Притворись моей - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Салиева Александра (самиздат)

Глава 1

Притворись моей

Ты дыши. Дыши, пока небо не шатко.

Не молчи. Чтобы жить без остатка.

ChipaChip

Глава 1

— На этот раз он тебя точно уволит! — доносится из трубки ровно в ту секунду, когда я подворачиваю ногу.

Лодыжку пронзает острая боль. Я едва не сваливаюсь в лужу, лишь чудом удаётся удержать равновесие.

— Не уволит! — отзываюсь с глухим стоном, опираясь ладонью на кирпичную стену, замирая, пережидая, когда боль станет более терпимой. — У меня есть ещё семь минут, я успею! — добавляю, немного погодя, скосившись на свои наручные часы.

В городе, как всегда, жуткие пробки, поэтому приходится бросить свою машину на первом попавшемся свободном парковочном месте и идти пешком, тем более, до моей работы остаётся всего-ничего, если сократить переулком, который я пересекаю, так что действительно должна успеть.

— Хорошо бы, а то Быков уже пять раз спрашивал, пришла ли ты, или снова опаздываешь, — тоскливо вздыхает собеседница. — Зря ты его вчера так грубо отшила. Ну, поужинали бы вместе, потом состроила бы святую невинность, объяснила бы, что до свадьбы “ни-ни”, потому что мама так воспитала, убыло бы от тебя что ли? Нет ничего хуже обиженного отказом мужика, ему теперь только повод дай, чтобы отыграться...

Боль в лодыжке немного утихает, я возобновляю шаг, а шум проносящихся мимо автомобилей глушит дальнейшие причитания Лизы.

— Ладно, всё. Скоро буду, — прощаюсь с ней и отключаю вызов, сверяясь с обозначенным на экране гаджета временем, заворачивая за угол.

Остаётся шесть минут до начала рабочего дня, а под ноги попадается новая лужа. Я замечаю её слишком поздно, переведя внимание от телефона к асфальту. Как и темноволосого мужчину, идущего навстречу. И всё бы ничего, но, прежде чем врезаться в него на полном ходу, сперва с ним сталкивается стакан с кофе в моей левой руке. Горячий американо расплёскивается одновременно на чужую белую футболку, мою ладонь и блузку, после чего падает в лужу, напоследок оставляя коричневые брызги на моих замшевых туфлях, а также на мужских ботинках.

— Ай!

— Бл*дь!

Пальцы нестерпимо жжёт, так бы и встряхнула ими хотя бы пару раз, чтобы избавиться от болезненного ощущения, но на деле я банально вздрагиваю и притихаю, стараюсь лишний раз не шевелиться, опасливо поднимая взгляд на жертву своей неосторожности. Пятно на его футболке продолжает подло расползаться, а низкий чуть хриплый баритон отражается в моей голове громогласным эхом, предвещающим апокалипсис. Золотисто-карий взор полон гнева и негодования, я замечаю, как дёргается его кадык, и чувствую себя виноватой уже не только в том, что облила незнакомца, но и во всех остальных грехах сразу, инстинктивно пятясь от взбешённого мужчины подальше.

— Прости… — «те» застревает в горле, потому что моё отступление грубо остановлено.

Тяжёлая ладонь придавливает за плечо, сжимает крепко, не оставляя ни шанса на то, чтобы вырваться.

— Совсем не смотришь, куда идёшь? — отчеканивает он ледяным тоном, пытливо разглядывая меня с головы до ног.

Я бы не удивилась, если бы в этот тёплый осенний день все лужи вокруг нас в раз застыли. Лично у меня моментально поползли морозные мурашки по позвоночнику.

— Я вас не заметила, — сознаюсь.

Я почти готова заново извиниться и даже предложить оплатить чистку его явно дорогостоящей одежды, но…

— Как можно не заметить целого человека? — злобно прищуривается стоящий напротив.

И тут я вспоминаю, что давно опаздываю, а кое-кто мог бы быть повежливее, да и в пострадавших — не он один.

— Вот именно, — бросаю встречно. — Как можно не заметить целого человека? — вздёргиваю подбородок выше, убираю телефон в задний карман джинс, после чего демонстративно стряхиваю с себя брызги от американо. — Сам-то тоже хоть немножечко смотри, куда идёшь! — заканчиваю в обвинении.

Как говорится, лучшая защита — нападение. Впрочем, не я одна, похоже, придерживаюсь подобного мнения, потому что незнакомец злится заметнее, его ладонь на моём плече сжимается сильнее, он снова прищуривается, глядя на меня на этот раз, как на какую-нибудь мерзость.

— Я и смотрел, — ухмыляется брезгливо. — Но ты настолько мелкая, что так сразу и не заметишь. Тем более, вылетела из-за угла, как ошпаренная. За тобой черти гонятся что ли? — показательно смотрит куда-то за мою спину, словно там, неподалёку десяток нечисти взял передышку после нашего с ними совместного кросса.

Соблазн обернуться и удостовериться в своих догадках я перебарываю с превеликим трудом. Тоже злюсь.

