Привет из прошлого

Пролог

Вадим. Москва

Не открывая глаз, закидываю руку на соседнюю сторону кровати. Хочу что есть силы прижать к себе Сашку. Уже представляю, как зароюсь в ее белокурых волосах, как жадно втяну любимый аромат... роза, клубника, кедр... ни с чем не перепутаю духи жены.

Но мой нежный порыв терпит неудачу. Рука находит только воздух и опускается на холодную простыню. Саша уже встала. И походу давно.

Открываю глаза, рывком сажусь на кровати. Потерев лицо ладонями, отправляюсь в ванную.

Натягиваю после душа домашние шорты и футболку. Иду на кухню.

Вот она, моя хозяюшка! Стоит у кухонного островка. На тарелке стопка блинчиков. Заворачивает в них творог. Но я наслаждаюсь более аппетитными видами. Скольжу глазами по фигурке жены. В этом халатике и с собранными в небрежный пучок волосами, она волнует меня не меньше, чем в вечернем наряде.

— Доброе утро, — улыбается, заметив мое появление.

Подхожу к ней со спины. Прижимаюсь всем телом, пока Сашка не упирается в островок.

— Доброе утро, — шепчу, вдыхая и розу, и клубнику, и кедр. Может это какие-то специальные духи? Я на них прям подсел...

Сашка поворачивается ко мне. Закидывает перепачканные руки на плечи. Жадно целует. Приятные импульсы гуляют по телу.

— Я тебя искал, — следую губами по бархатной коже ее изящной шеи. — Что так рано встала? Нервничаешь? — поднимаю голову, чтобы заглянуть в глаза.

— Да. Не могла больше спать, — вздыхает она. — Блины вот решила испечь.

— Блины — это здорово. А вот переживания ни к чему. Повысят — хорошо, не повысят — ничего страшного, — пожимаю плечами.

— Дадут финансирование — хорошо, не дадут — ничего страшного, — передразнивает Саша.

— Это все же разные вещи, — примирительно улыбаюсь.

— И с чего вдруг? — хмурится жена.

Убирает руки, стараясь меня не испачкать. Поворачивается обратно к блинчикам. Тщательно утрамбовывает творог. Слишком тщательно. Обиделась.

— Потому что твое дело важное, а мое так, мелочи? Такую неудачу можно пережить... — выпускает коготки Сашка. — Конечно, Вадим, ты ведь у нас важный ученый, а я всего лишь старший продавец в бутике. Вот стану управляющей и укачу в Италию за новой коллекцией! Навсегда!

— Не укатишь. Ты меня слишком любишь, — дразню ее своей уверенностью. Обнимаю сзади, но Саша не перестает вколачивать бедный творог в очередной блин. — Я просто не хочу, чтобы ты сильно расстраивалась, если тебя не повысят.

— Ладно, Вадим, — смягчается Сашка. — Конечно, создание лекарств от рака важнее карьеры в бутике, но, уверяю тебя, переживаем мы за свою работу одинаково сильно!

Нежно целую ее в висок.

— Не сомневаюсь, родная. Все ты верно говоришь, — выпускаю из объятий. Становлюсь рядом, прислонившись к островку. Поднимаю глаза на часы. — Марусю не пора будить?

— Она вчера свой будильник заводила. Подождем немножко, — отвечает Саша. Бросает на меня строгий взгляд. — Так что там с финансированием? Когда решится все?

— Надеюсь, на этой неделе. Хочется уже к делу приступить, а не ждать, пока патент пройдет все круги бюрократии.

С лестницы доносятся шаги. С улыбкой перевожу на нее взгляд. Держась за перила, по ступеням спускается Маша. Заспанная и растрепанная. Хорошенькая, сил нет!

— Привет, доча, — направляюсь навстречу.

— Доброе утро. Я сама проснулась! Как взрослая! Зубы почистила, — с гордостью заявляет.

— Вижу, — стираю с ее лица след от пасты. — Умница, Маруся! Скоро научишься все сама делать! — оглядываюсь на Сашу. Она весело смотрит на нас. На ладони держит большую тарелку с готовыми блинчиками. — Мама приготовила нам супер-завтрак. Идем скорее, — подхватываю Машу. Пару раз приподнимаю ее на руках. — Ты и подросла, кажется. Точно тяжелее, чем вчера была, — подыгрываю дочке.

— Да! — довольно соглашается она.

После завтрака переодеваюсь в гардеробной. Поправляю перед зеркалом галстук, когда в комнату входит Саша. Она следует к своей стороне шкафа, перебирает вешалки, решая какой наряд выбрать. Надеваю пиджак и подхожу к ней.

— Я все, поехал.

— Пока. Удачного дня, — желает Сашка. Притянув меня за галстук, улыбается и пару раз чмокает в губы.

— И тебе, — улыбаюсь в ответ.

Завернув по пути в детскую, целую на прощание дочку. Спускаюсь по лестнице на первый этаж, пересекаю кухню-гостиную, прохожу в холл. Беру портфель, забрасываю в карман брюк ключи от дома и машины. Вроде, ничего не забыл.

Выхожу во двор. Нажимаю кнопку на брелоке, ворота начинают медленно открываться. Запрыгиваю в свой черный кроссовер. Выгоняю машину за территорию. Жду, пока автоматика закроет ворота.

Краем глаза ловлю движение сбоку. Поворачиваю голову. В метре от нашей калитки на обочине останавливается старенький серый седан. Я уже могу ехать. Собираюсь отпустить тормоз, но дверь незнакомой машины открывается. Из нее выбирается девушка и направляется прямиком к нашей калитке.

Глава 1

За неделю до событий пролога

Аделина. Астана

Сажусь на темно-фиолетовый велюровый пуф. Щелкаю выключатель, и на раме зеркала белым светом вспыхивают лампочки. Раздвигаю на груди края черного шелкового халата. Беру с туалетного столика спонж и тональный крем.

— Сволочь! — вспоминаю добрым словом мужа. Принимаюсь скрывать желто-синие следы его "нежности".

С зоны декольте перехожу к шее. Ставлю точки тонального крема. Здесь синяки от его пальцев почти прошли. Поворачиваюсь к зеркалу то одной, то другой стороной лица. Надо же! Просто праздник какой-то — здесь замазывать нечего!

Закончив с макияжем, перехожу к одежде. Уже конец мая, но погода за окном стоит прохладная, как будто только середина весны. Надеваю брючный костюм. Повязываю пояс на пиджаке с запахом.

— Доброе утро, Адель, — в мою гардеробную входит Данияр.

— Доброе утро, дорогой, — изображаю улыбку.

С сожалением указываю пальцем на свои губы, уже покрытые помадой. Посылаю воздушный поцелуй.

— Какие планы на день? — приближаясь, спрашивает муж.

— Сегодня спортзал. Может быть, спа, — отвечаю, непринужденно встряхнув волосами.

Данияр подходит вплотную. Сжимаюсь под его натиском, но заставляю себя расправить плечи и вернуть счастливую улыбку.

Муж испепеляет хищным взглядом. Рывком хватает за ягодицы, крепко стискивает их пальцами.

— М-м-м, — зарывается в моих волосах, целует возле уха. — Тебе нельзя терять формы, — убедительно предупреждает. Его ладони с силой скользят то вниз, то вверх. — Паши, Детка, паши.

Он склоняется к моему декольте. Оставляет на нем смачные поцелуи. Как же гадко...

— Да, Данияр, — придаю голосу томность. Впиваюсь пальцами в его волосы, делая вид, что мне приятны эти ласки. — Никуда от этого не деться. В двадцать девять приходится впахивать.

Но, как видно, не всем... Логика, впрочем, очень ясная. Чем толще кошелек, тем больше недостатков можно себе позволить. А мой муж очень, очень богат. Данияру только тридцать, и я никогда бы не подумала, что за семь лет из подтянутого красавчика он превратится в слегка лысеющего, полноватого недомужика с раздутым эго!

Нет, я уже тогда многое о нем понимала. Например, то, что Данияр вспыльчив и горяч. В некоторые моменты даже кайфовала от этого... Да будь он хоть косой и хромой! Состояние Васкевичей затмевало любые недостатки Данияра... Пока он не начал распускать руки. Все чаще. Все жестче. Все изощреннее. А его главное достоинство — нескромное богатство, в конечном счете, обернулось против меня.

