Приговор

Пролог

– Сейчас у нас в продаже три типа яхт, – сказала девушка, показав рукой в сторону стоявших в торговом павильоне космических аппаратов. – За дополнительную плату можно изменить отделку салона или приобрести резервные накопители.

– А что посоветовали бы вы? – спросил Артон, стараясь не смотреть на почти обнажённую красавицу.

Он не в первый раз прилетал на Мирт и старался не давать поводов для недовольства. Взявшие в свои руки власть женщины этого мира очень холодно относились к гостям с Родера из-за бесправного положения их жён. Можно было пострадать из-за грубости или даже косого взгляда. Поэтому лучше смотреть на товар и надеяться на регистраторы, тем более ему.

– Мой совет будет зависеть от того, сколько вы готовы заплатить, – ответила она. – Вот эта яхта из самых дешёвых.

Девушка подошла к парившей в воздухе трёхметровой сфере, в которой при её приближении возникло отверстие входа.

– Она рассчитана только на перемещения внутри системы. В салоне нет ничего, кроме кресла для двух человек. Цена всего двести тысяч. Эти яхты не имеют приписки и продаются без ограничений. При желании вы можете взять такую в свой мир.

– Это удобно, – согласился Артон, – но я хочу остаться на Мирте, и нужно что-нибудь более серьёзное. Деньги на покупку у меня есть.

– Необычное желание для мужчин вашего мира, – удивилась она, с интересом посмотрев на покупателя. – Если у вас много денег, советую купить «Иглу». Она тоже двухместная, но дальность полёта до тридцати световых лет, более просторный и комфортабельный салон и встроенное вооружение. Только имейте в виду, что у вас не получится угнать её на Родер, этот мир включён в список запрещённых объектов.

– Я не собираюсь возвращаться, – повторил он. – Яхта меня устраивает. Сколько она стоит в типовом исполнении?

– Миллион, – ответила девушка. – В эту цену входят запасные накопители и спасс-комплект. Обычно от них не отказываются, но если не хотите...

– Меня всё устраивает, – сказал Артон. – Я уже перевёл деньги на ваш счёт. Вот номер моей лётной лицензии. Когда я получу яхту?

– Сейчас и получите, – ответила она, проверив оплату по ручному комму. – Ваша яхта приписана к столичному космопорту и пока имеет только серийный номер. Если захотите дать название, внесёте в комм яхты, и оно появится на обшивке.

Павильон исчез, и Артон осознал, что лежит в своей спальне. Висевший над головой диск излучателя скрылся в одной из стен, а потолок, повинуясь мысленному приказу, засветился ярче. Полное погружение в виртуальную реальность не оставляло воспоминаний об искусственности событий и переживаний. Каждый из трёх десятков миров, образы которых предлагала своим клиентам компания, имел разумных обитателей. В большинстве миров это были люди или очень похожие на них существа. В образ каждого мира один раз в десять дней вносили все происшедшие за это время изменения. Конечно, сканировали не весь мир, а только некоторые города и наиболее востребованные для отдыха места. Фактически виртуальное путешествие ничем не отличалось от реального, за исключением его намного меньшей стоимости и безопасности для туриста.

– Хозяин, вас хочет видеть ваш брат Салех, – сообщил квартирный комм. – Какие будут приказания?

– Впустить, – разрешил Артон, встал с кровати и снял пояс с контейнером.

При виртуальных путешествиях часто пользовались секс-услугами отелей, поэтому приходилось надевать контейнеры, чтобы не пачкать постель. Девушки на Мирте были одна лучше другой, поэтому он всегда ими пользовался. Конечно, это были не жительницы планеты, а искусственно выращенные и запрограммированные тела. Внешне и в постели они ничем не отличались от своих хозяек, но не имели души и не считались людьми. Избавившись от пояса, надел халат и вышел из спальни в комнату для приёма гостей. Через несколько минут растаяла часть стены, и вошёл высокий, светловолосый мужчина, внешне похожий на Артона. Он был не родным, а двоюродным братом, но в мире Родера не делали между братьями таких различий.

– Меня прислала семья! – сказал Салех, сделав положенный жест приветствия. – Отец обеспокоен твоим решением отправиться на Мирт! Мне это тоже не нравится. Два раза тебе повезло, на третий можешь сгореть, и семья ничем не сможет помочь. Этих баб опекает мир Шорн, иначе их давно прибрали бы к рукам.

– Семье не нужны деньги? – изобразил удивление Артон. – Из-за покровительства Шорна у этих, как ты выразился, баб такие яхты, какие мы сможем делать только лет через пятьдесят. Напомнить, сколько я получил денег за те две, которые продал? И две трети полученного я отдал вам!

– Ты влез в их сеть и украл большие деньги, – сердито сказал брат, – и сделал это дважды. Потом купил и угнал из системы две яхты, взломав защиту их бортовых коммов. Неужели ты думаешь, что на это не обратили внимания? С тех пор как появилась возможность отправиться в любой мир не вставая с кровати, на Мирт летают немногие. К ним дважды прилетает гость с лицензией пилота, и оба раза из планетарного банка похищают деньги! Ты подчистил базы данных, чтобы не выявили пропажу яхт, но эти сведения остались у продавцов. Если начнут копать...

