Призыв ведьмы. Часть третья

Глава 1

Рэтар сидел с закрытыми глазами в полутьме своих покоев в Зарне.

Покои состояли из двух больших комнат связанных между собой открытым проёмом в стене. Одна часть была жилой, другая предполагалась рабочей. Но Рэтар предпочитал для работы книжную, которая находилась в том же крыле замка, что и его покои. В них он работал только ночами, когда мучился бессонницей.

Прислонившись к стене, он устроился на кровати, а на его ноге покоилась голова Хэлы. Тело ведьмы было укатано в несколько теплых укрывал, а рука Рэтара лежала на её шее, чтобы чувствовать движение крови внутри.

Хэла была ледяной, ещё хуже чем в Трите, после костров. Когда он принёс её в комнату, он первым делом снял платье и нательную рубаху, которые были в багровых пятнах крови после того, как ведьма спасла Эку и её дочку. От этого, повторяющегося в течении такого короткого периода времени, действия становилось не по себе. Рэтар вытер тёплой водой лицо и волосы ведьмы.

Её трясло, пробивал холодных пот, а потом Хэла заскулила, сжалась, снова, как и недавно в зале, выдохнув из лёгких кажется весь воздух, и затихла. На мгновение феран подумал, что она умерла.

Испуг, который он испытал, был таким ярким, ощутимым физически. Сдавило нутро, руки перестали слушаться. Но Хэла дышала, едва слышно, неуловимо, как тогда, когда он увидел её на столе у мага. Она была жива.

И сидя с ней на коленях в сумраке спальни, Рэтар молился всем богам, чтобы она выжила, чтобы осталась с ним.

Почувствовав едва уловимое движение в комнате, феран открыл глаза и в пролёте увидел Тёрка.

— Как она? – спросил старший брат так тихо, словно мог навредить Хэле своим громогласным голосом.

— Жива. Хотя кажется мёртвой, – отозвался Рэтар одними губами, потому что, как и брат, боялся говорить. — Если бы не слышал её дыхания, не чувствовал биения крови...

Тёрк сделал несколько шагов к кровати. Повёл рукой и вопросительно посмотрел на ферана. Тот кивнул. Пальцы мужчины легли на щёку Хэлы и он нахмурился.

— Ледяная, – сказал он скорее сам себе, чем Рэтару. Потом, помолчав, добавил: — Маги такими не бывают. Я узнаю у серых, может, когда она спасала наложницу Элгора, было так же.

— Не было, – качнул головой феран. — Она была словно в горячке, холодный пот, но не была мертвенно ледяной.

— Проверял, – утвердительно отозвался Тёрк.

Рэтар помолчал, потом спросил, указывая кивком в сторону остального дома:

— Что там? Как прошёл переход?

— Всё хорошо, – ответил брат, всё ещё хмурясь. — Перешли спокойно. Гир молодец – не сплошал. Отряд в казармах на отдыхе или кого домой отправили. А там… там Роар взял всё на себя. Прям как большой мальчик. Жизнь кипит, как всегда. С Экой всё хорошо, сегодня пыталась встать и начать делать дела – неугомонная! За Хэлу переживает, всё спрашивает, как она. Вставать и тем более работать ей пока не даём. Девочка у неё маленькая совсем, но вроде крепкая. Белая ведьма спит. Портал работает. Зеур приходил, сказал, что портал из-за теней не получилось открыть, посмотрел Эку, посмотрел белую, сказал, чтобы не переживали. Ещё просил с тобой поговорить, но я его до тебя не пустил, может стоило?

— Нет, – отмахнулся феран и его резануло воспоминанием об их с магом последнем разговоре. — Сейчас пока он мне не нужен.

— А может стоило на Хэлу ему посмотреть? – спросил Тёрк.

Рэтар не ответил. Он не знал как правильно. Внутри жила мысль, что надо мага, чтобы помог Хэле или хотя бы сказал, что всё хорошо, но почему-то была ещё тревога, вот это чутьё, что нельзя. Мага может и надо, но не Зеура.

— У тебя же есть кто из магов, кто тебе должен? – спросил феран.

— Конечно. Парочка найдётся, – отозвался брат.

— Тогда, если надо будет, их позовём.

— Не Зеура? – уточнил Тёрк, а феран повёл головой в знак согласия.

Старший брат не стал спрашивать почему так. В этом Тёрк был идеален – они понимали друг друга с полуслова и Рэтар мог не объяснять, мог держать свои мысли при себе, по крайней мере, если хотел, потому что старший брат чувствовал, когда надо спрашивать, а когда надо молча выполнить приказ.

— Когда ты хочешь уйти? – спросил Рэтар.

— Я дождусь пока Хэла в себя придёт, – ответил тот.

— А если не придёт? – проговорил феран, чувствуя, как тонет в безумие этой мысли.

— Рэтар? – Тёрк нахмурился, напрягся. Он точно знал, что сказано это было не просто так. — Это же Хэла, она не может вот так умереть, что ей роды, тени или как оказалось отряд воинов в лесу?

