Привязанная. Игры Озаренных

Пролог

Никто не любит ноябрь. За слякоть, угрюмое серое небо и ледяную, пронизывающую до костей, стужу. Но почему–то, именно последний месяц осени для меня всегда был особенным.

Вот уже совсем скоро город накроет белоснежным покрывалом, превращая даже самые унылые улицы в зимнее сказочное царство, где можно бродить по хрустящим свежевыпавшим хлопьям снега. А когда наступают сумерки, снежные кристаллы переливаются так ярко, что ночь так и не наступает, погружая город в вечный зимний вечер. Заходишь в дом отогреться, свернешься калачиком у камина, наслаждаясь полудремотой под звук догорающих поленьев, согревающих нежным теплом. Это — тепло зимы. Не жар и не зной, как бывает летом, а именно тепло, согревающее не только тело, но и душу.

Зима — мистическая стихия. Даже осень и запах опавшей листвы вызывает у меня не приступ меланхолии, а скорее воспринимается как трепетное предвкушение, как будто должно наступить что–то важное.

За окном светало. Сердитые пузатые тучи заволакивали предрассветные лучи — надвигался снегопад. После бессонной ночи не хотелось вставать с постели. Вчерашний скандал вывернул наизнанку почти пятнадцать лет моей семейной жизни. Сотни раз машинально прокручивая наш последний разговор, я пыталась понять, когда трещина превратилась в разлом. Ведь все же было хорошо. Или мне так казалось?

Ну все, хватит себя накручивать! Хорошо бы поспать немного, но боюсь провалиться в сон, в мой личный вечный кошмар и опять увидеть эту жуткую безгубую ухмылку. Даже не ухмылку, а ровный штрих на лице, будто рта нет совсем, только темная щель.

В доме непривычно тихо. Тихо и безумно тоскливо от мысли, что придется навсегда привыкнуть к звуку пустоты и одиночества. Хоть бы заполнить его чем–то! Собственными шагами, звуком воды из–под крана или звоном кофейной чашки, опускающейся на фарфоровое блюдце.

Удобно расположившись в кресле, я по привычке заплела седую прядь в тоненькую косичку, тщательно отделяя каждую волосинку от медных густых локонов, послушно спускающихся волнами, кутающих хрупкую тонкую шею. Этот утренний ритуал давно вошел в одну из моих привычек.

В зеркале отражался силуэт усталой женщины с бледным, почти прозрачным лицом и опухшими от слез сиреневыми глазами, обрамленными багровыми ресницами. От кого мне достался этот странный фиолетовый оттенок, обычно вводивший людей в ступор, было загадкой даже для моих родителей. Врачи разводили руками: мутация, мол, бывает.

Припудрив опухший, слегка вздернутый нос, придающий лицу, немного наивное, почти детское выражение, я неохотно натянула первую попавшуюся толстовку и джинсы. Очень не хочется, но все–таки придется сегодня выйти из дома. Злата, моя сестра, редко бывала в нашем городе, и я не могу отменить эту встречу.

Мы договорились встретиться в одном из неприметных кафе, недалеко от центрального парка. В кафе в это время, как обычно, было мало народу. Расположившись возле окна за круглым столиком и заказав себе двойную порцию кофе, я принялась ждать свою вечно нигде не успевающую сестру.

– Привет, Верея, извини, что опоздала. Как ты? – выпалила на одном дыхании сестра, на ходу снимая пальто и стряхивая первые ноябрьские снежинки. Если не знать, что Злата — актриса, можно принять ее просто за привлекательную кареглазую девушку среднего роста с аккуратно уложенными соломенными кудрями.

– Привыкаю потихоньку.

– Что на него нашло, Верея? Взял вот так просто, собрал вещи и ушел? Андропауза в ребро? Или у него другая?

– Не знаю, Злата. Говорит, что нет, – вздохнула я, пытаясь как–то выкрутиться из неприятного мне разговора.

– Не переживай, сестренка, может, еще наладится... Ты скажи только, может, я могу тебе чем–то помочь?

– Думаю на работу устроиться. Только вот кто возьмет меня без опыта после сорока?

– Да ладно, Верея, не выглядишь ты на сорок. Поверь мне, боссы в шеренгу построятся. Красотка ты у нас, вон стройная какая. Ты, кстати, похудела сильно. Он что, тебя совсем не кормил?

– Да ладно тебе, Злата. Влас же не изверг, все–таки. Ты как, рассказывай? Как поживаешь?

