Приват для препода

Глава 1

Саша

К главному входу в клуб постепенно съезжаются машины. В среду их немного, но меня это устраивает.

Работать в пятницу и выходные я не люблю. В эти дни клуб оказывается битком набитым клиентами, разной степени порядочности и принципиальности.

Танцовщиц тоже больше, а значит, возможности заработать меньше.

Предпочитаю не влезать в склоки и не драться за деньги и клиентов. А на неделе в гримёрке свободнее, пилон — чище, официантки и бармены не такие задёрганные.

Бегу к служебному входу, киваю охраннику.

В гримёрке лишь пара девушек. Не торопясь переодеваюсь, а когда вынимаю из шкафчика обувь — пару босоножек на высоченной переливающейся подошве и длинном остром каблуке, в комнату влетает Серж — наш администратор:

— Алекс, привет! — у большинства девочек здесь псевдонимы, а некоторые, как я, работают в масках, скрывающих часть лица. — Ты срочно нужна! — как всегда очень эмоционально сообщает Серж.

— Что такое?

— В вип-комнате неожиданно нарисовалась компания, и они хотят девочку твоего типажа.

— Моя смена только через полчаса.

— Детка, не ломайся. Там взрослые дяденьки отмечают день рождения. Заказали для друга сюрприз. Мы же не будем заставлять их ждать?

Заказы в вип-комнаты на неделе случаются нечасто и обещают приличные деньги, поэтому я, конечно, соглашусь.

Випы — закрытые помещения с диванами и бутылкой дорогого алкоголя в подарок. Аренда пятьсот евро за час, и потому снимают их особенно щедрые компании. А там, где кто-то выкладывает такие деньги, рекой текут и чаевые.

На чаевые я в принципе и живу, потому что основную зарплату отдаю в счёт долга.

Когда в прошлом году тяжело заболела мама, я залезла в большие долги. К сожалению, лечение не помогло, четыре месяца назад мама умерла. Я осталась жить с отчимом, но он только пьёт и с деньгами не помогает.

Я подумывала бросить универ или взять академку на год, но потом подвернулась эта работа. Вечерняя и достаточно денежная. Вот только, проведя полночи в клубе, на лекциях я потом почти засыпаю. Да и вообще скатилась по учебе, «хвостов» полно.

А завтра ещё и зачёт, к которому я не готова от слова «совсем». Тиранович такое не прощает.

Препода по математическому анализу, конечно, зовут Артур Тимурович, но за строгий нрав и неуступчивость мы зовём его Тирановичем.

— Алекс, ты идёшь? — снова обращает на себя внимание Серж.

— Ладно, пять минут, — обещаю, оценив возможность хорошо подзаработать.

— Ты прелесть, куколка, — Серж шлёт мне воздушный поцелуй и уходит.

Наклоняюсь ближе к своему отражению в зеркале, опускаю кисточку в палетку теней и подвожу глаза.

У меня уже выработалась стойкая, доведённая до автоматизма рутина, в которой я навожу яркие черты Алекс, наклеиваю придающие взгляду томности густые ресницы и укладываю волосы.

Красивой я никогда себя не считала. Мамины тёмно- русые волосы, которые в повседневной жизни я собираю в хвост, светлая кожа, широко распахнутые голубые глаза и чуть припухлые губы. Обычная внешность. В жизни я почти не пользуюсь косметикой, одеваюсь в неприметные джинсы, футболки и толстовки.

Превращаясь в Алекс, я и вовсе не понимаю, как выгляжу. Но предпочитаю верить Сержу, который всякий раз повторяет, что я красотка.

Закончив с макияжем и застегнув ремешки туфель, встаю со стула. Коротко кошусь на себя в зеркало, убеждаясь, что всё в порядке. Надеваю чёрную кружевную маску и выбегаю из гримерки.

Проходя мимо сцены и бара, пытаюсь успеть настроиться.

Переключаться со студентки на танцовщицу до сих пор получается тяжело. Но как только это происходит, и я начинаю танцевать, Александра Литвинова на время исчезает, уступая место яркой и соблазнительной Алекс.

Подхожу к вип-комнате как раз, когда дверь той открывается, и оттуда выходит официантка Настя с пустым подносом.

— Как они? — уточняю обстановку. Терпеть не могу пьяных клиентов. Они себя не контролируют, игнорируя правило, что танцовщиц трогать нельзя.

— Нормально так набираются, — отвечает Настя. — Но щедрые, и симпатичные.

Это хорошо. Иметь дело с такими клиентами приятно. Уж точно лучше, чем танцевать перед каким-нибудь боровом с залысинами и пивным животом. Или молодым мажором — развязным хамом с замашками вседозволенности.

— Ладно, посмотрим на этих щедрых.

— Тот, у которого днюха — блондин в синей рубашке, — подсказывает Настя.

Нацепив улыбку и переступив порог, обвожу взглядом комнату.

На стеклянном столике стоит изрядно початая бутылка дорогого виски, наполненные бокалы и ведёрко со льдом.

На кожаных диванах, расположенных буквой «П», раскинулись трое мужчин. Все в деловых костюмах, но уже без пиджаков, которые висят на спинках диванов. Двое, чьи лица я вижу, в белых офисных рубашках, галстуки ослаблены.

Боком ко мне и повернув голову, сидит тот самый виновник торжества. Широко раскинув по спинке дивана длинные руки, он внимательно слушает собеседника.

При взгляде на полупрофиль и затылок именинника что-то такое успевает промелькнуть в мыслях, но я не концентрируюсь на этом внезапном волнении.

— Добрый вечер, — обнажив зубы в ещё более ослепительной улыбке, обращаю на себя внимание. — Меня зовут Алекс.

Мужчины как по команде поворачиваются. Двое довольно улыбаются, с интересом наблюдая за каждым моим шагом. В своё время я долго тренировала такую походку перед зеркалом и знаю какой эффект она производит.

Заказчики явно довольны, а что же именинник?

Третий мужчина поворачивает голову, и… я замираю на месте, потому что кажется, будто пол уходит из-под ног и если сделаю шаг, то свалюсь со своих высоченных каблуков.

Именинником оказывается никто иной, как мой препод по матанализу — Артур Тимурович Каверин…

Визуал

Визуалыгероев:

АлександраЛитвинова

20 лет, студентка

Милая, добрая, романтичная девушка.

Сложные жизненные обстоятельства вынуждают её работать танцовщицей в мужском клубе.

АртурТимуровичКаверин

35 лет, в процессе тяжелого развода.

Преподаватель матанализа в ВУЗе.

Принципиальный и строгий, за это студенты называют его “Тиранович”.

Мужественный и решительный, в прошлом был… (пока оставим это тайной))

Этот мужчина ещё нас удивит)

Арты от ART with LOVE

Глава 2

Саша

К счастью я в маске, и он меня не узнает. Но сердце всё равно уходит в пятки и не желает возвращаться на место.

Увидев меня, Каверин в удивлении дёргает бровью.

— Да, ладно, — хмурится он, переводя взгляд с одного своего друга на другого. — Стриптиз? Вы серьёзно?

— С днюхой, Арт! — ржут они.

— И не стриптиз, а высококлассный танец, — замечает сероглазый брюнет. — Ты же у нас ценитель. Эстет, бля.

Мужчины снова смеются, а Каверин всё также скептически смотрит на меня.

Он меня не узнал — хорошо. Сейчас нужно на время забыть о том, что он мой препод, и работать.

Оживаю и, растягивая шаг, грациозной кошкой крадусь к диванам.

Длинные волосы волнами спадают на плечи и обнажённую спину. Чёрное, кружевное боди облегает словно вторая кожа и практически ничего не скрывает. Контуры острых сосков проступают через ткань, но Каверин всё равно смотрит не на них, а в лицо.

Успокаиваю себя, что на мне маска. Да и на лекциях и зачётах я вряд ли выделяюсь для него из общей массы студентов.

Девчонки у нас в группе, конечно, пытаются обратить на себя его внимание. На его парах они с укладками, макияжем, в мини и декольте. Слышала, что кто-то даже пытался заигрывать с ним, но Каверин в этом плане кремень. Ко всем относится ровно и по-деловому.

Я согласна с девчонками — он симпатичный мужчина. Светлые волосы, лёгкая щетина, острые скулы и широкая линия челюсти придают его лицу мужественности. Но… он препод, лет на пятнадцать старше и, судя по обручалке на пальце, женат.

— У вас день рождения, Артур? — улыбаюсь, шагая к нему. Прикладываю неимоверное усилие, чтобы назвать по имени.

— Верно, — не слишком охотно подтверждает именинник.

— Артур, — с придыханием повторяю, подходя ещё ближе. — Мои самые искренние поздравления!

Мне кажется, я никогда прежде не была к нему так близко. И уж точно так пристально не рассматривала.

Каверин молча кивает. Во взгляде всё та же недоверчивость.

Знаю по опыту, что с такими клиентами трудно работать. Но задача танцовщицы сделать всё, чтобы гость расслабился и остался доволен.

Наклоняюсь и, мягко и заигрывающе, упираюсь в его широко раскинутые колени. Заглядываю в синие глаза, в которых отражаются яркие вспышки светомузыки.

— И что же Артур загадал на свой день рождения?

Не дёрнувшись, он смотрит в моё приблизившееся лицо, смело встречая взгляд. А когда мои руки медленно ползут по его ногам вверх, усмехается:

— Похоже, я загадал тебя.

Отмечаю, что как клиент он всё же небезнадежен и включается в игру.

Соблазнительно улыбаюсь, сверкнув белозубой улыбкой. Когда пальцы почти добираются до кожаного ремня на поясе, выпрямляюсь.

— Артур, не против, если я познакомлюсь с вашими друзьями? — интересуюсь, кокетливо хлопнув ресницами.

— Познакомься, — всё с той же усмешкой кивает Каверин.

Подаю руку сначала брюнету, который представляется Михаилом, потом двигаюсь вдоль дивана к третьему гостю, оказавшемуся Вадимом. Он похож на Каверина, но моложе. Возможно, брат.

Ритмичной скороговоркой в уме повторяю имена гостей, и вновь поворачиваюсь к имениннику. Он как раз наливает виски. Ткань тонкой рубашки натягивается на согнувшейся крепкой спине и подкаченных руках.

— Алекс, — будто почувствовав на своей спине мой взгляд, поворачивается ко мне Каверин. — Иди сюда. Садись, — хлопает по дивану рядом с собой. — Выпей за моё здоровье.

— С удовольствием, — широко улыбаясь, усаживаюсь на диван, так, чтобы коленка слегка касалась ноги мужчины. Это тоже такой приёмчик, которому меня когда-то научили местные девчонки.

— Шампанского? — уточняет он, и Михаил тут же выдёргивает из ведёрка со льдом бутылку.

Благодарю за наполненный бокал и поворачиваюсь к Каверину. Наклоняюсь, практически ложусь на сильное плечо и с натренированным придыханием шепчу в ухо:

— Пусть все ваши желания сбудутся!

— Пусть, — соглашается он, касаясь моего бокала своим, и все делают по глотку. Каверин долгий и большой. Я совсем крохотный. Танцовщицам запрещено пить на работе.

— Поздравила, а поцеловать? — интересуется Михаил, отправляя в рот дольку лимона.

Это уже лишнее, и только на усмотрение девочек. Я предпочитаю избегать подобного, но мужчины ведут себя вполне прилично. Разочаровать таких клиентов я не хочу.

Поэтому, ещё больше растянув улыбку на тронутых алым блеском губах, вновь приближаюсь к Каверину. Почти невесомо касаюсь губами щеки. Невольно отмечаю его парфюм. Что-то древесное и терпкое. Очень мужское.

— Халтура! — дружно протестуют друзья именинника.

Каверин, похоже, тоже так решает, потому что не успеваю я удивиться, как он подхватывает двумя пальцами мой подбородок и порывисто наклоняется.

Поймав на губах осторожное и очень тёплое прикосновение, растеряно ахаю. Сквозь эту растерянность ощущаю алкогольную горечь его рта.

Мужчина мягко прихватывает мою нижнюю губу, быстро обводит языком, тут же, стремительно — верхнюю. Когда кончик его языка раздвигает мои губы и сталкивается с моим — влажным и пугливым, меня прошибает насквозь. И непонятно, от чего больше: возмущения или желания ответить.

Меня никогда так не целовали…

Но это же мой препод!

Глава 3

Саша

Осознав произошедшее, хочу отпрянуть от него, но Каверин первым прерывает поцелуй.

Отстранившись, заглядывает в глаза.

— Вот теперь зачёт, — уголки его губ всё ещё приподняты в лёгкой усмешке, но в глазах, затопленных темнотой зрачков, плещется удивление. Будто он сам от себя не ожидал такого порыва.

— Арт, красавчик! — хвалит его Михаил, но тут же добавляет: — Только танцовщиц здесь лапать нельзя.

— Я кого-то лапаю? — Каверин демонстрирует руки: правая свободна, в левой — бокал, потом переводит хитрый взгляд на меня: — Всё ведь в порядке?

Заставляю себя улыбнуться:

— Да, но есть правила, и я не хочу проблем.

— Никто никаких проблем не собирается создавать, — заверяет он меня. — Расслабься.

А вот с этим проблемы. Мне до сих пор не по себе от только что пережитого. И хоть поцелуй вышел недолгим, но он — одновременно лёгкий и при этом уверенный, заставил внутренности сделать сальто. Под кожей будто разом оказались все насекомые, забегали, перебирая крохотными лапками, устремляясь вниз.

Кивнув, прячусь за высоко поднятым бокалом шампанского. Пытаюсь успокоиться и привести мысли в порядок.

За всё время работы здесь подобное со мной впервые. Частенько пьяные клиенты пытаются полапать, но целоваться точно никто не лез.

И я едва ему не ответила!

Стараюсь убедить себя в том, что отреагировала так от неожиданности.

Всё нормально. В конце концов, ничего сверхъестественного не произошло, а я должна делать свою работу.

Едва смочив губы шампанским, снова поворачиваюсь к Каверину:

— Раз вы меня загадали, самое время получать подарок.

— Ну, окей, — соглашается он. Чуть сползает по спинке дивана и выливает в рот весь оставшийся на дне бокала виски. Неужели нервничает? Очевидно, не завсегдатай таких мест.

