Прибыльный отбор. Женихи оптом дешевле!

Глава 1

— Прохлаждаешься, принцесска? Живо наведи порядок в моей гримерке! — В дверном проеме возникла девица с башнеобразной прической из мелких кудряшек.

Я привычно проигнорировала ее, сосредоточившись на плетении иллюзии. Кружевному платку полагалось переливаться всеми цветами радуги, а он упорно не хотел терять своей белизны.

— Эй, некоронованная! Хочешь закончить как твоя семейка?!

Рука дрогнула, на ткани появилась прореха. Я до крови закусила губу, все еще пытаясь сдержаться.

Мне нужна эта работа. В театре хоть и платят гроши, но зато предоставляют жилье. Оно не идет ни в какое сравнение с номерами на постоялом дворе. Там я очутилась в первый день своего пребывания в столице и могу с уверенностью сказать: общество клопов гораздо неприятнее, чем общество одной визгливой актриски.

Если в ближайшие минуты на крики Альфонсины не явится директор театра, она, гордо взмахнув золотистым бархатом юбки, удалится восвояси. Нужно потерпеть. Просто потерпеть…

Я уже приготовилась в очередной раз выслушать гадости о своем происхождении, когда из коридора донесся голос Сары:

— Синечка, милая, твое платье сегодня бесподобно. Подарок нового поклонника, да? То-то он дожидается тебя у входа с еще одной огромной коробкой.

— С какой коробкой? Кто дожидается?

Скосив глаза на Альфонсину, я не без удовольствия заметила, как ее «башня» накренилась к левому уху, а сама девица удивленно уставилась на мою подругу.

— Ну как же… — продолжала медовым голоском Сара. — Такой шикарный мужчина. Платиновые волосы, солидный костюм… Сразу видно, что с намерениями к тебе, а не просто так.

— С намерениями? — переспросила ошарашенная Альфонсина.

— С серьезными, — кивнула Сара, оттесняя ее от двери костюмерной.

Самопровозглашенная прима нашего театра не обладала магией. Однако она устремилась к воротам, за которыми обычно толпились поклонники, с такой скоростью, что ни одному портальщику и не снилось.

— Как ты умудряешься ее терпеть? Медитация? Успокоительные настойки? Беруши-невидимки? — спросила Сара, присев на продавленный диванчик, который три месяца назад стал моим рабочим местом.

Стола в костюмерной не было. Предполагалось, что иллюзорнице он без надобности. Зато сюда умудрились впихнуть целую дюжину магических шкафов, в которых хранился реквизит и костюмы для выступлений.

— К моменту, когда Альфонсина поймет, что поклонник с серьезными намерениями выдуман, тебе стоит найти надежное укрытие, — предупредила я подругу.

— Значит у меня в запасе есть еще пара месяцев, — Сара фыркнула и беспечно закатила глаза. — Не пора ли нам ее проучить?

— Как в прошлый раз? — спросила я, снова оторвавшись от работы.

На хорошеньком личике кареглазой блондинки уже успела расцвести пакостная улыбка.

— Я не смогу снова раздобыть столько пауков. Даже не думай! — поспешила добавить я. О нелюбви Альфонсины Дуплик к представителям немагической фауны было известно всему театру.

— Ну… повторяться мы, конечно, не станем, — пожала плечами девушка.

Сара поступила в театр на неделю позже меня. Пока подруга получала лишь эпизодические роли, но я не сомневалась в том, что очень скоро она затмит Альфонсину и ей подобных.

— Думаю, настало время познакомить нашу приму с финьерскими осами, — протянула Сара, прищурившись.

— Жестоко, — оценила я, вспомнив, как однажды в монастыре наткнулась на улей с этими кусачими насекомыми.

— Жестоко то, как она обходится с тобой, — не согласилась подруга. — Ты же не виновата, что родилась… ой, прости.

Сара прикрыла ладонью рот и смущенно посмотрела на меня.

— Все нормально, — вздохнула я и закончила за нее фразу: — Я не виновата в том, что родилась принцессой.

Ну вот почему мне не удалось сохранить инкогнито в театре?!

Я не имела повода роптать на богов, пока добиралась до Тарума. Да и бегство из монастыря удалось осуществить как нельзя лучше. Не каждый день в келье тихой послушницы возгорается иллюзорное пламя, настолько похожее на настоящее, что монахини во главе с настоятельницей бросают все силы на его тушение. Над плетением той иллюзии я работала полгода. Магия оказалась настолько качественной, что, воспользовавшись переполохом, мне удалось оседлать единственную на весь монастырь кобылу и без оглядки умчаться прочь из опостылевшей Моглесской обители.

В общей сложности удача сопутствовала мне две недели. Я умудрилась разыскать престарелого гувернера отца. Старик жил уединенно на самой окраине Тарума. Он изъявил готовность рассказать мне последние столичные новости и сплетни. Но как только я заикнулась о родителях, его глаза трусливо забегали по потертому ковру крохотной гостиной. Через четверть часа предложение пожить под его гостеприимным кровом я вежливо, но твердо отвергла. А еще через два часа, оказавшись на постоялом дворе, стащила с соседнего столика оставленную кем-то из посетителей газету. От нее пахло пивом и прокисшей похлебкой. Преодолев отвращение и игнорируя тот факт, что пьяных людей в душном помещении с каждой минутой становится все больше, я разлепила склеившиеся листы.