– Подскажи, как можно заработать по-другому, – тоже рассердился Артон. – Здесь меня уже ловили. Если попадусь ещё раз, уже не отделаюсь деньгами! А у этих баб такая защита, которую не взломает только ленивый. Их деньги имеют ценность только на Мирте, а мне не позволят вывезти с планеты что-нибудь по-настоящему ценное. Яхты – это единственное, что я нашёл. Слетаю, а потом постараюсь придумать что-нибудь другое. Я уже дважды это проделал виртуально и не заметил никаких отличий от того, что было раньше.

– Миры сканируют поверхностно, – возразил Салех. – Личности его обитателей создаются на основе данных сети и длительного наблюдения, их мысли никто не читает. Слушай, что тебе говорят родственники! Сколько уже можно заниматься взломом сетей и рисковать собой? Отец предлагает тебе место в фирме. На твоём месте я долго не думал бы. Если не согласишься сейчас, повторного предложения не будет.

Глава 1

До окончания школы жизнь Веры Клочковой ничем не отличалась от жизни большинства девчонок Дмитрова. Родители работали на кирпичном заводе и зарабатывали так себе: семья не бедствовала, но многого не могли себе позволить. Брат был на два года старше и, когда Вера распрощалась со школой, служил в армии. Училась хорошо, но не дотягивала до отличницы. Её больше интересовала не учёба, а занятия в детском театре «Белоснежка», в который она в первый раз пришла в девяносто третьем году, когда училась в девятом классе. С тех пор театр стал для Веры целью и смыслом жизни. Неудивительно, что и поступать она решила в театральный институт. Москва была в двух часах езды, поэтому девушка, проигнорировав советы родителей, сначала сдала свои документы в ГИТИС, а потом попыталась сдать вступительные испытания. Внешностью родители не обидели, а свои артистические способности она оценивала высоко, поэтому рассчитывала поступить на актёрский факультет. Диктант написала без ошибок, литературу тоже проскочила, а вот проверку мастерства актёра не прошла. Вера не узнала, почему комиссии не понравились её выступления, но до собеседования так и не дошла. Мечты разлетелись вдребезги, и осталось только забрать документы и вернуться домой. Документы она забрала, а перед поездкой на вокзал нашла лавочку в сквере и выплакала злость и обиду. Этот плач оказался для неё судьбоносным, так как привлёк внимание будущего мужа.

Василию Лапину в то время исполнилось двадцать три года. Он был рослым и физически развитым парнем с ничем не примечательным лицом и густыми чёрными волосами. Школу закончил в девяностом году и сразу же поступил в Московский авиационный институт. Его не сильно интересовала авиация, но предки настояли на учёбе, а отец был близко знаком с кем-то из институтского начальства. Россию лихорадило, но семья Лапиных не замечала этой лихорадки благодаря доходам и связям отца. Василий был единственным ребёнком, поэтому редко испытывал недостаток в деньгах. Лафа закончилась, когда родители погибли при лобовом столкновении с машиной какого-то пьяного придурка. Живых в этом ДТП не было, а семейная машина отправилась в металлолом. Василий остался один в приватизированной трёхкомнатной квартире с выданными на месяц деньгами. У отца были деньги на сберкнижке, но, учитывая бешеный рост цен и то, что наследство нужно ждать, о них можно было забыть. Прожить в то время на стипендию было проблематично, а он не хотел подрабатывать после учёбы и не привык себе ни в чём отказывать. Одним словом, институт накрылся медным тазом, а бросивший его молодой человек начал лихорадочно искать, где можно хорошо заработать, не сильно напрягая организм. Поначалу он прибился к одному из школьных приятелей, которой ездил челноком в Турцию, потом стал ездить самостоятельно. Сложностей в таких поездках хватало, а доходы были меньше, чем хотелось, пока он не встретил ещё одного бывшего одноклассника, который бросил учёбу в институте физической культуры и спорта. Несостоявшийся спортсмен прибился к тем, кто уже состоялся, но оказался невостребованным государством. Василию было плевать на их делишки, главное, что знакомство позволило хорошо заработать. Уезжая в Турцию, он вместе со своим товаром вёз небольшие, но очень тяжёлые свёртки, которые доставлял по указанному адресу. Эти поездки продолжались два года, пока он не открыл свои ларьки. Теперь торговали и ездили другие, в том числе и с контрабандой. Доходы увеличились, а «спортсмены» прикрыли от рэкета. Перед тем как встретить Веру, Василий шёл от одной из своих работниц. Женщина умудрилась летом простудиться, и теперь нужно было срочно искать продавщицу. Когда парень увидел плачущую девчонку, сразу обратил внимание на стройную фигуру и шикарные волосы. Лицо у девушки оказалось не хуже всего остального, поэтому он решил пожертвовать носовым платком, а заодно завязать знакомство. Постоянной девушки у Василия не было и не было времени заниматься поисками, поэтому в результате вынужденного воздержания страдал организм. Вере ужасно не хотелось возвращаться домой и понравился взявшийся утешать парень, поэтому она приняла предложение переночевать в его квартире, а потом недолго поработать в киоске.

