Превратности судеб

Дары и проклятия

Превратности судеб. Дары и проклятия.

Пролог.

Внешнее кольцо Юпитера.Станция Архимед Галло. 2473 год.

Полное Погружение – так это называл Картранский.

Он говорил, что каждое воспоминание создано из мельчайших деталей, скопированных с окружающего мира – информационных пазлов, закодированных на особом языке энергии, перемешанных между собой в уникальной последовательности связей. Когда со временем связи рушатся, или изменяются – воспоминания будто бы исчезают… Но на самом деле, они всегда в нашей голове, от первого вздоха, и до последнего.

Картранский сравнивал человеческую память с автоматической библиотекой. Много столетий назад на заре развития квантовых дисков, когда архаичные предрассудки ещё конкурировали с техническим прогрессом, люди хранили свои знания в примитивных бумажных носителях – книгах, – и строили для их сохранности уникальные хранилища, где выставляли бумажные носители на стеллажах. Небольшие хранилища успешно обслуживались людьми, но большие библиотеки – действительно большие библиотеки, в которых было собрано так много книг, что роботы не успевали оцифровывать их – такие хранилища всегда вызывали проблемы. И вот в один прекрасный день людей в этих библиотеках заменили на специальный автомат с подвесной линией питания и голосовым интерфейсом. Автомат мог перемещаться в любом направлении по сети проводов, которые служили направляющими и одновременно источником энергии. Посетителю достаточно было сказать, какая ему нужна книга, и робот сам находил её в катакомбах полок.

Однажды в такую библиотеку обратился молодой учёный. Он собирал информацию для своей научной работы, и задал поиск таким образом, чтобы робот нашёл все упоминания об интересующем его предмете, отсканировал их и вывел на компьютер, как сводку статей. Поиски заняли у робота неделю, и в течение всей этой недели остальные посетители начали замечать какую-то странность в поведении электронного библиотекаря. Он всё так же отзывался на запросы, но часто выдавал неверные результаты, приносил не те книги, что заказывали посетители… Людям было невдомёк, что примитивная матрица робота просто не справлялась с несколькими заданиями одновременно. В конце недели учёный пришёл забрать свои результаты, и был очень удивлён: отчёт, созданный роботом, мало напоминал связный текст! Данные из книг были перепутаны, перемешаны и часто походили на бред сумасшедшего, но в этом хаосе молодой человек вдруг разглядел нечто новое… такое, о чем раньше он просто не мог подумать! Сама того не ведая, электронная система библиотеки совершила акт творения, который обычно происходит в человеческом мозге. Конечно, успех был статистическим чудом, ведь учёный мог получить на руки совершенную тарабарщину, или попросту не заметить рационального зерна, проблеснувшего в информационном хаосе! Но он заметил; и если бы данный случай дошёл до широкой научной публики в своё время, это могло бы перевернуть устоявшееся понимание разума и продвинуть некоторые направления робототехники на сотни лет в будущее! К сожалению или к счастью, молодой учёный предпочёл не заявлять о своём неожиданном открытии… Библиотечную систему поиска признали ненадёжной, демонтировали и заменили на более совершенную матрицу с однопоточным приёмом заказов, что совершенно исключило возможность повторения «книжного казуса». Инцидент был исчерпан.

Но что делать с человеческим мозгом? Его не демонтировать, а ведь он – самая ненадёжная система поиска во Вселенной! И, тем не менее, эта хаотичность, несовершенность, возможность легко передвигать связи между энергетическими кодами, содержащими наши знания о мире, – только это позволило человеку мыслить логически, создавать новое, воображать…

Итак, что же выбрать, чем заполнить свою черепную коробку: совершенным носителем информации, или дефективной поисковой системой, которая, тем не менее, создает невиданные шедевры? Человек с момента своего зарождения стоял перед этим выбором, не подозревая, что его мозг способен успешно выполнять и ту, и другую задачи одновременно… На заре истории немногие люди могли похвастаться пониманием такой простой истины, но со временем способность подчинять своей воле нейронную сеть мозга превратилась в своеобразное искусство – Полное Погружение. Именно этому искусству Картранский учил своего подопечного Романа Евгеньевича: вспоминать то, что казалось забытым, будь то ключи от дома, или формула давления в газовых клапанах шатла. Сам Картранский ничего не забывал: будучи музыкальным от природы, он шифровал знания в своей голове посредством мелодий. Роман Евгеньевич скорее доверял ощущениям, чем звукам, поэтому его Полное Погружение всегда начиналось со стука сердца.