– Да как? Устала, как лошадь. Эти съемки бесконечные. Папарацци — как крысы, везде шныряют. – Злата сделала глоток кофе и посмотрела в окно, о чем-то раздумывая. - Ты думаешь, наверное, вот она – красивая жизнь! Как же, красота! Чем дальше я живу, тем понимаю: ну не мое это, и все! Я ведь терпеть не могу зубрить сценарии, а потом работать по двадцать часов в сутки, месяцами жить в трейлере, как бродячая собака, даже душ принять нормально нельзя. Да и таланта у меня особого нет, наверно. Ни одной нормальной роли.

– Злата, ты просто устала, наверное. Может тебе отдохнуть, съездить куда–то?

– Да какой там отдых! Время у меня что–ли есть, – ответила сестра, по привычке скручивая салфетку в трубочку. – Верея, я хочу у тебя спросить. О маме. Помнишь, ее последние дни, она в бреду была, все путала нас с тобой. Так вот, мама все время прощение у тебя просила. Какая–то работа, что–то про деньги... У меня такое чувство, ты мне что–то не договариваешь. Мы ведь семья, Верея. Я давно уже не маленькая, хватит секретов, ладно? Ведь то, что с тобой случилось двадцать лет назад, это была не авария?

– Ты действительно хочешь это знать? – спросила я, наматывая на палец косичку из серебристой пряди.

– Верея, прошу, тебя, расскажи мне правду!

Глава 1. Уровень Ирд

Запах свежескошенной травы и акации, такой родной и домашний, создавал ощущение покоя и безопасности. Расположившись на розовом пледе с голубыми бабочками, мама, с безмятежной улыбкой на лице, уткнулась в папино плечо, одной рукой поправляя складки на желтом сарафане, другой гладя меня по животу.

– Какая она славная, Найден, ножки пухленькие! Говорят, когда детки начинают ползать, потом поздно встают на ноги. Как ты думаешь? – мама улыбнулась, слегка пощекотав меня за пятку.

– Амиса, ей только восемь месяцев. Все детки разные. Смотри, какая непоседа! Чувствую, что Верея не пойдет, а сразу побежит. – отец нежно погладил меня по голове и вдохнул аромат моих волос.

– Как ты думаешь, отнести ее к целителям? Ведь у нее тоже может быть метка, как у тебя. Все-таки генетика. Чем раньше узнаем, тем быстрее начнем ее обучение.

– Лучше не спешить с этим, Амиса. Ты знаешь, какая идет охота на озаренных. Отступники все еще лютуют на Ирде. Как только информация о ней просочится в сеть, и ты, и Верея будете в опасности.

– Ты прав, – поежилась мама. – Жили себе спокойно. Откуда они только взялись?

– Мутно все с ними. Однозначно, паук, который плетет эту паутину, находится на Сервитусе. Как ни крути, все нити ведут туда. Планета новая, тюрьму не так давно распустили. Поэтому и скрыться там проще всего.

– И что же нам делать, Найден?

– Нужно подождать, пока Ирд полностью не очистится от отступников. Насколько мне известно, к ним попали списки адептов обителей. Поэтому так много погибших. Я в роду первый, ты знаешь, моя метка не врожденная. В обители не учился. Обо мне нет нигде информации. А это означает, что вы пока в относительной безопасности. И на будущее, если со мной что-нибудь случиться, тяни с раскрытием метки сколько можешь, пока не будешь уверена, что нашей дочери ничего не грозит. Когда придет время, отправишь ее в столичную обитель. Там о ней позаботятся.

– О чем ты, Найден? Надвигается что-то серьезное?

– Пока нет. Но ты ведь понимаешь, какая у меня работа. – Отец, насупив брови, слегка сжимает мамину руку.

– Надеюсь, обойдется, – вздохнула мама, нежно целуя отца в щеку.

В моей голове прокручивается странный разговор между моими родителями: Ирд, Сервитус, озаренные, метки, отступники. Интересно, куда я попала? Параллельный мир, планета, галактика? Есть ли во вселенной хоть один уголок абсолютного мира и покоя, где люди могут в безопасности жить и растить своих детей? От возмущения я попыталась встать на пухлых детских ножках, но они не слушались меня. То ли память, то ли рефлекс, но я продолжала делать попытку за попыткой. И вот я, как альпинист, ухватившись за папины волосы, приподняла свою пухлую младенческую попу и сделала свой первый шаг...

– Смотри, Найден, она встала! – воскликнула мама.

– Я вижу... И ощущаю, – улыбнулся папа, нежно освобождая от волос мою ладошку.