— Это камень, – отозвался на это глава дома.

— Что? – старший брат нахмурился ещё сильнее.

— Этот проклятый серкит.

— Не понимаю.

— В Трите, – прошептал Рэтар, сглотнув, — после нападения, она мне сказала, что на камне был заговор не только на ярость, но и на смерть. Шера, Найта – они обе держали камень и обе мертвы. С Элгором не ясно, потому что он камень не держал, а сама Хэла не поняла природу заклятия, кроме того, что снять его нельзя. Только отвести. И я кажется отвёл смерть от Миргана, поймав его стрелу. А вот Хэла…

— Чтоб тебе, – ругнулся Тёрк, давясь ругательствами.

Он сдержал в себе бессильную ярость, так же как Рэтар сдерживал, шумно вдохнул и выдохнул.

— Я мага наготове буду держать, – ответил он, после непродолжительного молчания, приведя свои эмоции в норму. — Если что буду здесь, в книжной, зароюсь в переводчики, попробую письма разобрать, что Мирган у нападавших в лесу нашёл. Зови, хорошо?

— Передай мне половину, – попросил феран.

— Писем? – уточнил Тёрк.

— Да.

— Уверен?

— Да.

— Хорошо, тогда принесу тебе с переводчиком, – отозвался брат. — Ещё что нужно?

— Цнели, – сказал феран.

— Рэтар? – старший брат тяжело вздохнул.

— Тёрк, – он встретился с ним взглядом.

— Хорошо. Всё будет, – поклонился мужчина и вышел.

Хэла зашевелилась, когда судя по отсветам в прикрытом ставнями окне, появилось свечение Тэраф, то есть спустя мирту. Она застонала, по телу прошла дрожь.

Глава 2.1

Снова нестерпимая боль физическая и моральная. Как давно она не испытывала этого знакомого и настолько мерзкого чувства.

Усталость от жизни. Такая живая, яркая, какую нельзя никак унять. Бывает так устал и так хочешь спать, что не можешь уснуть. И именно что-то такое она чувствовала только с жизнью, но без надежды на то, что можно как-то с этим справиться. Надо было просто смириться.

Всплыло ясное и понятное желание, которое было с ней у костров в лесу. Надо прекратить пока не стало нестерпимо и отчаянно плохо.

Та женщина, которой Хэла была в прошлой жизни, не умела быть счастливой. Ей было тяжело, потому что она была эмоциональной, но подавляла в себе всю эту бурю, которая бушевала и не имела возможности вырваться наружу. И в конечном итоге это привело к тому, что буря смела сознание, сломала ту женщину изнутри.

И быть сломанной страшно, но теперь было жутко до смерти, потому что тогда в ней не было никаких сверхъестественных сил, которые могли навредить окружающим. Понятно, что можно было всё равно навредить, но сейчас… она могла убивать щелчками пальцев.

Тошнотворное сравнение, которое всплыло, когда она пыталась осознать произошедшее – свечки на праздничном торте. А ты, Хэла, можешь подуть и…

Проснувшись, она увидела рядом мирно спящего Рэтара – шрам, щетина, уже и голова бритая потемнела от появившихся вновь волос.

Хэла всё ещё здесь. В этом мире. С этими хорошими людьми. Она всё равно считала их хорошими, несмотря ни на что, хотела, чтобы они были в порядке. А рядом с ней нельзя быть в порядке. Она могла творить чёрное чистое зло, нести смерть быструю и неотвратимую.

Огонь внутри Рэтара был ярким и сильным, свирепым. Такой нельзя затушить всего лишь подув на него, это не свеча на торте. Он сам может спалить её в миг, вот протяни руку и займётся, разгорится, пойдёт дальше… и снова пришла эта знакомая мысль о конце. Как давняя подруга, с которой не общаешься много лет, а потом встречаешь и будто не расставались.

Глаза защипало. Она так отчаянно не хотела его оставлять.

В воспоминаниях всплыл другой мужчина. Если подумать, то той несчастной из другого мира очень даже везло.

Сначала её спас Ллойд. Спас от смерти и подарил ей тринадцать дней наполненных нежностью на двоих – музыкой, талантливыми людьми, спонтанными путешествиями и наверное любовью, по крайней мере были мягкость, близость и тепло.

А потом её спас Илья…

Юха Джокер. Она могла закрыть глаза и увидеть его – высокого, сильного, ухмылка эта, уверенность в том, что всё как надо, свирепость звериная, такая непривычная для её мира, пугающая и одновременно завораживающая. И ведь Илья был свиреп настолько, насколько был надёжен.

Вспомнилось, как она стояла и смотрела на него на похоронах Ллойда. Разительные отличия между ним, когда она с ним познакомилась и тогда на прощании с их общим другом.