Раз-два.

Три-четыре.

Пять-шесть.

Сердце стучит сейчас – так же оно стучало и в тот день, когда он стоял посреди сборочного зала станции Архимед Галло. За три часа шестнадцать минут до катастрофы.

Похищение

Превратности судеб. Похищение.

Глава: Кастор Жонс.

Сонита. Окрестности Белаир-Траур, заповедная зона.

Серебристо-фиолетовое небо золотилось и багровело на востоке, где садилось солнце сонитан Лутупус, а если по земному – Пси-241. Было прохладно и чувствовалось, как от земли поднимается влажный пар, донося запахи истлевающих листьев и травы.

Кастор никогда не оказывался в заповедных зонах вечером, да к тому же ещё и один. Сердце его непривычно быстро колотилось от страха, как у маленького зверька, попавшего в ловушку. Но младший Жонс помнил, что стоит на кону, и намеревался идти до конца.

Высокие деревья, обнявшиеся кронами где-то наверху, делали пространство вокруг ещё темнее, и каждый треск веточки под сапогами учёного заставлял его вздрагивать. Откуда-то сверху сорвалась ночная птица и, сжавшись в упругий шарик, проскакала по ветвям прямо над головой Жонса. Учёный вскрикнул и бросился бежать, не разбирая дороги, сквозь кусты и высокую траву, хлеставшую по ногам. Спустя какое-то время он остановился, чтобы отдышаться, но тут же застыл в ужасе: прямо ему в лицо упёрся ствол какого-то допотопного оружия, которое находилось в руках у странного существа, обвешанного пучками травы. По Кастору рассеянно скользнул холодный взгляд голубых глаз.

- О-озвард Лотьюс?- в панике прошептал Кастор, скорее от страха, чем в надежде услышать положительный ответ.

- Да,- молчание.- Что ты здесь делаешь один, ночью?- всё это охотник прошептал, не опуская оружия, и целясь Кастору прямо в голову.

- Я… я пришёл, чтобы поговорить с вами,- так же тихо ответил учёный в замешательстве.- Послушайте, я не причиню вам вреда, опустите ружьё…

Жонс не успел договорить – Лотьюс выстрелил, вскинув ствол оружия чуть вверх. Обомлевший Кастор упал на землю где стоял, а охотник тихо прошагал мимо него и поднял за заднюю лапу маленькое животное, похожее на камышовую кошку.

- Ужин. Да, пожалуй, и обед тоже. Так, что ты здесь делаешь один, ночью? Без оружия… Ты псих что ли?

- Не больше, чем вы,- тихо ответил Кастор, артистично опуская глаза.

Лотьюс внимательно вгляделся в его лоб, посветив ручным фонариком, и зашагал дальше, ничего не ответив. Кастор, испугался, что охотник так и уйдёт, бросив его в лесу одного, но Лотьюс через пару шагов обернулся и окликнул его:

- Ну, чего сидишь? Топай за мной.

Кастор бросился за провожатым, едва сдерживая волнение: впервые в жизни он так явственно и близко столкнулся со смертью, но чудом избежал её и вопреки всему нашёл того, кого искал, хотя надежды, что отшельник сохранил место своей стоянки, отмеченное на прошлогодней карте заповедника, было немного. Теперь Жонсу не терпелось поговорить с колоритным сонитанином, и не столько во имя дела: в детстве Кастор много читал о бывших гражданах, решивших жить в лесу, как дикие звери, и всегда мечтал увидеть их своими глазами. Журналисты, побывавшие в гостях у подобных сонитан, описывали чудовищные зверства, которые те совершали, чтобы выживать каждый день. По словам журналистов, такие отверженные полностью теряли свой гражданский облик и с трудом поддерживали простой разговор, а чаще просто набрасывались на каждого, кто пересекал их территорию. Естественно, разум юного Кастора был заворожён историями о дикарях, которые каждый день сражались с дикими хищниками и встречали лицом к лицу страшные опасности – хотя в обществе всё это полагалось презирать. С годами Кастор начал подозревать, что в книгах и по новостям жизнь дикарей специально показывали в худшем свете, чем она есть на самом деле: ведь трудно было ожидать агрессии от сонитан, которым вкололи подавляющие гормоны! Но всё-таки в душе Кастора, который этой ночью след в след шагал за диким отверженным, присутствовали некоторые опасения на счёт агрессивности последнего…

Пока Жонс предавался воспоминаниям, неотступно следуя за своим бесшумным провожатым, Лотьюс остановился в тени кустарника на краю поляны, посреди которой росло огромное дерево.