Мне так много хочется рассказать им, таким счастливым и умиротворенным, но изо рта вылетает только бессвязный лепет, вызывая у родителей лишь умиление и улыбку.

***

Утренние солнечные лучи освещают детскую комнату. Кремовые шторы с розовыми зайцами слегка колышутся от приоткрытой форточки, пропуская поток свежего воздуха. Я просыпаюсь от шуршания и тихих шагов.

– Спи, Веря, еще очень рано, – шепчет мама, нежно поправляя шевелящийся сверток, тихо сопевший на ее руках.

– Что там, мама? – шепеляво спросила я спросонья, пытаясь встать с кровати.

– Верюшка, помнишь, я ходила с большим животиком и говорила тебе, что скоро у тебя будет сестренка?

– Помню...

– Так вот, теперь у тебя есть младшая сестра! Смотри какая она маленькая!

– Сестренка! Как ее зовут?

– Ее зовут Злата, – тепло улыбнулась мне мама и уложила младенца в кроватку.

***

Белокаменный город Орбис, с лазурными куполами в виде полусфер, благоухал ясной погодой, наполняя легкие свежим воздухом после недавнего дождя. Тротуары, выложенные ровной каменной брусчаткой, постепенно заполнялись спешащими по своим делам людьми. Окна с ярко-голубыми рамами, в тон куполам, разукрашенные символами столицы Ирда в виде оранжевых и багровых узоров пламени, яркими пятнами отражали первые утренние лучи.

Мы с мамой, направляясь в сторону центрального рынка, мельком рассматривали витрины, обсуждая предстоящие покупки. От распахнутых ворот центрального базара разносился аромат пряностей, специй и зелени, заботливо разложенной на столах. Что я могу сказать с уверенностью — все рынки мира пахнут одинаково. Запах овощей и фруктов, от которого быстро разыгрался бы даже самый плохой аппетит, отовсюду притягивал суетливых покупателей.

Наслаждаясь пряным сладковатым ароматом базилика, миндаля и сандалового дерева, напоминающим жаркий климат солнечных восточных стран Земли, мы медленно прогуливались от прилавка к прилавку, наполняя сумки овощами, фруктами, орехами и всевозможными приправами. Но тут я внезапно ощутила неприятный запах, исходящий от цветочного прилавка. Защемив пальцами нос, я сморщилась и зафыркала от отвращения.

– Что случилось? Опять лилии? – усмехнулась мама, усиливая шаг, стараясь быстрее пройти мимо прилавка с букетами лилий. – Странно, почему ты их так ненавидишь? Вроде, приятный аромат.

Глава 2. Обитель

Городской центральный парк, разбитый напротив главной площади Орбиса, оживляя серые будни, утопал в зелени и ярких красках. Небольшое озеро посреди парка, как островок, притягивало своей свежестью и прохладой. Этот влажный клочок земли окружали поляны, усеянные пестрыми цветами, вокруг которого роем кружили пчелы и порхали радужные бабочки.

Люди, утомленные жарой, прятались в тени от беспощадных лучей июльского солнца. Очередь лениво тянулась от административного здания до самого парка. Спустя семь лет после отъезда отца, мама решила вместе с нами отправиться на Сервитус. Почти целый час мы стояли в тени зданий центрального проспекта, терпеливо ожидая, когда нас позовут на собеседование для выдачи портальных чипов, так как добраться на Сервитус можно было только через порталы.

Легкий прохладный ветерок приятно охлаждал кожу. Прилипшая к телу одежда взмокла от липкого пота. Во рту пересохло, от жажды и жары кружилась голова.

– Мам, сейчас там все равно перерыв, можно я где-нибудь куплю воды, пить очень хочется? – начала упрашивать я. – Я недолго.

– Ладно, иди, и нам со Златой купи. Но смотри мне, чтобы через полчаса была здесь.

Летний парк заботливо укрывал в тени деревянные уютные скамеечки. Вдохнув воздух, пропитанный ароматом жасмина и чайной розы, я неторопливо направилась в сторону кафе. Кто-то спешил на обед, кто-то просто медленно брел, прогуливаясь среди аккуратных клумб по мощеным аллеям.

На встречу мне шел молодой мужчина, разговаривая с кем-то через ракушку. Ракушка — это альтернатива мобильной связи на Ирде в виде наушника, по форме напоминающая слуховой аппарат.

