Проклятая картина

Пролог

ПРОЛОГ

За неделю до событий.

– Я не придумываю! Зачем мне это?!

В голосе жены послышались слезы, и Саша еле сдержал раздражение. Разговаривать с Викой в последнее время стало очень трудно: не угадаешь, какое слово вызовет у нее взрыв упреков или молчаливую обиду. Он дико устал от такого «экстрима» и сам уже считал, сколько недель осталось до ее родов. До беременности Вика отличалась мягким характером, конфликты гасила улыбкой. Их жизнь была тихой, спокойной, уютной. А сейчас жену будто подменили: она словно задалась целью собрать все вопиющие крайности из мемов и анекдотов про вкусы и гормональные бури беременных.

– Вик, а давай прогуляемся! – вместо ответа предложил Саша. Сыграл ва-банк и сорвал джекпот, потому что резкая смена темы обескуражила супругу. Она растерянно моргнула и по-детски трогательно шмыгнула носом. Саша улыбнулся, чувствуя, как внутри развязывается узел: кажется, миновало.

Он помог Вике облачиться в пуховик, натянул ей на голову смешную шапку с помпоном и торопливо оделся.

Погода не располагала для долгих прогулок: небо хмурилось тучами, обещая скорый дождь, ветер срывал с деревьев остатки пергаментной листвы, лужи широкими озерами заливали дорогу. Саша с большим удовольствием провел бы воскресный день за компьютером или перед телевизором: работа в офисе изматывала. Но и дома, который в последние месяцы из надежной гавани превратился в заминированный порт, уставал еще больше.

– Это опять случилось, – продолжила разговор Вика, мельком оглянувшись на жилую высотку, будто та могла их подслушать. Отчего-то у Саши сложилось впечатление, что жена торопилась покинуть квартиру.

– Саш, я понимаю, как это звучит со стороны. Но в нашем доме действительно что-то происходит. Я четко слышу шаги по ночам, шуршание, вздохи. И это не соседка тетя Маша! Стена гостиной выходит на площадку.

– Так, может, ты слышишь тех, кто поднимается по лестнице?

– Каждую ночь? – усомнилась Вика.

– Кто-то поздно возвращается с работы или, наоборот, уходит в смену?

Жена помолчала, обдумывая его слова, и кивнула.

– Возможно. Но давай поставим камеру! Я увижу, что ничего в квартире по ночам не происходит, и успокоюсь.

Она лукаво улыбнулась – как совсем еще недавно, когда у них все было просто и понятно. Вика умела над собой подтрунивать, но так было до беременности. Саша очень соскучился по ироничным интонациям в ее голосе, поэтому сразу согласился:

– Отличная идея!

Если камера решит проблему необъяснимых страхов жены – прекрасно! Он, как заботливый примерный муж, предложил прогуляться до магазина техники, благо тот находился на соседней улице.

Тем же вечером Саша, весело напевая мотив популярной песни, установил в гостиной две небольшие камеры. Утром он продемонстрирует Вике записи и убедит ее в том, что никто по ночам по комнате не ходит. Чувствительность камер была такая, что зафиксировала бы и движение мыши. Нет, Саше вовсе не хотелось доказать жене свою правоту, только успокоить. Вике нельзя волноваться, ей нужно высыпаться, правильно набирать вес, ждать с радостью рождения Сережки, а не страдать бессонницей, оттого что кто-то за стенкой якобы мешает.

Когда он, закончив работу, развернулся, увидел Вику стоявшей перед репродукцией, которую они недавно купили. Жена хотела, чтобы картина подходила и по цветовой гамме и, как она выразилась, по ощущениям, поэтому долго искала нужную. В итоге Вика нашла то, что хотела, а Саша просто согласился с ее выбором. Но, в принципе, картина ему тоже понравилась. Изображена на ней была осенняя аллея, конец которой терялся в жемчужной дымке. Незамысловатая картина, однако притягивала к себе взгляд. Хотелось не просто ею любоваться, а всматриваться в идеальный конус уходящей вдаль аллеи, в легкий туман, в котором парой мазков был обозначен женский силуэт.

– Давай ее снимем! – внезапно сказала Вика не оборачиваясь. Саша такого не ожидал, поэтому вопрос прозвучал слишком резко:

– Ну что еще?

Вика не ответила. Но, слава богу, и его раздраженный тон ее не задел. Она подошла ближе к картине и коснулась того места, где дымка заволакивала аллею.

– Чем картина тебе не нравится? – устало спросил Саша.

– Не знаю, – растерянно отозвалась жена. – От нее будто нехорошие вибрации идут.

Приехали! Да что ж такое!

– Но купила ты ее именно из-за позитивных «вибраций»! – не удержался он от сарказма. Вика оторвала взгляд от картины, сморгнула и растерянно улыбнулась.

– Да, так и было. Я даже не знаю, как объяснить, но что-то поменялось.

У Саши не оказалось сил на споры. Он махнул рукой и пошел в спальню. Вика отправилась следом.

– Не сердись! Видимо, у меня просто день не задался.

– Вика, пойми, твои вкусы и предпочтения сейчас меняются так внезапно, что я за ними не успеваю! Покупаю клубнику, а тебе уже хочется селедки. Бегу за селедкой, а ты… Сама понимаешь!

– Прости, – повинилась она, легла рядом, неуклюже повозилась, пытаясь пристроить еще небольшой, но уже мешающий живот. Саша помолчал, а потом приобнял жену.

Глава 1

Глава 1

«Он хочет тебя видеть»

Люсинда пролистнула текст и отложила телефон на край умывальника. Начесывая на лоб короткие рыжие кудри, она подумала, что, к сожалению, часть жизни вот так, как сообщение, не смахнешь.

Без десяти восемь, скоро выходить из дома, нужно поторопиться.

Расправив перед зеркалом уголки воротника рубашки, она нанесла на запястья по капле духов. Затем проверила, выключила ли утюг, и налила на кухне чашку чая. Семь пятьдесят четыре. Изменив привычке, сегодня Люси завтракала перед самым выходом: как она себя ни обманывала, но фраза сбила ее с привычного ритма.

«Люсинда, ответь», – пришло еще одно сообщение. Она замерла с чашкой в руке, потом, будто опомнившись, закрыла мессенджер и вошла в новостную ленту. Заголовки, которые она пролистывала, не вызывали интереса. Люсинда уже собралась выйти из браузера, когда увидела новость, что олигарх Гвоздовский прошлой ночью был госпитализирован. Она помедлила, борясь с искушением ткнуть в кликабельную строчку, но, справившись с собой, допила остывший чай. Восемь ноль-ноль. Пора.

В офис она вошла, как обычно, в девять. Адрес поменялся, но манера приходить вовремя осталась. Никакие пробки, сбои в расписаниях поездов в метро и форсмажоры не могли задержать ее. Кто-то из коллег пошутил, что по Люсинде можно сверять часы.

По другой привычке, от которой так и не смогла отвыкнуть за два с половиной месяца, она бросила взгляд на стойку ресепшн. Каждый раз Люсинда подсознательно ожидала увидеть Марину, поэтому вздрагивала, наткнувшись на улыбающуюся физиономию шамана. Но сегодня Арсения не было на месте. Люсинда удивленно подняла брови. Все утро шло не так, как она привыкла. Какие еще сюрпризы подкинет день?

