Профессор с сайта знакомств

Пролог

Пять месяцев назад моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Маме поставили диагноз – биполярное расстройство, папа нас бросил, а мой младший брат ушел в себя, решив таким образом абстрагироваться от несправедливого внешнего мира.

Я тонула, и мне нужно было хоть как-то отвлечься от проблем, чтобы окончательно не пойти ко дну.

Месяц назад мне попалась реклама сайта знакомств.

Не долго думая, я зарегистрировалась на сайте, заполнила анкету и добавила пару презентабельных фото. Мне не нужны были серьезные отношения. Я всего лишь хотела найти друга по переписке.

Но все пошло не по плану, когда мне написал Дима.

Дима: Привет. Ты очень красивая.

Алина: Спасибо.

Я тут же зашла на его профиль и полистала фотографии. Мое сердце забилось в два раза быстрей. Дима был прекрасен, словно вышел с обложки глянцевого журнала. Темно-каштановые волосы, серые глаза, легкая щетина. Он не был похож на моих однокурсников и тех молодых избалованных парней, что подкатывали ко мне, не имея ни единого шанса на успех. И именно это меня привлекло.

Дима: Увидимся?

Алина: Так сразу? Может, мы сначала узнаем друг друга получше?

Дима: Мы узнаем друг друга получше, когда встретимся в ресторане. Какую кухню ты предпочитаешь?

Его настойчивость меня напугала. Но потом я подумала, что у таких парней, как он, наверное, есть более важные дела, чем переписываться на сайте знакомств с кучей незнакомок.

Алина: Итальянскую.

Дима: Я знаю отличный ресторан в центре.

Если бы я не чувствовала себя так паршиво дома, то я бы отказалась от его предложения. Но мне очень хотелось развеяться и хотя бы на несколько часов забыть о проблемах, что преследовали меня во сне и наяву.

Алина: Надеюсь, ты не маньяк.

Дима: Маньяки не приглашают в ресторан. Они ведут сразу в парк.

Тем же вечером мы встретились в шикарном ресторане. Дима ждал меня за столиком у окна. В жизни он был еще красивее, чем на фотографиях. Я почувствовала себя серой мышью, глядя на его мускулистое тело, обтянутое белой рубашкой. Мне захотелось сбежать, но я не успела. Дима заметил меня и, улыбнувшись, помахал мне рукой.

Мы просидели в ресторане до позднего вечера. Болтали, как старые добрые друзья, ели пиццу и пили вкуснейшее вино. Глядя на его лицо, словно высеченное из камня, я думала, что влюбилась. Нет. Я действительно влюбилась. Его взгляд, бархатный голос, мимолетные улыбки – мне понравилось в нем все.

К слову, мои чувства оказались взаимны.

Вскоре у нас закрутился головокружительный роман. Я никогда не думала, что на сайте знакомств найду человека, который подарит мне крылья и научит заново улыбаться.

Месяц пролетел как одно мгновение.

Я подарила ему всю себя. Без остатка.

Но вскоре красивая сказка подошла к концу. Жизнь вновь ударила меня под дых, и я ушла. Ушла, когда больше всего на свете хотела остаться.

Глава 1. Алина

– Все в порядке, – сказал мне младший брат, когда я приложила лед к его щеке. – Мне не больно.

– Саша, у тебя ушиб!

Откинув мою руку, он пробормотал:

– Я не ребенок…

Как будто я забыла об этом факте в первый день его учебы в средней школе.

Мой младший брат – не ребенок, а у моей мамы биполярка. Я до сих пор вздрагиваю при звуке этого отвратительного слова, которое круто изменило наши жизни. Ну, во всяком случае, второе по степени отвратительности слово.

Первым было – Ангелина.

Пять месяцев назад, вскоре после того, как маме поставили диагноз – биполярное расстройство, отец решил, что его секретарша Ангелина стоит того, чтобы ради нее переехать через полстраны в Москву. Ангелина мечтала покорить столицу, а мой папаша погнался за ней, оставив двух детей и больную жену в Екатеринбурге.

