Притворись моей навсегда

Пролог

– Притворись моей девушкой, – просит Черкасов.

Щенячий взгляд и молитвенно сложенные руки Свята, моего бывшего одноклассника, а теперь солиста популярной группы “Святые грешники”, вызывают во мне взрыв дикого хохота.

– Я что, настолько по-идиотски выгляжу? – недоверчиво смотрит на меня.

– Черкасов, щёлкни пальцами, и любая побежит, размахивая трусами, изображать твою девушку. Ты вообще не по адресу, – беру стакан с колой и с наслажденем потягиваю холодный напиток через трубочку.

– Да не могу я к любой! – с жаром восклицает и наклоняется через стол ближе. – Каждая спит и видит затащить меня в отношения, – он поёживается, кривя губы в отвращении. – А ты самый безопасный вариант.

– В смысле? – даже давлюсь колой от его слов.

– Ну есть девушки, которые ни при каких обстоятельствах не вызовут ни малейшего физического влечения, – рассуждает, смотря на меня и жестикулируя руками. – Это как раз ты.

– Нет, – сразу отрезаю и поднимаюсь из-за стола.

Оборачиваюсь и вижу мерзкую ухмылочку Светы. Если я сейчас уйду, она будет при каждой встрече ехидно напоминать, что такой парень, как Черкасов, на меня никогда не посмотрит.

– Ева, – Свят берёт меня за запястье и тянет вниз, заставляя сесть обратно. – Ну помоги, а?

– Я согласна, но хочу кое-что взамен, – смотрю на его ладонь, которая до сих пор лежит на моём запястье.

– Проси, что хочешь, – подмигнув, улыбается во все свои тридцать два.

– Сейчас ты делаешь вид, что безумно в меня влюблён, – вижу, как удивлённо расширяются его глаза. – Не спрашивай зачем, просто подыграй.

– А ты полна сюрпризов, Цветкова, – наклоняется и, пристально смотря мне в глаза, целует тыльную сторону моей ладони. – Так достаточно убедительно? – приподнимает вопросительно бровь.

– Не думаю, – качаю головой в ожидании его дальнейших действий. – Давай, Черкасов. Хочешь услуги от меня, покажи, насколько тебе это нужно.

Он встаёт, продолжая пристально смотреть, обходит стол и садится рядом, обняв меня за плечи.

– А так? Хотя я могу задействовать и более тяжёлую артиллерию, – игриво ведёт бровями.

– Её прибереги для своих поклонниц, – поворачиваю голову к нему, и наши взгляды встречаются.

Пару секунд мы смотрим друг на друга, потом я оборачиваюсь в сторону столика, где сидят девчонки, и вытянувшееся в удивлении лицо Светки доставляет мне невероятное удовольствие.

– Ну если с моей стороны всё, то теперь твоя очередь. Завтра в десять я за тобой заеду, будь готова, – наклоняет голову ближе. – И не бери много вещей, думаю, это ненадолго.

– Что? – зависаю, приоткрыв рот в удивлении.

– Ты переезжаешь ко мне.

----------------------------------------------------------------

Дорогие читатели!

Добро пожаловать в мою новинку о бывших одноклассниках, притворстве, музыке и, конечно, любви!

Буду рада, если присоединитесь к чтению! Ваши коментарии и звездочки книге - бесценны!

Добавляйте книгу в библиотеку и следите вместе с автором за развитием отношений Свята и Евы)

Люблю вас! Спасибо, что со мной ❤

Глава 1

Свят

– Хорошо отыграли сегодня, – хлопает меня по плечу Кай, наш клавишник. – Сегодня народу как никогда.

– Если мы не выдадим что-то новое в ближайшее время, скоро всё будет по-другому, – смотрю на пацанов, и они всё понимают.

– Свят, ты же знаешь, от нашего формата мы отойти не можем, – пожимает плечами Стас.

Он самый молодой участник нашей группы “Святые грешники”, пришёл к нам, когда мы были на грани распада, но уже успел завоевать доверие остальных написанием музыки к текстам и креативными идеями подачи группы на сцене.

– О, Свят, тебя опять твоя возлюбленная ждёт, – ржёт Кай, кивком головы указывая на вход в маленькую комнатушку, выделенную хозяином бара, что служит своеобразной гримёркой, где мы готовимся к выступлениям и храним наши инструменты.

– Твою мать, – вырывается у меня, и я резко останавливаюсь, соображая, как свалить по-тихому, чтобы эта настырная девчонка меня не заметила.

Только, видимо, сегодня не мой день. Она поднимает голову и, увидев нас, расплывается в глупой улыбке. Я ничего не имею против фанаток, с которыми можно отлично провести время, но эта сталкерша буквально задавила меня своим вниманием. Да, имел я неосторожность слишком тесно с ней познакомиться однажды. Только после этого она буквально не даёт мне прохода. Она везде! Приходит после каждого концерта, приносит еду, томно вздыхает и каждый грёбаный раз говорит, что любит и жить без меня не может. Ловит меня на улице, приходит к моему подъезду, в университет, где я учусь. Словно в мыслях уже трижды нас поженила.

Поначалу я намекал, что ни с кем не хочу заводить отношения, потом уже в открытую говорил, что у нас никогда ничего не будет, и одна ночь совершенно ничего для меня не значит. Только она как будто не слышит, и, если честно, своей маниакальной одержимостью пугает меня до чёртиков.

– Привет, ребята, – радостно улыбается девушка, но смотрит на меня.

В её взгляде столько обожания, что меня передёргивает. Мне не нужны отношения. Я в принципе не сторонник “долго и счастливо”. Зачем вешать на себя какие-то обязательства, если полно девчонок, готовых на одну ночь скрасить твоё одиночество? Представьте, если вам изо дня в день предлагают то же самое блюдо. Что вы выберете: давиться тем, что приелось, или каждый раз пробовать что-то новое? Вот и с отношениями также. Зачем брать одно и то же, если есть куча разнообразных предложений и бесконечный выбор.

– Привет, Ася, – скалится Кай. – Ты к Святу? – кидает на меня взгляд, играя бровями. Убью гада.

– Да. Вы как всегда потрясающе выступили, – глупо улыбается, не замечая сарказма в его голосе.

– Мы пошли, вы тут сами, – Кай машет рукой, и пацаны, громко ржа, заходят в гримёрку.

– Чего тебе? – я уже не задумываюсь, как выглядит мой тон и не обижу ли я девчонку. Меня невероятно раздражает эта ситуация.

– Может, сходим куда-нибудь? – хлопая ресницами, спрашивает, приводя меня в бешенство.

– Ась, я, кажется, уже говорил тебе – забыли. Ну было между нами что-то, но это в прошлом, – берусь за ручку двери. – Ты мне не интересна.

– Ты просто не понял до конца, какая я, – кладёт ладонь поверх моей. – Я преданная и упёртая.

Подходит ближе, раздражая меня ещё больше. Во мне поднимается волна гнева, чувствую, что сейчас сорвусь.

– Ася, тебе заняться нечем? – рычу, почти не контролируя себя. – Тебе уже сказали – отвали! Что непонятно? – сбрасываю её ладонь.

– Ты просто ещё не понял, не узнал меня, – улыбается, пожимая плечами. – И я буду приходить, пока не поймёшь, что я лучшее, что у тебя есть. Остальные так, мимолётны. А я навсегда, – с придыханием произносит, подаваясь вперёд.

– Да как же ты достала! – едва сдерживаюсь, чтобы не послать её матом. Открываю дверь и вваливаюсь внутрь, захлопывая её, пока эта сумасшедшая не успела просочиться за мной.

– Фанаты – они такие, – ржёт Кай, надевая косуху. – Не понимаю, нафига ты позволяешь за собой таскаться, если тебе это так неприятно?

– Эго Святого оно такое, – ухмыляется Стас, – Ему это просто нравится.

– Да идите вы, – в сердцах пинаю чью-то обувь, валяющуюся у двери.

– Да ладно тебе, – Стас приподнимает брови в удивлении. – Скажи ещё, что тебе не доставляет удовольствия знание, что девчонки от тебя без ума. Не поверю.

– Одно дело, когда фанатки, другое – маньячки, вроде этой, – киваю в сторону двери. – Она же как танк прёт к цели. А цель – это я.

– Ну так пошли её, – Кай машет рукой, показывая, как далеко и надолго можно это сделать.

– Вы думаете, я не пробовал? – подхожу к шкафу и начинаю просто швырять вещи, злясь на всю эту ситуацию. – И в мягкой форме, и в открытую, и матом. Бесполезно.

– А она чего? – Стас достаёт из кармана чупа чупс – неизменный атрибут его личности. И как только ещё не попрощался со своими зубами. Такое ощущение, что он расстаётся с этой сладостью только на сцене.

– Продолжает меня преследовать. Она везде, – моей злости нет предела. – Ну не кулаками же её убеждать!

– Надежда это всегда зло, – Кай, подойдя ко мне, толкает в плечо, глумливо усмехаясь.

– Ася вбила себе в голову, что если у меня нет ни с кем отношений, значит моё сердце свободно, – сажусь на стул у окна, шумно выдыхая. – И значит, у неё есть шанс.

– Так покажи ей, что ты несвободен, – подаёт голос Егор, наш ударник, самый молчаливый участник группы.

– Как? Перепихнуться с кем-то? – невесело усмехаюсь. – Пробовал, бесполезно.

– Покажи, что ты в отношениях, – смотрит на меня, пожимая плечами.

– Я и длительные отношения? Ты шутишь сейчас? – мне самому становится смешно. – Чтобы очередная фанатка подумала о моих глубоких чувствах, и я ещё полгода потратил на то, чтоб отвадить очередную сумасшедшую? – фыркаю в ответ.

– Притворись, что отношениях, – бросает и отворачивается, пряча свои палочки на верхнюю полку шкафа.

– В смысле? – замираю, прокручивая в голове его слова.

Глава 2

Ева

– Девчонки, как здорово, что все смогли выбраться! – моя неугомонная лучшая подруга Нелли радостно потирает руки. – Ну и повод отличный, всё-таки сессию сдали.

Мы сидим за одним из ближайших к танцполу столиков в “Инжире” – одном из самых популярных баров нашего городка, столики в котором бронируются со скоростью света, ведь здесь играет живая музыка, да ещё какая.

– Вот они! – Галя чуть ли не подпрыгивает на месте, уставившись на сцену, возвышающуюся над танцполом, куда вышли “Святые грешники”.

В зале на полном серьёзе воцаряется настоящий ад – свист, визги и крики девчонок. И, кажется, я одна сижу, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Ну да, парни красивые, играют хорошо, умеют подать себя на сцене, но я никогда не понимала истерии со стороны девчонок, пытающихся из кожи вон лезть, только чтоб кто-то из ребят их заметил.

Но большинство, конечно, мечтают о Святом – лидере и вокалисте, похитившем… нет, не сердца, мозги всех девчонок в округе. Как можно настолько себя не уважать, чтобы идти на тупые глупости ради одной ночи с этим самоуверенным красавчиком. Да, не спорю, голос у него шикарен, порочный взгляд, которым он окидывает зал, действует безотказно, но наутро он благополучно забудет твоё имя. Стоит оно того? Проверять ни за что не собираюсь.

– Ну разве он не лапочка? – Галя смотрит на меня мечтательным взглядом после того, как группа, отыграв, начинает складывать свои инструменты и сворачивать аппаратуру. И мне даже не нужно уточнять, о ком из четверых парней она говорит.

– Парень, как парень, – пожимаю плечами.

Поворачиваю голову к сцене, где Святослав стоит с гитарой и, сыграв несколько аккордов, снова вызывает восторженный гул зала. Чёрные джинсы с огромными дырками на коленях, чёрная майка с красной надписью "Nirvana" на груди, многочисленные татуировки на руках. И волосы. Теперь он блондин с модной стрижкой, которая, признаюсь, ему идёт.

– Ева! – Галя смотрит на меня как на инопланетное существо. – Это же Святой!

– И что? – приподнимаю брови. – Я теперь должна на него молиться? – провожаю взглядом удаляющегося за кулисы Свята.

– Да ладно тебе, Галь, – Света, её лучшая подруга, окидывает меня взглядом. – Наша Ева просто понимает, что ей никогда не светит внимание Святого, – уголок её губ приподнимается в ехидной ухылке, – вот и делает вид, что ей безразлично.

Во мне поднимается волна гнева, чувствую, что сейчас не сдержусь и выскажу всё, что накопилось у меня за несколько дней нашей ссоры.

Светкин ухажёр, пятикурсник Карим Айдашев, не давал мне прохода своими пошлыми намёками и однажды, подловив одну, пытался зажать в коридоре под лестницей. А для Светки, проходящей мимо и увидевшей эту сцену, сочинил, что я сама к нему приставала, а эта дура поверила и закатила такой скандал, что я два дня не появлялась на занятиях. И теперь наша дружба трещала по швам. Да и какая это дружба, если она теперь старается при каждом удобном случае меня унизить.

– Ей не хватает мужского внимания, вот и вешается на чужих парней, – фыркает, ведя плечом.

Ну всё, клянусь, я держалась, как могла. С меня хватит этой женской тупости “мой парень не такой”.

– Если бы ты полностью устраивала своего Карима, он бы не домогался внимания других девчонок, – наклоняюсь в сторону Светки и вижу, как она часто дышит, сдерживаясь.

– Ах ты… – начинает она, поднимаясь, но реакция Нелли оказывается быстрее.

– Девочки, – вскакивает с места подруга, – давайте не будем хоть сегодня ссориться и выяснять отношения!

– Я и не выясняю, – Светка садится на место, ведя плечом, словно стряхивая свои эмоции. – Просто сказала, как есть: не светит нашей Еве нормальный парень, а уж Святой тем более на неё никогда не посмотрит.

– Он уже посмотрел, – вырывается у меня прежде, чем успеваю подумать. Видимо, под воздействием эмоций мозг превратился в кашу, но её издёвки просто вывели из себя.

– Только что придумала? – она начинает смеяться. Слишком громко, заполняя моё сознание, не давая даже крохотного места здравому смыслу. – Святой и малышка-тихоня Ева, – замолкает и резко наклоняется ко мне. – Если только в твоих розовых мечтах. Я знаю, у него есть девушка.

– Хочешь верь, хочешь нет. Мне всё равно, – пожимаю плечами и беру в руки бокал с колой. Кусочки льда почти растаяли, охладив и напиток, и сам стакан приятно холодит ладонь.

– Свет, отстань от Евы, что ты прицепилась в самом деле, – Нелли зло смотрит на неё, придвигаясь ближе ко мне. – Даже если и не знакома она со Святым, что такого?

– А вот сейчас и проверим, – кивком головы показывает на один из столиков недалеко от нашего, куда присаживается сам Святослав Черкасов – гитарист и солист “Святых грешников”.

Сердце ухает вниз от понимания, что мне конец. Ну кто меня за язык тянул-то? Мозг лихорадочно ищет выход, я верчу в руках бокал, надеясь, что пронесёт.

– Ев, давай, – Светка скрещивает руки на груди и улыбается, смотря на меня с превосходством. – Он тебя ждёт, наверное.

– Ты с ним знакома? – Галя ошарашено на меня смотрит, сложив руки в молитвенном жесте.

– Свет, обойдёмся без твоего яда? Итак нацедила больше, чем следует, – игнорируя Галю, произношу и тянусь к телефону, что лежит на столе. Надо сваливать.

– Нет уж, раз сказала при всех, доказывай, – смотрит исподлобья. – Тогда я, пожалуй, поверю, что в истории с моим Каримом ты не виновата. Раз у тебя парень есть.

Не пойду – Светка с меня не слезет, так и будет до конца учёбы припоминать ложь. А пойду – Свят меня пошлёт и опозорюсь ещё больше. Хотя, возможно, я смогу его уговорить.

Медленно поднимаюсь, беру бокал с колой, телефон и на негнущихся ногах иду в сторону столика, где сидит парень. Была не была.

Глава 3

Ева

Чем ближе подхожу к Святу, тем больше тает моя решимость. У самого столика останавливаюсь и всё же решаю сбежать, плевать, что придется слушать колкости от Светки.

И тут парень поворачивает голову и смотрит на меня в упор с интересом, сведя брови у переносицы. С минуты разглядывает с ног до головы, а потом его губы расплываются в улыбке.

– Чёрт, Цветкова, ты что ли? – откидывается на спинку стула. – Сколько времени прошло, а ты всё такая же… рыжая.

– Ага, я. А ты всё такой же балабол, – киваю головой, бросая взгляд на столик девчонок. Светка с интересом наблюдает за мной, а Нелли за её спиной поднимает вверх большой палец.

– Ты чего тут делаешь? – склоняет голову набок, а мне становится неуютно стоять под перекрёстным огнём взглядов.

– Закрытие сессии отмечали, – сажусь напротив Свята, не дожидаясь приглашения.

– На нас посмотреть приходили? – на его лице расплывается самодовольная улыбка.

– Делать мне больше нечего, – отмахиваюсь, скривив губы.

– Я думал, ты за автографом ко мне подошла, – в его тоне слышится разочарование.

– Не льсти себе, Черкасов, – наклоняюсь вперёд. – Нафига мне твоя закорючка? Повесить на стену и молиться? – смеюсь, видя, как вытягивается его лицо. – Ты слишком высокого о себе мнения. И если другие истекают слюной, это не значит, что все такие же дуры.

– То есть ты не фанатеешь от "Святых грешников"? – с недоверием спрашивает, подавшись вперёд. – Прямо совсем никак?

– Музыка у вас хорошая, возможно, приду как-нибудь сюда ещё раз. Здесь кормят вкусно, – снова поворачиваюсь к девчонкам. Галя сидит, открыв рот, а Светка уже нервно постукивает ногой по полу. Ещё пара минут и можно валить. Думаю, достаточно правдоподобно.

– Офигеть! – восклицает он, смеясь. – Я думал, таких не существует.

– Каких “таких”? – меня начинает бесить эта ситуация. – Если я не визжу от восторга при встрече с тобой, значит, я какая-то неправильная?

– Да нет же! – с жаром восклицает. – Ты-то мне и нужна. Вот позарез, – проводит ребром ладони по горлу.

– Не понимаю, – хмурюсь, пытаясь осознать, что Свят хочет мне сказать.

– Притворись моей девушкой, – просит Черкасов, а я от неожиданности теряюсь, уставившись на него округлившимися глазами.

Щенячий взгляд и молитвенно сложенные руки моего бывшего одноклассника вызывают во мне взрыв дикого хохота.

