Принц – лошадь и его голос.

Глава 1.

Тихий ритм нашего прибрежного городка в период сезона набирал обороты. Лето – это буйство красок, шум прибоя, смех на пляжах, запах солнца, соли и жареных каштанов. Город распахивал объятия, ночью сиял огнями, дышал колоритным гостеприимством. Но стоило последнему отпускнику укатить на вокзал, как жизнь резко замирая в предосенней истоме. Город словно погружался в глубокую, безмятежную дремоту, набираясь сил перед следующим наплывом отдыхающих.

Окна гостиничных домов и санаториев становились черными квадратами. Набережная, еще вчера звонкая от детских голосов и пения уличных музыкантов, словно вымерала. Лишь редкий прохожий из местных торопился по променаду, кутаясь в ветровку от холодного норда, что начинал дуть с моря, принося запах водорослей и предчувствие длинного межсезонья.

Торговые лотки, еще недавно пестревшие безделушками – ракушками, магнитиками, соломенными шляпами – теперь стояли пустые и притихшие, закрытые безликими ролетами. Даже вечнозеленые туи, замерали в торжественной, почти мрачной решимости переждать холода, дожди и скуку. С твердой уверенностью дождаться нового лета.

– Ненавижу лето! – хмуро выдала я, с силой выжимая тряпку в ведро. Ребёнок уронил стакан с "доброй колой", а мне теперь это добро убирать.

– Ой, не стони, Лерка, – отозвалась Алиса, ловко стаскивая грязные тарелки с соседнего столика на пластиковый поднос. – Летом заработки хорошие, не то что зимой. Я хоть имею возможность Нику в школу собрать. Учебники, форма, кружки,.. Знаешь, какие сейчас поборы? А она только во второй класс перешла.

Я оперлась подбородком на навершие швабры, мгновенно забыв о своем недовольстве и всем видом выражая сочувствие подруге. – А что папаша ее совсем не помогает? – осторожно спросила.

Алиса фыркнула, поставив поднос в окно раздачи.

– Тимка? Да он как с этой шалавой богатенькой укатил в столицу, так совсем другим человеком стал. Она его к своему отцу, на фирму устроила. А в документах мизерную зарплату прописала, чтоб алименты меньше платить. Вот и шлет он нам пять тысяч в месяц. Смех да и только! Да фиг бы с ними, с деньгами. Мы уж как-нибудь выкрутимся. Никушу жалко... Скучает она за отцом, ждет звонка, а он не звонит. Зараза! – Голос ее дрогнул, и она резко отвернулась, смахивая невидимую слезу.

Да уж... Классика жанра в курортных городах. Насмотрятся наши мужики, как люди с деньгами отдыхают – бары, рестораны, девицы жадные до курортного романа. Вот и рушаться семьи.

Правда, лично мне переживать по этому поводу не о чем. Ни мужа, ни ребенка у меня не имелось. Иногда, особенно по ночам, когда ветер завывал в щелях старого дома, накатывала лютая тоска – то ли по несбывшемуся, то ли по простому человеческому теплу. Но я всегда находила в себе силы уговаривать: все к лучшему. Вот хоть Алису взять. Красивая, стройная, в школе хорошо училась. Вроде должна была стать успешной, насколько это возможно в нашем захолустье. Но увы... Нет ни стабильной работы (мы обе перебиваемся сезонными подработками), ни надежных отношений. Одна ребенка тянет, как может.

– Валерия! Хватит на швабре висеть! За твоим столиком вообще-то гости. Иди, удели внимание! – в зал выглянул Самвел Ашотович, мой бессменный работодатель, пожилой кавказец с седыми усами и мудрыми, чуть усталыми глазами. Хороший и терпеливый мужик, хоть и ворчун.

– Уже иду, Ашотович, – отозвалась я неохотно, отодвигая швабру.

Послеобеденное время в «Элине» обычно было тихим. Маленькое кафе, больше ориентированное на вечер – на ароматное мясо с дымком, хорошее вино, живую музыку.

Сам хозяин до поздней ночи стоял у раскаленного мангала, никому не доверяя жарить и мариновать шашлык и овощи.

Сегодня же тишину нарушали трое мужчин, которые с самого утра оккупировали столик у окна и гоняли меня туда-сюда за каждой мелочью. То роняли на пол приборы и просили заменить, то внезапно заканчивались салфетки.

Еды заказали немного – оно и понятно, в такую то жару! Зато мороженого съели по две порции каждый, а свежевыжатого сока выпили по три больших стакана, заказывая их по одному, словно издеваясь над моими ногами. Разговаривали они между собой на незнакомом, гортанном языке, а меня разглядывали с таким пристальным, изучающим вниманием, что по спине бегали мурашки.

Мужчины были, что называется, импозантными. Смуглые, чернявые, с резкими, словно высеченными из камня чертами лица. Выглядели ухоженными до стерильности – кожа гладкая, будто отполированная, волосы идеально уложены, безупречный маникюр. Их темные, дорогие костюмы казались неуместными для летней жары и расслабленной атмосферы захолустного, приморского кафе.

***

Насчет себя я никаких иллюзий не питала. Мне давно перевалило за тридцать, а серьезные отношения закончились в далеком прошлом, когда Вадька, мой тогдашний парень, подался в большой город. Помнится, через месяц, заскучав я как ошпаренная, ринулась за ним. Даже маман меня поддержала, дала денег на дорогу. Вот только жених, моему приезду обрадован не был. Даже в съемную квартиру не пустил, разговаривал высунув голову в дверь.

– Ты прости меня конечно, Лерик, что не раставил все точку перед отъездом, – говорил он, избегая моего взгляда. – Не женился бы я на тебе, понимаешь? Мне жалко тебя было... Ты ж такая неказистая, конопатая, и вес у тебя того....лишний. Ну зачем мне такая, сама подумай? Я вот в институт поступил на бюджет. Как закончу, буду карьеру строить, домой не вернусь, нефиг там делать. А как разбогатею, так у меня одни модели в подружках будут. Так что не обессудь и займись собой что ли... А сейчас не задерживайся, дуй на вокзал, пока поезд в твои края не ушел. А про меня забудь.

И он захлопнул дверь.

Я спускалась лестнице старой хрущевки, как громом пораженная. Два года отношений коту под хвост. Оказывается, некрасивая я и толстая. А мама всю жизнь твердила, что я – конфетка. "Ага, батончик" – расплакалась я тогда и проревела двое суток пути домой, лежа на второй полке душного плацкартного вагона, уткнувшись лицом в жесткую подушку, пропахшую пылью и чужими несчастьями.

Глава 2.

Голова трещала так, словно меня засунули в улей и сотни пчел ужалили одновременно. Открыв глаза, ничего кругом не увидела и хотела заорать от накатившей паники, но голоса не было. Как и слуха. Только боль и пустота.

Наверное, я потеряла сознание или вовсе в него не приходила, но, открыв глаза в следующий раз, поняла, что хотя бы могу слышать. Где-то недалеко от меня тихо разговаривали мужики.

