Препод. В тени запрета

Глава 1

Рокотов

– Ты препод? – ржет Фет и затягивается кальяном. – У Борисыча что ли там старческий маразм начался?

Фет, сокращенно от Федор, – владелец этого клуба. Один из моих лучших друзей, поэтому пропускаю его шутку в сторону Борисыча и усмехаюсь.

– Нет, всего лишь кто-то попал в больницу. Но заменить некем, бла-бла-бла.

– Так надо было откосить, – потягивает виски Саня.

Второй мой друг, по кличке айтишник. Она его жутко бесит, потому что сразу представляется худой очкарик, кодирующий вирусы. В принципе таким он и был, когда мы познакомились в детдоме. Но Саня тот и Саня сейчас – это две противоположности.

– Да я бы с удовольствием откосил, даже бы откупился. Но это Борисыч, если бы не он, я бы с вами тут сейчас не сидел. Поэтому на время больничного, подработаю преподом. Там трудовая, все дела, глядишь и к пенсии побольше будет.

Ребята взрываются хохотом. Каждый из нас тут уже на три пенсии заработал, но есть люди, которые важнее денег.

– Фет, слушай, девчонки у тебя тут есть новенькие?

– Парочку есть. Кто интересует?

– Сам не знаю, чтоб красивая, но кто-то неопытный. Я ж препод, мне надо потренироваться учить.

– Бля, – ржет Саня, – я представляю, чему ты там студенток научишь.

– Найдем тебе студенточку, – поднимает большой палец вверх Фет, – не боись, оттраханым не уйдешь.

Саня смотрит на меня, но мысли держит при себе. Значит, что-то уже алгоритмизирует.

– Ну что? – киваю ему.

– Думаю, как у тебя так получается. И девушка есть, и изменять разрешает, и мозг не выносит. В чем секрет?

– В моей исключительности, – складываю большой и указательный палец кольцом и подчеркиваю свои слова.

– Сань, – толкает его ногой Фет, – так мы это, давай к нему тоже на пары сходим. Тряхнем стариной, поучимся. Может, он там свои секреты расскажет.

– Первые парты за вами застолблю, – смеюсь в ответ.

– Сань, а тебе девчонку найти? – кивает Фет.

– Не надо. Мне уже ехать надо, – поглядывает на часы Саня, – когда надо снять стресс, у меня всегда есть помощница.

– Ты там часом жениться не собрался, а то помощниц не меняешь уже год.

– А нах*я? Так я ей приплачиваю за это и могу других еб*ть, а так ей придется бесплатно и ревновать еще плюсом. – Саня поднимается с кресла. – Давай, бро, веселой тебе ночи, – Саня жмет руку и хлопает по плечу.

– Давай, я тебя провожу, – кивает ему Фет, – заодно пришлю Тиму девчонку. Вот брелок, – дает мне стильный дизайнерский брелок, – новинка, между прочим. Когда нажимаешь, дверь закрывается на замок, а снаружи “не беспокоить”. И все. Кайфуй. Вике твой привет.

– Окей.

Поджигаю сигарету и затягиваюсь.

Как-то так.

У меня не просто девушка. У меня невеста. Но со своими тараканчиками. Секса до свадьбы не будет, но она понимает, что мне надо, поэтому не против, если я занимаюсь им с кем-то другим.

И если для нее секс вообще второстепенен, то для меня – нет.

Зато для нее важно быть женственной, хрупкой, в гармонии с собой. Мне пох*й на это.

Но вот такие мы противоположности, которые притянулись.

Я делаю пару затяжек, жду девочку и уже начинаю представлять, как хочу ее взять. Или чтобы отсосала она.

От одной мысли твердею.

Наконец дверь приоткрывается и в комнату заглядывает девчонка. Но не идет ко мне, а разворачивается и подглядывает наружу. Как будто прячется.

Наблюдает за кем-то, я за ней. Тревожная, молоденькая и сексуальная. Как раз, как я хотел. Научить ее, почувствовать неопытность. Я ж не хер теперь, а препод.

Жду, что же дальше будет. Инициативная или нет? Порочная или невинная. Наконец она прикрывает дверь и прислоняется спиной к стене. Плавные изгибы фигуры так и манят. Но я держусь. Наблюдаю за ней. Красная подсветка тонируют ее кожу в розово-шоколадный оттенок. Пухлые губки. Длинные волосы, которые накрутить бы на руку.

Все, хватит.

– Я тут, – отзываюсь, чтобы уже начинала и пока не одумалась, щелкаю брелком закрывая дверь.

Делаю еще затяжку. Девчонка резко открывает глаза и смотрит на меня. Как будто и не ожидала увидеть.

Меня еще больше заводит эта ее скромность. Такие потом, как правило, оказываются ураганом в постеле. Надо только грамотно раскрыть потенциал.

– Чего стоишь там? – кивает мне. – Иди сюда, – хлопаю ладонью по колену и подзываю ее.

Но он стоит замерев. смотрит на меня испуганно.

Ладно, я ж тут препод. Буду учить сам. Надо тренироваться как-никак.

Поднимаюсь и иду к ней. Чем ближе, тем напряжение от нее просто искрит.

Она опускает глаза в пол. Сладко прикусывает нижнюю губу. Грубеющие соски проступают сквозь ткань платья.

Девочка еще совсем и туда же. Быстрые деньги, эскорт, папик.

Протягиваю руку и большим пальцем поднимаю ее подбородок вверх. В расширенных зрачках колышется страх, но за поволокой – похоть.

И хочется, и колется.

Усмехаюсь сам себе и проталкиваю ей в рот большой палец, сминаю нижнюю губу, прохожусь по мягкому языку. Податливая такая, смышленая. Отличница похоже. Родители много запрещали, а она хочет теперь все.

Смыкает губы вокруг моего пальца и неловко посасывает.

Пздц, она послушная и умненькая. Такую учить одно удовольствие.

Фет удивил, конечно, прямо в точку с девочкой.

И хватит уже петтинг губ. Наклоняюсь к ней и целую. Она неумело открывает рот, неловко двигает языком. Не удивлюсь, если он девственный.

Впечатываю ее тело в стену. Придавливаю своим.

Сжимаю кожу, сминаю талию, пощипываю упругую попку. Член уже готов, хочу войти в нее. Сейчас. И лучше сзади. Хочу видеть, как прогибается и стонет.

Наивная, нетронутая, неиспорченная, и в этом ох**нная.

Тихоня так и стоит вжавшись в стену, но тело предает. Под моим напором тихо постанывает и извивается. Против своей воли как будто. А как будто игра такая. Так все-таки опытная или нет.

Пантера, что знает себе цену и набивает ее или кошечка, что первый раз увидела кота и с ума сошла.

Глава 2

Мия

Я как будто в океан глубокий захожу

Мне бы сбежать, но я как загнанный в клетку кролик, боюсь пошевелиться, чтобы этот тигр на меня не напал, а лучше не узнал.

Рокотов чуть приоткрывает пухлые губы и выдыхает струю дыма.

Облизываю свои, пересохшие, от волнения. Если узнает, надо будет как-то договариваться, чтобы не рассказал отцу.

– Чего стоишь там? – кивает мне. – Иди сюда, – хлопает ладонью по колену в темных брюках и делает еще одну затяжку.

Боже, он узнал меня или нет? Или сказать, что обознался? Да. Точно.

Вокруг хоть и приглушенный свет, интимная музыка, но расслабиться я не могу. Кажется, пошевелюсь и ноги сведет судорогой.

Рокотов же тушит окурок, убирает брелок в карман и поднимается. Как опасный хищник твердо и уверенно идет на меня.

Взглядом гипнотизирует.

Я не боюсь его самого, скорее опасаюсь, что отцу расскажет, если узнает меня. Но и первой заговаривать боюсь, а вдруг все-таки не узнал.

Чем ближе он ко мне, тем больше смущаюсь.

Опускаю глаза в пол и прикусываю губу. Узнал, не узнал? Не понимаю. От сумасшедшего сердцебиения подташнивать уже начинает. Телефон в сумочке тихо вибрирует. Не доставать же при нем.

С каждым шагом этот опасный мужчина все ближе. Останавливается в шаге от меня. Я втягиваю терпкий запах табака и дорогого парфюма. На что рецепторы тут же реагируют и плечи передергивает.

Рокотов протягивает руку и большим пальцем поднимает мой подбородок вверх, чтобы поймать мой взгляд. На полголовы выше меня. Красивый, холеный весь. Прямоугольное лицо, выразительные скулы, четко очерченная щетина. Три глубоких складки треугольником между бровей.

Мамочки… Снова накатывает эта смесь внутри. Мне и страшно, и приятно так тянет от этой неизвестности внизу живота. Где-то внутри. Там как будто бутоны набухают и вот-вот раскроются.

Уголок его губ дергается в едва заметной полуулыбке. Большим пальцем сминает нижнюю губу, а потом проталкивает мне в рот и водит по языку.

Мозг вопит, что это опасно, но тело не слушается. Хочет подчиняться этой власти и хоть чуть-чуть узнать, кто такой мужчина. Будь кто-то другой сбежала бы, но тут как будто за плечами есть защита в виде отца. Каким бы он ни был, но моя защита для него в приоритете.

Я смыкаю губы вокруг его пальца. Я как будто в океан глубокий захожу. Там страшно, запретно и ничего не понятно, но у меня есть спасательный круг, который точно не даст затянуть меня на дно.