- Стой здесь. Нужно проверить, не угрожает ли нам опасность… Смотри и учись!

Лотьюс неслышно двинулся вокруг поляны, время от времени оглядываясь по сторонам. Закончив обход, он потянул Кастора за руку и быстро побежал к лестнице, свисавшей с огромных ветвей. Жонс неуверенно последовал за ним, как вдруг услышал позади себя тихий рык. Кастор оглянулся, и обомлел: на него мчался огромный кошачий хищник. От страха учёный остолбенел, не в силах и шагу ступить – ноги сделались ватными, а голос замер где-то на полпути ко рту и повис в тишине тонким взвизгом. Хищник был уже на расстоянии одного прыжка, когда сзади Кастора крепко обхватила верёвочная петля и, дёрнув вверх, затащила на ветку. Огромный кот, в котором учёный потом сумел разглядеть пятнистого мирамаса, принялся шипеть и в ярости прыгать вокруг ствола, но забраться так и не смог.

Туманика

Превратности судеб. Туманика.

Глава: Рихард Зейнер.

Колония Бельгхад, планета Ованджи.

«Ты должен забыть обо всём, что произошло. Если скажешь хоть слово, они найдут и убьют тебя. Просто забудь».

«Если я буду молчать, Эксплор Технолоджи ещё вернее позаботится о моём исчезновении».

«Счастливое возвращение космонавта домой на несколько дней сделает из тебя звезду телеэкранов; это даст некоторую защиту и возможность доказать, что ты не собираешься выдавать их тайны. А по прошествии некоторого времени постарайся исчезнуть с Земли на несколько лет – для разведчика ведь это не проблема?».

«Я не понимаю, почему ты так хочешь сохранить всё в секрете? Нельзя оставлять безнаказанными преступления Майлза!».

«Потому что никто не поверит тебе: друзья сочтут сумасшедшим, а враги – опасным. Ты скорее погибнешь, Рихард, чем сумеешь что-то доказать. Жизнь стоит того, чтобы бороться за неё, а не бездумно кидать в пасть зверю, особенно такому, как эти люди».

«Мы сумеем доказать, ты – моё доказательство! Мы заставим заплатить этих монстров за всё! Невозможно прятаться всю жизнь, Ксения!».

Рихард проснулся в холодном поту от явственного ощущения, что на затылок ему опускается что-то тяжёлое. Этот кошмар преследовал мужчину уже больше десяти лет, служа жестоким напоминанием о непоправимом прошлом. Если бы Рихард тогда успел обернуться, то ему не пришлось бы проводить остаток жизни в скитаниях по отдалённым колониям. Но Ксения совершила свой роковой удар, Зейнер потерял сознание, а очнулся уже утром – один в гостиничном номере.

В итоге он сделал всё так, как ему посоветовала девушка: притворился наивным дурачком с провалом в памяти и вернулся домой. Около недели его таскали по всевозможным клиникам, не забывая попеременно брать интервью, а затем оставили в покое… Тогда настала очередь агентов «Эксплор Технолоджи». На самом деле, это выглядело довольно забавно – как в старинных классических фильмах прошлого тысячелетия, – и в то же время чрезвычайно убедительно: несколько крепких ребят в однотипных похоронных костюмчиках сухо побеседовали с Зейнером о том, что с ним произошло, и мягко намекнули на возможные последствия излишней словоохотливости. Рихард принял к сведению их дружеские напутствия, и, чтобы не искушать судьбу, напросился у Окуня в рейс, и улетел с Земли. Он не рассчитывал, что покинет родную планету так надолго; но колония сменялась колонией, работы было невпроворот, а возвращаться назад, почему-то, очень не хотелось. Все эти годы Рихарда грызла мысль, что он мог бы всё изменить, поставить на колени бездушных изуверов и, наконец, вздохнуть спокойно!.. Если бы только нашёл Ксению. Но девушка будто провалилась сквозь землю; а возвращаться домой и видеть, как с каждой витрины на тебя смотрят товары «Эксплор Технолоджи» – было невыносимо.

