Притворись моей

Пролог

ПРОЛОГ

– Только не задерживайся, Арина! Умоляю, – просит мама. – Папа с Владом приедут через час. Ты должна успеть привести себя в порядок и одеться как подобает…

Громкий хлопок входной двери удачно обрывает ее просьбу.

Должна! Я все время им что-то должна…

Миновав лужайку перед домом, быстрым шагом направляюсь в сторону парка. То и дело оглядываюсь. Вот, что больше всего мне нравится в родительском доме – сбегать из него! Просто уходить, уезжать на велике в парк или садиться в такси. Не важно, каким образом, главное – видеть, как отдаляется то, что давно душит.

На парковых дорожках пустынно. Почти полдень. Для пробежки явно поздновато, но я все равно делаю кружок и быстро устаю. Бегать после сытного завтрака – идея провальная, тем более в такой день.

«Очередной нелепый протест», – сказала бы моя сестра, которая погибла в этот день три года назад. В отличии от меня, Катрина была уравновешенной и рассудительной.

Добежав до скамейки, ложусь на спину и шумно дышу. В воздухе ощутимо пахнет весенней свежестью. Запахи запускают воспоминания.

Стоял такой же теплый, почти майский день. Окно в столовой было открыто. С улицы доносился аромат свежескошенной травы, в центре обеденного стола благоухали подаренные мне белые тюльпаны. В букете ровно восемнадцать штук. В нашей семье не верили в плохие приметы.

Папа приехал с работы пораньше и смотрел новости. Мама суетилась у плиты. Я только вернулась из школы, крутилась вокруг и делилась планами на вечер. После семейного ужина мы с сестрой и ее женихом собирались в клуб. Мероприятие имело для меня сверхважное значение.

Отец фыркал и сдвигал брови. Ему, как верующему человеку и истинному трудоголику, был неприятен мой восторг от похода на дискотеку, но запретить он не мог. В свои восемнадцать я имела право посмотреть, что представляет собой ночная жизнь. Тем более, что сопровождать меня взялась идеальная во всех отношениях Катрина.

Я очень хорошо запомнила лицо папы в момент, когда он ответил на звонок, разделивший жизнь нашей семьи на до и после.

Звонили из больницы, куда доставили сестру. Автобус, в котором она ехала домой упал с моста. Во время движения водитель потерял сознание и не успел нажать на тормоз. Катрина умерла в реанимации. Мой День рождения стал семейным днем скорби.

Проходящая мимо скамейки шумная компания подростков вырывает меня из омута тяжелых воспоминаний. Сегодня мне исполнилось двадцать один. В ночной клуб я так и не сходила.

Трагедия изменила все и всех. Папа стал еще жестче и пропадал на работе от зари до заката, мама скрытно плакала и бесконечно молилась. Я поступила на факультет маркетинга, где раньше преподавала старшая сестра и замкнулась в себе.

– Что ж, – начинает отец, приподнимаясь из-за стола, – давайте вспомним нашу прекрасную Катрин. Добрую, умную, красивую… Она была абсолютным совершенством...

Мама тихонько всхлипывает. Я опускаю потяжелевший взгляд в тарелку и чувствую на своей руке теплую мужскую ладонь. На ежегодном поминальном обеде присутствует только семья и Владек, бывший жених Катрины и мой будущий муж. Так получилось, что в детстве я донашивала за сестрой одежду, а после ее смерти получила в наследство жениха.

Папа договаривает свою душевную речь, мама принимается разливать из старинного фарфорового супника свекольник. Катрина его любила, она была вегетарианкой. В нашей семье не едят мясо и рыбу, это связано с верой.

– Что ж, – снова произносит отец. Это его любимая вступительная фраза-паразит, – расскажи нам, Арина, что это у тебя за работа такая, за которую ничего не платят?

– Это стажировка, папа. Что-то вроде преддипломной практики, – поясняю, размазывая по тарелке холодный суп. – Одна престижная IT–компания проводила конкурс, я подалась и прошла. Единственная из нашего университета, – добавляю с нескрываемой гордостью.

– Радуешься тому, что будешь два месяца забесплатно вкалывать на дядю? Зачем? Ты уже можешь начать работать в наших компаниях, – недоумевает отец.

Я с надеждой кошусь на Влада. Перспективность стажировки в «BE:GO» мы обсуждали в прошлом месяце. Тогда он поддержал мою идею, а теперь молчит, увлеченно поглощая жижу ярко-малинового цвета.

– Это совсем другой уровень, папа. У них большая маркетинговая служба, они занимаются продвижением не только своих продуктов, работают по аутсорсингу. Я получу бесценный опыт. Это мой шанс…

– Это блажь, Арина! И глупость, – перебивает отец, пристукнув рукой по столу. – Уехать от семьи в другой город, накануне свадьбы. Жить не пойми в каких условиях... Все это ради того, чтобы получить опыт, который вряд ли пригодится. Где ты, а где айти? – разводит руками, – Не вижу смысла в данном мероприятии.

– Как в другой город? – ошарашенно переспрашивает мама. – На поезде?

В ее глазах ужас. После смерти Катрины в семье табу на общественный транспорт. Первое время на учебу или по другим делам меня возил отец, потом его водитель. Спустя год я начала пользоваться услугами такси, а с прошлой осени стала ездить за рулем сама.

– Меня отвезет Владек. Не стоит волноваться, мама. Там, кстати, живет Мирра. Ты же помнишь мою школьную подругу Мирославу? Она замужем и у нее двойняшки. Мы с ней переписываемся иногда.

Я стараюсь говорить спокойно, а внутри зреет ураган. Достала их гиперопека! Со смертью Катрины моя жизнь как будто тоже закончилась. Мои ровесники живут на полную катушку, путешествуют, тусят на вечеринках, а я уже три года убиваю вечера за чтением книг или просмотром сериалов, как какая-нибудь пенсионерка. У меня даже подруг не осталось. Кому интересно дружить с заучкой, которая никуда не ходит, лишь бы не расстраивать маму и не нервировать папу?

– Я сопровожу Арину и проконтролирую условия, в которых будет жить ваша дочь, – наконец произносит Влад, доев свой чертов суп. – Не думаю, что возникнут проблемы. Компании можно доверять.

Глава 1. Как я могла его не узнать?

Стажировка начинается после майских праздников. Влад привозит меня на два дня раньше, позже у него не получится.

Девушка–эйчар заверила, что это не проблема. У меня есть адрес и инструкция, как зайти в подъезд и достать из почтового ящика ключ от квартиры, в которой буду жить.

Напрасно отец бурчал, что никто не станет тратится на практикантку, а мама вздыхала, что я буду жить в клоповнике. Мне предоставили отличную квартиру в новюсеньком доме недалеко от офиса.

– Смотри здесь не останься, твой отец никогда мне этого не простит, – хмуро предупреждает Влад, заметив на моем лице восторг.

По дороге мы слегка повздорили из-за свадьбы.

До назначенной даты еще полгода, а моему жениху не терпится определиться с местом проведения. На примете у него два загородных клуба.

Не подумавши, я ляпнула, что нет никакой разницы. Влад изменился в лице. На миг показалось, что развернет машину и отвезет меня обратно. Я быстро извинилась, сославшись на волнение. Он дернул подбородком, кивнул и включил любимую классическую музыку. Я воткнула в уши наушники и врубила свой попсовый плейлист. Через два часа мы были на месте.

В квартире приятно пахнет недавним ремонтом. Она небольшая, но все необходимое для жизни имеется. Кухня полностью оборудована, санузел компактный, но функциональный, в комнате достаточно места для кровати, рабочего стола и гардеробной.

– Хорошая квартирка, – говорит Влад, заканчивая инспектировать казенное жилье. – Обустраивайся. Я поеду. Хочу вернуться засветло.

Он подходит ближе и обнимает.

Мне становится не по себе. Мы одни в доме, обнимаемся рядом с кроватью. Такое у нас впервые, кажется.

Влад взрослый и опытный мужчина. Это теперь он добропорядочный, а что было до его обращения к вере – неизвестно. Слухи ходили разные. До того, как начать проповедовать, он учился в Канаде. Потом много путешествовал по миру, успел пожить в Латинской Америке. Он увлекательно рассказывал нам с Катриной о далеких странах и необычных традициях.

Когда они с сестрой встречались, Влад мне нравился. В нем еще чувствовался дух авантюризма, который так привлекал меня в людях. Сейчас этого человека нельзя назвать романтиком. Он стал прагматичным и жестким. Таким же, как мой отец.

– Ты же помнишь, что идеальная невеста хранит целомудрие до брака? – спрашивает Влад низким голосом и смотрит прямо в глаза.

Его руки сжимают мою талию, наша одежда соприкасается. По коже пробегает холодок.

Я открываю рот, чтобы произнести услужливое «конечно», но замечаю, как его лицо начинает приближаться и захлопываю его, прячу губы в себя.

Влад улыбается. Проводит ладонью по спине. Следом за этим движением по коже бегут колючие мурашки. Я не могу разгадать их природу и пугаюсь. Его рука замирает между лопаток и слегка придавливает.

– На расстоянии соблазнов в разы больше, но ты у меня умная девочка, – почти шепчет он мне в волосы над ухом.

Терпкий аромат дорогого парфюма чувствуется неожиданно остро. Горло сжимает спазм. Внутри зреет паника.

Мне не противны эти прикосновения, но почему-то очень страшно. Такое внимание с его стороны смущает, а реакции моего тела дезориентируют. Хочется, чтобы он поскорее ушел. Я не собираюсь в него влюбляться, еще чего!

– Хорошая девочка. Красивая, – произносит Влад медленно, растягивая гласные.

Нежно проводит второй рукой по моим волосам. Его губы совсем рядом. Черт! Поцелуя, видимо не избежать.

У меня не самый грандиозный опыт в этом деле, но момент за секунду «до» я угадываю безошибочно. Успеваю повернуть голову и чувствую сухие губы на скуле. Блин.

Веду плечом, отстраняюсь. Не красиво получилось. Может я и хорошая девочка, но действовать буду исключительно в своих интересах. Не хочу с ним целоваться.

Владек разворачивается и идет к двери.

– Если что – звони, не пропадай. И помни, что я сказал. Ладно?

В его тоне сквозит недовольство. Я вела себя не так, как ему хотелось.

– Конечно, – нужное слово и смиренно опущенные глаза. Я умею состроить паиньку, когда это нужно.

Как только дверь закрывается, мое лицо меняется. Я вскидываю руки и несколько минут в полнейшей тишине совершенно по-дурацки дергаюсь и кривляюсь. Танцую свой дикий танец свободы.

Распаковав вещи и внимательно изучив карту, бегу в ближайший магазин. Покупаю молоко, хлопья, шоколад и коробку зеленого чая. В родительском доме чай и кофе под запретом. Отказ от этих напитков, наряду с вегетарианством, пропагандирует вера, которой придерживаются родители. Я не разделяю их религиозных взглядов, но правила дома уважаю, поэтому чай пью редко и только вне дома. Теперь могу позволить себе чаевничать даже в кровати.

Заснуть не получается долго. То ли после двух кружек бодрящего чая, то ли из-за странного разговора с Владом, но скорей всего – от радости, что уныние и тоска остались в прошлом. У меня получилось начать менять свою жизнь.

Последние полгода я только и делала, что читала развивающие личность книги и проходила всевозможные марафоны по внутренним трансформациям. Мне нестерпимо хотелось перемен, и я сделала все, чтобы они пришли. Впереди меня ждет увлекательная жизнь, многообещающие знакомства и достойная карьера. Я чувствую, я знаю.

***

Просыпаюсь я в свои привычные семь пятнадцать и ничего не могу понять: голова квадратная, тело в испарине и горячее. Такое чувство, что заболела, но боли в горле нет и нос нормально дышит. Откидываю одеяло и понимаю, что в квартире очень жарко. Нереально. Если сейчас же не открыть окна, зажарюсь, как куриная тушка на электрогриле.

Из распахнутого окна вместе со свежим воздухом в комнату врываются незнакомые звуки города. Раньше я никогда не жила в квартире, у родителей всегда был дом в пригороде. Помню, подруги завидовали нашей лужайке с беседкой и площадке для барбекю. А мне хотелось жить в доме с лифтом и множеством соседей. Чтобы рядом школа, бассейн, магазины. Вот и сбылась детская мечта: временно живу в сердце города.

Глава 2. Я б не отказался от такой конфетки

Гарик

– Гуд мониннг, сэр Гэри! Вы уже прибыли? Как оно? – звучит бодрый голос друга в наушнике.

– Норм, бро. На месте, да, – выдаю хрипло.

– Спал что ли? – удивляется.

– Джетлаг, мать его так. Проворочался до утра.

Взяв чашку со свежесваренным двойным американо, выползаю на террасу. Там тепло и солнечно. Состояние паршивое, но погода радует.

– Ничего, завтра полегчает. Сам знаешь, ты ж на опыте. Сколько уже лет на два континента живешь?

– Не считал, – бурчу, отхлебывая кофе. Он вкусный, это тоже радует. – А ты чего, Ник, зубы заговариваешь? Не прилетишь что ли?

– Слушай, Гарик, – вздыхает Гордиевский, – Сложно выбраться, честно. Батя по полдня на капельницах, мачеха в запое, брательник куролесит. Фирма на мне. Понимаю, что борзею, но не знаю, как все бросить. – Он замолкает. Слышу, как сигналит кому-то и матерится в сторону. – Сорян, я за рулем, а тут таксисты конченые по полосам виляют. Столько дебилов на дорогах, ты себе не представляешь!

– Так в России три беды: дураки, дороги и дураки на дорогах, – хмыкаю, – Ты еще не привык за полгода?

– Не планировал я привыкать, но придется, видимо. У меня тут девушка появилась.

– Да! Ты! Что! – не удерживаюсь от наигранного восторга.

Мой дорогой компаньон – тот еще блядун. Девушек меняет чаще, чем зубную щетку.

– Не, бро. Тут без шуток. Серьезно все. Может даже женюсь.

– На свадьбу пригласить не забудь, – ржу.

Не верится, что Гордиевский способен на долгосрочные отношения. Мы с двенадцати лет дружим, я его знаю, как облупленного.

– У тебя как? Не одумалась Злата?

– Пока нет. Но все еще может быть. Мы не в первый раз расстаемся.

– Забей на нее, друже. Вот тебе мой совет. Столько девушек прекрасных вокруг. Ох, вот только что такая цаца дорогу перешла, ты бы видел!

Он сигналит, заигрывая с прохожей девицей. Жениться собрался. Ну-ну!

– Забить на близкого человека не так просто, бро. Мы полжизни вместе. Хотя у нее получилось, – задумываюсь на секунду, – Ты разгребайся со своими траблами и прилетай, невесту с собой бери, познакомишь нас. Как ее зовут?

– Юлия. Красивая очень!

– Не сомневаюсь. Чтоб у тебя и не королева красоты?

– Королева! Она самая, моя личная. И ты по сторонам смотри, чтобы свою не пропустить. Пора нам семьями обзаводиться, тридцатник скоро. Вот гандон! – он снова матерится на кого-то.

– Ладно, бро, – выдыхаю. – Рули спокойно, на релаксе. Всех дураков не исправить.

– Ну я хотя бы попытаюсь, – смеется. – Давай, партнер! По новой апке я со своими на связи, там все путем, пишем. Ну а со стажерами тогда без меня, оки?

– Справлюсь.

Допиваю остывший кофе, прикрываю глаза. Ни хрена не бодрит меня этот напиток. Двойной, тройной, да хоть ведро. Не помогает. В этот раз смена поясов дается прям тяжело. Решаю пойти прогуляться, потом поесть и завалиться спать до вечера.

У сестры сегодня юбилей, нужно присутствовать и быть в форме. Злата там будет, со своим футболистом, конечно же.

Мы не виделись с февраля, как расстались. Инициатива исходила от нее. Сказала, что устала месяцами ждать меня, не видит перспектив. Большую часть жизни я провожу в Штатах, а она на переезд не согласна. Ей не нравится Америка. Я попросил подождать полгода. Дела в Атланте требовали моего присутствия, но я решал этот вопрос. Сам устал жить по там, то сям.

Злата была категоричной. Потом я узнал, что на момент разговора она уже встречалась с игроком футбольной сборной. Чел рейтинговый, на пике карьеры. Через неделю после нашего расставания все национальные СМИ опубликовали их совместное фото. Они хорошо смотрелись. Он такой брутальный мачо, она изящная блондинка, смотрящая влюбленными глазами. Не помню, чтобы так смотрела на меня.

Месяц пялился на их фотки, как мазохист. Было больно. Еще не прошло.