– Я что, настолько по-идиотски выгляжу? – недоверчиво смотрит на меня.

– Черкасов, щëлкни пальцами, и любая побежит, размахивая трусами, изображать твою девушку. Ты вообще не по адресу, – беру стакан с колой и с наслажденем потягиваю холодный напиток через трубочку.

– Да не могу я к любой! – с жаром восклицает и наклоняется через стол ближе. – Каждая спит и видит затащить меня в отношения, – он поёживается, кривя губы в отвращении. – А ты самый безопасный вариант.

– В смысле, безопасный? – даже давлюсь колой от его слов.

– Ну есть девушки, которые ни при каких обстоятельствах не вызовут ни малейшего физического влечения, – рассуждает, смотря на меня и жестикулируя руками. – Это как раз ты.

– Да будь ты последним мужиком на земле, поверь, я бы даже познакомиться не подошла. Самомнение у тебя, конечно, – поднимаюсь из-за стола и вижу, как он дёргается, порываясь встать. – Я лишь поздороваться подошла, – всё, надо заканчивать этот разговор.

Оборачиваюсь и вижу мерзкую ухмылочку Светы. Если я сейчас уйду, она будет при каждой встрече ехидно напоминать, что такой парень, как Черкасов на меня никогда не посмотрит, что я какая-то ущербная, не способна вызвать интерес, поэтому сама вешаюсь на парней, в том числе на её драгоценного Карима.

– Ева, – Черкасов берёт меня за запястье и тянет вниз, заставляя сесть обратно. – Ну помоги, а? За мной таскается одна спятившая фанатка. Просто прохода не даёт!

– Ну так поговори с ней, зачем такие сложности? – недоумённо спрашиваю. Он просто делает проблему из ничего.

– Я уже разговаривал, отшивал, орал – бесполезно, – вздыхает взъерошивая волосы.

– У неё нет чувства гордости что ли? – у меня в голове не укладывается, зачем девушке, которую послали, так унижаться.

– Если она увидит, что у меня отношения не на одну ночь, отстанет, – снова смотрит в глаза, сложив ладони в умоляющем жесте.

– Почему я? – хмурюсь, от чего уголки губ Свята поднимаются в улыбке.

– Ты не фанатка. А значит, после того, как она отстанет, мы разойдёмся без проблем, – разводит руками. – Ты не будешь таскаться за мной в надежде на продолжение, брак, троих детей и всего того, что у меня никогда не будет.

– Не зарекайся, – снова беру бокал в руки. – Однажды ты влюбишься и тебе снесёт крышу.

– Такого никогда не случится, – отрезает, мотая головой. – Мне это не нужно.

– Хотела бы я посмотреть, когда тебя припрёт чувствами, – у меня вырывается смешок. – Как ты будешь в лепёшку расшибаться для одной-единственной.

– Если только в следующей жизни, Цветкова, – салютует мне бокалом, выпивая его до дна.

– Хорошо, я согласна, – произношу, подумав, что это мне тоже на руку. – Но хочу кое-что взамен, – смотрю на него, приподняв брови в ожидании, захочет ли он сделать что-то в ответ.

– Проси, что хочешь, – подмигнув, улыбается во все свои тридцать два.

– Сейчас ты делаешь вид, что безумно в меня влюблён, – вижу, как удивлённо расширяются его глаза. – Не спрашивай зачем, просто подыграй.

– А ты полна сюрпризов, Цветкова, – наклоняется и, пристально смотря мне в глаза, целует тыльную сторону моей ладони. – Так достаточно убедительно? – приподнимает вопросительно бровь.

– Не думаю, – качаю головой в ожидании его дальнейших действий. – Давай, Черкасов. Хочешь услуги от меня, покажи, насколько тебе это нужно.

Он встаёт, продолжая пристально смотреть, обходит стол и садится рядом, обняв меня за плечи.

– А так? Хотя я могу задействовать и более тяжёлую артиллерию, – игриво ведёт бровями.

Глава 4

Свят

Собираюсь на репетицию в приподнятом настроении. Я её нашёл – ту, кто поможет мне избавиться от назойливой Аси. У меня аж отлегло. Нет, я слышал о таких девчонках, да что говорить, мечтал, чтобы нашу группу так любили, но в реале это оказалось совсем не так. Я на самом деле опасаюсь, что эта сумасшедшая что-то вытворит, не получив желаемое. Насколько нужно быть повёрнутой на мне, чтобы так доставать?

Ну да, было у нас однажды. Только у меня правило – не больше одной ночи, которое я озвучиваю сразу, и если девчонка рассчитывает на что-то большее, пусть сразу знает, что ей ничего не светит. Мне не нужны слёзы и сопли, чужды ухаживания и свидания. Я получаю своё и сваливаю в закат. Не было ни одной девчонки, с которой мне бы захотелось строить отношения, и не будет никогда, потому что любовь не для меня. Да и зачем мне напрягаться, если они сами готовы на всё ради одной ночи со Святым.

Выхожу из квартиры, напевая одну из наших песен, а на выходе из подъезда меня словно припечатывают веслом по голове: Ася сидит на лавочке, и при виде меня вскидывает голову, широко улыбаясь.

– Доброе утро! – подрывается с места и подходит вплотную ко мне. – Ты завтракал?

– Ась, ну не смешно уже, – продолжаю идти к машине, даже не остановившись. – Ты что ночевала тут что ли?

– Нет, утром пришла, – идёт за мной. – Постой, – хватает за локоть, вынудив остановиться. – Свят, ну разве ты не видишь, что я тебя люблю! Я на всё готова!

– Ась, у меня девушка есть, – поворачиваюсь и вижу удивление на её лице. – Прекращай эти паломничества к моей квартире.

– Нет у тебя никого, я бы знала, – растерянно произносит. – Я бы увидела!

– Есть, Ась, – высвобождаю свою руку от её захвата. – И ей будет неприятно видеть тебя здесь. Не приходи больше.

– Ты врёшь! – ударяет меня ладонью в плечо. – Ты сам говорил, что не готов к отношениям.

– С ней готов, – разворачиваюсь и иду к автомобилю, даже не подумав повернуться и взглянуть на неё.

– Я не верю тебе! – кричит в спину, но я продолжаю идти.

Скоро она убедится в правдивости моих слов. Главное, чтобы Ева не подвела, не передумала в самый последний момент.

Сажусь в машину и, отъезжая, вижу, что Ася всё ещё стоит у тротуара, провожая меня взглядом, таким, что аж мурашки по коже. Надеюсь, что мне недолго осталось видеть её у своего подъезда.

К бару подъезжаю раздражённым, от былого хорошего настроения не осталось и следа.

– Свят, что по новым трекам? – встречает меня вопросом Кай, взбесив ещё больше.

– Давай не сейчас, – отмахиваюсь и иду к своей гитаре, которую парни уже принесли на сцену.

– А когда? – продолжает наседать. – Ты сам знаешь, нужно что-то новое, иначе мы обречены играть только здесь.

– Я знаю! – кричу, пиная провода аппаратуры.

Знаю чтобы нас заметили, и мы ушли от выступлений в этом баре дальше – к признанию, к славе, нам нужно то, что будет выделять нас среди тысячи остальных таких же групп. Пока ничего не выходит, и мы вынуждены быть там, где мы есть. Хорошо ещё, что хозяин бара разрешил репетиции утром, пока заведение закрыто для посетителей, иначе нам пришлось бы ещё искать помещение, и, соответственно, тратить деньги на аренду. Но как долго будет продолжаться эта благотворительная акция? Пока мы привлекаем посетителей в это заведение. Выступлениями в баре много не заработаешь. Таких, как мы, полно, а вот если нас заметит какой-то лейбл*, это будет значительным шагом в будущее.

– Чего злой такой? – Стас подходит ближе, и все остальные поворачиваются к нам. – Что за бешеная пчела тебя укусила?

– Паучиха по имени Ася, – зло приговариваю, перекидывая ремень от гитары через голову. – Снова с самого утра у подъезда поджидала.

– Она каждый день таскается? – Кай ухмыляется и подходит к нам, засунув руки в карманы джинсов.

– Как на работу, блин, – ударяю по струнам и тут же прижимаю их ладонью к корпусу гитары, заглушая звук. – Достала уже.

– Ищи фиктивную девушку, – Егор, бросив на нас хмурый взгляд, достаёт барабанные палочки из заднего кармана джинсов и садится за установку.

– Уже нашёл, – широко улыбаюсь под дружный свист парней.

– Быстро ты, – Стас хлопает меня по плечу. – Всю ночь искал? – ржёт и получает от меня тычок под рёбра.

– Вообще случайно получилось, – пожимаю плечами. – После выступления встретил одноклассницу, она согласилась.

– Фанатка? – Стас скептически выбирает брови.

– Вот именно, что нет, – качаю головой. – Не фанатка, и меня не переваривает со школы. Я однажды вылил ей на волосы флакон зелёнки, – вижу, как Стас округляет глаза, и через пару секунд раздаётся дружный смех парней.

– Да, Святой, оригинальные у тебя были способы показать симпатию девчонкам, – произносит Кай, продолжая смеяться.

– Да ну вас, – отмахиваюсь и иду к стойке микрофона.

– Красивая хоть? – Стас играет бровями.

– Годная, – отвечаю после нескольких секунд раздумий.

Никогда не задумывался над этим вопросом в отношении Цветковой. Я в принципе её никогда не замечал, хотя, пожалуй, Еву можно назвать симпатичной.

– Всё, давайте репетировать, – пресекаю дальнейшие вопросы. – Время идёт, а оно у нас ограничено.

Парни кивают, и каждый расходится по своим местам. Чем раньше начнём, тем быстрее закончим, мне ещё за Цветковой на другой конец города ехать. Она скинула адрес – тот же район, где живут мои родители, значит, не съехала от своих.

Надеюсь, с этими фиктивными отношениями всё получится, и это не займет много времени. Я буду свободен от назойливой Аси, заживу прежней жизнью, не дергаясь каждый раз при её появлении на горизонте. А уж девчонку в своей квартире несколько дней как-нибудь выдержу.

Если бы я знал, что как прежде в моей жизни уже ничего не будет.

—----------------------------------------------------

*Лейбл – это фирма, занимающаяся поиском талантливых музыкантов, продюсированием музыки и выпуском альбомов.

Глава 5

Ева

Я почти не спала, думая над вчерашним разговором со Святом. Почему согласилась? Зачем? Да, он подыграл мне, но ведь я могла отказаться! Тем более переезд к нему – это что-то за гранью.

Только меня так и подмывает совершить глупость, от которой я сама буду в шоке. мне хочется перемен, того, что перевернёт мою жизнь вверх тормашками. Я устала жить по расписанию, по плану, который для меня давно расписан. Эти рамки меня убивают. В конце концов, это моя жизнь, и пусть я совершаю ошибку, но она будет моей! Не навязанной, не предопределенной, а той, что я совершила в порыве, сама!

– Ева, – мама как всегда входит в мою комнату без стука. – Пора завтракать.

И я не могу проигнорировать, не могу отказаться. Не могу выбрать то, что хочу съесть! Полный контроль, который уже дошёл до абсурда.

– Сейчас спущусь, – произношу, даже не повернувшись. – Дай мне пару минут, пожалуйста.

Слышу звук закрываемой двери и выдыхаю с облегчением. Я понимаю заботу родителей, но в последнее время всё вышло за рамки. Я словно в тюрьме, из которой только теперь нашёлся выход, а мне так хочется почувствовать хоть немного свободы. Вчера я сбежала в бар с девчонками через окно, впервые за долгое время ослушавшись родителей. И вот к чему это привело – я согласилась на безумное предложение бывшего одноклассника и планирую жить вне дома. Только сказать “мама, папа, я поживу несколько дней у мальчика” равносильно сбрасыванию бомбы с риском подорваться на ней самой. Поэтому я придумала другой вариант, надеясь, что он прокатит.

Собираю небольшую сумку – только самое необходимое, которого мне должно хватить на несколько дней, и спускаюсь вниз, в столовую, где меня ждут родители, никогда не начинающие завтракать без меня. Завтрак – это своеобразный ритуал нашей семьи, пропустить который равнозначно преступлению.

– Доброе утро, – сажусь за стол, смотря на ненавистную овсянку, что мне предстоит съесть.

– Доброе утро, дочь, – папа просматривает какие-то бумаги, поглощая завтрак.

В этом доме только ему разрешается во время завтрака заниматься чем-то, кроме поглощения пищи. Если бы я посмела достать телефон, меня бы застыдили за неуважение к родителям.

– Евочка, ты помнишь, что мы сегодня едем к Алёне? – мама пристально на меня смотрит. – Тебе пора привести свои волосы в порядок и подстричься.

После этих слов у меня окончательно взрывается мозг. Если я раньше держалась, зная, что никуда мне не деться, пока не закончу университет и не устроюсь на работу, то сейчас, почувствовав дуновение ветра свободы, я окончательно осознала – хватит. Хватит с меня тотального контроля.

– Я никуда не поеду, – тихо говорю, но меня слышат, и две пары глаз смотрят в недоумении.

– Ты плохо себя чувствуешь? – мама встаёт и прикладывает ладонь к моему лбу. – Хорошо, давай перенесём на завтра.

– Я не хочу подстригать волосы, – говорю уже увереннее, смотря ей в глаза. – Не хочу идти на приём к Власовым. Не хочу есть каждое утро овсянку! – мой тон становится жёстким. Но либо я выскажу всё сейчас, либо передумаю и снова буду той самой Евой, что поддаётся контролю.

– Ева! – мама хватается за сердце. Конечно, как всегда. Но сегодня я не поведусь на это.

– Я хочу делать то, что мне нравится, жить так, как считаю правильным! – поднимаюсь из-за стола. – Я хочу сама решать, что мне нужно!

– Ты ещё не знаешь, что тебе нужно, – холодный тон папы отрезвляет, ноги подкашиваются, и я на грани того, чтобы сдаться.

– Ева, мы ведь всё для тебя делаем, – растерянный голос мамы добавляет сомнений. Добавляет ощущения, что я неблагодарная дочь, которая сейчас просто плюнула в своих родителей.

– Ты должна быть послушной, Ева! – папа ударяет кулаком по столу, отчего я вздрагиваю, присаживаясь на место. – Помни, чья ты дочь!

– Вы не даёте об этом забыть ни дня! – во мне снова разгорается пожар негодования и злости. – Вы контролируете каждый мой шаг!

– Мы хотим лучшего для тебя, – мама накрывает мою ладонь своей и смотрит со снисходительной улыбкой.

– Вы меня душите, – высвобождаю руку. – Не позволяете абсолютно ничего, я словно заключенный, вынужденный влачить жалкое существование по установленным средневековым правилам.

– Ты не имеешь права говорить так!– папа багровеет, сжимая кулак, что до сих пор держит бумаги.

– Мне давно исполнилось восемнадцать, – смотрю на него в упор. – Я имею право делать всё, что считаю нужным, папа.

– Содержу тебя я, – отрезает он. – Значит, правила устанавливаю я.

– Вы всё решаете за меня, – снова встаю из-за стола. – Как мне одеваться, куда ходить. Даже где учиться! – чувствую, как слёзы подступают к глазам. – С кем мне дружить, общаться, встречаться. Вы задушили меня своей опекой! Это невозможно!

– Ева, ты прекрасно понимаешь, кто твой папа и какие последствия… – начинает мама.

– Мне плевать! – перебиваю, переводя взгляд на неё. – Это моя жизнь! Не ваша!

– Как ты смеешь?! – папа поднимается из-за стола, бросив документы на его поверхность, и этот звук заставляет меня вздрогнуть. – Хватит! Бунт закончен!

– Нет, пап, – тихим голосом проговариваю. – Я хочу жить так, как считаю нужным. Хочу дружить, любить, ошибаться, даже страдать и плакать. Но хочу сама ощутить каково это – принимать решения, – отодвигаю стул и иду на выход.

– Куда собралась? – грозный рык отца заставляет меня остановиться.

– Я поживу у подруги. Её родители улетели в отпуск, – произношу, обернувшись, и вижу, как темнеет его лицо.

– Я запрещаю! – сжимает кулаки, еле сдерживаясь.

– Я уже взрослая, пап, – качаю головой. – Поймите, я просто хочу немного свободы, – и, не слушая родителей, иду к выходу.

Папа что-то кричит, мама, судя по всему, пытается его успокоить, я же, подхватив сумку, которую оставила у двери, выхожу на улицу.

Я сожгла мосты. Напрочь. Не подведи, Черкасов.

Глава 6

Свят

– Куда сейчас? – спрашивает Кай, когда мы выходим из бара после репетиции.

– Поеду за Евой, – достаю ключи от машины из кармана.

– Ева, – Егор улыбается. – Красивое имя и прям знаковое. Может, это судьба, Свят?

– Я не верю во все эту чушь про судьбу, – отмахиваюсь. – Я сам выбираю, с кем провести ночь, а дальше мне фиолетово.

– Ну однажды…

– Егор, тебе заняться нечем? – начинаю злиться. – Мне не нужна рядом та, которая будет ограничивать мои желания. А я желаю свободы и девчонок.

– Не кипятись, – смеётся Егор. – Мы уже поняли, что твоя судьба оставаться холостяком до конца дней своих.

– Представляете Святого лет в пятьдесят – престарелый музыкант, пытающийся клеить молоденьких девчонок? – Стас изображает походку хромого скрюченного мужика, и парни дружно ржут.

– Я вам припомню, – делаю вид, что обижен, хотя самого распирает от смеха.

– Раз теперь ты не один, я так понимаю, новый трек откладывается? – просмеявшись, Кай внимательно на меня смотрит. – Снова.

– С чего бы Ева мне помешала? Я же не кувыркаться с ней буду, – качаю головой. – Считай, что у меня просто появился сосед.

– Тогда не откладывай, – Кай хлопает меня по плечу. – Нам нужно новое и побольше. Ты начинаешь, мы подхватим.

– Я уже работаю над этим, – морщусь от неприятной темы.

Он думает, у меня нет желания. Оно есть, и ещё какое, только не выходит – сажусь, а в голове пусто, словно там выжгли всё напрочь. Нет у меня вдохновения, а без него труба.

– Ладно, расходимся. Вечером без опозданий, – Кай идёт в сторону парковки, но оборачивается. – Стас, это тебя в первую очередь касается, – наводит указательный палец в сторону Волоцкого.

– Понял, – отмахивается Стас.

