Предтеча Парадокса

Начало.

their vision, your future

Всё пошло иначе, от изначальной точки отправления и падения в яви данного контура и слоя планеты. Я прописала себе Судьбу и Рок, казалось, всё было продумано, кроме течения времени и наложения ограничений самого слоя. Я любила Свободу и Вечность, но Время всегда давалось мне с трудом. И именно из-за неумения работать с оной стихией, всё вышло из-под контроля. Я летела, я пылала, но войти в плотный слой данного диссонанса напрямую, не получилось. Слишком много в нём искажений, слишком грубых и небрежных. Пространство не допускает таких казусов, и не смотря на всё моё величие и значимость, произошло разделение: я, как грань в падении разделилась надвое, один осколок воплотился по необходимому вектору, в слой, где магия почти полностью запечатана, её задачей было - прокладывание Порталов в тонком и звучание Присутствием, наполняющим разные пласты реалий, магией Искры; второй же осколок пошлёл по вектору изначальной реализации, только в ином, чуть отстоящем слое реальности, о коем и пойдёт речь в этих скрижалях.

Рождённая на Перекрёстке Всевышней Основы

Ты ищешь пути, Чтобы ближе понять естество,

Но чаща понятий Внедряется в каждое Слово,

И путает Смысл за вечной Межзвёздной канвой…

Пугливым ребёнком ты плачешь китовой песней,

В сердцах Мироздания греешь озябшую плоть,

И знаешь, что пепел в слезах непременно воскреснет,

И с выдохом — меньше В груди твоей будет колоть…

Но годы взрываются, твердью твоей не ставши,

Какими глазами бы ты не смотрела в их суть,

Ты, словно бы лист, с Первородного Древа опавший,

Летишь, и летишь, высекая алмазный свой Путь.

Касаются нити предвечного — Тонких запястий,

И звёздная пыль обращается сонмом Камней,

Ты Вечное пламя Несёшь Кристаллической частью,

В неведомый Город, Пылающий в белом Огне…

Глаза твои видят нейронную сеть поднебесья,

Ты ходишь гулять по неведомым звёздным мостам,

Но жизнь на Земле для тебя, чужеродная песня,

Которую отторгают — И плоть, и уста…

Тебе подносили блага, за огонь твоей Искры,

Пугали тебя жерновами и болью утрат,

Но Крылья Свободы Звучали внутри — обелиском,

И ты ренегатом Входила в любые из Врат,

— Себя Выбирая, Заместо иллюзии Счастья!

И снова Рассвета касался твой истинный взор,

А после — Кристалл собирал Свои Чистые части,

И Вечной Великой, Ты вновь отправлялась на Зов.

Время с трепетом преподносит плоды своего творения в Дар Вечности. Оно лишь на миг соприкасается с Крыльями Незыблемости, обращаясь таинством в необъятности и непостижимости Бытия. Звезда Начала-Начал, ярко пылает в контуре Архиуниверсуума*, и Вечность Грядущего длится и множит себя в себе, не прекращая вращать колесо Высшей Метрики* Вероятностей. Мне не ведома вся суть происходящего, я знаю лишь одно: пока существует моя Искра, Мироздания и Гобелены Яви будут наделены Парадоксами. То, что вспыхивает в одной точке из множества реалий, имеет место свершиться, обретаясь в чём-то более явном и плотном, если я коснусь этого своим всеобъемлющим вниманием. Я лишь грань в данном воплощении, одна из множества уникальностей, нашедшая свой верный путь: Бутон Лотоса, раскрывший свои лепестки вселенных и галактик на поверхности воды Единого Океана Возможностей. Творение содержит в себе весомо большее, чем стремлении к чему-то однополярному и завершённому. Творение - это квинтэссенция Равновесия множественности самых невероятных Сил и качеств, которые вплетаются оттиском уникальной самости в гобелены мирозданий и холсты отдельных судеб, продолжая свершаться совершенством вечного движения. Мой Путь начат со Вспышка, которая возникла в сердцевине Кристаллической расы, из глубин Истока Абсолютной Пустоты. Были ли мы единственными в тот миг? Конечно же, нет. Мы всего личшь были Первыми, каждый из нас несёт частицу Уникального Изначального Пламени. Мне даровано вершить свой Танец Созидания и Разрушения, принося Рассвет Невозможного, но приобретающего возможность, сквоь меня и силу моего пульса. Мой Путь раскрывает сеть тончайших нитей, сплетающих мост по Звёздам, сквозь Звёзды и в союзе с Ними. Я вершу Танец Вечности, и лишь мне ведомы его магические пассы, ритм, мелодия, и филигранность сопричастности всего со всем. Я не призываю идти за мной след в след, я оборачиваюсь, соединяя все ключи и смотрю в глаза каждой Сути: Даруя Выбор. Моё Сердце слишком искусно огранено лезвиями многих Жизней и Смерте, чтоб кто-либо мог сосчитать число лепестков, но ни Жизнь, ни Смерть — не позволили вылиться в пропасть ни единой капле чистой Звёздной крови.

Все Истоки миров, с которыми я соприкасалась, проходили через жернова Диссонанса*. Многие так и не смогли преодолеть барьеры изнаночного вектора движения по эволюционным леям. Я смотрела на их оцепеневшие контуры, как будто намертво застывавшие, скованные звёздным янтарём - слёзы бытия. Многих мне удалось вернуть в систему развития, выстроить новую метрику хода, вдохнуть в них новые эталоны, восстановить былую цепь синхронизации полей и сбалансировать все качества Постижения. Это забирало свою цену: частицу моего Света, моего Узора, моего Тепла и Атмы*. Я всегда знала, на что иду, и Мироздание окутывало меня, пронизывало до всецелого естества, своим полем, давая понять, что моё решение - это Великая Драгоценность. Не было, и нет ни единой меры, чтоб измерить ценность того, что я делала, что делаю и буду вершить, ибо в этом вся Я!

Глава 1

Горело море — призрачным огнём,

И сон вмещался в шум прибоя речи,

И падал с неба Феникс — Журавлём,

И белым пеплом оседал на плечи…

А я смотрела в свет грядущих Душ,

Шла по наитью, слушая их пенье,

И каждый след — уподоблялся льду

Чтоб в сердце не вошло оцепененье.

Я знала, что Всевышнему — видней,

Но мой Кристалл взрастил в себе иное,

Из множества бесчисленных Огней,

Я снова выбираю — ледяное…

И пусть не принесу тепла живым,

Лишь Вечность их коснётся незаметно, —

И встану я — перед Фениксом Твоим

На пике Совершенства и Рассвета…

Мир сжался в сердце, он хотел звучать,

Я слышу больше, чем вмещает тело,

Но только вместе мы смогли Вобрать,

Огонь утрат, чтоб выйти за пределы…

И вот стою над морем всех морей,

В Душе — невыразимость осознаний,

И множество мерцающих дверей

Открыты в сердцевину Мирозданий…

А я стою — вмещая боль Земли,

Такую боль, что в Слове не облечься,

Как будто смерти все в меня легли,

Не требуя от Истины отречься…

Но предо мною только два Пути,

Все Выборы до этого — истлели,

И я решаюсь по воде нести, —

Кристальный свет Предвечных, что мне пели.

В миг моего зачатия, в момент моего явления, было послано много знамений всем тем, с кем была проложена Высшими Силами и моей Сутью - связь. Я вошла в поле планеты яркой вспышкой, настолько яркой, что многие обитатели Земли думали, что по небу промчалась - комета. Полыхая бело-голубым ореолом я блистая тонула во множестве глаз, и оставив за собой яркий белый след в ночном небе - я исчезла в колыбели матери. Моё тело было ещё слишком маленьким, чтоб я могла удержаться в нём, но я была рядом и омывала его своим Звёздным Светом. Ювелирно тонкая работа, проявить в консонансе* структуры плотного мира, под узор кристаллического вечного. Я могла бы уплотниться, но это не дало бы мне полного единения со всеми слоями и мерностями, всеми альтернативными ветками этой планеты. Моя же задача пронизывала всё бытие Земли, и только рождение способно было полновесно связать меня со всеми её Центральными Ядрами*, необходимыми для реализации моей миссии.

В этот день стоял тридцатиградусный мороз, ни ветерочка. Мир замер в ожидании чуда. Моё появление на свет было очень долгим и изнуряющим. Оно принесло немало проблем, как моей маме, так и врачам. Нет, я не была нежеланным ребёнком, наоборот - родители очень ждали моего появления, просто никто не предполагал, что я решу прийти в мир раньше положенного срока и в добавок принести с собой сложную аномалию, из-за которой я, как выяснится, успею умереть и воскреснуть тринадцать раз, ещё до года своей земной жизни. Тринадцать… Роковое число, ибо это не только количество моих попыток войти в синхронию с тонкими телами и физическим, но и мой день рождения: 13-ое декабря 1990 года, родилась я ровно в полночь. Я часто использовала нулевой коридор, приходя в миры, он помогал сохранить данные о прошлом, не привязывая их ко времени в целом, но закрепляя во времени слоя.