Дорогой чёрный костюм, чёрная рубашка с растёгнутыми верхними пуговицами, легкая небритость, усталость от межконтинентального перелёта и поминок накануне, потому что за Саню надо было выпить, сигарета в зубах и желание убивать.

И она была тогда такой красивой. На похоронах красивыми быть нельзя, и она не старалась, но получилось. Потому что наверное в то время у неё было то самое тело, которым можно гордиться. Она снова носила сорок четвертый размер одежды, была невероятно худой, и то платье, пусть и траурного чёрного цвета, но так ей шло. Разве что эта бледность кожи.

"Аристократическая", – хрипло от возбуждения прошептал ей в плечо Джокер, когда она на нервах об этом пошутила…

Был конец июня и лето тогда наконец перестало заливать всё дождями и подарило несколько жарких дней. Для неё жарких во всех смыслах. Потому что страсть взрослых людей, как оказалось более дикая и яростная.

Когда ты молод у тебя больше безрассудства, но возраст… страсть, когда ты взрослый, когда тебе уже не двадцать – она накрывает с головой и тут уже дело не в безрассудстве, а в том, что ты словно пытаешься ухватить этот момент, хлебнуть родниковой воды, вдохнуть воздух этой свободы, которой уже нет, о которой уже забыл. И растворяешься.

Хотя, в тридцать можно тоже быть подростком. Жизнь подарила им с Ильёй несколько охрененных дней вместе. Чистые оголённые нервы, эмоция, только секс и страсть. Страсть друг к другу, к музыке и много разговоров обо всём.

Все по-разному переживают горе. Они вдвоём похоронили хорошего друга и почему-то их смело в водоворот того, что называют грехом. Потому что они грешили. Она-то точно.

Потом не жалела, но больно было невыносимо…

И сейчас… сейчас снова. Снова эта всепоглощающая страсть И она снова делает это как будто крадёт чьё-то счастье. Пусть и в другом мире. Пытаясь быть честной и наконец не скрывать эмоции. Даже имя у неё другое. Но всё равно…

— Хэла? – позвал Рэтар, потому что слёзы всё-таки полились из глаз и попали на его руку, на которой лежала её голова.

— Да? – отозвалась она и открыла глаза. Этот его взгляд… полный заботы, тревоги. Немыслимый. Нужный. Она с трудом постаралась его успокоить. — Всё хорошо…

— Не надо, Хэла, – прошептал Рэтар, перебивая её. — Я понимаю. Оно так просто не пройдёт.

Его рука легла на щёку и погладила так нежно, что внутренности скрутило в тугой узел.

— Отпусти меня, – попросила она, словно кусок от себя отрезала. Он нахмурился, но в глазах уже ожил страх. Тот, что она видела, когда запрещала трогать себя в лесу. — Мне нельзя быть тут. Я не уйду далеко. Но с людьми мне нельзя. С тобой мне нельзя, – Хэла попыталась достучаться до разумного в Рэтаре.

Должно же быть ему страшно за себя, ну или на себя плевать – он, как феран, отвечает за всех, а Хэла опасна. Её нужно изолировать…

И вот эта мысль полоснула лезвием. Тоже снова.

“Изолировать!”

— Нет, – и Хэла ощутила эту стальную хватку.

Ту самую, которой он держал её за шею, когда она была мгновение сильной и независимой женщиной. Ну побыла мгновение и хватит!

Глава 2.2

— Не ходи в ин-хан без меня, – попросил феран уже на подходе к замку.

— Хорошо, – согласилась Хэла. — Не буду.

Вернувшись в шум и гвалт города, захотелось спрятаться.

— Пойду проведаю алагана, – сказала ведьма, закрывая загон с харагами.

Зверя привели Гир и Тёрк. Ещё до костров было принято решение, что в Зарне будет легче за ним следить и держать в тепле, потому что здесь были тёплые загоны для скота, и замок вполне мог выделить один персональный для такого ценного животного, каким был огненный алаган.

На запрос о звере из Хэжени пришли вести о том, что при переправке алаганов, что-то случилось и зверь убежал. Поймать его, конечно не смогли, а следопыты дошли по его следам до границы с Изарией, но сообщить о происшествии то ли не успели, а может просто не захотели.

Разбираться Гораны не стали. И теперь алаган, насколько знала Хэла, был выпущен помещение, напоминающее большой крытый манеж. Там было тепло и достаточно места, чтобы зверь мог размяться, побегав.

— Не задерживайся, – попросил Рэтар, — буду ждать тебя на обед.

— Хорошо, – улыбнулась она.

Но не успел феран сделать от неё и десятка шагов, как к нему подскочил мальчишка с запиской. Прочитав её, мужчина нахмурился, потом вздохнул.

— Передай, что приду, – сказал он мальчишке.

Потом попросил стражника с главных ворот дома позвать Брока и вернулся к Хэле.

— Обед откладывается? – спросила она.

— Пообедай без меня, – попросил Рэтар.

— Я могу подождать.

— Не надо, Хэла. Это надолго. Поэтому пообещай, что поешь без меня.