Рокотов облизывает губы и делает шаг ко мне.

– Удивил.

Смысл слов не понимаю. И вообще теряю логическую нить, когда Рокотов наклоняется и впивается в губы. Проталкивает язык мне в рот. Все по-взрослому. Напирает и вжимает в мягкую обивку стен, как в матрас.

На языке повисает ореховый привкус табака и горечь какого-то напитка.

Его сильные пальцы шарят по телу. Сминают талию и бедра.

Губами втягивает нижнюю губу. По властному резко. А я толком и целоваться не умею. Понимаю, что рот надо открывать и закрывать, а дальше все эти штуки с языком.

Мужчина соскальзывает рукой мне на попу и подает к себе.

В бедро упирается что-то твердое. Это же… Черт. Эрекция, что ли? Я что, его возбуждаю?

Что делать с этим? Я замираю и отстраняюсь.

– Девственница, что ли?

Только сейчас понимаю, что замерла и не двигаюсь.

Обводит мои губы снова большим пальцем, раздвигает до большой буквы О.

– Отсоси тогда.

Берет мою ладонь и кладет себе на брюки, сжимая член. Ешкин, какой большой.

– Что? – аккуратно высвобождаю пальцы.

С ним бы я, конечно, девственность потеряла… но не так. Я же девочка. Мне нужны все эти цветочки, ужин, признание в любви.

– Ты же за этим пришла, – напирает голосом, и резко прижимает меня за запястья к стене. – Я хорошо заплачу, если постараешься.

Заплатит?

Так он не узнал меня? Перепутал с…

– Я не работаю тут! Вы что!

– Не важно, – наклоняется ниже и низким бархатным голосом шепчет на ухо. – Хочу сегодня твой рот на моем члене.

Вытягиваю руки вперед и упираюсь ему в грудь.

– Это шутка? – уворачиваюсь от будоражащих касаний. Такой он уверенный, мощный, энергичный, опасный.

– Нет, не шутка.

Красивый и богатый тебя заберет, как говорила Варя.

– Я… я не буду это делать.

– А нахуя ты пришла?

Унижает своими намеками и резкой сменой настроения. Козел.

– Заблудилась.

Сводит на переносице брови и запугивает своим взглядом.

Нашел мне тоже шлюху.

Ссука.

Не говорит вслух, но цедит сквозь зубы.

Я пытаюсь показать зубки, но у природы свои законы. Выигрывает всегда хищник. Он сильнее и ловчее. Трепетная лань, типа меня, не уделает самца. Если, конечно, он сам этого не захочет.

– Мы не поняли друг друга, я пойду?

Рациональная часть хочет уйти, а у маленькой девочки внутри теплеет надежда, что он меня узнает, заберет к себе, спасет.

Рокотов недовольно отталкивается от стены и, молча достав из кармана брюк пульт, открывает дверь.

– Че стоишь? Свободна!

Я быстро пробегаю взглядом по крепким плечам и рукам, скрытым под дорогой тканью рубашки, вижу плоский живот, наверняка и кубики там в наличии, и все еще выпирающую эрекцию.

Я прижимаю к себе сумочку и сбегаю.

– На глаза мне больше не попадайся, – кидает в спину.

Хах. Смешно. Больно надо.

– Не буду, – оборачиваюсь к нему, но когда дверь так близко, чувствую безнаказанность и добавляю – я сразу в память врезаюсь.

Дергаю ручку двери и выхожу.

Слышу как он тихо выругивается. Нервный какой.

Только на лестнице уже понимаю, что я это правда сказала? В память врезаюсь? Я в память врезаюсь? Ой, дура. Он же сейчас найдет себе кого-то и забудет про меня через пять минут. Скорее он мне в память врежется, как первый мужчина, у кого я потрогала член.

Глава 3 

Мия

Мои крылья. Желания. Запреты.

Надо будет завтра юбку погладить в универ и еще тетрадей докупить.

Провожу по руке, а там, словно отпечаток, тут же оживают застывшие воспоминания. Как сильные руки сминают кожу.

Переворачиваюсь на другой бок на своем матрасе на полу.

Ручки, фломастеры вроде бы купила. Бутылку для воды новую, точно, старая же треснула.

Влажный, шершавый язык на коже до сих пор фантомно ласкает меня.

Снова переворачиваюсь уже на другой бок.

– Ми, все нормально? – шепчет и приподнимается на локте Варя.

В полумраке ее силуэт на кровати возвышается надо мной как гора.

– Уснуть не могу.

– Что-то случилось? Репетитор сестры же тебя не поймал?

Не поймал…

Я прикладываю пальцы к до сих пор саднящим от поцелуев губам. На кончике языка все еще аромат табака.

До конца и не понимаю, что там произошло. Какая-то дурацкая ситуация, но в теле до сих пор фантомно вспыхивают ощущения от касаний и крохотные мурашки пробегают под кожей.

Бесит, что все это я мечтала ощутить с парнем, в которого влюблюсь, а не с посторонним мужчиной.

– Мия? – вырывает из мыслей Варя. – Поймал все-таки, что ли? – садится на кровати и закутывается в одеяло, как мумия.

– Не застукал, но…

– Рассказывай давай.

Я выдыхаю, страшно до сих пор.

– Варь, только никому, – сажусь напротив нее.

– Ты же меня знаешь, я если только твоему отцу, а так нет, – смеется в ответ.

Если отец узнает…

Самое интересное, что ее он уважает. Варя сама поступила на международные отношения, в отличие от меня. Я собиралась идти в артисты, готовилась туда два года. А потом… потом мамы не стало, а в ее документах я нашла имя своего отца.

Никаких танцулек. Нужна серьезная профессия. А так как на серьезную профессию я просто не готовилась поступать, он пропихнул меня так.

Ректор все-таки.

– Варь, я пока пряталась, столкнулась там… наверху… в одной комнате, с мужчиной.

– В смысле столкнулась?

– Ну… короче, он принял меня за проститутку.

– И че? Приставал?

Я кутаюсь лучше в одеяло, а сама свободной рукой касаюсь груди.

– Поцеловал.

– Воу.

– Это так неожиданно было. Я даже не успела подумать.

Останавливаюсь и перевожу дыхание. Облизываю губы и они откликаются пощипыванием.

– И че дальше?

– Я целовалась с ним, по-взрослому.

– С языком?

– С языком. Это знаешь как, по-другому совсем. Мальчишки они аккуратные, могут быть дерзкие, но все равно осторожные. Этот как танкер, прет на меня, прижал, поцеловал. Не спрашивал даже, хочу я или нет.

– Мне такое бы не понравилось.

– Я тоже думала, что мне так грубо не нравится. Но это как после парилки в холодный душ. Вроде не нравится сначала, но тело взрывается просто от такого контраста и реагирует по-другому.

– А потом что? Ты с ним…?

– Нет, ты что?! – Вспоминаю, как предлагал… Бе… Я такое делать точно не буду. – Он как поняла, что ему надо, так я сразу сбежала.

– Вообще не понимаю, как это? Прижал и поцеловал? А ты чего сразу не сбежала?

– Так как? Все так быстро было.

– Но ты же его не знаешь.

Может, как раз, если бы не знала и сбежала бы сразу. А тут как стоп-кран сорвал этими своими замашками.

– Ми? – снова вырывает из мыслей подруга. – Или знаешь?

– Это один знакомый отца, но он меня не узнал.

– Ёклмн. Ты целовалась со знакомым отца?

– Это плохо, да?

– Он хоть красивый был?

– Лучше бы некрасивый был…

– Не влюбись только в него, Мимишка.

– Теперь главное, с ним не пересечься. Все, давай спать.

– Только ты ложись и не ворочайся как лаваш на сковороде, – Варя ложится на кровать и натягивает на себя одеяло.

– Спокойной ночи.

– И тебе, пусть тебе приснится твой принц.

– Пусть тебе приснится Квазимодо.

Мы еще смеемся, но потом затихаем. Я не шевелюсь, поэтому Варя скоро засыпает.

Я снова переворачиваюсь.

И о чем бы ни начинала думать, мысли возвращаются к Рокотову Тимуру.

Мы встречались один раз. Тот день весной надолго врезался в память.

Я забежала перед тренировкой на кухню, чтобы набрать воды, а там они с папой за столом.

Отец представил меня, как старшую дочь. Без имени и фамилии. Пока я наливала воду, они что-то обсуждали, не обращая внимания на меня. Мне казалось, что не обращали, но, когда уходила, заметила, как мужчина наблюдал, рассматривая меня.

Одним словом, любая бы хотела с таким быть.

И он берет не внешностью, хотя, конечно, это первое, что бросается в глаза. Такой расслабленной уверенностью в себе. Непоколебимой даже. Несмотря на разницу в возрасте с отцом, он держится наравне. Не льстит. Не боится. Не идет на поводу.

Чего не скажешь обо мне.

Я тогда была в спортивной одежде, толстовке, волосы собраны в пучок. На лице солнцезащитные очки. Ничего общего с той, кого он увидел сегодня. Поэтому и не узнал, похоже.

Больше я его не видела у нас. Но потом еще пару раз слышала фамилию Рокотов. Порылась в интернете и нашла его. Рокотов Тимур – бизнесмен.

О нем вообще было мало информации. В соцсетях нет, в интеренете только общие фотографии.

