Приют из другого мира. (не) Изгнанная жена Дракона

Глава 1

Оказаться в новом мире я ещё когда-то мечтала, но очнуться там внезапно, да ещё с домом трудных сирот, перед собственным оттуда увольнением, была совсем не готова.

К тому же встретили меня отнюдь не радостно.

– Мариша… – низкий мужской голос, пробирающий до костей, вновь прозвучал за дверью. – Я предупреждал, чтобы ты не показывалась мне на глаза.

Ага… с радостью бы, пусть я никакая и не Мариша, а Мария. А он, будто сошедший с картины ангел под два метра ростом, лучезарными синими глазами и волосами, что точно вороново крыло. Я лишь раз припала к дверному глазку, а сердце моё пропустило удар и забилось вновь весьма неохотно, сомневаясь будто, стоит ли вообще. Ведь от незнакомца веяло такой силой, от которой не защищала меня крепкая дверь, стены нашего трёхэтажного здания и несчастный разум, ещё пытающийся убедить меня, что всё это – лишь сон.

Никогда в жизни не видела таких красивых мужчин. И страшных от этой самой красоты и внушительных габаритов, что не скрывала свободная чёрная рубашка, под которую так и норовил нырнуть ветер, всколыхивая тончайшую ткань. И мимолётно брошенный на незнакомца взгляд уже навсегда запечатлел его образ в моей памяти.

Но ладно бы только это, до того, как он оказался на пороге, я совершенно точно видела огромное кожаное крыло, на мгновение закрывшее интернат от солнечного света, а затем бесследно исчезнувшее в зеленоватом от листвы воздухе.

– Мам…

Я мелко вздрогнула и отступила от двери.

Михель, наш самый младший, семилетний кудрявый малыш, стоял позади меня, ладошками держась за угол коридора и, синеющими губами пытался что-то сказать.

– Сейчас! – тут же принялась я проверять карманы его пижамы, а после, подхватив мальчика на руки, побежала на второй этаж, где находилась его комнатка. – Где твой ингалятор? Ребята! – по пути позвала я остальных. – Кто видел ингалятор мелкого?

На меня уставились две пары чёрных глаз. Близняшки пожали плечами и безразлично вернулись к своим делам. Очень важным, судя по всему, делам – к игре в карты.

Сколько директор на них не ругался, всё равно играют! И остальных подбивают, малолетние шулеры. А потом нам, воспитателям, разбираться, кто кому проиграл какие вещи и справедливо или нет, их возвращать!

Дверь в комнату малыша была открыта настежь. Я опустила его, задыхающегося, на кровать и лихорадочно принялась открывать ящики письменного стола, тумбочку, перебирать вещи на полках шкафа.

Лекарства не было…

Взгляд случайно метнулся к окну. На подоконнике лежал ингалятор.

К сожалению, пустой…

– Боже, – после очередной тщетной попытки выдавить из него хоть что-нибудь, прошептала я. – Так, ничего, не бойся… – зачастила, погладив Михеля по невероятно-мягким кудряшкам. – Сейчас что-нибудь придумаем, всё хорошо.

А сама в ужасе осознала, что совершенно не знаю, что делать. За окном, вместо привычного вида на улицу и бетонную стену соседнего заведения открывался вид на шумный вековой лес…

Лес, каких я, да и дети, никогда не видели, прожив всю жизнь в центре серого, унылого, пусть и шумного города.

Дверь, что вела на задний двор (когда здание интерната находилось ещё на прежнем месте, а не среди леса с реками…) сотряслась от стука такого, что дрогнули окна. И даже близняшки, наконец, заинтересовались происходящим.

Я так хотела оттянуть момент, когда все наши сорок воспитанников обнаружат перемены и начнётся паника! Но если уж эти девицы «очнулись», не стоит тешить себя иллюзиями, будто ещё не все в курсе происходящего и у меня осталось время на подумать.

Благо хоть двери с ночи я отомкнуть не успела, а никто из детей не имеет доступ к ключам. А значит, ненароком не выскочит на улицу.

Если только…

Я услышала, как на первом этаже хлопнуло окно.

– Рома, не смей! – вновь подхватив малыша на руки, метнулась я вниз, не сомневаясь, кто именно додумался высунуться «во двор» несмотря на незнакомый вид и грозного мужчину (если он вообще был человеком…) снаружи.

Добежав до прихожей, поняла, что опасения мои оправдались. Окно у входной двери открыто, в лицо мне и четверым ребятишкам, включая нашего белокурого колясочника, бил тёплый свежий ветер, а с той стороны окна колыхались травы. Высокие настолько, что, даже свесившись с подоконника, я не смогла разобрать, куда прыгнул Ромка. Ни рыжей макушки его, ни примятой его ногами дорожки, ничего, кроме волнующегося изумрудного моря!

– Я говорила ему не делать этого, – сбросив с плеч две длинные серые косы, поправила Кристина на курносом носу очки. – Он даже не слушал, возомнил, что мы ему снимся.

– Нетрудно поверить, – прошептал Тиша, опасливо отъезжая от окна и протягивая свои тонкие светлые руки к малышу, которого я всё также прижимала к себе. – Давайте помогу…

Я доверительно передала Тише мальчика.

Кажется, Михелю стало чуть легче. То ли приступ астмы сам по себе начал проходить, то ли здешний воздух оказался слишком чист и без примеси аллергенов, но у меня появилась надежда.

– Боже-боже-боже, – прозвучал дрожащий девичий голос и быстрый топот шагов по лестнице. – Мария Семёновна, посмотрите в окно! Что происходит?!

Наша старшая девочка, ей семнадцать. Она всегда, по любому поводу паниковала больше всех и накручивала меня саму, сводя с ума своими опасениями и вопросами.

В пижамных льняных шортиках и кофточке с длинным рукавом, со светлыми крашеными волосами, что торчали во все стороны, Ксюша вихрем слетела со ступеней и замерла посреди холла.

Сверху, свесившись с перил, за всем наблюдали притихшие близняшки.

– Тише все! – как можно более уверенно и твёрдо попросила я. – Соблюдайте спокойствие, мы во всём разберёмся.

– Вы разберётесь! – взвизгнула Ксюша, принимаясь всхлипывать и вздрагивать от страха. – Вы, а не мы, это в вашу смену произошло! Не зря вас уволить грозились.

– Её увольнять собрались, – вступилась за меня Кристина, – потому что интернат наш распускают. Нас тоже отсюда бы выгнали, распределив неизвестно куда и вряд ли всех в одно место. Так что притихни! Тут Ромка пропал…

Глава 2

– А ну, стой, – коротко приказал мужчина, и наш светловолосый Митя замер, как вкопанный. – Если думаете, что можете кого-то привести на подмогу ведьме, это не имеет смысла.

Любопытно, меня и ведьмой обозвали, и своей силой покичились, и детей за сообщников приняли… Интересно только, сообщников чего именно? Что можно замышлять, находясь в какой-то глуши, окружив себя толпой детишек?

Хотя, справедливости ради, некоторые из этих детей по-своему опасны, конечно. За годы работы я натерпелась сполна, толпа трудных подростков порой пострашнее бандитов будет. Я в тёмные подворотни вечерами заходить так не боялась, как являться на работу в дни скандалов с нашим старшим парнишкой, который сейчас, к счастью или нет, скорее всего, ещё спит…

Но не думаю, что мы опасны для местных, если таковые здесь имеются, и тем более для того, кто горой сейчас возвышался надо мной, позволяя мне в лезвии своего клинка видеть собственное, бледное и испуганное отражение. Медные волосы, разметавшиеся по плечам, синяки под голубыми глазами (цвет их мне никогда не нравился, какой-то бутылочный, мутный, как подёрнутое дымкой небо), подрагивающие узкие плечи, обтянутые лишь тонкой тканью ночнушки.

Кто вообще сейчас надевает на ночь сорочки? На мгновение мне стало неловко, пусть и казалось это красивым, к тому же моя сорочка даже напоминает простое летнее платье изо льна. Так что, пусть…

И несмотря на всё это, незнакомец явно меня с кем-то спутал, от того и картину происходящего видит совсем иначе.

– Меня зовут Мария, – дрожащим от напряжения голосом начала я, – вы обознались. Эти дети, мои воспитанники. У них нет никого, ни родных, ни друзей кроме друг друга и меня. Каждый из них пережил больше, чем многие взрослые. В этот интернат специально отбирали детей со «сложным случаем», такова была задумка директора. Он хотел, чтобы из-за этого Дом Одиноких спонсировали, хотел прославиться. Но в итоге не справился, и всё здесь превратилось в хаос. Я пришла на эту работу три года назад, дети стали мне, как родные. У меня никогда не было мужа, я сама сирота… Я впервые вас вижу. Опустите оружие, пожалуйста, вы всех пугаете!

Я сама не заметила, как по щекам моим хлынули слёзы.

Незнакомец сделался озадаченным.

И когда он подступил ко мне, заставив сжаться в комок, мне потребовались все силы, чтобы не лишиться чувств и не отпрянуть от него. Боялась спровоцировать… Это, как с хищниками, которые охотнее нападут, если жертва начнёт бежать, сработает инстинкт.

Здесь всё ощущалось так же.

Но вместо попытки навредить, вместо удара он поднёс к моему лицу свою удивительно изящную руку и длинными, прохладными пальцами снял с моих ресниц слезу.

– Никогда не видел, – прошептал он, – чтобы ты плакала…

А у самого в невероятно синих, будто мерцающих глазах боль такая, что душу мою едва не вывернуло наизнанку.

– Вы меня саму никогда не видели, – немеющими от страха губами прошептала я. – У меня ребёнок в окно упал.

Видимо, последнее прозвучало несколько… инородно и неожиданно, а потому напрочь сбило этот странный, таинственно-болезненный флёр, что окутал нас.

– Осокира, жестокая трава, названная в честь божества лжи и коварства, – взглянув во двор, задумчиво произнёс мужчина. – Она водит по спирали, заставляет идти в центр, путает тропы. Впрочем, протоптать тропы в ней почти невозможно… Даже малая поляна с этой дрянью способна заставить человека блуждать там долгими днями. Ты не знаешь, на твоей родине такое не растёт, Мариша. У нас же её истребляют, а намеренное выращивание карается законом. Или… – он вновь бросил на меня /тот самый/ взгляд. – Ты знала о ней. Для каких целей ты…

Слушать дальше я не стала:

– Меня зовут Мария, дундук!

Годы работы с детьми вынудили научиться маскировать ругательства.

– Мария Дундук… – повторил он задумчиво, рассматривая меня так, словно пытаясь ввести в транс.