На удивление, боль притупилась, я даже попробовала пошевелить пальцами ног и рук, но вскоре замерла, прислушиваясь.

– В этот раз все три выжили. Повезло. – произнес довольный бас, и я узнала Хея.

– Этот переход из меня все соки выжал. – пожаловался другой. – Думал, не очухаюсь вовсе.

– Ну а что ты хотел? Переход сквозь арку бытия не шутки. Это нам ещё артефакт помогает, без него никто бы не очухался.

– Мне кажется, в этот раз хуже было, так трясло, чуть душа не улетела. Девушкам хорошо, спят и спят себе. – заявил третий, и я поняла, что здесь присутствует весь состав кафешной троицы.

– В этот раз все девушки красивые, как на подбор, сам бы женился. – мечтательно произнес один из них. – И мир у них замечательный, светлый! Вот бы остаться там навсегда...

– Ты в конец перепутался, Живар? Позабыл, что дал обет великому Мустангу? Пока его посланник, наш принц, не встретит свой Голос, мы не можем и думать о благах и тем более о женщинах. Или разрывая контракт. Но сам знаешь, не будет никаких поощрений, и монеты за годы службы достанутся храму.

– А если наш принц так и не встретит этот свой голос? – спросил тот, кого называли Живар.

Его невидимый собеседник шумно вздохнул.

– Тогда не быть ему императором. Будет править совет министров, а это плохо. Так что я собираюсь до утра мантры читать, и вам советую. Вдруг Всевышний услышит и сжалится над своим сыном и пошлет ему Слышащую. Должно же повезти?

– Так ведь последний шанс остался, это же десятый отбор? – грустно спросил ещё один голос.

– Не напоминай о наболевшем, Винтер. Вы молодые совсем, первый раз пошли на охоту, а я десять раз к ряду в этот мир бегал за девицами. Каждый раз приводил лучших и всё равно промах. Они глухи перед нашим Неро.

Он странно выругался и забубнил монотонную речь, похожую на детскую считалку. Видимо, мантру.

– Подожди ты, Хей, не договорили же. Нужно дежурство установить за женщинами.

– Зачем? Они проспят до утра, когда проснутся, пить попросят, мы им отвара успокаивающего подольём и всё расскажем.

– А если кто из них раньше в себя придёт и попытается сбежать?

Хей крякнул.

– Куда им бежать? Город их не примет, Округ и подавно. Да и раздеты они все, у них же там жарища, а у нас-то осень. Слякоть!

– У меня ухо ноет, точно к дождю. – произнес более тонкий голос.

– Именно! Если кто и сбежит, то покружит по улицам на ветру, помёрзнет, промокнет как следует и вернётся. Только в храм двери и откроются. Или приведет кто из горожан.

– И всё-таки странный тот мир. Женщин очень много и ходят по улицам раздетые, и никто на них почти не смотрит. И как мужчины только позволяют? – мечтательно произнес тонкоголосый.

Ему не ответили. Выждав немного времени, Хей вновь принялся читать мантры. Вскоре к нему присоединился и второй, с тонким голосом.

Звучало странно.

А я, прислушиваясь к разноголосому причитанию, вскоре с облегчением поняла, что зрение и ощущение тела ко мне возвращаются и довольно быстро.

Приподняв голову, оглядела крохотную, сумрачную комнату, в которой едва помещались три лавки. На них обнаружились две спящие девушки не старше тридцати. Они казались неживыми, настолько бледными выглядели их лица, и я решила попытаться сбежать и отыскать помощь для нас всех. Ясно же, что это помешанные сектанты или наркоманы, завязанные на торговле людьми, и везут нас скорее всего кому-то в рабство. Или на органы.

Сев на лавку, я сделала пару наклонов, разминаясь. Тело меня слушалось, голова не болела и, спустив ноги на пол, я подвигала ступнями, не совсем понимая, что же со мной не так. Шлёпанок оказался всего один, видимо, второй потеряла, когда меня опоили и тащили. Ещё не известно. Хотелось пить и есть, но я откинула мысли об этих нуждах на задний план. Были и поважнее. Например, отыскать уборную.

Подойдя к дверному откосу, я встала на четвереньки и заглянула за дверь. Там был узкий коридор. Из одной комнаты лился свет, видимо, там сидели похитители, и мне предстояло мимо них пройти.

Я недолгое время слушала их исполнение, мечтая, чтобы они уснули или провалились под землю.

Вскоре мне показалось, что голос, произносивший мантры, остался всего один, и в подтверждение этого раздался храп.

Хей замолчал, видимо, стал молиться про себя.

Выждав немного, тихо прошлась по нашей комнате. Отыскала свой плащ и осторожно вытащила его из пакета, благо тот не был шуршащим. Ботинки нашлись здесь же, жаль, к ним не было носков, но натереть новой обувью было меньшим злом. Тут бы живой остаться.

Дверь была не заперта и, на радость, при открывании не издала ни звука. Как прошла мимо комнаты, где сидели наши охранники, даже не помню, настолько мне было страшно. Добежав до конца коридора, я вышла в большое помещение, по типу актового зала, с какой-то скалой посередине и монументом на ней. В полутьме разглядеть было сложно, да я и не пыталась. Увидев подобие двери, что есть силы поспешила туда. А открыв, чуть не повернула обратно.

На улице лил дождь и было довольно темно. Ни одного фонаря или фар от проезжающих машин. Только ещё более черные деревья с прямыми ветками, тянущими свои отростки куда-то в злое небо. Вдохнув побольше воздуха, я кинулась за порог.

Нужно отыскать помощь.

Рюкзак свой я тоже умудрилась прихватить. Ещё бы, ведь там был мой паспорт и мобильник.

Связи, к сожалению, по-прежнему не было, но, пробежавшись по слякоти и убедившись, что нет погони, я включила фонарик, и стало чуточку менее страшно.

Где же я? Что за место?

Неужели нас увезли на каком-то частном транспорте так далеко? У нас было сорок жары, а тут, наверное, десять, не более.

Глава 3.

От смешанных чувств страха, волнения и облегчения я прислонила ладонь к груди и, закатив глаза, выдохнула.

– Фух... Какое счастье, что вы не призрак.

– Ну что вы, хозяйка, как можно? У нас приличный дом, мы его до такого бардака не доводили.

Я многозначительно посмотрела под ноги, где куда глаза глядят пол покрывала битая посуда, рваные старые газеты и многочисленные обломки сломанных предметов быта. Ещё и какая-то живность деловито пробежала мимо.

– Крыса! – взвизгнула я и заскочила в комнату, из двери которой меня встретила женщина. Ещё и с силой захлопнула дверь и огляделась.

К слову, здесь как раз было чисто, светло и уютно.

Большой темного дерева шифоньер и круглый стол с четырьмя стульями под салатовой скатертью. Зелёненькие обои на стенах и картины гигантской вербы в тяжёлых, позолоченных рамах.

Я с тоской глянула на расправленную постель, мечтая принять душ и уснуть часов на десять, но были дела поважнее.

