Продана. Замуж за миллиардера

Пролог

Как же я его ненавижу!

Огромный силуэт оказывается прямо передо мной. Высокий рост, широченные плечи и мощные руки, такие, словно ими можно камни ломать. Или меня раздавить одним лёгким движением.

Но я подобного не позволю!

– Руки убрали! – громко и грозно рявкаю на амбалов, что держут меня за руки и ещё раз дёргаюсь из их хватки. Они выглядят не такими впечатляющими, как их "босс", но держат крепко. Уроды!

– Ну что ты, ягнёнок, бесишься? Всё никак свою судьбу принять не можешь? – мужской, бархатный голос переходит в смешок. Издевающийся. Словно перед ним дурная мелкая девчонка, которая забавляет тем, как ножкой топает от гнева.

Чёртов Артур Громов! Бизнес-партнёр моего отца.

Давит меня своим надменным взглядом тёмных глаз. Хищно ухмыляется, засунув руки в карманы своих дорогих брюк, и делает ещё один шаг ближе.

Любуется мной. Оценивает. Словно я не человек, а товар. Раздражает!

Особенно когда склоняется лицом ещё ниже к моему и мы так смотрим друг другу в глаза. Моё сердце бешено бьётся в груди. Ещё быстрее, чем до этого.

– Пошёл ты! – цежу сквозь зубы. Не моргаю, прожигаю взглядом, чтобы понял. Я так просто никому не сдаюсь!

Каждый мужик думает, что он царь горы. От моего отца, до последнего неудачника под забором. Этот же явно думает, что он царь не только горы, но и всего мира.

Уверенный взгляд кофейно-карих глаз из под чёрных, густых бровей. Вечная полуулыбка на тонких губах. И спокойные, ленивые движения, словно он лев, только что сожравший целую тушу зебры.

Он главный для всех в своём окружении. И думает, что главный и для меня.

Думает, что раз купил меня у моего отца, как вещь, то ей я и являюсь.

Лёгким движением руки он делает взмах и его амбалы меня отпускают.

– Какой грязный рот. Мне нравится. – понижает голос до лёгкой хрипотцы, что меня аж к месту примораживает от неожиданности, а он и пользуется моментом, выдыхает мне прямо в губы, пока его большой палец мажет по нижней, сминая её, – Уверен, такой грязный рот будет отлично отрабатывать долг, заглатывая мой член.

Эти слова в меня словно молнией влетают, прошибая всё тело. От возмущения пробирает крупными мурашками, а лицо горит. Чувствую, как оно покрывается пятнами от гнева.

Что он несёт?! Пусть со своими подстилками так разговаривает, а не со мной!

– Ты за кого меня принимаешь?! Да я тебе причендалы вырву! – кулаки на автомате сжимаются, меня всю трясёт и я уже хочу вдарить ему со всей своей силы, которая только у меня есть, прямо по нахальному лицу!

Но даже сделать замах не успеваю, Артур делает точный рывок и мёртвой хваткой вцепляется в мою шею. Большая ладонь сжимает её.

Могу дышать, но не могу вырваться. Рычу, брыкаюсь, но не могу.

А его взгляд становится ещё темнее. Как сама бездна.

– Не вырвешь, ягнёнок. Ты моя собственность. Твой папочка не просто получил от меня деньги. Мы заключили договор. Показать тебе его подпись на копии? Она не одна, могу даже подарить.

Громов усмехается. А у меня в горле пересыхает. Я всегда знала, что мой отец та ещё сволочь, но чтобы настолько. Я до последнего надеялась, что это всё дурной сон…

Артур продолжает.

– Буду так трахать тебя, что ноги дрожать будут, так, что течь и скулить будешь. Буду драть тебя каждый день, пока не залетишь. Ты же хотела крутиться в бизнесе? Вот так бабы в нём и крутятся.

Смеётся надо мной уже в открытую. А затем смотрит прямо на губы. Их жжёт от этого настойчивого взгляда.

– Привыкай к тому, что теперь я твой хозяин, ягнёнок. Выбора у тебя всё равно больше никакого нет.

Отец просто взял и продал меня своему бизнес-партнеру!

Громов уже хочет попробовать меня на вкус, тянется, чтобы поцеловать.

Но я ни за что не собираюсь с этим мириться!

1 глава

|2 часа назад|

– Арина, быстрее, проснись! Тебе нужно бежать! – меня будит настойчивый голос мамы, она почти истерично кричит и трясёт за плечи.

– Ммм… что такое? – ничего не понимаю, едва могу разлепить глаза. В них бьёт адский свет из окна. Я не сразу вижу маму.

Но когда вижу, она бледная, как сама смерть. Зелёные глаза с большими синяками от недосыпа испуганно таращятся в мои. Пухлые губы подрагивают от нервов. Обычно идеальная причёска растрепана. Каштановые прядки торчат то тут, то там. Она так неслась сюда?...

– Что случилось? – сразу же сажусь на кровати, нервно поправляю свободную маечку вместо пижамы, но затем мама уже тянет меня встать.

– Прошу, быстрее собирайся и беги! – она тянет меня к шкафу, распахивает его и не глядя суёт мне кучу шмоток.

– Да что такое?! – быстро раздражаюсь. Хоть люблю маму, ненавижу такую спешку. Бросаю шмотки на кровать.

Куда собираться? Куда бежать? Сейчас раннее утро, а я только в два часа ночи приехала обратно домой, как приказал отец.

Я как в университет поступила, так и жила в коттедже, который он мне снимал. Уже три года. А тут он внезапно сказал, что уже расторгнул контракт с арендодателем и если не уеду сразу же, мои вещи вышвырнут на улицу, а внутрь просто не впустят.

Как же у меня подгорело тогда, хотелось просто взять свои чемоданы и в отца их запустить, чтобы его ими прибило и он больше никогда не встал. Но так и не вышло. Вымоталась, пока доехала и сразу спать. Только один чемодан разобрала. И вот эти шмотки мама мне и насовала.

Она бешено носится по комнате, что-то ищет и не отвечает мне.

– Мама…

Шарится в том самом открытом одном чемодане.

– Мама!

Замечает рядом мою чёрную сумку, хватает её и шарится в ней. Что она вообще ищет?

– Наталья Егоровна, вы меня вообще слышите?!

– Арина! Не шуми! Одевайся и уходи!

– Да я ничерта не…

– Наташа! – как гром среди ясного неба, гремит голос отца в коридоре возле комнаты. Мы обе слышим, как он чеканит своим шагом прямо к двери. Так, словно уже готовится своими ногами затоптать нас.

– Солнышко! Умоляю. В окно! – в руках мамы мелькает мой паспорт и ещё что-то из документов, а ещё телефон, после чего она суёт их обратно в сумку и вжимает её в мою грудь, толкая к окну.

Больше я не возражаю, вообще ничего не говорю. Мама слишком напугана, а отец явно взбешён, хотя я ничего такого не творила, чтобы он звучал так!

Даже когда я ему тачку специально разбила за то, что он в очередной раз прямо перед мамой сел в неё, пока в салоне его ждала очередная любовница, он лишь сказал, что я тупая курица и купил новую.

А тут звучит так…

Мне нужно будет вернуться и проверить, в порядке ли мама! Но сейчас я поступлю так, как она хочет, иначе может стать очень плохо.

Повесив сумку на плечо, я резко распахиваю окно своей спальни на втором этаже. Только хочу посмотреть вниз, чтобы понять, куда вообще прыгать, дабы ноги не сломать ненароком.

Слышу сзади ледяной голос отца.

– Наташа, дрянь, я же сказал, не смей! – он рычит на маму, я уже хочу спрыгнуть вниз, чтобы он не поймал меня…

Но по ушам режет громкий шлепок, разнёсшийся по всей комнате вместе с маминым тихим стоном от боли.

Внутри меня словно всё обрывается. Тело деревенеет. Я так и замираю.

Он уже бил её, но никогда рядом со мной. Я слышала об этом от нашего дворецкого, злилась, но ничего не могла предъявить отцу.

Он специально делал это лишь наедине с мамой. Чтобы не было доказательств. Знает, что я накинусь на него. Знает, что я могу использовать это, чтобы наконец-то разрушить его репутацию и получить возможность сбежать с мамой из его золотой клетки.

Никогда этого не позволял себе, когда я в радиусе хотя бы ста метров. Но только что сделал, когда мама от меня всего-лишь в метре.

– Арина, нет! – мама только и успевает это закричать, как я уже слетают с подоконника и кидаюсь на отца.

Пытаюсь ударить его так, чтобы он понял, какого это. Ещё и ещё. Но каждый раз он хватает мои руки или просто я стараюсь недостаточно.

Он заламывает мне одну руку, а затем швыряет на пол, как будто я сломанная игрушка, которая ему не нужна, которая ему надоела.

Больно бьюсь об паркет, но не позволяю себе хоть звука издать, сжимаю губы в тонкую линию.

– Гриша! Что ты делаешь?! Она же твоя дочь! – мама подлетает ко мне, обнимает и плачет. Мои каштановые пряди липнут к её лицу словно это её же собственные.

Мы похожи. У нас один цвет волос, каштановый. Один цвет глаз, зелёный. Похожие курсовые носы, немного веснушек. Пухлые губы. Аккуратный подбородок. Бледное и тонкое тело, но с выделяющимися формами. Я пошла в маму абсолютно. Она невероятная красотка.

Была. Пока не вышла замуж за отца.

После он превратил её в вечно уставшую, словно и не живую пародию на то, кем она когда-то была. И имея столько денег, власти, а также огромное чувство того, что он самый главный и он решает, как будет. Он никогда её не отпустит.

Я ненавижу его. И с каждой секундой эта ненависть растёт всё больше. Сжимаю кулаки так крепко, как могу, и вскакиваю на ноги. Мама поднимается за мной и пытается закрыть меня.

Но, к сожалению, она не может даже себя защитить, не то, что своего ребёнка.

– Сволочь, как ты смеешь её бить?! Она твоя жена! Немедленно извинись.

Я знаю, он никогда этого не сделает. Уже хочу снова накинуться на него. Попробовать ещё раз выбить всю дурь.

Но он мне словно в лицо плюёт следующими словами. Примораживая меня к полу.

2 глава

На секунду в моей комнате повисает тишина.

Отец смотрит на меня как на пустое место. Всегда так смотрел. И всегда грубо со мной разговаривал. Не удивлена.

Удивлена я другим…

– Какой к чёрту муж?! – уж точно никакие мужья в мои планы не вписываются. Совсем. Единственное, чего я хочу, это выучиться и сбежать с мамой от отца.

Вижу, что мама хочет что-то сказать. Даже касается плеча отца, будто просит разрешения. Забыв уже о том, что он её ударил. Просто приняв это, как должное.

А он смахивает её руку и не позволяет и слова вставить. Только он тут всё решает.

– Ты одно из самых моих больших разочарований. Что может быть хуже дочери? – это риторический вопрос, которым он осаживает маму, чтобы она вообще отошла от него. Ведь она смогла лишь меня родить спустя несколько попыток и роды были такими сложными, что она стала бесплодной. Она не родила ему наследника для всех его чёртовых богатств.

Лишь меня. Ту, которую он ненавидит с самого детства. Я знала, что когда-нибудь он продаст меня кому-то из своих друзей. Не один раз он презентовал меня им, как простую игрушку, как бонус за то, что они вложат в него деньги. Говорил об этом пару раз.

Знала об этом, но надеялась, что это всего лишь глупая паранойя. Надеялась, что в нём есть хоть капля человеческого.

Ошиблась. Хотя, с другой стороны. Дура, на что надеялась? На него? Хах…

– Побудь хоть один раз полезной. Он уже приехал, собирайся быстрее.

– Гриша, это безумие! Она же не вещь! – мама снова вмешивается, хотя я знаю, как она безумно его боится. Она даже спать без света не может. В темноте ей видится он. Настоящий монстр из кошмаров.

Мы обсуждали это не один раз. Даже заперев окна, двери, если свет не горит, она боится, что он может как-то проникнуть внутрь. И снова и снова будет говорить ей, что она самая главная ошибка в его жизни.

– Да пошёл ты! – меня переполняет гнев, я прячу маму за собой. Встаю прямо перед ним.

Я не грязь под его ногами, как он думает. Я тоже человек, мы наравне.

Да, он выше меня на голову, да, он сильнее меня в сто раз, да, он гораздо более жесток, чем я могу вообще себе представить и провоцировать просто опасно.

Но смотрю на него я не снизу-вверх. И крепко сжимаю кулаки, рычу настоящим зверем, готовая драться до последнего.

– Ни за кого я не выйду замуж, просто потому, что ты так решил! Слышишь меня?! Иди к чёрту! Ты просто…

Резкий взмах рукой, я не успеваю договорить, как по моему лицу проходится такой удар ладонью, что голову дёргает в сторону.

Лицо немеет от боли. Я чувствую металлический вкус на языке со своих губ.

Он разбил мне их своим кольцом на руке?

Он ударил меня. Точно так же, как всё это время бил маму.

И не успеваю я даже поднести к лицу ладонь, как он хватает меня за ворот майки и дёргает к себе.

Наши лица совсем близко, я едва могу устоять на носочках. И он орёт на меня прямо вот так. Его лицо искривлено гневом, а слюни летят на мою кожу.

– Совсем обнаглела, сука?! Столько лет жила на мои деньги, а теперь нос воротишь от своего призвания?! Такие бабы, как ты, ни на что больше и не гоняться, кроме как ноги раздвигать и детей рожать. В бизнес захотела?! Что-то ты не самая лучшая ученица в своём сраном университете!

– Я хорошо учусь. И я хоть раз просила твоих денег?! Ты сам мне их совал и скандалил, что я не поддерживаю твой сраный статус, а должна! Купил мне эту паршивую тачку, кучу этих сраных украшений, которые мне не нужны! Даже носовые платки от гуччи, будто я в обычную салфетку высморкаться не могу!

Он молчит, но в наказание встряхивает меня, снова, и это так неимоверно злит меня. Что я вцепляюсь ему в лицо и волосы. Хочу вырвать клок волос! Хочу выдавить ему глаза!

Но он снова швыряет меня на пол. Гораздо сильнее, чем в прошлый раз. Ткань майки рвётся, часть остаётся в его руке, он фыркает и швыряет её в меня.

– Хватит кидаться, курица. Ещё раз так сделаешь, я сломаю тебе руку. – говорит совершенно безразлично, будто я не его дочь. И речь сейчас не про желание, чтобы он меня любил.

Я его ненавижу и мне это не нужно, но…

Больно. Зачем он женился на маме, если так её ненавидит?

Почему он не потребовал аборт и всё равно заставил маму родить, если так же ненавидел меня ещё в животе и ненавидит до сих пор?

Что мы ему такого сделали? Что?!

– Ненавижу тебя, козлина. – цежу сквозь зубы. Не знаю, слышит ли он. Мама снова рядом. Прикрывает меня от отца. А с моих глаз всё же срывается первые слёзы.

Он практически в клочья разорвал мою майку и смотрит на меня так, словно только я в этом и виновата.

Словно я виновата во всём, что только может быть, просто потому что я девочка, что родилась ей, а не им. И просто хочу быть личностью, а не его вещью, которую можно продать.

Всхлипываю.

– Я сказал. Переодевайся. Тебе пора к будущему мужу.

Хочу закричать громче, что ненавижу его. Хочу закричать громче, что лучше убью его и сяду в тюрьму, чем буду делать так, как он хочет! Чем выйду замуж.

Но стоит мне раскрыть губы.

Как дверь в спальню снова раскрывается. А стоит повернуться головой к ней. Мы все видим мужчину.

Высокий, широкоплечий брюнет в строгом, чёрном костюме. Он приваливается к косяку и скрещивает крепкие руки на груди. Его взгляд сразу же падает на меня, только не на лицо, а ниже, туда, где отец растянул и порвал майку.

– Да знаешь, и так неплохо. Отличные сиськи, хоть и злое лицо. – говорит он с усмешкой.

Каждую частичку моего тела заполняет уже не просто гнев и ненависть, а что-то тяжелее, я даже не знаю, как это назвать.

3 глава

Я знаю его.

Артур Громов.

Каждый раз, когда отец тянул меня на разные встречи, чтобы, как он говорил "набраться опыта на практике" в ведении дел, там всегда был он, и другие его дружки.

От одного их взгляда было ясно, что я там всегда была лишь для того, чтобы они полюбовались мной и наконец предложили ему побольше денег и ещё какой-нибудь совместный проект.

Самый настойчивый, прожигающий кожу чуть ли не до костей, взгляд всегда был у него.

И сейчас он точно такой же. Ему плевать, что я на полу, что у меня заплаканные глаза и кровь на губах. Он не смотрит на это.

Лишь на мою грудь. Отец растянул и порвал майку. Моя грудь никуда не вывалилась и даже сосков ещё не видно. Но…

Он даже не моргает, пожирает взглядом это убогое декольте и ухмыляется своим мыслям.

Я прекрасно понимаю, каким. И снова закипаю просто за секунду. Сразу же вскакиваю на ноги.

Как же я ненавижу их всех! Отца и подобных ему. Громов точно такой же.

Женщина для них не больше чем просто товар для продажи или развлечение для них самих.

– Куда пялишься, козёл? – рычу я и уже в какой раз сжимаю кулаки. Он выглядит ещё сильнее, чем мой и так очень крепкий и высокий отец, но я не позволю ему посягать на моё тело. Даже если он будет бить больнее.

Буду сражаться до последнего!

– Арина…

– Рот закрой.

Взволнованный голос мамы и грубый отца звучат одновременно. Оба не хотят, чтобы я огрызалась. Она боится за мою невредимость, а он…просто он.

– Не груби моей зверюшке, она больше тебе не принадлежит. – это обращение Громова звучит ещё хуже, чем то, как общается со мной отец.

– Не смей меня так называть! – я хочу дёрнуться к нему и вмазать, но мама крепко хватает за руку и дёргает к себе. Мы встречаемся взглядами.

Я просто в бешенстве, готова молниями из глаз сверкать, а её блестят от слёз. Такие зелёные, как лес, и несчастные. Она переводит их в сторону, я делаю так же.

Мы обе смотрим в окно, пока оба козла не обращают на нас внимания, будто нас и не существует.

– Ты её ударил? – цыкает Громов.

– Она просто упала с кровати. – отец усмехается, – От радости, что ты купил её.

– Да что ты…

Даже не смотря на них, я чувствую между ними напряжение. Но мне плевать. Наоборот, пусть чешут языками дальше.

Мы с мамой переводим взгляд на сумку, что осталась на полу. Она понимает меня без слов и делает несколько аккуратный шагов в сторону. Частично загораживает, чтобы не так бросалось в глаза то, как я делаю первый медленный шаг к сумке.

– Она точно девственница?

Больше вопроса Громова, меня злит ответ отца.

– Я следил за ней, с мужиками не таскалась.

Следил. Как давно? С совершеннолетия? Со старшей школы? Всё время, чтобы я ни с кем вообще не встречалась? Моя голова была всё время занята другим и с парнями я не общаюсь. Но если бы нет, если бы всё было иначе, то что?

Зашил бы меня ради продажи?

Мерзкий. Какой же мерзкий. Меня трясёт. Хочу плюнуть ему в лицо.

– Ммм… – Громов тянет в сомнениях.

– Можешь к врачу хоть сейчас отвезти. – отец тут же предлагает это чёртово унижение, будто это так же нормально, как открыть перед врачом и ещё кем-то рот.

Ненавижу его больше бесконечности. Но не вмешиваюсь в разговор. Хватаю сумку, вешаю на плечо.