— Это я-то мелкая? — возмущаюсь, запрокидывая голову ещё больше, а то мужчина и правда возвышается надо мной аж на две головы, хочешь — не хочешь, а в любом случае ощутишь себя лилипутиком. — Тоже мне, Гулливер недоделанный, — фыркаю в максимальном презрении. — Так тебе и надо! — взмахиваю рукой, указывая на его испорченный прикид. — Скажи спасибо, что половину я уже выпила, не то б не только футболка пострадала! — завершаю злорадно, шагнув в сторону, намереваясь обойти хама и воспользоваться последним жалким шансом успеть прийти на работу вовремя.

Глава 2

— … и х*р тебе, а не отпускные! Уволю по статье, тебя потом ни одна приличная фирма не возьмёт даже уборщицей, дурёха неблагодарная! — отчитывает меня Быков, едва я являюсь в его кабинет.

Сеанс «какая же моя секретарша — идиотка» длится не меньше десяти минут. В это время я стойко изображаю покаяние, про себя тихонько радуясь тому факту, что накануне вечером оставила на рабочем месте пиджак, который в данный момент прикрывает пятна от пролитого американо, а то бы отхватила ещё и за свой неопрятный вид. Вообще, мне иногда кажется, будто шеф предварительно репетирует перед зеркалом, тренируя своё красноречие по части того, насколько я бездарна и никчёмна. Каждый раз слышу о себе что-нибудь новое. И каждый раз терпеливо молчу о том, что работаю на него по десять-двенадцать часов в сутки, вместо оплачиваемых восьми, без лишних пререканий исполняя любую его прихоть… за исключением одной-единственной, в которой и заключается наша с ним реальная проблема. Не хочу я становиться его любовницей. Он — не желает мириться с этим фактом. А при любом моём малейшем промахе Виталий Леонидович пользуется шансом напомнить о том, насколько важно «проявлять лояльность к своему боссу», не то мне грозит возможность вылететь с работы.

— Ладно, — наконец, заканчивает третировать меня Быков. — Вечером что делаешь? — спрашивает, но ответа не ждёт. — У меня запланирована важная встреча на десять, в «Орионе», надо, чтоб ты всё записала. И оденься поприличнее, — озвучивает непреклонным распоряжением, всё же затронув мою внешность. — Что ты как не девушка, в самом деле? Где нарядное платьице, чулки, изящные босоножки? — вопросительно выгибает бровь. — Обрядилась, как канцелярская крыса, — брезгливо морщится. — Тоску смертную нагоняешь своим видом, ей-богу, — заканчивает в мнимом расстройстве.

Молчу. Лишь закатываю глаза. Да и то в своих мыслях. Прекрасно знаю, никакой рабочей встречи у него в ресторане «Орион» не может быть, тем более, в такое позднее время. Всё же именно я отвечаю за его расписание. Благо, никаких комментариев от меня не требуется. Мужчина лениво взмахивает рукой в сторону двери, негласно веля возвращаться на своё рабочее место.

— До обеда никого не принимать. Отмени всех. Не до них мне сегодня, — бросает напоследок, пока я смиренно оставляю начальство в одиночестве.

— Хорошо, Виталий Леонидович, — киваю, прежде чем выйти в приёмную.

Небольшое помещение с панорамной стеной разделено на две зоны: правая сторона принадлежит секретарю финансового директора, вторая — моя территория, как секретаря исполнительного директора.

— Уволил? — затаив дыхание, интересуется Лиза, едва я оказываюсь на своём рабочем месте.

— Нет, — тяжело вздыхаю, грешным делом задумавшись о том, чтоб лучше уж реально уволил, чем то, что есть. — Как всегда, просто наорал.

Приступ уныния длится недолго. Тряхнув головой, я заставляю себя сконцентрироваться на разборе бумажной почты, покоящейся на краю стола. Но для собеседницы наш разговор не исчерпан.

— И чего тогда расстроилась? — не унимается девушка.

— Снова тащит в ресторан. На этот раз под предлогом деловой встречи, — говорю, как есть, сортируя письма в несколько стопок, в зависимости от содержания. — Сегодня. В десять.

На Лизу не смотрю, но и так ощущаю её сочувствующий взгляд. Всё же у Быкова в нашей компании мало “поклонниц”. И дело даже не в том, что мой пятидесятилетний шеф весит два центнера, носит толстенные стекла на переносице из-за своей близорукости, да и вообще по всем внешним параметрам далёк от идеала мужской красоты. Характер у него поганый. В нашей компании, должно быть, не осталось ни одного человека, которого он бы ни оскорбил, притом, не обязательно за дело. Если у Виталия Леонидовича плохое настроение — это уже повод оторваться на первом попавшемся под горячую руку… рукоприкладством Быков, к слову, тоже не чурается.

— И что делать будешь? — тем временем осторожно интересуется секретарь финансового директора.

Если честно, я об этом ещё не думала. Хотя…

— Ничего. Не пойду, — пожимаю плечами.

— А он об этом знает?

— Я похожа на мазохистку? Скажу ему после обеда, когда он станет чуточку добрее. Вечером, в девять надо будет подавать лекарства маме, так что мне совсем не до хождения по ресторанам.

— Как будто кроме тебя больше некому их подать, — скептически хмыкает Лиза, умолкает ненадолго, а через небольшую паузу добавляет серьёзным тоном: — Нужен более веский повод. А то на этот раз точно уволит. Или что ещё похуже придумает.

Та часть меня, что давно мечтает избавиться от надоедливого начальства, в моём воображении опять пожимает плечами в полнейшем безразличии. Но другая — та, что отчаянно нуждается в заработке, принимается соображать, какой предлог действительно подошёл бы лучше и выглядел бы более весомым. Как назло, ничего дельного в голову не приходит.

