Профайлер

Глава "Зеро"

Кто такой профайлер? Взято из Интернета. 

Профайлер – это специалист по бесконтактному определению лжи. Работа профайлера нацелена на определение того, говорит человек правду или лжет, а также на оценку и прогнозирование действий человека.

==============================================================================

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ НОМЕР "ЗЕРО"

Жизнь таких же ненор… таких, как я, похожа на координатный «крест», который так любят чертить математики.  Всё: и первая ссора с родителями, и первая любовь, и первая драка, и даже самые странные вещи – всё то, что мы называем жизнью, течёт предсказуемо ровно до того момента, пока не случается нечто, вносящее свою переоценку, как прошлого, так и будущего. Точка «зеро». Уже приближаясь к ней, я чувствовала надвигающиеся перемены. Но пока они приходили ко мне только в виде тревожных снов. Признаться, очень хотелось верить, что это всего лишь усталость – от скуки и однообразия, от чувства, что ты не на своём месте…

И вот, когда кривая сумасшествия на оси ординаты достигла своего пика, я последовала совету, который дают заботливые психологи своим пациентам, диагноз которых пока не удаётся установить. Так у меня появился дневник. «Магия» должна сработать, если я буду предельно честна перед собой. Ничего лишнего – лишь то, что чувствовала одна я, видела одна я, и знала только я, никто другой. Поэтому – минимум отстранённости, полное погружение… Что ж, приступим. Свободного времени у меня для этого теперь слишком много. Как там говорят индусы: «О-о-ом!» Поехали!

======================================================================= 

Глава Ноль

Два дня до описываемых далее событий. Реконструкция со слов Батениной Е. Л., 1995 года рождения

В столице дух подготовки к Новому году ещё не набирал обороты, а в здании аэропорта уже чувствовалась предпраздничная суета: хозяева бутиков и кафешек неторопливо украшали витрины и прилавки к католическому Рождеству. Не упустить возможность заработать на настроении – главное правило хорошего бизнесмена.

Официантка пустого кафе, если не считать двух мужчин, сидящих за разными столиками, пыталась распутать гирлянду, с трудом сдерживая зевоту: организм после бессонной ночи работы требовал своего – крепкого сна.

На прилавке, рядом с кофейной машиной, уже стояла миниатюрная ёлочка с приклеенными игрушками.

Было так скучно, что появление нового персонажа оживило официантку – стройная смуглая девушка в униформе работника аэропорта примостилась рядом:

– Привет. Как дела? Сделай мне, плиз, двойную дозу, чтобы я проснулась.

Посетительница больше походила на жительницу Латинской Америки, чем на обладательницу славянского гена. Впрочем, сейчас, спасибо соляриям и разнообразию краски для волос, сам черт не разберёт без паспорта, кто родом с севера, а кто – с юга. Как бы то ни было, загар или родительское наследие явно выделял жгучую «мексиканку» среди прочих девиц, ибо даже занятые своими мыслями посетители кафе невольно проводили её глазами и опять уткнулись: один в газету, другой – в рюмку. Можно было бы назвать милой смуглую работницу, если бы не жёсткий взгляд, а  холодное выражение лица, которое и вовсе не располагало к беседе. Возможно, эта суровость распространялась только на незнакомых, так как девушка за барной стойкой дружелюбно и даже тепло улыбнулась:

– Привет, Саш, – отложила гирлянду в сторону. – А я жду-жду… Валя опаздывает. Спать хочу – сил нет. Считай вторую ночь без сна: позавчера протусили в клубе с Марком… Ты на смену или с неё?

– Борисыч вызвал, попросил помочь украсить ёлку в чистой зоне. Ненавижу Новый год. Слишком много хлопот непонятно из-за чего.

– Не с кем? – догадалась официантка,– к маме не поедешь, Саш?

Названная Александрой вяло пожала плечами:

– Нет. Наверное, тут буду. Ехать к маме, чтобы выслушивать поток неконтролируемой морали, не собираюсь. А вы, Екатерина Батьковна, что планируете?.. Ах да, у вас же Марк есть. С вами всё понятно.

Катя довольно засмеялась, протягивая большой бокал с капучино:

– Угадала. Держи свою двойную дозу. Ставки сегодня делать будем? – и показала глазами на посетителей.

– Легко! Ставка стандартная. Же.

– Без вопросов! – Катя отложила многострадальную гирлянду и подалась вперёд в предвкушении игры.

Саша неторопливо сделала глоток горячей кофейной пены и развернулась к утренним посетителям. В одном углу пожилой мужчина читал газету, попивая кофе. Наверное, представлял себя сидящим дома, в уютном кресле. Неброский джемпер поверх рубашки с галстуком, брюки, круглые большие очки, короткая бородка и сосредоточенный взгляд. Нашёл что-то важное для себя, достал из кармана ручку, пометил строчку. Несмотря на ранний час, бодр и собран.

– Тот, что слева, – Саша обернулась к официантке, чтобы еле слышно сказать: – Вероятно, научный работник с военным прошлым либо военный на пенсии, либо детектив, опять же, бывший мент.