– Простите меня за наглое вторжение, но я и ещё две девушки попали в беду. Нас похитили и привезли сюда. Я смогла сбежать, а девочки остаются в руках бандитов. В большом таком доме, в лесу. Где у вас тут власти или полиция? – затараторила я, молитвенно сжав руки.

У дамочки в ночнушке глаза расширились от недоумения.

– Хозяйка, так вы невеста? – спросила она, и теперь глаза выпучила я.

– Хотелось бы, но увы. – махнула я рукой. – Важно другое, на меня применили гипноз. И на девушек, думаю, тоже. Сначала зачем-то спеть заставили, потом я потеряла сознание, а очнулась в жутком месте. Это точно фанатики, они поклоняются коню, я видела статую! Мне нужна помощь.

– Присядьте, хозяйка, я чай подам.

И она, забрав и повесив мой плащ, под локоток проводила меня к столу.

– Хорошо, горячего попью, только недолго. – кинула я ей в спину. – И так половину ночи пробегала по лесу, пока в город вышла. Как он, кстати, называется?

Женщина вернулась буквально через минуту, неся на подносе странной формы чайник, две кружки и плоскую тарелку с белыми кубиками.

Я немного зависла от ее скорости, но комментировать не стала.

– Наш город называется Минор, это столица нашей страны. А меня зовут Фланж. Я – Сия!

– А я – Лера! Приятно познакомиться. – улыбнулась я ей.

– У вас редкое, красивое имя – Аялера! Сразу понятно, что вы из высших. Только у них имена с гласной начинаются.

– Да я вовсе и не... – начала было я, но Фланж меня перебила.

– За девушек можете не волноваться, они находятся в нашем храме под защитой братьев и Вящего. Никто пальцем их не тронет и не обидит, невесты у нас священны! Наоборот, их красиво нарядят и попросят провести всего несколько вечеров во дворце, побывать на праздновании рождения сына Мустанга. Затем, скорее всего, отправят домой, в ваш мир, если захотят. Вам тоже придется туда пойти. Думаю, это не составит для вас особого труда. Там очень красиво.

Я не донесла кружку до лица, вернув её на поднос.

Да что же здесь происходит? Я попала в город, где все ненормальные? Опять бежать в дождь?

Фланж, словно прочитала все мои мысли, мягко произнесла.

– Си Аялера, думаю вам сложно это осознавать, но вы в другом мире. Это планета Статум, а вы скорее всего с Земли или Шарлио. Вряд ли с Ваиица, там у девушек кожа с серым оттенком и лица узкие.

Я молчала, не в силах сказать что-либо и пытаясь думать.

От разочарования хотелось снова заплакать. Я так устала и только-только хоть немного согрелась.

– Думаете, я из ума выжила и говорю ерунду? А у себя изменений никаких не замечаете? Неужели вы такая, как были вчера?

И тут до меня вдруг стало доходить то, что постоянно крутилось в голове, но из-за стрессовой ситуации никак не могло приобрести ясную форму. Я уставилась на свою руку, держащую кружку, в полном недоумении.

Она была худой и тонкой.

Я поставила чай на блюдце и бесцеремонно ощупала свою грудь и испуганно замерла. Моя пышная четверочка превратилась от силы в двойку. Живот так же отсутствовал, более того, я почувствовала пальцами то, что не чувствовала с четвертого класса. Свои рёбра!

– Так вот почему мне постоянно было так муторно? Голова кружилась, тошнило и не было сил? Но что со мной произошло? – я жалобно посмотрела на женщину.

– При переходе через врата любой человек теряет вес. И годы...

Сквозь приоткрытую дверь в уборную я увидела зеркало и, как сомнамбула, покачиваясь, поплелась взглянуть на себя.

В нем отразилась я и не я одновременно.

Мои раскосые, карие глаза, доставшиеся мне от прабабки-хакаски, мои высокие скулы и широкий лоб.

Но щёки впалые, а от второго подбородка не осталось и следа.

Я с тревогой вглядывалась в чистую кожу, на которой не было ненавистных веснушек, а осветлённые волосы вновь стали каштановыми. К тому же отрасли на ладонь, не меньше.

А ещё я выглядела лет на пятнадцать моложе, и это вызывало шок.

---

Я никогда не была красавицей, но сейчас казалась себе совершенством.

Изменение моей внешности могло означать три вещи:

Я умерла, меня накачали наркотиками или я действительно попала в другой мир.

Чувствовала я себя живой и в сознании, а это значило лишь последнее...

Книг о попаданстве читала совсем немного, о чём теперь сожалела.

И как себя вести? Поверить и довериться женщине, которую я вижу первый раз?

Мысленно прочитала молитву, закрыв глаза. А открыв, произнесла:

– Предположим, я и правда в другом мире, в городе Минор, в заброшенном доме с вами. Сижу за столом и пью чай.

– Всё верно, кроме дома. Он не заброшенный! Здесь, в ожидании хозяйки, живёт прислуга. Мы верили в ваше появление и вот дождались.

– А с чего вы взяли, что я хозяйка?

– Потому что никто, кроме хозяйки, не мог сюда зайти. Дверь отворилась лишь вам, хотя многие желающие пробовали её найти.

– И что это значит, Фланж?

– Дом теперь ваш и требует внимания. Починки, ремонта, уборки.

– А что, раньше никто не мог этим заняться? Почему так грязно, его что, пять лет мусором закидывали все, кому не лень?

Глава 4.

Шея затекла, и я резко открыла глаза. Посмотрев на экран телефона, застонала от досады. Проспала всего двадцать минут. Но, заметив, что за окном светает, воодушевилась и даже вытащила из соседней со мной кучи хлама небольшую фарфоровую куклу в бордово-золотом платье и крохотной диадеме в кудрях. Её рука сломалась чуть выше запястья и свисала, открывая пустотелую дыру и резинку, на которой держалась кисть. Когда-то эта игрушка была новой и наверняка шикарной, сейчас же выглядела жалко, как и я. С грустью соединив сломанные части, я шарила глазами в поиске ленточки или верёвки, чтобы перевязать ей руку. Ничего толкового мне не попалось, и я уже хотела оторвать ленточку с платья куклы, когда увидела абсолютно целую руку.

Прощупала её несколько раз, но она была сплошной и даже как будто чище, словно её подменили, пока я оглядывалась по сторонам.

"Да не может быть", – произнесла я вслух и, поискав что нужно, вытащила из кучи две половинки белой с голубой росписью плитки. Видимо, они отвалились от камина, того, что притулился напротив меня, пугая ночью черным зевом.

Их я соединила друг с другом перед глазами и внимательно следила.

Не было никакого свечения или спецэффектов, но не прошло и секунды, как плитка оказалась целой.

Не веря своим глазам, я вскочила и проделала это ещё с несколькими разбитыми предметами, в миг превращая их в целые.

В азарте подскочила на ноги и один за другим "склеивала" вещи, попадающиеся мне на пути.

За час работы я расчистила добрую половину комнаты, включая кровать, небольшой столик и прикроватный пуфик.