– Это совершенно безопасно, – сказал Василий прекратившей всхлипывать девушке. – Я тебя пальцем не трону, а кроме меня в квартире никто не живёт.

Вера рассталась с девственностью год назад и была сильно расстроена, поэтому послушно пошла рядом с ним до остановки автобуса, на котором доехали до огромного девятиэтажного дома. В квартире действительно никто больше не жил, и парень не стал к ней приставать, она пришла к нему сама. В свой первый раз Вера не испытала ничего, кроме боли, сейчас она была на седьмом небе от счастья. Василий уже имел кое-какой опыт общения с дамским полом и не только сумел дважды довести её до финала, но и сам потерял голову. Утром всё получилось ещё лучше, в результате в киоск отправилась другая девушка, а Вера занялась домашним хозяйством. Она неплохо готовила и приложила много усилий, чтобы привести в порядок запущенную Василием квартиру. Придя вечером, он оценил её усилия и отблагодарил в постели. Это продолжалось несколько дней и могло затянуться надолго, но у девушки хватило ума сделать вид, что она решила вернуться к родителям. Результатом её заявления было сделанное Василием предложение выйти за него замуж.

Через пять лет у семьи Лапиных появился первый магазин, а ещё через три года – второй. Жили они без больших нежностей, но и без скандалов. Василий не пренебрегал супружеским долгом и они почти сразу перестали предохраняться, но с детьми ничего не получилось. Шли годы, и отношение мужа стало меняться. Он всё чаще куда-то уезжал, нередко на несколько дней, и старался меньше времени проводить дома. И в постели Вера получала намного меньше внимания, а когда располнела от домашней жизни, Василий вообще перестал его оказывать, отговариваясь усталостью и плохим самочувствием. Жизнь молодой женщины свелась к чтению книг и многочасовому просмотру телепередач. Муж больше не ел дома, а ей не хотелось возиться с готовкой для себя, поэтому покупала готовую пищу, по большей части торты и пирожные, которые очень любила. Прошло ещё несколько лет, и от такой дурной жизни начало портиться здоровье. Появились проблемы с желудком, замучили простуды, а из-за лишних килограммов Вера уже к обеду чувствовала себя уставшей. Подруги так и не появились, а с родными отношения не сложились. У Василия были дальние родственники где-то в Сибири, с которыми он не общался, а её семья... Брату муж не понравился, и эта неприязнь была у них взаимной. Отец с матерью сначала были довольны тем, что она устроила судьбу, и даже трижды к ним приезжали. Позже родители почему-то охладели к её мужу и перестали общаться, когда выяснилось, что проблемы с внуками у них из-за Василия. Мать иногда звонила, но к себе уже не приглашала.

Глава 2

– Семьдесят восемь килограммов, – сказал глюк то, что она и сама видела на дисплее весов. – Голодала восемнадцать дней и потеряла только одиннадцать кг! Тебе нужно больше двигаться.

– У меня сильная слабость, – возразила Вера. – Слава богу, уже не тошнит и почти не хочется есть, но встаю еле-еле и не могу долго ходить. Ты это и сам должен чувствовать. Сегодня прилетает муж. Что ему говорить?

– Если спросит, скажешь, что проблемы с животом, – ответил он. – Внешне ты мало изменилась, а в халате этих изменений не видно. Василий наверняка помчится смотреть, не разворовали ли магазины, так что ты не увидишь его после приезда до вечера. А сейчас займись клизмой и душем.

– Может, хватит с клизмой? – спросила она. – У меня там всё болит...

– Маршируй, – непреклонно сказал глюк. – Потом поработаем с компом.

Во время голодовки Вера каждый день часов по восемь работала за компьютером. Точнее, работал глюк, а она скучала, пока он не научил медитации. Теперь сознание ничего не воспринимало, в том числе и время, так что не было и скуки.

– Немного отдохну, потом пойду, – сказала Вера. – Вы обогнали нас в развитии, не ответишь, что будет после смерти? Или с этим так и не разобрались?