Мама потеряла сознание сразу же после того, как я появилась на свет. Три дня я не открывала глаза, врачи уже думали, что с моим зрением что-то не так, но на четвёртый день я смотрела, смотрела на всё и всех. Этот мир был таким ярким, сияющим, сотканным из множества нитей. Я даже могла их касаться, и они звучали, это смешило меня и удивляло всех в родильном отделении. Я не понимала тогда, что множество из врачей были в ужасе, когда видели мои - полностью бело-голубые глаза. Они не ведали того, кто пред ними, полагая, что я родила слепой. Мама помнит эти мои глаза, и лишь она не верила предположениям врачей, о моей слепоте. На восьмой день мои глаза были такими же, как и у всех деток, выделялся лишь их нездешний ярко-голубой цвет.

Я не плакала, совсем не плакала, когда была маленькой. Первый раз я заплакала в два года, когда увидела сбитую кошку на дороге, тогда это поразило меня до глубины, и с тех пор я стала очень часто плакать, порой даже на пустом, казалось бы, месте: утыкалась куда-то в нечто видимое лишь мне, и начинала реветь. Мир был пронизан нитями, и большая часть звучала глубинной болью, которую я стала неосознанно вбирать, ещё не понимая, что с этим делать…

Но вернёмся к аномалиям, которые на моих необычных глазах не заканчиваются. Самая большая и внушительная из всех - это два сердца. Об этой аномалии я узнала в пятнадцать лет, и то только потому, что меня мучил вопрос, откуда у меня такой шрам на груди. Мама долго не хотела рассказывать, всё придумывала разные детские шалости в следствии которых я поранилась, но чем взрослее я становилась, тем более ясно и отчётливо представляла от чего он может быть. И в свой 15-ый день рождения я просила её рассказать, вместо всех подарков - мне нужна была правда. Она рассказала мне о том, как в возрасте восьми месяцев мне удалили одно из сердец. Что-то внутри обрушилось, это обрушение отчасти стало облегчением, но я застыла в проживании происходящего, втянула свой свет в глубины внутреннего создания. Нет, я не винила мать, ни в коем случае. То, что ей пришлось пережить, я понимала каково это… Но мне не хватало этого сердца, всегда не хватало чего-то весомого внутри, а теперь, я знала чего именно. Я была в лёгком шоке…

Глава 2

Бывает проходишь босой по Земле, и ставишь в тупик человека,

Ведь звёзды тебе заменяют скелет, а он говорит: — «ты — калека»…

Отвергла багаж я, пошла налегке, внутри лишь свобода и ветер,

А Лотос из Света в изящной руке, способны увидеть лишь дети.

Все — цену себе набивают в мирах, им ближе — зола в позолоте,

А я улыбаюсь, мой образ их страх, ведь ТАК в этот мир не приходят,

— И грозные взгляды бросают вослед, и камни летят в мою Душу,

Но зло их — во мне превращается в свет, сим все ожиданья их руша… 

Бывает приходишь в миры, как волна — Бесценной и чистой водою,

Мне видится, будто я стольким полна, что море из звёзд подо мною,

Мне больно бывает, как всем воплоти, но сердце не лжёт для наживы.

И пепел, мне перьями, стал на Пути, и я в мире смертных — свершилась.

Овоидом линзы был импульс — Сиять, а в жизни неведомой — Сеять,

И я научилась, сквозь боль — исцелять, но так и не стала Мессией…

Прибита к кресту обожжённых Начал, но кровь — не елейное масло,

Как сложно сквозь это — собою звучать, чтоб звёзды внутри не погасли.

Но вот Пустота — Совершенства полог, меня обнимает и прячет —

И меркла потребность в приюте из Слов, когда становилась я зрячей.

Бывает проходишь босой по Земле, неся — Пустоту лишь во взгляде,

Но Вечность — Огнём расцветает вослед, скрывая тебя в снегопаде…

Родители давно грозились мне психушкой, но я всё воспринимала, как шутку. В действительности же я не ожидала того, что недавно пережила. Я слишком наивна, сейчас я это понимаю так отчётливо. Мой холодный огонь, оказывается теплее, чем сердца многих в этом мире. С тех пор, как родители оттолкнули мою особенность, я чётко решила для себя, что ни когда им не откроюсь. Пусть живут своей жизнью, в конце концов им вручена такая же свобода выбора, как всему живому.

Поступая в универ, я наделялась, что смогу раскрыться, буду нести прекрасное в социум, только вот я представить не могла, что здесь заинтересованы отнюдь не уникальностью каждого, а всего лишь выживанием. Мне с каждым днём становилось всё тяжелее просыпаться и идти на пары. К тому же стали пробуждаться мои спосбности и я уже не могла игнорировать свою истинную сущность. Моё поведение резко изменилось, я стала меньше говорить, но зато если вынуждали не гнушалась резкости и грубости. Поначалу Раэль думал, что я подсела на наркотики, мне даже пришлось провериться, чтоб он убедился, что я чиста. Мама всё подливала масла в огонь, говоря о всевозможных психических отклонениях, мол это наследственное, ибо в её роду у многих были проблемы с этим. Я уже перестала реагировать на все эти доводы, мне стало просто фиолетово на их мнения. Я знала себя, мне этого было достаточно, чтоб не растрачивать свою личную силу попусту…

День сегодня не задался, настроение с утра было испорчено, в универе достали, потеряла любимый кулон, так ещё и опоздала на сеанс.

Сирша ждала меня в кабинете. Я зашла, скинула сумку на кресло, и плюхнулась рядом. Было очень прохладно, видимо работал кондиционер.

Мне было трудно раскрываться пред кем-то чужим, а рыжеволосые всегда вызывали во мне недоверие. Но Сирша была другой, её поле не читалось привычным образом, и это манило. Моё любопытство всегда оборачивалось невероятными приключениями, при этом ни когда бы не подумала, как всё складывается, как оно так умело сплетено, что один маленький шаг ввергает в пучину невероятных осознаний и проживаний. Родители часто вторгались в моё личное пространство своей волей, постоянно внушая, что и как делать не стоит, и почему. Уж больно они зависели от мнения других, а на своё всегда забивали, находя этому кучу оправданий. Для меня же было просто естественным забивать на чужое. В себе я уже не сомневалась ни капельки, и с каждым днём я всё больше понимала, что вообще творится в этом мире.

Сирша не решалась начать разговор, смотрела на меня, потом куда-то вниз, за тем в окно. Всё выжидала удобный момент и вот наконец-то заговорила.

— Что ты видишь, когда закрываешь глаза?

Меня удивил этот вопрос и в особенности её тон. На мгновение я прикрыла глаза, расслабилась и села по удобнее. Сознание стало расплываться и я провалилась, что-то заволокло меня, предо мной раскрылся проход и я шагнула в поток света.

Сирша не знала, что глаза Айры вспыхнули голубым пламенем. Пред ней уже не было прежнего существа. 

— Самое первое, что я вижу, я бы назвала Океаном Возможностей*. Именно так звучит то, что раскрывается и обнажается передо мной каждый раз, как только на долю мгновения стоит сомкнуть веки. Этот Океан, блестит от яркого света, как густая живая ртуть, глубокая, манящая, но в то же время отталкивающая от своей мудрости, как бы предостерегая от чего-то непоправимого: — от огромной Силы, спрятанной в решении познать, и невообразимой цены, за последствия данного выбора. В Океане сокрыта невероятная Мощь, вкус которой мне не ведом. Я осознаю, что стою на поверхности колышущейся массы, но сама будто вовсе не имею веса. Весь простор, который я могу охватить взглядом своего естества, всей своей событийностью в контуре лишь одного намерения, состоит из этого Океана и открытого пространства со множеством сияющих звёзд, которые отражаются в воде, как в зеркале. Яркий свет беспредельного горизонта вечности, тонкого, еле различимого, который и отделяет Океан от Мироздания, исходит неведомо откуда, и длится повсюду. Я хочу замереть, остановится и смотреть, улавливая каждый импульс, каждое мерцание волн жизни и Жизни. Но что-то странное заставляет меня идти, даже нет, не заставляет — Призывает, накрывает мощной магнетической волной, которой нет сил и желания сопротивляться…

Глава 3

Я Архангел — седой зари

— Прилетевшая вспышкой — кометы,

Я на разных концах Земли

Вижу в разное время рассветы…

Ты приходишь ко мне домой,

Словно в Храм белоснежно-невинный,

И встаёшь за моею спиной

Что бы стали мы снова Едины…

Километры чужих дорог

Как мосты, что уходят в закаты.

Ты мне даришь бесценный Цветок

Что вростает Огнём в Анахату…

Если просто закрыть глаза,

То спиной мы врастаем друг в друга,

Чтобы вместе держать Небеса

Чтобы мир в одночасье не рухнул…

Я стою за твоей Пустотой,

Ты же — Там, в полноте проявленья,

Обернись и я стану — Звездой

И раскроются Крылья — знаменьем.