Но та встреча отпечаталась надолго. Я все представляла, как он влюбится в меня и приедет просить у отца моей руки. Или найдет повод, чтобы снова к нам приехать. Или тайно где-то меня подкараулит и скажет, что не может забыть. Он же знал, кто я, где живу.

Сколько раз, смотря ночью под одеялом фильмы восемнадцать плюс, я представляла его. Каким он будет нежным. Внимательным. Аккуратным.

Но вдруг не случилось.

А сегодня будто эту печать сорвали, и я подумала “а вдруг”… поэтому и не ушла. Но все иллюзии рассыпались, как только я поняла, что он не тот, кого я придумала. Этот – грубый, напористый хам.

Глава 4

Мия

Мия

Я могла бы вызвать такси, но еду сначала на автобусе, потом на метро, потом опять на автобусе. Лишь бы вернуться домой позже.

Возвращаюсь домой ближе к двум. Быстро разуваюсь и иду к себе в комнату, чтобы скорее спрятать платье и туфли, в которых вчера была в клубе.

– Куда крадешься? – выглядывает из кухни младшая сестра и жует бутерброд, неряшливо кроша на пол.

Она невзлюбила меня сразу, как только отец привел меня в дом. Она и ее мама. Еще бы, не было никого, а тут вдруг нарисовалась еще одна дочь незаконнорожденная. И хоть отец мне поверил, когда показала ему фотографию мамы, мачеха заставила сдать тест ДНК.

Они все боятся, что мне нужно его наследство. А мне просто не к кому было пойти. Мама погибла, квартира была корпоративной и так как мамы больше нет, то ее забрали. Да, меня было жалко, но таковы правила.

Мне, как несовершеннолетней, тогда предложили интернат. Но я пошла к отцу.

Маме я этого никогда не говорила, но я знала, кто мой отец. Как-то случайно нашла среди ее книг его фотографию. Потом по ней нашла его в интернете. Мое отчество совпадало с его именем.

Но раз мама никогда о нем не рассказывала, я тоже не лезла. Она одна меня вырастила, одна всему научила. И я безмерно ей за это благодарна.

Мне хватило пары ночей в интернате, жестокости детей, которые там выросли, которые в первую же ночь украли у меня красивые футболки и кроссовки. Тогда я затолкала гордость подальше и пришла к отцу.

Не то чтобы он вспыхнул горячими чувствами, но не выгнал. Да, с будущим танцовщицей пришлось завязать. Я и так стала бельмом, объявившись как внебрачная дочь ректора одного из самых крутых ВУЗов города, поэтому портить его репутацию еще больше не могла, а наоборот должна была поддерживать имидж правильной девочки.

А вот когда отец узнал, что я собираюсь поступать на танцевальное отделение, то был скандал и ультиматум. Или я иду получать нормальную специальность, или возвращаюсь туда, откуда пришла.

Но там, откуда пришла, не было ничего. Тут было все.

– Отец дома? – киваю сестре.

– Уехал уже, вызвали по работе. Ты опоздала.

Она достает из кармана телефон и набирает кого-то.

Я прохожу мимо и поднимаюсь по лестнице к себе в комнату.

– Пап, Мийка только приехала… – Докладывает уже. – Не знаю, заспанная какая-то, будто не спала всю ночь.

Я оборачиваюсь на нее и поджимаю губы, чтобы не сказать в ответ.

Дал же Бог сестру.

– Не знаю, спросила, где ты и пошла к себе.

Каждый шаг мой что ли теперь докладывать будет? Достала.

Я отворачиваюсь и иду дальше к себе.

– Папуль, а ты меня любишь? … И я тебя.

Наконец добираюсь до своей комнаты и хлопаю дверью.

Сучка. Я люблю порядок. Не помешана, но люблю. И поэтому крошки от батона уж никак бы не оставила на столе.

Мелкая была у меня в комнате. Что уже искала?!

Я бросаю рюкзак и выхожу назад.

– Аня! – кричу ей и спускаюсь вниз.

– Ну что? – снова вылазит и крошит своим батоном.

– Что ты у меня в комнате делала, а? – наступаю на нее.

Да хоть и хорохорится, но боится.

– А что ты, прячешь что-то?

– Не твое дело.

– Не мое, но я нашла кое-что.

Твою мать.

– Что?

– Кое-что. Одну маленькую черную штучку на серебряной цепочке.

– Отдай, это не твое.

– Не мое, но раз там пароль, значит какие-то секретики есть. А я люблю секретики.

Если она отдаст мою флешку в опытные руки, то ее распаролят на раз-два.

– Я в твоих вещах не роюсь, отдай мое.

– Я папе отдам. Пусть он посмотрит и вернет.

– Отдай, – хватаю ее за руку.

– Ай, больно, – начинает выкручивать руку и вырываться.

– Отдай. Мою. Флешку.

– А чего ты так боишься? — зудит мелкая пигалица.

Там записи моих танцев. Не народные, естественно. Хоть и тренировочные, но я там полураздета и на камеру снимали меня, чтобы я посмотрела на себя со стороны.

– Там память о моей маме.

– Подумаешь… – вырывает руку и идет на кухню.

– Отдай, пожалуйста, – я за ней, пытаюсь договориться по-хорошему. Я даже предложить ей ничего не могу взамен, потому что у нее нет обязанностей, нет дел. Ходи себе и колбасу с батоном ешь.

– Я подумаю, что попросить взамен.

Хоть так.

– Быстрее думай.

– Давай ты уедешь из нашего дома.

– Нет, давай я не буду уезжать, прыгать с крыш и куда-то исчезать и делать что-то противозаконное. Давай я за тебя какой-нибудь урок сделать.

– Банальщина.

Как тяжело с подростками. Я ведь не была такой.

– Придумаешь и скажешь, я выполню, но сейчас отдашь то, что взяла.

– Ты меня обманешь.

– Нет, обещаю.

– Так я тебе и поверила, – смеется и возвращается на кухню.

Я за ней. Аня аккуратно режет батон, выдавливает на него майонез и придавливает сверху ломтиком ветчины. Капля майонеза стекает на стол, но ей все равно.

– Она в надежном мефте, – жуя, невнятно бормочет мне, – я как придумаю, то верну. Не отстанешь, папе расскажу.

Скорее бы уже доучиться и съехать от них.

Злит еще, что я не могу ей ничего сделать и рассказать отцу. Будут вопросы, что за флешка, почему спрятана, что там хранится.

Хорошо, что она не может пробраться в голову и прочитать мои мысли, а то мысли о Тимуре вообще бы ее свели с ума. А мысли там уже почти сутки не самые невинные.

На первом этаже слышу звонок в дверь и выхожу. В этом доме есть правило, когда возвращается отец, надо выйти к нему и поцеловать. А так как сестра дома, то больше некому.

Я быстро натягиваю шорты и футболку до середины бедра и спускаюсь вниз.

В дверях Илья, репетитор сестры. Тот самый, которого вчера встретила в клубе.

Они крышей поехали, что ли? Еще школа не началась, а у нее уже репетитор по математике?

– Здравствуйте, – киваю и смотрю на него, тормозя на середине лестницы.

Глава 5

– Варюш, – бросаю рюкзак на скамейку, – прикроешь меня сегодня? У меня треня по танцам нарисовалась после пар.

– Да без проблем. Если что идем ко мне делать лабы по экономике.

– У нас есть лабы по экономике?

– С моей сестрой есть, – показывает жестом два пальца в рот. – Сказала, что это очень важный предмет и она будет давать практические занятия на дом.

– Как ты с ней живешь…

– Слава Птицу я с ней не живу.

Сейчас поточная лекция, три группы плотно занимают места подальше. Но Мы уже не первый год в универе. Целый второй. Поэтому просекли, что приходить надо пораньше, чтобы занять места подальше. А чтобы еще успеть выпить кофе, то надо разделиться.

– Как же неудобно тут сидеть, уже жопа квадратная, а тут две пары, – жалуется Варька.

– Держи и не ной, – ставлю перед подругой стаканчик с ее любимым кофе,

По ступенькам тоже к галерке поднимается новенький. Бросает на Варю взгляд с ухмылочкой и облизывает нижнюю губу.

– Придурок, – ругается про себя, но выходит вслух.

Боковым зрением только вижу, как занимает свободное место за нами.

– Ты ему понравилась, так смотрел на тебя, – наклоняюсь и шепчу подружке на ухо.

Варя поворачивает голову ко мне, но косится назад, на новенького.

– Зато он мне нет! Хам и идиот, – шуршит Варька.

Зацепил.

– Как он отмывал-то твоё послание на стекле?

– Откуда я знаю?

Варя отвлекается на телефон.

– Кому это не надо можете сразу уйти, – слышу строгий мужской голос. Но такой знакомый, что волоски на коже начинают поднимаются.

Перевожу взгляд на преподавателя и замираю.

Рокотов?

Зажмуриваюсь и снова открываю глаза.

Он что вообще тут делает?

Он же… Бред какой-то.

– Я никого не держу. Если кто-то все знает, можете сразу на экзамен приходить. Никаких перекличек. Проверок ДЗ.

Темные брюки. Дорогие туфли. Темно-синяя рубашка с расстегнутыми двумя верхними пуговицами. Такой же властный, уверенный и жесткий.