– Что-то слишком много «либо», – хихикнула Катя, – конкретнее давай.

Глава 1 Don't lie to me!

– Госпожа, пожалуйста, снимите шарф.

С тех пор, как мы вошли в эпоху так называемого капитализма, каждую бабу с рязанской рожей приходится именовать госпожой. Ну, какая она госпожа, pardonnez-moi? Гражданка, товарищ продавщица (в её профессии я не сомневалась ни минуты) – не более того. Не важно, что она продаёт – капусту или косметику: фигура подобрела за прилавком от ничегонеделания, руки холёные, с длинными когтями, на лице следы интеллекта отсутствуют. Я всегда удивлялась безделью бизнесменш из бутиков. Казалось бы, свободного времени – больше, чем хочется. За год на подобной так называемой работе можно выучить минимум один новый иностранный язык, перечитать кипу книг, на которые никогда не хватает времени, и вообще, перейти на новую ступень интеллектуальной эволюции. Но нет, ЭТИ будут сидеть, копаться в своём телефоне, читая глупые статусы таких же куриц-подруг, максимум – смотреть сериалы, среди которых, может быть, и попадётся один толковый, который добавит айкью в пустую коробчонку с усыхающими нейронами.

Сорокапятилетняя женщина недоумённо смотрит на меня, переглядывается с мужем, застывшим с ботинками в руках и пальто, переброшенным через руку, и словно бы вместе со мной удивляется этому высокопарному обращению:

– Што-о?

– Пожалуйста, снимите свой шарф, – повторяю так, словно ярость вот-вот выплеснется из меня лавой и испепелит всё вокруг.

Да, я понимаю, что несколько превышаю свои полномочия. Обычно я не делаю этого, однако сегодня будто чёрт меня дергает за язык, торопит к увольнению за лишнее рвение. Спасибо, что коллеги сдерживают провокационные улыбки, иначе к одинокой волне недовольства присоединились бы сочувствующие. Сегодня я герой дня – сошедший с ума профайлер, готовый раздеть пассажиров, проходящих предполётную проверку, до трусов.

– Это безобразие, я буду жаловать руководству! – муж пассажирки меняется в лице, я успеваю прочесть на нём микровыражение – страх разоблачения вкупе с гневом на кого-то, не меня. Но мужчина справляется с собой, отводит взгляд и начинает яростно обуваться, багровый от гнева.

– Пожалуйста, просто снимите свой шарф, госпожа. Разрешите, я вам помогу? – я снова говорю настырно и делаю угрожающий шаг вперёд, протягивая руку

Дама с вызовом дёргает, развязывая, шарф, уродливой бабочкой-молью украшающий шею, в бешенстве смотрит сначала на меня, потом на мужа, но тот продолжает обуваться.

Под шарфом – безвкусное колье из крупных кусков бирюзы. На вид похоже на дешёвую голубую пластмассу, и всё же что-то во мне удовлетворённо ёкает, кровь отливает от лица и возвращается. Сквозь шум в ушах Некто, очевидно, всё тот же Оле Лукойе, выносивший мне мозг всю ночь, говорит: «Бери его!».

Четыре часа назад, до пробуждения, мне напомнили любимый сериальный кошмар, его особенностью на этот раз стал некоторый забавный нюанс, видимо, старичок Лукойе решил для разнообразия свой аспидно-чёрный зонтик поменять на чёрный в крапинку. Надоевшая до чёртиков одна персона (Встретить бы в реале и повыдергать то, что нас связывает: чтоб не снился больше!), этот… нехороший человек крутил перед моим носом книгу Алана и Барбары Пизов, самое попсовейшее из наипопсовейших руководств по выявлению лжи в поведении близких. Как будто дед Лукойе намекал, что дело мне предстоит плёвое, мол, только держи глаза шире. И я держала…

А вот теперь… О, да, я хочу, я сделаю это – заберу колье фирмы «Начхань»! И в самый ответственный момент, проснулся Скептик-Ангел-Хранитель. Ну да, он у меня сова, открывает глаза, когда уже занесла ногу над пропастью…  Этот внутренний голос Скептика цокает неодобрительно – боковым зрением вижу, что за моей спиной коллеги приостановили проверку, и теперь перед интраскопом топчется два десятка разутых людей.

– Что происходит? – ко мне подходит коллега, шутливо прозванный Онотоле за всезнайство и умение быстро испортить настроение своим занудством. Кажется, только я осмеливалась противостоять его монологам, в которых неизменно евреи оказывались виноватыми во всех мировых бедах и его, личных, в том числе. Поэтому, оказавшись свидетелями моего безумия, коллеги только наблюдали, боясь вмешаться, но не Онотоле, терпение которого на меня не распространялось. Ненавижу совпадения наших с ним смен.  Например, сегодня, закадровая шутка Онотоле о том, что у меня ПМС и мне срочно нужны бриллианты, стала мемом. В первые рабочие полчаса профилирования я придирчиво осмотрела багаж человека с массивной печаткой на безымянном пальце, попросив снять это кольцо, – и понеслось… Третий час меня подзывали каждый раз, когда появлялась пассажир с мало-мальски дорогим украшением – от незатейливого кулона на золотой цепочке до магнитного браслета от повышенного давления.