— Например, какой повод? — быстренько сдаюсь.

Лиза тоже задумывается. Но, в отличие от меня, размышляет недолго.

Глава 3

Сильные руки сжимают талию, поддерживая на весу в полу-наклонной позе, суповая жижа планомерно пропитывает одежду, а золотисто-карий взор прожигает насквозь, притом с такой интенсивностью, что американский чаудер уже не кажется настолько горячим, как в первые секунды.

— Опять ты?!

Мужчина так и не отпускает, пока я в ужасе осознаю, насколько же паршивый у меня сегодня день.

— Нет, Святая дева Мария, млин. Тебе показалось! — огрызаюсь, дёрнувшись назад, и оглядываюсь по сторонам в поиске выпавшего телефона.

Гаджет нигде не видно. А чужая хватка становится лишь крепче. Более того, продолжающиеся поиска телефона бесцеремонно прерваны. Брюнет обхватывает пальцами за подбородок, поворачивает моё лицо и фиксирует в одном ему выгодном положении, вынуждая смотреть исключительно на него.

— Ну, Дюймовочка… — протягивает он угрожающе. — Ты что здесь забыла? — добавляет требовательно.

Участвовать в его допросе у меня нет не только желания, но и времени, поэтому предпринимаю новую попытку освободиться. Тоже тщетную.

— Я? — отзываюсь вынужденно. — Тебе-то какое дело? Ты сам-то здесь что делаешь? — бросаю встречно. — И может быть отпустишь уже?

Не тут-то было.

— Зачем? Чтоб ты на меня ещё что-нибудь пролила?

Обречённо вздыхаю.

Да, я виновата. Но ведь проблема не только во мне. Какого чёрта он не отпускает? Опять. Мне необходимо завершить разговор с сестрой, оставить подпорченный обед на посту охраны, а ещё лучше — заказать новый, потом отпроситься у шефа и отправиться, наконец, на поиски матери, которая запросто может попасть под машину, не заметив ту, или же просто-напросто заблудиться, а потом уснуть под первым кустом. И кто знает, когда потом мы её вообще найдём. Осенние ночи — действительно холодные.

— Я спешу, — проговариваю сквозь зубы. — Правда. Я очень спешу! — подчёркиваю для особо непонятливых. — Тысяча извинений и всё такое, — заверяю, надеясь, что это поможет вернуться к своей настоящей проблеме. — Я правда тебя не заметила. Снова, — каюсь спешно. — Но я не специально! — заверяю. — И мне очень нужно идти! Меня ждут!

На этом временный приступ моей вежливости, приправленный плохо скрываемой ноткой раздражения, заканчивается. А всё потому, что...

— Тебе нужно идти? — издевательски неспешно повторяет брюнет. — А мне нужна чистая футболка.

— Нужна — купи. Твоя проблема. И отпусти! — в очередной раз дёргаюсь в его своеобразных объятиях.

На этот раз мои усилия оправдываются, полу-наклонная поза становится вертикальной, а взгляду, наконец, попадается злополучный мобильник, который валяется у горшка с фикусом. К нему я и направляюсь. На удивление, мой телефон в целости и сохранности, более того — вызов не прерван. Подобрав гаджет, я слышу ворчливые причитания сестры, и не только их:

— Мама! — доносится на том конце связи, наряду со сбившимся тяжёлым дыханием Ариши, которая в настоящий момент явно куда-то бежит. — Варька, всё! Я нашла её, не отпрашивайся! Не приезжай, не надо!

Она отключается ещё до того момента, как успеваю ответить. И это, наверное, даже хорошо, потому что с даром речи в настоящий момент возникает большая проблема. Едва я выпрямляюсь и отворачиваюсь от фикуса, как в меня летит мужская футболка. Ловлю её скорее машинально, нежели осознанно, в тихом шоке рассматривая накаченный обнажённый торс, на котором прежде красовалась эта самая деталь гардероба.

— Я сказал: мне нужна чистая футболка. И это твоя проблема, Дюймовочка. Не моя.

И стоит такой, весь в себе и своих словах — уверенный! Даже охрана — и та тихонько фигеет от происходящего. Впрочем не только они. Прежде заполняющие временный пропуск на пункте контроля девушки банально зависают, как и я, бестолково пялясь на полураздетого самца. Посмотреть там, к слову, действительно есть на что. Как какая-нибудь долбанная девичья мечта — без единого изъяна. Он определённо посещает спортзал: все восемь кубиков стального пресса чётко прорисованы, ничего лишнего, рельеф мышц, проступающий на загорелой груди и широких плечах, так и вовсе… Стоп! Какое мне дело до его внешних данных? Пусть никуда спешить мне уже не нужно, появляются и другие проблемы, требующие срочного решения. На них и сосредотачиваюсь. Почти сразу.

— Да? — удивляюсь в ответ на сказанное им. — И с чего бы вдруг это стало моей проблемой? — перекидываю его футболку на сгиб локтя, попутно открывая приложение, через которое совсем недавно заказывала обед своему начальству.

