Призыв

Глава 1

Мускулы перекатывались под его кожей, пока в очередной раз тренировался с утра, после пробежки под дождём. Он был одет лишь ниже пояса, футболки не было, но стоило услышать лишь стук в дверь, как убрал гирю в сторону, взял футболку с дивана и накинул на себя.

Дверь открылась. Парень отлетел назад на пол. Он приподнялся на локтях и посмотрел на трое мужчин, которые стояли перед ним. Тот, что его толкнул — высокий, с чёрными волосами, зачёсанными назад. Его мускулистую фигуру облегало кожаное пальто и брюки. На его лице с острыми чертами не было никаких эмоций, он поправлял рукав пальто.

Справа от него стоял темнокожий парень с короткими волосами, острыми челюстями и подбородком. Карие его глаза не выражали не единственного эмоция, как и у его товарищей. Руки лежали в карманах чёрных джинс, которые облегали его мускулистые бёдры.

А третий, который проверял пули в револьвере, был блондином с голубыми глазами. И тоже в чёрном. В кожаной куртке и того же цвета спортивные штаны. На его пальцах виделись царапины от частых боёв и татуировки.

— Что вам нужно? — наконец-то заговорил хозяин дома.

Брюнет ухмыльнулся и подошёл ближе к нему, затем схватил за шиворот и притянул к своему лицу. Вглядывался в его глаза и пытался понять придуривается ли он или на самом деле не понимает, что происходит.

— Знаком с Грегори Майлзом?

— Нет…

— Неправильный ответ, — со всей силы махнул его головой и ударил о деревянный пол в прихожей. — Мне повторить вопрос?

Из его рта медленно потекла кровь, когда он встретился снова с ним взглядом.

— Я правда его не знаю, — тот всматривался в его глаза, а затем оттолкнул назад, выпрямился и обратился к товарищам.

— Вы знаете, что делать.

— Конечно, — с ухмылкой произнёс темнокожий и прохрустел костяшками пальцев. Блондин прокрутил револьвер в руке с той же усмешкой, что и товарищи.

***

Будильник.

Грёбанный звук.

Женская рука ударила по нему, и он полетел на пол с тумбочки, но упал на мягкий коврик. Звук прекратился, но всё же придётся вставать. Ведь работа не ждёт…

Клэр Роббинс — детектив со стажем. Ей уже за тридцать, работать пошла по стопам отца. С подросткового возраста интересовалась детективами и триллерами. Такова её натура, любит искать кровавые сцены, сцены убийства. Просто её страсть!

Она села в постели и закинула запутанные светлые волосы назад. Зевнула, но всё же опустила ноги на пол и без тапочек встала с кровати, потянулась и направилась в ванную комнату, даже не одевшись. В одних светлых трусиках, сидящих высоко у неё на талии, и коротком топе, под которым не была бюста.

Горячая вода стекала по её обнажённому телу. Она водила мочалкой по телу, когда услышала кашель за спиной. Резко повернув голову, увидела в дверях Кевина, её бывшего, который нагло осмотрел её тело и в конце концов встретился с ней взглядом.

Клэр закатила глаза, смыла пену, выключила воду и, схватив полотенце с тумбочки рядом с душевой кабины, завязала на себе и вышла из ванной комнаты, практически вытолкнув Кевина, направилась на кухню.

— Какого хрена ты пришёл?!

— Забрать некоторые вещи, — спокойно ответил тот.

— Ты уже всё забрал, — она включила кофеварку и быстрыми движениями налила себе крепкое кофе, затем сделала глоток и повернулась лицом к Кевину, который сидел уже за барной стойкой и продолжал наблюдать за ней.

— Ты всё ещё не изменилась. Когда уже простишь меня?

— Никогда, — твёрдо ответила Клэр.

— Уже появился кто-то? — с ухмылкой поинтересовался Кевин.

— Не твоё дело. Я же не спрашиваю, как дела у твоей секретарши.