Со Златкой мы сидели за соседними партами. После седьмого класса меня отправили учиться в Англию, вскоре наша семья иммигрировала, но в Киеве оставалась бабушка, я ее навещал. В один из приездов встретился с компанией одноклассников, Злата была в их числе. Мы пили пиво и переглядывались. Я пошел ее провожать и у подъезда поцеловал. Робко, неумело. Она была опытней. Обняла, прижалась и сунула мне в рот свой язычок. Фейерверк испытанных в тот момент эмоций нельзя сравнить ни с чем. Я улетел в космос и потерялся. На долгих десять лет.

Поначалу у нас был телефонный роман. Мы бесконечно переписывались и болтали по видеосвязи, я называл ее «мое Золотко». Она заканчивала школу, я готовился к поступлению в Оксфорд. Нас хватило на год. Рассорились на почве моей ревности, небеспочвенной как выяснилось позже. Через год помирились и начали встречаться серьезно. Сначала только я летал к ней, потом и она ко мне приезжала.

Когда мы с Ником создали первое приложение и получили за него реальные деньги, я понесся в Киев и купил дорогущее кольцо с брюликом. Просто так. О свадьбе речь тогда не шла, я улетал доучиваться в Штаты.

Четыре года назад, когда открылся большой офис в Кракове, получилось оформить Злате рабочую визу, она переехала. Работала офис-менеджером, учила язык. Потом открыла свой салон красоты.

Сейчас я понимаю, что после переезда она ждала предложения. Но я разрывался на два офиса в разных часовых поясах. Почти не спал, жил в самолетах. От компа не отходил по шестнадцать часов. Строил свою империю, потому что семейную, созданную дедом в прошлом веке, отец к тому моменту бездарно просрал. За бесценок распродал поля, слил птицефабрику и вбухнул все в строительный бизнес в Европе, который прогорел. Что-то еще оставалось, на безбедную жизнь родакам хватало, но я хотел большего. Меня не только деньги волновали. Хотелось значимости: стать важным, делать нужное. Мир менять хотелось!

Что-то у меня получилось, большее впереди. На сегодня я доволен результатами процентов на тридцать. Это высокий показатель. Жаль, довольствуюсь им в одиночку. Пока я взлетал, Злата отвалилась. Принять это сложно.

Глава 3. Это точно поцелуй

Как только мой почти босс уходит, я снова бегу в душ. Обычно совсем не потею, даже на беговой дорожке, а тут все тело в испарине. Перенервничала.

Ужасное знакомство получилось. Катастрофическое!

Я не узнала будущего босса.

Как-то не думала, что такие как Игорь Белецкий живут в обыкновенных квартирах, ездятна лифтах и ходят в спортивных штанах с вытянутыми коленками. Ему бы больше подошел дом в виде тонированной стеклянной коробки с прислугой внутри, а из домашней одежды – боксеры именного бренда и какой-нибудь барский халат нараспашку.

Из информации в сети я поняла, что Гарик, как он мне представился, любит жить с комфортом. Дорогие авто, отдых на элитных курортах, люксовые аксессуары – все это присутствует на фотках его соцсетей. Хотя в своих интервью он часто упоминает, что из обеспеченной семьи и не ставит в приоритет финансовое обогащение. Уверена, блефует. Молодые миллионеры любят попонтиться, рассказывая о высокой миссии своего бизнеса.

Его компании ведут несколько собственных благотворительных проектов, жертвуют средства на борьбу с детской лейкемией и помогают очистить мировой океан от пластика, но альтруистом Белецкого не назовешь. Он не раз заявлял об амбициях дорасти до главного конкурента Майкросойф и прет к своей цели. Его компания в Атланте за два года выбилась в пятерку лидеров айти сферы восточного побережья. Я внимательно изучила все, что касается деятельности в Штатах. Америка была моей мечтой.

На первом курсе я посещала факультатив по современной американской литературе. Не то чтобы мне нравилось читать заокеанских авторов, просто не хотелось сидеть дома. Я брала много разных дополнительных курсов, среди них попался и этот. Лекции читал молодой филолог по имени Томас. Высокий, рыжий и зеленоглазый. Чертовки привлекательный котик! У него была ирландская кровь и американское гражданство. А еще он офигительно целовался.

Говорят, что через поцелуи передается кариес и герпес. Я заразилась только любовью ко всему американскому. Можно сказать, повезло. Если не вспоминать, как потом ночами рыдала в подушку. Спустя два месяца страстных поцелуев по университетским закуткам рыжий котик укатил, не попрощавшись. Томи стал моей первой и по традиции несчастной любовью. Надеюсь, единственной.

Страдать мне не понравилось настолько, что со второго курса я перестала даже смотреть в сторону парней. А когда через отца посватался Владек, подумала, что он неплохой вариант. Ведь я никогда в него не влюблюсь, а он ни за что меня не бросит. Двойная страховка от страданий обеспечена.

Я согласилась, а потом начала читать литературу по саморазвитию, увлеклась психоанализом и многое о себе поняла. В будущем я не видела себя домохозяйкой, как мама. Разводить цветы, растить детей и каждый вечер подавать любимому мужу ужин – все это не для меня. Я хочу состояться в карьере, стать сильной и самодостаточной.

Знакомство с Гариком Белецким должно было стать первой ступенькой моей карьерной лестницы, а я так неудачно споткнулась. Теперь придется доказывать не только свой профессионализм, но и адекватность.

Сегодня вечером у меня встреча с подругой детства Мирой. Мы договорились посидеть в ресторане. Она молодая мамочка и хочет расслабиться, пока дети у свекрови. Мы не виделись три года. Жутко волнуюсь перед встречей, долго выбираю что надеть.

Мой стиль в одежде можно охарактеризовать неприятным словом «никакой». В универ я ношу джинсы, толстовки и кеды. В дни экзаменов заменяю их на чиносы, рубашку, мокасины. Имея возможность одеваться красиво и дорого, я никогда к этому не стремилась. А вот у сестры был потрясающий вкус и шикарный гардероб. Она носила красивые платья, стильнючие брючные костюмы и юбки-карандаши с шелковыми блузками. Когда говорят, что Катрина была идеальной – ни грамма не преувеличивают.

Ее одежда так и висит в родительском доме. Уезжая, я прихватила с собой несколько вещичек. Среди них маленькое черное платье, которая сестра купила за несколько дней до гибели и планировала надеть в клуб в тот самый день. Оно так и осталось с этикеткой. Для встречи с Мирославой я выбираю его.

Вечер обещает быть теплым. Накидываю сверху светлый пиджак, беру сумочку и выхожу пораньше. Хочу прогуляться по городу до встречи и перезагрузиться. Все еще переживаю о произошедшем утром. Никак не идет из головы нелепое знакомство с Белецким. Я жутко протупила.

Спускаюсь по лестнице. В лифт входить опасаюсь. Вдруг там до сих пор пахнет апельсинами и еще чем-то веусным. От волнения я не смогла идентифицировать приятную нотку в парфюме своего босса.

Сбегаю на первый этаж и слышу шум спускающего лифта. Мне бы шагу прибавить, чтобы незаметно выскочить из подъезда, но я замираю напротив, точь-в-точь как утром, только на этот раз в одежде. Почему я так делаю, понять не успеваю. Двери лифта разъезжаются.

– Ух ты! – говорит Белецкий и смеется. – Что случилось в этот раз?

Я смотрю на него и хлопаю ресницами, как заводная. Он в черной рубашке с закатанными рукавами и классических брюках. Лицо свежее, волосы лежат идеально. Выглядит крутецки, совсем не так, как утром. В таком виде он узнаваем.

Пока соображаю, как поостроумнее ответить, у меня звонит телефон. Выуживая его из сумочки, почти бегу к выходу:

– Просто мимо проходила. Тороплюсь, извини.

Ответ – тупее некуда! Он точно решит, что я неадекватная.

– Приятного вечера, – звучит мне в спину.

Оборачиваюсь, улыбаюсь и машу рукой.

Если и дальше в его присутствии буду вести себя как дура, не видать мне Америки, как собственных ушей.

– Слушаю, Мира! – отвечаю, выскакивая из подъезда.

Пробежав метров пять по инерции, резко торможу.

Мирослава извиняется и отменяет встречу. У одного из близнецов поднялась температура. Мы договариваемся созвониться в пятницу. Ну и что мне теперь делать? Полдня собиралась, целый час макияж наносила, с пятой попытки собрала волосы в идеальный хвост. Такой интересный образ получился, и такой облом в итоге.

Глава 4. Не понимаю своих чувств и желаний

Гарик

– Рад тебя видеть, Злата! – выдаю самую лучезарную улыбку, на которую в принципе способен. – Знакомься, это Арина.

– Очень приятно, – ошарашено лепечет моя бывшая. – Мы тоже заехали за цветами для Инги. Ян сейчас подойдет, в центре вечная проблема со стоянкой.

– Мы как раз уезжаем, пусть на наше место паркует свой… – намеренно делаю паузу, припоминая марку машины, –… порш? Не ошибаюсь?

– Да, у него панамера, – выдавливает из себя улыбку.

В дорогих машинах Злата спец. Уверен, заметила мою теслу и поэтому зашла именно в этот магазин.

– Злата тоже из Киева, она встречается с Яном Требински, нападающим сборной по футболу. Слышала о нем, малыш? – обращаюсь к своей лжедевушке, крепко обнимая ее за талию.

– Увы, не интересуюсь футболом, – вздыхает Арина, прижимаясь щекой к моему плечу. – И спортсменов не люблю, предпочитаю силе интеллект, а скорости талант.

Ох как мне нравится эта фраза! Не могу сдержать восторг и чмокаю ее в нос. Она улыбается.

Из малышки могла получиться отличная актриса. Минуту назад, когда поцеловал, она запаниковала, а сейчас льнет и в глаза заглядывает. Удивительно легко согласилась подыграть, не ожидал.

Вообще я и не планировал ничего такого. Спонтанно вышло. Совпало неудачно. Или удачно?

С утра сладкий образ стажерки в шелковом халатике преследовал. Желание потрогать не отступало, аромат ее ванильный повсюду мерещился. Я поддался искушению и попробовал. Приятная на вкус конфетка оказалась.

И тут Злата. Неприкрытое удивление на ее лице спровоцировало острое желание унизить. С ней мы никогда не целовались в магазинах.

Она приревновала. Я кайфанул.

Как только отъезжаем, Арина сдавленно спрашивает:

– Что это было?

­– Ты отлично справилась. Ответ про тупых спортсменов зачетный. Фееричный!

Смеюсь. Все еще на кураже. Арина хмурится.

– Кто для тебя эта красивая блондинка?

Прозорливая девочка. Юлить не вижу смысла.

– Мы встречались почти десять лет.

– Ого.

– С перерывами. Иногда длительными, – добавляю. – Три месяца назад расстались. Она от меня устала. Чувства перегорели.

– Я увидела другое. Это точно не равнодушие.

– Тоже заметила, что она ревновала?

– Еще как! Придушить меня хотела, – усмехается.

Задумываюсь.

Злата умеет контролировать эмоции, но в цветочном ее накрыло. Она краснела, бледнела и кусала губы. А мне хочется, чтобы локти. Чтобы осознала, кого потеряла и каждую секунду жалела о своем решении. Чтобы на коленях приползла, умоляла простить! Сильно хочется.

Приходит сообщение от сестры. Пока стоим на светофоре, читаю:

«Собираешься прийти ко мне на праздник с какой-то малолеткой?»

Злата уже успела нажаловаться. Супер.

Следом еще одно:

«Просто подумай об уместности ее присутствия. Будут только свои»

Боже, как высокопарно! Обычно мы с сестрой не так общаемся. Нехило Златка ее накрутила. Пусть завуалировано, но мне запрещают привести с собой девушку, потому что бывшая беснуется. А ничего, что сама она придет с новым хахалем, с которым начала спать до расставания со мной? Инга была в курсе, но прикрывала подружку, положив на родного брата.

Зубы стискиваю. Зло разбирает.

Планировал отвезти Арину домой, но теперь очень хочется взять ее с собой и продолжить игру. Поиздеваться над этой охреневшей парочкой.

– Пойдем со мной на День рождения, – предлагаю без лишних вступлений.

– Нет! – звучит категорически. – Меня не приглашали, с какой стати?

– Я приглашаю.

– Но праздник не у тебя.

Вижу впереди фастфуд, съезжаю на его парковку. Останавливаюсь, поворачиваюсь.

– Пожалуйста, Арина. Давай еще немного попритворяемся. Ты будешь со мной, в качестве моей девушки.

Она сощуривает глаза.

– Решил заставить Злату ревновать еще больше? Вывести на эмоции и помириться? Все еще любишь, да?

Вздыхаю. Откровенно говоря, не понимаю своих чувств и желаний до конца. Но я точно хочу пойти с Ариной.

– Поможешь? – заглядываю ей в глаза.

– Извини, Гарик, но это перебор, – тупит взгляд. – Я подыграла в магазине, потому что там у тебя была безвыходная ситуация.

– Ситуация не изменилась, – снова пытаюсь заглянуть ей в глаза, но она прячется. – Я в долгу не останусь. Поможешь мне – я помогу тебе.

С детства знаю, что «баш на баш» работает, если вовремя предложить.

Задумывается. Пальцы на руках заламывает и сопит. Дышит рвано, нервничает.

– Что нужно делать?

– Ничего особенного. Подойти со мной поздравить Ингу, вкусно поужинать, выпить вина, потанцевать.

– И все? – косится.

– Ну пообнимаемся немного у всех на виду, за руку тебя подержу. Что еще влюбленные делают? Можем поцеловаться разок-другой.

– Я против поцелуев.

– Услышал, – невозмутимо киваю, хотя слышать такое неприятно. Значит, ей не понравилось. – Целоваться не будем.

– Договорились.

Деловито протягивает мне руку. Беру, сжимаю легонько и удерживаю.

– Что хочешь взамен?

У нас деловой разговор, обе стороны должны обозначить условия.

– Ничего. Хочу тебе помочь.

Пытается выдернуть ладонь. Сжимаю сильней, не отпускаю.

– Так не пойдет. Я за взаимовыгодное сотрудничество. В нем залог успеха.

– Ты мой начальник. Давай считать эту игру моим первым рабочим заданием. Выполню хорошо, будет мне плюсик в карьере.

Удивленно тяну вверх брови:

– Карьеристка?

– Надеюсь, что да. Это моя первая работа.

– Далеко пойдешь, стажер Эрин Новицкая! Договорились.

Отпускаю ее маленькую ладошку и выруливаю на дорогу. С ней легко и приятно иметь дело.

На входе в ресторан аниматор выдает нам бумажные колпаки, свистки и хлопушки. Именинницы еще нет. Она появится, когда все гости соберутся, чтобы шумно и весело встретить ее.

Перед тем как войти, печатаю Инге сообщение:

Глава 5. Мне его жалко

Некоторое время я сижу одна, чувствуя себя не в своей тарелке. Растеряно оглядываюсь по сторонам.

Белецкий куда-то пропал.

Краем глаза замечаю встревоженную именинницу. Она бежит в сторону туалетов.

Потом натыкаюсь взглядом на ее секретаря Лизу. Та машет, зовет меня к стойке бара. Рядом с ней другие ребята из офиса, все уже в курсе, что с послезавтра я буду работать с ними.

Среди офисных Алекс – руководитель отдела маркетинга и мой непосредственный начальник. Он учился на моем факультете, был немного знаком с Катриной. Упомянув об этом вскользь, будущий шеф предлагает присесть с ним рядом.

– Что ты пьешь? – спрашивает, склонившись ко мне. Громкая музыка принуждает к довольно тесному общению.

– Сок.

– Настоящий безалкогольный или забродивший виноградный? – улыбается.

– Обычный персиковый, – смеюсь.

– Не дружишь с алкоголем?

– Не нравится состояние опьянения, – пожимаю плечами.

– Может шампанского? От него голова ясная, если не увлекаться.

Соглашаюсь, чтобы оставить эту тему. Я не пью алкоголь, потому что в моем окружении его никто не употребляет.

­– Почему продвижения? – спрашивает Алекс, снова наклонившись и нечаянно коснувшись губами моих волос.

– Родители были против журналистики. Маркетинг включает паблик рилейшнз, это близко.

– Ты хотела стать журналистом? – Киваю. Он хмыкает. – Представь себе, я тоже. Мечтал.

Бармен ставит передо мной тонкий бокал с шампанским. Я смотрю на бегущие вверх пузырьки, не решаюсь сделать первый глоток. Склоняюсь к Алексу, а он ко мне. Задеваю его щеку кончиком носа и извиняюсь.

