Проданная чудовищу

Глава 1

Я бегу. Так быстро, как только могу, но этого все равно недостаточно.

Сердце колотится, подскакивая к самому горлу. Дыхание давно сбилось, в боку колет, а ноги болят. Хочется рухнуть прямо на землю и лежать, наплевав на все.

Но я заставляю себя бежать, потому что от этого зависит моя жизнь.

Пускай и знаю, что все равно не убегу. Потому что от него невозможно скрыться.

В спину мне дует раскаленный ветер. Позади слышатся хлопки. Это похоже на то, словно кто-то трясет влажные простыни.

Хлоп-хлоп-хлоп.

Я не оборачиваюсь, скорее наоборот, напрягаю все свои силы. Заставляю уставшие ноги двигаться даже через боль.

Впереди видна узкая пещера, до нее совсем недалеко. Там мое спасение.

Ступня цепляет какую-то выбоину, и я падаю на жесткую землю, со всей силы приложившись коленкой.

Больно.

На рыжие, покрытые пылью, камни капает алая кровь.

Хлопки становятся еще громче, слышать их невыносимо. Они бьют по ушам, словно похоронный колокол.

А кроме них слышен рев. Протяжный, похожий на гул ветра в ущелье между скал.

Этого рева боится все живое в Торрансе. Включая меня.

Мне нужно подняться с колен и бежать дальше, но тело словно застывает, насквозь пронизанное ревом чудовища. Единственное, на что меня хватает, так это развернуться и посмотреть в лицо своей смерти.

Он совсем рядом, спускается ко мне с небес.

Длинная шея покрыта острыми шипами. Размах перепончатых крыльев такой, что они закрывают собой все небо.

На узкой морде пылают глаза с вертикальными зрачками. Холодные, бездушные и безжалостные глаза зверя.

Сейчас я отчетливо вижу каждую чешуйку на его теле. Его можно было бы назвать красивым, но эта красота обманчива и опасна.

И я уже знаю, что в пасти у него скрываются острые клыки, а нутро такое горячее, что способно расплавить даже камни. И уж, тем более, маленькую и хрупкую меня.

Я не могу даже отвернуться.

Ветер от его крыльев поднимает с земли песок, и он щиплет глаза, забивает нос. От него першит в горле, он даже в ушах.

По щекам текут слезы, но я продолжаю смотреть на чудовище, пришедшее за мной.

Это конец.

Зверь выбрасывает вперед мощные лапы с острыми, как ножи, когтями. Разевает пасть, готовясь выпустить пламя.

Еще секунда и от меня останется лишь пепел. Я уже вижу, как наливается алым его глотка. Уже чувствую этот жар. Кричу и… просыпаюсь.

Тяжело дыша, сажусь на кровати.

Ночная сорочка промокла от пота насквозь и теперь липнет к телу.

Лоб тоже мокрый, и я вытираю его тыльной стороной ладони, пытаясь отдышаться.

Сердце стучит так, словно я и впрямь пробежала несколько миль, но все это было лишь сном.

Просто сном, не более.

Чудовища не видели так давно… наверняка оно уже издохло. А наш городок слишком далеко от побережья и Черных скал.

Успокаиваю себя этой мыслью, но страх не уходит, оставаясь где-то глубоко внутри.

Потому что никакой сон не может повторяться раз за разом столько времени. А проклятый кошмар преследует меня уже почти год.

Ночь за ночью, без исключений.

Сперва я боялась засыпать. Выматывала себя до предела, надеясь, что просто отключусь, провалюсь в темноту и не увижу никаких снов. Не помогло.

Потом я сходила к местной травнице, и на часть монет, которые мне удалось скопить тайком от отца, купила у нее настойки для крепкого сна.

Без толку. Это оказалось лишь пустой тратой денег, которых и без того было немного.

В итоге я почти привыкла, и теперь мне страшно только по утрам, сразу после пробуждения.

Откидываю со лба мокрую прядь волос и встаю с постели. Умываюсь холодной водой из бочки, меняю сорочку на простое льняное платье.