— Приспусти свой характер, дорогая, — он встал на пол и аккуратно, словно, акула приближаясь к своей жертве, подошёл к Клэр, всматриваясь в её глаза. Кевин поднял руку и собирался провести рукой по щеке бывшей, но та схватила его за руку и впилась ногтями в его запястье.

— Пошёл вон, — прошипела она прямо ему в лицо и оттолкнула его руку от себя. Клэр вздёрнула подбородок, поставив чашку на кухонную тумбу, и направилась в спальню. — Дверь захлопнешь!

Кевин усмехнулся и помахал головой.

***

Пока пальцы Хлои порхали по клавишaм, отстукивая очередной запрос в базе данных, она не сразу заметила, как дверь в кабинет бесшумно приоткрылась, пропуская внутрь Клэр. Та захлопнула дверь с таким звуком, что Хлоя вздрогнула и оторвалась от монитора.

— Чёрт, Клэр! Можно потише? — проворчала она, но тут же смягчилась, когда та подошла и небрежно чмокнула её в макушку. Запах дождя, холодного утра и лёгких ноток дорогих духов — фирменный коктейль Клэр.

— Привет, — Хлоя машинально обняла подругу за талию, но взгляд уже возвращался к экрану, где мигала красная метка на карте города. — Не вовремя, как всегда. У нас тут кое-что серьёзное.

Клэр грузно опустилась в своё кресло, откинулась на спинку и закинула ногу на ногу. Её палец привычным движением нажал кнопку включения на ноутбуке.

— И что на этот раз? Очередной скучный разбор семейной драмы? — она провела рукой по лицу, смахивая усталость.

— Хотела бы я, — Хлоя встала, подошла к столу Клэр и шлёпнула перед ней распечатку. На цветной фотографии был запечатлен молодой парень, привязанный к простому деревянному стулу посреди гостиной. Его голова была неестественно запрокинута, глаза остекленевшие и пустые, уставленные в потолок. Не труп, а просто оболочка. — Его нашли сегодня утром. Девушка заехала, думала, неожиданный визит устроить. Вместо сюрприза получила вот это. Вызвала нас.

Хлоя положила рядом второй снимок, сделанный крупным планом. Стена, испещрённая причудливыми, угловатыми символами. Что-то среднее между рунами и иероглифами. Знаки были выведены чем-то тёмным и густым, мазки неровные, словно их наносили впопыхах, или наоборот — с чётким, выверенным ритуалом.

— Предварительно, кровь, — сухо констатировала Хлоя, внимательно наблюдая за реакцией Клэр. — Группа ещё на месте, обыскивают всё, что можно. Но кроме этого — ноль. Ни следов взлома, ни признаков борьбы. Как будто он сам сел и позволил себя связать.

Глава 2

Эрика и Кира молча кивнули, не в силах вымолвить ни слова. Полин закрыла глаза и начала читать, и каждый слог латинской формулы обжигал воздух, как раскалённое железо:

— In Nomine Patris Umbrarum. Per virtutem noctis aeternae...

Вокруг них пространство сжалось, будто гигантская ладонь. Воздух загустел, стал тяжёлым и сладковатым на вкус. Пламя свечей вытянулось в тонкие высокие иглы и застыло.

— ...Aperiatur ianua, et mundus alter se nobis patefaciat...

В тот миг, когда с её губ сорвалось последнее слово — «Fiat» — тишину разорвал оглушительный хлопок, будто лопнул гигантский пузырь. Невидимый кулак ударил их в грудь, отшвырнув прочь.

Полин с глухим стуком ударилась спиной о стену, и всё её тело пронзила колющая боль. Эрика, инстинктивно вцепившись в край старого дивана, смогла удержаться, лишь проехав несколько сантиметров по пыльному полу. Но Кира, самая хрупкая из них, отлетела, как осенний лист, через всю комнату, врезалась в косяк двери и, не замедлив ни на секунду, кубарем полетела вниз по лестнице в чёрную пасть подвала.

Дверь с такой силой захлопнулась вслед за ней, что со стен посыпалась штукатурка.
— Кира! — закричала Эрика, её голос сорвался в истеричный визг.