Рихард поднялся с койки и отодвинул жалюзи.

Было ещё темно – лагерный городок окутывали прелестные голубые сумерки Ованджи, похожие на внезапный грозовой полдень, когда светлая тьма падает на землю в преддвериях ливня.

На востоке ещё даже не забрезжил рассвет, хотя месяц назад в это время уже вовсю пели птицы. Но мужчина успел привыкнуть к таким проделкам планеты за те пол года, что работал в Бельгхаде, поэтому лишь доброжелательно хмыкнул и пошёл в душ развеивать ночные кошмары.

Струи воды жёстко хлестнули по телу горячими плетьми, а он как всегда забыл отстранить руки, и старые шрамы на кистях тонко заныли, напоминая о прошлом. Только эта боль раз за разом возвращала Рихарда к реальности, не давая погрузиться в рабочую рутину и забыть тот переломный момент своей жизни. В какой-то мере, мужчина был даже благодарен Ксении за красные рубцы на руках.

Отправив вместе с водой в канализацию все неприятные воспоминания, Зейнер быстро оделся в ставший уже привычным комбинезон Расевича для экстремальных работ на поверхности, и отправился поглядеть на предстоящий им сегодня фронт работ.

Колония наняла Рихарда не как разведчика, а как штатского консультанта, помогающего инженерам Бельгхада возводить новые комплексы на ещё не освоенных диких землях. С разведкой Зейнер уже лет семь как завязал, после выхода из ставки приказа дополнять группы не только новобранцами, обученными под присмотром ветеранов, но и разным сбродом – ошмётками армии и военизированных колоний. Это было последней каплей в чаше терпения Рихарда, и он подался на вольные хлеба, о чём после никогда не жалел.

История Сониты (1)

Превратности судеб. История Сониты.

Глава 1.

Земля, 2649 год от Рождества Христова.

Хоть этого и не было видно со смотровой площадки, но в командном зале пульсировал заряженный гул оживления, отчего воздух казался распаренным и невесомым, звенящим как стеклянные колокольчики; Кастандер снова бросил взгляд сквозь толщу прозрачной пластмассы на великолепный шар планеты – внутри него всё также было натянуто до предела, с той лишь разницей, что он не участвовал в процессе, а лишь имел возможность наблюдать за происходящим с бесцельного рудиментарного отростка капитанского мостика. Остальные аналитики предпочли занять свои более удобные каюты, но Кастандер знал, что никогда не вернётся на Землю, и хотел насладиться зрелищем до конца.

На корабле, наконец, погасили свет, и это явилось прямым указанием занять свои места. Микаэл чуть более порывисто, чем было нужно, прошагал к своему плотному, душно-облегающему синтетическому креслу и упал в него, предоставив ремням безопасности сцепиться на груди мёртвой хваткой. Дышать стало совершенно невозможно, панический страх подступил к горлу, и захотелось кричать что есть мочи, чтобы его высадили прямо сейчас!.. но процесс был уже необратим: стены и пол, и само кресло тонко запели в неуловимой вибрации, синхронно и отчётливо, как гигантский камертон. И если уж он, Кастандер, переживал этот момент так ярко, то страшно было представить, что творилось с остальными, нормальными членами экипажа…

Некомфортная до панического состояния в груди вибрация перешла на второй из шестидесяти восьми витков, и буквально пригвоздила отчаянно сопротивляющегося Микаэла к упругим подушкам кресла. О крике он уже забыл – хотелось только оказаться подальше от неустойчивой скорлупы корабля и лечь на твёрдую спокойную землю. На каком-то переферическом уровне подсознания Кастандер отметил, что сквозь жёсткую синтетическую ткань кресла начал просачиваться прохладный желеобразный гель. Но как он обволок всё тело, Микаэл уже не помнил – он провалился в глубокую комфортную темноту, лишённую тревог и вибраций.

