин вопрос решился эволюционным путём — захотели друг друга и не стали откладывать в долгий ящик. С Майей сложнее: Уилл, пусть и не являлся эмпатом, невольно считывал язык её тела, эмоции. Иногда напарники были на одной волне — тогда Майя улыбалась, её движения становились плавными — и Уилл, практически не таясь, любовался ей: молодостью, наивностью и искренностью, даже, наверное, харизмой. Но бывали моменты, когда Майя вновь замыкалась — такое чаще происходило после её личных бесед с Пальме или сообщений на комм, которые она пыталась скрыть от Уилла. А он не мог спросить — понимал, что девушка, скорее всего, оставила там, на Старой Земле, целую жизнь. Возможно, у Майи даже был кто-то. Парень. Определённо парень, раз у неё есть опыт в интимном плане.

Бытие Уилла до «Бэкуотера» ограничивалось раздолбанным грузовиком и безымянным астероидом с нестандартной гравитацией. Естественно, он ухватился за девушку, что оказалась рядом, как за соломинку. Сам прекрасно понимал причину неожиданно вспыхнувших чувств к Майе, но осознанно не останавливался: если всё удастся, они отправятся на рубежи. А там, вероятно… Нет, не так: совершенно точно «Лиса» с экипажем погибнет. Рано или поздно. С учётом опыта и способностей Уилла — скорее поздно, может, ещё немало крови попортят ненавистным захватчикам. Но финал предопределён. Так почему не позволить себе влюбиться в милую девушку, которая волей судьбы (ладно, Пальме) стала его напарницей?

Сложно сказать, когда процесс прошёл точку невозврата: наверное, в момент совместных тренировок на учебном истребителе Уилл почувствовал, что Майя для него — нечто большее, чем просто малоопытная лётчица.

Именно поэтому ему было плевать на итоговый счёт интеграции в этот день. Майя же ощутимо нервничала — Уилл давно заметил, что она с упоением прикасается сама, но на ответные ласки чаще реагирует вяло или даже отталкивает. Стеснительность? Или какие-то внутренние убеждения? В общем, Майя заметно расстроилась, когда Пальме объявил результат интеграции: «Шестьдесят один».

Уилл обрадовался, но в первую очередь не тому, что сегодня случится секс, а фактическому допуску к выходу в открытый космос. Важная веха в подготовке юнита, ещё, безусловно, не означающая окончательный успех, однако новый уровень вселял надежду.

До квартиры шли, обсуждая первый настоящий космический полёт на «Лисе», который был назначен на следующий день. В аналоговом истребителе больше не было нужды — Уилл написал майору Смиту об отмене утренней практики, взамен получил команду получить новую лётную форму и явиться за час до назначенного времени на инструктаж.

— Слушай, мы же выйдем в космос, — неуверенно заговорила Майя, когда они оказались в квартире, — может, ну его…
— Это всё равно произойдёт, смысл откладывать? — улыбнулся Уилл. — Нам до восьмидесяти процентов ещё очень далеко. Только потом выведут в строй.

Слабо улыбнувшись, Майя ушла в ванную: так и не дала окончательного ответа. Несмотря на самопроизвольно подступающее возбуждение, Уилл не собирался настаивать. Насчёт себя сомневаться не приходилось, работала физиология, а вот Майей, похоже, двигал в основном долг — она первой начала игру лишь из отчаяния, а сейчас всё зашло слишком далеко.

С другой стороны, без совместимости и взаимной симпатии добиться показателя интеграции выше шестидесяти процентов, особенно с учётом «чужого» корабля, вряд ли бы удалось. Значит, Майю в первую очередь останавливает стеснительность — лучше сделать скидку на возраст.

Уилл решил провести остаток вечера у себя, но через четверть часа в дверь его спальни постучались: на Майе было одно бельё, её влажные после душа волосы казались гораздо темнее. Но в светлых глазах горел странный огонь — Майя ринулась в комнату и, взяв лицо Уилла в ладони, поцеловала. Это был их первый настоящий поцелуй — настойчивый, резкий и отчаянный. Сначала Уилл ошалел, а потом уступил напору: эмпаты всегда знают, что нужно делать, и Майя сделала так, что сомнения растворились в желании. Можно было не сдерживаться, но Уилл всё равно старался не торопиться — желание Майи приблизить развязку казалось неправильным.

