Приговорённый тобой

Глава 1

Сегодня

Сон прерывается трелью звонка. И кто-то неистово колотит в дверь.

Вашу мать!

Дёрнувшись всем телом, пытаюсь встать.

Это я зря. Потому что в мозг тут же впивается миллион игл.

Голова вновь падает на подушку...

Сколь же я вчера выпил?

Много! Чертовски много, возомнив себя таким же молодым, как и мои бездонные студенты.

Вот же идиот!

Нет, Евгений Борисович... Похоже, разменяв четвёртый десяток, не стоит так налегать на спиртное.

Что там у них было? Абсент? Джин? Виски? И что-то ещё... Кажется, они смешивали какой-то коктейль, называя его Адовой горючкой.

Помню, как студенты буквально заставили меня один такой выпить. И это, кстати, последнее, что я помню.

Прелестно, чёрт возьми... Пошёл на поводу у третьекурсников, а теперь вот – здравствуй, головная боль.

Стук в дверь становится ещё настойчивее. Вообще-то, он звучит так, словно некто за дверью сейчас её к чертям выбьет. И если это мой младший братишка, я его точно прикончу.

С трудом сползаю с кровати, надеваю джинсы. Перешагиваю через рубашку, валяющуюся на полу, и плетусь к двери, потирая лицо. Головная боль усиливается, потому что я приближаюсь к источнику шума.

– Да открываю я, открываю, чёрт тебя дери, – бубню себе под нос, пока вожусь с замком.

Так уверен в том, что это Кирилл, что даже в глазок не удосуживаюсь посмотреть.

Наконец справившись с замком, даже не успеваю открыть дверь, как она распахивается самостоятельно. Кто-то быстро сбивает меня с ног и рывком переворачивает лицом в пол. Руки оказываются за спиной, и чем-то фиксируются кисти.

Это что, шутка, да?

Больная шутка от моего брата или студентов?

– Лежать! Не двигаться! – рявкают у самого уха.

Кто-то сидит прямо на мне, не давая возможности даже пошевелиться.

– Какого хрена?! – шиплю я в полном шоке от боли и нелепости происходящего.

Повернув голову и прижавшись щекой к полу, вижу перед самым носом начищенные до блеска ботинки.

– Лучше заткнись! – рявкает незнакомый голос, принадлежащий, видимо, обладателю этих ботинок. – Савельев, верно?

О-о... Теперь он, значит, задаёт вопросы! А что, если я не Савельев?

Но я, вашу мать, он! И я не понимаю, что происходит!

– Да, Савельев, – выдавливаю из себя, пытаясь поднять взгляд куда-то выше начищенной обуви. Но ничего не получается.

– Сейчас прокатимся до отделения. Советую подумать хорошенько об адвокате, – продолжает незнакомец.

– Это какая-то ошибка...

– Это ты своей жертве скажи, – резко перебивает меня мужик в ботинках. – Так, ладно, поднимайте его.

Тот, кто сидит на мне, наконец слезает. Больно дёргает за кисти. Безуспешно. В итоге с пола меня поднимают в две пары рук.

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Я осматриваюсь. Да тут целые маски-шоу по мою душу!

Однако решаю больше не задавать вопросов.

И мне, похоже, действительно нужен адвокат.

Глава 2

Вчера

– Ну... Евгений Борисович! Ну останьтесь с нами! – канючит Света.

Она моя студентка. Самая активная из этого потока. Про таких говорят – не из робкого десятка.

Я оглядываю остальных ребят. В честь начала нового семестра они решили устроить сабантуй и даже объединились со студентами юрфака. И внезапно пригласили меня. А я на какой-то чёрт согласился.

Мы посидели в ресторане. Прилично посидели. Не налегая на спиртное. Потом я вызвался проводить всех до общаги, но мы туда так и не добрались. Оказывается, мои студенты решили забуриться к кому-то домой. Надо сказать, в роскошный особняк в новом районе. Справиться с настойчивостью весёлой компании у меня не получилось.

– Да ладно вам! Веселитесь без меня, – я с улыбкой смотрю на Свету. – Завтра выходной. Но к понедельнику чтобы все как стёклышко! Это понятно?

Мы стоим возле входа в особняк. Часть студентов уже зашли внутрь, а Света и её подруги окружили меня, настойчиво уговаривая остаться. Трое парней неподалёку курят.

– Вот Вы и должны нас проконтролировать, Евгений Борисович, – подаёт голос Наташа – подруга Светы. – Вдруг мы без Вас так разойдёмся, что не сможем прийти в понедельник на пары!

Но ведь я им не мамаша, чёрт возьми!

За спиной хлопает дверца, и я невольно оборачиваюсь. Подъехала ещё одна машина с очередной партией студентов. С теми, кто задержался в ресторане. Но это не мои – они с юридического.

Две девушки в сопровождении одного парня направляются к двери. Я попадаю в плен зелёных глаз, можно сказать, незнакомки, ведь в ресторане мы с ней и парой фраз не перекинулись. Всё, что я смог запомнить, это её имя – Ева.

Когда она проходит мимо, я чувствую аромат её духов и непроизвольно с шумом втягиваю носом приятный запах. Ева, кажется, слышит этот звук и бросает на меня робкий, но заинтересованный взгляд.

Вообще-то, в ресторане мы часто встречались взглядами. Потому что я просто не мог не смотреть на такую красивую, но молчаливую девушку. И не то чтобы среди моих студенток не было красоток... Нет, это было другое. Ева показалась мне очень загадочной, какой-то даже космической, неземной… Наверное, всё дело было в цвете её волос – рыжих, буквально огненных.

Интересно, это естественный их цвет?

Тот же вопрос к глазам, потому что они настолько зелёные, что кажутся ненастоящими.

– Ну... Евгений Борисович... Ну хотя бы на полчасика! – продолжает тем временем канючить Света.

Парни, стоящие неподалёку, докуривают и тоже присоединяются к уговорам.

В доме начинает звучать музыка. Студенты с юрфака заходят внутрь. Ева идёт последней. Уже на пороге бросает взгляд через плечо. Лёгкий порыв ветра отбрасывает огненную прядку волос с её красивого лица. Есть в этой девушке что-то такое... что меня цепляет.

– Ладно, – сдаюсь я, переводя взгляд на Светлану. – На полчасика.

Пропускаю своих ликующих студентов вперёд, после чего тоже захожу в дом.

Глава 3

Сегодня

– Итак, Евгений Борисович, Вы собираетесь сотрудничать? – задаёт вопрос оперуполномоченный.

Полчаса назад он представился полным именем, но я запомнил лишь фамилию – Лавров. Я в отделении. Ладно, хоть в камеру не бросили, а сразу отвели в комнату для допросов.

– Конечно, собираюсь, – поморщившись, потираю запястья, которые наконец-то не стянуты наручниками. – Скажите, за что меня задержали. И дайте позвонить. Кажется, один звонок мне всё-таки положен, верно?

– Веселитесь, гражданин Савельев? – хмуро спрашивает опер.

Он спятил, что ли? Когда это я веселился? Да я сама серьёзность, вашу мать!

– Нет, – отвечаю я.

– Что нет? – снова издевается он.

– Нет, мне совсем не весело. Может, всё-таки объясните, что я здесь делаю?

Он раскрывает папку. Поцокав языком, перекладывает листок за листком. Достаёт нужный.

– У Вас богатая биография. Савельев Евгений Борисович – восходящая звезда в кардиохирургии. Так о Вас говорят коллеги. Студенты просто обожают. И вдруг такое... Мда-а... Нехорошо... Нехорошо.

Я подаюсь вперёд к столу и, не сдержавшись, выкрикиваю в лицу оперу:

– Да что я сделал?!

