Принцесса для плохиша

Глава 1

Алиса

— Эй, красотка, не хочешь с нами познакомиться? — раздаётся голос откуда-то из темноты. Испуганно вздрагиваю и поворачиваю голову в сторону компании парней, которая сидит на лавочке. У каждого в руках бутылка пива и сигареты. Брезгливо морщу нос и отворачиваюсь, делая вид, что ничего не услышала. — Слышь, курва размалеванная, я к тебе обращаюсь, — летит мне в спину, когда я ускоряю шаг. Закусываю губу и оглядываюсь в поисках прохожих, которые, так же как и я, в столь поздний час решили сократить дорогу через парк. Но тишину парка разрезает только гогот пьяных парней, которые свистят и выкрикивают похабные шуточки мне в спину. 

— Эй, — меня больно хватают за локоть, заставив вскрикнуть и остановиться, — присоединяйся, у нас весело, — выдыхает мне в лицо перегаром рыжий парень, улыбаясь и демонстрируя мне кривые жёлтые от курения зубы.

— Я спешу, — дергаю рукой, пытаясь вырвать из захвата пальцев локоть. — Отпустите меня, молодой человек, — требую я, несмотря на страх, который ледяными искрами бежит по позвоночнику, говорю твёрдо я. 

— О, как! — заходится каркающим смехом. — Слыхали, пацаны? Молодой человек! Может, ещё поклонишься? Или присядешь? Ко мне на колени, — пошло играет бровями и гогочет. 

— Нет, спасибо, — улыбаюсь натянуто и резко дергаю рукой, высвобождая свой локоть. 

— Да мы же культурно сидим… Не обидим.

— Рыжий, свалил, — вдруг раздаётся за моей спиной ледяной голос, который заставляет каждый волос на моём теле встать дыбом. 

— Мрачный, ты чего? — тон парня становится заискивающим, а рука, которая снова оказалась на моём локте, мелко задрожала.

— Свалил, — голос обманчиво спокойный и тихий. Вот только волна страха по новой накрывает меня. Будто в клетке со львом спящим закрыли.

Рыжий парень вскидывает руки и отходит к затихшим парням, сидящим на лавочке. Я боюсь обернуться. Даже не видя парня, я уже его боюсь. 

Пересилив себя, поворачиваюсь и тут же носом утыкаюсь в кожаную чёрную куртку. Вздрагиваю, прерывисто вздыхая, из-за чего лёгкие в тот же миг наполняются запахом парня. Запах улицы, кожзама, дешёвых сигарет и чего-то напоминающего корицу. Но на удивление он не отталкивает. Наоборот. Мне хочется повести носом, чтобы глубже втянуть его. Распробовать каждую нотку на вкус. 

Испугавшись собственной реакции, отшатываюсь и вскидываю глаза на парня. Голову приходится задрать, чтобы заглянуть ему в лицо. И в тот же миг я натыкаюсь на практически чёрные глаза, которые кажутся тёмными провалами на скуластом лице. У меня сбивается дыхание. Несомненно от страха, а не от того странного чувства, которое начало щекотать в груди. 

Мрачный, как назвал его рыжий парень, смотрел на меня нахмурившись и поджав и без того тонкие губы, полностью оправдывая свою кличку. Я повела плечом и тихо сказала:

— Спасибо тебе за то, что заступился. Я… пойду?

Переступила с ноги на ногу, смотря в лицо парня снизу вверх. Мрачный прищуривается, чуть склонив голову на бок, из-за чего в свете фонаря, который удачно упал на его щёку, я увидела огромный фиолетовый синяк. Рассматривает, как любопытную зверюшку. Скользит взглядом по сумочке, лёгкому платью, юбку которого колышет ветер, по белым кроссовкам и часикам, плотно обхватывающим запястье. Усмехается чуть презрительно и качает головой.

— Я провожу, — засунул руки в карманы чёрных джинсов и мотнул подбородком в сторону выхода из парка.

— Не стоит, — пытаюсь возразить я, но парень кинул на меня такой взгляд, что я предпочитаю замолчать. Передернув плечами от холодного порыва ветра, обхватываю себя руками за плечи и двигаюсь в указанном направлении. За спиной слышу тихие шаги, которые звучным эхом отражаются в моей голове. Я вздрагиваю, когда на плечи опускается хранящее тепло чужого тела кожаная куртка. Поворачиваю голову к парню и тут же натыкаюсь на пронизывающий взгляд дьявольски тёмных глаз, которые смотрят в самую душу. Снова вздрагиваю. И спешу отвернуться. Потому что снова в груди всё странно звенит… от страха. Точно от страха, как же иначе? Кутаюсь в куртку парня, незаметно утыкаясь носом в ворот, и втягиваю запах дешёвой кожи и яркий запах тела парня.

— Где ты живёшь? — спрашивает насмешливо на ухо, подойдя неслышно очень близко. Его горячее дыхание опалило ухо и щёку. Я вскидываю голову настолько резко, что сухие губы парня проехались по скуле и виску. Я шарахаюсь в сторону, от чего-то тяжело дыша и смотря на него круглыми глазами. Волосы на затылке по-прежнему шевелились от этого прикосновения. Дрожащими пальцами заправляю волосы, которые трепал ветер, за уши. Взгляд Мрачного заставлял меня нервно отводить глаза.

— Проспект Победы, — увлажнив губы языком, выпалила я. — Мне на остановку нужно.

Парень только левую бровь лениво приподнял.

— Последний автобус ушёл пять минут назад, — с насмешкой смотрит в мое растерянное лицо. В тусклом свете фонаря на меня блеснули серые глаза. Холодные и насмешливые.

— Вызову такси, — лезу в сумку и со стоном разочарования понимаю, что телефон сел. — Чёрт, — выругалась сквозь стиснутые зубы. — Что за невезуха? Писец какой-то!

— Оу, — Мрачный вскидывает обе брови, сощурив глаза, — оказывается, принцесса знает грязные слова.

— Можно с твоего телефона такси вызвать? — проигнорировав его слова, прошу я.

— Нет, — ухмыляется, явно издеваясь.

Не желая больше развлекать его, сдёргиваю с плеч его куртку и опускаю на ближайшую на лавочку.

— Спасибо за помощь, — стараясь не дрожать от пронизывающего до костей ветра, разворачиваюсь и направляюсь в сторону остановки, надеясь поймать машину.

— Стоять, — снова ледяной тон, которому хочется подчиниться. Даже не думаю останавливаться. Наоборот. Ускоряю шаг.

— Чёрт, — выплёвывает зло в спину. Я опомниться не успела, как горячие пальцы сомкнулись на моём локте. Мрачный схватил меня крепко, но, не причиняя боли.

— Слушай, я тебе не один из твоих пацанов, чтобы бегать и уговаривать, — цедит сквозь стиснутые зубы, нависая сверху. — Я сказал, что провожу. Я подкину.

Глава 2

Алиса

— Привет, — Леся целует меня в щёку, когда я сажусь на переднее сиденье её белого автомобиля. — Прекрасно выглядишь! — подруга едва заметно ведёт плечом, но я слишком хорошо её знаю, чтобы понять, что она расстроена.

— Снова Рома? — поджимаю недовольно губы, внимательно смотря на её профиль. Девушка едва заметно вздрагивает, а уголки губ опускаются, выдавая её отчаяние и боль. — Что на этот раз? — выдыхаю устало, мягко поглаживая её по плечу.

— Он вернул все деньги. До копейки, — съезжает на обочину и, сложив руки на руле, падает на них головой и начинает всхлипывать. — Он больше не придёт, понимаешь? 

— Лесь… давно уже пора прекратить эти нездоровые отношения, — устало выдыхаю я, доставая из рюкзака бутылку минеральной воды и протягивая ей. — Ты же знаешь, что твой отец не позволит вам быть вместе. 

— Я уже не могу без него, — вскидывает покрасневшие от слёз глаза. — Он у меня под кожей, Алис. Я люблю его. Люблю так, что дышать не могу, когда долго не вижу.

— Так скажи ему, — отвожу светлую прядку с её лица и заправляю за ухо. 

— Не могу, — глухо и едва слышно. — Он спал со мной за деньги, Лис. Я пришла к нему вчера… после того, как деньги на комоде в коридоре обнаружила. А он… — заходится горестными рыданиями. — Он был с другой. А он на меня даже не посмотрел, прошёл мимо, будто меня нет.

Я только стиснула зубы и покачала головой. Уже несколько лет длятся эти странные отношения Леськи и Ромы. Леся подружилась с ним ещё в школе на тусовке. Сразу влюбилась в Рому, как ненормальная. Рассказывала мне вечно, какой он прекрасный и неземной. А при встрече с ним я увидела только нахального, грубого и невоспитанного парня. Я искренне не понимала, что Леська в нём нашла. А на свой восемнадцатый день рождения Леся соврала ему, что влюбилась в парня, но боится, что он её отвергнет из-за того, что она невинна. Предложила заплатить Роме, если он научит её всему, что касается взрослой жизни. Парень естественно согласился. Вот только убеждения Леськи, что наваждение пройдёт, стоит ей с ним переспать, оказались ошибочными. Моя подруга увязла в этих нездоровых отношениях. Её отец даже думал, что Леська пробует запрещённые вещества, слишком часто она деньги с карты снимала. 

— Хорошая моя, — я мнусь, не знаю, какие слова подобрать, чтобы её успокоить. Потому что осознаю, что в этой ситуации слова ничем не помогут. Поэтому молча приобнимаю её, целуя светлые волосы, которые пахнут травяным шампунем. 

— Я не знаю, что мне делать, Алиса, — шмыгает носом. — Я устала от всего этого. Он мне нужен, но я не могу смотреть на то, как он обжимается с другими. Он сохранил все деньги до копейки… Лиса… Вот что это может значить, я не понимаю, — машет отчаянно головой. — Он же говорил, что ему нужны деньги… напоминал каждый раз… 

— Я не знаю, Лесь, — салфеткой стираю потеки туши с её щёк. — Он странный…

— Он нормальный, — цедит зло, вырывая салфетку из моих рук и яростно начиная тереть кожу под глазами. — Не все будут байкерами в кожанках, спасающими тебя от гопников, — говорит ехидно, уже прекращая всхлипывать. Я же краснею. Чувствую, как пылают даже кончики ушей. 

— Лесь... Хватит уже! Две недели прошло, мы больше никогда не встретимся, — отворачиваюсь к окну, с замиранием сердца наблюдая за тем, как мимо на огромной скорости проносится байк. Только на нём мужик бородатый сидит. Не тот сероглазый демон, который украл мой первый поцелуй. И судя по всему не только поцелуй…

— Алиска, я слишком хорошо тебя знаю, — Леся заводит машину и выруливает на дорогу. — Ты влюбилась в него. 

— Выдумываешь ты, — отворачиваюсь к окну.

— Угу, — хмыкает под нос. — Каждый день мне звонит лучшая подруга в два часа ночи и верещит в трубку, что встретила парня своей мечты. 

— Я была на эмоциях! — злюсь я, потому что Леська говорит мне то, в чём я не готова признаться самой себе. — Я уже забыла его, — бурчу тихо себе под нос.

— Не смеши меня, — Леська бьёт рукой по рулю, попадая по клаксону. — Просто тебе снова нужно уйти от меня в полночь.

— Спасибо. Больше приключений я не хочу, — хмыкаю я. — Лесь, давай будем честны… если бы я его действительно заинтересовала, он бы нашёл повод со мной встретиться. Он прекрасно знает, где я живу. Он явно небогат. Такое ощущение, что единственное его имущество — это его байк. У него куртка явно с пятого километра, обувь старая и поношенная. Я видела его взгляд на мои вещи. С таким пренебрежением и презрением твой Рома смотрит. 

— И что теперь? Не смотреть на тех, кто беднее нас? — иронично спрашивает подруга.

— Я не об этом. Ты же знаешь, что многие думают, что если ты богат, то счастлив. Я бы все деньги отдала… жила бы в однушке с облезлыми стенами, но с любящей матерью… — глаза увлажняются, а голос дрожит.

— Алиска, — сжимает мою ладонь в знак поддержки.

— Всё хорошо, — улыбаюсь натянуто, смахивая слезу со щеки. — Через месяц я съеду. 

— А папа что? — интересуется осторожно.

— А папа любит её до сих пор, — пожимаю плечами. — Как я ему скажу? Он дома почти не бывает. Из командировок возвращается счастливый, а у меня будто ком в горле. Не могу ему сказать, что пока он деньги зарабатывает, она… — голос срывается, и я со злостью прикусываю губу, чтобы не расплакаться.

Леська молчит. Только музыку нашу с ней любимую делает громче. Знает, что в такие моменты лучше не лезть в душу. 

Через пять минут мы подъезжаем к зданию университета. Леська паркуется рядом с огромным чёрным байком. А я корю себя, когда в груди всё сжимается, и мысли возвращаются к Мрачному. Дура! Сколько времени должно пройти, чтобы я выкинула его из головы? 

Выхожу из машины и двигаюсь в сторону крыльца, когда Леська с силой смыкает пальцы на моём локте. Шиплю от боли и оборачиваюсь к подруге, которая сейчас бледнее мела.

Она, не моргая, смотрит на крыльцо. Прослеживаю её взгляд и вижу Рому, который приобнимает за талию пышногрудую блондинку. Но не это заставляет моё дыхание сбиться, а сердце замереть в груди. А серые глаза, которые с презрением и насмешкой смотрят на меня. Теперь моя очередь приходит хватать Леську за руку. Мрачный стоит рядом с Леськиным Ромкой, а к его боку жмется девушка модельной внешности. Они с парнем даже чем-то похожи. Оба высокие, темноволосые и красивые. Отворачиваюсь и на буксире тащу за собой Леську, но на ступеньках подруга вырывается и бросается в сторону Ромы. Отвешивает ему пощечину и что-то шипит рассерженной кошкой в лицо. Лицо парня искажается. С изумлением замечаю в калейдоскопе эмоций боль и разочарование. Подхожу к Лесе и пытаюсь её оттащить от парня. Незачем ей унижаться. 

Глава 3

Алиса

— Леська, это была плохая идея, — шепчу на ухо подруге, когда она опрокидывает в себя очередной бокал вина. — Зачем ты пошла, если знала, что тебе будет больно? Нравится страдать? Я понять не могу. Сейчас напьешься, как я тебя до дома довезу? 

— Алиса, — смотрит на меня зло блестящими от алкоголя и расстройства глазами, — замолчи, пожалуйста. Потом нотации мне читать будешь, — ставит бокал на стол и тянется к бутылке, которую я успеваю вырвать из её рук. Отставляю её подальше и складываю руки на груди, сверля подругу недовольным взглядом. Леська старше меня на год, но мне иногда кажется, что я старше её лет на десять. 

— Лесь, что ты пытаешься себе доказать сейчас? Что тебе на него плевать? Что ты сюда пришла, чтобы развлечься, а не для того, чтобы на него посмотреть? Ты потащилась на эту вечеринку ради него! Или хочешь ему показать, что тебе наплевать? По твоему виду этого не скажешь! Ты как побитая собака! Напиваешься и вот-вот заплачешь. Жалкий вид, — знаю, что грубо, но надоело смотреть, как она сопли на кулак из-за этого придурка наматывает.

Леська ничего не отвечает. Только обиженно поджимает губы и поднимается резко со стула, чуть покачнувшись. И молча уходит, затерявшись в толпе студентов. Я устало выдыхаю и тру глаза. Обиделась. Неделя молчания с её стороны мне обеспечена.

— Алиса, пойдём с нами в семь минут играть, — опустилась на плечо чья-то рука, заставив меня вздрогнуть. Обернулась и встретилась глазами с карим взором невысокой блондинки. За её спиной маячил рыжеволосый парень, который широко мне улыбался. 

— Даш… я… — поморщилась и кинула взгляд в сторону Ромы, который блуждал взглядом по помещению и потерял интерес к своей спутнице. Идиот. Явно ведь любит Леську, вот только его закидонов понять я не могу. 

— Пойдём, пойдём, — тянет меня за руку девушка, в сторону круглого стола, где уже собралась большая компания. — Сидишь тут одна, грустишь, — улыбается широко и открыто. — Это не дело! Давай развлекаться. 

Натянуто улыбаюсь и плетусь без особого энтузиазма следом за ней. Опускаюсь рядом на стул и вскидываю глаза.

Тут же сталкиваюсь взглядом с серым взором. И будто по щелчку пальцев дыхание останавливается. Я забываю о таком жизненно важном занятии как дышать. Всё, что меня волнует сейчас — наблюдать за тем, как клубится серая дымка во взгляде Андрея. Именно так зовут моего нечаянного спасителя.

Парень напряжённо смотрит в ответ. И судя по тому, как вскрикивает хозяйка вечеринки, на чьём плече покоится рука Андрея, он с силой сжал пальцы. Вскрик Алины заставляет парня разорвать зрительный контакт и отвернуться от меня. 

А я вдруг вспомнила, как нужно дышать. Захлебнулась воздухом, который хлынул в лёгкие. Жадно глотнула ртом воздух и опустила взгляд на свои руки, рассматривая маникюр. 