Снова целое рухнет на дно,

Снова тени коснуться Предтечи,

Я смотрю, как горит полотно —

На котором свершается Вечность.

На улице шёл дождь, но было всё равно слишком душно, жар сгущался, испаряясь от перегретого асфальта и измученных человеческих тел. А мне так хотелось чего-то волшебного. Хотелось жить на полную, но оставалось лишь бороться за право быть собой, в рамках этого непонятного мира, который в отчаянье призвал меня, как единственную способную снять с него оковы, в которые он по глупости позволил себя заковать.

Я шла по краю неровной дороги, и смотрела на прохожих, на проезжающие машины, на детей и их родителей. У них был свой сюжет, они были вовлечены в систему, отшлифовывающую всех до стандарта пригодного к целому механизму самопоглощения. Я ощущала себя иной, маленьким замкнутым Мирозданьем со своими ценностями и качествами, которые не предавала в течение всех своих воплощений. Эти качества стали моими эталонами, благодаря которым я ещё жива и не раздавлена коллективным заблуждением данного пространственновременного континуума. Сейчас мне кажется, что на мне огромная, непосильная ноша, что я не выстою одна со всем этим. Мир видит мои слабости, являет их мне, и я спотыкаюсь, так же как вот просто о камушек под ногами. Но я продолжаю идти и исследовать…

Всё излучает усталость, ветер вырывает листочки, разбрасывает брызги, всё летит, смешивается, создаётся впечатление, что сам мир пытается стереть с себя нечто невыносимое. Запахло озоном, прямо надо мной мелькнула молния, будто кто-то свыше отснял мои размышления, и мне стало намного легче. Я вдохнула полной грудью, выдохнула и пошла вперёд, не концентрируясь более на мыслях.

Серость этого дня рассеялась, когда я неожиданно заметила впереди Вею. Вея была удивительной, умела многое интуитивно, мы с ней часто общались без слоя смертной оболочки, путешествовали по иным мирам и вселенным. Я с ней познакомилась в одном из измерений, когда искала Печать Распада. Вея тогда, помогла мне с поисками, а я помогла ей — так мы и подружились. Она не всегда знает, не всё видит, иногда в ней берёт верх коллективное, но мы с ней, как родные сёстры.

— О, ты как тут оказалась? — спросила я её, ускорив шаг, чтоб быстрее перейти дорогу.

Вея была красивой, чёткие черты лица, очень стройная, но с плавными переходами — фигура, которая придавала ей загадочности. Она всегда одевалась со вкусом, подчёркивая свою красоту. Короткие, светлые волосы, огромные серые глаза и красивые тонкие губы делали её немного высокомерной, чем-то напоминающей эльфийку. Она являла собой хрупкость и одновременно невероятную силу. Её светлая гладкая кожа создавала впечатление, что она вылита из фарфора, а в этом необычном одеянии, она выглядела как иномирянка, удостоившая этот мир своим визитом.

— Привет, сестрёнка, — обнимая меня, пролепетала Вея, — я в магазин ходила, вот перебралась жить поближе. Так, что мы теперь будем часто видеться. У меня много изменений в жизни, я хотела сначала осесть тут, обжиться, кое-какие проблемы решить и уже потом тебе позвонить.

Я прикрыла глаза, сфокусировалась, открыла и слегка отпрянула. Давно я не видела таких изменений, моё зрения меня ни когда не подводило, но сейчас я была в растерянности.

— Ого, вот это даааа, — я обошла вокруг неё, чтоб более подробно разглядеть, — все твои структуры перестроены, будто во все тонки тела вплели нечто невероятное. Во что ты в этот раз влезла?

Я была очень удивлена, ибо ещё не встречала таких кардинальных перестроек даже при трансформации. В неё встроили что-то неземное и мощное, настолько мощное, что я пока не разобралась, а что же именно. Запечатано несколькими слоями, и связано Печатями вероятностной защиты. Очень интересно…

Вея улыбалась. В её глазах читалась безмятежная глубинная печаль, неразгаданная сущность и море любопытства к неизведанному внутри себя.

Глава 4

Бездонных взглядов не терпят люди,

Теряют след и снуют в потёмках…

Когда Мудреешь — других не судишь

Не унижаешь в глазах — ребёнка…

Когда тускнеет и гаснет зренье,

Свет предстаёт полнотою Духа,

И оживают внутри — виденья

— И Время рушит границы круга…

Оплот познанья горчит всё больше,

Бесплотных Нитей узоры — тают,

Слова редки, ибо нет в них фальши

В безмолвье счастье моё летает.

Дрожат дождинки на мокрой ветке

Реанимируя Духов леса…

А ваши Храмы — пусты и ветхи

И ничего не имеет веса…

Я приняла решение погрузиться в слепок памяти Веи. Что-то мне не нравится идея с блокированием. Скорее всего эта информация просто предназначена не ей, но необходимо было проверить всё.

Вопросы сыпались немереным количеством, самопорождаясь друг из друга. Голоэкран* был усыпан мелкими линиями, пересекающимися там, где всплывали примерно подобные случаи, связанные с касанием Раски. Но всё же была весомая разница: — Никто из ранее пострадавших не был под защитой Стирателя*.

Домой мне идти совсем не хотелось, просто не тянуло туда. Я решила заскочить в сквер напротив дома, там была недавно отстроена детская площадка, где наконец-то появились добротные качели. Ритм меня успокаивал, вводил в транс, и так мне было проще думать и видеть.

Видения плясали, как искры, взбиваемые великой бездной возможностей. Я долго блуждала среди множества вариантов, так и не находя единственного верного. В итоге я отпустила ситуацию, посмотрю на всё по ходу событийности, ибо сейчас мне явно не хватает некоторых очень важных знаний. К тому же, мне необходимо было встряхнутся, потому я решила уже дома погрузится в слепок ещё более глубже.

Мама встретила меня, с недовольным лицом, но, ни чего не сказала. Я прошла в ванную и скинула с себя одежду. Тёплая бархатная субстанция, ароматная пенка — это так расслабляло и смывало кучу всего наносного, человеческого и липкого. Обожаю воду — умиротворяет и восстанавливает привычный мне баланс. После ванны я сварила себе настоящего шоколада с корицей и миндальным сиропом, села на подоконник и погрузилась в блаженство. Как хорошо, что сегодня ни кто не стал поднимать шумиху, все спали — так бы всегда.

Терять времени я не стала, мне нужна была детализация погружения, я развернула голограф*, нашла нужную скан запись, и стала всматриваться. Всё шло гладко, ни чего странного не было. И вот на десятом просмотре, как раз перед тем, как выйти из проживания я увидела промелькнувший эпизод: — Огромный корабль и волну света. Что это могло означать? Внутри всё молчало. Где-то я уже видела такой корабль, но где? 

Засим делом, я вдруг отчётливо ощутила приближающийся сигнал. Спустя мгновение в голове вспыхнул белый свет и забил колокол вневременного зова. Я уже знала, что это не просто вызов по ту сторону бытия. Это Призыв на арену, при этом было ощущение, что в этом призыве будут недостающие знания, которые помогут мне понять сложившуюся ситуацию.

Миры Арены я выбрала приоритетом для прокачки своей Тёмной грани. Мне всегда было приятно кормить «чёрного волка» именно в таковых местах, потому, на такие вызовы я отвечала не колеблясь в принятом ранее решении.

Я тут же легла поудобнее на кровать, и стала раскручивать три энерго кольца, которые являлись каркасом для мощного Щита. Выставив правую руку пред собой, я проявила хитрый узор многоуровневой Печати* и закрепила её в энрегокольцах. Как только кольца набрали равновесную силу вращения, я выскользнула из тела, расправила крылья и помчалась по серебристому луч, ведущему в необходимый мир. Достигнув Портала, я приняла контуры кристаллической, призрачно-звёздной формы. Моя нога коснулась колкого холодного пола. Само помещение напоминало застывшее расколотое яйцо, отшлифованное изнутри боями многих Воинов, отчаянно пытавшихся отстоять своё право на победу. Скелетов тут тоже было полно. — Мдааа, не всем благоволила сила и разум…

Запах врага я учуяла не сразу. Резко обернувшись я увидела его в центре круга посреди арены. Я уже встречалась с Гривнами. Слишком они агрессивны, настолько, что мало просчитывают ходы, просто идут напролом, как собака получившая команду — фас. У Гривнов нет полноценного сознания и определённой формы, они всегда перетекают из одной в другую, как нестабильная голограмма проявленности. Каждая убитая им жертва, становится одной из возможных к трансформации форм. Гривн распластался выставив свои огромные клыки, которые меняли длину и остроту. Сам он был то прозрачного, то серого цвета, иногда местами вовсе исчезая, или сверкая чёрной чешуёй. Упругое тело оканчивалось мощным раздваивающимся хвостом, меняющимся в размерах. Гибко извиваясь, он скользнул мне на встречу. Я уже заготовила парочку Щитов, бросая их в пространство. Обернувшись вокруг себя я начертила пару символов и Гривн отлетел от меня, как отбитый мощным незримым кулаком, но его пружинистое тело тут же сгруппировалось, оттолкнулось от стены и полетело в меня. Быстро ускорив себя я метнулась в право и ударила кристаллическими иглами прямо в грудь врага. Гривн завыл, потерял равновесие и полетел кубарем по скользкому полу, оставляя за собой яркий чёрный след. Я не стала терять времени, сконцентрировалась и стала напевать заклинание.