­– Почему отказался от мечты?

– Завалил вступительные. Не хватило таланта.

Он улыбается. Не грустно и не весело, особенно. Так, как будто хочет понравится. Я улыбаюсь так же, мне тоже хочется нравится.

У Алекса длинные ресницы и красивая улыбка. Он не очень высокий, зато смазливый. Лет на пять старше меня. Мне он симпатичен, я ему тоже, но флиртовать нам нельзя. Для всех присутствующих здесь я – девушка главного босса.

Напрасно я ввязалась в эту авантюру, но назад не отмотаешь. Надо менять тему на рабочую.

– Кто в компании занимается коммуникациями? – спрашиваю.

– Pr-службы у нас нет. Вопросы имиджа и репутации раньше курировал один из учредителей, теперь занимается Инга. Гордиевский редко появляется, у Игоря на это не хватает времени.

– В офисе Гарика называют Игорем? – уточняю, внутренне радуясь открытости собеседника.

– Кто как привык. Чаще Игорь, да. Гарик – это для друзей и близких.

Надо будет уточнить у Белецкого, как к нему обращаться на работе. Мне-то он сразу представился Гариком.

– Ты не пьешь, Эрин, – Алекс кивает на нетронутое шампанское.

Мы чокаемся, я делаю большой глоток. Пузырьки бьют в нос. Морщусь и кашляю. Алекс смеется, я тоже. Нам обоим приятно общение.

Бокал я допиваю незаметно, он заказывает второй. Мы без умолку болтаем, постоянно шутим. Пузырьки здорово веселят, оказывается.

В какой-то момент замечаю, что гости начинают расходиться. Злата с своим известным футболистом уходят в числе первых. Оба недовольные и напряженные. Инга идет провожать их на улицу.

Белецкого нет давно, около часа. Я постоянно ищу его глазами и не нахожу. И позвонить ему не могу, мы не обменивались номерами.

– Алекс, ты не мог бы набрать Гарика? Мой телефон разрядился, – строю жалостливую рожицу.

Обманывать его неприятно, но я вынуждена. У меня сегодня вечер импровизаций и откровенного вранья.

Алекс достает телефон, протягивает. Наши пальцы соприкасаются. Его теплые, мои прохладные. Мы одновременно одергиваем руки. Телефон падает.

­– Боже! Вот растяпа! – восклицаю и спрыгиваю со стула.

Присаживаюсь на корточки, Алекс делает точно так. Наши пальцы снова соединяются на телефоне, который, к счастью, не разбился. Мы улыбаемся и засматриваемся на улыбки друг друга. Все это очень мило.

– Арина, хватит там ползать, мы уезжаем, – слышится сверху.

Раздраженный голос Белецкого узнаю сразу. Только он мог назвать Ариной, остальным представил как Эрин.

Алекс почему-то извиняется, забирает телефон и поднимается. Я медлю. Ситуация неловкая.

Гарик берет меня за плечо и тянет вверх. Выглядит грубовато. Он переигрывает, и я полна решимости сказать ему об этом.

Но когда выходим на улицу, он наезжает на меня первым.

– Какого черта ты заигрываешь с маркетологом? – цедит сквозь зубы.

У меня глаза на лоб лезут:

– Что прости?

– Я наблюдал за вами двадцать минут. Это ненормально, Эрин. Официально ты моя девушка, для всех.

– Я… я… – слова теряются от возмущения. – Мы просто разговаривали! Злата вообще ушла и ничего не видела.

– Зато остальные прекрасно видели, как между вами искрило.

– Не было ничего такого! Алекс учился на моем факультете, у нас было о чем поговорить. Мы же будем вместе работать.

Зачем-то я оправдываюсь.

– Это еще посмотрим, – бурчит Белецкий. – Идем в машину, водитель приехал.

Домой мы едем на заднем сиденье его теслы. За рулем вызванный водитель. Разговаривать при нем неудобно, а мне хочется. Я не поняла, что означает это «посмотрим». Не думает же он, что я не справилась с так называемым заданием?

Я нервничаю и постоянно меняю позу. Сложно усидеть на месте. Белецкий косится и вздыхает. Кажется, я его раздражаю. Или это не из-за меня? Где он пропадал больше часа?

– Что-то не так? – спрашиваю.

Он прикрывает глаза и мотает головой.

– Башка трещит.

– У меня дома есть таблетки, хорошо помогают.

Он кивает. Я выдыхаю и до самого дома сижу, не шелохнувшись. Знаю, как все раздражает, когда болит.

Двери лифта открываются сразу. Я вхожу первой. Гарик вводит какой-то код, двери закрываются. Мы едем явно дольше, чем один этаж. Приезжаем прямо в его квартиру.

Он показывает рукой выходить.

Квартира у него огромная, на весь этаж. В едином пространстве кухня и гостиная, панорамные окна. По центру большой диван. В воздухе висит плазма. Реально висит!

Глава 6. Мы же подружились? Я не путаю?

Короткая пробежка или пилатес, потом обязательно душ и легкий завтрак.

Моё идеальное, начало дня, но не сегодняшнего.

Два бокала шампанского с непривычки и тонна пережитых накануне эмоций превратили меня в тюленя. Уже час валяюсь в кровати, не могу заставить себя встать.

Позвонила маме, написала сообщение Владеку. Обманула, что вечером читала и посмотрела интересное кино.

Фильм действительно был. Правда, не уверена, что интересный. Мы с Белецким отрубились под него: я – минут через двадцать после начала, он – еще раньше.

Когда я проснулась, мы спали в одинаковых позах. Ощущалось, что близко, хотя свободного пространства между нами было достаточно.

Накрываюсь одеялом с головой, прячусь. Первый день вдали от дома выдался таким, что сегодня мне стыдно за себя вчерашнюю.

Мы с Гариком на полном серьезе договорились играть влюбленных, пока его Злата не бросит известного футболиста. Чем я думала, когда соглашалась? За меня согласились пузырьки от шампанского.

Вылезти заставляет телефонный звонок. Номер незнакомый, но я отвечаю.

– Проснулась? Поднимайся ко мне пить кофе и обсуждать условия. Надо составить контракт.

Голос бодрый и уверенный, немного хриплый.

Щеки моментально вспыхивают.

– Доброе утро, босс.

– День уже. Два-четыре-восемь. Бегом ко мне!

Звучит так, что возражения не принимаются. Он умеет быть настойчивым.

Ночью я перечитала все, что нашла о Белецком в интернете и посмотрела видео одного из его выступлений. Красивый, уверенный в себе, на шикарном английском он почти час рассказывал про операционные системы и информационную безопасность. Я и половины не поняла, но заслушалась и уснула под его хрипловатый голос.

Натягиваю на себя лосины и топ, в которых обычно бегаю. Он сказал бегом? Я послушный сотрудник. Бегом умываюсь, на бегу собираю волосы в пучок и несусь к лифту.

Поднимаясь, ловлю неясную тревогу. Впервые в жизни собираюсь заключить сделку, да еще какую! Сердце из груди вот-вот выпрыгнет.

В его квартире вкусно пахнет апельсинами и свежемолотым кофе. Игорь на террасе разговаривает по телефону, ходит туда-сюда и активно жестикулирует. На нем простые синие джинсы и белая футболка. Он из тех, кому можно одевается просто и удобно, при этом выглядеть как миллионер. Он и есть миллионер.

Заметив меня, Белецкий останавливается, кивает в сторону кухни и поднимает палец. Просит минуту.

На столешнице стоит открытый ноут. Я стараюсь не смотреть, что на экране. Это неприлично.

– Там наш договор, почитай, – он договорил и подходит. – Ты какой кофе пьешь?

­– Никакой. Обычно я не пью кофе. Дома запрет на стимулирующие напитки и алкоголь…

– Вчера ты пила шампанское с маркетологом, – напоминает с улыбкой. – Сделаю тебе капучино?

Мне не нравится вкус кофе, но отказываться нехорошо.

Он стоит рядом, ждет ответ. Киваю и утыкаюсь в ноут.

Договор составлен на английском. Два листа текста. Я читаю внимательно. Со второго абзаца начинаю хихикать.

– Что тебя веселит?

Белецкий подходит вплотную и ставит рядом со мной чашку с капучино.

– Формулировки. Этот договор – такая чушь, нарочно не придумаешь!

– Я привык все подробно прописывать, – оправдывается.

– Это правильно. На самом деле я бы добавила кое-что. Вот пункт пятый описывает, каким образом мы демонстрируем нашу лжевлюбленность, но не указано, что только в присутствии заинтересованного объекта.

– Не верное уточнение. Со Златой мы не будем видеться каждый день. Она редко приходит в офис, но там у нее есть свои глаза и уши – моя сестра. Кривляться придется перед ней. Поэтому я просто указал, что взаимодействие производится во всех помещениях офиса и других общественных местах, где мы находимся вместе.

– Взаимодействие, – повторяю и вздыхаю, – Ну и словечко. Что означает – вообще не понятно.

– Расписать подробней? Говори, на что согласна.

– В смысле на что? – сдвигаю брови. – Как вчера, наверное. Примерно, – запинаюсь, – На работе – это не в ресторане, там не обязательно так много контактировать. А ты сам как себе представляешь это «взаимодействие»?

Щеки у меня пунцовые, даже не сомневаюсь.

– Мне проще, Аринка. Я – мужик и по своей природе не откажусь от любого вида взаимодействия с хорошенькой девушкой. Чем тесней, тем лучше.

– Но ты же любишь Злату? – уточняю, потому что его ответ мне не нравится.

Он молчит. Вздыхает. Мы слишком мало знакомы для подобных откровений, я понимаю. Но мне нужна ясность. Затея сама по себе стремная.

– Твой кофе остывает, – говорит Гарик и подвигает ноут к себе. Перечитывает.

Я беру чашку и делаю глоток. Вкусно. Этот кофе совсем не противный. Пушистая молочная пенка щекочет губы, сливочно-шоколадный аромат будоражит рецепторы.

– А мы можем совсем не целоваться? – спрашиваю, пряча глаза в чашку. С наслаждением делаю еще один глоток, – Не все же пары целуются на людях. Моя сестра никогда при мне не целовалась со своим женихом.

– У них не было цели вызвать у тебя ревность, – справедливо замечает, продолжая сосредоточено смотреть в документ, что-то допечатывает.

Допивая, свой капучино, украдкой поглядываю на него.

Белецкий – интересный. Привлекает и внешне, и как личность. Он не просто талантливый или везунчик по жизни. Работает много и увлеченно. Упертый, цельный, основательный. С такими приятно иметь дело, таким хочется подражать. Мне определенно есть чему поучиться у него. Повезло, что мы подружились.

Мы же подружились? Я не путаю?

Гарик резко переводит взгляд на меня и замечает, как я пялюсь. В его серых глазах мелькают золотистые искорки.

– Очень вкусно! Спасибо, что открыл для меня кофе! – выпаливаю и сразу же отворачиваюсь, чтобы разорвать наш зрительный контакт.

– Забавная ты, Аринка.

Мне очень нравится, как особенно он произносит мое имя. И его голос хрипловатый нравится. И улыбка, и глаза…

Глава 7. Я чувствую себя особенной рядом с ним.

– Доброе утро! Я Эрин, – громко приветствую коллег из отдела маркетинга.

Всех стажеров по очереди представили в основном пространстве офиса, но мой отдел сидит в отдельном секторе.

– О, Эрин, проходи! – отзывается Алекс, вставая со своего рабочего места, – Ребята, кто не знаком – представляю вам нашего стажера. Эрин Новицкая.

Я улыбаюсь и киваю. Все смотрят на меня, несколько человек кивают в ответ и снова утыкаются в компы. В отделе двенадцать специалистов и все молчат. Не весело тут у них.

Мне выделяют стол у входа в сектор. На нем стоит ноут. Сажусь и открываю его. На экране мое имя и окно пароля. Выглядываю на Алекса.

– Белецкий сказал, ты знаешь код. Это его проектный комп, там какой-то документ для тебя, – поясняет, и я узнаю ноутбук.

Мне известен только один код. Осторожно ввожу «два-четыре-восемь» и угадываю.

Накануне вечером мы с Гариком не встретились. Он вернулся, когда я праздновала знакомство с другими стажерами, приехавшими днем. Мы собрались в одной из квартир, было весело и шумно. Его сообщение я заметила уже дома. Сразу же написала. Он набрал.

– Извини, я не слышала телефон. Правки внесла, могу принести ноутбук, если тебе не поздно, – затараторила, чувствуя себя виноватой.

– Отправь на лифте, до связи.

И он отключился. Несколько минут я недоуменно моргала в потухший экран телефона. Сейчас с такими же недоумением смотрю на две строчки жирным шрифтом вверху документа.

«Окончательный вариант. Подписывай или разрываем договоренность. Ноут оставь на моем столе»

Текст в таком стиле, что читать неприятно. Зачем он так? Сухо, без приветствия, с условием. Подписываем или разрываем. Обидно!

Вчера у меня никак не получалось заснуть. В голове крутились наши разговоры, переглядывания, прикосновения… Ночью снилось, как целуемся. Проснувшись, я на себя злилась. Глупая какая! О чем только думаю? Он обожает свою Злату и планирует на ней жениться. Я – всего лишь инструмент для достижения этой цели. Просто стажерка, зависящая от него. Но это пока. У Белецкого свои цели, а у меня свои. Работа в его компании – только начало, мой трамплин в мир большого бизнеса. Я собираюсь прыгнуть высоко.

Даже не читая, вставляю цифровую подпись и захлопываю ноут.

День проходит муторно. Алекс дает мне несколько нудных заданий и не подходит. Такое впечатление, что избегает. Остальные маркетологи немногословны, они пока не понимают, как со мной общаться.

В офисе все привыкли, что у их любимого босса есть красавица Злата, а тут я – стажер-выскочка. Вроде бы никто, но с другой стороны – девушка Белецкого. Липовая девушка.

Выйдя из офиса, иду в сторону супермаркета. Раздумываю, что из еды купить. Кушать хочется до головокружения. Мой полуденный чай с печеньками был давно, а на обед я не ходила. Весь день выглядывала Игоря, но он так и не появился в офисе. Ноутбук остался лежать на его столе, когда я уходила.

Майский вечер теплый, но меня ничего не радует. Ровно до момента, когда на телефон приходит сообщение:

«Буду в офисе через десять минут. Дождись, пожалуйста»

Сердце екает. Интересно, где он был весь день? А вдруг уже помирился со Златой и теперь аннулирует договор? Только бы не это! Не хочу возвращаться к родителям, не хочу замуж за Владека. Но больше всего не хочу, чтобы наше общение прекратилось.

Дрожащими пальцами печатаю «ок» и возвращаюсь. На работе шефа дожидается еще целый отдел программистов.

Белецкий эффектно появляется ровно через десять минут. Влетает со стопкой коробок с пиццей, громко здоровается и предлагает налетать, пока не остыло. Аппетитный запах поджаренного теста и плавленого сыра разносится по офису. Изголодавшийся к вечеру народ оживляется, встает из-за компов. Я сижу в углу и глотаю слюнки.

Игорь осматривается и замечает меня. Робко киваю. Он тормозит взглядом на моем лице, ставит коробки на стол и направляется в мою сторону. Смотрит ровно в глаза, приближается.

Я поднимаюсь навстречу и замираю. Почему он такой красивый? Зачем прожигает взглядом? Сердце стучит настолько громко, что, кажется, его слышит весь офис. Голова кружится уже не от голода. Я что, соскучилась по нему? Не может этого быть! Не должно!

– Привет, я подписала, – успеваю прошептать до того, как он обнимает и легонько целует в щеку.

– Давно не виделись, – говорит и прижимает так тесно, что я не дышу. – Расслабься, Аринка, что ты такая зажатая. Там Инга вошла, смотрит.

Я кошусь в сторону входа и замечаю его сестру, машу ей рукой. Из-за нее он подошел и поцеловал, наш договор в силе. Мне пора включиться в игру. Обвиваю руками его шею, встаю на носочки и целую в губы. Необязательно было так делать, но мне вдруг захотелось.

Ох, как плохо, что мне этого захотелось.

Мимолетное удивление в его глазах засвечивается знакомыми искорками. Я ловлю их, и сама начинаю искриться. Он все еще обнимает меня. От него приятно пахнет апельсинами и еще чем-то, что я никак не могу разгадать.

– Как твой первый день? Никто не обижал?

В ответ мотаю головой, не сводя с него глаз.

– Мне нужно поработать часик. Подождешь? Поедем домой вместе?

Теперь киваю, как болванчик.