Мы втроем пытались удержаться на плаву посреди потопа.

Моя мама, часто меняющая настроение и выходящая из себя при любом удобном случае, только что ударила Сашу по лицу за то, что он позвонил отцу. Как будто в свои тринадцать лет он каким-то образом должен был разбираться в правилах игры, которую затеяли взрослые.

– Она у меня получит, – сказала я, выпрямляясь.

– Успокойся, – покачал головой брат.

– Биполярка будет наименьшей из ее проблем!

– Я все слышала, – послышался слабый голос за нашими спинами.

Мама вошла в гостиную и уселась на диван. Я повернулась к ней и просканировала ее раздраженным взглядом. Она выглядела растрепано. Растянутый халат, не расчесанные русые волосы, потухшие голубые глаза. За последние пять месяцев она сильно постарела.

– Слышала? – спросила я сквозь сжатые зубы. – Если ты когда-нибудь снова поднимешь на Сашу руку, то я соберу наши вещи и мы переедем к папе в Москву!

Мама хмыкнула и с недоверием уставилась на меня.

Я подошла к ней и наклонилась к ее лицу, чтобы она не смогла избежать моего взгляда:

– Не думай, что я блефую. Это было мое последнее предупреждение!

Мама несколько секунд смотрела на меня, а затем ее глаза наполнились слезами, и она уронила голову в ладони.

– Боже, мне так жаль… – она обняла себя за плечи. – Моя жизнь… что со мной случилось? За что мне все это?

– У меня тот же вопрос, – кивнула я. – За что, черт побери, мне все это?!

Мама заплакала. Я вздохнула. В груди зашевелилось сочувствие, но гнев, вспыхнувший, когда я увидела ярко-красный отпечаток на щеке брата, продолжал разгонять кровь.

– Мы справимся, – сказала я чуть мягче, чем прежде. – Главное, что мы есть друг у друга.

Она посмотрела на меня покрасневшими глазами:

– Когда ты успела так повзрослеть?

Я пожала плечами.

Правда заключалась в том, что после ухода отца я в одночасье превратилась из обычного подростка в медсестру на дому и мать-одиночку. Это было чрезвычайно трудное время. Я заканчивала третий курс, сдавала экзамены, писала курсовые. Но параллельно студенческой жизни, моя личная жизнь превращалась в кошмар наяву.

– Завтра будет лучше, – прошептала мама.

Я легко улыбнулась. Мама говорила эту фразу множество раз, и каждый раз я убеждалась в том, что это наглая ложь.

Взглянув на часы, я достала из тумбочки препарат, который прописал психиатр, и протянула его маме. Саша принес стакан воды. Мама пробормотала что-то похожее на «спасибо» и, закинув таблетку в рот, опустошила стакан до дна.

– Если хочешь, я помогу тебе принять ванну вечером, – сказала я.

Мама кивнула.

– В холодильнике есть макароны с сосисками.

Мама вновь кивнула.

Я вышла из гостиной и, закрыв дверь, прислонилась к ней лбом.

Зазвонил мобильный телефон, я достал его из заднего кармана.

Папа, – гласил экран.

Я сбросила вызов и через несколько секунд получила SMS: «Перезвони мне. Нужно поговорить о твоей матери».

Неожиданно в моих мыслях всплыл образ Димы. Мы часто переписывались с ним по SMS, словно социальных сетей не существовало.

На мгновение я вспомнила, каково это – улыбаться, быть живой и свободной, бродить по бульварам посреди ночи, заниматься любовь до восхода солнца.

Последние дни я держалась за воспоминания о нашем коротком романе, как за спасательный круг.

– Алина, мы опоздаем, – тихо сказал Саша, прерывая мои воспоминания. Его щека все еще была розовой, но я надеялась, что это из-за льда, а не от пощечины.

Я взяла ключи от маминой машины, и мы направились к двери. Я была измотана, а ведь не было еще и восьми утра.

В этом доме становилось все труднее и труднее дышать.

Но если бы я знала, что меня ждет в институте, то я бы осталась дома.

