Приготовление пиццы

Пепперони

Рассвет — одно из самых прекрасных явлений в мире. Логичное начало дня, сопровождающееся восхождением главного светила всего человечества. Словно самый большой прожектор на футбольном поле, солнце воцаряется над городом и уведомляет все живое о наступлении утра.

Проворные лучи света пробрались в спальню Абрахама Фримена, чья квартира располагалась на пятом этаже десятиэтажного здания. Конечно, не жильё искушенного богатой жизнью аристократа, а простая однушка, со всеми удобствами. Та единственная комната, где спал парень, вся была залита солнечным светом. Всё из-за тонких белых штор. Возле штор у правой стены между двух тумбочек стояла классическая деревянная двуспальная кровать, на которой, под одеялом нежно-зелёного цвета, что и всё бельё вместе с подушкой и простыней, спал Абрахам. У той стены, что напротив окна, была дверь светло-зелёного цвета. Над дверью висели круглые стрелочные часы с красным ободком. Сами стены были желтовато-белыми с некоторыми выцветшими серебристыми узорами на уровне колен. На полу, таком же деревянном, как и кровать, расстилался синий шерстяной ковёр, напоминающий море. На тумбочке стоял стакан воды и фотография родителей в рамке. Где же будильник? Парню он был не нужен. Оставалось пару минут, чтобы понять почему.

Абрахаму было двадцать два года. Пару лет назад он твердо решил, что станет поваром. Год назад парень переехал от родителей в Великобританию. 6 месяцев назад Абрахам начал работать в пиццерии под названием «В начале была Пицца». Теперь он жил один, имел хорошую работу, поддерживал связь с мамой и папой, а также со старыми друзьями еще со школы. К слову в последние дни они особенно часто созванивались по видеосвязи и планировали встретится все вместе на выходных. Что касалось планов в принципе, Абрахам подумывал над тем, чтобы через несколько месяцев переехать во Францию и наконец начать учиться по специальности. До этого он учился самостоятельно. Парень мечтал о том, чтобы стать лучшим шеф-поваром в Европе и участвовать в разных кулинарных шоу.

Часовая стрелка на циферблате целилась прямиком в пятерку. Абрахам проснулся. Единожды зевнув, он уже был полон сил и энергии. Жаворонок. Обычно так называют людей, просыпающихся раньше самого слова «утро», в привычном для всех смысле. Парень быстро вскочил с кровати, запрыгнул в свои домашние голубые штаны и натянул розовую футболку. Абрахам допил оставшуюся воду из стакана на прикроватной тумбочке и отправился совершать утренние рутинные дела. Он зашел в ванную и начал умываться. Теплая чистая вода, бегущая из крана, маленькое зеркальце размером с ладонь, полочки со всякими гигиеническими средствами.

Абрахам был стандартного для своего возраста роста, обычного телосложения и немного бледноватым. У него были пышные светлые волосы блондина, почти до плеч. Тонкие еле заметные брови, голубые глаза, маленький нос, светло-розовые губы. У Абрахама были длинные пушистые волосы усы и борода как у большинства европейских парней двадцати лет.

Он завершил свое пребывание в ванной комнате чисткой зубов. К бритве он даже не притронулся. Абрахам, пройдя через кухню вышел на балкон.

На улице была чудесная летняя погода. Птички свистели, как будто еще с зимы заучивали разные мелодии и теперь с начала весны и до самой середины лета хвастаются своими способностями. Веяло приятным запахом лаванды, растущей под окнами.

Парень через нос вдыхал свежий теплый воздух полной грудью, в то время как во рту все еще оставалось легкое послевкусие мятной зубной пасты.

У Абрахама было спокойное хорошее настроение. Он сам часто прибывал в спокойствии и каком-то неземном удовлетворении. Любой прохожий, обратив на парня внимание, подумает, что у него в жизни все хорошо. Так и было. Пожалуй, для Абрахама идеально бы подошло определение «нормальнейший», — человек, в отличии от других, не страдающий от каких-либо психических проблем. Очевидно ко всему прочему он был добродушным и дружелюбным. Также, парень был далеко не глупым, в меру целеустремленным, нередко шутливым. Помимо этого, была в нем долька эгоистичности, ребяческого самолюбия и зачастую поведение его было пассивным, на грани лени и банального отсутствия интереса.

Постояв минут пять на балконе, Абрахам зашел обратно на кухню. Он включил радио, а потом подошел к календарю и поменял число.

17 июля, среда.