– Нет. Я и сам хорошо разбираюсь. – усмехается Громов и переводит на меня взгляд, кажется, заметив моё движение.

Мы смотрим друг другу в глаза всего несколько секунд.

И я вспоминаю, как помимо деловых встреч, один раз мы встретились просто на улице, душной летней ночью.

Тогда случилась какая-то странная, сумасшедшая заварушка с моей подругой Леркой, её бешеным мужем Маратом и этим. Они сперва не поделили её.

А потом он переключился на меня, схватил и просто закинул в свою тачку.

Тогда я подралась с ним в машине, от моих бешеных ударов, от моего напора, ему пришлось отвезти меня домой, несмотря на другие планы.

Но… он нагло поцеловал меня. Украл мой первый поцелуй и сказал, что когда-нибудь возьмёт меня прямо в своей тачке. Я тогда вылетела из машины от страха просто пулей и старалась вычеркнуть это из мыслей целиком и полностью.

Но вот снова вспомнила. Неприятная дрожь проходится по телу с этим воспоминанием.

После чего я срываюсь с места и бегу к окну. Так быстро, как могу.

– Стой, дрянь! – рявкает отец и дёргается за мной, как и Громов, но молча.

Они почти хватают меня, когда я даже не успеваю оказаться на подоконнике!

Но тут в них со всей своей силы влетает мама! Прямо под ноги! Оба этого совсем не ожидают и валятся кучей, как карточная пирамида, друг на друга.

– Мама! – снова медлю, взволнованно зову. Ей по любому очень больно в куче двух огромных тел.

– Беги! – отчаянно молит она, пытаясь задержать отца, хватаясь за его руку.

– Не мешай, я сказал! – но он отталкивает её от себя просто как тряпичную куклу. Вскакивает на ноги и снова дёргается ко мне.

И я просто тут же слетаю с подоконника за пределы окна. Ускользаю в сантиметре от его цепких рук и бешеного лица.

Выпрыгиваю из окна прямо со второго этажа нашего дома. Прямиком в колючие кусты роз…

4 глава

Со второго этажа я падаю прямо в кусты белых роз.

Бьюсь об землю ногами и царапаюсь вся об шипы на ветках. С губ срывается глухой стон. Чёрт!

Как же больно! До слёз! Но я как можно быстрее выбираюсь из этих адских колючек.

Вся кожа горит, она в мелких ранках, зудит. Но это не так серьёзно, как отдающая в бок боль в ноге.

Нужно было аккуратнее прыгать! Но отец почти схватил…

– Стой, дрянь! – мы встречаемся взглядами с ним, стоит мне поднять взгляд на окно когда-то моей спальни.

Его лицо перекошено от гнева и всё в красных пятнах. Руками он готов вырвать несчастный подоконник. Его невозможно трясёт. Точно так же, как меня трясло, когда он ударил маму, а потом сказал, что я выхожу замуж.

Так зол, что его товар для покупателя убегает.

Я срываюсь с места, бегу к воротам. Моментально чувствую, как всё тело сковывает боль, а дыхание сбивается. Я начинаю задыхаться, но лишь делаю рывок сильнее.

Слёзы застилают обзор. Я не хочу! Не хочу так замуж! Я не вещь!

Я… никогда не интересовалась особо парнями, не встречалась ни с кем и целовалась только с этим придурком, он сам это сделал…

И теперь за него замуж?! Я не хочу!

Единственные мои мысли о мужчинах были лишь в том ключе, что я хочу себе ребёнка. Воспитать маленькую дочурку, чтобы у нас с ней была идеальная семья. Да, для этого нужен муж и я думала, что возможно когда-нибудь найдётся нормальный.

Но это были лишь редкие, ничего толком не значащие фантазии. На самом деле мне этого не надо! Особенно сейчас!

– Стой! – сзади меня вдруг материализуется два бугая. Наши охранники. И я чудом уворачиваюсь от каждого из них.

Вот только они закрыли ворота!

– Арина Григорьевна, успокойтесь.

– Вернитесь к отцу.

Одновременно говорят они. И теснят меня к забору, чтобы схватить! Чёрт!

Похожи на два огромных медведя. Настолько крупные, с мощными ручищами и жутким мордами! Всегда мне не нравились.

Что мне делать?! Что делать?!

Не придумываю ничего лучше, чем прыгнуть на забор и полезть по нему!

– Ай!... – ногу простреливает болью ещё сильнее, стоит сделать такой рывок. А затем её ещё и один из охранников пытается схватить.

Но он такой неповоротливый, что я ему просто въезжаю ногой прямо по носу! И через секунду уже оказываюсь на другой стороне забора.

Но толку от этого мало. Слышу, как они торопятся открыть ворота и выбежать за мной.

В груди безумно давит, я не могу отдышаться. У меня просто нет сил бежать дальше.

И вдруг я замечаю машину рядом с домом.

Это машина Громова, да?

Чернющая, как самая тёмная ночь и баснословно дорогая тачка.

У него определённо есть вкус. И дофига денег.

Но это вообще не важно.

Важно другое.

То, что он не закрыл окно машины.

А стоит мне мигом влезть внутрь…

Как я вижу, что он даже ключи от машины оставил! Вот же кадр!

Это он так ко мне торопился? На зверушку свою не терпелось посмотреть?!

Ну молодец! Я мигом завожу машину и стоит только бугаям подскочить к ней, как уже жму на педаль газа и ещё через секунду срываюсь с места и уезжаю от чертового дома! Всё быстрее и быстрее по дороге.

Ура! Ура! Ура!

Я спасена!

|Артур|

Игнатов пулей вылетает из комнаты, зачем-то хватая за собой жену, а я прямо с окна вижу, как моя тачка уносится по дороге в неизвестном направлении буквально за считанные секунды.

И не чувствую ничего, кроме восторга.

Какая же бешеная сучка эта Игнатова. С виду мелкая, худенькая, а выдержала и падение и кусты колючие и по забору ещё перелезть смогла, мимо двух тупых, но сильных охранников.

Так и знал, что она такая. В её зелёных глазах горит настоящий адский огонь.

Одного взгляда на неё хватило, чтобы захотеть. Ещё тогда, несколько лет назад. И до сих пор так хочу вытрахать из неё просто всю душу, чтобы осталось только вот это безумие.

Только представлю, как она сама будет на мне прыгать, ещё и ещё, ещё и ещё… просто чтобы доказать, что она лучше меня, даже в том, как трахаться.

Она же такая, да? Смешная.

Думает, что наравне с мужиком, наивная.

Забавно огрызается со всеми подряд, прям зубки показывает. Кидается.

Точно не драл ещё никто хорошенько.

Удачно папаша предложил её купить. Взгляд мой что-ли заметил или что? Не важно. Может для него такая сумма как миллион долларов это существенно, для меня же это сущие копейки, на которые не купишь чего-то действительно грандиозного.

Но, конечно, подразнить её тем, что она столько стоит и должна отрабатывать будет весело.

Давно я так не заводился. Думал, бабы чёртовы приелись и больше не нужны. Нет, ошибся. Ещё как нужны.

Вот эта. Бешеная. С ней весело будет поразвлекаться.

Выбросить найду куда. Позже. А сейчас напротив. Нужно вернуть.

Достаю телефон и быстро набираю нужный номер.

– Богдан. Ты же в городе? Нужно перехватить одного сбежавшего ягнёнка.

5 глава

|Арина|

Я выехала к центру города и останавливаюсь на светофоре.

…Что мне дальше делать?

Тачку обязательно надо бросить. Меня по ней легко будет найти.

Документы у меня все с собой, я не успела вытащить их из сумки. Телефон тоже. Но вот…

Своих денег у меня нет. Отец контролировал то, чтобы я не то, что зарабатывать не могла, но даже свою карточку завести и его деньги туда ложить.

Только одна из его карт, с определённой суммой, которую я должна была обязательно потратить за определённое время.

Лишь на "женское барахло". Только шмотки, косметика и украшения. Ничего подозрительного, никаких выводов средств в наличные и никому на карту просто так. Никогда. Я даже не смогла подарок одногруппнице купить нормально, он сразу приехал выяснять, точно ли я хочу подарить это и кому, а не перепродать и отложить на "крысиные дела". Так он называл любой мой бунд.

И даже "женское барахло" не абы какое должно было быть, стоило ему заметить, что я оплатила какую-то тряпку не в брендовом магазине, он звонил мне и отчитывал, что в таких помойках только нищеброды одеваются. Контролировал мой гардероб, мой выбор еды, даже развлечения он. Несмотря на то, что я жила отдельно.

И как бы я не мстила ему, он просто игнорировал и заставлял жить по своему. Чтобы я не позорила его. Так он это объяснял.

А на самом деле что? Делал это, чтобы я должна ему была? И у него было право вот так меня продать?

…А я ведь со злости специально старалась выжечь все его деньги, покупая кучу всего, чего мне вообще не надо было и складируя в гардеробе. Надеялась, что ему надоест и он отстанет со своими правилами даже в этом.

Не отстал.

Конечно, сейчас это можно было бы действительно попытаться всунуть кому-нибудь хоть за какие-то копейки. Но… оно всё там осталось.

А у меня ничего. Совсем. И даже пижама на мне драная.

Я редко плачу, но сейчас снова всхлипываю.

Что мне делать? Я не знаю. Совсем не знаю.

У меня просто нет места, куда я могу уехать и быть в безопасности. У меня нет никого из родственников, кто на моей стороне, кроме мамы…

Но мама… она сама не в безопасности.

Зелёный свет загорается и я еду дальше.

Всё тело ломит от боли, зудит от царапин, а взгляд застилают слёзы, но еду дальше. Пока не знаю, где спрятаться. Просто еду. В никуда.

Может позвонить Лере и попросить денег в долг? …Тогда я ей помогла, когда она нуждалась в крыше над головой и защите от мужа, когда они ещё не помирились. И она точно поможет мне тоже. Мы ведь подруги. Но… с другой стороны, не будет ли для неё это опасно? Вмешиваться в такое, когда она беременна вторым ребёнком…

Нет. Нужно как-то иначе. Может обратиться в полицию? Хотя нет, это бессмысленно.

У Артура явно много денег. Он заплатит снова и всё. Не просто так же на меня деньги потратил, чтобы отпустить.

За сколько отец меня продал?

И как…

Бах!

– Ай! – с губ срывается стон боли, резким ударом что-то бьётся в машину сзади! Просто таранит меня так, что я в ту же секунду бьюсь об руль грудью, так больно, что не сразу реагирую, чтобы попытаться затормозить.

Да и машина сзади меня таранит дальше. До тех пор, пока я не въезжаю прямиком в фонарей столб!

И только после этого срабатывают подушки безопасности. Запоздало и делают лишь хуже.

Всё моё тело обволокло ими, спереди и сбоку, но от боли это никак не спасло.

В груди невозможно горит, от каждого движения меня прошибает болью. Такой сильной, что не могу вздохнуть полной грудью.

Да сколько можно то?! Я просто хочу спокойную жизнь! Спокойную… жизнь…

Но лишь слышу холодную усмешку за дверью, пока захлёбываюсь в слезах и лишь своей, никому больше ненужной боли.

– Всегда мечтал, чтобы её так раскорёжило. – не знаю, чей это голос.

Да и слова я едва разбираю. Уши заложило. Единственное, что я чувствую лучше всего.

Это боль. Невыносимая. Поглотившая всё моё тело. Весь мой разум. Боль.

– До сих пор зол, что Артур купил её за пару минут до того, как ты приехал за ней? – знакомое имя от другого незнакомого голоса режет меня ещё большей болью.

Всхлипываю и жмурюсь, пытаюсь пошевелиться, но делаю лишь хуже.

Речь сейчас о машине? Или… о мне?

– Да. Достало. Всё, что я хочу, забирает первым. Так ещё и гоняет, как шавку, за какими-то ш…

Дверь машины открывается. Мне в лицо бьёт сильный луч солнца. Но быстро его загораживает огромная тень.

Незнакомец смотрит на меня и так и не договоривает то, что хотел.

Практически полная копия Артура Громова таращится на меня во все глаза. Почти точно такими же кофейно-тёмными глазами, лишь на тон темнее.

Так, словно он увидел призрака. Самого настоящего призрака.

– Ты?... не может быть…

6 глава

Я? В смысле?...

Я не знаю этого, второго… они братья с Громовым? Очень похожи…

Как разнояйцевые близнецы, если не приглядываться, то идентичны, если присмотреться, мелкие отличия есть.

Мы смотрим друг на друга долгих несколько секунд.

От его взгляда жутко, горло еще сильнее пересыхает, я облизываю потрескавшиеся губы и он тут же обращает на это внимание.

Что с ним? Смотрит словно на призрак, но… особенный для него.

– Богдан? Чего завис? – слышу другой незнакомый голос, но не вижу, кто там, – А ну быстро разошлись, не на что здесь смотреть! Мы сами разберёмся!

Это наваждение сходит с этого самого Богдана. Глаза становятся яснее и уже через секунду холоднее на несколько тонов…

Он хватает меня за предплечье и дёргает из салона машины.

– Ай! – мне больно! Стоит ногам оказаться на земле и ощутить тяжесть всего остального тела, как меня прошибает такой болью, что я валюсь прямиком в руки этому громадине в строгом, чёрном костюме.

Упираюсь лбом прямо в его крепкую грудь, а ладонью вжимаюсь в живот под тканью рубашки, точнее, там настоящий стальной пресс и чувствую, как он напрягается ещё больше, так, что я каждый кубик чувствую.

Господи… я отдёргиваю руку.

– Ты… козёл … с ума сошёл? Дёргать так… у меня всё болит! – огрызаюсь, но еле еле. Весь запал я растеряла ещё до того, как машина в меня врезалась. А сейчас…

Он же меня одной рукой доломать может. Всего за секунду.

Поднимаю голову и мы снова встречаемся взглядами. Он настойчиво сверлит моё лицо. Изучает каждый сантиметр. Я невольно делаю тоже самое.

Получается, это Богдан Громов. Как то так? Не могут же они просто так выглядеть настолько похожими…

Чёрт, одного по горло было, так их ещё и два! Я делаю усилие и отталкиваясь от него.

Ноги ватные, еле держут. Но хочу быть на дистанции. Делаю шаг назад, ещё один и ещё.

– Чего тебе надо?! – он хочет отвезти меня к Артуру?! Я не позволю! Я… да я хоть прям тут умру, но никакого замужества не позволю!

– Как тебя зовут? – Богдан игнорирует мой вопрос и задаёт свой, таким бархатным, тяжёлым, словно зимнее одеяло, голосом. Я бы назвала его "ленивым" и немного снисходительным, словно он говорит не с равным для себя, а с кем-то ниже, в отличие от того момента, когда они разговаривали за дверью машины с его дружком.

Типичный наглый мужик, как мой отец и как его брат, Артур.

– Тебя моё имя не касается! Иди ты в…

Не успеваю договорить, как слышу громкий звук. Рёв несущихся к нам машин.

Всего несколько секунд и нас троих окружает сразу несколько чёрных внедорожников!

В одном из них я замечаю ещё одного Громова. Стоит встретится с ним взглядом, как его губы расплываются в довольной усмешке.

Делаю шаг назад, а затем хочу пуститься в бега. Но всего-лишь от одного резкого движения я снова чувствую бешеный спазм боли, до мучительного стона.

Богдан и его дружок делают от меня шаг назад, а бугаи ещё одного Громова уже окружающих меня, не давая и шанса отойти хоть на па метров!

Хватают меня за руки просто невыносимо крепко. И только после этого мой "будущий муж" выходит из машины.

Как же я его ненавижу!

Огромный силуэт оказывается прямо передо мной. Высокий рост, широченные плечи и мощные руки, такие, словно ими можно камни ломать. Или меня раздавить одним лёгким движением.

Но я подобного не позволю!

– Руки убрали! – громко и грозно рявкаю на амбалов, что держут меня за руки и ещё раз дёргаюсь из их хватки. Они выглядят не такими впечатляющими, как их "босс", но держат крепко. Уроды!

– Ну что ты, ягнёнок, бесишься? Всё никак свою судьбу принять не можешь? – мужской, бархатный голос переходит в смешок. Издевающийся. Словно перед ним дурная мелкая девчонка, которая забавляет тем, как ножкой топает от гнева.

Чёртов Артур Громов! Хренов бизнес-партнёр моего отца. Им бы в один котёл в аду!

Давит меня своим надменным взглядом тёмных глаз. Хищно ухмыляется, засунув руки в карманы своих дорогих брюк, и делает ещё один шаг ближе.

Любуется мной. Оценивает. Словно я не человек, а товар. Раздражает!

Особенно когда склоняется лицом ещё ниже к моему и мы так смотрим друг другу в глаза. Моё сердце бешено бьётся в груди. Ещё быстрее, чем до этого.

– Пошёл ты! – цежу сквозь зубы. Не моргаю, прожигаю взглядом, чтобы понял. Я так просто никому не сдаюсь!

Каждый мужик думает, что он царь горы. От моего отца, до последнего неудачника под забором. Этот же явно думает, что он царь не только горы, но и всего мира.

Уверенный взгляд кофейно-карих глаз из под чёрных, густых бровей. Вечная полуулыбка на тонких губах. И спокойные, ленивые движения, словно он лев, только что сожравший целую тушу зебры.

Он главный для всех в своём окружении. И думает, что главный и для меня.

Думает, что раз купил меня у моего отца, как вещь, то ей я и являюсь.

Лёгким движением руки он делает взмах и его амбалы меня отпускают.

– Какой грязный рот. Мне нравится. – понижает голос до лёгкой хрипотцы, что меня аж к месту примораживает от неожиданности, а он и пользуется моментом, выдыхает мне прямо в губы, пока его большой палец мажет по нижней, сминая её, – Уверен, такой грязный рот будет отлично отрабатывать долг, заглатывая мой член.

Эти слова в меня словно молнией влетают, прошибая всё тело. От возмущения пробирает крупными мурашками, а лицо горит. Чувствую, как оно покрывается пятнами от гнева.

Что он несёт?! Пусть со своими подстилками так разговаривает, а не со мной!

7 глава

– Что?! – не успеваю толком среагировать, как меня снова хватают два бугая! – Не трогайте меня! Не трогайте!

Я дёргаюсь, извиваюсь, как самая настоящая змея. Нет, даже больше, словно во мне вообще нет костей. Несмотря на боль, но толку от этого просто ноль.

Меня суют во внедорожник на заднее сидение, зажимают два огромных тела.

– Я сам поведу. – а спереди садится Артур и Богдан. Первый за руль, второй просто рядом. И оба они оборачиваются ко мне.

Близнецы сверлят меня взглядом. Артур словно уже накинуться на меня хочет, а Богдан… не понимаю. Снова о чём-то думает.

Чёртовы Громовы! Обоих их ненавижу! Снова дёргаюсь и рычу, как маленький зверёк. Толку ноль, но я пытаюсь вырваться! Ещё и ещё.

– Отпустите меня! Я не ваша вещь!

– Закрой ей рот. – с усмешкой командует Артур и отворачивается, а следом Богдан.

Бугай пытается зажать мне рот, но я тут же кусаю его за ладонь, прям за палец, так сильно, как только могу. Словно оторвать его хочу.

– Ай! Су…

– Не смей. – рычит Артур и одновременно с этим заводится машина. Эти два звука объединяются в по-настоящему устрашающий рокот.

Я аж замираю. По коже проходятся мурашки. Паршивые такие. Странные…

Машина отъезжает с места аварии. Артур цыкает.