Я прям чувствую общее женское немое “вау”. Еще бы. Знали они, как он целуется.

– Так получилось, что ваш преподаватель попал в больницу. Неопределенно на сколько Два-три месяца его точно не будет. Даже не знаю плохо это для вас или хорошо. Мне похрен на ваши оценики. И на то, что пишут в книжках. Я вам рассказываю практику и, если так получиться, что я буду принимать экзамен, то буду спрашивать про то, что рассказывал. Если экзамен будет принимать ваш основный преподаватель, то готовьтесь зубрить книги. Вопросы есть?

– Есть, – выступает наша староста Маша, которой позарез надо получить пятерку, а с такими расплывчатыми границами это крайне сложно. – А автоматы будут?

Переглядываемся с Варей и закатываем глаза. Кому что…

– Итак, все остаются? – кивает наш новый препод. – Отлично. Меня зовут Рокотов Тимур Константинович. Я буду вести…

– Ой, капец, – закрываю ладошками лицо и ложусь на парту. Он еще и вести у нас будет…

– Ты чего? – толкает в бок Варя.

Чего там Рокотов говорит мимо все. Что делать теперь?

– Мийка!

Я поворачиваюсь к Варе.

– Помнишь в клубе тогда, рассказывала, что с мужчиной познакомилась?

– Ну.

– Это он, – киваю головой на Рокотова.

– Кто он? – громким шепотом переспрашивает Варя.

– С кем я там целовалась.

– Он же препод.

– Ну я же не знала, что он препод. На нем не было написано. И вел он себя не как препод, а как… мудак.

– Девушки, – голос Рокотова раскатывается по аудитории.

И по тому, как все на нас оборачиваюсь, это относится к нам.

– Встаньте.

Сначала поднимается Варя. Я боюсь.

– Вторая тоже!

Это уже ко мне.

Хоть бы не узнал. Хоть бы не узнал. Перекрещиваю пальцы и поднимаюсь.

Смотреть даже на него боюсь, но когда наконец решаюсь перевести взгляд, то вижу, как Тимур рассматривает меня. Там вперемешку шок и вспышка. Вот теперь узнал.

– Для всех, - откашливается, и на нас смотрит, в частности на меня, – кто не понял. Вот такое поведение недопустимо. Не интересно, до свидания. Встречаемся на экзамене. Садитесь, – цыкает на нас.

Мы как мышки опускаемся на свои места.

Варька с кем-то усердно продолжает переписываться, а мне нужен срочно какой-то план, что делать дальше. Вчера чуть репетитор не спалил, сегодня Рокотов. Я уже жалею, что ходила тогда в клуб, одни проблемы после него.

– С этого и начнем первое занятие, – откладывает на стол телефон Рокотов. Что самое ценное в нашей жизни? Кто знает? Отвечаем по поднятой руке.

– Семья.

Качает головой из стороны в сторону.

– Деньги.

Снова мимо.

– Успешный успех.

– Любовь.

– Вы куда вообще пришли учиться? – разводит руками Тимур. – Пиздец.

Я понимаю к чему клонит, но лишний раз не хочу цеплять и привлекать его внимание. Вообще лучше, чтобы забыл обо мне. А еще лучше может и не ходить на лекции. Встретимся на экзамене. А там возьму больничный и попрошу папу.

– Галерка, чего молчим? – кивает на нас с Варей. – Или только ногти и помады можем обсуждать? – Ловит мой взгляд и кивает. – Твой вариант, что самое ценное? Может, тело? Или богатый любовник?

Вот гад. Я же сказала, что я не такая.

Поднимаюсь со своего места.

– Время?

Даже отсюда вижу, как вскидывает бровь и ухмыляется.

– Верно. Самое ценное и невосполнимое в нашей жизни время. Как зовут?

Чтобы найти меня потом? Может хочет обсудить, что лучше скрыть о том, что произошло в клубе? Я бы за автомат умолчала обо всем.

– Мия.

– Фамилия!

– Волкова.

И слава небесам, что я не взяла фамилию отца, а осталась на маминой. Не будет лишних вопросов. Хотя, стремно, что он может говорить с отцом, раз они общаются и ляпнуть, что знает такую Мию Волкову и видел в клубе тогда, когда не должен был.

– Садись, Мия Волкова.

Глава 6

Черт. Переглядываюсь с Варей, она пожимает плечами в ответ.

Она куда-то спешит, поэтому я отпускаю и иду на казнь одна.

Буду же дальше его задирать только хуже будет. Куда мне с ним спорить? Надо признать вину, покаяться и не трогать больше друг друга.

– Тимур Константинович, – подхожу к нему ближе и торможу в в трех шагах от него. Достаточное расстояние, чтобы не включаться в его личное пространство. – Я очень спешу и я поняла ваши замечания, больше не буду разговаривать на лекциях.

Тимур упирается задницей в стол и складывает руки на груди, ждет, когда останемся наедине. Смотрит в глаза. Тогда в клубе они казались черными. Скорее всего из-зи света. Сейчас понимаю, что они карие. Насыщенные, как горький шоколад. Без сахара. Но и не черный, как бездна.

– Подскажите, Тимур Константинович, – к нему подходить снова наша староста. – Обычно преподаватели предупреждают о том, что будут ставить автоматы по экзамену. Меня интересует, какие для этого нужны требования.

Он не поворачивая головы, только лениво соскальзывает с меня взглядом на старосту.

– Я не преподаватель, поэтому у меня нет обычно. Нет лекций. Нет конспектов.

– По правилам университета, преподавателям запрещено использовать обсценную лексику на занятиях.

Даже мне уже хочется ее заткнуть.

На шее у Рокотова дергается кадык, а губы сужаются в узкую тонкую полоску.

– А я не преподаватель, для меня нет правил. Если вас лично не устраивают мои лекции, то можете не ходить.

– Дать вам совет? – кивает ей.

Аудитория опустошается и мы остаемся втроем.

– Какой?

– Можете начинать носить апельсины в больницу вашему основному преподавателю, чтобы он скорее поправлялся.

Ну и засранец.

Староста ошарашенно пялится на него. Рот только открывает, а ответить что не знает.

– До свидания, – сам с ней прощается, заканчивая разговор.

Мария же сканирует по мне взглядом, ухмыляясь, как будто я тут остаюсь, получать автомат.

У меня вообще есть вероятность не сдать экзамен.

– Я еще раз вам говорю, что я не буду больше разговаривать на лекциях, – специально для старосты повторяю.

Рокотов провожает ее взглядом и только, когда остаемся наедине начинает говорить.

– Это что было на лекции?

– Вы сами просили задавать вопросы.

Снова это чувство неприятное, но уже знакомое. Мне и страшно перед ним и нравится это волнение. А вспоминая, как он целуется, так и вообще тело сводит приятным предвкушением.

– Ты хочешь меня скомпрометировать? Мне эта учеба нахрен не сдалась. Своих дел хватает.

– Так зачем тогда мучаетесь?

– Я не мучаюсь, но не советую меня провоцировать.

– А то что?

Мне бы наоборот договориться с ним, но этот тон его высокомерный, так и хочется противостоять.

– Меня не выгонит никто и у меня тут полная свобода, пока ваш препод не выйдет из больницы. Меня заменить некому.

Что ты! Самомнение какое.

– И незаменимых заменяют, а неподкупных подкупают.

Усмехается и смотрит мне в глаза.

– Да, но тебя отчислят отсюда раньше, будешь еще и дневные смены брать в клубе.

Хам.

– Я там не работала, а отдыхала.

– Найди работу, которая тебе нравится и отдыхай всю жизнь?

– Да нет, черт возьми! – чего я вообще должна оправдываться перед этим придурком. – Я пряталась там! – вырывается само.

– От кого? – но Рокотов за это цепляется.

– Пьяный какой-то приставал.

– Там есть охрана.

– Я ее не нашла.

– Ты не нашла охрану на первом этаже, поэтому прибежала в конец коридора на втором? Лучше не ври мне.

Про папу что ли рассказывать? Так он первый, кто придет и сдаст меня. Или еще лучше будет этим шантажировать.

– Я не буду никому рассказывать, что видела там.

– А что ты видела? Что я в клуб пришел?

Да. Звучит так нелепо.

– Тогда, что вы хотите от меня?

– Держи, – собирает со стола свой ноутбук и передает мне, – отнеси это в кабинет.

Указывает на дверь, смежную с аудиторией, где обычно хранятся учебные материалы.

Скидываю на пол рюкзак и забираю у него все из рук ноут. В лаборантской тесно. С двух сторон наставлены высокие шкафы с учебниками.

Ставлю ноутбук на единственный стол там.

Тяжелые шаги за спиной заставляют замереть. Там так узко, что проще подождать, когда он выйдет.

– Волкова, – Тимур меняет тональность и в голосе чувствуется настроение прошлой нашей встречи.

Оборачиваюсь к нему.

– Закончим то, что начали в клубе и можешь на лекции больше не ходить.

Тимур идет на меня и не дает пройти. Сладкая дрожь стартует от сердца и бежит по всему телу. Прям до пяточек. Помню все, как сжимал меня, вкус губ, даже, мать его, член его в руке помню.

– У тебя автоматом пять, – смотрит в глаза и ухмыляется препод.

За автомат с ним? Да кем он вообще себя возомнил.