Остальные мужчины тоже устраиваются поудобнее, готовые поглазеть, но раз подарок предназначается только одному, я должна сосредоточить всё своё внимание на нём, словно в комнате больше никого нет. Смотреть и улыбаться только ему, чтобы клиент почувствовал свою исключительность, но при этом я не должна не забывать, что на меня смотрят и другие.

Возвращаю бокал на столик и грациозно поднимаюсь. Звучит медленный трек, встаю между широко раскинутых ног мужчины и поворачиваюсь к нему спиной.

Веду рукуми по изгибам тела, очерчивая контуры. Прогибая спину и слегка покачивая бёдрами в такт мелодии, эротично наклоняюсь. Приседаю, практически на корточки. Снова упираюсь в колени мужчины и, приподнимаясь, соблазнительно выписываю бёдрами восьмерку, а затем, почти выпрямившись, снова медленно опускаюсь к его ногам.

— Ты горяча, детка! — восхищённо шепчет Михаил, поправляя брюки, в которых ему явно стало тесно. — И почему днюха сегодня не у меня?

— Слюни подбери, — вдруг ревниво бросает Каверин, и мне не нравится раздражение, которое я улавливаю в его голосе.

Ситуацию нужно немедленно сгладить и потому проворно оборачиваюсь к нему, переступаю левую ногу мужчины и низко приседаю, почти опустившись ему на колено.

Упершись в спинку дивана рядом с головой Каверина, наклоняюсь к нему так, чтобы плавно покачивающаяся под тонкой тканью грудь оказалась перед его глазами. Плавно и чувственно изгибаюсь.

— Сегодня всё только для тебя, — не останавливаясь, с придыханием шепчу, переходя на более интимное «ты».

Перебрасываю локоны за плечи, прогибаюсь назад. Но только в синих глазах напротив начинает таять лёд, как Михаил снова всё портит.

— Может, нам выйти?

Верхняя губа Каверина тут же дёргается в чуть заметном оскале, взгляд снова тяжелеет.

Да что ж вы такой ревнивец, Артур Тимурович?! Не завидую вашей жене.

— Мих, заткнись, — беззлобно велит приятелю Вадим и, судя по звону стекла, подливает ему виски. — Не порти праздник. Брат, за тебя! — произносит он тост, и Каверин, не сводя с меня глаз, тянет правую руку, в которую Вадим тут же всовывает наполненный бокал.

Каверин делает большой глоток, взгляд снова теплеет, уже с заметной пьяной поволокой. Довольно улыбаюсь, снова переступаю и, вновь оказавшись между его ног, поворачиваюсь спиной. Приседаю над ним, едва касаясь попой его бёдер и ширинки.

Обернувшись через плечо, ловлю синий взгляд и удерживаю. Мужчина снова делает глоток и, заметно подсобравшись, меняет положение тела. Мысленно отмечаю, что клиент, наконец, дозрел и процесс пошёл. Интересно, на сколько хватит его выдержки?

Но Каверин оказывается молодцом. Он до самого конца танца жадно ловит взглядом каждое моё движение, и только потяжелевшее дыхание и заметно взбугрившаяся ширинка выдают его возбуждение.

С последним аккордом музыки шумно выдыхаю и откидываю голову назад, отчего волосы блестящими волнами рассыпаются по спине. Замираю, практически осев на мужчине, позволяя ему насладиться моментом и, выждав короткую паузу, встаю на ноги.

— Вау! — слышу голос Михаила, в то время как именинник по-прежнему молчит. — Ты охрененно двигаешься, Алекс!

— Спасибо, — улыбаюсь. — Тебе понравился подарок, Артур?

Каверин, казалось, только отмирает, но быстро собирается.

— О, да! — хохотнув, тянется в карман. Вытащив бумажник и не глядя, сколько там купюр, суёт деньги под перечёркивающую правую ногу узкую подвязку.

— Я очень рада.

— Алекс, а может быть, ты станцуешь нам топлесс? — предлагает Михаил. — Мы очень щедро тебе доплатим и никому не скажем. Да, мужики? — с горящим во взгляде азартом обращается он к приятелям.

Не успеваю открыть рот для отказа, как Каверин осаживает друга:

— Ты сам сказал, что здесь не стриптиз.

— Да брось. В таких заведениях всегда можно напрямую договориться с девочкой.

— Я сказал — нет, — повторяет Каверин.

— Что же ты так палишься, Арт? — пьяно смеётся Михаил. — Ревнуй скромнее.

— Пошёл ты! — огрызается Артур.

— Пожалуйста, не ссорьтесь, — пытаюсь разрядить обстановку. — Топлесс я не танцую.

Глава 4

Артур

Голова с похмелья раскалывается, несмотря на две выпитых таблетки.

Идти вчера с мужиками в клуб было плохой идеей. Хотел перенести на выходные, но брат сегодня летит по делам в Новосиб.

Согласился, предложил посидеть в баре, но Вадим с Михой повезли меня в какой-то типа крутой мужской клуб.

Я вообще не фанат подобных заведений. Преподаватели универа, конечно, тоже люди, но приличия всё же стоит соблюдать. Репутация.

Но мужики заверили, что сняли отдельную комнату, где никто не помешает и никого из знакомых не встречу. Тем более, клуб мужской, а значит, никаких выпивших и приставучих баб. Терпеть не могу пьяных женщин.

Сидим, выпиваем за моё тридцатипятилетие, а потом появляется стриптизёрша. Точнее, танцовщица, как их принято там называть. Но тому, как одета эта девица, позавидует любая стриптизёрша.

На ней что-то чёрное, кружевное и практически ничего не скрывающее. Через тонкую ткань проступают очертания груди и горошины сосков. Каблучищи, подвязка, маска. Шлюшный взгляд с поволокой.

Я был уверен, что парни гонят, и раздеваться она будет. Но нет. Отработала, в чём была. И чего я не ожидал — так это того, что она меня реально заведёт. Словно мальчишка сидел и облизывался на неё. В штанах едва не дымилось.

Сам не понял, как это произошло. Правда, выпили мы к тому времени уже прилично. Да и секса у меня не было уже почти месяц. С тех пор, как Наташа заявила, что я ей больше не нужен и, собрав вещи, ушла. Нашла себе банкира, который пообещал ей роскошную жизнь в Дубае. А я не банкир, всего лишь преподаватель в универе.

Конечно, жили мы не только на зарплату препода. У нас с братом транспортно-логистический бизнес, который нам достался в наследство от отца, поэтому не бедствовали. Наташе я никогда ни в чём не отказывал — хорошая квартира, новая тачка, бабки на салоны и тряпки. Но, видимо, всё же мало.

Но больше всего её бесила моя работа. Жена хотела, чтобы я бросил универ, научные статьи, конференции, и по старшинству возглавил семейный бизнес. По этому поводу мы в последний год ссорились всё чаще. Но то, что дойдёт до измен и развода, не думал.

Да, за пять лет брака чувства поутихли, но не до такой же степени. Но держать я её, конечно, не стал. Предательства не прощаю. Так что пусть идёт на все четыре стороны.

Когда женился, считал, что Наташа мне подходит. Красивая, эффектная, покладистая. Пока встречались мозги мне не делала. Секс, опять же, зачётный. Да и тридцатник на носу, пора о семье задуматься.

Вот только планам не суждено было сбыться. Сначала: давай повременим с детьми и поживём для себя. Потом полетели претензии: ты всё время в универе, а я одна. Зачем тебе такая работа? Хочу быть женой ген.директора, а не препода.

При этом до свадьбы ни единого упрёка в эту сторону не было. Может быть, поэтому сейчас так херово? Осознавать, что лгала и притворялась.

Отчасти мне её аргументы понятны. Статус и деньги. Но какого она молчала, когда замуж за меня выходила? Я говорил, что люблю свою работу и полностью переходить в бизнес не планирую.

Наверное, нет смысла винить только её. Я тоже хорош. Зациклился на своих интересах, не замечал, что происходит у неё в душе. Может быть, она просто хотела большего внимания и понимания. А я, погружённый в свои научные изыскания, этого не дал.

Что ж, теперь у неё будет всё, что она хотела. А у меня – тишина в квартире и недописанная докторская диссертация.

Первое время возвращаться в пустую квартиру было непривычно, а потом стало даже как-то легче. Я окончательно поставил точку и подал на развод.

Жизнь продолжается.

И вот я в клубе, зависаю взглядом на аппетитной попке танцовщицы и даже подумываю о том, чтобы доплатить ей за минет. Наедине, конечно.

А потом происходит то, от чего я тут же трезвею.

Кружевная маска с её лица слетает, и, несмотря на затуманенное алкоголем сознание, мне начинает казаться, что эту девушку я знаю.

У меня хорошая память на лица, это профессиональное, и вскоре приходит догадка — это же моя студентка — Александра Литвинова!

На лекциях она выглядит совсем иначе, но это точно она.

Хочется материться в голос. За всю свою жизнь так я ещё ни разу не попадал!

Вспыхнув как свечка, девчонка убегает, а я остаюсь стоять посреди вип-комнаты, соображая, как с ней завтра на зачёте встречаться.

Не придумываю ничего лучше, чем сделать вид, что ничего не было. Если не дура, то поймёт, что и для неё это самый подходящий вариант. Что если начнёт болтать обо мне, то и себя выставит не в лучшем свете. По тому, как она выглядит и ведёт себя в универе, сомневаюсь, что афиширует свои подработки.

Помнится, на лекциях она всегда сидит с Алексеем Мамаевым. Шушукаются и за ручки держатся, должно быть, встречаются. Интересно, он в курсе, чем его девушка занимается?

Я бы не позволил, да и вообще не допустил, чтобы моя женщина, полуголая, перед какими-то мужиками задницей вертела. Но что там на уме у современной молодежи…

Останавливаюсь у двери аудитории, бросаю взгляд на часы. Ровно десять. Все знают, что опоздавших без уважительной причины я не пускаю, а дешёвые отмазки не прокатят.

Берусь за ручки двери, делаю вдох.

Это ещё что? Волнуюсь, будто первый раз иду на лекцию.

Не из-за девчонки же этой.

Конечно, нет!

Решительно захожу в аудиторию, здороваюсь.

Литвиновой, кстати, нет. Замечаю это сразу. Место рядом с Мамаевым пустует.

Испугалась?

— Доброе утро. Телефоны со столов, — строгим взглядом обвожу притихших студентов. — Надеюсь, все готовы и не будете тратить моё и своё время на пересдачу.

Как только все получают задания и приступают к выполнению, раздаётся тихий стук в дверь, и на пороге появляется Литвинова.

Ну, доброе утро… Алекс.

Глава 5

Артур

Вижу, что у Литвиновой, впрочем, как и у меня, утро тоже совсем не доброе.

Она хоть и не с похмелья, но, судя по лицу, спала плохо.

От вчерашней соблазнительной и сексуальной кошечки нет и следа.

Джинсы, кроссовки, серая водолазка. Волосы, которые вчера роскошными волнами спадали на обнажённую спину, сегодня забраны в строгий хвост на затылке. Сама уставшая, бледная, под глазами залегли тени.

Ещё бы, если по полночи приваты танцевать.

Продолжаю пялиться, поражаюсь метаморфозам.

Какой обманчивой может быть внешность. А всего-то, оказывается, нужна причёска, макияж, соблазнительный наряд и туфли на каблуках. Никогда раньше об этом не задумывался. Наташа всегда выглядит ухоженной и внешне привлекательной. И дома за завтраком, и на мероприятии каком-нибудь.

Если бы маска не упала, то сегодня, в стоящей передо мной девушке, я бы не то что не узнал танцовщицу, но и вообще бы не подумал, что она может подобным заниматься. Откуда в этой серой мышке берётся такая сексуальность?

Девчонка мнётся у двери, глаз не поднимает. Пауза затягивается.

— Литвинова?.. — подгоняю её.

— Здравствуйте, Артур Тир… Тимурович. Извините за опоздание, можно мне сесть?

— Причина вашего опоздания?

— Проспала, — тихо, но искренне.

Надо же, даже ничего придумывать не стала.

— Проходите.

Аудитория начинает шушукаться.

— За честность, — поясняю. — Не отвлекаемся. Напоминаю, кто не сдаст, до сессии допущен не будет.

Группа недовольно сопит. Да, у меня строго. И с посещаемостью, и с конспектами, и с зачётами.

Через пятнадцать минут начинаю принимать. Сначала, разумеется, те, кто учил. Их не так много, затем те, кто худо-бедно что-то слышал и запомнил. Таких большинство. Если были на лекциях и есть конспекты, то зачёт ставлю. Ну и человек семь совсем мимо.

Последней в аудитории остаётся Литвинова. Ясно, что не готова.

Раньше я удивлялся: почему так скатилась, хорошо ведь училась. Влюбилась что ли? Теперь понимаю. С такой-то подработкой. Если она весь вечер и полночи в клубе, то, конечно, потом засыпает на лекциях.

Куда родители смотрят? Не хочешь у них на шее сидеть, найди нормальную работу, которая не будет мешать учебе. О чём только думает?

— Литвинова, время вышло.

Вздохнув, идёт к моему столу. Присаживается на край стула. На листке пара предложений.

— Слушаю.

Тихо и запинаясь, начинает вещать что-то сумбурное и совершенно мимо кассы.

— Очень плохо, Александра. Незачёт.

Распахивает глаза, щёки краснеют. И мне кажется, я даже знаю, о чём она сейчас подумала.

Вчера в клубе я ей “зачёт” поставил. После поцелуя.

Пытаюсь не смотреть в глаза, но взгляд сам собой возвращается к лицу девушки. Румянец не спадает, а лишь усиливается, обжигая её щёки.

Вчерашний вечер словно вспыхивает перед глазами: приглушённый свет, чувственная музыка, и она, танцующая в полумраке, такая яркая и соблазнительная. А ещё – этот импульсивный, пьянящий поцелуй. Необдуманный поступок, о котором я пожалел почти сразу.

Саша молчит, опустив голову. Вижу, как дрожат её руки, сжимающие листок с несданным заданием. Чувствую себя отвратительно. Нельзя было целовать её. Теперь мы оба в неловком положении.

