Преодоление.

Глава 1

Вспаханные осенью междурядья сада чернели большими комками, не прикрытыми снегом. Давно уже наступила зима, февраль подходил к концу, а снега почти не было. Дул резкий ветер, поземка переносила тощие пригоршни снега от стволов яблонь, кустов смородины и крыжовника в междурядья. Казалось, что это земля в саду, стыдясь своей наготы, пытается прикрыться тонким снежным покрывалом. Но ветер снова и снова срывал это покрывало, сносил даже эти жалкие пригоршни снега вниз, в русло протекавшей по южной окраине сада речонки Окуневки. Ветер был главным бичом нынешней зимы. Именно ветер, а не мороз или снегопады. Ветер то утихал, его почти не было слышно, и тогда деревья и кусты успокаивались, сад не шумел и, казалось, на фоне этого затишья, что вот-вот, наконец, пойдет пушистый мягкий снег, прикроет теплым своим одеялом и землю, и сад, и речку. Но ветра не было сутки или двое, а потом он начинал дуть с еще большим неистовством, ломая ветки деревьев, пригибая к земле и ломая кустарники.

Андрей Николаевич, кутаясь в дубленку от пронизывающего ветра, сосредоточенно рассматривал нерадостную картину, представшую перед его глазами.

« Да, похоже, в трубу я нынче вылечу. Померзнет все к чертовой матери! Хоть бы саженцы выжили, а то хоть снова все начинай. Не хотелось бы еще раз через этот ад проходить. Что же делать? Попробуй найти ответ на этот извечный вопрос! Вот и говорят всегда: человек – хозяин природы. Тоже мне – хозяин!.. Зима один раз повеселилась, а мы теперь года три выкручиваться будем. Но если саженцы сильно пострадают, на одних розах я не продержусь. А деньги откуда брать? Заначку трясти не хочется. Да и не хватит в таком случае ее. Маруся опять же…».

Еще в прошлом году Андрей Николаевич пообещал жене, что в честь пятнадцатой годовщины их свадьбы они поедут отдыхать на Кубу. Почему Марусе хотелось именно на Кубу, она и сама не могла объяснить. « Ну, вот хочу – и все», - говорила она Андрею, когда он пытался получить от нее хоть какие-то более или менее вразумительные объяснения желания этой поездки. А поездка обещала быть очень даже не дешевой. Андрей пытался уговорить Машу съездить куда-нибудь поближе, но в ответ слышал только это «хочу».

«Да, дела наши тяжкие», - подумал Андрей Николаевич и чтобы хоть как-то снять раздражение от такой безрадостной картины, с размаха ударил ногой по комку земли, попавшему под ноги. Однако промерзший ком даже не шелохнулся, в то время как ступня сразу заныла, а на дорогом ботинке осталось несколько глубоких отметин.

- Вот дурак! – ругнул себя Андрей Николаевич,- чем ноги виноваты, если голова не работает!

Еще более расстроенный, он повернулся и, прихрамывая, пошел в сторону теплиц. Теплиц было три. Две их них достались Андрею Николаевичу от прежних хозяев сада. Строились они еще в конце восьмидесятых и предназначались лишь для более раннего начала вегетации растений весной. Поэтому и устроены они были просто : каркас из металлического уголка и досок ранней весной накрывали полиэтиленовой пленкой. Обогревались они лишь солнечными лучами, да для более быстрого прогрева их ставили в каждую из теплиц по две печки-буржуйки. Андрей Николаевич похвалил себя за то, что не стал экономить на полиэтиленовой пленке и не приказал снять пленку с остовов теплиц, как это делалось в прошлые годы. Каким-то шестым чувством почувствовал он, что не надо этого делать. Теперь он уповал на то, что молодые саженцы, защищенные, по крайней мере, от ледяных ветров, смогут все-таки выстоять и не погибнуть.

Недалеко от въезда в сад находилась еще одна теплица, возведенная лишь восемь лет назад. Эта теплица была гордостью Андрея Николаевича. Вот и теперь, лишь взглянул он на это сияющее стеклом и легкими металлическими конструкциями сооружение, на душе стало легче. Андрею показалось, что даже при взгляде на нее, в воздухе стало теплее и запахло легким ароматом роз.

Еще в начале его работы, после того как он выкупил все, что осталось от бывшего подсобного хозяйства завода « Металлист», Андрея Николаевича беспокоила сезонность в работе, особенно в занятости персонала. Конечно, те три женщины, которые состояли в штате его предприятия в первые два года, были уже в предпенсионном возрасте, и не высказывали возражений, когда в зимний период он отправлял их в отпуск без содержания на три месяца. Но постепенно его предприятие стало расширяться, объемы производства продукции росли. Пришлось нанимать новых работников. Памятуя, с какой неторопливостью, хотя и очень профессионально, выполняли все работы Евгения Николаевна, Мария Федоровна и Ольга Дмитриевна, Андрей Николаевич старался набирать на работу молодых, более расторопных работниц. Но это сразу создало проблемы. В первую же, после появления молодых кадров зиму был большой скандал. Оперируя основным аргументом – надо кормить детей – женщины категорически отказались остаться без работы, а соответственно, и без денег на столь долгий период. В конце концов, Андрей Николаевич был вынужден им уступить. Пришлось всю зиму платить коллективу минимальный оклад. Учитывая, что выручки в этот период не было, выплата зарплаты персоналу, а как следствие, и налогов, больно ударили по карману хозяина. Пришлось использовать деньги, которые они с Машей откладывали на покупку новой квартиры.