Как пить дать опять опоздает. И ведь не говорит причину, туманно намекает, что это из-за девчонки, и каждый раз пресекает расспросы, говоря “это личное”.

Каждый разъезжается на своём транспорте. Мы с Каем предпочитаем автомобили, а вот у Егора и Стаса байки, и оба парня обращаются со своими железными конями бережнее, чем с девчонками. Смотрю, как пацаны разъезжаются по домам, прикидывая, каким маршрутом лучше ехать к Еве, чтобы не застрять в пробке.

Спустя полчаса подъезжаю к красивому двухэтажному дому с высоким забором, по периметру которого растут голубые ели. Не помню, кто её отец, но, похоже, какая-то важная шишка. В принципе, в нашей гимназии учились в основном дети богатых родителей, тех, кто мог себе позволить обучение там.

Набираю сообщение, но не успеваю отправить, как вижу Цветкову, выходящую со двора. Вскидывает голову и, заметив машину, идёт к ней, опустив голову.

– Что-то случилось? – спрашиваю, когда она усаживается на переднее пассажирское.

– Нет, все в порядке, – вымученно улыбается.

Я же вижу, что-то не так, но лезть с расспросами не собираюсь. Надо будет – сама расскажет, а если нет, значит, что-то личное. Ева ставит небольшую сумку с вещами на пол автомобиля у своих ног и поворачивается ко мне.

– Ну вези меня в свою берлогу, Черкасов, – на этот раз улыбка искренняя.

– Поехали, – завожу мотор и выруливаю с обочины на дорогу. В зеркало заднего вида вижу, как кто-то выходит на дорогу со стороны дома Цветковой и, остановившись, смотрит нам вслед.

– С родителями живёшь? – поворачиваю голову к Еве, которая задумчиво смотрит в боковое зеркало на человека, замершего на дороге.

– Да, – тяжело вздыхает.

– И они были не против твоего переезда? – явно она сказала родителям неправду.

– Неважно, – отрезает, повернувшись ко мне и хмурясь. – А ты давно живешь отдельно от родителей? – выгибает вопросительно бровь.

– Давно, – киваю, выезжая на оживленный участок дороги.

– Как они относятся к тому, чем ты занимаешься? – интересуется, склонив голову набок. Это просто любопытство, или у неё тоже не такие уж гладкие отношения с предками?

– Неважно, – коротко отвечаю, не желая развивать эту неприятную тему.

Она кивает и отворачивается к окну, смотря на проносящиеся за окном картинки жизни города. Телефон, который она держит в руке, оживает, и я краем глаза вижу на экране короткое “мама”. Ева дёргается от неожиданной громкой мелодии, разносящейся по салону, и просто нажимает боковую клавишу, гася звук. Её мама делает ещё две попытки дозвониться, но результат тот же. Не спрашиваю ничего, да по сути мне всё равно, какие там у них в семье проблемы.

– “Агата Кристи”? – спрашиваю, кивая на телефон, откуда только что разносился их трек “Чёрная луна”. – Их слушаешь?

– Да, мне очень нравится их творчество, – улыбается, повернув гололову в мою сторону. – А ещё “Король и шут”, “Ария”, “Bodyrockers”...

– Я понял, – останавливаю её жестом руки. – Теперь ясно, почему ты не в восторге от наших треков, как большинство девчонок.

– Не мой формат, – пожимает плечами. – Хотя да, голос у тебя красивый, и музыка ничего. К словам не прислушивалась, извини, – разводит руками.

Чёрт, становится даже немного обидно за такое пренебрежительное высказывание о нашем творчестве. Впервые встречаю девчонку с такими музыкальными предпочтениями. Но оно и к лучшему для меня, зато поможет мне избавиться от Аси, не вешаясь на шею, а потом пусть и дальше слушает свой рок.

Глава 7

Ева

Оставшийся путь мы едем молча. Вижу, что мои слова о группе и песнях его задели, но врать, чтобы угодить, не собираюсь. Да и смысл?

Бросаю взгляд на руки Свята, что крепко сжимают руль, – многочисленные татуировки покрывают тыльные стороны ладоней. На правой какой-то странный круг, поделенный на части, на левой – огромный цветок с множеством лепестков, а внутри пятиконечная звезда.

На нижних фалангах пальцев вытатуированы буквы. Выше запястий тоже много – змея, ключ, птица в клетке и никакой упорядоченности. Сплошной хаос, как и сама сущность Черкасова. Интересно, что означает каждая из них? Говорят, у каждой татуировки есть смысл и просто так их никогда не набивают.

Свят смотрит на дорогу, губы сжаты в линию, сосредоточенное выражение лица без тени улыбки. Он изменился с момента нашей последней встречи на выпускном. Кроме татуировок, которых раньше не было, он ещё выкрасил волосы в блонд. Но ему идёт.

– Нравлюсь? – внезапно Свят поворачивает голову в мою сторону и ухмыляется. – Ты уже несколько минут пялишься на меня.

– Просто ты изменился, – пожимаю плечами, стараясь не покраснеть от того, что меня застали врасплох.

– Надеюсь, в лучшую сторону, – подмигивает. – Смотри, не влюбись.

– А нет, всё такой же самоуверенный павлин, – закатываю глаза.

Свят смеётся и паркуется у подъезда многоэтажки, которые рядами стоят в этом районе – не центр города, но и не его окраина. Уже хорошо.

– Приехали, – глушит мотор и вылезает из машины.

Открываю дверь, намереваясь выйти, но не успеваю, Черкасов подходит и берёт мою сумку, намереваясь отнести её в квартиру.

– Не надо, я сама, – перехватываю ручки.

– Ой, Ева, хватит, – отмахивается. – Понимаю – самостоятельность, независимость и всё такое. Я просто помогу. Тем более, она тяжелая. Там что, кирпич? – усмехается. – Надеюсь, он не мне предназначен.

– Тебе, Черкасов, – киваю. – Посмеешь свои руки распускать, и он твой. Это для самообороны.

– Кровожадная ты, Цветкова. Понимаю, почему у тебя никого нет, – уже откровенно издевается.

– Дай сюда сумку, и я тебе покажу, – бросаюсь к нему, а он уворачивается, смеясь. – Черкасов, осторожнее! – кричу, когда вижу, что сумка с глухим звуком стукается о скамейку у подъезда. – Идиот! – зло бросаю и вырываю из его рук свои вещи.

– Там реально кирпич? – округляет глаза Свят.

– Там фотоаппарат, – бурчу, доставая свою главную драгоценность.

Мой любимый Nikon, о котором я долго мечтала и лишь недавно приобрела. Потрясающая вещь – девять кадров в секунду, отличное разрешение, съемка видео в 4к. Если с ним что-то случилось, я не переживу. Трясущимися руками расстегиваю замок сумки и достаю его, осматривая на наличие повреждений. Целый. Волна облегчения накатывает, и я прикрываю глаза.

– Прости, – Черкасов виновато смотрит на меня сверху вниз.

– Если бы ты с ним что-то сделал, в тебя бы точно прилетел кирпич, – смотрю на него исподлобья. – Это мой любимчик. За него я убить готова.

– А как же парни? – выгибает бровь и усмехается. – Ясно, у них нет шансов. Ты убиваешь их холодом и презрением, Ева – Снежная королева.

– Иди в задницу, Черкасов, – выпрямляюсь и, подхватив сумку, разворачиваюсь и иду в противоположную сторону от подъезда.

Какой же козлина! Задолбал со своими приколами. И поднял больную для меня тему. Я вновь ощутила себя ущербной, как меня совсем недавно и назвали. Холодной рыбой, неспособной на чувства. Меня унизили так, что до сих пор при воспоминании этого момента мне становится отчаянно обидно. Сжимаю крепко зубы, чтобы не дать волю подступившим слезам.

– Цветкова, подожди, – Свят хватает меня за локоть и тянет назад, заставляя остановиться. – Извини, – обходит меня и смотрит в глаза. – Я не хотел тебя обидеть, больше не повторится, – поднимает руки в сдающемся жесте.

– Хорошо, – киваю в ответ. Ведь у меня всё равно нет выбора.

Черкасов пытается взять сумку, но я не даю. Пожав плечами, он оставляет попытки и открывает дверь подъезда, пропуская меня внутрь. Там чисто и пахнет жареной картошкой – забытый вкус детства. Теперь у меня только здоровое питание, а по мнению мамы жареный картофель это вредно. Чувствую, как желудок урчанием отзывается на запах, я ведь так толком и не позавтракала.

На лифте поднимаемся на пятый этаж и Черкасов, достав ключи, открывает тяжёлую чёрную металлическую дверь с цифрой тринадцать.

– Как символично, – с усмешкой произношу.

– Что? – он поворачивается ко мне в недоумении.

– Святой, "Святые грешники", квартира под номером тринадцать, – киваю на дверь.

– Насчёт квартиры – никогда не замечал, – улыбается задумчиво. – А ещё ты.

– А я причём? – непонимающе хмурюсь.

– Ева. Библейское имя. Праматерь всех людей – и святых, и грешников, – жестом руки приглашает в квартиру. – Добро пожаловать в обитель Святого, дающая жизнь.

– Ты, неисправим, – закатываю глаза, захожу внутрь и тут же произношу: – Черкасов, это что?

Глава 8

Ева

– Черкасов, это что? – ошарашено смотрю на небольшую квартиру-студию, в центре которой стоит кровать.

– Эм.. квартира, – смотрит на меня, почёсывая голову. – Ну мужская квартира.

– Тут одна кровать! – повышаю голос, чтобы он понял, о чём я.

– Ну я один, и кровать одна, – поясняет, словно я идиотка.

– Теперь я тут тоже живу, пусть и временно, – смотрю на него, взмахнув рукой.

– Ну это на несколько дней, – пожимает плечами.

– Хорошо, эти несколько дней ты спишь на полу, – ставлю сумку и прохожу на середину комнаты.

– Я не могу на полу, – возмущённо отвечает. – У меня репетиции, мне высыпаться нужно.

– Ну не можешь на полу, спи в ванной, – фыркаю в ответ. Его проблемы, мог бы и позаботиться об этом заранее.

– У меня душевая кабина, – проговаривает сквозь зубы.

Оставляю его реплику без ответа, оглядывая квартиру. Везде валяются шмотки Свята: джинсы, футболки и носки. Грязная посуда заполняет барную стойку, что отделяет “спальню” от “кухни”. Я даже боюсь заходить в ванную комнату.

– Ты свинья, Черкасов, – выношу вердикт, и меня начинает бесить эта обстановка. Ненавижу беспорядок, меня раздражает, когда вещи оказываются не на своих местах, а тут вообще помойка, от которой у меня начинает дёргаться глаз.

– Не понял? – обиженным тоном.

Поворачиваюсь и смотрю, как он стоит, уставившись на меня удивлённым взглядом.

– Как можно жить в таком свинарнике? – обвожу рукой помещение. – Приличная девушка застрелится, если ей придётся здесь находиться больше пяти минут.

– До тебя никто не жаловался, – ухмыляется. – Это ты такая чистюля, а остальным пофиг.

– Я же сказала – приличная девушка. Чувствуешь разницу, – приподнимаю бровь, но, кажется, ему вообще всё равно на то, что я сейчас чувствую, глядя на этот вселенский срач.

Прохожу к окну и открываю его, впуская свежий воздух. Даже дышать становится легче, у меня уже, кажется, начинает чесаться всё тело – до того неприятно здесь находиться. И тут мой взгляд цепляется за ярко-красное пятно на тумбе у кровати. Подхожу ближе, и меня передёргивает от увиденного.

– Это что, стринги? – беру карандаш, лежащий на тумбе, цепляю им красное безобразие, состояшее из кружев и тонюсенькой полосочки, и, с отвращением приподнимая, смотрю на Черкасова.

– О, ты тоже такие носишь? – играет бровями Свят.

– Нет. Не люблю, когда что-то врезается в зад, – фыркаю, видя, как его губы растягиваются в улыбке.

– Я запомню. Про зад, – улыбка становится шире, образуя ямочки на щеках. Ну и гад!

–Ты извращенец! – отбрасываю трусики на пол, перешагиваю через них и подхожу к Святу.

– Девчонки оставляют на память, – пожимает плечами, а у самого озорные огоньки в глазах.

– И что, у тебя целый комод таких? – склоняю голову набок. – Разложены по цветам?

– Ага, – кивает, смеясь. – Когда грустно, достаю каждые и предаюсь воспоминаниям. У меня все подписаны. Марина две тысячи двадцать второй, май, пятнадцатое. Маша, две тысячи двадцать второй, май, шестнадцатое. Так, кто у меня был семнадцатого? – поднимает глаза к потолку, вспоминая.

– Ты… – мои глаза расширяются в удивлении, а Черкасов начинает громко смеяться.

– Это шутка, Цветкова, успокойся, – выставляет ладони вперёд. – Я уже вижу, как в твоём мозгу формируется мысль, что ты попала к маньяку, и я тебя сейчас…

– Тупые у тебя шутки, Свят, – перебиваю, останавливая его жестом руки.

– Вы же оставляете их в надежде на продолжение, – спокойно продолжает. – А у меня никаких продолжений, всё по обоюдному согласию и на одну ночь.

– Избавь меня от подробностей своей интимной жизни, – брезгливо морщусь. – Лучше покажи, где у тебя всё для уборки.

– В ванной, – кивает в сторону единственной отдельной комнаты в этой квартире.

– Неси, я пока не готова видеть, что творится там, – прошу его, отвернувшись и проходя к кухонному гарнитуру. – Пока с меня достаточно хаоса в этой комнате.

– Ты что убираться будешь? – удивлённо спрашивает.

– Почему я? – бросаю, обернувшись через плечо. – Мы будем. Это твоя квартира и большую часть работы сделаешь ты.

– Я вообще-то рассчитывал поспать, – проходит и плюхается на кровать. – У меня вечером выступление.

– Тогда извини, но я пошла, – направляюсь к выходу.

– В смысле? – подрывается с места и идёт за мной. – Мы же договорились.

– В таком сраче я жить не буду даже часа, Черкасов, – разворачиваюсь, припечатывая его злым взглядом. – Хочешь, чтобы я осталась, моё условие – уборка. И смена постельного белья, не собираюсь спать на тех простынях, где ты занимался непотребством с обладательницей красных стрингов, – кивком головы указываю на красную тряпку на полу.

– Ладно, – после нескольких секунд раздумий он соглашается. – Командуй, генерал Цветкова, рядовой Черкасов в твоём полном распоряжении.

Выдыхаю с облегчением, если бы сейчас он отказался, мне некуда было бы идти. К родителям я не вернусь, пока они не поймут и не уступят мне. Иначе всё было зря.

Глава 9

Свят

Спустя пару часов адской чистки моей квартиры чувствую себя разбитым, словно меня запрягали в поле вместо лошади. Тело абсолютно не слушается, руки и ноги отказывают, и я с ужасом думаю, как буду играть сегодня вечером.

– Остановись, женщина, – молю о пощаде, а Цветковой хоть бы что – порхает по квартире, словно чёртова бабочка.

– Почти закончили, – от этих слов у меня вырывается громкий вздох облегчения. – Хоть узнаешь, каково это – жить в чистоте, – довольным тоном произносит, снисходительно смотря на меня.

– К чёрту чистоту, мне и так было отлично, пока ты не пришла, – бурчу, устало падая на кровать.

Смотрю, как она бережно вынимает из сумки фотоаппарат и кладёт его в прикроватную тумбу, до этого выпотрошив её и выкинув “весь хлам”.

– Ты давно занимаешься фотографией? – интересуюсь, глядя, на то, как она достаёт вещи из сумки, раскладывая их на полке, что сама себе выделила.

– Давно, – прикусив губу, смотрит на верхнюю полку с моими шмотками, которые я туда просто накидал, плюнув на порядок.

Видно, как она борется с собой, чтобы не разложить в аккуратные стопки и мои вещи. Тёмная сторона побеждает, и под мой мысленный вздох облегчения она закрывает шкаф. Аллилуйя.

– Просто для себя? – приподнимаюсь на локтях, выжидая, когда она уже успокоится.

– Да, всегда хотела попробовать, – подходит и садится на краешек кровати. – И мне понравилось.

– Ев, есть предложение, – ко мне внезапно приходит мысль, от которой я даже встаю с кровати и начинаю ходить по комнате. – Давай, ты будешь снимать наши концерты?

– Зачем? – удивлённо смотрит на меня.

– У нас нет странички в соцсетях, – останавливаюсь, и мысли крутятся в голове ещё быстрее. – Ты могла бы этим заняться. Денег не заработаешь, конечно, нам платить нечем, но когда мы станем знаменитыми, это сыграет тебе на руку.

– А вы станете знаменитыми? – скептически приподнимает бровь.

– Конечно! – её вопрос возмущает меня до глубины души. – Понимаешь, нам нужно, чтобы нас заметил какой-нибудь крутой лейбл и взял в раскрутку, – сажусь рядом с ней на кровать. – А соцсети нам в этом помогут. Если ещё и фото будут отличными, и текст, – снова вскакиваю с кровати.

– Я даже не знаю…

– Можно ещё блог создать, писать о выступлениях, выкладывать видео, – моя фантазия понеслась вскачь.

– Стоп! – она останавливает меня жестом руки. – Вот тексты совершенно не моё.

– Их могу писать я или кто-то из парней, – задумчиво произношу. – Давай просто попробуем, – складываю руки в молитвенном жесте.

– Я не уверена, что у меня получится, – качает головой.

– Ева, у тебя обязательно получится! – подхожу к ней и присаживаюсь на корточки, смотря ей в глаза. – Ну и ты будешь на каждом нашем выступлении, репетициях, мелькать на виду рядом со мной. Ася посещает каждое выступление, так она будет видеть, что мы постоянно вместе.

– Кто такая Ася? – откидывает голову, потирая шею.

– Это та девушка, из-за которой мы вынуждены играть пару, – выдыхаю раздражённо.

– Я так устала, навряд ли я сегодня выползу из квартиры, – проводит рукой по лицу, зевая.

– А мне ещё играть, а ты вымотала меня так, как я даже после самой бурной ночи не уставал, – усмехаюсь, глядя, как её глаза округляются. – Не знаю, как сегодня смогу отыграть.

– Ну извини, если бы кто-то не был таким свинтусом, этого можно было бы избежать, – зло проговаривает. – Устал он. А я вообще не обязана была…

– Ладно-ладно, – останавливаю поток её раздражения. – Так что на счёт съёмки?