Кашлянув, отворачиваюсь. Начинаю убирать бумаги в портфель.

— Александра, это университет. Здесь нужно учиться. Пересдача через неделю. У вас есть время подготовиться. Постарайтесь его не упустить. И реферат подготовите на эту тему. Срок два дня.

Смотрит исподлобья, как побитая собака. Видно, что слова застряли комом в горле. Хочет что-то сказать, оправдаться, но не может. Да и что тут скажешь? Всё и так ясно.

— Хорошо, — шепчет едва слышно. Голос дрожит. Но я принципиален. Для всех правила одни. Я отвечаю за знания, а не за её личную жизнь. Пусть разбирается сама.

Я не виноват в её выборе. Лишь констатирую факт. Нельзя усидеть на двух стульях. Особенно, когда один из них – колени пьяных клиентов, а второй – университетская скамья.

Смотрю в её покрасневшее лицо и вдруг осознаю, что мне тоже стыдно. Стыдно за вчерашнее. Стыдно за эту ситуацию. И, наверное, стыдно за себя. Я преподаватель. Должен быть примером. А вместо этого…

— Можете идти, Александра, — говорю как можно более нейтрально, стараясь скрыть раздражение на самого себя.

Отворачивается и, не проронив ни слова, быстро собирает свои вещи. Слышу, как шмыгая носом, идёт на выход. Уже у двери останавливается и, обернувшись, окликает меня:

— Артур Тимурович… — во взгляде обида, укор и что-то ещё, что не могу разобрать.

— Что? — напрягаюсь, не свожу пристального взгляда.

Только не делай глупостей, Алекс. Если ты сейчас заговоришь о вчерашнем или догадаешься предложить выкупить своё молчание за зачёт… буду очень разочарован.

— Нет, ничего, — окончательно теряется. — До свидания.

— Всего доброго.

Литвинова не хлопает дверью, не бросает испепеляющий взгляд. Просто уходит, ссутулившись, словно несёт на плечах неподъёмный груз. И почему-то становится тошно. Тошно от себя, от всей этой ситуации.

В голове крутится одно: я ведь мог просто сделать вид, что ничего не было. Поставить зачёт, чтобы не портить ей жизнь. Но гордость, дурацкая принципиальность…

Смотрю ей вслед. Ведь молодая, красивая, умная… Загубить весь свой потенциал ради сомнительного сиюминутного заработка.

Повторяю себе, что это её выбор, но тогда почему при этом чувствую себя последним мерзавцем?..

Глава 6

Саша

— Явилась? — ядовито интересуется отчим, как только переступаю порог.

Снова пьяный. Он и при маме пил, но после её смерти стал совсем запойным. Работу потерял, и теперь счета за квартиру на мне одной.

— Всех клиентов обслужила, проститутка малолетняя? — не унимается он.

Вообще-то я даже не из клуба, а из универа, но не реагирую. Вешаю куртку, быстро разуваюсь и молча иду к своей комнате.

— Деньги принесла? — преграждает дорогу.

— Нет у меня денег. За квартиру заплатила.

— А ты ноги лучше раздвигай, — похабно смеётся он.

— А ты работать иди.

— Сучка, — хватает меня, не позволяя уйти. — Я тебе покажу, дрянь!

Сгребает меня за плечи, разворачивает и толкает в закрытую дверь. Запоздало ощущаю, как с силой ударяюсь об неё головой. В виске остро вспыхивает боль, в ушах звенит.

Не успеваю увернуться от удара по лицу. В щеке, кажущейся вмиг опухшей, усиливается жжение. От твёрдо сжимающих шею сильных пальцев становится трудно дышать.

— Пусти, — хриплю, пытаясь отодрать его руки от своего горла. Каждый вдох даётся через усилие.

Подняв и согнув ногу в колене, бью из последних сил. Зверев тут же отпускает меня и с рёвом сгибается пополам. Отталкиваю его, и он грузно заваливается набок.

Схватив сумку — всё самое ценное, включая ноутбук, всегда ношу с собой, иначе отчим пропьёт, выскакиваю на лестничную площадку. Бегу на первый этаж, колочусь в третью квартиру. Там живёт баба Галя — одинокая пожилая женщина, которая хорошо знала маму. Та, будучи медсестрой, всегда уколы бесплатно ей делала, а я за продуктами ходила.

Баба Галя жалеет меня и позволяет переночевать, когда отчим в неадеквате.

— Что, опять напился? — качает она головой, пропуская в квартиру.

— Опять.

— Вот скотина. Участкового будешь вызывать?

— А толку? — вздыхаю устало.

Обращалась я в полицию, отчима даже пару раз забирали. Но максимум на сутки, а потом всё начинается сначала. Но в последние дни он совсем озверел.

— Съезжать тебе надо, девонька, — говорит баба Галя, разливая по чашкам чай.

Сама понимаю, что надо, но где денег взять на съём квартиры? Если только бросать универ и искать ещё и дневную работу. Но ничего приличного без образования не найти.

Сижу у бабы Гали весь вечер.

— Пойду, спит, наверно, уже.

— Приходи, если что. Раскладушку поставлю.

Благодарю за помощь, поднимаюсь в квартиру. Дверь не заперта, внутри тихо.

Отчим, как я и предполагала, уже спит на диване. Иду в свою комнату, запираюсь на щеколду. Падаю на кровать.

Как же я устала от всего этого! Не могу больше. Но идти некуда.

Может, к Оле напроситься хоть на несколько дней? Она моя единственная подруга в универе.

Ещё конечно есть Лёшка мой парень, но он приезжий и живёт в общаге. У него у самого вечно с деньгами напряг.

Звоню Оле, не отвечает. Ладно, потом ещё раз наберу.

Собираю свои немногочисленные вещи в сумку. В коридоре обуваюсь и, подхватив с вешалки куртку, ухожу.

До подруги по-прежнему не могу дозвониться. Решаю пока ехать к Лёше.

Кое-как уговорив консьержку в общежитии, быстро бегу по ступенькам на третий этаж и останавливаюсь возле двери с выцветшей краской. Стучу.

Лёша открывает не сразу. Наверно, уже спал, а я не предупреждала, что приду.

— Саша?.. Что ты тут делаешь? — хмурясь, произносит парень, и я не могу понять его реакцию. Будто он совсем не рад меня видеть.

— Из дома ушла, — киваю на сумку.

Растерянно молчит. Отмечаю замешательство в его глазах и толику страха.

— Я помешала? Ты спишь уже? — спрашиваю, ощущая, как неприятное чувство закрадывается глубоко внутрь.

Лёша стоит передо мной по пояс оголённый, в одних наспех надетых брюках, на которых даже не застегнута пуговица. Его натренированное тело покрыто лёгкой испариной, будто он занимался спортом. И я бы в это поверила, потому что он следит за своей физической формой, качается, делает упражнения, но тогда бы на нём были спортивные штаны или шорты.

Бросаю взгляд ему за спину на смятую постель, и чувствую, как шестерёнки в моей голове крутятся, заставляя думать о самой жуткой мерзости, которая может быть — предательстве.

— Что это? — качнув головой в сторону кровати, поджимаю губы. Ощущаю, как лёгкие сдавливаются словно тисками.

— Да ничего, — махнув рукой, говорит Лёша и начинает оправдываться. — Просто вчера не спал ночь, готовился к зачёту. Сегодня решил лечь пораньше и отоспаться.

Облегчение волной накрывает меня, прогоняя дурные мысли.

— Можно у тебя посидеть, пока до Оли не дозвонюсь?

— Саш, я… — теряется Лёша, и мне совсем это не нравится.

Решительно шагаю мимо него в комнату. За дверью, завернувшись в одеяло, стоит Оля.

— Саш, это не то, что ты… — слышу за спиной.

Не даю ему договорить, уже мысленно сложив этот простой пазл.

— Не то, что я подумала? И сейчас ты мне расскажешь сопливую историю о том, что вы вместе к зачёту готовились, а потом случайно уснули в одной постели, — едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на него с кулаками.

Нестерпимая, разрывающая в клочья сердце боль обиды заполняет меня целиком. Но я не опущусь до разборок.

Всё, что происходит дальше, как в тумане. Бегу по лестнице вниз, отчётливо слыша своё имя. В висках нещадно бьётся пульс.

— Саша, стой! — догоняет меня Лёша.

— Не трогай меня! — одёргиваю руку. — Как ты мог?! И с кем? С моей лучшей подругой!

— А что ты хотела? — пренебрежительно удивляется он. — Ты же не даёшь!

Это правда. Мы встречались, но секса у нас не было. Я говорила, что пока не готова, и Лёша сказал, что подождёт. Вот оказывается, как он ждал.

— Вот и возвращайся к той, которая даёт!

— Дура! — летит мне вслед.

Выбегаю на улицу, а дальше иду куда глаза глядят. Лишь бы убраться подальше от этого отвратительного, мерзкого места, и человека, который навсегда вычеркнут из моей жизни. Двоих человек.

Глава 7

Артур

Тиранович?

Не знал, как меня называют за глаза. Но сейчас не до этого.

— Встать можешь? — заглядываю в то ли заплаканное, то ли мокрое от дождя лицо. В свете фар вижу, как она дрожит. Не от холода даже, а от внутреннего напряжения.

Неуверенно кивает. Помогаю подняться.

— В машину, — командую. Дождь заливает за шиворот, и я уже мокрый насквозь.

Помогаю девчонке сесть.

— Сумка, — лепечет она.

Сумка находится в той же луже. Ставлю в багажник, наконец, оказываюсь в машине.

— Как тебя угораздило?

— Упала, — тихо пищит, а потом всхлипывает.

— Где болит?

Смотрит на свои содранные в кровь ладони. Впрочем, и колени не в лучшем состоянии. Капрон на них порвался, ранки кровоточат. Ещё и грязь. Нужно срочно промыть и продезинфицировать.

Достаю из бардачка упаковку влажных салфеток.

— Держи.

Она дрожащими руками забирает их и, продолжая тихо всхлипывать, начинает вытирать руки.

— Едем в больницу, — завожу двигатель.

— Зачем? — испуганно вздрагивает. — Не нужно. У меня ничего не болит. Только щиплет.

— Проверят. Вдруг растяжение или вывих.

— Нет, пожалуйста, не надо в больницу! — хватается за ручку двери, будто собирается выпрыгнуть на ходу.

Вот же ненормальная. Ладно. Нет так нет.

— Хорошо. Куда тебя отвезти?

Молчит. Смотрит в окно, на размытый дождём город.

— Домой?

Снова молчание. Понимаю, что вытягивать информацию придётся клещами.

— Слушай, я не знаю, что у тебя случилось, но так нельзя. Я не собираюсь тебя мучить распросами, просто скажи, куда ехать.

— Не знаю, — шепчет едва слышно.

— Как это "не знаю"? У тебя же должен быть дом. Где ты живёшь?

— Я не поеду домой, — снова всхлипывает.

Сжимаю руль. Вот это поворот. И что теперь с ней делать?

— С родителями что ли поссорилась? — догадываюсь.

Опять молчит. Вижу по отражению в стекле, как подрагивают хрупкие плечи.

— Если домой не поедешь, то куда? К друзьям?

— Никуда, — отвечает упрямо.

— Литвинова! — меня уже начинает подбешивать всё это. Хочется поскорее отвезти её и оказаться дома, принять горячий душ и переодеться.

— Здесь остановите.

— Где здесь?

— На остановке.

— Тебе есть куда пойти? — спрашиваю с сомнением. На улице темень. Ещё и дождь не думает стихать, барабанит по крыше машины всё сильнее.

— Да.

Вижу, что врёт.

Проезжаю остановку, девчонка провожает её испуганным взглядом.

— Куда мы едем?

— У меня переночуешь, — идея плохая, но не бросать же эту идиотку на улице ночью. Ещё снова под машину попадёт.

— Как у вас? — боковым зрением замечаю, что смотрит на меня, вытаращив глазищи. Наверное, испугалась, что я маньяк. А кто бы не испугался? Взрослый мужик везёт к себе ночевать.

— Не со мной. В моей квартире, — быстро уточняю.

— А вы? — спрашивает, всё ещё с опаской.

— А я в своей. В смысле в той, в которой живу. У меня их две.

— Это неудобно, — протестует, но уже как-то вяло.

— Неудобно, Литвинова, на улице ночевать.

Наконец доезжаем до места. Дождь начинает стихать. Выскакиваю первым, забираю её сумку из багажника и открываю дверь со стороны девчонки. Она не двигается, смотрит куда-то сквозь меня.

— Идём, — вытаскиваю практически силой. Она вся дрожит, не то от холода, не то от страха.

Поднимаемся на лифте на пятнадцатый этаж, открываю дверь.

— Проходи, — легонько подталкиваю в спину застывшую на пороге девушку.

Неуверенно заходит внутрь.

В квартире тепло и сухо. Включаю свет, кидаю ключи на тумбочку.

— Давай куртку.

Помогаю снять. Пока девчонка разувается, раздеваюсь сам.

— Ванная там, — киваю на дверь. — Прими горячий душ, согреешься. Полотенца в шкафчике. Жду на кухне.

Сам иду в спальню. В этой квартире я редко бываю, но небольшой запас одежды у меня здесь есть. Переодеваюсь в сухое, возвращаюсь на кухню, достаю аптечку.

Когда чайник закипает, появляется Литвинова. Под серым спортивным костюмом белая футболка. Волосы ещё слегка влажные.

— Садись, обработаем твои ссадины.

— Не нужно, я водой промыла.

— А это антисептик, — достаю из аптечки пузырёк и ватные диски.

— Щипать будет, — болезненно кривится.

— Ты маленькая что ли? — ворчу, поражаясь женской глупости. — Перед мужиками полуголая не боишься крутиться, а тут…

— Я не полуголая! — голос дрожит от возмущения и обиды. — Я в одежде.

— Видел я твою одежду. Руку давай.

Протягивает раскрытую ладонь. Как только прикасаюсь перекисью, начинает шипеть сквозь стиснутые зубы. Инстинктивно наклоняюсь и дую ей на руку.

Литвинова замирает, я тоже.

Тут же одёргиваю себя. Каверин, ты дебил?! Ты бы ещё поцеловал.

— Вторую давай.