От волос Майи пахло морским бризом, её губы были сладкими на вкус, а пальцы умело расстёгивали брюки, но Уилл аккуратно остановил девушку: не хотел, чтобы процесс был механическим. Водил ладонями по её бархатистой коже, не стремясь раздеть, целовал шею, и Майя вдруг подчинилась, отдав инициативу Уиллу.

Аккуратно подтолкнув её к кровати, Уилл полностью перехватил контроль и потянул майку Майи вверх. Напряжённые светло-розовые соски манили, но Майя, поморщившись, не позволила их приласкать. Уилл не расстроился и, пока не уложил её на постель, снял трусики. Паховые волосы тоже были светлыми, без мешковатой форменной одежды фигура Майи казалась гармоничной и привлекательной. Уилл покрывал поцелуями грудь, обводя кончиком языка ареолы сосков, гладил по внутренней поверхности бёдер. Почувствовал, что Майя готова, когда его губы спустились ниже, к животу — она невольно прогнулась, словно призывала.

Уилл потратил драгоценную минуту, чтобы раздеться: Майя наблюдала за ним затуманенными глазами. И, когда он забрался на кровать, сразу обняла и поцеловала. Ответив на поцелуй, Уилл развёл её бёдра шире и наконец позволил своим желаниям проявиться в полную силу. Он навис над расслабленным телом Майи, ещё раз огладил взглядом каждый изгиб, каждую впадинку, а потом осторожно, помогая себе рукой, вошёл. После краткой паузы он качнул бёдрами, ощущая долгожданное единение тел.

Сначала он не торопился, но уже чувствовал, что долго терпеть не сможет. Пальцы Майи, вторя толчкам, до боли сжимали кожу на спине Уилла, дыхание любовников синхронизировалось. Уилл мечтал об оргазме и стопорил себя, зная, что сначала до него должна Майя — лишь после её дрожи и сдавленного стона, ознаменовавших разрядку, он сорвался на бешеный ритм, подгоняемый пламенем внутри, и лишь за секунду до взрыва под веками успел выйти.

Часть 1. Глава 5. Пожиратель

Вывернув нутро наизнанку, Уилл превозмог душевную боль и позволил Майе копаться в своей голове. Он же решил, что попадёт на рубежи любой ценой, а для этого напарница должна беспрепятственно читать его мысли — только так, иным способом успешной интеграции не достичь. Это было дико и шло вразрез с природой практически любого адекватного человека: доверяться тому, кому не доверяешь. Умом Уилл всё понимал, но неосознанное сопротивление истерзанного сознания вылилось в тупую пульсирующую боль в висках.

— Давай помогу, — Майя осторожно подсела рядом и положила Уиллу ладонь на лоб — она была неестественно горячей. — Так дальше не пойдёт. Нужно сделать блок с постоянным доступом.
— Чего? — нахмурился Уилл, с изумлением отметив, что головная боль мгновенно испарилась, будто её и не было вовсе.
— Я говорю, что ты не должен каждый раз давать мне разрешение. — Удивительно, но Майя, которой не нужно было больше врать, стала очень естественной.
— Я в телепатических делах ни хера не понимаю, извини, — Уилл не скрывал, что никогда не интересовался этим. Но теперь нужно было вникать: сильный псионик будет с ним до самого конца. Для начала Уилл задал давно интересовавший его вопрос: — Когда ты меня чуть не угробила во время интеграции, ты же потом и полечила?
— Да, — Майя, поджав губы, кивнула. — Я могу справляться с мелкими проблемами.
— Ничего себе мелкими, — фыркнул Уилл.
— С раной от импульсника помочь не смогу, — невозмутимо, словно медик, пожала плечами Майя и добавила: — Так вот, нужно перепрограммировать блоки, чтобы ты во время интеграции случайно от меня не закрылся.
— Я. Не. Понимаю. — «Может, в третий раз до Майи дойдёт?»
— Я могу тебя научить, — несмотря на юный возраст, напарница была терпелива и настойчива.
— Ты же эмпат и чтец, не программер.
— Мой отец был программером. Сильным. Всех обучал, меня тоже. И даже помогал поднимать уровень.
— Вот как. Похоже, он не только программированию тебя научил, — в интонации Уилла проскользнула желчь: Майя вздёрнула подбородок, занимая оборонительную позицию. — Кстати, какое наказание полагается за несанкционированное чтение чужих мыслей? Что там в Кодексе написано по этому поводу?
— Уилл, пожалуйста, не надо… — Майя запнулась и отвела взгляд. — Мой отец принимал участие в создании Кодекса. И сам в него свято верил, — она вздохнула и вновь посмотрела на Уилла. — Теперь ты знаешь, насколько низко я пала, связавшись с Пальме.
— А просто сказать как есть, не могла?
— И ты бы разрешил себя читать? — лицо у неё стало совсем взрослым, будто в девятнадцатилетнем теле поселилась взрослая и умудрённая опытом женщина.
— Нет, — поразмыслив пару секунд, честно ответил Уилл.
— Вот и я о том же, — вздохнула Майя. — Уголовной ответственности не будет, во время войны и во имя войны на нарушения Кодекса смотрят сквозь пальцы. Нужно было просто отправить на рубежи отличного пилота. Думаю, если эксперимент сочтут удачным, то изменится принцип подбора пилотов для юнитов.
— И трахаться будет не обязательно, — горько усмехнулся Уилл.

