Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2

Глава 1 Этюд в прыщавых тонах. Часть первая

Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Закончился и отпуск. Он промелькнул одним ярким днём, в котором причудливо сплелись южное солнце, нежный песок пляжей, море, дайкири и романтические посиделки под луной, оставив после себя яркие, полные непонятной тоски, воспоминания да магнитики на холодильник.

Домой вернулись без Розы. Девушка, пользуясь своим призрачным состоянием, проникла в самолёт гордой Французской Республики и наконец-то отправилась осуществлять свою давнюю, во всех отношениях, мечту — навестить родной Марсель. По её клятвенным заверениям — не навсегда. Месяц, полтора — максимум.

Сцена прощания бывшей «дамы для удовольствий» и Антона в аэропорту получилась трогательной. Присутствовавшая при этом Маша даже всплакнула от избытка чувств. Призраки долго смотрели друг другу в глаза, многозначительно молчали, не находя в себе слов для самого главного — открытого признания в том, что они друг другу не безразличны. И только после расставания Швец горько заметил:

— Никогда не думал, что такое скажу, но я буду скучать.

Больше на эту тему он ничего не говорил, а Сергей и кицунэ с расспросами тактично не лезли. Зачем? И так всё понятно.

Прилетев, Маша приняла квартиру в целости и сохранности у неказистого, невзрачного бородача, нанятого ею для соблюдения порядка, придирчиво сунула нос во все углы и осталась довольной. Особенно долго осматривала подросшую Мурку. Девушка настолько завертела, затискала любимицу, что последняя с диким мявом вырвалась из заботливых рук хозяйки и нашла спасение лишь за диваном.

Чем кицунэ расплатилась с наёмным хранителем — для Иванова осталось загадкой. Скорее всего — ничем. Домовой то был свой, с турбазы. Потому наверняка девушка его просто «нагнула авторитетом» и немножко попугала для острастки.

Наступали суровые будни.

Надо сказать, что за отпуск в парнях многое изменилось. У Антона — внешне, у Сергея — внутренне.

Исполняя очередную прихоть Розы, призрачный инспектор поменял внешность в угоду подруге. Ей всегда нравились интеллигентные мужчины, потому Швец каким-то образом обзавёлся чеховской бородкой; зачёсанной как у молодого Максима Горького, по львиному назад, причёской и мешковатым костюмом в стиле группы «Браво», которая ему так полюбилась с недавних пор. И сразу стал похож на молодого доцента с кафедры сопромата или высшей математики, нацеленного исключительно на науку. Даже очки заимел, с простыми стёклами, чем ещё больше покорил избранницу.

Действительно, теперь Антон был похож на кого угодно, только не на оперативника. И ему это нравилось.

Сергей не отставал. На нём, неожиданно для него самого, серьёзно сказались повышение по службе, и вторая за год смерть. Парень стал солидней, резче, из него словно вылетело юношеское раздолбайство. Теперь это был уже не молоденький оперок, а вполне солидный молодой опер. Походка приобрела важность, а из верхней одежды он теперь предпочитал не легкомысленные футболки или толстовки, а вполне солидные рубашки и спортивные пиджаки. Джинсам и тяжёлым ботинкам новоявленный инспектор изменять отказался категорически — удобно, да и практично. Работать ведь часто приходится по ночам, в закоулках всяких. А там гвоздей на земле разбросано и грязи разной — в мокасинах с белыми парусиновыми штанами не побегаешь.

К тому же у пиджаков оказался один огромный плюс: в карманы, не нарушая внешней гармонии, удобно помещался пресловутый крест, смартфон, бумажник, деньги, сигареты с зажигалкой, нож, мелочь разная, и всё это добро абсолютно не оттягивало карманы и не мешало ходить. Прелесть, а не одежда при его образе жизни.

Не забыл Серёга и про Силу Яги. Первым делом, как вернулся, связался через приятеля с начальством и настойчиво потребовал избавить его тушку от этой напасти. В ответ Карпович долго вздыхал, давил на сознательность, попытался даже затянуть это дело в надежде, что подчинённый всё-таки одумается.