Пока обрабатываю другую руку, терпит, не произносит ни звука.

— Колени показывай.

Послушно закатывает брючины.

— Я сама могу.

— Сиди уже.

Закончив, выбрасываю ватные диски, мою руки. Разливаю по кружкам чай.

— Еды нет, вот только конфеты, — ставлю на стол вазочку.

— Спасибо. Я не голодна.

Снова врёт, но тут я действительно ничем не помогу. Если только доставку заказывать. А мне уже охренеть как хочется домой. На часах почти одиннадцать.

Саша обхватывает руками кружку. Взгляд какой-то потерянный, отсутствующий, словно она уже не здесь, а где-то далеко. Может, в той самой проблеме, из-за которой ушла из дома. Хочется спросить, но понимаю, что сейчас не время. Да и не уверен, что она захочет рассказывать.

Саша тем временем делает глоток чая, и, кажется, немного приходит в себя. Ставит кружку на стол, смотрит виновато.

— Простите, что доставила вам проблем. Я не хотела… — замолкает, не договаривая. Глаза снова на мокром месте, и сама видно, что на грани.

— Значит так. Ночуешь здесь, отдыхаешь. Постельное на кровати чистое. Завтра в восемь жду на парковке у дома. Дверь захлопнешь. Поняла?

Глава 8

Саша

За Каверином закрывается дверь, и я остаюсь одна в чужой квартире.

Как такое вообще произошло?

Но думать, а тем более анализировать сил нет, ни физических, ни моральных. Единственное желание — упасть в кровать и уснуть.

Но прежде чем идти искать спальню, снимаю с вешалки свою запачканную куртку и вместе с джинсами закидываю в стиралку.

Теперь точно спать, всё остальное утром.

Квартира — просторная зонированная студия. Шикарная. С панорамным окном, за которым сияет огнями вечерний город.

Кухонная зона и большая гостиная с угловым диваном, шкафы, на стене плазма. У окна рабочий стол. Другой двери не вижу, но вдоль одной из стен лестница на второй уровень. Он выступает над частью комнаты и имеет ограждение.

Не думала, что преподаватели так хорошо зарабатывают. Если эта квартира у него такая, то могу только представить какая та, в которой он живёт с женой.

Поднимаюсь по лестнице. Наверху оказывается низкая двуспальная кровать, пара тумбочек, комод и металлический кронштейн с вешалками для одежды.

У кровати несколько выключателей. Жму на все подряд, и свет везде гаснет. Окно автоматически закрывают жалюзи.

В темноте падаю на кровать. Даже раздеваться не хочу. Едва коснувшись головой подушки, закрываю глаза и погружаюсь в спасительный сон.

Просыпаюсь по звонку будильника. Не сразу понимаю, где я. Но как только мысли проясняются, возвращаются и воспоминания.

Я ушла из дома, и мне негде жить. Но это не самое страшное. Лёша и Оля.

Как?! Как они могли? Смотреть в глаза, а за спиной…

Предательские слезы застилают глаза.

Даже не знаю, чья ложь ранила меня больше.

С Олей мы познакомились и сдружились ещё на первом курсе. С Лёшей стали общаться год назад, когда он к нам перевёлся.

Тогда все свободные девчонки обратили на него внимание. Я тоже не стала исключением. Запала на симпатичного, весёлого парня, но, в отличие от других, обратить на себя его внимание не пыталась. Слишком была не уверена в себе. Но он почему-то выбрал меня. Стал приглашать на свидания. Мы ходили за ручку, тискались, целовались.

Потом заболела мама, и наши встречи стали всё реже. Лёша вроде и поддерживал меня, но я видела, что он не доволен.

Следующие полгода я ухаживала за мамой, и мне правда было не до него. После её смерти, мы с ним вроде бы снова начали встречаться, но мои проблемы с долгами не позволяли проводить много времени вместе. Я устроилась работать танцовщицей в клуб, но Лёше сказала, что официанткой. Не хотела, чтобы он знал. Да и вообще никто не знал, стыдно было.

Наверно, я сама виновата, что так всё произошло, но, если он решил быть с другой, мог бы честно сказать. За ложь я его прощать не собираюсь. Как и Олю. Не понимаю, как можно так низко поступить с подругой.

— Всё, хватит! — приказываю себе, утирая слёзы.

Больше не буду о них думать. Мне с жильём нужно решать вопрос. И с учёбой. Иначе завалю сессию и вылечу. А я маме обещала, что диплом получу.

Размышляя о жилье и учёбе, не могу не думать о Каверине.

В клубе, когда он узнал меня, хотелось провалиться сквозь землю. Такой позор!

Но, кроме того, что теперь он знает, чем я занимаюсь, я его ещё и обманула. Я же знала, перед кем мне предстоит танцевать и не прекратила это. Ужас!

А какое у него было лицо! Удивление, а потом такая злость полыхнула в потемневших глазах, что я, испугавшись, убежала.

В ту ночь я почти не спала, задремала лишь под утро и в итоге проспала, не услышав будильника.

Так тряслась, думала, Тиранович на зачёт меня не пустит. Все знают, что опоздавшим путь на его занятия закрыт, а тут ещё и после вчерашнего. Но Каверин разрешил мне остаться. Хотя зачёт я всё равно не сдала.

Когда осталась с ним в аудитории наедине, думала, он заговорит о клубе, но Каверин делал вид, что ничего не было. Я гадала, что будет дальше: позже отчитает или сообщит в деканат.

Вечером, после отвратительной сцены в общаге, я снова столкнулась с Кавериным, едва не угодив под колёса его машины. Сама не заметила, как оказалась у въезда на парковку перед универом.

Я испугалась, а он снова разозлился, но привёз меня в свою квартиру и разрешил переночевать. Непредсказуемый мужчина. Не знаю, как мне с ним себя вести.

Смотрю на часы. Пора собираться. Он сказал, что будет ждать в восемь.

Быстро принимаю душ, одеваюсь и, подхватив сумку с вещами, спускаюсь вниз.

У подъезда вчерашний чёрный джип. Заметив меня, Каверин выходит из машины.

— Доброе утро, Алекс… — он делает секундную паузу и заканчивает моё имя: — сандра.

— Здравствуйте, Артур Тир… Тимурович, — запинаясь, произношу. Проклинаю своё волнение из-за которого чуть снова не назвала его Тирановичем. Надеюсь, вчера он этого не заметил.

Каверин выгибает бровь, затем забирает у меня сумку и кивает на автомобиль:

— Садись.

Забираюсь внутрь, пристёгиваюсь и только тогда задумываюсь: мы что, вместе в универ поедем?

В салоне пахнет знакомым мужским парфюмом, кофе и чем-то ещё очень аппетитным. Таким, что у меня живот вот-вот заурчит. Я со вчерашнего скромного перекуса в столовой ничего не ела.

Бумажный стаканчик кофе стоит в подлокотнике, рядом пакет, вероятно, с какой-то ароматной выпечкой.

— Кофе бери, — предлагает Каверин, пристёгиваясь.

— Спасибо, я не голодна, — вру, а у самой живот сводит.

— Ты же не завтракала.

— В столовой перекушу.

— Литвинова, что же ты такая упрямая? — недовольно сводит брови Каверин. — Кофе бери, говорю. Остынет, пока ты тут пререкаешься. И завтрак тоже.

Очень не хочу его злить, а ещё больше хочу есть, поэтому хватаю и разворачиваю бумажный пакет. Внутри оказывается большой круассан с начинкой из ветчины, сыра и листа салата. С наслаждением откусываю и запиваю капучино.

— Спасибо. Очень вкусно, — благодарю между глотками.

— На здоровье.

Глава 9

Саша

На лекциях пытаюсь искать квартиру, за что получаю замечания от препода.

Третьей парой матанализ.

Каверин в мою сторону даже не смотрит. Словно я не ночевала в его квартире, и завтрак он мне не покупал, и до универа не вёз. Не говоря уже о том, что у меня его ключи.

Почему он велел мне вернуться в его квартиру и там дождаться его? В голову приходят шальная мысль, что, может, он вообще какой-нибудь скрытый псих или маньяк? Заманивает к себе девушек и…

Саша, ты дура! Одёргиваю себя. Триллеров насмотрелась? Он же препод. Да, серьёзный и строгий, одним словом, Тиранович, но точно не маньяк.

Он вообще никаких взглядов или намёков в отношении студенток не допускает. К тому же я уже ночевала в его квартире, от которой у него есть ключи и если бы он хотел, то давно бы уже…

— Литвинова! — едва не подпрыгиваю, услышав совсем рядом голос Каверина. — Сосредоточьтесь на лекции. Хватит витать в облаках.

Ох, знал бы он, в каких именно облаках я витаю.

— Извините.

Сосредоточиться на теме так и не получается. Ловлю себя на том, что украдкой рассматриваю Каверина. Вижу, как шевелятся его губы, слышу глубокий бархатистый тембр его голоса, но при этом не понимаю ни слова.

Интересно, сколько ему лет? Тридцать пять?

Я никогда раньше не обращала внимания на таких взрослых мужчин, а сейчас невольно присматриваюсь.

Как тогда, в клубе, отмечаю высокие скулы, волевой подбородок, пронзительные синие глаза. Не могу не признать, что по-мужски он очень привлекателен.

В нём нет юношеской манерности, присущей двадцатилетним парням, и нарочитого стремления выглядеть так, чтобы нравиться девчонкам. Он самодостаточен и уверен в себе, всё про себя знает. Ему не нужно никому ничего доказывать.

А ещё он женат! Даю себе мысленную оплеуху.

Саша, о чём ты вообще думаешь?!

После универа, как и обещала Каверину, направляюсь в его квартиру. В конце концов, у него осталась моя сумка с вещами.

Недалеко от дома забегаю в магазин. В столовую я так и не сходила.

Покупаю небольшой набор продуктов. Надеюсь, он не рассердится, если я немного похозяйничаю на его кухне.

Добравшись, наконец, до квартиры, переодеваюсь в спортивный костюм и готовлю нехитрый ужин в виде пасты Болоньезе.

Достаю из сумки свой маленький ноутбук и располагаюсь с ним тут же, за кухонным столом.

Просматриваю объявления о сдаче квартир. Результат неутешительный. Кроме того, что дорого, ещё и предоплата нужна не менее чем за три месяца.

Вот что теперь делать? Неужели придётся возвращаться домой?

Когда неожиданно раздаётся звонок в дверь, бросаю взгляд на часы.

Оу, уже девять. Как незаметно пробежало время.

Бегу открывать.

— Добрый вечер, Артур Тимурович.

— Добрый, — Каверин проходит в квартиру. В руках у него бумажный пакет с продуктами. — Держи.

Замираю с пакетом в руках, смотрю, как Каверин снимает куртку.

— На кухню отнеси, — подсказывает он мне.

— А да… — иду на кухню, он следом за мной.

Ведёт носом, бросает взгляд на плиту.

— Думал, ты не ела.

Так это для меня? Хочется спросить, но молчу. Утром кофе, теперь вот продукты.

— Я ужинала. Извините, что я тут без спроса…

— Чайник поставь, будь добра, — просит он, усаживаясь за стол. Сжимает переносицу.

Выглядит очень усталым.

Мне хочется хоть что-то для него сделать. Щёлкаю тумблером, достаю из шкафа чашку, ставлю на стол.

— А хотите кушать? Я пасту приготовила.

— Не откажусь. Не обедал ещё.

— Мойте руки, я сейчас быстро накрою.

Пока он в ванной, разогреваю спагетти, а из овощей, обнаруженных в пакете, нарезаю салат.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, вскидываю голову.

Каверин стоит, опираясь на дверной косяк. Без пиджака, рубашка расстёгнута на пару пуговиц, рукава закатаны.

— Садитесь, уже почти готово.

Заканчиваю сервировку, желаю приятного аппетита.

— А сама? — спрашивает Каверин, накручивая на вилку пасту.

— Я ужинала. Правда, — неловко улыбаюсь, вспоминая свою утреннюю ложь.

— Чаю со мной попей. Там, — кивает на пакет, — пирожные.

Наливаю себе чай, достаю коробочку с эклерами. Обожаю! И как только угадал?

— Спасибо.

— Я так понимаю, рефератом ты не занималась?

Вспыхнув, захлопываю крышку ноутбука, но, конечно, уже поздно, и объявления о квартирах на экране он увидел.

— Мне нужно найти жильё.

— И как успехи?

— Кое-что есть.

— Вот только не ври, — кривится Каверин. Как детектор сразу считывает мою ложь.

Вздыхаю, а сама едва не плачу.

— Ты хоть родителям позвонила? — интересуется строго.

— Некому мне звонить, — честно признаюсь. — Мама умерла четыре месяца назад, а отчим…

— Не ладите? — догадывается он.

Мотаю головой.

— Его с работы уволили, пьёт и… вообщем, не могу я там остаться.

— Руку поднимает? Пристаёт? — спрашивает, отложив вилку. Смотрит серьёзно. — Ясно, — всё понимает, не дожидаясь ответа. — В полицию обращалась?

— Обращалась. Забирали его пару раз, а толку? Всё равно потом отпускают. Говорят, нет состава преступления. Приходите, когда будет, откроем дело. А мне ждать, когда он меня покалечит или изнасилует?

— Разберёмся.

— Как?..

Оставляет мой вопрос без ответа, и мне становится тревожно. Он же сам не пойдёт к Звереву?

— А что парень твой? Не хочет помочь с проблемами?

— Нет у меня парня.

Скептически приподнимает бровь, не верит.

— Точнее, больше нет. Со вчерашнего вечера. Я пришла к нему без предупреждения, а он там… с подругой моей. Бывшей, — добавляю.

— Это из-за них ты вчера под мою машину бросилась?

— Вот ещё! Темно было, я споткнулась и упала. А тут вы.

— Ясно, — на мгновение задумывается, а потом говорит то, от чего у меня глаза в удивлении распахиваются. — Значит, так: поживёшь пока здесь.

Глава 10

Саша

На улице похолодало настолько, что на каждом выдохе моё дыхание превращается в облако. Накидываю капюшон своей лёгкой ветровки и прижимаю его к ушам, чтобы ветер не обдувал голову.