– Можно попробовать, – в задумчивости кусает губу. – Я уже давно не брала фотоаппарат в руки. Соскучилась, – тепло улыбается.

– Отлично! Цветкова, ты чудо, – в порыве обнимаю её, но она тут же отстраняется.

– Нежности прибереги для своих фанаток, Черкасов, – строго выговаривает, вызывая у меня улыбку.

– Замётано, – тут же соглашаюсь, поднимаясь на ноги. – Схожу, куплю перекусить что-нибудь из фаст-фуда, чтобы по-быстрому. Нам выходить скоро. Ты что будешь?

– Я картошки жареной хочу, – загораются её глаза.

– Картошку фри. Принято, – направляюсь к выходу. – Пока собирайся. Поедим и двинемся.

После быстрого перекуса выдвигаемся к бару, нужно перед выступлением ещё познакомить Еву с пацанами и объявить им о задумке на счёт фотографий. Надеюсь, против никто не будет.

Всю дорогу Ева подозрительно молчит, обхватив тоненькими пальчиками фотоаппарат, лежащий на её коленях. Волнуется что ли?

– Всё в порядке? – спрашиваю, когда мы подходим к чёрному входу в бар.

– Немного волнуюсь, – робко улыбается.

Свет уличного фонаря переливается в её волосах цвета меди, отражается в голубых глазах, от чего они блестят, делая её похожей на фею из сказки. Что за слюнявые мысли лезут в мою голову?

– Всё нормально будет, – бурчу, открывая дверь и пропуская Цветкову вперёд. Фея чистоты блин на мою голову.

Проходим в нашу импровизированную гримёрку, и парни застывают, увидев, что я не один.

– Всем привет. Это Ева, – киваю в сторону девушки. – Отомрите, блин.

Стас с Каем внимательно оглядывают её с ног до головы, а она не знает, куда деться от их взглядов. И только Егор подходит первым и протягивает руку.

– Егор Астахов, играю на ударных, – осторожно пожимает протянутую ладонь Евы, улыбаясь. – Не обращай внимания на этих идиотов. Они просто затупили от неожиданности.

– Ев, тот, что с чупа-чупсом, Стас Волоцкий. Он наш басист. А вон тот блондинчик – Кай Нейман, – киваю в сторону ухмыляющегося друга, который незаметно поднимает вверх большой палец.

– Приятно познакомиться, – Ева проходит к диванчику, стоящему у стены и присаживается на него.

– В общем, мы с Евой тут кое-что придумали, – присаживаюсь рядом с ней. – Она фотограф, будет снимать наши выступления, и теперь у нас будет блог и странички в соцсетях, – губы расплываются в довольной улыбке при виде лиц пацанов.

Глава 10

Ева

Волнуюсь страшно, будто меня взяли на работу на испытательный срок. Мне самой интересно, что в итоге получится, ведь я раньше не снимала подобного, только природу, улицы города, людей, гуляющих в парке и спешащих по своим делам, птиц и насекомых. Но специальных фотосессий у меня никогда не было.

Мы выходим в зал, и Свят провожает меня за маленький пустующий столик, тот самый, за которым мы вчера договорились изображать пару. Парни выходят на сцену под одобрительный свист посетителей и радостное визжание девчонок.

Свят накидывает ремень гитары на плечи, и раздаются первые аккорды, зал подхватывает одобрительными апплодисментами. Ребята очень гармонично смотрятся: все в чëрном, двое блондинов и двое брюнетов. “Святые грешники” в действии.

Звучит первый трек, и я вслушиваюсь в слова:

Даже если ты попросишь,

Я не стану себя менять.

Между нами снова холодная осень.

Бессмысленная зависимость – ты и я.

И дождём прольётся серое небо,

Пока весь город спит.

“Нас нет, нас просто не было”

Вслед жестоко звучит.

И в цель точным выстрелом:

“Мне не нужна любовь”.

Кричишь, но нет выхода,

Лишь небо ответит тебе дождём вновь.

Узнаю автора, явно Черкасов писал слова – противник отношений, отрицающий существование любви в этом мире.

Делаю кадр за кадром, пробуя с разных ракурсов отснять танцующие парочки, сцену и ребят. Они умеют зажечь толпу: танцпол заполнен до отказа, девчонки подпевают слова, прыгая и визжа, когда Свят направляет микрофон в сторону зала. Видно, что "Святые грешники" получают огромное удовольствие, находясь на сцене, в центре внимания. Я бы так не смогла.

– Девушка, а можете нас снять на фоне “Грешников”? – раздаётся голос, пытающийся перекричать музыкантов.

Поворачиваюсь на звук и вижу двух девчонок, брюнетку и блондинку, смотрящих на сцену с обожанием. Киваю, и они позируют у сцены, явно довольные.

– А где можно будет фото посмотреть? – спрашивает брюнетка, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения.

– У группы скоро будет страничка в соцсети, думаю, по поиску быстро найдете, – скептически посматриваю на эти проявления восторга. – Там и будут.

– Спасибо большое, – довольно хлопают в ладоши и убегают к своему столику.

Через несколько минут меня просто атакуют такие же желающие запечатлеться на фоне выступающих “Святых грешников”, и работы прибавляется в разы. Под конец выступления я уже чувствую себя такой уставшей, что еле волочу ноги.

Убей меня,

Но не дай полюбить.

Любовь – это яд,

Оружие жестоких убийц.

Эта песня завершает выступление, и я выдыхаю с облегчением. Да, репертуар у них прямо сплошная ненависть к любви. Интересно, что сподвигло Свята писать именно такие треки?

– Цветкова, отсняла? – ко мне подходит запыхавшийся Черкасов. Ещё бы, столько скакать по сцене, дышит, словно загнанная лошадь.

– Да, – киваю в ответ. – Но нужно отсмотреть всё на ноутбуке, выбрать наиболее удачные фото.

– Отлично! – радостно восклицает и, взяв меня за локоть, отводит от сцены ближе к столику.

– Ева, покажешь? – Егор заглядывает мне через плечо, я поднимаю фотоаппарат экраном вверх и пролистываю фото в быстром режиме. – По-моему круто вышло.

Астахов возвращается на сцену, помогая убирать аппаратуру и многочисленные провода Стасу и Каю.

Вдруг Свят обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Настолько неожиданно, что я сначала теряюсь, а потом дёргаюсь в сторону.

– Черкасов, ты не обнаглел? – поднимаю руку и кладу её на его ладонь, намереваясь скинуть с плеча.

– Спокойно, Цветкова, на нас Ася смотрит, – повернув голову ко мне, шепчет на ухо, обдавая горячим дыханием. – Сделай счастливое лицо.

Поворачиваю голову в его сторону, и наши губы оказываются на расстоянии нескольких миллиметров. Смотрю в его смеющиеся глаза, в которых отражаются цветные огоньки стробоскопа, и что-то тёплое разливается в груди. Не могу понять свою реакцию, и меня это напрягает.

– Притворись, что я тебе нравлюсь, – снова наклоняется и шепчет на ухо.

– Так достаточно? – обнимаю Черкасова за талию и вижу хитрую улыбку.

– Для первого раза вполне, – подмигнув, тянет меня в сторону гримёрки. – Пойдём, надо домой, выспаться.

– Отлично смотритесь, – Кай тоже улыбается во весь рот, увидев наши объятия.

– Всё, можешь отпускать, – стряхиваю его руку, как только мы заходим за сцену, в коридор, ведущий в обиталище “Святых грешников”. – И в следующий раз предупреждай, прежде, чем лапать, Черкасов! А то так и отхватить можешь, – зло смотрю под дружный хохот остальных членов группы.

– Ну точно антифанатка, – бросает Егор, обгоняя нас со Святом. – Даже удивительно.

– Как о таком можно предупредить? – возмущается Черкасов. – Я же не в трусы тебе полез, а просто приобнял, что здесь такого?

– Приобнимать будешь любительниц красных стрингов, – фыркаю и замечаю, как темнеют глаза Черкасова, что доставляет мне неимоверное удовольствие. Позлись, тебе полезно, Святой.

– Проехали, – махнув рукой, обгоняет меня и первым заходит в комнату.

– Как тебе выступление? – Егор кладёт свои палочки в шкаф и, повернувшись ко мне, выжидательно смотрит, как и остальные участники. – Только давай по-честному. Ты как лицо незаинтересованное должна сказать правду.

– В целом неплохо. Но, если честно, вам нужно немного сменить репертуар, – осторожно начинаю, замечая, как у них глаза на лоб лезут от удивления.

– В смысле? – Свят недоверчиво смотрит на меня. – Зачем менять?

– Вам нужно что-то о любви, девчонки бы вас ещё больше обожали, – пожимаю плечами.

– Как о ней петь, если я не верю, что она существует? – бурчит Черкасов. – Нормальные у нас песни.

Глава 11

Ева

На квартиру Свята приезжаем уже за полночь. Он не особо разговорчив, да и я не стремлюсь завязать беседу. Да, возможно, я его обидела, но сказала лишь правду – то, что думаю, без лести и стремления угодить, а если Свята не устраивает эта правда, пусть ищет её у фанаток, что готовы петь дифирамбы, лишь бы попасть к нему в постель.

– Помнишь, что ты спишь на полу? – разрываю тишину между нами, когда заходим в квартиру.

– Цветкова, сжалься, – стонет Свят, шаркая по полу ногами. – Ты меня с уборкой загоняла, тексты мои высмеяла, а теперь на пол прогоняешь.

– Не дави на жалость, Черкасов, – бросаю через плечо. – Не поможет. Сам виноват, что не продумал детали.

– Это же аэродром, а не кровать, – складывает ладони в молитвенном жесте. – Ты даже не почувствуешь, что кто-то лежит с другого края.

– Нет, – отрезаю, предотвращая дальнейшие уговоры. – На пол, Черкасов.

– Жестокая ты, Цветкова, женщина, – театрально вздыхает. – Я в душ. Одеяло хоть уступи.

– Я подумаю, – отвечаю, убирая покрывало с кровати.

Слышу хлопок двери ванной комнаты, скидываю на пол одеяло и одну из подушек. Кажется, в шкафу я видела плед. Ага, вот он. Быстро переодеваюсь в пижаму и, завернувшись в темно-синий мягкий плед чуть ли не с головой, поворачиваюсь в противоположную сторону от спального места Свята. Я настолько вымоталась за сегодняшний день, что сама не замечаю, как проваливаюсь в сон ещё до того момента, как Черкасов возвращается из душа.

А утром просыпаюсь от того, что мне слишком жарко. Такое ощущение, что я лежу у горячей батареи, которая, к тому же, ещё и придавила меня сверху. Что за чëрт?

И тут эта батарея шевелится, придвигаясь ближе, а в мою поясницу упирается… Черкасов, гад! Начинаю яростно толкать его локтями, наконец мне удаётся скинуть его руку и ногу, и я вскакиваю с кровати как ошпаренная.

– Черкасов, ты не офигел!? – кричу чуть хриплым ото сна голосом.

– Цветкова, какого чёрта дерëшься? – Свят потирает сонные глаза и приподнимается с подушек на локтях.

– Ты в кровати! – яростно тычу в него пальцем.

– А, точно, – оглядывается. – Во сне, наверное, залез.

– Мы так не договаривались! – меня бесит, что он так спокоен, что даже не извинился!

– Ну я не виноват, – спускает ноги с кровати, откидывая одеяло и открывая моему взору торс, покрытый татуировками. – Черт, Цветкова, такой сон обломала.

Мой взгляд опускается вниз, и я чувствую, как краска начинает заливать мне лицо. У Свята совсем ни приличий, ни стыда.

– Этот сон сейчас тыкался мне в спину, – рычу от негодования.

Свят, проследив за моим взглядом, хитро сощуривается.

– Это обычное мужское утреннее состояние, – разводит руками.

– Прикройся, пожалуйста, – отвожу взгляд, смущаясь ещё больше. – Мне неприятно на это смотреть.

Господи, зачем я на всё это подписалась?!

– С каких пор обычная реакция организма считается неприятной? – даже и не думает выполнить мою просьбу. – На тебе такой наряд, что эта реакция навряд ли упадёт в ближайшее время, – окидывает меня фирменным взглядом Святого – оценивающе, медленно поднимаясь от ног к груди. – А у тебя ничего так ноги… и даже грудь есть.

– Черкасов, ты озабоченный, – я готова провалиться сквозь землю от его идиотских замечаний. – Теперь буду спать в шубе и валенках!

Под его заливистый смех хватаю джинсы и футболку, что оставила вчера на кресле, и бегом направляясь в ванную. Да блин, тут ещё и защëлка сломана!

– Попробуешь войти, огрею феном, – предупреждаю, приоткрыв дверь и демонстрируя своё “оружие”.

Черкасов ещё громче смеётся, а я поворачиваюсь спиной к двери и прислоняюсь к ней, прикрыв глаза. Прикладываю ладони к пылающим щекам и со стоном съезжаю на пол. Ненавижу этого гада! Если бы мне было, куда уйти, я бы, не задумываясь, уже собирала вещи. Но ведь я хочу доказать родителям, что без их дурацкого тотального контроля, я могу жить, и ничего со мной не случится! А значит, нужно терпеть Черкасова.

Глава 12

Свят

Просмеявшись, падаю на кровать, положив руки под голову. Цветкова краснела совсем как в школе, когда над ней подшучивали одноклассники. Ничего не изменилось. Хотя она сама – да. Одно дело видеть её в одежде, а другое – в пижамных коротких шортах, открывающих длинные стройные ноги, и в коротком топе, скорее выставляющем напоказ её формы, чем скрывающем.

В паху снова всё начинает ныть, перенося возбуждение по нервным клеткам. У меня слишком давно никого не было, раз даже на Цветкову такая реакция. Всё, караул! Мне нужна девчонка, иначе я не могу объяснить то, что произошло с моим организмом сегодня. Воскресенье, а значит, впереди несколько выходных, выступлений не будет, нужно сегодня снять напряжение с какой-нибудь сговорчивой девчонкой. Только теперь тут поселилась Ева, а значит, квартира отменяется. Что ж, будем импровизировать.

Когда Цветкова выходит из душа, я, полностью успокоившись, с интересом наблюдаю за ней и её смущением.

– Хватит пялиться, – зло фырчит, словно кошка, которой прищемили хвост дверью.

– Да больно надо, – пожимаю плечами и иду в ванную переодеться, чтобы не смущать целомудренную Цветкову своим видом.

К тому моменту, когда я выхожу, она, уже остыв, инспектирует шкафы кухни.

– У тебя ничего невозможно найти! – возмущённо проговаривает.

– Презервативы в ящике прикроватной тумбы, – киваю на кровать.

– Черкасов, хватит уже пошлых шуток! – злобно сверкает глазами. – Уже не смешно!

– Ты так мило краснеешь, не смог удержаться, – ухмыляюсь, видя, как её щёки снова покрываются румянцем.

– Свои дешёвые подкаты оставь для девушек с вульгарными стрингами, – подаётся вперёд, видно, готова вцепиться в меня ногтями. Забавная.

Почему-то мне нравится выводить её из себя, видеть, как она краснеет и злится, сжимая свои маленькие ладошки в кулачки.

– Скажи, что ищешь, – киваю на открытые дверцы шкафов, переводя тему, – и я помогу найти.

– Кофе я ищу, – надувает губы, отвернувшись.

– Подхожу к ней, стоящей у плиты, протягиваю руку, открываю навесной шкаф и достаю ёмкость с молотым кофе. – Сваришь на меня тоже?

– Я в служанки не нанималась, – отвечает, выхватывая из рук кофе.

– Тебе говорили, что вредней тебя нет девчонки на свете? – прищуриваюсь, глядя на её злое лицо.

– Тебе говорили, что ты самый невыносимый парень на земле? – впивается в меня взглядом.

– Один – один, Цветкова, – вскидываю запястье, смотря на часы. – Опоздаем, а я этого не люблю. Пей кофе, позавтракаем после репетиции. И выдохни, а то лопнешь.

– Ты опять? – склоняет голову набок. – Сейчас я возьму что-то потяжелее фена, Черкасов.

– Скучная ты, Цветкова, – театрально вздыхаю. – Шуток совсем не понимаешь.

– Их слишком много для первого совместного утра на одной жилплощади, – отворачивается и насыпает кофе в турку.

– Ладно, давай зароем топор войны, – подхожу к ней и протягиваю руку.

Она несколько долгих секунд оценивающе смотрит на моё лицо, видимо, пытаясь выискать подвох, а потом вкладывает свою ладошку в мою ладонь.

– Надеюсь, что надолго, – пожимаем друг другу руки, и она возвращается к своему занятию.

Из квартиры мы выходим минут через двадцать. Вообще в этом Ева не похожа на других девчонок – не приходится ждать по часу, пока она соберётся, что прибавляет плюсов к моему плану. Ненавижу ждать.

Толкаю дверь подъезда и тут же накатывает волна злости. Опять Ася. Сидит на том же месте, что и вчера. Стискиваю зубы и разворачиваюсь, придерживая дверь для Евы. Как только она выходит, обнимаю её за талию, от чего она дёргается, словно я заразный какой-то. Что за реакция?

– Черкасов…

– Заткнись и улыбайся, – шепчу, наклонившись, ей на ухо.

Цветкова поворачивает голову в сторону Аси и до неё наконец доходит, она расслабляется, позволяя вести себя. Ася вскакивает со скамейки с неизменной глупой улыбкой, но увидев рядом Еву, сникает, взгляд становится печальным, словно у оленëнка Бэмби. Отлично, может, наконец перестанет меня преследовать.

Подходим к машине, снимаю её с сигналки, открываю переднюю пассажирскую дверь, усаживая Цветкову на сиденье.

– Пристегнись, малыш, – ухмыляюсь, видя скептический взгляд девушки.

– Какой ты у меня заботливый, зайчик, – приторным тоном отвечает.

Еле сдерживаюсь, чтобы не заржать в голос. Обхожу автомобиль и, садясь за руль, вижу, что Ася подошла совсем близко. Отлично. Значит, всё слышала. Завожу мотор и трогаю с места, мысленно хваля себя за то, что предложил Цветковой у меня пожить. Только с первого раза до этой липучки навряд ли дойдёт, так что спать мне на полу ещё как минимум неделю.

– Малыш? Ты серьёзно? – хохочет Ева. – И девчонкам это нравится? Зоопарк в виде заек, котят и прочих животин?

– Представь себе, да, – смеюсь в ответ. – Они чуть ли не лужицей растекаются.