– Старосте нашей предложите, Тимур КОнстантинович, она точно согласится, ей нужнее, Тимур Константинович! – шиплю в ответ, отталкивая его. Хам высшей категории, как таких только отец взял работать!

– Готова завалить сессию из-за одного экзамена? – кидает в спину и заставляет остановиться.

– Я на вас пожалуюсь.

Разворачиваюсь и тычу в него пальцем. Блефую, конечно, буду я молчать, но он же не знает.

– Жалуйся, тебе никто не поверит, – опускает руки в карманы, что-то достает и идет на меня. – Вот моя визитка, передумаешь, позвони, – опускает ее в задний карман моих джинс и проходит мимо.

Автомат мне не нужен, а вот как-то поговорить и договориться с Рокотовым, чтобы он не рассказал случайно папе, что той ночью я была в клубе, мне очень надо.

Могла бы, хлопнула бы дверью, наплевала на строгие правила отца и ушла из дома. Но не могу, потому что он единственный, кто у меня остался, и я полностью завишу от него.

Когда выхожу из лаборантской, Рокотова уже нет.

Глава 7

Щелкаю замком в двери и захожу в дом.

– Пап, Мийка приехала, – кричит сестра из гостиной.

Папа уже дома?

Я на автомате на часы. Полшестого еще, а он раньше семи обычно не возвращается.

– Чего так поздно? – выходит ко мне и смотрит в глаза.

Пронзительно так, как на допросе. Может, узнал что?

– К Варе заходила, практические задания делали, – разуваюсь и ставлю аккуратно свои кроссовки на полку.

– Она делала или ты? – кивает отец, намекая, что я сама не могу с этим справиться.

– Ты сам хотел, чтобы я там училась. Варя мне помогает, – снимаю куртку.

– Я хотел? – повышает голос отец. – Так чего ты пришла тогда ко мне? Если хотела жить так, как ты хотела, учиться непонятно где, то не надо было просить помочь. Самой надо было все решать. – Задевает по живому. – Что?

Мышцы напрягаются и отдаются болезненным спазмом после тренировки.

Пришла. А что делать было?! Не возвращаться назад.

А сейчас я уже никуда не могу уйти. Мачеха оформила на себя мамину пенсию, так как живу у них и должна хоть как-то покрывать питание и проживание.

У меня осталась только стипендия, и то не самая большая, потому что все это дается мне очень сложно.

– Мне уйти?

– Уйти ей, – психует отец и повышает голос. – Конечно, проще убежать, чем решить проблему. Разобраться в теме. Что там такого сложного? Репетитора тебе, может, нанять?

Кидает риторический вопрос и возвращается в кухню.

– Не понимает она…

– Наверное, мама у тебя была туповатая и ты в нее, – шипит сестра, чтобы отец не слышал, но я точно услышала.

– Рот свой закрой! – забираю рюкзак и цежу сквозь зубы.. – У моей мамы было два высших образования. И она была самой лучшей.

– Лучших не бросают, – показывает мне язык пятнадцатилетняя хамка.

Слова цепляют. Задевают за самое сердце. Натягивают нервы.

На автомате, неосознанно замахиваюсь рукой и даю ей пощечину.

– Ай! Папа! – бросается в слезы Аня. – Она меня ударила, пап.

– Нечего плохо говорить о моей маме!

Обхожу сестру и иду в свою комнату.

– Пап, – бежит жаловаться.

Страх охватывает мгновенно. Зачем связывалась с ней?!

Но уже не вернуть ничего.

Я не жду, когда отец выйдет и начнет читать мне нотации.

– Ты еще пожалеешь! – кричит мне в спину.

Уже пожалела, что пришла к ним жить. Что попросила помощи. Что теперь терплю это все.

– Мия! – уже в дверях в комнату слышу громкий голос отца, – Иди сюда!

Захлопываю за собой дверь и бросаю рюкзак на кресло.

Жаль, в моей комнате нет замков. Не спрятаться ни от кого, ни отгородиться.

– Это что такое? – дверь в комнату распахивается и отец застывает в дверях. – Я с кем разговариваю?

– Она меня спровоцировала!

– Ты маленькая, что ли? Спровоцировали ее. А если в магазине кто-то заберет последнюю буханку хлеба, ты за нож возьмешься?

Я сжимаю кулаки. Как достали они все уже!

– А твою дочь кто научил хамить и плохо говорить о тех, кого уже нет в живых? Она даже не знала мою маму! Какое она право имеет говорить так о незнакомом человеке?

Отец замирает и сжимает челюсти. Смотрит на меня.

Интересно, вспоминал ли когда-нибудь маму? Жалел ли о чем-то? Или просто вычеркнул из жизни и все?

Но мы вряд ли когда-то об этом поговорим. Слишком разные. И как только у меня появится возможность, я сразу уеду от них.

– Я поговорю с Аней, – сбавляет тон. – А ты извинись.

– Не буду!

– Будешь.

– Нет! Она плохо говорила о моей маме, я не буду извиняться перед ней за это.

– Ты ударила человека, Мия.

– И что?

– Завтра ты решишь убить кого-то, кто не так что-то сказал? Повзрослей уже!

– Мне двадцать! Хватит уже мне нотации читать.

– Я не вижу твоих двадцати, вижу маленькую девочку, которая не умеет себя контролировать.

– Маленькую девочку? Ты видишь маленькую девочку? Интересно как. Может, подскажешь, где я была? Почему не видела своего отца восемнадцать лет? Может, он бы научил меня чему-то?

Рублю сук на котором сижу, но не остановиться уже.

– Пап, – в дверях появляется Аня. – Я это у Мии нашла.

Несет ему мою флешку.

Она же обещала! Она же обещала…

Сучка.

– Она хотела ее выкупить у меня, там, наверное, что-то интересное.

– Это мое, вы не имеет права смотреть.

– Что там? – чеканит мне.

Глава 8

– Там мой дневник, – взрываюсь уже. – Тебе интересно читать мои слезы и переживания, после того, как не стало мамы? – заглядываю в глаза отцу. – Как я сотни раз спрашивала, почему она, а не кто-то другой? Почему оставила меня? Как я жила в интернате и как надо мной издевались? И искала там ответы на все вопросы? – Смахиваю ладонью слезы. Отчасти это правда, там есть кроме видео и дневник. – Я не хочу тебя этим грузить, поэтому не рассказываю, но мне надо это из себя выгрузить, чтобы не сойти с ума. Мне психолог это посоветовал.

Отец вздыхает и протягивает мне флешку.

О да!

– Ладно, держи. Я не думал, что тебе так тяжело.

Не обнимает, но и не ругается больше.

– Пап! Она же…

В дверях только слышу недовольное цоканье сестры. Хотела меня подставить, но обломалась.

– Иди сюда, Ань, – кивает к нам.

Сестра хмурится, но идет.

– Ань, Мия потеряла маму, это очень тяжело. Не красиво говорить плохо о тех, кого с нами уже нет.

– Ты сам так говорил, – огрызается в ответ.

Отец кривит лицо. Аня явно сказала лишнее, но я и так догадывалась.

– Я говорил в другом контексте и нечего подслушивать взрослые разговоры. Ты поняла, что не надо плохо говорить об умерших?

– Я ничего такого не говорила, пап, – возмущенно пожимает плечами.

– Извинись за свои слова.

– Не буду я! Я ничего не говорила.

– Анна! – смотрит на нее неморгающим, подавляющим взглядом. Ему нельзя сейчас не подчиниться.

Сестра выдыхает и разворачивается ко мне.

– Извини, – говорит с таким видом, словно ее сейчас вырвет.

Мне ее извинения, конечно, маму не вернут, но пусть знает, что эту тему лучше не затрагивать.

– Мия, – отец разворачивается ко мне, – а ты извинись, что ударила ее.

Меня тоже касается этот напористый, уверенный взгляд.

– Я не буду.

Меня он не сломает. Я и так ему достаточно подчиняюсь, чтобы еще и это проглатывать.

– Мия.

– Я была не права, что не сдержала эмоции и ударила, – отвечаю ему, не ей. – Больше этого не повторится.

Поворачиваю голову к сестре.

Пока отец смотрит на меня, Аня одними губами посылает меня.

– Руки хоть пожмите друг другу.

Мы только смотрим друг другу в глаза, но никто не протягивает руки.

– Ладно. На две недели пока лишены карманных денег.

– А… – открываю рот.

– Помиритесь, тогда возобновлю выплаты.

Отец разворачивается и первым идет в сторону двери.

Капец.

Аня же довольная показывает мне язык. Она только и рада была бы, если меня вообще лишат денег и выгонят. Отправляется за отцом.

– Кстати, Мия, – разворачивается в дверях отец, – приготовишь сегодня ужин? Мама на семинаре, поздно придет.

– Хорошо.

Наконец остаюсь одна. Вот черт. Деньги мне нужны. Очень. Абонемент на танцы закончился. А там надо оплатить три месяца, потому что тогда сумма вдвое меньше.

У Варьки занять, что ли?

Переодеваюсь в домашнюю одежду.

Да нет, у нее там у самой впритык.

У Глеба? Так потом не отстанет, должна буду.

Если бы у кого-то богатого, чтобы можно было без процентов, без палева и отдавать можно было с рассрочкой. Типа Рокотова.

Встряхиваю головой. Придет же дурная мысль. У Рокотова денег занять. Он мне потом такие зачеты устроит, мама не горюй.