Один из полицейских, стоящих у двери в качестве охраны, надо полагать, дёргается ко мне.

– Сядь ровно! – рычит опер. – Не доводи до греха. Насильников здесь не любят.

У меня, кажется, мозг сейчас задымится.

– Кого? – ошалело переспрашиваю я.

– Не изображай святошу, – сардонически усмехается опер, перешедший со мной на «ты». – Вот оно – заявление. Твоя жертва нашла в себе смелость заявить на тебя. Поэтому советую тебе сотрудничать и подписать чистосердечное. Попадёшь лет на пять... Ну, может, семь. А будешь сопротивляться и отрицать – я лично постараюсь выбить для тебя самую высокую меру наказания.

Головная боль, которая так терзала меня раньше, теперь отошла на второй план. Горло сдавливает спазмом. Сердце болезненно ухает в груди. Я – кардиохирург и с лёгкостью могу поставить диагноз своему состоянию. А вот разобраться в происходящем мне пока не под силу.

Похоже, я попал в какой-то неприятный переплёт...

Но я точно никого не насиловал!

Склоняюсь над заявлением. Буквы пляшут. Всё, что могу понять – это то, что какая-то девушка, фамилия которой здесь не фигурирует, обвиняет меня в том, что я изнасиловал её. И это случилось прошлой ночью.

– Я советую тебе напрячь извилины и всё-таки вспомнить, что ты натворил, – осуждающе покачав головой, выдаёт Лавров. – Ну или просто подпиши чистосердечное. И дело с концом.

– А есть доказательства?.. Что это именно я сделал? – наконец беру себя в руки, но мой голос хрипит от напряжения. – Вы так быстро установили что... кхм... материал внутри жертвы именно мой?

– Это мы скоро установим! – отчеканивает Лавров. – И у нас есть свидетели, что именно ты был с этой девушкой прошлой ночью.

– Ну так устанавливайте! – я почти взрываюсь, потому что воспоминания начинают всплывать в голове.

И они мне не нравятся...

– Значит, будешь отрицать?

– Я никого не насиловал!

Опер хмыкает. Садится напротив меня, хотя до этого просто расхаживал по кабинету. Берёт листок, ручку.

– Ладно... Тогда рассказывай свою версию.

Глава 4

Вчера

Конечно, мои студентки выглядят сейчас не так, какими я привык их видеть на своих лекциях. Нескромные наряды, боевой раскрас, да и поведение не такое, как в универе. Как говорится, без лишней скромности.

А Света вообще ведёт себя так, словно решила меня соблазнить.

Глупо, конечно...

– Евгений Борисович, – заискивающе смотрит мне в глаза, – почему Вы не пьёте?

Я верчу в руках бокал с джином. Напитка там на донышке, и я уже достаточно много выпил, если честно. Но, видимо, Светлана думает иначе.

– Эй, Сашка! – машет своему одногруппнику. – Почему не следишь за бокалом Евгения Борисовича?!

Сашка с виноватым видом бросается к бару. Наливает мне новый бокал джина. Несётся к нам. И, несмотря на мои протесты, всё-таки всучивает мне выпивку.

Я делаю глоток только потому, что Света произносит тост.

– Чей это дом? – решаю сменить тему. Обвожу взглядом просторную гостиную, в которой мы и расположились на огромном диване.

Света внезапно подсаживается ко мне вплотную. Игриво откидывает прядку волос от лица.

– Видите того парня? – кивает на толпу студентов, которые организовали танцпол в центре гостиной.

Понятия не имею, на какого именно парня она показывает.

– Тот, что выше всех? – усмехаюсь я.

– Да! – с пылом кивает девушка. – Это Марк. Марк Жиданов. Он учится на юридическом только потому, что его отец прокурор. Так сказать – заставили.

– Значит, это дом его отца? – уточняю я.

Понятно, что парень, которому чуть больше двадцати, вряд ли мог сам его купить.

– Ну да, отца. Кажется, сегодня того нет в городе. Поэтому мы – гуляем! – весело заявляет Света. Правда, тут же кривится: – Только если вот она не испортит праздник.

Моя студентка указывает на ту самую девушку – Еву. Она как раз проходит мимо, бросив на меня взгляд.

– И почему она должна испортить праздник? – решаю полюбопытствовать я.

– Она тоже здесь живёт. Это сестра Марка. Они близнецы.

Совсем не похожи... Ева кажется скромницей. В то время как совершенно очевидно, что её брат – заядлый тусовщик и душа компании.

Мой младший брат таких любит – богатых весельчаков. Он вечно окружает себя подобными типами, которые в знак верной дружбы с лёгкостью решают его финансовые проблемы. Кир с этим Марком быстро бы нашёл общий язык.

– Итак, ещё один тост! – прерывает мои мысли Света.

К нам подходят ещё несколько студентов.

– За Вас, Евгений Борисович! За такого классного педагога, который всегда нас поддерживает! – толкает девушка свою лаконичную речь.

Её подружка Наташа хмыкает:

– Да, поддерживаете! Даже в пьянке!

Декан сейчас был бы просто «счастлив», услышав подобные речи.

Ухмыльнувшись, чокаюсь со своими студентами.

Света пытается вытащить меня на танцпол, но это уже слишком. Я решаю проветриться и под предлогом посещения уборной покидаю гостиную.

Бродить по чужому дому мне совсем не хочется. Выхожу на улицу. Здесь, перед домом, ухоженный сад. Невысокие кустарники подстрижены в виде животных. Стволы деревьев обмотаны гирляндами с россыпью маленьких лампочек, подсвечивающих весь сад и делающих его каким-то сказочным.

Я бреду по мощёной дорожке вглубь сада. Не взял свою куртку, но меня согревает выпитый алкоголь. Надо сказать, настроение моё весьма хорошее. Я уже давно не выходил в люди, проводя двадцать четыре на семь в больнице и в университете.

Тогда почему я убежал? Почему не веселюсь со студентами?

Ответ очевиден – я ищу Еву. Ведь последний раз я видел её именно у дверей дома. Прихватив с собой мягкий плед, она направлялась в сад.

Меня, как магнитом, тянет за ней. Она словно своим взглядом попросила меня найти её...

И вот я нахожу девушку. Что-то вроде аллеи выводит меня к фонтану. Рядом с ним стоят кованые лавочки. Закутавшись в плед, Ева сидит на одной из них, наблюдая, как струи воды падают, собираются вместе, бегут в центр фонтана, чтобы потом, вероятно, вновь выстрелить наверх.

Я осторожно приближаюсь к девушке. Не хотел её напугать, но она вздрагивает, почувствовав моё присутствие. Повернув ко мне голову, заметно расслабляется. Видимо, ожидала увидеть кого-то другого и теперь рада, что это не он.

– Привет. Можно? – я киваю на лавочку.

Ева смущённо улыбается и сдвигается, освобождая место в молчаливом приглашении. Я сажусь с ней рядом. Тоже смотрю на фонтан.

– Красиво, – говорю с улыбкой.

– Угу... – бормочет тихо. Но вдруг сообщает: – Скоро его наверняка выключат, потому что ночью обещают заморозки.

– Понятно. И ты, пользуясь случаем, решила напоследок полюбоваться на такую диковинку, как фонтан? – произношу в ответ шутливым тоном.

– Ну да. Ловлю момент, – поддерживает шутку девушка.

А я иду ва-банк:

– Это довольно странно для хозяйки дома.

Улыбка на её лице внезапно меркнет. Брови изящно вопросительно изгибаются:

– Вы навели обо мне справки?

Буквально за один миг Ева превращается из милой загадочной девушки в ту, которая готова защищаться.

Но я же не нападаю!..

Расслабленно откинувшись на спинку скамьи, закидываю руку за спину Евы. Не обнимаю, нет. Просто пристраиваю поудобнее локоть. Но Ева снова напрягается.