Ее кабинет был рядом с переговорной, из которой доносились голоса. Арсений и Макс приезжали рано, но помимо них был кто-то еще. Люсинда, не заходя к себе, заглянула в приоткрытую дверь и увидела заплаканную молодую женщину, вокруг которой суетился Арсений. Сидевший к двери спиной Макс тут же оглянулся.

– Привет, Люси! Заходи. Знакомься, это Виктория.

Посетительница кивнула в знак приветствия и поднесла к губам чашку. Сделав маленький глоточек, она громко шмыгнула носом. Шаман тут же услужливо подвинул ей коробку с салфетками и присел. Люсинда заняла место рядом с Максом.

– Пока не вся команда в сборе, но Лида с Герой скоро подойдут. Мы можем дождаться их, но лучше приступим прямо сейчас, – ласково обратился к молодой женщине Макс.

– Я приехала слишком рано, простите, – пробормотала Виктория. – Не спала всю ночь, не знала, как дождаться утра… Это какой-то кошмар! И, главное, мне никто не верит.

– Здесь вам поверят, – уверенно произнес Макс. – Повторите, пожалуйста, все, что я от вас услышал по телефону, и мы подумаем, как вам помочь.

Рассказ Виктории был сбивчивым, с паузами, она то и дело начинала плакать. А еще у Люсинды создалось впечатление, будто молодая женщина тщательно подбирала слова. Возможно, гостья боялась, что ее поднимут на смех. Но лица Макса и Арсения оставались предельно серьезными. Люсинда тоже с некоторых пор отвыкла улыбаться. Она не только слушала посетительницу, но и слегка, стараясь не привлекать к себе внимания, считывала ее энергетику. Первым делом поняла, что припухлость лица Виктории вызвана не только слезами, но и ее беременностью. Люси чуть прикрыла глаза и мысленно выдохнула: мальчик, хорошо развивается, до родов еще три месяца. А вот настроение будущей мамочки было мрачнее тучи: душу женщины заволакивал промозглый туман, пропитанный безысходностью и отчаянием, страх прорезался огненными вспышками, и тогда Виктория, будто за спасательный круг, хваталась за лежащую перед ней бумажную салфетку и сжимала ее в кулаке.

В девять пятнадцать из коридора раздался шум, смех Лиды, а затем зычный голос Геры:

– Ау! Где все-е?

Коллеги ввалились в офис, как на праздничную вечеринку.

Виктория споткнулась на фразе, ее глаза удивленно округлились. Макс тут же поднялся с места и вышел в коридор. Не пробыл он там и минуты, вернулся с притихшими коллегами. И хоть лица тех уже были серьезными, глаза Лиды сияли счастьем. Проходя мимо, она, будто шлейфом дорогих духов, обдала Люсинду непривычными флюидами – радостью, ликованием и небольшой нотой смущения, словно Лида, глянув на клиентку, устыдилась своего настроения и попыталась его пригасить.

– У меня пропал муж, Саша, – продолжила Виктория после небольшой паузы, в которую ей представили Лиду и Геру. – В лицо мне это не говорят, но близкие считают, будто он меня бросил. Из-за моих гормональных сбоев я… стала невыносимой, Саша все это терпел, но…

Лицо женщины снова искривилось, пошло красными пятнами, она торопливо поднесла к глазам салфетку. И пока клиентка приходила в себя, никто не нарушал тишину.

– Но это не так! Саша меня не бросил! – воскликнула Виктория. – Его вещи на месте. Я просто не обнаружила мужа утром, когда проснулась. И ничто не указывало на то, что он ушел из дома! Даже машина припаркована на том же месте! Его нет уже четвертые сутки. Как бы я себя ни вела, он бы не поступил со мной так! Если у него была другая женщина, он бы… Он бы, наверное, как-то мне об этом сказал?

Виктория, будто в поисках поддержки, обвела всех несчастным взглядом. Гера состроил сочувственную мину, лица Макса и Арсения оставались серьезными, Лида же, явно думавшая о чем-то своем, с трудом подавила неуместную улыбку. Коллега сидела рядом с клиенткой, и контраст между убитой горем молодой женщиной с заплаканным лицом и сияющей радостью и красотой Лидой был разителен. Люсинда обычно не вмешивалась, но сейчас чуть нахмурила брови, давая Лиде понять, что нужно сдерживаться. Впрочем, такой коллегу она тоже раньше не видела, вероятно, случилось что-то неординарное. И, судя по заговорщическому взгляду, который та бросила на Геру, – связанное с ним.

Глава 2

Глава 2

Марина спала – как и все последние вечера. Наташа, ее сестра, на днях объяснила Максу, что Марине назначили новое лекарство, которое вызывало сонливость. Что ж, если оно поможет девушке выздороветь, то пусть, хоть Макс и скучал по взгляду ее синих глаз и слабой, но такой искренней улыбке.

Стараясь не шуметь, он аккуратно положил на прикроватную тумбочку плюшевого зайца и присел на стул. Марина проспит их «свидание», но потом, увидев игрушку, поймет, что Макс приходил. Он приезжал к ней каждый вечер и обязательно привозил какую-то милую деталь: букет, открытку, шоколадку, браслет, смешной воздушный шар. Цветы у нее не переводились. Мама Марины принесла в больницу красивую вазу, а потом еще две. Палата уже превращалась в оранжерею, но так меньше напоминала казенное помещение.

Марина поправлялась тяжело, медленно. Впереди ее ожидала сложная реабилитация. Но, главное, жизни девушки уже ничто не угрожало. Она ни разу при Максе не пожаловалась на то, что ей больно, неудобно, страшно. Он тоже в разговорах с ней аккуратно обходил темы, которые могли ее расстроить. Пускай все эти эмоции перекипят в нем и выплеснутся в другом месте. Марине нужны поддержка, забота. Любовь.

– Мне тебя так не хватает… – тихо сказал Макс, отчего-то сейчас как никогда сильно ощущая свое одиночество. Свет в палате был пригашен, за окном вечерел бесснежный ноябрь. Обстановка, расчерченная остроугольными абстрактными тенями, казалась особенно удручающей. Может, на настроении сказывалось то, что он уже несколько дней заставал Марину спящей и не мог пообщаться с ней?

Она уже знала, чем закончилось их первое расследование. Весть о смерти бывшего шефа, конечно, огорчила ее до слез. Но другие новости Марина восприняла с энтузиазмом – и о «Мистерио», и о том, что новорожденное агентство возглавил Макс. Он рассказывал ей о коллегах, о рабочих буднях, преуменьшая сложности и смягчая их юмором. Марина улыбалась, где-то смеялась, но все равно у Макса создавалось впечатление, что она не покупается на его наигранную беззаботность. «Ты выглядишь очень уставшим и встревоженным», – на днях заметила она, хоть он в тот момент рассказывал ей что-то забавное. Макс осекся на полуслове: кого он пытается обмануть? Еще Сергей Степанович говорил, что у Марины сильная интуиция.