Иду на кухню – нужно приготовить завтрак прежде, чем отец встанет. Из соседней комнаты слышен его храп – вчера он опять напился и теперь крепко спит.

Разжигаю огонь в печи, начинаю месить тесто для пирожков.

Как раз, когда отец проснется, они будут готовы.

Пока тесто подходит, завариваю себе чай из трав.

Сажусь на лавку, отхлебываю горячий напиток, то и дело дуя на него.

Это мой любимый момент за день – сидеть вот так, в тишине, и наслаждаться простыми вещами, вроде вкусного чая.

Раньше мне нравился еще вечер, когда можно было помечтать перед сном, или представить себя кем-то другим. Теперь я его ненавижу.

Ведь знаю, что меня ждет ночью.

Все тот же сон, ставший моим проклятьем.

Почему начались эти кошмары? Я не знаю. Они просто начались без всяких причин, вот и все.

Глава 2

Не проронив ни слова, отец заходит в дом, моет руки и садится за стол. Так же молча я подаю ему ужин, наливаю горячий чай.

Сердце бьется так, что кажется любой может его услышать.

Что же такое? Почему именно сегодня он решил побыть трезвым?

Может, самой предложить налить ему? Нет, тогда он точно что-то заподозрит… он же знает, как я это ненавижу.

– Эк ты сегодня расстаралась, – замечает отец, придвинув поближе миску с горячим супом. – Целый пир устроила.

– Если мы уедем так скоро, то лучше съесть побольше, чтобы не оставлять все запасы здесь, – отвечаю скромно, тоже приступая к ужину.

– И то верно. Много с собой взять не получится, – кивает отец, прихлебывая с отвратительным чавканьем. – Завтра я не пойду на работу, так что за день как раз все съедим.

– Не пойдешь? – переспрашиваю озадаченно.

Кажется, что сегодня все складывается против меня.

– Надо собрать вещи, так что буду дома, – отвечает отец, окончательно добив этим.

И как мне быть? Если он проторчит здесь до самого переезда, то я не смогу сбежать. Хотя, будет ли тот переезд? Или завтра придет новый покупатель, только товаром стану уже я.

Я молча орудую ложкой, убеждая себя не паниковать раньше времени.

Вещи собраны, маршрут продуман. Неважно, что отец трезвый. Он ведь все равно ляжет спать, верно? Конечно ляжет, все люди спят по ночам.

И тогда я убегу.

Однако в итоге все идет совсем не по плану.

Нет, отец действительно ложится спать, даже раньше обычного.

Выждав для верности какое-то время, я тихонько хватаю свою сумку и крадусь к выходу. Сердце колотится, как сумасшедшее, и мне снова кажется, что его слышно на всю деревню.

Половицы протяжно скрипят под ногами от каждого шага.

Кхииить-кхиить.

Раньше я не особо это замечала, но в полной тишине звук слышится особенно громким, хотя и стараюсь не шуметь.

На самом пороге меня настигает голос отца:

– Куда это ты собралась посреди ночи?

Замираю, готовая расплакаться от обиды. Отвечаю хрипло:

– Хочу подышать свежим воздухом. Что-то не спится.

– Подожди, я тоже выйду, – хмыкает отец.

Он и впрямь решил сторожить меня?

Кусаю губу, чтобы не закричать из-за накатившего отчаяния. Быстро прячу сумку под лавку и жду отца возле двери. Он выходит спустя минуту, почесывая голову.

Вдвоем мы молча садимся на крыльцо. Я вглядываюсь в ночную тьму, разбавленную бледным светом луны.

Где-то в кустах поют песни сверчки, шуршат в траве ночные зверьки. Воздух чуть прохладный, по-ночному свежий и вкусно пахнет влагой.

Вот она, свобода, так близко, что рукой подать. И одновременно так далеко.

О чем думает отец я не знаю, но он сидит неподвижно, глядя прямо перед собой.

И на секунду я снова вижу в нем близкого человека. Он сидел вот так прежде, когда был чем-то обеспокоен и не мог из-за этого уснуть. Тогда я обычно тихонько выходила следом и садилась рядом, как сейчас. А он рассеянно трепал меня по голове и говорил, что если не буду спать ночами, то не вырасту.