Она кивнула.

— Хэла, пообещай, – настоял на своём Рэтар.

— Обещаю, – хихикнула ведьма.

К ним подскочил Брок и феран приказал пареньку найти Тёрка и следовать за ним в корту скотоводов.

Хэла отправилась уже к алагану, как услышала недовольство Тёрка, громогласно вещающего на всю площадь, что не дают честным людям поесть спокойно и что не пожар же у них там, могли бы и подождать, да и вообще, если ничего срочного, то дождуться у него, доведут и он порубит их всех и скормит харагам чёрной ведьмы.

Пообедав, Хэла села на лавку во дворе.

После алагана, она сходила к серым и проведала Милену. Как она и думала – с девушкой всё было хорошо, но даже неочевидное использование силы белую ведьму подкосило.

Хэла немного её заговорила, чтобы отпустила боль в несчастном теле, потому как было видно, что оно восстанавливалось намного медленнее ведьмовской силы.

В голове был какой-то безумный парад из мыслей, которые маршировали с яростью, после всего, что сегодня успело произойти.

— Хэла, – мягкий, тягучий, невероятно приятный голос вырвал её в реальность.

— Эка! – улыбнулась женщине ведьма.

Вот кто тут был невероятно красив. Эка. Темные густые длинные волосы, яркие черты лица, кожа гладкая, идеального нежного тона, губы красные, полные. Она была такой статной, с прямой спиной, пышной грудью, которая вскормила девять детей, но не потеряла формы и была так же шикарна. А Хэла думала, как сделать так, чтобы эта грудь и десятого тоже смогла вскормить.

Эка была не просто красивой, она притягивала к себе взгляды, манила. Её улыбка лишала воли всех мужчин от шестнадцати и старше, окружающих её. И она умело пользовалась этим, держа хозяйство Зарны в ежовых рукавицах, но оставаясь при этом верной своему супругу.

Тот в свою очередь был для Хэлы этакой загадкой. Когда-то он видимо был красив, но сейчас, словно из него ушла краска жизни, а ещё он был злым и глупым человеком – печальное сочетание.

Эка тяжело опустилась на лавку рядом с Хэлой.

— Как ты? – спросила ведьма, радуясь, что не только ей тут задают этот вопрос.

Женщина ухмыльнулась – видимо мысли Хэлы попали в цель.

— Будто по мне стадо тоор проскакало, – отозвалась она.

— Прости, Эка, – ведьма развернулась к экономке. — Мне жаль, что не смогла сделать всё лучше. Но твоя матка, то есть твоё чрево, сдалось.

— Ох, Хэла, не надо. Я понимаю своё чрево. Я сама сдалась намного раньше него, – Эка с досадой покачала головой и, вздохнув, спросила: — И теперь вот совсем никаких детей, точно?

— Никаких, – с сожалением ответила Хэла. — Даже кровавых дней не будет.

— Даже так? – женщина нахмурилась.

— Да, – кивнула ведьма. — И я сделаю для тебя отвар, Эка, чтобы ты могла себя хорошо чувствовать, потому что может и настроение портиться ни с чего, и самочувствие быть не очень, уставать будешь быстрее, а ещё может желание близости пропасть.

— Пффф, – фыркнула она. — Настроение у меня портиться сто раз за утро, а про день вообще молчу. Самочувствие? Усталость? Да я каждый день умереть хочу, а только ещё Изар зашёл, дотянуть бы до ночи, а там – близость? Хэла! Дети и близость! Да мне кажется я её не хочу, как первого родила. Ну, в целом, нормальное моё состояние описала, значит справлюсь.

И они рассмеялись.

— И всё же надо будет пить, а ещё это для молока будет, – пояснила ведьма. — Потому что иначе сойдёт на нет и как тогда дочку кормить будешь?

— Кормилицу найду. С ней будет проще всего, – она ещё раз улыбнулась, но для Хэлы не ускользнула тень печали, которая промелькнула на лице женщины. Ведьме казалось, что они с экономкой почти одного возраста, та может немного младше.

— Эка, что такое? – спросила Хэла.

— А? – та сделала вид, что не понимает о чём речь.

— Я ведьма, помнишь? — покачала головой Хэла.

— Ох… эй, Раят, сынок, — крикнула она одному из мальчишек, играющих во дворе. — Принеси-ка нам с Хэлой по кружке отвара.

Тот вскочил, кивнул и убежал на кухню.

Через какое-то время они вдвоём уже грели руки о кружки с напитком. А ещё мальчик заботливо принёс матери плащ, а для Хэлы тёплое покрывало, похожее на плед.

— Спасибо, дружок, – улыбнулась ему Хэла.

Он смущённо улыбнулся в ответ и снова побежал играть.

— Я иногда так рада, что они на отца не похожи, – проговорила ему вслед Эка. — Ни внешне, ни характером. Все мои.

Глава 2.3

Она видела Шерга. Его огонь горел на этом этаже, он был где-то здесь, в одной из гостевых комнат и то, что она видела, было его воспоминанием.

