Проклятая любовь оборотня

Глава 1

Я не был в городе три года. Именно столько длилась моя ссылка за убийство оборотней от альфы стаи. Лес поглотил мое сознание, а зверь внутри стал главнее человека. Это помогло справиться с болью от предательства и несправедливости. 

Наказание закончилось. Но что мне делать со своей свободой?

Город живет своей жизнью. Вокруг – люди, оборотни, снова люди…

Повернувшись в сторону, поймал заинтересованный взгляд смазливой куклы, которая тут же приняла соблазнительную позу. Расставила ножки удобнее, качнулась на каблуках и продемонстрировала нехилый разрез на юбке.

Повел плечом и отвернулся. Зверь внутри промолчал, ничего не дернулось навстречу, а тратить свой первый выход в город за три года на спонтанное удовольствие, которое ничего, кроме банальной физической разрядки не принесет, не хотелось.

— Эй, посторонись, — чертов велосипедист ошпарил уши клаксоном, дернул рулем и едва не впечатался в мое тело. На инстинктах выставил руку вперед, но не рассчитал силу – парень на двух колесах отлетел в сторону и влетел в витрину. Она зазвенела, затрещала, и через секунду осыпалась крошевом стекла. — Черт.

Я отшатнулся в сторону дороги, но вдруг замер. Какая- то невероятная сила стальным лассо захватила сердце и заставила биться его сильнее, даже в ушах кровь застучала отчетливее, оглушая. В грудной клетке запекло. Волк внутри заскулил, дернулся вперед, наружу, а боль накатила волной, заполнив собой вечную пустоту в душе. Я поднял глаза и увидел то, что так потрясло. На подиуме стояла, испуганно прижимая к себе белое платье, не решаясь сделать шаг вперед или назад, чтобы не натолкнуться на стекла, на ошалевших девушек вокруг, она. Хрупкая, как цветок, напуганная, как мелкий заяц, почуяв хищника.

Как всегда невероятно красива – тонкое шелковое белое платье облегает высокую грудь, покатые бедра, струится по длинным ногам и кокетливо открывает краешек алой шпильки. Сопротивляться такому откровенному соблазнению невозможно.

Подняла глаза, встретившись с моим темным взглядом, и я увидел, что там что-то дрогнуло. Промелькнуло что я точно знал, видел, ощущал и это что- то взорвалось во мне, запершило в горле, засвербело в сердце.

Оскал исказил мое лицо, и вдруг по спине пробежали мурашки, а внутри все начало вибрировать, будто натянутая струна от предчувствия чего- то сладкого, удивительного, необъяснимо – волнующего. Впрочем, как всегда рядом с ней. 

— Ну, здравствуй, дьяволица моя, ангел мой ненасытный, — прошептал одними губами.

Она поморщилась. Качнула головой, поняв, что обращаюсь к ней.

— Мы знакомы?

И тут же меня прострелила ярость и злость, она запульсировала кипятком в жилах, застучала в сердце.

Не знакомы, значит?! 

Три года - не срок, чтобы забыть такое!

Одним слитным движением оказался рядом, наплевав на всех и вся, дернул ее, как безвольную куклу, и увидел, как она задрожала от страха, будто мелкая собачонка. Этот страх подействовал на мое изголодавшееся по ее ласкам тело хлеще афродизиака, и я тут же провел горячей ладонью по ее груди, сжал сосок через тонкий шелк, нежное кружево. Провел языком по ее нижней губе, ощущая клубничную сладость, слизывая наслаждение и тут же ощутил, как тело начало дрожать от дикой, необузданной, животной похоти, —  чувства, которое она всегда пробуждала во мне.

— Вы, наверное, меня с кем- то перепутали… — ее голубые невинные глаза открылись шире.

Между нами нельзя просочиться и иголке, одной рукой прижал к себе, так, чтобы она ощутила натяжение члена через ткань брюк, а другой придержал голову за идеально уложенные длинные светлые волосы.