И всё-таки это бирюзовое колье обнаружила я сама! Спрятанное кокетливым шарфиком. Естественно, в мои стороны полетели тонкие улыбки, настолько тонкие, что им позавидовала бы сама донна Мона Лиза, а в самый критический момент Онотоле готов был выдать что-нибудь остроумное, но побоялся скандала, ведь репутация «Аэрофлота» прежде всего.

– Спасибо за понимание. Теперь, госпожа, простите, будьте добры, снимите украшение, это формальность, извините ещё раз за беспокойство.

Женщина оборачивается, ища поддержки у мужа, однако тот внезапно становится похож на статую из сада Горгоны, лицо его серо и неподвижно, а на лице выступил пот.

– Пожалуйста… – женщина с толикой обиды в голосе расстегивает безвкусное громоздкое украшение, и оно, наконец, попадает мне в руки, подозрительно горячее.

Глава 2. Приветы из прошлого

Два миллиона долларов… Это если умножить всё, что осталось от известных 137 карат после безжалостного уничтожения этой красоты, на стандартную цену за один карат, плюс накинуть немного за известность.

Борис дал мне возможность отдышаться перед появлением репортёров, посидеть в тишине. Само собой, я сразу же полезла в телефон. Пока читала историю многострадального минерала, меня не покидало смутное чувство дежавю: возможно, что-то в детской памяти осталось от увлечений «каменной» красотой, и когда-то я уже про Флорентийца, знаменитый Австрийский бриллиант, Великого Герцога Тосканы (ужас, сколько пафоса!) – про всё это я знала. Не самый дорогой бриллиант, есть и более впечатляющие, например, красавчик бриллиант «Тиффани» изначально был 287 карат, пока не доогранялись до 128 карат. Руки бы им оторвать. Или сводящий с ума своих владельцев 195-каратовый «Чёрный Орлов», который варвары распилили на три части. Им тоже оторвать и не пришить обратно. А вообще, если бы у меня был выбор, я бы остановилась на синем с красными бликами «Хоупе». Надежда… Я вздохнула: кому не нужна надежда?

Выключила телефон, прошлась до двери и прислушалась к голосам за ней. Вернулась к дивану, забралась на него и устроилась калачиком. Зачем мне два миллиона, пусть даже долларов, если элементарно выспаться не получается? Уснуть и не видеть сны, быть может… Вот в чём трудность… Что мне этот кусок криво огранённого и прекрасного когда-то бриллианта? Опять будут выворачивать мозги – репортёры, всякие там «пусть-говорят»… Мы уже это проходили. Больше не надо – спасибо!

Я зевнула. Прикрыла глаза. Зачем-то вспомнилась эта дурацкая первая встреча с психологом и её волосы.

*****

…У тётеньки-психолога такая кудрявая шевелюра, что руки так и чешутся запустить в эти волосы пальцы и потискать кудряшки. Любопытно, волос мягкий, как шёрстка ягнёнка, или жёсткий, как на париках?..

–… Сашенька, о чём думаешь? – ласково спрашивает тётенька, отвлекая от неуместных мыслей. Сейчас Сашенька должна рисовать домик и рассказывать тётеньке про него всякую ерунду, которая приходит в голову.

За дверью ждёт терпеливо мама, которая, переживая за ночные кошмары своей дочери и болтовню во сне, привела тринадцатилетнюю Сашеньку к умной тётечке, которая такие проблемы решает «быстро-быстро».

Сашенька косится на тётеньку и старается говорить как можно вежливей:

– Ни о чём. А каким цветом надо закрасить дом?

– Каким хочешь, Сашенька… А в твоём домике кто живёт?

Да откуда ж она знает! Это просто дом, нарисованный карандашом на обычном листе бумаги. Но тётенька ждёт мудрёного ответа, значит – надо срочно что-то придумывать.

– Там живёт… -- тётенька навострила уши, хм, надо подумать…

– Оно злое или доброе, это существо? – подсказывает психолог.

Ага! Взрослым обязательно надо, чтобы всё было просто и понятно. Если скажешь, что «злой», то обязательно подумают, что у тебя проблемы. Ясно.

– Там живёт добрая… фея… – Сашенька косится на тётеньку и отмечает: выбор верный. Тётенька радуется положительному варианту. Ей бы самой фея не помешала. Хотя бы подобрать наряд такой, чтобы мужчины увидели в тётеньке красивую женщину…

– А чем она занимается?

– Как обычно, волшебством. Исполняет желания хороших людей, например. Сажает цветы… всякие… – Сашенька для убедительности рисует рядом с домиком несколько корявых ромашек.

– А друзья у феечки есть?