Ведьма с трудом стряхнула с себя непрошеное наваждение и попыталась пойти в сторону покоев Рэтара, чтобы хоть как-то закрыться, спастись от тех эмоций, которые смели её безжалостным ураганом. Но, попав в крыло ферана, услышала, как тот поднимается по лестнице, видимо вернувшись из корты.

И меньше всего ей сейчас хотелось столкнуться именно с Рэтаром. Кто угодно, даже Шерга – она бы тогда натворила ему чего-нибудь, потому что разъедала злость и обида.

Хэла вернулась и спустившись в зал наткнулась на Тёрка, который отдавал приказ, чтобы на главном столе накрыли уже поесть ему и ферану, а ещё Броку, и как оказалось Миргану тоже.

Мужчина поднял на неё взгляд и уйти от него она не успела.

— Хэла? – наверное пары шагов ему хватило, чтобы до неё добраться.

Через сколько ступеней он переступал – через четыре, пять?

— Ведьмочка моя, – Тёрк схватил её выставленную вперёд руку. — Что, родная, плохо? Рэтара позвать?

— Нет, – захлебнулась Хэла и в ужасе схватилась за рубаху мужчины. — Не вздумай, не надо.

Она сжалась и зажмурилась от скручивающей боли. Тёрк глянул вниз, потом посмотрел наверх и, подхватив Хэлу на руки, пронёс её обратно на второй этаж.

— Что, Хэла, не пугай меня, прошу тебя.

За её спиной шевелился харн, сбоку где-то в глубине комнат был Шерга, а там впереди – Рэтар.

— Тёрк, миленький, мне быть здесь нельзя, – с придыханием проговорила Хэла.

Он нахмурился. Потом посадив на руку без труда, сделав несколько шагов, втянул её в скрытую дверь в стене, которая вела на третий этаж к башням и сама ведьма там ходила, чтобы была возможность попадать на башни замка.

Тёрк поднялся выше и, усадив её на винтовую лестницу, заглянул в лицо.

— Хэла, ведьмочка моя, что? – с тревогой спросил он. — Ну, не пугай меня.

— Прости, – прошептала она и из глаз брызнули неконтролируемые слёзы. — Просто побудь вот так. Хорошо? Или расскажи мне что-нибудь.

— Что рассказать? – удивился Тёрк, всё ещё тревожась.

— Не знаю, – мотнула головой ведьма. — Почему ты Эке отказал?

— А? – он нахмурился. — Ты шутишь что ли? Хэла? Да что случилось-то?

— Нет, – ведьма была готова разрыдаться.

— Да, потому что она для меня мелкая была, дочка хотры, такая, ух, — Тёрк действительно сейчас испугался за самочувствие Хэлы. — Она и сейчас такая. Но тогда. Ей наверное тиров восемнадцать было, А я, ну не знаю, мне всегда женщины нравились, знаешь, а девчонка, мелкая, которая на всех виснет меня не трогала. Хотя до притов красивая была. Да и сейчас – красивая зараза.

— Сейчас бы не отказал? – спросила она, пытаясь восстановить дыхание и унять слёзы.

— Не знаю. Тебя страсть как хочу, а её не знаю, – он улыбнулся, передвинулся немного и тоже сел на ступеньку, устроив Хэлу рядом. — Что случилось, родная? – спросил мягко, с нежностью.

— Шерга тут, – отозвалась Хэла.

— Обидел тебя? – внутренний огонь Тёрка яростно всколыхнулся.

— Нет, – поспешила унять его ведьма. — Он вспоминал. И меня его горем полоснуло.

— Горем? – Тёрка это кажется поразило сильнее, чем состояние Хэлы.

— Ты ведь знал про него и Тейту? – спросила она. — Это жена Рэтара ведь?

Тёрк явно выругался про себя. Потом собрался, пытаясь отшутиться, но Хэла не дала.

— Тёрк, не надо, — попросила она.

Мужчина горестно выдохнул.

— Знал, – кивнул он обречённо.

— А Рэтар? – спросила ведьма и Тёрк отвёл взгляд и конечно, боги, да конечно знал – это же Рэтар. Ведьму тряхнуло. — Да кто бы сомневался.

Она мотнула головой. Стало ещё больнее.

— Почему, если вы знали… разве нельзя судить за близость с супругой митара?

Тёрк вздохнул.

— Поймай сначала, – ответил он. — Потом судить будут не только его, но и её. Это позор для семьи. Дальше дети. Они тоже будут в этом. И я уже не говорю, что Рэтару эту девку сам эла впихнул.

— Боги, – прошептала она и уткнулась в грудь Тёрка. — Как я устала от этого, как же… не могу больше… Не хочу всё это. Иногда так хочется перестать быть, чтобы вот этого всего не было внутри. Чтобы не уметь всё это.

— Хэла, – ему было горько, так же горько, как и ей. Он обнял её и поцеловал в макушку.