Глава 2

Время до выступления пролетело быстро. Сара взялась мне помогать, и к назначенному сроку мы успели подготовить вполне сносный наряд для танцев. Немного магии и юбки замерцали серебром. А вот бриджи и топ телесного цвета, в которых мне полагалось остаться под конец танца, пришлось ушивать. Теперь из зеркала на меня смотрела девица с густо подведенными глазами. Брови стали в два раза шире. Ресницы стараниями нашего гримера господина Ритса превратились в паучьи лапки. Однако он настаивал, что именно такой макияж в Мивале на пике популярности. Алая помада довершала вызывающе-роковой образ.

— Ты, главное, кружись. Не стой на месте. И подмахивай, подмахивай активнее зрителям всем, чем женская природа тебя наградила. Пускай зенки-то свои к тебе поприлипают, авось и на бис вызовут. Не пропадешь, выбьешься в люди! — напутствовал гример.

Не смогла найти в себе силы поблагодарить господина Ритса за столь дельные советы. Да и моя улыбка вышла похожей на кровожадный оскал. Гример поспешил удалиться, а я обреченно прислонилась к ближайшему магическому шкафу.

Подумать только: выпала возможность выбиться в люди, исполнив мивальский танец. Докатилась! Коронованные предки, наверное, не просто в могилах перевернулись, а ужами вертятся последние четверть часа от таких перспектив. Принцесса из рода Вейрас на сцене столичного театра пытается снискать благосклонность мивальцев. Да их княжество на карте занимает места меньше, чем игольное ушко!

Хоть я давно смирилась и запретила себе любые амбиции, но фамильная гордость… В какой потайной карман ее можно спрятать?

Я распустила волосы, облачилась в наряд для выступления. Тщательно проработала иллюзию и трижды проверила, как она закрепилась. Когда в фойе часы пробили полночь, я стала копией Альфонсины. И все же выражение лица было моим — рот упрямо сжат, а глаза лихорадочно поблескивают то ли от предстоящего унижения, то ли от большого расхода магического резерва.

— Пора, — тихо произнесла Сара. Она все это время нервничала не меньше меня.

Среди актеров слухи распространялись с молниеносной скоростью. Через полчаса после того, как господин Ламбот озвучил требование относительно моего участия в выступлении, подруге стало известно, что Альфонсина заперлась в своих апартаментах и отказывается кого-либо принимать. Исключение она сделала только для целителя. Пока он находился в комнате Дуплик, оттуда доносились душераздирающие вопли. Как только маг удалился, на жилом этаже воцарилась настороженная тишина.

Многих в театре интересовало, когда актриса вернется к работе. А для суеверного господина Ламбота наш с Синой одинаковый рост мог стать достаточным аргументом в пользу того, чтобы я заменила ее на выступлениях до… конца недели? Конца сезона? Сколько требуется на восстановление после вывиха ноги?

Я шагала по коридору, стараясь не обращать внимания на удивленные возгласы. Меня принимали за Альфонсину. Оказавшись за сценой, едва не врезалась в огромный букет розовых роз. Любимые цветы Дуплик. Юноша, державший букет, что-то восторженно забормотал о своей радости по поводу знакомства со мной. Но знакомство не состоялось. Сопровождавшая меня Сара посоветовала поклоннику пойти поискать вазу для чудесных цветочков. Совет был произнесен таким тоном, что побледневшего молодого человека как ветром сдуло с нашего пути. Я едва успела благодарно улыбнуться подруге, как перед нами возник господин Ламбот собственной персоной.

— Вейрас? — с сомнением протянул мужчина.

Я молча кивнула. От волнения ноги стали ватными, а в животе словно узел завязали. В выражении лица директора театра было что-то неправильное, но из-за нарастающей паники никак не удавалось понять, что именно. Очень хотелось сбежать. Прямо сейчас унестись прочь от сцены и уже гомонящих в зрительном зале людей. Мысль о том, что бегство окажется слишком громким из-за многочисленных колокольчиков, пришитых к юбкам, едва не вызвала у меня истерический хохот.

— Знаете, что еще сегодня случилось? — нахмурился Люченций Ламбот и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Сегодня сломались мои щипцы для завивки усов.

Сара приглушенно прыснула от смеха. Ну конечно! Вот что казалось мне неправильным в облике мужчины. Левый его ус сейчас был подвит, пожалуй, даже сильнее обычного и своим кончиком едва не упирался в директорский глаз. А правый… распушившись, топорщился во все стороны.

— Как видите, ваш дебют на сцене тоже ознаменовался… — начал свою очередную обвинительную речь Ламбот.

— Не имею никакого отношения к состоянию ваших усов! — неожиданно для себя самой выкрикнула я.

За кулисами вдруг воцарилась кристальная тишина. Никто, даже обласканные публикой актеры, не позволяли себе говорить с директором театра в подобном тоне. Правый ус Ламбота еще больше распушился от негодования, а левый задергался вместе с глазом.

— Вам пора на сцену, Вейрас. А после нам предстоит серьёзный разговор, — прошипел на грани слышимости Люченций Ламбот.

К чему эти пять минут позора, если после выступления меня ожидает увольнение? Невысказанный вопрос повис в воздухе, а директор выпихнул меня на сцену.

В первую секунду я растерялась и замерла. Слишком яркий свет, слишком громкие возгласы из зала. Похоже, на выступление заглянула компания троллей. Глухое раздражение из-за того, что похабных комплиментов от зеленокожих зрителей избежать не удастся, мгновенно превратилось в вязкую тягучую злость. Она покрыла меня с ног до головы.