Данияр, наконец, убирает свои грязные лапы. Достает из кармана красный бархатный футляр.

Ах, да!.. Еще одна любимая забава мужа — подарки. Чем сильнее побои, тем дороже очередное украшение. Он преподносит мне их с таким пафосом, словно бросает к ногам весь мир, будто сполна искупает этим унижения, которые я терплю.

Но я продолжаю играть свою роль: широко распахиваю ресницы, кокетливо прикладываю ладонь к сердцу.

— Спасибо, дорогой! — восклицаю с придыханием, забираю коробочку. — Что же тут?

— Четыре карата на белом золоте, — сверкая глазами, объявляет он.

Смотрю на большой камень в изящной огранке.

— Кольцо великолепно! — придаю голосу нотки умиления. — Спасибо, Данияр.

— Надень его завтра вечером, — проводит пальцем по скуле, приподнимает мою голову за подбородок. — Подходящее кольцо для моей женщины!

— Хорошо, — улыбаюсь в ответ. Как же тошнит от его помпезности! "Твоя женщина" умылась кровью за эту цацку!

Муж остается доволен. Прощается и скрывается за дверью. Прохожу к встроенному в шкаф сейфу для драгоценностей. Набираю код. Выдвигаю верхний ящик. Достав кольцо из футляра, вставляю его в бархатную синюю подушечку. Камень ярко переливается серыми оттенками.

Едва касаясь пальцами, провожу рукой по холодному металлу других драгоценностей. Длинное колье с аквамарином, ожерелье из желтого золота... сглатываю подкатившую к горлу ненависть.

— Сукин сын, — шепчу с остервенением.

Тут же пресекаю минутную слабость. Закрываю сейф. Беру спортивную сумку, большой серебряный клатч и тоже покидаю комнату.

Спускаюсь на первый этаж. Прохожу в столовую. За массивным овальным столом завтракает Тимур. За его спиной, сложив перед собой руки, стоит горничная.

— Доброе утро! — громко здороваюсь.

— Доброе утро, Аделина Даниловна, — произносит прислуга и направляется на кухню.

— Привет, — сын на секунду отрывается от ролика на телефоне.

— Линзы снял? — спрашиваю, опуская сумку на пол. Клатч зажимаю локтем.

— Забыл, — угрюмо отвечает Тима.

Нетерпеливо вздыхаю.

— У нас пять минут до выхода! Быстро! — подгоняю с недовольством.

Тимур закатывает глаза. Медленно слезает со стула.

— Ваш смузи, — горничная передает мне бутылочку.

Глава 2

Аделина. Астана

Мужчина ставит передо мной кружку с кофе. Смотрю на мутную жидкость. Ни за что не сделаю и глоточка!

Рустам снимает очки. Кладет на стол небольшой пакет и стреляет на него своими темными карими глазами.

— Все здесь, — говорит с довольством.

Адреналин зудит в венах! Неужели, готово?!

— Российские документы для тебя, два комплекта — для сына. Как просила, — повседневно перечисляет Рустам, будто я получаю какую-то обыденную услугу, а не покупаю целый набор противозаконных бумажек... — Качество гарантирую, но лишний раз не отсвечивай, — достает из внутреннего кармана пиджака пузырек. Ставит на стол. — Три капли. Не больше.

Маслянистая, полупрозрачная жидкость притягивает взгляд.

— Я его не убью? — уточняю, пряча пузырек в ладони.

— Убить не убьешь, но покалечить можешь. Три капли, — строго повторяет.

Молча киваю.

Калиев приоткрывает пакет. Достает оттуда красный футляр. Осмотревшись по сторонам, показывает мне содержимое. На секунду теряю дар речи.

— Чтоб меня! — не могу сдержать эмоций, проводя пальцем по колье с россыпью мелких бриллиантов. Я бы никогда не усомнилась в подлинности украшения, если бы не знала, что это подделка!

Калиев захлопывает футляр, и я отстраняюсь.

— Первоклассная копия! — щелкает он языком. Убирает коробку обратно в пакет. — И последнее, что я должен — наличные. Перевели в рубли, как ты хотела. Четыреста пятьдесят тысяч, — подводит итог Рустам.

— Всего четыреста пятьдесят? — даже усмехаюсь от его наглости! Колье стоит миллионов двадцать тенге, не меньше! — Мне шестая часть куска? Ты меня совсем за идиотку держишь?!

— Остынь, Адель! — с улыбкой, но угрожающе цедит Калиев. — За реплику отними, за документы отними, еще обмен валюты и нелегальное снотворное плюс моя доля. Мое молчание, Адель, — подчеркивает, сверкая взглядом.

Я кривлю улыбку. Запугать меня решил? Боюсь, мы теперь в одной лодке! Васкевич и тебя не помилует, если узнает!

Достаю свой телефон. Открываю галерею фотографий.

— Все же ты меня недооцениваешь, — приговариваю, нажимая на нужный снимок. — Это колье — верхушка айсберга, — подвигаю пакет на середину стола, сверху кладу телефон, развернув его экраном к Калиеву. Листаю фото своих украшений. — Твоя подделка что надо. Качество меня устраивает.

Рустам довольно покачивает головой, рассматривая снимки.

— У нас может выйти славный тандем. Только — пятьдесят на пятьдесят, — твердо заключаю, убирая телефон.

Калиев до последнего следует взглядом за экраном. Наживка проглочена! Я обменяю все драгоценности, подаренные Данияром! Ну как, подаренные... сложенные в сейфе под благородным предлогом презента жене. Мне снисходительно разрешается лишь выгуливать их на своем теле.

— Пятьдесят на пятьдесят? — серьезно раздумывает Калиев.

— По одной драгоценности за раз, — подкидываю условий. Не думай, Рустам, дураков нет.

Мужчина усмехается.

— Договорились, Адель, — соглашается он.

Мир вновь заиграл яркими красками! Только представлю, сколько смогу урвать перед побегом, и дух захватывает! Мы не просто спрячемся с Тимуром, мы будем жить припеваючи!

— Отлично, — удовлетворенно улыбаюсь. — Спишемся через пару дней.

Прячу пакет в кофту, застегиваю молнию до самого верха. В одном кармане мастерки лежит пузырек со снотворным, в другой убираю телефон.

Я играю с огнем, но пока мне удается не обжечься! И это чертовски окрыляет! Главное, вовремя исчезнуть. До того, как Калиев решит, что с меня больше нечего поиметь.

Покинув забегаловку, тем же путем возвращаюсь в фитнес-клуб. Открываю шкафчик, перекладываю в спортивную сумку свой богатый улов. На пару секунд зависаю у вещей с мечтательной ухмылкой на губах.

Представляю песчаный морской берег. Мы сидим с Тимой, обнявшись и подставив лица ласковому солнцу. Ветер раздувает наши легкие белые рубашки. За спиной возвышается шикарный коттедж, а впереди — только бескрайняя водная гладь... Мы счастливы и свободны. Мы в новой точке отсчета.

Заставляю себя вернуться к реальности. Мы будем там! Я уже многое для этого сделала! Я как никогда близка к своей цели. Эта мысль безумно раззадоривает!

Закрываю шкафчик и направляюсь в зал. Встаю на беговую дорожку, клацаю по кнопкам, выбирая режим. Быстро шагаю. Постепенно увеличиваю темп, и вот мои ноги часто-часто перебирают по движущейся поверхности, а в мыслях одна за другой всплывают детали, о которых я должна побеспокоиться. Мне нужен правдоподобный румянец, как после хорошей тренировки, и минут двадцать, чтобы вновь прокрутить в голове задуманный план!

Выхожу из фитнес-клуба в приподнятом настроении. Специально не переодеваюсь, чтобы был предлог захватить с собой спортивную сумку. Я такие сокровища из поля зрения не выпущу!

Карим тут же подгоняет седан к ступеням, приоткрывает дверцу. Спускаюсь и усаживаюсь на заднее сиденье. Наблюдаю, как он обходит капот и занимает свое место. Тронувшись, медленно направляет машину к выезду.

Глава 3

Александра. Москва

Вадим, как всегда, собирается к выходу первым. Спускается со второго этажа и пересекает гостиную по направлению ко мне. Я еще вожусь у раковины. Бросаю взгляд на часы. Так можно и опоздать!