Они молчали несколько минут — Уилл не знал, о чём думала сейчас Майя: уложила голову на ладони и уставилась в одну точку невидящими глазами. Его же мысли почему-то лишь скользнули по перспективам, которые ждут их на рубежах, а потом устремились к длинным пальцам Майи, прямым и непокорным золотистым волосам и вечно меняющим цвет глазам. Да, чувства Уилла почти не претерпели изменений после того, как он узнал об обмане, по-прежнему любил эту двуличную засранку. «Интересно, её раскаяние искреннее? — подумал Уилл. — Или вновь врёт как дышит?» Он сознавал, что Майя, скорее всего, читает его мысли прямо сейчас, но это доставляло ему болезненное удовольствие. Мучить и себя, и её.

— Давай уже, показывай, как этот грёбаный блок сделать.

Занимались практически до утра — как оказалось, наука псиоников ничуть не проще науки управления истребителем. А если говорить о субъективном восприятии Уилла — значительно сложнее. И наглядных пособий, как симуляция органов управления кораблём, которые бы мигом всё прояснили, не существует. Уилл ругался про себя, но старался слушать, что ему говорит Майя, для которой эта тарабарщина была лёгкой и понятной. Как для Уилла кабина истребителя.

Наконец, когда Майя добилась от него желаемого результата, разбрелись по спальням. Даже на душ не хватило сил. Поутру столкнулись в ванной — до очередной практики оставалось не больше часа. Майя вела себя иначе, спокойнее, что ли. Уилл решил, что это связано с тем, что ей не нужно больше изображать заинтересованность, а ещё ублажать как последней шлюхе безразличного ей пилота. И тут же попытался остановить себя — теперь его мысли в свободном доступе напарницы.

— Уилл, всё нормально, я стараюсь не читать, пока мы не в интеграции, — заверила Майя, закончив вытирать лицо.
— А как ты тогда узнала, что я об этом думаю? — с грустной усмешкой сказал Уилл, который всё же пришёл к выводу, что недельная щетина ему вполне идёт: желания бриться не было. Нет, он больше не злился, знал, на что подписывался, но очередной порции вранья не хотелось — наелся вдоволь.
— Мысль яркая, проскочила. Прости, — щёки Майи покрыл лёгкий румянец, но она тут же взяла себя в руки: — Пальме лучше не говорить, что ты знаешь. Снимет нас с полётов.
— Сука твой Пальме, — хмыкнул Уилл, ещё раз брызнув в лицо ледяной водой, чтобы окончательно проснуться.
— Он такой же мой, как и твой, — сухо ответила Майя и вышла из ванной.

Последующие интеграции показывали результат не более шестидесяти процентов, при этом все учебные задания «Лиса» по-прежнему выполняла безупречно и с огромным преимуществом над остальными юнитами в группе. Считывая мысли напарника, Майя отлично справлялась, так что Уилл решил, что столь низкий показатель связан с его растерзанными чувствами — невозможно было абстрагироваться от эмоций даже во время слияния с кораблём. Впрочем, Уилл однозначно решил, что личные проблемы не должны влиять на дело: на войне нет места разбитым сердцам и изнасилованным разумам. Просто нет — надо сжать зубы и наконец попасть на рубежи.