Но Иванов был неумолим. Он просто всеми фибрами души чувствовал — не нужно ему такое счастье. Да и Чехия не особо нужна. В крайнем случае за свой счёт сгоняет, благо зарплата, да и доходы в общем, теперь это удовольствие вполне позволяют.

Обряд по очищению прошёл на следующий после возвращения день. В назначенный час боярин материализовался в квартире с неким господином в чиновничьей форме почтового ведомства Российской Империи. Последний, повздыхав, извлёк банку с непонятным гибридом краски и мази (точь-в-точь как у Бездушной), заставил раздеться, лечь на диван; после минут пять рисовал на груди Иванова непонятные каляки-маляки, беззвучно шевеля при этом губами, а затем, громко прочитав непонятную тарабарщину на неведомом языке, приложил к области Серёгиного сердца маленькую статуэтку слоника и буркнул:

— Всё. Разрешите откланяться.

Абсолютно ничего не почувствовавший инспектор поначалу не поверил:

— Как всё? Вы месяц почти готовились, вроде как ингредиенты ценные переводили — и всё? Так просто? Сеструха Яги покойной этот номер чуть ли не на коленке сляпала, без подготовки! А тут канитель такая...

Чиновник хотел что-то ответить, но его перебил Фрол Карпович.

— Это потому что она родную силу забрать пыталась. Семейную. Которая к ней сама липла. А здесь — сложнее. Мы же не родня... И если надумаешь обратно отыграть — только свистни. Сила, — палец указал на фигурку, — вот. Можем и назад вернуть.

И после такого невнятного разъяснения начальник резко исчез вместе с неизвестным коллегой и слоником, не дожидаясь Серёгиного ответа.

Глава 2 Этюд в прыщавых тонах. Часть вторая

Беседа с администрацией пансионата не дала ровным счётом ничего. Скучная, монументальная тётка с шиньоном на голове, исполняющая обязанности администратора, уныло сообщила, что кроме дежурной на первом этаже и бессменного сторожа у ворот в здании, помимо арендаторов, никого не было. Поварихи и прочий обслуживающий персонал ночевали отдельно, в служебном здании неподалёку, и они не имеют привычки болтаться по ночам где ни попадя.

По недовольному прищуру и лениво сцеживаемым словам стало предельно ясно — своих она не сдаст.

Не внесло конкретики и тщательное обследование номеров, в которых ночевали ведьмы. Под недовольное бурчание бабушки-горничной и уборщицы по совместительству, инспектора дотошно обшарили каждый закоулок, включая мусорные вёдра, однако кроме нескольких резинок для волос да завалившейся за тумбочку дешёвенькой расчёски не нашли ничего.

Оставался сторож.

Мужичок, большой нелюбитель откровенных танцев, спал. Он предавался этому занятию самозабвенно, от чистого сердца, оглашая свою сторожку молодецким храпом и перегаром. Антон даже позавидовал немного здоровому сну трудового человека, всю ночь бдевшего на работе. А то, что расслабился немного (о чём свидетельствовали пустая бутылка из-под водки и недоеденный солёный помидор на столе) — так это дело житейское. С каждым может случиться.

— Алё, гараж! — попытался вырвать сторожа из объятий Морфея Швец. — Дело есть!

В ответ спящий лишь перевернулся на другой бок, исполнив при этом носом особо замысловатую трель.

— Да проснись ты! — не сдавался Антон.

— Может, уши ему потереть? У нас так патрульные делали, когда такое вот тело расшевелить требовалось, — предложил Сергей.

— Угу, и вместо разговора по душам получим кучу матов и обид. Тут деликатно нужно... Дай денежку, которой на пару пузырей хватит!

Иванов порылся в карманах.

— На, держи...

— Да что ты мне её суёшь! — возмутился призрак. — Я ведь её в руки взять не могу, забыл, что ли?!

Приятель виновато потупился.

— Забыл. Извини. Вот, — купюра легла на стол, на с трудом выбранное относительно чистое, не засаленное в жизненных перипетиях, место.

