Проект Бессмертие

Покушение

Роскошный черный гиролиф (закрытое средство передвижения на чистой энергии) приземлился возле огромного многоэтажного здания, которое всей правой стороной холодным стеклянным блеском отражало лучи закатного светила. Дверь гиролифа сдвинулась с тихим, едва слышным жужжанием, и из салона не без изящества вышла высокая, стройная женщина. На ней был классический белый костюм с титановыми пуговицами и запонками, высокий воротник закрывал тонкую шею. На левой стороне груди серым жучком сидела небольшая брошь в виде черепа, глазницы которого где-то глубоко внутри иногда сверкали кислотно-зеленым светом.

Высокие шпильки зацокали по металлическому покрытию дорожки, которая вела к парадному входу в мрачное и внушающее страх с примесью благоговения здание Управления. Короткое карэ женщины чередовало черные и серебряные полосы, косая челка закрывала правую сторону светлого лица. Зеленые глаза хищно оглянулись по сторонам, мельком оглядели охрану. Четверо верзил, невероятно похожих друг на друга и обритых на лысо, были значительно выше своей хозяйки. И рядом с ними женщина выглядела как хрупкая фарфоровая кукла. Они, будто каменные изваяния, неподвижно застыли небольшим полукольцом вокруг бесценной куклы, готовые сокрушить любого, кто посмеет прикоснуться к ней. У каждого из мужчин в левом ухе была продета внушительная серьга в виде того же самого черепа, что украшал костюм их госпожи.

Во взгляде Окты Кемерелл на миг мелькнуло презрение. Такое, которое бывает только у безмерно богатых людей, когда они смотрят на чернь, прислугу, рабов. Несмотря на то, что охранники были крепкими мужчинами, которые при желании могли бы тут же проломить ей голову, женщина знала, что ее власть высока настолько, что никто не заставит этих людей поднять на нее даже взгляд без ее на то разрешения. Но чувство презрения испортило бы почти идеальный холодный образ хозяйки миллиардов рабов, и женщина об этом знала. Поэтому она сразу сменила выражение лица и, слегка улыбнувшись, сказала водителю:

- Через пять часов ожидайте меня здесь же.

Мужчина лет сорока с обритыми висками и серьгой-черепом в левом ухе, как и у охраны, чуть кивнул в ответ и сразу взмыл в небо. Госпожа Кемерелл проводила гиролиф взглядом и неспеша направилась к главному входу в здание, над которым крупными неоновыми буквами было написано «УМОНС». Охрана молча последовала за хозяйкой.

Этим ранним утром на площади и прилегающих к зданию Управления улицах народу не было от слова совсем. Так частенько бывало в выходной день. Но вдруг из-за угла соседнего небольшого здания показалось несколько человек в рваных одеждах. Послышалась ругань. Явно намечалась потасовка, которая была частым явлением на улицах столицы. Женщине было плевать на то, как выясняют отношения живущие под крылом ее мужа люди. Но она почему-то замедлила шаг, завороженная той яростью, с которой несколько мужчин кричали друг на друга и угрожали кулаками.

Процессия ругающихся медленно двигалась в сторону женщины и ее охраны. Какой-то из самых высоких потасовщиков не выдержал и кулачищем заехал соседу прямо в живот, от чего тот охнул и громко ругнулся. Бойня началась сразу же, как по щелчку.

- Прикажете разнять?

Это был начальник личной охраны госпожи Кемерелл. Низкий бас вывел женщину из некоторого транса.

- Я что-нибудь сказала?

- Вы молчали, госпожа. – ответил верзила, не смотря на хозяйку.

- Следовательно? – подтолкнула женщина к ответу своего охранника.

- Следовательно, приказа не последовало. – ответил тот.