— Значит так, — Алина хлопает в ладоши, привлекая внимание сидящих за столом, — сейчас каждый вытаскивает из этой вазы бумажку. По очереди, начиная с Алисы, — улыбается мне, — отдаёте бумажку мне. На клочке, который вытащите, изображён предмет, точно такой же находится у того, с кем нужно будет провести семь минут в комнате. 

Все поочерёдно засовывают руку в белую широкую вазу и достают вчетверо сложенный кусок бумаги. Разворачиваю свой и вижу изображённую на нём розу.

— Алиса, давай мне, — тянет руку Алина. 

Отдаю девушке клочок бумаги. Она кидает на него быстрый взгляд и улыбается. 

— Пойдём в комнату, а Маша пока найдёт твою половинку на следующие семь минут.

Я послушно иду следом за ней, чувствуя некий азарт и предвкушение. В комнате, в которой мы оказываемся, полумрак, только горит гирлянда на окне.

— И что дальше? — интересуюсь я.

— Я завяжу тебе глаза, чтобы ты не видела того, кто сюда зайдёт. Всё будет ориентировано только на чувства и тактильные ощущения, — у Алины в руках появляется чёрная ткань. — Не бойся, будет весело. Мы часто так с подружками играем. Некоторые после этой игры встречаться стали. Не знаешь, кто с тобой говорит, кто тебя касается. 

Я позволяю чёрной ткани опуститься мне на глаза, скрывая весь окружающий мир. И будто в один миг я стала слышать все звуки, на которые до этого не обращала внимание.

— Я пошла, а ты жди, — слышу голос Алины, прежде чем она закрывает за собой дверь. 

Время тянется мучительно медленно. Я уже собираюсь снять повязку и плюнуть на всё, когда дверь снова открывается и закрывается. Тихие шаги в тишине комнате и моё частое от волнения дыхание. Я молчу. Жду действий со стороны пришедшего. Но тот, кто зашёл в комнату не спешит что-то говорить или делать. Мне даже кажется, что я чувствую чужой изучающий взгляд, который скользит по моему телу. Передергиваю плечами и глубоко втягиваю носом воздух, собираясь спросить, кто зашёл, но тут же давлюсь воздухом, когда чувствую знакомый запах. 

Замираю, как загнанный в угол заяц. Почему именно Андрей? Пальцы уже тянутся в повязке, но горячие руки перехватывают мои запястья. Правый висок и щёку опаляет горячее дыхание парня. Я начинаю дрожать. От места прикосновения горячих пальцев к моей коже расходится по всему телу тепло. Мчит на предельной скорости по спине. И сосредотачивается на затылке. Будто грелку горячую приложили. 

Парень ведёт ладонями вверх, пока не натыкается на ткань лёгкой полупрозрачной белой блузки. Проводит большими пальцами вдоль резинки, вызывая миллион и ещё десяток мелких мурашек. Приятных и волнующих. Таких незнакомых. Заставляющих терять связь с реальностью. 

Виска касается чуть прохладный нос. Парень шумно втягивает воздух возле моих волос. В то время как руки ложатся на талию. Ныряют под ткань блузки. Из груди вырывается громкий вздох. Настолько громкий, что в тишине комнаты кажется оглушающим. Мои ноги подкашиваются. Отказываются держать меня. И я вцепляюсь слепо в предплечья парня. Вцепляюсь в горячую кожу. Сминаю пальцами. Цепляюсь, чувствуя острую, просто запредельную необходимость касаться его. Чувствовать, что именно этот парень вызывает во мне бурю чувств. Даже с закрытыми глазами. Даже не слыша его голоса. Только чувствуя запах, знаю, что это он. Чувствую каждой клеточкой своего тела. И тянусь. Сама льну к его телу. Позволяю его ладони путешествовать вверх по спине. Пересчитывать пальцами каждый позвонок. Ловить мурашки, запуская взамен бегать новые. Откидываю голову назад, приоткрывая губы. Сама тянусь за необходимым, просто жизненно важным поцелуем. У меня в груди всё свербит. Плещется. Подкатывает к самому горлу. Я вновь хочу почувствовать эти жадные губы на своих. Вновь хочу, чтобы сильные жилистые руки сжали уверенно талию. Парень сжимает пальцы на моей шее. Поглаживает большим пальцем мелкие волоски, которые не удалось собрать в хвост. 

Глава 4

Алиса

— Лесь, мы можем поговорить? — догоняю подругу у подъезда её дома. — Ты уже месяц меня игнорируешь.

Девушка проходит мимо, будто не слышит. Будто я пустое место.

—Леся! — рявкаю, хватая её за руку. — Потрудись объяснить мне причину своей обиды! — нервы сдают, и я срываюсь на крик. Потому что месяц я бегаю за ней, пытаюсь выловить и поговорить, но Леська смотрит сквозь меня. Сбегает, едва завидит в коридоре или на улице. Сначала я тоже решила обидеться, но мне было слишком плохо без неё. Без моего хитрого лисенка, который всегда мог найти выход из любой ситуации. 

— Причину? — улыбается ехидно, но в глазах проскальзывает горечь. — Причина в том, что ты не умеешь держать свой язык за зубами, — палец обвинительно направлен в грудь. — Я тебя не просила лезть. Не просила деньги Роме давать. И уж тем более не просила говорить, что он проститут.

— Я не это имела ввиду!

— Ты оскорбила его на глазах других. Назвала детдомовцем! Поставила нас с тобой выше!

— Я хотела защитить тебя, — я могу только лепетать и пятиться назад.

— Защитила. Спасибо. А теперь проваливай! — разворачивается и направляется в подъезд.

— Что? Вот так вот разрушишь все шестнадцать лет нашей дружбы из-за какого-то придурка? — шепчу ей в спину, но Леська слышит. Останавливается. Напрягается ощутимо. И резко разворачивается.

— Придурка? — выкрикивает громко, даже не замечая, что за её спиной появляется Рома. Смотрит с тоской на её затылок. — Ты смеешься надо мной? Тебе ли не знать, что я люблю его! Тебе ли не знать, что меня выворачивает, когда его нет рядом! Придурка? — её голос срывается и хрипит. — Он подарил мне лучшие моменты в моей жизни. Одним своим присутствием рядом, Рома делает меня счастливее. Придурка, — качает головой и пятится от меня. — Ради него я откажусь от всего, что имею… — спиной натыкается на грудь парня. Оборачивается испуганно и замирает. 

— От всего, что имеешь? — слышу тихий и ласковый голос Ромы. Леська вскинув лицо, смотрит на него с облегчением и обожанием. И кивает согласно. Ромка улыбается обезоруживающе. До одури нежно. А его глаза блестят безумным огнём. — Любишь? — руку на бледную щёку.

Разворачиваюсь и иду в сторону остановки, не желая нарушать их момент единения. Надеюсь, что у них всё сложится. Убедилась, что Ромка любит её.

И снова решаю сократить дорогу через парк. Будто невидимая сила подтолкнула меня туда. 

В груди всё обрывается, когда вижу на лавочке уже знакомую мне компанию. Но больше всего меня волнует то, что я вижу Андрея. Парень развалился на лавочке в небрежной позе, а рядом с ним, обвив его талию обеими руками и положив голову на плечо, сидит рыжая девушка с ярким вызывающим макияжем. Будто сотни иголок в сердце вкололи и медленно проталкивали вперёд, чтобы они впились как можно глубже. Андрей голову чуть назад откидывает, позволяя чужим губам касаться сильной шеи. Он подносит к губам бутылку и делает огромный глоток, из-за чего кадык пару раз дёргается. И это завораживает не только меня, но и сидящую рядом с Андреем девушку. Которая не медлит и поцелуем касается кадыка. Сжимаю кулаки, ломая ногти. Мне хочется оттащить эту рыжую девку от Андрея и заорать ей в лицо, что он мой. Искусать его шею до синяков, оставить десятки засосов, чтобы размалеванные курицы даже не смели к нему приближаться. 

С того вечера он со мной ни разу не заговорил. Он просто не замечал меня, будто я пустое место. Будто не было тех семи минут в комнате. Будто не он вёз меня домой ночью, отдав свою ветровку. Которая до сих пор весит в моём шкафу. Вру. Лежит на соседней подушке, умиротворяя запахом этого парня. Ведь закрыв глаза, можно вообразить, что Андрей лежит рядом. Смотрит на меня серым пронзительным взглядом. Чуть насмешливым. И будто ласковым. 

Будто не делает вид, что меня не знает. Будто ему есть до меня какое-то дело. Он дважды выручил меня. Спас.

А я влюбилась окончательно. Бесповоротно. Когда смотрела вслед уезжающему байку. И с каждым днем вязла всё больше. Потому что садилась всегда за ним, чтобы наблюдать. Чтобы видеть, как длинные пальцы вертят ручку в руках. Как убористым ровным почерком он решает сложные уравнения. Как разминает затекшую шею. Как ерошит чёрные волосы на затылке. 

Я до сих пор помню их мягкость. И пальцы прямо таки покалывает от желания самой запустить руку в его волосы. 

Я спотыкаюсь, запутавшись в ногах, и с трудом удерживаю равновесие. Андрей вскидывает глаза. Впивается взглядом в лицо. И дёргает головой, не позволяя рыжей девушке больше его касаться. Не знаю, что написано на моём лице, но вид Андрея вдруг становится виноватым. 

Могу только губы поджать и плечами дёрнуть, с гордо поднятой головой проходя мимо. Я чувствую его взгляд. Он кажется мне осязаемым. Но не оборачиваюсь. Пытаюсь вбить себе в голову, что мне плевать. 

— Алиса, — вдруг хватает меня за локоть, в считанные мгновения нагнав. У меня сердце в пятки ухает, а к щекам приливает кровь. Вскидываю на него глаза. Жду…  

— Куртку вернёшь? Моя любимая.

Я хлопаю глазами. Такая тоска и разочарование разливаются в груди, что я готова позорно разреветься. 

— Завтра отдам, — бросаю холодно, окинув его ледяным взглядом, замечая засос на его шее. Продолжаю свой путь.

— Алис, — зовёт меня снова. — Тебя подвезти? — руки в передних карманах, а плечи напряжены. 

— Сама доберусь. Тебя ждут, — указываю подбородком на рыжую девчонку, которая с ненавистью смотрит на меня. 

Андрей хочет ещё что-то сказать, но одергивает себя. Пожимает плечами и возвращается на лавочку, что-то бросая резкое девушке, из-за чего у неё никнут плечи. 

Больше не могу здесь находиться. Чуть ли не бегом добираюсь до остановки и влетаю в свой автобус. 

Сажусь к окну в самом конце салона и позволяю слезам вырваться наружу. И только пришедшее сообщение на телефон, заставляет меня улыбнуться:

Глава 5

Алиса

Переминаюсь с ноги на ногу, вглядываясь в толпу студентов. Глаза закрывают маленькие ладошки, а носа касается знакомый запах духов. 

— Лесенька! — оборачиваюсь и замираю, не решаясь броситься в объятия подруге.

Ведь не сказала, что простила. Но девушка сама делает шаг и заключает меня в крепкие дружеские объятия. На глазах наворачиваются слёзы облегчения. Сжимаю руки на тонкой талии подруги, втягивая такой любимый запах Леськи у её плеча. Стыдно признать, но запах Лесеньки роднее запаха запаха матери.

— Прости меня, — говорю ей в плечо. — Я не думала, что так всё получится. Я хотела тебя защитить. Сделать Роме так же больно, как он тебе.

— Алиска, — перебивает меня и отстраняется, чтобы заглянуть в глаза, — я тоже хороша. Прости, что игнорировала. Мне так плохо было. Должна была поговорить с тобой, а я винила тебя во всём. Ромка тогда сказал, что больше между нами ничего не будет, потому что у него девушка. И он будет верен ей.

— Но вчера…

— Вчера ты невольно помогла нам, — сияет счастливо глазами. — Он проболтался, что каждый день приходил к моему дому и следил за мной. Соврал тогда, чтобы не портить мне жизнь. Мы вчера поговорили, — так смущенно улыбается, что я понимаю, что они не только разговаривали.

— И что теперь у вас? — улыбаюсь, заправляя прядь волос ей за ушко.

— Теперь эта девушка моя, — голос за спиной заставляет подскочить.

Ромка стоит позади, нахально улыбаясь.

— Ром, прости… — набираю воздух для того, чтобы извиниться, но парень меня перебивает:

— Забей. Я слышал слова и похуже. Я не держу обиду, — ведёт плечом и переводит ласковый взгляд на Леську. 

Девушка огибает меня и, обвив шею парня руками, привстает на носочки и жарко целует. Отвожу взгляд и краснею. Слишком откровенны их прикосновения.

Глазами натыкаюсь на знакомую фигуру на парковке. Андрей стоит у своего байка, скрестив руки на груди и облокотившись бедрами о сиденье. Знакомая чёрная куртка обтягивает сильные плечи. Парень что-то читает в телефоне, пока к нему не подходит Алина и не кладёт руку на плечо. Парень недовольно морщится и переводит на неё взгляд. Слушает внимательно, чуть склонив голову к плечу. Я срываюсь с места, когда ладонь девушки ложится на затылок парня. На ходу достаю ветровку из рюкзака. 

— Андрей, — кажется, я говорю слишком громко, потому что некоторые ребята оглядываются на нас.

Парень оборачивается. Глаза впиваются в моё раскрасневшееся лицо. И холодное серое небо сменяется расплавленной сталью. Тягучей. Переливающейся. 

— Да, принцесса? — уголки губ дергаются в улыбке.

— Твоя куртка, — протягиваю ему. Алина издаёт странный звук. А я в её сторону даже посмотреть не могу, потому что серые глаза меня гипнотизируют. Утягивают на свою глубину. Знаете, как в фильмах показывают, что кроме лица не видишь ничего? Что всё вокруг расплывается? Что все звуки исчезают? 

Именно так было сейчас! Я не видела никого, кроме Андрея. А кроме бешеннго стука своего сердца, не слышала ничего. 

Андрей медленно поднимает руку. Обхватывает широкой ладонью мой кулак, в котором я сжимаю ткань ветровки. Шершавыми пальцами поглаживает косточки. Так ласково. Невероятно нежно. 

Я забываю дышать. Глаза широко распахиваю, чтобы всю его фигуру с ног до головы охватить взглядом. Андрей перехватывает куртку, которая выпадает из моих рук. 

— Спасибо, — и снова этот низкий голос.

— Андрей! — визглявый голос заставляет вздрогнуть. — Я задала тебе вопрос! — Алина требовательно дергает Андрея за рукав. — Если ты не заметила, Алиса, мы разговариваем, — шипит на меня.

Усмехаюсь и бросаю на девушку уничтожающий взгляд. 

Не сказав больше ни слова, возвращаюсь к Роме и Лесе.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — лукаво блеснула глазами. — Откуда у тебя куртка Мрачного?

— Он меня подвез после вечеринки месяц назад, всё забывала вернуть, — как можно беззаботнее пожимаю плечами. 

Леська щурит глаза, но переводит тему, когда видит, что я не хочу об этом разговаривать:

— Пойдём на пару. А то Вишня нас съест.

Следую за обнимающейся парочкой, счастливо улыбаясь.

Глава 6

Алиса 

После пары высшей математики, на которой преподаватель вынес всем мозг, Леська убежала в библиотеку, чтобы взять какую-нибудь книгу, которая «поможет разгрузить мозг». Знаю её. Возьмёт опять Шекспира. Вот от чего мозг действительно закипает!

А мы с Ромой направились в аудиторию, ждать следующую пару. Парень шутил, разряжая, как мне казалось, неловкость между нами. По привычке, заняла парту в конце аудитории у окна. Рома сел рядом с Андреем, вокруг которого увивалась Алина. Я зло скрипнула зубами и, воткнула в уши наушники, только бы не слышать её слащавое:

— Андрюшенька, я тут пирог испекла.

Но к моей радости, парень отодвинул судочек с едой и повернулся к Ромке.

А я в дурман какой-то попадаю. Выпадаю из реальности будто.

Облокотившись локтями об исписанный скучающими студентами стол и подперев тяжёлую от мыслей голову правой рукой, сквозь полуопущенные ресницы внимательно, с жадностью ловлю каждое движение Андрея. Я словно зачарованная, словно околдованная его красотой слежу за каждым его движением, за каждым жестом, за каждым вздохом и взмахом длинных чёрных чуть загнутых кверху ресниц. Не имея сил оторвать от него жадного, голодного взгляда. 

Не имея желания отводить глаза от его лица. Мой взгляд медленно, изучающе скользит по гордому профилю, замирая на дугах тёмных бровей, на ровном носу и тонких губах. Соскальзывает на широкие плечи, обтянутые тканью простой белой рубашки, которая выгодно подчеркивает мускулы рук и развитую грудную клетку. На которую так и хочется положить ладошки, чтобы почувствовать игру развитых мышц под своими ладонями. Черная куртка небрежно переброшена через спинку стула, и я жалею, что не могу забрать её, чтобы прижимать перед сном к носу. Даже трудно представить, как я теперь буду засыпать без окутывающего запаха Андрея.

Взгляд опускается на сильные руки с длинными пальцами, которые то и дело откидывают назад копну тёмных волос. Воображение тут же рисует красочные картинки того, как эти пальцы могут ласкать, принося удовольствие, вознося до самых небес. Андрей о чём-то тихо разговаривает с Ромой, иногда наклоняя голову чуть в бок, внимательно вслушиваясь в его слова и согласно кивая. 