– Ты нахрена тачку то мою снёс? Другим способом не мог остановить? – Артур резко крутит руль, сворачивает на другую улицу и прибавляет скорости. Его езда грубая, но при этом уверенная. Это не неаккуратность, а просто манера такая. Как и весь он сам. Неотёсанный мужлан…

– Так веселее было. – безразлично пожимает плечами Богдан. Он выглядит гораздо более безэмоциональным… ощущается тяжёлым. Будто над его головой всё время висит туча и льёт на него нескончаемо.

Выглядят практически идентично, но совершенно разные в другом.

И оба бесят меня! Им плевать на все мои просьбы! На то, что я живой человек, которого, вообще-то, по закону нельзя продавать и покупать!

Снова начинаю бешено дёргаться, несмотря на крепкую хватку бугаев и боль.

– Руки убрали! Черти проклятые!

– Да что ты… – а Артур будто не слышит этого, продолжает лишь с братом говорить.

И отношения у них не кажутся прям тёплыми. Но меня схватили оба…

Один поймал, другой в машину приказал всунуть…

Везут меня к себе. Зачем? Неужели у Артура мало женщин? Он же богат, молод и красив… вроде.

Или ему нравится сама идея купить кого-то и делать всё, что он хочет?

А зачем жениться на мне? Или это были просто слова отца, а так я буду не больше рабыни?

Слова Громова были больше на это похоже…

И ещё про залёт… ему нужен наследник? Он хочет меня как инкубатор использовать?... Или просто пугал для большего веселья?

К горлу подступает тяжёлый ком, а глаза неприятно щиплет от слёз.

Чёрт… нет, нельзя плакать прямо при них…

Но я не могу удержаться, всхлипываю. Слёзы капают вниз, я свешиваю голову, чтобы этого хотя бы видно не было.

Спутавшиеся волосы всё скрывают… кроме звука.

– Не ной. – цыкает Артур, – Тебе понравится.

Ничего не отвечаю, лишь закусываю губу. Чуть ли не до крови, чтобы больше никто и ничего не услышал.

Хочется придушить его! И убежать… прямиком к маме. Обнять её крепко крепко. И больше никогда не расставаться.

И чтобы мы жили вместе… без всех этих… козлов и уродов.

Просто счастливо, только вдвоём, и каждая бы занималась только тем, что любит, и никто больше чтобы не обижал.

Возможно ли это?

Я не замечаю, как мы уже приезжаем.

Машина останавливается, сперва выходят братья, а только потом охрана и последней меня вытягивают.

Сперва из машины, а потом за собой до громадного двухэтажного дома. Он выглядит в сто раз богаче отцовского, но при этом не вычурно, а со вкусом.

Папаша бы везде налепил золотых статуй, деньги бы ещё везде разбросал, если бы у него столько было.

Но здесь всё в основном в минимализме. В лучших традициях по настоящему богатых людей, которым не нужно куча ненужного, дорогущего барахла.

Вот только сам по себе дом такой громадный, что я всё тяжелее дышу и ковыляю с трудом.

Не думаю, что я что-то сломала. Но ушибы у меня точно сильные.

Но всем плевать. Абсолютно.

Богдан не следует за нами, тянет меня уже один охранник, а Артур впереди.

Куда мы идём? Сразу к нему в спальню?

Останавливаюсь, надеюсь, что если встану, как какая-то ослиха, то на этом всё и закончится.

Но бугай просто дёргает на себя, что я влетаю в него, как кукла и мы дальше идём…

Останавливаемся перед какой-то дверью. А рядом с ней уже ждёт женщина в строгом, чёрном платье с белым, аккуратным воротником. На вид ей где-то сорок. Либо же её старит ощутимая худоба, её прилизанные, чёрные волосы, собранные в идеальный пучок и холодный, как лёд, взгляд.

Домработница, наверное… плевать. Сразу ясно, что с ней лучше даже не разговаривать.

– Галина, помоги ей. – обращается к ней Громов, после чего смотрит на меня.

Снова давит надменным взглядом.

Уже представляет, что скоро будет?

Смотрю в его глаза с вызовом. Думает, шучу с тем, что оторву?

Даже если не получится. Я попытаюсь.

Охранник заталкивает меня в комнату, после того, как Артур уходит дальше.

Сразу за мной заходит эта самая Галина и я слышу щелчок. Она заперла нас, а потом ещё и ключ использует.

Разворачиваюсь к ней, несколько секунд мы смотрим друг на друга молча.

8 глава

– Приготовишь меня для Артура Викторовича? Мыть, брить и натирать маслами меня для него будешь? Сомневаюсь, что это то, о чём ты мечтала всю жизнь. Брось, подруга. – пытаюсь натянуто улыбнуться, чтобы показаться дружелюбнее, хотя и понимаю, просто подсознательно, что здесь такое не сработает.

Но очень надеюсь на чудо. Которого, логично, не случается.

– Раздевайтесь. – Галина даже в лице не меняется и её губы словно почти не шевеляться. Она как труп. Ноль эмоций, ноль жизни в ледяных глазах.

– Нет. – моментально ощетиниваюсь, раз толку по другому нет. Прикрываю руками глубокое декольте на драной майке и делаю шаг назад.

Мои ноги дрожат, мне нужен отдых. Но не здесь. Я хочу к маме.

Как она там?...

Я должна вернуться к ней, чтобы мы вместе уехали. В любую глушь, лишь бы отца там не было.

Мне ничего не нужно. Я готова греть воду на костре и мыться в тазике. Я готова есть пустую кашу и одеваться только в старую, дешёвую одежду.

Главное, чтобы мы с мамой были свободны.

Чтобы отец нас не преследовал. И я не была вещью для какого-то сумасшедшего бизнесмена, возомнившего себя господином, который может покупать рабынь для развлечений…

– Мне позвать охрану? – Галина вздёргивает тонкую бровь и скрещивает руки на груди.

– Думаешь… – голос вздрагивает, я хочу надерзить, как обычно привыкла со всем разбираться, но понимаю, что от этого толку нет, – …Мой ненаглядный Артур одобрит, если охрана увидит меня голой? Моя невинность же теперь принадлежит только ему.

– Раз Артур Викторович хочет развлечься, то он переживёт, что на мгновение вас увидят голой другие, по итогу ему же всё достанется. – как я и думала, Галина даже на секунду не сомневается.

– У тебя совсем нет женской солидарности? – отчаянно спрашиваю.

– Зато есть много денег и возможностей. В отличие от тебя. – хмыкает безразлично женщина.

– Ты просто служанка… – стоит мне это сказать, как уже она ощетинивается, причём мгновенно.

Ненависть на секунду загорается в её ледяных глазах. А затем, полным стали голосом она говорит:

– А ты никто. – эти слова так режут уши, что я чувствую, как моё сердце сжимается, так, словно его сдавили в кулаке.

Дышать становится тяжелее. Она ведь права… я просто никто.

Отец меня ненавидит, для него я лишь товар, который он всунул первому, кто согласился купить.

Артуру на меня плевать, для него я лишь товар, который он купил, потому что это… не знаю… весело? Играть во всемогущего, того, кто может делать с человеком всё, что ему захочется.

Богдану, его дружку, охране здесь, Галине, всем им тоже всё равно. Для них всех я никто.

Только для мамы я кто-то. Но толку от этого ноль.

– Ты в жизни столько не зарабатывала, сколько я. И меня ни разу здесь не воспринимали куском мяса, который нужно приготовить на вечер. Раздевайся или пожалеешь. – продолжает Галина, добивая меня окончательно.

– У меня всё болит… – мой голос хрипнет, губы подрагивают. Нет, я ни за что при ней не заплачу.

Не позволю себе постоянно ныть, но… что мне ещё делать?

Как я сбегу отсюда, если она стоит прямо передо мной? А там, в остальной части дома ходит охрана.

И на улице тоже, верно? Сколько там охраны? Если немного, может шанс и есть, но…

Она же не будет ждать, когда я открою окно и снова выпрыгну…

Что мне делать то?!

– И что? Думаешь, это поможет тебе отлынить? – она теряет терпение, вижу по глазам, они становятся ещё более невыносимее.

Что с ней такое? Почему в ней столько холода и ненависти? Ко всему.

Не знаю… но внезапно… знаю другое!

В голову так резко приходит идея. Меня просто озаряет, над головой даже почти лампочка загорается, как в какой-нибудь дурацком детском мультике.

Это же гостевая комната, верно? Она выглядит совсем не обжито, просто мебель и всё, готова поклясться, что могу разглядеть тонкий слой пыли на картине на стене! Сюда не так часто заходят, раз тут никого нет. Убираются, но не каждый день.

И вряд-ли тут будет аптечка. Незачем в каждую пустую комнату пихать аптечку.

– Я всё сделаю, если будет обезболивающее. – вру и не краснею.

Надеюсь, что она выйдет. Даст хотя бы минутку, чтобы попытаться. Чтобы не просто принять свою судьбу.

Плевать на боль мне, я выпаду из окна ещё раз, если нужно. Эта комната тоже на втором этаже, мы поднимались по лестнице.

Не позволю подготовить себя для своего "будущего мужа".

Не позволю делать с собой то, что Артур хочет.

Галина сомневается, сверлит меня взглядом, словно пытается насквозь увидеть, но у неё не получается этого, она не может различить мою ложь, к тому же, мне ведь действительно больно.

Она закатывает глаза, но при этом сдаётся.

– Имей в виду, что сбежать ты не сможешь. – фыркает она напоследок и разворачивается ко мне узкой спиной, а к двери своим жутким лицом.

Господи! Неужели!

Она достаёт ключи из кармана платья и открывает дверь. Ей мало просто повернуть защёлкой было, она полноценно заперла нас, и когда она выходит, также запирает меня на ключ.

Но я не расстроена, что остаюсь совершенно одна в этой спальне.

Губы вздрагивают в улыбке. А глаза наполняются слезами.

За секунду я дёргаюсь к окну, раскрываю тяжёлые шторы и вижу, что они направлены на сад. Кусты, цветы и деревья…а ещё забор вдалеке.

И ни одного человека из охраны. Я не знаю, прямо сейчас или вообще.

Но это не важно…

Ведь важно другое.

9 глава

От одного вида улицы за окном всё тело дрожит от предвкушения, как я снова полезу на забор и покину чужой дом. Не знаю, что там дальше, помимо леса, но буду бежать так быстро, как только смогу, а потом где-нибудь спрячусь!

Если меня не найдут, побегу к Лерке, помощи от других получить я не смогу, а она в беде точно не бросит, ближе её у меня никого нет. Не хотела впутывать и подвергать опасности, но выбора нет.

Крепко хватаюсь за ручку, опускаю её и дёргаю, уже готовая прыгать, учитывая прошлый ошибки!

Но окно не открывается, делаю это еще раз и всё равно не получается. Со второй частью окна тоже не выходит.

Какого чёрта?! Она должна была открыться, они же опускаются! Что такое?!

Дёргаю, дёргаю и дёргаю, но не получается открыть!

Они знали, что тут заело окно и специально сюда меня посадили, да?...

Какие же козлы! Всё продумали! Я бью по стёклам руками, но они пластиковые, им хоть бы хны.

Что тогда делать?! Быстро бегаю взглядом по всей спальне. Ничего полезного нет, абсолютно.

Сердце в груди так частит, что дышать тяжело. Но я не трачу ни секунды, бегу к двери предположительно в уборную, пока Галина не вернулась!

Влетаю как ошпаренная внутрь, так же ураганно осматриваюсь по сторонам.

Ванна, унитаз, раковина, зеркало, всякие полочки, шкафчики и…ещё одно окно!

Возле него я оказываюсь за секунду, снова дёргаю и сперва словно тоже не выходит, но подёргав несколько раз, всё же открыть удаётся! Не знаю, почему их заедает, но мне плевать уже.

Широко распахиваю окно, меня тут же обдувает приятным, летним ветерком, таким свежим.

Почти чувствую вкус свободы! Но ровно до того момента, пока не ставлю ногу на подоконник, залезаю и смотрю вниз.

Всего несколько мгновений назад на улице никого не было. Но сейчас на меня снизу уже смотрят двое мужчин.

Одного я не знаю, а другого… тоже, но это тот самый дружок Богдана.

Мы смотрим друг другу прямо в глаза. Вижу кучу глупых веснушек на широком носу и взгляд его противный. Ещё и губы его расплываются в мерзкой, сальной усмешке, такой, словно он не прочь был бы меня сейчас схватить и сжать, как самый наглый мужлан.

После чего он говорит мне, подтверждая всё:

– Ну прыгай, принцесса! Я поймаю. – он демонстративно раскидывает руки в разные стороны и хохочет.

Вот же… не повезло. Если бы я спрыгнул там, когда никого не было, у меня был бы шанс, а сейчас…

Обоим мужикам я раздражённо показываю средний палец и уже хочу спрыгнуть с подоконника обратно в ванную комнату.

– Ну и что ты делаешь? – но в спину впиваются едкие, как яд настоящей змеи, слова Галины и я ещё и лопатками чувствую, как она меня хочет уничтожить одним взглядом. Прожигает адским лазером до самых костей.

Да чёрт! Ещё хуже. Аккуратно слезаю с подоконника и смотрю на неё в ответ.

Достала меня давить своей злой мордой, так и хочется придушить, каждого здесь, кто заодно с Громовыми.

– Да так, душно, решила проветрить. – фыркаю и смотрю прямо в ответ, гордо вздёргивая нос. Да, я только что лишилась последней возможности сбежать, но больше терять самообладание не хочу.

Держусь, крепко сжимая кулаки. Прожигаю её точно таким же адским лазером.

Несколько секунд мы боремся взглядами. Сдаваться никто из нас не хочет.

Но я побеждаю, Галина отвлекает, громко опустив аптечку на тумбу рядом с ванной.

Всё-таки, не так она сильна, чтобы долго бодаться.

– Вот аптечка.

– Ага. – она делает шаг вперёд, как и я, но я не обхожу, сшибаю её плечо своим и невозмутимо подхожу к аптечке, пока она подходит к окну, чтобы его закрыть.

Что теперь делать? Я всё время буду под присмотром, нет и шанса просто убежать.

Не знаю…

Открываю аптечку и вижу множество препаратов. Обезболивающее сразу попадается на глаза. А ещё…

– Какая же ты неряха, боже. – Галина возмущается, немного повернув голову, вижу, что она заметила следы грязи и немного крови на подоконнике с моих расцарапанных ног. Прежде чем закрыть окно, она начинает вытирать это, да так старательно, словно от этого зависит весь мир.

И она не смотрит на меня… совсем.

А на глаза мне попалось ещё несколько интересных препаратов. Но если я возьму сразу оба, она, наверное, заметит.

Что выбрать?

Снотворное или слабительное? Если я побольше подсыплю Артуру, он явно не сможет со мной поразвлекаться.

Особенно весело будет со вторым. По моим губам расплывается широкая улыбка. Да, точно, отличная идея!

Смогу снова попробовать сбежать, если Громов не сможет меня взять и побежит в уборную! Мы ведь по любому будем одни в этот момент!

Уже тяну руку, чтобы схватить упаковку, как вдруг Галина так резко захлопывает окна, что я вздрагиваю.

Поворачиваюсь к ней и вижу, как она закрывает их. У меня всего секунда, чтобы взять и спрятать таблетки!

Хватаю первое, что попадается под руку, даже не успеваю понять, что именно из двух вариантов, как уже сую в карман подраных пижамных шорт.

И как раз Галина поворачивается ко мне, не успев это увидеть. Фух.

– Чего стоишь? Выпила уже?

– Нет…

Она молниеносно подходит ко мне, закрывает аптечку, оставив лишь обезболивающее и не заметив пропажу.

– Пей быстрее.

– Даже стакана для воды нет.

– Кран тебе на что?

Уже ничего не отвечаю. Просто глотаю сразу две таблетки, запивая водой из ладошек.

Карман пижамных шорт греет пузырёк с таблетками.

10 глава

На кровати лежит новый образ для меня.

Аккуратные, неброские, но явно дорогие серьги из белого золота. Кулон к ним с бриллиантом. И браслет, видела его на сайте одного магазина, где обычно заказывала всякое, помню, что тогда стоил сорок тысяч долларов.

Думает, мне нужны эти цацки? Или это просто, чтобы я глаз радовала, даже когда голая перед ним стоять буду? Как сейчас…

От одного вида этих дорогих украшений меня блевать тянет. Богатые мужики думают, что это всё, что нужно женщинам, всунул пачку денег или какой-нибудь колье из новой коллекции и всё, она закрывает рот и послушно раздвигает ноги.

Ну ну, мечтай, чтобы со мной было так. Только это и останется в мечтах навсегда.

Помимо украшений на кровати лежит пошлый, кружевной комплект нижнего белья. Чёрное кружево не плотное, всё настолько полупрозрачное, что будут проглядываться и соски и…не только. Ещё эти чулки с поясом…

Если что, задушу ими, а пока одеваю этот ужас под настойчивый взгляд Галины.

Она мне и кудри сделала и макияж вечерний и тело так натерла маслами, после того, как каждую царапину обработала от раздражения, словно я какая-то средневековая госпожа с рабыней.

Это слишком, но я ничего не говорю, пока Галина отвлекается, чтобы еще что-то для меня подготовить, сую в бюстгальтер маленький пузырёк с таблетками. Надеюсь, смогу достать его в нужный момент.

Очередь платья. Вызывающе красное, с довольно глубоким декольте, ещё и короткое.

В такою ты жену, даже купленную, вряд-ли оденешь. Но если воспринимаешь её не больше, чем развлекаловом, как шлюховатую любовницу, то запросто.

Все они одинаковые. Что Громов, что мой отец. Ненавижу. Их обоих.

Но платье одеваю, и туфли к нему и все украшения и послушно стою, когда Галина опрыскивает меня сама духами, когда поправляет волосы, когда проверяет макияж.

Делаю вид, что смирилась. Полностью.

– Артур Викторович обожает ягодный, сладкий запах на женщинах, пользуйся ими теперь всё время. – говорит Галина, всё закончив.

– Ага. – натянуто улыбаюсь красными, как платье, губами, но стоит женщине пройти к дверям, чтобы открыть и выпустить меня, прожигаю её спину просто убийственным взглядом.

Бесит! Невозможно. Каждый здесь.

Но пока я полностью беспомощна и иду за Галиной по коридору.

На пути нам встречаются несколько охранников, судя по их размерам и жутким мордам, и естественно, каждый провожает меня взглядом, долгим, прожигающим насквозь, сальным, голодным, словно никогда женщин не видели.

Спасает только то, что я предназначена лишь для их "главаря" и без разрешения они меня и пальцем не тронут.

Но судя по его характеру, он может и разрешить, легко ведь купил меня, как вещь, с чего бы ценить?

Для него я не человек.

Мы проходим к широким дверям, Галина открывает их и я делаю шаг внутрь.

Оказываюсь в очень просторной, светлой столовой. Дорогая, дизайнерская мебель, начищенный паркет, белоснежная скатерть на столе, и насервирован он лишь на две персоны идеально чистой, красивой посудой, так, чтобы мы сидели с Громовым друг напротив друга, словно на чёртовом свидании.

Крупное лимонное дерево в углу с плодами, несколько картин популярных сейчас зарубежных художников и даже чёртов рояль, наверное, чтобы играли, пока хозяин с кем-то трапезничает.

Или всё же нотки ненужного пафоса пролезли в душу Громова и он поставил его, просто чтобы стоял, типа круто.

Плевать. Важно другое.

Самое здесь главное – это выход в сад. Можно не просто любоваться цветами через огромные окна, но и выйти на небольшую веранду, пересесть за стол туда, выпить чего-нибудь в ещё более спокойной обстановке.