С тканями произошла такая же волшебная история. Стоило мне подержать в кулаке место с дыркой или соединить рваные края, как на их месте оказывались целые и чистые изделия.

На радостях я обнимала подушки и перину, закидывая её на подчинённую мною кровать, а в комоде обнаружила тончайшее нижнее белье в странном, непривычном стиле, но чистое и на вид примерно моего размера.

Каким же счастьем оказалось снять с себя хоть и льняные, но влажные и грязные брюки и надеть белоснежные штанишки с кружевными оборками по низу и такую же кофточку на тонких бретельках и с завязками вокруг тела.

Ну что ж, если обнаружены эти предметы туалета, наверно есть шанс отыскать и другую одежду.

Вторая часть комнаты была завалена огромным количеством сломанных деревянных деталей, создавая иллюзию, что здесь топором орудовал лесоруб. Скорее всего, это были серванты и шифоньеры, в которых могли находиться нужные для меня вещи, но в одиночку я это приподнять для волшебной починки не могла, да и время приближало меня к свиданию с Сией Фланж.

Оглянувшись на выходе, я с удовольствием отметила, что половина расчищенной комнаты выглядит вполне сносно. Даже темно-зеленые, очищенные моим волшебством шторы на окне вызывали удовлетворённый выдох. Там, за ними, был ещё балкон, но я пока на него выйти не решалась.

Что касается вида из окна, то он был удручающим. Свинцовое небо, моросящий дождь, деревья со скудными, голыми ветками, тянущиеся туда, где должно быть солнце.

Я видела многоэтажки, серые, невзрачные, они напоминали хрущевки в малых городах средней полосы моего мира.

Они были раскиданы так, словно ребенок-великан, играясь, разбросал кубики. Я насчитала в зоне видимости таких шесть, и у всех отсутствовали окна, подъезды и двери на первых этажах. Дальше кругозор обрывал тот самый парк, по которому я блуждала накануне. Никакого намека на траву или зелень вечнозелёных растений не увидела, казалось, здесь существовало лишь одно время года.

Я снова ощутила себя волшебницей, очистив личные вещи и надев их поверх нового нижнего белья. Так стало намного комфортнее. Плащ сложила на пуфик, всё же он был громоздким для блужданий и работы в доме.

Ступая осторожно, поплелась по коридору в сторону холла.

При свете дня всё выглядело иначе, и я уже оглядывала горы мусора с вожделенным интересом разобрать, очистить и "склеить".

Скорее всего, мне предстоит ещё какое-то время здесь пробыть, и лучше быть при занятии, да принести пользу этому странному, но не впустившему меня в вечернем ненастье дому.

Ночью я не могла заметить, но размеры холла оказались поистине впечатляющими. Настоящая бальная зала с высокими расписными потолками, напоминающими стиль "кисон".

Многочисленные зеркала в рамах и великое число канделябров, подсвечников, картин. Все было сломано и валялось на полу, но я уже понимала, что вовсе это не мусор!

Сия Фланж сидела на краю подоконника и повернула голову, услышав моё приближение, сопровождающееся хрустом предметов и осколков под ногами. Она резво подскочила и, подняв высоко руку, красиво провела ей над головой, изысканно выгибая пальцы. Я поняла, что это приветствие, и кивнула ей, немного смущаясь. В свои тридцать с хвостиком исполнять роль хозяйки мне ещё не предоставлялось.

– Ваше лицо светится довольной улыбкой, Си Аялера, – улыбнулась мне в ответ экономка.

– Я в шоке, – ответила я ей. – У меня проявился дар волшебницы, представляете? И мне кажется, что дом живой и отвечает мне.

Женщина одобрительно закачала головой.

– Ну конечно же. Ведь вы хозяйка этого дома, он грустил без вас. И мы тоже.

– Невероятно, Фланж, это же чудо! Магия какая-то! Вещи можно не стирать, они становятся как новые. А предметы склеиваются без следа. Я наверное сплю, и всё мне это снится.

– Это не сон, Си Аялера, иногда попаданцы получают дары Вящего Всевышнего Мустанга.

– И те девушки, которых похитили вместе со мной?

– Не исключение, что и кому то из них достанется магия.

– Значит, и они могут спастись и позаботиться о себе? – спросила я с тревогой. Их судьба не выходила у меня из головы.

– Хозяйка, я уверяю, вам не зачем о них беспокоиться. Вы скоро с ними увидитесь и поймёте, что к попаданкам здесь относятся с трепетом и ни за что не позволят им страдать, голодать или замёрзнуть.

– Неужто, – засомневалась я. – Меня легко потеряли и даже не ищут.

Глава 5.

– Калле – это дом любви! – поэтично пропела экономка, посветлев лицом.

От двусмысленности её слов мои брови поползли вверх, но оказалось совершенно напрасно.

– Здесь собирались жители Минора, чтобы отпраздновать семейные события или повстречать свою любовь. Послушать музыку, рифмы, прикоснуться к искусству. В доме были музыкальный, танцевальный, поэтический залы, а также несколько галерей. Они все находятся на первом и втором этажах. Третий занимают комнаты для постояльцев и ваши личные покои. В цоколе – кухня и помещения для хранения припасов. Комнаты для персонала раскиданы на всех этажах, в разных крылах дома.

– Почему он в таком плачевном состоянии? – спросила я, обводя рукой комнату.

Фланж расстроенно отвела взгляд.

– Ох, Си Аялера. Все подобные дома поддерживаются благодаря усилиям и умениям хозяйки. Прошлая, Си Номми, была не из благородных, но братья всё равно провели её через арку Всевышнего. Эта женщина была черна как ночь, мы впервые увидели такую. А ещё нервная и сумасбродная. Но после королевского бала дом принял её, а храм подписал контракт. Она могла беспрепятственно уйти домой, в свой мир, но, услышав перечень благ, решила остаться хозяйкой Калле на один срок.

Экономка сделала паузу, поджимая тонкие губы, – видимо, воспоминания были ей не по душе.

– Нам всем пришлось нелегко. Дом любви всё это время работал отвратительно. Си Номми не могла сойтись характером ни с гостями, ни с собственной прислугой. Вела себя неподобающе и рассорила между собой многих достойных людей города. Когда же контракт окончился, и вовсе пришла в неописуемую ярость. Много кричала, громила мебель, грубила и оскорбляла прислугу. Она желала остаться на второй срок, но храмом ей в этом было отказано. Тогда она воспользовалась даром Великого Мустанга в обратную сторону, причем вложила в чародейство столько ненависти, что всё ломалось и после её ухода. Ещё и новую хозяйку дом никак не принимал. Мы пробовали убирать или складывать вещи – становилось только хуже.

Слушая женщину, я одновременно продолжала чинить мелкие предметы и складывать их на подоконник. Никак не могла остановиться. Мне безумно нравилось наблюдать, как из моих рук выходило настоящее чудо.

– Скажите Фланж, сколько времени длится контракт службы этому дому? – деловито поинтересовалась я и сама удивилась своему вопросу. Неужели захочу остаться?