Я наблюдаю за тем, как шевелятся его чуть обветренные губы. Как мелькает между ними язык. И сама невольно повторяю этот жест языком, увлажняя свои. Снова желая почувствовать вкус его губ на своих. Всего один поцелуй. Такой далёкий. И полностью стёршийся из моей памяти.

Моё бедное сердце проваливается в пятки и пускается вскачь, а дыхание становится тяжёлым и прерывистым, когда Андрей запрокидывает голову назад и начинает громко хохотать над словами Ромки, обнажая ряд ровных белых зубов. Даже через наушники, в которых играет зажигательная песня, слышу чуть хрипловатый заразительный смех. И невольно улыбаюсь сама.

Улыбаюсь, а сама дышать забываю. Потому что преступно быть настолько идеальным!

Угольно-чёрные ресницы отбрасывают длинные тени на смуглые щёки и острые скулы. В этот момент он выглядит таким красивым и таким счастливым, что в груди распускается совсем маленькое, но невероятно яркое солнышко любви, желания и нежности. Я непросто в него влюблена, я его люблю.

Меня тянет к нему с невероятной силой. Я чувствую, что он появится ещё за пару минут до того, как Андрей возникнет в поле моего зрения. Мой взгляд всегда шарит по толпе, пока не наткнётся на чёрные встрёпанные смуглой рукой волосы.

Как он это делает сейчас, откинув голову назад. Мой взгляд против воли остановился на крепкой шее, на которой выпирал и плясал от смеха острый кадык. Засос сошёл. Смуглая кожа притягивала взгляд.

Возникло жгущее грудь желание, подойти к парню и, оттянув его голову назад, открывая доступ к смуглой коже, приникнуть губами к сильной шее. Прижаться ртом к коже, под которой заполошно бьётся его пульс, и оставить яркие следы, показывающие всем окружающим его девушкам, что этот парень мой. Только мой. Чтобы из груди Андрея вырвался удивлённый вздох, а серые глаза потрясённо распахнулись, глядя на меня. Чтобы парень хрипло шептал моё имя, пока я буду покрывать поцелуями его лицо и его шею. Чтобы его глаза покрылись поволокой желания, нежности и безграничной любви. Любви ко мне. А не к Алине, которая при первой возможности виснет на нём. Чтобы он руками сжимал моё тело, прижимая ближе к своей груди, а руки зарывались в мои волосы, пропуская пряди сквозь длинные пальцы. 

— Чего смотришь так плотоядно на Андрея, будто проглотить его целиком готова? — наушник из правого уха бесцеремонно выдернули, а уха коснулся ненавистный голос.

Я с раздражением оборачиваюсь к Алине, которая смотрит на меня со злой ехидной улыбкой. 

— Наушник отдай, — говорю спокойно, хотя в душе всё кипит от злости. 

— Неужели наша Ледяная Принцесса влюбилась? — Алина надрывается, с каждым словом повышая голос, чтобы привлечь внимание однокурсников. Слышу, что в аудитории смолкает гул и устанавливается практически гробовая тишина. 

— Отдай наушник, — терпеливо повторяю я, хотя руки уже начинают дрожать от ярости. 

— А ты ведь говорила, что презираешь детдомовцев, — усмехается зло, кидая взгляд мне за спину. На Андрея, чей взгляд я чувствую спиной. — Вот только по твоему взгляду, которым ты на Андрюшу смотришь, этого не скажешь, — прищуривает глаза. — Скажу тебе по секрету, — понижает голос и приближается близко, чтобы шептать слова на ухо, — он ненавидит таких, как ты. 

— Каких же? — я отшатываюсь, потому что девушка мне крайне неприятна и, чувствовать её запах цветочных духов, мне совершенно не нравится.

— Богатеньких сучек, которые живут на всём готовом. Которым родители покупают машину по щелчку пальцев. Которые, как ты, презирают бедных.

— К чему ты всё это мне говоришь? — насмешливо, чтобы голос не дрожал.

— К тому, чтобы ты своими глазами даже в его сторону не хлопала, — острые ногти впиваются в мой локоть. — Этот парень мой. Слышишь? — снова омерзительное дыхание, с ярким запахом недавно выкуренных сигарет, касается уха. — То, что он смотрит в твою сторону, только желание отомстить тебе за те слова. Я слышала, как он спорил с друзьями, что через три месяца ты признаешься ему в любви прилюдно, — слова болью отдают в груди.

Глава 7

Алиса 

Я тихо вскрикнула от неожиданности и с силой вцепилась пальцами в чужие жилистые запястья, стараясь удержать равновесие и не упасть на мокрую после дождя землю. Страх сковал всё тело. Ещё, как назло, никого поблизости не наблюдалось.

Я стала брыкаться и пытаться пальцами расцепить замок из чужих пальцев на своём животе.  Меня перехватили удобнее так, чтобы ноги не касались земли и затащили в укромное местечко за забором многоэтажного дома. 

Уже открыла рот, чтобы возмутиться, но меня с предельной осторожностью поставили на землю и настойчиво развернули спиной к забору и лицом к предмету моих недавних мыслей. 

Оказавшись прижатой к твёрдой поверхности забора, я испуганно уставилась на Андрея, который хмурой скалой нависал надо мной. Сердце забилось в три раза быстрее, когда увидела любимого парня настолько близко. Настолько, что чувствовала его дыхание на своём лице. Ладошки мигом вспотели, а дыхание участилось. 

Парень, поставив сильные руки по обе стороны от моей головы, внимательно вглядывался в моё лицо, будто рассматривал меня впервые в жизни. Будто заметил во мне что-то такое, чего не видел ранее. 

Сейчас его глаза были наполнены незнакомыми эмоциями, которые вызывали в глубине моей души странное волнение, трепет и радость. Андрей долго молчал, пристально меня разглядывая, и что-то обдумывая в своей голове, будто решал сложную задачу. Его тёмные брови были немного нахмурены, а уголки губ чуть опущены вниз. Будто он был чем-то расстроен. 

Я не знала, куда деться от смущения. Под пристальным взглядом серых глаз я чувствовала, что плавлюсь, как воск. Я смотрела куда угодно, но только не на Андрея. Боялась поднять глаза и снова попасть в омут его глаз. Меня выводила из себя такая близость другого человека. Меня смущало такое пристальное внимание. Смущало то, что я чувствовала его дыхание на своём лице. Чувствовала, что при каждом его выдохе шевелятся мои волосы. 

Казалось, что парень сейчас увидит все мои недостатки. И я отчаянно краснела и бледнела. Жар охватил всё моё тело, а пресловутые мурашки побежали по рукам и спине. Этот парень слишком сильно волновал меня. Вызывал слишком сильные эмоции, которые давили на мою грудную клетку. Я потрясённо распахнула глаза, когда одна рука парня ласково отвела выбившуюся из высокого хвоста прядь волос за ухо и нежно провела по мочке, чуть оттягивая. Чуть массируя двумя пальцами. Цепляя золотистую серёжку. Я вскинула глаза на Андрея, взглядом впиваясь в его суровое лицо, на котором ходили желваки. Парень был напряжен до предела. Мне вдруг показалось, что моя близость волнует его не меньше, чем меня. Показалось, что Андрей еле сдерживает себя. 

Приятная дрожь пробежала по всему телу, когда рука парня легла мне на шею сзади, а большой палец правой руки скользнул за ухо, аккуратно поглаживая тонкую, чувствительную кожу. Лёгкие озноб пробежался по голове, и я содрогнулась. Близость любимого человека волновала. 

Заставляла трепетать и тянуться за каждым ласковым прикосновением, как слепого котёнка, который ищет защиты и любви. Я неосознанно прикрыла глаза, втягивая носом его запах. Запах костра и морозной хвои. Запах родом из детства, когда мы с папой пошли в горы. Мы провели неделю только вдвоём, вдали ото всех. В маленьком домике в горах. И сейчас запах Андрея мне напоминал детство. Напоминал те счастливые дни, когда я чувствовала себя нужной и любимой. Это был запах счастья и любви. Запах чего-то родного и необходимого. 

Впервые я была так близко к Андрею за этот месяц. Тот первый раз, когда он так нахально поцеловал меня, не считается. Впервые я могла рассмотреть каждую черточку до боли в груди любимого, до боли обожаемого лица. 

Впервые я заметила тонкий, едва заметный белый шрамик, который терялся в тёмных волосках густых бровей. Такой тонкий и бледный, что невозможно увидеть его издалека. Впервые я увидела мелкие морщинки на лбу, которые захотелось разгладить кончиками пальцев, прогоняя тяжёлые мысли из его головы. Впервые я увидела золотистые крапинки веснушек на его носу и впалых щеках, которые нестерпимо захотелось потрогать руками и губами. Поймать их сказочную россыпь. Лизнуть. Поцеловать. Попробовать на вкус. Впервые я увидела, что его тонкие губы обветрены и местами искусаны. Только сейчас я заметила, что его нос был сломан не один раз. 

Он не был красивым. 

Он был идеальным. 

Идеальным для меня. Идеальным и родным. 

— Чего ты хочешь от меня? — совладав со своими чувствами и смотря поверх его плеча на кроны начавших желтеть деревьев, ровным голосом спросила я. — Чего ты хочешь, Андрей? Зачем приехал? Разве у тебя нет другого занятия?

Мрачный не ответил. Промолчал, упрямо сжав губы. Только подался вперёд, касаясь кончиком своего носа моей пылающей от смущения щеки и ласково потёрся. Нежась, как это делают… коты.

Горячее дыхание на моём лице вызвало томную дрожь в каждой клеточке моего тела. Незамысловатая ласка, вызывала нежданные слёзы на глазах. Потому что никто не позволял таких нежностей в мою сторону. Я даже не могу вспомнить, чтобы кто-то проявлял ко мне такую трепетность. Никто и никогда не касался меня так, будто в руках держит статуэтку. Будто я сокровище. Центр чьей-то Вселенной. Именно такие ощущения я испытывала, когда сильные, невероятно горячие ладони скользнули под плотную ткань моего пальто. Обвили талию. Сжали, сминаю ткань водолазки и, задирая её выше, чтобы пальцами начать ласкать оголившуюся кожу. У Андрея подушечки пальцев чуть шероховатые и грубые. Но контраст между грубостью его кожи и нежностью, с которой руки и пальцы исследуют мою спину, вызывает дрожь.

Я прикрыла глаза и бессильно откинула голову назад, упираясь затылком в твёрдую поверхность позади. Безнадёжно и окончательно портя свою причёску. Позволяя парню делать со мной всё, что только он пожелает.

Открываясь ему полностью. Доверяя ему. Не имея больше сил бороться со своими чувствами. Которые всегда накрывают, стоит только Андрею оказаться рядом. Даже в поле моего зрения. Я люблю его. Почти не зная ничего о характере и привычках этого парня, люблю. Кто-то скажет, что я невероятно глупая. Кто-то посмеётся и скажет, что невозможно любить человека, о котором ничего не знаешь. Но я знаю, что влюбилась в Андрея с первого взгляда. А точнее сказать, с первого поступка. Он защитил меня. Спас.

Глава 8

Андрей

Смотрю на принцессу сквозь стену дождя. Проклятье! Какая же она мл*ть красивая! Просто неземная. 

Мокрые волосы облепили лицо. Дождь стекает по фарфоровой коже, замирая на кончике аккуратного, как и вся эта девчонка, носика. Сжимаю пальцы на шлевках джинсов до треска. Ведь только касался её. Только оглаживал нежный овал лица пальцами. Ласкал шелковистую кожу без единого изъяна. Алиса губы быстро облизала, собирая языком капли дождя. 

Дернулся. Всё же вырвал с мясом одну шлевку, с такой силой сжал кулаки. Поцеловать. Заклеймить. Всосать в рот поочерёдно каждую губу. Языком ворваться в сладкий ротик. Знаю, что сладкий. Помню прекрасно ощущение их нежности. 

— Андрюша, — снова зовёт меня, а в глазах промелькивает обреченность и тоска. Протянутая в мою сторону ладошка безвольно падает. Обвисает вдоль хрупкого, как статуэтка, тела. 

Больше не думая ни минуты, делаю десять стремительных шагов к ней. Смотря исключительно в синие, просто нереально синие глаза девчонки. 

Всегда думал, что она красит глаза. Потому что просто нереально иметь такой насыщенный цвет. Такие длинные чёрные ресницы, которые делают глаза девчонки кукольными. Она сама похожа на куколку. Фарфоровую. И невероятно хрупкую. 

Каждый раз, когда смотрю на неё, вспоминаю, как у нас в детском доме в витрине стояла фарфоровая кукла. С длинными чёрными волосами и бездонными синими глазами.

Каждый раз, когда мы проходили мимо в столовую, мне казалось, что она смотрит на меня. Осуждает за то, что я стащил два куска хлеба, спрятав в кармане штанов. Мне было пять, когда я решил забрать игрушку из витрины. Был новый год, и нам привезли коробку игрушек. Но я был в больничном крыле, свалившись с ангиной из-за того, что нажрался снега, думая, что он уймет вечный голод, который преследовал меня столько, сколько я себя помню. Когда меня вернули в мою комнату, оказалось, что все игрушки разобрали. Не осталось даже самой страшной и потрёпанной. Воспитательница, та ещё сука, спускающая деньги, которые давали на развитие детского дома, на то, чтобы отстроить себе дачу и сделать в квартире евроремонт, с безразличным видом, почесывая мерзкий подбородок с бородавкой, сказала, что я сам виноват. Снег меня есть никто не заставлял. Как и тратить деньги на моё лечение. 

Уже в тот миг я, пятилетний пацан, понял, что окружающий меня мир — полное дерьмо. И если хочешь получить своё, то ты должен идти по головам, рвать зубами глотки. 

Причитая, как её задолбали спиногрызы, на которые уходят её бабки, которые она откладывала на бассейн, эта мразь ушла, оставив меня в холодной комнате трястись под тонким одеялом и задыхаться от кашля. Все таблетки я сожрал ещё с утра, надеясь, что если я выпью их много, то боль в горле уйдёт сразу. 

Когда в коридоре всё стихло, я выскользнул из комнаты и направился в холл, где находилась та самая витрина. Свет фонаря с улицы падал прямо на кукольное личико. Мне казалось, что она смотрит прямо на меня. Только взгляд мне казался ласковым, а не осуждающим. Открыв витрину и подтащив к ней лавочку, потянулся к кукле. Вот только равновесие удержать не смог и завалился на пол вместе с витриной. Как в замедленной съёмке видел, как на сотни осколков разлетается фарфоровая кукла. Раня руки, оставляя глубокие порезы, я собирал их и к груди прижимал. 

Так и Алиску когда впервые увидел в парке, замер. Потому что мне показалось, что я вернулся в детство. Снова смотрю на хрупкую, как оказалось, куколку за стеклом. 

Мы как обычно отрывались после выигранного мной боя с пацанами в парке. Рыжий заливал, как я круто уложил того бугая, который несмотря на рост и весовое преимущество, оказался неповоротливым. Я пропускал слова мимо ушей, потому что знал прекрасно, что рыжий та ещё крыса. Знаю, что при любом удобном случае подставит, если ему выгодно будет. Ещё со времён детского дома он завидует мне, но ничего не смеет вякнуть, потому я его конопатую задницу прикрывал и защищал от ублюдков, которые любили закрывать его в кладовке со швабрами. 

Я думал о том, как заработать ещё бабла, чтобы сделать нормальный ремонт в хате, которую мне выделило государство. Свой прошлый выигрыш я спустил на байк. 

Из мыслей меня вырвало плавное движение, которое я уловил боковым зрением. Белое пятно, которое было совершено не к месту в этой части парка. Сюда даже охранник не заходил, потому что знал, что может нарваться на отморозков и провести ближайшие пару месяцев в больнице. Лениво повернул голову и опешил. 

Вот когда в голову кулаком прилетает ощущения те же. Идентичные. Девчонка. Темноволосая, нереальная, просто неземная. В белом платье и такого же цвета кроссовках. 

Мл*ть. Это как статуэтка, которая стоит дохрена бабла, которую туеву кучу времени делали. Каждую деталь. Каждый плавный изгиб. 

Походка, поворот головы, движения рук — всё мл*ть идеально. Совершенно. Её глаза расширились, когда она заметила нашу компашку, и девчонка едва заметно вздрогнула и сжала тоненькими пальчиками ремешок сумки. 

— Эй, красотка, не хочешь с нами познакомиться? — подаёт голос рыжий. Мне даже смотреть на него не нужно, чтобы знать, что он скалится, являя свету кривые зубы. Шакал, который увидел слабую жертву. Шавка, которая начинает лаять на слабого котёнка, желая показать свою значимость. 

Девчонка снова вздрагивает и поворачивает бледное лицо к нам. Взгляд пробегается по пьяным лицам. 

Теперь удар под дых. Нежный овал лица, аккуратный носик, пухлые губы бантиком и чуть нахмуренные бровки. 

Взять! Завладеть! Присвоить себе!

Внутри всё бушевало. Ревело. Рвалось вырваться наружу. Схватить эту девчонку. Задвинуть за спину. Закрыть от пьяных похотливых взглядов. 