В сердце щемит, и я смаргиваю накатившие слезы.

– В дом иди, надышалась уже, – грубо командует отец, разрушив магию воспоминаний.

Да уж… нельзя забывать, что он больше не тот, кем был прежде.

Не рискнув спорить, поднимаюсь и возвращаюсь в постель, прихватив по пути свою сумку.

Этой ночью сбежать не вышло, вся надежда на следующую.

Весь день отец проводит дома, как и обещал.

Если бы он ушел на работу, я могла бы попробовать сбежать. Но он остался и собирал вещи. И мне тоже приходится сидеть тихо, чтобы не вызвать подозрений.

– А куда мы поедем, отец? – осторожно спрашиваю уже вечером, за ужином. – В другой дом здесь же? Или ты решил перебраться в город? Может, тебе дали новую работу?

Вопросов слишком много, но я надеюсь, что он ответит хоть на один из них. Возможно тогда мне удастся понять его мотивы.

– Что-то ты сегодня слишком любопытная, – хмурится он, но все-таки добавляет: – Здесь мы не останемся. Уедем подальше.

Подальше? И это весь план?

Хотя… может я ошиблась? И вся эта спешка связана не с тем, что он решил продать меня замуж, а с тем, что он сам что-то натворил? Например, влез в долги из-за своих пьянок.

Тогда что будет, если я сбегу? Он справится без меня?

В очередной раз убеждаю себя, что это не мое дело и мне следует заботиться только о себе.

С нетерпением ожидаю ночи, но и сегодня меня ждет разочарование. Отец ложится спать трезвым и мечется во сне. А когда я решаю тихонько прокрасться на кухню, чтобы проверить, то он моментально просыпается.

Глава 3

Когда я была совсем маленькая, то не могла заснуть без звука маминого голоса. И поэтому мама каждый вечер рассказывала мне сказки.

Некоторые я просила повторять снова и снова, пока не заучивала их наизусть. О других сразу же забывала.

Среди вторых, забытых, была и история о последнем чудовище этого мира. И именно тот момент вдруг вспомнился мне, пока мое бесчувственное тело с огромной скоростью нес куда-то крылатый монстр.

– Раньше, давным-давно, мир был опасным. Кроме людей и волшебных существ, не причинявших никому вреда, его населяли еще и чудовища, злые и жестокие. Люди были гораздо слабее их, поэтому жили в постоянном страхе, – говорила тогда мама, поглаживая меня по голове.

– Но потом герои их всех победили? – переспросила я сонно.

Истории о смелых и сильных героях нравились мне больше всего. Наверно потому, что в них говорилось, что добро всегда побеждает зло. И что в мире куда больше героев, чем монстров.

– Кого-то победили герои, – кивнула мама. – Кого-то сожрали другие чудовища. Но со временем все монстры исчезли, кроме одного. Последнего чудовища этого мира.

– И что это было за чудовище? – в голосе моем слышался страх.

Впрочем, его было совсем немного. Мама сидела рядом, в доме было тепло и вкусно пахло свежим хлебом, так что я знала – ничего плохого со мной не случится.

Моя детская душа тогда еще наивно верила, будто родители – самые сильные и храбрые люди на свете, способные защитить меня от чего угодно.

– Огромное, непобедимое и бессмертное, – прошептала мама. – У него были крылья, так что он мог летать по небу. Крепкая чешуя спасала его от любых копий и стрел. А острые когти и зубы могли разорвать на кусочки целого быка всего за пару секунд. Но самое страшное, он мог изрыгать из своей глотки пламя. Такое горячее, что сжигало дотла даже камни.

– Ух ты… – выдохнула я. – Даже камни…

– Да. Чудовище обосновалось в одной из пещер, в Черных скалах, и жители всех окрестных мест боялись его, – продолжила мама. – Они прозвали его драконом…

– А Черные скалы далеко? – я немного встревожилась.

– Далеко-далеко на юге. Так далеко, что чтобы добраться туда, нужно преодолеть много рек, озер и гор.