– Тогда пойдем есть пиццу.

Гарик берет меня за руку и ведет за собой. Его сестра со своей помощницей Лизой и другие сотрудники на нас смотрят. Пусть это временно, пусть обман, но я чувствую себя особенной рядом с ним.

Обещанный один час превращается в два с половиной. Объевшись пиццей, я сижу в углу и наблюдаю за общением Белецкого с кодерами[1]. Они говорят на непонятном мне языке, но по реакции ребят понятно, что Гарик в своем деле профи. В который раз я им любуюсь.

Домой мы едем в тишине. Белецкий задумчиво хмурит лоб, думая о своем. Я смотрю в окно. Мы хорошо отыграли свои роли, теперь нам обоим неловко.

– Твои вещи перенесем сегодня? – его голос разрезает гнетущую тишину совершенно непонятным мне вопросом.

Глава 8. Нравится мне эта малышка

Гарик

Три дня в столице тянутся долго. Терпеть не могу бумажную волокиту, но иногда приходится. Отец переоформляет на меня свою компанию. Не хочет, чтобы в случае чего, его бизнес достался Инге. Взывать его к разуму бесполезно, они с сестрой в жестком конфликте уже несколько лет.

Ингу мама родила от какого-то козла, который через месяц их бросил. Когда родители женились, сестре было полтора года. Батя ее удочерил и любил не меньше, чем меня, пока у них с мамой не разладилось. Инга демонстративно приняла сторону матери, обвинив отца во всех земных грехах. Они разругались и больше не разговаривают. Я в этом конфликте держу нейтралитет и общаюсь со всеми, пытаясь сохранить хотя бы видимость семьи, но получается хреново.

Эти три дня периодически вспоминаю рассказ Арины, как ее душит родительская забота. У меня ее не было. С тринадцати лет я жил вне семьи. Сначала в британской школе-пансионе, затем в университетской общаге и дальше по съемным домам, пока не купил у отца тот самый пентхауз, в котором планировал жить со Златой.

Вместо Златы там теперь живет Арина. Она перенесла свои вещи утром, перед моим отъездом. Я сварил ей капучино, снял пятнадцатисекундное видео с двумя чашками кофе на подносе и выложил с подписью в стиле вкладышей жвачки «Love is»:

Любовь – это пить утренний кофе вдвоем.

В жизни не страдал подобной херней, но это для Златы.

Через полчаса от бывшей пришло сообщение:

«Я бы хотела забрать свои вещи. Мне удобно заехать в пятницу вечером»

Сработал видос.

Не думал, что напишет после того, как произошло в туалете. Я уже трусы с нее сдернул, как вдруг такая брезгливость накатила, что тошно стало. До чертиков в глазах хотел ее трахнуть, но честолюбие взяло вверх. Оттолкнул и ушел на воздух. Ничего не объясняя. Она потом рыдала, а Инга мне выговаривала.

Домой возвращаюсь вечером в четверг.

Арина живет в моей квартире уже три дня, но следы ее пребывания едва заметны. В данный момент ее нет, а на часах девять вечера.

Беру в руки телефон, чтобы набрать ее и ловлю неожиданное волнение. Трепетное такое, приятное. Что за хрень?

Мы не созванивались, но переписывались. Она уточняла некоторые моменты, связанные с позиционированием компании. Работала над стратегией. Никаких бытовых вопросов не задавала, смайликов не отправляла. Чисто деловое общение подчиненной с начальником.

Не звоню, пишу два слова, чтобы обозначиться:

«Я дома»

Она читает, сразу же печатает ответ. Долго печатает, почти минуту. Напрягаюсь. Вдруг решила разорвать договор и сообщить сообщением?

Заглядываю в ее комнату – вещи на месте. Не съехала, уже хорошо.

На мои два слова от нее приходит две буквы:

«ок».

Этот ответ она почти две минуты печатала?

Такой меня не устраивает.

«Когда тебя ждать?»

Снова долго печатает. Не выдерживаю и набираю.

– О, привет! Я уже выхожу из офиса. Зайти в магазин? По дороге есть круглосуточный.

– А что ты делаешь в офисе в такое время? – бурчу, не здороваясь.

– Репетировала завтрашнею презентацию, – говорит мне, а после в сторону, – Спасибо, Алекс, до завтра.

Она с Алексом репетировала, получается. Зашибись. Я сказал ему взять другого стажера, а Новицкую оставить в покое, а он с ней стратегии пишет. По ночам! Охренел?

Отключаюсь. Спускаюсь и иду к ней навстречу. До офиса минут семь быстрым шагом, заодно прогуляююсь.

В офисе никого не нахожу, по дороге Арину не встречаю. Уехала с Алексом или разминулись?

Снова набираю. Даже не пытаюсь скрыть раздражение:

– Ты где вообще?

– Дома уже. Зашла вот. А ты? – лепечет, удивленная моим тоном.

– Сейчас буду.

Возвращаюсь. Злюсь на нее. И на Алекса этого охреневшего. Из лифта выхожу, закипая.

– Привет!

Стоит на кухне, моргает перепугано. Олененка Бэмби напоминает.

– Вышел тебя встретить, – признаюсь.

– Я в магазин зашла, молоко закончилось. Капучино теперь мой любимый напиток по утрам, – улыбается, а голос дрожит. – Как съездил?

– Нормально. Порешал вопросы с документами, маму в клинике навестил, она нервы лечит...

– Тоже хочу уехать к своим на выходные. Завтра после работы, можно?

– Лучше в субботу. Злата приедет сюда завтра вечером.

– Вы общаетесь?

– Контактируем, – отвечаю уклончиво.

Угукает задумчиво. Особой радости на лице не замечаю. Стоит как вкопанная в метре от меня, транслирует абсолютно непонятные эмоции.

– Она мириться едет, я тебе здесь не нужна.

– Надо, чтобы ты была. Мириться нам рано. Даже если она на коленях приползет, сразу не прощу. Так нельзя. Я рассчитал алгоритм возвращения отношений. Это произойдет не так скоро.

– Алгоритм, – повторяет, хмыкнув. – Разве чувства можно рассчитать?

– Можно. Просчитаться легко, – тоже хмыкаю.

– Ты талантливый, не просчитаешься! – задвигает. – Не просто крутой программер, но и стратег от бога. Тянешь два крупных айтишных офиса.

Она говорит искренне, и это подкупает.

– Значит, ты сделала презентацию? – спрашиваю, открывая холодильник.

Достаю бутылку с водой. Подумав, ставлю ее на место. На улице со утра похолодало и весь день хочется выпить чего-нибудь теплого.

– Мне здорово помог Алекс... Ну и ребята из его отдела тоже.

Не нравится мне, с каким придыханием она произносит имя маркетолога.

– Смотрю, вы с Алексом подружились?

– Мы просто коллеги, – дергает плечом. – Инга будет присутствовать на презентации? Гордиевский по видеосвязи?

– Нет, Аринка, ты старалась лично для меня. Хочу проверить, насколько ты способная. Если мне понравится, Алекс примет твою стратегию в работу. Так что можешь презентовать прямо сейчас. Чаю только своего сделай, ладно?

От неожиданности она приоткрывает рот и подвисает на пару секунд, но быстро включается.

– Чай я сделаю, конечно, но презентацию проведу завтра в офисе.

Глава 9. В голове праздник

Едва заканчивается обсуждение моей стратегии, вылетаю из переговорной, как ошпаренная. Щеки пылают, пальцы рук немеют, в желудке нервный спазм. Переволновалась. И вовсе не из-за презентации.

Все прошло хорошо. Правда Инга делала вид, что ей неинтересно, а коммерческий директор был занят перепиской в телефоне. Зато Алекс слушал внимательно. Гордиевский подключился всего на минуту, извинился и попросил прислать материалы на электронку. Заку Тернеру понравилось. Он задавал много вопросов и в конце сказал, что моя стратегия вполне применима для американского офиса. Я радовалась, как ребенок, пока со мной не заговорил Белецкий.

После случившегося этой ночью не могу смотреть ему в глаза. И зачем он вышел на кухню голым? У меня чуть инфаркт не случился.

Я долго ворочалась, остро ощущая близость Гарика прямо за стенкой и гоняя туда-сюда вопрос, зачем он стебался надо мной, заставив выступать перед диваном. Понятно, что ему не нравится мое общение с Алексом. Но какого черта? Мы просто дружим, а сам он сохнет по своей Злате.

Поведение босса не поддавалось логике. Напрасно я пыталась анализировать, только голова разболелась, так некстати перед ответственным днем. Я вышла на кухню за водой, чтобы запить таблетку и наткнулась на него.

В жизни не видела голого мужчину. На картинках и в кино – это совсем другое, как выяснилось. Абсолютно голый, живой и красивый мужик рядом – это как космос. Это что-то мощное и неизвестное, запредельное для понимания, но очень притягательное. Огромная лавина незнакомых эмоций накрыла и парализовала меня. И зачем я только посмотрела вниз? Хорошие девочки, у которых есть женихи, так не делают. Наверное. Я извинилась и попыталась просочиться мимо, но он не пропустил.

Мы стояли и пялились друг на друга. Он дышал тяжело, я не дышала совсем. Он не дотрагивался до меня, но я чувствовала, будто трогает везде. Мы молчали, но я умоляла отпустить, а он просил не бояться. Потом он резко развернулся и вышел. Все это длилось считанные секунды, но мне показалась иначе. Я чуть не умерла от волнения.

– Ты умница, Эрин, – говорит Гарик в конце презентации, улыбаясь одними глазами, – Но кое-что нужно будет доработать. Я после расскажу, как именно.

Он встает, подходит вплотную и у меня мутнеет в глазах. Приобнимет, нежно проводит рукой от талии вверх по спине. Тело вздрагивает, словно его поразил разряд тока.

Белецкий замечает, уверена. Заглядывает мне в глаза, улыбается. Я натянуто улыбаюсь в ответ. Для всех присутствующих мы – влюбленная пара. Помню-помню, забудешь о таком.

Вылетев из переговорной, семеню по пустому коридору к туалетам. На мне бежевая юбка-карандаш, в ней особо не побегаешь, даже в балетках. В офисе не существует дресс-кода, но я решила одеваться на работу как истинная леди. Хочется выделяться и нравиться.

Залетаю в туалет, врубаю холодную воду. Остужаю руки, прижимаю их к пунцовым щекам. Не помогает. Я и снаружи горю, и внутри полыхаю. Только потому, что он подошел и приобнял.

Что-то не так: со мной, с ним, между нами…

В кармане на беззвучном вибрирует телефон. Это Владек и впервые в жизни я искренне рада его слышать. Мы разговариваем несколько минут. Он рассказывает о своих делах, сокрушается как много работы и сообщает, что не сможет забрать меня на этих выходных. Жаль. Я надеялась съездить домой и с его помощью уговорить папу отдать мне машину. Свой автомобиль – в определенном смысле свобода, которую мне выдают ее дозировано. Отец не доверяет моим водительским навыкам и не позволяет ездить по трассам.

Я как раз заканчиваю разговор с Владом, когда входит Инга и слышит мое прощальное «целую».

– Предпочитаешь разговаривать по телефону в туалете? – ухмыляется. Улыбкой это не назвать.

– Мама звонила. Ей лучше отвечать сразу, переживает, – придумываю на ходу.

Она странно косится. Услышала мужской голос?

– Зачем тебе Гарик? Пробиться хочешь? Ты вроде не из бедной семьи, Эрин. Я наводила о тебе справки. Что ты вцепилась в него?

Смотрит искоса, я держу ее взгляд. По спине холодок. Инга далеко не дура, могла и про Влада прознать.

– Гарик мне нравится. Я восхищаюсь им, во всех смыслах. Хочу быть рядом. Что в этом плохого? – улыбаюсь максимально дружелюбно.

Судя по выражению ее лица, она мне не верит.

– Знаешь, почему они со Златой расстались?

– Да. Он рассказывал.

– Не думаю, что правду. – Она неприятно кривит губы. – У них невероятная история любви. Настолько красивая, что про нее можно снимать кино. Не просто интрижка, романчик для потрахаться, понимаешь? Они связаны навечно. У них общее…

– Извини, Инга, но я не хочу это слушать, – перебиваю и направляюсь к двери.

– Это чтобы ты не строила иллюзий. Жаль тебя, разобьет он тебе сердце, – бросает мне в спину.

Оборачиваюсь.

– Не трать свои эмоции попусту, я не нуждаюсь в твоей жалости, – ехидно улыбаюсь и выхожу.

Внутри все бурлит. Гарик предупреждал, что Инга интриганка, но я все равно оказалась не готова. А ведь мне должно быть пофигу, я просто играю роль.

Иду к лифтам, собираюсь выйти на воздух. В холле натыкаюсь на Белецкого. Он как будто поджидал.

– Ты от меня прячешься? – спрашивает, чуть наклонив голову. – Напугал тебя ночью? Я не хотел, Аринка, прости. Глупо вышло. Сонный был…

Лифт приезжает. Мы входим.

– Допишем в договор «не ходить раздетыми по дому»? – предлагаю с улыбкой и сразу тушуюсь. Почему мне так неловко смотреть на него? Он же извинился.

– Да не вопрос! – смеется. – Сегодня Злата за вещами приезжает, помнишь? Твоя задача – изобразить хорошую хозяйку. Дома сейчас убирают, к шести доставят еду. Я заказал лазанью. Надо будет выложить ее в посуду для запекания и поставить в духовку. Как будто это ты приготовила.

– Почему лазанья? Это особенное для вас блюдо, она готовила тебе его?

– Злата и готовка – несовместимые понятия! – снова смеется, – Я люблю итальянскую кухню.

Визуал героев книги

Мое виденье героев.

Не настаиваю)) Но я вижу их такими

Арина (Эрин Новицкая) 21 год.

Маркетолог, только получила диплом. Мечтает о крутой карьере и независимости от семьи.

Затюканная религиозными родителями, но в душе бунтарка. Отчаянная, при этом ранимая и отзывчивая. Креативная и смелая в работе, умеет дружить.

Никогда не встречалась с парнем, но через полгода у нее назначена свадьба с другом семьи.

Гарик (Игорь Белецкий, 28 лет) программист, владелец международной IT-компании.

Амбициозный, талантливый, чистолюбивый. Из богатой семьи, но успеха добился самостоятельно. Знает себе цену.

Харизматичный, умеет обаять одним взглядом. При этом часто рефлексирует, слишком вдумчивый.

Живет на две страны.

10 лет встречался с девушкой, которая его бросила.

Злата. 28 лет. Бывшая девушка Гарика.

Владеет салоном красоты. Встречается с известным футболистом.

Самовлюбленная, взбалмошная и эмоциональная.

Владек. 36 лет. Жених Арины.

Проповедник и бизнес-партнер отца Арины.

Властный и жесткий, умеет располагать к себе людей, отличный манипулятор.

Глава 10. Сам себе нравлюсь рядом с ней

Гарик

Виски приятно обжигает горло, оставляя древесное послевкусие. Он не самый лучший, но вполне приличный как для ночного клуба. Сюда не вкусы смаковать приходят.

– Пойдем танцевать! – предлагает Арина, облизывая губы.

Ритмично дергает плечами, вытягивая через трубочку остатки своего «секса на пляже». Коктейль она выбирала по названию, а не составу. Сказала, что интригует. Я промолчал, но подумал: жаль, что мы не на море.

– Ты иди потанцуй, а я здесь подожду, – громко говорю ей в ухо.

Басы долбят нещадно, это раздражает. Клубную тусню я давно перерос.

– Заскучаешь – приходи! – подмигивает.

Соскочив с барного стула, поправляет короткое платье, вскидывает руки и двигается к дергающейся толпе.

Смотрю ей вслед. Наблюдаю как виляет бедрами и ловлю очередной адреналиновый приход. Почесываю кончик носа. Напрасно она провоцирует. Мысленно я уже не раз ее раздел, а вечер только начался.

– Привет! – слышу рядом. Стул Арины занимает яркая брюнетка. Косится на мои часы. – Угостишь коктейлем?

Киваю, жестом показываю бармену принять у девушки заказ.

– Скучаешь? Не нравится здесь? – в глаза заглядывает.

– Жду, когда моя спутница напляшется. У нас обширная программа на остаток ночи.

Девица складывает губы уточкой и вздыхает, колыхнув объемной грудью. Ожидала услышать другой ответ.

– Если вдруг не срастется, – протягивает визитку.

Беру, читаю: Милена, сопровождение.

Так и думал.

Милена накрывает мою ладонь своей, поглаживает.

­– Буду ждать, – обещает томно на выдохе.