То, что творилось тогда дома, скандалом назвать мало. Это была просто война. Маруся кричала, что он ни на что не способный мужчина, который даже свою жену и сына не может обеспечить нормальным жильем.

- Я больше так не могу! Я устала! Я не могу больше жить в этой так называемой квартире площадью двадцать пять квадратов. Даже нормальную кроватку для сына некуда поставить.

- Маша, ну, пойми же ты меня! Перебьемся еще до следующей осени. Теперь я уже буду знать, что будет такая проблема, и к следующей зиме что-то буду придумывать.

Глава 2

Лишь войдя в тепло здания, Андрей Николаевич понял, насколько он замерз, пока бродил по саду.

« Кофе выпью, потом позвоню. Согреться надо. Не пожар же, в конце концов!» - думал Андрей Николаевич, снимая дубленку в своем кабинете. Пока грелась вода в электрическом чайнике, он пролистал записную книжку, нашел номер телефона начальника управления сельского хозяйства Павла Ивановича Рудакова.

- Что же за спешность все-таки такая? С чего бы? Да и сам он мне в последнее время редко звонит, секретарь для этого у него есть. Странно! Ладно, разберемся.

Выпив кофе и немного согревшись, Андрей Николаевич решил зайти к Диане. Вдруг обнаружится, что какой-нибудь отчет не сдан. Хотя на нее это никак не похоже.

Когда Андрей Николаевич, первый год работы, сдававший все отчеты сам, понял, что количество их увеличивается, времени на составление их требуется все больше и это мешает основной работе, он решил ввести на предприятии должность бухгалтера. На собеседование по его объявлению пришли четыре женщины. Двум дамам пенсионного возраста он сразу сказал свое решительное «нет». Остались бухгалтер с опытом работы более пятнадцати лет и девочка, не имеющая стажа работы, но окончившая тот же факультет, что и сам Андрей, но в отличие от него, с «красным» дипломом. Он уже хотел было принять на работу более опытного специалиста, но решил все-таки взглянуть на трудовую книжку кандидатки на должность, которая заставила его задуматься. Несмотря на достаточно большой стаж работы, кандидатка не продержалась ни в одной из фирм, в которых она трудилась, более года. Было в трудовой книжке даже по два, а то и три приема и увольнения в течение года. Андрей Николаевич внутренне напрягся. Что это? Некомпетентность или неуживчивый характер? И то, и другое сулило лишние проблемы, а их и так хватало. И тогда он рискнул и принял на должность девочку-отличницу Диану и не прогадал. Диана обладала именно теми качествами, которые так необходимы работникам этой профессии: аккуратность, усидчивость, способность грамотно на основе имеющихся данных провести анализ и сделать правильные выводы. Сейчас Диана – по-настоящему профессиональный специалист, которым Андрей Николаевич очень дорожил.

- Диана, Павел Иванович сам звонил или секретарь?

- Сам. Я тоже была этим удивлена.

- Ты все сдала, никаких «хвостов» у нас нет?

- Андрей Николаевич, по моей части все в порядке, можете не сомневаться.

- Хорошо, я это и хотел уточнить. А из банка по кредиту есть какие-то подвижки?

- Да, из банка тоже звонили. Заседания кредитной комиссии еще не было, но предварительное одобрение получено. Думаю, на следующей неделе будет официальное согласие банка на выдачу кредита нашему предприятию.

- Хорошо.

Вернувшись в свой кабинет, Андрей Николаевич набрал номер Павла Ивановича. Ответил он практически сразу:

- Здравствуйте, Павел Иванович. Андрей Ершов.

- Здравствуй, Андрей Николаевич. Ты можешь завтра ко мне с утреца пораньше подъехать?

- Насколько рано?

- Если сможешь, часикам к восьми, можно даже раньше.

- Конечно, подъеду. А в чем дело?

- Андрей, это не телефонный разговор. Завтра все узнаешь.

- Хорошо, до завтра.

- До завтра.

Разговор был окончен. Андрей отключил телефон. В раздумье налил еще одну кружку кофе, подошел к окну. Теперь, когда он находился в тепле кабинета, ветер уже не казался настолько страшным. Из-за туч, наконец, выглянуло солнце. Также мела поземка, но отсюда, из кабинета, казалось, что погода улучшилась, хотя, скорее всего, это было ошибочное ощущение. Попивая кофе, Андрей пытался определиться, чем может быть вызван столь неожиданный вызов в управление.

Андрей Николаевич начинал свою деятельность после университета в должности экономиста районного управления сельского хозяйства, чем удивил до шока всех своих однокурсников. Было, конечно, чему удивляться, если даже его однокурсники – сельчане постарались устроиться где угодно, но только в городе, а он, коренной горожанин, вдруг уехал в пригородный район и устроился там на работу. Там и познакомился он с Павлом Ивановичем, который работал тогда главным агрономом. И именно Павел Иванович чуть не насильно заставил Андрея заняться умирающим подсобным хозяйством. Вместе с тогдашним начальником управления Аркадием Булатовичем они помогли Андрею получить в банке кредит под хороший процент. В конце девяностых, когда завод « Металлист» разорился, перестало работать и его подсобное хозяйство. Кредит позволил выкупить у бывшего хозяина то, что осталось от когда-то эффективно работавшего предприятия.