— Расскажи мне что-нибудь, – попросила ведьма. — Тёрк, я тебя очень прошу.

— Что, Хэла? – кажется она впервые видела его растерянным.

— Почему Роар ненавидит Шерга? – предложила она.

— О, – он прищурился, почти унял себя, хотя всё ещё прижимал Хэлу к себе изо всех сил, — а вдруг это история кровавая и мерзкая?

— У тебя и такая бывает смешной до колик, – ответила Хэла.

Он ухмыльнулся и кажется его внутренний огонь успокоился.

— Прям вот вспоминали на днях эту историю с Рэтаром, – улыбнулся Тёрк. — Дело было в Ёрсе. Это такое селение, далеко отсюда. Мы шли вперёд растянувшимся наступлением и, в общем, стоянкой остановились. Они такие мерзковатые немного, торгаши. Короче, Роар тогда парнишкой был, глупый. С Шерга водился. Пили вместе, ели, ну баб понятно жали.

Он пожал плечами.

— И вот представь себе – утро, – продолжил рассказ. — Мы – я, Рэтар и Мирган собираемся завтракать. И только мы приступили, как вваливается в дом, где стоянкой стояли, Гир. Он парнишка был, ему тогда тиров четырнадцать было, может тринадцать. И он фором был при Роаре. Вваливается весь никакой. Глаза навыкате, волосы взъерошенные, вид такой будто мяли его. Мы повскакивали – что? А он нам – там Роара схватили, убивать хотят.

Тёрк ухмыльнулся и нахмурил лоб.

— Нам поплохело, понятное дело. – чё? Давай, пошли, – повёл рукой мужчина. — И в чём были, за Гиром. Он приводит нас в дом к старейшине Ёрса. А они, чтоб ты понимала, все такие… одинаковые, ну не знаю, плотные, мелкие, волосы у всех грасцитовые или, или знаешь, криста, как одежда у эйола?

Глава 3.1

Милена открыла глаза и не поняла, где она. Потом осознание накрыло её с силой и ударило волной. Воспоминания о том, что произошло, ворвались наводнением. Эмоции, чувства, действия и… тени.

Она содрогнулась. Почему в момент, когда она их увидела, они поразили её, но не напугали так сильно, как сейчас. Когда она проснулась… а сколько она вообще спала?

Девушка пошевелилась.

— Мила? – белая ведьма увидела перед собой обеспокоенное лицо Лораны.

— Лорана? – отозвалась Милена, попытавшись улыбнуться.

— Хранят тебя души ушедших, – всплеснула руками серая. — Как я переживала! И хотя маг был, и Хэла сегодня приходила и сказала, что с тобой всё хорошо, но всё равно! Ой, как отрадно!

— А сколько я… спала? – она смутилась и реакции Лораны и тому, что немного с трудом получалось осознать происходящее.

— Почти четыре мирты, точнее вот четыре сейчас получается, как раз, – посчитала серая.

— Четыре? – почти задохнулась Мила. — Ничего себе.

— Надо встать, – погладила плечо белой ведьмы Лорана.

Шевелиться было страшно. Потому что вспоминая ту боль, которую она испытывала ещё до всего этого безумного кошмара, становилось не по себе.

— Давай помогу? – Лорана протянула Миле руку.

Ведьма кивнула и без проблем смогла сесть.

— Ого, – выдохнула она.

— Что? – спросила серая. — Болит?

— Нет, – отрицательно покачала головой Милена, потом нахмурилась, ожидая, что может это временный эффект какой, а потом улыбнулась. — Ничего не болит.

— Это Хэла, наверное, – улыбнулась ей в ответ Лорана.

— С Хэлой всё хорошо? – вспомнилось, что последний раз белая ведьма видела чёрную без сознания в руках ферана, после того, как женщина вобрала в себя все тени, что были в доме.

— Да, она сама только сегодня спустилась. Утром я видела её уставшую, а днём, когда к тебе заходила, уже было лучше.

Милена кивнула.

— Пойдём, провожу тебя помыться, а то я сняла с тебя платье, но остальное, – Лорана с сожалением покачала головой.

Девушка перевела взгляд ниже и поняла, что на нижней рубашке были следы крови. Нахмурившись, она с осторожностью встала. Голова немного кружилась, а в ногах была слабость. Хотя, конечно – четыре дня лежать не вставая. Не пить, не есть… в туалет не ходить… Ох!

Лорана осторожно вывела Милену из комнаты и провела немного дальше по коридору, в сторону того открытого места, где были столы и лавки.

— Все разбежались уже, – кивнула серая в сторону столов. — Устали сегодня очень. Убирали гостевую часть дома. Правда Эка нас пожалела и больше никакой работы на сегодня не дала.

— А Эка, стой, – Мила остановилась. — Это же та женщина, что рожала, да?

— Она, – кивнула Лорана.

— С ней всё хорошо?