Рыжий, чувствуя безнаказанность, вскакивает и хватает девчонку за руку, из-за чего та вскрикивает. В глазах темнеет от ярости. Пелена красная застилает. Встаю с лавочки и медленно приближаюсь к девчонке со спины, смотря в лицо скалящемуся Рыжему. 

Глава 9

Алиса

Сжимаю в ладошке руку Андрея чуть сильнее, чем положено. Боюсь, что он уйдёт. Боюсь, что передумает.

А я уже не могу его отпустить. Только не тогда, когда он сам сделал мне навстречу эти одиннадцать шагов. Я считала каждый. Отсчитывала вместе с ударами сердца. Я готова была уже зажмуриться, представляла, как его байк срывается с места и скрывается в потоке машин. Уже не ждала, что Андрей пойдёт со мной. Что сам возьмёт за руку и скажет низким голосом, так, как выходит только у него:

— Веди принцесса.

От улыбки моё сердце проваливается в пятки. Впервые он улыбается мне. И я улыбаюсь ему в ответ. Тяну за собой в сторону калитки, проскальзывая, когда выбегают под зонтом соседи сверху. Оглядываюсь, боясь, что ощущения меня обманывают, и парень не идёт за мной. Что тактильные ощущения меня обманывают. И вновь расплываюсь в улыбке, когда вижу его лицо. Его вновь нахмуренные брови. 

В лифте повисает неловкое молчание. Андрей выпустил мою ладошку, пропуская вперёд, и я теперь не знала, куда деть руки. И взгляд. Который то и дело возвращался к крепким плечам, которые были облеплены мокрой тканью. Мои пальчики покалывало от желания коснуться их. Провести от шеи до самых запястий.

Дрожащими руками попыталась достать ключи из кармана, но я замёрзла настолько, что пальцы не гнулись и не слушались вообще. Андрей тяжело вздохнул, прижался к спине грудью, положил руку на бедро. Провёл вверх, опаляя жарким дыханием шею. Шевеля волоски. Рукой скользнул в карман, вновь касаясь руки горячими пальцами. Вытащил ключи, пальцем не забыв проехать по запястью, где суматошно бился пульс. 

— Какой ключ? 

— Самый короткий, — заикаясь от накрывших чувств, выдавила я.

Андрей открыл дверь и вернул связку обратно в карман. Подтолкнул в спину, когда я замешкалась.

Включила свет, с радостью замечая, что матери дома нет. Наверное, снова у своего любовника. Ведь скоро приедет папа, не до похождений будет. Нужно будет играть роль заботливой матери и любящей жены. 

Сбрасываю полусапожки, в которых хлюпает вода, и шлепаю в сторону ванной комнаты, оставляя мокрые следы на паркете. 

— Я переоденусь и дам тебе одежду сухую, — поворачиваюсь к нему, прежде чем зайти в ванную комнату. 

Кивает, рассматривая обстановку в коридоре. Скидываю быстро одежду, запихивая в стиральную машину, путаясь в рукавах и чертыхаясь себе под нос. За дверью стоит тишина, которая ощутимо напрягает. Намотав полотенце на голову, вышла в коридор. Андрея там не было. Только мокрые вещи лежали на полу. Чёрт. Он что, голый по моему дому разгуливает? Я к такому раскладу не готова. 

Заглянула на кухню, но и там пусто. Андрей обнаружился в моей комнате. Стоял у полки с книгами и рассматривал детские фотографии. 

Парень был в одних боксёрах. Стоял ко мне спиной и не заметил даже моего появления. Зато я забыла о том, как нужно дышать. До боли в пальцах впилась в косяк двери. Любуясь его разворотом плеч. Его спиной с бугрящимися мышцами. С родинками на смуглой коже. Рот наполнился слюной. Губы заныли от потребности провести по его позвоночнику кончиком языка, покрыть поцелуями. Попробовать кожу на вкус. Уверена, что она будет чуть солоновата. Так же прекрасна, как и он сам. Его вкус снесет мне голову, я в этом более чем уверена. 

Его спина выглядит надежной. Крепкой. За ним, я уверена, я буду защищена. Как за каменной стеной. 

Андрей разворачивается резко. Вливается взглядом в моё лицо. 

— Ты замёрз? Может в ванную? — спросила тихо, отводя стеснительно взгляд от его торса. Разве можно быть таким идеальным? Настолько совершенным? 

Андрей кивнул и двинулся в мою сторону плавной походкой. Я замерла. Вжалась испуганно в косяк двери. Ноги подгибались. Я боялась, что я вот-вот упаду. 

— Сухой одежды будет достаточно, — остановился возле меня в двух шагах. 

Ох, чёрт! Яркий мускусный запах его тела окутал меня. Что-то в нём неуловимо изменилось. Андрей улыбался мне ласково. С какой-то нежностью. Такой, от которой в горле ком встал. От которой сердце замирает. 

— Я сейчас, — пискнула, выскальзывая в коридор. Запуталась в ногах, чуть не свалившись на пол. Как же неловко. В родительской комнате нашла вещи отца, которые по стилю и размеру подойдут Андрею. 

— Держи, — положила вещи на край кровати и выскользнула из своей комнаты, уже из коридора крикнув: — Я на кухне буду. Чай заварю. 

Я наливала чай по кружкам, когда услышала, как открылась входная дверь. 

— Лисёнок, ты дома? — голос матери из коридора. Лисёнок? Серьезно? Значит, к нам пожаловали гости.

— Да, мам, — выглянула с кухни и увидела рыжеволосую женщину и такого же рыжеволосого парня, который стоял за её спиной. Дима. Мой однокурсник.

— У нас гости, моя хорошая, — улыбается натянуто мать, глазами указывая на парня. — Накрой на стол и приведи себя в порядок. И познакомься с Димочкой. 

— Мы уже знакомы. Он мой однокурсник, — недовольно сказал я, кидая полотенце на стол. 

И в этот момент из моей комнаты вышел Андрей. Окинул взглядом каждого, задержав его особенно долго на Диме, первом красавчике нашего потока. 

— Ты кто такой? — грубо спросила мать. — Что ты здесь делаешь? 

— Мам… Я… — пытаюсь выдавить из себя слова.

— Я пойду. Спасибо за сухую одежду, — оборачивается ко мне. А я зарыдать готова, когда вижу холод и отрешённость в серых глазах.

Нет! Прошу! Нет! Только что-то начало налаживаться. 

Андрей подхватывает мокрые вещи с пола, всовывает ноги в мокрые кроссовки и покидает квартиру, больше не взглянув на меня. 

— Проходите на кухню, — лебезит мать, кидая на меня полный ярости взгляд. 

Поджимаю губы и скрываюсь в комнате, где кулаками колочу подушку. Ненавижу её. Ненавижу! Всего пара недель до моего совершеннолетия и я съеду. А сейчас… сейчас нужно выходить к гостям и счастливо улыбаться.

Глава 10

Алиса

— Алиса, подожди, — окликают меня, когда я сворачиваю в столовую, где меня ждут Леська и Ромка. 

Оборачиваюсь и с трудом сдерживаюсь от того, чтобы закатить глаза. Дима. Вчера с трудом смогла избавиться от его навязчивого внимания. Весь вечер парень травил пошлые шуточки, сам же смеялся над ними, поглядывая на меня сальным взглядом и думая, что я непременно должна смеяться вместе с ним. Ведь он неотразим. А я думала только о том, как бы поскорее от него отделаться, чтобы не получить потом скандал и побои от матери. Приходилось натянуто улыбаться и смеяться, как последней идиотке, делая вид, что я просто без ума от Димы. 

Весь день удачно получалось скрываться от парня. Но сейчас я слишком сильно была погружена в мысли об Андрее и потеряла бдительность. Меня слишком волновало то, что парня сегодня не было в университете. Рома ничего не знал. Либо не хотел мне ничего говорить.

— Привет, — улыбнулась натянуто Диме, не скрывая раздражения во взгляде.

— Пойдёшь со мной сегодня в кино? — закинул мне руку на плечо, прижимая к своему боку. В нос ударил сильный запах одеколона, смешанный с ярким запахом тела. Отталкивающим. И неприятным. Я отшатнулась. Скинула чужие пальцы со своего плеча.

— Нет. У меня планы на день. Ты в них не вписываешься.

— Может завтра тогда? А потом ко мне. Приготовлю тебе ужин с продолжением, — шепчет на ухо, заставляя меня вздрогнуть и передернуть от отвращения плечами.

— Ни сегодня, ни завтра. Никогда. Ты меня не интересуешь, — мило улыбнувшись, сказала ему. — Если не хочешь, чтобы я испортила твою репутацию ловеласа и дамского угодника, уйди, пожалуйста, — склоняю голову к плечу. 

— Ты ещё об этом пожалеешь, — шипит сквозь зубы, фальшиво улыбаясь.

Разворачивается и дерганным шагом уходит. Смотрю ему вслед, искренне не понимаю, что девушки в нём находят. То ли дело Андрей… 

— А я смотрю ты нарасхват, — ехидный голос за спиной.

Я скривилась. Для полного счастья её только не хватало.

Поворачиваю голову к Алине, которая ехидно улыбается. Перекрасилась. В брюнетку. И линзы вставила. Синие. Брови взлетают к самым волосам. Вот так финт ушами. Я даже дар речи потеряла. Неужели Алина настолько отчаялась, что решила кардинально сменить внешний вид. И походить на меня. 

— Я же говорила тебе, чтобы ты к Андрюшеньке не приближалась, — начинает шипеть на меня рассерженной кошкой. 

— А где ты своего Андрюшеньку видишь? — демонстративно окидываю коридор взглядом. — Нет его здесь.

— Я знаю, что он вчера был у тебя дома, — Алина делает резкий шаг вперед, хватает мою сумку и с силой дёргает на себя. Я не ожидала такой агрессии с её стороны, поэтому сумка вылетела из моих рук, и всё содержимое оказалось на полу. 

— Больно нужен мне твой Андрей! — не выдержала я. — Он промок, мы столкнулись с ним возле моего подъезда, я предложила ему дать сухую одежду. Он ушёл. Всё. У меня есть жених, Алина. Выгодная партия. Как понимаешь, парень из состоятельной семьи. Не знаю, что ты навыдумывала у себя в голове, но твой Андрей мне не нужен.

— Я видела, как он на тебя смотрит.

— Он смотрит на меня как на очередную девку, которую можно затащить в постель, — перебиваю её, опускаясь на корточки и начиная собирать свои вещи.

— Я видела, как ты смотришь на него! — девушка не сдавалась.

— Как? — я устало выдохнула. — Как на парня, который себя не умеет вести? Как на бабника, который меняет девушек как перчатки? Ты должна понимать, что мы с ним совершенно разные и ничего общего быть у нас не может.

— Точно? — щурит глаза, довольно улыбаясь.

— Точно, — вру я, застегивая сумку. — Мне твой Андрей и даром не сдался, — ухмыляюсь. 

Закидываю ремешок сумки на плечо и заворачиваю за угол. И тут же врезаюсь в кого-то. Даже не поднимая взгляда, знаю, кто это. По мурашкам, которые тело покрывают. По запаху, который медленно начинает меня окутывать. 

Вскидываю голову, обмирая и умирая внутри. Холод сковывает все внутренности. 

По глазам вижу, что он всё слышал. Каждое чёртово слово. Всю ложь. Которой он поверил. Даже больше, чем в неё поверила Алина.

Серые глаза покрыты коркой льда. Я отшатываюсь от страха. Впервые гнев Андрея меня напугал. Впервые я почувствовала, что он может сделать мне больно. 

— Андрей, я… — тяну руку, чтобы коснуться, но отшатывается. Окидывает брезгливым взглядом. И обходит по широкой дуге, скрывшись за поворотом. 

Руками давлю на грудную клетку, где всё начинает нестерпимо печь. Я окончательно всё разрушила. Всё то зыбкое и хрупкое, что появилось между нами. 

Ноги подкашиваются. Просто перестают держать. Я опускаюсь на пол, сползая спиной по стенке. Меня начинает колотить мерзкой дрожью, а по спине и вискам скатывается холодный пот. Мне бы вскочить, догнать, но сил нет. Ноги не держат. И руки, которыми я за стены цепляюсь, пытаясь помочь себе подняться, дрожат. 

Я не знаю, сколько проходит времени, когда моего плеча кто-то касается. Вздрагиваю. Взгляд перевожу с точки на стене на лицо Леськи, которая с тревогой что-то спрашивает.

— Алиска, — кладёт руки на мои щёки, вынуждая смотреть ей в глаза, — что случилось? Снова приступ? 

Киваю. В который раз за день лгу. 

— Таблетку выпила от головы? — уже роется в своей сумке, выискивая блистер с таблетками. Носит с собой всегда. Знает о том, что у меня случаются дикие приступы головной боли, от которой мне порой кажется, что я ослепла. Ушиб головного мозга в десять лет. Папа учил меня кататься на велосипеде. Я не справилась с управлением и слетела с обрыва. Сломанная в двух местах рука и ужас от того, что мир вокруг поплыл. Просто слился в одно сплошное пятно. 

Сейчас мир я вижу только в линзах, а к головной боли я привыкла. Свыклась с тем, что каждый день кажется, что пульсирует правое полушарие мозга. 

— Выпила, — выдыхаю сиплым от слёз голосом. — Я домой поеду, Леська. Прикроешь? — прикрываю глаза, которые снова начинают слезиться. 

Глава 11

Алиса

С осторожностью держа в руках бокал любимого гранатового сока, медленно двигаясь сквозь толпу гостей, чтобы ни на кого ненароком не налететь, выискивала взглядом в толпе Леську. Девушку заметила тут же. Леся стояла рядом с Ромкой, уткнувшись лбом ему в плечо. Её плечи подрагивали, будто она плачет, а парень с осторожностью, чтобы не испортить шикарную причёску, поглаживал её по голове и что-то говорил в висок. Улыбнулась. Они просто шикарно смотрятся. И Ромка рядом с моей подругой меняется мигом. Мне в очередной раз становится стыдно за слова, которые я ему наговорила. Стыдно, что думала, что он играет на чувствах Леськи. Стыдно за то, что вообще полезла в их отношения.

Но сейчас я видела, что они счастливы. Безгранично счастливы. Ромка на Леську даже дышать боится. Носит её на руках в прямом и переносном смысле.

— Что случилось? — подхожу к ним и смотрю в растерянное и беспомощное лицо Ромы.

— Я просто подарил браслет, — говорит с надрывом и бледнеет, когда Леська громко всхлипывает. — Не понравился?

А я смеяться начинаю. С такой детской обидой прозвучал вопрос.

— Ром, Леська плачет даже над мультиками, а тут ты ей браслет подарил.

— С сердечком, — выдохнула Роме в шею Леська со всхлипом, комкая в ладошках его чёрную рубашку. Явно Леся его одевала. Парень выглядел потрясающе. Черноволосый, черноглазый, с прямой осанкой и белой кожей. Настоящий аристократ.

— Раз с сердечком, то вообще атас, — махнула я рукой, стараясь сдержат смех. — Ты иди, Ром… закусок принеси, — махнула неопределённо рукой. — А я пока на твой браслет посмотрю, — подмигнула парню, который расплылся в улыбке. Ромка чмокнул Лесю в макушку и сбежал.

— Напугала парня, — обнимаю Лесю, позволяя ей спрятать лицо на своём плече. — Он твоих слёз панически боится.

— А что я могу сделать? — Леся вытянула руку, запястье которой плотно обхватывал серебристый браслет с аккуратненьким сердечком. — Я случайно сказала, что хочу такой, а он запомнил, — поднимает лицо и улыбается ослепительно счастливо. Я не могу не улыбнуться в ответ.

— Он очень любит тебя, Лесь, — вытираю дорожки слёз с её щёк. К счастью, макияж не потёк.

— Я знаю, — смущается и взгляд опускает. — Я должна сказать тебе спасибо.

— За что? — вскидываю брови в недоумении.

— Ты подтолкнула нас друг к другу, Алиса. Даже те слова, которые ты ему сказала…

— Не напоминай, пожалуйста. Мне стыдно за них, — прерываю на полуслове.

— Да, было грубо, не спорю, но именно твои слова заставили Ромку действовать. Он сначала злился, а потом признал, что в твоих словах есть правда. Даже касательно того, что дети, которые в детдоме выросли, будут идти по головам, чтобы добиться чего-то в жизни. Иначе никак не выжить. Ну, а то, что наш с тобой разговор услышал Рома, это отдельная благодарность. Он бы так и ходил возле моего дома и наблюдал за мной издалека, а я бы так и продолжала винить всех вокруг, что они виноваты в том, что у нас с Ромой не вышло. Проще ведь взять роль жертвы. А всех окружающих сделать мучителями, — Леся пожала плечами.

Я окинула взглядом помещение и вздрогнула, когда наткнулась на пристальный взгляд Андрея, который стоял у стены и не сводил с меня глаз. Грозовое небо его очей вновь увлекло меня в свою глубину. Задержала дыхание. Застыла с недонесённым до рта стаканом сока. Все окружающие звуки стихли, а весь мир сузился до этого человека. До этого красивого лица. До этих серых глаз, что смотрели в самую душу. Я забыла, как дышать. Вглядывалась в глубину его глаз, боясь увидеть там презрение и злость.

Но в его глазах был коктейль совершенно других эмоций.

