Принцесса Сорви-голова в Особой академии

Глава 1

Дзынь! Бух! Бабах!
Вазон с цветами — вдребезги.
— Ох, мамочки! Ох, Создатель Безымянный! Чуть не убило!
Как неудачно! И зачем мадам Эрцилле понадобилось именно сейчас прогуливаться у стены королевского дворца?
— Ох, помогите, мне дур…
Тут, на моё несчастье, мадам догадалась посмотреть вверх, и поток причитаний как скалой перекрыло.
— Ваше высочество, мадемуазель Агнесс! — Такие нотки я обычно слышала в тоне капитана королевской стражи, когда он командовал новобранцами. — Что вы там делаете? Немедленно спускайтесь, это опасно!
Опасным, как раз таки был именно спуск — с учётом того, что по стене я карабкалась без верёвки, а до крыши мне оставалось всего лишь несколько локтей. Что я и попыталась объяснить:
— Мадам Эрцилла, но мне совсем чуть-чуть осталось…
— Спускайтесь! — топнула ногой придворная дама и моя компаньонка, недавно приставленная отцом. — Что придумали: лазить по стенам, да ещё босой, да ещё в мужской одежде! Верх неприличия! А если вас увидит его величество?
— Увидит и увидит, — проворчала я, без желания начиная спуск. — И вообще, как бы я забиралась наверх в платье с кринолином и обутая?
— Что вы там бормочете? — с подозрением вопросила мадам. — Скорее, мадемуазель, вы заставляете меня нервничать!
Угу, из-за страха получить от отца нагоняй за то, что не уследила за «её высочеством».
Вслух я, правда, этого не сказала, тем более что мне тут же стало не до того. Правая нога, не совсем удачно поставленная на один из украшавших дворец барельефов, вдруг соскользнула, и я повисла на пальцах на высоте в четыре человеческих роста над землёй.
— Ох-ох-ох! — немедленно заголосила мадам Эрцилла. — Её высочество падает! Спасите! Скорее! Стража!
«Да не орите вы!»
Сцепив зубы, я отчаянно пыталась нащупать ногами опору и, наконец, более или менее твёрдо встала на соседний барельеф. Однако не успела выдохнуть, как внизу затопали тяжёлые сапоги, и громкий голос капитана Боуи рявкнул:
— Лестницу, живо!
— Да не надо лестницу, — процедила я, спускаясь ещё на несколько локтей. — Просто не мешайте.
Но капитан считал по-своему:
— Ваше высочество! — гаркнул он. — Не двигайтесь! Сейчас мы вас снимем!
— Я сама! — зло крикнула я в ответ. Заторопилась и во второй раз потеряла опору.
Вот только теперь пальцы меня не удержали.
— А-а!
Не знаю, каким чудом я успела сгруппироваться — наверное, сказались тренировки маэстро Рауля. Но итог падения всё равно был бы печальным, если бы не…
— Ох!
Откуда взялся этот человек? Вроде бы только что его и в помине не было, и вот уже я у него в объятиях… Точнее, мы оба лежим на клумбе, потому что у незнакомца не получилось устоять со мной на руках.
— Ваше высочество! Вы не ушиблись? С вами всё хорошо?
Подлетевшая мадам Эрцилла замахала надо мной веером, словно мельница крыльями.
— Да всё в порядке! — с недостойным ситуации раздражением ответила я. Посмотрела на спасителя, на котором до сих пор лежала, и встретила весёлый взгляд светло-карих глаз.
— С приземлением, ваше высочество, — улыбнулся он, и я непонятно отчего жарко вспыхнула. Сквозь зубы ответила:
— Благодарю, — и поднялась на ноги текучим движением, которое мы с маэстро тренировали не один день.
— Ох, ваше высочество! — бросилась меня отряхивать мадам Эрцилла. — Да как же вы так? Ох, что только скажет его величество!
А стоявший рядом капитан стражи от души сказал так же неуловимо оказавшемуся на ногах незнакомцу:
— Спасибо, шевалье! Если б не вы, быть беде.
— Затем я сюда и приехал, — улыбнулся тот. — Чтобы бед было меньше.
О чём это он? И кто вообще такой?
Я нахмурилась, собираясь задать резкий вопрос, но меня отвлёк один из стражников:
— Обувь, ваше высочество.
И он поставил передо мной пару сапог из тонко выделанной козлиной кожи, которые я оставила под кустом цветущей гортензии.
— Благодарю, — кивнула я и, как того требовал этикет, позволила помочь мне обуться.
Отпустила стражу, не забыв поблагодарить за расторопность, и неважно, что по большому счёту их вмешательство не требовалось. Мадам Эрцилла всё хлопотала вокруг, предлагая то нюхательные соли, то присесть, то вообще позвать королевского лекаря, напрочь игнорируя мои «спасибо, всё в порядке». Незнакомый шевалье наблюдал за этим со стороны, и уголки его чётко очерченных губ то и дело трогала понимающая улыбка.
— Мадам Эрцилла, — в очередной раз попыталась я достучаться до неё, — я прекрасно себя чувствую и уверяю, вы вполне можете меня оставить…
Мадам задохнулась от возмущения: как оставить?! Но тут, на моё счастье, к нам подошёл слуга и с поклоном сообщил:
— Ваше высочество, вас срочно желает видеть его величество.
«Уже донесли», — с тоской вздохнула я и покорно ответила:
— Да, уже иду.
Однако мадам буквально перегородила мне путь своими немаленькими формами.
— Только не в таком виде! Ваше высочество, вы должны переодеться!
Мне захотелось закатить глаза: уж перед кем, а перед отцом соблюдать формальности смысла не было. Тем не менее я согласилась:
— Хорошо. Жан, передай отцу, что я немного задержусь, — и практически под конвоем мадам Эрциллы двинулась во дворец.
Так и не выяснив, кем же был спасший меня шевалье и зачем он здесь.

Глава 2

— Дочь, это уже никуда не годится.
Одетая, как и полагалось принцессе, в воздушное нежно-зелёное платье и с маленькой короной на голове, я стояла перед королевским троном, виновато потупившись и отчаянно скучая в душе.
Сколько бы отец ни говорил «никуда не годится» и ни грозился запереть меня в башне, пока в целях перевоспитания не вышью пасторальный гобелен, он ни разу не воплотил угрозу в жизнь.
— Твои увлечения совершенно не подходят для принцессы.
И это тоже я слышала не единожды. Однако маэстро Рауль оставался в замке, обучая солдат искусству боя, а офицеров — искусству войны, и все продолжали закрывать глаза на то, что на уроки к прославленному мастеру клинка и стратегии ходит её высочество.
— Я понимаю, что сам виноват: не стоило потакать твоим наклонностям…
Просто отец хотел сына, но из всех его детей младенчество пережила лишь я. А после смерти мамы он так и не женился — знал, что я не приму никакую мачеху.
— …однако теперь намерен всё исправить.
Это было что-то новенькое, и я навострила уши.
— Две недели назад, — продолжал отец, — я отправил послов моему царственному собрату, королю Альбы. И он согласился на брак своего сына Адальберта с тобой.
— Что?!
Позабыв о роли смиренной грешницы, я вскинула на отца изумлённый взгляд. Он хочет выдать меня замуж? За какого-то принца? Хотя прекрасно знает: мне сейчас совершенно не до этого. Я тренируюсь для поступления в знаменитую академию Слова и Стали, чтобы стать первой в мире женщиной-полководцем!.. Или просто изучить основы стратегии и дипломатии, а потом, когда взойду на трон, мудро править и остаться в памяти потомков, как великая государыня. И нет, я не собиралась уступать эту роль какому-то мужу!
— Ваша свадьба назначена на осеннее равноденствие. — Отец как будто меня не услышал. — Времени не так много, поэтому с сего дня занимайся приданым. Также я запрещаю тебе выходить из своих комнат без сопровождения мадам Эрциллы и твоего телохранителя.
— Кого?!
Мой шок нельзя было передать словами. Зачем мне — мне, лучшей (и это не лесть, а правда) ученице маэстро Рауля! — телохранитель? От кого меня защищать?
Последний вопрос вырвался у меня вслух, и отец милостиво ответил:
— От самой себя. Хватит лазить по стенам дворца, изображая муху, или пытаться обойти весь сад, не спускаясь на землю, подобно белке. И уж тем более хватит бегать в гости к этому чокнутому старику, называющему себя волшебником Мерджином. От всего этого тебя должен будет оградить телохранитель.
— Телохранитель? — Я самым недопустимым для принцессы образом сжала кулаки. — Надсмотрщик, вы хотите сказать? Отец, это нелепость! Какая свадьба, какое приданое? Я этого Адальберта ни разу в жизни не видела и видеть не желаю! И уж тем более выходить за него замуж!
— Агнесс, это не обсуждается, — жёстко отрубил отец. — Я уже немолод, пора думать о преемнике, о продолжении рода…
— Не понимаю, о чём здесь думать? — вскинула я подбородок. — Я прекрасно играю в шатрандж, знаю деяния и политику королей прошлого, умею сражаться на мечах, стрелять из лука, ездить на лошади по-мужски…
— Хватит! — оборвал отец. — Признаю, я неправильно воспитывал тебя, смотря сквозь пальцы, как ты учишься неподходящим для женщины вещам. Но долг принцессы и послушной дочери: выйти замуж и родить наследников. Хорошо, что мне напомнили об этом.
— Напомнили? — Я сузила глаза. — Уж не мадам ли Бофари, которая сама метит в королевы?
— Нет, — отрезал отец, но я шестым чувством поняла, что он кривит душой.
«Ах, мерзавка! — Я гневно раздула ноздри. — Ну, погоди у меня!»
— Поэтому, Агнесс, — отец как будто взял себя в руки, — хватит пререкаться. Лучше познакомься со своим телохранителем.
И он коротко позвонил в золотой колокольчик, стоявший на столике рядом с троном. Почти сразу резная дверь отворилась, и в малый тронный зал вошёл давешний незнакомый шевалье.
«Можно было догадаться», — недовольно поморщилась я, рассматривая вошедшего с холодным изучающим прищуром.
Лет двадцати пяти, то есть ненамного старше меня. Высокий, стройный, с коротко стриженными русыми волосами и ироничным взглядом. Одет в небогатый дорожный костюм, перевязь для меча пуста — к королю запрещено входить с оружием.
— Приветствую, ваше величество, ваше высочество. — Незнакомец поклонился уважительно, но без подобострастия. — Шевалье Рён Моро к вашим услугам.
Отец кивнул и указал на меня:
— Ваша подопечная, шевалье. Отвечаете за её безопасность жизнью.
Телохранитель по-военному чётко склонил голову:
— Слушаюсь, ваше величество! — а я крепко сжала зубы, чтобы не наговорить резкостей им обоим.
Думай, думай, ты же будущая королева! Как выпутаться из этой ситуации?
И меня осенило.
— Отец, а почему вы так уверены, будто шевалье сумеет справиться с возложенными на него обязанностями? — прохладно поинтересовалась я. — Возможно, я сама смогу лучше защитить себя, чем он?
Отец грозно свёл брови, однако, прежде, чем он успел что-то ответить, заговорил сам шевалье.
— Прошу прощения, ваше величество, но если её высочество желает, она может испытать меня.
Отлично!
— Желаю! — внятно сообщила я с видом полнейшей уверенности в своих силах.
Отец задумчиво посмотрел на меня, обменялся с телохранителем долгим взглядом и, наконец, кивнул:
— Хорошо, дочь. Но это будет последний раз, когда ты возьмёшь в руки клинок, а не иголку.

Глава 3

Уж не знаю от кого, но слух о том, что её высочество Агнесс собирается устроить пробный бой новоприбывшему телохранителю, разлетелся по дворцу с устрашающей скоростью. Поэтому, когда я, одетая в удобную и неброскую одежду наёмника из Гаскани, вышла на плац, зрителей собралась уже целая толпа. Было ощущение, что каждый свободный от работы или службы человек посчитал долгом не пропустить столь удивительное развлечение.
«Надо было назначить дуэль в фехтовальном зале», — хмуро подумала я, скользя по зевакам взглядом. И вдруг заметила седовласого маэстро Рауля, как всегда в чёрном бархате и чёрном же берете с белым пером. Маэстро о чём-то разговаривал с моим будущим противником, и, судя по доброжелательным выражениям лиц собеседников, разговор был приятным.
«Они знакомы? — ёкнуло в груди. — Но откуда? И вообще, маэстро должен быть на моей стороне, а не болтать с этим!..»
Я сердито раздула ноздри и отвернулась. Подняла глаза на второй этаж дворца: балконы уже были заняты придворными, однако королевское место пустовало. Отец что, даже не хочет взглянуть?
«Успокойся», — сказал внутренний голос с интонациями маэстро Рауля, и я поспешила отодвинуть эмоции.
Последнее дело — давать им волю перед боем.
Тут стоявший над плацем гул голосов притих, и я, бросив на балкон ещё один взгляд, увидела отца. На душе сразу стало спокойнее, однако следом я вся подобралась.
Если появился король, значит, пора начинать.

И в самом деле, затрубили глашатаи, призывая к тишине, а затем в центр плаца полным достоинства шагом вышел капитан стражи.
«Это уже турнир получается, а не пробный бой», — нервно усмехнулась я про себя. А капитан Боуи громогласно провозгласил:
— En guarde! — и мы с шевалье одновременно тронулись от разных концов плаца.

Как и полагалось, сошлись на середине и по знаку капитана обнажили мечи: я сражалась любимой венетьянской скьявонеской, шевалье — узким полуторником с длинной рукоятью, какими обычно пользовались наёмники из Марки. Капитан смерил взглядом меня, моего противника и с отрывистым:
— Allez! — шагнул назад.
И сталь с торжествующим пением встретилась со сталью.

«Скорость и выносливость, ваше высочество, — любил повторять маэстро Рауль. — Сильной частью клинка ловите слабую и не забывайте: ваша рука короче, а удар слабее, чем у мужчины. Но в первые мгновения вас непременно недооценят, и это шанс к быстрой победе».
Увы, с шевалье быстрой победы не вышло: он был слишком хорошим бойцом, чтобы недооценивать любого противника. Однако инициативу я перехватила сразу и теперь кружила вокруг телохранителя, не давая ему вздохнуть. Наши клинки с азартным звоном плели сложное и опасное кружево, движения больше напоминали танец, чем дуэль, но я уже понимала: шевалье не получится одолеть без хитрости. И рискнула.

Мои движения сделались более хаотичными, дыхание начало сбиваться. Пару раз я буквально чудом уходила из-под удара, и шевалье благородно сбавил темп. Нет, не расслабился, но мне хватило и этого.
Удар, удар, удар! На полной скорости, так что даже клинок не разглядеть. Ловкий финт, скрежет металла и…
И скьявонеска ужом вывернулась из моих пальцев, ловко подцепленная остриём чужого клинка. Рыбкой блеснула на солнце и с приглушённым звоном упала на утоптанную землю плаца.
Толпа ахнула.
— Toucher! — объявил капитан Боуи.
Раздались жидкие хлопки, но их почти сразу поглотил гул изумлённых голосов — зеваки не сомневались, что победа будет моей. А я, бездумно сжимая и разжимая пальцы правой руки, переводила растерянный взгляд со скьявонески на противника и обратно.
Как же так? Этого просто не могло случиться!
Шевалье убрал полуторник в ножны, почтительно поклонился мне и без тени издёвки сказал:
— Надеюсь, я выдержал экзамен, ваше высочество.
В душе вспыхнул гнев, заставляя кровь прилить к щекам, но его быстро сменили стыд и разочарование в себе.
Я проиграла не просто дуэль. Я проиграла свою свободу.
Так и не ответив шевалье, я деревянным шагом подошла к скьявонеске. Подняла меч с земли, вернула в ножны и всё той же походкой двинулась прочь с плаца.
— Простите, ваше высочество.
Капитан стражи с поклоном перегородил мне дорогу, и несколько мгновений я не могла сообразить, что ему нужно. А затем, до хруста сжав зубы, медленно сняла перевязь и отдала оружие.
Как и сказал отец, это был последний раз, когда я держала в руках меч, а не иголку.
— Благодарю, — с новым поклоном произнёс капитан, но я, не слушая, пошла дальше. Толпа расступилась передо мной, пропуская к входу во дворец, и никто из них представления не имел, о чём я думала, поднимаясь по ступенькам широкого крыльца.
«Проиграть бой — не значит проиграть кампанию. Не думай, что я сдамся, отец. Это всего лишь тактическое отступление, а не капитуляция».

Глава 4

Я заперлась в своих комнатах и до конца дня открывала дверь лишь для служанок, которые приносили обед и ужин или помогали мне принять ванну перед сном. В этом не было ничего необычного: предполагалось, что я страшно расстроена и оплакиваю свою безвозвратно потерянную независимость. И хотя отец трижды присылал слуг осведомиться о моём самочувствии и спросить, не желаю ли я выйти, сам он у дверей не появлялся — знал, что пока это бесполезно.

Но вот о чём никто и не догадывался, так это о том, что я и не думала лить слёзы. Конечно, перед тем, как открывать служанкам, я усердно тёрла глаза, чтобы они покраснели, брызгала на лицо водой из тазика для умывания и старалась говорить в нос. Однако стоило вновь остаться одной, как ко мне возвращалась прежняя деловитость.
Я готовилась к побегу.

Карта королевства давным-давно была припрятана у меня среди книг, многие из которых, кстати, только носили обложки сентиментальных романов, а внутри скрывали трактаты о военном искусстве и управлении государством. Так что я меньше, чем за час, набросала примерный маршрут до академии Слова и Стали, выбирая не самые хоженые дороги, поскольку не хотела быть пойманной через пару десятков льё. Однако на общем расстоянии это сказалось только в лучшую сторону: широкий и удобный Сент-Бретонский тракт слишком много петлял между городами и городишками. Единственной проблемой было то, что я не могла взять лошадь из дворцовых конюшен. Слишком уж велики были шансы попасться, да и вообще опознать меня по скакуну с королевским тавром не составило бы труда.
— Значит, придётся покупать, — пробормотала я и отперла носимым на шее ключиком ящик письменного стола. Там, помимо других важных вещей, хранился кошель, который я то и дело наполняла монетами, чтобы после раздать их беднякам во время поездок по столице и окрестностям. Сейчас в нём лежало два десятка медяшек, десяток серебром и пять золотых монет. По-хорошему, запас стоило пополнить, однако я слишком торопилась. Побег надо было совершить уже этой ночью, когда никто ничего подобного от меня и близко не ждал.
— Ладно, на первое время хватит, а дальше что-нибудь придумаю, — постановила я и полезла в шкаф: проверить, всё ли в порядке с дорожной одеждой.

Вот здесь сюрпризов не было. В шкафу лежали полный мужской костюм, тёплый плащ, в котором при необходимости можно было ночевать под открытым небом, запас удобного белья, котомка и дальновидно припрятанный длинный кинжал баселард. Конечно, я бы предпочла вызволить из оружейной свою скьявонеску, но увы. Как и с лошадью, это было слишком рискованно.
— Надеюсь, в академии выдают тренировочное оружие, — вздохнула я. — Или придётся где-то добывать деньги и на меч тоже.
Однако главной проблемой было даже не это. Отвернувшись от разложенных на кровати вещей, я посмотрела на себя в ростовое зеркало и недовольно скривилась.
Густо-чёрные, как небо между звёздами, волосы и такие же глаза — не отличить зрачок от радужки. Фамильное сочетание черт королевской семьи Фракии, необычное настолько, что пускало насмарку любую маскировку.
— Любую да не любую, — упрямо выдвинула я челюсть и вздрогнула от неожиданно раздавшегося стука в дверь.
— Ваше высочество! — позвал приглушённый голос служанки. — Ваше высочество, извольте отобедать!
Пришлось быстро запихивать вещи обратно в шкаф, делать вид, будто я не просыхаю от слёз, и идти открывать.

С обеда и ужина получилось припрятать достаточно хлеба, холодной оленины и сыра. Также я забрала из фруктовой вазы яблоки и груши, а в дорожную фляжку налила кисловатого морса. Спрятала всё это в шкаф и позволила служанкам уложить меня спать. Обычно перед сном ко мне заглядывал отец, чтобы пожелать доброй ночи, однако сегодня он, к счастью, решил нарушить традицию. К счастью — потому что я справедливо опасалась: уж он-то сможет заметить наигранность моего горя.

Но меня великодушно оставили в одиночестве, а поскольку выдвигаться я решила в полночь, было время, чтобы немного вздремнуть. Увы, я ещё не настолько овладела солдатской наукой мгновенно засыпать при первой возможности и потому лишь проворочалась в постели, чутко прислушиваясь к ночным звукам и вновь и вновь прокручивая в уме свой план. Окно в комнате специально осталось приоткрытым, чтобы слышать перекличку часовых, обходивших территорию. Отец вряд ли знал, но я уже не единожды убегала из дворца ночами — и ради тренировки, и чтобы навестить одного доброго друга.
— Первый наряд, всё спокойно! Пост сдал!
— Второй наряд, пост принял!
«Пора».
И я выскользнула из-под одеяла.