Но помимо всего Макса глодало чувство вины: за то, что случилось с Мариной, за то, что они так легко попались в ловушку и упустили врага, который где-то продолжал себе спокойно жить. Днем Макса поглощали заботы, а вечером вместе с усталостью накатывали воспоминания о том кошмарном дне, который едва не стоил Марине жизни. Все случилось как предсказала Лида. Можно ли было избежать несчастья, если бы Макс послушал коллегу, если бы, как до этого, никак не проявлял свои чувства? Если бы не задержал Марину просто потому, что захотел ее обнять?..

А тот, кто во всем был виноват – Иван Темный, – сумел скрыться…

Погруженный в мрачные думы, Макс не замечал того, что вокруг него плотным коконом сгущается холод, а в тишину вплетаются только им слышимые голоса. Ему всегда бывало плохо в больницах, но со временем он научился отгораживаться от присутствия тех, кто не принял свой уход и остался в зданиях бестелесно. Бывший шеф создал несколько защит, которые помогали Максу закрыться от нежелательных контактов. Но с тех пор, как Сергея Степановича не стало, рунические формулы прекратили работать. А может, просто Макс стал относиться к ним предвзято и тем самым лишать рабочей силы… Впрочем, Лида тоже выступила против использования ставов, пообещав, что лично займется созданием защиты. Собственно говоря, сейчас они и искали разные способы, но пока не нашли оптимальный вариант.

Холод вползал в душу, выманивая все более страшные воспоминания. Максу бы спохватиться, встать, покинуть срочно больницу, но он продолжал сидеть, рассматривая безмятежное лицо Марины и погружаясь в тоску все больше. Его не волновало даже то, что нестройный хор уже распадался на отдельные голоса, что чьи-то настойчивые просьбы и жалобы туманили сознание.

– Максим?

Он не сразу понял, что зовет его другой голос – знакомый, живой. Очнулся только тогда, когда кто-то настойчиво потряс за плечо. Макс вскочил на ноги и покачнулся от слабости. Он поспешно улыбнулся, увидев маму Марины, да только она не купилась на его уловку.

– Тебе нехорошо?

– Я просто…

– У тебя кровь идет из носа!

Женщина, не сводя с него встревоженного взгляда, расстегнула сумочку, на ощупь нашла пачку одноразовых платков и протянула ему.

– Сядь. Я попрошу у медсестры лед.

– Не надо.

С остальным Макс не стал спорить: приложил к носу платок, сел и чуть запрокинул голову.

Мама Марины вздохнула и, наклонившись к спящей дочери, чтобы убрать с ее лица прядь волос, проворчала:

– Совсем не бережешь себя.

– Я всего лишь задумался.

– Сколько ты тут сидишь? Часа два, не меньше…

– Хотел дождаться вас.

Женщина выпрямилась и внимательно посмотрела на него таким же серьезным, как у дочери, взглядом.

– Тебе нельзя долго находиться в больнице. Ты же знаешь, что с любой новостью я звоню. Если так нужно лично встретиться, можешь дождаться меня в кафе, но не здесь. Береги себя хоть немного. Вряд ли Марина будет рада видеть, как ты себя… изнашиваешь.

Глава 3

Тропа, по которой она шла, петляла между деревьев, тянувшихся багровыми макушками к холодному осеннему солнцу. Марина не чувствовала усталости, как и страха с беспокойством, хоть и не понимала, куда идет. Вчера путь пролегал вдоль реки, чьи темные воды закручивались в упругие водовороты, а сегодня привел в лес.

Она шла уже долго, но вокруг ничего не менялось: все то же окружение из рябивших в глазах стволов, яркие ляпки желто-красной листвы, высокий купол темно-синего неба. Но, когда Марина решила, что бродит кругами, тропа вывела на поляну. Пространство открылось внезапно, словно разжался кулак, и она в первый момент растерялась. Но затем, увидев небольшой ручей, присела и зачерпнула ладонью ледяной воды.

Только умывшись, Марина поняла, насколько устала. Тело наполнилось тяжестью, к лодыжкам будто привязали гири, сонливость накатила так сильно, что ее качнуло. Не засыпать! Отчего-то стало ясно, что здесь нельзя задерживаться. Пока сон не сморил ее совсем, Марина поискала взглядом дорогу. Куда та пропала? Тропа была словно ниточкой из волшебного клубка. А теперь Марина не знала, с какой стороны пришла. Она вставала и так, и эдак, ориентируясь на ручей, но ее со всех сторон окружал лес из одинаковых, будто отксерокопированных деревьев. Когда Марина крикнула, тишина не нарушилась ни эхом, ни шумом всполошенной птицы. Как она не заметила раньше, что здесь все какое-то ненатуральное? Ветер не трепал макушки деревьев, воздух казался застывшим, будто желе. Ни шороха, ни шепота. А самое главное, не ощущалось ароматов. Разве так бывает, чтобы в лесу не пахло прелой листвой, грибами и свежестью? Марина задрала голову, но и небо тоже было ненатурально синим, словно его нарисовали на потолке.

Ей стало страшно от мысли, что какой бы путь она теперь ни выбрала, тот обязательно приведет ее на поляну. Здесь будто замкнулись начало и конец, и все ее потуги куда-то прийти окажутся бесплодны. «Мертвое, здесь все мертвое», – ужаснулась Марина. Она умерла, но не приняла свой уход и поэтому закольцевалась в бесконечном пути? Рассказывал же ей Макс о том, что когда-то испытал, находясь в коме.

Воспоминания о Максе согрели волнующим теплом. Может, она все-таки жива? А раз так, она найдет выход, нужно только успокоиться. Приободрившись, Марина зашнуровала потуже ботинки и отправилась в чащу. Но не прошла и пары десятков метров, как остановилась, потому что на лес стала наползать дымка. Легкая и полупрозрачная как вуаль, она возникала со всех сторон, заворачивая окрестности словно в упаковочную бумагу, и вскоре сгустилась до непроницаемого тумана. Марина опустила взгляд и не увидела ног. Вытянутая рука тоже будто погрузилась в вату. Вот тогда девушка по-настоящему испугалась. Может, здесь проходит разлом между миром живых и мертвых? А что дальше? Кто-то за ней придет? Или появится свет? Но как же так… Марина запаниковала: она не собиралась уходить «туда» сейчас, но и оставаться блуждающей душой, не принявшей свой уход, тоже не хотела.

– Эй! Помогите! – раздалось вдруг из тумана. Марина вздрогнула от неожиданности: вовсе не так по ее представлениям должны вести себя «проводники». Или это какая-то непокорная душа, которая уже направилась в другой мир, но по пути передумала и рванула обратно?

Похоже, это был мужчина. Дымка все еще скрывала лицо, но контуры фигуры с каждым шагом вырисовывались все четче.

– Кто вы?! – крикнул мужчина. – Погодите! Не уходите!

Марина и не думала уходить, потому что сильно растерялась. Но в тот момент, когда она собралась ответить, кто-то будто толкнул ее в грудь. Она полетела назад и… очнулась в кровати.

Сон. Это был сон, похожий на предыдущие тем, что она куда-то шла. Только сегодня Марина увидела кого-то еще, и это вызвало тревогу, будто тот незнакомый мужчина должен был предупредить ее о важном.