Когда Андрей Николаевич впервые приехал сюда вместе с Павлом Ивановичем, его настолько потрясла открывшаяся картина, что он захотел тут же развернуться, уехать обратно и никогда не вспоминать об этом даже в страшном сне. Вместо существовавшего когда-то производства он увидел остовы двух теплиц, полуразрушенный свинарник и домик, бывший когда-то, судя по вывеске на одной из стен, конторкой с выбитыми сейчас окнами и перекосившейся дверью.

- Павел Иванович, ради Бога, Вы что, под монастырь меня хотите подвести?! Здесь же нет ничего! С чего начинать? Даже зацепиться не за что!

- Андрей, успокойся. Давай мы с тобой все здесь обойдем и я тебе докажу, что здесь есть все для того, чтобы здесь, говоря медицинским языком, вновь сердце забилось. Пошли!

Тогда тоже был февраль, но снега было гораздо больше. С трудом пробираясь через сугробы, они подошли к одной из теплиц, вернее, к тому, что от нее осталось.

- И что здесь? Ничего не вижу!

- Андрей, давай посмотрим сначала не на теплицы, а чуть дальше. Вон туда, на город.

- Ну, город-то отсюда не виден.

Глава 3

Допив кофе, Андрей Николаевич вернулся к столу. Включив компьютер, решил проверить почту. От поставщиков оборудования поступили, наконец, прайсы. Он принялся изучать их. Андрей Николаевич задумал новое большое дело. Конечно, пуск новой теплицы дал большой толчок развитию его бизнеса. И на тот момент ему казалось, что о большем даже и мечтать не стоит. Но в последние два года начал ощущать, что топчется на месте. Нет, особых вопросов не возникало. Предприятие его работало стабильно, даже удалось кое-что отложить на « черный день». Хотя нынешняя зима, конечно, внесет свои коррективы. Но необходимость дальнейшего развития он начал понимать еще в прошлом году. Он долго думал, что же еще можно осуществить в рамках тех возможностей, что были у него. Нужный ответ на свой вопрос он нашел как ни странно, при покупке продуктов в супермаркете. Его внимание привлекли стоящие на полках в холодильниках замороженные фрукты и ягоды. Когда он пересчитал цену небольшой пластиковой коробочки клубники на стоимость одного килограмма продукта, удивлению его не было предела. Оказалось, что клубника, которую они реализовывали в летний период, стоила не в два или три раза, а на порядок дешевле, чем эта замороженная гостья из Турции.

Андрей понял, что можно было бы часть производимой летом продукции заморозить, а потом реализовать в зимний период. Это сулило не только увеличение прибыли, но и способствовало бы более равномерной работе предприятия в течение года. Уже в прошлом году он начал изучать всю возможную литературу, консультировался со специалистами, делал расчеты, прикидывал варианты. Наконец, пару месяцев назад решился. Сейчас эти планы начинали приобретать реальные очертания: заявка на кредит практически одобрена, можно будет закупать оборудование и стройматериалы для постройки цеха заморозки. Его постройку Андрей планировал начать в апреле, как только отойдет земля. Проект цеха был тоже уже практически готов. Подрядчик уже присылал черновой вариант, но Андрея кое-что в нем не устроило. На следующей неделе ему должны были представить доработанный вариант.

Андрей обладал неплохой интуицией. Она часто выручала его в тех или иных ситуациях. Иногда он сам не мог объяснить, почему он поступает именно, так или иначе. Но позже оказывалось, что его действия были правильными. Теперь на душе было мутно, тяжело. Это ощущение возникло еще при осмотре сада, но после разговора с начальником управления это ощущение приближающейся беды обострилось. По ощущениям приближалось что-то необъяснимо странное и вместе с тем страшное.

Пока он изучал прайсы на оборудование, это ощущение как-то отодвинулось в глубь души, но стоило выключить компьютер, состояние тревоги вернулось снова.

- Да что я? Совсем что-то расклеился. Что я, баба, верить во всякие предчувствия?! Раскис, даже за сердце хватает. Все, успокоился! Хватит! Завтра, значит завтра! Работать пора!

Он решительно встал с кресла, поставил в шкаф кружку. Но тревога не пропала. И сердце продолжало глухо ныть. Неожиданно зазвонил телефон.

- Андрюш, привет,- услышал он в трубке голос жены.

- Привет, Маруся. Как дела? Что звонишь?

- Да все нормально. Я звоню предупредить. К нам завтра Останины в гости хотят приехать.

- Что это им вздумалось?

- Андрюш, я знаю, что ты их не жалуешь. Но Ирка все-таки моя подруга, поэтому потерпи.

- Только не завтра. Меня завтра вызывают в управление. Когда вернусь, не знаю.

- А в чем дело?

- Не знаю. Просто Павел Иванович попросил приехать.

- Ну, ладно. Перенесу их визит на субботу. Пока.

- Пока, Марусь. До вечера.

« Опять эта Ирка! Чтоб ей ни дна, ни покрышки! Когда же, наконец, она отвяжется от меня? Вот, идиот, надо же было вляпаться в эту грязь!»