– Хочешь оттянуть свидание с клизмой? – ехидно спросил глюк. – Ладно, не обижайся, расскажу. Никаких богов нет, но души существуют. Это энергетическая основа любого живого существа. Мозг только хранит память и управляет всеми процессами в теле, а эмоции и особенности личности заложены в душе. Можно создать очень сложные машины, думающие не хуже людей, но им будут недоступны эмоции. Когда тело гибнет, душа получает слепок памяти человека. Конечно, память передаётся только в том случае, если в момент смерти не разрушен мозг. Какое-то время душа находится поблизости от тела и, если его вернуть к жизни, вернётся и она. Если тело гибнет, душа пытается найти себе другое пристанище. В только что покинувших тело душах много энергии, из-за чего они занимают слишком большой объём пространства, не могут уместиться в плоде и вынуждены ждать, пока уменьшатся в размерах. Душа – не очень стабильное образование, поэтому она не может долго хранить большой объём памяти. С потерей энергии теряется и память. К моменту внедрения в плод остаются лишь отдельные воспоминания, которые можно вызвать у уже взрослого человека. Прежняя личность гибнет, но кое-что от неё остаётся и потом влияет на поведение. Если в плод вселилась душа мерзавца, вряд ли из него вырастет порядочный человек. Можно попытаться исправить его условиями жизни и воспитанием, но это трудно и не всегда получается.

– А нельзя ли как-то сохранить личность?

– Захотелось бессмертия? При вселении этого сделать нельзя, а если бы сделали, ты скоро свихнулась бы. Мне и в твоей голове нелегко, а попасть в плод... У нас можно сохранять личность с помощью машин. Для вселения выращиваются тела, а потом в них заселяют таких сохранённых. Если не устала от одной жизни, можешь прожить ещё одну или несколько. Не все хотят, и это дорогое удовольствие, не каждому по карману. Я вижу, что ты уже отдохнула, поэтому займись делом. Или ты хочешь делать клизму при Василии?

Муж приехал после обеда. Поцеловал её в щёку, оставил чемодан и, как и предсказывал глюк, умчался в магазины. Сказал, что едет в них, а на самом деле наверняка поехал к той шлюхе, с которой отдыхал. Работа в магазинах налажена много лет назад, что ему в них делать весь день? Василий не заметил изменений в жене, да и не очень к ней присматривался.

– С глаз долой – из сердца вон, – высказался о нём глюк. – Не печалься, мужчин у тебя будет столько, сколько захочешь.

Муж не звонил и вернулся домой около девяти вечера. Спросил, как она себя чувствует, выслушал ответ и ушёл в кабинет развлекаться с компьютером. Вера всё время голодовки чувствовала себя плохо, поэтому старалась раньше ложиться спать. Отчитавшись о своём состоянии, она ушла в спальню и быстро заснула. Когда проснулась, Василий уже куда-то уехал.

– Тебе же лучше, – сказал глюк. – Следующую голодовку нужно проводить у родителей. Съездишь к ним на месяц, чтобы не мозолить мужу глаза. Он будет только рад. Вера, прогуляйся в Сбербанк. Тебе нужно завести свою рублевую карту. Я уже готов кое-что попробовать, а тебе не помешают деньги, о которых не знает Василий. Я могу открыть счёт и с компьютера, но за картой придётся идти.

– Как быстро ты всё запоминаешь, – покачала она головой. – Вот у меня память плохая. В школе учила зубрёжкой, а ты хочешь многому научить за какой-то год.

– Мне не нужно запоминать, – ответил он. – Запоминает мозг, а я не пользуюсь твоим для этих целей. Я душа, у которой есть своя память, и записываю в неё сведения, как это делают компьютеры. Когда был человеком, была очень хорошая память, но и с ней понадобились бы годы для того, чтобы разобраться с вашим миром. Ты семь лет учила английский и так и не выучила, а я сделал это за несколько часов. Я и тебе помогу. Когда ты отдаёшь управление телом, можно многое записать в твой мозг. Чтобы вспомнить записанное, нужно время, но во много раз меньшее, чем для обычного запоминания.

– Здорово! – искренне сказала Вера. – А чему научишь?

– С этим определюсь позже, – уклончиво ответил глюк. – Сначала нужно многое узнать самому, а потом уже составлю для тебя программу.

– А можешь дать что-нибудь из вашей науки? – спросила она. – Сам говорил, что мы дикари. С твоими знаниями можно заработать и прославиться.

– Я не учёный, – ответил он. – Учил многое, но в общих чертах, поэтому и тебя не сделаю учёной, могу только рассказать о принципах. На этом не заработаешь, а прославиться... Шума будет много, но быстро поймут, что это не твои идеи. Не те у тебя мозги, даже если в них загрузить учебники какого-нибудь университета. А для реализации этих принципов потребуется многолетняя работа крупных научных центров. Если хочешь, могу сбросить перед уходом, сейчас эти знания тебе не нужны.

Вера переоделась и сходила в Сбербанк. Была мысль вызвать такси, но глюк не позволил. Дома опять надела халат и поплелась в кабинет. Когда закончился сеанс работы с компьютером, она стала богаче на два миллиона рублей.

Глава 3

– Советую прекратить голодание, – сказала Татьяна Андреевна. – У вас сегодня двадцать пятый день? Шестьдесят два килограмма при росте сто шестьдесят девять – это нормально. Вы ещё потеряете вес, когда будете возвращаться к нормальному питанию.

– Наверное, так и сделаю, – ответила Вера. – Я ведь могу пользоваться тренажёрами?