Глава 3

Спрыгнув с опустившейся платформы, я сразу оказалась в объятиях Сары. Предусмотрительная подруга закутала меня в собственный халат прежде, чем я смогла сказать хоть пару связных слов. Определенно, я была не в том виде и не в том состоянии, чтобы разгуливать по театру так, словно ничего не произошло. Окольными путями мы пробрались к кабинету Люченция Ламбота.

Когда я уже подняла руку, чтобы постучать в дверь, Сара коснулась моего плеча.

— Что бы он тебе ни наговорил, не соглашайся на расторжение контракта. Пока этот скупердяй будет торговаться по поводу величины неустойки, мы с тобой успеем правнуками обзавестись, — пытаясь подбодрить, сказала подруга.

Я неожиданно для себя самой улыбнулась. Сара не подозревает, что Ламбот с его обвинениями уже не возглавляет список моих проблем. Человек, распознавший во мне наследницу рода Вейрас, может оказаться гораздо опаснее. Ведь я не знаю его намерений относительно собственной персоны, а то, что они у него имеются, сомневаться не приходится.

— Вы решили разрушить репутацию театра! Вы устроили международный скандал! Не отпирайтесь! Я знаю… знаю, вы сделали это нарочно! Я не хотел верить! Дал вам шанс! Посчитал, что вы способны отказаться от своего прошлого и вести благопристойную жизнь… Но нет… Быть добропорядочным членом общества — это не про вас, Вейрас! Вы вознамерились разрушить оплот культуры нашего славного государства…

Я безучастно наблюдала, как господин Ламбот мечется по своему просторному кабинету. Только вид рабочего места приводил директора в еще большее раздражение, чем моя персона. Он хмурился, глядя на сваленные в беспорядке счета, скомканные афиши и распечатанные письма.

Поджав губы, Люченций Ламбот устремлялся в сторону кадки с огромным фикусом, уныло опустившим листья, и осыпал меня очередной порцией обвинений. Список моих прегрешений за последние полчаса возрос до невообразимых размеров. О том, чтобы присесть на один из обитых зеленым бархатом стульев, не стоило и мечтать. Если бы я осмелилась это сделать, Ламбот непременно обвинил бы меня в намерении испортить казенную мебель.

Я в который раз окинула взглядом убранство кабинета. На обтянутых шелком оливкового цвета стенах развешаны картины в массивных рамах. Их слишком много и расположены они без намека на симметрию. Кисточки бархатных портьер поистрепались. Ковер, когда-то бесспорно имел густой мягкий ворс, но сейчас вытертый, с безвозвратно полинявшим орнаментом, представлял собой жалкое зрелище.

А что, если предложить Ламботу иллюзию улучшения вещей в его кабинете?

Хотя… Взглянув на директора, который едва не наскочил на книжный шкаф, увлеченный перечислениями моих проступков, сразу поняла бесперспективность этой затеи. Даже если получится замаскировать отвалившиеся копыта у всех деревянных лошадей, расставленных на специальном стеллаже, остаться в театре он мне все равно не позволит.

Впервые в кабинет Люченция Ламбота я попала в день, когда пришла устраиваться на работу. И вот теперь, когда директор решил меня уволить, я снова здесь. Очень символично. Наверное, я бы еще долго могла предаваться безрадостным мыслям, а энергичность Ламбота не оставляла сомнений в том, что он способен до утра распекать меня на все лады, но нас обоих самым бесцеремонным образом прервали.

В кабинет без стука вошел высокий мужчина. Цепким взглядом он окинул обстановку и нас с директором, словно мы являлись ее частью. Показалось, что мое лицо серые глаза рассматривали чуть пристальнее, чем раскрасневшуюся от негодования физиономию Ламбота. Директор, увидев незнакомца, смолк на полуслове. Его единственный подвитый ус снова задергался.

— П-п-прошу прощения… Вы… я… Очень жаль… — Странно, совсем недавно красноречие Ламбота визгливо гремело в этих стенах, а теперь он произносил бессвязные слова едва ли не шепотом.

— Будет лучше, если вы ненадолго покинете нас, господин директор, — произнес незнакомец.

Говорил он, не повышая голоса, но в его спокойствии отчетливо слышался приказ. Ламбот понятливо закивал и на этот раз даже изменил привычке громко хлопнуть дверью, возвещая о своем уходе.

Мы остались в кабинете вдвоем. От того, что все внимание мужчины сосредоточилось на мне, хотелось поежиться. Мысленно отругала себя за малодушие и улыбнулась.

— Ваше высочество, полагаю, нам стоит присесть. Разговор будет долгим, — произнес незнакомец, изящным движением отодвинув для меня стул.

Сам он прошел к столу и по-хозяйски устроился в директорском кресле.

Кто он такой?

Я не стесняясь изучила его лицо: тонкие губы, волевой подбородок, прямой аристократический нос, внимательный взгляд. В движениях сквозит уверенность. Никаких украшений или знаков отличия на одежде, но костюм явно сшит на заказ. Высокий лоб прорезало несколько морщин, а в темно-русых волосах поблескивают серебристые пряди — ему не больше пятидесяти. Он мог знать отца, мог занимать должность при дворе в ту пору, когда двор еще существовал. Чем мне это грозит?

— Не трудитесь, Клементина, — с едва заметной усмешкой произнес незнакомец. — Вы смотрите на меня так, словно пытаетесь припомнить: знакомы ли мы с вами. Избавлю вас от необходимости вычислять, кто я. Меня зовут Норис Ладор. При вашем батюшке я занимал должность главы Тайной канцелярии.