Андрей Николаевич был в отношении женщин обыкновенным слабым мужчиной. По молодости, чаще всего после ссор с Марусей, он не упускал случая поискать утешение на стороне. Занятие бизнесом тоже предполагало иногда встречи с нужными партнерами не только за столом переговоров, но и на рыбалке или в бане. А там частенько не обходилось без обильной выпивки с последствиями. Никаких увлечений он не допускал, а проведя ночь с женщиной, тут же забывал о ее существовании. Маруся об этих его прегрешениях не знала, хотя, может, и догадывалась. С появлением в их семье сына Макса, а потом и дочери Майи, Андрей начал более ответственно относиться к семейным ценностям, держался подальше от соблазнов. Однако в отношении Ирки не удержался.

Почти три года назад, летом, его жена Маша вместе с детьми улетели отдыхать в Испанию. Конечно, летом у него было много работы, поэтому он не смог поехать отдыхать вместе с семьей. Все было бы ничего, если бы он не простудился, искупавшись в жаркий день в протекавшей мимо сада речке Окуневке. Видимо, на дне речки били ключи и вода в ней в самый жаркий день была очень холодной. О болезни Андрея узнала Маша. Раздумывала она недолго. Понимая, что и родители Андрея, и ее родители заняты заботами на даче, она не стала звонить им, а позвонила одной из своих школьных подруг Иринке Останиной и попросила ее присмотреть за Андреем и покормить его во время болезни горячей пищей. « Пища» оказалась горячей, очень горячей. Всю неделю, пока Андрей был болен, Ирка приезжала каждый день, привозя ему контейнеры с супом и котлетами. Ирка соблазнила его в первый же день, появившись в их с Марусей доме в топике и коротеньких шортиках, которые практически ничего не прикрывали на ее идеальном по формам и ухоженном теле. Все их встречи в течение этой недели заканчивались в постели. Прошла неделя, Андрей выздоровел. В последний вечер произошло объяснение. Картина этого объяснения до сих пор частенько всплывает у него перед глазами. И хотел бы забыть, да не дают.

Глава 4

От коттеджного поселка, где жил Андрей Николаевич до районного центра, в котором находилось управление сельского хозяйства, было чуть меньше сорока километров. Обычно Андрей преодолевал этот знакомый путь за полчаса, а то и минут за сорок. Он не любил быструю езду, вернее стал ездить с той скоростью, что предусматривали правила дорожного движения после одного происшествия. Однажды, когда он ездил на своей первой машине – « шестерке» - он очень торопился и сбил перебегающую через дорогу собаку. Выскочив из машины, Андрей увидел, что собака, окровавленная и с переломанными костями, была еще жива. Андрей приподнял ее голову и на него глянули глаза, наполненные болью и укором, которые стали постепенно тухнуть, затем смерть совсем погасила их. Эти предсмертные глаза собаки долго преследовали его. Стоило ему поехать быстрее, вновь возникало видение этих глаз. И хотя сейчас его автомобилем был хороший комфортабельный джип, девяносто километров в час были тем пределом, который он практически никогда не превышал. Над его ездой частенько посмеивалась Маруся, которая на своей «Мазде» гоняла с предельной скоростью даже по городу. Андрей очень боялся за нее, но Маруся лишь отшучивалась. Единственное, чего ему удалось добиться от жены – она не будет превышать скорость, когда везет в машине детей.

Сегодня же Андрей, занятый своими мыслями о предстоящем разговоре, интуитивно стремился скорее разрушить завесу тайны и давил на педаль газа, не замечая скорости. Уже через двадцать минут после отъезда из дома, он остановил машину на стоянке возле управления. Взглянул на часы – двадцать пять минут восьмого, рановато. Но к его удивлению, входная дверь оказалась не запертой. Поднявшись на второй этаж, он прошел в приемную. Секретарши Людочки еще не было, но дверь в кабинет Павла Ивановича была приоткрыта. Постучав, Андрей открыл дверь.

- Входи, Андрей Николаевич, - отозвался из-за стола Павел Иванович.

- А я думал, Вас еще нет. Здравствуйте, Павел Иванович.

Начальник управления протянул Андрею руку через стол.

- Здравствуй, Андрей Николаевич.

Крепкое рукопожатие завершило приветствие.

- Присаживайся. Разговор у нас долгий предстоит.

Павел Николаевич поднялся из-за стола, подошел к двери, закрыл ее и защелкнул на замок.

- Не хочу, чтоб нам мешали, - ответил он на молчаливый вопрос Андрея.

Вернувшись к столу, он сел в кресло, вздохнул и, отвернувшись к окну, задумался, словно не зная, как начать разговор.

Андрею Николаевичу все это очень не нравилось. Он давно знал прямого и честного Павла Ивановича и понимал, что разговор предстоит не из легких. Он молчал, не мешая начальнику собраться с мыслями. Наконец, тот повернулся к Андрею и задал вопрос:

- Андрей, ты у нас уже сколько лет работаешь?

- То есть, не понял.

- Сколько лет твоей фирме?

- Да уж тринадцать.

- Да, много… И трудов вложено много. И на ногах ты стоишь крепко.

- Да, вроде, все нормально. Хотя нынешняя зима нервы, конечно, попортит. Но, думаю, выстоим.

- Да, выстоим… Вот, что Андрей. Ты знаешь, я человек прямой и ходить вокруг да около не привык. Я задам тебе сейчас вопрос, а ты подумай хорошо, прежде, чем на него ответишь. Андрей, кому из большого начальства ты перешел дорогу?

Ошарашенный таким вопросом, Андрей не сразу нашелся с ответом:

- Да, никому, вроде… Никаких конфликтов у меня в последнее время не было.

- Ты, я слышал, цветочные магазины в городе открыл?