Непонятная мне нежность. Восхищение. И что-то ещё. Что-то, из-за чего дрогнула рука, и гранатовый сок оказался на лифе моего платья. Я вздрогнула и отвела взгляд, опуская его на испорченную ткань дорого платья.

— Что здесь делает Андрей? — поинтересовалась я у Леськи, салфеткой пытаясь промокнуть ткань.

— Он лучший друг Ромки. Они дружат уже больше десяти лет. Почти как мы с тобой.

— Но… он же не родственник, — я прикусила губу.

— Лисёнок, — Леська отобрала у меня салфетку и сжала мои ледяные ладошки в своих руках, — почему ты мне ничего не рассказала?

— Что не рассказала? — я искренне не поняла, о чём говорит Леся.

— О том, что ты в Андрея влюблена, — улыбается ласково и снисходительно.

— Не выдумывай, — я попыталась выдернуть ладони, но Леська держала крепко.

— Алиса, я слишком хорошо тебя знаю. Я вижу, как ты смотришь на него на парах. И его портрет у тебя дома видела. Ведь не из-за головы ты вчера плакала, — качает головой. — Андрей вчера напился. В хлам. Ромка его из кабака забрал и к нам привёз. Я слышала их разговор на кухне. Алиса… что за бред ты несла? — Леся хмурит брови.

— Я не думала, что он услышит, — резко говорю я.

— Алиса… проблема в том, что ты стесняешься своей любви к Андрею. Ты стесняешься его.

— Не стесняюсь я! Алина совсем помешалась на нём. Ты видела, что она перекрасилась? Видела, что она линзы стала носить синие? Лесь, мне просто стало её жалко. Я сказала ей то, что она хотела услышать.

— Я всё равно не понимаю, — качает головой Леська. — Ты любишь Андрея. Ты сама ему не безразлична. При чём здесь Алина?

— Я испугалась её, — признаюсь тихо. — Она была похожа на мою мать, когда… когда она в ярости. Даже голос был такой же… Я… чёрт, — глаза начинают слезиться. — Я сама сначала не поняла. Просто начала оправдываться. Лесь… Я такая дура, — давлю пальцами на глаза.

— Не дура, — Леська целует меня в висок, привлекая к себе. — Тебе просто нужно с ним поговорить.

— Я видела его взгляд. Я пыталась ему сказать, что всё это ложь. Лесь… Он так на меня посмотрел. С такой ненавистью. С таким презрением. Даже слушать меня не стал.

— Стал или не стал, а взгляда с тебя он весь вечер не сводит, — подмигнула мне Леська.

Глава 12

Алиса

В комнате Леськи, включила свет и плотно прикрыла за собой дверь. 

Стянула испорченное соком платье через голову, откинула его в сторону и осталась в тонком кружевном белье персикового цвета. Я лениво потянулась, чувствуя приятную негу во всём теле.

Направившись к огромному дубовому шкафу, чтобы достать какое-нибудь платье, испуганно вздрогнула, когда услышала тихий скрип двери и уловила боковым зрением тёмную широкоплечую фигуру в проёме. Я резко обернулась в сторону звука и замерла, прижав руки к груди, где в бешеном ритме застучало сердце. То ли от испуга. То ли от накрывшего с головой волнения. Я чувствовала, как обжигающая волна мурашек проходится по спине, концентрируясь на затылке. Уши стали пылать от смущения и стыда. Ведь ни один мужчина не видел меня в таком виде. Практически обнаженной. А руки стали трястись противной мелкой дрожью. Будто я целый день таскала тяжёлые мешки с песком. 

В проёме стоял Андрей и сверлил меня взглядом серых глаз. Взглядом, который я не могла разобрать. Взглядом исподлобья, который был нечитаемым. 

Парень бесшумно ступил в комнату, плотно закрыл дверь, и я услышала громкий щелчок замка, который в тишине показался мне оглушительным. Настолько громким, будто выстрелили в гулкой тишине. 

Я почувствовала себя загнанной в угол. Я поняла, что все пути отступления отрезаны. Да и хотела ли я сбегать? Ведь он сам за мной пошёл. Ведь это шанс поговорить.

Но я чего-то боюсь. То ли взгляда исподлобья. То ли сжатых кулаков до побелевших костяшек. То ли того, что крылья носа трепещут. Он выглядел как хищник. То, как он двигался. То, как он чуть вжал голову в плечи. Он будто открыл охоту. Охоту на меня.

Испуганно попятившись назад, я упёрлась лопатками в холодную стену позади и настороженно замерла, ожидая действий со стороны парня. Андрей остановился. Замер, будто на стену налетел. Просто взглядом в лицо впился. И черт возьми. Я видела, как ледяная корка и безразличие растворяются. Как медленно начинает плавиться серебро. Как зрачки увеличиваются. Расширяются настолько, что глаза становятся чёрными.

Ладошками на грудь давлю, потому что кажется, что сердце вот-вот выскочит. Прямо в руки этому непостижимому парню. И этим жестом привлекаю внимание Андрея к своей груди. Парень сглатывает тяжело. И я слышу скрип зубов.

Андрей с явным усилием отводит взгляд. Смотрит куда-то поверх моей головы, а я больше терпеть не могу.

Мысленно молю его сделать что-то и перестать томить меня. Мысленно молю либо уйти, либо поцеловать. Закончить то, что он так и не сделал позавчера. 

Я хотела его спросить, что он тут делает. Хотела попросить его выйти из комнаты и позволить мне переодеться. Хотела сказать, что его взгляд меня смущает. Вгоняет в краску. 

Но слова застряли в горле. Казалось, что кто-то сдавил горло невидимой рукой. Мешая говорить. Мешая дышать. Мешая связно мыслить.  

Я отчаянно цеплялась за холодную стену позади, царапая обои, стараясь удержаться на ногах, которые сейчас подкашивались в коленях. 

Стараясь устоять на месте и не сползти на холодный пол безвольной лужей. Борясь с желанием преодолеть ничтожное расстояние комнаты, чтобы прижаться к сильному телу, которое застыло в десятке шагов от меня. К сильному телу, обжигающее тепло которого я уже знала. Помнила. И так сильно хотела почувствовать ещё. И не раз. Каждый день. Каждую ночь, прежде чем заснуть. Каждое утро.

— Андрей… — на выдохе произнесла я, заметив, как он едва заметно рот приоткрыл, хватая жадно воздух.

Потому что голос мой слишком хриплый. Будто чужой.

Я всё же сделала шажок вперёд. Не контролируя своё тело, которое тянуло в Андрею. Будто магнитом. Будто за верёвочки кто-то дёргал. Чтобы коснуться губами его тонких губ. Губ, которые я так и не попробовала на вкус позавчера. Губ, которые столько времени сводят меня с ума. 

Чтобы с головой нырнуть в его тепло. В его запах. Такой родной и любимый. Такой знакомый и до зуда в каждой косточке необходимый.

Нырнуть в его сильные объятья. Сильные, но нежные. 

Я плотно закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы не позволить себе совершить глупость, о которой потом буду отчаянно жалеть. Чтобы не совершить глупую ошибку. Я на это горазда. Я уже боюсь открыть рот, чтобы не сморозить глупость. Чтобы не обидеть его своими словами ещё больше.

Когда я открыла глаза, чуть не застонала. Взгляд Андрея медленно начал блуждать по моему телу, которое было практически обнаженно. Лишь два жалких клочка ткани прикрывали самое сокровенное. 

На несколько мгновений мне показалось, что я чувствую горячую ладонь Андрея, которая медленно скользит по щеке, опускаясь на шею, на плечи, на грудь. Будто его взгляд оглаживает каждый изгиб моего тела, спускаясь всё ниже и ниже. 

Будто это не его глаза так медленно исследуют каждый участок моего тела, а его шершавые пальцы. Медленно, будто чувствуя моё волнение и мой страх, будто боясь меня спугнуть, парень  стал приближаться ко мне. Неторопливо. Крадучись. 

Я издала невнятный звук, больше похожий на писк котёнка, и плотнее прижалась спиной к холодной стене позади, не сводя взгляда с надвигающегося на меня Андрея.

Андрей приблизился вплотную. Вжал моё тело в холодную стену своим. Придавил к стене и руки по обе стороны от головы поставил. Отрезая пути отступления. Не оставляя ни единого шанса сдвинуться или отстраниться.

— Андрей… — пискнула ему в грудь, чувствуя любимый запах тела. — Что ты делаешь?

Парень ожидаемо промолчал. Носом проехал по виску. Зарылся в волосы. С жадностью втянул запах. Правая рука медленно сместилась на мою щёку. Шершавые подушечки провели по щеке.

Я прикрыла глаза, которые неожиданно стали слезиться от такой нежданной нежности, и потёрлась о горячую ладонь щекой. Наслаждаясь теплом его руки. Наслаждаясь тем, какой надёжной и сильной она была. Будто обещала защитить меня ото всех бед мира. Будто обещала быть моей опорой на всю оставшуюся жизнь. Навсегда. Навеки. Я уткнулась носом в середину его ладони, вдыхая его идеальный запах и потираясь кончиком носа. 

Глава 13

Андрей

— Судя по твоей довольной роже, ты добился своего, — раздаётся за спиной ехидный голос друга, когда я залпом выпиваю бутылку воды, чтобы увлажнить пересохшее горло.

— Почти, — криво ухмыляюсь, сжимая кулаки и вспоминая плавные изгибы совершенного тела малышки.

В горле снова пересыхает. Каждая мышца тела напрягается от желания вернуться в комнату, сорвать это чёрное платье с её тела и толкнуть девчонку на кровать. От картинок перед глазами становится душно. Мл*ть. Я полностью повернулся на этой девчонке. Или как там говорят? Увяз? Потерялся? Погряз? 

Когда я свихнулся на ней? 

Может тогда, когда увидел её выходящей из машины на парковке университета? Когда подумал, что всё же нужно было в больничку лечь, после вчерашнего сотрясения? Я же мл*ть из головы её выкинуть пытался. Забыть вкус её губ. Чёртов придурок. Вкус губ. Когда я мл*ть романтические бредни в свою голову пустил? 

Но факт остаётся фактом. В каждой девке я искал ту девчонку. Нежную принцессу, которую подвез с ветерком до дома. Но кто сравнится с ней? 

Кто бы знал, сколько раз я останавливал байк в тени деревьев у её дома. Сколько времени проводил, думая о том, где она живёт. 

Повёрнутый, я же говорю. Свихнувшийся. Одержимый. 

И тут она. Нежная. Ослепительно красивая. И застывшая испуганно, будто призрака увидела. Синие глаза широко распахнулись, а девчонка губы удивленно приоткрыла. 

Клянусь, что пошёл бы к ней, если бы не льнущая к моему боку девушка. Я чёртов мудак даже имени её не запомнил. Потому что знал, что кроме лёгкого флирта ничего не будет. 

Подружка принцессы подлетает к Ромке и отвешивает леща. Голова друга мотнулась в сторону. 

— Потаскун. Только недавно меня целовал, а сам с баба жмешься по углам. Я же тебя… А ты…

Знаю, что будь эта другая девка, Ромка бы вмазал. Он не из тех, кто считает женщин слабым полом. Ни разу не джентльмен.

Но это его Леся. Девчонка, которую он любит хрен знает сколько времени. Девчонка, имя которой он произносит с несвойственной ему нежностью. Князь. Лучший в боях без правил. Замкнутый и жестокий пацан, который лупил меня пока я не дал сдачи. Пока не увидел во мне равного себе. Наша дружба началась странно. С жёсткого мордобоя, пары сломанных пальцев и его переломанного носа. Сидя на грязном полу, в крови и соплях Ромыч достал из кармана котлету. Стырил на кухне, пока кухарка отвернулась. И разломал на две части. С того дня прошло больше десяти лет. А Ромыч стал мне братом. Плевать, что не кровный. 

У него нет слабостей. Почти. Только Леся. Знаю, что Ромыч сдохнет за неё. А он и сдыхал. Каждый мл*ть раз, когда от неё возвращался. Когда сидел каменным изваянием на кухне и в точку одну смотрел. На деньги на столе. Я не понимал его, когда он говорил, что они слишком разные с Лесей. Что она будто ненастоящая, слишком чистая для того дерьма, где мы выросли. Откуда всеми силами пытаемся выбраться. Не понимал до тех пор, пока Алису не встретил.

Пока она слова в лицо Ромыча не выплюнула зло:

— Ты заработал. Хорошо поработал. Думаю, что эта профессия для тебя. Ты предложи своей новой подружке свои услуги. Подзаработаешь больше.

— Думаешь, что всё в этом мире решают деньги? — Ромка на предел.

— Решают. Ведь такие нищеброды, как ты, на всё готовы пойти, только бы вылезти из задницы, в которой находитесь. Детдомовцы, что с вас взять, — пожимает плечами.

Помню, как упал на арматуру боком. Разрывало тело на части точно так же. Сука. Как же ошибся в тебе, принцесса. Я же мл*ть думал… я мл*ть думал, что ты ангел. 

— Брось, Князь. Не знаешь разве этих зажравшихся сук, родившихся с золотой ложкой во рту? — Алиса вздрагивает.

Успокаиваю Ромыча. Знаю, что он и ударить может. Слишком больно задели слова. А я же мл*ть за девчонку порву. Даже его. Если пальцем тронет.

Надеялся, что разочарование поможет мне перестать быть одержимым принцессой. Но нет мл*. 

На вечеринке, стоит увидеть её, внутренности в узел скручивает. И в сотый раз в голове вертится вопрос — какого хрена она такая красивая? Какого хрена меня влечёт к ней так? На сучек потянуло? 

Отвести бы взгляд, перестать за хрупкой фигуркой пристально следить, но убеждения не работают. Сила воли, выдержка, гордость — всё к чертям летит. Пялюсь на неё. Смотрю, как она волосы на палец указательный наматывает, когда с Лесей разговаривает. Как уголки губ расстроено опускаются, когда подруга уходит. Как никнут худые плечики. Как тухнет взгляд. 

Игра заставляет её оживиться. Алина, девчонка, которая прилипла ко мне ещё на крыльце университета с утра, чуть ли в штаны мне не лезет. Трется грудью о руку и в глаза заглядывает щенячьим взглядом. 

Продолжаю держать руку на её плече только потому, что нравится видеть, как во взгляде принцессы ярость промелькивает. 

Алиса уводят. Сминаю в руке бессмысленную бумажку и хмуро смотрю на пацана, который с довольной лыбой демонстрирует бумажку с изображением розы. Подрываюсь. Нагоняю его в коридоре и впечатываю в стену.

— Свалил, — рычу, видя похотливые искры в его глазах. Мразь. 

— Ты чё? Руки убери, — пытается бравадится, а в глазах дикий испуг.

— Свалил. В эту комнату ты не зайдешь.

— Слышь, чувак, я бумажку вытащил, — начинает наглеть.

— Смотри, чтобы из задницы доставать не пришлось, — встряхнул его с силой и двинулся к двери.

— Андрюша, а что ты тут делаешь? — Алина тут же преградила мне путь.

— Скажи ему, что заходить должен тот, у кого рисунок тот же, — верещит этот додик. Нужно было ему вмазать.

— Андрюша, — лицо Алины искажается, а голос срывается на визг. Ненавижу истеричек.

Глава 14

Андрей

Дорога под колёсами байка превращается в одно сплошное серое пятно. Руки до сих пор дрожат, стоит вернуться мыслям к принцессе.

Особенно, когда вспоминаю, как месяц назад она сидела сзади и прижималась ко мне со спины. Как прохладные ладошки торс сжимали. 

Когда из комнаты вышел, с титаническим трудом отстранившись от девчонки, наткнулся на дикий, просто безумный взгляд Алины. Она тут же стала шарить глазами по мне. В губы взглядом впилась. 

Обошёл её по дуге, а она следом кинулась.

— Андрюша, ты куда? — за руку хватает, смотрит со страхом в лицо.

— Домой, — дергаю рукой, сбрасывая чужие пальцы с запястья. 

— Может останешься? — заискивающе.

— Дела, — обрубаю резко, ускоряя шаг и оставляя девушку за спиной. 

Вылетаю на улицу, втягивая носом прохладный воздух и остужая разгоряченное от желания тело. Чёрт. Дышу глубоко, чтобы клекот в душе успокоить. В колени руками упираюсь, сжимая до боли, до синяков, чтобы не развернуться. Чтобы в дом обратно не вернуться. 

Хоть и спиной к дому стою, всем нутром чувствую девчонку. Знаю, что она там. Меня тянет вернуться обратно. За нити невидимые кто-то дёргает. 

Краем глаза улавливаю движение справа. Оборачиваюсь и вижу Ромыча. Его лицо перекосило от ярости. Он трясёт за плечи Лесю и говорит что-то громко. Но отсюда слов не разобрать. Отступаю в тень, чтобы дать им мл*ть нормально поговорить. Чтобы никто из них не заметил, что есть свидетели этой сцены. Надеюсь, что Ромыч уже скажет ей нормально, что баб у него уже два года нет. Что спит он только с одной. Что сохнет по ней.