***

На первую пару я опоздала.

Взглянув на свое расписание, я побежала на третий этаж в аудиторию 360. Войдя в кабинет, я присела на единственное свободное место на первом ряду.

Краем глаза я заметила свою подругу Лену и попыталась едва заметно помахать ей рукой.

– Большое спасибо, что присоединилась к нам, – обратился ко мне мужчина, стоявший у доски.

Я прикрыла глаза, мечтая раствориться в воздухе. Я опоздала в первый день нового учебного года, а препод решил сделать из этого проблему. Отлично.

Я все утро разбиралась с матерью, которая решила поэкспериментировать с домашним насилием, а затем отвезла своего брата в школу и, стоя перед его классной руководительницей, на ходу придумывала историю о том, из-за чего у него на щеке ушиб. Короче говоря, мой день начался отвратительно.

Но, судя по тону преподавателя, его день начался еще хуже.

Я только успела достать свой ноутбук, как он заговорил вновь:

– Нельзя же быть настолько беззаботной и так небрежно относиться к чужому времени.

Я хмыкнула на слове «беззаботной», словно он имел представление о моей жизни.

В аудитории воцарилось молчание.

Я вскинула голову, чтобы посмотреть в глаза преподавателю и показать ему полное безразличие, которое я испытывала к его словам.

Глава 2. Алина

Дима уже был в кабинете ректора, когда я пришла. В качестве преподавателя он казался еще более привлекательным, и по какой-то причине это чертовски меня злило.

Его имя гудело по коридором, как гул цикад, среди студенток. Его обсуждали даже в учебных чатах.

Каждая девушка хотела соблазнить его.

А мне хотелось дать ему пощечину.

К его чести, он выглядел извиняющимся. Я вздохнула и отвернулась, уставившись на стопку папок на столе из красного дерева, когда опустилась в пустое кожаное кресло рядом с ним.

Одна из этих папок была моей. Меня еще никогда не вызывали в кабинет ректора. Я была ботаником-одиночкой, студенткой исторического факультета, и не подпускала к себе никого, кроме Лены и Макса.

– Ректор сейчас подойдет, – сказала его помощница, Романа Романовна, прежде чем оставить нас наедине.

Как только дверь закрылась, что-то странное кольнуло мои нервные окончания. Тепло. Электричество. Острое осознание того, что рядом со мной в замкнутом пространстве сидит мужчина. Не просто мужчина, а мой бывший любовник, которого я бросила по SMS.

Озноб прошел по моему позвоночнику. Пульсирующая потребность, которую я обычно удовлетворяла в душе, дала о себе знать.

Его голос прорезал тишину:

– Ты думаешь, ее отец был слишком эгоистичным, когда решил дать дочери свое имя?

Я уставилась на него, не в силах сформулировать связную мысль. Заставив себя пожать плечами, я вновь отвернулась.

Что, блин, происходит? Меня, вероятно, собирались отстранить от пар или еще чего похуже, а я так сильно возбудилась, что едва могла сидеть на месте.

Рукава его рубашки были закатаны достаточно высоко, чтобы я могла разглядеть выглядывающую татуировку. Мой взгляд украдкой продолжил изучать его широкую грудь, шею, адамово яблоко, по которому хотелось провести кончиками пальцев.

Я моргнула. Перед глазами вспыхнули ярко-красные предупреждающие знаки. Очнись! Но, как падающий самолет, выходящий из-под контроля, я была потеряна.

Его губы были полными, но мужественными, на щеках виднелись намеки на ямочки, а ресницы были длинными, как веера. Его сексуальное лицо было моим чертовым криптонитом.

Я потянула зубами нижнюю губу. И вздрогнула, услышав тяжелый вздох.

Наши взгляды встретились.

– Если ты будешь так смотреть на меня, когда войдет ректор, – начал он, и его голос, низкий и смертоносный, завибрировал в моей душе, как гром, – то я буду уволен.

– Как смотреть? – прошептала я.