— Да, – кивнула Лорана и потянула ведьму дальше за собой. — И с девочкой её. Не переживай. Хэла странная – она себя не пожалеет, вытащит дух вон, а попробует помочь. Вот только Найту почему-то не спасла. Но с другой стороны – одной рукой помогать, а другой убивать, чтобы остальных спасти…

И серая пожала плечами.

— Тут вон кое-кто из корт ворчит, ну и Мита ходила сама не своя. Но сейчас уже вроде тоже отпустило её, – потом кивнула головой. — Тут долго не скорбят.

Девушка дошли до двери, что вела в зал, который был чем-то похож на ту заднюю комнату, что была у них в Трите. Только тут, как поняла Мила, она была общая для всех кто жил в этом крыле. Лорана закрыла дверь.

— Ты запомни, что серые моются утром, хорошо? А вечером моются домашние. Мы просто, – серая пожала плечами и махнула рукой, — раз ты в себя пришла сейчас не ждать же утра. Но вообще лучше порядок этот не нарушать.

— Поняла, – кивнула Мила.

После мытья и всего остального стало легче. Обратно в комнату Милена шла уже намного увереннее. Переоделась в выданные Лораной новую нижнюю рубаху и новое платье.

— Пойдём, ты наверное есть хочешь? – подмигнула ведьме девушка.

Милена действительно с удовольствием что-нибудь съела бы.

И они пошли по внутреннему проходу с витражами, тому самому, по которому она уже ходила с Томикой. Только тогда витражи светились, потому что было светло, в небе была Тэраф, а сейчас было темно.

— Только это сейчас, потому что уже поздно и на улицу не выйти – стража не пустит, – пояснила Лорана. — Обычно, если надо на ту сторону дома, ну где варильня, стиральня и так далее, то по улице лучше. Я потом тебе покажу.

— Лорана, уже ночь? – уточнила белая ведьма.

— Темень? – нахмурилась серая. — Да, недавно началась, я как раз хотела уже спать ложиться, а тут вот ты пришла в себя.

— Я не даю тебе отдыхать? – Милене стало стыдно.

— Ничего страшного, – отмахнулась Лорана и улыбнулась.

Они вышли в ту огромную комнату, где они принимали роды и от созерцания этого пространства стало дурно.

— Милена? – от этого голоса сердце заскакало, как безумное.

— Достопочтенный митар, – поклонилась Лорана.

Роар был возле той двери, куда он и Элгор унесли Эку. Милена вспомнила, что кажется Томика сказала, что там за ней покои бронара и митара. И наверное он собрался к себе.

— Белая ведьма пришла в себя, я её хотела отвести покормить немного, – сказала Лорана, когда Роар двинулся к ним.

Как же Милене хотелось к нему броситься! Его улыбка так её завораживала, и она так скучала по его тёплым глазам. Он был таким непривычным без волос. Хотя щетина за эти дни уже прилично отросла, но до привычной бороды было далеко, на голове волосы только начали расти, поэтому выглядел он всё ещё не привычно. Но всё равно это был Роар и от его присутствия было так светло и хорошо.

— Понятно, – кивнул он. — Иди отдыхать, я сам отведу.

Лорана нахмурилась. Белая ведьма видела, как девушка глянула исподтишка, не поднимая на митара глаз, но спорить не стала. Ещё раз поклонилась:

— Как достопочтенному митару будет угодно, – проговорила она, потом сжав локоть Милены, за который её придерживала, развернулась и ушла обратно в коридор с витражом.

Глава 3.2

Он стал показывать ей комнаты в гостевой части дома. Милена вспомнила, как Томика сказала, что тут ещё один дом и это было абсолютной правдой. Размеры действительно впечатляли.

— Тут была комната ферины, тут Элары. А потом здесь жила Тейта, а здесь Итра.

— Кто это? – не зная никого из перечисленных людей, она нахмурилась, видя с какой печалью Роар это сказал.

— Ферина – мать Рэтара, Элара – моя тана, сестра Рэтара, Тейта – супруга Рэтара, Итра – его сын.

— У ферана есть супруга и сын? – прошептала она, ошарашенно.

Митар отрицательно покачал головой:

— Здесь, маленькая, – проговорил Роар, — если ты слышишь про кого-то важного, но не видишь его, то вывод один – скорее всего этот кто-то мёртв.

— Что случилось? – прошептала Милена, но на деле не хотела знать, точнее понимала, что узнает что-то очень плохое сейчас.

— Тейта умерла, – ответил он, — несчастный случай, а Итра погиб на войне. Эта комната, в которой она жила, комната Элары. Она вообще не изменилась. Тейта была такой… не знаю, словно проездом. Приехала, погостила и уехала. Навсегда. А вот Итра комнату менял. Они с Элгором были соседями.

И Роар усмехнулся.

— Они дружили? – спросила ведьма.

— Да.

— А тут? – она смутилась проходя мимо комнаты в которой по замечанию Роара жил Элгор. На Милену словно потянуло чем-то тяжёлым, яростным и одновременно прекрасным. Такие сложные чувства, что она смутилась.