Берет коктейль и неспешно встает, намеренно задевая грудью мое плечо.

Как только отходит, подлетает раскрасневшаяся Арина.

– А это кто? Знакомая твоя?

– Нет. Девушка предлагает услуги эскорта, – кручу зажатую в пальцах визитку.

– Проститутка?! – глаза у малышки из орбит вываливаются. – Так жаль. Бедная…

– У нее сумка Шанель. Она точно не бедствует, – ржу. – Работа не пыльная, график свободный, оплата почасовая…

– Ты совсем? – пальцем у виска крутит. – На такое можно пойти только от безысходности.

– Или от лени, но с огромным желанием жить красиво.

– А ты пользовался подобными услугами? – спрашивает, прищурившись. – Признавайся! Изменял Злате? – в порыве руку на колено мне кладет и сжимает его. – Твоя сестра намекнула…

– Заселфимся? – предлагаю и притягиваю ее к себе.

Ухожу от ответа. Откровенничать на такие темы не намерен. Для нее я супер-пупер, не к чему нам подробности, порочащие мою идеальность.

– Меня не должно быть в твоих соцсетях, мы договаривались, – напоминает Аринка, но в ответ обнимает и щекой притирается.

От нее пахнет конфетами. Я слишком остро чувствую этот аромат.

Делаю несколько фото. Лица у нас счастливые. Не понятно, пьяные или влюбленные.

– Это для Инги лично, отправлю в благодарность за непрошенный совет.

– Давай тогда вот так сделаем, – в камеру смотрит и губами к моим тянется.

Я за ней повторяю. Это такая игра. Мы просто дурачимся, позируем в общественном месте. Поцелуй ради общего дела, в рамках договора.

Переглядываемся. Раз, второй…Опять в камеру смотрим. Наши губы соприкасаются и все рамки к чертям ломаются.

Реальность меняется.

Как по щелчку исчезают долбящие басы, мигающие софиты, мелькающие вокруг люди. Остаются только сочные губы, теплое дыхание и конфетный аромат. В эту реальность мне хочется погрузиться и остаться. Будучи не в силах себе отказать, ныряю в нее с разбега. Фиксирую затылок и врываюсь языком в сладкий ротик.

От неожиданности Арина вздрагивает и пытается отстраниться, но я держу крепко. Одной рукой обхватываю тонкую шейку, другой стискиваю талию. Жму ее в себя с силой, пока не привыкает и не расслабляется. Несколько секунд принятия – и на поцелуй она отвечает.

Теплый скользкий язычок сплетается с моим обнаглевшим, трется и ластится, убивая во мне остатки сомнений. Если она так отвечает, то хочет меня не меньше, чем я ее.

А я охренеть как сильно хочу.

Не знаю, сколько длится наш поцелуй. Минуту, две, пять… Вечность? Полностью выпадаю из рамок. Какой там договор?! Он вообще о чем?

Сжимаю ее, тискаю. Она не противится. Тело мягкое, податливое.

Так получается, что ее коленки зажаты между моих ног и упираются сейчас в ту часть моего тела, движения которой контролировать не получается. У меня там такой рок-н-ролл, что даже неловко. С такой как Арина в туалете по-быстрому не перепихнешься, так что лучше притормозить.

Нехотя отрываюсь от сладкого ротика, скольжу губами по щеке к ушку.

– Танцевать еще будешь или поедем? – спрашиваю, нежно поглаживая шею. И жму ее, жму к себе.

– Не хочу, ­– отвечает хрипло. – Там все потные и плохо пахнет, – морщит нос и упирается руками в мои плечи, – Мы увлеклись.

Моя хватка ослабевает, она сразу же отодвигается.

– Вызываю такси?

В глаза ей смотрю – в них паника.

– Давай попробуем разноцветные рюмки, как у ребят за тем столиком.

Поворачиваюсь за ее взглядом. Там студенты заказали целый поднос разных шотов.

– Я не пью такое. Имел плачевный опыт, – признаюсь.

– А я хочу, – она машет бармену.

Через полчаса я в прямом смысле гружу ее тело в такси. Три шота после вина и коктейля ее убивают. Она совсем не знакома с алкоголем и не знает своей дозы, а я идиот, что не подумал об этом раньше.

В подъезд заношу на плече. В лифте пытаюсь опустить на пол, но на ногах она не стоит. Виснет на мне, тесно прижимается. В который раз за вечер напоминаю себе, что не должен хотеть и не имею права ее трогать. И все равно хочу и трогаю. Незаметно изучаю тело наощупь и балдею. Мне уже нравится, что она такая мелкая. Ладненькая, аккуратная. Очень хочется раздеть и рассмотреть детально.

Со вчерашней ночи все мысли о том, что у Ариненка под халатиком и как следствие, перманентный стояк. Это катастрофа. У нас с ней договор, нам в будущем работать вместе. Она действительно талантливая девочка и мне хочется ей помочь. Но и трахнуть ее хочется. Да так, что взвыть сейчас готов.

Глава 11. Мои глаза светятся счастьем

В детстве я часто представляла, что имею суперсилу перемещаться в пространстве. Утром мама приходит в комнату разбудить меня и не находит. Подушка еще теплая, а я исчезла. Телепортировалась к бабушке или на теплый морской пляж, в парк или на роллердром. Родители места себе не находят, подозревая, что меня похитили инопланетяне. Папа жалеет, что накануне вечером не разрешил смотреть мультики и не покупал киндеры. Мама сокрушается, что напрасно заставляла помогать с уборкой. Сестра знает о моей способности перемещаться силой мысли, но молчит, иначе потеряет собственную суперсилу.

Будучи детьми, мы с Катриной часто спорили, какая сверхспособность самая крутая. Помню, она никак не могла выбрать лучшую для себя: понимать язык зверей, лечить людей руками или управлять ветром. Меня же всегда привлекал телепорт.

Сегодняшним утром эта суперсила нужна мне как никогда.

Стоит открыть глаза, как сразу хочется исчезнуть. В памяти всплывают события минувшей ночи и стыд размазывает меня, как асфальтный каток.

В кино часто показывают, как люди напиваются и куролесят, а наутро ничего не помнят. Везунчики. У меня не так, я помню все в мельчайших подробностях.

Мы с Гариком поехали в клуб и там целовались. Не понарошку и не на публику, а по-настоящему, страстно и с языками. Мне безумно нравилось. А еще он меня лапал. Шею, грудь, живот, даже попу трогал. И я была не против. Мои руки тоже бесстыдно гуляли по его красивому телу. Но руки – это полбеды. А вот язык…

Безмозглый язык вчера пустился во все тяжкие. Сначала обрадовался наглому вторжению на свою территорию и горячо приветствовал агрессора, а потом распоясался и молол такое, что теперь мне хочется его проглотить.

Ох и много лишнего я наболтала. Практически в любви Белецкому призналась. Идиотка! Всю себя сдала, с потрохами. Осталось только попросить жениться на себе и сказать, что хочу от него детей.

А виноват во всем «секс на пляже» и три красивых слоистых рюмочки. Я даже цвета слоев помню. Когда меня рвало, они мне чудились.

Господи! Я грешница и не имею права просить, но может быть, в качестве исключения, ты поможешь мне испариться из этой квартиры? Я согласна на любое место. Тайга, ледник, пустыня… Можно даже в ад, если он существует. Лишь бы не корчиться в муках воспоминаний и не сгорать от стыда перед Гариком.

Негромкий стук в дверь вынуждает меня дернуться, как от прямого попадания молнии.

– Аринка, ты там живая? – раздается за дверью голос Белецкого. – Я войду?

Не успеваю крикнуть «нет», дверь открывается.

Сажусь в кровати, подтягивая одеяло к носу. Мысленно благодарю создателя технологии блэкаут за спасительную темноту.

– Привет, – выдавливаю и пугаюсь собственного голоса. Хриплю, как при ангине.

– Ты как? Уже почти полдень, – он стоит в метре от кровати, в руках стакан. – Голова болит? Принес тебе шипучку, мне обычно помогает.

Я протягиваю руку.

– Мне бы яду быстродействующего.

– Раз шутишь – жить будешь, – усмехается.

Подходит, присаживается на край кровати. Молнии летят в меня одна за другой, но я стойко держу их удары и не шевелюсь. Большими глотками пью кисловато-соленую жидкость с пузырьками. Она противная, но из его рук мне все нравится. Такая забота невероятно трогает.

Я не стану разыгрывать комедию, изображая амнезию. Это ничем не поможет. Он не был пьяным и точно помнит все.

– Прости, – выдыхаю, допив, – В меня вчера вселился дьявол.

– Он был довольно милым.

– Я так давно мечтала потусить в клубе и так феерично облажалась.

– На то ты и мастер феерии, Эрин Новицкая, – смеется Гарик, театрально вскидывая ладони, а потом одну из них опускает на мою ногу.

Он то ли похлопывает, то ли поглаживает – не знаю, но меня от этого движения подкидывает. Я рефлекторно поджимаю ноги и собираюсь вся подобно ежику в опасности.

Игорь убирает руку. Улыбнувшись одним уголком губ, предлагает:

– Давай прогуляемся по парку, а потом вкусно пообедаем в рестике.

Я соглашаюсь. В любом общественном месте мне будет легче, чем вдвоем с ним в этой темной комнате. Не знаю, о чем он думает, сидя на моей кровати, но я чувствую себя уязвимой.

Не понимая, как одеться на прогулку с принцем, непозволительно долго собираюсь. Гарик не подгоняет. Уткнувшись в телефон, ждет на диване. Незаметно выглядываю из комнаты. На нем светлый трикотажный костюм – спортивные штаны и толстовка с капюшоном, а я надела джинсы и водолазку. Он вроде бы говорил про ресторан, туда в спортивном идти странно. Но ладно. Переодеваюсь в похожий костюм.

Спускаясь в лифте, мы переглядываемся через зеркало. Выглядим как парочка влюбленных. Для всех вокруг так и есть – мы же притворяемся.

До ближайшего парка десять минут пешком. Сначала мы идем просто рядом. На нашей улице тротуар широкий и безлюдно, но на соседней расположены магазины, и в выходной день там полно народу. У Игоря шаг шире. Я то и дело отстаю – и между нами кто-то вклинивается. На перекрестке он берет меня за руку. Ничего не говорит, просто сжимает мою ладонь в своей и ведет дальше.

Погода солнечная, но прохладная. Его рука большая и теплая. Вокруг поют птички, мои глаза светятся счастьем. Он не замечает: мы оба в солнцезащитных очках.

На парковых дорожках аншлаг. Запоздалые собачники, бегуны, прогуливающиеся пенсионерки, дети на роликах, малыши на трехколесных великах и бегающие за ними родители… Прогулка среди такого бедлама сродни квесту «сохрани ноги целыми, а нервы крепкими». Слишком много звуков и суеты. Сегодня мне особо тяжело терпеть такое. У меня вместо мозга фруктовое желе. От любого напряжения оно там, в голове, подрагивает, и меня подташнивает. Мне даже думать сложно.

Я растерянно смотрю на Игоря. Он быстро оценивает ситуацию и выносит вердикт:

– Погулять не выйдет, идем в кафе пить кофе.

Я радостно киваю. Но радуюсь преждевременно. В кафе еще больший шум-гам и все столики заняты, так как время обеднее.

Глава 12. Почему я ведусь на него?

В светлом салоне его теслы тепло и играет приятный лаунж. Белецкому нравится спокойная музыка, он как-то сказал, что под нее хорошо думается. Обхватив себя руками, сползаю по сиденью вниз и через очки рассматриваю его. Сейчас он тоже думает. Мелкие мышцы лица поочередно напрягаются, висок слегка пульсирует. Размышляет о своих кодах? Составляет алгоритмы? Строит стратегии?

Интересно, о нашем вчерашнем поцелуе думал?

– Решила прожечь во мне дыру или хочешь поговорить? – поворачивается и спрашивает так неожиданно, что у меня плечи дергаются.

Улыбается хитро.

Фруктовое желе в голове подпрыгивает, тошнота подкатывает к горлу. Мало того, что умный и красивый, так еще и прозорливый. Супер-пупер, блин.

– Долго еще? Кушать хочется, – бурчу себе под нос.

– Почти приехали...

Завести неудобный разговор я не осмеливаюсь.

Классным местом оказывается огромный загородный комплекс в лесу. Спа-отель, несколько ресторанов, собственное озеро, конюшня… Влад хочет праздновать свадьбу в подобном, но попроще.

На парковке полно машин. Все до единой крутые, а я приперлась в спортивном костюме. У Гарика он дорогой и смотрится вполне себе, а я в своем простеньком буду выглядеть чужой. В джинсах было бы лучше. Расстраиваюсь.

– Арин, послушай, – говорит Белецкий, поднимая очки на лоб, – Тут часто отдыхают подруги Златы, и сама она может приехать в любой момент. Придется поиграть, ты ж не против? – въедается в меня своими серыми глазами.

Резковато киваю и выхожу из машины. Настроение совсем портится.

Гарик подходит и приобнимает.

– Сразу кушать? – спрашивает, наклонившись слишком близко.

Веду плечом, делаю шаг назад.

– Давай придумаем кодовое слово, – говорю серьезно, – Будешь им предупреждать меня перед тем, как… – запинаюсь, ­– перед «взаимодействием» на публику.

– Зачем? – хмурит лоб.

– Чтобы мне было легче понять… принять…

– Простить, ­– добавляет и смеется.

– Не смешно, – цежу сквозь зубы. – Так будет проще нам обоим.

– Окей, бэби, – снова подходит и обнимает, – Пусть будет «бэби». Злата терпеть не могла это слово.

– Меня устроит. Не важно, каким словом, просто предупреждай.

– Договорились, бэби Ариненок, – усмехается, наклоняется и сухо целует в губы. Мы стукаемся очками. Я оглядываюсь по сторонам – вокруг никого нет. – Это репетиция, – улыбается и тянет меня ко входу.

Территория у комплекса огромная, примыкает к дубовому лесу. Воздух свежий, звуки умиротворяющие. Кушать на самом деле не хочется, поэтому сначала мы идем смотреть лошадок.

У одного из загонов я замираю. Невероятный серый скакун смотрит на меня смешливыми глазами, чуть наклонив красивую голову на бок и приподняв копыто. У него густая грива и шикарное мускулистое тело.

– Похож на тебя, – говорю Белецкому.

Тот присматривается и низко смеется.

– Правда похож чертяга! Но я не конь. Скорее волк, – стреляет в меня своими серыми глазами.

– У меня с волком не ассоциируешься. Ты не одиночка, много работаешь, любишь выступать на публике… Нет, ты племенной скакун!

– Хочешь поездить верхом?

Голову на бок склоняет, точно серый жеребец в загоне. В глазах фирменные искорки. Он сейчас не про верховую езду спрашивает. Я это сразу понимаю и у меня дыхание перехватывает. Это так нагло, пошло и так… возбуждающе? Ой.

Миллионы мелких иголок вонзаются под кожу, заставляя тело гореть, в животе приятно тяжелеет. Я в шоке от собственной реакции. Хочется бежать, но так я только выдам себя. Перевести на шутку не получется, подходящих слов не находится. Состраиваю глупую гримасу, быстро отворачиваюсь и иду в сторону озера.

На берегу полно рыбаков. Рыбы в озере тоже полно, одну за одной вытягивают. Наблюдать забавно.

Гарик увлеченно рассказывает историю, как в детстве ездил рыбачить с отцом на Днепр. На его удочку клюнула крупная щука, но выудить ее не удалось. Он долго водил ее вдоль берега на леске, чтобы утомить, но в итоге она сорвалась и вильнула хвостом на прощание. Он чуть ли не плакал от обиды, а через час вытянул еще более крупного судака.

Пока слушаю, поглядываю на него с ироничной улыбкой. Он же мне сказку о себе и Злате рассказывает. Эх, Гарик! Все плачешь по щуке, которая уже вильнула хвостом.

Нагулявшись по территории, мы приходим в небольшой уютный ресторанчик на самом отшибе. Белецкий хотел именно в него, потому что здесь удобные диванчики и вкусные десерты.

Я обедаю, а скорее уже ужинаю, куриным супом. Аппетита по-прежнему нет, равно как и настроения. На Игоря нападает жор. Он заказывает чуть ли не половину меню и почти все съедает. Принимается за тирамису.

– Открой ротик, бэби, – просит, поднося вилку с десертом.

Я возмущенно выкатываю глаза. Ну уж нет, не хватало мне еще есть с его рук! И так мысли пошлые в голову лезут.

Улыбается одними глазами, держит вилку у моих губ.