Или сбежать через этот самый выход, потом обогнуть цветы, кусты, перелезть через забор и быть на свободе.

Она так близко! Свобода…

Но ещё ближе тот, кто меня сюда и привёз.

– Чего замерла, ягнёнок? Продумываешь очередной план побега? – слышится сзади усмешка, низким, бархатным голосом.

Прямо на ухо, его горячее дыхание обдает чувствительную кожу, так, что покрываюсь крупными мурашками.

А затем чувствую, как моей талии касаются чужие, наглые руки. Пальцы крепко стискивают талию. По хозяйски.

Артур, мой "будущий муж", подобрался так близко, а я и не услышала.

Схватил меня.

И может сожрать прямо сейчас.

11 глава

Хочется оттолкнуть. Взять и влепить Артуру такую пощёчину, чтобы всё лицо горело.

Или надеть на его наглую голову миску от фруктов, что стоит на столе!

Или…

– Чего молчишь? Думаешь, какой я плохой? – моё ухо снова обдаёт наглым смешком, а затем чувствую, как руки Громова поднимаются выше, оглаживая талию своими наглыми пальцами, они добираются так до груди, – Но я же лучше твоего отца, разве нет?

– Лучше? – цежу сквозь зубы. Меня наполняет такой злостью, что тело потряхивает и покрывается мурашками, – С чего это?

Сжимаю кулаки, но не двигаюсь. Ведь… правильнее будет усыпить бдительность, верно?

Артур не должен понимать мои намерения. Иначе я не смогу подсунуть ему растолченные таблетки в алкоголь.

…Но смогу ли выдержать его приставания? Уже сейчас хочется отколотить его всем, что под руку попадётся!

– С того, что я не бью тебя и не оскорбляю.

– Вау! – хочу саркастично закатить глаза, но внезапно весь дух из лёгких вышибает. Обе ладони Артура забрались на мою грудь и сжамают её так крепко…

Громов может почувствовать пузырёк с таблетками в бюстгальтере одним из мизинцев, если опустит его ниже!

– Подвиг… – едва могу договорить совсем севшим голосом.

Ещё никогда никто так меня не трогал…

Ни одному мужчине я не позволяла даже рядом встать, а он просто берёт и делает всё, что хочет… так ещё и спалить моё единственное спасение может всего одним движением.

И почему-то даже пошевелиться не могу. Ноги ослабли и едва держат на месте, я не могу дёрнуться.

А во рту так пересохло, что даже облизав губы, легче не становится. Они сухие и сглотнуть слюну не получается. Её нет.

– Конечно подвиг. – чувствую не только этот сводящий с ума голос, но и то, как горячие губы Громова касаются кончика моего уха, специально, я уверена. Его щетина слабо царапает кожу, прошибая странным разрядом, как молнией, всё тело, – Я еле держусь от того, чтобы не отшлёпать тебя и назвать сучкой.

– Мерзость. – шиплю злобно, тихо так, севшим голосом, хватаю руки Артура за запястья, но отодрать их от груди просто не получается, он сильнее, – Ты купил меня, словно я вещь…

– Ну сама же ты не далась бы.

Верно… ни за что.

– Называешь меня зверьком, сучкой, ягнёнком, потом овцой буду, да? – усмехаюсь горько.

Впиваюсь ногтями в кожу на его запястьях, но Артур даже не замечает. Ткань платья и белья такая тонкая, он может почувствовать мои соски своими пальцами…

– Могу и овцой ласково звать, если тебя это заводит. – это заходит слишком далеко, Гросов насмехается надо мной, но при этом лапает мою грудь, вжимается всем телом сзади, так, что… кажется, я даже чувствую его…

Господи. Он твёрдый и такой огромный, даже через плотную ткань брюк это ясно…

– Какой же ты козёл! – не выдерживаю и со всей силы шарахаю каблуком по его ноге, даже ботинок его не спасает, после чего аж на несколько метров отбегаю, огибая стол.

Это какой-то ужас. Я не хочу, чтобы эта огромная штука тыкала в меня.

Тяжело дышу, взмокла от страха и стресса и не могу унять дрожь.

Артур сжимает губы в тонкую линию, прикрывает глаза и шумно выдыхает.

Справляется так с болью или просто гневом на меня?

Не понимаю. Ведь уже через несколько секунд он снова усмехается, как ни в чём не бывало.

– Баран же больше подходит, нет?

Ему просто плевать на всё. Даже не понимает, почему так реагирую. Для него всё нормально.

Купить кого-то, запереть в своём доме и хотеть использовать как секс-игрушку…

Для него это как сигарету выкурить, да? Делов то…

Ненавижу. Нужно быстрее использовать таблетки, пока он не напал ещё раз. Да побольше, всех их размолоть и высыпать сразу.

Но как?

Нужно усыпить бдительность, как я и хотела. Но теперь возможностей ещё меньше.

Что мне делать?! Что делать?!

Бегаю взглядом по столовой бешено. И понимаю, что никак больше, кроме…

Опускаю руки и выдыхаю шумно. Смирившись.

– Я хочу напиться… так легче будет. – слабо бормочу, а затем закусываю губу. Смотрю на Громова жалобно, насколько могу.

В глазах моих стоят слёзы, ещё немного и я начну всхлипывать.

Артур вздёргивает бровь.

– Не волнуйся ты так, я опытный.

– Пожалуйста… – руки подрагивают, обнимаю себя за плечи, растираю их. – Мне нужно расслабиться…

Он в сомнениях, не верит.

– Ты не такая.

– Это мой первый раз будет! – повышаю голос, но лишь на секунду, а затем тихо добавляю, – Для меня это так же волнительно, как и для остальных…

– Правда что-ли? – снова он усмехается.

Вот только сейчас я не вру. Он думает, что я совсем каменная, что ничего не боюсь и если огрызаюсь, меня можно ломать, как душе угодно. Но это не так.

Я такая же женщина, как и остальные! И не хочу, чтобы мне делали больно и пользовались мной, как будто я не живой человек.

От одной мысли об этом…

Глаза еще больше наполняются настоящими слезами, я всхлипываю, шмыгаю носом и делаю шаг назад к стене от стола.

– Что, так сложно побыть хоть немного нормальным? Выбора то у меня все равно нет, хотя бы дай возможность легче это перенести…

– Ой, не начинай. – цыкает он и делает шаг к столу. Еду ещё не принесли, но алкоголь уже на столе. Берёт бутылку вина и вскрыв её, наливает в два бокала.

В один из них больше, чем в другой.

– Довольна?

– Да… – набираю полную грудь воздуха, а затем выдыхаю. Медленно, очень медленно обхожу стол и оказываюсь рядом.

12 глава

– …Что? – голос хрипнет ещё больше, во рту неприятно от вина, а он ещё и сжимает так крепко, что и вздохнуть нормально не могу.

Кофейно-карие глаза Громова давят, он не моргает, смотрит прямо на меня и говорит низким, холодным голосом, напоминающим угрожающий, хищный рокот, не предвещающий ничего хорошего. Совсем.

– Что, не заметила? Я всё-таки коснулся. – теперь он усмехается, но также тяжело. Чувствую в его голосе нотки злости.

– В смысле… – едва могу выдохнуть, вцепляюсь в крепкое запястье своими руками, пытаюсь отодрать, но не выходит! Ему даже на мои ногти плевать!

Ненавижу! Козёл!

– Как мило, поплыла и не заметила. – теперь веселья в нём больше, гораздо больше, чем злости, стоит мне начать брыкаться сильнее.

Он не воспринимает меня всерьёз. Ни капли. И это невозможно злит! Всё больше и больше.

– Я не поплыла! – снова дёргажсь и рычу, не выходит так же угрожающе, как у него и я чувствую, как меня снова укалывает болью в бедро…

Но всё равно пытаюсь!

– Знаешь, если бы ты более искусно меня отвлечь решила, я бы, может, и сделал вид, что дурак. Но строить из себя милашку, когда твой взгляд буквально уничтожить меня готов… я не настолько тупой. – его губы расплываются в настоящем оскале, а затем одним резким движением он толкает меня к столу.

Я больно бьюсь об него поясницей, не успеваю отойти, как он валит меня на него!

Прямо между миской с фруктами, вазой с цветами, бутылкой вина и посудой для нашего ужина… я в середине стола, словно сама какое-то блюдо.

Десерт для этого чертового мужлана!

– Ещё и рояль. Часто ли ты просишь кого-нибудь сыграть тебе? Не похожа ты на любительницу классической, спокойной музыки. – нависает надо мной, нагло встав прямо между моих ног…

И взгляд его такой голодный, немного безумный, и весёлый. Ему смешно!

Пока мне совсем нет.

– Увидела и захотела послушать! А он всё-таки для красоты стоит, так и скажи! – я пытаюсь оттолкнуть его руками и ногами, но Громов просто нагло хватает меня своей огромной лапищей за оба запястья и прижимает их над моей головой в стол.

Дёргаю руками, но ничего не выходит. Они в стальном захвате.

– О, не пытайся сделать вид, что всё не так, как кажется. – другой, свободной ладонью, он нагло сжимает мою грудь, так сильно, что даже больно, и его пальцы нащупывают пузырёк с таблетками, чёрт! – Что это, а? Даже не знаю…

– Не трогай! – ему плевать на мои слова, он просто лезет мне рукой в декольте платья, а затем и в бюстгальтер!

Его длинные, горячие пальцы задевают мой сосок. Касание мимолётное, но он затвердевает. Моя кожа покрывается крупными мурашками, а дыхание сбивается.

Чёрт, что это такое?...

Мне не нравится это чувство слабости во всём теле от одного его движения.

Он выуживает руку из декольте с пузырьком таблеток и швыряет его в сторону.

Мне только и остаётся смотреть, как он бьётся об стену и маленькие, белые таблетки разлетаются по начищенному паркету.

Это была моя надежда на побег…

– Ты моя, пока хочу. Я решаю, трогать тебя или нет. – с его губ срывается наглый смешок, а затем Артур склоняется ко мне так близко и так резко, что я аж совсем дышать перестаю, так и смотря на пол.

Там мой последний шанс лежит. Что теперь делать? Что?...

Громов вжимается своим телом в меня, я снова чувствую его… большой и твёрдый…

Прямо между ног.

– У тебя такая сочная грудь, а бёдра… но больше всего мне нравится другое. То, какие у тебя бешеный глаза. Не трогал ещё никто так, да? – Артур опускает взгляд ниже, кажется, на мои губы.

Его рука тоже опускается вниз, пальцы теперь касаются края платья, поддевают его и тянут вверх красную ткань, оголяя ноги всё больше и больше.

– Не смей! – брыкаюсь, но ударить коленом выходит лишь по бедру, хотя хочется между ног! Чтобы он убрал свою штуку…

Лицо всё горит от гнева, я выворачиваюсь, словно змея без костей и так же угрожающе шиплю! И одну руку всё же вырвать получается!

– Хотел трахнуть в спальне, но раз ты такая нетерпеливая, то и на столе будет неплохо. – Артур выдыхает мне прямо в губы, словно и не замечая, что я сделала.

Почти целует меня! Задрав платье практически до пупка!

Лапает мои бёдра в ужасно пошлых чулках, жмётся своим пахом прямо в подобие чёрных трусиков, с настолько прозрачным кружевом, что будто на мне ничего и нет!

И вжимается своими губами в мои. Всё же ему удаётся меня поцеловать!

Давит меня всем своим телом, забирая весь контроль на себя. Властно сминает мои губы, толкается языком в рот. Нагло сплетается им с моим, хотя я пытаюсь вытолкнуть его!

Моё сердце замирает на месте, а затем пускается в бешеный, просто адский пляс.

Мне не хватает воздуха!

Как он смеет?! Я же не разрешала! Нет!

Меня всю трясёт, вырываю свою вторую руку из хватки и пытаюсь оттолкнуть!

Но Громову плевать, абсолютно. Его губы сползают с моих губ на шею и вот он уже оставляет болезненный засос. Засасывает кожу, прикусывает её и смеётся в шею до ужасных мурашек!

– Давай я тебе отлижу, а? Расслабишься… – Артур поднимает лицо выше, шепчет прямо на ухо, таким хриплым, невыносимым голосом, что всё моё недовольство… оно спускается горячей лавой вниз, к самому низу живота, – Будешь мокренькой и больно почти не будет. Как тебе идея, ягнёнок?

Хочу ответить. Огрызнуться на Громова. Но открыв рот, понимаю, что нет сил хоть что-то сказать, лишь шумно выдыхаю.

Что это за хрень?! Всё тело слабое и этот невыносимый жар.

13 глава

Со всей дури я замахиваюсь и бью, целясь в наглую бошку Громова!

Но в последний момент пальцы неудачно скользят по холодному, влажному стеклу и ещё Артур успевает отклонить голову в сторону!

Тяжёлое дно бутылки прилетает ему в широченное плечо, а затем, на автомате моя рука дёргается вместе с моим "оружием" назад, горлышко вылетает из пальцев, вино плескается и бутылка улетает куда-то за пределы моего взгляда!

Слышу, как со всей дури сзади эта бутылка влетает в стену, разбиваясь на множество острых, тёмных осколков, а потом, кажется, с этой самой стены падает одна из дорогущих картин с таким грохотом, что я аж вздрагиваю всем телом.

Мы встречаемся взглядами с Артуром.

Чёрт… Чёрт… Чёрт!

Громлв аккуратно потирает плечо в месте удара и сверлит меня просто уничтожающим взглядом своих жутких глаз.

– Что-то ты слишком даже бешеная, ягнёнок… – цедит он низким, раздражённым голосом.

До этого он играл со мной, но сейчас явно хочет прибить. При том что сам виноват в том, что получил!

Нечего было трогать меня там! Наглый извращенец.

Стоит снова об этом подумать, как моментально накрывает злостью до самых кончиков ушей. Такой же сильной!

Сжимаю кулаки и рычу!

– Не смей ко мне больше прикасаться, баран! – и используя эффект неожиданности, я снова со всей дури бью!

Только ногой Артурк в бедро, прямо острой шпилькой!

Звереет от этой боли Громов ещё больше, но не успевает схватить огромными ручищами, едва, но уворачиваюсь!

И бегом вылетаю через стеклянную дверь из столовой прямо в сад.

– Стой! – Артур грозно рявкает где-то сзади и я только ускоряюсь!

Хоть бы он не догнал! Хоть бы не поднял на уши всю свою охрану! Пусть хотя бы эта попытка побега удасться!

Дышать становится всё тяжелее, каблуки слетают с моих ног, в платье бежать неудобно, и в бок ещё колет болью, обезболивающее не такое сильное, чтобы затупить все чувства.

Но я бегу по саду, чтобы скрыться с глаз Артура долой! Виляю между деревьями.

Делаю зигзаги по всяким кустам и только тогда, когда оказываюсь вообще в какой-то отдалённо части сада, тороплюсь к забору!

Опять же, через кусты, маленькими перебежками, я миную какой-то небольшой пруд с рыбами, после чего несколько деревьев и скамейку.

Для рыбалки что-ли? Или просто наблюдать за… не знаю, что это за рыба плескается.

Да мне и плевать. Вот я уже возле забора.

Тяжело дышу, вся растрёпанная, с голыми ногами и… без белья внизу.

Те дурацкие трусики остались в столовой, возле Громова.

Они были не особо удобными, но всяко лучше, чем вот так голой в таком месте, но… это тоже уже не важно.

Важно другое. Передо мной последнее препятствие до свободы!

Я делаю рывок, в боку и ноге мучительно простреливает болью, жмурюсь и закусываю губу, но залезаю на забор. Ещё немного осталось!

Я делаю одно движение…

И тут же сзади, прямо за лодыжку меня крепко хватает чья-то большая, горячая ладонь!

И сжимает так крепко, что я и дёргуться дальше не могу!

Кто это?! Это не Артур… его… его руки другие, я запомнила.

– И куда же ты собралась, голая задница? – совершенно спокойный, словно ленивый, но при этим невероятно тяжёлый, давящий, как зимнее одеяло, голос…

И на контрасте, невероятно сильная, крепкая рука, которая одним движением дёргает за ногу вниз и вот я уже лечу с забора!

Падаю прямиком в очередного наглеца.

И хоть у него явно просто невозможная силища, способная вертеть меня на руках как душе угодно, он делает лёгкий шаг назад и специально падает со мной в траву!

Теперь он валяется на спине в мягкой, ярко зелёной траве, а я лежу на нём сверху.

Лицом на мощной груди, а голыми ногами и попой прямо на его крепких бёдрах в тёмных джинсах, я чувствую их плотную ткань… и не только. Снова.

Поднимаю голову от груди и встречаюсь взглядом с чужим.

Взглядом Богдана Громова. Изучающим. Заинтересованным и… немного грустным. Или это просто усталость?

– Разве мой брат отпускал тебя из дома… Рина? – усмехаеся он и смотрит на мои губы, прожигает их взглядом, точно таким же, как у его брата... – Мне кажется, совсем нет. Как объяснишь?

14 глава

– Тебя это не касается! – я резко пытаюсь отпрянуть от Богдана, но внезапно чувствую, что его руки уже на моей талии и удерживают на себе, – Эй, пусти меня!

– Не пущу, пока не ответишь, что здесь забыла. – спокойно говорит он, не пестря эмоциями, как Артур, но вот руки его точно такие же наглые, как и у брата, чувствую, как спускаются с талии ниже, прямо на мою попу под тканью платья.

Да сколько можно уже! Раз не один, так второй…

Достали оба меня уже! Я снова пытаюсь подняться, хлопаю по груди наглеца, но ему просто плевать, вцепляется в меня мёртвой хваткой, стоит начать брыкаться…

Каждому здесь плевать на меня. Просто делают то, что хотят и не важно, хочу ли этого я.

В груди ноет. Ко мне всегда плохо относились мужчины, начиная от отца, заканчивая охраной и садовником. Будто я просто второй сорт, с которым не нужно считаться.

Сейчас тем более… за что так? Разве я такая плохая? Разве я заслужила всего этого?

– Сбежать я хочу… вау, как неожиданно… – сдаюсь и просто бубню бесцветным голосом едва слышно.

И так понимает, что я делала на заборе и всё равно ведь не позволит этому случится. Нет смысла отнекиваться…

– За забором тоже есть охрана, глупышка. – от его ленивой усмешки хочется ударить по лицу!

Но внезапно Богдан убирает от меня руки. Я всё ещё чувствую внушительный бугор своей попой, но он раскидывает руки в стороны по траве и словно безразлично говорит:

– Вставай, если хочешь.

И секунды не проходит, как вскакиваю на ноги, так, что мне в бедре колет болью и отдаёт в бок. Поджимаю губы и касаюсь самого болезненного места.

– Неважно ты конечно себя чувствуешь… - бормочет очевидное Богдан, – Хочешь, помогу сбежать от своего безбашенного брата?

– Я что, похожа на дуру, чтобы верить тебе? – фыркаю недовольно и делаю шаг от Громова, вряд-ли я смогу от него скрыться, но… мне и делать больше нечего.

– Разве ты не заметила, что мы не прям закадычные друзья? – Богдан поднимается на локтях, так и оставаясь на траве.

Цепко следит за мной своими безэмоциональными глазами.

У него такие же брови, нос, губы, даже щетина. Такие же широкие плечи, крепкие руки и мощные бёдра. Такой же высокий рост и низкий голос. Всё это как у Артура.

Но при этом они совершенно разные. Его движения, то, как он говорит, как моргает и просто дышит. Вот это всё полностью другое.

Артур действительно безбашенный. Легко взрывается, сразу может схватить за горло, сразу нарычать, сразу действовать и неважно, что будет дальше.