Заказ шефа — дублирую, с пометкой “срочная доставка”. Чужую одежду — нет, не возвращаю. Хотя очень хочется швырнуть её обратно, желательно прямым попаданием в кое-чью наглючую физиономию. Решаю поступить иначе. Раз уж он настолько уверен в собственных деяниях, пусть за них же сам и расплачивается.

— Потому что если это перестанет быть твоей проблемой, и станет лично моей, тогда тебе это очень дорого обойдётся, Дюймовочка, — всё так же нахально-самоуверенно сообщает брюнет.

Глава 4

Терпкий аромат мужского парфюма с отголосками имбиря проникает в лёгкие, просачивается в вены, ускоряя кровоток. По коже проносится холодок. А тепло плотно прижимающегося мужского тела лишь обостряет эти ощущения, застаёт врасплох. Я замираю, пытаясь смириться с непривычными чувствами. Ни в коем случае нельзя им поддаваться.

— Какое ещё приглашение? — буквально заставляю себя заговорить, абстрагируясь от начинающейся войны в моей голове, резко отталкиваюсь и разворачиваюсь, глядя в нахальные карие глаза. — Я тебя никуда не приглашала! — бросаю категорично.

И совершенно зря я это делаю. Моя речь никого здесь не пронимает. Брюнет заново прижимает меня собой к тумбе. А на этот раз я ощущаю не только силу и тяжесть его веса, но и кое-какую сугубо индивидуально-мужскую часть тела, что чувствуется всё отчётливее и отчётливее, всё сильней упираясь мне в живот.

— Как это не приглашала? — насмешливо отзывается тем временем он. — Или скажешь, не ты меня несколько минут назад провоцировала принять вызов, гордо задрав свой симпатичный носик? — заканчивает неожиданно мягко, почти ласково.

Его взгляд плавно соскальзывает с обозначенной части моего лица ниже, к горлу. Надеюсь, он не замечает, с какой силой бьётся пульс на моей шее. Особенно в тот момент, когда внимание нахала смещается ещё ниже, к зоне декольте и узору чёрного кружева, прикрывающего мою грудь.

— Я не бросала тебе вызов, — поджимаю губы.

Что у этого психа только в голове творится?

— Неправда, Дюймовочка, — всё также на удивление мягко звучит от него, а один из кулаков, упирающихся в край раковины, разжимается, после чего он заносит руку выше в явном намерении прикоснуться, отчего я невольно вжимаюсь в тумбу сильней, хотя это совсем не помогает возвести хотя бы на сантиметр больше дистанции между нами. — Сперва испортила мою одежду, потом унизила, потом оставила ни с чем… Ты же не думаешь, что я это просто так проглочу?

Ни о чём таком я правда не думаю. Разве что о том, что мне катастрофически не хватает кислорода. Дышать становится всё сложнее, будто весь воздух в одночасье выкачивают из помещения. Но объясняться с ним по этой части я, конечно же, не собираюсь.

— Как ты сюда вообще попал? — прищуриваюсь подозрительно, меняя тему разговора.

И вздрагиваю, когда его пальцы всё же касаются моего плеча.

— Вскрыл замок. Он у вас ненадёжный, — безразлично откликается мужчина, пока я пытаюсь уклониться от его нового прикосновения. — Миленькое.

Не сразу до меня доходит, что речь о моём нижнем белье.

— Прекрати! — требую в ответ и отклоняюсь назад, раз уж никакой другой альтернативы пока не приходит в мой разум. — Не надо. Не делай, — добавляю уже не столь уверенно.

С чего бы ему меня слушать?

— Не делать… как, Дюймовочка? — интересуется встречно брюнет. — Так? — подцепляет пальцами бретель и тянет в сторону.

Ударяю по его руке ещё до того, как осознаю всю полноту своей реакции. Он же — непонятно чем довольный, в полнейшем снисхождении улыбается на мои действия. А потом...

— Или так?

Тут я громко охаю. Ровно в тот момент, когда широкие сильные ладони крепко смыкаются на моей талии. Секунда — я приподнятая и усажена на тумбу. Ещё одна — колени разведены в стороны, и я вынуждена обнимать ногами мужской торс. Вода в кране до сих пор течёт, отодвинусь назад — вся вымокну, грохнувшись задницей в раковину, так что альтернатива — так себе. Но и оставаться на месте — тоже последнее дело.

— Да прекрати ты! — скатываюсь в истерику, толкаю обнаглевшего и приставучего, хотя все мои попытки тщетны.

Моя реакция его лишь забавляет.

— Тише, Дюймовочка, тише, — успокаивающим баюкающим тоном шепчет он мне на ухо, надёжно фиксируя меня около себя, не позволяя отстраниться.

Обнимает, поддерживая за спину, проводит по волосам.

— Будешь громко кричать, кто-нибудь прибежит, а ты тут полураздетая, трёшься об мой стояк… Что народ подумает: чем мы тут с тобой занимаемся? — звучит уже в откровенной издёвке.

Теперь я начинаю задыхаться по-настоящему.

От возмущения!

Приходится утихомирить свою панику, глубоко вдохнуть, медленно и плавно выдохнуть, призывая дзен.

— Я тебе никакая не Дюймовочка, — отчеканиваю мрачно. — Или я должна тебе ещё раз сто повторить, чтоб ты это усвоил?

— М-мм… Ещё сто раз? То есть, ты рассчитываешь, что эта наша с тобой встреча — не последняя? — интерпретирует на свой лад брюнет.