– Кто-то из моих студентов сказал мне, что ты живёшь здесь, – говорю я как можно бесстрастнее. – И мне стало любопытно, почему ты сбежала от честной компании. Тебе не нравятся тусовки? Хочешь, чтобы все ушли? Я могу это устроить.

– Вы правы, я не очень люблю, когда так шумно. Мой брат позвал всех этих ребят к нам в дом...

Внезапно она сама откидывается на спинку скамьи, и теперь получается так, словно я почти обнимаю её.

Рядом с этой девушкой неожиданно обостряются все мои чувства. Мне нравится аромат её тела, и я невольно жадно вдыхаю наполненный им воздух. Мне нравится её голос, и я напрягаю слух, чтобы не пропустить ни одного слова или тихого вздоха.

Чтобы немного разрядить обстановку, бросаю с иронией:

Глава 5

Сегодня

Это был лишь фрагмент того вечера, который всплыл в голове, но мне уже не нравилась вся эта история.

Что было дальше?

Как далеко зашло общение с Евой?

Помотав головой, смотрю на опера.

– Ну так что? Я слушаю, – хмуро говорит он, держа ручку над листом бумаги.

Рядом лежит его телефон экраном вниз. Наверняка мои показания записываются ещё и на диктофон.

– Я хочу поговорить со своим адвокатом, – наконец произношу я. – И говорить буду только в его присутствии.

– Ясно... Вероятно, вспомнил что-то неприятное, да?

Молчу. Каждое моё слово, сказанное сейчас, может обратиться впоследствии против меня, в этом я уверен.

– У Вас есть свой адвокат? Или предоставить Вам нашего? – деловито интересуется Лавров, швырнув ручку на стол.

– Есть.

– Хорошо. Звоните! – он протягивает мне свой телефон. – Звоните прямо сейчас. А пока мы ждём его, Вы ведь не откажетесь сдать пару анализов?

От того, что опер вновь перешёл на «Вы», становится немного легче. Значит, он пока не окончательно считает меня дерьмом. Но вот его тон говорит об обратном.

Я беру в руки телефон Лаврова. Единственный телефонный номер, который знаю на память, это телефон среднего брата, Макса. Кир слишком часто меняет свои номера.

Без лишних раздумий звоню Максиму. Знаю, что сейчас он на соревнованиях, и я буду весьма некстати со своими новостями. Но точно знаю, что он и Кир сделают для меня всё возможное.

Брат отвечает не сразу. Когда он наконец берёт трубку, быстро вываливаю ему всё что, знаю на данный момент: меня задержали за изнасилование, которое я не совершал. Прошу его срочно позвонить нашему семейному адвокату. Тот вёл наше дело, когда родителей не стало и младшенького забрали в детдом. Мы с Максом смогли вернуть брата, только когда ему уже исполнилось тринадцать. Он прожил в детдоме долгих пять лет. Но даже это нам не удалось бы сделать без Виктора Павловича – адвоката нашей семьи и близкого друга отца.

Я даже по телефону слышу, что Максом овладевает паника. Но он быстро берёт себя в руки и обещает, что свяжется с Виктором Павловичем прямо сейчас, и тот обязательно совсем скоро приедет в участок.

Мне остаётся только ждать.

– Ладно, пойдёмте в медкабинет, – бросает Лавров, встав из-за стола, когда с телефонным звонком покончено.

– А у вас прямо тут лаборатория, да? – я нервно усмехаюсь.

Опер бросает на меня неодобрительный взгляд.

– Да, целая лаборатория, гражданин Савельев. Собрали по Вашу душу!

Надо бы мне уже заткнуться...

На меня надевают наручники, и мы выходим из комнаты для допросов. Шагаем по длинному коридору в сопровождении двух полицейских. Лавров идёт впереди, и я немного ускоряю шаг.

– Кто жертва? Вы скажете мне её имя?

Лавров тормозит и резко разворачивается.

– Ты бы перестал уже болтать! – выплёвывает он, вновь переходя на «ты». – После того, что ты с ней сделал, я бы на твоём месте контролировал каждоё своё слово. Даже каждый чёртов вдох!

Опер явно в гневе. Кивает полицейским, сопровождающим меня, и от одного мне тут же прилетает по рёбрам. Согнувшись пополам, хриплю от резкой боли. И злости. Ведь мне чертовски хочется вмазать ответку.

– Прошу за мной, гражданин Савельев, – ухмыляется Лавров.

Я вновь следую за ним по коридору, морщась от боли и пытаясь восстановить дыхание, а в голове набатом бьётся лишь одна мысль: «Что же я с ней сделал?!»

Глава 6

Вчера

– Я не смогу это сделать, – Ева с огромным сомнением смотрит на танцпол.

Тусовка идёт полным ходом. Все уже довольно сильно набрались и начали избавляться от лишней одежды. Короче, мои студенты в ударе.

– Раздеваться никто не просит, – усмехаюсь я. – Но давай хотя бы попробуем потанцевать вместе! Вдруг это весело?

И нет, я совсем не хочу танцевать. Просто ощущаю какую-то сверхнужду достать эту девчонку из кокона, которым она себя оплела.

У Евы явно есть какая-то проблема. Назовём это болезнью. Врач во мне очень хочет разобраться в сути её заболевания и вылечить девушку в кратчайшие сроки.

– Так... Ладно! – она швыряет на диван принесённый с улицы плед. – Но сначала мне нужно выпить.

Метнувшись к бару, начинает копаться в батарее бутылок. На каждой читает название. Складывается впечатление, что пить она не умеет. Наверняка ещё ни разу не напивалась.

На помощь ей приходит всё тот же Сашка, который ещё недавно спаивал меня по велению Светланы. Парень делает какой-то коктейль для Евы. Я решаю вмешаться.

– Ну и что там? – встав рядом с девушкой, киваю на получившийся напиток.

– Это Адова горючка. Сделать Вам, Евгений Борисович?

– Адова... что? – я немного в шоке.

– Адова горючка! – повторяет подошедшая к нам Света, тщательно выговаривая название. – Попробуйте, Евгений Борисович. Уверяю – не пожалеете.

Мы с Евой переглядываемся. Возможно, чтобы она раскрепостилась и начала наконец-то веселиться, действительно нужно что-то «адовое».

– Что скажешь? – заговорщицки шепчу Еве. – Попробуем? Или не стоит?

Она бросает на меня испуганный взгляд, а потом неуверенно протягивает руку к бокалу.

Сашка уже сделал второй для меня. А Света начинает стучать по барной стойке, словно по барабану. Ускоряя темп, нагнетает атмосферу...

Ладно, пьём!

Я тоже беру в руки бокал.

– Выпить надо залпом, – напутствует нас Сашка.

Мы с Евой чокаемся и выпиваем. Горло тут же обжигает, и я резко выдыхаю. Ева, зажав рот рукой, с трудом проглатывает горючую жидкость. Её глаза становятся просто огромными от шока.

– Налей сок! – я протягиваю опустевший бокал Сашке, и тот наливает туда сок из графина. – Вот, запей скорее, – всовываю бокал в руки Евы.

Она с благодарностью принимает его и делает пару глотков.

Адова горючка реально действует веселяще. Музыка в гостиной становится какой-то обволакивающей, манящей. По телу волнами разливается приятное тепло. А всё вокруг начинает кружиться.

– Теперь я готова танцевать, – голос Евы звучит словно отовсюду.

Её рука сжимает мою ладонь, и я веду девушку на танцпол. Начинаем двигаться... Наверняка невпопад, но сейчас мне кажется, что лучше нас никто не танцует.

Мои студенты громко аплодируют и скандируют наши с Евой имена. Неожиданно музыка меняется, звучит медленная композиция. Ева обвивает руками мою шею.