Потайной фонарик был хитро прикреплён к днищу кровати; для него не требовались ни огниво, ни новомодное изобретение — спички. Стоило лишь дунуть на фитилёк и загорался тёплый жёлто-оранжевый огонёк. В его свете я быстро оделась и свернула одеяло на постели так, чтобы можно было подумать, будто в ней кто-то спит. Затем проверила котомку и как следует закрепила её на спине, а ножны с баселардом — на боку. Достала из шкафа припрятанный моток тонкой, но прочной верёвки, на которой были специально навязаны узелки. Хитро закрепила её конец за стоявшее у окна тяжёлое кресло и бесшумно распахнула створки. За тем, чтобы в комнатах её высочества петли на окнах всегда были добротно смазаны, слуги следили отдельно.

Второй конец верёвки полетел вниз, в прохладную и наполненную тонкими ароматами темноту летней ночи. Я дуновением погасила фонарик, прицепила его к поясу и тенью вскочила на подоконник. Быстро осмотрелась, надела кожаные перчатки и ночной птицей вырвалась из своей золотой клетки.

⭐⭐⭐⭐⭐

Друзья, спасибо, что читаете!

Проверьте, что книга у вас библиотеке, и поддержите историю и автора звёздочкой ⭐ "Мне нравится" 🙏

Всем приятного чтения и отличного настроения! Впереди очень много интересного!

Глава 5

Оттолкнуться ногами от стены, проскользить ладонями от узла до узла и снова оттолкнуться, и снова проскользить. Окна дворца были темны, луна пряталась за островерхими крышами, и та сторона, по которой я спускалась, утопала в тени. Просто идеально для побе…

— Ой!
Я должна была оказаться на земле, прямо за росшими у стены пышными кустами сирени, а вместо этого вдруг попала в крепкие мужские объятия. Миг растерянности («Второй раз!»), и незнакомец получил коленом в пах… То есть должен был получить, но ловко крутанул меня и блокировал со спины — так, что толком и не шевельнуться.
— Не торопитесь, ваше высочество. — От чужого шёпота по коже побежали мурашки. — Далеко собрались?
Шевалье?
— Пустите! — рассерженной кошкой зашипела я. — Не смейте мне мешать!
— Простите, — в тоне шевалье не было и намёка на раскаяние, — но по воле короля я ваш телохранитель. И потому не могу отпустить вас одну.
Я скрежетнула зубами и заставила себя обмякнуть. Пусть думает, что выиграл, как во время сегодняшнего… точнее, уже вчерашнего боя.
— Хорошо, шевалье. Что вам нужно?
— В идеале, чтобы вы вернулись в свои комнаты и легли спать, — отозвался телохранитель, слегка ослабив захват. — Но можете и просто сказать, куда направляетесь, и не мешать мне идти с вами.
Идти со мной?
Удивлённая, я вывернула голову, вновь с неудовольствием отметив нашу разницу в росте.
— Его величество велел мне отвечать за вашу безопасность, а не за то, где вы находитесь, — ответил шевалье на незаданный вопрос.
И, несмотря на царившую вокруг темноту, я могла бы поклясться, что добродушно усмехнулся.
Что же, очень мило, но меня не устраивали оба варианта. А значит…

Невдалеке послышался шорох гравия под сапогами стражников. Не сговариваясь, мы с телохранителем затаились, и он ещё немного ослабил хватку.
А зря.
Ровно в тот момент, когда стражники проходили мимо, я изловчилась и одним движением вывернулась из захвата. А затем со всей силой вытолкнула не ожидавшего такого шевалье на дорожку — прямо к стражникам.
— Стой, кто идёт!
И пока солдаты и телохранитель были заняты друг другом, я зайцем рванула вдоль кустов в противоположную сторону. На одном дыхании домчалась до угла, свернула и припустила наискось через двор к конюшне и прочим хозяйственным постройкам. Заметить меня сейчас было некому, а убраться с территории дворца требовалось как можно скорее.

На бочку у конюшни, оттуда на крышу, перебраться на кузницу, на цыпочках пробежать по ней и, сильно оттолкнувшись, допрыгнуть до стены. Схватиться за край пальцами, подтянуться — ох, сколько тренировок у меня ушло, чтобы перестать падать на подложенный внизу стог сена! — и оказаться наверху. Здесь я предполагала спуститься с помощью верёвки, однако она так и осталась под окном моей спальни.
Но не отступать же в шаге от свободы? Я бросила взгляд назад, однако ни глаза, ни уши не подтверждали, что мой побег обнаружен. Взглянула на небо — почти полная луна только-только показалась из-за дворцовой крыши. С одной стороны, её серебристый свет делал меня уязвимой, с другой, помогал различить на стене неровности и трещины, которые могли помочь спуститься.
«Если сорвусь, точно что-нибудь сломаю».
И всё равно я стянула сапоги и бросила их вниз. Затем вытащила баселард, мысленно помянула все высшие силы и начала опасный спуск.

Найти опору ноге. Перенести вес. Увериться в прочности. Выбрать трещину. Вогнать в неё лезвие баселарда. Убедиться, что сидит прочно. Перенести вес.
И так медленно, локоть за локтем — вниз. Не отвлекаться. Не спешить. Не обращать внимания на боль в пальцах. Только твёрдая уверенность в каждой опоре. Только методичность. И когда до земли остаётся около человеческого роста, наконец, спрыгнуть. Перекатиться по мягкой траве, упруго вскочить, подхватить обувь и, как есть босиком, броситься бегом с холма, на котором стоит королевский дворец.
Веря и не веря: получилось!

***

Старый дом на площади Арчибальда Великого ничем не выделялся среди таких же двухэтажных, сложенных из лютерийского известняка зданий с двускатными черепичными крышами, полукруглыми окошками, на ночь закрытыми ставнями, и запертыми дверями. Однако я без тени сомнения взбежала на его крыльцо и трижды стукнула по крашеному дереву самыми кончиками пальцев. Звука от этого было примерно как от скребущейся мышки, однако замок тихо щёлкнул, и я просочилась в тёмную щель приоткрывшейся двери. Сразу же закрыла её (засовы тут же встали на место сами собой) и зажгла фонарик. Его узкий луч мазнул по стенам маленькой прихожей, высветив лакированные панели, вешалку, столик для визиток, и остановился на узком шкафе. К нему-то я и подошла, решительно потянула за ручку и распахнула дверцу.
Однако вместо одежды, зонтов и шляп, которые можно было бы в нём ожидать, мне открылась непроницаемая тьма, как будто живая, плотная, дышащая. И хотя всё это происходило далеко не впервые, у меня всё равно пробежала по спине толпа мурашек. Тем не менее я погасила фонарик, вернула его на пояс и, задержав дыхание, буквально нырнула в эту темноту.

Едва коснувшийся слуха звук закрывающейся дверцы, миг не то полёта, не то падения, и я вывалилась из ничто перехода на мягкий персиянский ковёр в почти такой же прихожей.
Здесь было светло от зажжённых свечей в причудливых шандалах и вкусно пахло шафранной выпечкой. Я невольно потянула носом воздух, и из-за приоткрытой двери в комнату послышалось:
— Доброй ночи, девочка моя! Проходи, проходи, я как раз заварил твой любимый ежевичный чай.

Глава 6

— Доброй ночи, Мерджин!
Я скинула котомку и бестрепетно вошла в уютную гостиную, где на столике перед зажжённым камином уже стояли круглый чайник в красный горох, две чашки такой же расцветки и большое блюдо с яблочным пирогом. Хозяин дома, благодушно улыбаясь в длинную серебряную бороду, подошёл ко мне и ласково обнял:
— Ну, здравствуй поближе, Агнесс.
А затем хлопнул в ладоши, и два кресла, стоявшие у плотно зашторенного окна, весело прогалопировали к камину и встали по обе стороны от столика. Я радостно улыбнулась — это был один из моих любимых фокусов — и села в правое. Скользнула глазами по комнате, с удовольствием вдыхая аппетитные запахи пирога и чая: ничего не изменилось. Всё так же на обшитых деревом стенах висели гобелены, изображавшие необычных животных и карты странных мест. Высоченные, от пола до потолка шкафы были уставлены растрёпанными книгами, всевозможными пузырьками, камнями, кристаллами на подставках, странными предметами, которые мне категорически запрещалось трогать. Под потолком были развешены пучки трав, на полу лежал широкий ковёр, расцветкой и высотой ворса похожий на весенний луг, а на жёрдочке в углу восседал ушастый филин — за столько лет я так и не поняла, был он чучелом или нет.
— Давно тебя не видел, девочка. — Мерджин опустился в кресло напротив и со стариковской неспешностью расправил лиловую, до пят хламиду, которую, кажется, носил не снимая.
— Простите, — я немного смутилась. — Просто то тренировки, то какие-нибудь королевские развлечения… Но я прочитала вашу книгу! Только, — мои щёки зарумянились сильнее, — забыла принести.
— Ничего, Агнесс, отдашь как-нибудь, — махнул рукой Мерджин, и на его безымянном пальце блеснул рубиновый перстень — единственное украшение, которое носил волшебник. — Пей чай, кушай пирог и не спеши — я попридержу время.
И я, зная, что последнее — чистая правда, с удовольствием послушалась.

— Ты куда-то собралась?
— Да. — Я отправила в рот последний кусочек пирога и, прожевав, добавила: — В академию Слова и Стали. И мне нужна ваша помощь.
— Хм-хм, — волшебник смерил меня задумчивым взглядом. — Я, конечно же, помогу, но разве ты не должна отбыть туда днём и с полагающейся принцессе свитой?
— Уже не должна, — помрачнела я и рассказала о намерении отца срочно выдать меня замуж.
— Хм-хм, — Мерджин огладил бороду. — Так ты сбежала?
Я решительно кивнула.
— А почему собралась именно в академию? — продолжил расспрашивать волшебник.
— Потому что давно туда готовлюсь, — объяснила я. — И вообще, кто решится против воли выдать замуж одну из лучших курсанток академии?
Мерджин вновь негромко хмыкнул.
— Но ты же понимаешь, что именно там тебя станут искать в первую очередь? Его величество отнюдь не глуп.
— Знаю, — кивнула я. — Именно поэтому мне нужна другая внешность, Мерджин. Вы ведь понимаете, что с чёрными волосами и чёрными глазами не узнать меня невозможно.
— Значит, собираешься поступать в академию инкогнито, — протянул волшебник. — Что же, думаю, тебе удастся задуманное. Ты умная девочка, и маэстро Рауль тебя хвалит. Вот только, — он поднялся с кресла и посмотрел на меня сверху вниз, — может, тебе выбрать другую Академию? Особую?
— Особую? — удивлённо повторила я.
Вместо ответа волшебник щёлкнул пальцами, и один из толстенных фолиантов слетел с полки и подплыл к нему в руки.
— Так, так. — Мерджин открыл книгу, — где это было? — И страницы принялись переворачиваться сами собой. — Ах вот!
Книжные листы успокоились, волшебник подал мне раскрытый фолиант, и я с интересом посмотрела на разворот. На странице слева был изображён странный замок — сплошь башни и шпили, словно иголки у ежа. Однако стоял он не на земле, как все обычные замки, а на каменной скале, словно парившей в воздухе.
— Такое чувство, что его вырвали с корнями и подбросили вверх, — пробормотала я, и Мерджин откликнулся:
— Примерно так и было, Агнесс. Но ты почитай, почитай.
И я, оторвавшись от рассматривания картинки, принялась читать написанное на правой странице.

Особая академия.
Основана в минус две тысячи двадцать пятом году от сотворения мира.
Основатель и бессменный ректор: мейстер Парвинус ди Сиано.
Срок обучения: до сдачи выпускного экзамена.
Кто может учиться: любой, сдавший вступительный экзамен.
Возможность досрочного отчисления: отсутствует.
Факультеты: отсутствуют.
Расположение: левая гарда Веера.
Общие сведения.
Академия создана, как первое высшее учебное заведение, совмещающее обучение магическим и боевым искусствам. Курсанты получают навыки владения магическим и немагическим оружием, а также рукопашного боя. Изучают основы тактики и стратегии магических, немагических и смешанных войн, основы дипломатического искусства, основы экономики войны и мира, основы политики, риторику, логику, заклятьесложение, артефакторику, зелья. Для каждого учащегося набор предметов подбирается индивидуально.
Курсантам предоставляется общежитие и полный пансион.
Обучение бесплатное.

Страница закончилась. Я перевернула лист, но дальше текст был написан какими-то странными закорючками и, судя по новому рисунку, относился уже к чему-то совсем другому. Тогда я ещё раз пробежалась глазами по строчкам описания академии (минус две тысячи какой-то год, Веер, бессменный ректор — полнейшая нелепица) и подняла взгляд на волшебника.
— Мерджин, простите, но… Зачем это мне? Я ведь ничего не смыслю в магии и у меня нет к ней способностей.

Глава 7

— Но ты можешь ей пользоваться, — уверенно возразил волшебник. — Иначе не сумела бы приходить сюда. К тому же, как ты прочла, набор предметов для каждого студента индивидуален. От тебя не станут требовать мастерского умения в зельях или сложении новых заклятий, а вот то, что тебе интересно: бои, тактику, стратегию — в Особой академии преподают на порядок лучше, чем где бы то ни было ещё.
— Возможно. — Я снова посмотрела на странный замок в книге. — И всё-таки простите, Мерджин, только я предпочла бы учиться в академии Слова и Стали. «Левая гарда Веера» — где это? Как туда попасть и как вернуться? Да и сама Особая академия — впервые о такой слышу.
— Потому что она не гремит на перекрёстках миров, — парировал волшебник. — Она слишком… Особая. Даже узнать о ней — уже знак избранности.
Я прочистила горло. Конечно, льстило, что Мерджин не просто считает меня достойной учиться в столь необычном заведении, но прямо-таки настаивает на этом, однако…
— Простите. Я правда не чувствую себя готовой.
Волшебник хмыкнул.
— Меня всегда изумляло в тебе это сочетание, — заметил он. — Совершенная бесшабашность в одном и опасливое благоразумие в другом. Ты даже не представляешь, как подходишь для Особой академии.
Я открыла рот, вновь собираясь возразить, однако Мержин успокаивающе поднял руки:
— Однако я, разумеется, не буду тебя заставлять.
Лежавший у меня на коленях фолиант сам собой захлопнулся, поднялся в воздух и вальяжно поплыл к полкам.
— А теперь вернёмся к твоей просьбе. — Мерджин как будто уже забыл обсуждение академий. — Маскировка, хм.
Он щёлкнул пальцами, и остатки чаепития исчезли со стола, а вместо них появились две искусно сделанные фарфоровые куколки.
— Можешь рассмотреть внимательнее, — разрешил волшебник, и я с любопытством взяла игрушки.

Это были молодой человек и девушка, сделанные столь искусно, что казались людьми, только маленькими. Будь они живыми, я бы приняла их за брата и сестру: оба были платиновыми блондинами с золотисто-янтарными глазами и тонко вырезанными чертами лица. Молодому человеку, на мой вкус, не хватало мужественности и твёрдости, зато девушка однозначно была миленькой.
— Чью внешность тебе бы хотелось? — спросил Мерджин таким тоном, каким обычно интересуются, будет гость чай или воду.
Я изумлённо воззрилась на него:
— А разве я могу стать парнем?
— Почему нет? — пожал плечами Мерджин. — Правда, тебе понадобится время, чтобы привыкнуть к новому ощущению тела, но в остальном не вижу проблем.
Я задумчиво покрутила куколок в руках. С одной стороны, мужчине в академии должно быть проще. Но с другой, я собиралась наглядно продемонстрировать, что и девушка способна учиться со всеми наравне. А то и войти в число лучших курсантов, чьи имена высечены на стенах главного холла академии.
— Выбираю девушку, — твёрдо сказала я, кладя мужскую фигурку обратно на стол.
— Как скажешь, — кивнул Мерджин. — А теперь просто внимательно смотри на неё и не отводи глаз, что бы ни увидела.
Немедленно подобравшись, я кивнула и добросовестно всмотрелась в кукольные черты.

Ничего не происходило. Я мысленно досчитала до десяти, двадцати, пятидесяти, краем сознания удивляясь задержке: обычно волшебство Мерджина проявлялось гораздо быстрее.
Но вот, наконец, личико куклы словно заволокло дымкой, и я даже дышать стала через раз. А там, за искристо-туманной вуалью, фарфоровые черты плыли, как воск от жара, и темнели, словно обугливаясь, светлые волосы. Моё лицо тоже горело, будто перед ним пылал невидимый огонь, а по коже головы то и дело пробегали волны мурашек.
Дымка густела, жар становился сильнее, и когда терпеть его сделалось невыносимо, всё вдруг пропало. Разгорячённой кожи коснулась благословенная прохлада, а на моих коленях лежала уменьшенная копия меня самой.
— Получилось? — вскинула я глаза на волшебника, и тот удовлетворённо протянул мне непонятно откуда взявшееся овальное зеркало в оправе из потемневшего серебра.
— Взгляни сама, Агнесс.
Отложив куколку, я взяла зеркало и не без внутреннего трепета заглянула в его глубину. Откуда на меня с такой же настороженностью посмотрела светлоглазая блондинка со слегка вздёрнутым носиком и на удивление твёрдо очерченным подбородком.
— Это теперь… я?
Я коснулась своей щеки, и отражение повторило жест.
— Да, — не без гордости ответил Мерджин. — Хотя сделать это оказалось гораздо сложнее, чем я думал. Хм-хм. Скажи, девочка, у тебя с собой нет никаких магических вещей?
Я отрицательно покачала головой:
— Нет, конечно. Откуда?
— Мало ли, — откликнулся волшебник. — Но в любом случае дело сделано. — Он взял со стола куколок, больше не выглядевших родственниками. — Когда захочешь вернуть свой прежний облик, просто обратись ко мне.
— Хорошо, — кивнула я, и Мерджин тепло улыбнулся.
— Кстати, Агнесс, ты придумала, каким именем назовёшься?
— Да. — Я посвятила этому достаточно времени в процессе сборов. — Я стану Несс д’Эрсте, дочерью обедневшего дворянина из Гаскони. Там столько разных мелких родов, что вряд ли кто-то сможет обвинить меня во лжи.
— Это верно, — хохотнул волшебник. — Не зря же говорят, что в Гаскони можно встретить дворянина даже за сохой.
Я улыбнулась в ответ — слегка устало, признаю, — и Мерджин заботливо продолжил:
— А теперь не хочешь ли ещё отдохнуть?
— Рада бы, — вздохнула я, — но мне хотелось за ночь отойти подальше от столицы. Путь в академию неблизкий. И, кстати, если бы вы могли помочь мне с лошадью…
— Думаю, я бы мог помочь тебе ещё лучше, — перебил волшебник. — Что скажешь на предложение перенестись в академию мгновенно?

Глава 8

— Правда? — хлопнула я ресницами и немедленно сообразила: — А-а, как меня переносит сюда через шкаф с площади Арчибальда Великого!
— Наподобие, — кивнул волшебник. — Поскольку, как ты понимаешь, никаких постоянных порталов в академию у меня нет. Так как, Агнесс, ты согласна?
— Конечно! — с энтузиазмом ответила я. Добраться до места почти мгновенно, не тратясь на дорогу, не ломая голову, где ночевать и чем кормить себя и лошадь. — Вы перенесёте меня прямо сейчас?
— Не совсем, девочка, — охладил мой пыл Мерджин. — Мне нужно подготовиться, однако уверяю, это не займёт много времени. А ты пока отдохни, наберись сил. Всё-таки ночь для того, чтобы спать.
Последнее слово оказало на меня по-настоящему волшебное действие. Я неожиданно для себя зевнула и тут же прикрыла рот ладонью со сконфуженным «простите».
— Отдыхай, — добродушно отозвался волшебник, и моё кресло вдруг начало менять форму. Не успела я охнуть, как оно превратилось в изящную софу, а по воздуху ко мне уже плыли красно-чёрный клетчатый плед и гобеленовая подушечка.
— Вот так будет гораздо удобнее, — подмигнул Мерджин и бесшумно ступая в своих туфлях на мягкой подошве, вышел из комнаты.
А я завернулась в плед, примостила в изголовье подушечку и с довольным вздохом прилегла на софу.
Если за дело взялся Мерджин, можно расслабиться.

***

Сначала мне было нестрашно. Наоборот, я злилась на мадемуазель Коко: подумаешь, играла с дворовыми ребятишками и порвала новое платье! Зачем вообще нужны эти платья, если в них даже на дерево не залезть? «Принцессе не подобает так себя вести» — ха! Вот и пусть теперь ругает кого-нибудь другого!