Но Ромыч целует Лесю в лоб и уходит в дом. Но моё внимание сосредотачивается на моей девчонке, которая со всех ног мчит к подруге. Падает на колени и руку тянет, но Леся отпихивает мою девчонку. А у меня ярость звериная, почти неконтролируемая поднимается в душе. Руку Леси перехватить хочется, а принцессу за спину задвинуть. Приходит осознание, что я впервые готов защищать кого-то кроме себя. Что кто-то стал мне важнее меня самого

Леся уходит, а малышка, пошатываясь, пошла к калитке. Последовал за ней. Знал, что ей плохо.

Душу рвёт на части, когда слышу всхлипы. Мл*ть. Просто выворачивает от жалости. От желания вжать принцессу в себя, успокоить. Только бы на соблазнительных пухлых губах расцвела улыбка. Она ведь у неё невероятная. Такая солнечная и тёплая. Ласковая.

Прежде чем её окликнуть, кулаки до боли сжал. Чтобы не притянуть её к себе, чтобы не начать успокаивать. 

Кто я мл*ть такой, чтобы позволить себе это? Я же мл*ть детдомовец. Нищеброд. Не достойный её. 

Девчонка телефон трясёт и ножкой топает, начиная плакать ещё горче.

— Мне кажется или мне снова нужно тебя спасать, принцесса?

Тон выходит насмешливым, к счастью. Алиса разворачивается резко, а у меня зубы сводит от того, с какой силой челюсть сжимаю. От того, с каким усилием воли я остаюсь на месте. Нос покраснел, под глазами потёки туши. Принцесса всхлипывает так громко и жалобно, что сердце сжимается. Переживаю дикое желание сжать до хруста костей Алису. Прижать к себе. 

А потом преодолеваю ничтожное расстояние между нами. Нос улавливает её запах. Сутулюсь, чтобы ближе к её макушке оказаться. И вижу, как она зубами прокусывает нижнюю губу до крови. Поднимаю руку. Пальцем освобождаю её из плена ровных зубов. Остановиться? Отойти? Здраво мыслить? 

Не сейчас. Не тогда, когда глазища её бездонные, синие, глубокие смотрят с такой беспомощностью, с таким ожиданием. Не тогда, когда она ладошку свою маленькую и такую холодную на щеку кладёт. Пальчиками проводит едва касаясь. Склоняюсь к ней с твёрдым намерением снова поцеловать. Завладеть пухлыми губами. Но испуганный взгляд останавливает. Слёзы на щеках. Не хочу, чтобы её чувства ко мне были основаны на благодарности. 

— Там мне тебя снова спасать? — голос совершенно чужой. Не мне принадлежит. 

Молчит. Смотрит. Глазами хлопает с длинными черными ресницами. Тяну за угол дома, где стоит байк. 

И мл*ть. Как же шикарно она смотрится на моём байке. 

А потом девчонка руки под футболку запускает. Пресс оглаживает пальчиками. А я мл*ть как петушара горжусь тем, что в нормальной физической форме. До этого насрать было. На внешность. На одежду. Знал, что мордой вышел. Девки липли, меня устраивало. А здесь… здесь все иначе. Для Неё хочется быть лучшим. Её хочется быть достойным.

С каждым километром, который преодолеваем, понимаю, что я мл*ть совершенно не тот, кто ей нужен. Не тот. 

Хотя и сейчас мнение совершенно не изменилось. Потому что за этот месяц я узнал её. Её пытливый ум. Узнал, как она улыбается на парах уголками губ, когда задумается глубоко, рисуя что-то в блокноте. Как расстроено губу прикусывает, когда Лесю видит. И взгляд виновато опускает. Не проходило ни одного дня, чтобы я не залипал на ней. Чтобы взгляд не возвращался к блестящим чёрным волосам. Тонким запястьям и длинным пальчикам.

Она идёт в метро, а я байк мчу к её дому. Останавливаюсь в тени деревьев. И наблюдаю за ней. За тем, как каждый день она заходит в магазин и покупает колбасу. Как кормит с рук сторожевого пса, который крутиться начинает, едва её завидит. А ведь эта овчарка рычит на всех. Даже охранник не подпускает к себе. А девчонку любит. Ждёт преданно. 

Как я, мл*. Девчонка так же, сама того не ведая, своим внутренним светом приручила меня. Сделала своим цепным псом, который ждёт её у дома. Независимо от погоды. 

Я повёрнут на ней настолько, что челюсти сводит. Я мл*ть болен ей. Я дышу ей. Её улыбкой. Её цветочным запахом духов. Её голосом тихим и всегда спокойным.

Сморожу херню, но она стала смыслом моей жизни. 

Ради неё, я готов измениться. Уже изменился. 

Останавливаю байк у дома малышки и готовлюсь ждать. Ромыч сказал, что моя девчонка только в такси села. Значит, будет минут через двадцать. Вспоминаю, как точно так же байк гнал из парка, когда она смотрела на меня с дикой смесью презрения, злости и ревности. Когда видел, как синева глаз темнеет, а полные губы поджимаются. Я просто пытался забыться. Выкинуть её из головы. Из мыслей. Девку выбрал специально совершенно не похожую на мою девочку. Но будто в насмешку надо мной, в тот момент, когда я решил, что с этим наваждением пора что-то делать, Алиса появляется в парке. И чувство поганое мигом в душе расползается чёрной кляксой. Будто предал её. Чувства свои к ней. Мл*ть. Именно в тот момент осознал, что ей совсем не наплевать. Потому что не стала бы она смотреть с ненавистью на рыжую. Не исказилось бы лицо на миг от боли. Не ускорила бы шаг, спотыкаясь от волнения. Слетаю со скамейки. Догоняю. Под локоть хватаю.

Глава 15

Андрей

Сижу на кухне, держась за больную голову, и перечитывая вновь дневник девчонки. Понял, что дома её ужасно плохо. Что она деньги откладывает на съём квартиры и ждёт наступления своего совершеннолетия. Понял, что заберу её к себе. Ромыч как раз съедет на следующей неделе в свою хату, которую он сдавал, чтобы денег хоть чутка подзаработать. Заберу девчонку к себе. Уверен, что с ней будет сложно. Очень сложно. Но когда меня трудности пугали?

— Доброе утро, — тихий голос отвлекает меня от чтения дневника.

— Привет, — смотрю на Лесю, которая пытается засосы на шее ладошками прикрыть.

— Алискин дневник, — не спрашивает, а утверждает. — Не говорили, что чужие сообщения и записки неприлично читать? — вроде попрекает, но в её голосе не слышу осуждения.

— Если только эти записи не опровергают слова, сказанные на эмоциях, — дёргаю плечом.

— Ты, правда, её любишь? — склоняет голову к плечу и смотрит пристально.

— Слушай, — я дневник захлопываю, — без обид, но не лезь не в своё дело. Я сам разберусь со всем.

— Я не о тебе переживаю, — обиженно губы поджимает. — Я никому не позволю Алиску обидеть. Она мне как сестра.

— Хороша сестра, которая месяц игнорировала из-за парня, — вырывается у меня. Потому что бесило, что моя девчонка как в воду опущенная ходит. Видеть, как слёзы в её глазах каждый раз закипают, когда Леся проходит мимо, демонстративно смотря в другую сторону.

— Мои с Алиской отношения тебя не должны касаться! — взбесилась Леся.

— Как и тебя мои с ней, — обрубил холодно.

— Ладно… — замолкает и к плите отворачивается. — У меня сегодня день рождения, — чуть помедлив говорит тихо. — Приходи. Алиса будет.

— Спасибо, — благодарю от души. — И… С днём рождения…

Леся только благодарно кивает и скрывается в комнате с чашкой кофе.

Принцессу в толпе я заметил сразу. Она плыла по комнате. Именно плыла. Будто ноги пола не касались. Платье светлое подчёркивало каждый изгиб идеального тела. Холмики грудей, животик и бёдра. А когда она спиной повернулась, я крякнул. Потому что лопатки острые увидел. И цепочку позвонков. Губу закусил до крови. Каждый подыхаю от желания поцеловать. А потом эти ямочки на пояснице. И плечи, переходя на ключицы и длинную шейку. От жары в помещении, принцесса рукой обмахивается. А на шее сзади тонкий завиток волос липнет к коже. Прихватить бы его губами. Оттянуть. И носом в ароматные волосы на её затылке зарыться.

Слышу скрип, и понимаю, что зубы сжал с такой силой.

— Хватит залипать, — голос Ромыча на самое ухо.

С раздражением смотрю на нарушителя моего любования девчонкой. Теперь, когда я знал, что мои чувства взаимны, у меня будто страхи все убрали. Быть пойманным за разглядыванием. Да, мл*, главный самец-осеменитель района боялся, что девчонка заметит его влюблённый взгляд. Отвергнутым боялся быть.

Но сейчас я с упоением наблюдал за ней. А внутри всё вибрировало от переполнявших чувств. Она вся моя. От кончиков волос, которые собраны в идиотскую причёску, до кончиков пальчиков на ногах. Они у неё маленькие. С розовыми ноготками. Позавчера ещё разглядел, когда она ногами босыми по паркету шлёпала.

А принцесса вдруг голову поворачивает, будто взгляд мой почувствовала. Не удивлюсь, если почувствовала. Потому что это мл*ть мистика. Что-то за пределом разумного. Того, что наука объяснить может. Я чувствую её каким-то шестым, или как там говорят, чувством. Она ещё в аудиторию не зайдёт, а у меня сердце, чёртово сердце, биться быстрее начинает. Пульс зашкаливает, как ни с одной девкой не бывало. И голова поворачивается за секунду до того, как она появится.

И она сейчас голову поворачивает и взглядом в моё лицо смотрит испуганным. Думает, что я злюсь. Глупышка моя. Разве могу я злиться на тебя, принцесса?

Я думал, что моё восхищение этой девчонкой не знает границ… но нет… я мл*ть ошибался. Потому что губы её яркой красной помадой накрашенные увидел, глаза накрашенные так, что они кажутся бездонными. Вселенной. Моей личной Вселенной.

Моя девочка вздрагивает. Содержимое стакана на себя опрокидывает. И взгляд отводит, не выдержав. О чём-то разговаривает с Лесей, старательно не смотря в мою сторону. А я улыбаюсь. Не могу улыбку скрыть. Выгляжу небось, как придурок полный, но мне плевать.

И как привязанный за ней иду, когда девчонка на выход направляется. Успеваю поймать довольную улыбку Леси.

А потом стало наплевать на всё. Я шёл за принцессой по узкому коридору огромной квартиры.

Не замечая ничего вокруг. Только её тонкую спину, с ямочками на пояснице. 

Не слыша посторонних звуков. Только её лёгкие шаги и равномерное дыхание. 

Она дверь неплотно закрыла. Я толкнул её и внутрь ступил. Замер. Пульс зачастил. Я чувствовал, как на шее он в агонии бьётся. Потому что девчонка платье скинула и потянулась сладко. Ох, мл*ть. Моя совершенная. Идеальная. Дверь скрипнула, а принцесса обернулась испуганно. Глаза и без того бездонные распахнула широко. Ладошками прикрыться попыталась. А я всё равно жадно взглядом по телу её шарить продолжил, чтобы запомнить. В памяти запечатлеть. Потому что она ещё идеальнее, чем я представлял. А я представлял. И не раз.

В комнату зашёл, окончательно решив — всё. Теперь эта девочка моя. Окончательно. Каждой клеточкой и крохотной волосинкой на своём теле. Дверь на замок закрыл, не сводя взгляд, наощупь найдя ключ. Напугал её. Потому что принцесса попятилась.

Я нуждался в ней. Нуждался вновь коснуться её. Нуждался вновь ощутить её запах. Её дрожь. Её волнение. Её желание. 

И я медленно подходил к ней. Как зачарованный. Околдованный её красотой. Её чистотой. Её невинностью.

Когда мои губы накрыли её рот, я еле сдержал себя от того, чтобы впечатать её в своё тело. От того, чтобы обнять её крепко, до скрипа костей. Я пил её жадно, языком погружаясь в её рот, жадно лаская язык и губы. Сердце набатом стучало в ушах, сходило с ума в груди… А кончики пальцев нестерпимо ломило от желания огладит каждый участок её тела. Мне приходится делать над собой титанические усилия, чтобы оторваться от её губ и не наброситься на неё, как оголодавший волк. Потому что я знаю, что ещё мгновение и уже ничто не сможет меня остановить… Я присвою её себе.

Глава 16

Алиса

Андрей стоит у своего байка, засунув руки в карманы джинсов и подняв воротник неизменной кожаной куртки, чтобы закрыться от порывов ветра. Только за ворота дома выхожу и тут же застываю. Такой страх накатывает, такие сомнения, что развернуться и убежать хочется. Андрей ощутимо напрягается. Чувствует мою нерешительность и мой страх. У него скулы мигом очерчиваются. И желваки на лице играть начинают. Отводит взгляд с какой-то обречённостью.

Откинув все сомнения и страхи, решительно преодолеваю разделяющее нас расстояние. И сама, не дожидаясь действий со стороны Мрачного, привстала на носочки и к губам его в поцелуе прильнула. Точнее до уголка нижней дотянулась. Андрей облегченно, со стоном выдохнул. Руками на талию скользнул, сжимая сквозь слои одежды, и притянул к себе ближе. Ссутулился, голову ниже опустил, и губами моим завладел. Забрал инициативу. С нежностью и благодарностью начал губы мои ласкать. Дрожащие ладошки ему на шею положила. Пальчиками прохладную кожу начала ласкать.

Андрей поцелуй разорвал. Лбом прижался к моему. В глаза тёмными омутами заглянул. И улыбнулся ослепительно. Счастливо. Открыто. Так улыбнулся, что у меня колени подогнулись, и я обмякла в руках парня. Он тихо хмыкнул. Перехватил удобнее. Развернулся вместе со мной и на сиденье байка усадил. Кто бы мне сказал, что поцелуи могут быть такими сладкими. Когда сидишь на железном звере, в спину бьёт ветер, ероша собранные в высокий хвост волосы, а спереди тело горячее и такое родной прижимается. Когда губы тонкие, обветренные, но от этого не менее вкусные и лишающие всех здравых мыслей, ко рту прижимаются. Дыхание воруют. Ласку нежную дарят.

А горячие, на удивление, вечно горячие руки под курточку ныряют, свитерок приподнимают, чтобы кожи на пояснице коснуться. По позвонкам провести. Ямочки на пояснице огладить.

Я ноги на его бедра закидываю, отбросив всякое стеснение. Пальцами волосы на затылке сжимаю, из-за чего он мне в губы шипит, и льну к нему. Сама на поцелуй отвечаю. Губами неумело его губы в плен захватываю. И Андрей позволяет мне вести. Только руки сильнее на талии сжимает, когда я зубы на его нижней губе смыкаю.

— Малышка… — хрипло выдыхает и отстраняется. Взглядом меня восхищенным окидывает. Особенно долго задерживая глаза на губах. Снова сверкает счастливой улыбкой. И вдруг в кончик носа меня целует, заставив меня хихикнуть, а затем громко чихнуть.

Нежно улыбается и хвост, который ветер в лицо ему бросает, мне за спину заводит, по шейке сзади проводит.

— Поехали? — задаёт вопрос, а сам пальцы с шеи и не думает убирать. Кажется, что поцелуи свои, которые вчера на коже оставил, пальцами прослеживает. А я мурашками с ног до головы покрываюсь.

Да с тобой хоть на край света!

Но я только головой киваю, стеснительно губу прикусывая. Меня взгляд Андрея в краску вгоняет. Потому что раньше он даже в сторону мою не смотрел, а сейчас взгляда не отводит. Смотрит так внимательно, зорко, в душу проникая. Будто секреты все знает. А он уже знает. Потому что мой дневник у него.

Он залез в голову. В самое сердце. Ведь в дневнике я писала только о том, чего в жизни никогда и никому не говорила. Даже Леське, которой безоговорочно доверяла.

Все мысли о Мрачном, все чувства к нему — моё желание, моя любовь, моя нежность, все глупые слова и действия в его сторону — это было всё настолько личным, настолько… сокровенным. Это стало уже частью моей души.

Андрей поправляет шарфик на моей шее, чтобы защитить от порывов холодного ветра, и шлем в руки берёт. Руки мягко мои отодвигает, когда я взять его хочу, и сам на голову мне одевает. Застёгивает, не забыв по щеке пальцами в ласке провести.

— А мы куда? — интересуюсь громко, чтобы он меня услышал.

— Увидишь скоро, — подмигивает. Улыбаюсь, хотя знаю, что улыбки он моей не увидит. Я счастлива от того, что он счастлив. Что ведёт себя, как мальчишка. Что улыбается так. Особенно я счастлива от того, что это всё из-за меня. Знаю это прекрасно. И полностью ему сдаюсь.

У меня есть месяц, чтобы доказать ему, что слова мои были лишь глупостью. Доказать, что я люблю его. Показать, как это бывает, когда в твоей жизни только одна девушка.

Андрей передо мной садится, а я его торс руками обвиваю. Уже так привычно это делать. Но сердце всё равно сладко ёкает, когда ладошки крепкого торса касаются. Андрюша напрягается. Ладошки у меня холодные. Вовсе не от холода. От волнения, что он рядом. Всегда леденеют от волнения, только Андрюшу увижу. Или голос услышу.