Она вскочила, не чувствуя боли, и бросилась к двери. Рука схватилась за ручку — та была ледяной, будто выкованной изо льда. Дверь не поддавалась. Ни на миллиметр. Она была заперта, словно наглухо завалена с другой стороны.

Кира медленно открыла глаза. В висках отдавалась тупая, раскалённая боль, а в ушах стоял оглушительный звон. Она с трудом приподнялась на локтях, в глазах плясали тёмные пятна. Сквозь этот гул едва доносился приглушённый, будто из-под толщи воды, крик Эрики. Её взгляд зацепился за тёмное, расплывающееся пятно на бетонном полу. Алая кровь. Её кровь.

— Бедная девочка, — раздался из густой тени у стены хриплый, обезличенный голос. В нём не было ни капли жалости, лишь холодное, почти научное наблюдение.

Кира дёрнулась, вжимаясь спиной в холодную стену, и метнула взгляд в сторону звука. Ничего. Только сгущающийся мрак. Дрожащими руками она упёрлась в пол, заставила себя встать. Голова закружилась, комната поплыла. Шаря в темноте, она нащупала знакомую холщовую нитку и дёрнула её.

Лампочка на потолке мигнула, залила подвал жёлтым светом — и этот свет выхватил из тьмы фигуру, сидящую на ящиках в углу.

На ящиках, которые её отец привёз с работы, сидел незнакомец. Мускулистый, в простой тёмной футболке. Его лицо рассекал грубый шрам, тянувшийся через правый глаз. Короткие каштановые волосы были небрежно взъерошены. Он сидел спокойно, почти небрежно, и смотрел на неё. Потом его губы медленно растянулись в усмешке, недоброй и знающей.

— Уходите из моего дома, — выдавила Кира, пытаясь вложить в голос угрозу, но получился лишь сбивчивый, испуганный шёпот. — Я вызову полицию.

— Вызывай, — парировал он, и его голос был мягким, как шипение змеи. — Только не уверен, что они успеют приехать.

Он щёлкнул пальцами. Резко, однократно.

Лампочка над их головами взорвалась с оглушительным хлопком. Кира вскрикнула и инстинктивно пригнулась, закрывая лицо руками. Осколки стекла, словно град, застучали по всему подвалу, звеня о бетон и дерево.

И тут же, прямо у самого её уха, прозвучал его шёпот, ледяной и безжалостный:

— Беги.

Сердце Киры провалилось в бездну. Она не думала, не соображала — её тело среагировало за неё. Рванув с места, она побежала вглубь подвала, подальше от этого голоса, от этого присутствия. Она забилась в самый дальний угол, за груду старых покрывал, пытаясь стать меньше, исчезнуть.

А по всему подвалу, преследуя её, раскатывался его низкий, насмешливый смех. Он звучал отовсюду сразу — и справа, и слева, и прямо над её головой, не давая спрятаться, не оставляя никакой надежды.

Эрика с отчаянием вцепилась в ледяную ручку, дергая ее снова и снова, пока пальцы не онемели, а в мышцах плеч не появилась ноющая боль. Внезапно за ее спиной раздался четкий, размеренный стук каблуков по деревянному полу. Звук был неестественно громким в гнетущей тишине. Эрика застыла, сердце замерло, а затем, преодолевая страх, она медленно повернулась.

В полумраке комнаты, у самого входа, стояла незнакомка. Ее алое платье, кричаще яркое в этом мраке, плотно облегало фигуру. Светлые волосы были небрежно собраны, но несколько прядей выбивались, скрывая часть лица. Ее губы растянулись в улыбке, в которой не было ни капли тепла.

— Какая жалость, — произнесла она, и ее голос прозвучал слащаво-снисходительно, словно она обращалась к непослушному ребенку. — Никак не можешь помочь своей подружке. Она надула губу в преувеличенной гримасе, полной насмешки.