С удовольствием принимаюсь за ужин. Я не очень люблю, когда готовит мачеха, и на кухню негласно меня не пускают. Поэтому, когда попадаю, то хотя бы делаю то, что сама люблю.

Прячу флешку на самое дно рюкзака, под подкладку. Меня от разоблачения спасло только то, что на флешке пароль, а в компах сестра не сильна. Но была бы прошаренней, так отнесла бы тем, кто умеет вскрывать.

Перекручиваю мясо на котлеты, чищу лук и чеснок, хочу жареных котлет, с корочкой, в панировке, а не этих паровых тефтелей с овощами.

Знаю, что мама и Аня не будут есть, но зато мы с отцом поедим. И еще мне хватит до конца недели нормальной еды.

Замешиваю фарш, леплю котлеты.

– Все нормально, Тимур, ты меня очень выручил, – отец спускается с лестницы на первый этаж. И я четко вылавливаю из разговора знакомое имя.

Бух-бух-бух. Сердце набирает обороты за секунды и выходит в красную зону. При одном упоминании о Рокотове, ноги слабеют, а под кожей струится легкое возбуждение. Один сейчас может неловко спросить, другой – неловко ответить. Все как вскроется!

И опять накрывает волной: то ли страха, то ли трепета.

От ритмичного пульса в висках подташнивает уже в горле. Я пропускаю фарш между пальцев и не дышу, вслушиваясь.

– На пару месяцев точно нет, потом видно будет… – Отец проходит мимо и я вообще не шевелюсь, чтобы не пропустить и слово.

Я еле шевелю пальцами, создаю иллюзию, что работаю, на самом деле вся превращаюсь в статую. Сейчас все может вскрыться. И какие будут последствия могу только догадываться.

Пойду к Рокотову тогда. Пусть делает со мной, что хочет, но не выгоняет как отец. Хотя я ему только для секса и приглянулась.

– А ты какой курс, Тимур, там учишь, я забыл?

Отец удаляется и я бросаю фарш и с грязными руками подхожу к дверному проему.

Нет, пожалуйста, нет, не говори ему.

– Второй? – Переспрашивает отец и открывает дверь в кабинет. – Так у меня дочка старшая на втором курсе учится.

Закрывает за собой дверь.

Сегодня скидки на мои истории про врачей.

Историй много, поэтому найти их можно на моей странице

https://litnet.com/shrt/hgus

Глава 9

Мне уже и котлеты мои не в радость, и говорить ни с кем не хочется. Если все вскроется и отец выгонит из дома, пойду к Варьке. Теперь уже терять точно больше нечего.

Но отец не выходит. Я даже выхожу в гостиную под предлогом протереть пыль, подслушиваю возле кабинета отца, но там тишина. Он ни с кем не говорит. Значит, с Рокотовым закончил и мне каким-то чудом повезло. Если бы что-то обо мне выяснилось, не молчал бы.

Облегченно выдыхаю.

И Рокотова надо бы предупредить, с другой стороны, ему только покажи мое уязвимое место, не отстанет же. Тем более они знакомы с отцом.

Дожариваю котлеты, варю макароны. Отец предупреждает, что поест позже, сестру я не зову сама. Пусть ест, мне не жалко, но сидеть с ней за одним столом и делать вид, что все хорошо не собираюсь. Я накладываю себе в контейнер и ухожу в свою комнату.

Листаю конспект и готовлюсь к практической работе. Потом заказываю дополнительные материалы и книгу, которую сказал купить Рокотов. Интересно, а он правда бы поставил мне автоматом оценку? Хм, вскрываю контейнер с едой. Он и так мне поставит, если папа попросит.

Откусываю сочную котлету с хрустящей корочкой. Прям, как у мамы. Это не просто еда для меня, это атмосфера, наполненность, это то, что я потеряла и так отчаянно хочу вернуть, иногда в это погружаясь.

Открываю интернет и ввожу “Тимур Рокотов”. Информации не много, но есть несколько фотографий. С какой-то девушкой. Один. Но по данным не женат. А девушка… Ну мало ли кто и когда.

Интересно было бы расспросить у отца про Рокотова, откуда они знакомы, у них же разница в возрасте приличная. Скорее, отец у него преподавателем был. Но что тогда связывает дружбой преподавателя и студента?

Я достаю из рюкзака его визитку. Приятный матовый пластик темно-синего цвета. Серебром выбито “Рокотов Тимур Константинович”.

Мобильный номер.

Только глаза прикрываю и сразу вспоминаю как целовал меня тогда в клубе. Как касался везде. А потом в аудитории. Так по-взрослому, настойчиво, что хочется еще. Снова это ощутить. Трепет на коже. Безумные поцелуи и его вкус. Чуть горьковатый с нотками табака.

И когда попробовала как это может быть, на меньшее уже не согласна.

Хочешь зачет, пиши.

Зачет хочу, его хочу, но так, на его условиях, не хочу. По взаимному хочу.

Учеба идет под откос с такими мыслями. Я переодеваюсь в пижаму и ложусь в кровать. Нюхаю визитку, которая пахнет им.

Я и Рокотов это что-то немыслимое. Где он, а где я? И разница в возрасте. И мой отец. И взгляды на жизнь. все абсолютно разное.

Единственное, что объединяет, какое странное влечение друг к другу. Вроде неправильно это и запретно, но мысли об этом не отпускают.

Уже сквозь сон слышу, как возвращается мачеха. Что-то бухтит в стороне кухне. И плевать, зато я котлет себе нажарила. Себе, а не ей.

И довольная засыпаю с визиткой Рокотова в руках.

Проснувшись, быстро умываюсь и одеваюсь на занятия. Хочу позавтракать и собраться до того, как встанут все.

Но к своему удивлению, когда заглядываю в холодильник не нахожу котлет. Вообще ни одной, хотя я тарелку нажарила.

Съели что ли?

Не то, чтобы жалко, но я планировала ими еще позавтракать. Ем одни макароны, пью какао с глазированным сырком. Сминаю пальцами обертку и,, открыв шкафчик, собираюсь выбросить фантик, а на дне мусорного ведра вижу мои котлеты.

Все.

Она просто взяла и выкинула их. Просто выкинула. Потому что это я приготовила, а не она.

Со всей силы хлопаю дверцей шкафчика и выхожу из кухни.

Надоело. Достало это все уже. Все. Пусть отчисляет, пусть что хочет делает, я больше сюда не вернусь.

– Мия, ты? – слышу голос отца из кабинета.

– Я!

– Зайди ко мне!

И зайду.

– Я ухожу, – кидаю ему с порога.

Во мне сейчас столько злости и решительности, что я взорвусь, если этого не сделаю. Отец только поднимает молча взгляд и ждет объяснений.

– У Вари поживу. Потом найду подработку, чтобы снять квартиру. И пенсию мамы мне верните! Иначе я подам в суд.

– Тшш, успокойся, что случилось? – кивает мне на стул.

– А ты не знаешь?

– Что не знаю?

– Кто-то выкинул мои котлеты, которые я вчера пожарила.

– Ну Мия, – улыбается мне и начинает смеяться. – Кто выкинул, они такие вкусные были, что их, наверное все съели.

Умеет задеть и тронуть. Вкусные…

– Они в мусорке. Их никто не ел, – уже спокойней рассказываю.

– То есть в мусорке?

– Кто-то их выкинул. Я хотела позавтракать, а все в урне.

Шумно выдыхает и напрягает челюсти.

– Мне на занятия уже пора.

– Иди, я разберусь, что тут происходит. Ты после занятий возвращайся домой, поняла?

– Я не хочу.

– Я хочу. Вечером обсудим, кто и это сделал и зачем?

Я подумаю еще.

Но, осмотрев свою комнату, понимаю, что все свои вещи вот так на ходу не забрать и не переехать. Поэтому пока эту идею ставлю на паузу.

На парковке перед универом жду, когда подъедет Варька. Надо обсудить это все с ней, срочно. Но вместо Вари возле меня паркуется автомобиль с тонированными стеклами. Я настораживаюсь, если что готова даже бежать, но вряд ли на меня нападут днем в людном месте.

Стекло пассажирской двери опускаться и заглянув туда, замечаю Тимура.

– Садись, покатаемся, – смотрит прямо в глаза. Как искуситель.

Сегодня в спортивной худи и таких брюках. С тренировки что ли?

– У меня пары скоро начнуться, некогда кататься.

Рокотов усмехается, но судя по всему отставать не собирается.

– Я ждал твоего звонка вчера.

– Зря ждали, я выкинула визитку.

Да что там в нем такого, кроме того, что чертовски красив и уверен в себе.

– Я тебе другую дам, садись.

Мне и хочется снова это ощутить его под кожей, и опасно так с ним.

– Ты же хочешь.

Я мажу взглядом по стоянке Смотрю одна я тут или есть знакомые?

Глава 10

– Мне пора на занятия, – отворачиваюсь от него и высматриваю Варю. Где она застряла? На ее мопеде даже в пробку попасть нельзя. Но машина за спиной не уезжает. Я выдыхаю и разворачиваюсь.

Рокотов, улыбаясь, смотрит на меня. Как будто знает, что я соглашусь, просто ждет.

– Я не кусаюсь.

– Угу, – киваю, – вы только шантажируете.

– После того как целовались, можно уже на “ты”.

– Слушайте, Тимур Константинович, что вам надо?