В палате горел приглушенный свет, жалюзи оставались приспущенными, но утро уже наступило – раннее, по-ноябрьски темное, стылое. Из коридора доносился шум шагов, голосов и катившейся тележки с лекарствами и медицинскими приборами. Значит, скоро войдет медсестра, включит дневные лампы, чтобы измерить пациентке температуру и давление, выдаст первую порцию таблеток. Эта суета в сравнении с той, какой раньше были наполнены дни, казалась Марине ничтожной, но именно эта суматоха каждое утро напоминала, что жизнь течет, а не застыла, как в янтаре.

Марина выпростала из-под одеяла руки, аккуратно развернулась и увидела сидевшего на тумбочке плюшевого зайца. Дотянувшись до игрушки, она прижала ее к себе и улыбнулась. Макс приходил вчера. Жаль, что она опять все проспала. Сон смаривал ее уже ближе к вечеру. Марина засыпала так крепко, что не слышала будильника, который ставила на час, когда должен приехать Макс… Как же обидно: опять не увидела его! Она же отправила ему сообщение с просьбой разбудить!

Прижимая к себе зайца, Марина взяла телефон. Никто за ночь ей не написал, от Макса тоже не оказалось вестей. Он не был любителем слать сообщения и голосовые, Марина это знала, но все равно ощутила горечь. Она слишком по нему соскучилась, и даже то, что Макс сидел с ней, пока она спала, не компенсировало желания услышать его. Марина вздохнула и, собравшись с мыслями, отправила короткое голосовое: поблагодарила за подарок, пожелала доброго утра и легкого дня и снова попросила разбудить ее, если он приедет вечером.

Словно почувствовав удрученное настроение дочери, мама сегодня приехала пораньше, помогла привести себя в порядок и собрала Марину на часовую прогулку. Гулять совсем не хотелось, и не потому, что было ветрено и холодно, а потому, что каждый выезд в больничный двор слишком остро напоминал Марине о ее беспомощности.

Глава 4

Электричка остановилась в нужном поселке. Люсинда сошла на платформу и огляделась. За два года, что она не была в этом месте, мало что изменилось, разве что покрасили единственную лавочку в пожарно-красный цвет.

Помимо Люсинды на станции оказалось лишь два человека: одетый в дутую куртку парень, который спрыгнул с высокой платформы возле первого вагона, и закутанная в платок и пальто женщина. Люсинда натянула на уши вязанную шапочку, спрятала нос в воротник пуховика и первым делом изучила расписание обратных электричек: не попасть бы в перерыв.

Летом здесь бывало многолюдно из-за огородников. Спустившись, они оживленным гуськом тянулись через широкое поле к участкам за рекой. В основном это были женщины в возрасте в сопровождении нагруженных корзинами, ведрами и садовыми инструментами мужей. Молодежь обычно приезжала на дачи на машинах – на отдых с шашлыками, музыкой и обязательным купанием в быстроводной реке. Сейчас же, в хмуром ноябре, картина безлюдностью напоминала постапокалиптическую: по дороге не сновали автомобили, тишина стояла кладбищенская, ветер и тот стих.

Люсинда не рискнула идти через бесконечное поле, пошла по асфальтированной дороге, уводящей в поселок, к скученным в небольшой жилой массив пятиэтажкам. Но, не приблизившись к домам, зашагала по обочине. Вдали на пригорке виднелась церковь, чья голубая маковка тонула в низком свинцовом небе. Люсинда невольно вспомнила то тепло и благостный покой, в который окуналась каждый раз, когда входила внутрь. Ей нестерпимо захотелось свернуть на тропу, подняться на горку и зайти в пропахшее ладаном и воском помещение. Батюшка ее бы и не вспомнил, потому что Люсинда никогда тут не причащалась. Заходила поставить свечи за здоровье, мысленно обратиться к святым и быстро уходила, пока кто-нибудь не завязывал с ней разговор. Может, заглянуть на обратном пути?.. Отогреться не столько от внешнего холода, сколько от душевного? Она тряхнула головой, прогоняя едва всколыхнувшиеся воспоминания. Хватит. Ей и так оказалось сложно решиться на звонок и напроситься в гости к человеку, к которому она за два года ни разу не приехала. Люсинда крепче сжала в озябших пальцах ручки пакета, в котором везла столичные гостинцы, а вторую руку сунула в карман. Опять проворонила перчатки… Она их постоянно то забывала, то теряла, потому что больше некому было о ней заботиться.

Мост, на котором она обычно задерживалась, сейчас Люсинда прошла торопливо, старательно не глядя в свинцовые воды на длинные стебли водорослей. Поворот – и церковь возникла совсем рядом. «Ба-ам!» – разнесся приветственный гул, распоровший утреннее безмолвие.

– И тебе здравствуй, – пробормотала Люсинда.

Она миновала поселковое кладбище, отметив про себя, что то расширилось, как разросся и коттеджный поселок. Когда-то земля здесь была нарезана на равные квадраты и роздана в аренду огородникам, а оставшуюся часть занимали бесконечные луга со змеившейся по ним речкой. Но столица выдавливала из себя, как пасту из тюбика, население. Стало модно селиться за городом в экологически чистых районах. Цены на землю взлетели до небес. Участки выгодно продали под строительство. Реку вогнали в бетонные берега, усмирили скобами-мостами. А на вольных лугах захватнически выросли уродливые башни вычурных коттеджей, которые будто возводились с единственной целью – перещеголять соседские в количестве этажей и высоте заборов. Этот элитный поселок, своеобразная ярмарка тщеславия и безвкусия, разительно отличался от места, куда направлялась Люсинда.

Когда-то частный сектор, который только чудом не продали, не разорили, считался дачным. Здесь поселялась на лето другая, советская, элита, представленная в основном деятелями искусства и их семьями. Одноэтажные домики в сравнении с современными коттеджами казались маленькими и простыми, как избушки, но в них сохранилась какая-то бесценная гордость, атмосферность. Может, потому что старые, но добротные домики каждой по́рой впитали ведущиеся в них разговоры о литературе. В их стенах рождались и воплощались в жизнь гениальные идеи и разыгрывались чеховские драмы.

Еще издали Люсинда услышала хриплый знакомый лай и, несмотря на волнение, с облегчением улыбнулась: жива старушка Пепперони, значит, не все еще в этом мире – ее личном мире – пошатнулось. Люсинда крепче сжала ручки пакета: как хорошо, что купила гостинец и собаке. Только вот узнает ли ее Пепперони после двухлетней разлуки?

Узнала. Заскулила, заюлила, громко стуча хвостом по плиткам дорожки, попыталась подпрыгнуть на кривых коротких лапах так высоко, чтобы через калитку дотянуться розовым языком до щеки Люсинды.

– Ну-ну, Пеппи! Дай гостье пройти, – раздался с крыльца хрипловатый прокуренный голос хозяина. – Соскучилась, чертовка!

И не понятно было, к кому отнеслась последняя фраза – к собаке или Люсинде. Потому что «чертовкой», помнится, звал мужчина их обеих.