А Богдан такой… ленивый. Я не знаю, как ещё описать это. Ему будто совершенно ничего не интересно и по этому вся его жизнь в замедленного съёмке что-ли.

Не в таком резком темпе, как у брата. Но при этом, у них и общего просто вагон и маленькая тележка.

– Заметила. Но всё равно, вы братья и… типичные наглые мужики.

– Как поверхностно, ты не знаешь ничего о нас, чтобы так говорить. – цыкает Громов, но всё равно без эмоций. Как будто находится вообще не здесь, а где-то в своих мыслях.

– Достаточно уже узнала, чтобы сказать так!

– Ну значит… мне не помогать тебе сбегать? Ладно, отведу к Артуру. – Богдан поднимается с травы и делает ко мне шаг.

Я же отпрыгиваю от него на целых три.

– Не трогай меня!

Меня достало, что каждый раз они меня трогают! По всему телу от этого странные, неприятные мурашки слабости и беспомощности! Ненавижу себя так чувствовать…

– Какая ты шумная, Рина, так сюда сбегуться раньше, чем ты решишь, хочешь ли мою помощь или нет.

– Зачем тебе помогать мне вообще?! – я не могу быть такой спокойной, как он. Для него я может развлечение, может вообще никто.

Но для меня он очередная опасность… и даже бутылки нет рядом, чтобы прибить ей и убежать ещё дальше.

– Да так, просто хочу небольшую плату взамен, а так, по сути… это будет бескорыстная помощь утопающему. Не пройдёшь же мимо такого. – Богдан разводит руками.

– И что же это за небольшая плата? – я очень настораживаюсь.

И не зря. На секунду в глазах второго Громова мелькает хоть какая-то жизнь. Мелькает какой-то… интерес? Точно такой же, как был, когда я только упала на него, а потом он заменился на бесцветное безразличие.

И сейчас заменяется так же, но усмехается он все ещё живо:

– Я плохо рассмотрел, так что… поднимешь платье выше и покажешь мне свою мокрую киску?

15 глава

Мне послышалось?...

Или он серьёзно? Да нет, не может этого быть, это похоже на шутку… верно же?

Смотрю на Богдана и вижу, что он всё так же спокоен, расслаблен, всунул руки в карманы своих джинс и ждет моего ответа.

Это последняя капля…

– Что?! Ты совсем обнаглел?!

Я просто уже не могу терпеть это! Взрываюсь за секунду и налетаю на Громова просто как ураган.

Колочу его кулаками, ещё и ещё! А он только смеяться начинает! Таким живым, радостным смехом, как будто я ему шутки рассказываю, а не бью!

Какой же козлина! Его брат баран, а этот козлина! Два невыносимых парнокопытных!

Как он смеет требовать такое! Это просто беспредел!

Чувствую, как щёки от гнева пылают и сердце бешено бьётся от каждого удара кулаками.

Целюсь прямо в наглую морду! Но внезапно он хватает меня прямо за запястья и дёргает к себе!

Ноги слабеют от такого рывка и я бьюсь лбом об его грудь, а через секунду понимаю, что он уже плотно прижимает меня к себе за талию двумя широченными ладонями, отпустив руки так, что я и не заметила.

Поднимаю на наглые глаза Богдана свой злой и недовольный взгляд.

– Пусти! Я тебе не кукла. Хватит меня трогать! И показывать я тебе ничего не буду! – рычу и пытаюсь оттолкнуть.

Но его хватка просто невыносимо крепкая! Слишком сильный! Такой же, как и Артур…

– Я просто решил тебя напугать. – продолжает смеяться Богдан и прижимает лишь крепче к себе.

Но это не капли не смешно! Ни капли!

– Ненавижу тебя! Чтобы тебя черти…! – в голову лезут одни лишь бранные слова!

Но я не успеваю сказать чего-то большего.

Внезапно руки Громова отпускают мою талию и уже обхватывают мои щёки.

– Как же я соскучился по твоим глазам, Рина… – выдыхает Богдан мне прямо в губы, заглядывая в глаза ещё ближе. И почему-то он выглядит таким… печальным? Но с мягкой улыбкой на губах.

– …Ч-чего? – заикаюсь от неожиданности. Почему он зовёт меня именно Рина и говорит такое? Мы первый раз видим друг друга! С ума сошел?!

А онещё ничего больше и не отвечает, переводит взгляд ниже, кажется… на губы?

И вот уже через секунду наши губы с Богданом практически соприкасаются! Какого чёрта?!

– Не смей. – всего в метре от нас внезапно раздается просто убийственно ледяной голос Артура, – Она моя.

И Богдан тут же замирает, так и не поцеловав меня.

И с одной стороны, я должна радоваться, ведь ни капельки этого поцелуя не хотела!

Но с другой…

Перевожу взгляд на Громова в стороне и понимаю.

С ним ведь будет только хуже!

Свешиваю безвольно руки вдоль тела и просто молчу.

Как же я устала… я просто хочу побыть одна… поплакать.

– Твоя? По моему, она так не считает. – Богдан отпускает мои щёки и, кажется, теряет интерес.

Я отшатываюсь на шаг назад и просто так и стою. Уже столько попыток сбежать провалилось… есть ли смысл хоть что-то сейчас делать?

Взбешённый Артур здесь. Вижу, что в метрах двадцати от нас стоит и смотрит его охрана. Следит за тем, чтобы я больше не чудила…

Я не в клетке, а в настоящем сейфе. Отсюда не выбраться.

И скоро меня ещё и накажут за то, что я ударила хозяина дома верно?

Он ударит в ответ? Он… изнасилует?

Что ещё он может сделать?

– Уверен? Ты не такой знаток женщин, как я.

Краем уха слышу разговор двух братьев, но даже не смотрю на них. Лишь на свои голые ноги в драных, пошлых чулках. А ещё на мне нет белья…

И нет свободы.

– Говоришь ты это и покупаешь человека, как товар. Что-то не сходится, нет?

– С этой так легче.

– У меня имя есть… – бормочу едва слышно.

И оба Громовых не реагируют.

Мои глаза наполняются слезами, к горлу подступает тяжёлый ком. Я так устала…

– Разве когда легко - это интересно?

– Ну тебя же она уже умудрилась заинтересовать, хотя ты даже не платил ни капли. Разве это не ещё легче выходит?

– Не понимаю, о чем ты. Мы с ней просто болтали.

– Не похоже было.

Это напоминает то, что происходило в начале дня, когда отец обсуждал мою продажу с Артуром и даже не замечал меня… тогда мне помогла спастись мама.

Но сейчас мамы нет рядом, я абсолютно одна. И сбежать больше никуда не смогу.

Это самый ужасный день в моей жизни…

Больше не могу сдержаться, какой бы стойкой не была, как бы сама себе не запрещала плакать при них больше…

Я просто уже не могу. Это слишком. Слишком!

Слёзы за секунду срываются с глаз и уже капают с подбородка, горло сдавливает рыданием, громко всхлипываю.

Как же меня достало это всё! Я ненавижу их всех! Отца, Артура, Богдана! Всех их! Этих наглых, невыносимых мужланов…

Ненавижу!

– Господи… – слышу этот короткий комментарий от Богдана и от этого ещё паршивее.

Он смотрит, как я плачу и не могу успокоиться. Глаза так застилает слезами, что ничего не вижу.

Зато чувствую, как меня крепко хватают за запястье. В очередной раз.

И так же в очередной раз, дёргают к себе.

– Снова ты за свой спектакль…

Артур думает, что я притворяюсь. Он даже не осознает, что его поступок так ломает меня, что какой бы крепкой обычно я не была…

Я просто… больше не могу.

Я устала. И плачу лишь громче, когда он дёргает меня прочь, к дому от забора.

Плачу, когда он ведёт меня по коридору мимо Галины и ещё каких-то людей.

16 глава

Мои слёзы прекратились, но щёки всё ещё мокрые. Я поджимаю губы и сжимаю кулаки так крепко, как только могу.

Чувствую абсолютное бессилие. И меня это невозможно бесит!

Я устала! Устала! Устала! Быть просто вещью здесь. Быть никем для каждого мужчины, которого знаю.

Ненавижу это! Моё сердце болит… я хочу к маме. Она моя единственная родня, которая любит.

Или к Лере. Я уверена, сейчас бы она меня обняла, так крепко и тепло… лучше бы я поехала к ней и Марату! Я бы успела… они бы меня защитили…

– И что теперь?! Мы тут одни, запер нас… Теперь возьмёшь меня, да?! Ну давай! Давай! – умолять не трогать я его не буду. Не буду я унижаться, если он такой же, как мой отец, пусть растопчет в грязь, раз так хочет!

Артур молчит, но вижу в полумраке комнаты, как теперь на его лице скулы выделяются ещё сильнее. Он крепко сжимает челюсть и раздражённо играет желваками.

Стоит на месте, сунул руки в карманы брюк и ни слова не говорит. Лишь давит тяжёлым взглядом.

– Чего застыл?! Так хотел же! Прямо на том паршивом столе! – от одного воспоминания этого моё сердце начинает биться быстрее, – И до этого столько раз хотел!

Никто и никогда так меня не трогал. Но он посмел… Он купил меня ради того, чтобы использовать меня как секс-игрушку!

Те цветы паршивые, тот поцелуй в машине! Тот взгляд, когда ты приехал на помощь к Марату… ты просто какой-то сумасшедший! Ну бери, раз наконец смог получить меня! – вспоминаю всё, даже то, что сперва вылетело из головы.

Я ему ведь давно понравилась, уже два года прошло с первой нашей встречи… но понравилась не как это в фильмах и книгах… прекрасная, идеальная любовь… а просто грязное, противное желание быть первым, "попробовать эту бешеную", пока она ничья, а потом и выбросить можно будет.

Он точная копия моего отца. Тот меняет любовниц как перчатки, маму он никогда не любил, их отношения завязались, потому что это было выгодно их семьям, но… у мамы была симпатия, а отец только делал вид в начале.

Потом родилась я, мама стала бесплодной от тяжёлых родов, и делать вид он перестал.

Глаза снова наполняются слезами. Меня всю трясёт.

– Давай! На кровати, на полу, на подоконнике, где ты ещё там можешь?! Давай! Делай со мной всё, что хочешь! Я же твоя игрушка… кукла… рабыня…

Я снова плачу и хочу сдёрнуть это паршивое платье с себя через вверх. Ненавижу его! Ненавижу всё здесь!

Хватаюсь за подол и хочу дёрнуть, но внезапно, всего за секунду, передо мной оказывается Громов и одним лёгким толчком я уже лечу к нему на кровать, падаю на неё спиной и вот мой взгляд уже направлен в потолок.

Тяжело дышу, закрываю на секунду глаза, перед веками плавают яркие, цветные круги. Я устала.

Открываю глаза и перевожу их на Артура, мы встречаемся взглядами.

Мой печальный и смирившийся и его тяжёлый, утомившийся.

Он стоит практически между моих ног и молча хватает меня за лодыжку, дёргает к себе так, что я мычу от боли.

– Не нравится? А у меня плечо от бутылки болит. – он цыкает, словно ребёнка отчитывает, – Сумасшедший ягнёнок.

– Я Арина… – не знаю, зачем я это говорю.

Ведь несмотря на всё мои слёзы, ему же плевать…

Он нагло лапает мои бёдра, подтянув меня ещё ближе к себе.

– Ага, я в курсе и фамилию твою знаю. И что? – подтверждает он спокойно мои мысли.

Чувствую, как он задирает подол платье выше, снова почти до пупка. Снова видит там всё…

– Ничего… – снова закрываю глаза.

Он сейчас меня…

– Тебе пора ложится спать. Но перед этим, прими душ и почисти зубы. – это совсем не то, что я ожидала далее.

Открываю глаза обратно и вижу. Больше Громов меня не трогает, и трогал он… только для того, чтобы стянуть чулки и бросить их на пол.

Он делает шаг назад.

– …Что? – тихо переспрашиваю, не веря.

– Что слышала. Иди в ванную, а затем спать. Можешь бросать вещи, где хочешь, тут всё убирают работники. – не похоже, что он шутит.

Но… после всего, что было, я просто… не понимаю?

– А ты?... – ещё тише переспрашиваю.

Я не хочу, чтобы он передумал, отпускаю рукой подол платья ниже и отползаю по кровати дальше от Артура.

Но тот словно вообще теряет весь интерес, который у него был, идёт к двери.

– Ты думаешь, в этом доме мне спальни не найдётся? Найду, где переночевать.

– Я о другом…

– Я сказал уже. Иди в ванную, а потом спать.

Мне больше нечего сказать, я просто не понимаю. Даже полчаса не прошло, как Громов хотел взять меня на столе, а сейчас даже поцеловать или тронуть уже не хочет.

Он всё-таки… понял, что это слишком? На него подействовали мои слёзы или бутылка, которую он упомянул?...

– Завтра утром нас ждёт серьёзный разговор. – чеканит серьёзным, холодным голосом Артур и скрывается за дверью, оставляя меня совершенно одну.

17 глава (Артур)

Дверь моей собственной спальни с щелчком закрывается и я разворачиваюсь, чтобы уйти, но так и замираю на месте. Прикрываю глаза и тяжело вздыхаю.

Кажется… я сильно перегнул палку. Думал, что её слёзы просто ложь, ведь она уже пыталась вызвать жалость, а потом шарахнула бутылкой так, что плечо до сих пор немного ноет, сучка наглая.

Но стоило глазам Арины просто потухнуть, словно её дикий, озорной огонёк жизни просто жестоко растоптали, так сразу понял: она уже ни капельки не врёт и совсем на грани.

Уже сама хотела начать раздеваться, чтобы страдания побыстрее закончились.

Ещё ни одна баба так мой член не воспринимала…

Точно перегнул. Сам почти полностью растоптал этот огонёк, который меня и привлёк изначально, когда я только увидел свиду милого ягнёнка на деловой встрече вместе с отцом, но… Игнатов ей и слова вставить не позволял и у неё прям так полыхало, что одним своим взглядом она могла каждого уничтожить.

Но меня лишь этим и заинтересовала. Таких бешеных не пробовал, хочется… думал, что вот, идеально, условно куплю её и она уже в моей койке.

А по итогу, всё не так просто… нужно с ней поболтать об этом утром. Так просто я не сдаюсь, это даже интереснее.

А пока иду обратно в столовую. Там уже должны были прибраться от осколков и выбросить сломанную картину. Хоть один голод утолю.

Замираю в проходе, как только захожу в столовую.

– Я думал, что ты уже не будешь ужинать, потому что занят другим. – лениво бормочет Богдан и отпивает из бокала белого полусладкого. Он редко выпивает, но сейчас сидит за столом с одной открытой бутылкой и второй наготове.

Учитывая, что он творил в саду, всё очевидно… его перемкнуло.

– Ты что тут забыл? Это уже не твой дом. – цыкаю, но сажусь с братом за один стол.

Мы давно не ужинали вдвоём, года полтора? Когда он…

– Я переночую и уеду. Или что, уже мешаю? – мы встречаемся взглядами. Может быть лица у нас почти и идентичные, но эту морду давно терпеть не могу, всегда так, стоит ему вот так уйти в себя. Раздражает.

Атмосфера в столовой тяжелеет, пока молоденькая девушка с кухни крутится рядом, раставляя для меня блюда. Кажется, её зовут Кристина, но я не уверен.

Редко запоминаю бабские имена, особенно после того, как уже трахнул.

– Ещё раз пальцем её тронешь, руку сломаю. – абсолютно серьёзно чеканю ледяным тоном.

Не для того я ягнёнка покупал, чтобы её пользовал мой брат. Младший должен знать своё место.

Богдан плотно сжимает губы, наворачивая на вилку карбонару, он её не любит, но в моём доме ему никто прислуживать и менять меню ужина не будет.

– Я, в отличие от тебя, не опускаюсь до изнасилований, так что и трогать без её согласия не буду. – цедит он ничуть не мягче меня, сжимая вилку так, словно хочет её напополам согнуть.

– Говоришь ты, но тянулся её поцеловать. – Кристина, или как её там, в панике ретируется, чувствует, что пахнет жареным.

Я тоже чувствую, что ещё чуть-чуть и мы начнём драться, просто потому что отныне не те мальчишки-друзьяшки, а взрослые мужики, которых бесит друг в друге много чего и родство, буквально дележка живота матери одновременно, тому никак не мешает.

– Это было просто… – раздражённо бубнит Богдан. Обычно он спокойный и холодный человек. Но сейчас он выпил и я действую на нервы.

Вижу, как всё больше закипает. И от этого сам же, ничуть не лучше, становлюсь злым.

– Мы уже обсуждали этот бред. Перестань сопли на кулак наматывать и возьми себя в руки, тряпка. – смотрю прямо в глаза брату, через весь стол. Его терпение ломается. Моё тоже, хочу выгнать его.

На всю столовую гремит такой удар кулаком по столу, что посуда подпрыгивает.

– Возьми свои слова назад. – Богдан опрокинул свой стул и рычит на меня взбешённым зверем.

Кулаки так и чешутся…

– Нет. – твёрдо говорю я и уже через секунду мы налетаем друг на друга как два разъярёных быка.

Всё детство и подростковый возраст мы провлдили вместе. От игр до тренировок.

И это одновременно и минус и плюс.

Каждый из нас знает сильные и слабые стороны друг друга. Мы разносит всю столовую, но едва друг друга.

Мне чисто случайно везёт сделать выпад так, что Богдан запинается об мою ногу и через следующую секунду уже получает кулаком прямиком в нос, а затем в скулу и ещё, ещё и…

Бах! Его кулак прилетает в моё лицо. На мгновение я теряю контроль над ситуацией и так же получаю по морде. Меняемся ударами, снова и снова.

До тех пор, пока нас, тяжело дышащих и лишь более взбешённых, не растаскивает моя охрана по несколько человек.

– Слабо бьёшь. – Богдан сплевывает эти слова вместе с кровью на пол.

– Ты точно также. – усмехаюсь, несмотря на то, что чувствую, как кровь стекает с носа по подбородку.

Внезапно нам становится легче и брат просто расталкивает охрану и уходит.

А я, стерев основную грязь с себя, понимаю, что хочу трахаться. Просто безумно.

Но ведь этот сумасшедший ягнёнок не даст… хотя хочется именно её, чтобы объездила, чтобы скулила от члена внутри себя, умоляя сладким голоском ещё и ещё…

Блять.

– Эй, ты. – обращаюсь к этой Кристине, или кто она там, которая сейчас пытается осколки посуды вместе с Галиной и ещё одной работницей убрать.

– Да, Артур Викторович? – тут же хлопает глазками, как невиная куколка, хотя то, как она неплохо сосала, я ещё помню.

– Пошли со мной. – спокойно отдаю приказ и она тут же спешит за мной.

Думаю, пойдёт, как закуска перед основным блюдом.

18 глава

Просыпаюсь я тогда, когда солнце уже так сильно светит, что даже шторы не помогают, в комнате всё равно светло, практически так, как если бы их вообще не было. Они плотные, но светлые, наверное в этом причина, либо… даже мир хочет мне зла. Не удивлюсь…

Я люблю жалюзи или рулонные шторы. А ещё свободу. Но здесь шторы и это не мой дом, а моего "мужа", "хозяина", "владельца" или кем там ещё Громов сам себя считает, или мой собственный отец его…

Совсем не выспалась, несмотря на то, что как вырубилась, так и всё, чувствую себя разбитой, всё тело болит, за одни сутки со мной случилось больше, чем… наверное, за всю жизнь.