– Какие вам сейчас тренажёры! – рассмеялась врач. – Вам в ветреную погоду нельзя выходить из корпуса, унесёт. Когда начнёте нормально питаться, обратитесь к нашему инструктору ЛФК Галине Николаевне, она вам поможет. Уже сейчас можно ходить к косметологу и для начала пользоваться гидромассажными ваннами, а позже отправим вас к массажистам.

– Большое вам спасибо, – поблагодарила Вера. – Вы со мной столько возитесь...

– Мы с вами совсем не возимся, – возразила Татьяна Андреевна. – Вы у нас не пользуетесь ничем, кроме номера, хотя в путёвке оплачены процедуры и питание. Два или три раза сходили в бассейн, а в озере вообще не купаетесь. Полдня ходите по лесу – вот и весь отдых. Да, ещё каждый день взвешиваетесь. И за что платили?

– За лес и платила, – засмеялась Вера, – и за воздух, которым у вас можно питаться. Вы никогда не были в Москве?

– Не приходилось, – ответила врач. – Я и без того знаю, что городской воздух намного хуже лесного. Мы взяли у вас подписку, что не отвечаем за результаты голодания, но это не значит, что не окажем никакой помощи. Вы знаете, как из него выходить? Вот и прекрасно. Скажете заведующей столовой, и для вас всё сделают. У них есть соки и фрукты, а овощи вам сварят и протрут. Вы у нас, Вера Николаевна, на особом счету. К нам приезжают на одну-две недели, редко на месяц, а больше на моей памяти отдыхали и лечились только двое, вы третья. А голодающих не было вообще. Не замечали, что отдыхающие за вами наблюдают?

– Так это из-за любопытства? – изобразила разочарование Вера, – а я-то думала, что из-за моей красоты! А голодающих нет, потому что в ваших проспектах есть любое лечение, кроме голода.

– Попробуйте заманить клиентов голодом, – возразила Татьяна Андреевна. – Мы их, наоборот, кормим пять раз в день, и даём возможность выбирать еду. Значит, мы обо всём договорились. При малейшем недомогании сразу обращайтесь.

Она приветливо кивнула и вышла из номера.

– Ладно, сегодня голодаешь последний день, – сказал глюк, когда за врачом закрылась дверь. – Вес ты сбросила и напоминаешь в этом костюме пугало. Потому, наверное, и пялятся. Через десять дней займёшься гимнастикой. До тренажёров если и дойдёшь, то в самом конце. Здоровье сильно поправила, а с их процедурами поправишь ещё больше, так что муж, наверное, не узнает. Лишь бы опять на тебя не запал. Хоть вы и договорились о разводе...

Разговор с Василием состоялся через несколько дней после приезда Веры в санаторий. Она сошла с поезда на станции Ивацевичи в половине четвёртого ночи и несколько часов ждала служебный автобус. Санаторий очень понравился. На берегу большого озера с чистой прозрачной водой в окружении изумительно красивого леса были построены пять трёхэтажных спальных корпусов, столовая, клуб, лечебный корпус и здание администрации. Всех их соединили переходными галереями. Приняли Веру очень приветливо, вот только желание отказаться от услуг столовой и голодать привело к разбирательству с администрацией. Пришлось написать заявление, в котором она взяла на себя последствия голода. Какой-то роскоши в номере не было, но ей понравилось. Персонал был по преимуществу женский и молодой. Среди отдыхающих было много детей, поэтому за тишиной пришлось идти в лес. Здесь он был просто замечательный, и даже с её силами хотелось гулять весь день. Второе голодание, как и предсказывал глюк, переносилось намного легче и сопровождалось только небольшой слабостью. Она даже три раза сходила в бассейн и в последний раз с трудом выбралась из воды. На купавшихся в озере смотрела с завистью, но сама только сидела на большом пляже, а войти в воду не рискнула. Можно было взять катамаран, но она побоялась. Телефон не выключала, поэтому муж сразу дозвонился.

– Ты где? – спросил он, когда Вера подтвердила соединение. – Сказала, что задержишься у родителей, а сама уехала куда-то отдыхать. И ты считаешь это нормальным? Если с тобой что-нибудь случится, я даже не буду знать, где тебя искать.

– Я тоже не нашла бы тебя в Греции, – ответила она. – Обо мне можешь не беспокоиться. Отдохну два месяца и приеду. Василий, я решила, что нам с тобой нужно развестись.

– И что привело тебя к такому решению? – помолчав, спросил он.

– Я тебе не нужна, – ответила Вера. – Ты ведь летал на свои курорты с женщиной? Не нужно мне возражать, просто послушай. Я не претендую на твои магазины или квартиру. Если считаешь себя порядочным человеком, купишь мне однушку, а я откажусь от остального. Если такая покупка будет неподъёмной, я всё равно от всего откажусь!

– И как думаешь жить?

– Надеюсь, что счастливо. Если твой вопрос о деньгах, то они у меня будут. Не нужно мне больше звонить, перед приездом позвоню сама.