Жадно и глубоко втягиваю носом притягательный аромат её парфюма. Обнимаю девушку за тонкую талию. На ней зелёное шёлковое платье. Оно такое гладкое, что мои ладони невольно начинают скользить по нему. Я провожу по ткани вверх-вниз, поглаживая спину девушки. Руки так и норовят спуститься к её бедрам.

Нужно тормозить!

Похоже, я заигрался. Ева хоть и не моя студентка, но всё равно это неправильно – приставать к ней.

– Теперь я понимаю, почему все здесь начинают избавляться от одежды, – её голос проникает вглубь меня. – Мне тоже хочется раздеться! Кажется, что я сейчас буквально воспламенюсь!

К счастью она не снимает одежду, а лишь тянется к заколке на волосах. И если до этого, меня восхищали только пара длинных рыжих локонов обрамляющих её лицо… То когда она срывает заколку и копна огненных волос водопадом обрушиваются на плечи, у меня буквально едет крыша.

Она точно неземная!

Чертовски красивая!

Громко сглатываю.

Мысли непроизвольно начинают сползать в направлении её обнажённого тела.

У меня уже давно не было девушки. Отношения, продлившиеся год, закончились уже пару лет назад. После чего я время от времени находил кого-то для секса. Не в университете, конечно же.

И Еву просто для секса я использовать не собираюсь!

С трудом напоминаю себе, что я здесь вовсе не для этого. Остался, чтобы присмотреть за своими студентами и развлечь вот эту девушку. Кажется, у меня получилось!

Адовая горючка потихоньку начинает отпускать меня. Мозги прочищаются.

Музыка вновь меняется на быструю, Ева утаскивает меня с танцпола обратно к бару. Сашка замешивает ей ещё одну порцию горючки, а я выпиваю виски.

Решаю, что теперь буду держать всё под контролем. И себя, и своих студентов, и Еву, которая, вероятно, решила сегодня напиться.

Но новая порция крепкого алкоголя ещё больше пьянит меня. И я всё чаще ловлю себя на том, что обнимаю девушку слишком крепко.

Мы танцуем. Пьём. Вновь танцуем.

Во время очередного медленного танца Ева встаёт на носочки и тянется к моим губам...

Я близок к тому, чтобы отдаться порыву и поцеловать её.

Глава 7

Глава 7

Сегодня

– У нас есть пять минут, прежде чем сюда вернётся Сергей Степанович.

– Сергей Степанович? – я не понимаю, о ком идёт речь.

– Да. Сергей Степанович Лавров, – покачав головой, разжёвывает мне дядя Витя.

Он, слава Богу, приехал в отделение буквально через час после моего звонка Максу. И уже успел ознакомиться с материалами дела.

– Не понимаю, – вновь качает головой наш семейный адвокат. – Жень... Как ты мог в такое вляпаться?

Я и сам, если честно, не понимаю...

Всю мою сознательную жизнь на мне были младшие братья. Максу было тринадцать, когда родителей не стало. Мне тогда только исполнилось восемнадцать, и я взял на себя опеку над средним братом. А Кира забрали в детдом. Когда мы смогли вернуть Кирилла домой, за него тоже отвечал я.

Буквально каждый шаг братьев держал под контролем, стараясь воспитать в них то, что отец не успел. А теперь сам так жёстко накосячил, что в голове не укладывалось.

Меня задевает взгляд дяди Вити, полный укора, и я тут же заявляю:

– Я ничего такого не делал! Никого не насиловал! Это всё... – пытаюсь подобрать слово и тут же нахожу его: – Ошибка!

– Тебя задержали по ошибке? – переспрашивает мой адвокат. – То есть свидетель тоже ошибся, назвав твою фамилию?

Мне кажется, или в его тоне действительно слышится недоверие?

Устало вздыхаю.

– Дядя Витя... Послушайте...

– Нет, это ты послушай, Женя. Вся твоя карьера, всё, чего ты добивался кровью и потом, сейчас висят на волоске. Ты был в том доме?

– Да, – признаюсь я.

Нет смысла скрывать.

– Что ты там делал?

– Я был со своими студентами, они пригласили меня на вечеринку.

– И? – вопросительно смотрит на меня адвокат.

– Что «и»? – начинаю закипать. – Вы же читали заявление! Меня обвиняют в изнасиловании. Но я этого не делал! И что за свидетель? Кто?

– Никаких имён, – вновь качает головой дядя Витя. – Этот свидетель видел, как ты выходил из комнаты жертвы. Его показания уже прикрепили к делу.

– Ты можешь сказать мне, кто этот человек? – упираюсь взглядом в лицо дяди Вити. – Я хотя бы понимать буду, с кем имею дело. Ведь меня попросту оклеветали!

Он откидывается на спинку стула, смотрит по сторонам, словно проверяет наличие камер в этом помещении. А камеры здесь, конечно, есть. Потом всё же тихо, практически одними губами говорит:

– Брат жертвы... Он тебя видел.

Глава 8

Глава 8

Вчера

Сейчас мной руководит алкоголь, а не здравый смысл. И я почти целую Еву на глазах у собственных студентов. Почти…

Музыка резко замолкает. А потом тишина взрывается от смеха.

В полном одиночестве смеётся какой-то парень. Вроде бы это брат Евы. Как там его? Да, точно – Марк.

Он подходит к нам вплотную, хлопает в ладоши, по-прежнему давясь смехом. Но взгляд его, устремлённый на сестру – строгий и даже холодный.

– Ты уже достаточно повеселилась, сестрёнка, – резко прекратив смеяться, грубо хватает Еву за руку и оттаскивает от меня. – Иди к себе!

И да, он ей приказывает. Словно может решать за неё, где ей быть и что делать.

На глаза Евы моментально наворачиваются слёзы, и она смущённо оглядывается по сторонам.

Конечно, ей стыдно. Все присутствующие смотрят на то, как её брат указывает ей. А тот с чувством выполненного долга поворачивается к толпе, просит включить снова музыку и призывает всех продолжать веселиться.

– Марк, подожди! – я придерживаю паренька за плечо. – Что это сейчас было? Тебе не кажется, что стоит извиниться перед сестрой?

Он фыркает. Дёрнув плечом, скидывает мою руку.

Как по щелчку пальцев рядом с ним появляются двое ребят – видимо его друзья. И эти двое выглядят весьма враждебно. Готовы броситься на меня, если Марк прикажет. Я не уверен, что кто-то из них учится на юрфаке, и они точно не мои студенты. Похоже двери на эту вечеринку открыты для всех…

– Не забывай, в чьём доме находишься, учитель, – говорит надменно Марк.

Его отцу явно нужно было лупить этого паршивца в детстве.

– Да помню я, что это дом твоих родителей, – стараюсь говорить вполне доброжелательно. – Зачем девочку обидел? – киваю на Еву.

– Шёл бы ты отсюда! – выплёвывает один из друзей Марка, но тот усмиряющее похлопывает его по плечу.

– Ева перешла границы дозволенного, – отвечает Марк с холодным спокойствием. – И она знает это. А ты просто не лезь не в своё дело. Лучше иди и ещё выпей, учитель. Потанцуй. Оторвись со своими студентками. Может, одна из них тебе даст. Или даже две.

Он язвительно улыбается.

Блять... Язык бы ему вырвать!

– Ева просто танцевала, – настойчиво продолжаю я.

Марк закипает. А я уже давно закипел, просто умело контролирую этот процесс.

– Послушай меня, – он приближается ко мне вплотную. – Если тебе нужны проблемы, то я их устрою.

Я не успеваю ответить ему, потому что Ева вклинивается между нами.