– Это хорошо, – успокоившись, я повернулась, устроившись поудобнее в теплых руках матери.

– Хорошо, – согласилась она. – Чудовище никогда не летало так далеко, но те, кто жил с ним рядом, страдали от него. И чтобы дракон не трогал их, они заключили с ним сделку. Раз в сотню лет отдавали они ему на съедение трех самых красивых девушек, и этого хватало чудовищу. Однако время шло, и постепенно места близ той пещеры пустели. Людям было жалко отдавать своих сестер и дочерей в лапы монстру, пускай и раз в сто лет. И вот настал момент, когда дракон прилетел за своей платой, но никого не нашел.

– И что было дальше? – уже сквозь сон пробормотала я.

Мамин голос убаюкивал, а глаза мои давно слиплись.

– Дракон разозлился и сжег все деревни, что были рядом. Но это никому не навредило, потому что дома давно стояли пустыми. Дракон долго летал над землей, но так никого и не смог найти. В итоге последнее чудовище этого мира умерло от голода, и вот уже много-много лет никто его не видел.

– Так ему и надо, – я зевнула в последний раз и уснула окончательно.

Уже утром история забылась, и до этого момента я не вспоминала о ней.

***

Мне кажется, что была без сознания довольно долго. Но когда снова открываю глаза, вокруг царят те же серые сумерки.

Хотя, нет, это тучи. И чудовище несется сквозь них, разрывая своими крыльями. Внизу, в просветах, мелькает земля. Но она так далеко, что становится страшно, и стараюсь туда не смотреть. Если с такой высоты упасть, то умрешь мгновенно и костей потом не соберут.

Кожу щиплет ледяной ветер. Здесь гораздо холоднее, чем внизу, и только от лап дракона исходит тепло.

Похоже, лучше было и вовсе не приходить в сознание.

Мы летим долго. А может, это просто в лапах чудовища каждая секунда кажется вечностью.

Спустя какое-то время я окончательно замерзаю. Пальцы мои ледяные, щеки обветрились, а ног я и вовсе не чувствую. Стучу зубами, подумав, что умереть от холода наверно не так больно, как сгореть заживо.

Страха нет – он ушел, вытесненный осознанием собственной беспомощности. Я не могу вырваться из лап дракона. А если и вырвусь, то ничем хорошим это все равно не закончится. Так чего бояться, если конец известен заранее.

Наконец, хлопая крыльями, чудовище начинает снижаться.

Облака расступаются окончательно, и я мельком вижу внизу синее и коричневое. Но тут же отворачиваюсь, вперив взгляд в драконью чешую, потому что от высоты к горлу подкатывает тошнота.

Считаю взмахи, чтобы немного отвлечься, потому что уже ясно – когда мы спустимся на землю, мне не жить.

Раз, два, три, четыре… сбиваюсь. Опять считаю.

Когда я снова решаюсь посмотреть вниз, земля уже совсем близко. Рыжие камни, коричневая пыль и песок. Место кажется до боли знакомым.

Глава 4

Вопросов по-прежнему куда больше, чем ответов. Будущее кажется туманным, и непонятно, что в итоге со мной случится.

Но я решаю сражаться за свою жизнь до последнего.

Вернувшись из умывальни, смазываю раны оставленной мазью. Она чуть щиплет и остро пахнет травами, но эффект заметен сразу. Раны перестают ныть, и я перевязываю их чистыми лоскутами – это гораздо лучше, чем влажные полоски, оторванные от платья.

Затем приступаю к еде. Аппетита нет, но я заставляю себя пережевывать кусочек за кусочком, потому что мне понадобятся силы.

Когда тарелки пустеют, ложусь на кровать. Время суток в пещере определить невозможно, но вряд ли сейчас вечер. Дракон похитил меня на рассвете, так что время, скорее всего, близится к обеду. Однако я так устала, что решаю немного отдохнуть.

Мне кажется, что уснуть не смогу. Да и как тут уснуть, если где-то там притаился страшный и опасный монстр?

Но стоит коснуться подушки, как веки тяжелеют, и я отключаюсь.