Возможно передо мной враг, возможно, это мгновение – моё последнее в жизни, ведь оружие всё ещё сверкает в его руке. А я стою и рассматриваю прекрасное мраморное лицо, волосы, прихваченные с одной стороны шпилькой, что чудом не соскальзывает с шёлковых, наверняка гладких и лёгких прядей, одежду, колыхаемую от каждого движения и самого лёгкого дуновения ветра…

В меня словно ударили красотой и смертельно этим ранили.

Но всё выглядело бы куда волшебнее, даже несмотря на нелепость, если бы не хихиканье близняшек наверху.

Это меня отрезвило.

– Дундук здесь не я, – проронила мрачно, не разделяя больше ни веселья воспитанниц, ни таинственного настроя незнакомца. – У меня ребёнок внизу на штырь напоролся.

Мужчина переменился в лице и выглянул в окно, после чего, не слова больше не говоря, легко и бесшумно, словно кот, скрылся в высокой осокире.

А мгновение спустя мы услышали душераздирающий детский крик. И я с замиранием сердца стала ждать, в каком состоянии мне вернут теперь Рому…

Насколько серьёзно он ранен, хрупкий и без того, справится ли, если потерял много крови? Кто может здесь оказать ему помощь? Есть ли хоть что-то подходящее в аптечке, которую обещал обновить директор?

Не дожидаясь появления незнакомца с ребёнком, я распорядилась, чтобы Ксюша принесла аптечку и проверила, ловит ли здесь связь и работает ли хоть что-нибудь из аппаратуры. И она, несмотря на панику и колотящиеся руки, тут же поспешила всё исполнить. Я же бросилась к входной двери у распахнутого окна, чтобы отомкнуть замок и позволить мужчине внести в дом белого, как полотно, мальчишку…

Глава 3

– Сюда, клади его сюда! – указала я мужчине на старую потёртую тахту.

Она стояла в углу, сразу за лестницей рядом с дверью в подсобку. Неуютное место, пока вечерами не включались гирлянды, и не был придвинут поближе круглый журнальный столик с тяжёлыми массивными ножками. Из-за них директор и ругался вечно, запрещая его передвигать. Но кому нужен был стол практически посреди холла, ума ни приложу… Да и пол здесь дощатый, не крашенный уже лет десять, кое как укрытый линолеумом, про состояние которого я вообще молчу. Испортить его сильнее, чем есть, вряд ли получиться.

Думала я… Пока в пол по рукоять не вонзилось выпавшее оружие незнакомца и от лезвия с неприятным шипением не расползлись обугленные пузырчатые круги.

– Не указывай мне что делать, ведьма, – бросил мужчина через плечо, но болезненно-бледного Ромку всё-таки положил на тахту, да ещё и клетчатым шерстяным пледом укрыл ему ноги…

Неожиданный милый жест…

Из-за соломенно-рыжих прямых волос кожа мальчишки казалась ещё белее. Но причины я понять не могла, потому что серая пижама, вроде как, оказалась чистой. Только порванной на боку. Я приподняла край ткани, но не нашла под ним даже царапины.

– Ты в порядке? – склонилась я над мальчишкой.

Отчего он так кричал? Я уже успела нафантазировать себе такого, что и в кошмарах не увидишь.

Ксюша тем временем сунула ему под нос нашатырь и Рома, закашлявшись, подорвался с места.

– Я такой – раз! И в траву. А там штырь, то ли коряга какая-то. Я и повис на футболке! Порвал, жалко, любимая моя…

– А мог и бок порвать! – закатила Ксюша глаза.

– Ага-ага, – закивал Рома. – А потом меня за ворот подняли, я смотрю, а у него… – тут он остановил взгляд на нашем незваном госте и осёкся.

– Что? – еле слышно спросила Ксю.

– Крылья и чешуя, а глаза золотые, со зрачками, как у кошки, вти… Вер, как его там… – зачастил Ромка, глядя на мужчину неотрывно, словно рассказывал это не нам и опасливо столпившимся вокруг ребятам, а самому «гостю». – Вертикальные, вот!

– Я крылат, верно, – произнёс тот как-то странно-мрачно, веско. – Имя мне Рейнар Эль Сориги, четвёртый сын старшего Аркана, наследник империи Антарас…

Он, чует моё сердце, продолжал бы ещё долго, но близняшки спустились вниз:

– А мы Вероника.

Рейнар-Как-Его-Там смерил их придирчивым взглядом.

– Обе?

Так растерянно и просто он это произнёс, что у всех на мгновение поугас страх, и кое-кто даже пропустил смешок.

Я и сама слишком легко начала поддаваться переменчивому впечатлению, что вызывал Рейнар. Он казался то каким-то летящим и светлым, то представлялся едва ли не демоном, опасным зверем, что нанесёт удар, заметив лишь одно твоё неверное движение, слово, намерение.

В мыслях в такие моменты навязчиво всплывало сравнение с ангелом смерти. Ещё и о крыльях зашла речь…

По коже моей пробежались колкие мурашки. А близняшки дружно ответили:

– Ага.

– Вера, – всё же сжалилась одна, указав на себя ладонью, а затем и на сестру: – Ника.

– А оружие отравлено? – брезгливо и опасливо указала пальчиком на пол Ксюша. – Может, вы заберёте свой ножик обратно?

– Дура, что ли? – вспыхнул Ромка, аж вернув своей коже загорелый, бронзовый цвет. – Хочешь, чтобы оно у него в руках было?!

– Да где угодно, – капризно скривила она губы, – лишь бы не рядом со мной!

– Что здесь происходит? – с усталым вздохом спросил у меня Рейнар и я пожала плечами.

– Ты мне скажи… Это не я ворвалась к тебе в дом, перепугав всех детей.

– Не всех, – прорычали вдруг за спиной нашего незваного гостя и все, кто осмелился к этой минуте оказаться в холле, поспешили расступиться.

Маркус… Высокий блондин со старым шрамом, рассекающим бровь и пол щеки, с чёрными раскосыми глазами и сбитыми кулаками от вечных драк, стоял, сонно щурясь, занеся для удара биту.

Битву, которую уже раз десять у него отнимали, выбрасывали, прятали, но которая всё равно возвращалась к нему! Сжечь бы, но она металлическая.

Из-за неё, к слову, в свои шестнадцать он и оказался пару раз в детской комнате милиции и уже года три стоял на учёте…

– Что здесь…

Тут долгое неразборчивое ругательство, в которое я изо всех сил пыталась не вслушиваться и за которое (если останемся целы) позже сделаю ему выговор.

– … происходит? И кто ты такой, позволь спросить, уважаемый?

Я впервые была одновременно рада его боевому настрою и испугана до чёртиков.

Странно, конечно, видеть защиту в подростке, переживая за него самого и придачу тревожиться о том, как будет дальше. Ведь я сама с ним тоже вряд ли справлюсь. Здесь, помимо меня, всегда был то охранник, то вторая воспитательница или директор… Водитель, уборщица, наконец! Маркус никого из перечисленных, естественно, ни во что не ставил, но хотя бы не страшно было зацепиться с ним словами.

Сейчас же, дай бог, если сам не убьётся, а после подумать бы, как управляться с ним…

Размышляя об этом, я закусила губу.

Рейнар же… улыбнулся, едва заметно склонив набок голову.

Глава 4.1

– Итак, – едва ли не нараспев проговорил он чарующим голосом, всё-таки с лёгкостью подняв с пола свой кинжал, – мальчик с палкой, я бы тоже хотел получить ответы. Давно вас собрали здесь?

– Маркус, – представился парень так мрачно, как никто из нас бы не смог. – Вопрос очень странный.

– Почему же? – вальяжно опустился Рейнар на прислоненный к стене стул, всем видом своим показывая, что мы здесь зависим от него, находимся у него и вообще предстали сейчас пред ним и никак не наоборот.

– Потому что, по меньшей мере, – положил Маркус биту себе на плечо (к слову, совсем не широкое, он хоть и подтянутый парень, а какой-то слишком… стройный, что ли), – узнать бы, «здесь», это где?

– Вот именно! – воскликнула Ксюша слегка истерично, от чего оба, и Маркус, и мужчина, на неё коротко раздражённо шикнули.

– Я только недавно представился и сказал – в Антарасе.

– О, – постукивая по рукояти биты выкрашенными в чёрный ногтями, саркастично улыбнулся Маркус, – тогда да, сейчас скажу. Мм, с утра, наверное. Да, нас собрали здесь с самого утра.

Это Рейнара не на шутку озадачило.

– Невозможно.

– Ну, ничем не могу помочь, – пожал Маркус плечами.

– Вы не успели бы так быстро… Здание чуднО и странно построено, вас много, вокруг осокира, пройти и выйти сложно, если и вовсе невозможно.

– Мы проснулись здесь, – тихо проговорила я. – Больше ничего сказать тебе не могу. Просто оказались здесь и всё…

– И ты… – он вопросительно изогнул бровь.

– Мария, – устало повторила. – Мария! И мы не знакомы.

– Позволишь проверить? – поднялся он резко и в мгновение ока оказался так близко, что я могла бы рассмотреть своё отражение в его расширившихся бездонных зрачках.

И пальцы Рейнара, неожиданно мягкие, будто шёлковые, сомкнулись на моём подбородке, больно сдавив и заставив поднять к нему лицо.

Но несмотря на то, что во второй руке он сжимал клинок, когда губы Рейнара опасно приблизились к моим и я ощутила на своей коже его мятное, а от того словно обжигающее дыхание, ладонь моя вспорхнула будто сама собой. И с оглушительным звоном, со всей силы, на которую я была способна, хлёстким ударом прошлась по гладкой щеке мужчины.

Клинок выпал из его руки во второй раз. Взгляд мерцающих синих глаз замер на мне с искренней растерянностью и… обидой?

Рейнар окаменел, так и не разжав на моём подбородке пальцев. Грудь его вздымалась часто и прерывисто.

Так возмутила или удивила пощёчина?

А как по мне, это вполне ожидаемый рефлекс. Я даже не специально, не осознанно это…

Однако даже Маркус ничего не предпринял, так и замер позади столбом. Хотя, мне кажется, в иной ситуации он бы увидел хороший повод для драки и ни за что бы его не упустил!

Может…

Так может не в одной пощёчине дело?

Я с трудом отняла руку Рейнара от себя и сделала шаг назад, потирая ноющее после его хватки лицо, стараясь не обращать внимания на слёзы, что срывались с ресниц сами собой от стресса и боли.

И только отступив, заметила причину всеобщего недоумения…

Глава 4.2

– Я… – собственный голос показался мне незнакомым, пришлось прочистить горло и с усилием сглотнуть, во рту пересохло. – Я горю?