— А сейчас? — собственный голос показался мне до невозможности хриплым.

Глава 4

Я в последний раз окинула взглядом свое рабочее место, когда за спиной раздался голос Сары:

— Ты уверена, что поступаешь правильно?

— Нет. Я уверена, что у меня нет другого выбора, — обернувшись, честно ответила я подруге.

Сара нахмурилась, но потом кивнула каким-то своим мыслям и обняла меня.

— Что бы ни случилось, ты знаешь, где меня найти. Если решишь сбежать, у меня тетка в Рирской провинции. Нарисует нам с тобой документы и отправимся в кругосветное путешествие… Слышала в Ширдании делают отменный шоколад, а в Молдире недавно начали выпускать диковинные летательные аппараты.

Я нашла в себе силы улыбнуться.

Сара действительно была готова разделить со мной изгнание. Остается надеяться, что вся эта авантюра с отбором не обернется необходимостью сбегать из страны, прихватив подложные документы и верную подругу.

Как ни странно, проводить меня пришла едва ли не половина театра. Люди, которые еще вчера не замечали меня, расточали улыбки и благожелательные напутствия. Более остальных усердствовал Люченций Ламбот. Из виновницы всех несчастий я волшебным образом превратилась для директора театра в «маленькое сокровище, с которым ему ужасно жаль расставаться». На короткий миг даже подумалось: не подправил ли господин Ладор почтенному директору память?

К слову, председатель парламента не поспешил удалиться после нашего разговора. Вместо этого он в изящных выражениях выразил желание сопроводить меня во дворец.

Неужели считает, что я могу передумать? Хммм… Далеко с магической клятвой не убежишь.

В этом отношении надо отдать Ладору должное: формулировки для наших договоренностей он выбрал предельно точные, не оставляющие места для маневра. Не позднее конца следующего месяца я должна выйти замуж на некоего Кайлера Кордэлла. Взамен получаю трон и все полагающиеся по статусу привилегии. Лишь в последний момент мне все-таки удалось дополнить клятву упоминанием о посещении родителей перед свадьбой.

За окном экипажа медленно просыпался Тарум. Одна за другой мелькали пока еще тихие улицы. На них, тесно прижавшись друг к другу, стояли крохотные домики и величественные особняки. После свержения отца такое соседство стало повсеместным, ведь часть домов аристократии была разрушена, а на их месте, словно грибы после дождя, появились, похожие друг на друга, но вполне благообразные, коттеджи.

Торговые ряды, здание магической академии, площадь с мраморным фонтаном — столица казалась знакомой и незнакомой одновременно. Вспомнив, что легкомысленной особе долго предаваться задумчивости не полагается, я начала тихонько напевать песенку, которую в одном из спектаклей исполняла Сара.

Мои вокальные таланты и выбор репертуара ожидаемо не впечатлили попутчика. Сидевший напротив меня Норис Ладор сначала издал несколько тягостных вздохов, а потом решил просветить меня относительно ближайших событий:

— Ваше высочество, мы решили, что нецелесообразно затягивать с отбором, поэтому он начнется уже завтра.

— Чудесненько, — радостно отозвалась я, а мысленно присвистнула, вспомнив собственные размышления по поводу того, как легко Ладору было бы заменить меня девушкой подходящего возраста. Разумеется, он продумал и распланировал все до мелочей.

— Завтра в полдень вам представят женихов. Полагаю, до этого времени вы успеете отдохнуть и немного освоиться во дворце, — продолжил вещать председатель парламента.

— Какой отдых? У меня множество дел! — заявила я, махнув рукой так, словно собеседник сказал несусветную глупость.

Ладор моментально насторожился.

— Что вы имеете в виду, Клементина?

— Гардероб, косметика, драгоценности, — начала загибать я пальцы. — Вы же не думаете, что я могу предстать перед своим будущим мужем и… остальными женихами в таком виде.

— Я рад, что вы так спокойно воспринимаете предстоящее замужество, — с толикой сомнения в голосе произнес Норис Ладор.

— Вы же сказали, что этот Кайдер хорош собой, — отзеркалила я собеседнику его сомнения.

— Кайлер, — поправил меня Ладор, — Вашего жениха зовут Кайлер Кордэлл. Он молод и не лишен привлекательности.

Я многозначительно приподняла брови в ожидании продолжения.

— Характер у вашего будущего супруга довольно вспыльчивый. Однако я уверен: вы без проблем найдете общий язык и проникнитесь взаимной симпатией, так что не стоит беспокоиться.

Когда люди пытаются уверить вас в отсутствии повода для беспокойства, это почти всегда означает диаметрально противоположное. Увы, продолжить разговор не получилось. Экипаж оказался перед распахнутыми воротами, и мы въехали на территорию дворца.

Не знаю, что я ожидала увидеть и почувствовать, но сентиментальный восторг меня не посетил.

— Что-то не так, принцесса? Разве вы не рады вернуться домой? — спросил зорко наблюдавший за мной Норис Ладор.

— В детстве мне казалось, что он больше и… белее, — призналась я, осматривая дворец.

Он изменился. Не лишился былого величия, но…

Стены посерели и кое-где стыдливо прикрылись плющом. Окна третьего этажа оказались наглухо заколочены. Я все еще пыталась рассмотреть, какими скульптурами пополнилась открытая галерея, когда председатель парламента, первым выбравшись из экипажа, галантно подал мне руку.