– Конечно, целый класс… – пыхтит, делая последние штрихи: эта игра взрослого человека с взрослым в умного психолога и дебила-подростка порядком утомила. Надежда, что она вот-вот закончится, появилась, когда тётечка взглянула на часы и еле заметно вздохнула с облегчением: шли последние минуты оплаченного сеанса.

– Сашенька, скажи, как ты думаешь, а эта феечка умеет слышать голоса, знаешь, которые иногда бывают в голове сами по себе?

Если бы тётечка спросила Сашеньку напрямую, слышит ли та голоса, Сашенька, может, и призналась бы, что иногда, во сне, кто-то шепчет и шепчет прямо в голову, наполняя её разными мыслями и картинками. Но тут речь о феечке, которой даже не видно на рисунке:

– Конечно, не слышит. А мы ещё долго будем рисовать?

– На сегодня, думаю, хватит. У меня к тебе остался последний вопрос. Чем тебе нравится заниматься? Я имею в виду твоё хобби.

Сашенька медлит, не будучи уверенной, что тётечка с её бурной фантазией не будет допридумывать ерунду. А потом решает сказать, как есть, потому что устала изображать из себя то, что хочет видеть тётечка и мама, притащившая на эту экзекуцию, тем более, что в этом вопросе мама не даст соврать.

– Я люблю собирать разные минералы, читать про них. Иногда я рисую их в специальном альбоме, чтобы лучше запомнить…

– А минералы – это?..

– Это камни. У меня есть даже маленький рубин, он в бабушкином кольце остался. Мама его мне подарила с условием, что я не буду носить кольцо в школу и не потеряю. А так, в основном, у меня есть кварц, немного яшмы, два хризопраса и пять кусочков бирюзы разного оттенка. Но мои самые любимые – …

Тётенька ещё раз смотрит на часы и удовлетворённо перебивает:

Глава 3. Борис

– Фу, ты сегодня совсем без настроения, – Борюсик, безуспешно пытавшийся меня раскачать весь романтический вечер, разочарованно откинулся на подушки, – разве ведьмы такими бывают, холодными и не сексуальными?

За «ведьму» через мгновение он получил подушкой, но не обиделся, любая игра его только заводила.

Настроения, это он угадал, точно не было. Я понимала: Борюсик сегодня внепланово пожертвовал своей семьёй ради меня, и если принять во внимание, что мне стоило разобраться со своими мыслями, то отправить любовника к жене и детям было бы оптимальным вариантом.

– Борюсик, я в ванную, извини. Потом проглочу пару таблеток снотворного и завтра буду огурцом-молодцом. А тебе лучше вернуться к тем, кто более адекватен, – я чмокнула недовольного любовника и покинула романтичное ложе, набросила халат на обнажённое тело. – Глядишь, тебе секс с женой больше понравится.

– Тебе спинку потереть? – долго упрашивать его не пришлось, тут же сел, откидывая одеяло. Не потому, что мои аргументы показались убедительными, а просто Боря вообще понимал меня с полуслова. Не любовник, а сокровище! Таково было наше соглашение в самом начале отношений, и за всё время общения мы не переходили черты, которая приводит пары к расставанию.

– Обойдусь, искупаюсь и буду спать. Вали к своим.

– Океу, моя стерва, как прикажешь!

Я ушла в ванную, повернула кран, но и сквозь шум воды было слышно, как, одеваясь перед зеркалом и поправляя волосы, Боря нарочито тонким голосом поёт:

– «Все мы, бабы, стервы… Милый, бог с тобой! Каждый, кто не первый, тот у нас второй…» Шурик, можно я попью кофе на дорожку? – и не дожидаясь ответа, – тасиба, тасиба… А вам налить, мэм?

– Как будто ты услышишь ответ, – пробормотала я, улыбаясь и погружаясь в полупустую ванную, где рядом с «водопадом» начинала подниматься щедрой шапкой пена.

С Борей я познакомилась на последнем курсе института. Свою будущую профессию боялась и ненавидела авансом: поступила на таможенное дело только по прихоти мамы, свято верившей, что на таможне я не умру с голоду и буду зарабатывать столько, что безбедная старость не будет угрожать ни мне, ни моей родительнице. Как это часто бывает, обжёгшаяся на профессии воспитателя в детском саду, мать постаралась воплотить свою мечту через судьбу единственного ребёнка. То, что я хотела попробовать себя в чём-то другом, не обсуждалось. Геология оказалась отодвинутой в сторону, а заинтересовавшая меня лет в пятнадцать психология – перечёркнута категоричным «нет»: «Психологи зарабатывают мало».

В результате длительных переговоров меня со мной, я договорилась с внутренними демонами, требовавшими анархии, что закончу этот проклятый вуз, пойду работать на таможню, заработаю миллион долларов США и потом буду проводить выходные на солнечных пляжах или путешествовать. Или составлю себе менее дорогостоящую, но не менее приятную программу саморазвития. Итак, я, стиснув зубы, начала исполнять мамину меркантильную мечту.