– И правда, уже поздно, – говорит она с фальшивым весельем в голосе, пытаясь улыбаться. – Спасибо за вечер, Евгений Борисович. И спокойной ночи.

После этого девушка так быстро убегает из гостиной, что я и глазом не успеваю моргнуть. Марк провожает её взглядом, и его лицо становится самодовольным. Его дружки расходятся, видимо посчитав, что умудрились макнуть меня в дерьмо.

– Отдыхайте, Евгений Борисович, – бросает мне брат Евы, панибратски хлопнув по плечу.

И не успевает даже дёрнуться, когда я хватаю его за кисть и выкручиваю руку, заведя за спину.

На танцполе полно народу. Но всеобщая пьяная расслабленность и непрекращающийся гул голосов делают нас с Марком практически невидимыми. Похоже, никто из присутствующих не обращает внимания, что парнишка шипит от боли. Даже его друзья ушли достаточно далеко.

– Не надо унижать сестру! – рычу ему в ухо. – Ты выглядел полным мудаком, разговаривая с ней при остальных в таком тоне.

И отпускаю его, потому что говорить больше не о чем.

Марк разворачивается ко мне. Трясёт рукой. Видимо, я немного перегнул палку и сделал ему реально больно. Потом, совладав с болью, он немного расслабляется и, засунув руки в карманы брюк, смотрит на меня таким взглядом, будто уже меня уничтожил.

– Зря ты так, учитель, – поцокав языком, говорит Марк. – Придётся тебе за это расплачиваться.

Но я больше не хочу его слушать. Ухожу к бару. Саша смешивает для меня ещё одну порцию своей горючки. Никто из моих студентов никак не комментирует произошедший инцидент. Я благодарен им за это…

Нужно выпить, попрощаться со студентами и валить отсюда. Но всё внутри меня бунтует. Тело не хочет подчиняться остаткам разума, которые ещё не захлебнулись в алкоголе.

Я не хочу уходить, пока вновь не увижу Еву. Пока не смогу убедиться, что она в порядке после выходки брата.

Остатки здравого смысла всё-таки тонут в Адовой горючке...

Я неспешно прогуливаюсь по гостиной до тех пор, пока Марк и его друзья не отвлекаются на какую-то девчонку. После чего уверенно поднимаюсь по лестнице. Кажется, в доме три этажа, и я планирую обшарить их все. Каждую комнату. Пока не найду Еву. Этот мудак испортил ей всё веселье!

Иду по третьему этажу. Стучу в каждую комнату. Не дождавшись ответа, попросту открываю дверь. В одной из таких комнат натыкаюсь на парочку, занимающуюся жарким сексом. Нелепо извинившись, иду дальше. До тех пор, пока не остаётся последняя комната. Дверь распахивается ещё до того, как я успеваю постучать в неё. В проёме появляется женская рука, и изящные пальчики обхватывают мою кисть...

Глава 9

Сегодня

– Что было дальше? – подгоняет меня дядя Витя. – Ну же, Жень! Ты ведь ушёл тогда из её комнаты, правда?

Я сокрушённо качаю головой:

– Не помню... Всё как в тумане.

Он устало откидывается на спинку стула. Всплеснув руками, заявляет:

– Я отказываюсь верить в твою причастность! Ты же на глазах у меня вырос! И мухи не обидел за всю жизнь!

Меня немного утешает, что он всё-таки в меня верит. А вот собственная амнезия заставляет задуматься: «А что, если я не ушёл?..» Но я гоню от себя подобные мысли. Сколько бы ни выпил – я не насильник!

– Если ты ушёл, то тогда это всё похоже на подставу, – начинает вслух размышлять мой адвокат. – Брат потерпевшей обещал тебе отомстить. И отомстил подобным образом.

– Ты действительно так думаешь? – спрашиваю скептически. – То есть он изнасиловал собственную сестру, чтобы насолить мне?

– Не сам, конечно, – качает головой дядя Витя. – У богатеньких мажоров всегда есть те, кто выполняет за них всю грязную работу. Сам же сказал, на вечеринке были двое его друзей.

Всё равно не верится. Это какой же мразью надо быть, чтобы подложить сестру под насильника?!

Но вслух я говорю совсем другое.

– Как это доказать?

– Непросто. Но мы не собираемся опускать руки, Жень. Ты сейчас напишешь мне имена и фамилии всех студентов, присутствующих вчера в доме Жидановых. Я со всеми переговорю. Они тебя любят, на суде наверняка подтвердят твою непричастность. Правда, отец потерпевшей взялся за это дело очень серьёзно.

– Он ведь прокурор, да? Ты его знаешь?

– Знаю, – со вздохом признаётся дядя Витя.

– И? Он профи?

Силясь улыбнуться, адвокат уклончиво отвечает:

– Вот и посмотрим, какой он профи.

Понятно. Он – профи! Вашу мать, вот это я влип!

– Сам он это дело вести не сможет, – успокаивает меня дядя Витя. – Она его дочь, и он слишком замотивирован посадить тебя.

Я киваю, что мол знаю этот пунктик в нашем законодательстве. Но и мне и моему адвокату понятно – дело будет вестись под чётким контролем Жиданова-старшего.

В комнату для допросов врывается Лавров и сообщает, что к утру будут готовы результаты экспертизы. Именно тогда мы и узнаем, спал ли я с Евой. Но мне отчаянно хочется вспомнить всё самому...

Меня отправляют в камеру.

Хмурый сотрудник полиции ведёт меня по бесконечным коридорам, вновь сковав руки наручниками. Чтобы отвлечься от новой суровой реальности, в которой я оказался, пытаюсь разложить всё по полочкам в своей голове.

Что помню я? И что у них есть на меня?

Все видели нас с Евой на танцполе. Видели, как брат прогнал её с вечеринки. И, возможно, кто-то видел, что я поднялся наверх. Скорее всего, меня долго не было, если я всё-таки остался с Евой. А потом наверняка кто-то видел, что я уходил.

Я уходил из этого дома вместе со своими студентами?

И что было потом? Проснувшись утром, Ева отправилась в полицию и написала заявление, что я изнасиловал её? Так всё было?

С меня снимают наручники, заводят в камеру. Здесь никого больше нет. Я сажусь на шконку, приваливаюсь спиной к ледяной стене. Закрыв глаза, пытаюсь вспомнить хоть что-то ещё. Буквально умоляю свой разум откликнуться на эти мольбы. И вот наконец у меня получается...

Глава 10

Вчера

– Прости!

Я запоздало отдираю свои губы от губ Евы.

Вашу мать... Что я творю?!

Отшатываюсь от неё. Девушка кажется напуганной. В её глазах стоят слёзы. И она ладонью накрыла рот.

– Я не хотел тебя напугать. Просто подумал... – пытаюсь нелепо объясниться.

На самом деле я, видимо, просто думал не тем местом, когда поцеловал её. Мне хочется как-то искупить свою вину и утешить Еву, но я боюсь сделать ещё хуже. Душевное состояние этой девушки явно подорвано. И явно не мною.

– Прости, – выдыхаю, вновь приближаясь к ней. – Я, вообще-то, никогда не веду себя так... И мне, наверное, лучше уйти...

Но не успеваю воплотить в жизнь своё желание сбежать из этой комнаты, потому что Ева вцепляется в мою руку.

– Пожалуйста, не уходи! – шепчет она.

Её взгляд такой испуганный, что я не могу отказать ей. Даже не пытаюсь.

– Конечно... Конечно, я останусь...

Держа меня за руку, Ева двигается к кровати, и мы опускаемся на её край. Неловко переглядываемся.

Адова горючка меня ещё не отпустила, и комната немного кружится. И я уже мечтаю, когда это закончится.

– Надеюсь, ты не против, что я обращаюсь к тебе на «ты»? – спрашивает Ева, смущённо опустив взгляд в пол.