– Срок первой службы – три года, второй контракт семь лет Си Аялера, но сначала вам предстоит посетить королевский бал и пройти вместе с другими двумя девушками испытание на место Голоса. А когда он закончится, то вам предложат контракт.

– Что вообще это за испытания?

– Я расскажу вам основное, но более подробно вы сможете узнать только в храме. Именно братья готовят невест, которых избрали для отбора. Так повелось у нас испокон веков. Этого события жители Минора ждут целый год.

– Хорошо, поделитесь тем, что знаете.

– Раз в год, когда открываются арки в другие миры, братья храма ищут в них невест для сына Мустанга. Три из каждого мира. Всего девять. Все они проходят церемонию посвящения, и на королевском балу их ожидает специальный ритуал. Если случится так, что одна из невест услышит нашего принца, то станет его Голосом. Тогда наступит Великая Благодать в Миноре и всей стране. Но этого события не случалось уже очень давно, – грустно закончила она.

– Выходит, вашего принца не так просто услышать? Интересно, почему?

– Я лучше вам покажу.

И Фланж, сняв с головы объёмную цепочку с массивным расписным кулоном, протянула его мне. С отстранённым любопытством я рассматривала миниатюру, на которой была изображена статная фигура в белом с золотой вышивкой мундире. Но вместо лица на меня взирала лошадиная морда.

– Он носит такую странную маску? – спросила я, разглядывая печальные глаза коня. – Или его так изобразили?

– Ну что вы, Си Аялера, Шессед – самый настоящий сын Вящего. Он человек лишь наполовину. Через него с нами общаются Боги. Но только если ему посчастливится отыскать свой Голос. Тогда мы тоже сможем услышать их волю.

Я протянула сомнительное украшение обратно, и Фланж тут же запрятала его под рубашку, поближе к телу, словно это святыня.

– Ладно, давайте оставим эту тему, – не до конца осознавая завал информации за последние сутки, я решила немного понаглеть, раз уж я здесь хозяйка.

– А как здесь принято с кормёжкой? Ну, с питанием? Если честно, то я бы съела кашу или омлет. Вы говорили, у нас и кухня есть, и кулинары.

– Мы вас обязательно накормим, но потом братья заберут вас, – выдала экономка, но я воспротивилась. От чего-то мне не хотелось находиться нигде, кроме этого дома. И я категорично заявила:

– Нет уж. Никуда я с ними не пойду.

– Но подготовка к балу... – пробормотала Фланж, оглядываясь по сторонам, словно ища поддержки у сломанных вещей.

– Сами справимся. Спросим, что там нужно, и вперёд. В храм ваш ни за что не вернусь.

Спасибо тактичной Фланж, но спорить со мной она не стала. Удалилась, сказав, что сама приготовит для меня завтрак, и пригласила к столу.

Я же предпочла не терять время, а со всем старанием восстанавливать Калле.

Никогда не испытывала подобного трудоголизма и азартного желания творить, как сейчас. И это было очень странно, но я отмахнулась от всех мыслей и продолжила чинить, клеить, реставрировать.

Глава 6

Дворец Валькада.

– Всё готово к отбору, мой Атрисс. Осталось только заплести ритуальные косы.

Шессед замер над письменным столом и смял серый листок, на котором старательно записывал свои мысли.

– Прием организован мною лично, со всем размахом. И вполне может оказаться судьбоносным.

Полный мужчина с блестящей от помазания лысиной и отвислым подбородком заискивающе попытался заглянуть в карие глаза человека с лошадиной головой.

Тот лишь нервно тряхнул густой темной гривой и вывел на бумаге красивым почерком:

«Я счастлив, что этот отбор станет последним и мне более не придется тратить своё время на жеманных иномирянок, внезапно получивших дары Вящего и почувствовавших себя всемогущими».

– И всё же мы так надеемся, мой Атрисс, – залебезил поздний гость.

«На что именно, Син Холен?» – человек-конь пододвинул книгу с написанным собеседнику.

– Что вы наконец повстречаете Голос, станете новым императором и мы сможем узнать у Богов, как нам исправить содеянное.

«Какое именно из них вы хотите исправить?» – появилась новая запись.

Толстяк пожевал губы и промолвил:

– Конечно же, я мечтаю вернуть времена года, как это было при Великом Мустанге. Три месяца жары, месяц увядания, месяц холода и месяц расцветания. Я стар, но мальчишкой помню, что было здорово целыми днями играть в цветущем саду.

«Ваши дети, и внуки, и даже правнуки по-прежнему играют в садах, Правый сановник. Ваша семья из поколения в поколение живёт в периметре дворцовых колец. А там всегда месяц расцветания», – вывел на бумаге принц.

– Это так, мой Атрисс, но я думаю о народе. Тысячи наших граждан постоянно живут в периоде увядания, лишь три дня в году приходит яркая Летта, чтобы дать нам новый урожай.

«Но если вернуть всё как было, народу снова придется работать, и очень много. Ведь наш основной источник питания – волшебный Элен – плодоносить перестанет, и понадобится возрождать прежние культуры земледелия».

– Но возможно, Святой Мустанг будет добр и оставит нам Элен? – проблеял старик и заискивающе посмотрел на собеседника.

Конь заржал, задирая узкую коричневую морду к потолку.

«Вы не хуже меня знаете, что если сын Мустанга встретит свой Голос, то волею Богов скорее всего аннулируется всё, что сотворено прежним чародейством покинувшей нас жены императора. Моего деда».

– Это так, мой Атрисс. И всё же я желаю вам встретить свою императрицу и стать новым императором.

«Благодарю, Син Холен. Если у вас ко мне нет больше вопросов, то я желаю остаться в одиночестве и немного поработать. С датой определитесь сами, как вы делали раньше. Ритуальную прическу назначьте на завтрашнюю ночь, как раз до утра доплетут».

– Панегирик для чтения на приёме написан мною лично, желаете посмотреть?

Шессед поматал лошадиной головой, и правый советник чинно удалился, подметая пол удлиненным шлейфом.

Принц поднялся со своего места и прошёлся по кабинету. Это место последние пару лет стало его отдушиной. В нём он собрал и прочел тысячи книг. Здесь он прятался от всех, включая бессменное трио своих помощников.

Любовно погладив корешки некоторых книг длинными, изящными пальцами, он надолго задумался, глядя в окно на вид дворца и простирающиеся территории шести колец периметра.

Арганолла была одной из самых больших по территории и продвинутых стран этого мира. Именно её избрал Великий Вящий для процветания и одарил настоящим чудом.

Своим сыном.

Мустанги первыми появились на этой земле и были здесь Богами. Но однажды Всевышний Мустанг открыл врата и привел людей. Они стали украшением мира и жили в радости и согласии. Но когда их численность увеличилась многократно, они стали разделяться, делить территории, воевать друг с другом. Люди были настолько заняты своими делами, что совсем позабыли о Богах. И тогда мустанги ушли! Исчезли в один миг, да только люди поняли об этом слишком поздно. Начались природные катаклизмы. Потопы, пожары, землетрясения. Земля перестала плодоносить, а лесной зверь стал диким и пугливым. К тому же появились болезни и хвори, и люди умирали в страшных муках и в безверии.