Драка тем временем разгоралась. Показались первые брызги крови и выбитые зубы. Окта почувствовала странный прилив адреналина, азарта и жажды смерти дерущихся. Еще… Еще! Да! Убивайте друг друга! Это чувство возникало у нее всякий раз при виде боя и совсем не пугало ее. Даже наоборот: госпожа Кемерелл упивалась им. У кого-то в руке даже блеснул нож на деревянной рукояти. Интересно, где это мужчина умудрился достать такое древнее холодное оружие в век процветания лазерных технологий и электробомб? Наверное, в каком-то Богом забытом антикварном ларьке, насквозь пропахшем затхлостью, ржавчиной и давно ушедшими временами. Конечно, в подобной уличной заварушке, в которой участвуют лишь отбросы, не имеющие возможности приобрести настоящее оружие, нож или кинжал может оказаться маленьким преимуществом или просто полезной вещицей, с помощью которой можно попробовать распороть живот противнику. Однако, против солдат у этих людей нет никаких шансов.

- Эти люди, как дети… - задумчиво сказала госпожа Кемерелл и как-то странно улыбнулась алыми губами, приоткрыв белоснежные ряды ровных зубов, - Сколько их не разнимай, а они все равно найдут, из-за какой мелочи им снова размазать друг другу мозги по стенке. Это потеха, без которой низшие слои населения помрут от скуки, как мухи. И если отобрать эту потеху, то они переключатся на тех, кто это сделал. Так что пусть играют в свои детские кровавые игры. А мы будем смотреть сверху, чтобы они не смотрели на нас и не подозревали, что находятся под нашим пристальным вниманием и контролем. Это одно из проявлений нашей власти - чернь думает, что она вольна делать все, что ей заблагорассудится, но она ведет себя так или иначе только потому, что мы позволяем ей это. Главное, чтобы она не поняла, что всегда находится на цепи.

Ей не обязательно было говорить об этом. В задачи охраны входило только защищать хозяина и четко выполнять его приказы. А если потребуется - не задумываясь, отдать за него жизнь. Еще младенцами этих мужчин отбирают у матерей и вербуют в спецподразделение, где все последующие годы мальчиков обучают тому, кем они должны быть. Поэтому на объяснение Окты никто не ответил, даже головы не повел. Хорошие псы. Смирно.

Переезд

Громогласный храп разбудил уже было уснувшую Асю. Она вздрогнула и открыла глаза из-за разбудивших ее громких звуков. Глубоко и несколько раздраженно вздохнув, девушка приподнялась в импровизированной постели, если ее можно было так назвать.

Ася всегда плохо спала. Точнее, уже не помнила, когда она спала нормально. Любой звук ее мог разбудить. Но сегодня сама вся ситуация не давала девушке забыться.

Их забросило в совершенно другой, незнакомый мир. Переброс был жестким: Ася получила ранение в боку, который теперь почти не переставая саднил. Из глубокого пореза уже перестала идти кровь, однако, болело сильно. Но даже если бы ранения не было, девушка все равно не смогла бы уснуть. В отличие от брата, который сильно устал от долгой дороги.

Они искали живых людей среди заброшенного города, в котором оказались. Но до сих пор им встречались лишь пустые высотки и небольшие серые дома, покрытые пылью и плесенью. На удивление, районы не были разрушены. Улицы и дома оказались просто... не жилыми.

Данный факт пугал и вселял в душу отчаяние, но брат с сестрой не сдавались и шли дальше, по направлению к более новым домам, виднеющимся на горизонте. Может, именно там и была жизнь... А пока лишь черные окна-глазницы пристально наблюдали за двумя путниками.

"Хочу домой... "- подумалось Асе. Она всхлипнула и поморщилась от особенно сильного приступа боли. Попытавшись перевернуться на спину, девушка решила снова попробовать уснуть хотя бы на пару часов.