Едва Люсинда вошла, как оказалась в плену сходящей с ума от радости Пепперони. Или собака – в ее плену, потому что Люсинда тут же подхватила псину на руки и прижала к себе. От рыжей свалявшейся шерсти пахло табачным дымом, пледом и воспоминаниями, от которых на глаза едва не навернулись слезы. Не нужно было сюда приезжать! Если бы не задание Макса…

– Ну, проходи, проходи, – пригласил хозяин, пряча улыбку в густую седую бороду, подстриженную аккуратно, как в модном барбер-шопе. – Если хочешь, неси Пепку в дом.

– Здесь гостинцы. Вам с Пеппи, – кивнула Люсинда на стоящий у ее ног пакет, потому что руки были заняты наконец-то успокоившейся в ее объятиях собакой.

Глава 5

К Виктории Макс отправился не один, а попросил приехать к девяти и Геру. Коллега ожидаемо прибыл с Лидой, но это было только на руку. Пока Гера с Максом читали с ноутбука электронные письма, количество которых к утру увеличилось, Лида успокаивала Викторию.

Все послания были односложными и будто кричали о помощи. «Я здесь!», «Тут темно!», «И сыро», «Туман!», «Кто-то есть!», «Я хочу выйти!», «Помоги». Только в одном письме адресат попросил беречь себя и будущего ребенка, упомянув его имя. Виктория пояснила, что они с мужем решили назвать сына Сережей. Она была уверена, что письма отправил Саша, но Гера допускал, что почту взломали.

Когда коллега погрузился в лишь ему понятные архивы, Макс подошел к картине и осторожно коснулся пальцами белесого места. Зачем Александр удалил силуэт? Что его напугало? Чем дольше Макс всматривался в пятно, тем больше казалось, что оно образовалось не от затертости. Может, художник изначально так задумал – как отблеск пробивающегося сквозь листву света?

– Здесь была фигура, – Макс вздрогнул от тихого голоса прямо за спиной: Виктория, несмотря на отяжелевшую походку, подошла чересчур тихо. – Я не понимаю, куда она исчезла.

– На видео есть момент, как ваш муж что-то затирает.

– Да, знаю… Вы вчера об этом сказали. Но у нас в доме нет растворителя. Даже жидкости для снятия лака, – грустно усмехнулась женщина и, будто в ее словах могли усомниться, показала руки. – Видите, я не крашу ногти.

Макс ничего не ответил. Заметив, что Лида с Герой о чем-то переговариваются, подошел к ним.

– Мы уже закончили, – отрапортовал коллега.

– Это Саша писал? – с надеждой спросила Виктория.

– Пока не могу сказать. Хочу кое-что проверить, – уклончиво ответил Гера.

– Я позвоню вам, – сказал Макс, обращаясь к женщине. – Сообщите о письмах и видео тем, кто официально занимается поисками вашего мужа.

– Хорошо, – после небольшой заминки ответила Виктория. – Но вы за это дело беретесь?

– Да, я привез договор.

– Я сегодня же внесу аванс! Пожалуйста, скажите, что вы сможете помочь найти Сашу!

Макс помедлил, ему не хотелось давать ложных обещаний. Во что они ввязываются? Во что ввязался он…

– Мы постараемся! – пришла на выручку Лида. – Сделаем все, что в наших силах. Но не забывайте про полицию.

В агентство возвращались порознь: сотрудники на машине, Макс – на мотоцикле, поэтому по дороге не удалось поговорить. В офисе Гера сказал, что следов взлома не видит, но хочет все проверить, и закрылся у себя. Лида сунулась за ним, но Макс окликнул ее – не столько потому, что она бы отвлекла от работы Геру, сколько ради разговора.

С тех пор, как сбылись предсказания, Макс решил, что не будет рисковать командой, если Лида увидит опасность. Но коллега в ответ на его вопрос с усмешкой качнула головой.

– Макс, если ты еще не понял: любое наше дело опасно! Мы сталкиваемся с тем, что не видят обычные люди. Даже если решим больше не влезать в расследования, а заниматься привычным «клинингом», все равно можем встретиться с агрессивной сущностью или мстительным призраком. Мы не в состоянии удалить, как ненужные файлы, наши особенности!

Лида грациозно повела плечом и, медленно пройдясь по кабинету, остановилась возле шкафа с книгами. Провела пальцем по корешкам и вытащила один из томов.

– Но в тот раз ты буквально кричала о том, что нужно прекратить расследование! Что это помогло бы избежать беды.

Лида с заметным раздражением сунула книгу на место и развернулась.

– Возможно, мое предсказание напрямую адресовалось Сергею Степановичу. Если бы он принял решение отказаться от дела, мы бы на какой-то период замерли, окуклились и остались на привычном уровне. Но это не значит, что нас бы не огрело потом другими событиями, которые оказались бы хуже, потому что нам нужно было пройти трансформацию. Изменения были бы менее болезненны, если бы Сергей Степанович изначально раскрыл все карты. Тогда бы мы понимали, с кем нам предстоит сразиться.

– Трансформация, новый уровень… Это тебя шаман покусал?

– Я сама кого угодно покусаю! А что касается этого дела… Я не увидела похожей опасности, как в тот раз. Нашим жизням пока ничто не угрожает. Мы можем за него взяться. Только, пожалуйста, не скрывай от нас ничего, как Степаныч. Помни, к чему приводит утаивание секретов. Мы – твоя команда. А для кого-то команда – семья.

Голос Лиды дрогнул, и Макса обожгло воспоминаниями о предпоследнем разговоре с Сергеем Степановичем. Шеф упомянул, что у Лиды никогда не было семьи. Похоже, она впервые призналась, что коллеги настолько для нее дороги. Только вот проницательная Лида снова попала в больное место. Догадывается ли она о том, что Макс от всех скрыл? В ее словах ему послышался упрек. И те две долгие секунды, что Лида не сводила с него взгляда, он чувствовал себя будто под дулом пистолета. Нажмет ли Лида на курок, расстреляет обвинениями? Или помилует – до поры до времени?

– Хорошо, Лида, – первым нарушил Макс паузу. Губы девушки тронула улыбка, но в глазах будто мелькнуло разочарование. Или ему под гнетом тайны только показалось, что коллега пыталась вывести его на откровенный разговор?

– Макс… Не забывай о том, что я сказала. Это очень важно.

Глава 6

– Нет, даже не спрашивай, что у нас за новое дело! Пусть начальник сам все расскажет!

Арсений лукаво улыбался, по-птичьи склоняя голову набок, и выглядел в этот момент таким обезоруживающе-забавным, что Марина тоже улыбнулась. Она понимала, что он ее дразнит, но тем не менее поддалась на игру и принялась, как шаману и хотелось, упрашивать:

– Хотя бы намекни!

– Нет, нет и нет!

– Тогда зачем раздразнил? – притворно возмутилась Марина. Но Арсений только рассмеялся.

Кто бы сказал ей в первую встречу летом, что этот экстравагантный, эпатажный, привыкший к роскоши и никому не понравившийся человек на самом деле такой душевный! Как его приняли в команде? Марине очень хотелось, чтобы Арсений влился в коллектив, но она понимала, что завоевать доверие сотрудников агентства не так просто. Сам же парень на расспросы отвечал, что все идет как надо. А что за этим «надо» скрывалось – оставалось лишь догадываться.