— Машенька, пора одеваться, — недовольно вздохнув, выключаю воду и принимаюсь вытирать руки. Как же я не люблю, когда по возвращению домой меня встречает беспорядок! Но эту посуду придется оставить до вечера.

Маруся встает из-за стола. Получает от папы прощальные обнимашки и шагает к лестнице. Вадим следует ко мне.

— Что-то вы сегодня замешкались, — ласково улыбается.

Кладу полотенце на столешницу. Улыбаюсь в ответ.

— Есть немного, — обвиваю руками шею мужа. Чувствую на талии его теплые ладони. Они всегда такие. Даже после долгой прогулки в морозную погоду.

Вадим склоняется и целует меня в губы. Отстранившись, спрашивает:

— Может, все же рассмотрим для Маши другой сад? Где-нибудь поблизости? Тебе не пришлось бы тратить время на дорогу.

— Сто раз уже над этим думала! Пока не могу решиться, — с сомнением пожимаю плечами.

— Подумай в сто первый, — предлагает муж.

Его взгляд становится теплым-теплым. Обожаю, когда он так смотрит... И то, как затем осторожно заправляет локон моих волос за ухо. Как низко и мягко произносит: "До вечера, Саша". И то, как вновь касается моих губ поцелуем.

— До вечера, — выдыхаю в ответ.

Жаль, но приходится выпустить мужа из объятий. Он торопится к двери, а я — на второй этаж.

— Ты сегодня долго? — уточняю, уже ступив на лестницу.

— Ученый совет!.. — доносится из холла.

— Понятно, — бурчу себе под нос, продолжая движение.

Значит, вместе не поужинаем. Мы и сами с Машей возвращаемся не раньше половины девятого. А два раза в неделю, вообще, почти в девять. Увлечения дочки отнимают много времени, но Маша с таким желанием каждый раз едет на занятия, что мне остается только радоваться и поддерживать ее стремления!

Собравшись, выходим с Марусей на улицу. Закрываю дом. Занимаем места в нашем белом седане. Завожу двигатель и выезжаю в открывшиеся ворота.

По пути попадаем в небольшую пробку. Нервничаю, поглядывая на часы. Вот он — тот самый момент, когда я все-таки думаю о смене садика! Мы переехали в новый район почти год назад, но Машу забирать из группы не стали. Дочка ходит в нее с полутора лет. Конечно, первые шесть месяцев были так себе — вечные больничные. Но потом все наладилось. Наш детский сад устраивает меня полностью. Особенно — Машины воспитательницы. Поэтому никак не могу решиться забрать ее. Даже теперь, когда у нас с Вадимом появилась возможность подобрать дочке хороший частный садик.

— Мамочка! — обращается ко мне Маша.

Поднимаю взгляд к зеркалу заднего вида.

— Мамочка, запиши меня на пение, — смотрит горящими глазками-бусинами. — Я хочу петь!

— Что? — смеюсь, покачивая головой. — Машенька, когда же мы успеем еще и на пение ездить?

— Когда нет садика, — разводит ручками дочка.

— Нет-нет. Только не в выходные, — продолжаю улыбаться.

Суббота и воскресенье — неприкосновенные семейные дни! В какой-то момент мы с Вадимом так закрутились в делах, так погрязли в заботах, что могли неделями пересекаться только за завтраком. Когда этот ужасный период закончился, мы решили во что бы то ни стало хотя бы на выходных оставлять дела за порогом дома! И только Вадим в исключительных случаях может нарушать это правило. Во имя науки...

Маша с грустным видом смотрит в окно.

— Можем сходить несколько раз на вокал, попробовать. Но тогда придется отказаться от гимнастики или рисования. Выбор за тобой, — терпеливо объясняю. — Нельзя заниматься всем сразу. Так не будет толка.

Маруся тяжело вздыхает, потому что и рисование, и гимнастика ей очень по душе. Она категорически не хочет ничего бросать. В этом вся наша дочка. Если бы могла — посещала бы каждый из существующих кружков.

Отвожу Машу в детский сад. Перекидываюсь парой слов с воспитательницей. Через две недели состоится конкурс костюмов. Показываю наброски, которые сделала для Машиного наряда. Получив одобрение, прощаюсь и поторапливаюсь на работу.

Я с радостью берусь за такие мероприятия в садике. Это моя отдушина. Раньше я грезила карьерой дизайнера. До сих пор храню кипы всевозможных блокнотов и тетрадок с эскизами. Но я встретила Вадима, и большая любовь внесла в намеченные планы свои коррективы...

Мы познакомились, когда мне было девятнадцать, а поженились уже через шесть месяцев. Весной следующего года родилась Маша, я тогда училась на третьем курсе университета. Было очень непросто, но диплом я защитила. Марусе исполнилось 2 года, Вадим пропадал в институте день и ночь, что совершенно не отражалось на его заработной плате, поэтому мне срочно нужно было найти себе место. Конечно, я не питала иллюзий и понимала, что строить карьеру в мире моды у меня возможности нет. Надо было получать нормальные деньги, и я пошла в торговлю. После двух магазинов одежды, где я трудилась консультантом, мне удалось устроиться в люксовый итальянский бутик к Антонине Павловне.

Глава 4

Александра. Москва

Антонина Павловна проходит к рабочему столу управляющей. С недовольством смотрит на мою кружку и телефон. Быстро убираю свои вещи. Поставив на их место сумочку, хозяйка занимает кресло.

— Рассказывайте, Александра, — взмахом руки указывает на стул, и я присаживаюсь напротив нее. — Что тут накопилось за время моего отсутствия? — приговаривает, доставая из сумочки футляр для очков. — Нужно к понедельнику привести в порядок все дела. Будет важное объявление для персонала.

— Надеюсь, что-то положительное? — решаюсь уточнить. Начальница кажется немного взвинченной, но не рассерженной.

— Думаю, вам понравится! — вскидывает вверх брови, надевая очки. — Бутик ждут перемены. Рассказывайте, — строго повторяет указание, закрывая тему.

Ввожу начальницу в курс дела, а сама сгораю от нетерпения. Быстрее бы понедельник! Антонина Павловна не говорит прямо, но я уверена, что изменения связаны с ее уходом. Она особенно много путешествует в последнее время. Наверное, теперь точно решила, что пора отойти от дел.

Помимо нашего бутика Антонина Павловна владеет еще шестью магазинами в лучших торговых центрах Москвы. Управляют ими наемные сотрудники, только нашим "Lusso" начальница руководит лично. Антонина Павловна любит повторять, что это ее любимый из бутиков, а однажды, улетая на пару недель, она обронила фразу, что со мной оставляет магазин в надежных руках. И с каким счастьем я возглавила бы управление!

Передав начальнице дела, возвращаюсь к обязанностям старшего продавца. Работаю с девочками в зале, пока не наступает время обеденного перерыва. Захватив со стойки телефон, направляюсь в кафе.

Поднимаюсь на третий этаж торгового центра. В стороне остается большой фуд-корт. Миную вход в кофейню, киваю знакомой официантке в пиццерии и поворачиваю в открытую дверь любимой кафешки.

Девчонки уже за столиком. Присоединяюсь к ним. Обмениваемся приветствиями. Меню не смотрю, я его уже наизусть знаю. Делаю заказ. Справившись, с улыбкой смотрю на подружек.

Яна, облокотившись на стол, устало подпирает рукой голову. Медленно помешивает черный кофе. Лидия стреляет загадочным взглядом куда-то в сторону. Едва заметно поворачиваюсь в том же направлении. За барной стойкой широкоплечий молодой человек занят соковыжималкой.

— Незнакомый парень, — улыбаюсь подруге.

— Да, — довольно отвечает та. — У нас новенький бармен, — добавляет, поведя бровью. — Я уже готова заказать второй фреш, — демонстрирует мне полупустой стакан. Поймав соломинку, с аппетитом пьет насыщенный оранжевый напиток. — Очень вкусно! — говорит громче нужного и посылает новому бармену лучезарную улыбку.

Усмехнувшись, подкатываю глаза.

— Не будь ханжой, — подруга переводит взгляд на меня. — Мне уже два месяца не было вкусно! Если ты понимаешь, о чем я...