Дебилизм процветает, короче!

Однако я до сих пор стойко стараюсь не поддаваться.

— Не Дюймовочка. Варя. Варвара. Конкретно для тебя — Варвара Андреевна. Демидова.

Через мгновение я начинаю сожалеть о том, что выдаю ему своё настоящее имя. Впрочем, не всё так плохо.

Глава 5

Спустя час по окончанию официального рабочего дня я стою перед высоким напольным зеркалом в своей спальне, нервно кусая губы, сдобренные сливовой матовой помадой. Так наверняка и не понимаю, доходит ли информация об обеденном инциденте с моим участием до Быкова, или же нет. Он сам ни слова об этом не говорит. Из кабинета в течении дня тоже не выходит. Но отпускает пораньше, сославшись на то, чтоб я успела переодеться к вечеру. Я и переодеваюсь. Да так, что, кажется, перебарщиваю…

— А не слишком? — с сомнением смотрю на своё отражение.

Длинное платье в стиле годе глубокого синего цвета облегает фигуру по всему телу, юбка расходится лишь ниже колена, а тонкий цветочный орнамент в тон выглядит неоспоримо шикарно, плечи открыты, хотя рукав достаёт почти до локтя, на спине — ассиметричный вырез, всё с тем же цветочным переплетением. В таком облачении впору выходить на красную ковровую дорожку, а не отправляться на какой-нибудь заурядный ужин. Собственно, на самом деле наряд предназначается для выпускного бала в университете, обучение в котором в этом учебном году завершит моя близняшка.

— Ничего не слишком! — возражает Ариша, как и я, придирчиво осматривая платье. — Ты опять похудела что ли? — произносит больше своим мыслям, нежели обращается ко мне.

— Ну, не знаю, — продолжаю сомневаться я.

Как по мне, больше бы подошло обычное чёрное платье-футляр — самое то, не прогадаешь.

— Эх, ещё бы какое-нибудь колье с бриллиантами… — вздыхает меланхолично сестра, пропустив мои слова мимо ушей.

— Какое ещё колье?! Чтоб они решили, что у меня в самом деле не все дома, раз я так расфуфырилась, как будто больше не представится другого шанса? — оглядываюсь к ней. — Нет, лучше я… — тянусь к наряду попроще.

Ариша страдальчески закатывает глаза.

— Слушай, ты помнишь сколько стоит та испорченная футболка этого твоего мудачного жеребца? — строго одёргивает она, шлёпнув по руке. — И ты в “Орионе” хоть раз была? Это платье, — тыкает в меня указательным пальцем, — самое то! Только колье не хватает, — хмурится, переводя внимание к столику со шкатулкой, в которой хранятся мои украшения.

Их не так уж и много, в основном бижутерия.

— Да причём тут его футболка? — начинаю злиться. — Он, может, вообще туда не придёт? — больше надеюсь, нежели предполагаю. — Сегодня вот обед даже отменил!

— Но ужин не перенёс! — ехидничает девушка.

Ариша — моя точная копия, у нас с ней только цвет волос разный, да и то потому, что она их обесцвечивает, а я — нет. И конечно же, я с ней делюсь всем тем, что происходит за сегодняшний день. Очевидно, зря.

— Так контракт будет подписывать не Филатов-младший, а его отец, — кривляюсь ответно. — Если конечно, его сыночек не успел наябедничать, и он до сих пор собирается его подписывать… — вздыхаю тоскливо.

Никак мне не даёт покоя то обстоятельство, что этот взбалмошный нахальный наследничек может запросто всё испортить, и только лишь для того, чтобы мне отомстить, насолив в меру своего положения. Поняла ведь уже, насколько ему нравится демонстрировать своё превосходство. Тогда меня стопроцентно уволят, хоть тысячу раз я согласись стать любовницей своего шефа.

— Тогда ты тем более должна выглядеть так, чтоб этот сыночек увидел тебя и позабыл все свои обидки, а потом весь вечер исходил слюной, осознавая, что упустил в своей жизни, — флегматично заключает сестра, доставая из шкатулки рубиновую каплю, обрамлённую белым золотом.

Когда-то эту вещицу подарил мне отец, на моё шестнадцатилетие, и это моя самая великая драгоценность, дело даже не в цене ювелирного изделия.

— Красота, и никакое колье не надо, — добавляет Ариша, закрепляя украшение на моей шее, как и я, любуясь игрой света в гранях камня. — Твой Глеб Филатов точно слюной изойдёт!

— Угу, ты ж у нас спец по слюноотделению у мужских особей, — скептически хмыкаю я в ответ.

— А то! Кто, если не я, золушка ты наша ненаглядная? — одаривает ласковым взглядом.

— Именно поэтому твой ненаглядный Антоша уже третью неделю, как обещает прийти и познакомиться с нашей мамой, но каждый раз находит отговорки, чтобы перенести встречу? — усмехаюсь невольно.

Антон Третьяков — финансист, трудящийся в той же организации, где работает Ариша. Они встречаются около шести месяцев, но парень каждый раз отлынивает от семейных посиделок, что лично для меня является показателем его несерьёзности в дальнейших намерениях. Для меня — да. Но не для Ариши. Та втрескалась в него по уши и не желает слышать даже намёка на то, что их пара когда-нибудь перестанет быть таковой. Вот и сейчас:

— Никакие это не отговорки! — моментально меняется в лице девушка, сверля меня чистейшим негодованием. — У него отчётный период ещё не закончился, налоговая — это тебе не шутки!