Между нами был свет. Словно мерцающее, танцующее в воздухе янтарное пламя, что тянулось от моей руки до Рейнара. Как будто бы вспыхнуло что-то в воздухе от моего удара по возмутительно-красивому лицу!

Ещё немного и я бы бросилась в ванную, уверившись, что вот-вот почувствую боль. Но пламя не жгло. Оно просто искажало воздух, как бывает от жара и сквозь эту «завесу» я видела очертание крыльев за спиной Рейнара и что-то ещё, чего не удавалось рассмотреть, и что он явно не желал мне показывать, отступив на два шага. Зато это никак не могло скрыть от меня очертание… чего-то на его голове. Рожки? Хотя, вроде не они… Я даже прищурилась, на мгновение забывшись.

Но, случайно опустив взгляд на собственную ладонь, всё ещё ошпаренную после пощёчины, вдруг поняла, что и себя вижу чуть иначе.

Рука казалась более… молодой? Кожа гладкая, светлая, без единого пятнышка от солнца или ссадины. А на плечах моих медные волосы, которые сделались заметно длиннее и гуще.

– Немыслимо, – выдохнул Рейнар, – этого не может быть… Но если ты действительно… моя, – совсем уж тихо произнёс он, – ты можешь мне соврать и я не пойму. Это можешь быть ты, Мариша. Я не знаю, чему верить…

Совершенно запутавшись в его словах и вспыхнув, на этот раз по настоящему, от гнева, я выловила из невнятной речи Рейнара-Какого-То-Там одно: «ты моя». И больше сдерживаться не смогла.

– Значит, так, – теперь голос свой и правда не узнавала, никогда ещё я не злилась так сильно, видимо стресс подействовал, волнение за детей и собственную жизнь, – вышел вон! – резким движением руки указала на открытую дверь.

Рейнар вновь сделался недоумённым.

Никогда ему, никто ничего не приказывал?

– Вышел, – прорычала я, – вон отсюда… Иди куда шёл! Раз ничего объяснить не можешь, держись от меня подальше.

– Но, – он было попытался что-то сказать, однако я с силой толкнула его в грудь и чудесное пламя волной, вместе со мной ударило Рейнара, подталкивая его к выходу.

– Что б мои глаза тебя больше не видели! – в сердцах выкрикнула я, на самом деле дико испугавшись той мысли, что этот мужчина может меня похитить или сделать ещё чего похуже.

И захлопнула перед его растерянным, до боли идеальным лицом дверь, которая словно разрезала пополам свечение между нами, заставив его погаснуть.

Тяжело дыша, я опёрлась ладонями чуть выше дверной ручки и, с трудом заставив пальцы слушаться, повернула замок с тихим «щёлк». После чего воцарилась звенящая тишина.

Дети не знали, что сказать и делать. Снаружи – будто никого уже не было. Собственное сердце замирало после каждого удара, поддерживая всеобщее безмолвие, но, к счастью, не бездействие. И мы стояли бы так ещё долго, если бы Митя, до сих пор застывший столбом на пороге кухни, не произнёс:

– Я спросить хотел, можно арахисовую пасту доесть?

– Еда, – как-то коротко и слегка истерично произнесли близняшки и упорхнули на кухню.

– Точно! – воскликнула Ксюша, бросаясь за ними.

Я с недоумением посмотрела на единственного, как ни прискорбно это признавать, адекватного и относительно взрослого человека, оставшегося рядом.

Ни за что бы не поверила, скажи мне кто раньше, что так буду думать о Маркусе.

Парень передёрнул плечом:

– Мы непонятно где, насколько, без средств к существованию. Я тоже пойду продуктов заныкаю, – и действительно развернулся, чтобы уйти вслед за девочками.

За ним же, конечно, никто из малышни бежать не рисковал. Да и я спохватилась не сразу:

– А ну, стойте! Никто ничего не трогает, я сложу всё в кладовую и буду раздавать сама.

– Ага, – раздалось издали скептическое, Маркус никого никогда не слушался, – ща!

Ладно, не съедят ведь они всё прямо сейчас и не испортят…

Меня больше взволновал другой вопрос, как здесь обстоят дела с водой? Кажется, из окна на втором этаже я видела за деревьями реку или ручей. Но можем ли мы туда дойти целыми и ничем ли не отравимся, набери там водички?

С этими мыслями я зашла в ванную. К сожалению, на все три этажа она была одной единственной. Открыла кран и тот задребезжал, порывисто выплёвывая воду.

Я спешно его завинтила обратно, пока не нашла тазик и ведро. Маленький же ковшик, попавшийся под руку, отдала Михелю, что с тревогой наблюдал за моими метаниями.

– Иди на кухню, набери воды, – попросила я. – И в уборной из крана, тоже! Похоже, она осталась только в трубах, а они наверняка лишь в пределах дома.

– Это как? – заглянула к нам Кристина.

– Ну, – пожала я плечами, – сомневаюсь, что мы перенеслись сюда вместе с канализационной системой, электричеством и прочим. Скорее всего, из прежнего нашего мира нам досталось только то, что находится в стенах интерната.

– Поняла, – кивнула девочка и вместе с малышом поспешила набрать остатки воды.

Я же лихорадочно стала думать, что нужно делать дальше и не зря ли так поспешно прогнала нашего незваного гостя.

Впрочем, лучше для расспросов найти кого-нибудь другого, кто не станет сжимать до синяков твою челюсть, заставлять сиять, словно факел и угрожать кинжалом!

Этим, наверное, в первую очередь и займусь. Нужно выйти из дома и посмотреть, что вокруг…

Глава 5.1

Сначала я замешкалась, опасаясь открыть дверь, а после вспомнила ещё и о страшной траве снаружи… И решила, что раз Рейнар зашёл через чёрных вход, то именно через него я и выйду.

Несколько детей стайкой следовали за мной по пятам, пока я не дошла до короткого тёмного коридорчика, отделяющего комнаты от двери во двор.

Туда за мной они выходить побоялись.

Только один Тиша не смог проводить меня до самого выхода, ударившись колёсами инвалидного кресла о довольно высокий порог.

И на что надеялся, бедный ангел? Всё равно ведь не смог бы меня сопровождать, без дорог, в незнакомом нам месте… Он и с крыльца бы сам не съехал.

Замер в растерянности, своими большими светло-серыми глазами глядя мне в спину.

Но я впервые порадовалась тому, что здание «Дома одиноких» не было оборудовано под забросы своих воспитанников должным образом. Тиша хоть и послушный мальчик, но у него слишком развито чувство долга и желания о ком-то заботиться. Мне просто пришлось бы возвращать его в дом и уговаривать остаться. А так он скорее поймёт сам, что, по меньшей мере, составить мне компанию, было бы просто затруднительно, если вообще возможно.

– Мария… – позвал он робко и я, уже успев открыть дверь, обернулась. – Пожалуйста, не уходите. Я не хочу терять ещё одного хорошего человека… И пропаду без вас, если вы не вернётесь.

У меня защемило сердце.

История этого мальчика одна из самых странных и трагичных в интернате. До сих пор о нём ходят споры, слухи и догадки. Даже я не знаю всего и никак не решусь расспросить его подробнее. Боюсь затронуть болезненную тему, не раз слышала, как он плачет или вскрикивает во сне…

Но и того, что известно всем, хватает для понимания его непростой судьбы.

В раннем детстве он пережил травму, при ссоре родителей, годовалый Тиша оказался на руках матери, из которых его выдернул отец, но сделал это так неловко, что выронил малыша на лестничной площадке, и тот скатился несколько пролётов по бетонным ступеням. Чудо, что вообще остался жив.

Не знаю, наказали ли отца, но мать Тиши подала на развод. После чего отказалась и от сына, испугавшись трудностей.

На Тишу оформили опеку семья его тёти. У них уже был старший сын и трёхмесячная малышка.

С этого и начался странный, едва ли не мистический эпизод, после которого Тишу отдали в наш интернат и никогда его не навещали.

– Мария? – голос его сбил меня с мыслей и я мелко вздрогнула, спохватившись.

– Не переживай, со мной ничего не случиться, – заверила я его, а у самой коленки подкашивались, как только представлю, что нужно выходить в неизвестность. – Просто пройдусь вокруг, посмотрю, что и как. Может, найду людей.

– А давайте я с вами, – вышел к нам Маркус с битой на плече. – Я защищу, если что. Да и ориентируюсь в пространстве хорошо, не заблудимся. И к вам никто подойти не посмеет, если встретим кого-нибудь, мм, нежелательного. Вы посмотрите на меня, посмотрите! – развёл руками, красуясь, особенно желая обратить внимание на свою растянутую белую футболку с изображением черепа и оружия на ней.

Героя из себя строит, посмотрите-ка на него! Будто всё это игра.

Мальчишка, что с него взять…

Не осознаёт всей серьёзности происходящего или скрывает за бахвальством страх?

– Маркус, – вздохнула я, – лучше проследи, чтобы из дома никто не вышел, и чужой не зашёл.

И за мной, наконец, захлопнулась дверь.

Я оказалась в лесу… С деревьями, что макушками подпирают небеса, а у корней дают приют темноте. Шум листвы напоминал песнь моря. Пахло свежестью и едва уловимо – чем-то сладким.

И лишь местами, высотой в метр-полтора, росла осокира.

Надо бы потом её выкорчевать от греха подальше…

Тропинок нигде не видно, похоже, людей в этих местах не бывает.

Отойдя от дома на значительное расстояние, но так, чтобы продолжать видеть его, я смогла различить вдали бирюзовое русло реки. Но она оказалась гораздо дальше, чем мне думалось и, похоже, путь к ней лежал через обширный обрыв.

Очень надеюсь, что дети сумели набрать побольше воды, оставшейся в кранах.

Я блуждала около часа по периметру обрыва, но так и не смогла найти безопасного места, где можно было спуститься в него, чтобы выбраться с той стороны.

А учитывая, что когда я смотрела через окна в другую сторону и видела одно лишь зелёное бескрайнее поле, сомневаюсь, что найду поблизости какое-нибудь поселение людей.

Мы одни посреди незнакомого мира. Вокруг ни души. И теперь я совсем не рада этой мысли. Уж лучше встретить людей, пусть и иномирных, попытаться договориться, найти помощь, чем остаться совсем одной с грузом ответственности на плечах за чужие жизни.

И только я об этом подумала, как вдруг за спиной прозвучал приятный мужской голос.

– День добрый. Мой господин приказал доставить вас к нему для разговора. Вы должны проследовать за мной в город. Пусть долгий, но со мной вам ничто не грозит.