– Ты искренна? – спросил Василий. – Может, ты меня так проверяешь?

– Этого можешь не бояться. Я точно развожусь и не собираюсь от тебя чего-то требовать. Учитывая твои связи, это было бы глупо.

– Квартиру я куплю, – пообещал он и отключился.

Вера не выключала телефон, но других звонков не было. За время голодовки так ни с кем и не познакомилась. Не было желания, да и к ней никто не подошёл.

Она посмотрела на себя в зеркало и поморщилась. Глюк был прав: на похудевшей фигуре даже спортивный костюм, который она повсюду носила, смотрелся ужасно, а о том, чтобы надеть одно из трёх взятых с собой платьев, не могло быть и речи. Точно сбежится смотреть весь санаторий. Вера быстро разделась и покрутилась перед зеркалом.

– От жира избавилась, но стала чёрт-те на кого похожа! – сердито сказала она глюку. – Вот как с таким телом идти в тренажёрный зал?

– Молча, – ответил он. – Ты не на меня сердишься? Так не я наел те двадцать семь кг, которые ты сбросила. Не слышала такого выражения, что жизнь в движении? Большинство болезней и лишний вес возникают из-за малоподвижного образа жизни. И ты у меня, голубушка, будешь двигаться за двадцать лет лежания на диване! Все люди лодыри, только у одних хватает силы воли бороться со своей ленью, а другие ей потакают. Сказать, к какой категории относишься ты? Ты бесхребетное существо, из которого мы только начали лепить настоящую женщину. Скажи, что нужно в жизни для успеха? Деньги и связи можешь не называть, я имею в виду самого человека. Молчишь? Хорошо, тогда отвечу я. Важны ум, уверенность в себе и знание жизни. Не помешает немного удачи, но можно пробиться и без неё. Ума у тебя достаточно, а вот уверенности нет совсем. Была, когда ты отправилась штурмовать ГИТИС, но тебе обломали там крылья. Был бы твёрдый характер, ты бы ещё поборолась...

Глава 4

– Многого ожидал, только не этого! – сказал Василий, с удивлением глядя на жену. – Как тебе это удалось? Ты так не выглядела даже тогда, когда мы познакомились.

– Сравнил восемнадцатилетнюю соплю со зрелой женщиной, – засмеялась Вера. – Багаж возьмёшь или мне нести самой? Ты на машине?

– Конечно, возьму, – ответил он, забирая у неё саквояж. – Машина на стоянке. Пойдём, по дороге расскажешь.

– Что тебе рассказывать? – спросила она, идя рядом с ним и помахивая сумочкой в такт ходьбе. – О голодании или о спортивных занятиях?

– Мне больше интересно, как тебя на всё это хватило, – ответил Василий, не сводя с неё глаз. – Это только в сказке Илья Муромец сидел двадцать лет, а потом побежал. Ты двадцать лет почти не слезала с дивана. Напомнить, сколько раз я ругал тебя за эти пирожные?

– Давай не будем разбираться? – предложила Вера. – Считай, что у меня появился внутренний голос, и его доводы показались убедительными. Мы никогда не любили друг друга, просто было хорошо вдвоём, поэтому я думаю, что разойдёмся без обид. Я уже говорила, что не претендую на имущество, могу это заверить нотариально. Сегодня сходим в загс и напишем заявление. Мы оба согласны, детей нет, поэтому через месяц будем свободными. Я знаю твою пассию?

– Нет, вы незнакомы, – ответил он. – Квартиру я купил в Гольяново. Третий этаж в девятиэтажном доме. Ты говорила, что купаешься в деньгах, поэтому я не занимался мебелью. Обычно её покупают хозяева, но если хочешь, то могу помочь и с этим. Пока нас разводят, можешь жить со мной.

– Документы оформлял на себя? – спросила она. – Оформим как мою собственность, отвезёшь меня туда и отдашь ключи. Всё, что нужно, я куплю сама. Чем быстрее сделаешь, тем быстрее от меня избавишься.

– Я не буду тянуть, – согласился муж. – Не скажешь, откуда деньги? Нашла спонсора?

– А какое тебе дело? Главное, что они есть и тебе почти не пришлось тратиться.

– Пришли, – сказал он. – Постой здесь, я возьму машину.

Дороги были забиты автомобилями, но в пробку не попали и от Белорусского вокзала до дома добрались за полчаса. До открытия загса оставался час, поэтому поднялись в квартиру, оставили вещи и отправились на кухню пить чай. Василий сам его заварил и достал из холодильника пирожные.

– Купил к твоему приезду, – сказал он, выкладывая их в вазу. – Ты ведь наверняка не завтракала.

– Позавтракаю позже, – ответила Вера, – или пообедаю. Лучше голод, чем эта отрава. А чай попью, спасибо.

– До сих пор не верится, что это ты, – покачал головой муж. – Чувствую себя как в сказке.

– Что у тебя сегодня со временем, сказочник? – спросила она. – Сейчас поедем в загс, а потом?