Не спорю. Всё равно бесполезно.

— На работу опоздаешь, категоричная ты моя, — перевожу тему, взглянув на часы, висящие на стене.

Глава 6

Свёрнутая в виде кораблика рыба с гарниром из картофеля, синего лука и вяленых маслин пахнет очень аппетитно. Но я всё равно ковыряюсь в ней вилкой, не в силах заставить себя проглотить хоть кусочек. Кажется, обязательно подавлюсь. И без того каждый раз задерживаю дыхание, мечтая слиться с обстановкой, а ещё лучше — испариться, когда ловлю на себе надменный золотисто-карий взор. Всё бы ничего — ну, смотрит и смотрит, не сахарная, не растаю, но мой шеф замечает каждый из этих взглядов. Учитывая то, что он мне рассказывал и спрашивал перед тем, как явились Филатовы, не просто так наблюдает. Об обеденном инциденте ему точно доложили. Не удивлюсь, если с кучей подробностей, которых на самом деле вовсе нет. И кто знает, что теперь меня ждёт. Одно радует, раз уж владельцы “Галеон” здесь, значит позорное увольнение из-за столкновения с Глебом грозит не так уж и скоро. Наверное. Последние пять минут наследник “Галеон” делает вид, будто внимательно изучает контракт, а те, кто вместе с ним — заняты выбором заказа и пустой болтовнёй.

— Ой, ну сколько уже можно только о работе думать? — страдальчески закатывает глаза с томной полуулыбкой блондинка в алом платье.

Её зовут Вера. Фамилию мне не сказали. Девушка — топ-модель, снимающаяся для различных глянцевых журналов. В Россию она прибывает вместе с Михаилом Филатовым в качестве “давней знакомой”, то есть без определённого статуса.

— Столько, сколько потребуется, чтобы дочитать до конца, — совсем не ласково отзывается на её слова Глеб.

— Разве ты не занимался этим с утра? — возмущается встречно блондинка. — Скоро ночь будет, а всё одно и то же… — качает головой с выражением полнейшего порицания, а затем разворачивается к Филатову-старшему. — Мне скучно! — заявляет капризно. — А ты обещал, что вы тут быстренько всё подпишете и мы будем развлекаться!

Я еле сдерживаю улыбку. Быков таким порывом вежливости не отличается и открыто ухмыляется. Глеб — мрачнеет. А вот его отец смотрит на девушку с виноватым видом.

— Действительно, сын, весь юридический отдел согласовывал эту сделку, к тому же, несколько недель. Что там ещё такого ты смог найти, чего не нашёл днём? — занимает её сторону.

Так и хочется вставить ехидное замечание о том, что днём он ничего не мог найти, посколько зажимал кое-кого в туалете, попутно заставляя подрабатывать бесплатной прачкой. Хотя я молчу. Но не сам Глеб.

— Днём у меня возникли… — пауза и короткий нечитаемый взгляд на меня, — другие обстоятельства, — кривая усмешка. — Я не просматривал.

Лица отца и его подружки дружно вытягиваются в удивлении.

— Ты об этом не говорил, — задумчиво протягивает Вера.

— Может быть потому, что я не обязан перед тобой отчитываться?

— И что за обстоятельства? — вмешивается в диалог Филатов-старший.

На этот раз Глеб молчит. Упорно концентрируется на строках перед глазами. Родителя это явно не устраивает, но кроме промелькнувшего на лице недовольства, он больше никак не показывает своё неодобрение. Впрочем, неизвестность всё равно длится не так уж и долго.

— Я, конечно, могу ошибаться, но у этих самых обстоятельств длинные тёмные волосы, симпатичные ямочки на щёчках, когда она улыбается, и шикарная девственная задница, — выдаёт всё также задумчиво Вера.

Лично у меня моментально отвисает челюсть.

— Хотя, если учесть её знакомство с Глебом, то, наверное, теперь не такая уж и девственная… — продолжает как ни в чём не бывало размышлять вслух блондинка. — Что? Я всего лишь цитирую то, что услышала от других! — поясняет на такой же шокированный, как у меня, вид Филатова-старшего.

Устало выдохнув, Глеб откладывает документы и переводит внимание на… отца. Ухмылка на физиономии Быкова расползается шире-прежнего, взгляд, направленный на меня — хищный, как у коршуна, почуявшего добычу.

И так неуютно становится. А ещё весьма любопытно, что за «другие» такие, которые обсуждают мою «девственную задницу».

Откуда им вообще знать, что она девственная?!

— Ты опять за с-своё… — шипит тем временем Филатов-старший.

Младший обречённо вздыхает.

— Не трогал я её.

Отец ему явно не верит. Я, кстати, тоже.

— Что за девчонка и где ты успел её подцепить? — мрачно интересуется Михаил.

От сына ответа не дожидается, оборачивается к Вере. Та делает вид, что вообще не причём, с нездоровым энтузиазмом разглядывая свой французский маникюр.