- Ну, да. В позапрошлом году один и в прошлом два. Жена ими занимается.

- А ты с открытием этих магазинов ничьих интересов не ущемил?

-Павел Иванович, в городе сотня цветочных киосков и магазинов. Конечно, на той территории, где открылись мои магазины я, может, кого-то из других продавцов ущемил за счет того, что у нас цветы более свежие и более дешевые, чем у тех магазинов, которые ориентированы на поставки цветов из Голландии. Но, опять же, наши розы по объему и качеству цветка не конкуренты голландским. Я не думаю, что здесь у меня с другими продавцами могут быть большие разногласия. По крайней мере, открытых конфликтов не было. У каждого из нас свой покупатель.

- Не было. И тем не менее, кому-то ты, может, и сам того не зная, дорожку перешел. В общем, Андрей, ситуация очень непростая и возникла она не сегодня и не вчера. Я не хотел расстраивать тебя заранее, поэтому и не вводил в курс дел. Но дальше молчать нельзя. В общем, дело обстоит так. У тебя же земля арендованная, а вообще это земля муниципального образования?

Все еще не понимая, о чем пойдет речь, но внутренне сжавшись, Андрей подтвердил:

- Да, у меня договор на аренду этой земли.

- Так вот, Андрей, эта земля, именно та, которую ты арендуешь, была передана из сельскохозяйственных земель муниципалитета городу. А проектом застройки города на этой земле планируется постройка коттеджного поселка.

Андрей не верил тому, что он это слышит, не мог поверить:

- Какая стройка?! Вырубить сад, разгромить теплицы и построить коттеджи?!

- Именно так. Мы с Главой района долго сопротивлялись. Но наших полномочий не хватило. Сам понимаешь, не так – то просто сейчас перевести земли сельхозугодий под застройку. Тут, я думаю, не обошлось без обращения к Губернатору, а, скорее всего, наверное, вопрос решался через Москву. Как ты понимаешь, даже средней руки застройщику, а уж тем более, простому рядовому собственнику цветочного киоска – твоему конкуренту, такая задача, скорей всего, не по плечу. Вот поэтому я и спрашиваю – кто из сильных мира сего хотел бы разорить тебя?

Оглушенный такими новостями, ничего не соображающий, Андрей подавленно молчал, сидя напротив Павла Ивановича и не знал, что ему ответить.

Павел Иванович достал из стола сигареты и зажигалку, закурил.

Глава 5

Андрей лежал на диване и смотрел передачу по телевизору. Настроение у него было препаршивейшее. Он все последние дни мучительно пытался ответить себе на три вопроса: кто? за что? и что делать дальше? И ни один из этих вопросов ответа не было. К тому же сегодня суббота и Андрей вспомнил, что сегодня должны прийти в гости Ирка и Борис. « Ну почему, когда и так тяжело, жизнь обязательно еще какую - нибудь пакость подкинет?» - думал Андрей и настроение его никак не улучшалось от этих мыслей. А мысли его, вращаясь по кругу в его трещавшей от них голове, возвращались к одной исходной точке – к разговору с Павлом Ивановичем.

Андрей плохо помнил, как он тогда вернулся домой. Лишь одно отпечаталось в его памяти – дрожащие мелкой дрожью руки на руле автомобиля. Шок от услышанного от Павла Ивановича новостей сыграл странную роль с головой Андрея. Мозг его словно выключился, ноги и руки были словно ватные. Зайдя в дом, дрожащими руками Андрей достал из холодильника бутылку водки, сделал бутерброд с колбасой, положив его прямо на кухонный стол, даже не пытаясь найти тарелку. Налив водки больше половины стакана, выпил не закусывая. Сев на стул возле кухонного стола, тупо уставившись на часы, словно считая, сколько же осталось ему жить. Потом он почувствовал, как по всему телу стало разливаться приятное тепло и мелкая противная дрожь во всем теле, которая охватила его после того, как он, выйдя из управления, сел в машину, стало проходить. Андрей взглянул на свои руки. Они уже не дрожали. Он налил себе еще водки, выпил и неторопливо принялся жевать бутерброд, замечая, как падают на пол крошки от хлеба. « Маша будет ругаться»,- как-то потусторонне подумал Андрей, словно видя себя со стороны. Он и сам не любил беспорядок, но сегодня это было уже неважно.

Когда вечером домой вернулась Маруся, Андрей спал на диване в гостиной, а на кухне стояла пустая бутылка из-под водки. Обеспокоенная Маруся навела порядок на кухне, пройдя в гостиную, укрыв спящего Андрея пледом, не стала его трогать, решив, что завтра проспавшийся Андрей сам расскажет, почему он позволил себе такое неподобающее поведение.

Проснувшись на следующее утро, Андрей решил не ехать на работу. Ему надо было попытаться разобраться в ситуации. Он сказался больным, этим и объяснил Марусе вчерашнюю свою выпивку

- Простудился, решил прогреться.