— Теперь по другому попробуем. Мужик! — Антон с силой затряс сторожа за плечо. — Деньги нужны?!

Результат не заставил себя ждать, хоть и несколько отличающийся от ожиданий. Спящий слегка приоткрыл один глаз, попытался сфокусировать взгляд на надоедливом госте, не смог и буркнул:

— Деньги? Давай! — а после опять уснул.

— Вот урод! — полувосхищённо такой самоотдачей любимому делу, полураздосадованно воскликнул инспектор. — Нет, Серёга, ты видел?! Народ совсем распоясался! Даже за достойное финансирование ленится от койки оторваться! И куда страна катится?..

Иванов разобрал смех.

— Ага! Трампа ещё приплети!

Внезапно подал голос сторож.

— Америка не пройдёт! — и уже спокойнее. — Чё там у вас? Орёте над ухом, как оглашенные...

Кряхтя и позёвывая, мужичок кое-как сел, свесив ноги с кровати и хмуро поглядывая на визитёров.

— Чё надо? У меня этот... как его... отгул!

Теперь за дело взялся Серёга. Он взял со стола купюру, помахал ей перед помятой физиономией хранителя врат и чётко, разделяя слова, произнёс:

— Вчера приезжали двое. Нам нужно знать, на какой машине и как выглядели. Если вспомнишь что-то ещё, отблагодарю отдельно.

Внимательно следя за бумажным эквивалентом определённых булькающих благ, сторож неожиданно чётко ответил:

— Маловато будет.

Наконец Антон не выдержал. Он молниеносно активировал Печать, приложил её к голове жадного мужичка и властно рявкнул:

— Говори! А не то закодирую! Даже от пива блевать станешь!

Проснувшийся перепугался, даже залязгал остатками зубов.

— Чё вы... чё вы... — залепетал он. — Я ж спросонок, не поправившись... Сразу бы сказали — из органов, мол, так и так...

Теперь уже обозлился Иванов. Он демонстративно спрятал купюру в нагрудный карман пиджака, зло глянул на сторожа, а после процедил:

— Утомил ты меня, пролетарий. Вопрос повторить или сразу в ухо?

— Не надоть, — отшатнулся мужичок, окончательно придя в себя. — Докладываю: вчера около 22.00 прибыли две машины, одна чёрный жип с этим, здоро-о-овый такой за рулём, а другая поплоше, старенькая, с пареньком. Обе проследовали к главному корпусу, выехали в полночь.

— Опиши здорового, — потребовал Швец.

— Не могу, — виновато развёл руками сторож. — Тёмно было, а он наружу не выходил. Сказал только: «На кирпиратив». К бабам, значится... Я сразу распознал — мудотряс! Каждый божий год одно и тоже... Тьфу! Да и другого не особо разглядел, выпимши был, — смиренно покаялся он. — Тут ещё по телеку «Дом 2» начиналси...

— Ну а марка машины, модель? Особые приметы? — чуть не плача от досады, выпытывал Антон.

— Не помню, — виновато разводил руками сторож, повторяя свою мантру. — Выпимши был...

Глава 3 Этюд в прыщавых тонах. Часть третья

Следующие три дня прошли в сплошной суете. Честно разделив полученный список ведьм почти пополам, инспектора сумели побеседовать с каждой, включая ученицу Яги. Элла, к большой радости Иванова, досталась Швецу. Ну не горел он желанием с ней общаться, опасаясь неудобных ситуаций.

Вся эта беготня не дала ничего. Нет, парням пришлось выслушать много слов, прочувствовать массу эмоций, узнать о подозрении всех на свете из-за зависти к ним, красивым. Но по сути ничего. Объективных мыслей ни у кого из женщин не оказалось, как и фото или видеосъёмки с мероприятия. Да и не рвались они вспоминать прошедшие события. Ни к чему им это, правду сказала Яга.

От первоначального плана мероприятий оставались стриптизёры и терминал. К сожалению, Светлана до сих пор не отзвонилась, потому парни решили сконцентрироваться на исполнителях экзотических танцев.