Но был один мальчик, что молился слезно Вящему день и ночь зовя его.

И Мустанг пришел и навёл порядок, успокоив взбунтовавшуюся природу, и люди воочию увидели силу Бога. Вот только они потеряли связь и больше не могли его слышать.

Великий Мустанг надолго не остался, ушёл, но оставил арку в те миры, из которых в давние времена он привёл людей.

Вскоре у дочери генерала родился странный ребёнок. Вместо головы – лошадиная морда, а тело обычного человеческого малыша.

Его назвали Ибрэ, и он рос умным, способным, талантливым, а ещё имел дар читать умы других людей. Однажды во сне ему пришло откровение о трёх невестах, что должны прийти из других миров, пройдя через арку Всевышнего.

Вот только как их выбрать, братья храма не знали, и первые девушки при переходе из мира в мир погибли от истощения, так как были слишком стройны. На следующий год попробовали выбрать и привести других, но они стали детьми, и их пришлось отправить назад. И только на третий год во дворце состоялся первый прием, где три иномирянки предстали перед принцем-конём. И случилось настоящее чудо. Одна из них, по имени Мария, услышала Ибрэ. Они заключили контракт, а позже и союз. Но в их браке из семи детей не было сына Мустанга. Он появился через несколько поколений. В те времена произошло строительство столица Минор, и в ней дуэтом императорской пары, с помощью магии были созданы великие дома: Калле – дом любви, Умпэйр – дом боли и скорби и Яшни – дом знаний.

***

Рождение Шесседа было самым волнительным и радостным событием тридцатилетия. В его честь все жители хмурого Минора и ближайших деревень вышли на улицу и праздновали с плясками и песнями, несмотря на моросящий дождь.

Малыш, получил титул принца. Он был третьим ребенком от брака второго сына императора.

Две его старшие сестры к тому времени были взрослыми и уже вышли замуж, став матерями, так что племянники были Шесседу практически ровесниками и с детства отданы в услужение лошадиному принцу.

Глава 7.

К вечеру я устала настолько сильно, что с протяжным стоном рухнула на почищенный моими чудо-ручками плюшевый диван и тупо уставилась в потолок. Какое счастье, что злючка Номми не прокляла и его. Ума не приложу, как я в таком случае смогла бы до него добраться для починки.

Дни в труде пролетали плодотворно, хоть и молниеносно. Оглядев прибранное пространство, удовлетворённо вздохнула. Поистине королевские покои!

Стены, задрапированные золотисто-бежевой парчей, переходили в объемные, более темных оттенков портьеры ближе к окнам, сложенные причудливыми фалдами и подвязанные плетеными кисточками в районе двустворчатых, прозрачных дверей, ведущих на причудливый балкончик.

Мягкие, разнокалиберные, но сочетаемые по цвету и дизайну оттоманки так и манили прилечь и принять расслабленную позу. Пушистые, серебристо-серые ковры и несколько небольших столиков с изящными расписными вазами прекрасно вписывались в интерьер, заявляя о помпезной, немного вычурной роскоши.

Фланж просветила меня о том, что раньше вазы были наполнены композициями благоухающих букетов из местной оранжереи, но сейчас там всё пришло в упадок, как и везде. Я решила оставить зимний сад на потом, после реконструкции всех помещений в доме.

Разведка по периметру здания выявила пять больших залов и главный холл на входе. Девять апартаментов для постояльцев на верхнем этаже и семь комнат прислуги. Две больших столовых, библиотеку, кабинет и множество коридоров и лестниц.

По моим подсчётам, если в день буду расчищать по одной комнате, то восстановление дома займет по времени не меньше месяца.

А потом, со спокойной душой, можно и домой.

В комнате, которая принадлежала бывшим хозяйкам Калле, а теперь в какой-то мере стала моей, обнаружилось шикарное купальное помещение с бассейном. После того, как я магическим образом навела в нём чистоту и починила массивный кран, жизнь для меня заиграла удивительными красками. Пока с гулким шумом наполнялась купальня, я успела отыскать в необъятных просторах гардеробной белую рубашку в пол. Хоть она и выглядела чистой и новой, на всякий случай подержала её в руках.

Уже лёжа в теплой воде, мысленно подводила итоги моей двухнедельной деятельности.

Хозяйские хоромы, в которых расположилась моя особа, я прибрала в первые дни, а это немало ни мало: спальня, гостиная, гардеробная и ванная комната. Ещё и уборную захватила.

Во вторую очередь починила столовую, кухню и главный холл вместе с коридорами в обе стороны. Ну и библиотеку с рабочим кабинетом. Этим двум помещениям досталось сильнее всего. Здесь магия разрушения отыгралась с особым изощрением. Я даже приходила в отчаяние и несколько раз хотела бросить и попросту заколотить двери. Но в юности я очень любила читать, и мне хотелось посмотреть на книги этого мира.

Порадовало то, что грамота так же входила в дары посвящения, которыми наградили меня братья храма при переходе с Земли на Статум. Бумага здесь была иная. Твердая, как картон, и насыщенного жёлтого цвета. Я не смогла толком понять, из чего она сделана. Фланж сказала, что её ткут на фабрике из специальных волокон, добываемых из морских водорослей. Текст записывался короткими столбцами сверху вниз, и пусть не сразу, но я приноровилась их читать, пока в этом не усердствовала. Были задачи первоочередной надобности.

Я улыбалась, повышая самооценку своей нужности, и очень гордилась собой, вспоминая, какой восторг испытывала, отвоевывая у хаоса пространство.

На второй день моего пребывания Фланж познакомила меня с обитателями особняка. Двумя девушками-горничными, признавшими меня полноправной хозяйкой, приветствуя взмахами рук.

Они тут же с фанатичной активностью принялись натирать полы и устранять пыль, двигаясь проворно и с живым участием.

Норин была крепкой, коренастой девицей с грубым лицом, которое больше подошло бы мужчине. Умные глаза, широкий лоб, пшеничного цвета короткие волосы отвлекали от несовершенства её кожи. Супротив неё высокая Лонда являлась образцом стройности и женственности. Она краснела от смущения и постоянно закрывала рот рукой, словно подавляя смех.

***

Семейная чета кулинаров на радостях от встречи со мной приготовила настоящий пир, где я познакомилась с их дочерью и старым, хромоногим дворецким.

Сам шеф-повар и его жена – контрастная, колоритная парочка. Он чернявый и смуглый, а она белокожая и рыжая, как лисичка.

Что касалось Сира Колина, то я не смогла о нем составить никакого мнения. Просто пожилой человек, сгорбленный и молчаливый. На вопросы отвечал кивком, и я подумала, что он просто толком не слышит.

---

Мужчина, что похитил и притащил меня в этот мир, явился на вторые сутки, и к моему неудовольствию дом его пропустил. Пришлось и мне принять.

Для безопасности во время разговора я позвала поприсутствовать Фланж, а переодеваться не стала из чистой вредности. Так и сидела чумазая, в подвязанных поясом земных брюках и ставшей огромной футболке с принтом из влюбленной парочки брокколи и редиски.