Глава 5

— Я, конечно, понимаю, что в монастыре не преподавали анатомию… Но для того, чтобы восполнить пробелы в образовании, совсем не обязательно лапать статую.

Я вздрогнула и одновременно с этим нащупала паука. Наконец-то изловив его, обернулась, чтобы к своему неудовольствию лицезреть улыбающегося молодого человека. В его сапфировых глазах поблескивали озорные искорки.

Строгий сюртук, узкие брюки, застегнутая на все пуговицы рубашка, жемчужная булавка в шейном платке, шелковая лента в белокурых волосах — ну и где за этим фасадом аккуратности и правильности притаился мой друг детства? Ау, Альберт, ты ли это?

Я залилась совершенно неподобающим для нашей встречи румянцем. Вот почему мое везение заканчивается всегда в самый неподходящий момент? Разве не мог в Золотой зал заглянуть кто-нибудь другой?

Я бы могла еще долго мысленно роптать на судьбу и сопеть, взирая на молодого человека красной помидоркой. Но зажатый в кулаке паук напомнил о себе, и на губах моментально расцвела пакостная улыбка.

— Ну что ты, Берти. Если меня и можно упрекнуть в излишнем рвении, то только из-за того, что я отчаянно пыталась поймать для тебя подарок.

Не без удовольствия я наблюдала, как меняется выражение лица парня. Разумеется, он не забыл!

— Что у тебя там? — настороженно спросил Берти.

— Не что, а кто, — поправила я, протягивая ему кулак, в котором все еще был зажат паук. Правила этой игры были придуманы самим Альбертом много лет назад.

Друг детства обреченно подставил ладонь и закрыл глаза. Я невольно залюбовалась его длинными ресницами, но тут же одернула себя. Пусть мы не виделись восемь лет, но это все-таки по-прежнему Берти. Хоть и весьма повзрослевший.

— Я готов, — заявил молодой человек.

— Вряд ли, — хихикнула я.

— У меня еще куча дел, так что если ты не возражаешь… — начал блондин, но я уже выпустила паука на его ладонь.

— Не забудь сосчитать до десяти, — напомнила я о правиле.

Но парень уже открыл глаза. Едва заметно вздрогнув, он прошептал короткое заклятие и в мгновение испепелил паука.

— Ты всегда был редкостным занудой, Берти, -констатировала я. Скрыть разочарование не получилось. В детстве Берти Критон до ужаса боялся мокриц, дождевых червей и пауков, чем я бессовестно пользовалась.

— Ты правда думала, что сможешь напугать меня этим? — на лицо Берти вернулась самодовольная улыбка.

— Во всяком случае, стоило попробовать, — пожала я плечами и с самым равнодушным видом попыталась обогнуть Берти, чтобы направиться к двери. Слишком долгое пребывание в Золотом зале чревато неприятностями. Служанки могут заметить мое отсутствие.

— Ты же не знала, что я во дворце, ведь так? — прищурившись, спросил Берти. — Признавайся, зачем тебе понадобилась статуя?

— Хотела оттащить к себе в покои, — выдала я не задумываясь. Пока не узнаю, что во дворце делает друг детства, доверять ему не стоит, а значит, продолжаем отыгрывать глупышку. — Раз уж ты здесь, может, поможешь?

— Зачем тебе статуя? — нагло проигнорировал мою просьбу Берти.

— Это не просто статуя. Это Леонар Прекрасный. Я хотела взять его за образец.

— Образец чего? — в недоумении приподнял брови Берти.

— Идеального мужчины, разумеется, — изображая удивление от недогадливости собеседника, пришлось даже закатить глаза. — Мне же предстоит отбор женихов, ты в курсе?

Услышав об отборе, Берти дернулся так, словно у него внезапно разболелся зуб, а до ближайшего целителя пять кварталов пешком.

— Случаем, не участвуешь? — осведомилась я, еще раз внимательно осмотрев друга детства. Честно говоря, сейчас он ничем не уступал Леонару. Разве что белокурые волосы, не в пример средневековому красавцу, забраны в аккуратный хвост. Я невольно потянулась к собственной шевелюре и тут же себя одернула. Поздно! Мою прическу «Вороний домик» Берти уже наверняка успел оценить. Впрочем, как и измятое платье, на которое успела налипнуть пыль.

— Нет. Не удостоился такой чести, — холодно бросил Берти и по его тону стало очевидно, что эту честь он считает весьма сомнительной.

Я нахмурилась, и тут же озвучила неожиданную догадку:

— Ты знаком с моим женихом?

— Раз ты согласилась на этот фарс с отбором, то вы с Кордэллом непременно станете идеальной парой, — высокомерно фыркнул Берти.

Как объяснить ему, что предстоящая свадьба даст мне возможность увидеться с родителями? Как рассказать, что альтернативой возвращению во дворец было увольнение из театра?

В глазах предательски защипало от обиды. Я поняла: если и придумаю колкость в ответ на слова Берти, то все равно не смогу сейчас озвучить ее так, чтобы голос не дрогнул. Поэтому, кивнув в знак окончания беседы, я обогнула молодого человека и уверенной походкой направилась к выходу. Уверенной, а не стремительной…

— В восточном крыле проходят заседания парламента и располагаются кабинеты его членов. Не советую туда заглядывать, — бросил, не впечатлившийся моим молчаливым уходом, Берти.