(Пару недель назад)

Никита прищурился, глядя в ясное голубое небо. Ни тучки… Согласно прогнозу погоды, дождя не должно быть еще несколько дней. Так что можно было насладиться последними летними лучами солнца. Где-то залаяла собака и Никита прикрыл глаза, слушая бесконечно чирикающих воробьев. Показался параплан – какой-то мужчина уже все лето покорял небесное пространство и выделывал в воздухе простые пируэты. Гул от большого пропеллера мерно распространялся над небольшим городком.

- Ты уже собрал свои вещи?

Юноша не повернул головы в сторону подошедшей старшей сестры. Ася только закончила уборку дома и решила составить компанию брату, сидящему во дворе за летним столиком. Она села напротив него, стряхивая со стола налетевшую листву и оглядывая убранный огород.

- Ну да.

Юноша потянулся и широко зевнул.

- Подумать только… Кажется, что ты все тот же маленький шкет, а уже в универ поступил. – девушка с улыбкой посмотрела на младшего брата, когда тот усмехнулся в ответ.

- Конечно, куда мне до тебя – древней старушке.

Ася тут же потянулась через столик дать Никите подзатыльник. Тот увернулся и показал сестре язык. Они просидели еще немного в блаженном молчании. Говорить особо не хотелось, усталость после дневного труда давала о себе знать.

Оставшийся день прошел как по накатанной: семья готовилась к отъезду двух старших детей.

- Да, да… Я понял. – отвечал парень в который раз, когда мать предупреждала о том, что нужно разумно тратить деньги и не гулять где попало допоздна.

Уже меньше, чем через сутки Ася с Никитой были предоставлены сами себе в новом городе, на съемной квартире. Хоть девушка уже и подрабатывала художником в дизайнерской небольшой кампании, им все еще нужна была небольшая финансовая поддержка от родителей. Но такую жизнь уже вполне можно назвать отдельной и почти независимой. Никита тут же проникся ею и развалился на одном из диванов, не забыв прихватить с собой планшет.

- Челодой моловек, нам еще вещи распаковывать! – покачала головой Ася, кидая в брата небольшой мягкий пакет с одеждой.

Пакет упал точно между головой и планшетом юноши. Никита недовольно отпихнул пакет в сторону, вздохнул, но тем не менее выключил устройство и обиженно посмотрел на сестру.

- Могла бы и просто об этом сказать. Зачем же пакетами швыряться?

Ася затащила в комнату остальные сумки из коридора и, пригрозив брату кулаком, с улыбкой добавила:

- Давай помогай, иначе не только пакетом прилетит.

- Ты меня не убедила. – парень облокотился на спинку дивана, и теперь с хитрой ухмылкой смотрел на Асю, которая начала разделять сумки.

- Не будешь помогать – я не буду давать тебе денег. – буркнула девушка, с головой заглядывая в один из больших пакетов.

- Родители дадут. – парировал брат. – К тому же нехорошо эксплуатировать детский труд, еще и мотивируя ребенка денежным вознаграждением.

- За что мне попадет, ребенок? За твое непослушание? – прыснула Ася, оборачиваясь и кидая в него его второй пакет с одеждой.

- Именно. – кивнул тот, на этот раз ловко поймав пакет, - Ты старшая, ты должна уметь заставлять меня что-то делать своим авторитетом.

Никита, улыбаясь во весь рот, ждал продолжения дискуссии. Ася, не обращая внимания на довольного брата, копалась в сумках. Подождав с минуту, тот разочарованно вздохнул и уже было снова взялся за планшет, как сестра с серьезным видом заявила:

- Я не буду печь тебе блинчики.

- А вот это аргумент.

Он тут же вскочил с дивана, потянулся – послышался звук хрустнувших костяшек – и отнес часть пакетов и сумок в свою комнату, чтобы приступить к рассортировке по квартире всего их содержимого. Пока юноша собирался с духом к самому тяжкому труду на свете, старшая сестра уже разобрала свои вещи и отправилась на кухню, расставлять посуду и прочую кухонную утварь.