– Как ты и хотела, разделаемся с формальностями. Заедем к нотариусу и оформим гражданское соглашение. Отдам тебе документы на квартиру, а зарегистрируешь сама. Потом отвезу посмотреть квартиру. Если понадобится помощь, скажешь. А чем займёшься ты?

– Барахлом. После голода всю одежду и обувь можно выбрасывать. Кое-что купила, но этого мало. Сейчас куплю всё на осень, а зимними вещами займусь позже. Заодно присмотрю мебель и бытовую технику. В квартире есть интернет?

– Провода заведены, – ответил он. – Продавец сказал, что для кабельного телевидения и интернета, но договора будешь заключать сама. Твой комп я не убирал, так что можешь им пользоваться.

День прошёл так, как они и намечали. В загсе заполнили бланк заявления, после чего поехали к нотариусу. Здесь пришлось ждать, пока он освободится, но составление соглашения не заняло много времени. Когда закончили с бумагами, поехали смотреть квартиру. Вера никогда не была в Гольяново, только где-то читала, что это не самый благополучный район Москвы. Ехать пришлось на другой конец города, но добрались неожиданно быстро. Она не увидела неустроенности, о которой писали, а зелени было много. Лифт проигнорировали и на третий этаж поднялись по лестнице.

– Квартира в неплохом состоянии, но можешь сделать евроремонт, – сказал Василий, когда вошли в прихожую. – Площадь небольшая, но это стандарт для таких однушек.

– Тридцать квадратов? – спросила Вера.

– Тридцать три, а жилой – двадцать. Это не считая балкона.

– Да, в ней только делать евроремонт, – язвительно сказала она. – Постелить наборный паркет, повесить натяжной потолок, и мои гости из тех, кто повыше, будут биться об него головой. Ладно, устроят этот потолок и ламинат. Кафель на кухне и в ванной есть, окна нормальные, даже балкон остеклили. Для меня это только пристанище на первое время, так что обойдусь без ремонта. За два-три дня завезу всё, что нужно, подключу интернет и освобожу твою квартиру. Дверь китайская?

– Не знаю, – пожал он плечами, – я не видел на ней иероглифов. Вроде нормальная, но я поменял бы замочную вставку. Ты останешься здесь или куда-нибудь отвезти?

– Нечего мне здесь делать, – ответила Вера. – Проверю сантехнику и отвези в какой-нибудь хороший мебельный магазин. И желательно найти его поблизости, чтобы я меньше моталась. Дальше уже обойдусь без твоей помощи.

Она успела за день обставить мебелью комнату и кухню, купить телевизор и новый компьютер, и подключить их к сетям. Когда много денег, почти ничего не приходится делать самой и сильно экономится время. Отложив на завтра покупку напольного ковра и нужной для жизни мелочёвки, Вера взяла такси и через пять минут приехала на автовокзал, где располагалась единственная в этом районе станция метро. Через полчаса она уже была дома, где поджидал Василий.

– Хорошо, что ты не задержалась, – сказал он. – Хотел предупредить, что, пока не освободишь квартиру, я не буду здесь ночевать, а если приеду, то по необходимости. В твоём прежнем состоянии моя, как ты выразилась, пассия не ревновала, а если увидит тебя сейчас... Я люблю её и не хочу проблем.

– Завтра должна закончить с квартирой, – сказала она, – так что ты не будешь долго бомжевать. Перед тем как отсюда съезжать, позвоню. Приедешь забрать ключи, иначе тебе опять придётся ехать за ними в Гольяново. А лучше поменяй замочные вставки, как это сделала я.

Глава 5

– Позвольте, я представлю своих друзей! – сказал Вере Дмитрий Михайлович, подводя её к четверым мужчинам и двум женщинам, сидевшим на двух стоявших рядом диванах.

Одна из женщин выглядела моложе Веры, а остальные гости Малевского были его возраста или старше. Квартира находилась в доме дореволюционной постройки, и обставленная массивной мебелью гостиная была в два раза больше купленной Василием однушки.

– Начну с дам, – сказал хозяин. – Это Елена Васильевна Кречетова. Она проректор по учебной работе в той организации, куда вас не приняли, кандидат искусствоведения и профессор.

Выглядела Кречетова лет на шестьдесят, но, скорее всего, была старше. Приятное лицо молодили коротко стриженные густые волосы. Седину она тщательно закрашивала.

– Здесь все скромно одеты, – сказал глюк, – одна ты вырядилась.

– Я впервые на таких встречах! – огрызнулась Вера, которой самой было неприятно так выделяться.

– Это Герман Вячеславович Черемшинский, – продолжил Малевский. – Он у нас народный художник России и профессор.

Черемшинский был единственным из гостей, кто приветливо ей улыбнулся, остальные смотрели на Веру без интереса, кроме молодой женщины, которая не скрывала неприязни.

– Кирилл Юрьевич Гришанов, – представил хозяин высокого усатого мужчину. – Он доктор экономических наук и советник нашего министра.