Однако чем дальше я забиралась в лес, окружавший летнюю королевскую резиденцию, тем больше не по себе мне становилось. Весёлые светлые полянки почти перестали встречаться, кругом царил таинственный полумрак, и высокие деревья будто о чём-то перешёптывались над моей головой. Я слишком поздно сообразила, что день, и без того переваливший за середину, закончится, в лесу стемнеет, а у меня с собой ни еды, ни фонаря, ни оружия. А ещё мне всего двенадцать лет, и я понятия не имею, как выбираться обратно.
«Значит, не буду выбираться! — сердито сказала я зашевелившимся в душе трусости и раскаянию. — Сбегу насовсем, вот!»
Решительно устремилась сквозь заросли какого-то кустарника и неожиданно выскочила на большую круглую поляну. В центре её находился деревянный домик, до того красивый и ладный, что был похож на резную игрушку. Справа от широкого крыльца, прямо под окошком стояли накрытый для чаепития стол и кресло-качалка. А в кресле сидел — я даже совсем не по-королевски приоткрыла рот — настоящий волшебник! Седовласый, с длинной серебряной бородой, в лиловой мантии до пят и выглядывавших из-под неё туфлях с загнутыми носами. В руках он держал толстенную книгу и внимательно читал её через золотой лорнет. Но даже не внешний вид убедил меня, что передо мной волшебник, а то, что именно в тот момент, когда я очутилась на полянке, он не глядя протянул свободную руку, и чашечка вдруг взлетела со стола и приземлилась прямо к нему в пальцы. Волшебник сделал глоток, отпустил чашечку, и та послушной птичкой вернулась на место.
— Ух ты!
Конечно, принцессам не полагалось говорить «Ух ты!», но кто мог меня одёрнуть?
Тут волшебник оторвался от чтения, поднял глаза, и книга с лорнетом исчезли с тихим хлопком.
— Здравствуйте, мадемуазель. — Волшебник поднялся из кресла. — Подойдите, не бойтесь.
На такое я могла только вскинуть подбородок — и вовсе не боюсь! — и гордо приблизиться.
— Меня зовут Мерджин, — представился волшебник, — и я…
— …Волшебник! — перебила я.
Было это невежливо, и мадемуазель Коко непременно отругала бы меня, однако Мерджин не обиделся.
— Правильно, мадемуазель. А как зовут вас?
— Агнесс...

***

— ...Агнесс! Девочка, просыпайся, всё готово!
Вздрогнув, я открыла глаза. Надо же, уснула! И даже сон увидела о нашем знакомстве.
— Готово?
— Да. — Мержин указал на кувшин для умывания. — Приводи себя в порядок, бери вещи и выходи вон в ту дверцу.
Я проследила за его жестом и в самом деле увидела между двумя шкафами узкую дверь, на которую ни разу прежде не обращала внимания. Может, потому, что её там и не было?
Впрочем, гадать не имело смысла — это же волшебный дом Мерджина. Поэтому я послушно умылась, сходила в прихожую за котомкой и, подойдя к таинственной двери, не без робости потянула за ручку.

— Входи, входи!
Я переступила порог и огляделась. Совершенно пустая комната без окон и с ровными белыми стенами, которые, похоже, и освещали её мягким светом. Зато пол в ней был выложен мозаикой, да так искусно, что дух захватывало. Сложные узоры всевозможных цветов, казалось, имели объём, уходя вглубь. Они переплетались, накладывались один на другой, и очень скоро я почувствовала дурноту от их разглядывания.
— Смотри внимательно, девочка.
Освещение стало тусклее, зато на полу зажглась та часть узора, что была выложена янтарными и чёрными кусочками.
— Тебе нужно будет пройти по янтарной дорожке, — продолжил вдруг оказавшийся рядом со мной Мерджин, — и ни разу не заступить в черноту. А когда ты окажешься у центрального чёрного круга, просто прыгни на него сразу обеими ногами. Поняла?
— Д-да, — у меня отчего-то пересохло во рту. Хотя задание было простейшим: несмотря на то, что янтарная дорожка закручивалась спиралью, она была достаточно широка.
— Тогда ступай, Агнесс, с благословением Госпожи Магии.
— Спасибо! — выдохнула я, и волшебник сначала ободряюще похлопал меня по спине, а затем легонько подтолкнул вперёд: иди, не медли.
Я ещё раз проверила, удобно ли лежит за плечами котомка и надёжно ли пристёгнуты ножны с баселардом. Как перед прыжком в воду, набрала полную грудь воздуха и решительно ступила на дорожку.
И одновременно с этим где-то раздался тихий и знакомый звон колокольчика. Я услышала, как Мерджин пробормотал:
— Странно, я никого не жду, — а затем уже громче сказал мне: — Иди, Агнесс. Не останавливайся.
И я двинулась дальше, шаг за шагом по светящейся янтарной спирали. Кожу слегка покалывало, пахло грозой, но в остальном не происходило ничего особенного.
Вот и чёрная сердцевина. Я сделала последний шаг, чтобы остановиться перед ней, и едва не оступилась от внезапно раздавшегося позади грохота. Схватившись за баселард, вскинула глаза на вход и взглядом охватила картину: дверь болтается на одной петле, у стены сидит потирающий лоб Мерджин, а по янтарной дорожке почти бежит шевалье Моро.
«Ах ты!..»
— Прыгай, девочка! — простонал волшебник, и я, не медля более, прыгнула на чёрный круг.
И ухнула в открывшуюся под ногами пустоту.

Глава 9

Кромешная тьма, не то полёт, не то падение, перехваченное дыхание… И не позволивший удержаться на ногах удар о твёрдую поверхность. А сразу после — настоящая лавина событий.

Я думала, что окажусь во дворе академии или где-то в окрестностях — да хотя бы в густом Броселандском лесу! — но уж никак не в гуще боя где-то в подземелье.
— Ар-р-ргх!
Могучий и странно светящийся зеленоватым воин занёс надо мной секиру, и я, ни мгновения не рассуждая, на карачках метнулась в сторону.
Одновременно с этим на моём месте возник шевалье, и его меч с поразительной лёгкостью пронзил нападавшего насквозь. Но вместо крови и рухнувшего на каменный пол тела, воин просто-напросто лопнул, подобно мыльному пузырю.
«Так он не настоящий?» — пронеслось в голове.
И в то же мгновение на меня набросился другой противник — худой и вёрткий, как уж. Вооружён он был длинным кинжалом, и замешкайся я хоть чуть-чуть, лезвие пропороло бы мне не куртку, а плоть.
«Или настоящий?»
Выхватив баселард, я сумела отбить второй удар, а после третьего атаковала сама. И опять, стоило моему клинку вонзиться нападавшему в плечо, как он лопнул проколотым пузырём.
«Бред!»
Я перекатилась по полу, уходя от замеченного краем глаза росчерка зеленоватой стали. Пружинисто вскочила на ноги, поднырнула под нового врага (чужой клинок оцарапал щёку), ударила в живот — и ещё одним нападавшим стало меньше.
— Меч!
Я стремительно обернулась на оклик шевалье. Резво перекинула баселард в левую руку и одновременно присела, чтобы подхватить с земли прямой клинок. Судя по зеленоватому мерцанию, его выбили у кого-то из нападавших, но какая разница? Сражаться им было гораздо удобнее, чем кинжалом.
В чём без промедления убедился следующий призрачный противник.

Защита, выпад, защита, обманный финт, готов. Защита, защита, защита (ох, и быстрый, мерзавец!), обманный финт… Отбил! И сразу же лопнул, получив удар от подоспевшего на выручку шевалье.
— Там!
Я бросила взгляд туда, куда показал телохранитель, и со свистом втянула воздух сквозь зубы.
В этом странном месте, где вместо стен шевелилось облако зеленоватой мглы, а на потолке словно сидел рой светляков, мы сражались не одни.

В десятке шагов от нас с призрачными воинами бился рыжеволосый парень в кожаных доспехах. Впрочем, «бился» — громко сказано. Скорее размахивал мечом, будто взял его в руки второй раз в жизни.
«Как он жив-то до сих пор?»
Тут мне пришлось отвлечься на невесть какого по счёту противника, а затем шевалье, расправившись со своим, отрывисто приказал:
— К нему!
И я без возражений метнулась к горе-воителю, который всё никак не мог одолеть высокого мечника.
«У него ведь даже одежда обычная!» — мелькнула возмущённая мысль. Как можно с таким не справиться?
И я одним ударом заставила мечника лопнуть.
— А? — парень растерянно заморгал и уставился на нас с шевалье. — В-вы откуда?
«Оттуда!» — хотела невежливо рыкнуть я, однако вместо этого пришлось отбивать атаку закованного в броню воина. Заодно получилось заметить, откуда они берутся: новые и новые противники попросту выходили из окружавшего нас облака. И сейчас их в подземелье было уже пятеро.
— Какая разница? — донёсся до меня ответ шевалье. — Пригнись!
Видимо, парень послушался, потому что новый хлопок известил об исчезновении ещё одного неприятеля.
— П-прикройте меня!
Я чуть не пропустила удар от неожиданной силы в голосе горе-воителя. Что этот неумеха задумал? Однако, справившись с врагом, сместилась так, чтобы закрывать паренька справа. Шевалье точно так же встал слева и вовремя — на нас бросились оставшиеся трое воинов, а облако, словно этого было мало, выплюнуло ещё пятерых.
«Много! — Чужой клинок болезненно чиркнул по руке. — Так мы долго не выстоим!»
Но тут под низким сводом раскатилось повелительное:
— Inflare! Ruptis! – и мой противник внезапно начал стремительно раздуваться, а затем с музыкой прозвучавшим хлопком лопнул.
— Что?
Ни принцессе, ни воину не пристало стоять с открытым ртом, но как ещё было реагировать на то, что призрачные враги вдруг и впрямь стали вести себя подобно мыльным пузырям?
«Это… Это магия!»
Отмерев, я обернулась к парню. А тот уже не выглядел неумехой-новобранцем, которому сунули в руки меч и отправили в мясорубку. Черты его лица, освещённые ровно горевшим в правой ладони язычком серебристого пламени, были вдохновенно-твёрдыми, а зелень глаз такой яркой, какой у обычных людей никогда не бывает.
— Discutere!
По подземелью пронёсся сильный порыв ветра, и окружавшее нас облако внезапно рассеялось, словно банальный туман. А вместе с ним исчезли меч в моей руке и даже потолок. По глазам ударил яркий солнечный свет, заставляя отчаянно моргать, и тут над нашими головами загремел торжественный голос.
— Поздравляю, курсанты! Вы успешно справились со вступительным испытанием и приняты в Особую академию!
Тут голос кашлянул и с гораздо меньшей торжественностью прибавил:
— Разумеется, кроме вас, шевалье Моро.

Глава 10

Особая академия? Как я здесь очутилась? Мерджин напутал? И откуда голос знает шевалье? И почему «кроме вас»?

Глаза наконец-то привыкли к яркому свету, и я обнаружила, что стою посреди двора, мощёного разноцветными, словно водой облитыми булыжниками. Вокруг меня — высокие серые стены со множеством окон, обычных и витражных, а в ярко-синее безоблачное небо устремлён добрый десяток острых шпилей, на которых развеваются флаги всевозможных форм и цветов.
«Но кто же с нами говорит?» — Потому что двор был совершенно пуст.
— Прошу поступивших, — между тем продолжил голос, — подняться в кабинет ректора.
И замолчал, не сказав, ни где этот кабинет, ни уж тем более не назначив провожатого.
А с другой стороны (я недобро посмотрела на телохранителя, имевшего возмутительно беспечный вид), кое-кто здесь явно не впервые. Вот пусть он и ведёт.
Но прежде чем я высказала это вслух, спасённый нами (или спасший нас?) парень со второго раза запихнул меч в ножны и обратился ко мне:
— Ну что, пойдём?
Это «тыканье» и откровенное панибратство сначала меня задели, однако я успела вспомнить свою легенду о дочери обедневшего дворянина и, смирившись, уточнила:
— Знаешь куда?
— Конечно! — парень явно удивился моему вопросу. — Ты разве не разговаривала с мистером ди Сиано, когда прибыла в академию?
— Нет, — хмуро ответила я. — Потому что прибыла сразу в гущу боя.
— Ого! — парень округлил глаза. Немного подумал и высказал догадку: — Наверное, это из-за того, что испытание только началось, вот вас и закинули туда сразу. Но в любом случае идём, я провожу.
Я согласно кивнула: какие ещё у меня были возможности выяснить, что произошло? И мы с пареньком бок о бок направились к башне в углу двора, над которой реял сине-красный флаг. А шевалье, строивший из себя бессловесного слугу, естественно, двинулся следом.

***

— Спасибо вам большое, — серьёзно произнёс парень. — Я как-то не думал, что придётся ещё и фехтовать. Творить волшебство я более или менее умею, а вот с оружием, ну, не сложилось как-то.
— Было заметно, — отозвалась я и, чтобы подсластить горькую правду, искренне добавила: — Но волшебство у тебя просто отличное получилось. Раз — и все лопнули!
Парень польщённо зарделся и, чтобы это как-то скрыть, достал из внутреннего кармана куртки кожаный мешочек.
— Сам от себя не ожидал, — признался, вынимая из мешочка пару круглых очков. Нацепил на нос и окончательно потерял сколько-нибудь воинственный вид. А затем спохватился: — Кстати, я же до сих пор не представился! — и, остановившись, отвесил неожиданно церемонный поклон: — Берти Везель, к вашим услугам.
— Агнесс… — по привычке начала я и, мысленно застонав, поторопилась хоть немного исправить ситуацию: — Агнесс д’Эрсте. Но ты можешь обращаться ко мне просто Несс.
— Благодарю за честь, — приложив руку к груди, ответил Берти, а затем вопросительно посмотрел на шевалье.
— Рён Моро, — легко представился тот и тоже поклонился, — к вашим услугам.
— Вот и познакомились! — разулыбался Берти, отставляя официоз с той же быстротой, как в него впал. — Вы не представляете, как я рад! Очень непросто, когда прибываешь на новое место и совершенно никого не знаешь.
«А ещё хуже, когда прибываешь вообще не туда, куда собирался», — хмуро подумала я, но говорить, естественно, ничего не стала.

Мы подошли к входу в башню — двустворчатой двери, украшенной половинками щита. Левая была ярко-синей, и на ней восседала серебряная сова, а правая — красной, и её украшал летящий орёл. Стоило нам приблизиться, как створки гостеприимно отворились, приглашая войти в маленький холл. Стены его были завешены гобеленами, изображавшими, по моему ощущению, сцены из учёбы магов и воинов. Цветной витраж высоко расположенного окна изображал уже знакомый герб, и он же был искусно выложен паркетными дощечками на полу.
Берти повёл нас к убегавшей вверх винтовой лестнице, и мы начали долгий подъём.
«Ничего не понимаю, — думала я, шагая со ступеньки на ступеньку и при каждой возможности выглядывая из забранных витражами окошек-бойниц, — башня казалась не такой уж и высокой. Почему же так долго? Или здесь тоже магия?»

Но, наконец, мы добрались до круглой площадки, застеленной таким роскошным ковром, что только королю под ноги класть. На неё выходила единственная дверь из очень красивого, тёмно-коричневого с фиолетовым отливом дерева. Здесь Берти остановился, одёрнул куртку и пригладил порядком растрёпанные волосы. Я тоже заправила за ухо выбившуюся из косы прядь и распрямила плечи. Покосилась на раздражающе спокойного шевалье и ещё чуточку приподняла подбородок.
— Готовы? — посмотрел на нас провожатый.
— Полностью, — заявила я с уверенностью, которую не сказать чтобы чувствовала.
Тогда Берти, заметно волнуясь, подошёл к двери, но только собрался постучать, как та бесшумно открылась сама.
— Входите! — радушно пригласил нас уже знакомый голос, однако прежде чем мы с Берти успели хотя бы шаг, в ректорский кабинет текуче проскользнул шевалье.
«Куда? — возмутилась я. — Никакого представления о вежливости!»
И без промедления вошла следом.

Глава 11

В кабинете мне понравилось с первого взгляда — может, оттого что он напоминал гостиную Мерджина, смешанную с оружейной. Здесь так же пахло бумагой и чернилами, а на полках шкафов стройными рядами стояли книги. По стенам были развешены мечи, самой разной длины и с самых разных форм лезвиями и большой, в человеческий рост, план академии (я с удивлением обнаружила, что её этажи уходят и вглубь скалы). Начищенный паркет блестел, как зеркало, а большое окно представляло собой витраж с гербом академии и надписью под ним Quisque erit sua. А вот широкий письменный стол под окном был странно пуст для столь заставленной вещами комнаты.
— Ещё раз приветствую и ещё раз поздравляю! — Из-за стола поднялся человек (человек?), и вот он-то, в отличие от кабинета, сразу вызвал у меня настороженность.
Мне никак не удавалось до конца понять, как он выглядит и сколько ему лет. В первое мгновение он показался статным коротко стриженным блондином, по возрасту близким к маэстро Раулю или отцу. Но стоило ему обогнуть стол, как падавшие через витраж цветные лучи окрасили его волосы медью, локоны коснулись плеч, а лицо с приятными и открытыми чертами заметно помолодело. Даже цвет глаз изменился, вместо серой блёклости вдруг по-весеннему зазеленев. Вот и получалось, что твёрдо можно было сказать только: перед нами был высокий сухопарый мужчина с красивым, хорошо поставленным голосом.
— Курсант Везель, — обратился ректор (потому что это мог быть только он) к Берти, — ещё раз поздравляю и хочу отметить: вы превосходно справились с испытанием. Очень остроумное и элегантное решение. А то, что вы сразу наладили взаимодействие с другими экзаменующимися и использовали это для общей победы — отдельный плюс балл.
Берти зарделся, словно девушка.
— Б-благодарю вас, сэр, г-господин ди Сиано, — снова сбился он на заикание. — Я с-стрался.
Ректор, по лицу которого уже разбежалась паутина морщинок, а волосы доросли до лопаток и приобрели характерный серебристый оттенок, одобрительно кивнул ему и перевёл на меня бледно-голубой взгляд:
— Рад приветствовать вас в стенах Особой академии, мадемуазель. К сожалению, обстоятельства сложились так, что нам не довелось познакомиться перед вашим испытанием, потому исправляю это досадное обстоятельство сейчас. Парвинус ди Сиано из рода демиургов. Основатель и ректор Особой академии.
Демиург? То есть… (я невольно сглотнула, вспоминая одну из читанных книг Мерджина) то есть бог?
— Н-несс д’Эрсте, — на меня внезапно напала та же беда, что и на Берти. — Р-рада знакомству, мсье ди Сиано.
— Взаимно, мадемуазель, — тепло улыбнулся ректор. — И также не могу не отметить редкое присутствие духа и мастерство, с каким вы сражались на испытании. Давно я не получал такого удовольствия от наблюдения за боевой командой.
Командой? Но разве экзамен не проходит каждый сам за себя?
Ай, да какая разница! Важнее объяснить ди Сиано, что я здесь случайно и что, вообще-то, собиралась…
Тем временем ректор, чьи волосы до пояса стремительно темнели, морщины разглаживались, а взгляд приобрёл удивительную васильковую глубину, говорил уже с шевалье:
— Что касается вас, шевалье Моро, то не буду скрывать, что удивлён нашей новой встрече. Обычно выпускники в академию не возвращаются.
— Я прибыл не учиться, мсье ди Сиано, — почтительно пояснил тот, — а в качестве телохранителя мадемуазель д’Эрсте.
Ректор поднял брови домиком.
— Вот как! Любопытно, любопытно. Ни у одного из прежних курсантов телохранителей не было. Но раз уж академия впустила вас, значит, всё легитимно. Поэтому с возвращением, шевалье!
— Благодарю, мсье, — поклонился телохранитель, и чувство в его голосе было самым что ни на есть искренним.
Ди Сиано легко улыбнулся в ответ и отступил, чтобы видеть нас всех одновременно.
— Ну что же, курсанты, — с воодушевлением произнёс он, — добро пожаловать в Особую академию! Сейчас мы определимся с вашим расписанием и…
— Простите, мсье ди Сиано, — мне было очень неловко (и страшновато) его перебивать, однако пора было объясниться, — но, боюсь, произошло недоразумение. Видите ли, я не собиралась сюда поступать. Я хотела учиться в академии Слова и Стали, что в Бретони, на берегу Лантического моря. А к вам попала совершенно случайно…
— Мадемуазель д’Эрсте, — мягко прервал меня ректор, — я существую уже очень долго, однако ни разу не наблюдал такое явление, как случайность. Судьба, знаете ли, в кости не играет.
— Но… — попыталась возразить я, и ди Сиано отрицательно покачал головой:
— Не важно как, мадемуазель. Важно, что вы сюда попали и успешно прошли вступительное испытание. Вы приняты, а значит, путь из академии у вас только один: через выпускной экзамен.
«Возможность досрочного отчисления: отсутствует», — всплыло в памяти, и я тряхнула головой: да нет, это для тех, кто понимал, что происходит!
— Мсье ди Сиано, я представления не имела… Я вообще ничегошеньки не знаю о вашей академии!
— Ну, последнее несложно поправить, — успокоил ректор. — И позвольте вас заверить: выпускники Особой академии высоко ценятся во всех мирах Веера. При всём уважении к вашей академии, можно ли сказать о ней такое?
Мирах. Я как-то не задумывалась раньше, но тут вдруг сообразила: столь странное место просто не могло находиться в моём мире. О нём бы обязательно знали — хотя бы рассказывали сказки. То есть получалось, что я не просто где-то далеко от дома, а невообразимо далеко.
И никак не смогу вернуться самостоятельно.
От моих щёк отлила вся кровь. Одно дело, слушать похожие на выдумку рассказы Мерджина о бесчисленных мирах, и совсем другое — самой оказаться в одном из них.
— Пожалуйста, мсье ди Сиано, — принцессе не пристало просить, но волна поднявшейся в душе паники была просто необоримой, — пожалуйста, верните меня домой!
Ди Сиано вздохнул, вновь меняя внешность на убелённого сединами старца.
— Мне очень не хочется вас огорчать, мадемуазель, однако это невозможно. Из Особой академии не отчисляются. Так уж задумано.