Ой, он же сказал «бэби»! Спешно обхватываю вилку губами и всасываю нежный крем. Закатываю глаза. Вкусно. Раньше мне тирамису не нравился из-за кофейного привкуса, но теперь я обожаю кофе.

– Ты испачкалась, – низко говорит Гарик и проводит большим пальцем по моей нижней губе.

Я застываю с приоткрытом ртом, растерянно моргаю и совсем не дышу. Он наклоняется ближе и проводит еще раз. Медленней и с нажимом. Смотрит в глаза, не отрываясь. У меня опять иголочки по коже.

Как жаль, что это игра. Интересно, для кого спектакль? Неужели само Золотко явилось и стоит у меня за спиной?

Ревность, обида, унижение. Я не должна их чувствовать, но они режут остро. Его завораживающий взгляд не для меня, я – просто реквизит.

Медленно выдыхаю, поворачиваю голову и… никого не вижу. Хмурюсь. Смотрю на Гарика, он заглатывает очередную вилку тирамису.

– Зачем ты сказал кодовое слово?

– Когда? – недоуменно вскидывает брови. – Что, реально сказал? Случайно вырвалось, наверное. Сорри, бэби, – растягивает губы в невинной улыбке.

Глава 13. Приняла желаемое за действительное 

Когда-то мои воскресенья проходили по одному и тому же сценарию. Завтрак всей семьей за круглым столом, совместное пение в церкви, обязательная прогулка в парке с катанием на каруселях и мороженым. В воскресенье папа всегда позволял нам больше, а мама часто улыбалась. Это казалось счастьем и осталось в прошлом.

Сегодня у меня второе воскресенье вдали от дома. В первое я познакомилась с Белецким. Эти воскресенья для меня счастливей всех самых счастливых из детства.

Проснувшись в семь пятнадцать, я уже сходила на пробежку и купила в маленькой пекарне на соседней улице горячую выпечку. Захотелось сделать вкусный завтрак.

Стою на кухне, бодрая после бега и контрастного душа, прислушиваюсь к каждому шороху. Гарик из своей комнаты еще не выходил.

Вчера в ресторане я все испортила. Он обиделся и не ответил на поцелуй, которого хотел не меньше моего. Знаю, что хотел, чувствовала. Не отстранился, не отвернулся, но все равно унизил, позволив выпрашивать и не получить.

После этого мы практически не контактировали. На обратной дороге перекинулись несколькими общими фразами. Я спросила, приедет ли Злата, он буркнул, что встречу с ней отменил. Дома мы сразу разошлись по комнатам.

Белецкий горделивый. Честолюбия в нем более чем достаточно. Поэтому он Злату возвращает таким хитроумным способом. Другой на его месте купил бы кольцо с огромным бриллиантом и увез в Париж. Но Гарик так не может. Ему важно, чтобы она сама приползла.

– Доброе утро, Ариненок, – слышу хриплый голос за спиной, и вся сжимаюсь от радости.

Когда он так называет, у меня душа поет. В одну секунду все ему прощаю.

– Я принесла круассаны, – показываю бумажный пакет, – Есть ореховая паста и крем-сыр. Ты любишь сладкие или соленые? Можно с семгой сделать, в холодильнике была…

– Без разницы.

Я распинаюсь, а он не смотрит в мою сторону. Подходит к кофе-машине, делает себе свой двойной американо. Смурной и заторможенный какой-то.

– Не выспался?

– Работал.

Рядом с его спальней есть кабинет, вход в который запрещен кому бы то ни было. Это его личное святилище. С первого дня меня распирает от любопытства, что же там внутри, но на двери стоит кодовый замок. Интересно, Злате он позволял туда входить?

Гарик берет свой кофе и пустой круассан, на меня не смотрит. Он опять в одних спортивках с висячими коленками. Мы договаривались не ходить по дому без одежды, но я решаю промолчать. Просто любуюсь его голой спиной.

– Какие планы на день? – спрашиваю, пытаясь разрядить обстановку.

– Работать, – отвечает односложно, не удостоив вниманием.

Из зоны кухни выходит, направляется к себе. Не пойму, реально так сильно обиделся или просто весь в работе. Вздыхаю, получается громко.

Он останавливается. Поворачивается, блуждающим взглядом смотрит поверх меня, потом в сторону.

– А ты чем будешь заниматься?

Пожимаю плечами.

– Схожу в магазин, наверное, потом сериал посмотрю. Могла бы тоже поработать, если ты найдешь время объяснить мне, что было не так в моей презентации.

– По твоей работе общаемся в офисе, – отвечает сухо, взглянув мельком. Я успеваю кивнуть до того, как отводит глаза. – В магазин давай вместе, часа через три.

– Конечно, – выпрыгивает из меня слово вечно провинившейся девочки.

Сейчас я словно на ковре перед рассерженным папой. За любую шалость и непослушание отец требовал встать напротив и отчитаться. Он никогда не унижал физически, но морально подавлял.

Ровно через три часа Игорь выходит из кабинета, и мы едем в супермаркет. Вообще он совершенно не пунктуальный человек, а тут минута в минуту. Я их считала, пока ждала.

По дороге он подчеркнуто не смотрит в мою сторону и молчит, и я перестаю совершать попытки вывести на контакт. Игнор так игнор. Но в супермаркете все кардинально меняется.

Я выбираю яблоки, когда он догоняет и обнимает сзади. Порывисто и крепко, как будто долго не видел и сильно соскучился. Прокручиваюсь в его руках и вижу перед собой совсем не того безэмоционального босса, которого он со вчерашнего вечера изображал. Сейчас он прямо светится, а у меня на лице недоумение.

Демонстративно высвобождаюсь из его таких приятных объятий, сосредотачиваюсь на покупках. Белецкий идет рядом, не отстает ни на шаг. С улыбкой заглядывает мне в глаза, дотрагивается до руки, ловит взгляд.

Отворачиваюсь. Теперь моя очередь игнорить. Пусть знает, как это неприятно!

Он наклоняется и шепчет:

– Ты чего такая бука? Мы не наедине.

У меня глаза расширяются. Так вот в чем дело. Это он услышал мои вчерашние претензии и решил взаимодействовать исключительно в согласии с пунктами договора. То есть в общественных местах. Как же это… профессионально, что б его!

– Извини, сейчас включусь, – натянуто улыбаюсь и судорожно ищу глазами среди других покупателей Злату или Ингу. Для кого-то же он развел эти нежности!

Знакомых лиц не нахожу.

– Ты расслабься, веди себя естественно, бэби, – советует и чмокает в нос.

Очень хочется фыркнуть в ответ, что сложно расслабиться, когда тебя весь день не замечают, а потом вдруг навязчиво одаривают вниманием и лаской. Сдерживаюсь. Не хочу выставлять себя истеричкой, хотя внутри у меня самая что ни на есть истерика.

Такое ощущение, что в магазин мы не за продуктами приехали, а обжиматься на людях. Он бесконечно обнимает, пальцы рук гладит, волосы трогает… Бьет все рекорды по прикасаниям. Целует в щеку, в нос, в лоб… Несколько раз коротко в губы. После этих поцелуев кожа горит и просит еще.

Пока доходим до кассы, я сбиваюсь со счета наших «взаимодействий». Причем действует только он, я сторона принимающая и в край растерянная. Не успеваю никак реагировать, отвечать, улыбаться… Со стороны мы, должно быть, смотримся несуразно: милый парень и вредина.

Из магазина выходим в обнимку. Одно действие я все же делаю – ответно его обнимаю.

Перед тем как сесть в машину он ловит меня за руку, разворачивает и притягивает.

Глава 14. Конкретно запал на эту девочку

Гарик

Ариненок стоит ко мне спиной, смотрится в зеркало и заправляет за уши выбившееся пряди. Волосы собраны на макушке в хвостик. Она слегка наклоняет голову и он раскачивается. Взгляд цепляется за ее длинную тонкую шейку, челюсти сжимаются.

Лифты становятся моим проклятием. В них дотрагиваться до нее нельзя не при каких обстоятельствах. В машине тоже запрещено, но там дорога отвлекает. В долбанном лифте отвлечься не на что. В зеркалах ее отражение, в воздухе сплошной конфетный аромат. Слушаю ее поверхностное дыхание и понимаю, что конкретно запал на эту девочку.

Как только двери разъезжаются, обнимаю ее за талию и подталкиваю вперед. Быстро провожу раскрытой ладонью по пояснице и ниже. Задолбался сдерживать навязчивое желание потрогать, погладить, обнять…

Арина вскидывает полные возмущения глаза, но сказать ничего не успевает. Притискиваю ее к себе и чмокаю в раскрытые губы, краем глаза замечая выбегающую из офиса Ингу. Сестра торопливо здоровается, сообщает, что опаздывает и заходит в наш лифт.

Новицкая отворачивается, ведет плечом и резковато сбрасывает мою руку. Хватаю ее за локоть и разворачиваю обратно. Смотрю вопросительно и в край недовольно.

– Инга все равно уехала! – стреляет воинственным взглядом.

Она забавная, когда вот так брыкается. В каком-то смысле это заводит. Но ее ультиматум в ресторане выбесил настолько, что хочется проучить.

– Мы где находимся, Эрин? Перечитай внимательно договор. Ты требуешь от меня соблюдать его условия, а сама постоянно их нарушаешь.

Она хватает ртом воздух и поджимает губы. Не находит, что ответить.

– Встречаемся через час в кабинете Гордиевского, – проговариваю четко. – Обсудим твое место в компании... – намерено делаю паузу, чтобы смысл сказанного впитала. – Очевидно, что стажером ты больше не являешься.

Бледнеет и кивает. Впитала мгновенно.

– Алекс тоже будет?

– Он ни при чем, – отрезаю и открываю перед ней дверь.

Своего кабинета в офисе у меня никогда не было. Сюда я хожу не часы отсиживать, а работать с командой. Для переговоров есть специальная комната, для приватных разговоров – кабинет Инги. У Гордиевского свой блок, отделенный от сектора маркетологов стеклянной перегородкой. Он уже полгода пустует. Лучшего места для общения с брыкающимся Ариненком не придумать. Там мы у всех на виду и нас никто не слышит.

Значит, ее интересует только карьера в моей компании? Окей! Сегодня сделаю предложение, от которого она не сможет отказаться. Сутками будет впахивать рядом со мной, старательно изображая герлфренд. Посмотрим, насколько ее хватит.

И к Заку Тернеру она не полетит, только если вместе со мной. Видел, как этот американский лось во время презентации пускал на нее слюни. Ничего ему не обломится, пусть не мечтает. Это моя конфета и съем ее я. Тут без шансов.

Пока общаюсь с тестировщиками, Арина шушукается с своим любимым Алексом. Облокотилась на его стол, выгнулась кошечкой и на меня оглядывается. С трудом подавляю желание подойти и тупо оттащить ее от маркетолога. Если так пойдет дальше, уволю его к хренам.

В назначенное время Новицкая заходит в кабинет. Я все еще у программистов, говорю по фейстайму с Заком и украдкой наблюдаю за ней. Отсюда ее хорошо видно за стеклом. Сидит на гостевом стульчике, как воробышек на жердочке. Нахохлилась вся, переживает. Это хорошо. Повышенная эмоциональная лабильность сделает ее сговорчивей.

Огладывается, ловит мой взгляд. Кивком даю понять, что скоро буду, но не спешу. Намеренно тяну время, давая ей мысленно проиграть худший для себя сценарий.

Она нервно вскакивает, когда вхожу.

– Алекс сказал, что ты утвердил мою стратегию и они работают над планом по ее внедрению. Что тогда не так?

Голос у нее дрожит. Накрутила себя пока ждала, что и требовалось.

– Все так. Хочу предложить тебе работать со мной лично.

– В смысле, лично? Ассистентом? – выразительно вскидывает брови.

– Не совсем, в помощниках я не нуждаюсь. Нужен человек, который будет корректировать мою публичную деятельность, отвечать за личный иммидж, вести соцсети, контактировать с прессой, готовить меня к публичным выступлениям. В ближайшие месяцы я приму участие сразу в нескольких важных мероприятиях. Они имеют равное значение для будущего «BE:GO» и «BE:TU». [1] Компании выходят на новый уровень.

– Обычно таким занимается pr-служба.

– Но ты ведь в курсе, что ее пока нет. Компаний две, а я один и мне уже нужна поддержка, – подхожу к ней ближе, заглядываю в глаза. – Раньше как-то справлялся, теперь не вытягиваю. Ближайшая конференция на Кипре через три дня, а я еще не думал о теме выступления.

Аринка подвисает. Взгляд потерянный, моргает часто. Пытается переварить информацию. Я уже знаю, что она согласится после того, как договорю.

– Предлагаю тебе контракт с американской компанией и соответствующим уровнем вознаграждения. Ты хотела независимости от семьи? Это твой шанс.

– Это крутой шанс, – соглашается, но в глазах смятение. – Злата рассталась с футболистом? Вы помирились, да?

Мне слышится или в последнем вопросе сквозит сожаление? Ей совсем не хочется, чтобы я мирился со Златой.

Неконтролируемо улыбаюсь и подхожу практически вплотную.

– Я не общался с ней, наш с тобой договор все еще в силе. Ты получаешь работу авансом, потому что идеально подходишь на эту должность.

– Когда вы помиритесь, она будет против того, чтобы я с тобой работала, – хмурится и отворачивается.

Тоненькая прядь волос выпадает из-за ушка и падает ей на лицо. Приподнимаю ее пальцем, смотрю на опущенные ресницы.

– Это не должно тебя волновать. Без работы ты не останешься.

– Могу подумать?

– Две минуты.

– А ты щедр, – усмехается.

– Тут не поспоришь, – отражаю с улыбкой. Достаю телефон, набираю цифру ее месячного гонорара и поворачиваю экран. У нее глаза заметно расширяются. – Но работать придется много, иногда круглосуточно, – добавляю, внаглую рассматривая ее.

Глава 15. О такой жизни я мечтала

В зале аэропорта никто никуда не торопится. Все пассажиры уравновешенные и степенные, одна я дерганая и рассеянная. То споткнусь, то чужой чемодан своим зацеплю, то паспорт уроню. Руки дрожат, во рту сушит, в голове перманентный фоновый шум.

Я не летала на самолетах четыре года и переживаю, как в первый раз. Плюс сказывается переутомление.

Игорь не шутил, обещая круглосуточную занятость. Почти двое суток я не спала. С утра до вечера мы с ним работали в тандеме. Сначала писали текст выступления, затем репетировали, отрабатывали жесты, паузы, ударения… Это все очень важно.

Ночами я анализировала предыдущие выступления Белецкого и выискивала в сети любую информацию по созданию и ведению личного бренда. Такому на факультете маркетинга нас не учили.

– Дай-ка мне свой паспорт и посадочный, – просит Гарик после того, как я в очередной раз роняю документы, вставая из-за столика в кафе напротив гейта.

Он протягивает руку и играет пальцами, поторапливая. Залипаю на это движение. У него крупная ладонь и красивые длинные пальцы. Чем дольше мы общаемся, тем больше прекрасного я замечаю.

В самолете тревога отпускает. Усевшись в большое и мягкое кресло, заторможенно оглядываюсь. Мы летим бизнес-классом, оказывается.

Еще до взлета стюардесса в красивой униформе предлагает напитки. Гарик просит виски для себя.

– Я буду просто воду, – улыбаюсь.

– И бокал шампанского, – добавляет Белецкий. – Моя девушка волнуется перед полетом.

Мельком кошусь на него. Зачем называет своей? Вокруг незнакомые люди.

Пока стюардесса наливает игристый напиток и успокаивает стандартными фразами о безопасности воздушных перелетов, Гарик берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Большим слегка поглаживает выступающие косточки. Это приятно.

За последние два дня он дотронулся до меня несчетное количество раз на виду у всего офиса и ни разу наедине. Соблюдает условия договора. Мне бы радоваться, а не получается. Каждый вечер у меня тактильный голод.

Так и держа его за руку, сразу после взлета я засыпаю. То ли шампанское расслабило, то усталость взяла свое, но трехчасовой полет я проспала.

Всю дорогу из аэропорта в отель Гарик говорит по телефону с Гордиевским. У них есть разногласия по одному из проектов, они довольно жестко спорят, срываясь на мат. После каждого ругательства Белецкий смотрит на меня виновато: знает, что я не привыкла к такому.

На ресепшене отеля нам выдают ключ и желают приятного отдыха. Я не успеваю спросить, почему ключ один – у Белецкого снова звонит телефон.

В этот раз Инга спешит нагрузить его очередными семейными проблемами. Игорь взвинченный, разговаривает грубо. Я не решаюсь влезть со своим вопросом.