На её губах нежная улыбка. Наверное, она забыла, что я сам просил её об этом, когда мы сидели возле фонтана.

– Не против, – я тоже улыбаюсь и жду, когда она посмотрит на меня. – Не такой уж я и старый, помнишь?

Улыбка Евы становится шире.

– Да, точно, – кивает она и наконец смотрит на меня. – Тебе всего тридцать. Но я и так это знала.

Она говорит загадками, или мне просто это кажется?

Не понимаю...

– Знала?

– Да, – она снова кивает и заговорщицки шепчет: – Я давно наблюдаю за тобой.

Она шутит? Или нет?

Как я умудрился попасть в фокус интереса такой девушки, как она? Наверняка у её ног все одногруппники.

– Моя знакомая – твоя студентка, – продолжает Ева. – Однажды я приходила в твою аудиторию, чтобы встретиться с ней. Ты меня тогда не заметил. Я пришла немного раньше и просто стояла под дверью, слушая твою лекцию. И подумала, что зря учусь на юридическом.

Она смеётся. Я тоже. Хотя испытываю смешанные чувства от этого неожиданного признания.

Мы сидим так близко друг к другу, что наши локти соприкасаются. Рядом с ней мне сложно себя контролировать и даже сложно дышать.

И одновременно в голове рой вопросов относительно её брата и того, что я здесь делаю.

Могу ли я как-то помочь ей? В порядке ли она?

Под действием алкоголя все эти вопросы смешиваются в кашу. И на поверхности сознания остаётся лишь желание просто остаться здесь до самого утра.

– Нам нужно было познакомиться раньше, – произношу я наконец.

Ева вглядывается в моё лицо внимательным взглядом и произносит:

– Но мы познакомились сейчас... Я рада, что это случилось.

Чёрт, я тоже рад! Она нравится мне. Несмотря на странности, которые в ней присутствуют, эта девушка как-то смогла забраться ко мне в душу. За один чёртов вечер и короткий разговор у фонтана. Разве так бывает?

Но то, что говорит Ева дальше, обескураживает меня настолько, что я не нахожусь с ответом.

– Женя... – она нервно облизывает губы, тут же приковывая мой взгляд к этому действию. – Если ты вновь захочешь меня поцеловать, то я не стану вырываться. Просто я была немного напугана... Но теперь уже нет...

Да и зачем тратить слова, чёрт возьми!? Если она сама просит меня об этом!

Я не даю ей закончить, потому что поцеловать эту девушку вдруг становится смыслом моей жизни. Нежно прихватив её подбородок двумя пальцами, заставляю немного запрокинуть голову и впиваюсь в губы. Ева размыкает их, и я тут же врываюсь в её рот языком.

Она тихо стонет. Цепляется за мою рубашку, стискивая ткань в пальцах. А я накрываю её затылок ладонью и прижимаю её лицо к своему.

Нас поглощает страсть... Я больше ни о чём не думаю.

Глава 11

Проведённая в камере ночь наполнила меня безумием. Я вспомнил почти всё. Чёрным пятном осталось лишь самое главное – спал ли я с Евой?

Но я всем своим существом чувствую, что мы занимались сексом... А если это так, то экспертиза подтвердит наличие моего ДНК в ней, ведь презерватива у меня с собой просто не было. Думаю, у неё тоже...

Вашу мать!

Рано утром мне приносят отвратительный завтрак, к которому я не притрагиваюсь. У меня кусок в горло не лезет. Потом меня вновь ведут в комнату для допросов. Там ждут дядя Витя и следователь. Мой адвокат предупредил, что моим делом на этом этапе будет заниматься некий Шведов.

Покончив с формальностями, а именно со знакомством и приветствием, рассаживаемся за столом.

– Плохие новости, как я понимаю? – без предисловий бросаю я, лишь взглянув на обеспокоенное лицо своего адвоката.

– Да, новости неважные, – соглашается он.

– Пора начинать признаваться в содеянном, – вклинивается Шведов. – Экспертиза подтвердилась, Евгений Борисович. Теперь невозможно отрицать, что Вы причастны к насилию над потерпевшей.

– Я её не насиловал! – тут же отрезаю я. – Если между нами что-то и было, то это было по обоюдному согласию.

– Что значит «если»? – возмущается Шведов.

Пытаюсь объяснить:

– Это же вечеринка была. Мы много выпили...

– Женя! – одёргивает меня дядя Витя.

Похоже, я собственноручно закапываю себя всё глубже и глубже... Вот только я привык говорить правду.

– Значит, обвиняемый не отрицает насилия над потерпевшей, – тут же заявляет Шведов. – А ещё он находился в состоянии алкогольного опьянения, что только усугубляет ситуацию.

– Он не говорил, что насиловал её, – отвергает эту версию дядя Витя.

– Вы меня не слышите, да? – начинаю злиться. – У нас с Евой было взаимное притяжение!

– Хорошо, что хоть имя потерпевшей помните, Евгений Борисович. В принципе у нас достаточно оснований перевести Вас в СИЗО. Всё остальное Вы расскажете на суде, который состоится в ближайшее время.

Шведов встаёт из-за стола, а мой адвокат остаётся на месте.

– Дайте нам пять минут, пожалуйста, – просит он следока.

Тот проявляет терпение и выходит в коридор.

– Во попали... – удручённо протягивает дядя Витя, но тут же пытается меня успокоить: – Ну ничего, прорвёмся. До суда ещё есть время.

– Я этого не делал. Мы переспали потому, что оба этого хотели. За такое ведь не сажают, чёрт возьми!

Вскакиваю и начинаю метаться по комнате.

– Почему она вообще написала заявление? Чего хотела добиться?

– Жень, секс и насилие – это всё-таки разные вещи, – поморщившись, говорит дядя Витя. – Вчера утром отец Евы обратился в больницу.

– В больницу?

– Да!

Всё так серьёзно?

Но ведь не я же довёл её до больницы, верно?

Чёрт…

Собравшись с мыслями, говорю своему адвокату:

– Ты должен навестить её до суда!

Он кивает.

– Я над этим работаю!

Глава 12

Ева

У меня кружится голова...

И от выпитого алкоголя – ведь на пальцах можно пересчитать те моменты, когда я пила спиртное. И оттого, что сам Савельев находится в моей комнате. И не просто находится, а целует меня.

Его рот пожирает мои губы. Язык откровенно исследует мой рот.

Я дрожу всем телом и плотнее вжимаюсь в шикарное тело этого мужчины.

Господи... Сколько раз я наблюдала за ним украдкой, приходя на факультет к подруге? Сколько раз я мечтала обратить его взор на себя? Но казалось, что Евгения Борисовича совсем не интересовали поклонницы.

Всегда собранный, самоуверенный... Роскошный! Он шёл по коридору, и все девчонки головы на него сворачивали! А я даже не была его студенткой.

И вот теперь он здесь. И он целует меня... Боже...

А потом происходит то, что я даже представить себе не могла... Женя напирает, давит на мои плечи, и я оказываюсь под ним на кровати. Моё платье бесстыже задрано до бедёр, бретельки спущены с плеч. Мужчина устраивается между моих ног, разведя те немного в стороны. Теперь я особенно остро ощущаю его возбуждение. Сама я тоже возбуждена и чувствую жаркую влагу между ног.

Меня никогда никто так не целовал! И я никогда не была близка с мужчиной.

Многие считают меня замкнутой и даже немного странной. Наверное, это, и правда, так… Внезапно он перестаёт меня целовать, и я распахиваю глаза. Женя приподнимается и, удерживая вес тела на руках, окидывает взглядом моё лицо и верхнюю часть тела. Словно оценивает масштаб разразившегося бедствия.