Ближе к вечеру, насилу отбившись от прослышавшей о планах приятелей и норовящей увязаться за ними любопытной Машки, направились в самый модный городской клуб. Пришли заранее, до начала выступлений, чтобы пообщаться в спокойной обстановке и не отвлекать людей от работы.

Здоровенный охранник на входе, увидев Печать, удивлённо хмыкнул, однако опытно ничего не сказал, лишь рукой махнул «проходите, мол». По полутёмным, необычно тихим помещениям клуба долго блуждать не пришлось. Первая же девочка-официантка, попавшаяся на пути, уверенно указала на неприметную дверь возле сцены.

— Вам туда. Вторая дверь налево, — и убежала дальше по своим делам.

Охранника на входе в гримёрные и прочие подсобные помещения не оказалось. Рано ещё, что ему здесь делать, потому инспектора без всяких проблем зашли «за кулисы» заведения.

Сразу за дверью открылся унылый, простецкий коридор, заставленный всяким барахлом: коробками, непонятными железяками явно гимнастического назначения, пластиковыми бутылями из-под воды. Имелась и пара ростовых зеркал, в которых весьма выгодно отразились вошедшие. Антон даже покрутился немного, с удовольствием рассматривая свой интеллигентный вид и пригладив костюм.

— Красавчики, — удовлетворённо сказал он и постучал нужную дверь.

— Да! — отозвались оттуда, — Входите, не заперто!

В крохотной комнатке, обклеенной афишами, рекламками, с горой непонятный костюмов в углу, готовились к вечернему выступлению двое невысоких парней. Оба с рельефной мускулатурой, мощные, сильные, и в тоже время гибкие и грациозные, словно львы. Работники шоу-бизнеса были заняты крайне важным делом — развалившись в креслах у небольших гримёрных столиков, заставленных разными профессиональными баночками и непонятными скляночками, пили чай.

— Добрый день, — начал Сергей, готовясь продемонстрировать Печать. — Мы из...

— Да понятно, — махнул рукой один из сидящих. — Мы родные органы уже без документов отличаем. Проходите, спрашивайте.

— А что, часто проведывают? — вклинился Швец. — С чего бы? Мы, к примеру, впервые сталкиваемся с представителями вашей профессии.

Стриптизёры, как по команде, улыбнулись. Их явно забавляло незнание Антона.

— Я Игорь, он — Димка, — произнёс всё тот же танцор, жестом представив и коллегу.

— Сергей. Антон, — не стали секретничать и инспектора. — Так откуда такие познания?

— Это же клуб! — авторитетно заявил Дмитрий. — Увеселительное заведение для тех, у кого есть деньги. А где веселье — там и наркота. А где наркота — там и органы пасутся.

— В каком смысле? — последняя фраза не понравилась Иванову. Его хоть и выперли на гражданку, однако отстоять честь мундира он считал своей святой обязанностью.

— В разных, — поняв двусмысленность сказанного утверждения, вмешался Игорь. — По-всякому бывает.

Дальше эту тему присутствующие мудро решили не развивать. Не став затягивать возникшую неловкую паузу, Швец решил не ходить вокруг да около, пытаясь сомнительными методами разведбеседы выяснить интересующий вопрос, а заявил в лоб:

— Нам нужно найти вашего коллегу. Работает в костюме этого...

— Дарта Вейдера, — подсказал Иванов.

— Ага, его самого... Несколько дней назад выступал перед тётками в пансионате за городом. Маску не снимал. Имеет тёмный внедорожник. Можете помочь?

Танцоры задумались. Игорь даже закусил губу от раздумий. Затем выдали:

— Видео или фото есть?

— Нет, к сожалению. Только словесный портрет: на вас в раздетом виде похож очень, — развёл руками Антон.

Танцоры переглянулись, а потом почти в унисон ответили:

— Нет. Не сможем.

— Почему?

— Потому что не знаем, — добавил Дмитрий. — Не отказываемся помочь, а именно не знаем.

— Уточните, — бросил раздражённый таким ответом Серёга.