Мне показался смутно знакомым этот голос. Голос с легкой хрипотцой. Темно-бежевого цвета льняная рубашка и брюки свободного покроя были плотно подпоясаны синим поясом. Обувь мужчины чем-то напоминала римские сандалии до щиколотки, сделанные из коричневой кожи. Небольшой шрам на щеке сползал от левого уха до скул. Легкий холодок окутал мою спину, и я на мгновение застыла от волнения. Однозначно, я раньше видела этого человека!

Я машинально побрела вслед за ним. Мужчина направлялся к зданию, расположенному в центре парка. Мы обогнули тыльный фасад с внутренним двором, по бокам которого до самой крыши возвышались две симметричные широкие лестницы. Я помню это место. Да это же... Клуб Моряков? Я ускорила шаг, поспешив следом за исчезнувшим в здании странным мужчиной. Забежав внутрь, я ощутила приятную каменную прохладу высокого холла. Вдруг мужчина, убавив шаг, резко остановился.

– Зачем ты следишь за мной, девочка? – строго спросил он.

От голоса мужчины мое тело покрылось гусиной кожей. Этот слегка натужный тембр с хрипотцой, не спутать ни с кем. Человек, спасший мне жизнь дважды — сшив меня заново по кускам, а потом вытащив из болота депрессии.

– Доктор Вит? – неуверенно спросила я.

– Доктор Вит? – переспросил меня мужчина. – Почему доктор? Откуда ты меня знаешь?

– Я... Я не знаю.

– Меня зовут мастер Вит. Я — декан факультета Целителей. Ты находишься в Обители Орбис. Как тебя зовут?

– Меня зовут Верея. Мама с сестрой стоят в очереди в административном здании за портальными чипами на Сервитус.

– Куда вы собрались? – удивился мастер Вит.

– На Сервитус... Отец несколько лет назад отправился туда по работе и не вернулся.

– Верея, а как зовут твоего отца? Где он работал?

– Моего папу зовут Найден. Он работал на конфедерацию.

– Найден? Что-то не припомню. И это уже интересно... Идем со мной, Верея. Я хочу познакомить тебя с мастером Даном. Мастер Дан — декан факультета Хранителей. Не бойся, это — обитель, здесь никто не причинит тебе вреда.

Мы поднялись на второй этаж и вошли в небольшой полупустой кабинет, напоминающий по своему минимализму японскую гостиную. За столом сидел седовласый коренастый мужчина в такой же одежде как и мастер Вит, но только с фиолетовым поясом. У него было загорелое круглое лицо с ямочкой на подбородке. Он посмотрел на меня своими свинцовыми глазами настолько пристально, что я невольно поежилась. Будто отсканировал, как интроскоп на таможне. Несмотря на это, рядом с ним я подсознательно ощутила себя в безопасности.

– Мастер Дан, эту девочку зовут Верея. Она «узнала» меня. Что скажешь?

– Откуда ты знаешь мастера Вита, Верея. Только честно, это важно.

– Я когда-то знала вас, мастер Вит, вы мне спасли жизнь.

– Тебе? – нахмурил лоб мастер Вит, пытаясь вспомнить. – Но я тебя не помню. А поверь, память у меня феноменальная. Когда это произошло?

– Как вам сказать... Это сложно объяснить. Я сама пока не во всем разобралась. Мне иногда кажется, что я живу вторую жизнь, причем первую очень хорошо помню.

– Даже так! И зовут тебя Верея, значит... А ты знаешь, что означает твое имя, девочка? – поинтересовался мастер Дан. Его глубоким, но в то же время теплым голосом можно было отогревать руки после мороза.

– Нет, не знаю.

– «Верея» на древнеирдском языке означает «привязанная». Ведь это не случайно, как ты думаешь?

– Возможно...

– Я понимаю, что ты нам не доверяешь, так как не знаешь. А незнакомым людям рассказывать о себе какие-то подробности не стоит. И это правильно. Но дело в том, что я знаю, кто ты, Верея, – медленно облокотившись на спинку кресла, произнес мастер Дан.

Глава 3. Узлы

Прошло несколько недель после того, как я начала работать у мастера Сторы. Артефакты значительно отличались от обычной бижутерии — плетение было намного сложнее. Для начала Стора показала мне обычные простые узоры, с которыми я достаточно быстро справлялась. И чем дальше, тем труднее были заказы. Завершив работу, я уже собралась отправиться домой, как мне сообщили, что мастер Дан ждёт меня у себя в кабинете.

– Вы меня звали, мастер?

– Да, Верея, заходи, садись. Я хотел бы с тобой поговорить. – Мастер Дан, как обычно, сидел за зеркально чистым столом, читая толстую пыльную книгу в кожаном переплёте.