Глава 5.2

Я обернулась и, отступив, едва не рухнула с обрыва. Но молодой подтянутый парень вовремя схватил меня за руку и притянул к себе.

Высокий, с золотой копной волос и синими глазами, он напоминал древнегреческого бога. Серьёзное, светлое лицо его имело красивую, чёткую линию челюсти и правильные черты. Только ямочки на щеках сводили остроту его внешности на нет, стоило лишь ему слегка, почти незаметно улыбнуться. Ещё и брови смущённо и мило изогнулись. Он разжал свои пальцы, выпуская мою руку и отступил.

– Прошу прощения, если напугал.

– Напугали, – нахмурилась я. – Что ещё за господин?

Он как-то замялся, но ответить не успел, потому что внезапно большой тяжёлый кот с кисточками на ушах запрыгнул ему на плечо, едва не повалив с ног и чёрным хвостом своим, как бы меду прочим, ударил парня по губам, заставив отплёвываться.

– Да что ж такое, – прошептал он, пытаясь согнать с себя кота, но тот лишь крепче и глубже вонзал когти в синий, расшитый золотом камзол. – Боги…

Сдерживая дурной смех, я постаралась взять себя в руки и строго спросила:

– Вы вообще кто?

– Генерал Милах, рад знакомству. Как мне обращаться к вам? – и взглянул на меня вопросительно.

– Мария. Можно на «ты», просто Мария, – представилась я.

Мы с ним, если судить по внешности, почти одного возраста. И он уже генерал? Интересно.

– Так кто твой господин, – не выдержав и погладив огромного кота на его плече, спросила я, – и зачем ему меня видеть?

– К сожалению, я не могу назвать его имени.

– Почему?

– Его пожелание. Так же, когда вы будете говорить, лицо его будет скрыто.

– Так страшен? – изогнула я бровь.

Милах поперхнулся воздухом, но изо всех сил продолжал пытаться сохранять деловой вид.

– Вовсе нет, просто таковы правила. Особенно с такими, как ты.

– С какими это? – уже совсем не по доброму вопросила я, потихоньку начиная закипать и сложила на груди руки.

– С… с ведьмами? – неуверенно, будто спрашивая меня же, произнёс Милах.

Я вымученно простонала, возведя к небесам глаза.

– Меня снова принимают за кого-то другого? А даже если правда ведьма, что, боится сглаза? В этом дело?

Милах сделал от меня шаг назад и, наконец, спихнул с плеча кота.

– Сглаза… проклятия, в смысле?

– Не знаю, – звенел от напряжения и негодования мой голос, – чем здесь у вас занимаются ведьмы? Наверное! В любом случае, хочет видеть меня, пусть сам сюда едет. У меня целый дом с детьми, или мы их с собой возьмём?

Молодой генерал окончательно растерялся и с минуту всерьёз раздумывал над моими словами.

– Не знал, что у тебя есть дети. Вы, кажется, ещё не успели…

Понятно, он всё-таки принимает меня за другую.

Опять кто-то принимает меня за другую!

Что ж, хорошо, в этот раз я попробую вести себя иначе, быть может, тогда смогу разузнать побольше и выясню, наконец, что со мной произошло.

– Дети не по крови мои, – уже спокойным тоном пояснила я. – Но оставить их одних не могу. Что будем делать?

Милах коротко кивнул.

– Покажешь, где вы обосновались? Что-нибудь придумаем, решим на месте. Но через три дня вы… ты, – исправился он смущённо, – обязана явиться на встречу, как и договаривались.

Кто, с кем договаривался? Та, за кого меня все здесь принимают? Почему тогда генералу нельзя назвать имя своего таинственного господина?

Но, хорошо… Отпираться я пока не буду.

Глава 6

– Не думаю, что через три дня что-то изменится, – всё же протянула я с сомнением по пути к интернату.

Милах, как показалось мне, с опаской покосился в мою сторону, держась от меня на некотором расстоянии (что успокаивало).

– Почему?

– Как я смогу убедиться к тому времени, что дети здесь останутся в безопасности?

– Нет-нет, – едва не замахал он руками, – к тому времени вы должны будете уже приехать в город! Я думал, к вечеру мы решим, как вам… Тебе, – сложно ему было перестроиться, – устроить всё должным образом.

Я промолчала, зачем раньше времени разочаровывать парня?

А котик всё так же восседал на нём, притворившись шикарнейшим чёрным воротником, на шерстинках которого искрами вспыхивали солнечные лучи и тонули в удивительно синих глазах.

Милах давно бросил попытки его согнать и нет-нет, как бы между прочим трепал кота за ухом, вопреки ожиданиям не заставляя его мурчать. Нет, кот наблюдал за этим со странным для такого животного скепсисом.

– Котик твой? – задала я довольно глупый вопрос, просто чтобы прервать повисшее молчание.

Но вопрос оказался не таким уж и глупым, в том плане, что ответ вышел неочевидным:

– Я думал, он твой… – растерялся молодой генерал и отдёрнул от кошачьего уха руку. – Диких тут не водится. То есть, он не похож на дикого, вроде домашний.

Милах попытался его снять с себя, но почти сразу бросил эту затею, не желая порвать ткань своей формы, ведь зверь намертво вцепился в неё стальными когтями и, я поклясться была готова, коварно ухмыльнулся! Может не буквально, но глазами – точно.

Да и на «котика» это чудо не походило. Настоящий котяра килограмм пять-шесть, не меньше, породистый, не иначе! Холёный, одни мышцы, сила под лоснящейся шкурой, с мехом, будто норковым, с роскошными кисточками на ушах и длинным хвостом, который так и хотелось потрогать.

Сдерживаясь, чтобы в свою очередь не протянуть к нему ладонь, я закусила губу.

Вдруг цапнет этими лапищами или укусит?

– Может, – тихо проронила я, – бывшей хозяйки принадлежал?

– Бывшей? – не понял Милах.

И вдруг я всё-таки не сдержалась, заплакала, пряча в ладонях лицо.

Это всё оказалось не сном. Я до сих пор непонятно где, с кем, и дети… Если была бы одна, ответственность лежала бы на мне лишь за свою собственную жизнь. Так легче.

И пусть дети по крови не родные, за три года работы с ними, я искренне привязалась к каждому. Даже к Маркусу!

– Т-ты чего, госпожа Мариша? – подступил ко мне Милах и я отшатнулась, не позволяя ему прикоснуться к моим плечам.

К плечам, которые – о, ужас! – всё так же обтягивала лишь ткань ночнушки.

– Отвернись! – скомандовала я, обхватывая себя руками, хотя во внешнем виде моём и не было ничего неприличного, кто знает, какие здесь нравы и как воспринимается мой вид другими.

Может и рыжие волосы стоило бы собрать хотя бы в хвост или косу…

И почему они сделались длиннее?

Надо бы потом изучить себя, подробнее вглядевшись в зеркало…

– Меня зовут Мария! – напомнила я.

Генерал Милах смутился сильнее.

– Как скажете… Но я не обознался, видел вас… тебя, прошу прощения. Видел тебя на портрете. И условились встретиться здесь. Мой господин будет ждать тебя. Я… я не смогу вернуться к нему один, меня накажут, – закончил он совсем уж потерянно, видимо не собираясь давить на жалость, просто вырвалось у него от беспокойства.

Парня этого мне даже стало жаль. И слёзы вмиг высохли на щеках. Однако я всё ещё не была уверена, стоит ли доказывать, что меня упорно с кем-то путают или нет.

Вдруг лучше будет съездить к тому, кто «меня» ждёт и разузнать побольше? Я не уверена, чему и кому могу здесь доверять. И как будет воспринято местными то, что я, судя по всему, и целый интернат, попал сюда из другой реальности?

– Ого… – тем временем подошли мы к «Дому одиноких» и Милах, запрокинув голову, принялся разглядывать окна третьего этажа, стены, покатую шиферную крышу. – Как чуднО выглядит! Эта какая у ва… у тебя магия должна быть, чтобы такую громилу выстроить в таком диком месте! Да и зачем? Если ты в бегах сейчас, Мария?

Я молча, пристально на него смотрела. Взгляд был красноречивее слов, которые рвались с моих губ. Но молодой генерал всё равно ничего не понял, будто в его сознании, пусть и удивительным образом, но всё как-то складывалось. В отличие от моего.

И я всё же аккуратно решила уточнить:

– То есть, по-твоему, я ведьма в бегах. Выстроила или нашла способ выстроить целое трёхэтажное здание, собрала откуда-то детишек и глаза все проглядела в ожидании тебя, сопровождающего то бишь, к твоему таинственному господину?

– Ну, да, – замялся он и кот спрыгнул, наконец, с его плеч.

Сладко потянулся и первым взбежал на разбитые ступени дома.

Дома, в дверях которого нас уже давно поджидала встревоженная толпа детей.

– Мария… – самым смелым из них оказался Тиша и его кресло выкатили через порог, позволяя поведать мне страшную новость. – Тут такое дело… Маркус ведь никого не слушает, вы ушли, и он решил обойти дом. Вернулся почти сразу. Потому что… Короче, вы только не пугайтесь. Под стеной дома чьи-то ноги.

Я застыла на месте.

Не упал же наш дом на ведьму, как было в «Изумрудном городе» с Элли?

– А это ещё кто? – плечами растолкав детей, вышел вперёд Маркус, пальцем тыча в сторону генерала. – Ещё одного притащила, будто гостей здесь мало было!

Я остро изогнула бровь. Его серьёзно сейчас волнует именно Милах?

– Показывай, давай, – собрав волю в кулак, приказала я, – где там что под стеной?

Глава 7

На удивление убедить всех остальных оставаться на своих местах, получилось легко. Дети не горели желанием рисковать, с опаской косились на траву вокруг, что уж говорить о том, чтобы идти проверять, кого... раздавило домом. Даже Ромка, натерпевшись страху от своего недавнего приключения, смиренно оставался на крыльце, держась, правда, в отличии от остальных, чуть ближе к ступенькам.

Маркус зато почувствовал себя героем, вытянулся, как струна, смело вышагивал вперёд. Хотя я то видела, как плещется в шальных глазах едкий страх и мелко-мелко подрагивают пальцы рук, которые, чтобы справиться с этим, парень разжимал и сжимал в кулаки.

– Так, что за тип? – не глядя на нас, кивком указал он в сторону Милаха.

Я вздохнула:

– Генерал Милах. Милах, – решила я их представить, – это Стас. Стас, это Ми...

Осеклась и отшатнулась, всерьёз поверив, что парень ударит меня, с такой яростью он ко мне развернулся и сквозь зубы прорычал:

– Маркус я! Сколько раз говорить?!