Глава 12

— Но вы же её создатель… основатель! — у меня было чувство, будто я пытаюсь зацепиться за щербинки на гладкой стене. — Неужели вы не можете сделать так, чтобы я стала исключением из правила? Это… это же полнейшее недоразумение!
Ди Сиано наклонил голову к плечу, сделавшись вдруг ужасно похожим на Мерджина.
— В том-то и суть свободного творения, мадемуазель. Мы, демиурги, задаём некие начальные условия, из которых оно вырастает, как дерево из семечка. И в дальнейшем мы можем, например, подравнять этому дереву ветви, но не заставить их стать корнями (если, конечно, таковое не предусмотрено изначальными условиями). В этом баланс между свободой и предопределённостью, и его нарушение может повлечь за собой многие беды.
Я до боли закусила щеку. Вряд ли ректор лгал: зачем ему? А я точно не была той, ради кого он стал бы подвергать опасности своё детище.
Значит, следовало искать другой выход.
— Мсье ди Сиано, я могу сдать экзамены экстерном?
Ректор развёл руками:
— Если вам откроется экзаменационный зал, вы можете сделать это хоть сейчас. Однако позвольте мне выразить сомнение: вряд ли вас отправило сюда для того, чтобы вы так скоро нас покинули.
— Несс, п-прости, — неожиданно вставил доселе внимательно слушавший Берти, — но п-почему ты так хочешь вернуться? С Особой академией не сравниться ни одному университету — так говорил мой учитель, и я ему полностью верю. А если ты боишься, что осталась одна в незнакомом месте, так это же не так. Есть шевалье Рён, есть я…
— Ничего я не боюсь! — сердито отрубила я и так недобро взглянула на упомянутого шевалье, словно это он был виноват в том, что меня закинуло не туда, куда нужно. — Мне просто не нравится, когда что-то решают за меня!
Ди Сиано кашлянул, привлекая к себе внимание, и мягко заметил:
— Понимаю ваши чувства, мадемуазель. Однако подлинная мудрость, как вы знаете, в том, чтобы иметь силы принять то, что изменить невозможно.
Я набрала полную грудь воздуха… и выдохнула, так ничего и не ответив.
Ректор был прав.
Поняв всё без слов, ди Сиано тепло улыбнулся, резюмировал:
— Что же, тогда переходим к следующему делу: вам необходимо получить расписание. — И позвал кого-то: — Деми, дорогая, нам нужна твоя помощь.

Навещая Мерджина, я привыкла к разным чудесам, но такое увидела впервые. Воздух рядом со столом нежно замерцал, и из этого мерцания соткалась (другого слова не подберёшь) миловидная и изящная, как фарфоровая балерина, девушка. Левая половина её длинного платья была насыщено синей, правая — сочно красной, левая из переброшенных на грудь кос — серебристо-льняной, правая — золотой, как спелая рожь. В руках девушка держала поднос, на котором веером лежали прямоугольные карточки, украшенные геометрическими узорами. Чем-то они напомнили мне магический круг Мерджина, и я насторожилась.
Неужели и здесь не обойтись без волшебства?
— Здравствуйте, курсанты, — мелодично поздоровалась девушка, одарив нас с Берти лучистой улыбкой. — Здравствуйте, шевалье Моро. Добро пожаловать в Особую академию!
— Здравствуйте, — хором ответили порядком опешившие я и Берти, а шевалье доброжелательно произнёс:
— Здравствуй, Деми.
Продолжая улыбаться, девушка подошла к Берти и протянула ему поднос.
— Курсант Везель, выберите те карточки, которые вам нравятся. Сколько угодно.
Берти помялся, зачем-то попытался одёрнуть кожаный доспех и взял с подноса три прямоугольника. Наморщив лоб, ещё раз внимательно осмотрел оставшиеся, но больше ничего не выбрал.
— Чудесно, — одобрила Деми. — Прочтите написанное.
«Там ещё что-то написано?» — удивилась я. Однако Берти перевернул карточки и, запинаясь, прочёл:
— Ар-ртефакторика, з-заклятьесложение, р-риторика, л-логика, б-боевые заклинания, об-бщая магия, б-боевая практика.
Закончив, он поднял взгляд и, переводя его с Деми на ректора и обратно, спросил:
— Эт-то моё расписание?
— Да, — подтвердил вновь помолодевший и порыжевший ди Сиано. — Каждый день посвящён одному предмету, и, если вы почувствуете, что не справляетесь, всегда можете отказаться от какого-либо из них. Разумеется, это удлинит ваш путь до экзамена, но некритично.
Берти слегка заторможено кивнул, давая понять, что принял к сведению. А Деми подошла ко мне и тоже протянула поднос:
— Прошу, курсант д’Эрсте.
Невольно вздрогнув от обращения к себе по фальшивой фамилии, я опустила взгляд на карточки. И сразу поняла, как Берти выбрал свои — некоторые узоры прямо-таки бросались в глаза. Я нерешительно протянула руку и взяла две карточки, от которых было по-настоящему сложно отвести глаза.
«Пожалуй, хватит».
Я перевернула прямоугольники, оказавшиеся вырезанными не из плотной бумаги, а из тонкой кости, и в первое мгновение увидела только чистую желтоватую поверхность. А затем на ней выступили написанные каллиграфическим почерком буквы, позволяя прочесть:
— Фехтование, стрельба, логика, экономика войны и мира, дипломатическое искусство, стратегия и тактика, боевая практика.
— Великолепно, — похвалила Деми, словно я выполнила какое-то сложное задание. Поднос исчез из её рук, а к нашим с Берти ногам шлёпнулись две плотно набитые сумки.
— Учебники, тетради и прочее, что понадобится в учёбе, — пояснил ректор. — Сейчас Деми проводит вас в ваши комнаты, где сможете отдохнуть, привести себя в порядок и переодеться в форму. А примерно через… — он встретился глазами с Деми — …через час всех новичков ждут обед и знакомство с академией. Занятия же начнутся с завтрашнего дня, и сразу предупреждаю: самое крохотное опоздание придётся отрабатывать. Поэтому вот вам, — раздался звук, словно кто-то выдвинул ящик, и из-за стола вылетели три широких кожаных браслета, — часы. Пускай объективно времени не существует, в академии за ним лучше следить.
Браслеты сами собой застегнулись на наших запястьях, и, опустив глаза, я с удивлением обнаружила, что вполне привычный циферблат со стрелками вытиснен прямо на коже.
«Но как же они будут показывать правильное время?»
И словно ответом на мой вопрос, тиснёная минутная стрелка сдвинулась, указав точно на десятку в левом верхнем секторе.
— Разобрались? — уточнил ректор. И, получив от нас с Берти нестройное «да», продолжил: — Тогда en guarde, курсанты! К новым свершениям!

Глава 13

Коридоры и переходы академии были светлыми, гулкими, с высокими сводчатыми потолками, а мраморные лестницы — широкими, с удобными ступенями. Однако все они на удивление пустовали.
— А где курсанты? — спросила я, шагая рядом с Деми. — И поступившие?
— Курсанты на занятиях, — объяснила та. — Тренировочные залы и аудитории расположены во внешнем круге башен, а мы сейчас во внутреннем. Что до прочих поступивших, то я их уже проводила.
Я нахмурилась.
— У них испытание закончилось раньше?
— Раньше, позже. — Деми неопределённо повела рукой. — Для господина ректора это не имеет значения.
— Вы хотите сказать, — Берти, шедший по другую сторону от провожатой, заинтересованно блеснул очками, — мистер ди Сиано управляет временем?
— Естественно, — улыбнулась Деми. — Ведь то время, которое в академии, создано им специально.
— А? — Берти без преувеличения уронил челюсть, да и я пришла в немалое изумление. Мерджин тоже порой замедлял бег времени, но чтобы создать его…
С другой стороны, он ведь просто волшебник, не демиург.
— Вам об этом расскажут на общей магии, — успокоила Деми, и у Берти разочарованно вытянулось лицо.
Он машинально поправил ремень перекинутой через плечо сумки с учебниками, и я невольно покосилась на шевалье, беспечно шагавшего справа. Мою сумку нёс он — ухитрился так стремительно подхватить её в кабинете ректора, что я ахнуть не успела. Конечно, можно было бы возмутиться такому самоуправству, однако я предпочла сделать вид, будто не произошло ничего особенного. Принцессе не пристало спорить с телохранителем в присутствии посторонних (тем более я немного опасалась, что не сумею взять в споре верх).
«Но в приватной обстановке мы ещё поговорим», — мысленно погрозила я шевалье и подхватила разговор о времени:
— А зачем оно вообще нужно, специальное время? Почему его нельзя сделать, м-м, как везде?
— Во-первых, потому что везде по-разному, — начала объяснять Деми. — А во-вторых, так удобнее им управлять. Например, для того, чтобы собрать поступающих на одном временном отрезке и запустить новый поток без отставаний и накладок.
— Как всё продумано! — с восторгом выдохнул Берти, а я уточнила:
— Так мсье ректор поэтому уделяет столько внимания каждому поступившему? — поскольку сильно сомневалась, будто мы стали каким-то исключением.
— Да, — подтвердила Деми. — Ему это ничего не стоит, а курсанты после чувствуют себя увереннее.
Я по достоинству оценила ректорский подход и вдруг спохватилась, что за разговором совсем перестала запоминать путь, которым вела нас Деми. А поскольку коридоры и лестницы были очень похожи, то…
Я заозиралась в поисках каких-то опознавательных знаков, и провожатая, разгадав мои мысли, успокаивающе заметила:
— Не волнуйтесь, курсант д’Эрсте. В сумках лежат карты академии, так что не заблудитесь. И потом, вам вообще можно не тревожиться: шевалье Моро проведёт вас куда угодно.
Я сделала вид, будто не услышала последнюю фразу. Позволить другому водить себя по замку, зависеть от него? Вот уж никогда!

Между тем мы миновали открытую, залитую солнцем галерею, и попали на очередную лестницу в широкой прямоугольной башне из необычного красноватого камня.
— Красная башня, — пояснила Деми. — Здесь живут курсанты мечники. А Синяя башня, где расположены комнаты магов, следующая. Поэтому мы сначала проводим вас, курсант д’Эрсте, а затем уже я отведу курсанта Везеля. Запоминайте ваш этаж.
Она указала на золотую цифру 3, искусно вышитую на украшавшем стену гобелене, и повела нас вверх. Пролёт, пролёт, пролёт, и наконец мы остановились на площадке, отмеченной вышитой семёркой. Как и на прошлых этажах, на неё выходили четыре двери, и Деми подошла к той из них, что была ближе по правую руку. Дважды повернула вставленный в замок ключ и тихо отворила дверь.
— Прошу, курсант д’Эрсте.
И опять, только я сделала шаг вперёд, как шевалье уже был в комнате.Окинул её быстрым, но очень внимательным взглядом, опустил мою сумку у порога и вышел со словами:
— Всё в порядке, мадемуазель.
— А могло быть нет? — На этот раз я не удержала язвительную отповедь. — Это же Особая академия, которую вы прекрасно знаете!
Телохранитель легко улыбнулся:
— Таковы мои обязанности, мадемуазель. Хоть в академии, хоть в королевском дворце.
У меня дёрнулась щека: вот к чему он упомянул дворец? А затем я поймала безмятежный взгляд Деми и вдруг чётко поняла: моё инкогнито не секрет ни для неё, ни для ректора.
Но, с другой стороны, в тайне, по большому счёту, уже не было необходимости. Даже если отец узнает, где я, забрать меня отсюда всё равно не сможет.
— Ваш ключ. — Деми протянула мне его. — Постарайтесь не терять, но если такая неприятность всё же случится, позовите меня.
— Спасибо, — поблагодарила я. — А позвать вас?..
— Просто назовите моё имя и скажите, что нужна помощь.
Затем Деми открыла для шевалье дверь рядом с моей (не скажу, что мне очень понравилось такое соседство), напомнила о времени, когда зайдёт за нами, чтобы отвести в столовую, и они с Берти отправились по лестнице вниз.
Мы с телохранителем проводили их взглядами, а затем он вежливо произнёс:
— С вашего разрешения, мадемуазель, — собираясь уйти к себе.
Вот только я этого сделать не позволила.
— Подождите, шевалье Моро. — Удивительно, как от стужи в моём голосе каменный пол не покрылся изморозью. — Вы задолжали мне объяснение, и я хочу получить его немедленно.

Глава 14

— Полностью в вашем распоряжении, мадемуазель.
И фраза, и поклон были преисполнены почтительности, однако смешинка в сером взгляде портила всё впечатление.
«Ах, тебе забавно?»
Я сузила глаза и, резким жестом велев телохранителю следовать за собой, вошла в комнату.

Обстановка здесь была аскетичной: стол, стул, шкаф да узкая, застеленная однотонно бордовым покрывалом кровать. И всё-таки, несмотря на голый каменный пол и стены, комната не производила впечатления бедности. Может, из-за золотисто-коричневой, вскрытой лаком мебели, а может, из-за щедро лившихся в окно солнечных лучей. Кроме входной, в комнату вели ещё две двери, и если о назначении одной ещё можно было догадаться, то куда вела вторая, я представления не имела.
Впрочем, исследование в любом случае откладывалось. Я повелительно указала шевалье на стул, а сама, оставив котомку у ножки кровати, отошла к окну и встала так, чтобы солнце било мне в спину.
— Итак, — голос мой по-прежнему кололся острыми льдинками, — для начала я жду рассказ, как вы сумели меня обнаружить.
Непринуждённо сидевший на стуле шевалье легко улыбнулся и попросил:
— Проверьте левый карман вашей куртки.
Это ещё зачем? Однако я без лишних вопросов опустила в карман руку и на самом дне нащупала плоский кругляшок.
«Что?»
Я вытащила находку и с недоумением уставилась на золотую монетку, на аверсе которой были отчеканены наши с шевалье профили, а на реверсе…
— Герб академии?
Я вскинула на телохранителя требовательный взгляд.
— Поисковый маячок, — послушно объяснил шевалье. — У меня нет магических способностей, однако артефакторику я всё-таки посещал вольным слушателем.
Я сжала монетку с такой силой, что в ладонь впился рубчатый край.
— И как же вы создали эту… вещь без магии?
— Некоторые артефакты позволяют, чтобы их не доделывали до конца, а оставляли в виде своеобразной болванки, — охотно пояснил шевалье. — Просто незавершённая структура заряжается чуть большим количеством магической энергии. Тогда достаточно лишь воли и концентрации, чтобы завершить создание и заставить артефакт работать.
— Понятно. — Какие бы чувства ни бушевали в груди, ни единому из них я не дала вырваться наружу. — А подбросили вы его, когда поймали меня ночью, верно?
— Да, — с возмутительной откровенностью подтвердил шевалье. — И всё равно успел лишь чудом: вы очень быстро подготовились к магическому переходу.
Ну да, Мерджин ведь тормозил время, чтобы дать мне отдохнуть.
При воспоминании о домике волшебника я невольно сжала губы: а ведь меня спрашивали насчёт магических вещей! Как же жаль, что ни я, ни Мерджин не догадались хотя бы проверить карманы!
Впрочем, толку сожалеть о случившемся. И, возвращая себя в настоящее, я продолжила допрос:
— Хорошо, а что вы делали под окном моей спальни?
Тут шевалье просто развёл руками:
— Всего лишь шёл мимо, когда услышал подозрительный шум.
Я наградила его крайне недоверчивым взглядом, и телохранитель прибавил:
— Слово чести, мадемуазель. Больше на вас никаких следящих меток нет.
— И не будет.
Монетка искоркой мелькнула в воздухе, однако шевалье поймал её с завидной лёгкостью.
— Понимаю ваши чувства, — мягко сказал он и положил монетку на стол. — Но всё же прошу ещё какое-то время носить её с собой. Конечно, в Особой академии вам ничего не угрожает, однако мне так будет спокойнее.
Сделав вид, что не расслышала его просьбу, я продолжила разговор (а вернее, допрос), зацепившись за вторую интересовавшую меня тему.
— А теперь я хочу услышать подробный рассказ об этой академии. Чего мне ждать от учёбы здесь? К чему быть готовой? Чего остерегаться?
Губы шевалье тронула загадочная улыбка.
— Скажите, мадемуазель, вы обратили внимание на девиз академии? — вопросом на вопросы ответил он.
Я грозно свела брови: это здесь при чём?
— Quisque erit sua. — Телохранитель благоразумно не стал раздражать меня ещё больше. — Каждый получит своё. Поэтому вам нет смысла слушать моё впечатление об этом месте — у вас оно всё равно будет иным. Я могу лишь посоветовать всегда помнить девиз и на всё происходящее смотреть исключительно с такой точки зрения. А ещё держать в уме, что несмотря на то, чему здесь учат, академия — одно из самых безопасных мест Веера миров.
Я даже не стала прятать презрительную гримасу: сколько дешёвой таинственности! И сухо уточнила:
— Это всё, что вы можете сказать, шевалье?
— Боюсь, что да, — склонил голову тот.
— Тогда, — моя осанка сделалась ещё более горделивой, — выслушайте меня внимательно и запомните хорошенько. Несмотря на то, что для мсье ди Сиано моё происхождение не секрет, я не желаю раскрывать инкогнито перед остальными курсантами. И уж тем более не желаю, чтобы надо мной потешались из-за телохранителя в боевой академии. Потому я запрещаю вам даже намёком озвучивать или демонстрировать оба этих момента. Более того, я, как вы могли убедиться, в принципе не нуждаюсь ни в телохранителях, ни в слугах.
Шевалье прочистил горло.
— Простите, мадемуазель, но сумка и впрямь была тяжёлой.
Я чуть зубами не заскрипела от воспоминания и отрубила:
— Тем не менее впредь так не делайте. Я более чем самостоятельна.
На этот раз уже шевалье сделал вид, будто не расслышал мои слова. Несколько ударов сердца я полосовала его взглядом, а затем сквозь зубы сказала:
— Вы свободны, шевалье. И заберите свой артефакт.
— С вашего позволения, — телохранитель поднялся на ноги, — пусть он всё же побудет у вас. На всякий случай.
Поклонился и вышел, не побоявшись повернуться ко мне спиной.

Глава 15

Когда дверь за ним мягко закрылась, я подошла к столу и опустила взгляд на монетку. Приступ желания схватить её и швырнуть в стену, чтобы искры выбило, был настолько острым, что пришлось сжать кулаки. И всё же я совладала с собой: просто выдвинула верхний ящик стола и брезгливо стряхнула в него кругляшок. Затем длинно выдохнула, тряхнула головой и подтащила к столу и впрямь тяжёлую сумку, полученную в ректорском кабинете.
Прежде всего, достала из неё с десяток томиков разной степени толщины, но все написанные на классическом фракийском языке. Я полистала верхний — «Искусство войны» — и решила, что здесь наверняка замешана магия: таких книг в нашем мире совершенно точно не было. И постфактум сообразила: то же самое наверняка относилось и к пониманию речи. Вряд ли Берти, судя по обращениям прибывший в академию из Альбы или похожего государства, разговаривал на чистейшем фракийском.
— Всё-то он продумал, — пробормотала я, имея в виду ди Сиано, и продолжила исследование сумки.
Толстые тетради, дорожный письменный прибор с чернилами трёх цветов, обещанная Деми карта, расписание занятий с указанием аудиторий, распорядок дня и даже тонкая брошюрка под названием «Кодекс академии».
— Надо будет почитать. — С этими словами я отложила книжицу и занялась изучением ящиков стола.

Здесь всё было пусто, только в самом нижнем нашёлся прозрачный кристалл на подставке. Я покрутила его в руках и водрузила на стол, решив позже уточнить у Деми, зачем он нужен. Вряд ли в академии выдавали что-то просто для красоты.