Мне кажется, именно к этому мы и движемся сейчас – к самому настоящему бедствию. Ведь уже завтра я буду ему не нужна, и это, наверное, убьёт меня.

Взгляд Савельева темнеет. В данный момент перед ним перепуганное лицо с распухшими от поцелуев губами. К тому же эти губы дрожат. А ещё он видит, как часто поднимается и опускается моя грудь от рваного дыхания. Бретельки платья сползли совсем низко. Ещё немного – и моя грудь оголится.

– Ева... – хрипло произносит он, продолжая нависать надо мной. – Мы зашли слишком далеко...

Но я не даю ему закончить.

– Ну и что? – выпаливаю с пылом. – Не так уж и далеко мы зашли. Это же просто поцелуй!

На его губах появляется улыбка.

– Да нет, это уже не просто поцелуй. Мы в миге от следующего шага.

Я вновь нетерпеливо восклицаю, пытаясь показать себя смелой:

– И какой же следующий шаг?

Савельев громко сглатывает и произносит:

– Мы разденемся.

– А потом? – мой голос пропадает.

– Потом... Потом произойдёт то, чего я очень сильно хочу.

– Я тоже этого хочу... – признаюсь я отчаянно и безрассудно. – Тогда зачем нам останавливаться?

– Ева... – тихо произносит он, но больше ничего не добавляет.

Он колеблется.

Хочет меня, это ясно... Но ему кажется, что это не совсем правильно. Хотя, что может быть неправильного в обоюдном желании двух людей?

В страхе, что он сейчас всё-таки уйдёт, сбивчиво тараторю:

– Я никому ничего не расскажу! Это останется только между нами...

Женя вновь накрывает меня собой и шикает напротив моих губ.

– Дурочка, – произносит ласково. – Дело совсем не в общественном мнении. Важно, чего хочешь именно ты. И о чём ты потом не пожалеешь.

Я устала разговаривать. Всё, что мне хочется сейчас – это прочувствовать все степени близости с этим желанным мужчиной. Вот то, о чём я никогда не пожалею!

Без лишних слов впиваюсь в его губы. Жадным поцелуем показываю то, чего сейчас хочу. И, кажется, Женя прислушивается к моим пожеланиям.

Как он и предполагал, мы избавляемся от одежды. Сначала моё платье летит куда-то за пределы кровати. Потом его рубашка и брюки.

Сейчас мы опьянены ещё больше. Только уже не от алкоголя. Возбуждение кружит голову, и я уже плохо соображаю, отдаваясь эмоциям.

Я девственница! Но сейчас почему-то совсем об этом не думаю.

Мы вроде говорим о том, что у нас нет презерватива, но этот разговор проходит будто бы мимо меня. Да и какой презерватив, когда гладкий твёрдый член уже прижимается к моему лону, а трусики бесцеремонно сдвинуты в сторону?!

Ещё вчера я просто смотрела издали, как этот мужчина уверенно шагает по коридору университета. А сейчас он так же уверенно лишит меня девственности.

Я этого хочу! Его хочу!

Женя гортанно стонет, когда его член медленно проникает в меня всего на сантиметр. Раздвигает мои ноги пошире и усиливает натиск.

Он высокий и крепкий мужчина. И не обделён размерами мужского достоинства. Мне хочется хихикнуть от этой мысли, лишь бы не поддаваться панике и страху. Ведь уже через секунду...

Господи Боже!

Одним мощным толчком Женя врывается в меня, разорвав тот барьер, который разделял мою жизнь на «до» и «после». Тихо вскрикнув, я впиваюсь ноготками в его спину. Из глаз брызгают слёзы.

Женя замирает, тяжело дыша. И я даже боюсь посмотреть на него, ведь он наверняка всё понял.

– Нет... – ошеломлённо шепчет возле моего виска. – Быть не может... Почему?.. – его голос хрипнет. – Почему ты мне не сказала?

Мне хочется ответить: «Потому что ты тогда вряд ли остался бы со мной!»

Ведь никто не связывается с двадцатиоднолетними девственницами. Между нами и так девять лет разницы, а тут ещё и это...

Я открываю глаза и направляю робкий взгляд на Женю.

– Я хотела этого. Хотела с тобой.

Он молчит очень долго. А потом, вздохнув, прислоняется своим лбом к моему. Снова тяжело вздыхает.

– Откуда ты такая взялась? – его голос вновь наполнен нежностью.

Он начинает медленно двигаться внутри меня. Подаваясь назад... Вновь вторгаясь... То неторопливо, то ускоряя темп... Прислушиваясь к моему телу... К моим болезненным стонам, которые очень быстро превращаются в стоны удовольствия.

Я впервые занимаюсь сексом... И ни о чём не жалею.

Глава 13

Первое заседание суда прошло не в мою пользу. У них было заявление потерпевшей, результаты экспертизы, подтверждающие мою причастность, и блестящий прокурор, который точно собирался упрятать меня за решётку. И он был таким же профи, как и отец Евы. Вроде они были близкими друзьями.

Самой Евы в суде не было, что усложняло задачу моей защиты.

Да, пришли мои студенты. Они подтвердили, что я танцевал с Евой, что мы выпивали, и что нам вообще было очень весело. Но когда она ушла, вместе нас больше никто из них не видел.

А я уже успел вспомнить и секс, и то, что ушёл потом домой. И если секс я вспомнил достаточно ярко, то вот мой уход оставался каким-то неясным пятном в череде пьяных воспоминаний.

Вроде бы Ева уснула на моей груди... Но я не стал оставаться на ночь и осторожно покинул кровать. Оделся и вышел из комнаты. Мне не хотелось компрометировать её перед братом, и я посчитал, что лучше уйти сейчас, а уже в понедельник найти её на юрфаке. Это не было проблемой.

Я был опьянён этой девушкой! Девушкой, которая оказалась ко всему прочему девственницей. У которой я был первым, чёрт возьми!

Эта мысль взрывала мой мозг миллионом разных чувств!.. Да, я хотел быть с Евой. Возможно, хотел стать не просто первым, но и единственным, как бы странно и нелепо это ни звучало.

А она даже на заседание не явилась!

В итоге его перенесли.

А потом и следующее.

Защита ждала, когда подозреваемая сама явится в зал суда, и дядя Витя сможет её допросить. Но прокурор ссылался на то, что Ева проходит реабилитацию в одном из медицинских центров в Швейцарии, и её возвращение пока невозможно.

Ну а меня по-прежнему обвиняли в том, что я изнасиловал Еву. И следующим утром её брат и отец нашли девушку в таком состоянии, что она сразу попала в больницу. Придя в себя, написала заявление. А потом отец тут же отправил её в Швейцарию. Думаю, благодаря его не хилым связям, меня так быстро схватили и приволокли в отдел. А теперь благодаря этим же связям, я был в шаге, чтобы потерять всю свою жизнь. Свою свободу!

Мои братья тоже давали показания, но, кажется, они не были услышаны.

А я просто продолжал настаивать на том, что не насиловал гражданку Жиданову… Чёрт возьми! Я уже три недели просидел в СИЗО за преступление, которое не совершал. И теперь всё зависело от последнего заседания, на которое Ева должна была всё-таки явиться.

Я с дрожью в сердце ждал этой встречи. К тому моменту я перестал что-либо чувствовать к ней... Лишь желание посмотреть ей в глаза и понять, за что она рушит мою жизнь!

Глава 14

Ева

По всему телу разлилась приятная усталость, и я провалилась в сон...

Но особенно хорошо было, проснувшись, почувствовать мужчину своей мечты прямо за своей спиной...

Он бережно обнимает меня, положив большую ладонь на мой оголённый живот. Я всё ещё полностью обнажена, во время секса Женя сорвал с меня трусики. И он тоже наверняка ещё голый. А самое главное – он никуда не ушёл...