Он сразу перешёл к делу и поведал о том, что мне предстоит подготовиться к отбору, и в храме для этой цели специально для меня имеется целая комната. Я отказалась наотрез, кивком показывая на принесенные с собой, на случай насилия, садовые вилы. Сразу дала понять, что больше, как козу, Хей никуда никого не уведёт. Несмотря на уверения экономки, что храмовник меня не тронет, я совсем не доверяла ему.

Мы долго искали компромисс. В итоге с моей подготовкой пообещала помочь сама Сия Фланж. Удивительно, но брат лошадиного культа не стал долго её отговаривать и давить на нас. На том порешили, и он наконец убрался.

Сам обряд подготовки представлял собой омовение головы травяными отварами, обтирание конечностей пряным густым маслом, и всё это – с зачитыванием скороговорок и монотонных песен. И я порадовалась тому, что этим занимались женщины, а не чужой мужик, хоть и весьма симпатичный.

Такой странной подготовкой мы занимались две недели, по часу утром и вечером.

Глава 8.

– Сир Янсенс, обед просто великолепен. Вы настоящий волшебник! – прижав руку к груди, искренне поблагодарила я.

Повар смущённо улыбнулся и ласково посмотрел на жену, ждущую его в дверях кухни.

– Сегодня я решила отдохнуть немного от всей этой уборки, – я вернула к себе его внимание. – И с удовольствием послушаю про ваше искусство. Может, поделитесь рецептами? Расскажете, из чего приготовлены ваши блюда?

– Гм... это не сложно, хозяйка. Почти все блюда приготовлены из элена. Просто сегодня я добавил немного пряности и коры. А из пятого слоя сделал десерты на пару.

– Я помню, вы обещали провести меня по цоколю, где у вас хранятся продовольственные запасы, и познакомить меня с этим чудо-фруктом. Или овощем? Или что это?

– О, мы можем спуститься туда прямо сейчас, и я...

– Не сегодня, – оборвала его появившаяся Сия Фланж. – Хозяйке пора готовиться к поездке во дворец. Уже завтра состоится прием и отбор.

Фланж мне очень симпатизировала, но иногда её опека и контроль раздражали и подталкивали к сопротивлению.

– И всё же я схожу и посмотрю. Обещаю, что сегодня ничего чинить не буду и быстро вернусь к вам, – постаралась успокоить экономку, подталкивая повара на выход.

– Я пойду с вами и прослежу, – не успокоилась Фланж. – Чтобы вы не увлеклись, как обычно. Всего через несколько часов за вами приедут братья и повезут во дворец. Такая честь! – она прижала ладонь к груди и закатила глаза к небу. – Ночевать перед отбором в близости к сыну Мустанга – многовековая традиция, вам несказанно повезло, Си Аялера.

Я понимающе улыбнулась и вновь обратилась к повару Янсенсу Рамиросу, цепляясь за его локоть.

– Ведите, я вся во внимании, маэстро.

Пройдя по чистому коридору, приведенному в надлежащий вид нашей дружной командой, мы спустились по незаметной, скромной лестнице вниз, на цокольный этаж.

Удивительно, но там был относительный порядок. Лишь несколько сломанных вещей валялись то тут, то там.

Фланж, разгадав моё недоумение, поведала:

– Когда у Си Номми закончился контракт и её увезли, мы не сразу догадались о сотворенном ею проклятии. Такого раньше никто никогда не делал, и лишь братья храма смогли установить его наличие. Но не уничтожить. Этого никто не мог, кроме новой хозяйки. Ах, Си Аялера, многие вещи в доме сломались той же ночью, как Си Номми покинула Калле, испугав нас всех до ужаса. Стоял жуткий хруст и грохот. Дом трясся, и казалось, что он разваливался изнутри. Наутро мы все вышли убирать и занимались этим до самого вечера. Но на следующее утро всё, что мы починили и коснулись, сломалось в нескольких местах. Только с третьего раза мы поняли, что лучше ничего не трогать, вот цоколь более-менее в нормальном состоянии и остался. Больше всего досталось приемному холлу и правому крылу первого этажа.

Я прошлась по помещениям нижнего яруса, разглядывая утварь и кладовки с припасами. Склады были каменными, с низкими потолками и крошечными окнами на уровне головы. На деревянных стеллажах рядами покоились серые и пушистые камни, размером с большой арбуз каждый.

– Это и есть наш элен. Неужели в вашем мире он не произрастает? – спросил Янсенс, с любовью поглаживая мохнатый бок растения. – Его создала женщина с Земли, ставшая Голосом сыну Мустанга Аюэру Великому, а затем и его женой и императрицей. Это было давно, шестьдесят пять лет назад.

Чем дольше я оглядывала эти странные плоды, тем больше понимала, что они мне напоминают нечто земное.

– Верба, – радостно воскликнула я, вспомнив, и тоже прикоснулась к серому боку растения.

Повар взял большой тесак и сделал несколько надрезов. Затем ловкими движениями снял «шкуру» плода.

– Из этой части мы делаем весь наш текстиль. А также обувь, зимнюю одежду, мебель или драпируем её. Мастерицы научились красить шёрстку элена разными цветами и создавать настоящие картины.

Плод без шкурки имел мраморный, красноватый оттенок, и слой его был не меньше трёх сантиметров. А ещё из него сочился приятный на запах алый сок, и повар подставил миску, ожидая, когда он стечёт.

– Когда-то, в давние времена, мы выращивали несколько видов домашнего скота в большом количестве, чтобы прокормить народ. Это был нелёгкий труд. Но теперь мясо заменила мякоть элена, и мы всегда в достатке получаем пищу. К тому же теперь не нужно убивать животных.

Я поражённо уставилась на это чудо и, смочив палец в соке, попробовала на вкус. Он совсем не походил на свежую кровь, нечто необычное и пряное.

Я целую неделю питалась различными изысками и была уверена, что в рационе настоящее мясо птицы. А выходит, это волшебный овощ.

Следующий слой был тонкий и жёсткий. Его мужчина постукивал небольшим молоточком, прежде чем снять кожуру по кусочкам, комментируя при этом свои действия.

– Это не менее ценная часть, Си Аялера. Из неё мы готовим отвары, лекарства, а при особой обжарке – специи. Это бесценное сырьё.

За жёсткой, коричневой корочкой шёл новый слой. Белый, плотный, но не жёсткий. Янсенс отделил небольшой кусок и протянул его мне, жестом предлагая попробовать.

Я откусила и немало удивилась.

– Это я уже пробовала, думала, что ем морепродукты.

– Эту часть элена называют Аокка, и её чаще всего подают в сыром виде. Это белок, хозяйка. А настоящие морепродукты вы сможете попробовать во дворце. Только там остались команды, занимающиеся добычей морских деликатесов.