В платяном шкафу, в дверцу которого изнутри было вделано ростовое зеркало, меня ждали два новеньких комплекта военной формы красного цвета с красивой золотой окантовкой. Достав один, я приложила его к себе — хм, вроде бы размер в размер. Впрочем, могло ли здесь быть иначе?
Форма отправилась на кровать, а я вернулась к шкафу. Без удивления нашла на его вешалке тёплый и тонкий плащи, а на полках — бельё и две ночные сорочки.
— Полный пансион, — прокомментировала я. — Теперь бы ещё оружие выдали. — И машинально коснулась ножен с верным баселардом.
Закрыла шкаф и обвела комнату взглядом: что же, остались только двери. Одна из них наверняка ведёт в уборную, а вот вторая…
Пожав плечами — сейчас выясню, — я подошла к той, что была рядом со шкафом, и повернула ручку.

Я верно угадала назначение комнатушки, в которой не иначе как благодаря магии умещались не только фаянсовый ватерклозет, но и умывальник с овальным зеркалом, и даже сидячая ванна. Из латунного крана с двумя причудливыми вентилями текла холодная и горячая вода, полочка была уставлена разнообразными флакончиками и баночками, а на крючках кроме пушистых белоснежных полотенец висел длинный банный халат.
— Мне определённо нравится здесь всё больше и больше, — усмехнулась я, отчётливо чувствуя, с каким удовольствием искупалась бы сейчас.
Хотя что мне мешало?
Я бросила взгляд на часы: до момента, когда за мной должна была зайти Деми, времени хватало.
— Вот и прекрасно.
И больше не медля, начала раздеваться.

Выкупавшись и надев удивительно приятный к телу халат, я вышла из ванной, вытирая волосы и мурлыкая под нос простенькую мелодию. Подошла к кровати, раздумывая, какое бельё надеть — своё или то, что мне выдали в академии, и тут мой взгляд упал на дверь, о назначении которой мне пока известно не было.
— Сейчас исправим, — сказала я сама себе.
Уронила полотенце на кровать, подошла к двери и без тени колебаний повернула ручку. Сделала шаг через порог и…
И застыла, встретившись глазами с надевавшим рубашку шевалье. Машинально отметила его влажные волосы — должно быть, тоже принимал ванну — и длинный шрам, перевязью пересекавший грудь, а затем шагнула назад и совсем по простонародному хлопнула дверью.
Смежные комнаты? Это что ещё за новости?!

Первым моим порывом было запереть дверь, но увы, замка на ней не было. Я гневно раздула ноздри, окинула комнату взглядом и остановилась на платяном шкафе.
Отлично!
В два шага подошла к нему и навалилась всем весом, сдвигая с места: совсем чуть-чуть, затем ещё чуточку, и ещё…
— Мадемуазель, я прошу прощения, но что вы делаете?
Раздражённо сдув с глаз упавшую прядь, я сердито посмотрела на шевалье, вошедшего в комнату без стука.
Причём вошёл он через злосчастную общую дверь.
— Хочу оградить себя от незваных гостей. — Яд в моём голосе был густо замешен на злости. — Выйдите, я вас не приглашала.
С утроенной силой навалилась на шкаф, и он сдвинулся ещё немного.
— Вы так надорвётесь! — Телохранитель решительно упёрся в шкаф с другой стороны. — Мадемуазель Агнесс, я вас очень прошу: давайте без глупостей!
— Это не глупости! — пропыхтела я. — Это полнейшее нарушение приличий! Как вообще можно было поселить меня почти… почти в одной комнате с мужчиной!
— Вы преувеличиваете и сами это понимаете, — немедленно возразил шевалье. — Уверен, Деми не хотела вас оскорбить. Она просто сочла, что раз я ваш телохранитель, то должен иметь проход в вашу комнату.
— А я считаю, что не должны! — рыкнула я и, поняв, что противостоять одновременно и шкафу, и шевалье не смогу, гневно приказала: — Не мешайте! И вообще, выйдите вон!
Тяжёлый вздох телохранителя сказал больше, чем любые слова. Однако вместо того, чтобы меня послушаться, он громко позвал:
— Деми! Будь добра, появись. Нужна твоя помощь.

Глава 16

— Слушаю вас, шевалье.
На этот раз не было никакого мерцания — Деми просто возникла рядом с нами.
— Я понимаю, ты хотела как лучше, — это звучало почти извинением, — но дверь между нашими комнатами лишняя.
— О. — Деми посмотрела на гневно сопящую меня, на шкаф и безмятежно улыбнулась. — Хорошо, курсант д’Эрсте. Сейчас всё уберу.
Не успело отзвучать последнее слово, как дверь раздора замерцала и исчезла, оставив глухую каменную стену. А шкаф с неожиданной для его веса лёгкостью скользнул по полу и вернулся на место, с которого я с такими усилиями его сдвигала.
— Так хорошо? — спросила у меня Деми, и несмотря на то, что я была полностью права, в груди шевельнулась неловкость.
— Да. Спасибо большое.
— Не за что, курсант. — Деми как будто была ни капли не задета этой историей. — В следующий раз просто позовите, и мы решим любой вопрос.
Она тепло улыбнулась нам с шевалье и исчезла. В свою очередь телохранитель поклонился и с традиционным:
— С вашего разрешения, мадемуазель, — тоже вышел из комнаты.
Я осталась одна — с непередаваемым чувством, что повела себя, как полная истеричка. А уж когда вдобавок обнаружила, что во время попыток двигать мебель полы халата разошлись самым неприличным образом и всё это видели шевалье и Деми, вообще захотелось провалиться под пол.
Беда только в том, что там тоже была чья-то комната.
— Надо лучше держать себя в руках, — пробормотала я, плотно запахиваясь. — Не забывать, что здесь сплошь и рядом магия… И в принципе одеваться.
Вздохнула и начала собираться.

***

Деми зашла за нами ровно в полдень по здешним часам и повела сначала в Синюю башню магов, где мы забрали Берти, а затем дальше — в столовую.
— Это потрясающе! — преисполненный энтузиазма Берти восторженно жестикулировал. — Я успел прочесть несколько параграфов из учебника по общей магии, и это… Ох, как я рад, что учитель убедил меня отправиться сюда!
«Ну вот, — кольнуло сожаление, — он тратил время с пользой, а не истерил и двигал шкафы. А я даже карту толком не изучила».
— Рада, что вам здесь нравится, курсант Везель. — Своим искренним удовольствием от услышанного Деми невольно насыпала целую горсть соли на мою душевную рану. — Надеюсь, это впечатление сохранится до самого выпускного экзамена.
Камень на сердце стал ещё тяжелее, но, к счастью, наша провожатая немного отвлекла меня от самобичевания.
— А теперь внимание, курсанты! — звонко сказала она. — Мы выходим в Круглый холл Хрустальной башни. Если вы когда-либо заплутаете в академии, воскресите его образ в уме, и коридоры приведут вас сюда. А уж потом можно будет добраться куда угодно.
Под эти слова мы вышли из очередного перехода и очутились в поистине впечатляющем месте.

Круглый холл и впрямь имел форму идеального круга, куда выходило десятка два дверей и коридоров. Пол его был выложен разноцветной мозаикой, а высокий купол потолка — совершенно прозрачен, и стоявшее в зените солнце било сквозь него наотмашь. Всё это вкупе с белоснежными гладкими стенами создавало впечатление, что мы попали в гигантский калейдоскоп. И я чуть не охнула, когда прямо под моими ногами яркий узор сменился, полностью подтвердив это ощущение.
— Рисунок меняется каждую четверть часа, — пояснила Деми, уверенно ведя нас через холл к двустворчатой двери на противоположной его стороне. — Если будете достаточно внимательны, однажды научитесь понимать по нему время.
Это что же проторчать здесь целый день, запоминая? Как будто больше заняться нечем!
— Есть определённые закономерности. — Провожатая бросила на меня добродушный взгляд, словно прочитала мысли. — Стоит их осознать, и хаос станет порядком.
Хм.
Последняя фраза показалась мне важной, и я постаралась отметить её в памяти. А Деми уже была возле двери, и высокие створки приглашающе распахнулись сами собой, выпустив наружу весёлый гомон голосов и звяканье посуды.
— Прошу, — улыбнулась наша провожатая, и мы вошли внутрь. Берти — робея, я — делая вид, что спокойна, шевалье — спокойно по-настоящему.

Я думала, что здесь, как на гербе академии и в башнях общежития, будет чёткое разделение на магов и мечников. Однако за стоявшими каре столами одинаково мешались и синие, и красные мундиры, а на стенах чередовались алые гобелены с орлом и лазурные с совой.
— У преподавателей отдельная столовая, — сообщила Деми, пока мы оглядывались. — Однако нарушать здесь правила всё равно не советую: я присматриваю за всем, что происходит в академии.
Правила.
— А можно будет услышать о них поподробнее? — Это были мои первые слова за весь путь от Красной башни.
— Всё написано в Кодексе, — пожала плечами Деми. — Но если захотите, позже я коротко расскажу обо всём.
— Да, было бы отлично! — подхватил Берти и немного смутился: — Я хотел почитать Кодекс, но увлёкся «Общей магией».
Деми ободряюще улыбнулась ему и повела рукой, указывая на столы:
— В первые дни новички традиционно садятся в ближнем левом углу. Это своеобразный знак, что в академии пополнение.
Мы с Берти дружно посмотрели в ту сторону и увидели четверых курсантов (двое в красном, двое в синем), и впрямь сидевших как-то особняком от прочих. И, разумеется, все они были парнями.
— Приятного аппетита, — пожелала нам Деми, давая понять, что хватит торчать у входа (на нас и так бросали любопытствующие взгляды). — После обеда настанет время…
— Кого я вижу! — прервал её восторженный возглас. — Рён, дружище! Неужели ты наконец-то согласился, что на всём Веере нет места лучше академии?

Глава 17

Высокий короткостриженый блондин в красном мундире возник перед нами, как паяц из табакерки. Сгрёб шевалье в объятие, и тот, отвечая тем же, весело отозвался:
— И я рад тебя видеть, Йозак. Хотя и не ожидал, что ты до сих пор здесь.
— Ты же знаешь, моё сердце навеки отдано одной прелестной девушке. — Блондин разжал руки и одарил Деми самым нескромным взглядом. — Поэтому судьба моя — быть вечным курсантом. Но ты не ответил, каким ветром тебя вновь занесло в академию? Да ещё и… — Он остро взглянул на нас с Берти неожиданно чёрными глазами. — Вместе с новичками?
«Если он сейчас скажет, что в качестве телохранителя…» — Я поняла, что сжимаю рукоять баселарда, и разжала пальцы.
— Случайность, — пожал плечами шевалье. — Угодил в дурно настроенный портал и очутился здесь.
— Ого! — Йозак округлил глаза. — Впервые о таком слышу. Деми, солнышко, мне уже начинать ревновать?
— Для этого нет причин, курсант Ширри, — со своей обычной бестревожностью ответила та. — И я всё-таки предлагаю всем вернуться к столу. У новичков сегодня насыщенный день.
— Полностью согласен! — провозгласил Йозак и, с грацией опытного фехтовальщика шагнув к девушке, нахально приобнял за её талию. — Деми, солнышко, ты ведь разрешишь нам капельку нарушить правила и сесть всем вместе? Познакомимся поближе… — Ещё один пронзительный взгляд в нашу с Берти сторону. — Поболтаем.
— Мне жаль, курсант. — Макушка Деми едва доставала ему до плеча, и потому девушке приходилось задирать голову. Впрочем, на её доброжелательной манере разговора это никак не сказалось. — Однако правила для того и существуют, чтобы их выполняли. Но вы вполне можете прийти на церемонию запечатления оружия.
— Спасибо, прекраснейшая! — С прежней стремительностью Йозак элегантно склонился к руке девушки, после чего весело посмотрел на нас. — В таком случае не прощаюсь. — И растворился среди остальных курсантов.
«Опасный тип, очень опасный. — Мне было откровенно не по себе. — Много болтает, но не хотела бы я быть его противником в бою».
— Прошу, курсанты, — мягко подтолкнула нас Деми, и мы наконец-то подошли к занятым новичками столам.

Отнеслись к нам слегка настороженно, а ко мне ещё и не без высокомерия. Однако Берти своей непосредственностью быстро разбил этот ледок, и за столом завязался вполне дружелюбный разговор.
Наши… Однокурсники? Товарищи по факультету? К своему стыду, я до сих пор не уяснила здешнюю систему обучения. Так вот, все новички оказались с разных пластин Веера (мне всё ещё было странно получать подтверждения, что мой мир всего лишь один из очень и очень многих). Причём один из магов, смуглый как цыган Далйет, мог даже назвать каждый из них. По первому впечатлению он вообще знал очень много и оттого вёл себя несколько заносчиво. Впрочем, это не мешало Берти буквально смотреть ему в рот, задавая вопрос за вопросом и жадно ловя новые знания.

Что до меня, то я больше помалкивала и старалась прислушиваться и к беседе магов, и к разговору, который вели с шевалье двое мечников, Радиэль и Киран.
— Слушай, а как здесь вообще? — Таков был первый вопрос, который русоволосый и широкоплечий Киран задал, когда шевалье упомянул, что уже учился в академии. — Сильно гоняют?
— Сильно, — кивнул телохранитель. — Но без этого никогда не сдать выпускной экзамен.
Мечники переглянулись, и беловолосый, тонкий, как девушка, Радиэль, уточнил:
— Там, на экзамене, всё так жёстко?
— Да, — просто ответил шевалье. Подумал и добавил: — С другой стороны, дверь в экзаменационный зал открывается, лишь когда Деми уверена, что вы можете пройти испытание. Меня в своё время это очень… поддержало.
— Деми? — вступил в разговор ещё один маг, Гейл. — При чём здесь она?
Шевалье заметно удивился.
— Вы что же, ещё не поняли?
Он обвёл нас недоверчивым взглядом, и даже Далйет прервался, чтобы услышать продолжение.
— Деми — это академия, — наконец объяснил шевалье. — Душа и разум этого места. Вот почему я крайне не советую ни нарушать Кодекс хотя бы в малости, ни проявлять к ней малейшее неуважение. Иначе девиз «Каждый получит своё» отработает на вас по полной.
«А как же Йозак Ширри?» — хотела спросить я, но промолчала, вспомнив его слова о лучшем месте на всём Веере. Похоже, этот человек и впрямь был искренне влюблён в Особую академию, и потому Деми проявляла к нему снисходительность.

Повисшую над нашими столами тишину нарушил восхищённый выдох Берти: «Какое потрясающее место!» — и переваривавшие новость курсанты зашевелились.
— Так вот почему здесь можно ходить с оружием, — протянул Радиэль, и я встрепенулась: можно? Но почему в столовой я чуть ли не единственная со своим баселардом?
— Именно, — подтвердил шевалье. — Но согласитесь, таскать с собой мечи не очень-то удобно, поэтому их обычно оставляют в оружейной. К тому же на церемонии запечатления курсанту могут достаться и копьё, и глефа, и алебарда.
Радиэль хотел что-то ответить, однако его перебил Гейл:
— А вот кстати, насчёт этой церемонии. Я понимаю, зачем она нужна мечникам — так вы выбираете своё оружие. Но для чего она магам?
— Элементарно! — Далйет не мог упустить возможность выступить. — Как бы ни был многогранен талант мага, какая-то его сторона всё равно сильнее. И запечатление усиливает связь с этим потоком магической энергии.
— Не всякий маг стихийник! — парировал Гейл. — Мне, например, ближе зелья, и даже расписание составлено с упором на них.
— Но ведь при этом ты тоже черпаешь магическую энергию, — вклинился Берти. — Учитель говорил…
Маги заспорили о своём, а Киран, понизив голос, спросил у шевалье:
— Слушай, а ведь вступительное испытание тоже Деми, в смысле, академия проводит?
Тот кивнул, и Киран, покосившись на меня, продолжил:
— А она точно никогда не ошибается?

Глава 18

Вот и оскорбительные намёки подоспели. Я сузила глаза и, глядя Кирану в лицо, вообразила, что стою напротив него с мечом в руке. Обычно этот трюк неплохо помогал заставить умолкнуть излишне болтливых.
Шевалье же легко улыбнулся и со смешинками во взгляде ответил:
— Точно.
И как-то так получилось у него это произнести, что Киран перевёл тему и больше вопрос о вступительном испытании не поднимал.

***

— Запечатление проходит для каждого индивидуально, — говорила Деми, после обеда ведя нашу пополнившуюся компанию по академии. — И заключается оно, как вы понимаете, в очередной практике. А поскольку сразу после еды излишняя активность не рекомендуется, то прежде мы с вами сходим на внешний круг башен. Пожалуйста, держитесь рядом со мной: я накину на нас полог незаметности, чтобы не отвлекать курсантов и преподавателей.
— Полог незаметности, — пробормотал Берти под нос — видимо, чтобы лучше запомнить. И счастливо вздохнул: для него академия, без преувеличения, была сплошным праздником.

Впрочем, то, что мы увидели дальше, воодушевило даже меня. Деми вывела нас на неширокий гребень внешней стены, где по левую руку был воздушный провал, на дне которого клубилось белое облачное море, а по правую — окружённые стенами и башнями дворики, в каждом из которых шла какая-то тренировка.
Вот мечники, не жалея себя, рубились стенка на стенку, отрабатывая навыки боя в толпе. Вот маги поодиночке сражались с громогласно клекотавшим и плевавшимся огнём василиском — судя по тому, как он лопался от правильно применённых заклинаний, это был очень искусный фантом. Вот верхолазы, скинув сапоги и мундиры, карабкались на стену башни, и когда кто-то срывался, его ловила воздушная магическая подушка. Вот на чёрно-белых плитах двора играли в подобие шатранджа, но по незнакомым мне правилам и с гораздо большим количеством фигур. Вот сражались на учебных дуэлях связки «маг-мечник», и у меня мелькнула мысль, что участвовать в подобном я, пожалуй, согласна только с Берти.
А с бледно-голубого неба за всем этим наблюдало солнце, такое яркое, что при одном взгляде вверх начинали слезиться глаза.
— Как видите, — рассказывала Деми, — здесь проходят только практические занятия. Теорию изучают в башнях, и если вы приглядитесь, то сможете угадать, какому предмету посвящена каждая из них.
Я послушно всмотрелась в ближайшую антрацитово-чёрную башенку без окон и действительно заметила на её двери щит, похожий на тот, что висел у входа в башню ректора. Вот только цвета он был чисто синего, а изображён на нём — котелок.
«Зелья? — предположила я. — Получается, на башнях с немагическими предметами должны быть красные щиты, а там, где учат и магов, и не магов — половинчатые. Удобно».
— А вот здесь, — отвлекло меня новое объяснение Деми, — находится оружейная. Именно тут вы будете получать всё, что необходимо для боевых тренировок. Также в ней можно хранить ваше личное оружие — мастер Вулканос прекрасно за ним присмотрит.
Я отметила про себя имя оружейника, а наша провожатая продолжала:
— И наконец башня-арена. В ней расположен зал, где проходят различные испытания. Так, вступительный экзамен вы тоже сдавали здесь, просто потом вас перенесло на площадь Сердца.
— Почему Сердца? — поинтересовался шагавший рядом Гейл, и Деми просто ответила:
— Потому что она находится в сердце академии. Спускаемся.
По узкой каменной лесенке мы гуськом сошли со стены и приблизились к приземистой и широкой башне, из-за плоской верхушки напоминавшей барабан. Здесь, как оказалось, нас уже ждал Йозак, почти наверняка использовавший подобие полога незаметности, ведь сверху мы его не видели.
— Ну-с, новички, готовы? — бодро поинтересовался он. И обратился к Деми: — Кстати, а что делать Рёну? Снова проходить запечатление?
— Если шевалье сумеет сразу призвать оставленный в комнате меч, в этом нет необходимости, — не совсем понятно ответила та.
— Думаю, мне в любом случае стоит поучаствовать в церемонии, — заметил телохранитель. — И хотелось бы первым, чтобы новички представляли, что их ждёт.
— Испытание у каждого своё, — напомнила Деми. — Но очерёдность — непринципиальный момент, поэтому да, вы можете пойти первым.
— Благодарю, — склонил голову шевалье.
Деми светло улыбнулась в ответ, и двустворчатая дверь башни — единственная, на которой я не увидела щита, — гостеприимно раскрылась перед нами.

— Две лестницы, мраморная и обсидиановая, — объяснила Деми, когда мы вошли в небольшой холл, — разделяют тех, кто только идёт на испытание, и тех, кто завершил его. Однако не бойтесь ошибиться: в этом случае вам просто не откроется дверь.
Мы поднялись следом за ней по левой лестнице из белого мрамора и остановились на площадке перед высокой дверью, массивной и загадочно поблескивавшей лаком.
— В следующий раз, — произнесла Деми, — вы войдёте сюда лишь на ваш выпускной экзамен.
И отступила, жестом предлагая кому-либо из нас потянуть за круглую бронзовую ручку. Все как-то замялись (а шевалье и Йозак, которым всё здесь было знакомо, в принципе не сделали движения навстречу), и я, не видя смысла в ложной скромности, вышла вперёд. Не без внутреннего трепета положила ладонь на ручку, и дверь легко и бесшумно отворилась. В лицо дохнуло спёртым воздухом, как бывает, когда входишь в единожды за год открываемый бальный зал, и я, не давая себе времени на заминку, шагнула в таинственный полумрак.