Судя по лицу Маруси, она не очень поверила его объяснениям, но с вопросами больше не приставала. Андрей не стал волновать Марусю своими неприятностями. Болен, вот и весь ответ. Позвонив Диане, он предупредил и ее, что его не будет несколько дней. В течение этих дней он добросовестно изображал больно лишь в первый день, но уже на следующий день его мозг, не терпящий бездействия, вышел из того ступора, в котором он был два дня, и Андрей начал просчитывать варианты. Направлений для размышлений было несколько. Конкуренты? Вряд ли. Муниципалитет? Но он всегда аккуратно рассчитывался за аренду. Даже благотворительность оказывал. Несколько раз помогал материально в организации праздников. Андрей вспомнил, что был у него конфликт с одним уволенным водителем, который попался на воровстве, а потом писал на Андрея заявления в трудовую инспекцию и суд. Нет, уровень не тот. Не провернуть ему такое, да и зачем? Обиженные женщины, с которыми у него были короткие романы и которых он бросил? Интуиция подсказала, как в детской игре – «тут тепло». Когда же он подумал об Ирке, интуиция его просигналили « горячо». Несколько раз, прокрутив разные варианты, он все время возвращался к этому. И всякий раз интуиция констатировала – «горячо». Но Андрей не хотел ей верить. « Даже, если Борис узнал о наших отношениях, стал бы он ждать почти три года. Да и не его это уровень. Он чиновник средней руки, таких пруд пруди. Кто его будет слушать? Разве что папеньку своего пристегнул к этому, но Николай Петрович производит впечатление нормального мужика».

Так ничего и не решив, Андрей лежал на диване и злился, что впереди его ждет не слишком приятный вечер. В комнату вошла Маруся:

- Андрей, ну хватит, наверное, валяться на диване. Что на тебя нашло? Я же вижу, что ты не болен.

- Я болен. У меня вот и давление повышенное. Недавно, кстати, измерил.

- Давление у тебя от ничегонеделания и пьянства. Все, вставай! Через час Иринка с Борисом придут, а ты тут в непотребном виде. Пойди в ванную и приведи себя в порядок. И обязательно побрейся. А то зарос за эти дни, смотреть неприятно!

- А может быть, я себе новый имидж ищу. Например, легкую небритость на лице или стильную бородку отпущу.

- Которую я тебе выщипаю пинцетом.

- Ну, это уже садизм! За это наказывают.

- Иди, наконец, и не надо всем своим видом напоминать запитого бомжа. В спальне одежда на кровати свежая лежит. У тебя полчаса. Потом поможешь мне стол накрыть.

- Я больной.

- Я посмотрю, как этот «больной» будет за столом водочкой лечиться.

- Больному положено прогревание.

- Все! Дискуссия закончена! Время пошло!

Понимая, что Маруся не отстанет, тяжело вздохнув, Андрей поднялся и поплелся в ванну. Встав под душ, почувствовал, что вода смывает не только мыльную пену, но и его тяжелые мысли. Сразу стало как-то легче. Удивленный Андрей, почувствовав снова себя сильным и уверенным, даже стал напевать какую-то песенку, пока одевался в спальне.

- А дети где? – спросил он Машу, входя на кухню.

- К твоим родителям увезла. Не захотели ехать домой , как только узнали, что Останины придут. Никак не пойму, почему Макс так плохо относится к Борису.

- Детскую душу не обманешь. Недобрую душу Бориса даже они чувствуют.

- Да, ладно тебе. Ты Бориса не любишь, вот и они к нему также относятся. А по-моему, он вполне симпатичный мужчина. Ну не болтун он. Так не всем повезло родиться с таким языком, как у тебя.

Глава 6

Борис Николаевич только что вернулся в кабинет от начальника. Разговор был, как бы обычным, о текущих делах, но по нескольким намекам он понял, что Юрий Евгеньевич стал что-то подозревать. « Да, надо скорей с этим делом заканчивать. Получить, наконец, обещанное и свалить отсюда в Москву, к Леле, к сыновьям. Хотя Лелька в последнее время что-то крутит, какие-то тайны у нее появились. Может, завела себе кого-нибудь. Хотя ее тоже можно понять. У меня еще и Ирка каждый день под боком, а она все эти годы меня ждет. Или уже не ждет? Разберемся позже. Главное, чтоб в этом деле не сорвалось ничего. Хотя, что там может пойти не так? Все продумано и просчитано не на один раз. Так что сейчас важно не ошибиться на финише, не расслабиться. Влад, к тому же школу оканчивает. Будет поступать, могут деньги пригодиться. Хотя он в маму пошел, своим умом привык всего добиваться».

Мысли о сыне отвлекли Бориса Николаевича от неприятного разговора с начальством. И, словно услышав его мысли, позвонил Влад:

- Пап, привет! Можешь говорить?

- Да, могу. Как дела?

- Да, есть проблема, пап. Я хотел узнать, когда ты сможешь приехать. Надо обсудить кое-что.

-Через недельку у меня командировка. Приеду дня на два-три.

- Хорошо. Тогда и поговорим. Жду тебя.

- Жди. Привет маме и Филу. Пока.

Борис Николаевич спрятал в ящик стола неприметный простенький телефон и вернулся к мыслям не очень приятным. Чтобы хоть как-то снять напряжение, налил себе чашку кофе и, достав из нижнего ящика стола небольшую плоскую бутылочку с коньяком, добавил немного в чашку. Это помогало ему расслабиться, после чего можно было лучше сконцентрироваться и проанализировать ситуацию.

Никто, даже самые близкие родственники, не догадывались о том, что Борис Николаевич живет двойной жизнью. И, конечно же, никто не догадывался о том, что у него две семьи: официальная жена Ирина, с которой у них неизвестно по каким причинам почему-то не было детей и вторая семья – его любимая женщина Оля и двое сыновей – старший Владислав и младший Филипп. Иринка была его женой шестнадцать лет, но фактически на ней он женился по приказу отца. Олю же он любил с первого курса университета, собирался создать семью, но судьба в лице Николая Петровича разрушила эти планы.