В один прекрасный день не менее прекрасный Борис Простов, тогда время уже работавший в Шереметьево старшим менеджером, пришёл к своей тётке-ректору по какому-то личному делу. И увидел в коридоре меня, обнимающуюся с огромным плюшевым медведем. В тот день у однокурсницы намечался день рождения, и по этому случаю мы, приглашённые в ресторан, явились на занятия при полном параде, за что на первой же паре отхватили негодующую проповедь от старенькой преподавательницы, наверное, в молодости знакомой с самим комдивом Василием Ивановичем. Разумеется, это не испортило нам настроения, но мой легкомысленный выбор короткого тонкого ярко-синего платья быстро заставил меня пожалеть об оставленных дома джинсах и свитере. Поэтому я безнадёжно пыталась согреться в объятиях махрового подарка, пританцовывая на синих, под цвет платья, шпильках.

Боря догнал нас у выхода, пропустил в дверях, заглядывая нам в лица, затем на своей машине преследовал, оставаясь незамеченным, до ресторана и там с час сидел скромной мышкой в углу, набираясь духу, чтобы познакомиться. Тогда он уже был два года как женат, ждал первенца и, возможно, на почве длительного воздержания, как это бывает во время беременности супруги, гормоны любви ударили по всем болевым точкам. Мозг, обалдевший от созерцания моих голых коленок, отключил Боре разум, а пульсирующая кровь в главном центре мужских эмоций заглушила чувство совести, долга и, заодно, страха перед последствиями.

Основательно набравшись коньячного антидепрессанта, Боря, пошатываясь, таки добрался до нашего столика и неумело завязал, под общий хохот, знакомство. Через десять минут он уже сидел рядом со мной, не смея дотронуться до вожделенных коленок…

Бастион мой пал слишком быстро, через неделю, и тому предшествовали некоторые события, о которых вспоминать не хочется, тем более в ситуации полного сегодняшнего раздрая.

Наш первый «раз» случился на моей первой съёмной квартире. Боря, не торгуясь, отдал хозяйке месячную квартплату вперед, уговорив меня, что, если вдруг «нам обоим понравится», то в следующий раз не придётся снова искать «гнёздышко». А чтобы хозяйка не задавала лишних вопросов, снял обручальное кольцо.

В тот момент мы были больше похожи на двух робких школьников, начитавшихся о сексе и судорожно, тайком, сглатывающих страх, что что-то может не получиться. Мы не набросились друг на друга с порога, а старательно целовались на аккуратно застеленной кровати. Я находилась в режиме ожидания светлого и волшебного чувства, но оно почему-то не приходило. Боря это чувствовал, но продолжал делать вид, что всё нормально, просто я не разогрелась.

Глава 4. Лара и проклятая «наследственность»

Если кто и был ведьмой, то это Лара. С шикарной от природы рыжей шевелюрой, классическим лицом, зелёными глазами, идеальной фигурой Лара спокойно затмевала Венеру Милосскую, тем более что имела руки и ноги в отличие от знаменитой скульптуры, символа женственности.

Актёрскую карьеру Ларе не составило сделать никакого труда, и в свои шестнадцать она уже была замечена и обласкана режиссёрами, некоторыми в прямом смысле. «Плейбой» неоднократно отваливал ей крупные суммы за украшение своих обложек безупречной зеленоглазой красотой. А вот на мужиков не везло. Толпами ходили следом, но стоило какому-нибудь фарватеру пристать к этой манящей гавани, как что-нибудь да случалось.

Кто-то вдруг возвращался в семью, кто-то находил покорней и «подешевле», а штуки три кандидата попало в аварию по дороге на свадьбу. Посчитав несчастные случаи за знамение, Лара отказалась от идеи создать семью и отдалась карьере, уже не помышляя о судьбе матери и домохозяйки. Но это не мешало мужчинам сходить с ума от неё, осыпать цветами, комплиментами, драгоценностями, обещаниями… Ирония судьбы: у Лары было всё, кроме простого счастья.

Проанализировав особенности всех известных мне женских судеб в нашем роду, я поначалу оставила два варианта – фантастический и реальный. Первый был связан с кармой, очень уж популярный аргумент для любителей фэнтезийных установок. Второй – рациональный – говорил мне, что все эти семейные неудачи – закономерный, передающийся из поколения в поколение психологический сценарий. В дни размышлений, как бы подтверждая мой верный вывод, судьба подсунула книгу основателя трансактного анализа Эрика Бёрна. И картина маслом расставила всё по местам. Почти. Наши бабушки и матери умели любить, быть преданными и прощать мужские грешки (ну, может, кроме моей матери, накопившей обиды на мужчин за всех женщин в семье). Вот только мужья у них всех умирали, погибали почти сразу после рождения первенца, либо за три-четыре месяца до. Понятное дело: война не разбирала, чей род выкашивать, но, по-моему, нам досталось немало. И все эти смерти, о которых я размышляла, наложили суеверный страх на ближайших ко мне родственниц – бабушек и мать с тёткой. И Лару, конечно. С ней я поделилась выводами, сестра подумала и выбрала вариант с «кармой», который ей показался более логичным, потому что Лара хотела семью и минимум троих детей. Она даже согласна была бросить карьеру и научиться вязать носки, но вот как-то не срасталось.