— Все понимают, о чем ты, — хмуро бурчит Яна.

— С тобой-то опять что? — сочувственно спрашиваю.

— Младшенький всю ночь на живот жаловался. Спать не давал, — вместо нее деловито перечисляет Лида. — Девчонки с утра поссорились, Яне пришлось вмешаться и всех наказать. А Андрюсик, как всегда, ни при делах, — подчеркивает колко.

— Все так, — недовольно вздыхает Яна. — Перенервничала. Теперь еще полдня как на иголках — вдруг из садика позвонят и скажут, что Арсений заболел.

— Зато у Андрея никаких проблем. Поел, поспал, на работу пошел. Когда ты уже вопрос ребром поставишь? — возмущается Лида.

— В семье так не делается! — возражает Яна.

— Ну да, конечно, тут я не советчик. Опыт у меня небольшой, — разводит руками Лида. — Но тянуть на себе троих детей — тоже так себе затея.

Нас прерывает официант. Расставляет на столе заказанные блюда. Приступаем к обеду.

Мы с девчонками дружим втроем последние пять месяцев. С Яной я познакомилась раньше, на предыдущем месте работы, где она по-прежнему трудится консультантом. Это кафе мы с ней и облюбовали. Здесь же в один прекрасный день я столкнулась с напыщенной нахалкой, которая сама наступила мне на ногу и сама же надерзила. Но, поостыв, она подошла принести извинения, мы разговорились и больше не разлучались. Так к нашей тесной компании присоединилась Лидия.

Яне тридцать четыре года, у нее трое детей и муж, которого она очень любит. Но Андрей, по всей видимости, убежден, что заботы о детях и быте чисто женская прерогатива, и справляться с этими обязанностями, в общем-то, не так уж сложно.

Лидии сорок два. Она работает главным бухгалтером в крупной строительной фирме, которая в том числе возводила и наш торговый центр. У подруги нет семьи. Лида говорит, что один раз уже побывала замужем, и, будучи женщиной умной, больше на эти грабли не наступит.

Вот так на протяжении всего нашего общения Лида советует Яне действовать резко. Я же против категоричности. А как достучаться до мужа может знать только сама подруга.

— Вы с Вадимом не передумали насчет дня рождения? — расправившись с супом, интересуется Лидия. — Может, все-таки вечеринка? — заманчиво предлагает.

— Нет. Вадим не хочет, — улыбаюсь в ответ. — Поужинаем в семейном кругу и все. Вот если ему выделят финансирование для дальнейшей работы, тогда устроим праздник!

Глава 5

Аделина. Астана

Снова и снова медленно провожу пальцем по широкому краешку бокала. Потупив взор, смотрю сквозь бледно-красный напиток, лишь иногда улавливая поднимающиеся со дна пузырьки. За закрытыми дверями гремит музыка, а в нашем ВИП-зале, наконец, стало тише. Большинство гостей во главе с именинником спустились в казино. Хорошо, что хотя бы туда Данияр не потащил меня за собой. Я, конечно, не против сделать ставку. Строго говоря, прямо сейчас я играю в русскую рулетку в реальной жизни. Но у меня нет никакого желания перебирать фишки в подпольном казино и на глазах у подвыпившей публики изображать любовь к ненавистному мужу.

В моих мыслях вообще царит полный кавардак. Успешная сделка с Калиевым туманит разум. А я это ненавижу. Я должна быть собрана. Холодный рассудок, железное спокойствие... Но перед глазами так и стоит запрятанная в гардеробной сумка. Сегодня я докинула в нее еще парочку нужных вещей: два парика, одежду для сына. Во мне так и свербит желание скорее воспользоваться ее содержимым!

— Хочешь? — раздается рядом.

Перевожу глаза от бокала. Не заметила, как Марта придвинулась ко мне с противоположного края большого кожаного дивана. Кроме нас в зале остались еще три девушки. Они ведут оживленную беседу на другом конце длинного праздничного стола. Я их и не знаю. Некоторые друзья Данияра вечно являются на вечеринки с новыми спутницами.

Вздохнув, отказываюсь от предложенной сигареты. Тогда Марта достает одну для себя, чиркает зажигалкой. В нос ударят резкий ментоловый дым.

— Ты сегодня тихая, — широко улыбаясь, подмечает женщина.

Она не даст мне подумать. Похоже, настроена поболтать. Мы знакомы уже года три и достаточно часто пересекаемся из-за мужей. Нестеров один из партнеров Данияра. Марте "глубоко за тридцать", как она любит выражаться, но я подозреваю, что на самом деле уже "слегка за сорок".

Марта тянется за бутылкой. Находит чистый бокал, наполняет его шампанским. Делает три больших глотка. Смотрит на меня стеклянными глазами.

— Нет ничего посерьезнее? — спрашивает, прищурившись.

— Нет. Ты бы завязывала и с этой дрянью, — стреляю глазами по сигарете и бокалу.

Изо рта женщины вместе с дымом вырывается нервный смешок.

— Шутишь? — бросает мне с непониманием.

Девушки с другого края стола заходятся заливистым хохотом.

— Ну вот, посмотри на них, — Марта трясет белокурыми волосами. — Улыбки до ушей. Держите, девочки, карман шире. Ешьте, пейте с барского стола, больше вы ничего не получите.

— Ш-ш, тише ты, — шикаю, усмехнувшись. — Не порти людям вечер.

— А что? Правда глаза колет? — фыркает Марта.

— Давно ты у нас правдорубкой заделалась? — теперь моя очередь фыркать.

— Нет, серьезно, — она подвигается еще ближе. Тушит сигарету в пепельнице. — На мне платье за штуку, босоножки за полторы, сумочка долларов за пятьсот. Телефон дорогой, сережки. В лице и теле сотни долларов... Вот, в принципе, и все, что у меня есть. Ах, да, на карточке еще мелочь на карманные расходы. Сколько барин отсыпал...

— Так разведись, — поджимаю губы. — Если что-то не устраивает.

— Господи, Адель, да ты сегодня в ударе, — смеется Марта, и одним глотком допивает шампанское. Тут же вновь наполняет бокал, приговаривая: — Скажешь тоже... Разведись...

Она обхватывает пальчиками тонкую стеклянную ножку и прислоняется к спинке дивана. Скользит замутненным взглядом по комнате. С лица женщины постепенно сползает улыбка, пока все эмоции не стираются полностью, превращая его в каменную маску.

— Не строй из себя дурочку. Будто кто-то из нас что-то решает, — цедит она со злостью. — Я сыта этим по горло.

Я на секунду цепенею. От мрачного вида и гневных слов Марты по спине пробегает мороз.

— Ты просто пьяна, — натягиваю улыбку и пытаюсь сгладить ее настрой. Такие разговоры до добра не доведут! — Вы, наверное, сильно поссорились? — спрашиваю, держась непринужденно. — Ничего, не в первый же раз. Разберетесь.

Марта поворачивается ко мне. Испытывающе вглядывается в лицо, затем громко и недовольно протягивает:

— Ты не понимаешь! — вновь смотрит на девушек. — Ладно, пусть глупышки спокойно радуются, — снисходительно произносит заплетающимся языком. — Раз не догадываются, что будет, когда дверка в их золотую клетку захлопнется.

В этот момент в ВИП-зал с шумом возвращаются гости, начинают занимать места за столом. С трудом отвожу взгляд от подавленной Марты. Данияр останавливается у дверей в компании двух мужчин. Отвлекшись от разговора, поднимает руку и жестом подзывает меня.

Возвращаю на лицо дежурную улыбку. Забираю с дивана клатч, приближаюсь к мужу. Его ладонь тут же ложится на мою талию.

Мужчины договаривают. Изредка бросаю взгляд на Марту. Рядом с ней присел ее супруг. Данияр прощается с собеседниками, крепче прижимает меня к себе.

— Соскучилась? — сально ухмыляется.

— Конечно, — мурлычу в ответ. — Фортуна была на твоей стороне?

— Как всегда, Адель, — заверяет заносчиво, а затем строго командует: — Поехали. Завтра у меня ранний вылет.

Глава 6

Аделина. Астана

Утром под писк будильника не успеваю до конца проснуться, еще вижу обрывки ночного кошмара, но уже чувствую настойчивую ноющую боль в теле. Пустующая половина кровати приносит небольшое облегчение. Выбираюсь из постели и отправляюсь в душ.