– Зайчик, а ты можешь быть галантным, когда захочешь, – мурчит Цветкова, прислонившись щекой к моему плечу. – Похоже?

– Входишь во вкус? – смотрю на неё, приподнимая вопросительно бровь. – Мне начинать бояться?

– Вот ещё, – фыркает. – Ни за что. Ты последний, с кем бы я хотела отношений.

– Я до сих пор не пойму, почему, – выруливаю со двора на главную улицу. – Я красив, харизматичен, обаятелен…

– А ещё ты самовлюбленный и эгоистичный, – перебивает меня, загибая пальцы на руке. – И у тебя отвратительное чувство юмора.

– Ты все мои достоинства превратила в недостатки, – театрально возмущаюсь, остановившись на красный сигнал светофора и смотря на её ладонь. – Ну их всего-то три.

– Отношения – это не постель, – смотрит пристально на меня. – Не только постель. Это доверие, уважение друг другу, забота, беспокойство, совместное решение проблем, совместный быт, взаимопомощь, – с жаром перечисляет, подавшись вперёд так, что ремень безопасности скидывает широкую лямку топа с её плеча, обнажая белоснежную кожу. Залипаю на этой картинке, смотря на её плечо, опускаю взгляд ниже…

Глава 13

Ева

Снимаю репетицию парней, моменты, где они ведут себя естественно, не так, как на концертах, каждого за своим музыкальным инструментом. И мне даже нравится. Нравится ответственность, нравится, что мне дали полный карт-бланш в этом вопросе. А ещё – я никогда не снимала мероприятия, не делала портретной съëмки и это новый опыт, а оттого интересный и волнующий. Сделаю несколько нарезок видео, сегодня надо завести странички группы в соцсетях и выложить всё, что есть на данный момент, в том числе и отдельные фото парней.

Егор самый спокойный из них – брюнет с длинной челкой, зачесанной назад, карими глазами и редкой улыбкой. Кай – вечно ухмыляющийся сероглазый блондин с острыми скулами, они с Черкасовым всегда подшучивают друг над другом. Видно, что у этих двоих крепкая дружба. Стас, похоже, самый юный из четвёрки "Святых грешников" – кареглазый парень с русыми волосами в вечном беспорядке и серьгой в ухе.

Снимаю каждого в разных ракурсах, удивляюсь, насколько чётко они понимают друг друга.

– Давайте снова. С припева, – Черкасов поправляет микрофон и оглядывает парней долгим взглядом. – Хватит уже косить.

Не говори мне этих слов,

Не мечтай обо мне никогда,

Не называй её – любовь.

Ты ведь не хочешь страдать?

На столике начинает вибрировать телефон, подхожу и вижу на экране фото Нелли.

Выхожу в коридор, ведущий к так называемой "гримерке" "Святых грешников" и отвечаю на звонок.

– Ева, ну наконец-то! – восклицает подруга. – Пропала куда-то, на связь не выходишь, – укоряет, и мне становится стыдно.

– Нелли, прости! – умоляюще произношу, прикрыв глаза. – Я совсем замоталась.

– Опять родители? – с сочувствием спрашивает. – Я уже хотела ехать на поиски к твоему дому с транспарантом "Освободите Еву", – грозно произносит последнее, отчего я начинаю смеяться.

– Зря бы съездила, – качаю головой, Нелли импульсивная и решительная, она могла бы.

– Вы на море рванули? – улавливаю разочарование в её голосе.

– Нет, родители дома, – прикусываю губу. – А вот я живу пока у тебя, – добавляю после нескольких секунд раздумий.

– Не поняла? – представляю её вытянувшееся лицо от такой новости.

Чтобы Ева Цветкова сделала что-то запрещённое – никогда такого не было. Ни прогулок вечером в компании девчонок, ни клубов, ни студенческих вечеринок, ни даже ночёвки у подруги. Родители всего этого не одобряли, потому что такое поведение не соответствует статусу и моральному облику семьи прокурора нашего города. Как говорит папа, я не могу творить то, что делает современная молодежь, и если во что-то влипну, это ударит по его репутации и разрушит его карьеру, на которую он положил столько сил и времени. И никого не волнует, что я не собираюсь творить всякую дичь, я просто хочу проводить время, как и большинство моих сверстников.

– Приезжай вечером в "Инжир", всё расскажу, – улыбаюсь в трубку, зная, что Нелли будет разрывать от любопытства.

– Так ты действительно со Святым? – горячо шепчет в трубку.

– Всё вечером, – останавливаю её фантазию, прислушиваясь к тишине в баре. Видимо, ребята уже закончили репетировать. – Сейчас мне нужно бежать.

– Угу, – разочарованное в трубке.

– И пожалуйста, если моя мама вдруг тебе позвонит или напишет, подтверди, что я у тебя живу, – прошу, даже не сомневаясь, что Нелли всё сделает.

– Ну ты и тихоня, Ева, – хмыкает подруга в трубку. – Всё сделаю. Но вечером во всех подробностях!

– Договорились.

Маме я написала утром сообщение, что у меня всё в порядке, с Нелли договорилась на случай проверки, можно выдохнуть с облегчением.

– Цветкова, ты куда пропала? – в проёме двери появляется Черкасов. – Завтракать будешь?

– Не откажусь, – только сейчас чувствую, что жутко проголодалась, и мой желудок уже вовсю об этом трубит.

Мы завтракаем в соседнем уютном кафе, где всё оформлено в спокойных бежевых тонах и подают чудесный кофе. Парни обсуждают что-то связанное с новыми треками, а я листаю отснятый материал, прикидывая, что лучше разместить в первую очередь.

– Ев, покажи, что там, – Егор, сидящий рядом, наклоняется, и я, повернув к нему экран фотоаппарата, листаю фото. – Слушай, у тебя талант! – восклицает он и смотрит на меня с улыбкой. – Уверен, что всё получится.

– Спасибо, – смущëнно улыбаюсь в ответ.

– Обязательно указывай своё имя в качестве фотографа под постами, – он кладёт ладонь поверх моей. – А вдруг это твоё призвание?

– Ну это, скорее, просто хобби, – пожимаю плечами.

– Не скромничай, – убирает ладонь, а я поднимаю взгляд и вижу, что Черкасов, сведя брови, смотрит на нас двоих. – Если тебе нравится этим заниматься, развивайся, пробуй новое, стремись к идеалу. И всё получится.

– Посмотрим, – неопределённо отвечаю. Никогда не задумывалась над тем, что это хобби можно превратить в работу. Хотя в словах Егора есть смысл.

– Цветкова, поехали, – Черкасов встаёт из-за стола и кивком головы указывает на выход.

До дома едем молча, чувствую, что настроение у него изменилось в худшую сторону, но моё это не испортит.

– Я воспользуюсь твоим ноутбуком? – нарушаю тишину, когда мы поворачиваем на нужную улицу. – Нужно фото обработать и загрузить.

– Конечно, – коротко отвечает и тут же зло бросает: – Какого чёрта?

Мы паркуемся у подъезда Черкасова, и, проследив за его взглядом, замечаю Асю, всё также дежурящую у подъезда. Ничего себе у неё упорство. Она ждала проверить, приедет он один или со мной?

Свят выходит из машины, зло хлопнув дверью, подходит к Асе и начинает кричать, а она стоит, вжав голову в плечи, но смотря на него с обожанием. Выхожу из машины и, подойдя к ним, беру Черкасова за руку.

– Свят, хватит. Пойдëм домой, – тихо говорю, положив вторую руку ему на плечо.

Он молча кивает и позволяет увести себя. У двери подъезда я оборачиваюсь и вижу взгляд Аси, направленный на меня, отчего по спине бегут неприятные холодные мурашки. В нём столько злобы и ненависти, что я на миг даже теряюсь, и да, мне становится жутко. Так смотрят на тех, кого хотят разорвать на кусочки.

Глава 14

Ева

– Чертова дура! Она задолбала! – срывается Черкасов, как только мы заходим в квартиру.

– Она просто влюблена, – осторожно начинаю, но замолкаю под злым взглядом.

– Зачем таскаться за человеком, не давая ему прохода, если он уже тысячу раз дал понять, что ничего быть не может и не будет? – смотрит исподлобья. – Ты бы себя также вела?

– Нет конечно, – фыркаю в ответ. – Ушла бы, не оглядываясь. Зачем навязывать себя тому, кому не нужна.

– Вот любая нормальная девчонка так бы и поступила! – снимает толстовку и бросает её на пол. – А эта просто больная на всю голову, – и пинком отправляет её к кровати.

– Черкасов, – строго произношу и показываю кивком головы на несчастный предмет одежды.

Он, вздохнув, подходит к толстовке и, подобрав с пола, кидает её на кровать.

– Черкасов, – приподнимаю бровь.

– А-а-а, – с рычанием проходит к шкафу и вешает толстовку на плечики. – Как же вы, девчонки, достали со своим маниакальным отношением ко всему!

– Когда съеду, хоть всё из шкафа разбросай по полу, а пока, – делаю многозначительную паузу, – соблюдай чистоту и порядок. И не рычи, – добавляю, видя, как он закатывает глаза после моих слов.

– Поначалу это было просто темой для стëба, – продолжает Свят, – но потом мне действительно стало неприятно, что она таскается за мной просто как маньячка-сталкерша какая-то.

– Значит, дал повод, – прохожу к шкафчику кухни и достаю стакан.

– Я сразу обозначаю рамки, – отрезает Свят. – Сразу говорю, что это только одна ночь и ничего больше. Только на неё вообще ничего не действует. Даже то, что мы с тобой живём вместе!

– Ну пока она лишь дважды видела нас рядом. Пусть смотрит ещё, – наливаю воды в стакан, и перед глазами стоит взгляд Аси, от которого меня пробирает дрожь.

– Признаюсь честно, я её боюсь, – Черкасов словно читает мои мысли. – Я много слышал о таких сумасшедших, вбивших себе в голову, что это любовь. Но никогда не думал, что сам с таким столкнусь, – садится на кровать и взъерошивает волосы. – И самое главное – я даже исчезнуть на время не могу.

– Может, было бы лучшим вариантом пожить у родителей? – осторожно интересуюсь.

– Исключено, – отрезает Черкасов. – У нас не самые хорошие отношения. Да Ася меня и там найдёт.

В этом он совершенно прав. Судя по её поведению, просто так она от Черкасова не отстанет. И, видимо, даже я в качестве его девушки ей не помеха. Но это проблемы Свята, пусть сам решает, как разрешить эту ситуацию, а у меня и так много дел.

Подхожу к шкафу, достаю ноутбук и располагаюсь за барной стойкой на высоком стуле, намереваясь наконец сделать то, для чего столько фотографировала “Святых грешников”. Вставляю в уши наушники-капли, включаю любимые треки, краем глаза замечая, что Черкасов плюхается на кровать, положив руки под голову, и полностью ухожу в работу.

Не знаю, сколько времени провозилась, но результат меня удовлетворяет: я завела группе блог и страницы в нескольких соцсетях, сделала анонс сегодняшнего выступления, загрузила фото с прошлых концертов и каждого из “Святых грешников”. Нужно будет что-то в виде карточки на каждого участника, только я их слишком мало знаю, чтобы сделать это самостоятельно, так что придётся приставать к ним с расспросами.

Отвлекает меня лёгкое постукивание по плечу.

– Что-то жрать хочется, – слышу, когда убираю наушники.

– Черкасов, готовить я не умею, предупреждаю сразу, – развожу руками и, видя его выражение лица, хочется смеяться в голос.

– Блин, Цветкова, это по-твоему “сразу предупреждаю”? – ворчит недовольно. – Знал бы, другую подставную девушку нашёл, которая бы меня хоть кормила, раз другой голод утолить не хочет.

– В обоих случаях – нет, – театрально вздыхаю. – Увы, но не разбираешься ты в девушках, Свят.

– В принципе я и сам готовить умею, – проходит к холодильнику и заглядывает туда, осматривая полки.

– Неожиданно, – не думала, что Черкасов совместим с плитой и кухней.

– Когда живёшь один, а денег не так много, приходится учиться тому, чего раньше не делал, – поворачивает голову в мою сторону и подмигивает, улыбаясь.

– Ну что ж, тогда бери меня в ученики, – встаю со стула, потягиваясь.

– Ну раз хочешь помочь, мой руки, – как-то странно смотрит на меня. – Будешь делать всю грязную работу.

– Нисколько не удивлена, – усмехаюсь. – Типичная позиция Святого – грязная работа не для тебя.

– Конечно! – восклицает. – Посмотри на эти руки, – протягивает ко мне татуированные ладони, – они не созданы для тяжёлой работы. А ты вчера заставляла их убирать, отмывать всё да ещё и с хим средствами, – смотрит с упрёком, но улыбаясь. – Совсем нет в тебе жалости, Цветкова.

– Умолкни, Черкасов, – отмахиваюсь от этого клоуна. – Говори, что делать.

Свят быстро распределяет обязанности, и мы готовим, как он сказал, его коронное блюдо – пасту карбонара.

– Да кто так режет?! – возмущается Черкасов, наблюдая, как я нарезаю ветчину. – Такими кусками только давиться. Дай сюда.

Подходит, аккуратно забирает нож и движением бёдер отталкивает меня в сторону.

– Да какая разница, – пожимаю плечами, улыбаясь. – Но блюдо твоë, так что вперёд.

– В холодильнике сыр, надо натереть его на тëрке, она в нижнем шкафчике справа, – кивком головы указывает, где именно.

– Слушаюсь и повинуюсь, шеф, – делаю неуклюжий реверанс под смех Свята.

Когда паста наконец готова, мой желудок, не стесняясь, требует подкрепиться.

– Пахнет божественно, – наклоняюсь к сковороде и втягиваю запах, прикрывая глаза.

– Пробуй, – Черкасов насаживает спагетти на вилку и, покрутив её, осторожно подносит ко мне, приподняв брови. – Не бойся, не отравлю.

– А я и не боюсь, – смотрю ему в глаза и открываю рот.

Осторожно даёт мне попробовать, и я от наслаждения закрываю глаза. Это нереально вкусно.

– Ну как? – кладёт вилку на стол и смотрит выжидающе.

Глава 15

Свят

Не понимаю своей реакции на Цветкову. И меня это дико бесит! Когда увидел, как она потягивается, подняв руки вверх, как задирается её топ, обнажая живот практически до груди, это заставило мою фантазию заработать в усиленном режиме. И какой чёрт дёрнул меня самому стереть соус с её губ пальцем? Сам не понимаю, что на меня нашло.

А когда она провела языком по нижней губе, еле сдержался, чтоб не поцеловать. Чисто на инстинктах. А она отшатнулась от меня, словно я урод какой-то, словно недостоин. А это бесит втройне! Мне точно нужно сегодня спустить пар и срочно. Если Цветкова сегодня привлекла меня, как девушка, значит у меня крайняя степень нехватки гормона удовольствия.

Хотя, честно признаться, она очень сильно изменилась с нашей последней встречи на выпускном. Из ботанички в больших очках, вечно дёргающейся от похабных шуточек одноклассников, превратилась во вполне даже привлекательную девушку с формами, на которые приятно смотреть. Так, стоп! Святой, ты совсем двинулся.

Чертыхаясь захожу в нашу комнату на задворках “Инжира”, привлекая внимание парней.

– Святой, чего злой такой? – Кай как всегда ищет причину постебаться надо мной.

– Нормально всё, – отмахиваюсь, не желая никого посвящать в свои мысли о Цветковой.

– Всё понятно, – усмехается. – У тебя просто недот…

– Кай, ещё хоть слово, и я за себя не отвечаю, – зло перебиваю этого шутника. – Не беси меня ещё больше перед выступлением.

– Понял, – кивает и отворачивается.

– Свят, как с Евой? – Егор пристально на меня смотрит. – Ужились или воюете?

– Да вы достали все меня уже! – взрываюсь, срывая куртку с плеч. – Нормально всё! Не лезьте!

Наступает молчание, и я вижу, как Егор кивает, и уголки его губ приподнимаются в улыбке.

– Мы поняли, успокойся, – кивает и поворачивается к Стасу. – Ты принёс, что я просил?

Они тихо переговариваются, о чём-то споря, Кай сидит на диванчике, залипнув в телефон, и я шумно выдыхаю, стараясь успокоиться. И чего наехал на парней? Веду себя как идиот: сам себя накрутил, а надо бы просто выкинуть всё из головы и заняться какой-нибудь девчонкой.

Выйдя на сцену, ощущаю бешеный приток адреналина, стоит только взять в руки гитару и обхватить рукой микрофон. Полностью отдаюсь музыке, пропуская через себя текст и мелодию. Это то, чем я всегда хотел заниматься, то, что разгоняет кровь, заставляя её бурлить, запуская бешеный ритм сердца, возрождая меня, даря удовлетворение и бешеную энергию. Только здесь я ощущаю себя полным, когда все кусочки меня собираются воедино, образуя с парнями единый организм – “Святых грешников”. И только это правильно – сцена, музыка, мы.

Егор за моей спиной задаёт ритм палочками, бас-гитара Стаса подхватывает, клавишные Кая и следом я. Ударяю медиатором* по струнам, и их вибрация разливается энергией по всему телу. Поехали.

Поломаны наши крылья,

Стремительно вниз летим.

Мы ранены оба навылет,

Просто дай мне уйти!

Не ищи меня больше,

Не думай, не вспоминай.

Как бы не было горько,

Я говорю прощай.

Отыгрываем наши треки и несколько каверов** почти без передышки. Восторженный рёв толпы и апплодисменты запускают череду покалываний в затылке, оглядываюсь на довольных улыбающихся парней, показывая им знаком, что пора сворачиваться. “Ещё” – скандирует толпа, киваю головой Егору, запустившему отсчёт деревянными палочками, и мы снова играем “Убей меня”.

Ищу глазами Еву, и замечаю её у нашего столика, она что-то печатает в телефоне, морща нос. Откладывает гаджет на стол, и распускает свою дурацкую гульку, трясёт головой, запуская руки в волосы, взъерошивая их. С распущенными ей лучше.

– Святой, ты чего завис? – подходит Егор и, проследив за моим взглядом, хлопает по плечу. – Сворачиваемся.

Спускаемся со сцены, и к нам подходят девчонки, прося фото на память. Как тут откажешь? Ева фотографирует, периодически бросая на меня взгляды. Злится.

– Привет, я Дана, – поворачиваю голову на голос и вижу ослепительно улыбающуюся блондинку. – У тебя потрясный голос, Святой.