О том, что ему нужно спуститься вниз на пункт сбора пассажиров, настойчиво твердил приятный женский голос, в котором Микаэл без особого труда узнал обработанную версию мягкого баритона оперной певицы Близо Крамник. Чрезвычайно приятное пробуждение – Микаэл был поклонником этого жанра.

С некоторой брезгливостью и нетерпением он вырвался из всё ещё влажных объятий кресла, вокруг которого натекла приличная лужа растаявшего геля, и с облегчением заметил, как быстро высыхает костюм.

По лестницам уже спускалась оживлённая толпа людей: взволнованные пассажиры делились друг с другом восторженными криками и впечатлениями, совершенно не заботясь о том, знакомы ли они. Бестактное, на взгляд Кастандера, поведение никого, впрочем, не смущало, и он вместе с остальными пассажирами без помех спустился на первый уровень, где их уже ожидали Ратции, как всегда безупречные и ничуть не помятые чудовищным броском огромного звездолёта.

«Прошу вас сюда»,- мягко пропела элегантная Ратци, осторожно взяв Микаэла под локоть и усадив в удобное яйцеобразное кресло с прозрачным монитором перед глазами. Кастандер невольно напрягся от прикосновения робота, но довольно легко удержал себя в руках и даже сумел улыбнуться миниатюрной прелестнице с фиолетовыми волосами, памятуя о том, что Ратции весьма чувствительно реагируют на эмоции людей и могут даже расстроиться, если грубо повести себя с ними.

В просторном величественном главном зале корабля ещё несколько минут наблюдалась радостная толкотня, но едва лишь вездесущие Ратции сопроводили к свободному месту последнего пассажира, шумное оживление сменилась выжидающей тишиной.

Под пристальными взорами сотен глаз на своевременно возникшую в дальнем конце зала маленькую сцену поднялась полная молодая леди в резко отличающем её от остальных членов экипажа костюме биологической защиты. 

- Уважаемые дамы и господа!- её кругленькое лицо тут же отразилось на всех мониторах перед пассажирами.- Поздравляю вас с удачным завершением первого в истории человечества широкомасштабного переброса!

Повсюду раздались бурные аплодисменты, и Кастандер не преминул к ним присоединиться. Леди на сцене смущённо улыбнулась и жестом попросила тишины.

- Не будем сейчас перечислять тех, кому мы должны быть за это благодарны, иначе придётся пропустить шестичасовой ленч, поэтому сразу перейдём к делу.

История Сониты (2)

Глава 2.

«Здравствуйте, Микаэл! Я подсяду к вам?»

В столовой было шумно: все рассаживались по местам, гремели одноразовыми подносами, приветствовали друг друга – так что Кастандер даже не сразу понял, что обращаются к нему. Он поднял на разведчика чёрные, запавшие от бессонницы глаза, и равнодушно кивнул.

- Тяжёлый день?- беспечно поинтересовался собеседник.- У меня тоже работы невпроворот, дела навалились, как снежный ком! А всё потому, что госпожа капитан внезапно решила устроить всем аврал…

При словах «госпожа капитан» Кастандер ощутимо вздрогнул и попытался скрыть свою слабость за неубедительным кашлем. Разведчик внимательно прищурился, но ничего не сказал.

- Так значит, исследования ваши продвигаются не слишком успешно?- как бы между прочим заметил он.

Микаэл вздохнул. Сейчас ему меньше всего хотелось думать о том, что следует и не следует говорить при посторонних людях. Вообще он рассчитывал пообедать в одиночестве, но отказывать знакомому было бы невежливо.

«Ничего, потерплю каких-то десять минут. Странно, что раньше меня это не тревожило».

- А вы неразговорчивы сегодня, господин Кастандер, и впрямь что-то серьёзное приключилось?

- Пожалуй, да,- тяжело вздохнул Микаэл, размазывая картофельное пюре по подносу.- Вот вы…

Разведчик поднял глаза и вопросительно посмотрел на замершего на полу слове аналитика.

- Да?

«Я что, правда сейчас чуть не спросил его об этом?!»,- мысленно ужаснулся Кастандер и даже порозовел от смущения:

- Нет, ничего! Извините…

За столом на несколько мгновений воцарилось молчание, и стало слышно, как весело переговариваются остальные пассажиры, обсуждая только что переданные новости о возобновлении работы железной шахты. Разведчик быстро прикончил свой обед и отложил вилку.