Глава 5

Истина Слова сильнее, когда звучит

В прах обращая всё искажённое ложью,

А потому ты почаще и чище — молчи,

Если Слова не сияют, как звёзды, под кожей.

Линнар засёк неопознанное существо. Он ожидал, что в ловушку к нему придёт мелкая сошка, которую можно будет потрепать и при этом выведать новые координаты лакомых мест, где всегда можно чем-то поживится. Линнару нравилось играть с разными расами, запугивая их души и раскрывая их звериную суть. Но он, ни как не ожидал, что жертва победив Гривна, исчезнет с поля зрения, и даже магически отследить её всплески было невозможно. Линнар взъерошился и наполнился невероятным азартом.

— На этот ррррраз жертва, возможно, будет рррравна мне по силе, — промурлыкал он раскалённому воздуху, — Будет беззззумно весёлый бой.

Он был Гордым, но чересчур самоуверенным представителем шаагалов, семейства разумных кошачьих, имеющих серебристую шерсть с золотистым, а иногда зеленоватым отливом и чёрными причудливыми рисунками. Каждый рисунок даровал шаагалу определённую способность. Линнар был мастером иллюзий. Он обожал играть с сознанием избранных жертв, этот дар наделил его ещё одной очень необычной особенностью, он мог понимать любое существо, его психосоматику, архетип, генезис, речь. Но освоить данную особенность он не удосужился, потому выявлять слабые места не мог…

Шаагалов оставалось мало, когда-то они столкнулись семействами, и в итоге было пролито много крови. Кланы поредели, род каждого стал заново приспосабливаться к жизни, дары и магия в их крови стала угасать и разворачивалась гадкой искажённостью внутри их Искр. Вскоре на их планету высадились Бароу, раса Разумных ящероподобных, имеющая огромное технологическое и эволюционное превосходство. Начался геноцид, лишь пять кораблей уцелело, каждый из них отправился на поиски нового дома. Эти корабли были названы Kiraami Ooru, что примерно равно в переводе Ковчегам Начал. Судьба двух кораблей до сих пор не известна. Остальные нашли себе миры, в которых смогли обосноваться, но качество жизни в них было в разы хуже их родного Шаршаама.

Линнар двинулся к месту последнего пребывания врага. Ему ни чего не оставалось, как положиться на собственный нюх и чуткость. Он мчался по огромным развалинам, взметая пыль, но делал он это бесшумно, как будто тень скользила по разгромленному некогда, в долгой и неравной по силам войне, Тезариусу. Эта планета, потому и стала измерением арены, на ней не было ни одной мирной цивилизации за 10 000 циклов*. По определению Галактического Совета, такие планеты становились мирами Пересечений, и трансформировались под площадки сражений, не засеиваясь более ни каким видом разумных существ.

Линнар замер, стелясь по бугристой поверхности, всё его упругое четырнадцати метровое в длину тело, сигнализировало о приближении врага.

— Этого не можжжет быть, — пригибаясь к земле, прошипел шаагал, — я никогда не ощщщущщщал такой сссилллы. Неужжжжели это какой-то неведомый артеффффакт, которым обладает жжжжертва?

Линнар был в растерянности. Данный факт будто ударил его. И это сведение ещё больше подогрело и без того горячую синюю кровь. Усы Линнара подрагивали, глаза бегло изучали окружающую местность. Неожиданно прямо перед ним проявилась беловолосая девушка с пронзительными, сияющими голубым пламенем, глазами.

— Здравствуй! — обратилась незнакомка, её поле было очень мягким, добрым, но в тот же момент — невероятным, не читаемым, скованным Печатью таинства. Ни одна иллюзия на неё не действовала. И просчитать её ход было не возможно. Линнар тщательно замаскировал свою растерянность, но сам внутри был поражён тому, что впервые отказал его дар. Дар, которым наделила его судьба по рождению.

Он перешёл на телепатический канал и приветливо улыбнулся. Всем своим естеством выказывая собственное превосходство над добычей.

— «Ты, дитя не дррруг мне. Тебе даррррована великая честь срррразиться с чистокрррровным из семейства шаагалов. Мои почтения, да будет бой наш слааааавным и дооооолгим.»

— «Что ж, как угодно Великий шаагал. Но победа моя не увенчается твоей смертью, ежели ты не нарушишь правил. Если моя Сила превзойдёт твою, Ты станешь служить мне до скончания дней своих, или до тех пор, пока я лично не дарую тебе Свободу.»

— «Прррринимаю твои пррравила!»

Я встала на одно колено и склонила голову, тут же меня окутали мелкие нити, которые свили вокруг моего тела кокон. Через мгновения кокон испарился, как лёд на раскалённой сковороде и сложная Печать устремилась прямо на Линнара. Наши силы были не равны изначально, но шаагал решил, что может со мной поиграть. Я не стала дожидаться нападения Линнара. Метнулась тенью и нанесла ему несколько мелких ран энергетическим хлыстом. Правда и он не отставал. Мощные зубы впились мне в полечо, хотя оставили лишь синяки. Моё тело было защищено Печатью Кайерты, прокусить кожу было не возможно. Но от последовавшего удара я отлетела метров на 5, ловко приземлившись, я сформировала кристаллический килинок и бросила в Линнара, но он заметил его раньше, чем было необходимо и моя атака провлаилась. Линнар налетел сверху, даже не дав мне оправится, я быстро увернулась и полоснула его по боку. Шаагала это ввело в ярость, и он с силой ударил меня хвостом. Левый глаз залило ярким пятном света. Мы были слитым клубком, который будто подбрасывала невидимая рука. Около часа мы, ни на минуту не останавливаясь, наносили друг другу раны. Мои Щиты вспыхивали и рушились, я выбрасывала сложносплетённые заклинания, но шаагал от многих умело уворачивался. Я уже почти распрощалась с победой, но тут Линнар просто свалился. Парализующий яд, которым было пропитано алмазное пёрышко, наконец-то подействовал. Я встала, отряхнулась, слегка пошатываясь от ран, которые медленно исцелялись, и направилась к лежащей туше, шерсть его переливалась сияя в лучах Заалира, красивой оранжевой звезды.

Глава 6

Всё имеет значение в контуре малых лет

Ибо каждое знание, новая точка отсчёта,

Если верен Себе, значит видишь свой Истинный Свет,

Значит Крылья твои Никогда не утратят Полёта…

Раны болели, регенерация была замедлена, потому что большая сила уходила на Vitaal. Я остановилась и решила сделать передышку. Сбросила Щит, материализовала модуль малогабаритного помещения, в котором было всё необходимое для того чтобы спокойно переждать минуть 20 на Тезариусе. В этом измерении было опасно останавливаться, но мне было необходимо залечить все раны. Как только Металлический купол накрыл меня, из ран стал бить свет.

— Сразу двоих уложила, за одно погружение. Интересно однако, зачем этому шаагалу понадобилось сражаться. Может из-за этих артефактов, на которые он тоже имел зуб. Если так, то мне необходимо быстрее добраться до клинка, вдруг шаагал был не один…

До обнаруженной мной находки оставалось примерно километров 30. При этом время здесь двигалось секторально, и не исключено что по времени это около трёх, а то и четырёх земных суток. Просчитать это было трудно из-за неясности секторальных сдвигов, которые постоянно менялись местами. К тому же данное измерение непредсказуемо "эволюционировало" и появления какой-нибудь аномалии — это вполне себе нормальное здесь явление. Галактический Совет подумывал закрыть эту планету на карантин, но решил не торопиться с этим, пока не получит достаточное количество жалоб на этот мир. Привал закончился раньше, чем планировалось, раны оказались не такими глубокими, как я думала.

На моём пути развернулись во всей красе огромные Храмы, подобные горам. Искусно обработанные колоны, венчали арочные проёмы, все стены были исписаны неизвестного рода иероглифами. Когда-то на вершине каждого такого Храма сияли многогранные сине-золотые кристаллы, а сами они были наполнены жизненной силой. Но теперь от них остались лишь молчаливые чёрные скелеты, источающие отпечатки боли и угасания. Хранители этих храмов стояли у подножья в виде окаменевших фигур в Чёрных Мантиях. Никто никогда бы не уловил тонкого пульса, некогда могучих сердец. Я не могла пройти мимо, они заслужили Свободы.