— Да легко, — охотно парировал Игорь. — Раз человек нашей профессии скрывает лицо — значит есть причины. Может, это у него любительская подработка, а днём он в офисе штаны протирает, карьеру строя — такое часто случается. Может, он в каком-нибудь другом клубе работает по контракту, а тут решил залевачить. Тогда ему лицо попросту светить нельзя. Лицо, как правило, бренд заведения, этот момент особо прописывается. Может, ваш разыскиваемый вообще из другого города. Здесь учился — по вечерам танцами подрабатывал. Институт закончил — вернулся в родной Зажопинск к родителям, а рекламку свою в интернете сохранил. Корпоративы часто хорошие деньги приносят, иногда как за два месяца на заводе за вечер заколбасить можно. Я как раз из таких. Сейчас на пятом курсе, а потом домой. Здесь вот на квартиру зарабатываю, чтобы с родителями не жить. Могу продолжить причины перечислять, если хотите...

Глава 4 Бойся своих желаний

Последняя неделя прошла в дороге. Прирезанная от начальственной щедрости территория обслуживания в виде соседней области требовала изучения, и Сергей с Антоном отправились в командировку.

Парни решили посетить все мало-мальски крупные города и посёлки, чтобы в случае необходимости призрачный Швец со своей возможностью мгновенной телепортации знал, куда перемещаться.

Стекло, бетон, яркие вывески, вечно спешащий люд крупных городов перемешались с покосившимися райцентровскими домиками, полупьяными и отупевшими от местечковой безработицы мужичками; сыропахнущие простыни второразрядных гостиниц каждый раз заставляли ностальгировать о любимом диване. Про еду и говорить нечего. И дороги, дороги, дороги... попутки и рейсовый транспорт с вечно занятыми, истёртыми сиденьями.

Сергей уже на третий день этого унылого вояжа стал плотно подумывать о покупке автомобиля. На Импалу он, конечно, не замахивался, но вот про дешёвенький бэушный внедорожничек размышлял всерьёз. Да и приятель постоянно подогревал эти мысли своим нудежом о пользе и комфорте персонального автотранспорта.

Как раз сейчас они стояли на окраине города Эн...ска и ждали рейсовый автобус в областной центр. С утра шёл дождь, небо заволокло тучами и не оставалось никаких сомнений — это надолго. Ноги промокли, пиджак стал неприятно тяжёлым от влаги, по телу периодически пробегали мурашки. Что поделаешь, осень во всей красе... Одно радовало — остановка попалась с навесом, который по какой-то причине не разобрали хозяйственные аборигены и не растащили полезные стройматериалы для своих нужд. Обычное дело для провинции.

В такую погоду из простенького гостиничного номера их выгнало сообщение от любимого руководства, в котором доходчиво рекомендовалось прибыть в областной центр и пообщаться с неким Ростиславом, вовсю разыскивавшим какого-нибудь колдуна или экзорциста. Подробности велено было уточнить на месте, контактный телефон прилагался. Откуда у руководства взялись такие сведения — Иванов не знал, а спрашивать казалось неудобным.

Близился обед, который придётся пропустить.

Стоять просто так — скучно, потому Сергей решил просветиться по одному из наболевших вопросов.

— Слышь, Антоха, — выгоревший почти до фильтра окурок за неимением урны полетел в пузырящуюся от мелкого, унылого дождя, лужу на дороге. — А на кой наша служба вообще нужна? Нет, ну я понимаю — спецотдел там гоняет демонов, прорывы из преисподней с нашей стороны блокирует, опять же. По-взрослому работают... А мы? Шушеру всякую магическую пинаем кое-как, да изредка бесов прессуем. Зачем? И так все в очередь попадут, ну или почти все. Там и воздастся согласно деяний...

Антон поднял воротник, ёжась от сырости, посмотрел вдаль. Автобус не показывался.

— Хороший вопрос. Я его тоже задавал в своё время. И получил крайне странный и предельно простой ответ: «Кру-у-у-гом! Иди и служи!». Потом думал долго на эту тему... И знаешь, понял! Сам понял, без разъяснений! Просто всё, на самом деле.

— Поделись.