Но поднимаюсь с кровати и запираюсь в ванной на целый час, просто моюсь, плачу, сижу в воде, снова плачу и моюсь.

Не знаю, что делать… чувствую себя так одиноко и беспомощно. Где моя сумка, интересно? Там были мои документы, и вроде… мама туда и телефон засунула, не уверена уже, но было бы неплохо. Если конечно, я бы его получила вместе с сумкой.

Хочется просто узнать, написать маме и спросить, в порядке ли она, не сделал ли ей больше больно отец? И написать Лерке, как у неё дела, она недавно забеременела второй раз… Марат, наверное, сейчас очень счастлив, узнав об этом…

Интересно, как там Назарчик? Быть его крестной круто... А кого выберут для второго малыша или малышки? Было бы здорово, если бы это была девочка…

Мальчики часто жестокие… надеюсь, Назар не таким вырастет. Ведь даже у его отца ощутимые минусы были…

Из глаз снова льются слёзы, нервная система просто в шоке от одних проклятых суток.

Из ванной я выхожу абсолютно голая и словно убитая. Вижу, что кровать успели заправить, мне принесли аптечку, новую одежду и оставили листок с запиской.

Даже не услышала, как это тут всё оказалось…

Подхожу к кровати и первым делом читаю записку.

"Доброе утро. Это Галина, Артур дал указание оставить небольшую аптечку тебе. Там есть всё, чтобы унять боль в мышцах и бедре, если оно ещё болит" – читаю первую часть записки…

А вот от боли в сердце, я сомневаюсь, что что-то есть… когда она моральная.

"Если болеть оно в течении дня так и будет и ты снова начнёшь хромать, скажи, вызовим на дом врача, он хороший, поможет" – как заботливо… или это потому, что больное бедро будет мешать в… ах, даже думать снова об это не зочу.

"Воспользовавшись аптечной, одевайся и иди в столовую, если что, спроси у кого-нибудь из других работниц дорогу, я буду занята на кухне. Уже два часа дня, время обеда, но тебе я сделаю завтрак" – я сминаю записку и бросаю её на пол. Это единственный бунт, на который у меня хватает сил теперь.

Я и правда очень хочу есть, поэтому спущусь… а потом, если этих двоих парнокопытных нет, снова лягу спать на часов двенадцать, так будет легче.

Во сне, всё-таки, лучше.

Снова одеваю кружевное белье, но белое и без паршивых чулков и пояса. А затем лёгкое на вид, белое платье с развивающихся юбкой.

Совсем не так пошло, как вчера, но это не то, что я люблю носить дома. Но выбора, конечно же, у меня нет.

Хотя бы туфли на небольшой каблуке…

Выхожу из комнаты во всём этом, но едва расчесав волосы. Ни макияжа, ничего, ещё и украшения все бросила с кровати на пол, даже не смотрела, что там.

Да и туфли вскоре летят, оставаясь в коридоре. Новые и не особо удобные, иду босиком. Бунтую дальше, но как ребёнок, ну… что ещё то делать?

Я уже не знаю. Так ещё и теряюсь, кажется завернула не туда. Но слышу чей-то тихий голос и вроде не один.

Иду немного дальше, вперёд, чтобы спросить дорогу дальше, но резко замираю прямо на углу, когда понимаю, что говорят, кажется, обо мне.

– Ты серьёзно так думаешь? Артур Викторович купил её довольно дорого, это как-то бессмысленно… – говорит чей-то незнакомый голос. Он женский, но это точно не Галина. Наверное, какая-то другая работница? Примерно лет сорока, голос не юный.

– Да в смысле бессмысленно? Он её купил только чтобы весело покувыркаться с бешенной, недоёбанной девственницей! Чтобы она прямо с ума сошла! До этого же наверное только рукой и справлялась. Вот и злая такая. – а вот этот голос молодой, быдловатый и какой-то мерзкий, стоит ей захихикать, – Дура такая, конечно, нет его наоборот соблазнить, чтобы по кругу не пустил своей охране или ещё кому, когда надоест.

– Я не думаю, что он так сделает… это слишком. – её собеседница звучит гораздо приятнее.

Но несмотря на это, на душе становиться ещё паршивее. Даже незнакомые девки вместо работы обсуждают меня, словно я просто какой-то кусок мяса…

– Не думаешь? Пфф… да он сам мне намекнул, что уже как-то разочарован в ней и может её вообще брату отдать? – она снова хихикает, – Потом и другие по куску получат.

Она подтверждает мои мысли, даже формулировку использует подходящую… растащат по куску. Это ведь так и может случится…

Артур не тронул меня вчера, но может сегодня. Он правда обсуждал меня с этой дурой или она врёт? Она же здесь просто служанка, да? Среди женщин нет охраны или кого-то ещё, они тут только для уборки и готовки максимум. С чего бы ему разговаривать с работницей?

– Когда это вы разговаривали? – так же интересуется её собеседница.

– В смысле когда? Мы вчера с ним трахались! – уверенно говорит незнакомка, а меня как молнией прошибает.

Она серьёзно?... Почему-то её слова делают так больно, аж сердце сильно сжимается, а потом напротив бьётся быстрее, быстрее…

В груди паршиво оседает болью.

– Прикинь… спустя две недели, наконец, вспомнил, что мы как бы уже расслаблялись вместе и снова позвал. Я уже соскучиться успела! Вот, ещё вот этот браслетик подарил… смотри какой… – продолжает она, а потом я слышу удивлённый "ах" её собеседницы, такой, какой бывает, когда показывают действительно что-то крутое… такое, на что денег у обычной служанки вряд-ли найдётся…

19 глава

– Пока эта кривомордая фукает, Артур Викторович точно будет снова звать меня к себе в кабинет… и надеюсь, что в следующий раз подарит колье к этому браслетику. – продолжает хихикать нагло пигалица, выводя меня из себя ещё больше.

Что, смелая больно, да? За спиной оскорблять меня. Звать куском мяса, обсуждать то, когда и кто меня по кругу пустит, если я так и буду бороться.

А сама лучше, да? Ведь её купили не у её отца, а просто купили какой-то жалкой побрякушкой. Вот это она конечно хорошая, не такая дура, как я.

Здорово, наверное, самой выставлять себя товаром за жалкий браслет.

Её мерзкий смех выводит меня настолько, что прежде чем уйти и устроить шоу Громову, я вылетаю из угла прямиком к ней. Не могу ей просто позволить продолжать!

– Ой! – немного полная женщина, действительно лет сорока, делает шаг назад, пугаясь меня, даже ладошкой рот прикрывает и таращится во все глаза.

А эта не успевает толком развернуться, как получает от меня такую хлёсткую пощёчину, что её голова в сторону дёргается.

А затем мы встречаемся взглядами. Её испуганный и мой, прожигающий насквозь с ног до головы эту пакость.

У неё совсем лёгкий макияж, едва заметный. Нарощенные ресницы с кукольным эффектом, так, чтобы взгляд голубых глаз выглядел прям добрым и милым. Аккуратный, зализанный светлый пучок на голове. Длинная, до самого колена, чёрная юбка. Белая, строгая блузочка. Глянцевый, нюдовый маникюр с наклейками мультяшных котиков и туфельки с совсем маленьким каблучком.

Явно строит из себя порядочную, нежную и очаровательную девушку, а когда интересующий её самец не видит, позволяет из своего рта литься такой грязи, словно из помойки:

– Т-ты что?! Совсем охренела, дрянь?! Да я тебе сейчас!... – заикаясь, угрожает она, схватившись за щеку, пока второй работницы и след простывает. Не знаю, куда, но она улепетывает просто моментально.

– Устроишь мне, да?! Да я сама тебе сейчас такое устрою! – во мне кипит просто адская злость, я хватаю блондинку за руку и дёргаю за собой, несмотря на то, как она верещит.

Отведу к её ненаглядному и она вылетит отсюда просто как пробка из бутылки шампанского. Я заставлю её уволить!

Пусть Артур только попробует мне отказать. Плевать мне, какие у них там отношения в постели. Пусть его наглая работница знает, как язык за зубами держать!

Тяну её к лестнице, вспоминая, где здесь столовая, но она внезапно толкается.

– А ну пусти! Я сама тебя отведу к Артуру Викторовичу и всё ему расскажу! Мы ближе с ним, чем ты, дура! – рычит она совсем не мило и вдруг ещё и запястье вырывает из хватки, чтобы тут же схватить меня, но я не позволяю!

И у нас моментально начинается перепалка. Она пытается схватить меня за волосы, а я её. И так же она пытается расцарапать меня своими тоже уже не милыми когтями.

Ещё чуть-чуть и я её как!...

Прямо рядом с нами появляется Громов, как раз в тот момент, когда я почти схватила её за дурацкий пучок, и он разнимает нас одним лёгким движением, просто отталкивая друг от друга,

– Немедленно прекратили. – его стальной, ледяной голос примораживает к полу это паршивую служанку, но не меня! Уже хочу налететь на него и отколотить за то, что он позволяет своим людям!...

Как резко понимаю, что это не Артур, а Богдан обдал таким тяжёлым голосом. Аж замираю на месте от шока.

Мы смотрим друг другу в глаза, они у него невыносимо безэмоциональные. Тоже холодные. Лишь небольшая проволока раздражённости. А ещё на его скуле красуется синяк, нос тоже синий и губа разбита…

Выглядит так жутко, что моё тело обдает странной дрожью. Чувствую, что сейчас ничего хорошего не случится.

– Что тут происходит? – я не ожидала такого от Богдана, но он продолжает быть серьёзным и раздражённым, обращаясь к нам обеим.

Он казался мне лениво-спокойным, плюющим на всё, но сейчас будто превратился в настоящую скалу, огромную, непробиваемую, которой если и попытаешься перечить, она тебя просто под собой раздавит…

Понимаю. Своему брату он ни капли не уступает. С ним тяжело будет…

– Богдан Викторович, она ударила меня ни за что и… – тараторит быстро блондинка наглую ложь!

Хочу возразить! Но Громов ни её дальше не слушает, ни мне не даёт сказать, сразу перебивает.

– Ты уволена, Кристина. Собирай вещи и уезжай отсюда. – теперь он говорит спокойно и делает шаг ко мне. А я наоборот отступаю.

Что ему снова нужно? Он защитил меня сейчас? Даже слушать её не стал… просто решил эту проблему, как пшик.

Снова потребует какой-то бред за это? А потом сделает вид, что пошутил…

– Что?... Вы шутите? – эта Кристина обращается к Богдану, но тот просто игнорирует её, – Вы не можете меня уволить! Это даже не ваш дом, хозяин здесь…

– Закрой рот и иди собирать вещи. – Богдан переводит взгляд с меня на неё, но лишь на секунду, давит её просто всмятку им и таким же тяжёлым рыком заканчивает, – Скажешь ещё хоть слово, вместо того, что бы пойти и вылетишь отсюда через окно.

Кристина в шоке таращится на Громова, как и я, а затем переводит полный ненависти взгляд на меня и убегает, психанув.

– Ты… её даже не дослушал. – едва могу пробубнить это, смотря вслед Кристине.

Думала, что мне придётся скандалить, требовать от Артура, чтобы он уводил свою работницу, раз запер меня здесь. Ведь я не собираюсь слушать то, как меня грязью поливают, даже если пленница тут.

Но Богдан… он просто сделал это сразу.

А сейчас склоняет немного голову и изучает меня, словно бы ленивый кот наблюдает за мышкой, которую есть не собирается.

Медленно моргает и о чём-то думает. Даже не могу представить, о чём… ёжусь. Он кажется сейчас даже более странным, чем Артур.

20 глава

|Богдан|

– Стой… куда мы?! Отпусти! – она требует отпустить и пытается вытянуть руку из хватки, но почти точно так же, как это было раньше, не получается.

Различия есть, но я закрываю на это глаза и мы поднимаемся по лестнице без обуви. Так же, только в детстве, босиком пробегали по ней, а затем бежали дальше, пока мама думала, что мы ещё спим и хлопотала на кухне.

Забавное совпадение вышло… словно реально один и тот же человек. Хотя этого не может быть… ведь настоящая Рина…

– Громов… что тебе нужно?! Снова будешь предлагать показывать что-то за якобы спасение?! Меня это не интересует! – эта Рина даже по имени не называет, а настоящая бы сама потянула до чердака и с широкой улыбкой сказала что-то вроде "эй, Богдан, кто последний, тот ест всю овсянку, пока твоя мама не видит!"

Но глаза у них одинаковые. Такие большие, зелёные, как глубокий лес, красивые. Смотря в них, я наконец-то чувствую, что становится легче, тяжёлая, невыносимая боль отпускает моё сердце.

Даёт вздохнуть грудью почти так же глубоко, как когда рядом была она. Моя самая яркая на небе звёздочка Рина.

Или Иринка-Мандаринка, как звал её Артур за яркие, рыжие волосы, за которые дёргал, когда она начинала его бесить.

Или ласково, Ирочка, как обращались к ней только мои мама с папой, когда она была в гостях.

Вот бы хоть раз ещё услышать её смех и смех моих родителей…

– Ты меня слышишь вообще?... – лишь краем уха цепляю слова, но игнорирую их.

Я никогда не смогу больше услышать их и должен хоть как-то двигаться дальше.

Мы замираем перед входом на чердак, перевожу взгляд на Рину, другую… она сбита с толку, хочет убежать, боится, хотя недавно была вся такая боевая.

– Просто хочу показать красивое место. Не волнуйся ты так… – хочу сказать, что не такой, как Артур, но внезапно понимаю…

Да, не такой. А ещё хуже. Брат хотя бы действительно чувствовал к ней настоящее притяжение все эти годы, как приметил на переговорах с Игнатовым…

Даже хотел нормально завести отношения, пока с нашей семьёй не случилось… то что случилось.

Теперь он просто хочет как можно легче получить то, что сделает ему хорошо. Ведь другие хорошо сделать не могут.

Я тоже хочу, чтобы было хорошо. Поэтому тяну Рину по опущенной лестнице чердака, несмотря на всё её сопротивления.

Ведь в её зелёных глазах горит такой красивый огонёк жизни. В отличие от глаз настоящей Рины.

Буду представлять, что на самом деле это её.

Мы оказываемся на немного пыльном и очень светлом чердаке. Тут же поднимаю лестницу вверх, чтобы она сразу не попыталась убежать.

– Вот наше секретное место! – говорю сразу, расправляя руки в стороны и вдыхаю полной грудью эту пыль, чувствую ступнями лишь в носках, как нагрелся пол от солнца, что светит через большое окно с разноцветным стеклом, собранным, как настоящий витраж.

Мама очень старалась, хоть вышло и не совсем похоже на цветы, как она хотела, но я всё равно считаю, что это великолепно, сделать такое самой.

Здесь я чувствую себя, как дома. Хоть и официально, всё тут принадлежит лишь Артуру уже год.

Он стал наследником всего, чего мог, хотя и не хотел. Но я не хотел ещё больше. Завидую ему, ведь он оказался крепче, чем я, когда родители умерли, а вместе с ними Рина, моя невероятная звёздочка и его, вообще-то, близкая подруга.

– …Зачем мы здесь? – она босиком, платье похоже на то, что носила бы настоящая Рина, волосы такие же красивые, хоть и не рыжие. И когда она не ругается, а всё так же сбита столку и скромна, ещё больше похожа.

Любуюсь, по настоящему. Может быть брат и первый её выбрал, ещё до того, как всё случилось с нашей семьёй.

Но это не значит, что я не могу её забрать себе сейчас. Никакие кодексы чести братьев и близких дружбанов у нас не работают.

Мы друг другу уже совсем не близки, хоть ещё и общаемся.

– Рин, давай я помогу тебе сбежать? Уже не за какую-то глупость. Просто… проведи здесь со мной всего-лишь один час. Так, словно мы здесь не первый раз.

|Арина|

– Чего?... – едва могу прошептать побледневшими губами.

Я уже ни черта не понимаю! Притащил меня через весь дом на какой-то пыльный чердак, говорит, что это наше особенное место и теперь… предлагает сидеть тут целый час, обещая спасение взамен.

Что не так с Богданом Громовым?! Он слишком непредсказуемый. Я совсем его не понимаю…

Делаю шаг назад от него, ведь огромная фигура Богдана просто загородная спуск вниз, он даже лестницу обратно поднял…

Чувствую пыль голыми ногами, и даже видно, как она ещё летает в воздухе, в цветных, солнечных лучах от странного витражного окна.

Кругом довольно крупные картонные коробки, некоторые из них открыты. В одних книги, в других детские игрушки, в третьих, кажется, чья-то одежда. И что мы будем тут делать?...

Жуть какая-то.

– Говорю, проведи здесь со мной всего один час. – повторяет Богдан, засовывая руки в карманы брюк и делая неторопливый шаг вперёд, словно предлагает самое обычное дело, – Тут много интересного есть.

– Например?... Будем в крестики-нолики на пыльном полу играть как дети? – говорю первое, что приходит в голову.

И внезапно Громов так ощетинивается, словно я его оскорбила такими простыми словами! Взгляд становится таким невыносимо тяжёлым и он холодно выплевывает:

– А что, не любишь крестики-нолики? Или иногда побыть ребёнком? – вижу, как желваки на его скулах играют, он крепко сжимает челюсть, но затем прикрывает глаза и выдыхает шумно.

Думаю, что успокаивается, но как же я ошибаюсь…

21 глава

Я даже не знаю, что сказать… просто таращусь на Богдана во все глаза. Он меня пугает, так, что сердце никак не успокоит своего бешеного пляса.

Поджимаю губы и снова делаю шаг назад, не сводя взгляда с Богдана. Он повторяет мой шаг. Мы приближается к этому странному витражу. Мою спину припекают лучи солнца…

Оба Громова ничем не лучше друг друга. Но если Артур более прямой, то его брат это… словно он настоящий лабиринт.

Даже представить не могу, что у него сейчас в голове. Зачем нам здесь сидеть целый час? Я ему нравлюсь? Или ему просто скучно? Он хочет, чтобы Артур снова злился?

Я не понимаю! Ни лицо, ни глаза Богдана не выдают ярких эмоций. Он загадка.

– Почему ты хочешь сидеть тут со мной? Я не понимаю, зачем это… – едва слышно бормочу.

Здесь нет не единого средства защиты. Кругом одни картонные коробки, они мягкие, как и вещи или игрушки в них. Есть книги в нескольких, но они ближе к Громову, чем ко мне, к ним никак не подобраться!

Я беззащитна и чувствую себя просто ужасно. Маленькой, слабой девочкой перед большим и страшным взрослым, каким сперва близнец Артура совсем не казался.

Но теперь…

– Я что сказал?! Ты должна делать вид, словно мы уже здесь были! – Богдан так громко рявкает на весь чердак, что его голос эхом бьётся о стены.

Тело само по себе вздрагивает. Сжимаю кулаки, но чувствую полное бессилие. Что делать? Рискнуть и дёрнуться к книгам? Но будет ли от них толк? Почти точно также, как голыми кулаками бить…обоим братьям на это плевать.

Мы смотрим друг другу в глаза. Не выдерживаю этого напряжения, того, как он давит меня, говорит, что поможет, но хочет заставлять не хуже своего близнеца.

– Не ори на меня! – сама кричу и даже топаю ногой, может это выглядит и комично, но мне уже плевать! – Что, сам тут посидеть не можешь, если так нравится нюхать пыль?!

Не верю, что он хочет здесь просто "сидеть", от Богдана можно ждать чего угодно, вплоть до того, что…

Не хочу думать об этом. Осознавать, что им обоим нужно лишь одно. Так и есть, но… нет!

Хватит уже! Я устала! Даже в голове эти мысли вертеть, не то, что постоянно получать подтверждение.