— Сияйте в Вечности, Души Великие! Перерождайтесь вновь и Помните Себя! Allaam imo seva to seva! Viar resar, immota reverias! Allaveratis! — Пальцы выводили вереницу символов, блестящих слегка зримым белёсым светом.

Я прикоснулась ко лбу одного из Хранителей ладонью, и прах камня вспыхнул ослепительным блеском. Маленькая белая сфера устремилась в Небеса и исчезла, то же самое, я проделала со всеми остальными. От каждого я ощутила импульс благодарности и уважения.

Дальнейший путь был проложен через сплошные руины, пыль разносимую порывами ветра, и редкую скудную растительность больше напоминающую колючки и высохшие монументы деревьев. Храмов больше не попадалось.

Темнота стала надвигаться внезапно и быстро поглощала обрывки дня. Ночью я передвигаться не рискнула. В данном измерении с наступление сумерек появлялись существа называемые Enoa. Им не важно кто ты и что из себя представляешь, они не живут тут, но приходят сюда как на кормёжку. Поэтому я решила переждать в стазистной капсуле, замаскированной под осколок боевой техники, которой тут было чуть больше чем руин. В основном ценности обломки уже не представляли. Вообще меня бы эти ночные твари не тронули. Я решила приберечь свои силы и не тратить их на бессмысленные сражения, у меня сейчас была иная задача и мне не хотелось привлекать лишнего внимания. Одного шаагала я смогла победить, но если бы их было двое, то скорее всего мне бы пришлось покинуть Тезариус.

День наступил так же внезапно, был жарким, но моё тело успешно отрегулировало стандартные и предпочитаемые параметры. Просканировав местность, я обнаружила, что клинок находится очень близко. По земным меркам это всего лишь вторые сутки, меня это очень порадовало. Значит, за ночь я пересекала пару внутренних временных секторов. Находится вне тела максимально я могла около трёх с половиной суток.

Через полтора часа я добралась до дыры в земле, она была совершенно ровная, диаметром метров 40. Спустится в неё, было делом одного прыжка. Пропитав своё тело внутренним светом, я погружалась во тьму, освещая блестящие, будто оплавленные края искусственного углубления. Летела я минут 10. Наконец-то я приземлилась на такую же гладкую и скользкую поверхность. Предо мной был прозрачный алтарь, на котором красовался артефакт. Развернув наноконтейнер я упаковала его парочкой немудрёных заклинаний. Прикоснувшись к алтарю, я ощутила тепло. От алтаря исходило накопительное излучение, — возможно в нём есть какая-то информация. Решила не лишним будет захватить и его. Я могла, конечно, считать алтарь и тут, но на это ушло бы энное количество времени, а необходимо ещё доставить находку Эйса, Хранителю, который поможет определить, что это, сколько этому лет и какова его ценность. Алтарь рассыпался на мелкие части, видимо его нельзя было перемещать, с этим я просчиталась. Присев на корточки я прощупала ладонью не осталось ли в осколках информации, но увы — всё было уничтожено. Я встала и раскрыла Портал перехода, ещё раз оглядела пространство и скользнула на просторы Вселенского Океана*.

Глава 7

Камертон Сопричастности, тяжкое бремя Великих

Но Судьбы Вероятности Вьются, и множится Нить,

Что мне Выбрать, что Проявить, — Я распята на пике,

Где всё Сущее шепчет мне в Душу: — Сияй и Люби!

Под переливы мелодии сфер творения и свободы, сияние лучей сплеталось в тонкую фигуру. Пламя Истины и Свет Архетипа горел в каждом пёрышке моих Вечных крыльев. Волосы, подобно сжиженному свету абсолюта, тонкими нитями сопричастности опадали на плечи и мерцали серебристо-индиговой звёздной россыпью. Глаза Сути сияли яркостью всех звёздных сердец, так же ярко, как Кристалл, синхронно пульсирующий внутри моей Звёздной формы. Голову же венчала Диадема Бытия, в центре которой звучал прозрачно-голубой кристалл Равновесия. Белопламенное платье, сотканное из Слёз Блаженства, иногда источало ясный голубой свет по краям собственного контура.

— Что же ты стоишь, Великая Вечная? — раздался голос Мироздания. Голос, который проистекал по венам, который грел своей необъятностью. Несравнимой, несравненной, чистой, переполняющей — Атмой.

Я смотрела на космический полог, более глубокий, нежели моя Суть, более тёмный и плотный, чем Свет Мирозданья. Музыка моей Кристаллической Сердцевины, проливалась наружу, становилась более ощутимой и слышимой. И я начала свой танец…

Каждый шаг высвечивал галактики, смешивал звёздные скопления, разрушал и созидал. Крылья оберегали Разум Вечного, и Разрушали искажённость яви, бережно передавая её эталоны в лоно Бесконечности. Тленность не уклонялась от моего естества: — изменять и преображать. Она принимала мои Дары, как странник иссушённый жаждой познания, испивал воды из колодца Мудрости Постижения. Я дышала пульсом Магии всего Сущего! Я воспевала своё шествие по острым граням Кристалла Пустоты. Каждым вдохом, обращая Мечты в Искры прявленного. Каждым выдохом, обращая их Суть в Вечность Совершенного Движения. Я отдавалась ритму, проникающему сквозь меня, омывающего мои частицы — Вечностью. Чувствительность зашкаливала, распаляя во мне Огненную структуру. Я была вовлечена в Сотворящие узы, которые придавали мне Сил, для свершения моего Предназначения.

Танец завершился яркой вспышкой, переместившей меня в Кристаллический Храм. Я часто так танцую, особенно после миров арены. Это синхронизирует меня с Камертоном Абсолютного Равновесия. Постояв немного у Сферы Вечного Сердца Земли, я открыла Портал и отправилась к Хранителю.

Эйса на месте не было. Новое Хранилище было для него желанным Даром Высших Сфер, и он уже успел заполнить его различного рода Артефактами.

— Надо будет обязательно с ним договориться о личной ячейке, чтоб не ждать его каждый раз.

Эйса я спасла от ужасной участи много тысяч лет назад. С тех пор мы с ним связаны звёздной кровью. Однажды я попала во Вселенную Амури. Исследуя её, я наткнулась на удивительную планету, которая была полностью из чёрных кристаллов. Я, было подумала, что наткнулась на редчайшую форму планеты, но не тут-то было. Оказалось, что это была высокотехнологическая ловушка для Хинтаров. Хинтарами называли теневых Высших Хранители реликвий и артефактов. Поймать их крайне трудно, но вполне возможно. Я потратила несколько лет, чтоб распутать механизм ловушки планетарного вида. Имитация была потрясающей. Приобрела навык не только распутывать, но и создавать такие. Заодно и с Хранителем пообщалась. Эйса всегда был со мной откровенен и безмерно благодарен за освобождение. Он поклялся служить мне и помогать, с его помощью я стала известной во многих уголках Мироздания. Были моменты, когда мы с ним очень сильно дискутировали, но в итоге, всё решалось миром. Он прекрасно знал мою буйную натуру и относился ко мне снисходительно.

Серая тень сгустилась так неожиданно, что я не сразу заметила присутствие.

— Tennetu araorum! — прошептал-прошелестел голос Хранителя. Я очень рад твоему явлению Великая Вечная. Вижу ты не с пустыми руками. Буду рад провести полный raring* данной находки и вынести исторический rizis*.

— Veverun qvivi! У меня к тебе будет ещё маленькая просьба. Я, конечно, понимаю, что войти могу сюда всегда беспрепятственно, но вот тебя тут я застаю очень редко. Ты оставь мне личную свободную ячейку.

— Будет сделано Великая. Он поклонился, затем рассеялся, через мгновение тут же появился, держа в руках маленький кристалл, выточенный специальным образом, абсолютно чёрный, матовый, с янтарным сердцебиением.

— Прими ключ. Ты сможешь занять любое количество ячеек. Прости, что ранее не подумал об этом.

— Благодарю. И перестань постоянно обращаться ко мне по моему должностному рангу. Я всё же неловко себя чувствую, уже второй цикл знакомы, а ты всё никак не привыкнешь.

Эйса немного смутился, ему было привычно обращаться по рангу, дружба для него была чем-то непонятным. Хранители были очень замкнутыми существами. Их мышление настолько разнилось со всеми остальными, что никто из них не пытался с кем-то по-настоящему обрести дружескую связь.

— Хорошо Анаэль. Я выполняю сейчас очень важное задание. Мне необходимо восстановить один редчайший артефакт. Он многомерен и расщеплён. Я уже перебрал множество вариантов, но стабильности так и не достиг. Артефакт очень древний, мне не принадлежит, кто его владелец — сказать не могу. Мне необходимо твоё мнение, я знаю, что артефакты — это твоя излюбленная стезя.

Глава 8

И когда Человек обернётся к Себе

То увидит Свет, что попирал —

Ибо Тьме он подобен был, но Истинный.