Покидая Золотой зал, я хлопнула дверью так, словно меня этому полжизни обучал Люченций Ламбот.

Глава 6

Утро началось по расписанию, то есть с первыми рассветными лучами. Едва я успела умыться и облачиться в одно из понравившихся платьев, которые достались мне вместе с гардеробной, в гостиную бесшумно проскользнули Элиза, Нира и Глен. Девицы с трудом подавляли зевки, но всем своим видом изображали готовность услужить.

Глядя на их заспанные лица, первый приказ придумался сам собой.

— Знаете, девушки, в Моглесской обители я приобрела определенные привычки, от которых не хотела бы отказываться, — доверительно сообщила я. Три пары заинтересованных глаз сразу же уставились на меня. Элиза, как старшая, попыталась принять невозмутимый вид, но у нее ничего не вышло.

— Утренняя зарядка. Если выполнять упражнения как следует, бодрость сохраняется до позднего вечера, — пояснила я, лучась энтузиазмом.

— Вы собираетесь… — в недоумении приподняв брови, начала Элиза.

— Мы собираемся, — тут же поправила я ее. — Раз вы трое ко мне приставлены, я не могу не разделить это занятие с вами.

На лицах служанок читалось отчётливое желание, предоставить мне возможность в одиночестве выполнять махи руками и приседания. Но такую реакцию я предусмотрела.

— Можем и охранников позвать. Наверняка им в коридоре стоять скучно, — выдала я очередную идею. — Для них как следует размяться, вообще, можно сказать, профессиональная необходимость.

Не успела я сделать и пары шагов в направлении двери, как раздались испуганные возгласы:

— Не надо! Только не зовите их!

— Ваше высочество, мы повторим все упражнения, которые вы нам покажете, — Элизе ожидаемо лучше остальных удалось сохранить самообладание.

Залившиеся румянцем Глен и Нира согласно закивали.

— Тогда приступим, — довольно улыбнулась я.

Расположившись в центре гостиной, мы начали разминку. Уже через пять минут девицы послушно сопели, изображая бег на месте, но по упрямо сжатым ртам и поблескивающим глазам было ясно, что мысленно меня сейчас называют отнюдь не полным титулом и даже не сокращенным именем. Труднее всего пришлось Глен. Блондинка то и дело сдувала со лба выбившуюся из прически прядь. В момент, когда я уже решила сжалиться над персоналом, в дверь неожиданно громко постучали. Ни в монастыре, ни в театре никто не проявлял такой деликатности и, вероятно, я успела от нее отвыкнуть. Иного объяснения собственной глупости придумать не могу. Ведь я крикнула: «Войдите!» гораздо раньше, чем мы с девушками успели привести себя в порядок.

Нира шлепнулась на пол после очередного отжимания. Глен, заметив раннего визитера, принялась оправлять, успевшее изрядно помяться, платье. Элиза быстрым движением попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. Ну, а я отличилась больше всех. Незадолго до того, как нас прервали, начала объяснять девицам особенности выполнения упражнения под названием «Мостик» и теперь предстала перед Берти в довольно нелепой позе. Лицезреть его с запрокинутой назад головой было не особо удобно, поэтому я опустилась на пол и вскочила с тем проворством, на которое только была способна. Оказалась на ногах как раз в тот момент, когда Берти оправился от увиденного.

Он прошел в гостиную, кивнул в ответ на неуклюжие поклоны служанок и с вопросительным выражением на лице уставился на меня. Хммм… А кто сказал, что я пущусь в объяснения по поводу своих действий? Даже если эти действия кому-то кажутся странными.

— Ты пришел пожелать мне доброго утра? — с приторной улыбочкой спросила я. Нет, флиртовать с Берти я не собиралась, просто хотелось отыграться за вчерашнее.

— Дорогая принцесса, я пришел убедиться в том, что у вас все благополучно и вы ни в чем не нуждаетесь, — ответил мне с аналогичной улыбкой Берти. — Господин Ладор просил справиться о том, как вы устроились.

Я непонимающе округлила глаза и, проигнорировав его издевательское обращение, спросила:

— А почему он спрашивает об этом через тебя?

— Я занимаю должность секретаря при председателе парламента, милая принцесса.

Я понятливо хмыкнула и отвернулась, сделав вид будто что-то высматриваю на каминной полке. Нельзя показывать ему свою растерянность. Если вчера на долю секунды у меня вспыхнула надежда, что в лице Берти я снова обрету друга, сейчас она безвозвратно погасла. Вздохнув, я снова обратилась к молодому человеку:

— Что ж, передай господину Ладору мою благодарность за заботу. Я всем довольна.

Берти склонился в нарочито церемонном поклоне. Кто-то из девиц за моей спиной приглушенно фыркнул.

Интересно, кто это счел его поведение смешным? Жаль, что у меня нет глаз на затылке.

Берти выпрямился, и по выражению его лица я сразу поняла, что он думает, будто это я пренебрежительно прокомментировала его поклон. Обиделся. По глазам вижу, что обиделся.

Вот за что мне это?! Хотя, ну и пусть обижается. Не собираюсь его разубеждать и даже не стану допытываться, кто из служанок допустил столь досадный промах в присутствии секретаря председателя парламента. Тоже мне, важная шишка!

Я сложила руки на груди и с непроницаемым выражением лица продолжала смотреть на Берти. Наконец-то он засобирался восвояси, но на полпути к двери вдруг обернулся.