Арсений приезжал в больницу почти каждый день и за такой короткий период подружился с Мариной. Он умел, когда хотел, расположить людей к себе, очаровал даже строгую неулыбчивую старшую медсестру. Легкий флирт, комплименты, улыбки и гостинцы для медперсонала – и Арсений быстро стал в отделении любимчиком. К Марине же он подобрал другой ключик – работа и переживания за команду. Как там справляются без нее с бытовыми и повседневными делами, особенно сейчас? Коллеги привыкли к налаженному процессу работы. Марина не только следила за тем, чтобы в офисе все исправно работало, сортировала заявки и отвечала на звонки, но и встречала посетителей и делала все возможное, чтобы те чувствовали себя спокойно, надежно, уютно. А сейчас Макс занят вопросами другого уровня. Лида наверняка считает заказ канцелярии ниже своего достоинства. От Геры в бытовом плане больше шума, чем пользы. А Люсинде хорошо доверять бумажную работу, которая не требует спешки. В новом офисе как пить дать царит неразбериха.

Поэтому новость о том, что Арсений взялся временно ее замещать, не столько удивила Марину, сколько обрадовала. А когда она поняла, что шаман справляется с заданиями лучше некуда, и вовсе успокоилась. Тем более что Арсений явно наслаждался своими обязанностями.

Но он приезжал не только из-за работы. Изначально Марине казалось невероятным, что кто-то не имеющий квалификации врача может справиться с ее проблемой, но она решила принять помощь шамана. Она не могла объяснить и себе, откуда возникло это доверие, но ее накрыло, будто мягким теплым пледом, этим ощущением. Словно какая-то до этого дремавшая часть ее души потянулась к душе Арсения. Чувство узнавания оказалось таким сильным и ошеломляющим, что Марина даже испугалась. Может, шаман включил секретные чары, которые обаяли ее, как и грозную старшую медсестру?

Но как бы там ни было, Марина не пожалела.

Шаман в первую очередь снял боль, которую до этого гасили анальгетики. «Таблетки тебе больше не нужны, – авторитетно заявил он. – Только отравляешь организм и впадаешь в зависимость». Арсений, оказывается, не просто так обаял медицинский персонал: с помощью гостинцев и комплиментов ненавязчиво узнавал подробности диагноза и, выведав все, что ему было нужно, выбрал какой-то свой метод. Марине всего лишь нужно было смотреть Арсению в глаза. Взгляд, направленный, казалось, ей в душу, она выдерживала недолго и быстро погружалась в транс. Что происходило после, девушка не знала. Но после каждого такого сеанса чувствовала себя лучше. Правда, потом она крепко засыпала, но шаман только улыбался: «Во сне ты выздоравливаешь».

Сегодня Арсений вел себя отчего-то по-другому. Гораздо дольше шутил с медсестрами, откровенно с ними флиртовал, пока Марине измеряли температуру и давление. Немного поддразнил упоминаниями о новом деле, а потом резко стал серьезным. Отошел к окну и скрестил на груди руки.

– Вчера я просил духов помочь мне понять, что с тобой. Это был один из ритуалов, который… Впрочем, не важно. Я получил ответ. Но он тебе не понравится. Слишком простой и одновременно сложный.

– О божечки, Арсений! Ты можешь говорить прямо, а не загадками?

Шаман снял пиджак, оставшись в ярко-розовой рубашке, аккуратно повесил его на спинку стула и наконец-то присел.

– Духи подтвердили, что твоя проблема не физическая. Удар машины тут ни при чем. Но мы это и от врачей знали.

– Да, они говорят, что проблема носит скорее психологический характер. Я пережила испуг, болевой шок, стресс и…

– Нет. Это все не то. Духи ответили, что причина не внешняя, а внутренняя. Ты сама создала себе проблему, потому что тебе так надо.

– Что? – рассмеялась Марина. – Как я могу создать себе такое? Я очень хочу вернуться к обычной жизни! Я не желаю себе лежать беспомощно в кровати!

– Но тебе нужен Макс. Его внимание.

– При чем тут он! – она даже немного рассердилась, потому что шаман коснулся сокровенного. Ей и с сестрой было неловко разговаривать о Максе.

Арсений коснулся руки Марины, будто желая ее успокоить, и мягко ответил:

– Ты не уверена в том, что нравишься ему. Не знаешь, приезжает ли он к тебе, потому что любит, или из долга. Макс, видимо, тоже не торопится развеять твои сомнения на понятном тебе языке.

Гость обвел взглядом палату, кивнул на вазу с цветами и на плюшевую игрушку.

– Даже подарки – не доказательство его симпатии, верно? Скажи честно, Марина, ты сомневаешься в его чувствах?

Глава 7

Атмосфера в машине казалась смешанной и душной, будто в салоне распылили духи из разных флаконов. Люсинде с ее чувствительностью было сложно находиться в замкнутом пространстве, в котором настроения коллег фонили слишком громко. Если бы это было возможно, она пошла бы пешком, но пришлось удовлетвориться открытым с ее стороны окном.

От сидевшего за водителем Макса сегодня исходили резкие негативные флюиды. Напарник был сильно не в духе и в таком настроении находился с вчерашнего дня. Люсинда догадывалась, что что-то произошло между ним и шаманом, потому что накануне Макс закрылся в кабинете с Арсением и долго выговаривал ему на повышенных тонах. На настроении шамана выволочка никак не сказалась: остаток дня Арсений вел себя как обычно, был одинаково учтив со всеми, а когда пришел заказ с кофе, чаем и печеньем, с восторгом вытащил из ящика целую коробку с шоколадными плитками. «Люсинда, это для тебя». Ей только оставалось поблагодарить за неожиданную заботу.

Но в чем-то шаман все же провинился, потому что Макс сегодня переиграл план отправиться в Подмосковье на двух машинах и оставил Арсения в офисе – отвечать на телефонные звонки. Шаман с улыбкой принял и это задание. Люсинде же было все равно, поедет он с ними или нет. Гера же с Лидой слишком увлеклись друг другом, чтобы заметить дурное настроение их начальника.

Коллега в последние дни пребывала в эйфории. В команде привыкли к ее сарказму, перепалкам с Герой, язвительным комментариям. А тут ведьма явила новую ипостась. Но счастье ей шло. Лида и так была красивой, а сейчас улыбка не сходила с ее лица, томность в движениях сменилась легкостью, вместо привычного яркого макияжа девушка чуть подкрашивала оттеночным бальзамом губы. Казалось, что ей не двадцать пять лет, а восемнадцать – такой юной, беззаботной и невинной она казалась. Видимо, Гера тоже заразился настроением своей невесты, потому что вернулся в обычное состояние: шутил, балагурил, шумел и наводил ненужную суету. И Люсинда была рада тому, что хотя бы Гера стал прежним. Но на фоне его привычной активности и радости Лиды мрачность Макса выделялась еще сильнее. Люсинда покосилась на напарника и тихо вздохнула, увидев, что он так и не сменил позу – сидел, прислонившись виском к стеклу и думая о чем-то своем. Она могла бы расспросить его на правах боевой подруги, но не стала бы. Потому что расспросы дали бы Максу право на ответный интерес к ее личным секретам.