Без тёплых вещей я долго не продержусь. Вчера хотела забрать их, но у отчима в квартире оказалась пара собутыльников, и я так и не решилась войти.

Прибавляю шагу, а когда вижу автобус, мчусь что есть духу. Но всё равно не успеваю.

— Вот чёрт!

Жду следующего, но уже через минуту чувствую, как замерзаю на пронизывающем ветру.

У бардюра останавливается чёрный джип. Окно опускается, и я слышу знакомый голос.

— Литвинова, садись.

Заглядываю в окно:

— Спасибо, Артур Тимурович, но не нужно, — отказываюсь, а у самой зуб на зуб уже не попадает. — Я автобус подожду.

Из салона слышится недовольный рык, стекло поднимается.

Представляю, как тепло в салоне, и тут же жалею, что снова разозлила Каверина, и сейчас он уедет.

К моему удивлению, хлопает дверь, мужчина подходит ко мне, распахивает с пассажирской стороны дверцу и буквально силой усаживает меня внутрь. Возвращается на своё место.

— Пристегнись, — распоряжается, ударив по газам.

— Спасибо, — всё же решаюсь поблагодарить.

Бросает на меня короткий взгляд и снова сосредотачивается на дороге.

— Не по погоде одета, — замечает через пару минут молчания. — Где твоя куртка?

— Дома. У отчима.

— Почему не заберёшь? Хочешь простуду схватить?

— Не смогла, — честно признаюсь. — Вчера ходила, но он там… никакущий опять и с дружками.

— Адрес.

— Что?

— Адрес, где живёшь. Сейчас, Литвинова, — чуть повышает голос. — Не заставляй меня узнавать в деканате.

Ничего не остается, как назвать. Каверин сверяется с навигатором и поворачивает в сторону моего района. Мы что, сейчас поедем туда?

— Артур Тимурович, не надо…

— Помолчи, — коротко распоряжается, и я замолкаю. Каверин всегда строгий, но сегодня видно, что совсем не в духе, а я не хочу его злить ещё больше.

Когда подъезжаем к дому накатывает страх.

— Давайте я в другой раз заберу…

— Идём, — коротко бросает Каверин и выходит из машины. Ничего не остаётся как последовать за ним.

Дверь в квартиру оказывается не просто не запертой, даже не прикрытой. Каверин толкает её, решительно переступает порог. Вхожу следом.

Из комнаты слышится работающий телевизор, пахнет затхлостью и алкоголем. Серый пыльный ламинат испещрён пятнами пролитого пива и просыпанного пепла.

Каверин оборачивается ко мне:

— Иди за вещами.

Не успеваю сделать и шага, как из комнаты выходит заспанный и опухший отчим. Видимо, вчерашняя попойка удалась. Наверняка до утра сидели.

— Припёрлась, шалава, — хрипит Зверев. Его злобный мутный взгляд скользит мне за спину: — Ещё и ёбаря своего притащила? На дому теперь клиентов обслуживаешь? А ну, пошли вон отсюда!

Каверин отодвигает меня в сторону. В долю секунды подскочив к Звереву, — тот едва успевает захлопнуть свой рот — замахивается ему в нос.

Взвизгнув, зажмуриваюсь, а когда открываю глаза вижу, как отчим падает на пол, будто подкошенный, и пронзительно вопит, обеими руками хватаясь за лицо.

Каверин переступает через него и повторяет мне:

— Иди за вещами.

У него такой взгляд — наполненный ледяной яростью, что я невольно замираю на месте.

— Иди!

Бросаюсь в свою комнату и уже оттуда выглядываю в коридор.

Отчим пытается подняться. Из ноздрей на верхнюю губу, в раззявленный рот и по подбородку сочится кровь. Рефлекторно он тянется утереть её рукой, но, задев нос, отдёргивает её и рычит:

— Тебе не жить, сука!

Каверин припечатывает его ботинком к полу, а потом наклоняется и, намотав на кулак эластичную ткань грязной футболки, дёргает Зверева вверх и тащит в кухню. Едва успевая волочить ноги, отчим продолжает огрызаться:

— Убью, тварь!

Дальше до меня доносятся только приглушённые закрытой дверью голоса. Вытаскиваю из шкафа большую сумку и начинаю скидывать туда свои вещи. Всё, что есть в шкафу и в комоде. Сюда я больше точно не вернусь.

Часть не помещается, их приходится сложить в пакет. Обвожу взглядом комнату и, прихватив сумки, выскакиваю в коридор.

Со страхом распахиваю дверь кухни. Я не вижу лица Каверина, но зато прекрасно вижу раскрасневшуюся, перепачканную кровью физиономию отчима.

— Пошёл ты! — хрипит он, и это явно не то, что Каверину хотелось услышать.

— Значит, не понял. А так? — уточняет Каверин и, не дожидаясь ответа, хватает Зверева за шиворот футболки и шарахает его мордой в стол.

— Понял, — на этот раз скулит Зверев, брызгая алой слюной. — Понял!

— Артур Тимурович, хватит! — бросаюсь к Каверину, хватаю его за руку, пытаясь оттащить от отчима. — Вы же его убьёте! — мне так страшно, что у него могут быть проблемы из-за меня.

— Мразь, — выплёвывает Каверин в сторону Зверева и позволяет мне вывести себя из кухни.

В коридоре берёт в одну руку сумки, другой сжимает мои дрожащие пальцы.

— Пошли отсюда.

Уже в машине, поворачивается ко мне и привычным спокойным голосом спрашивает:

— Ты как?

Я лишь невнятно передёргиваю плечами.

Каверин чуть подаётся вперед, на мгновение накрывает мою руку своей и тихо говорит:

— Не бойся. Всё будет хорошо.

— Не нужно было так, — меня всё ещё потряхивает.

— Переживаешь?

— Не из-за него. Боюсь, что заявлению в полицию напишет.

— Не напишет.

— Не хочу, чтобы у вас были проблемы.

— Не будут.

Молча доезжаем до дома, поднимаемся в квартиру. Каверин заносит мои сумки.

— Спасибо за помощь.

— Не за что, — собирается уходить.

— А… хотите кушать? У меня есть голубцы, — сама не верю, что приглашаю его на ужин, но после пережитого стресса не хочу оставаться одна. А ещё снова ловлю себя на желании сделать для него что-то хорошее.

Глава 11

Артур

Закатав рукава рубашки, умываюсь холодной водой. Смотрю на себя в зеркало.

Последний раз я дрался на своих крайних соревнованиях, в которых участвовал. Пятнадцать лет назад.

Рашид Садаев был моим давним соперником и в спорте, и в жизни. Я знал, что ему нравится моя девушка, но Миле доверял.

Когда мы в ринге встали друг напротив друга, он хищно осклабился и проговорил:

— Я поимею тебя так же, как твою шлюху! Рассказала она тебе, как всю ночь со мной трахалась? Ей зашло.

Я прекрасно понимал, что это чистой воды провокация, чтобы вывести меня из себя перед боем, но, когда повернул голову к трибуне и посмотрел на Милу, она отвела виноватый взгляд.

В тот момент меня перемкнуло, и я бросился на Садаева.

Мы сцепились в мясо, пока нас не растащили. Оба оказались в больнице, но он пострадал гораздо больше. Сотрясение, переломы.

За это я получил дисквалификацию и в спорт больше не вернулся.

С тех пор кулаками больше ничего не решал.

Вообще, я за гуманизм и решение проблем посредством разговоров, но жизнь показала, что порой встречаются такие мрази, которые понимают только язык силы.

Отчим Литвиновой из таких. Когда я представил, что он может или уже пытался сделать с девушкой, меня сорвало.

Его уберегло только то, что между мной и ним ещё оставалось несколько метров, преодолев которые в несколько размашистых шагов, я успел одёрнуть себя. Прибить этого упыря означало, в первую очередь, создать большие проблемы самому себе.

И всё же я ему врезал. Прямым, точно поставленным, твёрдым ударом, будто в грушу на тренировках. Вот только между моим кулаком и переносицей этого урода не оказалось поглощающей импульс перчатки. Костяшки полоснуло резкой болью, но тогда я не обратил на неё внимания.

На адреналине уволок мудака в кухню и уже там продолжил воспитательную беседу.

Слова он действительно понимал плохо. Пришлось ещё раз припечатать его физиономию к твёрдой поверхности. А потом в мою руку вцепилась Саша, и это остановило меня от того, чтобы размозжить башку, поросшую неровными редкими лоскутами рыжих волос.

Ни о чём не жалею, кроме того, что всё это происходило на глазах у девчонки. Она и так напугала, а тут ещё я.

Пришлось брать себя в руки, хотя от спокойствия я ещё с утра был далёк. Адвокат наконец связался с Наташей, но она отказалась подписать заявление на развод по обоюдному согласию. Сказала, что у неё имеются имущественные претензии.

Вот зараза! Что банкир больше не обеспечивает? Или решила из вредности сделать мне мозги напоследок?

Теперь разводиться придётся через суд. Это может затянуться на несколько месяцев.

Закрываю воду, вытираю полотенцем лицо и руку. Иду на кухню.

Саша колдует у плиты. На столе овощи.

— Присаживайтесь, — оглядывается она. — Я сейчас ещё салат быстро сделаю.

— Я помогу, — беру нож, начинаю чистить перец.

Нужна какая-то ёмкость. Салатник в шкафчике прямо над Сашей. Когда подхожу и тянусь вверх, она вздрагивает, инстинктивно отступает, но упирается спиной мне в грудь.

Это невольно напоминает о моменте в клубе. Зачем-то подхватываю девушку, хотя падать ей и так некуда. Оба замираем на мгновение. Меня окутывает ароматом её волос — чем-то цветочным и очень приятным.

Неловкость повисает в воздухе, густая и ощутимая. Саша не шевелится, я тоже. Чувствую, как быстро бьётся её сердце, отдаваясь глухими толчками в мою ладонь. Минута тянется целую вечность.

— Извини, — опускаю руки. — Я хотел взять посуду.

— Да, конечно, — тушуясь, отступает в сторону.

Я отхожу к столу, стараясь не смотреть в её сторону. Ставлю салатник на стол с нарочитой небрежностью.

— Какую заправку будем делать? — спрашиваю, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

Саша отвечает что-то про оливковое масло и лимон, но её голос звучит скованно.

Заканчиваем с приготовлением ужина, садимся за стол.

Готовит Литвинова очень вкусно. Голубцы отменные!

Я соскучился по домашней еде. Наташа этим не заморачивалась, заказывала готовую. Но это не то же самое. Вот совсем не то.

Какое-то время молча едим. Напряжение никуда не девается. Между нами словно невидимая стена, хрупкая и прозрачная, но непреодолимая.

Зачем я, собственно, остался? Почему просто не уехал домой?

— Можно спросить? — прерывает тишину Саша. — Где вы научились так драться?

— Занимался когда-то. КМС по боксу в среднем весе.

— Круто! А как тогда оказались преподавателем в универе?

— Долгая история. Но если вкратце, то, когда ушёл из спорта, перевёлся со спортфака на математический. Потом ещё экономику закончил. В итоге преподаю матанализ.

— Нравится?

— Если бы все учили, нравилось бы гораздо больше, — отвечаю с усмешкой. — Кстати, как твой реферат?

— Не очень, — признаётся, отводя взгляд. — Я не поняла эту тему.

— Потому что на лекциях нужно слушать, а не спать.

Молчит, потупив взгляд.

— Конспект есть?

— Да, переписала и прочитала, но…

— Неси, — отодвигаю в сторону тарелки.

Вскидывает на меня удивлённый взгляд, но идёт за тетрадью.

Битый час объясняю ей тему, потом даю задание, чтобы проверить, как усвоила. Сам в это время варю кофе, поглядывая на Литвинову.

Старательно думает, так, что даже хмурится от усердия. Но в какой-то момент перестаёт писать и нервно закусывает губу. От этого зрелища неожиданно прокатывает дрожью по загривку.

С трудом отрываю взгляд от её алых искусанных губ.

— В чём трудность? — заглядываю в тетрадь.

— Вот, — тычет ручкой в цифру. — Что-то не сходится.

— Смотри, — мягко забираю у неё ручку, наклоняюсь и начинаю исправлять, где она ошиблась.

В какой-то момент осознаю, что девушка практически находится в моих объятиях.

Нависнув над Сашей, левой рукой опираюсь о стол, правой пишу, при этом касаюсь подбородком её плеча, а наши щеки оказываются так близко, что я ощущаю тепло её кожи.

Глава 12

Саша

Вчера и сегодня в универе Каверина я не видела. Его лекций в моём расписании нет, и я… будто бы скучаю.

Это так странно. Особенно после того вечера.

Он словно рыцарь спас меня от злобного чудовища, а потом на кухне… Это невольное объятие и почти поцелуй.

Конечно это вышло случайно, что он оказался так близко в тот момент, когда я повернула голову. Получилось будто я его поцеловала. Ужасно неловко и… волнующе.

После того как он ушёл, я весь вечер думала об этом, даже спала плохо. И сегодня эта нелепая ситуация не выходит из головы.

Как глупо! Ругаю себя, потому что не стоит мне о нём думать. Но помечтать-то я могу?

Испугано замираю посреди коридора, услышав, как дверь снаружи отпирают ключом.

Не успеваю даже подумать, кто это может быть, как дверь рывком открывается, и на пороге появляется незнакомая женщина.

Тёмные гладкие волосы, карамельного оттенка кожа, чёрные, как маслины, глаза. Взрослая, ухоженная, лощёная, как дорогая породистая лошадь.

Узкое строгое платье изумрудного оттенка идеально сидит на её точёной фигуре. На плечах накинуто кашемировое пальто, в руках сумочка с логотипом известного бренда.

Оторопев, не могу и слова вымолвить, в то время как женщина, высокомерно смирив меня взглядом, проходит в квартиру, оттиснув меня плечом. Каблуки угрожающе стучат по паркету.

У неё есть ключ.

Ответ на вопрос «Кто эта женщина?» лежит на поверхности. Скорее всего, она — жена Каверина.

Предполагаемая госпожа Каверина проходит в комнату, осматривается вокруг, словно что-то или кого-то ищет. Задержав взгляд на плазме, по которой идёт мультик, фыркает и снова смотрит на меня.

— Где он?

Он? Она мужа своего здесь расчитывала застать?!