– Я знаю, – ухмыляюсь, окидывая девчонку взглядом с головы до ног, задержавшись на груди. Шикарная троечка. То, что надо.

– Может, пойдём туда, где не так шумно? – берёт меня под руку, правильно истолковав мой взгляд.

– Почему бы и нет, – смотрю на Цветкову, что стоит, поджав губы.

Поднимает свой фотоаппарат и, ухмыльнувшись, делает фото.

– Пойдём, – блондинка тянет меня за руку, и я подчиняюсь.

– К тебе? – задаю вопрос, зная, что с такой не нужно играть. Она сама знает, чего хочет от меня, как и я от неё.

– Ко мне не получится, – качает головой, развернувшись в мою сторону.

– Ко мне тоже, – останавливаюсь, понимая, что это облом.

– Идём, – произносит с улыбкой и, подмигнув, продолжает путь.

Мы оказываемся в тесном коридорчике, и она заводит меня в женскую уборную.

– Любишь экстрим? – усмехаюсь, понимая, что уж сейчас меня точно ничего не остановит.

– Обожаю, – говорит с придыханием и, закрыв дверь, толкает меня к ней спиной, набрасываясь на мои губы.

Ничего себе.

– Люблю, когда инициатива исходит от девушек, – произношу, оторвавшись от её губ.

– А я люблю её проявлять, – тянет меня за руку в сторону крайней кабинки. – Спорим, так у тебя ещё не было? – заходит внутрь, затягивая меня, закрывает дверцу и щёлкает задвижкой.

Страстно целуемся, я расстёгиваю пуговицы топа, освобождая грудь, а её пальцы тянутся к моей ширинке. Ещё немного, и я просто взорвусь. Разворачиваю блондинку спиной к себе и надавливаю ладонью на спину, заставляя прогнуться. Задираю короткую юбку до пояса и приспускаю свои джинсы. И в самый ответственный момент слышу звук хлопнувшей двери уборной и голос, от которого в момент напрягаюсь.

– Нелли, ты где? – Цветкова, мать её, Ева.

Глава 16

Ева

В молчании доезжаем до дома Черкасова, и, как только он паркуется возле дома, я, не дожидаясь его, бегу к подъезду. Как же он меня бесит!

Ушёл у всех на виду с какой-то крашеной блондинкой, что строила ему глазки. Ясно для чего ушёл! Явно не для того, чтобы интеллектуальные беседы вести, а на меня пытался выместить свою злость. Что, не так хороша оказалась? К чёрту Святого! К чёрту всё!

Не могу с первого раза попасть ключом в скважину замка и злюсь ещё больше. Даже квартира Свята против меня!

Наконец попав в квартиру, с силой захлопываю дверь, вымещая весь свой гнев. Как же он меня бесит! В груди жжёт от обиды и разочарования, словно меня предали. Мечусь по квартире, подбирая слова, которыми сейчас пройдусь по этому идиоту. Я на грани просто развернуться, хлопнуть дверью и уйти, наплевав на всё: на его игру, на то, что придётся возвратиться к родителям, тем самым дав повод ещё больше взять меня под контроль. Ведь я не справилась – не смогла жить самостоятельной жизнью с её трудностями и испытаниями. Так и слышу голос отца, который отчитывает меня за самовольство.

Раздаётся щелчок замка и голос Свята:

– Ева, смотри, кого нашёл, – иду на голос Черкасова и обнаруживаю его у порога, растерянно смотрящего на меня.

– Кого? – непонимающе смотрю, ведь он стоит один.

Свят отводит край куртки и оттуда на меня смотрят два светящихся глаза. Котёнок, чёрный, словно ночь, с рыжими пятнами на голове и мордочке слепо щурится на свету, смешно принюхиваясь к незнакомым запахам и дёргая усами.

– Хотел устроиться под моей машиной на ночь, – Черкасов поглаживает котёнка за ухом, от чего тот начинает громко урчать от удовольствия.

– А вдруг у него есть хозяин? – подхожу ближе, присматриваясь к котёнку. – Вдруг он просто потерялся?

– Посмотри на него – он худющий и явно живущий на помойке, – Свят опускается на корточки и отпускает котёнка, и тот, пошатываясь, подходит к моим ногам, обнюхивая.

Поднимает мордочку, смотря на меня пронзительно-голубыми глазами.

– И что нам с тобой делать? – тоже опускаюсь на корточки и чешу за ухом это чёрно-рыжее чудо.

– Приютить и накормить, – улыбается Черкасов. – Справимся?

– Ну нам тогда много чего нужно, – неуверенно произношу, а котёнок трётся доверчиво о мою руку.

– Здесь недалеко есть ветаптека круглосуточная, – Свят встаёт на ноги, взявшись за ручку двери. – Я быстро.

– Шампунь кошачий, корм, лоток, наполнитель, – перечисляю и Черкасов кивает. – И ошейник от блох. Два ошейника.

– Хорошо, я быстро, – открывает дверь и выходит на лестничную клетку. – А два зачем? – повернувшись, смотрит на меня в недоумении. – Кот же один?

– Тебе, Черкасов, – смотрю на него, склонив голову набок. – А то вдруг от блондинки что подхватил.

– Цветкова, – произносит сквозь зубы.

– И капли от глистов, – бросаю и, подхватив котёнка на руки, иду к кровати. – Двойную дозу.

– Язва, – слышу вслед и тихо хохочу. Так тебе, Святой.

Сажусь на кровать, а котёнок на моих коленях тарахтит, как трактор, явно довольный вниманием. Мне никогда не разрешали завести кота, у мамы аллергия на кошачью шерсть, и домашний питомец стал моей несбыточной мечтой детства. А сейчас я сижу с маленьким тёплым комочком на коленях, ласкающимся и мурлычащим свою кошачью песенку для меня. И такое чувство, словно судьба даёт мне прочувствовать всё то, чего я была лишена до переезда к Черкасову – личной свободы, свободы выбора, возможностью заниматься тем, чем хочу, и вот такой маленькой радости быть обладательницей подобного шерстяного чуда.

Котёнок засыпает, доверчиво прильнув к моей руке, вот так и людям не хватает теплоты и поддержки для спокойствия и уверенности в завтрашнем дне, как и этому маленькому комочку. Только если животных время от времени кто-то подбирает, людей нет. Они вынуждены сами о себе заботиться, и никто вот так не приютит незнакомца, старающегося согреться у подъезда холодной осенней ночью. Всех не пожалеешь, я знаю, и от этой мысли становится горько.

Черкасов возвращается с большим бумажным пакетом с логотипом местной ветаптеки “Добрые друзья”. Многозначительное название. Надеюсь, этот кот станет для Свята другом, ведь скоро я съеду из этой квартиры.

– Вроде всё взял, – ставит пакет у входа в ванную комнату.

– Себе не забыл? – интересуюсь, подавляя улыбку. – Уколы от бешенства тоже не помешали бы.

– Цветкова, – рычит Свят, надвигась на меня. – Нарываешься.

– Что, покусаешь? – наклоняю голову набок, хотя сама трушу под его колючим взглядом, но у меня на коленях спит комочек, не позволяющий подорваться с места.

– Нет, – Черкасов подходит вплотную, наклоняется, заставив меня откинуться назад, и, приблизив своё лицо к моему, тихо произносит:

– Заражу, – опускает взгляд на мои губы. – Через слюну.

Шумно сглатываю, видя, как в его глазах зарождается странный блеск. Он наклоняется ниже, заставляя меня максимально откинуться назад, уперевшись локтями в кровать.

– Черкасов, – выдыхаю в его губы, что находятся в опасной близости от моих.

И тут слышу громкий писк, от которого мы оба дёргаемся, словно от удара электрошокером. Черкасов выпрямляется и идёт к оставленному пакету, достаёт оттуда покупки, пристально их осматривая.

– Кажется, кого-то пора купать, – беру котёнка в руки и направляюсь в ванную комнату.

Он смешно пытается когтями зацепиться за мою толстовку, и ему это удаётся. Ползёт на плечо и доверчиво утыкается мокрым носом мне в шею.

– Кто-то почуял хозяйку, – ухмыляется Свят.

– Кто-то просто видит больше, чем некоторые, – парирую и захожу в ванную.

– Шампунь, – Черкасов ставит флакон на пол у душевой кабины. – Как его купать-то?

– Ты лей воду, а я буду мыть, – подумав, решаю, что у меня это лучше получится.

Передав котёнка Черкасову, снимаю толстовку, закатываю джинсы почти до колен и встаю в душевую кабину, приготовившись к бою, подозреваю, что так просто этот чертёнок нам не дастся.

Глава 17

Свят

Просыпаюсь, когда щеки касается что-то влажное и тёплое.

– Блин, Цветкова, – бормочу и открываю глаза.

Поворачиваю голову и вижу, как на меня смотрят два ярко-голубых глаза, в уши врывается тарахтящий звук, и я тут же вспоминаю вчерашний вечер и нового жителя моей квартиры.

Зачем вообще я притащил домой этого котёнка? Не знаю, что за приступ жалости меня на это сподвиг, но мне хотелось, чтобы Цветкова перестала злиться, и этот кот стал своего рода примирительным жестом с моей стороны.

Глажу его, и котёнок начинает громко мурлыкать и подставлять голову под мои ласки, доверчиво тычась влажным носом в мою ладонь. Смотрю на другую половину кровати – Цветкова лежит спиной ко мне, оттопырив свою попу в очень обтягивающих штанах. Стону в голос, чувствуя, как внизу начинает просыпаться тот орган, который не должен даже дёргаться при виде этой девчонки, но он всё чаще болезненно о себе напоминает в её присутствии.

Сознание подкидывает картинки вчерашнего вечера – вот она в душе, в мокрой майке, через ткань которой видно тонкое кружево бюстгальтера и тёмные ореолы сосков, она в миниатюрном полотенце, еле прикрывающем попу и грудь. Когда я увидел её у шкафа в таком виде, еле сдержался, чтобы не подойти и не наброситься на неё с поцелуями. Нагрубил, чтобы скрыть свои истинные эмоции, и Ева, извиняясь, скрылась в ванной комнате, а я лёг на кровать и провалился в сон, но и там она не переставала меня преследовать.

Что со мной происходит? Я запал на Цветкову, или просто всё запретное привлекает так, как ничто другое, бросая мне вызов?

– Мне срочно нужен душ и желательно холодный, – говорю котёнку шёпотом и поднимаюсь с кровати.

Когда вылезаю из душа, понимаю, что моё полотенце вчера досталось коту, а второе, видимо, взяла Ева. Приоткрываю дверь и вижу, что она ещё спит, тихонько подхожу к шкафу и роюсь в поисках, пытаясь понять, куда их переложила Цветкова, когда наводила порядок.

– Черкасов, блин, – раздаётся визг за моей спиной. – Ты совсем офигел?!

– А ты не смотри, – наконец нахожу полотенце и оборачиваю его вокруг бёдер, подхватываю чистые шмотки и направляюсь в ванную переодеться.

– Как это вообще развидеть теперь, – глухо бурчит, оборачиваюсь и вижу, что она лежит на животе, уткнувшись лицом в подушку.

Когда выхожу из ванной, вижу, что Цветкова уже на кухне, стоит, уперев руки в бока и смотрит на газовую плиту, задумчиво закусив губу.

– В качестве извинений готов приготовить завтрак, – насмешливо смотрю на то, как она смотрит на мой голый торс, снова краснея.

– Принимается. Только… – замолкает и смотрит на меня в нерешительности. – Не мог бы ты футболку надеть?

– Боишься соблазниться моим видом? – приподнимаю брови и жду, что она на это ответит.

– Ты невыносим, Черкасов, – закатывает глаза и отворачивается к окну.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Но ты варишь кофе. Это у тебя вроде получается.

Иду за футболкой и краем глаза вижу, что Цветкова, повернувшись, показывает мне язык. Мне доставляет неимоверное удовольствие выводить её на эмоции, видеть, как она краснеет, как злится или смеётся. Последнее, увы, случается очень редко.

Когда яичница и кофе готовы, садимся завтракать, и тут к столу подходит котенок, запрыгивает к Еве на колени.

– Ты оставишь у себя этого малыша? – Цветкова смотрит на меня с такой надеждой в глазах, что я даже теряюсь.

– Наверное, – пожимаю плечами. – Говорят, совместное владение домашним животным сближает. Может быть ты перестанешь быть такой колючей.

– А у тебя появится нормальное чувство юмора, – улыбается, явно довольная тем, что этот комок шерсти остаётся.

– Тогда нам надо дать ему имя, – задумчиво смотрю на кота, что свернулся клубочком у Евы на коленях, а она продолжает чесать у него за ухом.

– Ему? Это мальчик? – хмурится, прикусив губу.

– Мальчик, – киваю и делаю глоток кофе.

– Ты уверен?

– Ну его причиндалы трудно не заметить. Знаешь, у мужского пола есть такие… – начинаю и вижу, как щëки Цветковой начинают краснеть.

– Хватит, я поняла, – произносит сквозь зубы, отвернувшись.

Она так отчаянно стесняется таких тем, а мне нравится доводить её до неловкости, нравится, когда на её щеках появляется румянец, делая её веснушки намного заметнее.

– Ну это твой кот, тебе и решать, – успокоившись, смотрит на меня, склонив голову набок в ожидании.

– Тогда пусть будет Люцифер, – эта мысль приходит внезапно.

– Как интересно, – хохочет Ева. – Святой и Люцифер в квартире под номером тринадцать.

– Святой, Ева и Люцифер, – поправляю её, от чего она снова краснеет. – Забавная компания.

Нас прерывает звонок мобильного Евы, и она уходит за ним, переложив Люцифера мне на колени.

– Ну что, животина, добро пожаловать в рай.

Котёнок преданно смотрит на меня своими голубыми глазищами и довольно мяукает. Ему явно здесь нравится.

Через несколько минут Цветкова возвращается, уже одетая в джинсы и топ с фотоаппаратом и сумочкой через плечо.

– Мне надо отъехать, скоро буду, – делает пару глотков кофе и промокает губы бумажной салфеткой.

– Куда ты? – хмурюсь, не понимая, куда ей нужно срочно в такую рань.

– С Нелли встречусь, – подходит и гладит Люцифера. – Обещала ей фотосессию в парке.

– Нелли это?

– Моя лучшая подруга, – улыбается, явно подруга хорошая, если Ева готова пожертвовать своим личным временем для её фото.

– Тебя подвезти? – вырывается у меня прежде, чем мысль формируется до конца.

– Нет, спасибо, я на автобусе, – качает головой. – Ну пока, Люцифер, – наклоняется и целует его в макушку.

– А меня? – хитро прищуриваюсь, когда она, уже развернувшись, идёт к выходу.

– А ты не заслужил, – отмахивается и выходит из квартиры.

– И почему всё лучшее только тебе, Люцифер? – вздыхая смотрю на кота, а он, мяукнув в ответ, лижет мою руку своим шершавым языком, как будто жалея.

Глава 18

Ева

– Рассказывай и в подробностях! – Нелли чуть ли не сразу по приходу накидывается с расспросами.

– Да что рассказывать, – пожимаю плечами.

– Ну нифига ты даёшь! Как что? – округляет глаза подруга. – Живёт с тем, кого хочет половина девчонок нашего университета, и ей рассказать нечего?

– Не преувеличивай, – отмахиваюсь от её раздражающей напористости.

– Какой он в постели? Страстный и неутомимый? – в её глазах загорается какой-то дикий огонь. А меня начинает раздражать, что Нелли так хочется знать подробности интимной жизни Черкасова, я подрываюсь со скамейки парка и сжимаю руки в кулаки.

– Нель, у нас ничего нет, я тебе уже в десятый раз это говорю! – хмуро смотрю на неё, а у самой к горлу подкатывают слова, сказав которые, я могу обидеть подругу. Только то, как она говорит о Святе, мне совершенно не нравится. – Ему нужна была девушка создать видимость, что он в отношениях, а мне нужно было доказать Светке, что я не серая мышь, сама ведь всё знаешь. Плюс это возможность пожить отдельно от родителей и их контроля.

– Понимаю, но… что, прям совсем ничего? – недоверчиво хмурит брови. – Да ты железная леди, Цветкова, – хохотнув, добавляет. – Жить с таким красавчиком без единой мысли о том, как затащить его в постель – таких не существует.

– Представь себе, – развожу руками. – Перед тобой единственный редкий экземпляр, – щёки начинает печь, потому что в глубине души я понимаю, что это неправда.

Не знаю, когда это случилось, но меня тянет к Черкасову, и это злит и волнует одновременно. С одной стороны, я не хочу стать очередной победой в его списке соблазнённых девушек, а с другой – до мурашек по коже хочется почувствовать его объятия, ощутить вкус его губ. Но поддаться своим желаниям – означает проиграть. Потому что для него я просто одноклассница, согласившаяся сыграть его девушку. Через несколько дней я вернусь домой, а он продолжит жить той жизнью, какой жил до меня, забыв, что была такая Ева Цветкова в его жизни.

– Что совсем-совсем, даже поцелуя? – Нелли до сих пор не верит, что такое возможно.

– Не было, – улыбаюсь, видя её выражение лица.

– Когда там следующее выступление? – задумчиво спрашивает. – Я хочу посмотреть на вас вместе.

– В пятницу, – снова сажусь рядом с ней. – Я, кстати, фотографирую их выступления и веду соцсети.

– Мда, подруга, хорошо этот твой Черкасов устроился, – хмыкнув, откидывается на спинку скамейки. – И девушка, и бесплатная рабсила.

– Он не мой, – раздражённо шиплю сквозь зубы. – Да и фотографировать я люблю, ты знаешь. А станут знаменитыми, это только плюс мне.

– Ладно, вот как я сама увижу вас вместе, тогда и поговорим, – подмигивает, вызывая у меня смех. Ванга, блин, пророчица.

– Так, давай начинать то, зачем мы вообще сюда приехали, – расчехляю фотоаппарат. – А то потом опять будешь торопить, а я этого не люблю, ты знаешь.

Нелли кивает, и мы идем к фонтану, ведь я давно обещала подруге фотосессию, которая уже несколько раз откладывалась. Делаем несколько десятков фото, меняя локацию, и спустя час уставшие и довольные результатами идём в кофейню напротив парка выпить кофе перед тем, как разойтись до пятницы.

– Я сижу с сестрёнкой, – рассказывает подруга, когда мы уже сидим за столиком у окна в уютном зале, оформленном в приятных серо-бежевых тонах. – У родителей какие-то проблемы на работе, а мелкая болеет уже второй раз за месяц. Но в пятницу я обязательно вырвусь.