 Со своей стороны, чтобы преодолеть карму/сценарий, Лара посетила нескольких гадалок. Те, словно сговорясь, несли несусветную чушь про «венец безбрачия». Я же посмеялась над диагнозом: доверчивая Лара, конечно, первым делом «вываливала» перед «всевидящими» шарлатанами свою проблему, а те и рады были стараться – сочиняли небылицы. Меня пока моё одинокое положение не заботило, но, если бы в моей жизни начались такие однотипные случаи, я бы, наверное, первым делом отправилась бы к психиатру. Вдруг дело не в магии, а элементарно – в дурном характере?

Лара приехала, как и обещала, через полчаса. Как же она хороша, отметила я про себя, обмениваясь с сестрой приветственными объятиями, поцелуями и вдыхая глубоко, с наслаждением, аромат дорогих цветочных духов.

– Бросила Юрку в аэропорту, – первым делом сообщила Лара, – хочу есть! Всё, что дашь, я согласная! Это тебе подарок, из сердца Италии. Я уже их на себе опробовала, чуешь?

Я благодарно приняла коробку с флаконом, наносить на себя не стала и серьёзно отставила в сторону:

– Ларусик, как я рада, что ты приехала! Со мной происходит что-то непонятное… Ты же знаешь, что я только тебе могу всё рассказывать, и ты меня не сдашь людям в белых халатах…

– Говори.

– … Что будешь, грибы в горшочках или картошку фри с котлетой?

Сестра уже грызла яблоко.

– Я буду всё. Про твою славу я уже в курсе. Великий Герцог Тосканы, жёлтый Флорентиец, как думаешь, не врут, правда, столько стоит?.. Слу-ушай, а как ты, правда, его обнаружила? Честно, прям по лицу прочитала, да? – Лара пальцем в воздухе обрисовала овал лица, – не, я понимаю, страх, волнение и всё такое, но прям вот поняла, что надо проверить?.. Блин, ты ж, как этот, как его…

Я включила микроволновку и уселась напротив сестры:

– Лара, он мне приснился, ничего я не «читала». Просто приснился. Сначала я испортила настроение нескольким пассажирам, на меня чуть жалобу не написали. Я видела его в каждом кольце, которое проплывало перед моим носом, – отщипнув от грозди, я помахала виноградиной перед своим лицом и отправила ягоду в рот, – а когда я взяла его в руки, мне такая ерунда привиделась, что я… Только не верю я в эту чушь! Сама знаешь. Хорошо, согласна списать на то, что «прочитала», но не могла же я с утра знать, что именно сегодня, именно через наше Домодедово, именно через наш терминал попытаются вывезти эту цацку.

Лара слушала меня очень спокойно, сделав мне жест подождать немного, ушла к брошенным вещам и вернулась с небольшой подарочной коробочкой, в какие обычно упаковывают ювелирные украшения:

– Угадай, что внутри.

Я затрясла головой головой, делая вид, что меня сейчас стошнит:

– Ф-фу, Лара! Прекрати!

Пикнула микроволновка, и у меня появилась отличная отговорка не участвовать в угадай-ке.

Лара продолжала держать коробку, выразительно гипнотизируя меня зелёными глазами. Я сдалась:

Глава 5. Поздравляем! У вас будет…

Утром за десять минут до появления в квартире, эксперт позвонил и предупредил, что уже стоит рядом с домом. К его предложению накануне я отнеслась легкомысленно, поэтому собиралась не торопясь и попросила подняться, вместе попить чай. Мне нужно было настроиться на сложный день, в котором меня добровольно-принудительно кто-то куда-то тащил что-то посмотреть. Лара ещё придумала во что бы то ни стало «бонусом» съездить ещё и Фариде, поэтому, очевидно, сегодня я себе не принадлежала. А на вечер уже были заказаны билеты в Новосибирск, где жили наши матери, родные сёстры, и в ста пятидесяти километрах – бабушка.

Почти сразу после звонка эксперта, позвонил Боря:

– Привет, товарищ бриллиантонаходитель! Прости, я только вырвался из дома.

– Это что-то новое. Я уже не являюсь почётной фауной зоопарка?

– Не понял. На что ты обиделась?

– А где же «киса», «зая», «сучка» на худой конец?.. Ясно, я больше не младшая любимая жена. Между прочим, спасибо за выходные, – распалять Борюсика, периодически начинавшего скучать в обществе флегматичной супруги, входило в мои негласные обязанности, так что уровень сарказма был в норме.

– Чёрт, не успел тебя первым порадовать. Карты сказали или хрустальный шар?

– Эксперт твой. А с чего такая забота?

– … М-м-м, – любовник тянул время, – я тур купил, на троих… В Анталию…

– Поздравляю. Ты, твоя беременная жена и любовница? Ух ты! Желаю приятно провести время.

– … Ну, ты бы рядом была, чего возмущаешься-то? Тебе однозначно надо свалить куда-нибудь, если только ты не передумала относительно славы. Сегодня с утра тебе уже три предложения поступило – два с радио и одно с телевидения. Тебя хотят все, киса.