- Э-эх!- он взглянул на часы и хлопнул по столу.- Ну вот, у нас ещё пять минут до конца обеда есть, так что рассказывайте!

Микаэл вздрогнул и уронил вилку в пюре.

- О, о чём вы?..

- Бросьте! Я же всего лишь помочь вам хочу, а не разведать секреты общевселенской важности!- отмахнулся разведчик.- Итак, кто же она?

Кастандер сжал побледневшие губы и мотнул головой – его руки нервно задрожали.

- Я не…,- он сглотнул, и вдруг поднялся из-за стола.- Извините, мне пора идти!

Чрезвычайно удивлённый разведчик вальяжно откинулся на спинку стула и расплылся в странной, дико раздражающей улыбке:

- Неужели всё так серьёзно?

Микаэл схватил свой поднос, сердито бросил его улыбчивому Ратцу, и вышел вон из столовой, гневно чеканя шаги. Он был смущён и раздосадован, что совершенно посторонний человек сумел так легко разгадать каждую сокровенную мысль на его лице, в то время как для него самого это ещё оставалось загадкой. Почему самоуверенный разведчик вдруг решил, что Микаэл именно влюблён? Или это было так заметно, что каждый встречный теперь знает?.. Кастандер нервно потёр лоб и понял, что просто не в состоянии вернуться к нормальной работе: его мысли путались и кружились вокруг одного предмета; он словно находился в бреду и не мог отвечать за свои действия. «Болезнь какая-то, наваждение!»- устало подумал аналитик и побрёл в сторону санузла. Умывшись холодной водой, Микаэл почувствовал себя бодрее, однако маленький червячок в голове мягко прошептал ему, что это ненадолго, и вскоре беспорядочный сумбур снова вернётся под благодатную крышу его черепной коробки. «Да что же это! - в изнеможении воскликнул Кастандер и хлопнул себя по щекам, пытаясь вернуть в зеркале отражение уверенного в себе сотрудника «Математического Анализа».- Ну же, очнись! Как ты собираешься дальше работать?» В это мгновение щёлкнула дверь в туалет, и Микаэл быстро принял сосредоточенный выражение, поправляя и без того ровный воротник рубашки.

- О! Так вы здесь!

Кастандер резко обернулся и с неудовольствием подумал, что ему следовало бы сразу идти в свою каюту, а не разгуливать по общественным местам, где можно встретить слишком надоедливых знакомых.

История Сониты (3)

Глава 3.

Это звёздное утро на корабле начиналось как обычно.

Во всех коридорах и жилых блоках забрезжил электрический рассвет, наполняя спёртый отработанный воздух живительным ультрафиолетом, и затем включилась ежедневная утренняя симфония. Каждый день она была своя, и каждый новый день потрясала. Люди, непричастные к созданию программы «Strady-Symphony», наивно полагали, будто их ежедневный будильник – плод усердного труда человеческого таланта. Однако Микаэл, как один из кураторов проекта, хорошо знал: пленительные мелодии создаёт компьютер, умело имитируя человеческие голоса и звучание самых различных инструментов.

В сущности, любой современный землянин, после некоторых дебатов, согласился бы, что это не так уж и важно. Однако Кастандер не выносил электронного звучания нот. В каждом пассаже ему чудилась фальшь, а в самом наиприятнейшем контральто – электрическая вибрация. И чтобы не раздражать себя лишний раз, Микаэл по утрам включал плейер-клипсу с записями Близо Крамник.

Именно поэтому, когда обычное течение звёздного утра нарушил приятный голос капитана, Микаэл ничего не услышал. Он как раз шёл на работу вместе с остальными жителями восточного крыла, и понял, что пропустил нечто важное, только заметив, как его попутчики начинают спешно сворачивать в боковые коридоры экстренной эвакуации. Никто из них не проявлял ни малейшего признака паники, но это тем сильнее доказывало, что произошла нешуточная катастрофа.

Кастандер также свернул в эвакуационный шлюз и быстро съехал по наклонному желобу в корабельный зал. Это было просторное помещение, предназначенное для хранения и расфасовки разнообразной оснастки шаттлов: СЭНов (скафандров экстренного назначения), ЛИПов (личных идентификационных пайков), инструментальных наборов и кислородного запаса.