Когда садились в машину, Вера спросила, почему Дмитрий Михайлович не сказал ей о работе в министерстве.

– Откуда вы узнали? – спросил он. – Ах, из интернета! Понимаете, Вера, когда я буду представлять вам друзей, скажу и об их работе, но я к вам подошёл знакомиться из личной симпатии, и называть тогда свою министерскую должность было...

– Ладно, не оправдывайтесь, – сказала она. – Я всё поняла.

– Ещё один мой коллега, – кивнул Малевский на мужчину лет семидесяти, с крупными чертами лица. – Директор департамента кинематографии Вячеслав Фёдорович Тальков. Он член правления кинематографистов России и член Академии киноискусства. Если захотите где-нибудь сняться, обращайтесь к нему. А этот молодой человек – заслуженный артист России, один из дирижёров Большого театра Павел Николаевич Клинкин.

«Молодому человеку» было не меньше пятидесяти, но в его чёрных волосах не виднелось ни одного седого волоса. Наверное, он их красил.

– Последней представляю эту девушку, – сказал Дмитрий Михайлович. – Я её не приглашал, но ей не требуется приглашение. Я думаю, что для вас будет достаточно имени, потому что она пока не наработала каких-то званий и чинов. Это моя младшая дочь Ольга. Старшая, к сожалению, нас покинула и вместе с мужем уехала жить во Францию. Вам, Вера, не нужно представляться, потому что я уже о вас рассказал.

– На всех произвела впечатление ваша сила воли, – насмешливо сказала Ольга, заставив отца нахмуриться. – Вы ведь голодали месяц?

– Два месяца с небольшим перерывом, – ответила Вера, уже зная, что ей сейчас скажут.

– Вы и сейчас не худая, – сказала Ольга. – Как же нужно было разъесться, чтобы два месяца сбрасывать вес?

– В моём весе виноват университет, в котором преподаёт Елена Васильевна, – улыбнувшись Кречетовой, сказала Вера. – Не знаю, работали ли вы в нём двадцать лет назад, когда мне подрезали крылья, но в приёмной комиссии вас точно не было.

– Вы к нам поступали? – спросила Кречетова. – И на какой факультет?

– На актёрский. Завалили при проверке моих способностей. Я была другого мнения, но с комиссией не поспоришь. Много позже мне сказали, что нужно было год поработать, познакомиться с кем-нибудь из ваших преподавателей, стимулировать его, а потом поступать вторично. Увы, я об этом не подумала!

– Жизненный вариант, – кивнула Елена Васильевна. – Если нет способностей, не поможет никакое стимулирование, но комиссия вынуждена отсеивать и способных. Приём ограничен, поэтому отбираем лучших. Это в теории, а на практике бывает всякое. Вы до сих пор на нас обижены?

– Неужели я похожа на дуру? – сказала Вера. – Я не сержусь даже на тех, кто меня завалил. Слишком давно это было, любая злость давно перегорела бы. А насчёт веса... Молодые редко бывают умны, хотя думают иначе. И почти никто из тех, у кого есть здоровье, о нём не заботится. Это я говорю не о вас, Оленька, вы девушка умная – это сразу видно. Ну а у меня не было вашего ума. Убили мечту всей жизни, поэтому я была в расстроенных чувствах и, недолго думая, выскочила замуж. Сейчас вот исправляю ошибки молодости.

– Садитесь за стол, – пригласил Дмитрий Михайлович. – Поужинаем, а потом продолжим общение.

Все сели за большой овальный стол, на котором стояло столько блюд, что можно было не только поужинать, но заодно наесться на весь завтрашний день. За едой почти не разговаривали. Мужчины выпили по рюмке какого-то коньяка, Кречетова пила вино, которое наливал ей сидевший рядом Тальков, а Ольга вообще не пила и почти ничего не ела. По совету севшего рядом Малевского Вера попробовала что-то вроде лимонада с мятой. Напиток понравился, поэтому она не отвлекалась на другие. За столом долго не сидели. Наевшись, гости опять устроились на диванах.

– Пусть они общаются, а я покажу вам картины отца, – предложила Ольга. – Заодно поговорим и ближе познакомимся. Папа, тебе необязательно при этом присутствовать. Вера Николаевна пока никуда не уезжает, так что у вас будет возможность поговорить.

– Сейчас с тобой будут разбираться, – насмешливо сказал глюк. – Девушка боится остаться без наследства и не будет деликатничать.

– С удовольствием посмотрю картины, – ответила Вера Ольге. – Дмитрий Михайлович работает дома?

– Отец давно не рисует, – сказала Ольга, заводя её в не очень большую комнату. – Когда-то в этой комнате была его мастерская, а теперь в ней сплю я, когда здесь задержусь и лень ехать домой. Сейчас я отдёрну гардины и будет лучше видно. Остались только три картины из самых лучших.

В комнате почти не было мебели. Большой диван и письменный стол с двумя стульями – вот и вся обстановка. На стене напротив дивана висели три большие картины с пейзажами.