— Что? – спросил митар, заглядывая в её лицо.

— Не знаю, – ведьма мотнула головой, — тяжело как-то. Не уверена как, точнее...

— Это из-за магического огня. – тихо ответил Роар. — Мало кому нравится. Серые никогда не любили эту комнату. И убирают её только те, кто почти не чувствует магии.

Милена с вопросом посмотрела на него и лучше бы не смотрела и не задавала вот этот немой вопрос. Роар стоял потерянным и печальным, всматривался внутрь.

— Это одно время была комната моего отца. Я в ней родился. И в ней умерла моя мать, – он вздохнул, потом на мгновение ушёл в себя, но вернулся и лицо его просветлело. — Помнишь разговор про комнату и что она может сказать о владельце? – задал вопрос Роар, заставляя вспомнить их разговор в Трите, который на самом деле был так недавно, а кажется, что прошла уже целая жизнь.

— Да, – кивнула Мила.

— Пойдём, покажу тебе, как на самом деле выглядит комната Эаргана Горана.

Роар взял её за руку и они прошли эту огромную, когда-то жилую, но теперь пустую и такую грустную, ставшую гостевой, часть дома. Дошли до массивной лестницы вниз и Милена поняла, что под ними та самая комната, в которую попадают все, кто входит в дом с главного входа.

Роар распахнул дверь и перед ней предстала “красная комната”.

— Это грасцитовая комната, – митар сделал жест рукой и слегка склонился, давая ей возможность зайти. — Рабочая комната ферана Эаргана Горана.

— О, боже, – выдохнула ведьма.

Милена видела “янтарную комнату” в Эрмитаже и эта ассоциация всплыла в голове ярко и чётко. Только размеры были разные.

Это был такой классический кабинет. Большой, но не комната в дворце, конечно. Стены были отделаны чем-то очень похожим на розовый мрамор, только темнее, более насыщенного цвета. А выше шло дерево. Тоже тёмное, но не чёрное, а цвета красного вина, украшенное отделкой из какого-то бордового камня, с вставками и мозаикой из яркого красного камня. Красивого, кровавого. Темные ковры и шкуры. Массивный стол и кресло. Диваны.

— Ого, – выдохнула девушка.

— Ничего общего с рабочей комнатой в Трите, да? – усмехнулся митар.

— Грасцитовая – это? В смысле…

— Грасцит – это вот этот кровавый камень, – Роар указал на отделку.

— Он драгоценный? – задала она очень глупый вопрос, но он был задан скорее на эмоциональном всплеске. — Дорогой?

Он кажется фыркнул и девушка повернула к нему голову.

— В этой комнате целое состояние на стенах, – проговорил митар. — Это где-то пятая, а может даже четвёртая часть Изарии, если покупать – земля, селения, замков пара штук. В целом на стенах казна небольшого элата.

— Ты шутишь? – но было понятно, что никаких шуток.

— Нет, даже останется ещё, – повёл головой Роар. — Нравится?

Она смущённо качнула головой из стороны в сторону:

— В этой комнате чувствуешь себя виноватым, не знаю ущербным, – ответила Мила. — Словно зайдя внутрь, ты уже сотворил что-то преступное.

Роар рассмеялся.

— Мне всегда казалось, что на то и был расчёт. Тут все чувствовали себя, да и чувствуют до сих пор, ничтожными, – проговорил он. — В ней только Эаргану было хорошо.

— Ты прав, то, что я про него слышала, эта комната подтверждает, – тихо отозвалась ведьма. — Я стою здесь и мне хочется извиниться, что на свет родилась.

— Иди сюда, – улыбнулся Роар и протянул Милене руку. — Рэтар несколько раз порывался её разобрать, но Тёрк не даёт. Говорит, что она как символ грандиозности Горанов, должна быть здесь до последнего. Вот пока голодать не начнём – тогда можно будет отрывать камни от стен.

Митар закрыл дверь и стало словно легче дышать.

— Пойдём покажу тебе книжную и сторону ферана, – предложил он.

— А можно? – смутилась Мила, хотя библиотеку, ведь книжная это библиотека видимо, посмотреть очень хотела.

— Угу. Кстати, там, – он указал рукой в противоположную от их движения сторону, — харн.

— Спасибо, это знание самое важное для меня, – улыбнулась белая ведьма.

Митар фыркнул и ухмыльнулся.

— А вот тут можно выйти на внутреннюю открытую галерею, выходящую во внутренний двор. А тут, – Роар открыл дверь и они наткнулись на одного из знакомых ей стражников. — Гнарк, блага тебе.

— Достопочтенный митар, – поклонился воин. — Госпожа белая ведьма. Рады, что вы в здравии.

— Спасибо, – кивнула она, растерявшись.

Роар утянул её за собой.

— Это – комната с порталом, — показал он ей на одну из дверей. — Там, в конце… Брок, блага тебе.