— Да нечем особо... Вот смотри: вспомни, когда ты на территории в органах работал, сколько вас было по штату?

Серёга задумался. Что-то считал, загибая пальцы, потом уверенно ответил:

— Очко. Двадцать один, без начальника.

— А живых? Тех, кто с утра на оперативках присутствовал? Убойный сразу отбрасывай, они всегда по своей программе жили. Тех, кто с суток и на сутки, прикомандированных по управлениям, больных с отпускниками тоже сюда не лепи.

Иванов снова задумался.

— От шести до восьми.

Швец в который раз за сегодня закурил, задумчиво глядя в даль.

— Итого в среднем семь человек, по должностной инструкции обязанных побеждать преступность в районе примерно тысяч на двести обывателей, в не самом маленьком, замечу, областном городе ...

— Сто семьдесят на нашей земле, согласно последней переписи, — уточнил новоявленный инспектор.

— Пусть сто семьдесят, — покладисто согласился Антон. — Итого на одно оперское рыло фактически выходит около двадцати четырёх тысяч граждан. Вполне мирных, если не считать жуликов и прочих оголтелых индивидуумов. А заявлений за сутки? Кражи, гоп-стопы, износы, телесные? Тяжкие и не очень, через дежурку и по почте? У преступников ведь выходных нет, как и понятий территориальности! Везде чудят, и часто не по разу в день! Сам знаешь, человек если решил украсть — то украдёт. И будет воровать, пока не остановят. А ответственность вторична.

Серёга почесал затылок, не понимая, куда гнёт приятель.

— Ну-у... По-всякому бывало... Но не менее трёх — пяти заяв на брата — это точно.

— Как и в моё время. То есть, в год примерно одна тысяча сто материалов. Писанину опустим, как и вечную нехватку личного состава. А раскрывалось из этого потока сколько? Это же нереальный вал! Физически нереальный! Даже с учётом того, что половину «задвинули под сукно», рассказав заявителям байки — совершенно невозможная цифра!

Иванов впал в глубокую задумчивость. Ему просто раньше никогда не приходило в голову перевести вечную лавину потерпевших и бумаг за день в годовой объём. Он искренне удивился, по-новому взглянув на прошлые годы службы: и как работали? Не понятно! А ещё и покуролесить успевали, и на работу при нужде забить. Но вопрос требовал ответа, потому парень, напрягши память, честно признался.

Глава 5 Ванечка. Часть первая

Областной автовокзал оказался традиционно многолюдным, весьма тесным и взбалмошным. Небольшие группы простенько одетых мужчин, возвращающихся с заработков в родные деревни, постоянно куда-то спешили, отрывисто, громко уточняя друг у друга номер нужной платформы и попутно выглядывая свободные места в тесном зале ожидания; студенты с поголовно заткнутыми гарнитурой ушами уверенно, приподняв рюкзаки над головой, шествовали к своим автобусам, решительно игнорируя объявления диктора; старушки суетились, старики с высоты своего жизненного опыта бесстрастно взирали на эту суету; мамы цепко держали вертлявых и недовольных детишек; а кто-то традиционно тупил, став прямо посреди людского потока и соображая, где он вообще находится, при этом рассеяно выискивая глазами табло с расписанием рейсов, по закону подлости висящее у него за спиной.

Из постоянно распахивающихся сквозняком дверей тянуло пирожками на прогорклом масле; негромко играла уныло-модная музыка в местной забегаловке, где булькала водка на розлив да периодически стучали о плохо помытую столешницу торопливо опрокидываемые рюмки.

Наблюдая за всем этим дурдомом в ожидании своего рейса, инспекторы уютно расположились у стены и мирно беседовали. Сергей предлагал приятелю не тащиться двести с лишним километров вместе с ним, а воспользоваться перемещением и сразу отправляться обратно. Антон возражал. Ему очень хотелось проехаться на автобусе, заняв место непременно у окошка. Спор был вялотекущий, просто чтобы скоротать время (два билета уже лежали в кармане Иванова). Утренние события, связанные со смертью Ростислава и его возлюбленной супруги, ещё окончательно не отпустили парней, изматывая своим дурным послевкусием.