– Что молчишь?! – ещё громче становлюсь, так, что Богдан аж чуть ли не жмурится.

А затем цедит сквозь зубы таким невозможным холодом, что мурашки по коже…

– Хватит орать, у тебя всё равно выбора нет, делай так, как я сказал! Иначе… – не успеваю никак среагировать, как в одно мгновение Громов оказывается прямо передо мной и хватает за горло точно так же крепко, как это сделал бы его брат, – Я уже сказал, останешься тут до тех пор, пока не согласишься.

Этого я тоже совсем не ожидала, близнецы казались мне всё же разными, хоть и с общими чертами. Но сейчас рука Громова сжимает так, что я сказать ничего не могу, а лишь задыхаюсь. Точно так же, как если бы это сделал Артур.

Их сила буквально идентична. Царапаю запястье Богдана, ему хоть бы хны, он просто берёт и встряхивает меня без особо усилия.

– Тебе просто нужно делать вид, словно ты уже здесь была и быть милой. Я что, так много прошу?! Может, отвести тебя к Артуру, который вместо этого трахнет тебя, даже если ты скажешь "нет"?! Такое больше любишь, а? – рычит мне в губы, прожигает ледяным взглядом и ещё сильнее сдавливает горло.

Начинаю хрипеть, воздуха не хватает, щёки обжигает слезами. Я ничего ему не сделала, но за небольшую помощь он обращается со мной так…

Даже Артур сейчас кажется лучше. Хотя они оба ужасны…

– Что вы там с Кристиной не поделили? Его член, да? Нравится тебе на самом деле, м? Раз так нос воротишь всего-лишь от того, чтобы составить мне компанию ради своего спасения. Не хочешь ты спасаться. – голос Богдана садится ещё больше, в нём проскальзывает хрипотца, он смотрит на мои губы, вижу это даже сквозь слёзы.

И это переполняет меня такой злостью, что я дёргаюсь в хватке бешено и нахожу в себе силы рявкнуть громко:

– Позови сюда любую служанку и делай с ней сколько угодно вид, что она тут уже была! Я не соглашаюсь, потому что ты больной! – прожигаю его таким взглядом, словно могу им дотла сжечь и рычу, снова начиная вырваться.

Бью ногой ему прямо по бедру! Хочу ещё, чтобы наконец освободиться!...

– Я больной?! Забери свои слова назад, Рина! – снова Богдан орёт так, что чуть коробки не валятся друг с друга. А затем швыряет меня одним лёгким движением прямо в них же.

Влетаю в несколько тяжёлых коробок всем телом, бьюсь об них и на автомате упираюсь рукой. Тело снова обволакивает боль.

Лёгкие горят, я глубоко дышу, всё лицо мокрое…

– Хватит меня так звать! Я Арина и не разрешала тебе ничего сокращать, козлина! – хочу отстранится, хочу всё же побежать прямо к выходу, попытаться удрать.

Но даже шага сделать не успеваю. Всего одна секунда и Богдан уже передо мной.

Хочу его ударить! Но он хватает обе мои руки, крепко и больно.

– Не хочешь по хорошему, тогда я просто буду вести себя так, как ты любишь. Принуждать и подчинять. – выдыхает мне прямо в губы и не даёт больше никак возразить.

Накрывает их своими. Нагло целует меня, прямо на пыльном, старом чердаке, вжав в старые коробки с вещами из чьего-то прошлого…

Плюёт на мои желания. Сминает губы так, словно я принадлежу ему.

22 глава (Артур)

Хочу остановить машину прямо перед домом, но затормозить приходится гораздо раньше! Почти прямо под колёса прыгает эта надоедливая… я даже не помню, как её зовут.

А, Кристина, точно. Таращится на меня во все глаза, в которых стоят слёзы и верещит так, что бошка раскалывается:

– Артур Викторович! Где вы пропадали всё это время?! Я вас по всему дому ищу! Вы же не собирались никуда уезжать! – едва успеваю выйти из машины, как эта глупая баба подлетает ко мне и вцепляется в пиджак, повисая на нём. Начинает громко рыдать.

Господи, как же достала! Она мне всю ночь испортила, так и сейчас мозги делает.

Было ошибкой хотеть одну, но решить трахать другую. Вместо того, чтобы расслабиться, отдохнуть, я словно просто ещё проработал. Эта дура не принесла мне ни хорошей разрядки, ни просто хотя бы отвлечения…

Все мысли так и были заполнены чёртовой Ариной. Хотелось именно её… но вместо этого по ушам долбили стоны этой ненормальной и неимоверно злили. Первый раз так было.

Чувствую себя, будто заболел. Даже пришлось съездить к маме и отцу на могилы, поговорить и вспомнить, что слабость проявлять мне противопоказано.

Выбив дурь из башки, чтобы не быть похожим на брата, вернулся, дабы пообедать с Ариной и снова уехать. Сегодня столько дел…

И Кристина сейчас тратит мои драгоценные минуты, не жалею и просто отталкиваю её от себя одним движением руки. Она едва ли не падает и хнычет жалобно.

Хочу поморщиться, от того, как она уже достала, но чувствую боль в лице. Богдан бил хорошо…

– Что за цирк ты тут устроила? С хрена я должен отчитываться перед тобой и на сопли твои смотреть? – может быть, в прошлый раз она сосала довольно хорошо, ещё до того, как я поймал ягнёнка к себе домой, но теперь… она вызывает лишь отвращение своим поведением.

Даже то, как хлопает мокрыми ресницами, выглядит как-то фальшиво и не вызывает ни капли жалости.

– Артур Викторович, я… конечно вы не должны передо мной отчитываться, просто тут такое случилось! Ваша… эм, Арина Григорьевна искала вашего брата, она хотела провести с ним время и когда я сказала, что не знаю, где он и что вы будете против, она нагрубила мне и ударила! Прямо по лицу… – Кристина начинает ещё громче рыдать, - Просто ни за что!

Мне хочется глаза закатить. Не верю не единому слову. Арина не такая, она… ни за что она не пойдёт к Богдану, это бред. Да и не такая уж она бешеная, чтобы бить просто так.

Хочу сказать об этом, но Кристина перебивает:

– Они встретились и Богдан Викторович повёл её на чердак! Обсуждали что-то про то, что если она будет вести себя так, словно знает его, то он поможет ей сбежать! Она согласилась! – Кристина громко всхлипывает.

И вот тут меня как током парализует от услышанного. Чердак. Тот самый, старый и пыльный, с маминым витражом и кучей фотоальбомов из детства, а так же книжек и игрушек.

Всё это наше прошлое. Мамы и отца. Моё, брата, и нашей подружки Иры, которая так часто была у нас в гостях дома, словно жила тут на самом деле.

Богдан очень её любил… очень. Помню, как делился, что первее поцеловался, хоть и младше, просто потому, что Ира ответила на его чувства… а меня никогда и не интересовала так.

Помню, как у него глаза горели каждый раз при взгляде на неё, словно он смотрел на самую яркую звезду. Как он радовался очередному свиданию с ней и ночевке. Обожал поддаваться ей в играх и просить помощи в домашке.

Обожал кормить её фисташковым мороженым и покупать ей альбомы для рисования, чтобы она в очередной раз изобразила их вместе в стиле их любимого мультфильма из детства.

Он был у неё первым во всём и она у него. Был влюблён в неё по уши. Мечтал о том, что скоро у них будет свадьба. Потом, позже Ира родит ему прелестных дочек и он поможет ей открыть свою художественную студию, чтобы обучать там и своих и чужих деток.

Эти мечты разбились, как и Ира вместе с нашей мамой в жуткой автокатастрофе, когда они ехали до дома в сильный ливень.

Отец не выдержал и тоже вскоре умер. Мы остались с братом одни.

Мне пришлось взять всё в свои руки. Ведь Богдан сломался.

И за это я его ненавижу.

Кристина… она говорит правду? Они пошли туда? Богдан повёл Арину на чердак? Своё чёртово особенное место…

Там Ира и поцеловалась с ним в первый раз.

Его снова переклинило?! Чёртов придурок. Арина ведь даже не похожа на Иру, кроме как цветом глаз, какого хрена?!

Не для того я запер её здесь, чтобы брат забрал её себе!

Чувствую, как злость заполняет каждую частичку тела, просто до краёв. Меня так трясёт от неизведанной тьмы! Она затуманивает разум целиком.

Я даже осознать не успеваю, что именно меня так бесит.

То, что мой брат снова лезет к моему?!

Или то, что Арина согласилась пойти с ним на чердак и теперь они там наедине?!

– Артур Виктор…

– Пошла прочь! – не могу себя контролировать! Рявкаю на надоедливую Кристину во все горло и сшибаю её со своего пути.

Делаю это с абсолютно каждым, даже не понимая, кого толкаю.

Просто хочется рвать и метать. От одной мысли о том, что они там наедине. Чёртов Богдан! И Арина… я что, настолько ужасен, что ей обязательно убежать?! Я же не тронул её вчера!

Как зверь, взял след и спешу за ним, пока он не развеялся. Даже не понимаю, за сколько мгновений оказываюсь перед чердаком.

Дёргаю за специальную верёвку так сильно, что она едва не отрываются, но спускаю складную лестницу.

Для здорового мужика она уже не так удобная, но в детстве мы её обожали. Теперь же я её ненавижу!

Влетаю по ступенькам наверх.

23 глава

Богдан целует меня. Просто вжимает в коробки и нагло целует. Сминает мои губы, хозяйничает своим языком в моём рту…

В тот раз, когда похожее сделал Артур, моё тело не сразу смогло сопротивляться, даже не знаю, почему… но сейчас я со всей силы кусаю Громова за язык!

Он дёргается от боли и хватка слабеет.

– Пусти! – но когда я пытаюсь сделать рывок, чтобы выбраться из наглых лап…

Богдан просто с взбешённым рёвом толкает меня обратно в коробки, так, что несколько падает. Он почти валит меня на них и снова целует. Просто вгрызается в губы, будто всю жизнь этого хотел.

Так голодно и нуждающе. Так невозможно жутко.

Упираюсь в плечи, пытаюсь оттолкнуть, впиваюсь ногтями, бью по плечам. Но ему плевать.

Меня окутывает тяжёлый, ледяной страх. Вокруг нет ничего, чем бы я могла ударить, как это было с Артуром. Сил отбиться не хватает.

Богдан вжимается в меня всё плотнее. Его руки больно сжимают и он сам кусает меня в поцелуе…

Чувствую, что на грани. Схожу с ума, как это было в спальне с Артуром, перед тем, как поняла, что он меня не тронет.

Сердце бешено бьётся. Воздуха не хватает. С глаз срываются слёзы.

Ещё немного и он меня…

– Я же говорил, но смей её трогать! – на весь чердак разносится громогласный рёв, а через секунду Богдан отлетает от меня на метр.

Артур. Он забрался на чердак и дёрнул брата прямо на себя.

Он пришёл сюда… и спас меня от…

– Она моя, слышишь?! Моя! – ревёт диким зверем Артур и бьёт Богдану в лицо.

На секунду я подумала, что он мой спаситель, но он… они одинаковые.

Они начинаю месить друг друга, как два бешеных зверя. Как у Богдана, так и у Артура уже побитое лицо. Это уже случалось и вот снова…

Они делят меня, как вещь. Словно маленькие мальчики не поделили крутую игрушку.

Никто из них не обращает внимания на мои слёзы, на то, как я оступаюсь об упавшую коробку и падаю на попу, когда пытаюсь отойти…

Просто продолжают выяснять отношения на кулаках.

– Она не твоя, иди к чёрту! – рычит Богдан и бьёт уже Артура, уворачиваясь от удара брата. Они обмениваются ими практически по очереди.

Они… два тупых парнокопытных! Как же достали меня! Обоих ненавижу!

Они роняют кучу коробок, бьются об стены и продолжают драться дальше. Едва ли меня не задевают и им плевать. Громовым лишь бы наконец решить, чья я буду.

Невыносимые мужланы! Вскакиваю на ноги и хочу швырнуть в них хоть что-нибудь, но внезапно слышу:

– Она даже не похожа на Иру! – рычит Артур.

А? О ком речь?...

– Это мне решать, а не тебе, похожа или нет! – отвечает Богдан уже через секунду и они снова замолкают, обменивать ударами!

Бьются об стены снова, едва ли не влетают в разноцветный витраж и с рыком месят друг друга.

Отмираю из ступора и дёргаюсь к упавший книгам… или это альбомы для фотографий? Не знаю, но хватаю несколько сразу! Хочу швырнуть в каждого по одному, но роняю из рук, когда эти два огромных тела снова бьётся об стену…

– Так и будешь сопли распускать?! Ни она, ни наши родители от этого не воскреснут! Тряпка! – снова рычит Артур, вижу как он встряхивает Богдана за ворот рубашки.

А затем опускаю взгляд вниз, чтобы снова схватить… альбомы с фотографиями. Оба раскрылись при падении и теперь я вижу несколько старых фото.

Очень красивая женщина, не следила за семьёй Громовых, но вроде как, мать семейства какой-то моделью раньше была или актрисой, отец один раз обсуждал эту женщину за обеденным столом прямо при матери… что у других, например у Виктора Громова, такая красивая, успешная женщина, а у него чучело бесполезное…

Рядом с этой женщиной мужчина. Наверное, это и есть Виктор Громов, не знала никогда, как он выглядит. Похож на близнецов, только старше. Статный мужчина с уверенным взглядом, обнимает свою жену, а рядом сидят трое подростков.

Артур и Богдан лет пятнадцати и… какая-то рыжая девчонка. Она раскинула свои руки и обнимает двух братьев за шею, а они её, Артур закинул руку ей на шею тоже, а Богдан держит внизу, у талии…

Это… Ира? Не знаю, почему, но это имя сразу всплывает в голове, стоит посмотреть на эту девчонку. Они говорили про Иру, про то, что мы похожи… или нет. У неё определенно такие же зелёные глаза… но остальное…

– Я не сопли распускаю, а просто горюю! И я двигаюсь дальше. Вон, отношения себе решил завести, только ты мешаешь! – рявкает Богдан и так бьёт Артура, что я вздрагиваю от того, как тот отлетает в стену.

Поднимаю взгляд обратно на близнецов. Богдан… встречался с этой Ирой? И теперь хочет со мной… только потому что я напоминаю его бывшую? Которая… она умерла.

От этого осознания у меня сердце пропускает удар. А затем я чувствую, как тело наполняет ещё большим раздражением… нет, злостью.

– Заведи с кому-нибудь другим. Уже сказал, что Арина не для тебя тут! – Артур кидается на брата обратно.

А я поднимаю альбомы с пола. Пальцы немеют, руки подрагивают, держа их. Один купил меня, как вещь…

А второй хочет меня себе, чтобы я напоминала его бывшую. Они два абсолютно сумасшедших дикаря!

– А может ты заведёшь с кем-нибудь другим? Вон, неплохо же трахается с Кристиной. Просто продолжай в том же духе! А я может уже жениться решил! Тебе то слабо, только и умеешь, как пользоваться всеми. Так что уступи нормальному человеку.

Слова про женитьбу режут слух, словно так, будто я вернулась домой и это говорит отец. Ну уж нет! Достали!

– Прекратите оба! – кричу так громко, как только могу и, наконец, оба брата обращают на меня внимание. Но уже поздно.

24 глава

Смотрю во все глаза на Артура и не верю в то, что услышала. Свадьба? Он серьёзно? Нет, нет, нет!

– Ты шутишь?! – восклицаю я от шока.

– Не пори чушь, братец. – и вместе со мной, сквозь зубы цедит Богдан, – Какой брак тебе? Это же несовместимые вещи.

– Закрой пасть. Ещё как совместимые. – тут же огрызается с опасным рыком Артур.

У обоих братьев снова не по доброму загораются взгляды, они крепко сжимают кулаки и вот вот снова накинутся друг на друга!

Но меня это достало. Как и то, что эти двое воспринимают меня куклой, той, кого как угодно вертеть можно.

Захотел - поцеловал. Захотел - облапал. Захотел - в жёны взял. Ну уж нет!

– Какая к чертям свадьба?! Никакой свадьбы не будет! Слышите?! – моему возмущению нет предела! Хочется просто им двоим по башке настучать!

И я даже хочу это сделать и делаю шаг вперёд. Вот только, так же внезапно, как Артур заговорил о свадьбе, он вдруг опускает взгляд вниз, смотрит на снова раскрывшиеся альбомы, где теперь на фотографиях лишь его родители, и просто за секунду передумывает драться.

Разжимает кулаки, прикрывает веки на мгновение, тяжело вздыхает и открывает глаза обратно.

Мы встречаемся взглядами. Тяжёлый, просто невыносимый, взбешёный, но и такой же печальный, как у Богдана, но рассмотреть это можно лишь в самом центре зрачков.

Моя кожа покрывается мурашками. Понимаю, что лучше бы я бежала отсюда, а не пыталась отстоять свои права.

Делаю шаг назад и едва раскрываю губы, хочу попросить, чтобы меня наконец оставили в покое. Но естественно… не успеваю ничего сказать.

– Эй, стой! – требует Богдан.

Но Артур уже практически влетает в меня, хватает за руку и дёргает прочь с чердака.

– Отпусти! – как с одним Громовым, так и со вторым, у меня не выходит выдернуться из хватки!

– Заткнитесь оба! – так громко рявкает Артур, что я аж в ступор впадаю, – Я хозяин этого дома и я решаю, где кто будет находится. Ты, Богдан, либо сиди, как любишь, в этой пыльной каморке и варись в прошлом, либо вали нахер, пока я тебя из окна не выбросил. А ты, Арина… – он замолкает.

Смеривает меня взглядом с ног до головы и снова говорит, словно рокочет как зверь, угрожающе, опасно:

– Ты наказана, ягнёнок, надоело слушать твои верещания, будешь готовиться к свадьбе в своей спальне!

– Нет! – в очередной раз возражаю и вырываюсь, но также, в очередной раз Артуру плевать.

Практически запинаюсь на ступеньках, едва ли не падаю, когда Громов тянет меня с чердака вниз.

Богдан остаётся наверху. Он потерял ко мне интерес после слов брата?

Или нет. Слышу, как он рычит и что-то громит…

Оба близнеца просто сумасшедшие!

– Да пусти же меня, баран! – Артур игнорирует.

До тех пор, пока мы не оказываемся в спальне, где я спала, Громов толкает меня в неё так, что я практически падаю на ковёр.

Едва удерживаю равновесие, дёргаюсь обратно к двери, но Артур блокирует проход своим телом целиком! Чёртова громадина!

– Ты хочешь, чтобы я снова из окна выпрыгнула?! – рычу может и как маленький зверёк, но очень опасный. Готова лицо ему расцарапать! – Не смей меня запирать в комнате!

– Посмею, ягнёнок. И если ты попробуешь выпрыгнуть из окна и сбежать, я так тебя отшлёпаю, что неделю сидеть не сможешь на стуле. – усмехается надменно и снова толкает в грудь, но стоит мне сделать шаг назад…

Как я снова делаю вперёд и тыкаю ноготком ему в грудь!

– Фиг я тебе это позволю! И никакой свад… – не успеваю я договорить, как Артур дёргает меня за лямку платья к себе ещё ближе и целует!

Захватывает мои губы своими точно так же нагло, как это сделал совсем недавно Богдан. Но… если тогда я сразу цапнула того, то сейчас просто замираю в шоке.