– Сдавайся.

Я усмехаюсь в ответ и прикусываю губу.

Он слишком хорош, гад, чтобы поверить ему.

Надо уходить.

Отрицательно машу головой и поворачиваю голову в сторону университета. И вижу, как к стоянке подъезжает отец на своем черном внедорожнике.

Вот черт.

Быстро разворачиваюсь и, быстро открыв дверь в машние Рокотова, запрыгиваю к нему и наклоняюсь к нему, пригибаясь.

– Ооо, даже так? – кладет руку мне на голову.

Чего? Извращенец!

Пытаюсь поднять голову, но он держит и не дает подняться.

– Отпустите!

Рокотов запускает пальцы мне в волосы и обхватывает пятерней голову, сжимая попеременно в разных частях.

Мне бы вырваться, а я упираюсь щекой ему в накачанное жесткое бедро.

– Отпустите меня! – пытаюсь вырваться, но он лишь сильнее сжимает, перетекая пальцами на шею и сминая ее.

– Там ректор едет, если увидит меня в вашей машине, меня отчислят.

– Ну, ладно, поверю, – Тимур усмехается и, отпустив меня, трогается с места.

Я аккуратно приподнимаю голову на уровень его груди и вижу, машина отца еще паркуется, а мы выезжаем через другой выезд.

Только сейчас расслабляюсь и втягиваю знакомый аромат Рокотова. Вся визитка им пропахла.

И я за ночь запомнила, как он пахнет.

Так близко он. Пара сантиметров и вот его губы, которые целовали меня. Щетина в несколько миллиметров, что царапала мне кожу. Короткие волосы, которые даже не помню трогала или нет.

– Не смотри так на меня, я за рулем.

Быстро кидает взгляд на меня и возвращается к дороге.

Я от неловкости момента опускаю глаза и замечаю выпуклость в области паха.

Черт. Как птичка, что встрепенулась от неожиданности, дергаюсь и возвращаюсь на свое место.

– Пристегнись, – ухмыляется мне Рокотов.

Я нервно дергаю ремень. Его от резкого рывка клинит. Снова дергаю. Чуть выезжает и снова клинит.

Мы тормозим на красный.

– Давай помогу, – Рокотов поворачивается ко мне и, будто специально наклонившись к шее, натягивает ремень.

Я замираю и прикрываю глаза, когда чувствую, как ведет носом мне по шее. Шумно втягивает меня. Мой запах. Во мне роем под кожей просыпаются крошечные колибри и разлетаются по венам. Будоражат кровь и трепыхаются в сердце. Хотят, чтобы их выпустили и дали свободу.

– Нельзя на голодный желудок таких девушек в машине подвозить, – шепчет мне и застегивает спокойно ремень.

Я даже в его сторону боюсь повернуться. Как статуя сижу и не понимаю, что это было. Он меня нюхал. Вдыхал.

– Куда мы едем? – аккуратно спрашиваю.

– Позавтракать.

Позавтракать – позавтракать? Или позавтракать… кошусь на его брюки.

Там выпуклость в брюках стала, кажется, еще больше.

Голодный, это он про что говорил?

– Расслабься, я умотался так на тренировке, что мне не до секса сейчас.

Еще раз проверяю брюки и только потом поднимаю глаза на Рокотова.

– Но от минета бы не отказался.

– Хах… – на такую наглость да еще в моем присутствии у меня даже слов не находится.

– Блд, – смотрит на меня, – твои губки созданы для минета, ты это знала.

– Высадите меня!

– Мы еще не приехали, – спокойно отвечает.

В кармане куртки журчит мобильный.

– Да пошутил я, – успокаивает меня, – в кафе тут недалеко заедем, позавтракаем.

Я сбрасываю Варю.

Мия: “Я опоздаю, скорее всего приду ко второй паре. Скажи, что у меня живот заболел”

Варя: “А у тебя живот заболел?”

Мия: “Нет, все нормально. Потом”

– Мне на пары надо.

– Ну, ты все равно уже опоздала на них, поэтому едем завтракать.

Тимур паркуется возле того ночного клуба, в котором мы познакомились.

– Идем, – кивает головой на выход и первым выходит из машины.

Я пока отстегиваю ремень, пока собираю свои вещи, чтобы ничего тут у него не забыть, Рокотов уже сам открывает мне дверь.

Но идем мы не в клуб, а в смежное с ним кафе.

Как-то неловко от слова “совсем”.

Как вообще к нему относиться? Он друг отца. Он старше меня. Он мой преподаватель. И чтобы добить, я уже успела с ним поцеловаться, а он не единожды намекал на секс.

– Выбирай, что хочешь, – протягивает мне меню.

Я не сильно хочу есть, но раз уж в таком заведении, то…

– Какао и сырники с молочным соусом.

– А мне… – отрывает от меня взгляд Тимур, – мне то же давайте, какао и три порции сырников.

– Ого, куда столько влезет.

– Белок нужен после тренировки.

– Так чего ты пряталась от ректора?

– В университете запрещены любые отношения между студентами и преподавателями.

– У нас нет отношений.

– Мы целовались.

– Это не отношения, детка. Это знакомство. Но я знаком с ректором, могу за тебя слово замолвить. Нас не тронут.

– Нет! Лучше не надо. Можешь вообще не говорить про меня? Не хочу даже, чтобы он запомнил мою фамилию.

– Сама все, значит?

– Да. Не скажешь?

– Ну, окей, сама так сама. А чего ты пряталась в клубе? – расслабленно держа руль одной рукой, вполоборота разворачивается ко мне.

– Я там правда не работаю. Я там отдыхала. Клянусь, сердцем матери.

– О нет, – Тимур машет ладонью, – клятвы мне не нужны. Почему пряталась?

– Старый знакомый был с девушкой, я не хотела с ним встречаться.

– Ясно.

– Ваш заказ, – официантка ставит перед нами заказ. смешно так. Крупный бизнесмен предприниматель ест на завтрак тройную порцию сырников с какао.

Глава 11

Рокотов

Тут темно. Прохладно. Пахнет чистотой. И… вседозволенностью.

Закрываю за нами дверь на ключ.

– Где мы? Это вообще законно? – шепчет, как будто мы преступники.

– Нет, конечно, – подливаю адреналин ей в вены.

Телефоном подсвечиваю автоматы и ищу тот, который включает подсветку на сцене.

Нахожу быстро и щелкаю рубильником. Сцену заливает голубой неон по контуру снизу. Интим, как говорится, предлагать.

Беру Мию за прохладную ладонь, пропуская пальцы сквозь ее, и подвожу к лестнице на сцену.

– Хочешь посмотреть, где танцуют профессиональные танцовщицы?

Она шумно сглатывает в ответ. Оглядывается по сторонам.

– Никто не узнает. Мы тут одни, – тихо ее подталкиваю к ступенькам.

Мы и правда тут одни. Я бы ни с кем не стал делить такую девочку.

– У меня проблем не будет?

Блт, как же ей хочется и как же она любит играть со своими страхами.

– Если будут, я улажу, – оставляю несколько процентов опасности для нее. – Поднимайся, – отпускаю ее руку.

Мия скидывает рюкзак на пол и поднимается на сцену.

Я иду в сторону диджейского пульта. Мы когда-то с ребятами начинали с дискотек, поэтому в общих чертах понимаю, что надо делать, чтобы включить ей медленный трек.

Настраиваю звук и подглядываю за Мией.

Мия…

– Ми-йа, – шепчу сам себе, смакуя редкое имя. Звучит как Моя. Моя девочка Мия. Только Моя.

Свет мягко освещает ее фигуру. Девушка кладет руку на металлический шест и не спеша ведет по нему. Сжимает, пробует на прочность.

Мия – как вылупившаяся бабочка, что скрыта ото всех паутиной страхов, укутанная в жесткую оболочку, как в кокон. Ее вообще кто-то видел настоящей?

Заканчиваю с музыкой и выхожу из-за пульта.

До одури хочется распаковать это все. Потому что будто в замочную скважину подсмотрел, какая она настоящая. Огненная, дерзкая, смелая, когда ничего не угрожает или наоборот вопреки чему-то. Разгадать так на ходу и не получается.

Мия обнимает ладонями пилон и с легкостью подтягивает себя выше. Собранные в высокий хвост волосы взлетают в воздухе. Она медленно и завораживающе движется на шесте, руки скользят по холодному металлу, а тело выгибается в такт музыке.

Я включаю камеру на телефону и снимаю ее.

Она выгибается на нем, словно сексом с ним занимается. Туника натягивается и очерчивает волнующие контуры фигуры. Бля, я бы вообще к х**м сорвал все и на голенькую посмотрел.

Музыка наполняет клуб, задает ритм ее движениям. Она как бабочка в потоке ветра ловит темп, двигается то быстрее, то медленнее. Пластичная такая. Даже не знаю, в какой позе попробовать ее сразу.

Мия закрывает глаза и кажется даже забывает про меня, танцует очень чувственно и откровенно. Просто парящий сексуальный мотылек.

Устремляется вверх по пилону, капец что творит. Это с виду нежная и женственная, но без силы и мышц такое не просто повторить. Раздвигает ноги в шпагате и тут я реально жалею, что на ней надеты леггинсы.

Вот это я точно хочу без одежды увидеть. Когда переворачивается в воздухе, даже задерживаю дыхание. Они то, девчонки, что тут танцуют профессионально, могут все. Но навыки Мии не знаю. А если упадет?