– Я тебе скинула ссылку на их страницу, – говорю с улыбкой. – Посмотришь на фото и скажешь свежим взглядом, как тебе.

– Договорились, – Нелли отвлекается на пришедшее сообщение, и её взгляд тут же становится грустным. – Мне пора.

– Жаль, что так недолго получилось, – накрываю её ладонь своей.

– Надеюсь, что скоро всё изменится, – она улыбается, сжав мою ладонь. – Спасибо тебе за фотосессию, Ев. Я словно воспряла душой.

– Всё скину тебе до пятницы после ретуши, – киваю в ответ. – А сейчас зайду распечатаю несколько самых удачных.

– Ты чудо, подруга, – встаёт из-за стола и, чмокнув меня в щёку, убегает, махнув у выхода из кофейни рукой, улыбаясь.

Допиваю свой капучино и выхожу на улицу. Ярко светит солнце, на небе ни единого облачка – чудесный день, наполняющий тебя каким-то предвкушением счастья и чего-то потрясающего, что вот-вот случится и перевернёт жизнь совершенно в другую сторону. Улыбка расползается на моём лице, и мир кажется чудесным и полным гармонии и света для меня одной.

Какое-то время гуляю, наслаждаясь солнцем и пением птиц, захожу в “Экспресс фото” и распечатываю с десяток удачных кадров, оставшись довольной сегодняшней работой. Возможно, можно попробовать брать заказы на индивидуальные фотосессии в парках и зонах отдыха, так можно заработать неплохие деньги. Вот только для этого нужна страничка, а ещё лучше сарафанное радио. Нужно над этим подумать.

Раньше папа был против этого, а я до сих пор не понимаю, почему. Что плохого в том, чтобы фотографировать счастье людей и зарабатывать на этом? Снова вспоминаю родителей, и в душе шевелится чувство вины, которому я не позволяла высовываться эти последние дни, да и жизнь рядом со Святом не давала задумываться над этим.

Достаю телефон из заднего кармана джинсов и набираю номер мамы.

– Ева! – мама отвечает почти сразу же. – Дочка, где ты? С тобой всё в порядке?

– Привет, мам, – в глазах собираются предательские слёзы. Как бы меня не раздражал их контроль, доходящий порой до абсурда, я скучала. – Всё хорошо.

– Ты сейчас одна? – мама явно нервничает.

– Мы с Нелли ходили гулять в парк и фотографироваться, – быстро проговариваю, чтобы мама не начала паниковать. – У меня всё замечательно, без всяких происшествий.

– Хорошо, – облегчённо выдыхает. – Когда ты вернёшься домой?

– Через неделю примерно, – уклончиво отвечаю. Я и сама пока не знаю, сколько мы с Черкасовым ещё будем изображать пару.

Глава 19

Свят

Когда Ева уходит, решаю заняться тем, чего ждут от меня уже пару недель – написанием нового трека. Отключаю звук телефона, чтобы ничего не мешало, беру свою любимую акустическую гитару, блокнот с ручкой, медиатор и устраиваюсь у кровати на полу.

Эта гитара со мной уже несколько лет, хоть и старенькая, но любимая – с множеством наклеек, которые являются своеобразными талисманами для меня. Перебираю струны, настраиваясь, и тут же ко мне подкрадывается Люцифер, ложится рядом, устроившись передними лапками на моём бедре.

– Помогать пришёл? – усмехаюсь, глядя на это шерстяное чудо.

Чёрный, с рыжими пятнами на мордочке и теле и с яркими выразительными голубыми глазами. Впервые вижу такой контраст. Кладёт голову на лапы и внимательно на меня смотрит.

– Ну поехали, Люцифер, – усмехнувшись, произношу и прикрываю глаза.

Слова потоком проплывают в сознании, и я записываю всё, что приходит в голову. Пока без рифмы и музыки, просто что есть. Приводить в нужный вид буду потом. Дальше уже формируется мелодия, под которую я подстраиваю текст, убирая или подставляя слова, находя рифму. А когда всё будет готово, подключатся ребята с аранжировкой*.

Перебираю струны гитары, шепча текст, пытаясь поймать мелодию. В голове начинает формироваться что-то целостное, вот-вот ухвачу этот момент. И тут внезапно в голове всплывает голос Цветковой: “Музыка отличная, а вот текст…”. И все мои мысли тут же путаются, а сознание подкидывает картинки: вот она в одном полотенце сверкает своими длинными ногами, вот презрительно кривит губы и фотографирует нас с блондинкой у сцены, краснеет от моих пошлых шуток, улыбается, когда смотрит на Люцифера…

Твою мать! Дёргаюсь, отпугивая кота, который забирается под кровать, смотря на меня диким взглядом. Прочь из моей головы, Цветкова!

Только она не собирается отпускать мои мысли. Дальше идут настолько откровенные картинки, что я просто рычу от злости. Чёртова Ева на мою голову!

В порыве ярости разламываю ручку пополам и отшвыриваю гитару. Встаю и иду в ванную, включаю холодную воду и умываюсь, пытаясь отдышаться. Не понимаю, как она смогла так глубоко забраться в мои мысли, что я уже себя не контролирую? Если так пойдёт дальше, я ни строчки не смогу написать.

Может, стоит просто переспать с ней, чтобы отпустило? Внезапно простреливает мысль, и я поднимаю голову, смотря в зеркало. Один раз, и она уйдёт из моей головы навсегда. Или просто сказать, что наши фиктивные отношения закончены и пусть едет домой. Не будет её, не будет проблем с моей непонятной одержимостью. Как ещё по-другому назвать то, что я хочу свою бывшую одноклассницу, которая никогда не вызывала во мне никаких чувств, кроме презрения за свою ботанскую сущность?

Только если она сейчас уедет, Ася снова будет бесить своим ежедневным присутствием у моего подъезда. Значит, первый вариант. Один раз, и Ева испарится из моих мыслей. Это просто какой-то бзик моего организма, не больше.

Возвращаюсь в комнату и подхожу к прикроватной тумбе за новой ручкой, кажется, там должны валяться несколько запасных. Открываю и вижу аккуратно разложенные вещи, всё стопочками – мои тетради, какие-то коробочки, ну конечно, и тут Цветкова руку приложила. Скрепя зубами, роюсь на верхней полке, намеренно наводя там хаос. Да, я хочу её позлить, чтобы ей было так же фигово, как и мне!

Двигаю стопку тетрадей ближе к краю, шаря рукой у задней стенки тумбы в поисках ручки, и мне на колени падает блокнот на кольцах: чёрная обложка, на которой наклеен знак – жёлтый треугольник, череп и красная молния. Предупреждение не открывать.

– В твоём духе, – усмехаюсь.

Так, это явно не моё, кладу блокнот обратно на полку, и тут меня что-то торкает. Знаю, что рыться в чужих вещах отвратительно и неприлично, но не могу с собой ничего поделать. Словно кто-то помимо моей воли толкает меня открыть этот блокнот.

Заглядываю на первую страницу и читаю, потом дальше, и мои глаза по мере прочтения округляются всё больше и больше.

– Чёрт, Цветкова, сколько в тебе ещё сюрпризов?

------------------------------------------------

* Аранжировка – обработка музыки, когда создаются партии для всех участвующих инструментов, чтобы сделать произведение более цельным и запоминающимся, адаптировать для какого-то определённого музыкального стиля. А вот музыка – это одноголосое воспроизведение мелодии, то есть, к примеру, вокал плюс гитара.

Глава 20

Ева

Залетаю в подъезд и поднимаюсь на пятый этаж пешком, давая себе время подумать над словами Аси. Это были просто слова, или она действительно что-то может предпринять? Вот только что?

Трясущимися руками вставляю ключ в замочную скважину, и лишь зайдя в квартиру, ощущаю себя в безопасности. Прислоняюсь лбом к двери, несколько секунд стою, успокаивая сбившееся дыхание. В конце концов, Ася ведь всего лишь девушка, ну что она может сделать? Сказать, кинуть угрозу, чтобы я испугалась и ушла, только и всего. Сыграть на моём страхе. А увидев, что мы всё равно вместе, отступит, и всё закончится.

Успокоившись, прохожу в комнату, только Свята нигде нет. Вышел куда-то? Подхожу к кровати и сажусь, устало потирая лицо. Ко мне подбегает Люцифер и запрыгивет на колени, требуя ласки. Чешу его за ухом, и тут мой взгляд падает на предмет, так хорошо мне знакомый, потому что мой. Блокнот, о котором никто не знает, который я до сегодняшнего дня никому не показывала.

Черкасов, гад!

Подрываюсь с кровати, пугая Люцифера до такой степени, что тот прячется под ней, не решаясь вылезти, и начинаю мерять шагами комнату. Только появись сейчас, и я разорву тебя в клочья! Слышу звук поворачивающегося ключа и сжимаю руки в кулаки. Ненавижу этого самодовольного воришку!

– О, ты уже дома, – он улыбается, словно и не сделал ничего предосудительного, словно не рылся нагло в чужих вещах, не вторгался в личную жизнь другого человека!

– Черкасов, кто давал тебе право трогать это? – повышаю голос и, подняв с пола свой блокнот, трясу им, наблюдая, как он идёт ко мне с той же идиотской улыбочкой.

– Прятать нужно было лучше, если не хотела, чтобы его нашли, – пожимает плечами, словно я сама ему дала прочесть то, что находится внутри.

– Ты… ты… – я задыхаюсь от негодования, не в силах произнести что-то обидное.

– Я, Цветкова, – его словно забавляет эта ситуация. – Нашёл, заглянул и прочёл.

– Какая же ты сволочь! – кричу и запускаю в него блокнотом. – Гад, каких поискать мало!

– Да что ты так кипишуешь? – в недоумении смотрит, потирая руку, в которую попал запущенный мною “снаряд”. – Это же не что-то личное.

– Не личное?! – подаюсь вперёд, оказываясь совсем близко. – Это самое что ни на есть личное! Личнее некуда! – смотрю на него сверху вниз, тяжело дыша от злости.

– Это круто, – тихо произносит. – И это должен услышать каждый! – кладёт мне руку на плечо, а я мгновенно теряюсь.

Я ожидала насмешек, стёба, чего угодно, но не этого.

– В смысле? – на выдохе произношу, хмурясь ещё больше.

– Это потрясающе, Цветкова! – смеётся и, отпустив моё плечо, поднимает с пола блокнот. – Я совершенно от тебя не ожидал.

– Такой сентиментальной тупости? – скептически приподнимаю бровь.

– Такого таланта, – открывает блокнот и смотрит на меня, будто видит впервые.

– Ты сейчас издеваешься, да? – разворачиваюсь и иду в сторону кухни. Мне нужно выпить воды. От непонимания происходящего и обиды моё горло словно натёрли наждачкой.

– Это же просто находка для нас! – с жаром произносит, пока я наливаю воду в стакан. – Ты сама говорила, что нужно сменить текст, нужно петь то, что нравится вам, сентиментальным девчонкам, – любовь, расставания, страдания. Твои стихи как раз нам подходят.

Делаю глоток и до меня доходит, чего он хочет, начинаю кашлять, вода идёт через нос, я задыхаюсь от нехватки воздуха. Роняю стакан и он вдребезги разбивается о пол, а звон разбитого стекла набатом отдаёт в ушах. Закашлявшись, разворачиваюсь, делаю шаг назад, и тут же стопу простреливает боль.

– Чёрт, – хриплю, поджимая левую ногу.

– Не шевелись, – Черкасов резко подрывается с места и, подойдя ко мне, берёт на руки. – Сейчас.

Относит меня к кровати, усаживает на край, а сам идёт к шкафу и начинает что-то искать. Люцифер, осторожно принюхиваясь, подходит ко мне и начинает тереться о мои голые стопы в поисках ласки.

– Тут была коробка пластиковая. Голубая, – поворачивается и смотрит вопросительно.

– На нижней полке в дальнем углу, – прикусываю губу, так как ногу начинает жечь.

Свят достаёт коробку и, расположившись на полу, открывает, доставая вату и перекись.

– Потерпи немного, – его тёплые пальцы обхватывают мою щиколотку, посылая табун мурашек, и я непроизвольно прикрываю глаза от странных ощущений, что будят во мне его прикосновения.

Одной рукой придерживая ногу, второй вынимает маленький осколок стекла и кладёт его на крышку коробки. Люцифер спрыгивает с моих коленей и царственной походкой удаляется к миске с кормом, показывая всем свои видом, что мы ему больше не интересны.

– Сейчас будет немного неприятно, – шепчет, наклонившись и поливая ранку перекисью.

– Ай, – дёргаюсь, но Черкасов не даёт убрать ногу, крепко обхватив её рукой.

– Всё, уже всё, – дует на ранку, а у меня сердце ухает куда-то вниз от переполняющих меня противоречивых эмоций.

Неведомые раньше чувства заполняют грудную клетку, внизу живота разливается тепло, а тело словно становится ватным. Не могу пошевелиться, замираю от непривычных эмоций, которые словно лавина накрывают, не давая мозгу формулировать ни единой мысли. Я просто смотрю на Черкасова, он резко вскидывает взгляд, и нас словно невидимой нитью притягивает друг к другу. Его ладонь медленно, словно в нерешительности, скользит выше, забираясь под джинсы. Моё сердце бешенно стучит, разнося по венам какие-то неведомые мне импульсы.

Свят приподнимается, стоя на коленях, по-прежнему пристально смотря мне в глаза, его взгляд напоминает грозовое облако, готовое вот-вот запустить шторм в моём сердце, потопить то, что я так старательно выстраивала столько времени. Его руки оказываются на кровати, я словно в кольце, что сжимается вокруг, не оставляя шанса на отступление.

–Ева, – шепчет, снова вызывая табун мурашек вдоль позвоночника.

Это же Черкасов и у нас договор – всплывает в моём расплавленном мозгу, отрезвляя. Он бабник, а я не хочу стать очередной победой, девочкой на одну ночь. Очнись, Ева!

Глава 21

Свят

Следующие дни пролетают, словно миг, я уговорил Еву отдать свои стихи “Святым грешникам” и теперь в предвкушении, что из этого получится. Я жду, что именно они выстрелят, что нас наконец заметят, чего мы и пытаемся добиться уже несколько месяцев, но пока безрезультатно.

– Нет, так не пойдёт, – Цветкова мотает головой, не соглашаясь со мной. – тут именно эта фраза ключевая.

Медленно выдыхаю, стараясь подавить раздражение. И угораздило же меня попросить помощи в переделке её строк под конкретную мелодию. Она теперь диктует мне свои условия, к чему я совершенно не привык.

– Ты слишком категорична, – скептически смотрю на неё.

– Кто бы говорил, – склоняет голову набок. – Это ты взял мой текст и стараешься переделать под себя, хотя я, как посторонний человек, не имеющий ничего общего со “Святыми грешниками”, убеждаю тебя, что ты идёшь не в ту сторону.

– Хорошо, – соглашаюсь, принимая её правила игры. – Покажи, как надо, – жестом руки приглашаю её к дальнейшим действиям. – Напой.

Она на мгновение задумывается и тут выдаёт то, что заставляет меня просто раскрыть рот от удивления. Она поёт! Она, мать его, просто берёт и выдаёт такое, от чего у меня просто теряется дар речи.

– Вот примерно так, – смущённо потупляет взгляд, а я сижу, уставившись на нёё в немом изумлении.

– Цветкова… – вот и всё, на что меня хватает.

– Что, Черкасов? – прищуривается, закусив губу. – Недостаточно пафосно для “Святых грешников”?

– Ты же вокалом раньше занималась? – припоминаю кое-что из нашей общей школьной жизни.

– Когда-то было дело, – кивает, рассмеявшись. – Кажется, уже вечность прошла с тех пор.

– Я помню, ты пела на всех школьных мероприятиях, – задумчиво говорю, восстанавливая в памяти девчонку в очках, что выручала учителей своими выступлениями.

– А ты отказывался играть. Считал такие мероприятия недостойным своего внимания, – улыбается воспоминаниям, а я понимаю, что просто обязан её уговорить. Не знаю, почему, просто нутром чувствую, что это безумно важно.

– Повторим? – склоняю голову набок, считывая её эмоции.

– Что повторим? – хмурится, сведя брови у переносицы.

– Твои вокальные подвиги, – вижу, как от понимания того, что я ей предлагаю, её глаза становятся размером с пятирублёвую монету.

– Черкасов, ты с ума сошёл? – выдыхает со смехом. – Где я и где сцена, – нервно смеётся, только я не намерен так просто сдаваться. Знаю, как можно её уговорить.

– Давай просто попробуем на репетиции, чего ты теряешь? – осторожно произношу, только эта девчонка явно так просто не согласиться.

– Черкасов, сцена и я – вещи несовместимые, – поднимается с пола, потревожив Люцифера, что лежит у её ног.

Этот кот вообще само спокойствие, тут мне повезло просто невероятно. Все звуки, что я извлекаю из своей гитары, этот шерстяной комок просто игнорирует. Может быть, у него глухота? Хотя когда Ева зовёт его к миске, насыпая корм, он тут же бежит, задрав хвост. Значит, музыку любит и принимает, чем заставляет меня гордиться – настоящий кот музыканта.

– Ты просто не ощущала на себе любовь и признание толпы, – прищурившись, произношу, но вижу, что Ева скептически приподнимает брови.

– Не уверена, что это предел моих мечтаний, – идёт в сторону кухни, а в моей груди поднимается раздражение.

– Как можно просто отказываться от такого? Как можно настолько не верить в себя? – взрываюсь и, подорвавшись с места, иду прямиком к Цветковой. – Другие бы почку продали ради такой возможности!

– А я повторюсь, – холодно отвечает. – Я – не все! – гордо вскидывает подбородок.

– Я уже понял, – бурчу недовольно. – Ты упрямей всех.

– Свят, ну правда! Зачем я тебе? – произносит с мольбой, заламывая руки, – У тебя куча поклонниц и так.

– Я не хочу всю жизнь играть в этом баре за копейки! – срываюсь, потому что мне уже надоел этот спектакль. Пора поговорить откровенно. – Я хочу, чтоб нас заметил продюсер и взял в разработку! – зло бросаю – Прямо сейчас! А ты своим отказом тормозишь всё.

– Ты говоришь так, как будто от меня это зависит! – зло бросает, отвернувшись.