Глава 19

Я оказалась на открытой площадке без намёка на ограждение. Вокруг был голый камень стен, лишь под самой крышей его пробивали маленькие окошки-бойницы. Свет из них падал узкими пучками, и пол башни окутывал сумрак.
«А где вторая лестница? — Я бесстрашно подошла к краю площадки и посмотрела вниз. — И как спускаться на арену, если именно там проходит испытание?»
Последним вопросом задавалась не я одна. Когда вошедшие следом курсанты осмотрелись, Радиэль, кашлянув, уточнил:
— Деми, скажите, а где лестница вниз?
— Она не нужна, — беззаботно отозвалась наша провожатая. — Не переживайте, сейчас вы всё увидите. Шевалье Моро?
— Я готов, — хладнокровно кивнул тот.
Деми лучезарно улыбнулась.
— Тогда можете приступать.
Телохранитель спокойно встал на край, бросил на меня короткий взгляд (мне даже показалось, что фамильярно подмигнул) и просто-напросто прыгнул.
Моё аханье слилось с возгласами изумления остальных новичков. Рискуя свалиться сами, мы столпились на краю и увидели, как шевалье мягко, словно спущенный невидимой рукой, приземлился на камни пола. Они замерцали, затем ярко вспыхнули, заставив нас отшатнуться, а когда получилось проморгаться и снова посмотреть вниз, пустой арены уже не было.

Вместо неё был грязный, скудно освещённый зал какого-то трактира. Грубо сколоченные столы в основном пустовали, лишь за дальним сидел некто в плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Шевалье, ни мало не тушуясь, подошёл к стойке, за которой мрачный чернявый трактирщик натирал кружку не особенно чистой тряпкой. Заметив нового посетителя, он лишь зыркнул в его сторону и продолжил занятие. А телохранитель со всё тем же самообладанием вытащил из кармана мелкую монетку и стукнул ей по тёмному дереву столешницы. Теперь трактирщик нехотя отставил кружку, однако не успел подойти за заказом, как дверь в углу зала распахнулась, и в таверну ввалилась толпа вооружённых мужчин. Возможно, наёмников, возможно, просто бандитов с большой дороги. Двое из них сразу направились к трактирщику, а остальные занялись выбором места, где расположиться.
И заметили того, кто сидел в дальнем углу.
Мы не слышали звуков, потому нельзя было сказать, по какому поводу эти типы к нему пристали. Однако слово за слово, и один из бугаёв вдруг резко сдёрнул с него капюшон.
Рассыпались по плечам длинные чёрные волосы, и мне очень чётко вообразился потрясший трактир возглас: «Гля, деваха!»
Девушка вскочила, отчего-то знакомым жестом хватаясь за пояс. Однако ближайший бугай с неожиданной от такой туши ловкостью цапнул её за запястье и, вывернув руку, обездвижил в жёстком захвате.
Здесь я сама едва не прыгнула вниз, и лишь лёгшая на плечо ладошка Деми остановила меня от вмешательства в чужое испытание.
Да оно, по сути, уже и не требовалось. О лоб схватившего девушку ублюдка разбилась глиняная кружка, и тот, выпустив жертву, осел на пол. Остальные бандиты дружно бросились к шевалье — кто с дубинкой, кто с мечом, — и вот тут я воочию убедилась, что выпускники Особой академии способны ой как на многое.

Одним прыжком телохранитель оказался за стойкой, и оттуда в нападавших полетела посуда. Кому-то не повезло, но один ловкий тип перемахнул через стойку с мечом в руке… И рухнул, когда ему на затылок обрушилась глиняная бутыль. А шевалье подхватил чужой клинок, запрыгнул на стойку и оттуда буквально взлетел вверх. Зацепился за колесо-люстру и вместе с ней обрушился врагам в тыл.

Дальше началась свалка. Не знаю, как ориентировался в творившемся хаосе телохранитель, но ни один его удар не был напрасным. Причём в ход он пускал не только меч, но и скамейки, выпавшее у поверженных врагов оружие и вообще всё, что попадалось под руку. Неудивительно, что остававшихся на ногах противников становилось всё меньше и меньше. Вот наконец последний из них осел на грязный пол, и новая вспышка вынудила меня зажмуриться. Когда же я открыла глаза, внизу уже никого и ничего не было. Только голые камни и полумрак.
— Ну ничего себе! — услышала я рядом чей-то хриплый выдох.
И Йозак, вместе с нами наблюдавший за испытанием, спокойно отозвался:
— Не дрейфите, ребята. Испытание у каждого своё и каждому по силам.
— И помните, — серебристо подхватила Деми, — поначалу ваше оружие может выглядеть как угодно. Вилы способны превратиться в копьё, валяющаяся на обочине палка — в глефу.
— Это, конечно, замечательно, — вклинился Далйет, — но какой совет вы можете дать магам?
— Такой же, — улыбнулась Деми. — Пользуйтесь всем, что вам доступно, не отбрасывайте ни единого заклятия, даже если прошлый опыт говорит, что это не поможет.
Далйет скептически хмыкнул. Собрался задать новый вопрос, однако я успела вклиниться со своим.
— Деми, а где шевалье?
Идиотское продолжение «С ним всё в порядке?» я успела проглотить.
— В холле, — успокоила Деми. — Ждёт вас.
И хотя под «вас» она наверняка имела в виду нас всех, у меня мелькнула нелепая мысль, что речь только обо мне. Должно быть, поэтому, когда Деми звонко спросила:
— Кто хочет идти следующим? — я опередила всех решительным:
— Я.
Деми кивнула и указала на арену:
— Прошу.
Я подобралась, набрала в грудь побольше воздуха и, не давая себе ни засомневаться, ни даже посмотреть вниз, шагнула за край.

Глава 20

Ни единого мига падения — меня сразу же подхватила невидимая волна и мягко опустила на мерцающие камни пола. Я знала, что произойдёт дальше, и потому заранее зажмурилась. Под веками отразился отблеск вспышки, и я торопливо распахнула глаза, готовясь… К ещё одной таверне? К лесной дороге или пустынному тракту? К подземелью, наконец? Словом, к чему угодно, только не к тихому, тёмному и очень знакомому коридору.
«Наш замок?»
Я проглотила возглас и без промедления впечаталась спиной в стену. Показалось? Нет, впереди и впрямь скользнула чья-то тень. Остановилась у двери, в которой я узнала вход в королевские покои, и, бесшумно открыв её, просочилась внутрь.
«Отец!»
Конечно, всё это было неправдой, однако даже воображаемая ситуация, что в спальню к отцу забрался кто-то неизвестный, мне не нравилась. Обнажив баселард (своё единственное оружие), я на цыпочках бросилась по следу тени.

В малой гостиной, где отец принимал самых приближённых особ, уже никого не было. Я стремительно пересекла её и, вжавшись в стену и занеся баселард для удара, мягко приоткрыла дверь в спальню. Несколько мгновений вслушивалась в тишину, осторожно заглянула — и молнией ворвалась в комнату.
В слабом свете догоравшего камина можно было разобрать чёрную тень, застывшую у изголовья королевской постели. А ещё — отблеск занесённого клинка.

Я метнула баселард, целясь в голову тени, однако противник тоже был быстр. Баселард со звоном отлетел в сторону, но это дало мне несколько драгоценных мгновений, чтобы оказаться рядом с убийцей. В нос ударил незнакомый приторный запах, и я, задержав дыхание, цапнула врага за руку с кинжалом. Попыталась выкрутить запястье, однако мерзавец знал, как противодействовать. Мы молча боролись рядом со спящим отцом — неестественно крепко спящим, поскольку, даже тихая, наша возня давно должна была его разбудить. Я к тому же старалась дышать через раз, чтобы не вдыхать подозрительный запах.
Наконец, мне удалось выбить у тени оружие. Но в следующее мгновение я с размаха бухнулась на пол, получив хитрую подсечку. Тень метнулась к кинжалу, а я, прямо с пола, к ней. Ударила головой в живот, и мы покатились, сцепившись, как две дерущиеся кошки.

Тень была одета в скользкий костюм из плотного шёлка. Лицо её скрывала тканевая маска, волосы были спрятаны под плотно сидевший капюшон. Однако гибкость и тонкость её фигуры намекали, что мой противник — не мужчина, пускай грудь у него была плоской.
В конце концов я сама предпочитала перед тренировками туго перематывать грудь, чтобы не мешала.

Борясь, мы подкатились к тому месту, где лежал баселард. Здесь тень как будто начала сдавать, и я сделала ту же ошибку, которую обычно совершали мои противники. Чуточку расслабилась.

И немедленно получила сильный толчок в грудь. Невольно ослабила хватку, и высвободившаяся противница метнулась к клинку. А я, не тратя время, ударила ногой по удачно оказавшейся рядом подставке для каминных принадлежностей. Та с показавшимся оглушительным грохотом упала на пол, заставив тень промедлить в рывке ко мне. Ровно настолько, чтобы я сумела цапнуть кочергу.
Перехватив импровизированное оружие, как меч, я налетела на противницу. Удар, удар, удар! Никакой передышки, лишь нарастающая скорость. Баселард высекал о кочергу искры, и в какой-то момент тень ошиблась. А я, забыв, что у меня в руках не меч, ткнула её в грудь и…
И кочерга прошила тело противницы насквозь, словно настоящий клинок.
«Как?»
Я в изумлении выдернула оружие и увидела, что держу в руках свою любимую скьявонеску. А тень кулём осела на пол, и баселард выпал из ослабевших пальцев.
— Так тебе, мразь, — сквозь зубы выдохнула я. Подняла кинжал, без лишних церемоний вытерла меч об одежду побеждённой и почти грубо сдёрнула маску с её лица.
Отчего-то сейчас это показалось важнее, чем убедиться, что с отцом всё в порядке.

Какое-то из поленьев в камине выпустило сноп искр, на миг ярко осветивший комнату, и моё горло словно сжала рука мертвеца. Тёмными, уже невидящими глазами на меня смотрела… я сама! Черноволосая принцесса Агнесс, какой была большую часть своей жизни.
— Невозможно!

Тут мир вокруг меня ослепительно вспыхнул, а когда я наконец смогла что-то видеть, то обнаружила себя стоящей на одном колене в холле башни-арены. Церемония призыва завершилась, и в руке у меня было доказательство этого — вернувшаяся ко мне скьявонеска.

Глава 21

— Что это было?
— Мадемуазель?
Я стремительно вскочила на ноги и оказалась лицом к лицу с телохранителем.
Точно! Деми ведь сказала, что он ждёт в холле.
Очень удачно.
— Шевалье, что означает сюжет испытания?
Я спросила с такой требовательностью, будто передо мной был сам ди Сиано, обязанный знать об академии всё.
— Сюжет? — Телохранитель смотрел на меня с нескрываемым недоумением. — Пожалуй, ничего. Просто какая-то случайная ситуация. Но почему вы спрашиваете?
Крепко сжав губы, я смерила его оценивающим взглядом и решила не уходить от ответа.
— Я сражалась сама с собой. Точнее, с той собой, какой была до перемены внешности.
Шевалье задумчиво потёр правую бровь.
— Вообще, это распространённое испытание. Нет опаснее противника, чем ты сам.
— Да, да, — отмахнулась я. — Но дело ещё в том, что я защищала отца, которого одурманили какой-то дрянью и пытались убить!
Телохранитель выдержал паузу и аккуратно уточнил:
— Пытался убить ваш двойник?
Я кивнула.
— Хм. — Шевалье задумался всерьёз. — Скорее всего, и это ничего не значит. Просто побуждение для вас сделать всё, на что способны.
У меня немного отлегло с души.
— Думаете?
— Почти уверен. Но вы можете уточнить у Деми. Вряд ли это тайна, которую нельзя открывать курсантам.
— Непременно спрошу, — пообещала я, и тут в холле возник Берти. Всклокоченный, с пятном сажи на щеке и в прожжённом в нескольких местах мундире.
Однако его зелёный взгляд сиял чистейшим восторгом.
— Ух ты! — выдохнул он. — Просто… Просто слов нет! Никогда раньше так магию не использовал!
Наградил нас лучезарной улыбкой и полез во внутренний карман за футляром с очками. Руки у него чуть подрагивали, а перчатка на левой была основательно прожжена.
— Тебе не надо в лазарет? — не без тревоги уточнила я.
Берти мотнул головой:
— Нет, от кожи оно отразилось. Но спасибо за беспокойство, Несс.
Он тепло мне улыбнулся, нацепил на нос очки и, всё ещё не успокоившись после испытания, взмахнул руками.
— Вы представляете, у меня получился сплошной щит! То есть я сумел сделать свою кожу универсальным щитом! Всего на пару счётов, конечно, но раньше я о таком только в книгах читал!
— Рад за тебя, — без улыбки отозвался шевалье. — Так с какой магией ты получил связь?
— Защитной. — Берти, будто смутившись, взъерошил волосы на затылке. — Но я в принципе так себе боец, поэтому ничего удивительного.
— Хороший маг-защитник всегда ценится, — успокоил его телохранитель и обратился ко мне: — Желаете дождаться всех, мадемуазель? Или сходим к мастеру Вулканосу за ножнами для вашего меча?
Я невольно посмотрела на скьявонеску, которую до сих пор держала в руке: да, ножны ей определённо нужны. Однако сказала:
— Дождёмся остальных.
Причём не только потому, что мне было интересно, с каким оружием завершат церемонию наши однокурсники. Я вовремя сообразила: мы и так получились несколько особняком из-за общего вступительного испытания и одного родного мира. Не стоило это усугублять.
— Как скажете, — склонил голову шевалье, и мы остались в холле.

***

Оружием Радиэля стала изящная глефа, а Киран получил на испытании двуручный меч с массивным шариком-навершием. Промокший насквозь, но совершенно не испытывавший от этого неудобства, Гейл был явно озадачен результатом: испытание показало его связь с водной стихией.
— Конечно, зелья — это тоже в каком-то смысле вода. — Складывалось впечатление, что он пытался объяснить случившееся в первую очередь самому себе. — Но всё равно, очень странно. Никогда не воспринимал себя стихийником.

А вот изрядно потрёпанный Далйет напрочь отказался делиться чем-либо.
— Да ладно тебе. — Берти попытался вызвать его на откровенность. — Всё равно ведь понятно будет.
Однако Далйет лишь фыркнул и отвернулся.

И вот наконец по обсидиановой лестнице в холл спустились Деми и Йозак.
— Поздравляю, курсанты! — от души произнесла первая. — Вы отлично справились! А теперь можете отдыхать, только не пропустите ужин. И пожалуйста, ознакомьтесь с Кодексом академии и распорядком дня.
Я хотела напомнить ей обещание рассказать основные правила, да и вообще мне надо было поговорить о том, откуда берутся сюжеты испытаний. Но Деми взяла да и растаяла в воздухе, а мы внезапно обнаружили себя стоящими на площади перед башней-ареной.
— Ну-с, новички, с почином! — незаметно сместившийся за спины Радиэля и Кирана Йозак весело хлопнул их по плечам. — А теперь категорически советую вам последовать совету Деми. Рён не даст соврать, завтра у вас начнётся настоящая жара, поэтому отдыхайте, пока есть возможность.
— Только мечникам прежде надо отнести клинки в оружейную, — добавил шевалье.
Я вместе со всеми повернулась к расположенной на противоположном краю площади оружейной башне, напоминавшей глубоко вонзённый в камень мизерикорд.
— Это же быстро? — спросил Берти. — Может, мы вас подождём, и все вместе пойдём к башням?
Остальные маги (даже Далйет) поддержали его кивками, и я заподозрила, что одной из причин такого единодушия было опасение заблудиться на территории академии.
— Идёмте, — легко пожал плечами Йозак. — Тем более что кое-кому из вас тоже будет полезно познакомиться с Вулканосом.
Мне показалось, что это был намёк на Далйета (по крайней мере, именно он после этих слов горделиво выпрямился), но какое отношение маг-новичок имел к оружейнику, пока осталось неясным.
«Дурацкая какая-то загадка, — думала я, вместе со всеми направляясь к оружейной. — Причём на пустом месте. И вообще, надеюсь, всё это нас несильно задержит».
Мне хотелось как можно скорее очутиться в своей комнате, но не для отдыха. Я собиралась позвать Деми и как следует расспросить, точно ли моё испытание не имело никакой связи с тем, что в реальности происходило дома.

Глава 22

Йозак дошёл с нами до оружейной и неожиданно сообщил:
— Ладно, новички, дальше сами. Я вас здесь подожду. И тебе, Рён, — он со значением взглянул на шевалье, — тоже советую.
Телохранитель хмыкнул, маскируя растерянность, и непонятно уточнил:
— Он что, до сих пор?..
Йозак молча кивнул. Тогда шевалье посмотрел на меня, на башню-мизерикорд, снова на меня и вздохнул.
— Всё-таки пойду.
Йозак прочистил горло и заметил:
— Отважно, но глупо. Впрочем, сам решай. Будет шумно, я зайду.
Шевалье мимолётно улыбнулся ему и со словами: «Идёмте, новички», — легко поднялся на низкое крыльцо. Потянул створку двери, украшенную красным щитом с изображённым на нём чёрным мечом в ореоле пламени, и первым вошёл в башню.

Здесь не было холла, и вообще складывалось впечатление, что всё пространство башни — это бесконечные стеллажи с самым разнообразным оружием. Не удивительно, что при виде такого богатства у Кирана и Радиэля заблестели глаза. Да и я сама, с удовольствием вдыхая знакомые запахи металла, кожи и оружейной смазки, ощутила щекотное воодушевление.
А затем из-за ближайшего стеллажа вышел человек-гора: совершенно лысый, но с густой всклокоченной бородой. Одет он был в штаны и рубаху из грубой домотканой материи, и завёрнутые рукава обнажали поросшие чёрной шерстью ручищи.

Весь наш восторг сдулся, как мех, из которого вылили содержимое. А уж когда этот великан при виде шевалье рыкнул:
— Ты?! — я с трудом поборола желание попятиться.
— Приветствую, мастер Вулканос. — Телохранитель поклонился ему с подчёркнутым уважением. — Я здесь в качестве сопровождающего вот этой молодой особы.
Он указал на меня, и оружейник вперил в меня буравящий взгляд отблескивавших багровым глаз.
«Словно угольки», — пронеслась мысль, пока я боролась с собой, чтобы не потупиться.
— Ещё и девчонка! — неодобрительное ворчание Вулканоса походило на далёкий гром. — Ладно! — Это он произнёс уже в полный голос, и мне показалось, что мечи на ближайшей стойке задребезжали. — Оружие поставьте туда.
Вулканос ткнул пальцем куда-то нам за спину, и, обернувшись, я увидела стеллаж, в котором как раз было место для трёх клинков.
— А тебя, — полыхнув взглядом, обратился оружейник к шевалье, — я здесь видеть не желаю. Проваливай. Ничего с девчонкой не случится.
— Простите, мастер. — Телохранитель был вежлив и непреклонен. — Но я не могу пойти против долга.
На бычьей шее Вулканоса вздулись жилы, рот крепко сжался. Я напряглась, готовясь к неминуемому бою, однако оружейник совладал с гневом. Рявкнул на нас:
— Чего окаменели? Оружие на место и вон! — а после воззрился на кучку стоявших позади магов. — Ты! — уверенно указал он на Далйета. — Останешься, поговорим о твоих дополнительных занятиях.
— Дополнительных занятиях? — Хотя маг и был возмущён, запротестовал он, как мне подумалось, больше из упрямства. — Почему я должен…
— Потому что ты оружейник! — Вулканос закипал всё сильнее. — Маг-оружейник, а значит, обязан учиться Ремеслу, а не всяким фокусам!
Лицо Далйета залила густая краска. Он открыл рот, собираясь выдать что-то наверняка неблагоразумное, однако ситуацию неожиданно спас Берти.
— Мастер Вулканос! — он смело шагнул вперёд. — А можно мне тоже послушать, что вы будете Далйету рассказывать?
И без того почти сросшиеся брови оружейника превратились в линию.
— Тебе-то? Защитничку? Ну, раз хочешь, послушай.
— И мне тогда тоже! — Гейл не пожелал остаться в стороне.
Оружейник хмыкнул, сощурился:
— Вода? Толку от тебя! Хотя ладно, мне какая разница, для скольких говорить. Идёмте!
Он развернулся и, не оборачиваясь, чтобы проверить, послушались его или нет, скрылся за стеллажами. Гейл и Далйет замялись: первый, похоже, от неуверенности, не зря ли он во всё это ввязался, второй — от растерянности из-за такой неожиданной и дружной поддержки. Только Берти в свойственной ему манере цапнул товарищей под руки и, протараторив нам:
— Увидимся за ужином! — потащил их за Вулканосом.
— Вот и отлично, — резюмировал шевалье, и мне послышалась в его голосе нотка облегчения. — Оставляйте оружие и идёмте. Вулканос не любит, когда здесь торчат без дела.
Мы молча послушались, хотя меня, например, буквально разъедало любопытство: чем же так насолили оружейнику шевалье с приятелем? И когда мы вышли на крыльцо, я уже собралась спросить, однако меня опередил Йозак, воскликнувший при виде нас:
— Наконец-то! Честное слово, Рён, я уже начал… А где ваши товарищи маги?
— Остались слушать лекцию, — отозвался шевалье. — Церемония запечатления показала, что Далйет — маг-оружейник.
Йозак присвистнул.
— Ого! Редкий дар! А чего он такой недовольный был?
— Не понимал своего счастья, — хмыкнул телохранитель.
И тут в разговор вклинился Киран, задав столь интересовавший меня вопрос:
— Слушайте, парни, а что вы такого этому Вулканосу сделали?