Вероятно, любой и каждый высказал бы сейчас здравую мысль, что эффективнее и надёжнее было бы хранить всё это жизненно необходимое «добро» внутри спасательных капсул, чтобы в экстренной ситуации не тратить время на загрузку. Что же, конструкторы корабля предусмотрели этот нюанс с такой же проницательностью; однако экстренные ситуации бывают разными, и когда для постройки спинс-ворот потребовались дополнительные единицы техники, капитан без сожаления направила к работам облегчённые от груза спасательные капсулы.

Сняв клипсу, Микаэл, наконец, услышал передаваемые по громкоговорящей связи указания экипажу, однако теперь их озвучивал сухой мужской голос:

- Подойдите к светящимся меткам и ждите окончательного формирования сидений.

Кастандер тут же заметил на полу перед своими ногами два светящихся зеленоватым светом круга, и постарался замереть в спокойной позе, чтобы не сместить растущие из металла полипы сидения. Кибернетическое кресло опутало его тесным коконом, оставив свободным одно лицо, И Микаэл внезапно ощутил неприятное шевеление в паховой области.

- Компьютер, что происходит?- как можно спокойнее поинтересовался он у встроенного в полипы контроллера.

- Производится забор семенной жидкости, просим вас лежать спокойно и не оказывать сопротивления.

Внутри аналитика всё разом похолодело. Сердце стукнуло пару раз и оборвалось горячим болезненным толчком.

- Компьютер, я требую отмены процедуры! Немедленно выпусти меня!

- Господин Кастандер, лежите спокойно и не двигайтесь. Производится забор семенной жидкости.

- Чёртова машинка! Выпустите меня, кто-нибудь!!!- он принялся раскачивать сидение, стараясь оторвать его от пола, но механизм был неумолим, и твердил ему о необходимости лежать спокойно.

А как Микаэл мог позволить себе это? Ведь он лучше, чем кто бы то ни было, знал, сколь опасно было бы появление его детей на свет.

Когда Микаэл только-только вступил в привилегированный круг аналитиков, его немедленно принудили пройти всестороннее обследование организма, вследствие которого и выяснилось тщательно скрываемое не совсем нормальное психологическое состояние новобранца. Совет старейшин не выказал в связи с этим никакого недовольства, скорее наоборот: Кастандер быстро пошёл в гору. Отныне ему не боялись доверять самую ответственную работу: Микаэла посылали во всевозможные командировки, где требовались не только высокие знания и умения аналитика, но и холодная голова. Однако во всём этом «великолепии» было одно «но»: Кастандера обязали подписать договор с кастой об отказе в своём праве рождения детей. Старейшины объяснили это нежелательным распространением потенциально опасного генофонда, и пока это было в их власти, они потребовали заключения нотариального договора, по которому господин Кастандер, аналитик 6-го класса, снимался с ныне занимаемой должности и изгонялся из касты в случае нарушения выше изъявленного условия. Микаэл подписал бумаги. Он вообще никогда не задумывался о заведении собственного потомства: сама мысль, что ещё один человек по его воле будет рождён таким же изгоем общества, как и он сам, лишённым любви и ласки, – ужасала.

История Сониты (4)

Покидать поверхность Тетты Софии оказалось гораздо приятнее, чем испытывать управляемое падение в её закрученных магнитных полях.

На время старта пилоты грузового шатла установили светофильтры, и тяжёлый отрыв через плотные слои атмосферы проходил в густой непроницаемой тьме, лишь изредка озаряемой едва заметным мерцанием металла и пыли. Но как только их шатл прошёл критическую отметку, в пассажирском отсеке заметно посветлело, и сквозь чуть затенённые иллюминаторы ударили жёсткие лучи Пси-241.

- Красиво, правда?- сдавленно прошептала Сакуи, даже не пытаясь заслониться от яркого света звезды.

В её миндалевидных чёрных глазах небесным фейерверком отражались крохотные солнечные диски, и Кастандер не мог не согласиться:

- Да, очень…

Они почти не разговаривали с момента предъявления Кастандером ультиматума, поэтому аналитик томился в неведении, как сильно он задел чувства Сакуи своим грубым шантажом. Несмотря на все доводы разума, Микаэл испытывал противоречивую потребность успокоить и защитить женщину от созданных им же самим проблем, но поставленная цель каждый раз останавливала его.