– Как будто ты хочешь сорвать с меня одежду и оседлать меня прямо здесь, – он кивнул, – на этом столе.

Господи, помоги мне.

Его слова атаковали мой разум.

Мы были вместе всего один месяц, а если точнее, то три недели и два дня. Но этого оказалось недостаточно. До него все мои предыдущие сексуальные познания заключались в фильмах и в нескольких неуклюжих встречах с моим бывшим парнем.

Его вопрос прервал мои мысли:

– Сколько тебе лет?

Я прикусила нижнюю губу:

– Двадцать.

Он провел рукой по лицу:

– Черт.

Мы ни разу не спрашивали друг у друга о возрасте, и это показалось бы странным, если бы Дима не выглядел на двадцать пять, а я – старше своего возраста из-за постоянных недосыпов и нервных срывов.

– А тебе сколько лет? – задала я встречный вопрос.

– Тридцать.

– Черт.

Мы замолчали.

Я отвела от него взгляд.

– Я не знаю, что делать.

– Ты не знаешь, что делать? – сердито прошептал он. – Я уже переспал со своей студенткой, так что я все равно уйду в отставку. К черту. Смотри на меня как хочешь.

Я не смогла сдержаться и рассмеялась.

– Ты смеешься? Потрясающе.

Дима испытывал настоящую агонию. И по какой-то неведомой причине это забавляло меня.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

Он скорчил гримасу:

– Меня тоже вызвали к ректору.

Я покачала головой:

– Нет. Я имею в виду, что ты делаешь в моем институте?

Он тяжело вздохнул:

– Я работаю здесь, Алина. Устроился еще летом. Я не преследую тебя, если ты об этом.

– Мне следовало тебе сказать, что я еще студентка, прежде чем… – я прочистила горло.

Он посмотрел мне в глаза:

– Ты так думаешь?

– Прости. Меня никогда раньше не вызывали к ректору, – я облизнула нижнюю губу и непроизвольно опустила взгляд на его губы. – Я хорошая девочка.

Еще один тяжелый вздох.

– Прекрати, – его голос был почти таким же мучительным, как выражение его лица. Он незаметно поправил себя, переместив свой вес в кресле и подтянув верхнюю штанину брюк.

Я ощутила адреналин и необъяснимое желание завладеть всем его вниманием. Обычно я чувствовала себя беспомощной. Моя жизнь была горой непреодолимых обязанностей, которыми я постоянно жонглировала. Это новое чувство было сильнее, чем тот кайф, который я получила, спрыгнув прошлым летом с парашютом.

Вдохновленная его явным влечением ко мне, я наклонилась и заговорила своим самым сладким голосом:

– Моя подруга Лена считает, что я возбудила тебя сегодня утром. Она сказал, что ты смотрел на меня, когда я вошла в аудиторию, и тебе понравилось то, что ты увидел. Она думает, что именно поэтому ты был так строг ко мне. Это правда, Дмитрий Алексеевич?

Он тяжело сглотнул и уставился на меня горящими глазами, от которых я не могла отвести взгляд. Прочистив горло, словно это могло как-то снять напряжение между нами, он наклонился ближе ко мне:

– Меня все отговаривали от работы в институте. Говорили, что девочки твоего возраста будут доставлять хлопоты такому парню, как я. Но я не верил в это. Я хотел преподавать, тренировать и менять жизнь молодых людей к лучшему.

– И?

– И все шло гладко, пока не появилась ты.

Я почувствовала укол обиды.

Дима продолжил:

– Меня никогда не привлекали малолетки. Не настолько, чтобы рисковать своей карьерой. Но ты вошла в аудиторию, неся на своих плечах груз всего мира, и… Не знаю. Что-то во мне вырвалось наружу, и я не смог контролировать себя. За это я прошу прощения. Ты этого не заслужила. Я больше злился на себя, чем на тебя.

Глава 3. Дима

Ее одежда была слишком мала. Именно это я постоянно замечал в Алине. Не в смысле, что она пыталась быть секусуальней, выставляя богадство напоказ. Скорее, она ее переросла.