Почти сразу из-за ее спины появился мужчина. Темнокожий, лет сорока пяти, со светлыми, короткими кудрявыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Его взгляд был тяжелым и оценивающим.
— Нехрен лазить по чужим вещам, — прорычал он, его голос был низким и властным.

Он шагнул вперед и положил руку на талию блондинки, жест был не нежным, а демонстративным, подчеркивающим его контроль.

— Не разговаривай так с детьми, Марсель, — блондинка легонько хлопнула его по руке, но в ее тоне не было настоящего упрека, лишь игра. Она снова повернулась к Эрике, наклонилась вперед, упершись руками в колени. Ее улыбка стала широкой и неестественной. — Что, стоишь как вкопанная? Не хочешь поиграть в прятки со взрослыми?

Эрика не могла пошевелиться, парализованная страхом.

— Ладно, не хочешь — заставим, — голос блондинки внезапно потерял всю притворную сладость и стал холодным, как сталь. — У тебя пятнадцать секунд. Беги. Прячься. Сделай нашу игру интереснее.
Она выпрямилась.
— Один...

Глаза Эрики расширились от ужаса. Инстинкт самосохранения, наконец, прорвался сквозь оцепенение.

— ...Два... — прозвучало позади, и этого было достаточно.

Эрика рванула с места, подгоняемая чистейшим, животным страхом.

Глава 3

Родители вернулись под самое утро, когда ночь уже начинала размываться по краям грязно-серым светом. Мать вышла из машины первая, не дожидаясь мужа, который остался загонять автомобиль в гараж. Она медленно подошла к дому, порывисто рыская в сумке в поисках ключей. Её пальцы наткнулись на холодный металл, но когда она подняла голову, то заметила — дверь была не заперта. Просто приоткрыта.

Тишина, встретившая её в прихожей, была неестественной, густой и вязкой, словно воздух превратился в сироп. Всё её тело, вымотанное ночной сменой, вдруг напряглось в один миг, пронзённое ледяным предчувствием. Что-то было не так.

Она толкнула дверь, и та с тихим скрипом распахнулась. Женщина сделала шаг вперёд, и её взгляд упал на пол в гостиной. Там, в странной, выгнутой позе, лежала Полин — подруга её дочери, оставшаяся здесь на ночёвку. Не та Полин, что резвилась и смеялась вчера вечером, а какая-то кукла с восковым лицом.

— Полин? — выдохнула мать, подбегая и опускаясь на колени. Она потрясла подростка за плечо, потом сильнее. Тело было тёплым, но безжизненным, словну пустая оболочка. Глаза не открывались.

Женщина отшатнулась, сердце заколотилось где-то в горле. Панически, дрожащими руками она принялась шарить в сумке, пытаясь нащупать телефон. И в этот момент услышала звук.

Тихий, влажный шепот, больше похожий на шипение. Оно доносилось отовсюду. Она замерла, вжавшись в спину кресла, её глаза метались по комнате, но не находили источника.

И тогда её взгляд медленно, против воли, пополз вверх.

К потолку.

Эрика, вторая подруга её дочери, висела там, вцепившись длинными, почерневшими ногтями в штукатурку. Её лицо было искажено до неузнаваемости, рот растянут в беззвучном оскале, обнажая неестественно длинные, заострённые клыки. Но самое жуткое были её глаза — они горели ровным алым светом, без зрачков, без проблеска сознания.

Мать не успела издать ни звука. Эрика сорвалась с потолка с низким рыком, похожим на треск ломающихся костей, и всей своей массой обрушилась на женщину, пригвоздив её к полу.

***

Луч солнца, острый и безжалостный, как лезвие, вонзился ей в лицо, заставив с силой зажмуриться. Она с раздражённым стоном повернулась спиной к окну, отгораживаясь от навязчивого утра, и лишь потом медленно, будто против воли, разлепила веки. Пространство в кровати рядом было пустым, простыня смята, подушка хранила лишь вмятину. На полу, как свидетельство прошедшего урагана, лежала её одежда — чёрные джинсы, намертво скинутые у кровати, тёмный топ, затянутый в угол. Клэр провела ладонью по лицу, сдирая паутину сна, и резко, почти шумно выдохнула, когда обрывки вчерашней ночи — густой шепот, жар кожи, вкус виски и пота — накатили на неё тяжёлой, осязаемой волной.