Обернув волосы полотенцем, провожу ладонью по запотевшему зеркалу. Поджимаю губы и сдерживаю гневные слезы — от скулы до середины левой щеки на моем лице растянулась темно-синяя гематома. Дорогой муж вложил в удар всю свою любовь!

Прохожу в гардеробную, и прежде чем приступить к макияжу, пишу сообщение Рустаму. Он сразу отвечает. Договариваемся о встрече завтра днем. Меня так и подмывает взять для обмена сразу несколько драгоценностей, чтобы процесс шел как можно быстрее. Но лучше бы мне притормозить! Если я буду торопиться, точно совершу ошибку. Не стоит забывать, что следующий мой промах станет роковым. Второго шанса не будет.

Собравшись, беру клатч и направляюсь в детскую. Тима уже поднялся. Дверь в его ванную комнату приоткрыта.

— Привет, — улыбаюсь, остановившись при входе.

— Привет, — едва понятно отвечает сын, занятый чисткой зубов.

— Ты почти готов — молодец! Жду тебя внизу! — предупреждаю его.

Спускаюсь в столовую. Здороваюсь с Аминой, получаю свежеприготовленный смузи.

— Спасибо, — улыбаюсь ей, ставя бутылочку на стол. — Выпью, когда вернусь. Буду солидарна с Тимуром. Ему нельзя есть перед приемом у доктора.

— Хорошо, Аделина Даниловна, — отзывается горничная.

Вскоре Тимур шустро сбегает по лестнице, и мы покидаем дом. Поприветствовав Карима, занимаем привычные места в машине.

— Сначала в клинику, потом в детский сад, — командую, листая ленту соцсети.

— Хорошо, — кивает водитель, жмет на газ.

— Я ведь здоров. Зачем мне к врачу? — волнуется Тимур.

— Не переживай, — убираю телефон в клатч. — Тебе всего лишь нужно сделать прививку. Сегодня, наверное, возьмут анализы, а в следующий визит тебя вакцинируют. Это не страшно и не больно.

— Хорошо, — тяжко вздыхает сын.

Спустя минут двадцать подъезжаем к зданию частной клиники, в которой наблюдаемся всей семьей уже много лет. Работа здесь организована на европейском уровне, а за здоровьем следит семейный врач.

Зарегистрировавшись на ресепшне, следуем к кабинету. На электронном табло горит надпись "свободно". Стучу пару раз в дверь и открываю ее.

— Проходи, — пропускаю первым Тимура.

Иду за ним, перевожу глаза на доктора.

— Здравствуйте, Анатолий... — замолкаю в растерянности. — Извините, мы, наверное, ошиблись...

— Нет-нет, Аделина Даниловна. Проходите, — из-за стола поднимается незнакомый мне мужчина. — Я сейчас вам все объясню. Пожалуйста, присаживайтесь.

Он приветливо смотрит и указывает на кресла для посетителей. Когда мы с Тимуром усаживаемся в них, вновь опускается на свое место. Сложив перед собой руки, говорит с широкой улыбкой:

— Мы решили, что прояснить ситуацию лично будет корректнее. Все же, вопрос здоровья очень деликатен. Наша клиника с большим уважением относится к вашей семье, бесконечно дорожит возможностью оказывать вам высококачественные и высококвалифицированные услуги. Мы счастливы, что вы с Данияром Акимовичем выбрали именно нас.

Какая неприкрытая лесть... Слишком приторно...

— Где же наш Анатолий Георгиевич? — вздохнув, подталкиваю доктора ближе к сути.

— Да. Анатолий Георгиевич... — мямлит врач, словно не может собраться с духом. Наконец, мрачно сообщает: — Дело в том, что Анатолий Георгиевич был уволен руководством на прошлой неделе. Мы хотели бы сохранить конфиденциальность причин, послуживших этому поводом. Если вам или Данияру Акимовичу важно знать все обстоятельства, можно устроить встречу с главным врачом. Он даст пояснения. Но хочу вас заверить! — выставляет вперед ладони. — Моя квалификация и опыт выше, чем у Анатолия Георгиевича. Мне переданы все его пациенты для тщательной экспертизы, и я уже обнаружил несколько нестыковок в картах. Это все очень неприятно, но и я, и руководство клиники приложим все усилия, чтобы полностью загладить нашу вину!

Конечно, ведь потерять такого жирного клиента, как Васкевич, было бы весьма обидно...

— Как вас зовут? — спрашиваю я.

— Платон Робертович. Извините, не представился, — быстро отвечает врач.

— Платон Робертович, я надеюсь, что Анатолий Георгиевич не совершил что-то незаконное?

— Нет-нет, речь идет о нарушении... врачебной этики, — задумавшись, формулирует доктор.

— Хорошо. Тогда я хотела бы посмотреть ваши документы.

— Конечно! — врач достает из ящика стола увесистую папку и передает мне.

Листаю бумаги, аккуратно разложенные по файлам. Изучаю названия учебных заведений, многочисленных курсов повышения квалификации... Кажется, все в порядке.

— Что ж, — возвращаю доктору папку. — Мы, конечно, привыкли к нашему семейному врачу, и я сообщу мужу об изменениях. Но в целом я не против. Можете провести прием.

Глава 7

Аделина. Астана

Выбираюсь из объятий Карима. Расслабленный, с удовлетворенной улыбкой на спокойном лице — такой он мне и нужен.

— Ты куда? — нежно ведет рукой по моей спине, пока я окончательно не ускользаю.

— Сейчас вернусь, — обещаю в ответ.

Медленно надеваю на голое тело белую рубашку водителя. Застегиваю пуговицу за пуговицей. Карим закидывает руки за голову. С восторженной усмешкой наблюдает за мной. Подмигиваю ему и выхожу из комнаты.

Теперь я не медлю. Подхватив в коридоре сумку, следую на кухню. Достаю бутылку со смузи, из внутреннего кармашка на молнии — пузырек. Разливаю по двум стаканам напиток. Откручиваю крышку пузырька и, слыша стук собственного сердца, пипеткой отмеряю три капли. Жидкость без следа растворяется в смузи. Спрятав пузырек обратно в сумке, шумно выпускаю ртом воздух. Растягиваю на лице улыбку и беру стаканы в руки. Только бы не перепутать!

— Ну конечно! — смеется Карим, когда я появляюсь в комнате. — Без этого никак? — спрашивает с легкой мольбой в голосе.

— Я же говорила: полезно! — весело настаиваю. — Между прочим, я еще не завтракала.

Карим полусидя устраивается на диване. Передаю ему стакан. Все. Началось.

— Из чего на этот раз? — вздыхает парень.

— Клубничный. Тебе понравится, — произношу и принимаюсь пить свой напиток. Так волнуюсь, что еле заставляю себя делать глотки.

— М-м, супер! — попробовав, с радостью говорит Карим.

Наблюдаю, как он охотно осушает стакан. Забираю его и ставлю на столик. Вновь сажусь рядом с парнем. Потягиваю свой смузи, с трепетом ожидая, когда проявится эффект от снотворного.

Карим ласково улыбается мне. Его взгляд начинает тускнеть.

— Ты такая красивая, — он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Спускается ниже, пока рука не упирается в пуговицы. — Эти синяки на твоем теле... Так не должно быть... — еле ворочает языком. — Я бы любил тебя. Я и люблю тебя... — прошептав, обессилено роняет руку. Больше он не может разомкнуть веки и, обмякнув, заваливает набок.

Сглатываю подступивший к горлу ком. Ничего не вижу за слезами.

Отпустил бы он меня, если бы я попросила? Конечно, нет... Кого я обманываю?

Вытираю мокрые щеки и принимаюсь укладывать Карима. Под голову кладу сразу две подушки. Накрываю по пояс простыней. Не знаю, что с ним будет, когда он очнется... Надеюсь, что он очнется.

Переодеваюсь в свою одежду. Приношу из кухни сумку. Забрасываю в нее телефон Карима и его рацию. Поднимаю увесистый, холодный пистолет. Рассмотрев, отправляю к остальным вещам. Беру ключи от машины и квартиры.