Просыпаюсь в полной растерянности, не понимая, который сейчас час и что именно меня разбудило. Сонно моргаю, вглядываясь в полумрак комнаты – большинство свечей погасло, а последняя оставшаяся не дает достаточно света.

И только спустя пару минут осознаю, что впервые проснулась сама, а не от кошмара.

Что впервые за долгое время мне ничего не снилось.

Горько усмехаюсь. Ну да, я избавилась от кошмара, потому что сейчас все это происходит со мной наяву.

Поднявшись, зажигаю остальные свечи, а как только заканчиваю с этим, в дверь стучатся.

– Проснулась? – Дрейк входит, даже не дождавшись моего ответа. – Я достал для тебя платье. Возможно, с размером не совсем угадал, но это в любом случае будет лучше.

И положив вещи, он уходит. Едва за мужчиной закрывается дверь, хлопаю себя по лбу.

Глупая ты, Элис, ой глупая! Это ведь был реальный шанс – проследить за Дрейком и найти выход из пещер. Но я все проспала.

Хотя… есть ли смысл жалеть? Проблема ведь не в Дрейке, а в драконе.

Вздохнув, внимательно разглядываю принесенное платье. Не потому, что меня волнует мой внешний вид, а потому, что хочу понять, где Дрейк взял его.

Он ведь управился довольно быстро. Неужели рядом есть какое-то поселение? Но я видела только скалы.

Платье новое, но чуть великовато мне. Крой непривычный – в моих краях такое не носят. Наверно, его сделали на юге, но юг большой.

Снова вздыхаю. Бесполезно. Я слишком плохо знаю эти места, чтобы что-то понять. Да и откуда мне их знать, если никогда не покидала своего родного дома, а об остальном только слышала от матери?

Сменив наряд, осторожно выхожу из комнаты. Но стоит только дойти до большого зала, как снова слышу дракона.

Замираю, затаив дыхание – судя по звукам, зверь далеко. Так может, он не выйдет сюда?

Стоит так подумать, как дракон выползает из дальнего коридора, и развернувшись, я бегу обратно.

Ничего. Если эта попытка провалилась, то я обязательно попробую снова. Может дракон и чудовище, но он не сможет караулить меня вечно. Однажды ему придется покинуть пещеру, и тогда я сбегу.

Просто нужно потерпеть и дождаться подходящего момента.

Следующие несколько дней проходят совершенно одинаково.

Я окончательно теряюсь во времени и больше не понимаю, когда ночь сменяется днем.

Стоит мне проснуться, как приходит Дрейк, словно караулит под моей дверью. Он отводит меня умываться, а после приносит еду и уходит, чтобы вернуться ближе к обеду.

Эта рутина, вкупе с неопределенностью, выматывает. Словно затишье перед бурей.

Кажется, что вот-вот должно случиться что-то страшное, но время идет, а ничего не случается.

Разве что, я окончательно убеждаюсь, что Дрейк не спаситель. Он мой надзиратель и явно служит дракону.

В конце концов, я не выдерживаю.

– Что со мной будет? – спрашиваю, когда мужчина в очередной раз приносит мне еду. – Если дракон собрался сжечь меня, то пусть сделает это сразу. Я так больше не могу…

Дрейк на это молчит, собираясь уйти. Но я хватаю его за руку.

– Ответь! Зачем я здесь? – голос срывается на крик. – Почему ты помогаешь ему? Он чудовище, но ты ведь человек!

Напряжение последних дней сказывается, и из глаз невольно начинают литься слезы. Больше всего злит собственная беспомощность. Проклятая пещера, проклятый Дрейк, проклятый дракон! Почему меня заперли здесь, как птичку в клетке?

– Чудовище? – Дрейк криво усмехается. – А разве твой отец не чудовище? Это ведь он продал тебя дракону.

Это первый раз, когда мужчина открыто признается, что он на одной стороне со зверем.

– Он мне не отец! – восклицаю, вспомнив свой последний разговор с тем, кого всю жизнь считала родным.

– Ошибаешься, – кривится Дрейк. – Иначе он бы не смог продать тебя. На сделку с драконом способны только те, кто связан с подношением кровью.