— Кто? – делаю вид, что не понимаю, о ком она говорит. — Женщина, вы кто такая и почему врываетесь ко мне? Откуда у вас ключ?

— И как давно вы трахаетесь? — не обращая внимания на мою пылкую тираду, интересуется она.

Стою в полном шоке. Она думает, что я сплю с Кавериным? Да как такое вообще могло прийти ей в голову? И самое главное — что теперь делать?

— Он совсем с ума сошёл? Ты хотя бы совершеннолетняя? — продолжает она, наступая на меня. Пячусь назад.

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — произношу, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри всё кипит. — И вообще, кто вам дал право врываться и так разговаривать со мной?

Она усмехается, её взгляд полон презрения.

— Не притворяйся! Я знаю, что он здесь бывает. И не надо строить из себя оскорблённую невинность.

— Да вы просто не в себе! — восклицаю, чувствуя, как гнев берёт верх. — Убирайтесь отсюда! Сейчас же! Я не для того плачу арендную плату, чтобы терпеть каких-то сумасшедших. Уходите немедленно, иначе полицию вызову, — решаю играть роль обычной квартиросъёмщицы.

— Любопытно было бы взглянуть на договор аренды, — говорит женщина, сверкая полными угрозы глазами.

Отмечаю, что даже в гневе она очень красивая. Всё в ней безупречно, до кончиков ногтей. Со своей гулькой на голове и в домашней растянутой одежде чувствую себя рядом с ней ущербной.

— На каком основании я должна вам что-то показывать? — чеканю железным голосом. Никакого договора у меня, конечно, нет.

— На том основании, что я жена хозяина этой квартиры.

— Я про вас ничего не знаю.

Хмыкнув, она ещё раз оценивающе пробегается по моей фигуре. Взгляд такой, что у меня даже кожа зачесалась, и захотелось немедленно смыть с себя её взгляд.

— Оставь в покое моего мужа, шалава малолетняя, — зло выдаёт она, не поверив ни единому моему слову. — Иначе очень сильно пожалеешь. В университете в курсе, что ты с преподавателем женатым путаешься? Если сейчас же не уберёшься отсюда, я тебе такие проблемы устрою, что вылетишь оттуда как пробка. Поняла?

По глазам её вижу, что она сделает то, что обещает. Мне становится по-настоящему страшно.

— Десять минут тебе на сбор своего барахла, и чтобы духу твоего здесь не было! — велит она, а затем, высоко подняв голову, дефилирует к выходу и покидает квартиру, оставив дверь распахнутой.

Метнувшись, захлопываю дверь, дрожащими руками торопливо закрываюсь ещё и на цепочку. Прижимаюсь лбом к гладкой поверхности.

Меня мелко трясёт. Жена Каверина решила, что я его любовница, и он поселил меня в своей квартире. Ужас какой!

Как она вообще узнала, что я здесь живу? Возможно, она знакома с кем-то из соседей, и кто-то сообщил ей, что в квартиру въехала молодая девушка?

Обидно до слёз. Я ведь ни в чём не виновата! Каверин просто помог мне с жильём.

Но если подумать, то я не могу винить эту женщину. Ставлю себя на её место: а что бы я подумала, если бы узнала, что муж тайком поселил в своей квартире девушку? Потому что со стороны всё это выглядит именно так, как она решила.

Нужно срочно что-то предпринять. Нельзя просто так сидеть и ждать, пока она воплотит свои угрозы в жизнь. Нужно рассказать Каверину. Попросить, чтобы он сам поговорил со своей женой и всё ей объяснил.

Хватаю телефон и начинаю судорожно искать его номер в контактах. Нахожу, но так и не решаюсь нажать на дозвон.

А если она не поверит и расскажет в универе? Это же позор и скандал! Скажут, что я с ним за оценки сплю. Меня и правда могут отчислить. Если захотят, найдут, за что.

Но дело не только во мне. Каверина могут за такое уволить. Связь со студенткой — это же такой удар по репутации преподавателя.

Мне нужно съезжать. Я и так доставила массу хлопот Артуру Тимуровичу, чтобы ещё и стать причиной его неприятностей с женой и на работе.

Да, нужно поблагодарить его за всё и съезжать.

Вот только куда?.. На ум приходит только хостел.

Ищу в интернете более-менее подходящие по цене. Бронирую пока на трое суток.

Сбивчиво дыша, начинаю метаться по квартире, собирая вещи. Руки дрожат так сильно, что не могу застегнуть молнию на сумке. Впихиваю кое-как одежду, учебники, косметичку.

Глава 13

Артур

Как только переступаю порог квартиры, понимаю, что что-то не так. В воздухе витает аромат слишком знакомых духов.

Так и есть – Наташа. На вешалке в открытом шкафу-купе висит её пальто, на полке для обуви – сапоги, на тумбочке – сумочка.

Только успеваю подумать, зачем она вернулась, как бывшая жена выплывает из кухни.

Волосы блестящей копной струятся по плечам, яркий макияж. Под коротким шёлковым халатиком угадываются контуры фигуры, проступают очертания груди.

— Здравствуй, любимый, — улыбается как ни в чём не бывало.

— Что ты здесь делаешь? – отвернувшись, снимаю куртку и обувь. В сердце, в душе — лишь равнодушие и раздражение.

— Я вернулась домой.

— С чего вдруг? – иду мимо неё в ванную, мою руки.

— Артур, давай поужинаем и спокойно поговорим.

Спокойно? Это что-то новенькое. Все наши разговоры перед расставанием заканчивались скандалами.

Вытираю руки, прохожу в кухню. Приглушённый свет, стол накрыт на двоих. Вино, свечи. Прям романтика!

— Присаживайся, сейчас буду тебя кормить, — воркует вокруг меня бывшая, раскладывая еду на тарелки. Уверен, что из ресторана. – Открой вино.

— Давай без этого всего, — пить я с ней точно не собираюсь. Сидеть при свечах – тем более.

— Зачем ты так? Я лишь хотела порадовать своего мужа.

— Бывшего мужа, — поправляю её. – Хочешь меня порадовать – подпиши документы на развод.

— Артур, — садится на стул рядом со мной. – Я не хочу разводиться. Я люблю только тебя.

— Неужели?

— Признаю, я совершила ошибку. Я очень виновата, — Наташа театрально складывает руки на груди, голос тихий и жалостливый. — Прошу, прости меня. Мне нужен только ты.

— А что случилось с твоим банкиром?

— Козёл он жадный. И вообще… — многозначительно закатывает глаза. — Лучше тебя, любимый, никого нет. Давай начнём всё сначала?

— Не интересует, — встаю, иду в гостиную. Наташа бежит за мной.

— Это из-за той шлюшки — твоей студенточки? — с презрением шипит Наташа.

— Что? — медленно поворачиваюсь. — Ты была на квартире?

— Была! Как ты посмел поселить там свою девку?!

— Тебя больше не должно волновать, что происходит в моей квартире. Сдал я её, продал или сжёг. Да хоть организовал там целый гарем — это больше не твоё дело. Что ты ей сказала?

Чёрт! Наверняка закатила скандал и напугала девчонку.

— Давно ты спишь с ней?

Игнорирую вопрос. Не собираюсь ничего объяснять и оправдываться.

— Меня обвинял в неверности, а сам? Потянуло на малолеток? Кризис среднего возраста?

— Наташа, — рычу предупреждающе.

— Ладно, — примирительно вскидывает руки. — Я готова забыть об этом недоразумении. Мы оба совершили ошибки.

— Ты не охренела, дорогая? — сдерживаться становится всё труднее.

— Я же извинилась. Что ты ещё хочешь?

— Хочу развод и больше никогда тебя не видеть.

— Нет. Ты мой. И я никому тебя не отдам.

Качаю головой, глядя на женщину перед собой.

Что с нами стало? Ведь когда-то я любил её. Готов был на руках носить и бросать к её ногам весь мир.

Только вот ей оказалось этого мало.

Образ супруги с годами трансформировался, медленно и неумолимо переплавляясь из идеальной картинки в нечто жутковатое. Не внешне. Выглядела Наташа прекрасно. Вряд ли нашёлся бы мужчина, способный взглянуть на неё и остаться равнодушным.

Однако, спустя несколько лет брака, я обнаружил рядом с собой совсем чужого человека. Больше не было того тепла, в котором мы оба купались в первые месяцы отношений, а все попытки поговорить ломались о нежелание пойти даже на мельчайшие уступки. Она не желала слушать. Любой разбор конфликта сваливался в обвинения, манипуляции, давление чувством вины, упрямое отрицание собственных ошибок.

Избегая всего этого, я всё больше закапывал себя в работе. Отстранялся от жены, которая, в свою очередь, «обрастала» новым рядом шипов. Происходили при этом перемены в ней самой, или просто потихоньку отколупывался красивый фасад, за которым скрывался совсем другой человек, сказать наверняка уже сложно.

Видимо, я не любил достаточно сильно. Или не любил так, как нужно было ей.

— Что ты сказала Саше?

— Что если она не отцепится от моего мужа, то очень пожалеет.

Вот зараза!

Иду в коридор, надеваю обувь. Нужно успокоить Сашу. Напридумывает сейчас себе то, чего нет.

— К ней идёшь? — уперев руки в бока, интересуется бывшая.

Игнорируя, снимаю с плечиков куртку.

— Если уйдешь, завтра весь универ узнает, что ты трахаешь студентку.

— Только попробуй.

— Надеюсь, тебя попрут оттуда и ты, наконец, займёшься тем, чем должен.

Резко оборачиваюсь. В два шага преодолеваю разделяющее нас расстояние. Видимо, на моём лице всё написано, потому что Наташа отшатывается к стене.

— Запомни, — шиплю сквозь зубы. — Я никому ничего не должен! Тем более тебе. Если откроешь свой рот — очень сильно пожалеешь! Поняла?!

В глазах Наташи смесь злости и отчаяния. Она пытается что-то сказать, но я не даю ей шанса.

— Ты меня поняла?! — повторяю громче, угрожающе нависая над ней.

— Да, — пищит, глядя на меня распахнутыми от шока глазами. В голосе истерика. Таким она меня никогда не видела.

— Надеюсь, когда я вернусь, тебя здесь не будет, — бросаю зло и скрываюсь за дверью.

Еду на квартиру, предчувствие плохое. И оно меня не обманывает.

На звонок никто не реагирует. Открываю дверь своим ключом. В прихожей, как и в комнате, свет не горит. Одного взгляда хватает, чтобы понять, что вещей Саши в квартире нет.

На тумбе ключи и записка. В ней всего пара строк. Благодарность за помощь и сообщение, что съезжает, потому что нашла другую квартиру.

Не верю ни одному слову.

Вот чёрт, похоже, Наташа устроила девчонке настоящее шоу, и та сбежала.

Набираю Сашу, но телефон отключён. Мне это совсем не нравится.

Глава 14

Саша

— Куколка, ещё один вип через пятнадцать минут, — напоминает мне Серж, ненадолго заглянув в гримёрку.

Киваю, продолжая жадно глотать из бутылки холодную воду.

За последние полтора часа я впервые присела, потому что ещё с тремя девушками развлекала компанию из четырёх мужчин. Те заранее сняли вип-комнату и, как я поняла, отмечали заключение какой-то крупной сделки.

Празднование началось задолго до полуночи. Это обещало дополнительные деньги, но и означало, что к полуночи я уже буду “без ног”.

Так и получилось. Сейчас бы домой, но у меня ещё три часа работы.

Заказ выдался тяжёлым. Тот, что платил — крупный мужик под пятьдесят с пигментными пятнами и мелкими морщинами, — всё время совал ко мне свои лапы. Заливал, какая я красивая, и как он хочет покатать меня на своём джипе.

Когда я, наконец, оказалась в гримёрной, стопы горели от беспрерывного стояния на танцевальных каблуках, мышцы бёдер и поясницы жалобно ныли.

Ночь выдалась сложной, но с лихвой себя окупила щедрым вознаграждением, и если бы не ещё один заказ, то я даже смогла бы порадоваться. А так мне приходится спешно приводить себя в порядок и идти в малую вип-комнату.

Натягиваю на лицо самую очаровательную улыбку, открываю дверь. Переступив порог, замираю, потому что на диване лицом к двери сидит… Каверин.

— Здравствуй, Саша, — говорит он, поднимаясь мне навстречу. — Или всё же Алекс?

Какая я ему Алекс? Это невозможно! Что он вообще здесь делает?!

Понимаю, что не могу сейчас включить танцовщицу и вести себя, как ни в чём не бывало. Я не буду ему танцевать и плевать, если за необоснованный отказ от заказа меня уволят.

Уловив мой порыв уйти, Каверин в одно мгновение оказывается рядом. Дёргаю ручку, но мужчина приваливается плечом к двери, и та не поддаётся.

— Отойдите. Заказ отменяется. Я не буду вам танцевать!

— Мне это не нужно, — устало говорит он. И выглядит также. Под глазами круги, а морщинка на переносице стала будто бы глубже. Плохо спал?

— Зачем вы здесь?

— Не догадываешься?

Догадываюсь, конечно. Из-за моего постыдного бегства.

— Не считаешь, что просто оставить ключи и сбежать это как-то…

Считаю. И мне очень стыдно.

— Я оставила записку, — шепчу глупое оправдание.

— Давай присядем и поговорим.

— Мне нужно работать.

— У меня есть время. Разве не так?

Это правда, он его оплатил.

С опаской смотрю на мужчину, но потом подхожу к дивану, потому что стоять на каблуках сил больше нет. Присаживаюсь на край. Каверин напротив. Снимаю маску, нервно смимаю в руках кружево.

— Шампанского? — предлагает он, кивая на бутылку игристого. — Или воды?

— Нет, спасибо.

— Как скажешь, — не настаивает. Потянувшись к бутылке, плещет в стакан минералку, делает пару глотков.

Молча жду, что он скажет дальше.

Каверин возвращает стакан на столик, внимательно смотрит на меня. Его взгляд скользит по моему телу, останавливается на голых коленках. В воздухе тут же повисает напряжение, которое я не могу игнорировать.