От большущего плода осталась небольшая часть, и я уже подумала, что этот слой последний, но оказалось, там их два. Один – концентрат сахара, с приятным ароматом, сродни ванили, и сердцевина с мой кулак. Это был сгусток жира с солоноватым привкусом. Его собирали отдельно и считали самым ценным в плоде. Из него делали крема, растирки. На нём жарили, клали во все блюда. И ни одна выпечка не обходилась без этого ингредиента.

А из молотых стволов этих же деревьев делали муку и каши.

– Каждая ветка элена за год даёт новую лозу. А старую мы собираем на муку. У нас целые плантации этого вида, и когда вернётесь с отборов, мы можем по ним прогуляться. Новый урожай уже завязался, и можно будет увидеть свежие побеги. Их, правда, рвать запрещено.

Глава 9.

Норин и Фланж в четыре руки обтерли всё моё тело приятным настоем, который оказался выжимкой всё того же древесного мха. Сам же ритуал от экономки в этот раз не был долгим, и вскоре я стояла облаченная в простые с виду, но многослойные одежды нежно-сиреневых оттенков, с объемными рукавами, полностью закрывающими пальцы рук и ног.

Никаких нарядных причёсок мне положено не было, зато на шею легло ожерелье из разнокалиберных серых камней. Оно было тяжёлым, невзрачным и неудобным, но являлось обязательным атрибутом невесты.

Мои ступни долго и тщательно смазывали кремами и пахучими маслами, но когда мы уже собрались в путь, оказалось, что идти мне предстоит без обуви.

Неприятный сюрприз, но его предстояло принять, и я обрадовалась, что успела очистить коридоры от стекла и обломков, способных поранить беззащитные стопы.

На выходе из комнат, в довершение к наряду, на голову мне надели накидку в цвет платья. Она покрывала не только голову, но и лицо в целом, в разы ухудшая видимость.

Я тяжело вздохнула от нелепости происходящего, но смиренно поплелась туда, где мне должны были подать транспорт.

Вот только из здания дома любви мы не вышли.

Сначала спустились в знакомый цоколь, прошли по нескольким коридорам, затем в конце одного из них обнаружилась лестница вниз.

Норин зажгла небольшой фонарь, формой напоминающий земную птицу в гнезде, и некоторое время мы в полной тишине спускались по винтовым ступеням.

Далее горничная вручила светящийся прибор в руки Фланж и, не прощаясь, ушла наверх. Я с завистью проследила за её силуэтом, уходящим в сумрак.

– Надеюсь, ты не решила меня здесь замуровать в стенах? – нервно хихикнула я, обращаясь к экономке.

– Мы уже почти пришли, не бойтесь, Си Аялера. Стойте и не двигайтесь.

Я и так боялась лишнего шага ступить. Лишь периодически грела одну ступню о другую.

Внезапно загорелось сразу несколько люстр на потолке, заставляя меня на минуту зажмуриться.

Когда открыла глаза, то немало удивилась увиденному.

Я находилась на пристани внутри большого зала. Кругом меня окружала вода, уходящая и исчезающая за поворотами стен.

– Что это за место? – огляделась я по сторонам.

– Речная станция Калле, – гордо ответила Фланж. – Благодаря вашему появлению она теперь открыта. Как и главные двери дома любви.

– Что? Входные двери открыты? И ты мне об этом говоришь только сейчас? Как же так, Фланж? Я могла бы хоть ненадолго выбраться в город. Отдохнуть от работы, осмотреться, с… гражданами Минора пообщаться.

– Всё это успеется, хозяйка, не переживайте, – по-доброму улыбнулась она мне. – До отборов вас всё равно бы не выпустили, будь вы в храме. И мне поручено было следить за вами, раз вы соизволили остаться в Калле. Невестам не разрешено ходить по улицам, поймите, это может быть опасным. Вот когда у вас определится статус, тогда я лично сопровожу вас, когда же это будет возможно, и покажу город. Хотя смотреть там особо нечего. Всё самое лучшее вас ждёт во дворце.

Я хотела ей возразить, но тут же забыла, в чём именно.

Из-за поворота выплыл настоящий паром, с разноцветными фонариками по периметру деревянного бортика. В середине плавучего судна стояло высокое строение, напоминающее деревянную беседку. Управлял им знакомый мне Хей, который высокомерно кивнул нам с Фланж. Рядом с ним стояли и другие братья.

Когда плот причалил, один из мужчин перекинул узкий мостик и подал мне руку, помогая ступить на борт.

– Пройдите в «клеть», там тепло, – соизволил позаботиться один из храмовников.

Я не заставила себя ждать и поспешила. У меня замёрзли не только ноги, но и всё тело. Одежды, хоть и многослойные, всё же были тонкими и совсем не грели, а мой плащ с Земли взять не позволили.

Внутри оказалось довольно мило. Овальный стол и мягкие диваны с высокой спинкой вокруг, но главное – полы, застеленные мягкими тёплыми шкурками элена, погрузили мои ножки в него тепла.

На двух диванах сидели девушки, одетые в такие же одежды, как у меня, но с открытыми лицами. Я поздоровалась и спешно убрала с лица вуаль.

– Привет, девчонки, вы меня не знаете, но я вас видела в первый день похищения. Давайте знакомиться...

– Это из-за тебя старшему брату дополнительный срок службы добавили! – грубо перебила меня одна из девиц. Она была довольно сытная, и мне подумалось, что там, в нашем мире, она весила не меньше центнера, да и лет ей на Земле наверное было под сорок. Теперь, сбросив возраст и вес, она была полностью на стороне похитителей. Вторая, помоложе и постройнее, смотрела так же осуждающе, скрестив руки на плоской груди.

– Ну а что было делать? Я очнулась в чужом месте, рядом вы лежите, как мертвые, конь ещё этот...

– Это скульптура Великого Всевышнего! – взвизгнула молчавшая вторая девушка и, словно сдувшись от своего же вопля, откинулась на спинку и отвернула острую мордашку в сторону.

– Ну, тогда же я не знала! – пыталась я оправдываться. – Побежала помощи искать, вас спасать. Чуть от холода не околела, пока к людям вышла.

– Да нам безразлична ты и что ты там делала. Теперь каждый сам за себя, – заставила замолчать та, что постарше.

– Мы не хотим тебя знать и собираемся здесь остаться. Брат Винтар и брат Жит сделали нам предложения брака, а ты теперь хозяйка Калле, хотя по мне это не справедливо. Каждая из нас могла претендовать после отборов на контракт, а ты внаглую ввалилась в этот дом и присвоила его себе.

– Ну, понятно! – подняла я руки, словно сдаваясь в плен. С такими лучше не пререкаться, по летней работе знала. Но всё же...

– Совет да любовь вам, девчата. Зря, конечно, ссоритесь со мной. В Миноре не так много развлечений, не лучше ли дружить с хозяйкой дома любви, который скоро заработает?

Они замолчали и отвернулись от меня в разные стороны. Я тоже замолчала, уставившись на пустой стол и давая им время одуматься. Делить нам нечего.

– Она права, Аня, – не выдержала худышка. – Хея, конечно, жалко, такой красавчик, но он сам не доглядел и не смог вернуть беглянку... э-э-э... как, кстати, тебя зовут?