– А ну, – тут же оказался генерал между нами, – не дерзи девушке, мелочь!

Надо же... На мгновение я даже забыла о волнениях и страхе. Милах считает меня ведьмой, причём, совершившей некое преступление. Интересно ещё, какое... При этом рвётся меня защищать? Благородства ему не занимать.

Кот, усевшись от нас в стороне, наблюдал за этим таким же задумчивым, скептическим взглядом, едва заметно склонив свою ушастую голову набок.

Маркус...

Имя своё он действительно ненавидел. Из-за того, что назвал был в честь отца. И чего я только ляпнула так, не подумав?

... шагнул вперёд, но замахнуться на Милаха не посмел. Лишь прожёг его яростным взглядом.

Молодой генерал был на полголовы выше моего воспитанника и имел воистину военную выправку. В отличии от силящегося что-то выдавить из себя Маркуса, раздутого то ли от самомнения, то ли от злости, что лезла через край.

– Как ты меня назвал? – с расстановкой проговорил он, напирая.

Но Милах даже с места не двинулся, позволив парню приблизиться почти вплотную, пронзая его взглядом голубых, сузившихся глаз.

– Малявка, – повторил, будто ударив по воздуху хлыстом. – Малявка! Малявка...

А может я и ошиблась, решив, что генерал немногим младше меня... Нет, только сейчас поняла, что он скорее не намного старше моего Маркуса!

– Повтори, – прошипел тот глухо, – давай, ещё раз, дай мне только повод...

Я не сдержалась и возвела к небу глаза.

Поводов было предостаточно, если так уж хотелось их найти. Просьба дать новые уже слишком явно обнажала трусость, которую Маркус так силился скрыть за бахвальством.

И я вмешалась, сунув между ними руку и будто с лёгкостью отодвинув моего воспитанника от генерала. Хотя на самом деле, лишь помогла Маркусу выйти из ситуации, не потеряв лицо и избежав драки. Он совсем, ничуточку не сопротивлялся мне!

– Мальчики, хватит, – устало попросила я и прервалась, услышав за углом дома душераздирающий звук.

Кот, который совсем недавно сидел и буравил нас скептическим взглядом, теперь вился у места происшествия, то и дело странно мяукая и издавая шипение.

Под его тенью, которая плясала за ним по стене, словно второй, такой же огромный кот, лежало нечто, сначала принятое мной за ноги.

С замиранием сердца я подошла ближе, ожидая увидеть страшную картину чьей-то гибели.

Точнее, наверняка той, за которую меня все в этом мире и принимали, не зря же генерал Милах явился именно в это место на встречу с ведьмой.

Но, оттянув кота, чтобы не мешался, присев на корточки я обнаружила лишь придавленную домом чёрную ткань, будто оторванную от платья или юбки. И две кожаные мягкие туфельки, одна из которой действительно оказалась наполовину прижатой каменным фундаментом.

Мне оставалось лишь надеяться, что вместе с этой туфелькой под зданием не осталась и часть ступни…

– И где ноги? – изогнув бровь, не поднимаясь, взглянула я на Маркуса.

– Ну, – замялся он, – показалось, значит.

Всё ясно, самый смелый и бойкий из нас, видимо, с перепугу нафантазировал себе разных ужасов и напугал малышню вместо того, чтобы проверить, а лучше просто дождаться меня.

Кот, которого уже сама я с перепугу прижимала к себе и не отпускала, вдруг принялся меня обнюхивать и коротко часто-часто чихать.

– А я говорил, – протянул Маркус, – что духи ваши дешёвые лучше выбросить.

А по моему, аромат вполне приличный, ванильно-табачный, укутывающий лёгкой дымкой, что ощутима другим, только если подойти ко мне очень близко.

– Аллергия, – кота я выпустила из рук.

– Магическое слово… – заворожено прошептал генерал.

Я отрицательно качнула головой:

– Диагноз.

– Вы… ты врач?

– Не надо быть врачом, чтобы знать про аллергию, – усмехнулась я.

Маркус при этом закатил глаза:

– И не врачом, а ветеринаром, учитывая пациента. Она, кстати, реально ветеринар по образованию. Ума ни приложу, почему при этом пошла воспитателем к нам работать.

– Что за ветеринар? – ничего не понял молодой генерал, и я поднялась, отряхивая коленки от пыли и травинок.

– Давайте зайдём внутрь, и ты расскажешь мне про ту ведьму, хорошо? Наверное, это осталось здесь от неё?

Милах, сосредоточенно слушая и разглядывая меня и чьи-то туфельки, напряжённо кивнул, по всей видимости, почти поверив, что я не та, за кого меня принимал.

– Ой, – прозвучало рядом, и я тяжело вздохнула, заметив вышедшую к нам Ксюшу, – а это кто такой? – глупо заулыбалась она, пожирая генерала взглядом.

Милах к моему удивлению растерялся, и скулы его слегка порозовели.

– Ксюш, – стараясь сохранять спокойствие, произнесла я, – вернись в дом! Мы тоже идём. А то на нас глядя скоро все разбредутся кто куда… Будто мне проблем мало!

– Она пусть и правда первой идёт, – отвернулся от неё Милах, а на мой вопросительный взгляд, пояснил: – Она ведь… раздета.

Ксения, пока нас не было, успела сменить пижаму на мини шортики и чёрный топ без бретелей.

Глава 8

– Есть хочу.

– Я ноготь сломала…

– Мы же можем пользоваться плитой? А микроволновкой?

– Где здесь можно починить ноготь? А жить за что? Мне хоть горе-папаша денежку иногда подкидывал, а теперь?

– Свет вот работал, но Маркус заставил выключить, решил, что это, как и с водой, сколько в проводах электричества осталось, столько и осталось. Но газ-то, газ из баллонов, а они в подвале дома! Правильно? Значит, еде быть?

У меня уже начинала болезненно пульсировать венка на виске. А ведь мы с парнями только-только зашли в холл!

Митя крутился под ногами не хуже кота. Точнее, хуже, так как он-то делал это целенаправленно и осознанно! Заглядывал нам в лица, то и дело пытался взять меня за руку и не подпускал близко остальных детей. А ведь все они, абсолютно все, как мне кажется, собрались здесь! И теперь ждали от меня неизвестно чего, кто с горящими от нетерпения и любопытства глазами, кто с заплаканными лицами… И последних, признаться, я опасалась куда меньше. Восторженные ребята заставляли меня напрягаться и ожидать подвоха. Мне и Ромки хватило, который сиганул в окно и едва не убился!

Ксюша же просто хныкала и вилась поблизости, нет-нет стреляя в молодого генерала лукавым взглядом. Она хоть понятно, о чём думает… И это не несло последствий для меня, разве что раздражало. Тем более когда она с ногтей своих переключилась на волосы и, запустив в них пальчики, широко распахнула глаза:

– О, ужас, что делать, когда корни отрастут?! Краски у меня не осталось!

– Кажется, – отвлёкся Митя от темы еды, – ромашка осветляет. В древности ромашку заваривали и…

– Но не тёмно-русый же! – вскричала Касения, но, поймав на себе недоумённый взгляд Милаха, замолкла и принялась загадочно накручивать на пальчик прядь своих, пока ещё блондинистых, волос.

Я села на диван, растирая виски, и затравленно посмотрела на кота.

Удивительно, что дети всё ещё не попытались его поймать, более того – старались держаться на расстоянии.

– Тебе повезло, – проронила я тихо и кот, будто понимая человеческую речь, с недоумением округлил глаза.

Ну точно бровь изогнул!

Забавно.

– Так вот, – подступил ко мне Митя, маленький такой, похож на хоббита… немудрено, что о еде только и думает. – Если не готовить даже, то как насчёт печенье съесть? Но Ксю его забрала!

– Поройдём ко мне в кабинет, – поднялась я и кивком позвала с собой Милаха, – а то здесь нам поговорить никто не даст.

И, под всеобщий гомон и сотню вопросов, мы поднялись на второй этаж и прошли в конец длинного коридора, что заканчивался окном и большим креслом под ним. С боку, напротив подсобки, находилась дверь комнаты, которую я так гордо назвала «кабинетом».

С трудом пропустив внутрь только одного Милаха, чудом оттолкнув ребят и закрыв дверь перед носом Маркуса, я с облегчением повернула под ручкой замок.

Милах уже осматривал полку с книгами над узкой кроватью, подоконник большого окна, заставленный горшочками с кактусами и самое главное: коллаж из фотографий ребят и сотрудников интерната, подвешенный над кроватью.

– Это не картины… – проронил он тихо, невесомо касаясь фото подушечками пальцев. – И не магия.

Комнатка была узкой и длинной, вместо шкафа за дверью стояла вешалка, напротив кровати – небольшой письменный стол со стулом, который, что греха таить, тоже играл здесь роль вешалки. Поэтому, когда Милах отступил от кровати и случайно его задел, все вещи и полетели на пол.

– Прошу прощения, – принялся генерал собирать их и, аккуратно складывая, развешивать обратно на спинке стула.

Джинсы, мой зелёный свитшот, что я буквально носила и зимой и летом, длинный серый кардиган, несколько футболок, лифчик… носки.

Закусив губу, я не стала останавливать его, чтобы не смущать. Сам генерал то ли не видел современного женского белья, то ли не разобрался в суете и волнении. Хотя на ту же Ксюшу до последнего старался не смотреть, смущаясь и изо всех сил стараясь вести себя достойно.

– Ты присаживайся, – указала я на кровать, – не стоило беспокоиться. Мне бы прибраться здесь, но всё руки не доходили… Впрочем, эта комната не только моей была, до меня ещё одна воспитательница здесь работала, но она сама уволилась.

Милах присел на кровать, я же встала напротив, прислонившись к краю стола.

– Так, кто твой господин? И что за история с Ма… Как её? С Маришей? До тебя здесь был один человек, жуткий и вооружённый. Я с перепугу не помню всего, что он говорил, но речь точно шла о ней.

Милах слегка помрачнел, обдумывая услышанное.

– Странно… Как он выглядел?

– Говорю же, жуткий, – сложила я на груди руки и вздрогнула, когда под ногами раздалось яростно-возмущённое: «Мяу!»

Как только проскочил, что я не заметила?

– Волосы длинные и чёрные, – успокоившись, продолжила я, – весь словно из мрамора, с будто светящимися изнутри синими глазами. Такими, едва ли не неоновыми… На ангела похож.

– Как будто Рейнар Эль Сориги, четвёртый сын старшего Аркана, наследник империи Антарас, управляющий армией огня, благословлённый богиней Иттар, повелитель воз…

Я жестом руки заставила его прерваться, отчего-то не в силах выслушать до конца.