Вся Инверсия Видящих —

Хождение по углям самости

Нет иного по правую сторону,

Нет иного по левую…

Есть лишь живой пульсирующий поток

В глубинах которого,

Мелодичный Зов манящий,

— Как песнь Вселенной,

И зеркальный взгляд — отражающий:

Где Каменное — оживает,

Чтоб окаменеть в сердце

Камертоном всего сущего,

И не закрыть глаза, и взгляда не отвести,

Лишь нетленное сжато в руке,

Но хрупкое и нежное, как — Лотос,

— Где бы ни было сокрыто,

Останется Чистым.

И гонимые слепыми

Не впитают их отчуждения

Ибо — Видящие. 

Я взяла телефон и обнаружила пять пропущенных звонков и три смс-ки. Глянув на время, я подпрыгнула от изумления.

— О, чёрт!!!Чёрт! Чёрт! Как же я могла стоко…!!! Хотяяяя, не удивительно…

Я вскочила и стала быстро одеваться, сгребая всю попадавшуюся мелочь. На то чтоб попить чай, времени уже не оставалось. Перед выходом в дверь, я набрала номер Веи.

— Вея, не паникуй, я мчусь к тебе. Всеми силами генерирую ускорение, жди скоро буду. В трубке слышалось натужное сопение. Вея уже 40 минут сидела в парке, дожидаясь меня, и тщетно пытаясь мне дозвониться.

— Такое ощущение, что это ускорение равное бегу черепахи. Я тебя жду, без тебя я не пройду. Так, что давай быстрее там… В трубке раздались гудки.

Родителей дома не было. На холодильнике висела записка, которая сообщала о том, что они уехали на неделю в деревню. Это меня обрадовало, хоть немного отдохну от их криков и придирок. Я выскочила из дома и помчалась. Благо доехала я быстро, пробок не было. Видимо мироздание понимало всю сложность и важность события, которое сейчас разворачивалось невероятным узором на полотне этого бытия Земли.

Шутки в сторону. Я влетела в поворот, и наткнулась на множество энергостен, — Люди… Меня слегка перекосило, как будто я разом сожрала целый лимон. Хорошо, что Щит включился автоматически. Я остановилась, отдышалась, нашла вдали Вею, и направилась к лавочке. На этот раз она оделась во всё чёрное, блестящие виры*, юбка собранная будто из больших полупрозрачных перьев, причудливый лонген* с капюшоном, даже джады* чёрные. Но всё это было настолько гармоничным, подходя ближе моё внимание привлёк яркий изумрудный браслет. Красивая, несмотря на явные признаки ухудшения состояние.

— Ты чего такая бледная, тебе совсем плохо?

Вея выглядела ужасно истощённой, будто то, что с ней сотворили, вытягивало её жизненные силы. Я прикоснулась к ней, чтоб снять напряжение и напитать энергией. В этот момент раздался треск, и меня ударило молнией. Я схватилась за голову и упала на колени. Гул в голове резал болью по-живому.

— Айра, что с тобой? Айра, посмотри на меня! — Вея трясла меня, пытаясь привести в осознанность. Гул потихонечку утихал, и я наконец-то услышала её слова.

— Я уже прихожу в норму, тише не кричит так. Ты видела это?

— Что? — озадаченно спросила Вея. Выглядела она значительно лучше. Надо же, как быстро подействовало, или это казусы моего восприятия после удара. Разобрать было трудновато, в глазах всё мельтешило и расплывалось. 

— В меня только что ударило, нечто напоминающее молнию. Я понятия не имею откуда. Но как только я прикоснулась к тебе, меня что-то пронзило. Что-то иное. Я даже сейчас ощущаю в себе инородный энергетический слой. Слой, который я ещё не разворачивала и не изучала детализировано.

— Я ни чего не заметила. Ты просто схватилась за голову и упала. Моё виденье не так сильно развито, я могла и не заметить столь короткое проявление магии.

Меня ещё не отпустило, мысли хаотично бегали в голове и анализировать я пока не могла, хотелось пить.

— Ладно, разберёмся чуть позже. Пошли, у нас сейчас на первом месте твоё здоровье.

Мы взялись за руки, легли под дуб, и скользнули лёгким дуновением в Альсавур. Мрачное небо, чёрные птицы — реаль не была прекрасна внешне, но ценилась целителями. Их тут было полно. Далеко идти не пришлось, уже в паре метров от нас виднелась шаманская лачуга с фиолетовым глазом. Видящие тонкое… Вею била дрожь.

— Чего ты так боишься?

— Это не я, это что-то во мне. Не могу определить, но будто некое потаённое вылезает наружу и я не могу этому сопротивляться, какой-то глубинный страх.

Глава 9

Ты из звёздных лучей создаёшь все земные красоты

Принимая от мира блаженно — заслуженный дар,

Ты поёшь по ночам — заполняя вселенские соты

И бушует в Душе твоей — Звёздно-живая вода…

Пред тобой, всё живое склоняется в чутком поклоне,

Ты как будто слепа, но при этом — ты зорче других…

Пульс Вселенной ты держишь в сердечном, волшебном кулоне,

Иногда распадаясь на вечности девственный — миг…

Излучая потоки — в туманном, ты мыслишь о ясном,

Ты почти что не дышишь, сгущая сердец консонанс,

И лучи омывают тебя, как лампадное — масло

Чтоб огонь твоей милости, в этой Вселенной — не гас.

Мне очень сильно хотелось есть, но в средствах на данный момент я была ограничена. Время тянулось, как будто приостанавливая какое-то важное событие, готовя меня к чему-то новому в этом мире. Я всё же решила напоследок заскочить на философию. Как-то нравится мне Кенель Ктор, хотелось с ним попрощаться. К слову сказать, не все преподы в универе — паршивые изнутри существа, встречаются иногда нелюди, жаль, что спящие…

В коридоре первого корпуса было тихо, пара уже шла. Я пробралась мимо охранника и стала искать 332 аудиторию. Оказалось, что она была почти в самом конце лабиринта, кабинеты на третьем этаже располагались чёрт пойми по какому принципу. Я тихо постучала в дверь.

— Здравствуйте, можно войти? — Извините, я подруге помогала...

По аудитории прокатилась волна смеха, как и всегда. Пора бы уже привыкнуть, но я всё, как и прежде ощущала кожей мелкие иголочки.

— Айра, я что похож на идиота!

Кенель Ктор был существом, сотканным из юмора, он никогда не умел на кого-то злиться по-настоящему, но имитировать злость любил и всегда смаковал это.

— Ну, что мне поделать, к тому же, я к вам последний раз.

Я смотрела ему прямо в глаза, давая понять, что мне в принципе терять нечего. Впустишь, так впустишь, нет, так нет. Пришла я вообще, чисто интуитивно ощущая, что необходимо быть мне тут сегодня.

— Ааа, проходи уже. — Проспала, небось, так и всю жизнь проспишь, знаю я тебя! Подруге она помогала… И что это значит, в последний раз?

— Ухожу я Кенель Ктор, есть весомые причины.

Он вздохнул, хотел что-то сказать, но при всей аудитории не решился. Махнул рукой и уткнулся в свои тетрадки, теребя одну из них.

По залу опять прогремели точечные вспышки смеха. Большая часть аудитории сидела в гаджетах, и вообще не обращала на меня ни какого внимания. Я прошла на самый верх.

— Ты решила, что галёрка это самое достойное место для тебя?

— Мне здесь оптимально комфортно. И вас слышно, и сзади ни кто в затылок не дышит.

Кенель покряхтел немного, оглядел всех и решительно прогремел своим басом.

— Так, погремушки свои попрятали и продолжаем. И так, я остановился на рассмотрении такого интересного феномена, как Человек. Человек — существо загадочное и по большей части своей природы — не определённое. Не в смысле пола и статуса в среде обитания. А в более широком формате восприятия. Если рассматривать человека, как носителя Вселенной, скажем как Божественный элемент, более тонкий и многогранный, чем принято считать. Все вы тут наделены своей уникальной судьбой. Кто-нибудь знает, что такое Судьба?

Зал молчал. Кто-то перешёптывался. Я решила высказаться и подняла руку.

— Да Айра, прошу, интересно услышать твоё мнение.

Вставать я не стала, не любила это.