— Я всего лишь сообщила тебе то, что услышала от ребят из охраны, — проговаривает, как бы между прочим. — Других подробностей не знаю, — флегматично хмыкает. — У них спроси, — умолкает, но ненадолго. — Ах, да! — восклицает неестественно радостно. — Вспомнила! Если не ошибаюсь, её зовут точь-в-точь, как милую помощницу Виталия Леонидовича, — одаривает сперва меня, а затем Быкова приторно-ласковыми взглядами. — Забавное совпадение, не правда ли?

Глава 7

Toyota Aqua — небольшой, гибридный автомобиль, первый и судя по шкале моего “везения” — последний в жизни, врезается в другую машину на скорости около двадцати. Этого вполне достаточно, чтобы бампер — треснул, фары — разбились, капот — сместился. Подушка безопасности, к слову, ни черта не срабатывает, по какой причине — я подумаю потом, сейчас впору позабыть о своих потерях, хватаясь за голову, оценивая стоимость повреждений другой пострадавшей стороны. То, что тачка, в которую врезается моя мама — дорогущая и на компенсацию причинённого ущерба мне работать не один год, это ещё полбеды. Самое худшее то, что вопящая противной сигнализацией машина, принадлежит… Быкову. Шоколадного цвета Infiniti QX60, припаркованный рядом с Bugatti Veyron, повреждён не настолько сильно, как та же Aqua, но всё же…

— Теперь он меня не просто уволит, но сперва ещё и придушит, — накрываю лицо обеими ладонями, борясь со стойким желанием банально упасть там же, где стою, и расплакаться, подобно маленькой слабой девчонке.

Ну, что за невезение такое?!

Для Быкова его кроссовер — самое неприкасаемое, что только есть. Помнится, как-то раз один из уборщиков компании задел метлой переднее крыло, когда подметал территорию (царапина — очень мелкая, почти незаметная!), так до сих пор не может себе работу найти.

— Придушит? — непонимающе переспрашивает Глеб.

Признаться, не верится даже, что удаётся увидеть столь правдивую озабоченность и беспокойство на его лице.

— Угу, — отзываюсь уныло. — Это моя мама… — дополняю, наблюдая за тем, как женщина с лёгким кряхтением вылезает из салона автомобиля.

Наверное, я бесчувственная дрянь, раз не бросаюсь к ней с причитаниями и испугом по поводу того, в порядке ли она после случившегося. Слишком зла. Как бы самой не придушить её. Вижу же — в порядке, головой об руль не ударялась. И даже больше…

— Василиса! Ты всё ещё стоишь! — негодует она. — Давай, садись, поехали! — машет мне рукой, чтобы я поторапливалась.

И ни секунды внимания на повреждённые детали автомобилей. Словно не существует никакого столкновения — всё только в моей голове.

— Я не Василиса. Я — Варвара, мама, — произношу, призывая всё своё терпение, чтобы не повышать на неё голос, хотя хочется банально наорать.

Толку никакого, но хоть как-то душу отвести…

— Варвара? — удивляется встречно родительница, призадумывается на несколько секунд. — Дурацкое имя, — выносит вердикт. — Кто тебя только так назвал? — интересуется совершенно искренне.

Вздыхаю. Скриплю зубами. Молчу. Филатов-младший в это время тихо фигеет, как я совсем недавно, когда впервые заметила его охранника и свой клатч.

— Она болеет, — поясняю вынужденно. — У неё проблемы с вменяемостью.

— И на кой х*р тогда ты разрешаешь ей садиться за руль? — хмурится Глеб.

— Я не разрешаю. Она вообще спала, когда я уходила.

— Ну-у… видимо, выспалась, — флегматично хмыкает брюнет.

В этот момент я вспоминаю, насколько же он невыносим.

— Чего ты встала, как вкопанная?! Говорю же, садись, Василиса или Варвара, как тебя там, без разницы! — между тем теряет терпение мама.

Я его, кстати, тоже, закономерно теряю. Но пока ещё хватаюсь за жалкие крупицы того, что остаётся от моей выдержки.

— Мы не можем никуда уехать, мама. Ты врезалась в чужую машину, теперь нужно вызывать аварийных комиссаров и составлять европротокол, — указываю ей на место соприкосновения кроссовера Быкова и моего гибрида.

Женщина снова удивляется. Сильнее прежнего. Нахмурившись, она осматривает результат своей парковки. Я же в полнейшем отчаянии отсчитываю секунды, когда хозяин Infiniti явится сюда и начнёт меня убивать.

— М-м… да было бы тут что составлять, — оценивает результат своего подвига мама. — Пара царапин всего, — отмахивается лениво. — Ты едешь или нет? Сколько можно тебя ждать?! — переключается на прежнее. — У нас с тобой проблема — куда важнее этого ведра! — презрительно фыркает в сторону кроссовера.

Страдальчески закатываю глаза. Не переспоришь ведь и не докажешь ей. Я и не собираюсь. Вместо очередной пустой траты кислорода, набираю сестре, чтобы уже закончился этот балаган, мне совсем скоро с другим, куда более серьёзным разбираться. Вот только гудки идут, но трубку она не берёт. Впрочем, если она сильно занята, то и не возьмёт, так что это ещё ничего не значит. Хотя всё равно нервирует. Набираю снова. Отправляю ей сообщение. И с неким подлым замиранием сердца жду, прочитает она моё послание, или же нет. Нет. Мама тем временем тоже отвлекается на телефон. Ей кто-то звонит.