Мне было страшновато думать о том мужчине… Не хотела потом не спать, перебирая в мыслях всё, что было, задаваясь вопросами, мучаясь от опасений, впечатляясь им ещё сильнее и тому подобное.

Как на зло ещё и несколько синяков на лице от его пальцев заныли, напоминая о себе и ещё ярче делая воспоминании о нашем с Рейнаром знакомстве.

– Допустим, – прошептала я. – Но, что он здесь делал?

– Может узнал, что Мариша собирается на встречу к его брату?

– А? – склонила я набок голову.

– Ну, – передёрнул Милах плечом, – или просто узнал, что к кому-то собирается. Они договаривались о встрече письмами, мой господин не называл своего имени. Но мне кажется, ведьма догадывалась, кто желает с ней встречи.

Глава 9

Я последовала примеру кота, который запрыгнул на стол и села рядом, нервно поглаживая его по тёплой шкуре.

Кот слушал вместе со мной. Возможно, даже внимательнее, чем я.

Генрал Милах же с каждым мгновением делался всё мрачнее и более расстроенным.

– Теперь мне кажется, – признался он, – будто меня втянули во что-то очень нехорошее. А ведь я верен императору, его семье! Мариша же, государственная преступница. Её должны были казнить, но Рейнар так любил свою молодую жену, что не смог допустить этого. Даже несмотря на то, что она пыталась его отравить…

– Зачем?

– Он третий наследник, мой господин – первый. Есть у них и средний брат, и младшая сестрёнка. Но девочке не унаследовать престол. Возможно, Мариша была втянута в борьбу за власть, но я тебе ничего не говорил! – резко поднялся он на ноги. – Я не смею обвинять никого из доблестных сыновей Аркана! Но ведь бывает, что за их спинами некто подтасовывает карты, помогая кому-то конкретному занять правящее место. Или же ведьма преследовала какие-то свои цели… Её допрашивали, но вытянуть не смогли и слово. Прощения ей нет, её клеймили, чтобы, где бы она ни оказалась, все знали, что за личность перед ними… Изгнали из Антараса, посадив на корабль, плывущий прочь. Но затем мой господин отправил меня сюда, заверив, что дело это важное, что ведьма возможно согласилась дать ему какую-то ценную информацию взамен на милость. Ничего конкретного я не знаю. Такая вот история…

Я слушала, стараясь не запутаться, но первое, что приходило на ум, это то, что ехать на встречу к его господину в таком случае я уж точно не хочу! И второе: пока звучит всё очень подозрительно и наводит на нехорошие мысли о старшем брате Рейнара. И третье: какой ведь женщиной нужно быть Марише, чтобы такой, как этот Рейнар Как-Его-Там едва ли не простить смог столь страшное предательство?

История очень интересная. Но хоть бы прошла без меня!

Я спрыгнула со стола и принялась ходить взад-вперёд, меряя шагами пол.

– Я смогу вернуться домой, как ты думаешь?

Милах наблюдал за мной сочувствующе.

– Про путешествия в иные миры я кое-что знаю. Но помочь не могу. Тебе придётся поехать со мной к моему господину, Мария. Поговорить об этом с ним. Иного выбора у тебя увы нет… К тому же рано или поздно о тебе и детях узнают, ты же не думала скрыть такую толпу? А люди нынче очень недоверчивые и настороженные, отреагировать по разному могут. Лучше сразу пойти к тем, кто выслушает…

Кот тоже принялся ходить за мной по пятам, коротко мяукая и, в конце концов, я подхватила его на руки и кивком указала на лежащую на столе косметичку.

– Достань-ка щипчики для ногтей…

Милах послушался.

И в этот момент случилось сразу несколько событий. Одно из которых… постучало с той стороны окна моей комнаты на втором этаже.

Но прежде всего меня привлёк крик за дверью.

В окно могла удариться и птица.

– Я не виновата! – голос одной из близняшек? – Не виновата!

– Как ты вообще могла? – взревел в ответ Маркус. – Я умываю руки!

– Но этот ребёнок от тебя…

– Я же сказал, это не так, отойди!

– Мария Семёновна, – постучала в дверь вторая из блезнецов, – Нике плохо!

Я устало потёрла глаза, но поспешила к ним выйти.

Однако, прежде чем взгляд мой выловил из толпы сестёр, я наткнулась на коляску Михеля, который неотрывно смотрел в окно, в конце концов подняв дрожащую руку, чтобы пальцем указать на… летающий за стеклом обрывок ведьменого платья.

Остальные, заметив это, подняв крик разбежались прятаться по комнатам, в коридоре остался лишь наш колясочник, бледная, съезжающая по стене Ника, держащаяся за живот и Маркус, сжимающий кулаки до бела в костяшках.

Он то неожиданно и встал передо мной, как бы пряча за своим плечом от летающей словно оторванное птичье крыло ткани за хрупким, старым стеклом.

А ведь я, как чувствовала, директору плешь в своё время проела с просьбой поставить стеклопакеты. Но он ни в какую…

Я всегда знала, что отсутствие ремонта может стоить здоровья, но надеюсь, отсутствие его здесь хотя бы не обойдётся мне дороже!

– Просто ветер? – попыталась успокоить я себя и остальных.

Ника, скрутившись на полу от боли, прохныкала:

– Ведьма! Которую домом раздавило.

– Никого там не раздавило, показалось мне, сколько раз говорить? – напряжённо отозвался Марус, не отводя взгляда от бьющейся в ставни ткани. – Оно, как живое…

– Может правда живое? – из всех нас Михель выглядел самым спокойным.

Впрочем, такой уж он, светлый мальчик…

– Это как? – спросила я, готовая уже поверить во что угодно.

Он на мгновение поджал губы, как бы прикидывая, не слишком ли наивно прозвучит предположение:

– Птица в тряпке запуталась?

– Не похоже, – ответил генерал, подойдя ближе к окну. – Проклятие…

– Не ругайся при детях, – машинально попросила я.

– Да нет же, – отмахнулся он, – говорю, это проклятие ведьмы. Так и знал, что сразу всё сжечь надо было!

– А зачем ей нас проклинать?

– Почему это, – тут же возразила Ника, – именно «нас»?! Тебя, раз ты её копия! За внешность, не знаю. Или ещё чего. Мы, возможно, вообще здесь в таком случае по твоей милости оказались!

– А с каких это пор ты, – бросил на неё укоризненный взгляд Михель, – с Марией Семёновной фамильярничаешь?

– Фами, что? – протянула Ника и вновь скривилась от боли, глухо застонав. – Мне, кажется, настал конец…

Я не знала, за что хвататься в первую очередь, с чем разбираться и что делать.

Впрочем, странная ткань пока ещё снаружи, а девочка здесь, рядом.

Я подошла к ней и помогла подняться.

– Живот болит? Давай, идём… в аптечке есть лекарства.

Стоит ли уточнить именно сейчас, о каком таком ребёнке от Маркуса шла речь или оставить на более спокойное время?

Но решать это не пришлось. Только мы сделали пару шагов от от окна, как стекло с оглушительным скрежетом пустило сеть трещин…

Глава 10

Тёмная ткань протиснулась в треугольную дыру от упавшего на пол стекла, а затем втянулось в коридор, увлекая за собой рой сверкающих, звенящих в воздухе осколков.

Я испугалась даже не того, что происходит вновь что-то невероятное, а того, что эти осколки могут навредить Михелю, который единственный из нас не имел возможности убежать самостоятельно.

Хотя, почему, единственный?

Ника в моих руках слабела с каждым мгновением, даже страх не придал ей сил, чтобы броситься прочь.

Но к моему счастью Маркус сориентировался быстро и подхватил мальчишку на руки, словно пушинку, как раз в тот момент, когда рой осколков повалил коляску на бок.

Генерал же поспешил помочь мне и Ника (ох, я могла бы поклясться, что, несмотря на ситуацию, счастливая в этот момент!) оказалась на его руках.

Мы добрались до лестницы и спешно сбежали вниз, однако я только у входных дверей поняла, для чего…

Ткань всё так же преследовала нас. Но генерал, а за ним и мой Маркус, опустили детей на диване в холле и поспешили первыми выбежать во двор.

Не чтобы бросить меня… Не потому, что именно за мной гонялась проклятая ткань.

Для того, чтобы сжечь туфельки.

И как только снаружи раздался хлопок, ткань вместе с осколками подбитой птицей упала мне под ноги, настигнув меня на крыльце.

Я остановилась, упёршись ладонями в колени, пытаясь отдышаться и подняла радостный взгляд на показавшегося из за поворота Маркуса.

– Зажигалка, – пару раз щёлкнул он ею, выпуская высокий алый язычок огня, – по сути, мини-огнемёт!

Мальчишки…

Генерал показался минутой позже, видимо убедившись, что туфельки сгорели.

– Где? – коротко и решительно спросил он, вынимая из ножен тонкий, серебряный меч, которого я до этой минуты, почему-то, не замечала.

– Там, – указала рукой на крыльцо и забрала у Маркуса зажигалку.

На всякий случай.

И пока Милах шёл пронзать ткань сталью, словно та и правда была живой, шёпотом спросила у ухмыляющегося, явно довольного собой парня:

– Что у вас с Никой?

Довольство тут же исчезло с его лица.

– Ничего.

– Не юли, – сощурилась я.

На фоне генерал всё ещё тыкал в тряпку своим мечом…

– Правда, ничего не было, она просто ненормальная!

– Маркус, – схватила я его за плечо, – сейчас не время что-либо скрывать, ты понимаешь? Ей там плохо. Почему?

Генерал, подцепив тряпку кончиком клинка, расхаживал по двору, словно держа перед собой истерзанный странный флаг.

– Откуда мне знать, – Маркус решил перейти в нападение, – это вы должны следить за здоровьем своих воспитанников! И отдельные ванные нам сделать.

– О, как, – я изогнула бровь, – интересное уточнение…

Маркус внезапно начал покрываться бурачно-алыми красками.

Злился или смутился? Испугался? Что там у них за история с ванной произошла?

Генерал, наконец, найдя подходящее место, каким-то образом подпалил ткань и забросил её, горящую, в высокую осокиру. Словно говоря этим, чтобы магия больше не возвращалась.

– Что, испортил девку? – подошёл он к нам, словно только что ничего странного не случилось и, улыбаясь, хлопнул Маркуса по спине. – Так женятся пусть, и нет проблем!

– Ей пятнадцать, – мрачно проговорила я.

– Да идите вы, – сквозь зубы выплюнул Маркус и унёсся в дом, из дверей которого за нами уже наблюдали дети.