Я чуть руку с телефоном не опустила от такой новости. Раз Боря спас меня от медийного ужаса, то мне стоило бы сменить гнев на милость. Пока я приходила в себя, собеседник начал меня уговаривать поехать в эротическое путешествие. В домофон позвонили и назвали имя.

– Заходите!.. Это я не тебе. Твой эксперт пришёл. Слушай, Борь, давай ещё раз повторим наши правила. С женой твоей я не встречаюсь даже на твоём дне рождения. Тем более во всяких там Анталиях. Даже если секса не будет. И не потому, что мне будет стыдно, если ты спалишься, а потому, что я принципиально не хочу форсировать события и разрушать твою семью. Так что больше эту тему не поднимаем, окей? – звонок в дверь прервал мою проповедь. – Подожди, впущу твоего эксперта… Здравствуйте, проходите…

Занятая разговором, я открыла дверь, не глядя на гостя, протянула руку, чтобы закрыть дверь, а не поздороваться. Эксперт расценил мой жест, видимо, по-другому, потому что растеряно перехватил ладонь и, вместо делового пожатия, поцеловал, задержав в своих пальцах. Это было так необычно для меня, что окатившую меня тёплую волну я списала на культурный стресс и отвела взгляд, делая вид, что мне удобнее смотреть на вешалку, чем на гостя.

– Раздевайтесь и проходите туда, – я махнула рукой в сторону кухни и, краем уха слушая, как гость топчется, разуваясь, продолжила словесный терроризм Борюсика. – Ты знаешь, а твой эксперт очень даже эксперт. Руки дамам целует… В общем, надеюсь, мы поняли друг друга. И ещё один момент, представь, внезапно вчера узнав о приятном отпуске, я тоже спланировала эти выходные. Так что сегодня уезжаю к маме, в Новосибирск. Спасибо, что позвонил. Пока-пока!

Я отключила телефон, не дожидаясь ответа – пусть Боря перебесится и знает, что в этом доме главные – мыши. И повернулась к гостю… В следующую секунду невидимая молния прошила меня сверху, через темечко, и ушла по ногам на нижний этаж: у меня на пороге стоял мужчина моей мечты – мужественный брюнет в чёрном классическом костюме, словно только что сошёл с баннера, рекламирующего мужской парфюм. Это был мужчина-викинг, мужчина-король, которого ураган забросил в двадцать первый век. Выше меня на голову, должно быть, метр восемьдесят. А плечи… Джеймс… Джеймс Бонд!

– А… – только и смогла промямлить я, в миг расставшись со своим сарказмом, будто стала беспомощным младенцем, который впервые увидел яркую игрушку перед своими глазами.

Над нашими головами пробкой от шампанского хлопнула лампочка и рассыпалась фейерверком на полу, но мы даже головы не пригнули. Я, – потому что продолжала пялиться на гостя, а тот – потому что увидел возникшую из-за угла Лару.

Из ванны, как из пены морской, вышла, благоухая ароматами, она. В моем белом халате, небрежно запахнутом и открывающем зону декольте и ножки. Монро бы так соблазнительно не появилась, не оперлась о стену, кокетливо скрестив ноги и поправляя мокрые вьющиеся волосы:

– А у меня часто лампочки взрываются, это я виновата, – скромно «представилась» Лара.

Целуя ей руку, гость покраснел, за ним – сестра. Я бы нарисовала вторую тонкую белую молнию, перебежавшую от её руки до его. И тут, наконец, меня отпустило. Я мысленно вздохнула. Не мой это тип мужчин, за него даже бороться бесполезно: они не принадлежат ни себе, ни всей женской армии, готовой умереть за них, но только во время секса.

– Так, ну что мы тут стоим? Ларусь, ты напои гостя чаем, я через пять минут буду готова.

Они пошли на кухню, как жених с невестой, смущённые, а я – чистить зубы. В данный момент состояние своей сестры я разделяла всецело. Сергей Георгиевич… Вот будет смеху, если Лара до Нового года бросит Юрку и переметнётся к эксперту. Одобряю выбор. Я немного поревную его к сестре, конечно, мечтать не вредно, а потом пусть… Эх, чувствую я, теперь нам общаться минимум месяц, пока Лара не улетит на съемки в Европу.

Глава 6. ПМС-ограбление

– Проходите сюда, – пропуская меня в дверях, Сергей положил мне руку на талию. Очень жаль, что нельзя забеременеть от одного прикосновения. Проблему, которая теперь засела в моей голове, вытурить оттуда было невыполнимо.
В углу комнаты стоял огромный сейф с круглой ручкой, похожей на игрушечный автомобильный руль. Нас уже ждали, поэтому через несколько минут из сейфа был бережно вынут короб, металлический снизу и со стеклянной крышкой.