Пару секунд смотрю на Карима. Прикладываю к шее пальцы. Чувствую размеренную пульсацию его сердца.

— Прощай, — произношу, и, развернувшись, шагаю прочь.

На все замки закрываю за собой дверь. Выхожу из подъезда и пересекаю двор к крытому паркингу.

Поднимаюсь на второй этаж. Забравшись в седан, устраиваюсь за рулем. Кладу сумку на соседнее сиденье. Без раздумий трогаюсь с места.

Выехав на трассу, слежу за дорогой. Перед глазами так и стоит Карим, застывший в неестественном сне. По моим венам гуляет страх. Ведь впереди одна неизвестность.

Добравшись до детского сада, заруливаю на парковку и глушу двигатель. Достаю из кармана телефон, вызываю такси. Машина как раз подъедет, пока я заберу Тимура. Вытаскиваю из своего сотового вторую симку. Я всегда все подчищаю сразу, но на всякий случай быстро пробегаю взглядом по сохраненным сообщениям и вызовам, заглядываю в фотки. Убедившись, что в смартфоне нет ничего лишнего, забрасываю его в бардачок. Пусть звонит себе на здоровье. То, что я не поднимаю трубку, вызовет у Данияра раздражение, а вот отключенный телефон может натолкнуть на вопросы.

Туда же, в бардачок, отправляю сотовый, рацию и пистолет Карима. Если парню хватит мозгов — он придумает правдоподобную историю о том, как профукал хозяйскую жену.

Оставляю сумку в машине. Нажимаю на кнопку на брелоке. В дверях щелкают замки. Быстро шагаю к зданию детского сада.

Охранник пропускает меня в группу. Там рассказываю воспитательнице о внезапной поездке на праздник. Тима светится от счастья. Поторапливается, собираясь на выход.

Когда он готов, мы прощаемся и следуем к двери. На улице беру сына за руку. Крепко сжимая ладошку, увлекаю к стоянке.

— Куда мы поедем? У кого день рождения? — восторженно интересуется Тимур.

Я высматриваю такси. Отлично, уже ждет!

— Мам, так к кому? — не терпится узнать сыну.

— Послушай, — останавливаюсь и впиваюсь в него взглядом. — Давай договоримся? Я все тебе расскажу. Но чуть позже. А пока — просто шагай за мной. Окей?

— Окей, — кивает Тима.

Подходим к седану. Открыв его, забираю сумку.

— А где Карим? — удивляется сын.

— Давай свой телефон, — выставляю вперед раскрытую ладонь.

— Зачем? — Тимур хмурится, но лезет в карман. Кладет смартфон на мою руку.

Глава 8

Александра

Прислонившись к мягкой спинке стула, окидываю довольным взглядом нашу маленькую компанию, собравшуюся за праздничным столом. Вадим увлеченно рассказывает своему отцу о предстоящей большой работе. Одетый в темно-синюю спортивную футболку, он все равно завязал на шее мой подарок. Муж захотел сразу примерить новенький галстук, и остался в нем до конца вечера. Рядом с его тарелкой лежит рисунок дочери. Маша трудилась над ним несколько уроков подряд. Она нарисовала нашу семью на лужайке у дома. Не забыла и про дедушку. Я купила рамку, теперь Вадиму нужно найти подходящее место для картины дочери.

Константин Викторович, сцепив перед собой крепкие жилистые руки, внимательно слушает сына. Волосы и аккуратная борода мужчины абсолютно седые. На худом лице пролегли глубокие морщины. В ярких зеленых глазах Константина Викторовича всегда отражается грусть, даже когда он улыбается.

А еще папа Вадима то и дело норовит закурить очередную сигарету! Вот опять тянется к пачке. Неодобрительно вздыхаю:

— Константин Викторович, не при Маше же! — указываю глазами на дочку.

— Знаешь ли ты, Александра, что еще вначале две тысячи второго года курить можно было даже в самолете? — мужчина посылает мне недовольный взгляд. Возвращает назад руку, оставив пачку нетронутой. — А теперь кругом одни ограничения и запреты, — тянет ворчливо.

— Как хорошо, что с того времени люди смогли поумнеть, — подмечаю я.

Вадим с улыбкой смотрит на отца. Отправляет в рот кусочек пирога с малиной.

— Что делать, привычка, — разводит руками Константин Викторович.

— Ты все, Маруся? — спрашиваю, заметив опустевшую десертную тарелку дочери. — Идем тогда, я тебя уложу. Уже поздно, — приговариваю, поднимаясь с места. — Маленьким девочкам давно пора спать.

Маша встает из-за стола. Направляется к папе. Целует в обе щечки.

— Спокойной ночи, принцесса, — говорит Вадим, обнимая дочку.

— Спокойной ночи, — отвечает она и переходит к Константину Викторовичу. — Слушайся маму, дедушка, — просит настойчиво, но с милой улыбкой.

— Обязательно, Машенька, — смеется тот. — Приятных тебе снов.

Сжимаю маленькую ладошку дочери, и мы направляем на второй этаж. Когда Маша готова ко сну, она устраивается в кроватке. Сажусь рядышком с книжкой в руках.

После активной будничной недели и праздничного вечера дочка засыпает на первой же сказке. Кладу увесистый сборник на тумбочку. Оставляю ночник непогашенным, и, прихватив с собой радио-няню, тихонько покидаю детскую.

Спускаюсь по лестнице, прохожу в столовую. Константин Викторович постукивает по столу незажженной сигаретой.

— Может быть, выпьем еще чаю на веранде? — предлагаю я. — Там курить не возбраняется, — улыбаюсь по-доброму.

— Ты, Александра, молодец, — улыбается в ответ мужчина. — Держишь всех в ежовых рукавицах. Так и надо. У тебя не забалуешь!

— Дразнись сколько хочешь, папа, — хмыкает Вадим. — Хоть в рукавицах, хоть под каблуком скажи, но называется это обычным порядком в доме.

— Ну да, ну да. Так мужчины и говорят, когда у них всем жена заправляет, — подмигивает мне Константин Викторович.

— Ладно, хватит вам Вадима подначивать, — произношу с шуточной строгостью. — Вы же мне все испортите, — добавляю шепотом и ловлю возмущенный взгляд мужа. Посылаю ему воздушный поцелуй, затем предлагаю всерьез: — Давайте все-таки перейдем на веранду.

— Нет, Александра, спасибо большое, но я уже поеду, — отказывается Константин Викторович.

— Оставайся у нас в гостевой комнате. Завтра выходной. Вместе позавтракаем, — говорит Вадим.

— Спасибо, сын, как-нибудь в другой раз, — Константин Викторович тянется к бокалу, приподнимает его. — Еще раз с днем рождения тебя! В свои двадцать девять лет тебе есть, чем гордится. И я очень тобой горжусь! Когда-то я не верил, что ты сможешь достичь такого результата, таких высот...

— Не верил, но поддержал, — подмечает Вадим.

— Да, — улыбается Константин Викторович. — Хотя даже помыслить не мог, что сын простого автослесаря сможет стать известным ученым. Это скорее исключение из правил. Все только твоя заслуга, Вадим. Ты был настойчив и напролом двигался к цели. Мы все знаем, сколько времени и сил ты вкладываешь в свое дело. В общем, еще раз за тебя, сынок, и за твою прекрасную семью. Будьте по-настоящему счастливы!

— Спасибо, пап, — улыбается Вадим. — Мы счастливы.

— Спасибо, Константин Викторович, — присоединяюсь и я, обменявшись с мужем теплыми взглядами.

Вадим выходит отправить папу домой на такси. Я разбираюсь с посудой. Вскоре слышу, как муж закрывает дверь на замки. Он пересекает холл и проходит ко мне на кухню.

— Проводил? — спрашиваю, пока Вадим обнимает меня сзади. Оставляет на щеке поцелуй.

— Да. Уехал наш ворчун, — муж принимается помогать мне. Вместе загружаем посудомоечную машину.

— Сегодня твой папа был на редкость разговорчив, — подмечаю с улыбкой. — Кажется, я впервые слышала от него такой трогательный тост.

— Я сам удивился. Было приятно, — пожимает плечами муж. — Это все ты и твои ежовые рукавицы! Крепко нас держишь и меняешь к лучшему, — заявляет он.