Они были в дороге уже почти час, и вскоре показался нужный поворот. И как Люсинда ни крепилась, от ненужных воспоминаний избавиться не удалось. Вряд ли она приехала бы сюда по собственной воле, если бы не новое дело. Невольно ей подумалось, что расследование снова окунает их в прошлое. На этот раз в ее.

8 лет назад

Мотоцикл, несмотря на все потуги завести его, молчал. Что-то коротко щелкало в моторе, но желаемого рокота так и не раздавалось. Люсинда ругнулась от отчаяния и еле удержалась от порыва пнуть колеса как следует. Нельзя так с другом, даже если тот и предал ее. И вообще в этой ситуации виновата она, а не мотоцикл. Угораздило же ее заехать в такую глухомань! Черт дернул свернуть с шоссе на проселочную дорогу, которая увела куда-то в поля, да еще на ночь глядя, под скрывшимся за тучами небом. Видимо, ее черный ангел-хранитель сегодня служил не на стороне добра: от аварий по-прежнему оберегал, но заготовил неожиданную финалочку – ночевку под дождем в полях где-то далеко от столицы.

Люсинда задернула ворот кожаной куртки, не без труда натянула на испачканные руки перчатки и, нахохлившись, притулилась к байку. И что теперь делать? Торчать промокшим пугалом всю ночь в надежде, что на рассвете в поля выедет какой-нибудь трактор? До ближайшей деревни, судя по указателю, который Люсинда еще успела заметить на съезде, километра три, до шоссе – два. Расстояние, которое можно преодолеть пешком, но она не решилась бросить мотоцикл. Конечно, вряд ли кто-то в этом безлюдном месте его уведет или раскурочит, но без байка она чувствовала себя как без опоры. Мотоцикл стал ее единственным другом, соратником, пегасом и одновременно якорем, который не давал ей сорваться.

Люсинда поежилась от вечернего холода и бросила встревоженный взгляд на стремительно темнеющее небо. Как назло, еще и мобильник оставила дома, причем специально. Смартфон держал ее на коротком поводке: на него постоянно поступали звонки и сообщения, Люсинду умудрялись отследить, даже если она отключала геолокацию. А ей напоследок захотелось свободы – так, чтобы глотать ее жадно, вместе с ветром и дождевой моросью. И она дышала, захлебываясь от восторга и слез, как в последний раз. Потому что это и был ее последний раз. Через несколько дней она поставит мотоцикл в гараж и запрет. Шлем и экипировка будут сложены в шкаф. Свежесть свободы сменит духота неволи. И прежняя Люсинда умрет.

Может, ее настроение передалось верному другу? Байк почувствовать то, что уготовил для нее человек? Мотоцикл, птицей пронесшийся по бесчисленному количеству дорог, не желал чахнуть, как и она, в «тюрьме», он пожелал умереть на свободе: его механическое сердце замерло посреди бескрайнего поля. Как бросить его? Если ночевать им тут, под проливным дождем, то вместе.

Люсинда ласково провела ладонью по ярко-красному бензобаку. Сколько километров осталось позади, сколько мыслей было передумано в дороге… Скольких седых волос стоили ее «побеги» тому, кто методично истреблял в ней ее саму.

– Прорвемся, – прошептала Люсинда то ли мотоциклу, то ли себе и встрепенулась, когда услышала пронзительный собачий лай.

Глава 8

Ближе к вечеру неожиданно приехала Лида. Марина хоть и удивилась, но визиту обрадовалась. Похоже, настолько одичала за два с половиной месяца в больнице, что была счастлива видеть даже вредную ведьму.

Коллега привезла Марине коробку с пирожными, поинтересовалась самочувствием. Но при этом ответ будто не казался Лиде важным. Она прошлась по палате, остановилась возле вазы с букетом от Макса, мечтательно тронула пальцем бутон, а затем торжественно объявила:

– Я выхожу замуж!

Марина не разочаровала гостью реакцией: поздравила и поинтересовалась, когда состоится торжество.

– Мы с Герой еще не назначили дату. Поедем в ЗАГС на следующей неделе. Ты, кстати, тоже приглашена.

С этими словами Лида скользнула взглядом по одеялу и будто невзначай качнула головой. Марина почувствовала себя так неловко, что едва подавила порыв закутаться до подбородка. На фоне яркой красавицы она обычно ощущала себя неказистой. Ей нестерпимо захотелось избавиться от осточертевшей пижамы, сходить в салон – подровнять отросшие волосы, нанести питательную маску, сделать макияж, маникюр и, главное, пройтись. Просто пройтись своими ногами!

– Спасибо, Лида. Не знаю, смогу ли попасть на свадьбу. Но я очень за вас рада.

Марина постаралась вложить в голос как можно больше сердечной теплоты.

– Я к тебе по делу! – коллега, видимо, поняв, что опростоволосилась с приглашением, поторопилась сменить тему:

– Поделись контактами магазина, свадебные аксессуары из которого ты рекламировала. И твой знакомый фотограф не работает случайно на свадьбах?

– Фотограф – моя сестра Наташа. Не знаю, готова ли ты доверить свадебную съемку любителю. А контакты магазина дам, – с этими словами Марина потянулась за своим мобильным, чтобы отыскать нужный блог. Невольно ей вспомнился первый визит в магазин, неожиданная встреча с Максом и то, что затем последовало.

– Я прислала тебе ссылку. Хозяйка – настоящий профессионал. Она обязательно подберет нужное.

– Спасибо! – обрадовалась Лида, пролистывая блог. – Кстати, твои фотографии до сих пор висят. Красиво.

Они обе помолчали, вспоминая в обоюдной неловкости прошлые события.

– Как там новое расследование? – поинтересовалась Марина, чтобы нарушить тишину. Лида явно тяготилась и местом, и ситуацией, но не решалась сразу распрощаться.

– Интересное! – подхватила коллега тему. – Мы пока мало продвинулись, но кое-что нащупали. Сегодня ездили в одно место. Макс, как всегда, спец по кладбищам. Он и обнаружил кое-что интересное.

Марина слушала Лиду и думала о том, что скорое замужество сделало коллегу менее заносчивой. Может, ведьма так нуждалась во внимании, что требовала его язвительными замечаниями?

– Еще шаман нас сегодня накормил не хуже, чем на банкете, – усмехнулась Лида и рассказала про сюрприз, который ожидал команду после возвращения в офис.

– Гера, конечно, дико обрадовался. Ему только дай поесть! Люсинда, как всегда, сидела мечтала. Перед ней хоть тарелку с бутером поставь, хоть с фуа-гра – не различит. А Макс весь обед усиленно пытался сохранить фирменный покерфейс, но гримаса выглядела так, будто у него разболелись зубы.

– Представляю, – улыбнулась Марина. Кажется, Макс продолжал сердиться на Арсения. Только вот почему? Но шаман, конечно, отжег! Молодец, не сдается, пытается всеми силами влиться в коллектив. Кажется, сегодня он завоевал если не сердце, то желудок Геры точно.