Обнимая себя за плечи, ёжусь, будто от холода. На самом деле, мне неловко сидеть перед ним в таком виде. Моё платье напоминает сорочку. Оно до неприличия короткое и полупрозрачное. Под ним на мне лишь стринги.

Ощущение уязвимости накатывает волной. Я отвожу взгляд, фиксируя его на узоре паркета, где переплетаются чёрные и золотистые линии.

Каверин снимает пиджак, накидывает мне на плечи.

— Спасибо, — кутаюсь в мягкую ткань, что ещё хранит тепло его тела и аромат парфюма. Я помню его. Что-то древесное и очень мужское. Приятное.

— Итак? Объяснишься? — предлагает мне.

— Я нашла другое жильё.

— И где? — дёргает бровью.

Вижу, что снова не верит ни одному моему слову. Он всегда очень легко считывает, когда я лгу.

— А теперь правду, Саша. Почему сбежала?

— Я и так уже слишком злоупотребила вашей помощью и…

— Литвинова! — сердится он, и я сдаюсь.

— Ваша жена приходила. Она решила, что я… ваша любовница, — произношу тихо, чувствую, как полыхают щёки. — Не хочу, чтобы из-за меня у вас в семье были проблемы.

— Почему мне не сказала?

— Зачем?

— Потому что взрослые люди, Литвинова, решают проблемы разговаривая, а не молча сбегают.

— Простите, — выдыхаю, снова опуская глаза в пол. Безумно стыдно перед человеком, который столько для меня сделал.

— Значит так: сегодня же возвращаешься в квартиру.

— Но ваша жена…

— Я сам с ней разберусь.

— Она пригрозила, что если я не уеду, то расскажет в универе. Вы же сами не хотели, чтобы там узнали, что я живу в вашей квартире.

— Она никому ничего не скажет, — успокаивает меня Каверин, и у меня нет причин ему не верить.

Признаю, что мне очень хочется вернуться в его студию, к которой я успела привыкнуть, ещё и потому, что в хостеле было ужасно. Тесная комната на шестерых, двухэтажные кровати, один туалет и душ на весь этаж, перебои с горячей водой. Жуткие условия.

— Что за история с заочкой? — строго интересуется Каверин.

— Я не справляюсь сейчас с учебой, — честно признаюсь.

— Работу смени и будешь всё успевать.

— Не могу, — отвечаю, поглаживая материал пиджака, который теперь стал моей защитой. Но как только ловлю пронизывающий взгляд, становится не по себе.

— Тебе всё это так нравится? — обводит пренебрежительным взглядом комнату. — Жаль расставаться?

— Нет, но это моя работа. И она денежная. Для меня сейчас это важно.

— Чтобы иметь возможность жить самостоятельно?

— В том числе, — не хочу рассказывать ему о своих долгах. Я и так сгрузила на него кучу своих проблем.

— Я не против подработок. Но это неподходящая работа для студентки и… юной девушки. Это небезопасно, в конце концов.

— Я справляюсь.

— Лучше бы с учебой справлялась.

— На заочном будет полегче.

Глава 15

Артур

— Вы с ума сошли! — возмущается Саша. — Зачем?! Это же куча денег!

— Давай ты не будешь считать мои деньги, — возвращаюсь на диван. — Сядь и отдыхай. Есть хочешь? Можно что-нибудь заказать.

— Нет, — Саша садится на диван, вытягивает ноги.

Они у неё длинные, стройные, с красивым подъёмом стопы и маленькими аккуратными пальчиками. Вот только эти блестящие красные туфли смотрятся на них максимально чужеродно.

— Как ты на них ходишь? — киваю на двадцатисантиметровые ходули.

— Привыкла, — смутившись такого пристального внимания, Саша ставит ноги вместе. Будто спрятать хочет.

— Не хочешь снять? В ближайшие два часа они тебе не понадобятся, — немного отодвинувшись, киваю на диван, предлагая сесть удобнее.

Посомневавшись, разувается. Вытягивает ноги, с наслаждением выдыхает.

Касаюсь напряжённых стоп, и девушка вздрагивает.

— Тихо, не бойся. Хочу помочь, — надавливая, разминаю большими пальцами ступни.

Ловлю момент, когда она не может сдержать тихий вздох облегчения.

Пальцами скольжу по нежной коже, здесь и там встречая лёгкие натяжения мышц, прорабатываю каждую. Чувствую, как они постепенно поддаются, и с каждым моим движением Саша всё больше доверяет и расслабляется.

— Оу, как же хорошо, — выдыхает она. — Где вы научились делать массаж?

— Когда спортом занимался. В основном, делали мне, но технику запомнил.

Саша прикрывает глаза, вздыхает, и в этом звуке слышится как будто одновременно и благодарность, и усталость.

— Поспи немного, — говорю, когда она зевает, прикрыв рот ладошкой. Длинные пушистые ресницы смыкаются всё медленнее.

Снова сомневается, но всё же ложится, подложив под голову одну из небольших подушек и поджав под себя ноги.

Накрываю её пиджаком, сажусь рядом. Девушка очень быстро засыпает.

Пока спит, думаю, как помочь ей с работой. Здесь ей точно не место. Может, устроить её на какую-нибудь несложную должность в нашу с братом фирму? Поговорю с ним, когда вернётся из командировки.

Усталость накатывает, вторую ночь практически не сплю. Запрокидываю голову на спинку дивана, закрываю глаза, проваливаюсь в поверхностный сон.

Когда просыпаюсь, на часах почти три. Пора будить Сашу и наконец сваливать отсюда.

Поднимаюсь на ноги, разминая затёкшие мышцы. Подхожу к Саше, присаживаюсь на корточки. Она так сладко спит, что жаль мешать.

Невольно любуюсь. Её грудь медленно вздымается в такт ровному дыханию. Тонкие руки подложены под маленькую подушку. Блестящие локоны волнами растеклись по плечам и спине. Прямо ангел.

Рука сама тянется, чтобы осторожно убрать от лица прядь волос и получить возможность рассмотреть её лицо ближе и подробнее.

Аккуратный, прямой носик с россыпью едва заметных веснушек. Розовый бантик по-детски припухлых губ с едва заметным светлым пушком над верхней. На щеках тени от длинных ресниц. На шее, там, где едва заметно пульсирует голубая жилка — маленькая тёмно-коричневая точечка родинки.

В груди трепещет что-то невероятно воздушное, лёгкое. Нестерпимо хочется провести по щеке кончиками пальцев, почувствовать нежность бархатистой кожи.

Практически касаюсь, но тут же отдёргиваю руку. Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, стремительно выпрямляюсь.

Так, Каверин, стоп! Не твой вариант от слова «совсем».

Да, хорошенькая, но не настолько, чтобы терять голову. Тем более, ради одноразового секса, который не нужен ни мне, ни ей.

Но самое главное — она моя студентка! А это табу номер один в моей системе координат.

Поэтому нет! Завязывай, Каверин.

Чёрт! Ловлю себя на том, что практически уговариваю себя.

— Саша… — тихо зову, но девушка так крепко спит, что не слышит.

Протягиваю руку, легко касаюсь тонкого запястья, мягко поглаживаю.

— Саша…

Она открывает глаза, пару раз непонимающе моргает, будто пытается осознать, где находится. Взгляд падает на мою руку, что ещё держит её. Отпускаю.

— Я пытался тебя разбудить.

— Который час?

— Три. Пора ехать.

Помогаю ей подняться.

— Жду на стоянке.

— Зачем? Я такси возьму.

— Через пять минут жду на стоянке, — повторяю нетерпящим возражения тоном.

— Спасибо. Я быстро, — подхватив с пола туфли, Саша бежит к двери.

Выхожу на улицу, иду к машине. Ночью заметно похолодало, салон успел остыть. Выкручиваю климат-контроль на полную.

Через пять минут появляется Литвинова. Как только садится в машину, трогаюсь с места.

Едем молча. Припарковавшись у подъезда, выуживаю из кармана ключи и отдаю девушке.

— Спасибо, — снова повторяет она, и меня уже начинает это бесить.

— Хватит всё время меня благодарить.

Молча кивает.

— Я пойду…

— Провожу, — выхожу следом за ней.

В тишине поднимаемся на лифте на этаж. Сам отпираю дверь, открываю.

— Иди и, пожалуйста, больше без глупостей.

— Обещаю.

— Доброй ночи.

— И вам, — шепчет она и скрывается за дверью.

Еду домой. Наташа не спит. Встречает в прихожей.

— Нагулялся? — выдаёт с претензией.

Игнорируя бывшую, ухожу в ванную. Если у неё есть силы на скандал, то у меня нет.

Наскоро принимаю душ. Обернув бёдра полотенцем, направляюсь в спальню, где на расправленной постели сидит Наташа. Беру из комода чистое бельё, иду в гостевую комнату.

— Ты куда? — летит в спину.

— Спать.

Не оборачиваясь, покидаю некогда супружескую спальню. Слышу, как Наташа идёт следом. Чувствую её взгляд, сверлящий мою спину.

— Только не говори, что у тебя серьёзно с этой серой мышью, — говорит бывшая. — Что она тебе может дать, кроме молодости?

Молчу, не желая начинать ещё один бессмысленный разговор.

Одеваюсь, не обращая на неё внимания. Залезаю под одеяло, отворачиваюсь к стене. Чувствую, как матрас слегка прогибается под её весом. Наташа садится рядом.

— Милый, — касается плеча, начинает нежно поглаживать. — Нам же так хорошо вместе, — соблазнительно шепчет, меняя тактику. Ведёт ладонью по груди и вниз по животу.

Глава 16

Саша

Стараюсь не работать по субботам, но Серж умолял выйти. В випках частные вечеринки, и на сцене не хватает танцовщиц.

Соглашаюсь, тем более, чаевых в выходные больше.

Работаю на сцене. Всё как всегда, но в какой-то момент неожиданно отчётливо чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. На танцовщиц всегда смотрят, но сейчас это ощущается иначе.

Сделав медленный поворот вокруг пилона, обвожу взглядом зал: почти все столики заняты, как и ниши. Кроме самой дальней. Продолжая улыбаться, сканирую зал.

Взгляд то и дело возвращается к тёмной нише. Светильник, обычно освещающий нишу мягким приглушённым светом, выключен. Потому сначала решаю, что там никого нет, но там определённо кто-то есть, и этот кто-то не сводит с меня глаз.

За время работы в клубе я привыкла и к вниманию, и к липким взглядам, от которых хочется помыться. Постепенно научилась абстрагироваться от них, но сейчас мне становится не по себе. Может быть потому, что я не вижу, кто именно на меня смотрит, и эта неизвестность пугает.

После очередного перерыва, во время которого успеваю сбегать в туалет и поправить макияж, меня вызывают в зал.

— Гость в шестой, — подсказывает Серж. — Будь умницей.

Вздохнув, иду в зал.

В шестой нише на полукруглом диване развалился парень. Брендовые шмотки, модная стрижка. Одна бровь посередине выбрита, в другой пирсинг. В довершении ко всему — наглый скучающий взгляд прожигателя жизни. Одним словом — мажор.

— Привет, киска, — не отлипая от телефона, говорит он. — Развлеки меня, пока мои друзья не подъехали.

Зафиксировав улыбку на губах, начинаю танцевать перед ним. Плавные движения в такт музыке быстро захватывают его внимание. Он приподнимает брови, откладывает телефон, чтобы полюбоваться зрелищем.

— Что-то ты не сильно клёвая, — бросает он, но я уже слышу искорки интереса в его голосе.

Улыбаюсь ещё шире и продолжаю танцевать, перебрасывая волосы и кокетливо прищуривая глаза.

— Ближе подойди, — велит он.

Делаю шаг вперёд, притягивая его внимание ещё сильнее. Мой танец становится всё более игривым, а движения — более свободными. Взглядом обвиваю и держу его. И вот уже парень не может отвести глаз, и его скучающая маска начинает трещать по швам.

— А ты хороша, киска, — скалится он, демонстрируя белоснежные зубы. Достаёт из бумажника сотню евро и суёт мне в расшитый стразами лифчик. — Ещё ближе. Я заказывал приват.

Перебрасываю ногу через его, практически сажусь ему на колени. Мои движения плавные, словно волны.

Делаю свою работу, стараясь не обращать внимания на выражение его лица, которое постепенно становится возбуждённо-агрессивным. Но когда его ладони ложатся мне на бёдра и тянут на себя, мягко перехватываю их и будто бы играючи пытаюсь отвести в сторону.

— Без рук, котик.

По правилам клуба танцовщиц нельзя трогать, но, похоже, парень с этим не согласен.

Он сгребает меня и тянет на себя.

— Эй, — пытаюсь вырваться, но мажор сильнее.

— Я заплачу, — хрипит он мне в шею, заваливая на диван. — Ноги раздвинь и не дёргайся.

Ощущаю жар и силу его тела, горячее алкогольное дыхание на своём лице и ловлю настоящую панику.

Где охрана?! Они должны следить за таким и пресекать.

Открываю рот, чтобы закричать, но широкая ладонь перекрывает воздух. Я брыкаюсь, но его руки сжимают как железные тиски. В глазах похоть и азарт.

Одной рукой он продолжает зажимать мне рот, другой ныряет в трусики. Мычу, пытаясь вывернуться, но силы не равны.

В следующую секунду парень вдруг от меня отлетает. Вскакиваю на ноги, ошарашенно глядя на Каверина, возвышающегося над валяющимся на полу мажором. Не знаю, куда Каверин его ударил, но выглядит парень не очень.

Тут же появляется охрана. Один подлетает к Каверину, другой к мажору.

Парень осоловелым взглядом пялится на Каверина. Начинают лететь угрозы.

— Ты покойник! Да ты знаешь, кто мой отец?! — орёт мажор, пытаясь подняться.

— Мразь, — выплёвывает ему Каверин. Потом поворачивается ко мне, и я вижу в его глазах гнев, который тут же сменяется тревогой. — Ты как?

Неуверенно киваю. Что сейчас будет?! Страх от только что пережитого отходит на второй план. Меня уволят, а у Артура Тимуровича будут проблемы. Отец у этого мажора наверняка с большими связями и возможностями.

— Господин Лосев, мы всё уладим, — пытается успокоить мажора подоспевший Серж. — Выведите его, — кивая на Каверина, велит нашим штатным громилам.