Сколько прошло времени, я не знаю, но за окнами еще не брезжит рассвет, и в комнате темно.

Стоп! Темно?

Мы занимались сексом при тусклом свете потолочной подсветки, но теперь она выключена. Значит, Женя всё-таки покидал кровать?

Поёрзав, хочу повернуться к мужчине лицом, но в этот момент его массивная ладонь перебирается с моего живота на плечо. И он давит на него до тех пор, пока я не ложусь на живот. Накрывает меня собой. Жадно целует в шею, одновременно раздвигая мои ноги и устраиваясь между ними. Резко накручивает волосы на кулак и дёргает с такой силой, что кожа на затылке буквально трещит.

Мне больно. И немного страшно...

И я не понимаю, что происходит!

– Женя, пожалуйста... Ты делаешь мне больно! – шепчу я с нарастающей паникой.

Пытаюсь повернуться и посмотреть за свою спину, чтобы встретиться с мужчиной взглядом. У меня не выходит, ведь он крепко держит мои волосы и голову.

– Женя! – в моём голосе слышен откровенный страх.

Почему он молчит? Почему не отвечает мне?

Его член упирается в мою промежность. Я начинаю дёргаться и брыкаться. Второй рукой мужчина хватает меня за горло. Ещё сильнее прижимает своим телом к постели, и я почти не могу двигаться.

Я начинаю кричать, и он тут же закрывает мой рот ладонью. В панике впиваюсь в неё зубами. Практически вгрызаюсь в грубую кожу, прокусив до крови.

Он отдёргивает руку и тут же вдавливает меня лицом в подушку с такой силой, что я начинаю задыхаться.

Из моих глаз брызгают слёзы, изо рта вырываются рыдания. Но позже я понимаю, что если буду издавать хоть какие-то звуки, всё будет только жёстче.

Жаль, я не поняла это сразу... Теперь я молчу и безмолвно плачу.

Мои руки скованы за спиной его жёсткими пальцами. Его член во мне. Мне больно...

Хриплое дыхание Савельева опаляет мой затылок. Мужчина вколачивается в меня, не жалея сил. Периодически впивается в шею.

Меня тошнит...

А ещё больше тошнит, когда я чувствую, что он подходит к пику своего извращённого блаженства.

Вот так, значит, он любит?

Может быть ласковым, а может вот так... брать меня сзади, не собираясь смотреть на меня...

Как я могла влюбиться в такого мужчину?!

– Женя, пожалуйста... – я не хочу, чтобы он кончал в меня.

Больше не хочу.

Вновь получаю тычок в голову. Моё лицо снова вдавливается в подушку. Движения этого маньяка становятся ещё жёстче, потому что я опять нарушила молчание.

Готовлюсь к тому, что Савельев испачкает меня своим семенем, но этого не происходит. Он резко перестает двигаться и замирает. А потом быстро выходит из меня.

Я вновь пытаюсь посмотреть на него через плечо, но получаю оглушающий удар по голове. Теряя сознание, слышу шорох одежды и хлопок двери...

Савельев уходит.

Глава 15

– Всё! Ты свободен! – с ликованием восклицает дядя Витя, когда заканчивается последнее слушание. Не сдержавшись, заключает меня в свои объятья.

Остались маленькие формальности, но это правда – через час я уже выйду на свободу.

Мой адвокат ещё утром знал, что так будет. Потому что Ева отказалась от своих обвинений. Последнее слушание было формальностью. Дело закрыли из-за отсутствия состава преступления. Даже отец Евы ничего не мог сделать, когда потерпевшая отказалась от своих собственных показаний.

Я всё ждал, когда она придёт в суд и посмотрит в мои глаза своими лживыми, но этого не случилось. Она так и не появилась...

– И всё-таки не понимаю... – чуть позже размышляю я вслух, оставшись с дядей Витей наедине. – Она пишет на меня заявление, обвиняя в изнасиловании. А я не насиловал её, в этом я уверен! Меня держат в СИЗО. Вся моя карьера... Да что там! Вся моя жизнь могла рухнуть из-за неё! А потом она просто отказывается от показаний. Типа: «Ой, простите, я передумала, он не насиловал меня!» Так, что ли, было?

Я даже не скрываю того, как обескуражен и одновременно зол.

Больше трёх недель тюрьмы показались мне адом. Бездной.

Агония только усиливалась от того, что какая-то девчонка просто поиграла с моей жизнью!

– Кто их поймёт, этих оболтусов богатеньких, – отмахивается дядя Витя. – Может, скучно стало? Такие ведь могут просто в шутку поиграть чужими жизнями. К тому же её брат чувствуется тот ещё выродок. Может они вместе всё это устроили!

Но она не казалась мне похожей на человека такого типа. Да, странная, но с приятной странностью. Очаровательная загадка, которую мне хотелось разгадать.

Хотелось. Но теперь это в прошлом.

На выходе из СИЗО меня встречают мои братья. Они пожаловали с неприятным сюрпризом. Натворили такой дичи, пытаясь вызволить меня из тюрьмы, что и в голове не укладывается.

В итоге вместо того, чтобы радоваться удачному завершению кризиса, мне приходится их отчитывать. Мы сильно ссоримся и разъезжаемся по своим квартирам.

Кир живёт в родительской. Макс в той, которую предоставила ему сборная. А я смог купить свою, хоть и небольшую. Двухкомнатную, с маленькой кухонькой в восемь квадратных метров. Но свою!

На окончательное разрешение ситуации уходит около недели. Меня восстанавливают на кафедре, и я возобновляю работу в больнице. Шепотки коллег и студентов прекращаются почти сразу, что вселяет в меня оптимизм. Я предпочитаю выкинуть из своей памяти Еву и всё, что со мной случилось из-за неё.

Три недели тюрьмы! Драки в камере, когда меня пытались прогнуть... Отчаяние, которое я испытывал, думая, что меня посадят... Всё закончилось!

Так я думал, пока в дверь моей квартиры не позвонили.

Суббота, одиннадцать ночи, и я никого не жду.

Настороженно приближаюсь к двери, смотрю в глазок. Ошибок прошлого я больше не совершаю, ведь кто угодно может быть за дверью.

Вижу рыжую копну волос… И зелёные глаза.

Этого не может быть!

Звонок в дверь повторяется, и я всё-таки открываю, хотя наверняка не стоило этого делать. Настроен я крайне агрессивно.

– Я изнасиловал тебя, а ты такая дура, что идёшь за добавкой?

Ева вздрагивает от моих слов и делает шаг назад. Вижу, что она уже пожалела о своём решении явиться сюда.

Скрестив руки на груди, облокачиваюсь на дверной косяк. Оглядываю её с ног до головы. Сапоги, джинсы, полушубок. Сумочка, ремешок которой девушка сжимает в ладонях. Рыжие волосы – распущенны. Глаза блестят от слёз.

– Что тебе нужно? – не скрывая раздражения, бросаю я.

– Мне нужна помощь, иначе я бы никогда не пришла к тебе, – выдыхает Ева.

То, как она сейчас выглядит... Про таких говорят «ни жива, ни мертва».

– Не к тебе, а к Вам! – исправляю её язвительным голосом. – И я никакой помощи тебе не окажу.

Мне наверняка и рядом с ней быть опасно. Или убью… Или меня судом вынудят к ней не приближаться.

Пусть она уходит, от греха подальше!

Ева опускает взгляд на свои кроссовки, а когда вновь поднимает глаза, они полны решимости.

– Вам придётся помочь мне, – говорит она тихо. Прокашливается и добавляет уже твёрже: – И даже не мне, а нам, – ладони Евы ложатся на плоский живот. – Ведь я беременна. И этот ребёнок – Ваш!