Андрей на пару секунд всего руку мою в свои берёт и к губам подносит. Целует пальчики и обратно руку на свой шикарный пресс возвращает. А он у него ох какой восхитительный. До сих пор ночами просыпаюсь на скомканных и влажных простынях, когда вижу Мрачного, который движется на меня, точно хищник. Только он меня не отпускает во снах…

Байк урчит довольно и плавно трогается с места. На улице только темнеть начинает и то тут, то там огоньки зажигаются. И это так красиво и романтично, что у меня ком в горле застывает.

Когда мы сворачиваем на участок дороги, где нет машин, я в удивлении вскидываю брови. Андрей тормозит, с байка проворно спрыгивает и ко мне поворачивается.

— Садись за руль, — мягко подталкивает меня в спину.

— З-з-зачем? — глаза распахиваю широко,  смотрю с недоумением на парня.

— Просто доверься мне, — ветер ерошит волосы на его голове. Я на некоторое время выпадаю из реальности, рассматривая его. Откровенно им любуясь. Красивый нереально просто. — Давай же, принцесса.

Я молча перебираюсь ближе к рулю. Кладу на него руки. Странные ощущения. Какая-то волна в груди поднимается. Андрей сзади меня садится. К спине грудью прижимается. Руки подмышками просовывает и поверх моих рук свои широченные ладони кладёт. Проворачивает ручку пару раз и байк срывается с места. Я до побеления пальцев в руль вцепляюсь, испуганно вскрикиваю и в грудь позади вжимаюсь. Хоть Андрей и управляет байком, но создаётся ощущение, что это делаю исключительно я. Потому что вижу, как дорога под колёсами съедается. Как размывается в одну серую полосу. Как деревья вокруг в одну сплошную линию сливаются.

Глава 17

Алиса

Надев скромное платье серого цвета и распустив волосы, как велела мать, вышла в гостиную к гостям. Дима сидел, вольготно развалившись на диване и закинув ноги на низкий столик. Мать наклонилась, чтобы поставить блюдо со фруктами на стол, и взгляд парня нырнул в её декольте. Похотливо блеснул глазами и облизнул губы. Увидела, как мать глаза подняла и обольстительно улыбнулась. Я даже назад попятилась, желая скрыться отсюда побыстрее. К горлу подкатила тошнота. От отвращения к этой женщине меня перекосило. Громко кашлянула, привлекая внимание.  Мать вздрогнула и резко выпрямилась, кинув на меня недовольный взгляд.

Я хотела сесть напротив Димы, но пальцы моей матери сомкнулись на локте, ногтями почти протыкая кожу, и меня подтолкнули в сторону парня. Пришлось покорно садиться. Вжалась в пуфик дивана, чтобы оставить между нами как можно больше расстояния. Но Дима сам ближе придвинулся, руку мне на плечо закинул и сжал с силой.

— Ты от меня никуда не денешься, сладкая моя, — шепчет на ухо.

— Отвали, — отвечаю шепотом, дёргая плечом.

— Алиса, поухаживай за Димочкой, — говорит мать, фальшиво улыбаясь.

Молча вскакиваю, радуясь возможности отойти от парня, и бросаюсь на кухню. Чайник на плиту ставлю и в холодильник заглядываю. Ничего не ела со вчерашнего вечера. С утра кусок в горло не лез. Слишком сильно переживала из-за предстоящего свидания. Снова в улыбке расплываюсь счастливой, когда Андрея вспоминаю. И к окну бросаюсь, чтобы удостовериться, что он уехал. Парковка пуста. И я разочарованно выдыхаю. Скучаю уже по нему.

— Своего Ромео высматриваешь? — насмешливый голос за спиной. Оборачиваюсь резко и с ненавистью смотрю на Диму. В нём омерзительно всё — ухмылка, фигура, почти прозрачный цвет глаз, походка и запах. От запаха его тела меня просто воротит.

— Что? — вскидываю брови и кусок яблока откусываю.

— Твой нищий детдомовец свалил уже? — медленно движется ко мне. А я сама навстречу кидаюсь и пощёчину отвешиваю. У самой рука немеет от силы удара. Но я с огромным удовольствием наблюдаю за тем, как на щеке этого павлина пятно красное появляется.

— Закрой своё рот, урод, — я пальцами в воротник его рубашки вцепляюсь и на себя дёргаю, из-за чего треск громкий раздаётся. — Ты даже мизинца его не стоишь.

— Конечно, не стою, — самодовольно улыбается. — Я бесценен.

Руку мою, в которой яблоко зажато, ко рту подносит и кусок откусывает с громким хрустом. А меня вновь перекашивает от отвращения. Я рукой дёргаю, сбрасывая его пальцы как червяка, и яблоко в мусорный бак отправляю. Есть резко перехотелось.

В заварной чайник кипяток наливаю, когда этот индюк сзади прижимается. Руки на стол ставит. И губами к шее прижимается. Фу! Я дёргаюсь и пальцы ошпариваю кипятком. Шиплю. Рукой трясу.

— Уберись от меня, — шиплю я, дуя на пальцы. — Убери руки. Ты мне омерзителен. Понимаешь? Омерзителен, — по слогам произношу я.

— Ты будешь моей женой, — не спешит отстраняться. Руки на бёдра кладёт.

— Никогда, — голову резко назад отвожу. Головой по носу ему попадаю. Слышу хруст. И даже боль в затылке кажется менее сильной, когда маты громкие раздаются и парень отстраняется.

— Больная, — рукой зажимает кровоточащий нос.

— Скажи спасибо, что кипятком в твою рожу самовлюблённую не плеснула, — я чайником у его лица кручу. — Руки не смей распускать, урод. Я не одна из тех девок, которые ноги раздвигают от одного только твоего вида. Бог тебе внешность дал, а про мозги и нормальный характер забыл.

— Одна из тех девок, — гнусавит он. — Только легла ты не под меня, а под этого нище… — пощёчина заставляет его заткнуться.

— Я предупреждала, — в ярости говорю я.

— Правда глаз колет? — улыбка уходит зловещей, учитывая, что его губы кровью залиты.

Ничего не отвечаю. Молча заварной чайник закрываю и в гостиную обратно иду. Морщусь, когда пальцы стягивает от боли. С невозмутимым выражением лица на диван опускаюсь и наблюдаю за тем, как моя и его матери ахать начинают, едва рожу залитую кровью замечают.

— Димочка, что случилось? — моя.

— Как же тебе угораздило, сыночка? Тебе больно? Сейчас лёдика принесу! Ты ляг! — его.

А мне захохотать хочется. Бедный мальчик. Осталось сопельки подтереть. Даже представить не могу, чтобы Андрея так кто-то жалел. Он бы просто не позволил.

Качаю головой и чай потягиваю из чашки с котиками. Папа подарил. Каждый его подарок я берегу с особой заботой, потому что знаю, что каждый сделан с любовью. Папа меня любит безумно. И вину чувствует, что времени мало со мной проводит.

— Алиса! — визгливый голос матери. — Чего ты расселась? Льда принеси! Не видишь, Димочке плохо?!

— Нужно скорую вызвать, — восклицает мать этого индюка, когда Димочка на диване обмякает.

Сил держать хохот в себе больше нет. На кухню опрометью бросаюсь и сползаю на пол, задыхаясь от смеха. И вот это полуобморочное существо мне в мужья прочат?

С трудом успокоившись и вытерев выступившие от смеха слёзы, достала из морозилки лёд и в комнату вернулась. Там Димочка уже в сознание пришёл. Актёр погорелого театра! Сам Станиславский бы стоя аплодировал!

С радостью вижу, что нос у Димочки опух и стал размером с картошку. А под глазами фингалы синие появились. Так хоть на мужика нормального похож стал, а не на полуобморочного лебедя.

Тихо, пока мать не заметила, в комнату сбежала и заперлась. Телефон из-под подушки вытащила и расплылась в улыбке.

«Спокойной ночи, принцесса».

Телефон к груди прижала и по комнате запрыгала. Пальцами чуть дрожащими ответ напечатала:

«Спокойной ночи».

И чуть помедлив:

«Спасибо за этот вечер».

Так и не дождавшись ответа, провалилась в сон.

Глава 18

Алиса

Сижу на подоконнике у аудитории и полностью погружаюсь в чтение материала для семинара. Поэтому вздрагиваю от неожиданности, когда на колени ложатся большие ладони. Вскидываю глаза и сталкиваюсь взглядом со взором обожаемых серых глаз. И в душе сразу такая радость поднимается, что я улыбаться начинаю широко. 

Андрей учебник закрывает и на подоконник откладывает. Руками по ногам ведёт, обтянутым синими джинсами. И уже привычным, ставшим таким родным движением, под водолазку ладонями ныряет. Спину гладить начинает ласково.

— Привет, — здороваюсь шёпотом я, пальцами в плечи парня вцепляясь.

— Привет, — отвечает эхом, серьезно смотря мне в глаза. — Всё хорошо? — правую руку из-под водолазки вытаскивает и прядку волос, которая на глаза упала и обзор загораживала, за ухо завёл.

— Вчера снова Димочку привели, — усмехаюсь, щекой прижимаясь к его руке. — Решили за него сосватать. Я его немножко… украсила, — прикусила нижнюю губу.

Андрей вопросительно бровь приподнимает. 

— Он ко мне полез, — чёрт! Как же приятно чувствовать, как рука на моей талии сжимаются сильнее. — Лапал. Ну... Я ему нос разбила. Может быть, даже сломала, — улыбаюсь стеснительно. 

А Андрей смеяться тихо начинает. А потом руку на затылок кладёт, сжимает слишком властно и хрипло, глядя мне в глаза, пронизывая взглядом до костей, шепчет:

— Моя отважная девочка.

И столько чувств в этой простой фразе, что мне становится ясно, что я уже его. Полностью. Каждой клеточкой своего тела. Душой. Сердцем. Я уже связана с ним крепкими канатами. Говорят, что любви с первого взгляда не существует. Лгут. Нагло лгут. Потому что я влюбилась в этого парня без ума сразу. Просто поняла это позже. Он идеален для меня во всём. Запах, который действует на меня волшебным образом. Заставляет трепетать. Голос. От которого всегда мурашки по спине. И под кожей. Его взгляд. Так живо отражающий эмоции. Заставляющий меня смущаться. Заставляющий меня пылать от незнакомых мне эмоций. 

Положила ладошку на его щёку, погладила пальцами и шепнула, чувствуя приятное покалывание:

— Колючий. 

— Не успел побриться, — сам щекой потирается о мою ладошку.

— Мне нравится, — я наклоняюсь вперёд и целую его подбородок.

Слышу странный звук с его стороны, похожий на рык. В глаза заглядываю и вижу полыхающий огонь в них. Он обжигает. Будто кипятка на спину плеснули. 

И я смелею. Вновь губами прижимаюсь к чуть колючей коже. Оставляю цепочку поцелуев до скулы. А потом языком быстро провожу. Андрей вздрагивает. И на меня смотрит с неверием. 

Волосы за ухо заправляю и стеснительно улыбаюсь. Сама от себя не ожидала таких действий. Просто… рядом с этим парнем во мне кто-то просыпается. Ненасытный. Жадный до прикосновений к нему. К его коже. Запаху. И губам. 

— Что с рукой? — Андрей руку мою аккуратно перехватывает и бинт рассматривает.

— Обожглась вчера, — машу рукой. — Ничего страшного.

Парень запястье целует там, где бинт заканчивается. 

— Пара началась, вообще-то, — недовольный и пропитанный ненавистью голос заставляет вынырнуть нас из мирка, где кроме нас нет больше никого. 

Одновременно голову поворачиваем и на Алину смотрим. От злости и ярости в её взгляде у меня мурашки страха по спине проходят. Взгляд у девушки безумный. 

Я деревенею. Страшно до чертиков становится. 

Андрей это замечает, по спине поглаживать начинает.

— Разберемся, — бросает ей, а сам в лицо моё вглядывается. 

Алина языком цокает, ещё что-то сказать собирается, но передумывает. Кулаки сжимает с силой и уходит в аудиторию. 

— Ты меня удивляешь, малышка, — гладит по щеке, когда я взгляд обратно на него перевожу. — Ты разбила нос Диме, но пасуешь перед Алиной. Послать её не можешь. 

— А если она дяде что-то скажет и меня из университета выпрут? — пытаюсь оправдаться, хотя знаю, что причина в другом.

Андрей головой качает, понимающе усмехаясь, но не говорит больше ничего. Только с подоконника снимает за талию и на ноги ставит, мой рюкзак себе на плечо закидывает, учебник подмышку засовывает, и, всучив мне в правую руку шоколадку, взял мою левую ладошку в свою широкую ладонь. 

— Андрюш? — я чувствую, как в носу начинает щекотать, когда я на шоколадку в своей руке смотрю. — Что это? — тупейший вопрос, но я готова разреветься. В последний раз мне шоколадку дарил папа. Когда мне восемь лет было. 

— Шоколад, — голос Андрея становится прохладным. Я глаза слезящиеся вскидываю и вижу, что он помрачнел. — Я понимаю, что ты, наверное, другой шоколад есть привыкла, — хочет руку убрать с моей ладошки, но я вцепляюсь в него с силой, — но…

— Андрюша, — слёзы отступают, и я пальцами шершавую кожу на внешней стороне ладони парня гладить начинаю, — дело не в том, что я привыкла есть, хотя питаюсь не устрицами и красной икрой, как ты думаешь… дело в том… — осекаюсь. — Подарками… меня не баловали, — выдавливаю всё же с кривой улыбкой. — Тем более, просто так.

Андрей ладошку мою сжимает, снова к губам подносит и целует. И в аудиторию увлекает, тихо скользнув внутрь, чтобы не привлекать ненужное внимание и усаживаясь на самую дальнюю от преподавателя парту.

О высшей математике, когда Андрей рядом сидит, я думать не могу. Вновь и вновь голову к нему поворачиваю, профилем его любуюсь. Пальцами длинными, которые на коленке моей покоятся, изредка начиная поглаживать. Он, в отличие от меня, полностью в решение погружается. Сосредотачивается. Брови едва заметно хмурит и пишет быстро. А мне кажется, что вокруг меня уже сердечки летают и ангелы голопопые, которые стрелы мне в самое сердце пускают. 

Андрей взгляд мой замечает и брови вскидывает вопросительно:

— Что такое?

А я краской заливаюсь и отворачиваюсь быстро, носом утыкаясь в тетрадь. Не говорить же ему, что он настолько красив, что я не могу перестать им любоваться. Мрачный руку на моей коленке чуть сильнее сжимает, а до мне доходит, что он всё понял. По одному моему взгляду всё понял. И его это с ума сводит. Потому что теперь я чувствую обжигающий и будто осязаемый взгляд Андрюши на своём лице. Ласкающий. И жадный. Наверное, идея сесть вместе была плохой. Потому что до конца пары я нахожусь в вязком тумане. То пытаясь записать решения с доски дрожащими руками. То, наплевав на эту провальную затею, глаза скашиваю и на Андрея смотрю. Вновь и вновь натыкаясь на его чёрный взгляд.

Глава 19

Алиса

Я петляю по знакомым дворам, не видя толком дороги из-за слёз. Мне больно за папу. Горько. И обидно. Как он этого не замечает? Или знает всё, но молчит? Но зачем? Вопросов в голове миллионы, но ответить не могу ни на один. Как и избавиться от этого гадкого чувства внутри. Кажется, что меня оплевали. Грязной половой тряпкой отхлестали и ноги вытерли. 

Я знала о том, что мать изменяет папе. Но одно дело знать, а другое — увидеть собственными глазами, как она отдаётся "моему жениху" на столе на кухне. На том столе, где мы ужинали всей семьёй. На том столе, за которым она слова любви папе говорила. Какая же она… отвратительная. Мерзкая. Любви к этому человеку у меня нет ни грамма. Она совершенно мне чужая. И, как бы это не прозвучало, если её не станет, я не буду особо страдать.

Слышу за спиной шаги. Оборачиваюсь испуганно и ускоряю шаг, когда вижу мужчину средних лет в длинном пальто и бутылкой в руках.

Сворачиваю на остановку. Достаю из кармана телефон, на котором отключён звук, и вижу десяток пропущенных о матери. Заметила меня? Решила оправдаться?

Смахиваю злые слёзы, которые начинают течь из глаз и щепать замёрзшие щёки. Только опустившись на лавочку на остановке, где уже не было никого, осознала, что сильно замёрзла. 

Занесла палец уже над абонентом Леська, когда вспомнила о том, что у подруги новоселье. Ей сейчас явно не до меня и моих проблем. Конечно, она сорвется ко мне. Приедет, чтобы успокоить. Пустит переночевать. Но я не хочу мешать им. Им ещё нужно время, чтобы сблизиться.

И понимаю, что некому звонить кроме Андрея. Понимаю, что именно его хочу видеть сейчас рядом с собой. Почувствовать его поддержку.

— Андрюша, — тихо всхлипываю в трубку, когда парень отвечает. Слышу на заднем фоне гомон и крики.

— Заткнулись, — рявкает Мрачный куда-то в сторону, зажав динамик ладонью. — Принцесса? Что-то случилось? — спрашивает мягко, но с тревогой в голосе.

— Да… Ты занят? Я хотела… — начинаю сбивчиво и тут же замолкаю.

— Я приеду, — опережает меня. — Ты где? — слышу, что он куда-то идёт.