– Ну… Мне пора, – произнесла Лида с явным облегчением, когда новости закончились.

– Спасибо за пирожные и приглашение. Кстати, – вспомнила Марина, – у меня же есть промокод в этом магазине! Погоди, сейчас…

С этими словами она отыскала личное сообщение от Светланы – владелицы бутика.

– Отправила. Пользуйся. Вряд ли мне эта скидка когда-нибудь пригодится.

– Спасибо, – коллега поблагодарила и снова опустилась на стул, хоть уже застегнула пальто. – А вот это ты зря про «не пригодится».

В голосе Лиды, ставшем серьезным, просквозили незнакомые интонации – не язвительность, не фальшивое сочувствие, а неожиданная теплота.

– Я видела вас с Максом в предсказаниях – еще до того, как все случилось. Он, конечно, долго тормозил, но ваши отношения были предначертаны, как и беда. Я пыталась вас уберечь, думала, что смогу изменить события, если остановлю Макса, а ты уволишься. Мы с ним поэтому и ругались: он слал меня к черту и пер напролом, а я никак не могла до него достучаться. Но, видимо, так все и должно было быть.

Лида помолчала, ожидая реакции Марины. Но та сидела, боясь пошевелиться и тем самым помешать коллеге закончить непростое признание.

– Макс, похоже, винит себя в случившемся.

– Думаешь, он ездит ко мне поэтому? – спросила Марина, понимая, что сейчас либо рухнет в пропасть, либо взлетит к небу. Лида никогда не была с ней мягка. Это шаман щадил ее чувства, а ведьма обычно била наотмашь.

Гостья встала и подошла к столику с букетом.

– Обстоятельства меняются, а вы с Максом нет. Ты по-прежнему не допускаешь мысли, что в тебя может влюбиться симпатичный парень. Не знаю, что с тобой не так, почему ты в себе не уверена. А Макс, видимо, опять тормозит? Хоть этот букет говорит об обратном.

Глава 9

Макс остановил байк и заглушил мотор. От платформы отошла электричка на Москву, по лестнице спустились два человека – пожилой мужчина и парень. Макс бросил взгляд на часы: приехал даже раньше, чем рассчитывал. Но не успел вытащить телефон, как услышал за спиной шаги.

Он оглянулся и увидел одетую в теплую куртку и черные штаны Люсинду. Через руку у напарницы был перевешен красный мотоциклетный шлем, особенно ярко выделяющийся на фоне темной одежды. Обычно Люси пользовалась тем, который был у Макса, но сегодня внезапно принесла свой.

– Специально купила или… – не сдержал любопытства он.

– Или, – в своем духе отрезала Люсинда.

Макс подождал, пока она устроится за его спиной, и с грустью подумал, что мотоцикл пора ставить в гараж. Это стылое вылинявшее утро наконец-то разродилось снегом, пусть и покрывшим землю невесомым слоем. На следующие дни прогноз обещал метель. Родители предложили Максу свою машину, потому что в ближайшее время не собирались ехать на дачу, а по городу отец предпочитал передвигаться на метро. Что ж, возможно, не стоит отказываться, тем более что приходится часто выезжать.

– Куда едем, на кладбище? – громко спросила Люсинда.

– Нет. На место дома, в котором жил художник.

Коллега не стала спрашивать, почему Макс так решил, видимо, поняла, что он не почувствовал у могилы призрака и надежды возложил на место трагедии.

Путь был недолгим, но и за эти несколько минут, что они мчались к поселку, где находился сгоревший два года назад дом, Макс успел передумать много всего. И хоть он пытался настроиться на работу, мысли то и дело возвращались к Марине. Что случилось вчера на свидании? И где найти деньги на дорогую реабилитацию?

Перед этой поездкой он успел съездить в банк в попытке получить еще один кредит. Несколько дней назад Макс подробно расспросил лечащего врача о всевозможных центрах реабилитации, а потом внимательно изучил информацию в интернете. Вариант, что девушку будут возить каждый день из дома, отпадал сразу: в ее пятиэтажке не было лифта, а жила Марина на четвертом этаже. Значит, нужен полный пансион. Фактически еще одна больница… Макс рассматривал и вариант съема квартиры неподалеку от медицинского заведения. Но все равно сумма, которую нужно было внести сразу, пугала своей неподъемностью.

На эту проблему накладывался осадок от странно закончившегося свидания и спора с мамой Марины, прознавшей о том, что Макс ищет средства. «Максим, у Марины есть мы, ее родители, и деньги – наша проблема. Ты не должен ничего на себя взваливать. Ты и так много сделал. За то, что ты все разузнал, я тебе очень благодарна, а влезать в еще один кредит запрещаю!»

Он припарковался в конце аллеи, которую они накануне осмотрели с Люсиндой и Лидой. Напарница спешилась и сняла шлем.

– Ты сегодня какой-то дерганный, – заметила она.

– Почувствовала? – усмехнулся Макс, не став спорить.

– Поняла по твоей манере вождения. Что случилось?

– Да вроде ничего такого… – вздохнул он. – О Марине все думаю. А надо бы о деле.

– Проблемы?

– Нет… Это же нормально – беспокоиться в такой ситуации.

– Да, – после некоторой заминки ответила Люсинда. Поверила ли она его нарочито беспечному тону? Скорей всего, нет.

– Посмотрим, где жил художник, – сменил тему Макс. – Если нам повезет, то я смогу выйти на контакт с призраком. Если нет, то поедем на кладбище.

– Виктория тебе больше не звонила?

– Я к ней съездил. Но из новостей только то, что обнаружилась пропажа запасной связки ключей. Картину вынес тот, кто смог легко отпереть дверь.

– Муж?

– Кто его знает. Может, и он. Или не он. Я надеялся, что Гера установит место, откуда были отправлены сообщения. Но наш хакер говорит, что провайдер какой-то мутный. Призрачные сообщения, призрачный покупатель картины, представившийся именем погибшего художника…

– Тот человек больше не перезванивал?

– Виктория попыталась с ним связаться, но телефон отключен, – вздохнул Макс.

– Она больше не нужна звонившему, потому что он, похоже, получил свое.

– Возможно, – согласился Макс. – Что в этой картине такого ценного, Люси? Твой знакомый ничего больше не сказал?

– Нет, – качнула головой она и нахохлилась – то ли от холода, то ли потому, что вопрос ей не понравился.

– Меня смущает эта пририсованная фигура. Сам ли автор ее добавил, или кто-то другой… – пробормотала Люси будто себе.

– Про эту фигуру я и хочу выяснить.

От сгоревшего дома остались три стены, в которых с воем, будто беспокойное привидение, гулял ветер. К счастью, участок располагался на отшибе. Видимо, художник любил одиночество. За небольшой территорией, которую обозначал поваленный забор, начинался запорошенный снегом луг, а вдали темнел лес. Уединение, несмотря на расположенный в сотне метров жилой поселок, не показалось Максу приятным. Впрочем, что может быть хорошего на месте трагедий? Он краем глаза заметил, как подобралась Люсинда: что-то насторожило? Пригласил ее с собой Макс не просто за компанию, а в надежде на помощь. Что-то почувствует он, что-то увидит она.