— Ах да, совсем забыл… — молодой человек изобразил забывчивость, постучав себя указательным пальцем по лбу. — Я же доставил вам кое-кого, драгоценная принцесса.

Глава 7

— Никогда не являлся поклонником этого ловеласа, но глумиться над его статуей с помощью каких-то ленточек… — в негодовании на меня сверкнули два серебристых глаза. — Подумать только, наследница рода Вейрас, вернувшись во дворец, не нашла более полезного занятия, чем притащить к себе в спальню мраморного мужика… Дорогая, может еще перышко ему за ухо пристроишь?

— Вы… кто? — спросила я, наконец убрав ладонь от лица.

— О, да ты еще и ту-у-у-пенькая? — с притворным сожалением протянул собеседник. — А я-то понадеялся, что ты притворяешься перед этими тремя курицами.

Страх начал стремительно проигрывать растущему раздражению. Нет, раньше мне не доводилось встречать призраков. Но это не означает, что я позволю отчитывать себя, как пятилетнего ребенка.

Я окинула внимательным взглядом туманно-серебристую фигуру. Мужчина определенно не являлся современником Леонара Прекрасного, чье достоинство так рьяно защищал. На нем был вполне современный сюртук с сияющими, хоть и призрачными, пуговицами. Зачёсанные назад длинные волосы открывали высокий лоб. Густые, почти сходящиеся над переносицей, брови в сочетании с близко посаженными большими глазами, крючковатым носом и тонкими губами придавали ему сходство с филином. Кстати, о глазах… Уж не знаю, какого оттенка они были при жизни незнакомца, но, готова поспорить, выражение самодовольного превосходства присутствовало в них всегда. Мужчина был невысок ростом, но все же, когда он бесшумно приблизился, я с трудом подавила желание отступить вглубь гардеробной.

— Вы кто? — повторно спросила я его.

— Я призрак. Разве незаметно? — издевательски фыркнул незнакомец.

— Что-то я не слышала о том, что во дворце обитают призраки. Вы вообще учтенный? — поинтересовалась я, намекая на обязательную регистрацию призраков, действующую в Лирдии уже несколько веков.

— Ты вообще мало о чем слышала, дорогуша, — игнорируя мой вопрос, заявил призрак. — Зато я слышу и вижу достаточно.

— Рада за вас, — буркнула я.

Ко мне наконец-то полностью вернулось самообладание, а вместе с ним пришло и осознание, что пора заканчивать беседу. Чего доброго, Нира и Глен услышат, как я тут разговариваю с этим… хмм… он даже имени своего не назвал.

Я быстро обошла призрака и уже успела коснуться дверной ручки, когда он, внезапно посерьезневшим тоном, произнес:

— Меня зовут Сирил. Мы могли бы оказаться полезны друг другу, принцесса.

— В чем?

— Тебе некому довериться во дворце, а я невероятно сознательный и патриотично настроенный призрак.

Я медленно обернулась и молча сложила руки на груди. Неужели он всерьез думает, будто меня удовлетворит такое объяснение?

— Дайте угадаю: а еще вы страдаете от неуемного альтруизма?

— Все-таки ты не такая дура, какой стараешься казаться, — довольно улыбнулся Сирил.

Я закатила глаза и шумно вздохнула, показывая, что мое терпение на исходе.

— Ладно-ладно, — правильно оценив мое состояние, призрак примирительно поднял руки. — У меня действительно есть резон тебе помогать. Видишь ли, я не питаю благодарности к человеку, из-за которого теперь пребываю в таком виде.

— Хотите отомстить своему убийце?

— Было бы неплохо, но первоочередная задача сейчас — не дать ему со мной покончить.

— Упокоить?

— Схватываешь на лету, принцесса, — похвалил Сирил, но при этом скривился так, словно проглотил лимон. — Нужно перепрятать кое-какую вещь. Я больше не хочу рисковать. За последние годы убийца подобрался к моему тайнику непозволительно близко.

Я уже открыла рот, чтобы спросить Сирила об обстоятельствах его гибели, но призрак смерил меня недовольным взглядом и многозначительно добавил:

— Он постарается избавиться от меня как можно скорее. Особенно теперь, когда ты вернулась во дворец.

— А я-то тут при чем?

— Хочешь сказать, ты не мечтаешь отомстить заговорщикам? Твоего отца лишили трона, отправили в ссылку, а ты вернулась во дворец Вейрасов, чтобы покорно выйти замуж за того, на кого тебе укажут?

— Я встречусь с родителями! Ладор мне обещал! — возразила я громче, чем следовало.

— Даже не знаю, может, я и поторопился, вообразив, будто в твоей красивой головке имеются мозги… — задумчиво произнес Сирил.

— С меня хватит! Если вам нужен собеседник, в моем лице вы его не найдете, — объявила я, снова берясь за ручку двери.

— Мне всего лишь нужно, чтобы ты отвлекла всеобщее внимание на свой отбор. Взамен могу снабжать тебя ценными сведениями об обитателях дворца и не менее ценными советами на любые темы, — на этот раз поспешил с объяснениями призрак.

— Что значит: отвлечь внимание на отбор? -переспросила я.

— Ну, раз уж тебе так приспичило замуж, то привлеки внимание к этому процессу, — снисходительно, словно ребенку, принялся объяснять Сирил. — Мой убийца будет наблюдать за ходом испытаний. Чем больше неожиданных казусов ты создашь, тем меньше времени у него останется на меня.