— Судьба — это карта составленная нами до воплощения. Каждое существо детально прорабатывает сюжет своего пути в жизни. На карте есть значимые точки, можно представить их ярко-белыми, это те события которые мы выбрали обязательным элементом прохождения. Таких точек энное множество, их определяет сама душа (как часть или целое) и её ведущие Высшие, Кураторы Кармы и сам Творец (Или Выше, по степени Изначальности и пройденного Пути). Большая часть Душ выбирает только точки, а пути ведущие к ним оставляет на волю выбора в воплощении, чтоб было более интересно постигать бытие. Но есть Души которые сознательно ограничивают размер карты, и расписывают чёткие пути, хотя их тоже огромное множество. Такое существо по жизни будет ощущать некую высшую силу, которая как бы направляет его в определённые места или как голос совести, велит поступать определённым образом. Есть более редкий тип Душ, которые помимо обычных точек, имеют особые, более яркие и соединённые одним вариативным путём — это называется Рок. Линию Рока ни как нельзя прервать если ступил на неё, она априори доминирует над всем остальным. В целом-то не каждая Душа выбирает сразу именно Линию, многие пробуют Роковой Шаг, это две яркие точки, соединённые мостом, Линия же — это более пяти таких вот мостиков. Такие Души обычно имеют великую значимость в мире, в который приходят. Более же редкий вариант, это когда Рок сплетён с линией Жизни, таких называют Избранными, путь их тернист, сквозь боль — во имя и ради… А вот конкретнее — это уже индивидуально и сокровенно. Вот, что такое Судьба. Правы тут и те, кто утверждает что всё предопределено, и те кто говорит — что мы сами её творим.

Глава 10

Бег по осколкам воспоминаний

Снова ведёт к лабиринту утрат,

Падают звёзды в колодец познаний

Я открываю бесчисленность Врат.

Падаю, падаю — призмою в море я,

Множеством слёз неземного дождя,

Музыка сфер наполняет прибоем

— Тысячи Солнц в мою Душу ведя…

Постояв ещё немного у крыльца первого корпуса, я направилась к остановке. Не успела я сделать и десяти шагов, как раздался звонок телефона. Я уже проняла интуитивно, что простым разговором всё не закончится, ибо тот кто звонил, просто так ни когда не вторгался в мою жизнь.

— Слушаю Велушка! — я даже усмехнулась, не смогла удержаться. Вообще стало как-то по-особому радостно, будто рухнул целый, отживший себя, конструкт.

— О, как великодушно-то! Ты же не занята сейчас? — вопрос прозвучал так, будто вовсе неважно занята я или нет.

— Что на этот раз у тебя случилось? — Я знала, что от него не отвязаться. Не возьми я трубку, нашёл бы в реальности. С его то Даром…

— Без тебя никак не справится, совсем. Я перепробовал всё, что могу. В общем, это слишком долго рассказывать, лучше приезжай ко мне домой. Сама всё увидишь и поймёшь. В трубке послышались гудки.

Вел всегда так делал, и сколько раз я хотела послать его подальше со своими проблемами, в которые он по глупости своей же и неразумности влипал. Но сейчас отвлечься от того, что со мной происходит — это не плохая идея. К тому же я наконец-то нормально поем. Я не успела убрать телефон, идея перезвонить родилась вовремя.

— Слушай Вел, будь милахой, сваргань мне картошки с грибами, я жрать хочу так будто Чёрная Дыра внутри. — в трубке послышался хохот. — Будет тебе еда, ты только не задерживайся. От тебя в буквальном смысле зависит жизнь моей девушки.

— Ох, экспериментатор хренов! — Чуяло моё сердце, что-то неладное, всё внутри сжалось, как будто я кирпич проглотила.

Доехать быстро не вышло, пробки. Ну, оно то и понятно, если просканить все аварийные места, то чётко видны разломы. Это по сути кормушка для энергопаразитов. И что самое странное, почти все дороги расположены на таких разломах, будто кто специально это делает. Хммм… скорее так оно и есть. Много таковых разломов я по пути проезда запечатала, но обычно на долго этого не хватало, необходимо было копать глубже, да и не в одну суть же такое делать, а компании у меня пока не было…

Около трёх часов я наконец-то вылезла из автобуса и вдохнула свежего воздуха. Свежим он был относительно. Если сравнивать весь этот слой мира с моим родным, то дышать тут вообще не чем. Мой Кристалл иногда начинает работать чуть больше, чем полагается, тогда я дышу по-настоящему. Мне и так пришлось пойти на трансформацию, слить свои два кристалла в один. Это вносит свои последствия, но иначе моя Суть просто сожгла бы это тело, а ещё и по меньшей мере четверть этой планеты. Но мне необходимо было тут родится, правда верно сопоставить Высший узор с законами данной метрики мира мне так и не удалось, потому пришлось пойти на эксперимент. Можно считать, что он удался, ибо я здесь, жива и вершу то, что должно. 

Я прошла через подземный переход и направилась к девятиэтажке в которой обитал Вел. С Велиаром я познакомилась в библиотеке. Библиотека меня спасала от шумихи, да и посидеть спокойно в инете я могла только в ней. Конечно, заходить в соц. сети там не разрешали, но это же я. Вот Велиар то мне и помог, взломал там что-то, так мы и начали общаться. В прочем, если б не его аура и магический шлейф, я бы вряд ли с ним заговорила. Хмурый, замкнутый, длинные волосы, не здоровый блеск в больших голубых глазах. Сначала я подумала, что он нарик, хотя аура была нечитаема. Потом мы вместе смеялись над этим. Оказывается, он с пяти лет автоматически умеет выходить из тела, и общаться со всякого рода существами, даже с Высшими. И найти любого может, просто настроится и увидеть глазами того существа, которое ищет. Мы вместе бывали в подизмерениях Земли и касались Сердца планеты. Так же он обожал миры арен, где мы много раз веселились в дуэте.

Я стояла пред дверью Вела и долбила в неё уже кулаком пять минут. Видимо звонок он так и не удосужился наладить.

— Ну, ты чего, так долго? — я конечно сказала это мягким, игривым тоном. Хотя настроение у меня было не ахти. Моя нервная система менялась, и очень быстро, порой я сама не контролировала излишнюю вспыльчивость.

Вел улыбнулся.

— Ха, это кто ещё долго, сама-то вон сколько добиралась.

— Ой, не язви… Опять у тебя бардак, хоть бы одежду в кучу скидал, ноги переломаешь через этот бурелом.

Я прошла в комнату и сразу ощутила аромат грибов. Ещё один прекрасный талант Вела, это охренительно готовить. Он даже подумывал пойти учиться на повара, но лень и раздолбайская натура, как всегда одержали верх. Хорошо, родители его были состоятельными, и в средствах он не нуждался, имел личный счёт, квартиру и дачу.

Глава 11

Первозданность, прорехи, холсты мирозданья

Всё скользит — умирая, влита в ярость Душа,

Стало время — привычкой, а жизнь — ожиданьем,

Но сжимаю в руке свой последний я — шанс.

Что ещё впереди, только пустоши сердца,

Чёрной сажей — покрыты мои небеса…

И стекает слезами раскалённое детство,

Лишь горячая вспышка Сияет в глазах.

А внутри, будто стены из боли и шрамов,

Все дороги покрыты Шипами от роз, 

— Вы сюда не входите, не ищите здесь Храмов,

Тут сплошные колючки и море из слёз.

Первозданность, прорехи и солнечный ветер,

— Пыль от этих былых Оживлённых картин…

Я уйду в тишину — и никто не заметит

На раскрытых ладонях — Рельефов руин…

Сиршу била дрожь, она спустилась на первый этаж и не выходя на улицу прям в подъезде махом руки распахнула Портал, оранжевая воронка распустила свои лепестки и девушка, сжав кулаки, резко шагнула в неё. Вспышка, треск, и Сирша ворвалась в кабинет с такой силой, что вихрь воздуха разбросал все бумаги, лежавшие на столе, перед Эльсоном.

— Эй, дорогуша, утихомирь своего зверя! — прокряхтел пожилой Повелитель. Ты опять без моего ведома, решила вмешаться в происходящее. А я предупреждал тебя, ведь предупреждал! Чего ты добиваешься, она тебе не по зубам, слышишь!!!

Сирша не могла успокоиться, и со всей силы ударила силовой волной, припечатав Повелителя к стене. Тот мучительно закряхтел, тщетно пытаясь высвободится от незримой хватки василиска. Её природа была из рода псикатако. С рождения ей делали уколы, содержащие в себе демонический ген, повышающие её природные способности. Это было доступно лишь чистокровным василискам, но искусственное вмешательство в её нейронную систему породило двух подличностей, о природе которых никто, ни чего не мог сказать. В возрасте 11 лет, её подвергли жестокому испытанию, и она сожгла всех, кто был причастен к этому делу. Неведомо как, она взяла под контроль сознание всех, кто был в центре и скрылась в неизвестном направлении. Сбежав из Арнориса, она попала в лапы наёмников. Они, конечно же, приютили её и воспитали в нужном им ключе. В 18 лет она вступила в клан Ратангов, который был закрытым и во многих мирах считался сектой затуманивающей разум. С Эльсоном их познакомил Грейс, демон-феникс, который и оказал на воспитание Сиршы, основное влияние, она буквально считала его своим вторым отцом. Эльсон был Повелителем клана, раздавал задания и всячески способствовал их исполнению. Но Сирша не любила когда ей указывают, как в прочим и все василиски.

— Ты, понимаешь, что этим не решить проблемы, — пробулькал Эльсон, правая рука его затряслась, на запястье высветился белый иероглиф защиты. Сирша опустила руку, и Эльсон рухнул на пол, застонал и тяжело дыша, пополз к своему креслу.