Мы поднимаемся, он открывает дверь и кивком показывает входить.

Номер красивый, с большой кроватью и фантастическим видом на море, в котором отражается закат. Белецкий падает в кресло и продолжает разговор, я выхожу на балкон.

Давно не была на море и забыла, какое оно неимоверное. Сейчас полный штиль. Завороженно вглядываюсь в бескрайнюю водную гладь, я ловлю релакс.

– Нравится? – спрашивает Гарик, стоя прямо за спиной.

Не заметила, как он подошел.

– Волшебно, – признаю и разворачиваюсь, – В моем номере тоже вид на море?

– Это и есть твой номер, он у нас с тобой один. Секретарь Инги бронировала. Она в курсе, что мы вместе живем, так что номер общий.

Его голос ровный, как закатное море. Он стоит рядом, с умиротворенным лицом смотрит вдаль. Я возмущенно таращусь на него, раз за разом набирая в легкие воздух. Мой релакс летит к чертям.

– Там одна кровать, Гарик! Даже дивана нет! – выпаливаю.

– Люксы разобрали, да. Но кровать большая, и я не храплю, если что, – замечает с показушным спокойствием.

– Да блин! Я не буду с тобой спать!!! Еще чего! – получается истерично.

– Почему? Не нравлюсь? – спрашивает прямо.

Зависаю в немом шоке. Хватаю воздух губами. Он нормальный? Кто вообще о таком спрашивает вот так – в лоб?

– Не надо спать со мной, спи просто рядом, – улыбается своей фирменной улыбочкой. – В самолете ты не смущалась сопеть на моем плече.

– Ах, – очередной вдох, за ним еще несколько рваных. – Это другое. Там рядом с нами были люди. Как минимум человек двести!

– Прости, Ариненок, но двести человек мы звать не будем, – смеется. – Ты дыши, дыши!

Я делаю последний вдох и шумно выдыхаю.

– Попытаюсь взять еще один номер.

Порываюсь пройти, но он стоит на пути.

– Ты мне не доверяешь или себе?

Снова хватаю ртом воздух. У него талант загонять вопросами в тупик.

Вернувшись в номер, оцениваю размер кровати. Она метра два шириной, не меньше. В самолете мы точно сидели ближе.

– В этом отеле свободных номеров нет, можно пробовать забукать в одном из соседних.

Он опять подкрался незаметно и стоит за спиной. Не знаю и знать не хочу причину, по которой спонтанно соглашаюсь:

– Ладно, поспим рядом. Все равно работать весь вечер.

Потом мы идем ужинать.

Конференция проходит в этом же отельном комплексе. Открытие было сегодня, завтра – основной день. Народу – море!

По пути и в ресторане Игорь постоянно встречает знакомых. С некоторыми только здоровается, с кем-то перекидывается общими фразами. В конце ужина, заметив за дальним столиком солидного дяденьку в круглых очках, извиняется и оставляет меня доедать в одиночестве.

Они беседуют достаточно долго, минут пятнадцать. То, что для Гарика этот разговор важен, заметно по напряженной позе и мимике. Со стороны я неплохо читаю его по лицу. Когда он контактирует со мной, эта способность исчезает, моя голова превращается в тыкву.

Я забываю спросить, кто такой этот мужик в очках, но его лицо зачем-то запоминаю.

К полуночи мы заканчиваем просматривать слитые в сеть сегодняшние выступления и вносим правки в текст Игоря. Его речь должна быть уникальной, совершенно не похожей на другие.

Глава 16. Я не буду сопротивляться

– Честное слово, я спал. Не знаю, как получилось…

Пока мы ждем лифт, Гарик в очередной раз пытается оправдываться. Виноватым при этом не выглядит. Настроение приподнятое, в глазах смешинки.

– Ты же не станешь отрицать, что сама перекатилась ко мне?

Пытается взять меня за руку – я одергиваю. Стреляю в него убийственным взглядом. В номере все высказала. Чуть ли не с кулаками набросилась после того, как получилось оттолкнуть. А получилось не сразу.

– Брось, Аринка, – лыбится, – Что ужасного произошло? Подумаешь, пообнимались спросонья! Я ничего не понял, – делает очередной заход.

Всю меня облапал и ничего не понял. Надо же! Трусы почти стянул, но ужасного не произошло. Подумаешь, вжимался голым телом и зацеловывал шею и грудь. Это у него называется «пообниматься спросонья»?

Ему вообще не стыдно!

В отличии от меня.

Как вспомню его движения на себе, в жар бросает и дрожью пробивает. Кожа огнем горит, а волоски дыбом, как от холода. Реакции противоречивые. Наверное, это плохо, но сразу я не хотела, чтобы он останавливался. Оттолкнула, когда поняла, что он меня за Злату принял.

Лифт приезжает не пустым. Мы натягиваем на лица формальные улыбки и входим. Через десять минут надо быть в конференц-зале. Очень хочется кофе, но позавтракать уже не успеваем.

– Помни про паузы. Не держи руки у лица. Чаще смотри в зал, – даю последние наставления не своим от волнения голосом.

Белецкий выступает через пять минут. У меня нервная трясучка, а ему хоть бы хны. Он мне глазки строит! Никак не переключится после утреннего приключения.

– Не дергайся, Ариненок, – улыбается, обнимая за талию. – На тебе лица нет, – заправляет волосы за ухо, – Ну напортачу и хрен с ним, – проводит тыльной стороной ладони вниз по шее.

Всего час назад он так порочно и сладко целовал меня там.

Я редко краснею настолько, что другим заметно, но сейчас, уверена, видят все вокруг.

– На нас смотрят, – предупреждаю чуть слышно.

– Это же прекрасно! – веселится. – Пусть мне завидуют.

– Иди уже, – толкаю легонько в грудь и тут же машинально разглаживаю складку на рубашке.

Критически оглядываю его с головы до ног. Над стилем нам еще предстоит поработать. По возвращении надо будет привлечь специалиста, моих знаний не хватает.

Белецкий выходит на центр, к микрофону. Проектор выводит на огромный экран логотипы его компаний.

Я задерживаю дыхание.

Он разводит руки ладонями вверх и открыто улыбается. Здоровается и шутит, что ему повезло выступать в первой пятерке ораторов, а не в последней, когда никто не слушает, думая о еде и местном вине.

Народ смеется. Гарик входит в раж и отпускает еще несколько шуточек в том же духе. Я смеюсь со всеми. Это мы не репетировали, он мастер экспромта, легко мог стать стендапером.

После вступительной части Игорь делает паузу, проводит взглядом по залу, тормозит на мне. В его глазах плескаются озорные искорки. Они притягивает в себе сотни восхищенных взглядов, в том числе и мой.

Разве можно не любоваться этим талантливым и красивым парнем?

Выступление длиною в пятнадцать минут проходит на одном дыхании. Я снимаю его на телефон, чтобы потом разобрать. Гарик допускает кучу ошибок, но в итоге получается лучше, чем ожидалось. В конце зал аплодирует, и я ловлю потрясающие ощущения причастности к успеху своего босса. Несмотря на всю абсурдность наших отношений, работать с Игорем Белецким – это самый драйвовый драйв, который я когда-либо испытывала.

После всех выступлений организаторы устраивают ужин, плавно перетекающий в пьянку. Представители компаний кучкуются по национальному признаку. На мероприятии много славян, но Белецкий предпочитает общаться с американскими и азиатскими коллегами. Он, оказывается, хорошо говорит по-китайски. У меня глаза на лоб лезут, когда слышу странные звуки, вылетающие из красивых губ, которые недавно жарко целовали.

Всем без исключения Гарик представляет меня своей девушкой. Во время очередного знакомства проводит рукой по спине ниже приличного. Утренний эпизод нашей нечаянной близости выпрыгивает яркой картинкой. Тело реагирует неконтролируемым возбуждением. Таким мощным, что внутри я сжимаюсь. Отхожу в сторону, хватаю с подноса бокал вина и быстро выпиваю. Надо расслабиться.

Легче не становится и после второго бокала. Я постоянно думаю о том, как мы вернемся в номер. Там эта кровать, простыни… У нас ничего не было, но было так много. Была готовность, обоюдная.

– Устала? – спрашивает Гарик, когда я приваливаюсь к его плечу. – Идем в номер. Рейс завтра ранний, надо успеть немного поспать.

Мы стоим на террасе ресторана. Уже темно, но еще не поздно. В руках у меня очередной бокал с вкусным белым вином.

– Э нет, Игорь Александрович, с тобой я больше спать не буду, – мотаю головой и напрасно – меня и без этого движения заметно покачивает.

– Ой-ой-ой, бэби, – смеется Гарик и забирает у меня вино, – Этот бокал для тебя ту мач[1]. Идем!

Он крепко обнимает за талию. Я не слишком пьяная и все соображаю, но почему-то ноги слушаются плохо. Странное вино.

Перед входом в номер торможу, резко поворачиваюсь и хмурюсь:

– Зачем ты сказал кодовое слово?

Гарик подхватывает меня под ребра, ставит ровно и опять смеется:

– Хочешь целоваться, Ариненок?

Мне бы возмутиться, огрызнуться, съязвить, а я смотрю на него влюбленными глазами.

Капец как хочу с ним целоваться!

– Надо трезветь, малыш, – выдыхает Белецкий, прижимая к себе на секунду. – Выпей два стакана воды и в кроватку, – открывает дверь и проталкивает меня в номер, – Я приду позже.

Не успеваю ничего сказать, как дверь за спиной закрывается.

Он уходит.

Трезвею я быстрее, чем пьянела, но все равно делаю, как он велел: пью воду и ложусь спать.

Просыпаюсь по будильнику ночью. Через три часа нам нужно выезжать в аэропорт, а Гарик еще не пришел. Приняв душ, собираю вещи. То и дело посматриваю на телефон: позвонить или написать? А вдруг он не один?

Глава 17. Запуталась в чувствах. И во лжи

Чемодан не закрывается.

Опускаю его на пол – косметичка выпадает и рассыпается, подводка для глаз укатывается под кровать. И черт с ней, все равно не пользуюсь. Спешно собираю остальное.

Спокойный как удав Белецкий сидит на кровати и наблюдает. Его вещи разбросаны по всему номеру и ему плевать. Он только вышел из душа, волосы мокрые, на плечах капельки воды, вокруг бедер полотенце.

– Зачем ты суетишься, Аринка? Такси без нас не уедет.

– Зато самолет улетит, если не поторопимся.

Закрываю чемодан и иду в ванную комнату проверять полочки. Ночное купание в море выбило нас из графика. Таксист уже ждет, а мы не собраны.

– А давай не полетим! Продлимся до воскресенья, поплаваем в море, позагораем…

Гарик стоит в дверном проеме. Мы встречаемся взглядами в зеркале. Пробирает от того, как смотрит. Хочется согласится, но это безумие.

– Нам нужно вернуться, у нас планы. Вечером к тебе приедет Злата, – напоминаю, отводя глаза.

Он делает шаг и оказывается совсем близко. Запах его тела чувствуется вкусно, адыхание согревает кожу на плече. Он еще не касается, а мурашки уже бегут по спине.

– А если я хочу остаться здесь, с тобой?

Теплая рука ложится на предплечье, слегка поглаживает.

Он спрашивает? Интонация вопросительная.

Снова задает безответный вопрос и ждет, что я сделаю так, как ему хочется. Тогда и ответственность будет только на мне. Ну уж нет, больше я не куплюсь на эту уловку.

Он предлагает просто потусить на выходных, не более. Остаться еще на три дня – означает стать одной из тех, с кем он просто мстит Злате.

Встряхнув головой, поворачиваюсь. Главное, не смотреть ему в глаза.

– Прости, но такое не для меня, – произношу максимально твердо и замираю.

Не дышу. Страшно, что совершаю ошибку. До дрожи хочу быть с ним, но отталкиваю.

– Ладно, понял. Собираемся, – чеканит слова и выходит.

Я вздыхаю. Легкий цитрусовый аромат развеивается и в голове проясняется. Все правильно, статус девочки для развлечений – не моя история, даже с ним.

До самого дома мы толком не общаемся. Я бесконечное количество раз прокручиваю в голове наше утро и поцелуй в море, а Гарик весь полет спит. Он больше не держит меня за руку, не гладит украдкой, не смотрит с теплом. Избегает любого контакта. Я разочаровала его своим отказом.

– Иду в офис, – громко оповещаю, стоя под его кабинетом. Он закрылся там, как только мы приехали. – Оттуда поеду к родителям. Вернусь в воскресенье.

– Удачно съездить, – доносится в ответ из-за двери.

Выйти их величество Принц Гари не соизволили.

В офисе я отвлекаюсь. В подробностях рассказываю Алексу, как прошла конференция, мы смотрим выступление Белецкого и несколько других. Крупных игроков рынка надо знать в лицо.

С Алексом интересно, мы на одной волне. Оба горим идеей повысить узнаваемость компаний Белецкого до уровня монстров, делимся мыслями, как это ускорить. У него больше опыта, у меня креативности. Мне комфортно работать с ним, но совсем не так драйвово, как с Игорем.

Владек приезжает ровно в шесть, как договаривались. Он фанатично пунктуален. Паркуется напротив входа в офис. Приветственно взмахнув рукой, сбегаю по ступенькам. Он выходит, чтобы галантно открыть для меня дверь. В его машине двери не умеют открываться сами, как в тесле Белецкого.

– Привет, Ариша, – обнимает. Серьезный, как всегда. Немного хмурый.

Мы чмокаемся в щеки, я спешно запрыгиваю в его мерседес, чтобы прервать телесный контакт. После насыщенной поездки на Кипр его прикосновения особенно неприятны.

Мы уже отъезжаем, когда я замечаю у входа в офис Гарика. Что он здесь делает, когда должен встречать дома свое Золотко? На секунду наши взгляды пересекаются, и я понимаю, что он все видел.

Спустя минуту от него приходит сообщение.

«Сбрось видео выступления»

Оно есть в сети, но он пишет мне. Это не просьба и не приказ, это попытка поговорить. И я ведусь, начинаю глупо оправдываться.

«Это просто друг семьи»

«ясно.»

Я смотрю на это короткое слово с точкой и начинаю внутренне истерить. Что именно ему ясно? Мне, например, не ясно ничего! Я вру родителям, обманываю Влада и дофига чего скрываю от него… Какая тут может быть ясность? Мы спали в одной кровати, страстно целовались… Утром я готова была отдаться ему, а теперь уезжаю с другим, оставляя его с другой. Я запуталась. В своих чувствах, в сложившихся обстоятельсвах, в собственной лжи.

Перебрасываю видео. Жду банальное «спасибо», чтобы как-то продолжить диалог, но Белецкий выходит из сети.

Дома на меня наваливается другая действительность: сердитый молчаливый папа, бесконечно причитающая мама, обои в розочку в моей комнате…

Глава 18. Что все это значит?

– Ты там совсем не кушаешь, что так похудела? – допытывается мама, подкладывая к пюре салат, от соевых котлет я отказалась.

У нас субботний ужин семьей. Влад присутствует.

– Я хорошо питаюсь, мам. Похудела на нервах. Много работы.

– Денег не платят, работать заставляют на износ. На дураков рассчитано, – фыркает папа, намеренно глядя в другую сторону.

Косвенно назвал меня дурой. Обидно.

– Мне будут платить, официально предложили работу, – выпаливаю, не осознавая какую бурю вызовет эта информация. Хочется доказать отцу, что я не тупая овца, коими он считает большинство женщин вокруг себя.

– Тебе предложили контракт в «BE:GO»? – встревает в разговор Влад, родители еще не переварили, – На какую позицию?

– Pr-специалист в отделе маркетинга. Я намерена согласиться, – говорю с вызовом.

Мой все еще жених вскидывает брови и характерно кривит рот. Задумывается.

­– Мы уже потеряли одну дочь, теперь теряем другую, – всхлипывает мама, приходя в себя.

– Я не умерла, мам! Всего лишь повзрослела и нашла перспективную работу.

– Об этом не может быть и речи, – папа ожидаемо категоричен. – Твоя перспектива – стать хорошей женой и родить детей.

Смотрю на Влада. Пришла его очередь прыснуть ядом. Он делает глоток воды и важно откидывается на спинку стула.

– Поздравляю, Ариша. Думаю, надо соглашаться.

У меня лицо вытягивается.

– Ты что такое говоришь, Влад? – у отца глаза из орбит чуть не выпадают.

Мама и вовсе в немом шоке.

Влад поочередно смотрит на меня, на папу. Взгляд тяжелый, властный.