Глава 23

Шевалье и Йозак переглянулись, и я могла бы поклясться, что им обоим стало неловко. А затем Йозак небрежно повёл рукой:
— Да так. Глупость сделали на спор. А Деми нас не остановила.
— Какую глупость? — вклинилась я.
А Радиэль в унисон спросил:
— Почему не остановила?
— Потому что сочла это полезным испытанием, — объяснил шевалье. Вновь обменялся с Йозаком взглядами и со вздохом признался: — Мы украли кузнечный молот Вулканоса.
— Не советую повторять, — быстро подхватил Йозак. — Во-первых, штука жуть какая тяжёлая, во-вторых, не будь мы в академии, Вулканос нас бы ею и прибил.
— И в-третьих, — закончил шевалье, — испорченные отношения с мастером оружейником того не стоят.
— Понятное дело, не стоят, — закивал Киран. — Только вы всё равно расскажите поподробнее.
— Извини, приятель, — Йозак хлопнул его по плечу, — но нет. Мы обещали Деми и господину ректору не распространяться об этом.
На лицах Радиэля и Кирана отразилось разочарование, да и моё любопытство было порядком раздразнено. И всё же я была рада, что вместо разговоров мы наконец поднялись на стену и двинулись по её гребню в сторону ближайшей арки, связывавшей внешний и внутренний круг стен.
Я вполуха слушала болтовню Йозака, машинально отмечая про себя, как изящно он выведывает у моих сокурсников всю их подноготную, и старалась запоминать дорогу и то, как академия выглядит с высоты своих стен. А ещё обдумывала вопросы, которые задам Деми, отчего не сразу поняла, что Йозак обращается ко мне:
— Ну а вы, прекрасная дева? Вас зовут Агнесс, не так ли?
— Несс д’Эрсте, — прохладно поправила я, готовясь к обороне от чужого любопытства.
— И вы землячка Рёна? — Йозак смотрел на меня самым простодушным взглядом, какой можно придумать.
— Верно, — кивнула я. И, памятуя прописную истину о нападении, как о лучшей защите, мило поинтересовалась: — А вы, господин Ширри, из какой части Веера?
— Кар-Маох, сорок четвёртая планка, — небрежно ответил Йозак. — И я буду рад, если вы станете обращаться ко мне по имени и на «ты».
— Хорошо, Йозак, — тонко улыбнулась я в ответ. — Можешь обращаться ко мне так же. — И предвосхищая вопрос, который, как слышала, он задавал Кирану и Радиэлю, спросила первой: — Что привело тебя в академию?
— Судьба! — несколько театрально провозгласил Йозак. — Злодейка и спасительница! У тебя, кстати, нет такого чувства, Несс? Что в одной руке у этой особы острый меч, а в другой — поднос с дарами?
— Иногда бывает, — поддакнула я. — То есть вы познакомились с шевалье Моро уже в академии?
— Можно и так сказать, — уклончиво отозвался Йозак.
И наверняка хотел задать новый вопрос, но его остановил мелодичный «Дзиньк!». Словно по хрустальному бокалу ударили серебряной ложечкой.
— Упс. — Йозак бросил взгляд на волшебные часы на запястье. — Прошу извинить, совсем забыл, что у меня занятие с мастером Цзы. Увидимся!
Он махнул рукой, торопливо сбежал по каменной лестнице на площадку внизу и, не успели мы досчитать до десяти, как скрылся в одной из башен. Вход в неё украшал красный щит, но что на нём было изображено, я разобрать не смогла.
— Часы — очень полезная вещь, — сказал шевалье, когда мы зашагали дальше. — Когда вернётесь в комнаты, внятно прочтите перед ними распорядок дня, и они станут будить вас и напоминать о времени занятий, завтраке, обеде и прочем.
— Ого! — Киран с любопытством посмотрел на циферблат у себя на руке. — И много здесь ещё таких полезных штук?
— Достаточно, — отозвался шевалье. — Например, когда будете ходить по академии с картой, можете спросить у неё «Где я?» и увидите значок на бумаге.
— Вот это магия! — не без уважения покачал головой Радиэль.
Шевалье улыбнулся, однако тут же посерьёзнел и сказал, обращаясь ко всем, но глядя на меня:
— И ещё небольшая просьба. Не расспрашивайте Йозака о его родине.
— Почему? — удивилась я. Хотела добавить, что он-то о парнях выспросил буквально всё, но не успела.
— Потому, — понизив голос, ответил телохранитель, — что Кар-Маоха больше не существует. Эта планка Веера погрузилась в вечные темноту и лёд, а немногие уцелевшие её жители обречены искать дом в других мирах.
Мне стало не по себе, а Радиэль участливо спросил:
— Что же с ним случилось? С миром Йозака?
Шевалье развёл руками:
— Вроде бы какое-то очень заковыристое проклятие, которое использовал один из тамошних великих колдунов. И в итоге погубил не только противников в войне, но и вообще весь мир.
— Да уж. — Киран передёрнул плечами, да я незаметно поёжилась.
Как же хорошо, что в нашем мире магия безопасна! И вообще, считается едва ли не сказкой — того же Мерджина отец частенько называл шарлатаном.
Отец. Сердце сжалось, и я невольно прибавила шаг, тем более что впереди уже виднелась Красная башня.
— В академии учат, как избегать подобного, — негромко произнёс шевалье. — Но увы, далеко не все способные маги здесь учились.
На этом разговор угас, и остаток пути мы проделали в молчании.

Я думала, что нам придётся спускать во двор, однако окованная сталью дверь в стене башни оказалась открыта.
— Учтите, это исключительно для вас, поскольку вы здесь живёте, — предупредил шевалье. — Магам вход парадный. Да и вам, если отправитесь в гости в Синюю башню не по внутренним коридорам, зайти получится только с крыльца.
Мы вошли внутрь и оказались на площадке, обозначенной золотой тройкой. Оттуда Киран и Радиэль поднялись на четвёртый этаж, а мы с шевалье отправились выше — на седьмой.

Перед тем как нам разойтись по своим комнатам, телохранитель напомнил:
— Не забудьте внести в часы распорядок, мадемуазель. И обязательно почитайте Кодекс.
— Хорошо. — Мыслями я была уже в разговоре с Деми, и потому ответ прозвучал суховато.
А когда шевалье заметил:
— Я зайду за вами перед ужином, — лишь рассеянно кивнула и скрылась в своей комнате.
Плотно закрыла дверь, подождала несколько ударов сердца и внятно позвала:
— Деми! Появитесь, пожалуйста, мне надо с вами поговорить!

Глава 24

Три счёта. Пять. Десять. Никакого ответа.
— Деми, вы слышите? Мне надо кое-что спросить у вас! Это важно!
Тишина.
Да что ж такое? Она ведь сама говорила, что нужно просто позвать! Может, занята?
Ну да, в месте, где время течёт, как мсье ректору захочется.
Или просто не желает со мной разговаривать? Понимает, что это об испытании?
Я сжала зубы, крутанулась на каблуках и почти промаршировала в коридор. Подошла к двери в комнату шевалье и решительно постучала.
Он здесь не новичок, вот пусть и ответит, что означает это молчание!

Дверь открыли практически мгновенно, словно телохранитель знал, что я приду. Однако на лице у него появилось удивлённое выражение.
— Мадемуазель? Что-то случилось?
— Да, — коротко ответила я, и шевалье посторонился, впуская меня в комнату.
— Прошу вас.
Я вошла, и стоило двери закрыться, как сразу же выпалила:
— Шевалье, отчего Деми может не появляться на зов?
К чести телохранителя, он не стал переспрашивать или уточнять, а, задумчиво сведя брови, ответил на вопрос:
— Наверное, если считает, что дело не стоит её присутствия.
То есть мне предлагается не обращать внимания на то, как прошла церемония запечатления? Я гневно раздула ноздри и процедила:
— Ясно. Благодарю.
Развернулась, чтобы выйти, и замерла, услышав:
— Мадемуазель, я понимаю вашу тревогу. Но поверьте, если бы для неё были основания, Деми не стала бы избегать разговора.
— Будем надеяться. — Меня всё ещё переполняло раздражение, щедро замешенное на тревоге. — Извините, что побеспокоила.
Отчего-то у меня возникло чувство, что шевалье хотел добавить что-то ещё, однако передумал. И ограничился банальным:
— Всё в порядке, мадемуазель. Как телохранитель, я в вашем распоряжении круглые сутки.
Вот не мог не напомнить!
Ужасно хотелось сорваться и наговорить чего-нибудь, недостойного принцессы, но я ограничилась одним лишь сухим кивком. Вернулась к себе, плотно закрыла дверь и обвела комнату невидящим взглядом.

Надо было заняться делами. Наговорить часам распорядок, почитать несчастный Кодекс. Однако во мне взыграло детское упрямство, и вместо всего этого я скинула сапоги и прямо в форме упала на кровать. Обняла подушку и вдруг поняла, что просто зверски устала.
Слишком много событий, боёв на пределе способностей, волнений и тревог. Пора передохнуть, иначе ударение в этом слове придётся ставить на другой слог.
И хотя я до сих пор сердилась на Деми, не смогла подавить сладкий зевок. Сомкнула веки — совсем на чуть-чуть, ведь делами, хочется мне или нет, заниматься придётся, — и меня укутало покрывало сна без сновидений.

***

Тук-тук-тук.
Что это? Откуда?
Тук-тук!
В дверь стучат? Ох, как же не хочется шевелиться!
— Мадемуазель Агнесс, у вас всё хорошо? Мадемуазель!
Надо ответить. Надо встать. Надо.
— Мадемуазель, я вхожу!
— Хорошо.
Голос получился сиплым, как у выпивохи. Я кое-как разлепила глаза и обнаружила, что в комнате уже темно. Получается, я проспала до ужина?

Дверь открылась, и в комнату скользнула стремительная тень.
— Мадемуазель, с вами всё в порядке?
Шевалье опустился перед кроватью на одно колено и заглянул мне в лицо.
— Да. — Я потёрла глаза и приподнялась на локте. — Просто крепко уснула.
— Неудивительно. — В голосе телохранителя слышались понимающие ноты. — Хотите, я принесу вам ужин?
Я невольно растерялась.
— Сюда? Разве так можно?
— Можно, нельзя, — шевалье текуче поднялся на ноги, — думаю, Деми отнесётся снисходительно. Отдыхайте, я скоро приду.
Он вышел, мягко прикрыв за собой дверь, и я буквально рухнула обратно на кровать.

Конечно, это был форменный позор. Как я вообще собралась здесь учиться, если в первый же день пропускаю ужин из-за усталости? Что обо мне подумают остальные? Что Деми ошиблась, приняв меня в Особую академию?
«Ну-ка, тряпка, вставай!»
Я собралась совершить превозмогающее усилие и вдруг застыла, вмиг напрягшаяся до последней жилки.

Из-за незадёрнутых штор в комнате царил полумрак. Должно быть, светила луна, потому что на полу очень чётко выделялся прямоугольник падавшего из окна света.
И вот сейчас часть этого серебристого пятна перегораживала крупная крылатая тень.
«Кто-то сидит на подоконнике с той стороны. — Мысли ритмично отстукивали в голове. — Смотрит. Хотел бы напасть, уже сделал. Наблюдает?»
Якобы сонным движением я позволила руке оказаться рядом с кинжальными ножнами. Хоть в чём-то моя усталость сослужила хорошую службу: сейчас я не была беззащитной.
«На счёт три. Раз. Два. Три!»
Я скатилась с кровати и, пригибаясь, метнулась к окну — так, чтобы даже тенью не пересечь светлое пятно. Если бы таинственному посетителю вздумалось напасть…
Но ему не вздумалось: всё-таки мы были в академии. Наоборот, почти одновременно с тем, как я начала двигаться, тень исчезла. И когда я, сжимая баселард в руке, выглянула из окна, то смогла различить лишь смутный крылатый силуэт, завернувший за ближайшую башню.
Ушёл.
Я медленно опустила руку с кинжалом.
Но кто же это был? И почему заглядывал именно ко мне?

Глава 25

Принёсший ужин шевалье застал меня задумчиво сидящей на широком подоконнике.
— Прошу, мадемуазель. — Он поставил на стол поднос, до краёв уставленный всякой снедью. А уж какой запах от этого исходил! Не знаю, как мне удалось смирить желудок от довольного урчания.
— Спасибо. — Я легко соскочила с подоконника. И понимая, что обязана это сказать, продолжила: — Ценю вашу помощь.
Телохранитель легко улыбнулся:
— Не за что, мадемуазель. — И поинтересовался: — Почему вы не зажигаете свет?
Мне стало неловко (особенно перед ним), однако я ответила правду:
— Потому что не знаю, как это делается.
— Очень просто. — Я при всём желании не смогла бы найти в тоне шевалье ноты превосходства. — Проводите ладонью над люмином слева направо, и он зажигается. Справа налево — гаснет.
И он продемонстрировал это на кристалле, который я днём нашла в столе и о назначении которого так ни у кого и не спросила.
Комнату залил приятный и очень похожий на дневной свет, и телохранитель продолжил:
— Можно регулировать яркость: от самого тусклого к самому яркому. Просто сделайте нужное число жестов слева направо.
— Понятно, — ответила я и уже почти без усилия поблагодарила: — Ещё раз спасибо.
— Ещё раз не за что, мадемуазель, — улыбнулся шевалье. — Когда закончите с едой, просто выставьте поднос за дверь. А если будет что-то непонятно, всегда обращайтесь.
И, вежливо поклонившись, он оставил меня одну.

Я задёрнула шторы так, чтобы не осталось ни единой щёлки, уселась за стол и, придвинув поближе горшочек с рагу, неохотно признала правоту Берти.
Когда рядом есть кто-то знакомый, гораздо легче. А уж когда этот человек хорошо знает обстановку и по долгу службы обязан помогать тебе…
«Строго говоря, не обязан. — Я наколола на вилку кусочек мяса. — Тем более после того, как я заявила, что обойдусь без слуг».
Тихонько вздохнула, отправила мясо в рот и принялась сосредоточенно жевать.
Стараясь не думать ни о том, что так и не рассказала шевалье о крылатой тени, ни о том, что это можно легко исправить.
«Всё-таки не стоит. Он назначен телохранителем, станет ещё делать из кротовины гору. Попросит Деми вернуть дверь или ещё что… Лучше сама буду внимательнее и осторожнее».
И окончательно отложив все посторонние мысли, я занялась едой.

***

Вместо того чтобы придать мне сил, ужин «накормил» мою леность. Тем не менее, выставив поднос за порог, я разложила на столе распорядок дня, расписание и Кодекс. Сняла часы и внятно зачитала над ними, чем и когда мне предстояло заниматься в академии. Как и говорил ди Сиано, каждый день был посвящён одному предмету, причём занятия занимали время до обеда. От обеда до ужина стояла загадочная «самостоятельная подготовка», и я, признаться, не понимала, отчего шевалье обещал нам жёсткую учёбу.

Как бы то ни было, предполагалось, что завтрашний мой день будет посвящён экономике войны и мира. Я сложила в сумку всё необходимое и наконец открыла Кодекс академии, с которым нам так настоятельно и не один раз рекомендовали ознакомиться. Книжица была тонкой, прочла я её быстро и, отложив, задумчиво подпёрла щеку кулаком.

Кодекс декларировал полное равенство курсантов, вне зависимости от пола, расы, веры, сословия, родного мира. «Прошлое остаётся по ту сторону стен Особой академии».
Потому никто из курсантов не имел права принуждать другого к чему бы то ни было. Дуэли, драки, подлости исподтишка строжайше запрещались, за словами тоже рекомендовалось следить. Единственным авторитетом в академии были преподаватели, над которыми стояли ректор и Деми. Подчиняться им следовало безоговорочно.
Также Кодекс гарантировал безопасность каждого курсанта: «Волос упадёт в стенах академии — академия будет знать».
— Получается, Деми в курсе, что за мной кто-то следил, — пробормотала я. — Тем более нет повода волноваться. Но вот узнать кто это, всё-таки неплохо.
Пока же можно было сказать лишь одно: он не человек. Интересно, в курсанты принимают таких вот… нелюдей? В столовой я никого с крыльями не видела.
— Странно всё это.
Я зябко передёрнула плечами и поднялась из-за стола. Завтрашний день вновь обещал быть полным новизны, а значит, перед ним надо было как следует отдохнуть.
И всё-таки, прежде чем отправиться в ванную, я вновь попыталась дозваться до Деми.
Безуспешно.
«Ничего, — пообещала я про себя. — Ты ещё появишься, и мы поговорим. Какие бы чудеса ни таила ваша академия, о доме я не забуду. И не надейтесь».

Глава 26

Меня разбудил нежный перезвон часов. Ужасно хотелось поваляться ещё, но я помнила наставление маэстро Рауля: не встать сразу, значит, встать слишком поздно. Потому, ёжась, вылезла из постели, подошла к окну и резко отдёрнула шторы.
По глазам ударили золотые лучи-стрелы, которые от горизонта посылало встающее солнце.
— Доброе утро! — улыбнулась я ему и гораздо бодрее отправилась умываться и собираться на завтрак.

Мы с шевалье вышли из комнат одновременно, причём ко мне закралось глупое подозрение, будто он нарочно дежурил у своей двери.
— Доброе утро, мадемуазель, — дружелюбно улыбнулся телохранитель. — Как вы спали?
— Доброе, — великосветски кивнула я, неосознанно поправляя перекинутый через плечо ремень сумки. — Спала отлично, благодарю.
— Вы помните дорогу до столовой? — уточнил шевалье, и я с достоинством ответила:
— Полагаю, что да.
Зря, что ли, потратила время на то, чтобы перед самым выходом посмотреть её на карте?
— Отлично, — без иронии отозвался телохранитель и жестом предложил мне вести.
«Практика — лучшее учение», — усмехнулась я про себя и с немного показной уверенностью двинулась вниз по лестнице.

Впрочем, долго быть провожатой мне не пришлось. Очень скоро мы догнали Кирана и Радиэля, а потом наша маленькая компания влилась в шумный поток курсантов-мечников. Я то и дело чувствовала на себе чужие любопытствующие взгляды, однако желающих пообщаться не было. Когда же нас догнал Йозак с жизнеутверждающим восклицанием «Утро доброе!», в мою сторону перестали даже коситься.
«Интересно, это его настолько опасаются?»
Но спросить у меня не вышло. Поток курсантов в красной форме встретился с потоком курсантов в форме синей, и радостный возглас Берти: «Несс! Ребята! Привет!» — услышала, наверное, вся академия.
— Привет! — Я не без удивления поняла, что тоже рада его видеть. Взглянула на державшихся позади Гейла и мрачного как туча Далйета и, понизив голос, спросила: — Как прошло вчерашнее занятие?
Берти наморщил вздёрнутый нос.
— Ты про Вулканоса? Нормально прошло. Он, конечно, грубоват…
Тут прислушивавшийся к разговору Йозак хрюкнул от сдерживаемого смеха, а Далйет отвернулся, делая вид, что его здесь нет.
—…но рассказал много интересного, — закончил Берти. — Я даже пожалел, что на запечатлении не получил магию оружейника.
Теперь настала очередь Гейла хрюкнуть, а Далйет не удержался от едкой реплики:
— А уж как я пожалел, что ты не получил её вместо меня!
— Ты напрасно злишься, — мягко возразил шевалье. — Оружейники среди магов встречаются нечасто, а уж хороший оружейник ценится на всех пластинах Веера.
— Именно! — Йозак в своей манере хлопнул Дайета по плечу, и того заметно покорёжило от подобной фамильярности. — Вулканос — мужик ворчливый, но говорят, пока его не сманили в Особую академию, очередь к нему на десятки лет вперёд была.
— А ещё говорят, — с усмешкой подхватил шевалье, — что оттого он и согласился пойти здесь в простые оружейники. В академию ведь просто так доступ не получишь.
— Поэтому, — закончил Йозак, — я бы на твоём месте не упускал шанс поучиться у такого профессионала.
— Ремесленника, — проворчал не убеждённый Далйет.
— Виртуоза, — строго поправил шевалье. — Давно перешагнувшего грань, отделяющую ремесло от искусства.
Если Далйет и хотел возразить, времени для этого уже не было. Мы вместе с остальной толпой ввалились в столовую, где витали такие ароматы, что любые несвязанные с едой мысли мгновенно улетучивались.
— Ну, всем приятного! — бодро пожелал Йозак и отправился к дальним столам, где, очевидно, сидели его приятели.
А мы, как и вчера, заняли ближний к двери угол и на время отложили любую болтовню.