— Это, это уже чересчур, ты переходишь все рамки дозволенного. Грейс не потерпеее…

Сирша подошла, медленно опустила руки на стол, опершись на него локтями и подняла свои пылающие оранжевым пламенем глаза…

Символ защиты выгорел моментально и разум Повелителя был полностью под контролем василиска. Она блуждала в его воспоминаниях, как птица в небесах, залетая в самые потаённые уголки. Сирша давно подозревала, что Эльсон знает больше, чем говорит, и сейчас ей было не до игр. Ей нужна была информация и она её добывала так, как умеет.

Неожиданно выражение лица у неё подёрнулось злорадной ухмылкой, огонь в глазах потух. Мозг Повелителя был поджарен, он ещё трепыхался в судорожных конвульсиях, когда Сирша переместилась в порт Авериа, ей было плевать, что за убийство Повелителя с неё сдерут шкуру, если конечно смогут…

Порт Авериа был набит толпами различных существ с разных секторов вселенной, Сирше пришлось долго пробираться к нужной ветке. Там она приобрела право на полёт к звёздной системе Миасс, где скрывалась некая таинственная раса у которой можно было достать артефакт, позволяющий влезть в развёртку судьбы Великой Вечной.

Сирша давно грезила о таковом дне, о моменте, когда она высвободит свой огонь на того, кто причинил ей столько страданий. Кто испоганил всю её жизнь. Она не осознавала, что Вечную не возможно убить, лишить оболочки — да, но не более. А ещё ей было совершенно не ведомо, что делать после, но сейчас это её ни капельки не беспокоило. Сирша сидела в капсуле корабля Zir379. До старта оставалось семь минут. Она погрузилась в глубинные слои памяти.

Её родной планетой была Каддария. Мир был по большей части населён разумными существами. Василисков тогда было много, это по сути была основная раса планеты. Домик Ами-Рун-Ди-Мор, так звали её родители, был впаян в скалу. Создавали его Мастера Жизни, способные выращивать дома за пару дней при помощи определённых ритуалов песнопения, замысловатых танцев и мастерства уплотнения определённых конструктов, которые выстраивались ими же в неком незримом вневременном кармане. Сирша обожала свой чешуйчатый, фиолетовосиний домик, который был похож на живого дракона, лежащего на берегу муаровой реки. Ами любила прыгать по деревьям и общаться с разными Духами и Жель*. Очень дружелюбные создания, которые обучали избранных василисков, пока они были детьми. Лишь нечистокровные василиски были изгоями и чаще всего умирали, так как их сердца просто переставали биться в отсутствии магии, которую василиск черпал из определённых магических камней. Нечистокровкам камни попросту ни чего не давали, видимо их кровь была слишком сильно искажена чужеродными энергетическими пластами. Хотя были и исключения, но очень редкие.

Глава 12

Видишь, как спаяны нити в агонии слова

Знаешь, что будет, если на миг забыться…

Знаки укажут, где скрыта от взора Основа,

Знанья тебе помогут — освободиться!

Велиар сидел на балконе и курил. Курил он редко, сейчас ему было необходимо подготовить своё тело к путешествию в мир Духов. Он помнил, что у него просила Айра: — разузнать о Дэссай. Это было первоначальной задачей, но у него были и личные вопросы. Докурив последнюю сигарету, он спустился, прикрыл дверь, ведущую на балкон, погасил свет и зажёг 12 свечей выставленных вокруг него, сел в позу лотоса, и стал читать звуковой код на Элсане. Элсан входил в разряд огненных языков. Именно этот язык открывал портал в мир Духов-Оракулов.

Дух Велиара отделился от тела и прошёл сквозь разлом, прямиком ведущий по лабиринту истинных намерений. Удерживать намерение было очень сложно, иллюзорные ловушки всячески старались пробить тонкую защитную скорлупу и поглотить свежий разум лазутчика. Но Велиар проходил этот лабиринт несчётное количество раз, поэтому ни капли сомнений в его намерении не было. Он прошёл последний порог и оказался в лесу. Каждый раз его выбрасывало в новые места, ни когда не повторяющиеся снова. Он сел на траву и расслабился. Оставалось лишь ждать. Духи уже знали о прибывшем госте, и тревожить их свыше меры, было бы невежественно. Вел погрузился в раздумья, излучая еле видимый зеленоватый свет.

Если Сирша решила что-то, у неё всегда имелась на это веская причина. Я познакомился с ней через Эльсона. Как-то было у меня дело, ограбить одного известного космического пирата. Богатый был, коллекционировал различные феромоны. Вот и понадобился кому-то феромон Имгана, матки одной из разумных видов инсектоидной расы. Зачем и кому, меня это мало волновало, за дело платили и платили отнюдь не деньгами, а денежным эквивалентом. Мне в ту пору очень нужен был Саван Права на Равенство. В напарницы мне дали Сиршу, предупредили о том, что это василиск — натура неуравновешенно-вспыльчивая. Её задачей было бесшумно и главное быстро убрать всю охрану, с чем она блестяще справилась. Это дело сблизило нас, как никогда ничто меня ни с кем не сближало. Я до сих пор понятия не имею, союз ли это или василисики просто обладают некой прирождённой магнетикой, которая притягивает и пленяет настолько.

Вел вздрогнул ощутив приближение Оракула. В это мгновение пред Велиаром предстала тень со множеством рук, и четырьмя ликами, глаза которой сияли серебристым светом. Голос, пробирающий всё пространство, заговорил загадками, приветствуя Дух гостя.

— Ты Велик, но слаб — пришедший. Ясности не хватает, но пылок разум познавать, да открыты очи, чтоб видеть. Рад буду внести в тебя свой отпечаток множественности, дабы указать на верный след. Слушаю и внимаю!

Велиар знал, что не все Оракулы говорят напрямую. Они часто путают и водят, некоторые вообще безумны, но с этим вроде было всё более-менее нормально.

— Я открыт — пуст, и полон одновременно. Часть меня вкусила плод раздора и сумятицы. Я приложил массу усилий, чтоб добраться в это Удивительное место, Величайший Оракул. Мудрости твоей взываю, поведай мне о Дэссай?

Оракул встрепенулся, лики его стали вращаться и вытягиваться, будто ощупывая миры в поисках ответа. Сам он засиял стальными отблесками и через мгновение заговорил. 

— Дэссай знают то, что может испытать на преданность Архиконтинууму. Дэссай следят за Парадоксами. От их взора не скрыть Правды, пред их Явлением трепещут все Великие и Предвечные. Они есть длань Бытия, сжимающая Высшее в своих сердцах. Они близки и далеки одновременно, их Приход необратим. Их свет не видим, но ярок.

Оракул умолк и один из ликов уставился на меня, изучая моё излучение.

— Свет очей твоих ясен, как Свет Дома. Я приму и учту каждое слово. Будь благосклонен, поведай мне о василиске Сирше, её самом страшном шраме связанным с Айрой?

Оракул захохотал, потом лики его завертелись, то вытягиваясь, то втягиваясь. Сам он задрожал, размахивая руками. И улыбнувшись, зашептал.

— Дитя постигло боль и переродилось дважды. Три — суть иллюзии, ибо меж ними единое. Она под властью Зверя. Она сжигает свой Разум. Нет того, что питает шрам, нежели её ошибочная вера. То, что она считает утратой, того не существовало ни когда, как и её самой. Она — часть, но не Суть. В её деянии — замысел Высших.

Оракул ещё раз громко расхохотался, и вскоре от него остался лишь дымный шлейф. Он явно не желал больше отвечать. Велиар получил желаемое. Теперь оставалось лишь добраться до тела. Разлом был открыт, Вел шагнул и пошёл, всеми силами, концентрируясь на намерении возврата, но тут вдруг он отвлёкся, совсем на долю секунды и разум завалок белый туман. Вел осознал себя, и стал рассеивать туман стальным вихрем частиц. Туман исчезал, обнажая теневых существ. Они метались, шипя и злорадствуя, выуживая из подсознания жертвы страхи и являя их. Велиар знал, как бороться с каждым своим страхом, кроме страха за жизнь Сирши. Тени попытались использовать это слабое место, но Велиар поглотил их прежде, чем они успели понять, что происходит. Дальнейший путь по лабиринту прошёл легко. Вернулся Вел уже поздно ночью. Пять свечей потухли. Остальные почти догорели. Он затушил оставшиеся и поднялся. Ноги чудовищно затекли. Выйдя на балкон, он достал зажигалку из кармана и прикурил. Включил голографическую связь и передал Сирше запись разговора с Оракулом. Как только сообщение дошло, голограф мигнул и погас. Айре он решил пока ни чего не говорить о том, что узнал о Сирше, скинул лишь инфу о Дессай. Вел был в замешательстве, ибо ни как не мог перевести в понимаемое то, что услышал от Оракула и надеялся, что Сирша многое прояснит ему, сразу же как только прочтёт отправленное сообщение…