Она резко отбросила одеяло, и всё её тело отозвалось глухой, приятной одеревенелостью. Сорвав с кровати простыню, она с силой обмотала её вокруг торса, грубо заправив концы у груди. Босые ноги бесшумно утонули в холодном паркете, и она, как лунатик, направилась на кухню, движимая животной жаждой и смутным, почти детским желанием найти хоть островок нормальности в этом вывернутом наизнанку утре.

Ещё в коридоре её ударил в нос знакомый, почти домашний запах — горький аромат свежесваренного кофе и хрустящего бекона. И он. Джейсон. Он стоял у плиты спиной к ней, в тех же низко сидящих спортивных штанах. Его спина — широкая, рельефная платформа мышц — внезапно напряглась, будто он почувствовал её взгляд на своей коже. Он обернулся. В его сильной, жилистой руке дымилась сковорода, а на губах играла всё та же наглая, всё понимающая ухмылка, что и вчера в баре, только сейчас в его глазах читалась тёплая, утренняя усталость.

— Доброе утро, — его голос был низким, простуженным за ночь, с приятной хрипотцой. Он отставил сковороду на свободную конфорку и сделал два неспешных шага в её сторону. — Надеюсь, ты не из тех аскетов, кто завтракает одним чёрным кофе и угрызениями совести.

Клэр, не удостоив его ответом, прошла мимо к кофемашине. Спиной она чувствовала его взгляд, скользящий по её лопаткам, по узлу простыни на груди, по босым ногам. Когда она развернулась с полной чашкой дымящейся горечи, он был уже в сантиметре от неё. Он мягко, но с непререкаемой уверенностью прижал её к холодной столешнице барной стойки, его руки упёрлись в неё по бокам от её бёдер, создавая невидимую, но прочную клетку из мускулов, тепла и пахучего мужского запаха.

— Ну что? — он наклонился так близко, что его дыхание, пахнущее кофе и мятой жевательной резинки, смешалось с паром от её чашки. — Уже строишь планы по спасению мира? Или хотя бы по побегу отсюда?

— Дела, — парировала она, не опуская взгляда, в котором плескалась смесь вызова и утреннего раздражения. Её указательный палец, сам по себе, медленно, почти лениво провёл по его оголённому предплечью, ощущая под кожей твёрдый рельеф мышц и пульсацию крови. — Срочные и не терпящие отлагательств.

Он усмехнулся, и его губы, обветренные и тёплые, оказались в паре сантиметров от её мочки уха, отправив по её спине знакомый, противный и такой желанный трепет.
— У всех нас есть срочные дела, красавица. Может, объявишь сегодня внеплановый выходной? Посвятишь его себе. Или мне.

В этот самый момент на столе, рядом с её локтем, оглушительно и бестактно завибрировал телефон. Назойливый гудок впивался в тишину, как шило. На экране, словно укор, горело имя «Хлоя». Клэр на секунду с силой зажмурилась, собирая в кулак разбегающиеся мысли и остатки воли, прежде чем поднести трубку к уху.

— Да, — её голос прозвучал непривычно хрипло, и она с силой прочистила горло. — Я в курсе. Не волнуйся. Сама подъеду к тебе. Да, через двадцать минут. К священнику, точно.

Она положила телефон на столешницу экраном вниз, решительно отрезая себя от внешнего мира. Возникшая пауза повисла в воздухе густым, тягучим сиропом, став ещё звонче, ещё натянутее, чем была до звонка.

Джейсон всё так же стоял перед ней, его ухмылка стала шире и откровеннее, в глазах вспыхнул азартный огонёк.
— Священник? — протянул он, насмешливо приподняв бровь. — Серьёзно? Похоже, твои «дела» куда интереснее и страннее, чем я мог предположить. Ты не перестаёшь меня удивлять.