Кухня была чуть меньше комнаты. Цвет стен варьировался между сизым и небесным. На полу был стандартный деревянный паркет. Слева от входа на балкон стоял белый холодильник. У левой стены ничего не было, кроме того, что на ней висел большой пестрый плакат с персонажем Реми из мультфильма Рататуй, в шутку подаренный друзьями перед тем, как Абрахам уехал в Британию. У правой стены были столешницы, микроволновка, газовая плита, шкафчик и раковина. Напротив балкона, стоял маленький обеденный стол светло-оранжевого цвета, над которым висел календарь.

Радио вещало о разных новостях, произошедших за последнее время. Абрахаму всегда было важно знать, что происходит в мире. Новости были о разном: о панде Венере, сбежавшей из зоопарка в Колорадо, о лесном пожаре в Гейдельберге, о кошке-роботе, изобретенной в BostonEnergetics, о фестивале мороженного в Мадриде, о девочке гении из Японии, о картине, проданной за рекордную сумму в пятьсот тысяч долларов на аукционе в Вашингтоне и о многом другом.

Кухня была самым уютным местом для Абрахама. Настало время готовить завтрак. Парень зажег одну из конфорок, залил чайник водой и поставил на огонь.

Затем он достал из холодильника два яйца, бекон, сыр и молоко. После Абрахам достал из ящиков сковороду, миску, венчик, нож и терку.

Звук хруста скорлупы от четкого, резкого удара ножом. Сначала белок, после, чуть труднее, желток, медленно вытекали из скорлупы и падали прямо в миску. Также и со вторым яйцом. Далее, молоко, волнистой струей с характерным бульканьем, спускалось прямо из бутылки в миску. Щепотка соли, словно снежинки, приземлялась в ту же емкость. Венчик, быстрыми движениями, перемешивал, взбалтывал, превращал смесь в однородную массу. Сковородка на второй зажженной конфорке. На нее упало пару капель подсолнечного масла. Содержимое из миски медленно и аккуратно разливалось по сковородке. Бекон, нарезанный маленькими квадратиками, по одному, падал в общую смесь, жарящуюся на медленном огне. Мягкий сыр легкими движениями скользил по терке и словно конфетти, стружкой летел на сковороду. Щепотка паприки туда же. Готовился омлет.

Гавайская

Абрахам очнулся от громкого звука рядом с ухом. Открыв глаза, он увидел над собой того же мужчину, в маске и очках. Рядом с ним стояли его напарники. За ними было темное вечернее небо и вообще стало заметно холоднее. Солнце и облака исчезли. Спросонья все казалось странным.

«То, что произошло, было лишь сном? Это не могло быть взаправду…» — подумал Абрахам, смотря на небо за теми, кто перед ним стоял.

Рукой он почувствовал шершавый коврик, который обычно стелют в багажник. Посмотрев то в левую, то в правую сторону, парень убедился в том, где находится. Жертв часто перевозят в багажниках.

Спустя десять секунд Абрахам наконец опомнился. Его похитили. Лицо парня сменилось с сонного и нечего непонимающего, на испуганное и еще больше ничего не понимающего. Его взгляд сфокусировался на мужчинах и дыхание стало тяжелее. Похитители просто стояли над парнем и пялились, пока один из них не сказал сухим холодным голосом:

— Давайте.

Мужчины начали хватать Абрахама и вытаскивать его из багажника.

— Нет! Не трогайте меня! — Вырвалось у парня, и он начал брыкаться.

Похитители брали Абрахама мертвой хваткой, сильно сжимая его руки и ноги. Выбраться было невозможно. Парня вытащили и поставили на ноги. Они все стояли на дороге рядом с тротуаром.

Все вокруг было немного туманным. Воздух казался через чур свежим, от чего, с непривычки, начинали слезиться глаза. Машина, седан, такая же черная, как куртки мужчин, была припаркована прямо по середине дороги. На стороне, ближе к которой стояли Абрахам и люди в масках, находился старый магазин, вывеска которого давно стерлась, окна были разбиты, свет не горел, внутри все было разломано. Справа была черная железобетонная дверь. За магазином было множество разрушенных деревенских домиков, доходящих до самого горизонта. С другой стороны дороги расстилалось зеленое поле с деревянными крестами в разных местах. Еще дальше — лес, бескрайний и беспросветный. Что сзади, что спереди, была бесконечная дорога.