Наконец, красная сигнальная лампа оповестила «ревизоров» о начале сближения с кораблём, и пассажиры в экстренном порядке загерметизировали СЭНы. Лёгкий толчок сменился короткой вибрацией стен корабля, и спустя всего мгновение пилоты доложили, что стыковка прошла успешно.

Микаэл тут же попытался как можно скорее попасть в шлюзовой переход, но Сакуи, ничего не говоря, сердито оттолкнула его и пошла первой.

Оказалось, чтобы проникнуть в недра этой первой в истории Тетты Софии планетарной станции, необходимо было пройти ряд дезинфекций, которые запускались личным кодом каждого из членов правительства. По-хорошему, Кастандер не имел никакой возможности попасть за пределы шлюзового перехода, но поскольку у госпожи Кайто не было выбора, Микаэл следовал за ней по пятам, проходя ступень за ступенью в её личных кабинках.

По окончании процедур новоприбывших ждал удивительный сюрприз – станция изменилась внутри до неузнаваемости! Комнаты отдыха и рабочие помещения были переоборудованы под «Комнаты Земли» - релаксационные стимуляторы, основанные на проекции живых земных пейзажей на окружающее пространство. Когда-то подобные программы использовались космонавтами в длительных полётах, но примитивная графика едва ли могла расслабить перегруженный стрессами организм. Постепенно техника совершенствовалась, и доведённые до высшего качества «Комнаты Земли» смогли дать космическому человечеству запахи, звуки, осязаемые эффекты ветра и дождя, и даже древесные массивы, построенные на основе электромагнитных волн высокой частоты. Вот такие вот джунгли и встретили Микаэла и Сакуи по выходу из дезинфектора.

Госпожа капитан оказалась не менее удивлена метаморфозой корабля. Конечно, она знала о способностях своего «корыта», но представить, чтобы Ратции совместно с головным компьютером создали для детей нечто подобное – она не могла. Выручила поразительная память Микаэла, который запомнил строение абсолютно всех переходов и без труда нашёл дорогу в главную рубку. Здесь «ревизорам» пришлось расстаться, ведь Сакуи должна была как-то оправдать свою поездку на корабль, а Микаэл пообещал, что вернётся всего лишь через час, навестив воспитательные группы в качестве гостя-наблюдателя. Капитан запросила для него сопровождающего Ратца через головной компьютер, а сама занялась проверкой систем жизнеобеспечения станции.

Хоть Сакуи и приставила к нему охранника, который при малейшей угрозе бесспорно сумел бы нейтрализовать Микаэла, Кастандер не собирался просто наблюдать за воспитательным процессом молодых землян. На уме у него был другой, и если на чистоту, не самый благородный план…

Аналитик уже давно не занимался мониторингом Ратцев, но он всё ещё хорошо помнил их уязвимые места, которые около десяти лет назад пытались устранить компании-производители при помощи его касты. Теперь Кастандеру предстояло на деле воспользоваться полученными знаниями.

Микаэл пожелал двигаться впереди робота, объясняя это тем, что он неплохо ориентируется на корабле; а сам, тем временем, избрал окружной путь и начал применять тактику «быстро-медленно» – несколько раз прибавлял и замедлял шаг, задавая логическому центру Ратца новый принцип движения. Робот мог этого не замечать, но его проектировщики изначально сделали его подражателем, и умная машина обучалась прямо на ходу, принимая или отвергая новое знание уже после сверки с заданными нормами поведения.

Кастандер чутко прислушивался к металлическому стуку ног позади себя, и как только понял, что его замысел подействовал, и робот начал копировать его движения – резко бросил своё тело в сторону бокового ответвления коридора. Машина автоматически повторила манёвр человека и врезалась в увитую искусственным плющом стену. Послышался глухой удар и звонкий треск, будто раскрошили кусок стекла; а когда Микаэл осторожно выглянул из-за угла, то констатировал уже давно знакомую картину: робот беспомощно лежал на боку, привалившись к стене, и бессмысленно шарил руками, потеряв всякую ориентацию в пространстве.