Голова у меня разболелась ещё сильнее, но нужно идти к ним, смотреть, как там Ника и добиться, наконец, от неё и Маркуса правды.

Но когда я приблизилась к ней, по дороге заверив несколько малышей в том, что мы уже в безопасности, Ника, как ни в чём ни бывало, заплетала себе и сестре многочисленные косы.

– У меня всё прошло, – безмятежно бросила она. – Видимо живот скрутило от консервированных персиков.

– А я говорил, – тут же, будто из ниоткуда, показался Митя, – что нужно приготовить поесть!

Что ж, в этот раз я с ним согласилась. Хотя и была намерена поговорить попозже с Маркусом.

– Я помогу, – отправился со мной на кухню генерал, единственный из всех едва ли не сверкающий, как тёплое солнышко, – я умею готовить! Я рос без матери, пришлось научиться. Поговорим заодно, обсудим, как ты отправишься в дорогу.

Я, закусив губу, промолчала, чтобы с усталости и напряжения не нагрубить.

На кухне же меня ждал очередной сюрприз. Но хоть не такой опасный… вроде бы. В виде кота, который, очень по котски, поступил со мной.

Именно со мной, иначе, как это ещё объяснить?

Дорогие читательницы, у меня вышла небольшая бесплатная в процессе новинка:

В разводе с Драконом. Лекарка в его гареме - https://litnet.com/shrt/9WoD

❤️БЕСПЛАТНО В ПРОЦЕССЕ❤️
Попала в тело императрицы. Муж-дракон развёлся с ней и вместо того, чтобы отправить домой, сделал одной из старших заложниц, навсегда заперев в своём гареме. И ладно бы только это... Бедную девушку ещё и отравили. Первое же покушение оказалось удачным, но вот только злоумышленники об этом не знают, ведь на месте бедняжки оказалась я. И мне стоит как можно скорее найти убийцу, поставить бывшего мужа на место и расправиться с гуляющими по гарему болячками. Им повезло, что я доктор. Когда училась, понимала, что это призвание присуждено мне пожизненно и без выходных, но никто не говорил и о последующих жизнях... А, впрочем, я даже не удивлена.

Глава 11

Кот восседал на столе у плиты. Пока ничего странного, чего-то подобного и ожидаешь от кота, даже от такого необычного и большого, как этот. Но под лапами его находились растерзанные чайные пакетики, в которые он продолжал с упоением вонзать когти и громко при этом мурчать, время от времени фыркая и чихая, ведь на полу поблёскивали осколки моих разбитых духов. Видимо, я забыла их на одной из полок, случайно выложив из сумочки вместе с продуктами. Как раз недавно принесла печенье не в пакете, а в ней…

– А ну, брысь! – замахнулась я на него тряпкой, сорванной с крючка на стене.

Кот замер, ошарашенно округлив глаза, будто его в жизни никто не бил и не шикал на него.

– Как посмел, помойное животное?! – никак не могла успокоиться я, угрожающе наступая.

Если совсем недавно кое-как ещё держалась, то это оказалось последней каплей, и слёзы хлынули из моих глаз обжигающим ручьём.

– Мне их, – всхлипнула, – бабушка подарила… У меня ничего больше от неё не осталось! Я хотела сохранить флакон.

Кот, помедлив, всё-таки спрыгнул с плиты и, пару раз, в нерешительности попытавшись подступить к лужице духов, всё-таки, чихнув, отпрянул в дальний угол.

Милах, оказавшись рядом, принялся меня успокаивать и с помощью лезвия ножа собирать оставшуюся благоухающую жидкость в небольшой стеклянный пузырёк.

– Этот не разобьётся, я всегда ношу такие, на всякий случай, – протянул мне его. – Не плачь, Мария, память, она ведь не в вещах…

Отложив тряпку, я приняла пузырёк и, всхлипнув в последний раз, перевела взгляд на кота.

– Смотрит так, будто удивился, что накричали на него…

Кого-то мне это напомнило, но кого?

– Я забыла, – меняя тему, попыталась взять себя в руки и спрятала пузырёк на верхнюю полку подвесного шкафчика. Позже заберу. – Дети ведь еду растащили. Надо бы обойти комнаты и всё вернуть, запру в кладовой на ключ…

– Я помогу! – с охотой вызвался генерал и отправился собирать у детей припасы.

Будто за данью ушёл, забавный такой!

– Даже не смотри на меня, – шикнула я на кота, принимаясь всыпать гречку в одну из кастрюль. Крупы и макароны дети, естественно, не тронули. – Для тебя еды нет, не заслужил. Мышей ешь, падлюка!

У него снова сделалось вытянутое выражение морды, а синие миндалевидные глаза сузились.

И только теперь я поняла. Он вылитый Рейнар! Примерно так отреагировал тот на пощёчину и захлопнутую перед ним дверь.

Отчего-то мысль эта сначала рассмешила, а затем заставила на минуту обхватить себя руками, словно я пыталась успокоить саму себя объятиями.

– Синяки на лице до сих пор болят, – поделилась я шёпотом с котом, что застыл в темном углу, лишь сверкая оттуда глазами. – Хватка у него жёсткая, хотя кожа и похожа на тонкий-тонкий бархат...

Не смогла сдержаться и коснулась своего лица, стараясь подушечками пальцев попасть в аккуратные овальные синяки.

Прикрыла веки, вспоминая в деталях лицо Рейнара. И стараясь не вспоминать выражение того лица, а лучше бы и глаз… Потому что во взгляде его стояла не просто ярость. В них плескалась боль и странная, отчаянная надежда на что-то.

Сердце пронзило иглой, по коже пробежал холодок.

Он любил свою жену… А она его предела. Не удивительно теперь, отчего Рейнар говорил со мной именно так и вёл себя пугающе.

Жаль… Теперь даже жаль, что я его прогнала прежде, чем мы успели нормально всё обсудить.

С другой стороны, мало ли, что принц империи мог сделать со мной, поддавшись гневу и не признав своей ошибки.

И сожалела я сейчас о быстром нашем прощании не только из-за сочувствия к Рейнару. Поэтому глупо размышлять об этом и травить себе душу. Ведь жалела я на самом деле потому, что хотелось ещё хотя бы чуточку на него посмотреть… На ангела, на воина, на дракона в человеческой ипостаси.

Я вздрогнула, когда над ухом раздалось робкое: «Мяу-у?»

И кот, прыгнувший на стол, поставил мне на плечо лапы, чтобы дотянуться до моей шеи, а там и ткнуться влажным носом прямо в один из синяков.

Я, поддавшись нахлынувшей нежности, обняла его, прижав к себе, и лицом зарылась в чёрный шикарный мех.

– Ничего, – выдохнула, отпуская его, будто опьянённого моей лаской, – Рейнар-Как-Его ведь не знал, что я не ведьма… Да мне и не больно уже почти.

Я попыталась включить конфорку газа, и тот загорелся синим прозрачным цветком.

Холодильник всё ещё хранил мороз, но я поспешно выдернула вилку из розетки.

Если электричество здесь работать долго не будет, лучше сэкономить его. А скоропортящиеся продукты всё равно съедят в первую очередь!

Надо было сразу это сделать, быть может, свет в доме сохранился бы надольше…

Пока же я вытащила из морозильной камеры мясные остатки и решила потушить с ними гречку.

Из кефира сделаю творог, а образовавшуюся от него сыворотку пущу на блины. Ничего пропадать не должно, особенно в нашем положении.

Чай тоже соберу, ни страшно, что кот его растерзал. Заваривать всё равно кипятком. Не беда. Хотя детям, конечно, после такого пить его не позволю…

За готовкой время проходило быстро, а мысли упорядочились сами собой. Я решила, что лишать и детей чего-то знакомого, упорядоченного сейчас грешно, и позвала несколько ребят дежурить на кухне, как значилось по графику.

На мгновение даже показалось, будто ничего и не изменилось… Только на фоне звучал приглушённый расстоянием голос Маркуса, спорящего с генералом.

А ещё Рейнар сидел на подоконнике между столом и плитой.

Я замерла, так и не бросив половник в раковину, только-только отдав последнюю порцию каши в тарелке, чтобы дежурные расставили всё по столам.

Обернуться страшно. Здесь никак, совершенно никак не мог оказаться Рейнар!

И всё же, когда я медленно повернулась к окну, смогла краем глаза уловить его образ: задумчивое мраморное лицо, глаза, в которых тонули солнечные лучи, печальны и смотрят вдаль. Длинные иссиня-чёрные волосы спускаются до лопаток, одна прядь мешается и перечёркивает его лицо. Синий китель или нечто подобное, идеально сидящий на безупречном теле. Бледные губы, едва заметно подрагивающие, будто принц вот-вот улыбнётся грустно и болезненно…

Глава 12

– Вот, всё собрал, – Милах поставил у моих ног мешок с припасами и я вскрикнула. – Что, я вроде не крался, – нахмурился молодой генерал.

– Там, – указала рукой на окно, но Рейнар словно растворился в воздухе.

А может, его и вовсе здесь не было? Всему виной стресс или какая-нибудь магия?

Уже ничему не удивлюсь. Вспыхнула ведь я уже однажды, словно факел, рядом с принцем… До сих пор ума ни приложу, что это было.

Кот же, спрыгнувший с подоконника, сверкнув глазами, принялся обнюхивать мешок.

– Н-нет, ничего, – проговорила я на вопросительный взгляд Милаха, качая головой. – Показалось… Спасибо за помощь, – подняла продукты и только собралась их перебрать, как на пороге образовались мальчишки.

Наше хулиганьё (пусть и безобидное) во главе с Ромкой.

– Он забрал не то, что надо! – и без того рыжий, сейчас Рома казался медным и красным.

– Это как? – я всё же заглянула в мешок.

– Ну, – закусил мальчик губу и скрылся за дверью со своими чумазыми приятелями.

Пальцы мои выловили среди пачек печенья и снеков упаковку сигарет.

– Вот ведь, – прошипела я, уже прикидывая, стоит ли наказывать детей в нашей ситуации или спустить им с рук. – Ладно, не важно, – отдала находку генералу. – Это табак, ты не куришь?

– Нет, – однако, принял он подарок, – но иномирное мне всё интересно. Будет сувениром. Так, Мария, что насчёт нашего дела? – вмиг посерьёзнел он и слегка понизил голос, слыша, как за дверью то и дело шушукаются дети. – Насчёт моего господина…

Я, сама от себя не ожидая, остановила генерала жестом руки.

Ответ словно сам собой сорвался с моих губ:

– Я поеду… Но не чтобы рассказать ему, что не ведьма. Мне кажется, они с ним…

Тут уже генерал не позволил мне договорить:

– Если они в сговоре, зачем господину было присылать за ведьмой меня? Я верен императору и его семье. Узнай я об измене или о чём-то подобном, не стал бы молчать!