***

— Несс, у тебя сегодня какой предмет? — поинтересовался Берти, галантно подавая мне кусок сливового пирога. С учётом того, сколько я уже съела, это было откровенно лишним, но отказать у меня не повернулся язык.
— Экономика войны и мира.
— Да? — удивился Радиэль. — А у нас с Кираном фехтование. Странно, разве не у всех новичков должно быть одно и то же?
Он почти по привычке воззрился на шевалье, и тот пояснил:
— Нет. В академии вы учитесь тому и в том порядке, что поможет раскрыть ваши способности. «Каждый получит своё», не забывайте.
Я свела брови, сообразив, что до сих пор не прояснила один момент.
— Тогда кого, кроме меня, будут учить на этом занятии? Разве в академии есть ещё новички?
— Учить будут всех, у кого оно стоит в расписании, — терпеливо ответил телохранитель. — Это похоже на… Пожалуй, на ярмарочную карусель. Забраться на неё можно в любом месте и дальше кататься вместе с теми, кто уже кружится.
— И всё будет понятно? — недоверчиво удивился Киран.
— Первое время, конечно, придётся напрячься, — не стал приукрашивать шевалье. — Но суть в том, что в академии не учат азам, где важно идти от простого к сложному, иначе ни в чём не разберёшься. Здесь углубляют то, что мы и так знаем, а это можно делать с любого места. Хотя, когда на занятии появляются новенькие, преподаватели обычно дают больше пояснений, если речь идёт о том, что проходили раньше. Но всё и всегда можно наверстать. Не зря же на самостоятельную подготовку даётся половина дня.
— Хм. — Гейл потёр правую бровь. — Но сегодня эта половина, выходит, ничем не занята?
— Почему? — не понял Радиэль. — У нас занятия сразу после завтрака.
— Да? — моргнул Гейл. — А у нас после обеда.
— Иногда так разделяют потоки магов и мечников, — объяснил шевалье. — Но вы можете провести это время в библиотеке…
Трое магов немедленно навострили уши.
— Или сходить к Вулканосу…
У Далйета вытянулось лицо, да и Гейл не выглядел обрадованным.
—…Или послушать теорию на занятиях мечников, — предложил телохранитель третий вариант. — Общее расписание как раз должно висеть на стене библиотеки.
— А так можно? — с придыханием уточнил Берти. — Дополнительно ходить на те занятия, которых нет в расписании?
— Можно, — подтвердил шевалье. — Но это тяжело, хотя никаких практических заданий вам, понятное дело, давать не будут. Когда я учился, дополнительно посещал артефакторику, и было это… непросто. Однако потом пригодилось.
Для слежки за мной, недобро вспомнила я. Но, с другой стороны, раз телохранителю эти знания помогли, может, и мне сходить хотя бы на одно занятие? Для пробы. Где там расписание, у библиотеки? А где библиотека?
Тут часы на наших с другими мечниками запястьях проиграли бравурный аккорд, давая понять: надо поторапливаться.
«Ладно, — решила я. — Перед обедом всё выясню».
Вместе с остальными поднялась из-за стола и, провожаемая пожеланиями удачи от магов, направилась к выходу из столовой.
Разумеется, в сопровождении своей неизменной «тени».

Глава 27

Разумеется, я не думала, что будет легко. Но выходя из башни, дверь которой украшал алый щит с мечом и столбиком золотых монет, чувствовала себя выжатой буквально досуха. В голове шумело, на плечи давила усталость, словно после долгой тренировки с мечом. Хотя ничего тяжелее пера я в руках не держала, а пять исписанных убористым почерком страниц вряд ли можно было счесть такой уж тяжёлой работой. Но сегодня я услышала столько, что знания грозили вот-вот пойти носом. А если учесть, что, несмотря на частые ремарки мэтра Рикардо, о смысле доброй трети сказанного я догадывалась, а ещё треть была покрыта мраком…
И ведь я никогда не считала себя глупой! И Мерджин, и учителя, которых отец приглашал из самой Флоретии, отмечали мои способности отнюдь не из-за желания угодить королю.
Я подавила тяжёлый вздох. По-хорошему, после обеда надо было вернуться к записям и учебникам, чтобы как следует уложить в голове рассказанное мэтром Рикардо. Но и отказываться от задумки с артефакторикой тоже не хотелось, пускай я понимала, что это чистейшее упрямство.

И потому за обедом спросила у Берти:
— Скажи, ты разобрался, где здесь библиотека?
— Конечно! — без раздумий ответил тот. — Оказывается, она тоже на площади Сердца, почти рядом с оружейной. А что, вам сказали взять ещё какие-то книги?
— Нет, — как о чём-то пустяковом отозвалась я. — Просто хочу почитать расписание.
— А-а! Хочешь сходить на дополнительное занятие! — Обожавший учиться Берти выдал первую пришедшую ему на ум причину и попал точно в цель. — А куда именно?
— На артефакторику, — не стала скрытничать я, и Берти неподдельно обрадовался.
— Здорово! Я тоже туда иду! Вот, волновался, что одному придётся — у Гейла и Далйета сегодня общая магия и зелья. А теперь, оказывается, компания будет!
Не улыбнуться в ответ на его непосредственность было невозможно. И хотя мне одиночество точно не грозило — телохранитель неизменно сопроводил бы меня куда угодно, — общество Берти добавляло задуманному приятности.

А вот шевалье моему решению не обрадовался. Впрочем, ему хватило дипломатичности не поднимать тему при всех. Зато когда мы вышли из столовой и втроём направились по лестницам и переходам к башне артефакторики, он вполголоса осведомился:
— Мадемуазель, вы уверены? Мне показалось, занятие по экономике далось вам непросто, а ведь ещё нужно выполнить заданное мэтром Рикардо.
— Я всё успею, — отрезала я.
И хотя в ответ телохранитель промолчал, его неодобрение чувствовалось, словно высказанное вслух.
«Держит меня непонятно за кого. — Я распрямила плечи и горделиво приподняла подбородок, словно шла не по коридорам Особой академии, а пересекала дворцовый зал во время королевского приёма. — Если он ходил на дополнительные занятия и справлялся с остальным, значит, я тем более справлюсь».

Мы вышли на лестницу, спустились до первого этажа, и тут Берти вместо того, чтобы идти к двери, повернул в другую сторону. Участливо произнёс:
— Привет. У тебя что-то случилось? — и я наконец заметила русоволосую девушку в синей форме, сидевшую прямо на полу в закутке под лестницей.
— П-привет. — Она подняла на нас прозрачные серые глаза, в которых стояли слёзы, и тут же смущённо потупилась. — Н-нет, всё в порядке.
— Да какое «в порядке»! — Берти присел перед ней на корточки. — Давай, рассказывай! Тебя кто-то обидел?
Девушка замотала головой так, что выбившиеся из причёски кудряшки запрыгали, как пружинки.
— Нет-нет, это же академия! Просто… — Она вздохнула. — Просто у меня не получается астросхема. И я боюсь идти на занятие к госпоже фон Бинген.
— Она такая ужасная, эта госпожа Бинген? — наморщил лоб Берти и бросил взгляд на шевалье.
Я тоже посмотрела на телохранителя, однако тот лишь развёл руками. В самом деле, откуда ему было знать, каковы характером преподаватели у магов?
— Она очень строгая, — шёпотом ответила девушка и съёжилась с совсем уж несчастным видом.
— Ладно, — решительно произнёс Берти. — Дай взглянуть на схему. Кажется, мы с учителем разбирали что-то похожее.
Девушка робко протянула ему порядком помятый лист, и Берти, сосредоточенно сведя брови, углубился в изучение расчерчивавших его линий и странных символов. А я, решив, что пора знакомиться, негромко спросила у девушки:
— Как тебя зовут?
— Келли, — шмыгнув носом, ответила та. — Келли О’Ши.
— Приятно познакомиться. — Я склонила голову. — Я Несс д’Эрсте, а это Берти Везель и шевалье Рён Моро.
— Приятно познакомиться, — в свою очередь пролепетала Келли, и почти сразу Берти издал торжествующий возглас.
— Ага! — Он ткнул пальцем в правый край схемы. — Вот здесь ты напутала, поэтому у тебя не замыкается узор! Проверь ещё раз меридианы Сатурия и Нептуния, и, я уверен, всё сойдётся.
Он протянул Келли лист, и та немного недоверчиво взяла бумагу. Запинаясь, поблагодарила:
— Спасибо, — и Берти отмахнулся:
— Вообще не за что. А теперь, — он встал на ноги и протянул Келли руку, — давай поспешим: занятия скоро начнутся.
— Давай. — Та несмело вложила в его ладонь тонкие пальцы и поднялась. — Вы тоже идёте на мантику?
— Нет, у нас артефакторика, — ответил Берти, и на лице Келли отразилось огорчение.
— Тогда нам надо расходиться, — вздохнула она.
— Ничего, — ободрил Берти. — Ещё увидимся.
— Непременно, — добавила я.
Келли улыбнулась, выдохнула «Спасибо!» и заспешила по лестнице вверх. В свою очередь, мы с Берти одновременно посмотрели на часы и торопливо двинулись к выходу из башни. Только шевалье помедлил на месте, глядя вслед новой знакомице. По его лицу сложно было что-либо прочитать, но у меня сложилось впечатление, будто он чем-то озадачен.
«Неужели с этой О’Ши что-то не так? — удивилась я. — Ладно, потом спрошу. Может быть».
Потому что сейчас надо было очень поспешить, если мы не хотели отрабатывать опоздание на занятие.

Глава 28

На двери в башню артефакторики висел синий щит с чем-то вроде серебряной броши, однако нам было не до разглядывания. Мы взбегали по лестнице уже под тревожный перезвон часов и когда наконец ворвались в аудиторию, преподаватель — седовласый, с кустистыми бровями, крупным носом и зажатой в зубах трубкой — уже стоял за кафедрой.
— Здравствуйте! — выпалил Берти. — П-простите, п-пожалуйста!..
— Ваше имя? — спокойно осведомился преподаватель, вынимая трубку изо рта. — Вы ведь новичок, не так ли?
— Да, сэр! — Берти вытянулся по стойке смирно. — Адальберт Везель, сэр!
Преподаватель кивнул и хладнокровно сообщил:
— Отработка после занятия, Везель. Что до ваших спутников… — Он перевёл взгляд на нас с шевалье и слегка приподнял брови, узнав последнего. — Что до ваших спутников, назначить им отработку я не могу — они вольные слушатели. Однако предупреждаю: в следующий раз просто не допущу вас к лекции. Садитесь.
Он указал мундштуком на поднимавшиеся амфитеатром ряды одиночных столов, и мы втроём торопливо заняли первые же свободные места.
— Для новичков сообщаю, — всё тем же ровным тоном продолжил преподаватель, — что зовут меня профессор Руэл и что опаздывать на мои занятия не стоит. А теперь приступим к сегодняшней теме: волшебные кольца и всё, что с ними связано.

Рассказывал профессор интересно и не в пример доходчивее, чем мэтр Рикардо. Впрочем, возможно, так казалось из-за того, что мне была недоступна практика. А вот Берти (неожиданно оказавшийся тёзкой моего жениха) во время практических упражнений в прямом смысле хватался за голову.

Но вот когда профессор задал к следующему занятию отлить в металле простенькое магическое колечко, глаза на лоб поползли и у меня.
— Мастер Вулканос предупреждён о том, чтобы предоставить вам кузницу, — буднично сообщил преподаватель. — Рекомендую ещё до ужина зайти к нему и договориться о времени, в какое вам будет разрешено прийти. А теперь, — он хлопнул в ладоши, — последние полчаса на самостоятельную подготовку магического узора для литейной формы. Можете также пометить металл кольца и из какого материала будете делать форму.

Курсанты сосредоточенно заскрипели перьями, и я тоже ради интереса принялась набрасывать меридианы силы, по которым будет течь сцепленная с кольцом магическая энергия. Профессор же раскурил трубку и, попыхивая ей, прохаживался вдоль рядов и время от времени делал короткие замечания. Впрочем, на мой узор он лишь хмыкнул, а шевалье, тоже что-то чертившему, сказал: «Обратите внимание на несимметричность». Зато узор Берти, по моим ощущениям, разнёс в пух и прах, найдя в нём и асимметрию, и разомкнутость, и излишнюю резкость начертания. На месте Берти я бы умерла со стыда, однако тот лишь с серьёзным видом кивал и делал пометки. А когда профессор отошёл к следующему курсанту, шёпотом поделился с нами:
— Вот это да! Я за одно занятие узнал больше, чем за месяц у учителя!
И тут же зажал рот ладонью, словно этот неведомый учитель мог его услышать.

Между тем занятие подходило к концу. Небо за окнами окрасилось в розовый и персиковый — наступал мой второй вечер в Особой академии. И, признаться, больше всего мне хотелось вернуться в свою комнату, принять ванну и без сил упасть на постель. А если при этом кто-нибудь принёс бы мне ужин, как вчера…
Часы издали серебристый аккорд, и профессор Руэл удовлетворённо кивнул:
— Всё успели. Превосходно.
А затем громко возвестил:
— Можете быть свободны, курсанты! Кроме, разумеется, — он посмотрел на Берти, — курсанта Везеля.
И у того, при всей его страсти к учёбе, заметно вытянулось лицо.
«Тоже устал, — посочувствовала я. — Вот так и делай добро».
А затем мысленно махнула рукой: была не была! И сказала Берти:
— Не переживай. Я останусь на отработку вместе с тобой. Может, вдвоём быстрее всё сделаем и сможем уйти пораньше.
Берти изумлённо распахнул глаза, приоткрыл рот, но прежде чем успел что-то сказать, шевалье мимоходом поправил:
— Втроём.
— Спасибо! — Берти был всерьёз растроган. — Друзья, спасибо огромное! Вы…
— Как я понял, — произнёс незаметно подошедший профессор Руэл, — у меня сегодня на отработке целых трое курсантов?
Мы с шевалье дружно кивнули.
— Что же, — профессор смерил нас всех оценивающим взглядом, — тогда вы вполне можете заняться уборкой нижнего хранилища. Идёмте.
И не дожидаясь, пока мы подхватимся вслед за ним, размеренным шагом направился к выходу из аудитории.

Глава 29

Нижнее хранилище, как можно было догадаться из названия, располагалось в подвале и было гулким, пыльным и тускло освещённым. Ряды стеллажей казались стенами лабиринта, у входа в который мы сейчас стояли.
— Никакой магии, — сразу предупредил профессор Руэл. — Артефакты могут реагировать на неё непредсказуемым образом. Вон там, — он указал на ближний угол, — вода, вёдра и тряпки. Ваша задача: вымыть полы и воздержаться от лазания по стеллажам. Рассматривайте артефакты, если хотите, но ни в коем случае не прикасайтесь к ним руками. Когда закончите, можете сразу быть свободны. Всё понятно?
Мы ответили нестройным согласием, и преподаватель, напоследок наградив каждого многозначительным взглядом, вышел из хранилища.
— М-да, — произнёс шевалье. — Вот мыть в академии полы мне ещё не приходилось.
— Мне в принципе этого делать не приходилось, — отозвался Берти и растерянно взъерошил волосы на затылке. — Ладно, как будем делить работу?
— Прежде всего, предлагаю провести рекогносцировку, — подала я голос, и шевалье кивнул:
— Да, здравая мысль. Давайте для начала пройдёмся по хранилищу.

Как-то само получилось, что мы выстроились в почти боевом порядке. Первым двигался шевалье, плавно перетекая с носка на пятку. За ним шла я, а замыкал Берти — самый шумный из нас троих.
— Рён! — Даже шёпот у него получился слишком громким. — А ты здесь когда-нибудь бывал?
— Нет, — отозвался шевалье. — Отработок по артефакторике у меня ещё не случалось, а экскурсии сюда не водят.
— Понятное дело, не водят. (Я бросила на Берти быстрый взгляд через плечо и обнаружила, что он крутит во все стороны головой, как деревенщина в столице.) Здесь столько всего… Вон, вон, смотрите! Настоящая рука мертвеца! Эх, жаль, трогать нельзя!
Я подавила смешок: лично мне здесь не просто не хотелось что-либо трогать. С огромным удовольствием я бы вообще ушла отсюда как можно скорее. Очень уж тревожное было место, до мурашек. И неважно, что выглядело оно совершенно мирным, хоть и запустелым.

Тем не менее мы благополучно обошли хранилище. Никаким лабиринтом оно не было, наоборот, стеллажи стояли ровными, через неравные промежутки разрывавшимися рядами.
— Давайте разделим так, — постановил шевалье, когда мы вернулись к двери в хранилище. — Рядов здесь двенадцать. Предлагаю нам с Берти взять по пять…
— Поровну, — жёстко прервала я.
Телохранитель прочистил горло. Начал:
— Они длинные, мадемуазель, — однако встретился со мной взглядом и передумал настаивать. — Хорошо, тогда каждому по четыре. Берти?
— Да я бы больше взял, — не без неловкости отозвался тот. — Это же моя отработка…
— Отлично, значит, по четыре, — снова вклинилась я. Желание поскорее со всем расквитаться и уйти отсюда становилось всё сильнее. — Где там были вёдра и тряпки?..

Мыть полы оказалось не такой уж сложной наукой. Тем более что помимо остального инвентаря в хозяйственном закутке оказались деревянные штуки, похожие на буквы Т с очень длинной ручкой. Телохранитель назвал их швабрами и показал, насколько с ними проще работа поломоек.
— Вы ведь говорили, что мыть полы вам не доводилось, — с лёгким подозрением уточнила я.
— Здесь — нет, — спокойно пояснил шевалье. — Но в казармах я в своё время отдраил не одно лье.
В казармах? Каких? И не с тех ли времён у него такие шрамы?
От всплывшей в памяти картинки полуодетого шевалье у меня загорелись кончики ушей. И, ругая себя за дурацкую реакцию, я не передумала расспрашивать дальше.

Итак, самым сложным в выданном преподавателем задании было набирать вёдра из большой бочки. Затеяв это самостоятельно, я порядком облилась и потому в следующий раз смиренно ждала, пока мне сможет помочь один из «товарищей по отработке».
— Прости, Несс. — Берти серьёзно переживал за мой мокрый вид. — Я бы рад тебя высушить, но профессор запретил использовать магию.
— Ничего страшного, — успокаивала я его, безуспешно борясь с румянцем стыда. — Не переживай, это совсем не так ужасно, как кажется.
И всё же, во время уборки заметив за дальним из стеллажей зеркальный отблеск, я прислонила швабру к шкафу и подошла к ростовому зеркалу, не до конца задвинутому между стеллажом и стеной.
Всё-таки смотреть на артефакты нам разрешалось, а мне хотелось узнать, насколько плохо я выгляжу.
И я заглянула в зеркало.

В общем-то, несложно было сообразить, что волшебный предмет откажется работать, как обычное полированное серебро. Всё, что я увидела, — это тёмный овал в бронзовой, подёрнутой патиной оправе. Немного сместилась в надежде, что просто неудачно стою, и вдруг…
По ничего не отражающему стеклу пробежала серебристая рябь, словно оно было гладью омута, в котором плеснула рыба. И только я собралась отпрянуть — с магией шутки плохи, — как от центра зеркала цветными кругами стала расходиться картинка.
— Тронный зал? — выдохнула я и, забыв обо всём, подалась вперёд, всматриваясь в знакомый с детства вид.
Колонны, забранные витражами высокие окна, искусная мозаика пола. Три ступени к помосту, на котором возвышался роскошный королевский трон. Бархатные складки тяжёлых занавесей. Пурпурные подушечки — сейчас трон пустовал.
— Почему? Где отец?
И зеркало послушно повернуло картинку так, чтобы я увидела двоих, стоявших у одного из окон.
— Ближе!
Последние остатки благоразумия с трудом удерживали меня оттого, чтобы не схватиться за раму и не прижаться носом к артефакту.
Потому что одним из тех, кого он показывал, несомненно, был отец — в добром здравии и отличном настроении. А вот второй…
Нежно-голубое платье, стройный стан, собранные в высокую причёску иссиня-чёрные волосы, маленькая золотая корона, чудом держащаяся на горделиво приподнятой голове.
«Кто-то из соседей?»
Картинка сместилась ещё, чтобы можно было видеть изящный профиль девушки, и я подавилась вскриком.
Там, рядом с отцом, стояла… Я сама!