— На остановке возле дома, — с подозрением смотрю на того мужчину в пальто, который останавливается недалеко.

— Сейчас приеду. Я недалеко, — сбрасывает вызов.

— Спасибо, — всхлипываю уже в замолчавшую трубку и плачу, но уже от облегчения.

Через семь минут у остановки тормозит знакомый байк, и с него спрыгивает широкоплечий парень в кожанке. На корточки возле лавочки присаживается и шлем снимает, опуская его рядом со мной. Ладонями лицо обхватил и в глаза встревоженным взглядом заглянул. 

— Что случилось, Алиса? — напряженный голос. — Мать? — я киваю.

— Я домой пришла… а там… — начинаю горестно плакать, наклоняясь и шею руками парня обвивая. Носом в тёплую шею холодным носом, заставив его вздрогнуть. 

— Тише, малыш, — шепчет с какой-то беспомощностью, вздрагивая, когда я всхлипываю слишком громко и надсадно. — Тише…

Я набираю воздуха и выпаливаю:

— А там её Дима на столе обеденном… того…

Я ещё сильнее лицом в плечо Андрея вжимаюсь. Желаю скрыться от всего мира в его надежных объятиях. 

— Поехали ко мне домой, принцесса, — встаёт с корточек, сгибаясь в три погибели, потому что шею его я так и не отпускаю. — Переночуешь сегодня у меня.

— Я тебе не помешаю? — заглядываю ему в глаза.

— Как ты можешь мне помешать, принцесса? — улыбается чуть кривовато. — Ты моя на весь этот месяц, помнишь? 

На месяц. Только на месяц. Я даже забыла об этом условии. И даже не задумывалась о том, что будет после. Когда эти тридцать дней пройдут. 

Я отстраняюсь. Руки с надежной шеи убираю и в карманы пальто прячу, передернув плечами.

— Прости… я, пожалуй, домой пойду, — прячу глаза.

— Алиса…

— Прости, что побеспокоила. У тебя, наверное, дела… просто я не знала кому ещё позвонить… Леська с Ромой заняты, а у меня больше никого нет… Прости…

Но мне и двух шагов сделать не дают. Я понятия не имею, как парень это делает, но всего секунда, а я прижата спиной к прозрачной стенке. При этом мои ноги не касаются земли. Я только рот успеваю распахнуть удивленно, как Мрачный грубо и несдержанно целует меня. Врывается языком в рот. Губу нижнюю зубами прикусывает и оттягивает. Тут же зализывая чуть саднящее место языком. Сильные пальцы волосы на затылке сжимают. Подчиняют. Пряди оттягивают на грани боли. Я теряю связь с реальностью. А от этой грубости, с которой парень меня целует, с которой рука сжимает мои ягодицы, у меня внизу животика теплом плещет. И странное томление по всему телу разливается. 

— Малыш, — Андрей разрывает поцелуй, носом вжимается в волосы у уха. Шипит слова, губами цепляя ушную раковину. — Я эти бабские обиды нихрена не понимаю. Я мл*ть не знаю, что такого сказал. Но никуда ты не пойдёшь, — голову мою оттягивает назад и яростным взглядом в глаза смотрит. — Ты поедешь со мной, Алиса. И будешь сегодня спать в моей кровати. Потому что я мл*ть выигрыш не забрал после боя, чтобы к тебе приехать. 

— Боя? — сипло спрашиваю я. — Ты боксёр?

Парень едва заметно кивает. Так вот откуда у него синяки на лице так часто.

— Так что брось свои женские обидки и садись, — ставит меня на асфальт и идёт к байку. Садится на него и смотрит на меня выжидающе. Хватаю шлем, на ходу его надевая на свою не особо умную головеху, и сзади усаживаюсь. Руки кладу на шлевки джинсов парня, но он мои ладошки себе под свитер шерстяной кладёт. Прижимает плотно.

Оборачивается и подмигивает:

— Держись крепче, принцесса. Будем твои дурные мысли из головы ветром выдувать.

Мой смех сливается с ревом мотора, когда байк с места срывается. В этот раз парень едет быстро, обгоняя машины. И мне не страшно. Ни капли. Я жмусь к его спине, кайфую. Будто в эйфории. 

Он очередной раз выбил почву из-под ног. В очередной раз доказал, что лучше его я не встречу никого и никогда. Его поступки громче всяких слов. 

Глава 20

Алиса

— Проходи, принцесса, — парень приветливо распахивает передо мной дверь в свою квартиру. — Конечно, не хоромы, но что есть, то есть, — усмехается криво, но я вижу, что парень переживает.

По напряженным плечам и настороженности в серых глазах. Он стесняется своего жилья. Снова думает, что мне есть дело до его достатка.

А я застываю, когда парень свет в квартире включает. Потому что планировка квартиры в точности такая же, как была у моей бабули. Те же высокие потолки. Даже вешалка на входе резко возвращает меня в детство, когда я возвращалась со школы домой к бабушке и с порога чувствовала запах свежей выпечки и борща. Я даже замираю, уставившись на кухонную дверь, надеясь, что она сейчас распахнется, и, вытирая руки о полотенце, ко мне поспешит бабуля. Обнимет. Рюкзак заберёт. И начнёт расспрашивать, как прошёл мой день. Кроме неё такой заботы и любви ко мне не проявлял никто. 

— Алиса, всё в порядке? — Андрей дергает меня за руку, привлекая внимание.

— Твой дом очень сильно напомнил мне дом моей покойной бабушки, — тихо говорю я, взглядом блуждая по стенам. Меня тянет на откровения. — Я до девяти лет жила с ней, пока она не умерла от сердечного приступа. Совершенно неожиданно. С кем-то по телефону разговаривала, а потом осела на диван и всё. Её больше не стало. Я думала тогда, что ей просто плохо стало. Такое бывало. Когда давление у бабули поднималось. К соседке побежала, которая медсестрой работала. Оказалось… Оказалось, что бабушка уснула навсегда. Закончилось моё детство в девять лет… А  это было самое счастливое время в моей жизни. Папа работал много. Ещё больше, чем сейчас. Он тогда только бизнес свой развивать начал. А бабушка говорила, что он мне аленький цветочек по миру ищет, поэтому так редко приезжает, — грустно улыбаюсь, когда вспоминаю, как верила ей безоговорочно. — А мать… У неё времени на меня никогда не было. Никогда. Она не работала. По миру путешествовала. Когда бабушка умерла... — я сглатываю мешающий говорить ком в горле. — Мать забрала меня к себе жить. И тогда… тогда я поняла, что никому не нужна, — поджимаю дрожащие губы и смотрю на свои руки, на которые начинают капать слёзы. — Я поняла, что живу почти в замке принцессы, но при этом никому не нужна… После любви и заботы, которую мне дарила бабушка, я чувствовала себя брошенной. Одинокой. Потому что каждый мой вопрос проходил мимо ушей. Я просто пустым местом была для матери. Я скатилась в учёбе. И мать вызвали в школу. Тогда она меня впервые избила. За то, что я плохо старалась. Меня жалела наша домработница, которую тут же уволили. С тех пор мать решила взять на себя роль Цербера. И теперь… теперь я жду, когда смогу из дома уйти. Но… я знаю, что побоюсь... 

Андрей меня сзади обнял, прижав тесно спиной к своей груди. Носом уткнулся в макушку, оставляя ласковые поцелуи в волосах.

— А мне еще меньше повезло, — вдруг хрипло начал он. — Я любви никогда в жизни не знал. Меня оставили в пакете мусорном в подъезде зимой. Как щенка ненужного, — нервный смешок. — Всё моё детство — это одна мысль в голове — "выжить любой ценой". Знаешь, сколько смертей я видел, мл*ть. Таких же детей, озлобленных, но несчастных, из-за того, что денег на лекарства элементарно нет. Ко всему привыкаешь… но я мл*ть каждый день спрашивал за что я попал в этот ад… Почему мл*ть именно я? Рожей не вышел, когда родился? Или что? Или та тварь, что родила меня, решила, что в детском доме меня прокормят? 

Я хочу развернуться, но Андрей слишком сильно сжимает руки на моей талии. И дышит чаще и надсаднее мне в макушку.

— Я хочу одного — найти свою мать и своего папашу. В глаза посмотреть. Узнать мл*ть нахрена было меня рожать, если всё равно потом нахер выбросили. Именно мл* выбросили. Как ненужный мусор. 

Мне всё же удаётся развернуться лицом к Андрею. Заглянуть в чуть покрасневшие глаза. Улыбнулась ему ласково, пальцами едва касаясь по щеке провела.

— Ты мнé нужен, Андрюша, — говорю громко, шмыгая носом. — Ты ведь читал мой дневник, родной мой, — парень вздрагивает. Кивает. Глаза прикрывает, когда я пальцами по скуле веду. — Каждая строчка, каждая буква, каждая запятая… — от волнения перехватывает дыхание. — Всё для тебя. Только для тебя. И всё чистейшая правда.

Парень жмурит глаза. Дышит часто-часто. И головой тянется за моими ласкающими его лицо пальцами. 

— Андрюшенька, — на носочки приподнимаюсь, стараюсь дотянуться до его губ. Но только подбородка коснуться могу. — Ты мне нужен. Очень сильно нужен. Необходим. Ты самый невероятный, самый честный парень, которого я встречала. Мужественный. Добрый. Отзывчивый. 

— Я только с тобой такой, принцесса, — открывает глаза, утягивая мигом меня в их глубину. — Только с тобой. Я дерьмовый человек, малышка. Дерьмовый. 

— Я не верю, — качаю головой, не отрывая взгляда от его красных глаз. — Не верю…

Андрей склоняется ниже, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Своим пылающим лбом прижимается к моему, чуть прохладному. 

— Я столько дерьма уже в своей жизни сотворил, малышка, — глаза парня горят нездоровым блеском. — Столько дерьма… 

— Я может эгоистка, но мне плевать, — в губы шепчу, только сейчас замечая, что они разбиты и припухли. — Мне плевать какой ты с другими… мне важно то, какой ты сейчас… со мной... для меня, — выдыхаю каждое слово ему в рот, отстраняясь до того, как он меня поцелует, чтобы договорить. — Я знаю, что то, что мы испытываем друг к другу может раствориться во времени. Исчезнуть через несколько лет. Но я знаю одно… таких сильных, просто разрывающих душу и сердце на части, чувств, я больше не испытаю никогда. Потому что ты моя первая и самая большая любовь, — я даже не осознаю слов, которые шепчу. Потому что мозг затуманен. Мысли путаются. Все слова идут откуда-то изнутри. Будто кто-то другой, кто-то более смелый говорит за меня. — Ты стал моим всем. И если я сейчас уже завишу от тебя, то я боюсь даже представить, что будет через месяц… когда… когда ты решишь, что я не та, что тебе нужна… 

Глава 21

Алиса

Андрей не спешит отстраняться. Продолжает с жадностью исследовать губами мою шею, оставляя на ней засосы. И я вновь падаю в сладкую негу, из которой с особой жестокостью меня выдергивает на поверхность настойчивый звонок в дверь. Тот, кто стоит в подъезде даже пальца с кнопки не убирает. Звонит настойчиво, желая попасть в квартиру.

— Андрюша, — сипло говорю я, ладонями надавливая на грудь парня, пытаясь отстранить его от себя хоть на пару сантиметров. Но парень будто не слышит меня. 

Наоборот. С ещё большей жадностью набрасывается на меня. Кусает подбородок. И впивается поцелуем в губы. Мне приходится с силой сомкнуть зубы на его нижней губе, чтобы привести хоть капельку в чувства. Чтобы самой вновь не отрешиться от окружающего мира.

Мрачный шипит и отстраняется. Смотрит на меня непонимающим, полным животной страсти и желания взглядом.

— В дверь звонят, — выдавливаю я, пытаясь восстановить дыхание. — Нужно открыть. 

Парень головой трясёт, как зверь.

Вскакивает с кровати и в коридор уходит. Только спину широкую вижу.

Оглядываю комнату и вещи свои ищу в бардаке, который мы устроили. Успеваю только свитер натянуть, когда в комнату врывается на всех парах Леська. Практически сметает меня с ног. Сжимает до боли. До хруста костей. И я чувствую, что подруга плачет.

— Лесь, ты чего? — испугалась я. — Что-то случилось? Ты с Ромой поругалась?

— Ты бессовестная, Алиса! — вдруг вскрикивает она, отпихивая меня. — Ты знаешь, что я пережила за эти полчаса, пока не нашла тебя? — упирает руки в бока, смотрит исподлобья. Невероятно зло. — Хорошо Ромка догадался, что ты здесь можешь быть.

— Зачем ты меня искала? — я никак не могу уловить суть обвинений. — Мы с тобой вроде виделись сегодня, — шарю взглядом по комнате в поисках джинсов.

— Зачем? — Леська истерично верещит. — Твоя мать позвонила мне в слезах, сказала, что дозвониться не может уже полдня! Она заявление в полицию подавать собралась! Телефон у тебя выключен. На звонки, естественно, никто не отвечает. Твоя мать в истерике. Вот-вот объявления по всему городу развешивать начнёт. 

У меня подкашиваются ноги, и я рухаю на пол, ударившись больно спиной об угол кровати.

— Она что собиралась делать? — шепчу неверяще.

— Алиса, — Леська смягчается, но я вижу, что она всё равно злится, — тебе совсем от любви крышу снесло? 

— Чёрт, — закрываю лицо ладонями. — Я собственными глазами увидела, как она изменяет отцу. В нашей квартире. На кухонном столе. Знаешь с кем? — Леська только отрицательно машет головой, с сочувствием смотря на меня. — С Димочкой, которого мне сватали. Он ей в сыновья годится. Ты понимаешь, Алиса? Она хочет и денег получить, и молодое тело Димочки. Она настолько ненавидит меня, что уже до свадьбы стала спать с тем, кто почти стал моим женихом. Она будто всё самое лучшее забрать у меня хочет. Когда бабушка умерла, она даже попрощаться не дала. Даже на похороны не отпустила. Папины подарки отбирает, если я спрятать их не успею. И сейчас… Сама его сватает, но уже наперёд решает присвоить и Диму себе. Мне плевать на Димочку… но папа… мне папу жалко… и так за него больно…

— Почему мне не позвонила? — присаживается на корточки рядом со мной Леська.

Смотрит уже без обиды и злости. Только сочувствие.

— Не хотела тебя отвлекать. С таким бельишком, что мы тебе купили, думала, что Ромка тебя не выпустит из дома долго, — нахожу в себе силы на то, чтобы улыбнуться. Замечаю, как подруга заливается густым румянцем. Кажется, парню сюрприз пришёлся по душе. — Я не знала, кому ещё позвонить кроме Андрея, — пальцем собираю мелкие мусоринки с пола. Хорошо бы здесь уборку сделать. — Он приехал почти сразу. Предложил у него переночевать.

— По твоей шее вижу, что ночёвка набирала жаркие обороты, — хмыкает Леська.

Теперь приходит моя очередь краснеть. Потому что кожа на шее ещё влажная от поцелуев Андрея, а на руках остались пылающие следы от прикосновений его ладоней. 

— Я люблю его, Лесь, — шепчу едва слышно, не поднимая глаз. — Люблю просто безумно сильно. Мне кажется, что если я не буду видеть его глаза, то просто задохнусь. 

— Знаешь, что самое забавное? — Леська руку мою берёт и ладошки наши соединяет. Наш жест безграничного доверия. — Ты для меня как сестра. Роднее моей собственной. И Ромка с твоим Андреем как братья. Знаю, что Ромочка верит Мрачному как себе. Судьба решила подарить нам подарок. Помнишь, как мы желание загадывали в Милане?

— Чтобы мы с тобой встретили братьев, в которых влюбимся. И чтобы мы никогда не расставались, — я говорю так же шёпотом, прокручивая в голове одно из самых ценных воспоминаний своей жизни.

— Получается, что желания сбываются, — Леська хлопает в ладошки, совсем как маленький ребенок. — Лиса? — видит, что я не спешу радоваться. — Что не так?

— Я чувствую, Лесь, что мать не даст мне быть с Андреем, — я поднимаюсь с пола и начинаю натягивать джинсы. — Она всё сделает, чтобы нас рассорить. Она не хочет, чтобы я была счастлива. И Андрей… как же ненавижу это говорить… но у него нет наследства и богатых родителей… у него вообще никого из родственников нет. Двойная преграда. 

— Тебе через три дня восемнадцать, Алиса. Ты можешь уезжать куда угодно. Мать уже ничего не скажет.

— Лесь… Ты знаешь её прекрасно! Неужели ты думаешь, что тотальный контроль прекратиться по щелчку пальцев после того, как мне исполнится восемнадцать? — качаю головой.

— Прекратится, Алиса. Прекратится, если ты сама этого захочешь. Ты взрослый человек. Ты сама вправе распоряжаться своей жизнью. Тебе стоит сделать единственный шаг — переступить через свой страх и просто уйти из дома, где тебе так плохо. Но ты слишком трусливая, — говорит прямо, как это умеет делать только она, не пытаясь юлить, — чтобы сделать этот шаг. Ты до сих пор остаёшься той забитой маленькой девочкой, которая рыдает из-за каждой четвёрки и боится пропустить хоть один урок. Потому что знает, что дома её ждёт тёмная комната, голодовка и ремень.