— Я сам, — Каверин демонстрирует раскрытые ладони, тем самым показывая, что сопротивляться и драться с охраной не будет. — Саша, — протягивает мне руку. — Пошли отсюда.

— Алекс, в гримёрку! — строго зыркает на меня Серж.

— Она здесь не останется! — гремит Каверин, сжимая кулаки.

Понимаю, что нужно срочно увести его отсюда, иначе станет только хуже.

— Пойдёмте, — подхватываю за руку своего защитника, тащу его в сторону выхода. — Пожалуйста, уходите, — прошу его.

— Ты здесь не останешься, — категорично повторяет он. В глазах ледяная ярость.

— Я скоро приду. Десять минут, — обещаю ему. — Подождите у служебного входа. Пожалуйста, Артур Тимурович, — глажу его предплечье, стараясь успокоить.

— Десять минут, — нехотя соглашается он.

Каверин уходит, а я бегу в гримёрку, переодеваюсь. Дожидаюсь Сержа.

— Ты в порядке? — интересуется он.

— Где, чёрт возьми, была охрана?! — налетаю на него. — Меня чуть не изнасиловали в переполненном клубе!

— Разнимали подвыпивших гостей, — оправдывается Серж, — Алекс, прости, детка. Больше не повторится. С клуба компенсации. Следующую неделю у тебя оплачиваемый отпуск. Мир?

Потихоньку остываю.

— Мир, — вынужденно соглашаюсь. Не могу я сейчас остаться без работы. На следующей неделе очередная выплата по займу, а мне не хватает до необходимого взноса.

— Ты прелесть. А что это за мужик был?

Глава 17

Артур

Жду Сашу у машины. Парковка у служебного входа плохо освещена. Как она тут ходит вообще? На такси домой ещё ездит непонятно с кем.

Не знаю, что меня сегодня заставило пойти в клуб. В предчувствия и подобное я не верю. Но получилось, что не зря.

Дома Наташа устроила очередной скандал, и я ушёл. Ноги сами собой привели в “Палладиум”. Занял самую дальнюю нишу, сидел и смотрел, как Саша танцует.

Противоречивые чувства.

Её танец сродни искусству, каждое движение пропитано страстью и грацией. Её тело, словно кисть художника, рисует в воздухе незримые картины. Завораживающе. Я не в силах оторвать взгляд — каждое вращение, каждый взмах рук будто переносит в другую реальность.

Но видеть, с каким вожделением на неё смотрят остальные… Десятки голодных глаз, раздевающих, присваивающих. Кровь закипает, злость, ревность, желание укрыть её ото всех, забрать, спрятать. Чтобы никто не смел даже смотреть, не то что касаться.

Сжимаю челюсти, вспоминая весь тот звездец, что творился в клубе.

Тянуть больше нельзя. Нужно срочно забирать отсюда девчонку. Завтра же поговорю с братом о работе для неё.

В спину вдруг летит свист и агрессивное “эй”.

Узнаю мажора из клуба, что лез к Саше.

— Ещё проблем, парень?

Вот что за дебил? Получил уже, но никак не угомонится.

— Это у тебя проблемы, дядя, — скалится он, и я слышу за спиной шаги.

Резко оборачиваюсь, вижу двух крепких парней. У одного в руках бита.

Надо же, не такой и дебил оказывается — догадался подмогу привести.

Тот, что с битой, замахивается. Мгновенно реагирую и перехватываю его руку, выворачиваю назад. Бита с глухим стуком ударяется о землю. Отпинываю её ногой в сторону.

Глаза второго крепыша расширяются от неожиданности, но бежать он не собирается. У них же вроде как численное преимущество.

— Сука, ты труп! — рычит первый, стряхивая рукой. Надо было сломать, предупреждений не понимает.

Слова ублюдка лишь подогревают мою решимость. Делаю шаг вперёд, и мой взгляд становится холодным и собранным. Ощущаю, как готовность к бою пронизывает меня. Давно забытое чувство, вместе с которым просыпается желание побеждать. Я давно не сталкивался с подобным, но тело помнит. Стальные шарики адреналина начинают крутиться в крови.

— Попробуй, — презрительно усмехаюсь, принимая боевую стойку.

Первый делает шаг вперёд, и я успеваю уловить его замах — комбинация, которую он, похоже, отрабатывал не раз. Ухожу в сторону и одновременно наношу контратаку — резкий удар в рёбра. Лицо парня искажается от боли. Пока он с трудом пытается восстановить дыхание, смотрю на второго — он уже поразился моими действиями. Не ожидал от дяди?

— Сделай его, — подначивает своего дружка мажор откуда-то из-за моей машины.

Вот мужики пошли. Даже помочь своим не выйдет?

Второй крепыш, что только и думал, как раздавить меня, теперь выглядит растерянным. Я чувствую, как адреналин бьёт в висках, но не теряю сосредоточенности. Справлюсь с ними обоими, если понадобится.

Делаю шаг к нему, уверенный в своих силах. Никакого страха, только желание поскорее с этим закончить. Саша должна подойти, не хочу, чтобы она попала в замес.

Парень неожиданно рвёт свою позицию и бросается вперёд, размахивая кулаками, как будто надеется на удачу. Ловлю его движение, забираю инициативу: уклоняюсь в сторону и, подставив плечо, сбиваю с ног.

Он падает на землю с глухим звуком. Слышу, как воздух с хрипом вырывается из его лёгких. Лишь на мгновение останавливаюсь, чтобы оценить ситуацию, но, перехватив взгляд первого соперника, понимаю, что он уже готовится к следующему нападению.

Быстро считываю его намерения. В мгновение точно вычисляю скорость и угол атаки. Он пускается в прыжок, чтобы попытаться свалить меня, но своего удара не дождётся.

Короткий шаг вправо, и я отвечаю быстрым ударом в лицо. Его голова резко дёргается в сторону, а сам он, теряя равновесие, заваливается назад.

— Сзади! — слышу крик Саши.

Резкий бросок вниз и в сторону. Сгруппировавшись, лечу на землю, но удар словить успеваю. Не такой сильный, как мог бы быть, но весьма ощутимый.

Это мажор, подобрав биту, зарядил мне в голову.

— Получи, сука! — пинает в лицо кроссовком.

Успеваю закрыть предплечьем глаза и нос, губу спасти не удаётся. Она лопается от удара, во рту становится солоно.

Слышу визг Саши, а затем незнакомый голос, угрожающий вызвать ментов. Умница, догадалась охранника из здания позвать.

Мажор убегает, его приятели следом.

Ко мне подлетает Саша, падает рядом на колени. Трясущимися руками ощупывает моё лицо.

— Боже, у вас кровь, — её голос дрожит от страха. Глаза огромные, испуганные.

Пытаюсь сесть, но голова кружится, резкая боль пронзает висок. Сквозь пелену вижу, как к нам подбегает охранник.

— Помощь нужна?

— Всё нормально, — вру, конечно. Во рту металлический привкус, губа распухла, в ушах звенит.

Сплёвываю кровь, встаю на ноги.

— Ладно, — помогает мне подняться и уходит.

— Нужно в больницу, — продолжает причитать Саша.

— Нет, поехали домой.

Главное сейчас — увести Сашу отсюда.

На отходняке от адреналина без происшествий доезжаем до дома. Паркуюсь у подъезда.

— Как вы? — снова с тревогой спрашивает Саша.

Прислушиваюсь к себе. Голова раскалывается, ощущается лёгкий сотряс. Надо сказать, что “пятнадцать лет спустя” это состояние даётся сложнее. Старею.

— В норме, — не хочу пугать девчонку, она и так сегодня переволновалась. — Ты больше туда не вернёшься, — меняю тему на более актуальную.

— Это вышло случайно, просто…

— Тебя случайно просто не изнасиловали?! — у неё что, совсем чувство самосохранения отсутствует?

— Охрана следит, но…

— Видел я вашу охрану, — снова перебиваю.

— Этого больше не повторится. Мне дали компенсацию и оплачиваемый отпуск на неделю.

Глава 18

Саша

От каждого шага Артура Тимуровича слегка покачивает, и я на всякий случай подхватываю его под руку.

В квартире довожу до дивана в гостиной. Помогаю снять куртку.

— Анальгетик принеси, — просит Каверин.

Убегаю на кухню, возвращаюсь с аптечкой и стаканом воды.

— Давай две.

Скармливаю ему две таблетки, держу стакан, пока запивает.

Аккуратно обрабатываю лицо перекисью, потом сбитые в кровь костяшки пальцев.

Ловлю дежавю. Только обратное. Вспоминаю, как Каверин лечил мои ссадины на руках и коленках. Кто бы мог подумать, что однажды поменяемся местами.

Но это самое меньшее, что я сейчас могу для него сделать.

Как же я испугалась за него! Там, на парковке, когда парень ударил его битой, а потом начал пинать. Видела всё как в замедленной съёмке. Злоба в глазах нападавших и ярость Каверина. Я бросилась к охраннику за помощью и, кажется, успела вовремя. Ещё немного и пришлось бы вызывать скорую. Ужас!

Теперь, когда мой защитник сидит на диване, бледный, но в безопасности, меня отпускает.

Пока колдую над его лицом и руками, Каверин молчит, не двигается.

— Всё, — закончив, отступаю на шаг.

— Спасибо, — тихо говорит он, глядя мне в глаза.

В его взгляде столько всего: боль, благодарность и что-то ещё, что заставляет моё сердце замереть. Я просто киваю в ответ, не в силах произнести ни слова. Сейчас главное, что он жив.

Каверин запрокидывает голову на спинку дивана, прикрывает глаза. Дышит тяжело, прерывисто. Видно, что боль ещё не отступила.

— Сейчас дождусь действия обезбола и поеду. Пять минут мне дай.

Он с ума сошёл?! Никуда не отпущу!

— Куда вы собрались в таком виде? Здесь останетесь, — говорю тоном, не терпящим возражений. — Я вам на диване постелю.

Каверин открывает глаза. В синем взгляде протест.

— Даже не спорьте!

— Ладно, — нехотя перебирается в кресло, пока я застилаю диван.

Молча позволяет мне снять с себя обувь.

— Сам, — останавливает в тот момент, когда начинаю расстегивать пуговицы на рубашке. — Иди спать.

— Спокойной ночи. Если что — зовите.

Гашу свет и ухожу из комнаты.

После душа на цыпочках крадусь в сторону лестницы. Не удержавшись, бросаю взгляд на дивана.

Каверин спит на спине поверх одеяла. В джинсах. Рубашка валяется рядом.

Осторожно забираю её, аккуратно перекидываю через спинку кресла. Снова смотрю на спящего мужчину. Невольно морщусь при взгляде на разбитую губу.

На самом деле, они у него красивые, и мне больно оттого, что на них кровь.

Залипаю взглядом на этих красиво очерченных губах, на волевом подбородке, мощной шее, широких плечах и груди, которая мерно вздымается.

Отмечаю, что его дыхание стало гораздо ровнее, лицо расслабленное. Надеюсь, что сон принесёт ему облегчение, и завтра он будет чувствовать себя лучше.

Сейчас мой отважный герой выглядит уязвимо, но в то же время мужественно. Мои мысли метаются между заботой и восхищением.

Он меня спас сегодня. Эта мысль будоражит. Не могу избавиться от ощущения его сильной руки, крепко держащей мою, когда он уводил меня из клуба. Страх, который переполнял меня, сразу затих. Рядом с этим мужчиной всё кажется безопасным. За несколько дней он стал моим защитником, опорой в этом безумном мире.

Задерживаю дыхание, смотрю на Каверина и понимаю, что моё чувство благодарности перетекает в что-то большее.

Ох.

Я же не влюбляюсь в него?

Нет-нет, невозможно. Он преподаватель, я — студентка. И самое главное — он женат. Между нами не может быть ничего. Но сердце, кажется, не слушает доводы разума. Оно трепещет при одной лишь мысли о нём.

Присаживаюсь на край дивана, стараясь не издавать ни звука, чтобы не разбудить, но в то же время не могу удержаться от того, чтобы не коснуться рукой крепкого плеча. Осторожно погладить.

Это всего лишь жест благодарности… или, может быть, признания собственных чувств?

Быстро убираю руку, пугаясь собственных эмоций.

Мне нужно отринуть эту мысль, и я напоминаю себе, что между нами пропасть, полная правил и запретов.

Словно в подтверждение этого на экране телефона, что лежит рядом с Кавериным на диване, появляется имя “Наташа”.

Одно только имя, но оно звучит как приговор всем моим тайным надеждам.

Я понимаю, что супруга, должно быть, волнуется за него, но продолжаю сидеть и гипнотизировать светящийся экран. Ревность, коварной змеёй, заползает под кожу, отравляя каждый вдох. Мне стыдно, но я не могу ничего с собой поделать. Эгоистично хочу, чтобы хотя бы сегодня он был только моим.

Через минуту экран гаснет, и только тогда я отворачиваюсь и ухожу спать.

Проснувшись следующим утром, осторожно выбираюсь из постели, тихо подкрадываюсь к лестнице, выглядываю.

Каверина в гостиной нет, диван заправлен.

Ушёл.

Меня душит разочарованием.

А чего я ожидала? На что надеялась? У него семья, а я… всего лишь недоразумение, что случилось в его жизни и доставляет одни проблемы.

Как была — в топе и шортах для сна — спускаюсь вниз.

В квартире тихо. Распахиваю дверь ванной и… влетаю в обнажённый мужской торс.

Вскрикиваю от неожиданности, и вроде бы нужно отпрянуть назад, но руки сами собой ложатся на крепкую мускулистую грудь, желая то ли оттолкнуть, то ли наоборот ищут опоры.

Время словно замерло, и мы стоим так, не двигаясь, не говоря ни слова. Воздух между нами накаляется, и я ощущаю, как моя кожа начинает гореть от прикосновения к горячему телу.

Боюсь поднять голову, поэтому пялюсь на рельефный пресс и тонкую дорожку тёмных волос, что исчезает за поясом джинсов.

Я чувствую, как взгляд Каверина скользит по моему лицу, и мне становится ещё жарче.

Ладони все ещё лежат на его груди, и я не могу заставить себя их убрать. А его руки каким-то образом оказываются на моей талии и теперь сжимают её.