Тот, кто сказал то злополучное слово, обошел машину, заглянул в салон и вытащил оттуда автомат Калашникова. Той же спокойной походкой он вернулся к остальным и встав в трех шагах от Абрахама направил на него оружие.

— Прошу, не надо! — от страха закричал парень.

— Будешь делать все, что тебе скажут, или схватишь пулю. Усек? — с невероятно грубой надменностью сказал мужчина с автоматом.

— Д-да, — проглотив ком в горле, с ужасным волнением ответил Абрахам.

— Откройте дверь! — приказным тоном крикнул главарь.

Один из похитителей кивнул головой, подбежал к черной двери, вытащил из кармана белый ключ и вставив его в замочную скважину, повернул три раза. Раздался короткий глухой гудок. Дверь открылась. Показались лестничные перила. Откуда-то били лучи белого света. Мужчина, что вставлял ключ, не оборачиваясь, мигом переступил порог и спустился в неизвестность. Двое безоружных побежали за ним.

— Шагай, — громко сказал главарь и дулом автомата указал на вход.

Абрахам потупил взгляд, затем посмотрел на свечение из той комнаты и начал идти. Похититель шел за парнем, держа его на мушке. Шаг за шагом, в медленном темпе, немного пошатываясь от волнения, Абрахам шел ко входу. Все ближе и ближе.

«Что со мной сделают? Меня убьют? Господи, они ведут меня на расстрел!» — Думал Абрахам, бегая глазами по окрестностям.

Наконец он переступил порог, взялся рукой за перила и начал аккуратно спускаться вниз. Железная лестница, цвета присущему материалу, с характерным звенящим звуком. Первая ступень, вторая, третья. Становилось теплее, чем было на улице. Все ниже, ниже и ниже. Волнение продолжалось, незнание чего ожидать. Главарь спускался за парнем и не переставал держать дуло на уровне его головы. Виднелся желто-серый пол. Оставалось несколько ступенек. Уже было пройдено пятьдесят метров. Предпоследняя ступень, последняя ступень, пол. Впереди длинный широкий коридор, конца которого было не видно. Некоторые повороты то вправо, то влево, каждые двадцать метров. Где-то топали люди, хлопали дверьми, но не разговаривали. Слева и справа были светло-серые бетонные стены, с длинными, в виде палок, светильниками, наверху с обеих сторон.

— Вперед, — сказал главарю, спустившись с лестницы.

Абрахам пошел.

«Сколько придется идти? Куда я приду? Есть ли шанс выжить?» — задавался вопросами парень, боясь так и не узнать на них ответ.

— Налево, — сказал похититель, подходя к первому повороту.

Абрахам повернул налево. Там стоял один из напарников главаря.

— Иди, запри дверь, — приказал ему мужчина с оружием.

Тот кивнул головой и побежал к лестнице. Парень и главарь пошли дальше. Слева и справа были дубовые двери с номерами: «1, 2, 3, 4, 6, 7». На седьмом кабинете коридор заворачивал направо.

«8, 9, 10, 11».

— Стой, — сказал главарь, — нам сюда.

Он открыл дверь в кабинет номер 11.

Это оказалась парикмахерская. Абсолютно точно. Кресло с накидкой, стол с ножницами, расческой и всякими другими атрибутами цирюльного дома. Конечно же зеркало. В этом месте было довольно много света, буквально, с лампочками где только можно. Теплый воздух в комнате, холодок от шеи до поясницы у Абрахама.

В помещении на диване горчичного цвета слева от двери сидел мужчина, лет пятидесяти, в клетчатой черно-белой рубашке, белых брюках и зеленых ботинках.

Лысый, бельмо на правом глазу, козлиная белая бородка. Выражение лица толи не выспавшееся, толи усталое.

— Садись в кресло, — сказал главарь и подтолкнул Абрахама вперед.

Парень замялся на пару секунд, затем неохотно выполнил приказ. Парикмахер встал с дивана, подойдя к Абрахаму и его место занял главарь. Мужчина накинул на парня пеньюар, заклеил его и начал работу.

— Попытаешься убежать или хотя бы дернешься, то поймаешь пулю, — сказал главарь, повертев автоматом.

«Какого черта? Что происходит? Они собираются меня стричь? Зачем им это? Я нужен им? Для чего? Видимо, меня не убьют. По крайней мере, если я не попытаюсь спастись. Я бы мог… Нет. Нельзя рисковать. Меня застрелят. У меня нету шансов», — подумал Абрахам, смотря через отражение в зеркале на не закрытую дверь.