Глава 9

Аделина. Москва

— Мы теперь будем жить здесь? — вкрадчиво спрашивает Тима, укутавшись в одеяло по самый подбородок.

— Нет, милый, — нежно провожу рукой по волосам сына.

Я пока не решила, что буду делать. Сначала хочу как следует выспаться. Но этот дешевый номер в захолустном отеле на окраине Москвы точно не будет нашим домом.

Подвигаюсь ближе к Тиме, покрепче прижимаю к себе.

— Какой у нас план? — серьезно интересуется он.

— План? — усмехаюсь я. — Хорошенько отдохнуть — вот наш план.

— Я скучаю по своей комнате, — тяжко вздыхает Тима.

Вспоминаю, с какой радостью он узнал, что я не забыла взять с собой линзы. Они и пара комплектов одежды — это все, что осталось у Тимура из прошлой жизни.

— Знаю, тебе здесь неуютно и непривычно, — сочувственно произношу. — Поверь, мне тоже. И это нормально. Но завтра наступит новый день. Вот увидишь, утром тебе уже не будет так грустно.

Сын молчит. Целую его душистые, еще слегка влажные после душа волосы. Кладу голову на подушку. Мои веки словно свинцовые. Сознание вот-вот провалится в сон...

— Мам, — вдруг вновь говорит Тима. — Расскажи про моего папу. Про настоящего...

— Хорошо, — произношу, и сын поворачивается ко мне лицом. Сложив под щекой ладошки, внимательно слушает. — Его зовут Вадик. Он высокий и широкоплечий, а волосы у него такие же, как у тебя, густые и темно-русые. И челку он тоже вечно зачесывал на бок.

— Правда? — улыбается Тима.

— Правда, — улыбаюсь в ответ. — Еще он всегда был окружен книгами. Или держал в руке, или они лежали рядом на столе. В общем, Вадик никогда с ними не расставался.

— Он не хотел быть моим папой? А папа захотел? — не понимает сын.

— Не называй Данияра папой, — прошу настойчивым тоном. — Он не заслуживает этого после того, как плохо обходился с нами. Ты должен запомнить одну самую важную вещь: где бы мы сейчас ни жили, как бы печально тебе не было — главное, что мы смогли сбежать от Данияра. Рядом с ним было очень опасно, он мог еще сильнее обидеть нас.

Тима согласно кивает.

— Молодец, ты все понимаешь. Ты уже совсем взрослый. — Добавляю, медленно поглаживая сына по спинке: — Твой настоящий папа не знает о тебе, Тима. Произошла ошибка. Это плохо, но так иногда бывает.

— Надо рассказать ему, — с надеждой предлагает сын.

— Уже прошло семь лет, милый. Я не знаю, где сейчас твой папа, — отвечаю огорченно.

Хотя примерно представляю... комната в общаге... пара детей... старый сервант, забитый книжками... и Вадим в застиранном пиджаке сидит на диване, через толстые линзы очков читает очередную свою научную работу... мужчина с большим умом и пустым карманом... Спасибо, мы, пожалуй, обойдемся без такого папы. Пусть и настоящего.

— Можно ведь поискать? — не сдается Тимур.

— Обязательно поищем, — обещаю и быстро целую его в щечку. — А теперь пора спать. Спокойной ночи, сынок. Я очень тебя люблю.

— И я тебя, мама. Спокойной ночи, — отвечает сын и закрывает глаза.

Ложусь на спину. Сквозь полумрак смотрю на потолок. На самом деле я уже искала Вадика. Когда Тиме исполнился год, на плановом осмотре у офтальмолога ему поставили диагноз близорукость, сказали наследственное... и в моей голове что-то щелкнуло.

У Данияра, как и у меня, нет проблем со зрением. Среди моих ближайших родственников тоже. Но у Васкевичей по линии матери нашлась дальняя племянница с близорукостью. Несмотря на это, с того самого момента у меня на подкорке прочно засела мысль об отцовстве Вадика, и каждый раз резко прошибало холодным потом, когда казалось, что я вижу что-то его в чертах или поведении сына.

Страницу Мельникова в соцсети я тогда не нашла, зато, прошерстив интернет, обнаружила его фамилию и фотографию среди рядовых сотрудников одного из московских НИИ. В общем, я поняла, что Вадик там, где и хотел оказаться.

Больше я его не искала. Тимур рос, внешне был очень похож на меня, никаких подозрений у Данияра на счет родства не возникало. Все бы сложилось удачно, не перерасти грубость и нахальство Васкевича в самую настоящую тиранию...

Тима мирно посапывает. У меня же сон как рукой сняло. Поднимаюсь и, накинув на плечи белый банный халат отеля, выхожу на маленький балкончик.

Здесь едва умещается стол со стеклянной столешницей и плетеное кресло. Усевшись в него, закидываю ноги на кованую балюстраду.

Московский воздух прохладнее. Шум машин, наверное, не стихнет и глубокой ночью. Подперев рукой голову, бесцельно разглядываю позабытый мной город.

Прошло семь лет с тех пор, как я уехала... Целых семь лет.

Вспоминаю последний учебный день четвертого курса. Счастливые, взбудораженные близкой свободой от нудных занятий, мы с девчонками вышли из здания университета. Сбежав по ступеням, остановились в сторонке. Сессия закрыта, впереди — летние каникулы! Просто улет!

— Боже, Белинская, вот же ты везучая! — пищит одна из моих подружек. — Укатить на все лето с самым крутым парнем в универе!

Глава 10

За окном уже кромешная тьма. Вдоволь натанцевавшись, мы берем напитки и, чтобы перевести дух, находим себе местечко на забитом людьми диване.

— Данияр, вечеринка, как всегда, отпад, — говорит один из парней. Тянется к Васкевичу бумажным стаканчиком.

— Да, буду скучать, пацаны, — чокнувшись, усмехается тот.

— Мы тоже будем, Даниярчик, — кокетливо улыбается какая-то блондинка. — Очень...

Закинув ногу на ногу, она сидит на другом конце дивана. Это еще что за пигалица? Однокурсница, что ли?.. Не нравится мне ее откровенный взгляд. Впрочем, все равно. Это я завтра полечу с Васкевичем в Астану. Пусть выделывается сколько хочет. Меня не перещеголяет!

— Где вы с родителями будете отдыхать в этом году? Может, опять пересечемся? — покручивая пальцем прядь волос, интересуется блондинка.

Данияр, запрокинув стакан, допивает напиток.

— Может, и пересечемся, — пожимает плечами.

Блондинка многозначительно ведет бровью, а мои щеки вспыхивают от злости.

— Пойдем еще... — подаюсь вперед, чтобы увлечь Данияра на танцпол. Бесит меня эта вертихвостка!

В этот момент он резко поворачивается, выставляя вперед руку.

— Принеси мне... — не успевает договорить фразу. Ведь я, закрыв рот руками, шиплю от боли — Данияр со всего маха врезал мне локтем по губам.

Смотрю на перепачканные кровью ладони. Морщусь от яркой пульсирующей боли.

— Адель, я нечаянно... — говорит Данияр.

С края дивана раздается приглушенный смешок.

— Ты мне губу разбил, придурок! — наконец, выхожу из ступора.

Подскочив, выбегаю из комнаты. Направляюсь в ванную. С досадой рассматриваю в зеркале свое лицо. Через секунду за спиной появляется Данияр. Щелкает дверной замок. Одариваю его обиженным взглядом.

— Не смей обзывать меня и повышать голос! Уж тем более при других людях! — сердито цедит Васкевич.

— Что?! — изумленно усмехаюсь. — Ты серьезно?!

Поворачиваюсь к нему. Указываю пальцем на распухшую губу.

— Ты мне лицо изуродовал! — гневно восклицаю. — Еще и при других людях! — передразниваю его. — Что это за девка? Почему она хихикает, когда я от боли корчусь? Вот же мерзкая!

— Ты меня, наверное, не поняла? Или плохо слышишь? — угрожающе щурится Васкевич. Делает шаг навстречу. Мы теперь очень близко. — Я сказал, не кричи на меня.

В нос ударяет крепкий запах алкоголя. Впервые вижу Данияра таким рассерженным. Меня трясет от злости, но я сбавляю обороты.