Борис влюбился в Олю практически с первых дней учебы. Невысокая полноватая хохотушка с русыми волосами и веснушками на носу заметно отличалась от других девушек на курсе. Наверное, из-за этой непохожести на других и привлекла Оля его внимание. Еще в старших классах школы он пробовал встречаться с девушками. Но ему было скучно с этими представительницами второй половины человечества. Все их разговоры, особенно после того, как они узнавали, что его папа – чиновник высокого ранга – в конечном итоге сводились к разговорам о фирменных шмотках, престижных автомобилях, поездках за границу. Большинство его однокурсниц оказались такими же – ухоженными и одетыми по последнему писку моды пустышками, скучными и неинтересными в общении.

Леля была совершенно не такой. Одета она чаще всего была в джинсы и майку. Оля училась хорошо, была «отличницей». С ней было интересно общаться, можно было поговорить не только об учебе, но и о новом фильме или спектакле и даже о политике и спорте. С первого курса к ней тянулись парни. Не только Борис хотел бы познакомиться с Олей ближе. Но в течение первых двух лет учебы в университете Оля ни с кем не заводила романтических отношений. Она была дочерью простых родителей. Мама ее работала продавцом в магазине недалеко от дома, папа был кондитером в частной пекарне. В университет Оля поступила на бюджетное место, успешно сдав экзамены в школе. Она понимала, что если она потеряет это бюджетное место, то родители не смогут оплачивать ее учебу и ей придется уйти из университета. Оля не хотела терять выпавший ей шанс, и первые два курса занималась исключительно учебой.

Борис пробовал заводить романы с другими девушками, но они достаточно быстро заканчивались. К этим своим подругам он испытывал лишь физическое влечение, душа же его была к ним абсолютно равнодушна. Лишь к концу третьего курса Борису удалось заинтересовать Олю. Они встретились случайно в боулинге. Борис с другом Димкой пришли сюда развеяться в субботний вечер. Оля же оказалась здесь с бывшими одноклассницами на праздновании дня рождения одной из них. Борис любил бывать в боулинге, хорошо умел бросать шары. У Оли же никак не получалось сбить кегли. Именно Борис оказался в этом случае для нее учителем. А потом он поехал провожать Олю до дома. Борис даже не поцеловал ее в этот вечер и, прощаясь у ее подъезда, лишь помахал ей на прощание рукой. Именно эта, как оказалось, его не назойливость, его уважение к Леле, оказались решающими в ее выборе. Она не отказалась пойти с Борисом в кино, потом в театр. Так постепенно они все больше становились нужны друг другу. Но события не торопили. Лишь на новогодних каникулах на последнем курсе, когда родители Оли уехали к родственникам в деревню, Борис остался у Оли на ночь. К окончанию университета Оля была беременна Владом. Борис не сомневался, что он останется жить в Москве, и они с Олей поженятся. Он даже познакомил Олю с приехавшим в командировку отцом. В ресторане, где произошло знакомство, отец был галантен, подарил Оле букет цветов и весь вечер они провели в весьма непринужденном общении. Борису казалось, что Оля понравилась отцу, и он был на седьмом небе от счастья. Каково же было его разочарование, когда он встретился с отцом на следующий день.

- У тебя что, совсем мозги высохли, - едва поздоровавшись, принялся распекать сына Николай Петрович.

Глава 7.

Борис Николаевич зябко передернул плечами, словно ему вдруг стало холодно. Холодок пробежали по спине. Но дело было не в температуре в помещении. Такую реакцию у него всегда вызывали возникшие в голове воспоминания. Он их гнал от себя, старался не думать о тех моментах его жизни. Но потом что-то снова провоцировало их. И снова сквозил холодок по спине, и зябко передергивались плечи. Сейчас звонок сына вернул его к тому моменту, когда он пришел на квартиру к Леле с деньгами и с известием о том, что он уезжает от нее и просит ее избавиться от будущего ребенка.

Тогда Леля не закатила истерику, не рыдала. Она лишь непонимающим взглядом смотрела на пухлый конверт с деньгами, лежащий на столе, и, положив руки на живот, словно пытаясь защитить маленькую жизнь внутри себя, что-то пыталась произнести трясущимися губами, но никак не могла. Зашедший в комнату дочери поздороваться с будущим зятем отец Лели Михаил Сергеевич, лишь взглянув на оторопевшую Лелю и на лежащий на столе конверт, понял все без объяснений.

- Ах ты, щенок пакостный!

Взяв Бориса за воротник куртки одной рукой, а другой рукой схватив конверт с деньгами со стола, он вытолкал Бориса из квартиры. Толкнув Бориса к перилам лестницы, он достал из конверта деньги и швырнул в лицо Бориса эти красные и зеленые бумажки.

- Пошел вон, падаль! Ноги твоей чтобы не было больше возле моей дочери! Ты думал, если мы небогатые, то можно нагадить и деньгами все прикрыть, мразь?! Может, у нас нет столько денег, сколько их у твоего папочки, но мы не нищие, на паперти не побираемся! Я еще пока в состоянии свою семью прокормить. И внука своего без тебя выращу, гаденыш!