— Слышь, а где автобусы на Чижовку стоят? — внезапно обратился к Антону проходивший мимо помятый мужичонка неопределённого возраста, обвешанный сумками и пакетами по самую маковку, при этом довольно грубо дёрнув материального в данный момент призрака за рукав пиджака.

— Без понятия. Мы сами не местные, — равнодушно бросил инспектор, слегка раздосадованный такими манерами незнакомца. — В здании есть справочная, туда обратись.

— Тю ё..., а чё тогда мозги морочишь?! — неожиданно зло огрызнулся этот неприятный гражданин, обдав Швеца запахом дешёвых папирос и вчерашнего перегара. — Интеллигент хренов. Понацепят очков и ходят важные, рабочему человеку и не подойди.

Отведя душу на, казалось бы, безобидном Антоне, мужичок уже собрался было убираться восвояси с гордо поднятой головой и чувством неоспоримого превосходства над «образованными», как вдруг жёсткие, словно железо, пальцы ухватили его за воротник.

— Ты сейчас кому предъявлять посмел, опарыш? — ласковый, сочащийся мёдом голос потёк ему в уши. — Ну?!

«Рабочего человека» неожиданно тряхнуло, отчего примерно половина его багажа попадала на грязный вокзальный пол, прямо под ноги снующим туда-сюда пассажирам. Он вскинулся, взмахнул рукой, на одном из пальцев которой мелькнула выцветшая татуировка «дорога через малолетку», попытался ткнуть обидчика в лицо. Не вышло. Паршивый интеллигентишка неожиданно лихо, с немалой сноровкой, завернул ударную конечность за спину, а потом пребольно стукнул в затылок, отчего рухнула вторая половина переносимого груза и в голове сразу загудело, как с утра после свекольного самогона.

— Ты, пыль лагерная, на кого пасть открываешь?! — теперь уже рыкнули ему в ухо. — Я тебя спрашиваю?!

Мужичок понял — ошибся. И даже понял — почему. Накатили воспоминания полулихой, угарной молодости, в которой ему как-то довелось, по чистому недоразумению, свести знакомство со специалистами из районного уголовного розыска, отправившими проворовавшегося по мелочи пацана на малолетку. Именно тогда будущему интеллигентоборцу разок заехали таким же отработанным шлепком пониже затылка, когда он права качать вздумал. Для памяти. Теперь вот пригодилось.

Искателю Чижовки сразу, до ломоты в зубах, захотелось сгладить ситуацию, разойтись миром, к тому же от боли в заломленной руке нестерпимо тянуло выть.

— Я... это, не хотел, клянусь! Гражданин начальник, отпустите, не признал. Бес попутал...

Снова ощутимый тычок в затылок. Обстановка в голове незадачливого воителя с «образованными» усугубилась, в глазах потемнело, ему жутко захотелось блевать.

— Что происходит? — сбоку вынырнули двое полицейских.

— Да ничего особенного, — ответил инспектор, нехотя отпуская скулящего «рабочего человека». — Гражданин берега попутал, пришлось нужный курс разъяснять.

Служители закона профессионально оценили ситуацию, бегло осмотрели собирающего своё барахло мужичка, сразу зафиксировав взгляды на пальцах его рук.

— Ага, — почти торжественно произнёс один из людей в форме. — Сиделец, значит. А документики имеются?

Ответом правоохранителю стало шебуршание в пакетах, а потом донельзя замызганный, засаленный паспорт, протянутый мужичком. Полицейский брезгливо, кривя от отвращения лицо, взял документ, кончиками пальцев открыл, бегло пролистал.

— Почему прописки нет? И что в нашей области делаешь? — начал гвоздить он стандартным набором вопросов присмиревшего незнакомца, успевшего к этому времени в сотый раз проклясть себя за свой длинный и невоздержанный язык.

— Так... я... это... — замямлил «рабочий человек», даже слегка присев от такого напора. — К корешу еду. В Чижовку. Он подтвердит, — палец указал на Швеца. — Я ещё у него дорогу спрашивал.