– Да, конечно.

– Я навёл справки о твоём отце.

– Он жив?

– В том-то и дело, что не ясно. Задание по какой-то причине сорвалось. Он исчез почти сразу после прибытия на Сервитус. Из отдела с ним тоже никто не может связаться.

– И что же нам делать?

– Официальная версия — пропал без вести. Но у меня есть другая информация: твоего отца очень качественно подставили. Я сожалею, Верея. Надеюсь, твой отец все еще жив.

– И ничего нельзя сделать?

Мастер Дан облокотился на кресло и сжал губы, словно пытаясь принять какое-то решение.

– На Сервитусе последнее время творятся странные дела. Действительно, люди или не возвращаются с планеты, или странным образом пропадают. Несколько раз туда отправлялась комиссия из конфедерации, но без толку. Нарушений не установлено.

– Может быть, плохо искали?

– Я скажу тебе, девочка, даже больше: только делали вид, что искали. Как по мне, конфедерация все обстоятельства старательно прикрывает. Почему я это тебе говорю? Чтобы ты самостоятельно не пыталась отправиться на планету.

– Почему вы так думаете?

– Потому что мне тоже когда-то было семнадцать лет — тот возраст, когда кажется, что можешь изменить любое событие. Но это только так кажется.

– Мастер, а чтоб ы вы делали на моем месте?

– Ждал удобного момента. Не продавливал ситуацию, если в данный момент ничего не могу изменить.

– Опять ждать! – вздохнула я. Я и так всю жизнь живу в режиме ожидания под названием «поскорей бы»: поскорей бы вырасти, поскорей бы закончить школу, поскорей бы съехать из родного дома.

В комнате воцарилось молчание. Решив, что, очевидно, наш разговор окончен, я уже собралась встать, как мастер остановил меня.

– Верея, я позвал тебя не только по этому. Мне бы хотелось узнать вкратце о твоей прошлой жизни.

– Зачем, мастер?

– Привязанные к памяти никогда не появляются просто так.

– То есть?

– Должны быть какие-то ситуации из твоей прошлой жизни, связывающие тебя с настоящей. Как мастер Вит, например. Так тебе легче будет определиться с предназначением и исправить или изменить обстоятельства, если потребуется.

– Я родилась на планете Земля. У меня была мама, ее тоже звали Амиса. Она умерла от рака пять лет назад до моей смерти. Была младшая сестра, ее тоже звали Злата. Она была известной актрисой. Ну еще... Я окончила факультет древних языков, но по профессии никогда не работала. Последние пятнадцать лет я была замужем. Мы с мужем расстались незадолго до моей смерти.

– А во сколько лет ты умерла на Земле?

– В моей прошлой жизни я умерла в сорок лет от вирусной инфекции.

– На Земле умирают от вирусной инфекции?

– Иногда умирают. У меня началось осложнение — воспаление легких.

– А седая прядь, Верея, это краска?

– Нет, мастер, я родилась с ней. Эта прядь появилась у меня на Земле после пожара.

– После какого пожара? – мастер выпрямился и внимательно посмотрел на меня.

От его взгляда я невольно поежилась. Рассказать? А что я, собственно, помню об этом злополучном пожаре? И почему он им так интересуется? Как пожар может быть связан с Ирдом? Но я понимала: если кто-то сможет ответить на мой вопрос, то это он – декан хранителей обители Орбис.

– Это случилось приблизительно лет двадцать назад до моей смерти. Злата, моя сестра, поступала в театральную школу. А там платно. В общем, срочно требовались деньги. Один мужчина предложил работу в особняке за очень приличную сумму. Ну и мама уговорила меня. Деньги перевели сразу, и Злата поступила. А вот работа... Нас было несколько девушек, привезли поздно вечером, угостили напитком, и потом я больше ничего не помню. Как сказал врач, в напитке была большая доза наркотиков. В особняке случился пожар. Меня нашли недалеко от дома обгоревшей и изуродованной. Особняк сгорел, в живых осталась только я. Потом долго восстанавливалась в больнице. Мастер Вит был моим врачом на Земле. Он меня фактически вытащил из того света.

– Значит, выжила только ты, Верея? А что-нибудь об особняке еще известно? Кто был его хозяин?

– Полиция говорила, что его арендовали на липовый паспорт, ну... на фиктивные документы.

– А кто такая полиция?

– Это типа хранителей, мастер. Охраняют наш мир от преступников.