Даже дергаюсь, чтобы подстраховать, когда отпускает руки и скользит вниз. Но торможу, когда она перехватывается и тормозит.

И опять мысль, что она на шесте точно занимается сексом. Я еле сдерживаюсь, чтобы не подняться туда к ней и не заменить ее партнера.

Она так во всем отличается. Она танцует не ради работы. Ей не надо демонстрировать свое тело несколько часов подряд, она кайфует тут. Глубокие, плавные движения головой, ногами, телом.

Музыка затихает и Мия спускается, касаясь пола.

Она устало вздыхает и улыбается сама себе. Довольная, что все получилось. Но не для меня, а для самой себя. На меня вообще не смотрела. Зато я смотрел.

Убираю телефон, пока не заметила.

Это только для меня.

– Браво, – хлопаю в ладоши. – Иди сюда, – подзываю к краю сцены.

– Что? – плетется ко мне.

– Давай помогу слезть, – подзываю пальцами еще ближе.

Она подходит и присаживается на корточки. Умничка какая, сама ко мне в руки. Даже не поняла еще…

Беру за талию так, что ей приходится упереться руками мне в плечи.

Ловлю ее взгляд и довольно усмехаюсь, что наконец у меня в руках. Расширенные зрачки, частое дыхание – для нее это точно был секс. Своеобразный.

Мия как будто понимает что-то, на выдохе приоткрывает свои пухлые цвета персика губы, чтобы сказать что-то, но поздно. Тяну на себя и помогаю самортизировать прыжок, а когда она касается пола, корпусом толкаю к сцене и прижимаю, чтобы не сбежала.

Блт, губы эти сочные. Без блеска и помады. Ее нельзя испортить, нельзя вымазаться. Они как будто созданы для того, чтобы я наклонился и впился в них.

Можно только брать полностью.

Губы на вкус такая мягкие и упругие, как в первый наш поцелуй. Пахнет чем-то еле уловимым и цветочным. Нежная моя бабочка. Так опасно ей сделать больно или надломить где-то, но порхать над ней еще сложнее.

Беру ее за хвост волос и накручиваю на руку. Пробую чуть сильнее, чтобы узнать ее границы.

Отвечает на поцелуй. Извивается в моих руках и трепещет, как мотылек. Куда же ты залетела, глупая?

Естественная такая, открытая, неопытная. И я ей помогу эти крылья раскрыть. Покажу другой мир. Удовольствий, секса, похоти.

Вжимаюсь в нее бедрами. Пусть почувствует, как хочу ее. Как упирается в нее мой член. И как я сдерживаюсь, чтобы не раздеть ее сейчас.

Задираю тунику и пальцами впиваюсь в нежную бархатистую кожу. Оставляю на ней отметины. Сминаю упругую попу. В этой девочке вообще есть изъяны?

Она на каждое мое действие часто вдыхает и выдыхает, но не отталкивает.

И я пробиваю дальше ее границы. Запускаю руку под резинку леггинсов. Под трусики с кружевом, нащупывая мягкую, невинную плоть.

Глава 12

– Привет, малышка, может, на вечеринку сгоняем, – Глеб подсаживается ко мне и по-свойски кладет руку на плечо.

– Когда? – разворачиваюсь к нему и улыбаюсь.

– На выходных.

– Посмотрим, не знаю еще какие у меня планы.

Папа вроде поговорил с мачехой и сестрой, никто передо мной, конечно, не извинялся, но хотя бы не дергают теперь.

Да и мне не до них было. Пар и заданий с каждым днем становится все больше. А свободного времени для учебы не так много. Еще и голос Рокотова постоянно комментирует что-то у меня в голове.

Что вообще тогда было? Меня так затянула сама идея станцевать на такой сцене, но чтобы никого не было, никто не обсуждал и не осуждал, что повелась на его предложение. а потом эти его жесткие губы, сильные руки и волшебные пальцы сделали что-то невероятное.

Настолько, что испугавшись сбежала. Сначала на пары, где слова не могла сказать Варе, потом уже дома. Отойдя от всего, полезла в интернет искать больше про Рокотова. И нашла его с этой Софией. И что-то она не особо похожа на сестру.

Маленькая, миниатюрная, леди-лебедь такая. И последние общие фотографии полторы недели назад с подписью “люблю, скучаю”.

Я на ее фоне как гадкий, только вылупившийся утенок.

И сейчас это все еще больше подбешивает, потому что пара у Рокотова и я на нее пришла, чтобы задавать свои неудобные вопросы.

Бесит так.

– Привет, Миеныш, – ко мне подсаживается Варя с другой стороны.

– Привет, – обнимаю в ответ. – Чего опоздала?

– Да… – фокусируется взглядом где-то за мной и прикусывает губу. – Мефодьева достала.

– Не обращай внимания. Она тебе завидует, – подмигиваю ей.

– Приветствую, – по аудитории волной прокатывается голос Рокотова, а я автоматически на него реагирую и оборачиваюсь. Одновременно с этим под кожей ощущаю прилив приятной, волнующей дрожи.

Тимур Константинович ставит на стол бутылку с водой и обводит аудиторию взглядом, мажет по мне взглядом, на доли секунды ловит мой и еле заметно довольно улыбается.

А у меня только от одного взгляда на него кожу начинает приятно покалывать. За эту неделю я что только ни делала с его именем. И шептала, когда принимала душ и ласкала себя, и ненавидела, когда смотрела на его фотки с девушкой, и плакала, потому что он не звонил, и ненавидела себя, что думаю о нем теперь постоянно.

И не понимаю его. Если у него есть девушка, то зачем ему я. Если нет и я понравилась, то почему не нашел за эту неделю? Или я что-то не так сделала или понял, что ничего не умею и решил не связываться?

Не по-ни-ма-ю.

– Книгу все купили?

Запустила бы в него книжкой этой. Будь возможность.

Смотрит в ту часть аудитории, где меня нет.

– Я купила, – тянет руку староста.

– Отлично. Итак, начнем. Сегодня говорим про проактивность.

– Я вам опишу идею, а вы прочитаете потом главу с примерами и на следующей лекции обсудим. Первая и, возможно, одна из самых важных идей, которую Кови поднимает, — это концепция проактивности. В нашем мире, полном перемен и неопределенности, проактивность становится основополагающим навыком. Запомните эти два понятия – проактивность и реактивность. Реактивность от слова реакция, вы даете эмоциональную реакцию на какое-то событие, проактивность от английского proactive - это умение отслеживать свои эмоции до того, как дать импульсивную реакцию, как при реактивности, это умение управлять своей жизнью без оглядки на то, что происходит вокруг.

– Тут понятно?

Аудитория кивает, я тоже. Но то, как он рассказывает про бизнес еще больше меня возбуждает.

– Проактивные люди берут ответственность за свою жизнь. Они понимают, что их выборы, а не обстоятельства, определяют их судьбу. Реактивные люди, наоборот, позволяют внешним факторам управлять ими. Они часто винят других в своих неудачах и не принимают активных мер для улучшения своей ситуации. Это только ваш выбор. Вестись на кого-то или вести за собой. Давайте, выполним упражнение. Мне нужны четыре добровольца.

Я тоже тяну руку.

– Решила Рокотова позлить? – хихикает Варя. – Или соскучилась?

Тимур вызывает старосту, новенького, Мефодьеву и мою Варю, игнорируя мою поднятую руку.

Варька от неожиданности дергается ко мне.

– Ты иди. Он ошибся.

– Волкова, подружку подтолкни к нам.

Теперь уже не отвертеться. Варя спускается по лестнице к Рокотову. А я придвигаюсь ближе к Глебу.

– Делимся на пары. Как зовут?

Все называют имена, и Варю ставят в пару с Бестужевым.

– Первой паре задание. Варвара у нас проактивный человек. Денис – реактивный. Представьте, что вы не сдали мой экзамен. Вот не сдали и все. Ден, что будет делать и говорить реактивный студент?

– Это будет нецензурно, – усмехается парень.

– Давай, смелее, ты студент, говори как есть.

– Препод – долбоеб.

– То есть препод виноват в том, что ты не сдал экзамен?

– Ну, не я же.

– Окей, а что скажет твой оппонент Варвара? Она у нас проактивный студент.

– По сути, я должна взять ответственность на себя. Значит, я виновата в том, что не подготовилась.

– И?

– И… – пока Варя обдумывает ответ ее перебивает Бестужев.

– Найду того, кто меня подтянет по этому предмету, – подсказывает ей.

– В следующий раз начну готовиться заранее и выучу все.

Глеб тянется ко мне.

– Так что с вечеринкой, Мия?

Я смотрю на Рокотова. Не понимаю его. Он же хотел меня там в клубе, я чувствовала все. А потом не дала и он решил, что меня вот так можно игнорировать? Или очухался, что у него есть девушка?

– Я с Варей поговорю, – поворачиваюсь к Глебу, – если ее вытяну,то схожу. Но одна точно туда не пойду.

– Да что ты ее таскаешь везде? Пошли вдвоем.

– Волкова! – сразу узнаю голос Рокотова и и перевожу взгляд с Глеба на него. – Встань!

Приказывает мне при всех. Как будто не боится даже, что я могу встать и рассказать, про него и меня. Похвастаться захочу.