Сегодня на ней были узкие джинсы и белая футболка с V-образным вырезом. Ее декольте привлекало слишком много похотливых взглядов. Но к счастью, ее дружок Максим дал ей клетчатую фланелевую рубашку, чтобы она перестала притягивать к себе нежелательное внимание.

Я сделал мысленную заметку: придумать, как сводить ее в магазин и анонимно купить ей одежду.

Но я не мог поговорить с ней об этом в институте. Моя аудитория уже превратилась в джунгли, в котором бушевал тестостерон и женские феромоны. Несколько девушек активно добивались моего внимания. Это был лишь вопрос времени, когда они заметят, на кого все время смотрят мои глаза.

Неделю назад я чуть не прокололся.

В актовом зале была выставка рисунков и скульптур. Меня привлекла одна замысловатая раковина, которая выделялась среди прочих работ своим манящим, мягким и одновременно кричащим образом.

Когда ко мне подошла Александра Викторовна, преподаватель художественного факультатива, я спросил:

– Ваша работа? Это прекрасно.

Она вздохнула:

– К сожалению, нет. Это работа Алины Филатовой.

– Неужели?

– Она очень талантлива. Ей даже предложили стажировку в столичной скульптурной мастерской.

Мне следовало остановиться. Но я был зависим от желания узнать об Алине чуть больше. Как обезвоженный человек, которому на язык наконец-то попала капля прохладной воды.

– С каких пор студентам истфака предлагают стажировку в скульптурных мастерских?

– Алина выигрывала региональные и всероссийские конкурсы скульптур. Наверное, поэтому ее заметили. К тому же она постоянно посещает художественный факультатив.

Я сделал мысленную пометку проверить ее расписание. Я днями не мог найти ее, и это сводило меня с ума. Кажется, я отчаянно нуждался в ее присутствии.

– Я не мог не заметить, что она выглядит немного… подавленной, – добавил я, в то время как мой разум кричал мне, чтобы я закрыл свой гребаный рот.

Александра Викторовна кивнула:

– Мы с ней практически не общаемся на личные темы, но я тоже заметила, что у нее много забот. Но вы же знаете, в их возрасте любая незначительная проблема кажется грандиозной трагедией.

Я вздохнул:

– Кажется, не так давно мне самому было двадцать. И в тоже время это было целую жизнь назад.

Александра Викторовна усмехнулась:

– Мне двадцать семь, но рядом с ними я ощущаю себя древней мумией.

Я рассмеялся.

В мыслях промелькнул образ Алины. Я вспомнил, как однажды она пригласила меня на художественный мастер-класс. Она была так сосредоточена, так страстна и интенсивна, рисуя пейзаж…

Иисусе.

В моей груди поселилась тяжесть. Я не испытывал подобных чувств ни к истории, ни к преподаванию, ни даже к тренерской работе. Хотя хоккей занимал огромное место в моей жизни. Единственное, что полностью поглощало меня – это Алина Филатова.

– Вы в порядке?

Я принудительно улыбнулся:

– Наверное, я пойду.

– Дмитрий Алексеевич?

– Да?

Она слабо улыбнулась:

– Будьте осторожны, хорошо? Я слышала разговоры некоторых девушек, и, скажем так, они проявляют к вам особое внимание…

Я кивнул:

– Я заметил. Спасибо.

Я уже хотел уйти, но Александра Викторовна вновь меня остановила:

– А что насчет Алины Филатовой?

Я в замешательстве вскинул бровь. Слава Богу, она не могла слышать, как колотится мое сердце.

– А что с ней?

– Те девушки, которые виляют перед вами хвостом, распространяют слухи, что между вами что-то есть… – она закатила глаза, будто это бред.

Я вспомнил обнаженное тело Алины, ее мягкие губы, нежную кожу и стоны удовольствия, которые звучат в моей голове каждый раз, когда она сидит на моей лекции.

– Это просто слухи, Александра Викторовна, – солгал я.

– Я знаю, – кивнула она. – Но даже сплетни порой портят репутацию.