— Все я поняла, — говорю спокойнее. — Мне просто больно и обидно. И за девку ты должен ответить, — выставляю вперед указательный палец. Легонько толкаю парня в грудь. — Почему она себя так нагло ведет? Что у вас с ней?

Данияр вдруг резко хватает меня за локоть. Вскрикнув от боли, с непониманием смотрю на него.

— Адель, — нетерпеливо вздыхает он. — Это Татьяна. Она из очень-очень влиятельной семьи. Ты себе и представить не можешь насколько... Наши родители дружат. Мы, поэтому, тоже иногда пересекаемся.

Данияр отпускает меня. Нахмурившись, потираю локоть.

— Ты должна быть приветлива с ней, — он приподнимает мою голову за подбородок. Испепеляет взглядом. Пальцы больно впиваются в кожу. — Сейчас ты повела себя некрасиво. Пусть это будет в первый и последний раз. Иначе ничего у нас не выйдет. Понятно? — уточняет, нависнув надо мной.

— Понятно, — сглатываю злобу. — Зря я нагрубила. Ты ведь нечаянно, — безропотно произношу.

Лицо Васкевича расслабляется. Глаза больше не горят гневом. Вот, значит, чего ты хочешь! Покорности... Я дам тебе покорности!

Внутри саднит от обиды и унижения. Но намек мне ясен, как и правила нашей игры... Нельзя ущемлять самолюбие такого статусного мужчины...

Мы возвращаемся к гостям. Данияр ведет себя как ни в чем не бывало. Кажется, он даже веселее, чем прежде.

Мое настроение напрочь испорчено. Держусь в стороне, коротая время в соцсети. С ненавистью наблюдаю, как блондинка прощается со всеми и направляется к выходу. Давно пора свалить, пигалица крашеная!..

Минут через двадцать нахожу Данияра в компании парней. Они вспоминают забавные истории и гогочут на всю квартиру. Дождавшись подходящего момента, шепчу Васкевичу на ухо:

— Я устала. Поеду в общагу, хорошо? — улыбаюсь, потому что нужно.

— Да, детка, окей, — он на секунду отвлекается от разговора.

Тянется с поцелуем, но я указываю на ранку.

— Не стоит. До завтра, — произношу и направляюсь в прихожую, на ходу вызывая себе такси.

Я и не планировала оставаться в квартире с ночевкой. Вечеринка будет гудеть там до самого утра. Мне же хочется отдохнуть перед перелетом. Никогда еще не поднималась на борт самолета! Никогда не выезжала за пределы страны! Это очень волнительно!

Добравшись до общаги, отпускаю машину у ворот. Сегодня на вахте Петрович. Проблем не будет.

Тяну за ручку. Открыто! Как я и думала.

Глава 11

Аделина

Тихонько вхожу обратно в номер. Беру под подушкой свой телефон, прячу в карман халата. Хочу заварить себе чай. Чтобы не разбудить Тимура, кипячу воду в маленьком электрическом чайнике в ванной.

Возвращаюсь на балкончик с кружкой горячего напитка. Усаживаюсь в кресло и погружаюсь в задумчивость. Прошлое вновь стучится в мое сознание.

Вадик тогда очень хотел, чтобы я осталась. Одна только мысль об этом казалась мне нелепой, смешной, абсурдной, глупой и наивной... Впрочем, его предложение и было таковым.

Будто отмотав назад кинопленку, я вновь вижу нас в той маленькой комнатке в общаге.

— Не уезжай, Лина, — шепчет Вадик. Крепче сжимает в объятиях, словно боится, что я прямо сейчас пущусь наутек. — Останься со мной.

Бархатные, ласковые ноты в его голосе отзываются внутри необычным, неведомым ранее чувством. Приятно ощущать нежность, с которой Вадик ко мне относится.

— Ты ведь не любишь Данияра. Иначе тебя бы здесь не было, — добавляет он.

— Я и тебя не люблю, — разрезаю тишину абсолютной правдой.

— Конечно, нет... — разочарованно тянет Вадик.

— Брось! — вздыхаю я.

Прикрывшись одеялом, сажусь на кровати. Прислоняюсь к стене. Перекидываю ноги через его торс. Вадик медленно скользит ладонью от моего колена к бедру, затем следует обратно. Его прикосновения бережные, аккуратные.

— Знаешь, я себе дорогу в Москву зубами прогрызла, — твердо произношу. — Просто с ума сошла бы, если бы не выбралась из своей деревни! Отца я и не видела никогда, а мама у меня, Вадик, тоже умерла...

— Прости, я не знал, — сочувствует парень.

— Ну как умерла... — добавляю, отведя взгляд. Перед глазами обычная обстановка в моем родительском доме: на грязной кухне толкутся мамины собутыльники. Сплошная пьянь и рвань. — Физически она вроде бы жива, но моей мамы в этом человеке больше нет. Я поклялась, что никогда туда не вернусь. Так что, прости, но свой счастливый билет я ни на что не променяю.

— Счастливый билет? — не понимая, хмурится Вадик.

— Да, — встряхиваю волосами. — Васкевичи — очень влиятельная и богатая семья. Отец Данияра занимает высокий пост в правительстве. Они давным-давно перебралась в Казахстан. Кажется, еще его прадед переехал туда.

Разочарование во взгляде парня становится еще очевиднее. Глупыш... лучше бы ему перестать судить других по себе... Скривив губы, чеканю, как есть:

— Да, Вадик, мы с тобой очень разные люди! Я не готова пахать в НИИ за копеечную зарплату и, пропахнув борщом, стоять у плиты. Хочу одеваться в шелк и кашемир. Хочу носить на себе аромат духов за четыреста баксов. Ты мечтаешь найти лекарство от рака, я мечтаю о роскошной жизни — каждому свое.

Как сейчас помню его спокойный ответ: "Я стремлюсь наполнить жизнь смыслом, а ты — безделушками".

Смотрю через стекло балконной двери на спящего сына. Да, Вадик, ты этого не узнаешь, но, благодаря тебе, моя жизнь все же наполнилась особенным смыслом. Жаль только, что безделушки Данияра я не успела прихватить с собой!

Это был наш последний разговор. Вечером следующего дня я улетела с Данияром в Казахстан, а в конце лета поняла, что жду ребенка. Больше я в Москву не возвращалась. Вопросы с универом за меня решил Васкевич.

Достаю из кармана телефон. Разблокировав экран, открываю браузер. Что ж, посмотрим, Вадик, может тебе крупно повезло, и ты из рядовых сотрудников все же докарабкался до какой-то более-менее значимой должности. Глянем, изменилось ли что-то в твоей жизни за последние пять лет...

Пытаюсь вспомнить название института, на сайте которого я нашла его в прошлый раз. Ищу среди списка в поисковике. Вот, точно, это он. Перехожу по ссылке. Попадаю на главную страницу исследовательского центра и удивленно вскидываю брови. Целую половину экрана занимает фотография Мельникова. Интересно, кандидатскую, что ли, защитил?.. Отчего такие почести?

Пролистываю ниже к заголовку новости.

"... Вадим Константинович осуществил прорыв в лечении злокачественных опухолей..."

— Что б меня! — изумленно восклицаю.

Выхожу с сайта института. Вбиваю в строку поиска фамилию Вадика и ошарашено рассматриваю множество появившихся ссылок! Да тут и видеоролики, и интервью, и статьи в известных изданиях, даже на английском!

Закусив губу, принимаюсь изучать информацию.

Перечитав и пересмотрев все, что только возможно, откидываюсь на спинку кресла. Все еще пытаюсь переварить неожиданную новость!

Поразительно, но Вадику удалось найти лекарство от рака! Здесь написано, что молодой ученый планирует продолжить работу и свести побочные эффекты препарата к минимуму. В научных кругах такую возможность называют призрачной, но Мельников отвечает, что в созданное им лекарство сначала тоже мало кто поверил.

Господи боже! С многочисленных фото на меня смотрит уверенный в себе, я бы даже сказала, амбициозный молодой мужчина! Это вроде Вадик... а будто и не он!

Я просто в шоке! Вот это поворот! Чувствую поднимающийся внутри азарт! Наш настоящий папа умеет удивлять... Ни тебе двоих детей, ни потрепанного пиджака... Уверена, патент на такой препарат приносит бешеные деньги!