Михаил Сергеевич захлопнул дверь квартиры. На шум в подъезде стали выглядывать соседи. Борису было нестерпимо стыдно и гадко. Большего унижения он не испытывал никогда. Деньги, брошенные ему в лицо отцом Лели, разлетелись по нескольким этажам подъезда. Он принялся собирать их под насмешливыми взглядами, боясь, что выглядывавшие любопытные соседи позарятся на чужое. Но, когда он собрал все деньги до последней купюры и пересчитал их, оказалось ровно сто тысяч.

В последующие дни он боялся ходить на занятия, боялся, что там ему придется встретиться с Олей. Однако через неделю он узнал, что Оля взяла академический отпуск. Он снова стал ходить на занятия, готовиться к экзаменам. Но, видимо, произошедшее стало известно ребятам с курса. Его поразила пустота, образовавшаяся вокруг него. С ним не здоровались, делали вид, что не замечают его. Даже его лучший друг Димка перестал здороваться.

Кое-как сдав экзамены и получив диплом, Борис уехал домой. Но и домашние отнеслись к нему прохладно. Когда он показал отцу диплом и сказал, что вот, мол, отучился я, диплом получил, ответ отца его очень не порадовал.

- Это не ты его получил, фактически я его тебе купил. Мало я денег и подарков твоим преподам подносил? А сколько раз я был вынужден твоему декану ужины в ресторане устраивать? Так что твой вклад в этот диплом весьма сомнителен. До учебы ли тебе было, Казанова! Ты же у нас мастер по другим делам!

Вот тогда впервые у него пробежал холодок по спине, вызвав воспоминания о его унижении, воспоминания, которые он хотел бы забыть. Потупив голову, Борис молчал. Отец между тем продолжал:

- Я договорился с работой для тебя. Будешь работать в департаменте градостроительства. Должность пока небольшая, но есть договоренность, что через полгодика, когда малость осмотришься, и кое-что в работе соображать начнешь, получишь должность повыше. Начальником у тебя будет Яков Павлович Квитковский. Он мне обязан кое за что, поэтому не подведет. А ты кончай « баклуши бить» и начинай сам о своей будущей жизни думать. Я тебя на своей шее всю жизнь держать не собираюсь, балбес!

рассчитывал, что после окончания университета и пережитых волнений, он поедет к морю, чтобы позабыться и отдохнуть. Тем более на дворе лето. Какая тут может быть работа! Но отец стоял на своем и через несколько дней он уже изучал документацию, сидя в кабинете вместе с другими работниками отдела. Отец постарался. На работе не было ни одной симпатичной и даже не очень симпатичной девушки. Даже секретаршей начальника была женщина лет тридцати пяти. По меркам а – старуха. Так что ничего другого не оставалось, как вникать в тонкости его работы.

Его уже начинал бесить этот замкнутый круг: дом – работа – дом. Но через пару месяцев отец сжалился. На праздновании дня рождения старинной подруги мамы Бориса Людмилы Витольдовны, или, как все ее звали, Люсеньки, познакомил Бориса с Иркой. Та сразу произвела на Бориса впечатление. Одетая в шмотки « от кутюр», не скрывавшие, а, наоборот, подчеркивающие ее высокую грудь, плоский живот, красивые линии бедер, и открывавшие ножки, которые сразу сводили с ума, Ирка вела себя раскрепощено, но с достоинством. Отец представил ее как успешную бизнес-леди. У Ирки был свой салон красоты и бутик модной одежды. Борис воспринял ее как светлый лучик в своей помрачневшей за последнее время жизни. Борис хотел забыть все – и Лелю, и сына, и свое унижение. Весь вечер он ухаживал за Иркой. Она принимала эти ухаживания благосклонно, оставила ему свой номер телефона. Они стали встречаться, а через три месяца после знакомства сыграли свадьбу. Борис был счастлив. Он даже согласился, что отец, как всегда, был прав. Теперь у него была хорошая работа, рядом с ним красавица-жена. Ко дню свадьбы отец подарил им с Иркой дом в элитном коттеджном поселке. Что еще было нужно для счастливой жизни? Он стал забывать Лелю и сына, оправдывая себя тем, что мало ли кто не совершает ошибок в молодости.

По роду своей деятельности ему довольно часто приходилось ездить в командировки в Москву. Но он никогда не думал навестить Лелю, посмотреть на сына. Даже если и приходила ему в голову эта мысль, скользнувший по спине холодок как будто предостерегал его от необдуманных поступков. Он хорошо продвигался по карьерной лестнице. Не прошло и двух лет, а он уже работал заместителем начальника отдела. Теперь ему не приходилось клянчить у отца деньги на жизнь. У него был хороший оклад. У Ирки был свой доход от бизнеса. Они жили, практически ни в чем себе не отказывая. Только одна мысль не давала покоя. Все-таки было что-то не так в их отношениях с Иркой. Вроде семья как семья. Ирка была неплохой хозяйкой, позже в доме появилась домработница. Ирка всегда выглядела великолепно, с ним была внимательна и заботлива, да и секс с ней был на высоте. Но временами сквозил между ними какой-то холодок. Что было этому причиной, Борис никак не мог догадаться. Поначалу он думал, что, возможно, Ирка узнала, что у него в Москве была женщина и должен был  появиться ребенок, и поэтому ревнует. Но потом понял, что да, знает, но ее это не волнует. Других причин он не видел. Но, когда он видел, как временами Ирка становится словно чужая, ему было не по себе.