— Ага, и поступит он со мной также, как поступил с вами, — недоверчиво фыркнула я. — Помогать призраку и становится призраком — не одно и то же.

Глава 8

— А еще я пишу стихи. Вам, принцесса, я посвятил целую поэму, — вдохновенно вещал златокудрый юноша в заляпанном чернилами сюртуке.

— Целую? — обреченно переспросила я. — Может, только половинку… или четвертинку поэмы?

Никогда не жаждала повышенного мужского внимания, но за последние полтора часа оно на меня обрушилось. Радовало только то, что вместе со мной мучились Ладор и министры. Мои служанки и охранники молчаливыми статуями наблюдали за происходящим. Пару раз Арнир и Тилен подходили к едва успевшим представиться молодым людям и без лишнего шума выводили их из столовой. Впервые пронаблюдав за их действиями, я обернулась к служанкам, и Глен тихо шепнула мне на ухо:

— Арнир умеет распознавать ментальные чары и приворотные зелья, ваше высочество. Не беспокойтесь, всех, кто попытается воздействовать на ваш разум, не допустят до отбора.

Можно было бы вздохнуть с облегчением, но большая часть претендентов на мою руку и сердце, похоже, жульничать не собиралась и теперь толпилась у восточной стены, приглушенно переговариваясь. В какой-то момент поток женихов начал казаться бесконечным. Не сиделось мне в покоях, в самом деле! Вышла позавтракать называется!

Даже Сирил, поначалу передразнивавший приветствие каждого молодого человека, заметно приуныл. Поймав на себе мой взгляд, он медленно подлетел и вновь скрестил на призрачной груди руки.

— Так-так… Похоже, коленопреклоненные поэты не смогли растопить твое сердечко, принцесса, — произнес Сирил, кивнув в сторону юноши, который действительно принял означенную позу и теперь, эмоционально размахивая руками, зачитывал свое творение. Мне в нем отводилась роль то «легкокрылой бабочки», то «страстной львицы».

Не имея возможности открыто ответить призраку, я только закатила глаза к потолку. Наблюдавший за моей мимикой Сирил удовлетворенно фыркнул.

— Что ж, придется спасать положение, — обманчиво покорным голосом объявил призрак. — Полагаю, Ладор не рассчитывал, что на твою руку и сердце… Хотя, кого я обманываю — на трон и корону — найдется так много желающих. Этому помешанному на заговорах перестраховщику не пришло в голову, что вытащенная из монастыря принцесса в глазах очень многих холостых лирдийцев является выгодной партией. От мыслей о твоем приданном некоторых даже на творчество пробило…

Во время очередного резкого взмаха рукой златокудрый поэт потерял равновесие и завалился на бок. Поднимаясь, он совершенно нелитературно выругался.

Указать призраку на то, что монастырь я покинула по собственной инициативе, не было никакой возможности. К тому же, как только я представила, что во дворец хлынет все неженатое население страны, мои глаза тут же расширились от ужаса. Сирил, надо отдать ему должное, поспешил успокоить:

— Чтобы уменьшить поголовье женихов, стоит ввести ограничения.

Я всем своим видом демонстрировала готовность внимать советам призрака, но тот сделал вид, что задумался. Заговорил он только после того, как я разочарованно вздохнула и принялась рассматривать очередного юношу.

— Люди не любят обязательства. Особенно если их выгода при соблюдении оных остается весьма призрачной, — наконец глубокомысленно изрек Сирил. Я непонимающе приподняла брови. Готовившийся представиться молодой человек принял этот взгляд на свой счет и смутился.

— Предложи им всем, — призрак пренебрежительно махнул в сторону женихов, — подписать договор, по которому каждый в случае выбывания из отбора обязуется послужить на благо страны. Тут у нас собрались представители разных сословий, но готов поспорить, что все, как один, подумают либо о работе в каменоломнях, либо об отправке на военную службу. Сразу избавимся от легкомысленных и трусливых.

Идея Сирила мне понравилась, но самостоятельно озвучивать новые условия не хотелось. Раз это просчет Ладора, вот он пусть этим и занимается. Я едва заметно кивнула призраку и поднялась с места. Проигнорировав появившегося в дверях статного брюнета, направилась к Норису Ладору. Не без удовольствия отметила, что председатель парламента, как и окружавшие его министры, имеет уже весьма утомленный вид.

— Их слишком много! — без предисловий выпалила я.

— Да, я заметил, ваше высочество, — недовольно проворчал Ладор. — На жульничестве поймали лишь несколько претендентов. Остальных нам придется допустить до первого испытания.

— Нет, не придется, — уверенно заявила я, за что сразу удостоилась взгляда Ладора, в котором досады было примерно столько же, сколько и удивления.

Не дав председателю парламента возможности отослать меня обратно на свое место, начала поспешно излагать предложенную Сирилом идею. Тут надо уточнить, что призрак не просто маячил за моей спиной в продолжении всего разговора с Ладором, но и активно суфлировал. В итоге я сбилась и вместо «послужить на благо страны» произнесла «послужить на благосостояние страны».

Внимательно слушавший меня Норис Ладор тут же нахмурился, но после недолгих раздумий обратился к Берти.

— Критон, подготовьте договора для наших гостей. Помимо пункта о неразглашении происходящего на территории дворца, внесите требование, которое только что озвучила принцесса Клементина.

Берти, чей хороший слух не внушал сомнений, сдержанно кивнул и одарил меня подозрительным взглядом.

Меня и или того, кто парил у меня за спиной?