– Ты – это то новое, глоток свежего воздуха, которого нам не хватало, – обхожу Цветкову и беру её руки в свои. – Просто попробуем! Я не говорю, что получится, но попробовать – чего тебе стоит? Что ты теряешь? – умоляюще смотрю на неё, вложив в свой взгляд все свои чувства, всё желание выбраться из этого замкнутого круга, что не отпускает. – Ева! Пожалуйста! Только попробуй!

Она несколько долгих секунд смотрит на меня оценивающе, а потом выдыхает:

– Хорошо.

Я победил. Я сделал шаг к мечте, который спонсировала моя бывшая одноклассница, оказавшаяся совершенным сюрпризом. Я никогда не встречал таких девчонок – не любящих славы, не стремящихся завладеть всеобщим вниманием, тех, кому плевать на то, какими они кажутся в глазах окружающих. И да, пусть я использую Цветкову в своих целях, только я понимаю, на что её толкаю. И осознаю, что это наш шанс. Шанс “Святых грешников” показать, что мы хоть чего-то стоим. Что не зря мы всё это затеяли.

Смотрю на Еву, которая в задумчивости кусает губы, и меня снова накрывает желанием попробовать их на вкус. И я уже знаю, что это снесёт мне крышу, стоит только притронуться к ней. Именно это и сдерживает меня от окончательного падения в пропасть под именем Ева. Искусительница, что толкает на грех, что воспламеняет самые потаённые желания в твоей душе, толкая в бездну. И хоть ты и знаешь, что оттуда нет выхода, всё равно продолжаешь медленно двигаться к краю.

Я знаю, что сейчас не могу сделать первый шаг, боюсь потерять её согласие, но я подожду. Потому что чем сильнее желание и больше ожидание, тем вкус победы слаще и послевкусие дольше. И я в предвкушении того, как получу свой приз, а потом избавлюсь от навязчивых мыслей об этой девчонке, вычеркнув её из своей жизни. Потому что нет ничего вечного. Есть удовольствие здесь и сейчас, а на остальное мне всегда было плевать.

Глава 22

Свят

Сегодня пятница, а значит, репетиция перед выступлениями на выходных. Мне не терпится показать парням то, что у нас получилось. И надеюсь, они оценят, потому что те нервные клетки, которые я сжёг нахр*н, воюя с Цветковой, мне никто не вернёт.

Она упряма до невозможности, до скрежета зубов. Но в то же время я не мог сопротивляться, глядя на неё, на то, как она с жаром убеждала меня в своей правоте, как кусала свои губы и опускала взгляд, не желая меня обидеть. Я чудом держал себя в руках. Кажется, я влип, неимоверно влип.

И да, мне царственно разрешили спать на кровати, хотя там нас всегда оказывалось трое, и Люциферу доставались все ласки и нежность, а я просто лежал и смотрел, завидуя. Чёрт, я дошёл до того, что начал завидовать коту! Это крайняя стадия неудовлетворённости. И ведь в Цветковой нет того, что мне обычно нравится в девушках, так какого хр*на?! Почему зависаю на ней, на её жестах, фигуре? Я каждый раз наблюдаю за Евой, и мне хочется не просто прикоснуться. Хочется, чтобы она была моей.

Перед тем, как выйти из квартиры, Цветкова тискает Люцифера, а мне хочется самому оказаться в её объятиях. Похоже, я спятил окончательно.

– Если будешь гадить в обувь, выбирай правильно, – поучительным тоном произносит, опуская котёнка на пол.

– Да, Люц, помни о мужской солидарности, – усмехнувшись, произношу и жду колкости от неё.

– Он джентльмен и явно выберет твои ботинки, – многозначительно смотрит на мою обувь.

– Я вообще надеюсь, что он выберет лоток, – смотрю на котёнка, который трётся о мои ноги, тоже выказывая расположение. – Опаздываем, – постукиваю по наручным часам, и Ева, взяв фотоаппарат и свой миниатюрный рюкзак, кивает, показывая, что готова.

Никогда не пойму, как девчонки в такие маленькие сумки умудряются запихать всё необходимое. Но, кажется, Ева отличается от большинства, не думаю, что там косметика или прочая девчачья дребедень, скорее, всё необходимое для разведения костра на необитаемом острове. Так, на всякий случай. Вот это больше походит на мою Еву.

– Едем? – голос Цветковой вырывает из мыслей, и я киваю.

Выходим из квартиры, запихивая Люцифера обратно, он явно собирался с нами, и пока идём к лифту, до ушей доносится жалобное мяукание.

– Может, возьмём его с собой как-нибудь? – нажимаю кнопку лифта и поворачиваюсь к Еве, которая копается в своём рюкзачке.

– Зачем? – удивлённо смотрит, оставив своё занятие.

– Пусть приобщается, – пожимаю плечами. – Кажется, музыка ему нравится.

– Ему нравишься ты, – смеётся и кладёт ладонь на моё плечо. – И только потом то, что ты делаешь.

Люцу я нравлюсь, а тебе? Я уже открываю рот, чтобы задать этот дурацкий вопрос, но меня спасают открывшиеся двери лифта. Вовремя.

У подъезда, хвала небесам, нас никто не поджидает. Неужели Ася отступила? У меня даже вырывается вздох облегчения. Ева понимающе бросает взгляд на меня, безошибочно угадав мои мысли. В студию едем в приподнятом настроении, хотя я вижу волнение Цветковой, вижу, что она переживает о том, что я собираюсь преподнести Грешникам

– Может, скажем, что это твои? – робко предлагает, когда я паркуюсь на стоянке бара.

– Ну уж нет, – качаю головой, – Они должны знать. Тем более, что это будет враньё с моей стороны и присвоение чужой заслуги. А я этого не терплю, – резко отвечаю. – Не переживай, я знаю, им понравится, – мне хочется обнять её, хочется… поцеловать мне её хочется, чёрт возьми!

Стереть все сомнения напрочь. Вселить уверенность, показать, что она действительно уникальна! Такое нельзя просто убирать в стол. Это должно звучать, должно увидеть свет. Как она не понимает?

Я тянусь в её сторону, но она кивает моим словам и выходит из машины. Ну что за невозможная девчонка!

Идём в нашу гримёрку, и я чувствую, что Ева готова развернуться и просто сбежать.

– Не дрейфь, – обнимаю её за талию и буквально заталкиваю в комнату.

Заходим, и все взгляды устремляются на нас, а я первым делом смотрю на Егора и неосознанно прижимаю Еву ближе. В его глазах мелькает что-то непонятное, и он, пряча ухмылку, отворачивается.

– Всем привет, – по тону Евы уже можно определить, что она глубоко сожалеет.

– Парни, – торжественно произношу. – У меня кое-что для вас есть.

И все трое резко оборачиваются на нас с Цветковой, а она отступает за мою спину. Трусиха.

– Это то, что я думаю? – первым подаёт голос Кай, идя навстречу и пугая Еву ещё больше.

Я чувствую, что она вся сжалась, слышу, как громко бьется её сердце, запуская ритм моего. Я физически ощущаю, как мне передаются все её эмоции.

– Новая песня, – улыбаюсь и вижу, как парни смотрят на меня в неверии.

– Так быстро? – Стас хмурится, хотя я его понимаю. Не так-то просто выдать что-то новое за такой короткий промежуток времени, но тут меня спасла Цветкова.

– Вообще это не совсем моя, – беру за руку Еву и буквально тащу её к диванчику. – Стихи Евы.

– В смысле? – Кай застывает посреди комнаты, хмуря брови и пристально на нас глядя, от чего Ева прижимается ближе, а у меня внутри разгорается раздражение.

Она не должна бояться. Не должна сомневаться в себе.

– Текст Евы, моя музыка, – мы сидим на диванчике, Ева с шумом выдыхает, и я накрываю её ладонь своей, чувствуя, как Цветкову потряхивает. – Тексты невероятные, вы только посмотрите, обещаю – вам понравится.

– Уверен, что всё так и есть, – Егор смотрит на неё с тёплой улыбкой, а меня буквально разрывает от этого.

Я готов врезать Астахову по роже за его взгляд. Готов прямо сейчас встать и заткнуть этого любвеобильного идиота.

– Давайте посмотрим, что там нам Ева со Святым принесли, – Стас как всегда с неизменным чупа-чупсом во рту скалится во все свои тридцать два.

Встаю, беру гитару и снова сажусь рядом с Цветковой, но замечаю взгляд Егора, который прикован к девушке. Если он продолжит так смотреть, клянусь, я не выдержу. Это моя девушка, пусть и фиктивная. Моя. Моя Ева.

Глава 23

Свят.

Когда я заканчиваю, в комнате воцаряется тишина. Краем глаза вижу, что Ева сидит, откинувшись на спинку дивана и закрыв лицо ладонями. Смотрю на парней, у каждого из них на лице просто нечитаемое выражение. И я жду. Жду их вердикта. Почему-то для меня это становится настолько важным, что я готов с пеной у рта выстраивать аргумент за аргументом, пока они не поймут, что это то, что нам нужно.

– Неплохо, – задумчиво приговаривает Кай.

– Неплохо? Да это шикарно! – возмущенно произношу. – Ещё сделаем партию Евы, и это будет бомба!

– Это безумие, – коротко бросает Цветкова, качая головой, и выходит из комнаты, тактично дав нам всё обговорить.

– Ева поёт? – Егор вскидывает на меня удивленный взгляд и переводит его на дверь, за которой только что скрылась Цветкова. – Да она просто кладезь талантов, – улыбается как-то странно. – Завидую, Святой, – произносит, снова глядя на меня. – Если бы мне первому повезло её встретить, я бы такую девушку не отпускал от себя ни на шаг. Красивая, умная, талантливая – просто мечта. Хотя, вы фиктивная пара… – замолкает, задумчиво уставившись в одну точку и крутя в руке барабанные палочки.

А вот хр*н тебе, а не Ева. Рассказал губу. И тут до меня доходит, что по сути Цветкова свободна, она может встречаться с кем захочет. С Егором, например. Это осознание шарахает не хуже разряда в двести двадцать, такое чувство, что все мои нервные окончания наэлектризовались, а перед глазами возник тот невинный поцелуй в щёку.

Резко встаю с дивана, сжимая кулаки, и начинаю ходить по комнате, чтобы остыть и не наговорить грубостей другу.

– Давайте попробуем, – Стас пожимает плечами. – Может, действительно, это будет что-то сверх шикарное.

– Я не против, – Кай смотрит на меня. – Если ты говоришь, что это стоит того, значит, делаем. Я тебе доверяю, – по-доброму усмехается. – Для тебя эта группа значит слишком много, чтобы тащить в неё девчонку просто ради того, чтоб потом затащить в постель.

– Егор? – Стас поворачивается к нашему ударнику, который о чём-то конкретно задумался. – Что скажешь?

– Я только за, – Астахов разворачивается и идёт к выходу.

За Цветковой. И я иду следом. Не хочу оставлять их наедине.

– Ева, – окликает её, нервно вышагивающую в конце коридора.

Он останавливается, а я прохожу мимо и иду к ней. Так, глаза на мокром месте, она обхватывает себя руками и смотрит с мольбой.

– Я тебе говорила, что это плохая идея, – на выдохе произносит. – Зря, я вообще сюда пришла, зря вообще согласилась на это безумие.

– Всё нормально, – беру её за подбородок и заставляю посмотреть на меня. – Это была просто первая реакция, вот и всё. Увидишь, они тебя не съедят. Им понравится. Обещаю.

Она кивает и прижимается к моей груди, обняв руками за талию. На секунду замираю и обнимаю её в ответ. Сердце делает резкий толчок и начинает ускоряться, я никогда вот просто так не держал девчонок в объятиях. Потому что мне это было не нужно, а об их желаниях я никогда не задумывался. А сейчас мне хочется вот так просто стоять с Цветковой в обнимку посреди коридора, успокаивающе поглаживать по спине и получать от того удовольствие.

– Репетировать будем? – недовольный тон Егора разбивает тишину, и мои поплывшие мозги встают на место.

– Идём, – резко отвечаю ему, разрываю объятия и, взяв Цветкову за руку, веду её обратно.

Глава 24

Свят.

Поначалу Ева жутко стеснялась, но поняв, что никто не собирается смеяться или орать на неё, если она что-то неправильно делает, расслабилась. Такое ощущение, будто бы она боится не оправдать ожиданий, боится быть самой собой, ей хочется угождать всем, но в ущерб себе.

Пробуем новый трек, пока без аранжировки, это уже дело ребят, они доведут его до совершенства, и все остаются довольными результатом. Репетируем старенькое и расходимся по домам.

– Это оказалось очень интересным занятием, – с улыбкой говорит Цветкова, когда мы едем домой.

– А я говорил, что тебе понравится, – искренне улыбаюсь в ответ. – Говорил, что всё получится.

– А вот об этом говорить рано, – качает головой. – Ещё нужно перебороть страх выйти на сцену, – поëжившись, отворачивается и смотрит в окно.

– Обязательно, – соглашаюсь, понимая, что для стеснительной Цветковой это то ещё испытание. – Зато будет, что внукам рассказывать. Ты не представляешь, сколько у нас было комичных ситуаций.

Всю дорогу до дома веселю её рассказами о том, как мы только начинали, где репетировали и что прошли до того, как играть в "Инжире". Это заставляет Еву улыбаться и такой она мне нравится больше.

Но как только подъезжаем к дому, моё настроение тут же летит вниз. Грёбаная Ася. Снова. До чего тупая девчонка! Ну как ей ещё сказать, чтоб отвалила от меня навсегда?!

– Давай просто сделаем вид, что не замечаем её? – робко предлагает Цветкова.

– Не поможет, – качаю головой. – Жди тут.

– Свят, только спокойно и без нервов, – накрывает мою руку своей ладонью, наклонившись ближе, и это вмиг охлаждает мою бурлящую злость.

Коротко кивнув, выхожу из машины и решительно направляюсь к этой идиотке Асе, которая, увидев меня, сразу вскакивает со скамейки.

– Привет! – радостно улыбается.

– Ася, хватит сюда таскаться! Ты задолбала уже! – грубо говорю, даже и не думая ответить на её приветствие.

– Свят…

– Вбей уже наконец в свою тупую башку, что у меня есть девушка, и я не хочу, чтобы она тебя видела! – делаю шаг вперёд, а Ася, отступив на пару шагов, плюхается обратно на скамейку. – Я тебя видеть уже не могу. Ты просто приставучая невероятно липкая пиявка. Отцепись уже от нас!

– Она ненастоящая, – вскинув подбородок, уверенно произносит.

– Что? – непонимающе смотрю на неё.

– Ева не твоя девушка, – уже громче. – С настоящими девушками так себя не ведут. Их целуют и обнимают. Так что у нас с ней равные шансы.

Обернувшись, вижу, что Цветкова вышла из машины и решительным шагом направляется к нам.

– Она настоящая. И моя, – зло бросаю, разворачиваюсь и иду навстречу Еве.

С каждым шагом моё сердце ускоряет ритм, грозя пробить грудную клетку к чертям собачьим. Её невероятные голубые глаза смотрят непонимающе, она открывает рот, явно желая что-то спросить, но я не позволяю. Подойдя вплотную просто обхватываю ладонями её лицо и впиваюсь в губы.

Мягкие, податливые и невероятно желанные. Я хотел это сделать уже давно, и сейчас у меня просто сносит крышу от ощущений – это даже круче, чем стоять на сцене и слышать рёв восторженной толпы. Ева робко отвечает на поцелуй и обхватывает меня за плечи, выдыхает вместе с сорвавшимся тихим стоном. И всё. Дальше мои тормоза отказывают. Провожу рукой по её спине, углубляя поцелуй и крепко прижимаю к себе хрупкое девичье тело, буквально впечатывая её в себя.

Маленькие пальчики, словно мотыльки, блуждают по моему затылку, царапают короткими ногтями кожу через короткий ёжик волос. Возбуждение растекается по венам, и мне хочется большего – прямо здесь и сейчас.

Ева упирается ладонями в мои плечи и слегка отталкивает. Мы оба тяжело дышим, а я снова тянусь к её губам.

– Она ушла, – тихо произносит, а я хмурюсь, сначала не понимая, о чём она. – Ася ушла, можно больше не играть.

Поджимает губы, тряхнув головой и, молча развернувшись, заходит в подъезд. А я стою и как идиот пялюсь на закрывающуюся автоматическую дверь.

Для неё это это была игра? Потому что для меня нет.

До вечера Ева меня избегает, насколько это возможно, находясь в квартире-студии. Мы молча обедаем, перекидываясь ничего не значащими фразами вроде "подай тарелку" или "я сама всё уберу". Ей неловко, и она не хочет говорить о нашем поцелуе, хотя я несколько раз пытался завести этот разговор. Ничего, у меня куча времени. Сегодня после выступления ей не удастся этого избежать.

Я ложусь на кровать и открываю страницу "Святых грешников" в соцсети, а Цветкова садится за ноутбук, вставив в уши свои наушники-капли, и всё своё внимание устремляет в монитор, словно меня не существует. Это неимоверно злит, снова она включила режим снежной королевы. Ну ничего, я подожду.

Зато Ася теперь точно отвалит. Если появится после такого, остаётся написать заявление в полицию, как на преследующую меня маньячку. А если Ася отстанет, то Ева съедет, и тогда её тоже больше не будет в моей жизни. А хочу ли я, чтобы она уходила? Нет, мне определенно нужно поговорить, выяснить… что выяснить? Значит ли для неё что-то этот поцелуй? А для меня? Хочу ли я вообще отношений с кем-то или лучше отпустить и забыть, жить как раньше?

От мыслей меня отвлекает Люц – запрыгивает на кровать, подойдя ко мне, садится на грудь и начинает успокаивающе топтать передними лапками.

– Вот что мне делать, а? – задаю ему вопрос, поглаживая шёрстку.

Наконец Люц успокаивается и устраивается на сон, под его кошачье тарахтение меня тоже вырубает.

– Вставай, засоня, – Ева будит меня, тормоша за плечо. – Пора собираться.

– Ева, – сажусь на кровати и хватаю её за запястье, пока она не успела убежать. – Поговорим?

– Опоздаем, – качает головой. – Давай потом, – высвобождает руку и идёт к выходу. – Я тебя в машине подожду, – берёт ключи с тумбочки и опускается на корточки перед Люцифером, подбежавшим к ней за лаской. – Пока, мой хороший, – гладит его и чешет за ушком, а я смотрю на её тонкие пальчики и снова вспоминаю, как она водила ими по моему затылку, полностью отдаваясь поцелую.