— Да-да, Наташенька, — отзывается она, после какое-то время молчит, выслушивая абонента на том конце связи. — Да-да, именно так! — кивает с озабоченным видом. — Советская, сорок девять, поняла, — кивает повторно. — Я тоже скоро буду! — разворачивается к автомобилю, на котором приехала, с явным намерением вернуться за руль.

Глава 8

Если снаружи пятый отдел управления МВД Советского района выглядит немного жутким, то внутри — вовсе откровенно пугающим. Громоздкая дверь на тяжёлой пружине захлопывается за нами с мерзким лязгом, а за тамбуром в полшага — четыре квадратных метра, за которыми ещё одна такая же дверь, да толстенное стекло с внушительной решёткой, по ту сторону от которой — дежурный в синей форме. На наше появление он никак особо не реагирует, лишь вопросительно приподнимает бровь, параллельно выслушивая кого-то по трубке стационарного телефона. И если я привычно призываю себя к терпению, дожидаясь, когда оперуполномоченный закончит свой разговор, то Глеб никого ждать не собирается:

— Демидова Арина, — обозначает имя моей сестры.

Удивлённо смотрю на него.

Откуда ему знать её имя?

Я не называла…

Разве что слышал сам, когда я разговаривала с сестрёнкой по телефону.

— Её мать здесь, — добавляет Филатов. — А это, — кивает в мою сторону, — её родная сестра. Мы бы хотели, для начала, узнать причину задержания.

Дежурный так и не кладёт трубку, перебрасывается с невидимым собеседником парочкой коротких фраз, только потом переводит внимание на журнал, покоящийся на его столе в раскрытом виде. Я тоже обращаю внимание на то, что там содержится. Оказывается, там вписано имя моей сестры. И не только оно, также указано время и ещё какие-то непонятные каракули в специальных столбиках, расчерченных синей ручкой. Не удаётся разобрать их, сколько ни стараюсь. К тому же, в скором времени журнал банально закрыт рукой дежурного.

— Паспорт. Сами кем ей приходитесь? — наконец, заговаривает дежурный, цепко оглядывая Глеба с ног до головы.

— Паспорта с собой нет. Водительское подойдёт? — отвечает на часть вопросов, игнорируя степень родственной связи.

Впрочем, сам дежурный тоже не отличается особой разговорчивостью.

— У вас паспорта тоже нет? — обращается ко мне, позабыв про Филатова.

— Есть, — киваю, поспешно открывая свой клатч, чтобы найти обозначенное. — То есть, Ариша, правда, здесь? Почему? — ищу паспорт.

Руки у меня и так весь вечер дрожат. Теперь — слишком сильно. Замок не поддаётся манипуляциям, застрял, не открывается. От этого я нервничаю ещё заметнее. Ведь… Какого чёрта?! Что такого может произойти, что моя сестра оказывается в таком месте?! За что?! И мама… почему я ей сразу не поверила?!

Это всё какое-то дурацкое недоразумение!

— Капитан Жеглов! — вспоминаю то, что говорила родительница. — Мама сказала, спросить его, он нас проводит, куда надо.

Дежурный, при упоминании более высокого звания, едва уловимо морщится. Нехотя берёт в руки мой паспорт и долго рассматривает его, словно он может быть фальшивым. Свой телефонный разговор всё-таки завершает. Набирает кому-то ещё, жестом указывая нам ждать. Ожидание длится не так уж и долго. В этот момент в помещении, напоминающем клетку, появляется ещё две персоны. Мужчины, не в форме — в гражданском, заходят со стороны улицы, с негромкими смешками переговариваясь между собой. Очевидно, один из них — как раз тот, кто нам нужен, так как дежурный, заметив их появление кладёт трубку, так ни с кем и не переговорив, а затем громко и с расстановкой озвучивает, нажимая кнопку громкой связи:

— Капитан Жеглов! Эти, — кивает на нас. — Тоже к вам!

Голос звучит подозрительно торжественно. Не менее подозрительно — тот из двоих мужчин, что повыше, страдальчески закатывает глаза и мрачнеет, а второй начинает банально ржать, прикрыв рот кулаком, изредка показательно кашляя.

— Спасибо, Шарапов! — машет ему другой рукой сквозь смех.

Вот теперь я понимаю, что именно сказанула…

Так стыдно мне не было.... да даже после двух туалетных визитов совместно с наследником “Галеон”! Глеб, к слову, единственный из всех нас, кто сохраняет полнейшую невозмутимость.

— Что, и даже не капитан? — интересуется он у на-самом-деле-совсем-не-Жеглова.

Тот мрачнеет куда заметнее.

— Капитан, — цедит сквозь зубы. — Ожиганов.

Мой сопровождающий кивает, принимая информацию к сведению.

— Мы по поводу Арины Демидовой.

Мрачность на лице капитана Ожиганова никуда не девается. Но приобретает странный оттенок решимости.

— С ней адвокат. Всю доступную информацию можете узнать у него, — обходит нас и направляется к другой двери. — Мать заберите, — бросает уже угрюмо. — Иначе и её закрою, — берётся за дверную ручку, но не тянет, сперва дожидается соответствующего разрешительного сигнала.

Впрочем, и тогда не уходит.

— Подожди, капитан. У меня к тебе личный разговор есть, — бросает Филатов. — Пойдём, покурим вместе.

Понятия не имею, с какой стати, но тот в самом деле остаётся.