– Минуточку, это импровизированное освещение. Мы пока не можем создать ему необходимых условий. Но завтра его перевезут в музей, и там будет всё, как положено, – Сергей нажал на какую-то кнопку на коробе и по периметру черного бархата, на котором лежал бриллиант, зажглись мелкие лампы, создавая освещение для граней. Рядом с Флорентийцем, в углублениях, находились белые бриллианты, безусловно, не такие прекрасные, как этот лимонно-жёлтый красавец.

Я покосилась на двух суровых охранников у двери и коллегу Сергея:

– А можно его взять в руки? Потрогать.

Коллега улыбнулся снисходительно: кому ж не захочется протянуть свои жадные ручонки к такой красоте? И кивнул:

– К сейфу подключена сигнализация, если откроем, то тут пол московского ОМОНа будет. Но вам можно. Один раз. Последний. Сейчас только предупрежу, чтобы отключили.

К горлу предательски подкатил ком, я, чувствуя, что меня сейчас вырвет, резко встала:

– Извините, мне срочно нужно в уборную… Котлеты, наверное, пропали, – какие котлеты, куда пропали, кто их взял, я не стала объяснять, а мужчины и не стали выяснять, Сергей спешно подхватил меня под локоть и показал дорогу к служебному туалету, находившемуся рядом.

Я успела. Меня рвало так, словно сантиметровый зародыш внутри меня хотел вывернуть мне все кишки заочно, отомстить мне за все обиды, причинённые его отцу и мою самонадеянность в отношении контрацепции. Вышла я из туалета через четверть часа, на дрожащих ногах, без следа косметики на лице и с мокрыми у лица локонами. Сергей посмотрел на меня как-то испуганно и с сочувствием. Надеюсь, от меня несло не рвотными массами – для соблазнения этот аромат не подходил, – а духами, подаренными Ларой, и они смогли приглушить следствие моего легкомыслия.

Вернувшись в кабинет, я жалобно попросила горячего крепкого чая, без сахара и женских прикусок, просто чая. Коллега Сергея ушёл, а мой будущий муж даже про бриллиант забыл, обеспокоенно оценивая мой вид.

– На сколько каратов выгляжу? – я криво снова вытирала лицо влажной ароматизированной салфеткой.

Сергей засмеялся:

– На сто тридцать семь с половиной, как Флорентиец. Вы такая же жёлтая с зеленью.

Я слабо засмеялась, схватившись тут же за желудок.

– Извините за цирк, раз в месяц у меня такое бывает, – я взяла со стола какие-то листы и стала ими обмахивать лицо, – с самого подросткового возраста. Врачи не знают, в чём дело, говорят, нервные спазмы. Обещают, что после замужества пройдёт.

Мышцы лица Сергея осклабились, что значило: он точно принял мои тошноту за признак беременности, а теперь несколько успокоился. Хотя, что ему с моей свободы? Три четверти часа назад запал на Лару. Надо будет теперь ей всё объяснять. Ничего, ради любимой сестры поделится очередным любовником, найдёт себе ещё лучше.

Всё это время сигнализация на мини-сейфе была отключена, и теперь, когда я отдышалась, Сергей открыл стеклянную крышку, разрешая взять в руки знаменитый бриллиант.

– Скажите, а как бриллианты получают окраску? – пальцы у меня до сих пор тряслись, поэтому я только провела ими по холодной ребристой поверхности Флорентийца, впрочем, казавшегося теплее моей кожи. Похоже, у меня от всех конечностей отлила кровь из-за червяка, ныне жившего внутри.
Ответа на вопрос я не успела получить, потому что, спустя несколько мгновений после того, как я взяла в руки знаменитую драгоценность, – снова провалилась в пустоту.

Меня знобило так, словно не на улице было минус двадцать, а в помещении, где я находилась раздетая. Меня привели в чувство, но легче-то мне не стало.

– Я вызвал скорую, – коллега Сергея был смущён и озадачен не меньше его.

Хорошенькое знакомство получилось. Я тут, вся такая красивая, собралась соблазнить будущего мужа… Соблазняю. Вот, уже… Бегает за мной, трясётся от страха за меня, лицо перекошено от смущения, страха, досады и гнева. Ясно, поставить в такое дурацкое положение… Он теперь ко мне не подойдёт, зная, что мой организм может выдавать в состоянии ПМС. Радоваться должен, что я не посуду бью и не истерю, а сижу, скорчившись, на стульях, и так хочется лечь, в тёплую кроватку, а здесь холодно.

– У в-вас н-нет какого-н-нибудь к-кабинета, чтобы отлежаться? – выстукиваю зубами, – х-холодно уж-жасно.

– У охранников, – Сергей попытался помочь мне встать. Но я одеревенела, словно окуклившаяся гусеница, тогда он взял меня на руки и понёс в соседнее помещение. Положил там, на старый диванчик, и стал укрывать всем, что попадалось под руку: чужими пальто, куртками.

Медсестра, увидев меня и пощупав пульс, покачала головой:

– А вы не беременны, может, у вас внематочная?

Этого ещё не хватало. Если бы мне выворачивало внизу живота, то я бы почувствовала. А так, кроме ненормального озноба, ничего не было.