…Почему? Я даже не понимаю. Но моё тело моментально слабеет и позволяет. Руками упираюсь в крепкую грудь, но не могу оттолкнуть, сил не хватает, а коленки подгибаются…

Сухие и горячие губы Громова уверенно сминают мои, своим языком я пытаюсь вытолкнуть его язык, но это совсем не помогает, напротив, я будто… нет это не так! Но моё лицо вспыхивает, как спичка!

С Богданом меня окутал ледяной мороз ужаса... а здесь снова окутывает горячая, вязкая лава чего-то совершенно странного, спускающаяся с груди, где безумно бьётся сердце, до самого низа живота.

Это совсем не страх… но пугаюсь я ни капли меньше!

– Ммм! – мычу прямо в настойчивые губы и кое-как мне удаётся отвернуться, но тут же язык Артура скользит по моей шее, что аж все тело сводит судорогой от крупных мурашек! – Прекрати…

Пытаюсь требовать, но мой охрипший голос больше походит на умоляния…

Артур крепко держит меня за обе руки под локтями и вдруг смеётся прямо на ушко таким низким, хрипловатым и немного вибрирующим голосом, напоминающим урчание огромного хищника.

Добивает меня… я едва не падаю в руки Громову, удерживаюсь лишь в последний момент, когда слышу:

– Свадьба будет, ведь по другому ты так и будешь нос воротить. А мне, в принципе, не так уж и сложно. Сейчас к тебе придёт Галина, а мне уже пора. – и просто берёт и толкает меня к кровати!

После того, что тут устроил! Когда я вскакиваю с неё, Артур уже закрыл дверь, дёргаю ручку, но уже заперто!

Да чёрт! Какой же невыносимый! Как же достал! Вся эта странная, тягучая лава по всему телу превращается в обжигающий огонь злости!

Я топаю ногами, бью по двери, просто громко бранюсь и даже вазу запускаю в окно!

Вот только оно пластиковое, а ваза нет! Осколки по всей комнате, а толку ноль! Как же бесит!

25 глава

Не могу дозвониться до мамы, все её сообщения удалены, а когда я пытаюсь отправить свои, то просто не выходит. Я пытаюсь везде, где могу, позвонить и отправить сообщения, но каждый раз одно и тоже - я в чёрном списке.

В чёрном списке у мамы, которая никогда бы и ни за что меня туда не добавила, даже если бы мы поругались. Нет никого ближе для меня, чем она, а для неё я. Она моя любимая мамочка, а я её единственная дочь…

Пальцы подрагивают, когда я захожу в приложение банка. Может быть она увидит перевод денег с сообщением?

Карта заблокирована, я не могу ни перевод сделать, ни что-то ещё сделать… логично, это же карта отца. Чёрт.

Мама… почему она не отвечает? Она сейчас там с отцом?...

Что мне делать?!

Волнение сковывает моё сердце в железные тиски. Слёзы капают с щёк на экран телефона. Страх снова заползает в самую душу, окутывая таким чудовищным холодом, что кожа покрывается мурашками. Тело мелко дрожит.

Она всегда мне отвечала. Всегда. Даже ночью, ведь это может быть важно и… она всё равно почти всё время заперта дома. У неё нет подруг, почти нет увлечений, нет ничего, кроме мужа-тирана.

Мама бы не игнорировала! Нужно что-то делать! Мне нужно вернуться домой!

Вскакиваю с кровати и подлетаю к двери. Буду долбить её руками до тех пор, пока на меня внимания не обратят! А потом…

Потом я выпрошу у Артура хотя бы одну поездку до дома. Хотя бы одну! Он чёртов баран, но… не такой же изверг, чтобы после вот такого не отпустить меня к маме?...

Его мамы и папы больше нет и я уверена, Громов бы всё отдал, чтобы снова их увидеть живыми.

Он должен отпустить! Иначе…

Телефон в моей руке начинает вибрировать, отвлекая меня.

Даже не успеваю посмотреть, кто звонит, тут же дёргаю рукой, прижимая телефон к уху и одновременно пальцем отвечаю на звонок.

– Мама?! – сердце едва не выскакивает из груди, а в ушах звенит от того, как громко я вскрикнула. Но следом меня заполняет такое яркое, тёплое чувство облегчения, когда краем глаза я замечаю фотографию мамы на экране со звонком.

И тут же… словно весь мир рушится одним махом, а это самое тепло уходит, когда я слышу:

– Папа. – омерзительно насмешливый голос отца. Просто паршивый и гнилой… такой весёлый.

Телефон мамы у него и он мне отвечает. Чувствую, что едва держусь на ногах, а в глазах встают крупные слёзы, застилая весь обзор… нет, нет, нет!

– Где мама?! Почему её телефон у тебя?! – взрываюсь за секунду, огонь ненависти к отцу разгорается с утроенной силой.

С Громовыми в одном доме я совсем забыла о том, кто мой самый главный враг.

– Отвечай мне! – требую так громко, что голос хрипнет.

А отец лишь смеётся прямо в динамик.

– Какая злая. А чего только сейчас то позвонила, а? Что делала остальные дни, член своего хозяина полировала ртом? Хорошо, если так. – грязь изо рта отца льется так легко, словно водопад. Он не стесняется в выражениях.

И хоть в любой другой случай меня бы уже трясло от ярости от этих слов. Сейчас на них мне плевать. Важно другое.

– Где мама?! Где она?! – повторяю, как мантру, то, что мне больше всего нужно знать.

– Дома она. Пока что. Знаешь, зачем я тебе позвонил? Думаю, нет. Ты слишком тупая для того, чтобы понять хотя бы то, что продавать свою хоть и паршивую, но дочь для того, чтобы её кто попало трахал, это более позорно, чем выгодно. – снова мешает со своей грязью.

– Мне плевать на твои оскорбления, дай телефон маме. – перебиваю строго, хотя это стоит мне абсолютно титанических усилий.

От одной мысли, что мама сейчас рядом с ним… ужас окутывает меня всё больше и больше.

– Продал я тебя, потому что увидел, что у Громова слюни изо рта капают, как у пса голодного на мясо. И глаза ещё горят. Но не так горят, как когда хочешь просто попользоваться и бросить, хотя он явно думает об этом пока так.

Мне совершенно неинтересно, как там у Артура глаза горят и из-за чего, когда важно совсем другое…

– Ты не ответила, Громов тебе уже трахает? Насколько вы стали близки за эту парочку дней, м? Нравится его член, а может язык? – снова омерзительно усмешка отца.

– Если любишь обсуждать такую грязь, вали к своим чёртовым любовницам! Меня не волнует Громов и единственное, чего я хочу, это чтобы ты горел в!… – хочу высказать всё, что думаю, до последней капли, не стесняясь в выражениях.

Но отец перебивает меня:

– Закрой пасть и слушай меня внимательно. Иначе твоя мамаша сдохнет в петле прямо сегодня. – и делает это такими словами, что телефон едва не выпадает из рук.

Он не шутит. Его голос серьёзен, тяжёл, невыносим. Как длинный, стальной клинок, что только что подставили к горлу. И ещё секунда и острое лезвие вспорит мне глотку и я умру…

Отец продолжает:

– Всегда мечтал повесить её прямо в спальне. Легко сойдёт за то, что она сама это сделала. А если шея сразу не сломается, ещё и помучается, как мучился я с ней все эти годы! – буквально физически чувствую, как его губы растягиваются в широкой, безумной усмешке, пока он это говорит.

Дыхание сбивается, к горлу подступает ком, который я не могу сглотнуть.

Нет… нет… он просто запугивает! Он не может этого сделать!

– Ты…

– Я сказал - закрой пасть и слушай меня дольше! – отец так громко рявкает в трубку, что я вздпагиваю.

И перед глазами встаёт ужасная картинка. Обе ладони отца хватают маму за горло и сдавдивают так, что она начинает хрипеть и умолять о помощи.

Умолять меня. Ту, кого нет рядом…

Отец продолжает:

26 глава

После своего ответа, отец сбрасывает вызов, оставив меня наедине со всеми своими угрозами.

Больше не слышу его надменного и весёлого одновременно голоса, который обещал повесить мою маму, если я не буду его слушаться.

Он просто чудовище, которому плевать на всех, кроме себя, кроме своей выгоды. Не знаю, что за документы там в "секретной комнате" под замком, но они явно важнее жизни человека. Не чувствую, что он блефует…

Телефон выпадает из ослабевших пальцев прямо на пол. Вцепляюсь себе в волосы и оттягиваю их, в надежде, что это просто кошмар, ужас, который мне снится…

Но боль не помогает и я понимаю. Это реальность.

– Нет! Нет… – слёзы срываются с глаз по щекам просто ручьём.

Никогда ещё я настолько громко и сильно не плакала. От рёва я начинаю задыхаться, истерика меня просто душит, словно отец накинул на меня удавку, прежде чем убить маму.

А ещё меня окутывает злость. Просто беспросветный гнев на отца. И страх… до боли в сердце страх за любимую маму.

Что делать… что мне делать?! Эмоции накрывают с головой, словно настоящее цунами сбивает с ног, оно топит меня, в глазах темнеет.

Я не сразу осознаю, что начинаю бить по двери, как и хотела. Просто со всей дури колочу, до боли в руках, так, что даже чувствовать пальцы перестаю, но всё равно бью… и плачу, словно маленькая девочка, которая зовёт на помощь.

Но никто добрый не приходит, чтобы помочь. Когда дверь открывается, сквозь слёзы я вижу злое лицо Галины. А затем слышу её взбешённый голос:

– Что ты снова тут устраиваешь?! – рявкает Галина на меня и толкает в грудь так, что я оступаюсь и падаю на пол, а она проходит в комнату, закрывая дверь.

У неё с собой метла и совок. Точно, я ведь вазу разбила… а затем отец разбил мне сердце своими словами.

Что там сейчас с мамой?...

Галина безразлично проходит мимо, направляясь к осколкам. Но я не позволяю ей начать уборку, крепко хватаю за ногу.

– Где Артур? Мне нужно к Артуру! – я не знаю, поможет ли он мне и что потребует взамен, если да.

Но лучше ведь так, верно? Он ведь не союзник моего отца…

Лучше рассказать ему, верно? Я смотрю на Галину первый раз так уязвимо.

Умоляю её глазами, полными слёз, хочу прошептать, что мне нужна помощь. Что мне нужно встретиться с Артуром. Но…

Галина внезапно меняется в лице, оно становится ещё более пугающим, чем когда-либо, бледное, худое настолько, словно она труп и взгляд этот… безэмоциональный, пустой…

Она крепко стискивает в пальцах ручку метлы и подняв другую ногу, которую я не держу, просто наступает мне на свободную ладонь на полу своей туфлей. Давит на неё всем своим весом, так, что боль простреливает всё моё тело.

Секунда и из моих глаз брызжут слезы, а в горле застревает вскрик. Больно! Так больно! Словно она сейчас мне сломает все пальцы!

– Не позорься, противно смотреть, встань с пола. – цыкает она строго и убирает ногу с моей руки, а затем дёргает второй, избавляясь от моей хватки, – Артур Викторович уехал по делам. И отпускать тебя запретил, никаких встреч до свадьбы, ты должна свыкнуться с фактом. Скоро его любимой женушкой будешь.

Она вдруг усмехается так… злорадно. Что я вспоминаю о словах отца. У него есть здесь уши… а что, если это она?

Она здесь главная среди остальных работников, мог ли отец подкупить её как раз из-за этого?

Да, это тяжелее, чем других, обычных служанок, но если… если у него вышло?...

У неё множество ключей почти от каждой комнаты и при желании, меня она никогда отсюда не выпустит…

– Когда он вернётся? Пусть он зайдёт сюда! Я не буду с ним ругаться! Не выпускай меня, но позови его! – всё равно прошу, выбора то у меня всё равно нет…

Прижимаю руку к груди и поднимаю взгляд на лицо Галины. Во мне ноет абсолютное бессилие.

Ведь убрав осколки, она просто практически перешагивает через меня и уходит, снова заперев и даже не ответив.

И никто ко мне больше не приходит. Кроме служанки с ужином и с каталогом свадебных платьев.

Она молча смеряет все мерки и предлагает мне выбрать одно из платьев, которое уже завтра привезут, ведь свадьба всего-лишь через три дня.

Игнорирую, надеюсь, что тогда никакой свадьбы не будет, если я не выберу платье. Но служанка просто сама выбирает самое дорогое и уходит.

Она тоже не позвала Артура, хотя я просила, но она сказала, что он слишком занят.

Громову так не терпится устроить нам свадьбу, чтобы получить меня "законно", что он просто игнорирует то, что я практически умоляю о встрече…

Он не поможет мне, пока не получит то, что так хочет. Есть ли тогда смысл?

Может правда… просто выяснить, где ключ и украсть его? Тогда я точно спасу маму. Ведь Артур может просто тянуть, пользуясь моим телом… ему плевать на меня, как и всем.

Уже полночь, до свадьбы осталось два дня. Не могу уснуть…

Что сейчас с мамой? Мой телефон упал неудачно, экран треснул и теперь на нём ничего не видно. Я не могу позвонить отцу и потребовать услышать голос мамы, не получается сделать вызов. Лере и Марату тоже не выходит позвонить, чтобы попросить помощи.

Я совсем одна. Никому на самом деле не нужна, разве что как вещь.

Никто меня не любит, кроме мамы, которая может быть уже мертва, а отец просто хочет свести меня с ума и использует уже исполненную угрозу ради каких-то документов.

Что мне делать? Я не знаю…

Наверное, мне придётся пойти на поводу у отца, в глупой надежде, что на самом деле он блефует, а получив то, что хотел… отпустит маму на свободу.

Если она будет жива и свободна, этого будет достаточно для моего счастья.

27 глава

– Вы прекрасны. – говорит стилист и немного отходит, чтобы я получше рассмотрела себя в зеркале, после того, как мы закончили.

Да, всё сделано просто идеально.

Аккуратная и очень элегантная причёска с лёгкими локонами, украшает которую диадема с бриллиантами. Прекрасно вписывающийся нюдовый макияж и маникюр. Дорогие серьги в ушах, лаконичные, сдержанные туфли на ногах.

И самое главное. Белоснежное и сияющее от множества дорогих камушков в ткани, красивое и, конечно же, пышное платье с длинным шлейфом. С открытой шеей и ключицами. Подчёркивающее моё декольте и тонкие руки. Свадебное платье, казалось бы, мечты.

Но это не моя мечта и выхожу замуж я против своей воли. Более того, "должна", так же не желая, соблазнить своего жениха, а потом и мужа и выведать у него, где же ключ, который мне так нужен.

Точнее, нужен моему отцу, взамен на безопасность моей мамы, которую он не то что не любит, а явно ненавидит всем сердцем, которого, впрочем, у него нет.

Сделаю я это? Смогу ли? Не знаю, я много думала об этом в спальне по ночам. Хочу спасения мамы, но таким ли способом всё-таки?

– Спасибо… – получаю в руки небольшой букет и хочу его выбросить к чертям собачьим. Но лишь кручу в руках. Тоже красивый.

Ненавистный мне. Но я мягко улыбаюсь девушке рядом, словно счастлива.

Словно счастлива, я также мягко улыбаюсь, когда в ЗАГСе уже иду с фатой к алтарю.

Мамы нет среди гостей и от этого так больно, что ярость во мне потихоньку начинает вскипать всё больше. Всё слёзы я уже выплатила по ночам, разум наконец стал яснее.

Жаль, что отца тоже нет. Я бы тогда накинулась на него прямо в этом проклятом платье! Задушила бы собственной фатой, чтобы навсегда запомнил мою свадьбу!

Точно так же, как… Артур.

Чёрный костюм по его натренированной фигуре, подчёркивающий широкие плечи и крепкие руки с бёдрами. Идеально уложенные волосы в красивую причёску. Колючая щетина, которая тоже ему идёт. И типичная наглая ухмылка, пока он смотрит на меня.

Даже через фату вижу, как своими тёмными глазами он цепляет каждый сантиметр моего образа и хоть, вроде как, жениться на мне не планировал, сейчас он доволен тем, что видит.

Считает, что так приручает меня, как злую и дикую зверушку. Думает, что теперь я буду принадлежать только ему.

Громов злит меня, за эти три дня он так и не пришёл, видимо, слишком занят был подготовкой к этому отстою! Когда мы останемся наедине, я убью его!

А сейчас, с немного подрагивающими руками оказываюсь рядом с ним. Не понимаю, от каких именно мыслей и эмоций меня так трясёт, внутри буря из всего сразу, я едва держусь.

Это теперь мой муж? Я буду Ариной Громовой? Мне никогда не нравилось иметь фамилию отца, но это…

Ещё одна капля в копилку моего гнева. Хочется тут всё разнести! Вместо того, чтобы следовать плану отца.

Но если в гостях есть его человек? Он ведь сразу даст понять отцу, что я не послушалась. И тогда…

– Прошу ответить вас, невеста. – аж вздрагиваю от последнего слова, которое слышу от регистратора перед собой.

Я пропустила всю речь до этого, пропустила ответ Артура и сейчас медлю с ответом. Сердце просто замирает в груди, когда я понимаю.

Сейчас я должна ответить, что хочу стать женой Артура и при его желании, он никогда меня не отпустит от себя. Либо же выбросит, как использованную вещь сразу же, как получит то, ради чего весь этот цирк.

Аккуратно перевожу взгляд на Громова сквозь фату, он всё так же стоит рядом, совершенно спокойный, что сложно понять его эмоции. Взгляд изучающий, он ждёт моего ответа. И… будто позволяет сказать "нет", если я не хочу.

Что-то говорит об этом в глубине его глаз, но… что будет на самом деле, если я скажу "нет"? Я испорчу его торжество и если в зале есть гость от отца, он тоже сразу сделает свой ход.

Не чувствую, что у меня есть реальный выбор.

Прикрываю на секунду глаза и махом отвечаю, крепко сжав букет.

– Я согласна! – мой ответ звенит в собственных ушах, а дыхание вмиг сбивается.

Только что я дала согласие на брак с человеком, которого едва знаю. С тем, кого бы никогда сама в мужья не выбрала, ведь он наглый мужлан!

И не успеваю это толком переварить, как Артур уже ставит подпись в специальном журнале! А затем тянет к нему меня за талию и суёт ручку в пальцы!

Вместо нормальной подписи у меня выходит лишь подобие на неё и я тут же бросаю ручку на пол. Я не хотела!

Но Громов и дальше не даёт мне и шанса, делает шаг ещё ближе! Тянет мою ладонь к себе и надевает кольцо на мой палец!

Тело покрывается крупными мурашками, меня аж передергивает от них. Это ещё одно доказательство брака…

И я ведь должна взять кольцо и надеть его на палец Артура, а потом он меня поцелует. Просто замираю, как лань перед огромным грузовиком, меня сейчас собьёт, а я и пошевелиться не могу.

– Чего застыла, ягнёнок? Дала же согласие. Бери колечко. – шепчет с усмешкой Громов, а в его глазах черти пляшут.

Он доволен. Баранище! Как же я его ненавижу!

Уже хочу ляпнуть, чтобы он шёл лесом и я передумала, но вдруг совершенно случайно цепляюсь взглядом за одного из гостей в зале.

Лицо Галины просто ужасно. Её взгляд прожигает меня до самых костей, словно она хочет расщепить меня на атомы. А в её худой ладошке она держит телефон с пальцем наготове, чтобы куда-то ткнуть, но не похоже, что она снимает или делает фотографию.

Зачем ей тогда телефон? У неё… открыт с кем-то диалог и она хочет отправить сообщение?

Тело немеет до кончиков пальцев. Что, если там диалог с моим отцом? И если я сейчас взбрыкнусь даже после согласия, она расскажет ему? И тогда маме может не поздоровиться…