– Тогда подумай, – сузила глаза, будто набралась этих жестов у кота или самого Рейнара, – чем мог не угодить своему господину, раз не жалеет впутывать тебя? Вдруг ты и вовсе не должен был к нему возвращаться, Милах?

Он открыл было рот, чтобы возразить, но слова так и не прозвучали. Генерал притих, вокруг его головы будто сгустились тучи. Мрачные мысли отразились даже в небесно-голубых глазах…

– Но, – он отступил на шаг, – нет, нет, господин не стал бы, ради ведьмы… Зачем?

– Так всё же было что-то, чтобы теперь кто-то из них желал тебе зла?

– Только то, – ответил генерал, – что после покушения Мариши на Рейнара, – он собирался продолжить называть его имена, но вовремя спохватился, уловив выражение моего взгляда, – именно я поймал ведьму и привёл на суд. Но я лишь следовал закону и приказам! Сейчас бы, повинуясь господину, просто доставил бы Маришу к нему… Ничего личного здесь нет.

Я смотрела на него, совсем ещё мальчишку, сочувствующе и ещё больше уверилась в правильности своего решения:

– Я поеду сама. Как если бы ты исчез по дороге… Твоему господину, если спросит, отвечу по ситуации. Заодно и узнаем, должен ли ты был возвращаться. И если мне повезёт, выясним, зачем ему понадобилась ведьма.

– Не откроешь ему то, кем являешься?

Я кивнула:

– Именно… Мне кажется, это сейчас безопаснее всего. Единственное, если Рейнар знал или подозревал, что здесь находится ведьма, вдруг перехватит меня по дороге, всё так же принимая за неё? Этого я опасаюсь больше всего… С другой стороны, – усмехнулась я нервно, – плана лучше у меня нет.

***

Впервые, ночуя вроде и в знакомой комнате, в почти родном здании, среди привычных для меня вещей и в дорогом для меня окружении детей, которые, надеюсь, давно уже сонно сопели в своих кроватях, я чувствовала себя в опасности.

Мир другой, и я ощущала это каждой клеточкой кожи… Ещё и плохо заделанное окно в коридоре пропускало ветер, что тихонечко и жутко завывал за дверью. Так, что я не выдержала, поднялась, зябко обхватив себя за плечи, и повернула ключ, запираясь.

Но затем всё же поспешила открыть дверь, чтобы опасливо выглянуть в тёмный коридор, убедиться, что это действительно лишь ветер поёт в оконных створках.

– Не спится?

Я едва не вскрикнула.

Маркус сидел на полу и подпирал спиной холодную стену моей комнаты.

– Боже… – выдохнула я. – Меня чуть кондратий не схватил, Стас, нельзя же так!

– Просил же…

– Да, Маркус, прости. Ты что здесь? – я поспешила снять с вешалки кардиган и набросила его себе на плечи.

– Вы думаете, Ника правда не могла забеременеть?

Я обомлела, по правде говоря. Так и застыла на пороге, изогнув брови и плотно сомкнув губы, намертво держа ругательства в себе.

Только этого мне не хватало… Здесь! Наверняка без нормальной медицины, лекарств, специалистов. Нике всего пятнадцать, мало ли, что может пойти не так.

– Ну? – резко поднялся Маркус, за агрессией скрывая нервозность. – Что молчите?!

– Я просто… Ты ведь понимаешь, что я ветеринар, а не акушер, да?

Маркус обречённо прислонился к стене, на этот раз стоя, и с глухим, но довольно отчётливым «бамц!» ударился об неё затылком.

– Кошмар, – прошептал он. – Я не думал, что это возможно…

И во мне загорелся робкий огонёк надежды.

– Маркус, она ведь мне так ничего и не рассказала… – начала я осторожно. – Конкретно мне скажи, что именно у вас было?

– В ванне просидели вдвоём часа два, – признался он, на меня не глядя. – Она сама меня позвала и к себе затянула, клянусь! Мы даже не целовались. Но… В общем, – он сжал кулаки. – Через воду могло? Ванна то маленькая.

Я прыснула от нервного смеха.

– Фу, – бросила не очень профессионально и по взрослому, но на самом деле собираясь сказать: «фух», однако исправляться не стала. – Иди спать, Маркус, – вернулась я к себе, надёжно захлопнув дверь.

И легла спать, успокоившись хоть насчёт ребят.

Глава 13

Он не зря медлил. Генерал уже понял, что моё решение, пусть и обоснованное многими обстоятельствами, было всё-таки шатким. И когда Милах провёл меня по тропе к оврагу, где к развесистому старому дубу привязал «средство передвижения» я готова была спасаться бегством.

– Грифон?! – смотрела я на монстра во все глаза.

Впрочем, чему было удивляться? В мире, где существуют драконы, точнее, где люди могут оборачиваться ими (или наоборот, они в людей?) отчего бы не жить и другим существам?

– Ты знаешь? – в свою очередь удивился молодой генерал, даже слегка огорчаясь, видя мою реакцию. – А я-то думал поразить тебя, Мария…

– Уж поразил, так поразил, – заверила я его, невольно отступая от существа.

Почти, как в легендах: тело льва, очень крупного льва… Мощные крылья с пёстрыми буро-серыми перьями. Только голова, хоть и похожа на орлиную, особенно из-за клюва, всё же воспринималась скорее, как изменённая львиная морда… И хвост был обычным, с кисточкой на конце, чем-то издали и напоминающую змею.

Милах передёрнул плечами:

– Сюда иначе почти не добраться, по воздуху – самое оно. Грифона мне подарили за службу, я один такой, кто подобным зверем владеет, – гордо выпрямился генерал. – Они ведь редки, хорошо, если в мире ещё три-четыре осталось. В общем, – сделал он приглашающий жест, – просто садись в седло, запомни несколько команд и он сам тебя отвезёт, куда нужно за очень короткий срок! Верёвка на седле неспроста, летает зверь даже быстрее драконов! Привяжись, на всякий случай.

Я отступила ещё на пару шагов.

– Не уверена, что у меня получится… – не нужно было видеть себя со стороны, чтобы знать, как отхлынула от кожи кровь. У меня даже начало покалывать кончики пальцев, а губы сделались искусанными в кровь от нервозности. – И зачем ты в таком случае заставил меня надеть ночнушку вместо джинсов?

На мне действительно была моя сорочка, поверх которой я накинула удлинённый серый кардиган. Сидеть верхом будет ой, как неудобно… Волосы собрала в высокий хвост, а ноги спрятала в мягкие домашние тапочки, больше напоминающие синие башмачки. Милах сказал, что они вызовут меньше вопросов, чем другая моя обувь, мол, похожи на то, что здесь носят.

Ответ про сорочку вышел таким же:

– По крою платье, как платье, а вот девушек в штанах в этих краях почти никогда не встретишь!

– Ты же понимаешь, что это не платье?

Он замер, обдумывая мой вопрос, затем, видимо, вспомнил слово «ночнушка» и когда скулы его порозовели, поспешил от меня отвернуться.

– Не понимал…

Я прыснула от смеха.

– Да ладно тебе, всё в порядке, – похлопала генерала по плечу. – На мне ведь и кардиган, успокойся!

– Я, правда, не знал, что это бельё, – прошептал он.

– Ну, перестань, – уже искренне пожалела я парня, будучи тронутой его деликатным отношением к женщинам.

До этого мы вместе провели беседу с детьми, чудом не допустив паники. Малышня особенно не желала меня никуда отпускать, до последнего цепляясь за края моей одежды и перегораживая путь к двери.

Старшие предлагали идти со мной, споря до хрипоты, что ничего не испортят и не усложнят.

Но, в конце концов, накормив всех, после завтрака я замкнула детей в доме, отдала Милаху ключи и вот, теперь собиралась с духом, чтобы оседлать грифона. Хотя даже к лошади не смогла бы подойти спокойно!

И вообще, всё происходило слишком быстро, пока я не успела даже по-настоящему осознать наше с детьми положение. Не успела погоревать (или обрадоваться, как посмотреть…) о потере своего прежнего мира. Да что там, даже в тревогу о будущем погрузиться с головой я всё ещё не могла, плывя по течению и тратя абсолютно все свои силы лишь на реакцию «здесь и сейчас».

Возможно, поэтому и происходящее дальше воспринимала как бы с запозданием. С ужасом понимая, сидя на грифоне в глубоком седле и держась за что-то вроде двух рычагов спереди, что навряд ли в голове задержалось хоть что-то, что мне объяснял об управлении генерал.

– Я не смогу, не смогу, – замотала головой, в панике пытаясь развязать на поясе верёвку, но Милах звонко шлёпнул грифона по перьевому боку и помахал нам вслед.

– Он умный, Мария, – донёсся до меня его отдаляющийся голос, – он сам сможет!

Я сидела, сжав рычаг и поводья, зажмурившись так крепко, что глаза начали болеть, пока не ощутила, как прохладный ветер стянул резинку с моих волос и те сверкающими медными локонами разметались по сторонам.

Лечу…

Я летела над лесом, затем над извилистой синей рекой, в отражении которой видела распахнутые крылья грифона и поджатые когтистые лапы.

Но дух захватывало у меня не от красоты. В данный момент я была просто не способна оценить пейзажи по достоинству, даже будто кружевные, пастельных разноцветных тонов деревья меня не впечатлили. Дыхание перехватывало именно от скорости и бурлящего в крови адреналина.

Но когда макушки елей и причудливые, неизвестные мне деревья прекратили калейдоскопом кружиться подо мной, а впереди неожиданно засверкали стёкла многочисленных домов и зданий, некоторые из которых оказались высокими башнями, я внутренне содрогнулась в предвкушении встречи…

И жадно начала всматриваться в сеть дорог внизу, в необычные, будто глиняные крыши маленьких домиков и улицы, вроде как рыночные, пестрящие красками, а так же спокойные и зелёные.

Когда же мы перелетели каменную высокую стену и ворота с железными пиками, то попали в другую часть города. Где выстроены были длинные здания с двумя этажами, многочисленные башенки и мосты над ручьями. Здесь уже всё выглядело более серьёзно и устойчиво.

Дороги, вымощенные камнем, из растений почти ничего, кроме коренастых крепких деревьев с оливковой мелкой листвой. Колодцы, круглые дворы с фонтанами…

Я едва не забыла слова Милаха о том, что когда мы пересечём стену, нужно надавить на левый рычаг.

Грифон тут же повернул и взмыл к облакам, после чего снизился уже в малолюдной части города и приземлился на одну из площадей.