– Не горячись, Николай. До свадьбы еще полгода. Пусть пока поработает, познакомится с нужными людьми, узнает, что такое большой бизнес. Моей жене это пригодится.

Отец несколько раз хмыкает и дергает подбородком:

– Глупость все это, но… Как знаешь.

Последнее время он безропотно соглашается с любым мнением Владека, а ведь совсем недавно было наоборот. Я еще помню, как молодой проповедник лебезил, набиваясь в партнеры.

Получив за столом обычную порцию унижения, поднимаюсь в свою комнату. Вскоре впервые за все время туда приходит Влад.

– Не помешаю? – спрашивает, приоткрыв дверь.

Перевернув телефон экраном вниз, резво вскакиваю с кровати и одергиваю кофту. Лежала и залипала на фотки Белецкого.

Влад присаживается на кресло, осматривается. В моей комнате всегда идеальный порядок, но сейчас на комоде лежит кружевной боди. Я заказала его в интернете, с доставкой на домашний адрес, перед ужином примеряла. Взгляд непрошенного гостя задерживается на нем.

– Спасибо, что поддержал за ужином, – коротко улыбаюсь и быстро убираю белье в ящик.

Влад никак не отвечает. Встает и делает шаг навстречу.

– Как тебе Белецкий? – спрашивает и давит взглядом.

Воздух в комнате как будто тяжелеет, становится трудно дышать.

– Он талантливый, – испугано прячу глаза.

Сердце уходит в пятки.

– По возможности подружись с ним, ладно?

Он делает еще шаг, протягивает руку и с нажимом проводит костяшками пальцев по щеке. Мне неприятно.

Резкий запах его туалетной воды бьет в нос. Отпрянуть я не успеваю, он цепко обхватывает шею, тянет вверх и прижимается сухими губами к моим приоткрытым.

От неожиданности я дергаюсь, а он сдавливает сильнее и не отпускает. Мне становится страшно. И противно.

– Только дружба, поняла? – выдыхает прямо в губы и еще раз коротко целует.

От мысли, что он захочет углубить поцелуй, я каменею. Кивнуть не получается, ответить словами тоже. Открываю глаза и выразительно моргаю. Он принимает ответ. Отпускает.

– Насчет машины с отцом договорился. Завтра можешь уехать на своей тойоте. В правой полосе, не превышая.

В этот раз кивнуть получается.

Он выходит, не попрощавшись. Еще несколько минут я растеряно стою посреди комнаты и тру шею. Влад жесткий человек, но никогда не вел себя со мной так агрессивно. Что-то узнал? Почувствовал? Зачем попросил подружиться с Гариком? Что все это значит?

До рассвета я мучаюсь бессонницей. Несколько раз порываюсь написать Игорю, но с пятницы он не появлялся в сети. И у Златы никакой активности в соцсетях. Наверное, помирились и бурно проводят совместный уикенд. От этой мысли хочется выть. Несколько раз за ночь плачу, уткнувшись лицом в подушку.

Утром спешно уезжаю.

На первой же заправке покупаю капучино и дрожащими пальцами набираю сообщение Гарику.

«Привет! Как там дела? Я могу приехать?»

В нашем договоре прописано, что в случае возвращения Златы он оплатит мое проживание в отеле и поможет подыскать квартиру.

Пока он печатает ответ, смотрю как тает молочная пенка и не дышу.

«Без изменений. Приезжай»

С облегченьем выдыхаю, с радостью вдыхаю. Сердце от счастья выпрыгивает из груди: они не помирились!

Делаю глоток божественно вкусного напитка, закатываю глаза. Как же быстро я к ним пристрастилась. И к кофе, и к Игорю Белецкому.

Печатаю «соскучилась». Убираю.

«Буду часа через три»

«Ок»

Все хорошо. Жизнь из мечты всего в трех часах езды отсюда, я домчу туда с ветерком.

Глава 19. Я ничего не смыслю в мужской психологии

– Мы называем это трудоголический запой. Несколько раз в год он в него впадает. Обрывает все контакты и уходит в работу. Концентрируется на одной задаче. Ты не знала? Ну да, откуда тебе? Это только Злата была в курсе и могла как-то контролировать.

В тоне Инги слышится пренебрежение. Я стою в дверях ее просторного кабинета, переминаясь с ноги на ногу. Пришла от отчаянья.

Гарик вторую неделю не выходит из кабинета. Точнее, выходит исключительно для удовлетворения основных потребностей, после чего снова закрывается. Это происходит с того воскресенья, как я вернулась от родителей.

Мы не смотрим вместе фильмы и не едим пиццу, которую он заказывает каждый день. Мы даже не разговариваем! По рабочим вопросам общаемся редко и через электронную почту. Он не ходит в офис и вообще никуда не выходит.

Каждое утро я выношу в мусор пустые коробки из-под пиццы и гамбургеров и не понимаю, почему общительный харизматичный парень, с которым мы недавно трусили на Кипре, вдруг превратился в затворника.

– Но ведь это вредно для здоровья – работать вот так, круглосуточно. Он питается фаст-фудом, под глазами темные круги… Он толком не спит, – делюсь переживаниями.

– Знаю. Это все из-за Золотка, – разводит руками, – Они с Яном укатили на Мальдивы и Игоря накрыло. Раньше, когда они серьезно ссорились, он всегда так делал. Зато скоро у нас будет новый продукт.

Я вздыхаю. Тру лоб и виски, офигевая от такого цинизма. Родной человек гробит свое здоровье, а она думает о выгоде. Какая заботливая, в кавычках, сестра.

– Гордиевский может повлиять на него? – спрашиваю напоследок.

– Игорю никто не указ. Пойми, он упоротый, когда дело касается чего-то неординарного, революционного в работе. После конференции он заходил и обмолвился, что есть интересный заказ.

Эта причина странного поведения Гарика кажется мне более правдоподобной, чем отдых Златы на островах. Но почему имея целый штат программеров, Белецкий вдруг решил начать проект в одиночку? И по какой причине он избегает общения со мной? Мы живем в одной квартире, а коммуницируем посредством сухих коротких сообщений уже целых десять дней!

После работы я еду в гости к Мире. Надоело коротать вечера в одиночестве, прислушиваясь к звукам в кабинете.

С подругой детства мы уже встречались на выходных. Отлично провели время, поужинали в ресторане и вволю наболтались. О Белецком я рассказала ей все в мелких подробностях. Не терпелось с кем-нибудь поделиться.

Дома у Мирославы весело. Два годовасика и мальтийская болонка в одной комнате производят столько шума, что приходится кричать.

– Как там твой гений? Так и не вышел из подполья? Морозится? – спрашивает подруга, пытаясь отобрать у близнецов электронное пианино, по которому они нещадно лупят в четыре руки.

Я поджимаю губы, киваю.

– Это он из-за тебя! Я долго думала и поняла. Ты его отвергла и уехала с другим мужиком. Обидела. Вот он и замкнулся, – она достает ящик с деталями от конструктора, с оглушающим грохотом высыпает их на ковер по центру комнаты.

Малыши бросают пианино, болонка перестает скулить. Наступает тишина.

– Ну нет! Он просто увлечен новым проектом. Я не настолько важна, – вздыхаю с грустью.

Мне бы хотелось много значить для Гарика, но увы. Мы вроде как сработались и ему нравится со мной веселится... О большем мечтать не стоит. Но я все равно мечтаю.

– А я уверена, что причина в тебе. Ты проверь! Попробуй соблазнить его, – советует Мира с хитрым прищуром. – Выйди на кухню голой, когда он там будет есть свою пиццу. Он так делал, теперь твоя очередь.

– Да ты что! – смеюсь, присаживаясь рядом с детьми собирать конструктор. – Я не настолько уверена в себе, чтобы бродить по чужому дому обнаженной.

– Стесняешься голой – надень красивое белье.

– Ну какая из меня соблазнительница? – отмахиваюсь. – Опыта ноль.

– Будешь и дальше хранить невинность для мужа, от которого воротит?

Мотаю головой.

– Не выйду я за Владека, ни за что теперь.

– Тогда зачем упираешься? Ты даже не представляешь, как много теряешь, отказываясь от близости с этим жеребчиком, – подмигивает подруга. – Я смотрела его фоточки. О-го-го какое и-го-го с ним может быть.

Близнецы в два голоса повторяют ее «и-го-го». Мы с Мирой прыскаем со смеху.

– Пошлячка, – шутливо шиплю на подругу.

– Ну ты хоть подразни его! Помоги человеку выйти из депрессии. Он поведется, зуб даю, – Мирка смешно выкатывает глаза, скалится и щелкает ногтем по зубу.

Я хохочу, она тоже. Дети заливисто подхватывают, болонка завывает и скулит. Дурдом возобновляется.

По дороге домой я прокручиваю наш разговор. Новый кружевной боди, на который остро отреагировал Влад, так и лежит ни разу не надеванный. А ведь покупался он не для него.

В пятницу я решаю не ходить в офис. Без Белецкого там все равно делать нечего. Выспавшись, принимаю ванну и привожу себя в идеальный порядок. Кремовый боди ждет своего часа по центру кровати.

Услышав, что Гарик проснулся, облачаюсь в нежное кружево и на дрожащих ногах дефилирую на кухню. Делаю большую чашку капучино и выбегаю на террасу загорать. Это моя легенда, ночью придумала.

Грациозно потянувшись, присаживаюсь на плетенное кресло. Делаю глоток кофе и потираю плечи.

Солнце в зените, но воздух прохладный. Если в ближайшее время Гарик меня не заметит, рискую замерзнуть и простудиться. Но он замечает.

То, что он смотрит, я чувствую кожей. Волоски на теле поднимаются, а лицо начинает припекать. И в этом не свежий ветерок с ярким солнышком виноваты. Белецкий стоит на кухне и разглядывает меня через стекло.

Сделав еще несколько глотков быстро остывающего капучино, встаю и снова потягиваюсь. В этот раз получается нескладно. Под прицельным взглядом грациозная лань во мне умирает от разрыва сердца. Жутко волнуюсь!

– Доброе утро… или день, – здоровается Гарик, открывая дверь.

Поворачиваюсь и приветливо взмахиваю рукой. Он в своих любимых спортивках, естественно. Сонный и лохматый. Невозможно красивый! Сексуальный. В руках чашка с кофе.

Глава 20. Как же это несправедливо!

К началу сеанса я не успеваю. Записалась на маникюр по совету Миры, а салон оказался у черта на куличках. Процедура заняла полтора часа вместо обещанных сорока минут, на подъезде к кинотеатру я попала в пробку.

Опаздываю на пятнадцать минут. Гарик не звонит, не пишет. Возможно, стоит в этой же пробке. После обеда он был офисе, проводил совещание с разработчиками. Пока я сидела в салоне, Алекс набирал посплетничать. В офисе оживление: шеф вернулся!

Глянцевые ногти бордового цвета на руле добавляют уверенности. Любуюсь. Оттенок тот же, что комбинезон на мне. Выгляжу дерзко. Эдакая девушка вамп, похитительница мужских сердец.

Не сбавляя скорости сворачиваю с дороги и влетаю на парковку, как взаправдашний стритрейсер. Если бы папа увидел, это был бы мой последний день за рулем.

Забегаю в огромный холл и сразу вижу Белецкого. Он сидит в кресле и смотрит в телефон, на столике рядом ведерко с попкорном и кола в бумажных стаканах.

– Там авария на мосту. Никак не объехать! Прости…

Выдыхаю и чувствую, как вспыхивают щеки.

Гарик смотрит на меня необычно, пристально так, изучающе. Словно впервые увидел вживую. Как будто это наше первое свидание.

О боже! У нас свидание?!

От одной этой мысли пульс срывается.

– Не страшно, хватай попкорн.

Он сует мне 3D-очки и шагает в сторону зала. Я семеню следом. Не слишком романтичная картина, на свидание не похоже.

Мы занимаем свои места в центре последнего ряда, никому не помешав. Сам ряд почему-то пустой.

Все знают, для чего места в конце кинозала, но это не наш случай. Никаких поцелуев, держаний за ручку и прочей сладости за весь сеанс у нас не возникает.

Белецкий напряжен и сосредоточен. Из-за меня он пропустил начало и пытается догнать сюжет. Мне вообще не интересно. Мы пришли на сиквел нашумевшего блокбастера. Я не видела первую часть, но с выбором Гарика радостно согласилась. Все затевалось ради него.

– Прикольно, что вокруг нас никто не сидел. Заметил? – спрашиваю на выходе.

– Я выкупил эти места, – бурчит в ответ.

– Серьезно? – не сдерживаю удивление.

– Не люблю, когда чавкают рядом.

– Обалдеть! Не думала, что ты настолько социофоб.

– А что думала?

– О тебе? – он кивает. – Нууу… Что ты талантливый, умный и увлеченный своим делом. Что у тебя хорошее чувство юмора.

Он делает это дурацкое круговое движение рукой, как бы показывая: давай-давай, продолжай нахваливать.

– Что у тебя зашкаливает самомнение, дофига гордости и глупых предубеждений.

Тот же жест, но в обратную сторону.

Я смеюсь. Смелею.

­– Что ты красивый и нагло пользуешься этим.

Он останавливается, хмурится.

– Как я этим пользуюсь?

– Тебе ничего не стоит соблазнить девушку. Любую! Мгновенно влюбляешь в себя.

– Ты ошибаешься.

Мы подходим к моей машине, он приехал на такси.

– Что с тобой происходит? – спрашиваю, перед тем как открыть дверь, – У меня такое чувство, что за этот месяц я познакомилась с двумя разными Гариками.

– Хочешь есть? – переводит тему. Не желает обсуждать свои заскоки. – Поехали поужинаем в итальянской ресторане. С утра ризотто и тирамису перед глазами.

Конечно же, я соглашаюсь.

В его любимом ресторане в пятницу вечером битком, но столик для нас находят.

– Белое вино? – предлагает Белецкий с хитрым прищуром.

Я мотаю головой.

– За рулем.

– Мы в трех кварталах от дома, это десять минут пешком. Оставим машину на парковке ресторана.

Приносят бутылку просекко. Моих скудных познаний в алкоголе достаточно, чтобы уловить схожесть напитка с шампанским. Белецкий уверяет, что вкусы абсолютно разные. Увлеченно рассказывает что-то про сорта винограда и разницу в производстве. Я слушаю с показательным интересом, но не вникаю. Всего один бокал этой шипучки – и в голове легкость и беспричинный восторг. В прошлый раз шампанское пьянило меньше.

Мы вкусно ужинаем в красивом месте, пьем игристое из высоких бокалов и много болтаем. Если и флиртуем, то совсем чуть-чуть, как хорошие друзья. С его стороны никаких пошлых намеков, с моей – тем более. После утреннего провала с боди больше нет иллюзии, что я привлекаю его, как девушка.

Нас срывает в лифте. Как только двери закрываются, набрасываемся друга на друга, словно по щелчку. Прямой короткий взгляд, эмоциональный взрыв, обоюдный рывок, столкновение. Похоже на одержимость.

Целуемся рвано, смазано, грубовато. Хватаемся друг за друга, жмемся, тремся.

Расцепляемся только в квартире. Я теряю равновесие и чуть не падаю, но Гарик удерживает. Ухватив за талию, мягко толкает к стене и нависает сверху. Я тут же обнимаю и льну. Хочется быть близко, чувствовать его запах. До дрожи хочется продолжать.

Он считывает и вжимается. Мажет губами по щеке и по скуле, спускается к шее. Целует там влажно и нежно. Приятно до одурения. Из меня вырывается сдавленный стон. Выгибаюсь дугой, с силой впиваюсь пальцами в твердые плечи. Не ожидала, что будет так остро и вместе с тем хорошо.

С тихим рыком он присасывается к тонкой коже чуть ниже уха, слегка оттягивает губами и зажимает. Это щекотно, я ерзаю. Он отпускает и возвращается к губам.

Целует сразу глубоко. Вкус его слюны мешается с моим и запускает бурные реакции. Пульс тарабанит, кожа становится до боли чувствительной, внизу живота мучительно сладко ноет.

Мы целуемся так, что сводит мышцы лица. А хочется еще сильней…

Гарик отстраняется первым. Шумно вдыхает, выдыхает рывками. Так надрывно, что мне становится страшно. Я и сама задыхаюсь от чувств, но ему как будто больно.

Мы ошарашенно переглядываемся. Оба не понимаем, что дальше. Вариантов всего два: идем до конца или расходимся, списывая на просекко.

Секунды становятся долгими, молчание тяжелым.

– У меня это будет впервые, – выпаливаю, не в силах вынести напряжение.

Мне страшно, но я решаюсь. Хочу, чтобы он стал моим первым.