— Но… — сглотнула она, в страхе глядя расширенными зрачками в мои.

Я ничего не перепутал и ничего не забыл. Возьму свое. Оставить такое вожделение безнаказанным нельзя.

Выдохнул сквозь зубы воздух над ее стремительно краснеющим ухом и шепотом проговорил, не узнавая свой человеческий голос:

— Ну, здравствуй, жена. 

Глава 2

— Дженнифер, надеюсь, что сегодня ты будешь вести себя хорошо, — мужские руки заскользили по спине, а потом вдруг большой и указательный пальцы взяли шею в захват. Не болезненный, но чувствительный. Он снова хотел показать мне, кто хозяин положения.

— Артур, — мне была не очень приятна такая ласка от него. — Прекрати. Мне больно.

Посмотрев на отражение в зеркале, увидела, как застекленели глаза жениха. Иногда с ним невозможно было говорить, и лучше просто не перечить, особенно если он становился таким непробиваемым. А перед свадьбой все чаще и чаще позволял себе вольности. Вот, как сейчас. Захват на шее стал сильнее, и я не смогла удержаться от вскрика. 

— Артур! — посмотрела возмущенно.

— Извини, киска, — не сразу, но он будто бы пришел в себя. Наклонился и поцеловал сначала висок, потом – косточку позвонка, а после отпустил шею и опустил ладонь мне на грудь. Огладил, сначала легонько, а после все сильнее и сильнее, возбуждаясь от вида того, как смотрится его смуглая рука на моем белоснежном платье.

— Ты опоздаешь на начало своей же помолвки, — отстранилась я от него, пытаясь уйти от неприятных касаний. — Некрасиво, сам просил собраться раньше.

— Детка, я буду внизу, — шлепнув по ягодице, он снова оглядел меня в зеркале, а после вдруг заметил: — И давай поживее!

Отчего-то противно сосало под ложечкой, будто бы какое-то странное предчувствие ползло по спине, отзывалось стуком в висках. Словно я делала что-то не то, и прямо сейчас сворачивала не туда. 

Перед глазами снова встал тот поцелуй, странный, страстный, волнующий, который случился со мной вчера. Расскажешь кому —  не поверят!

— Глупости какие! — пробормотала сама себе в зеркало, с трудом застегивая сережку. И не расскажу никому. Никто не узнает, что накануне собственной помолвки я позволила какому- то незнакомцу целовать себя. Ни— ко— му!

Я почувствовала, что к щекам приливает кровь. Опять это проклятое волнение! Быстро оглядела зал на первом этаже и увидела гостей, которых пригласили Артур с отцом. Нет, в таком виде показываться перед ними нельзя, а потому поспешила  на минутку спрятаться в ванной комнате рядом, чтобы прийти в себя. Включила воду, чтобы сполоснуть руки в холодной воде и осторожно подула на серебристую гладь зеркала. Указательным пальцем нарисовала на нем тонкую корявую снежинку —  мой собственный дизайн, мой личный способ успокоения. 

Ну все. Теперь мне пора. Уже можно появиться перед гостями, перед женихом, перед отцом, в конце концов. Будем считать, что тот парень вчера ошибся, принял меня за другую, а этот страстный поцелуй запишем в копилку памяти как невинное развлечение перед свадьбой. 

Я подмигнула себе, и вдруг уловила в отражении зеркала за собой какое- то движение.

— Что вы делаете? — Не успела среагировать, как большое тело прижало меня к раковине и я увидела то, от чего мои колени подогнулись. 

Парень, огромный, как гора, с темной щетиной на половину лица, сверкая глубокими черными глазами, ухмыльнулся, прочитав на моем лице в отражении страх. Сильной ладонью зажал мой рот, а сам прижался к моей спине плотнее, отчего я сразу же почувствовала его возбуждение. Все как вчера! 

Я замычала, пытаясь привлечь чье- то внимание, выразить свое негодование.Накануне, в бутике, он взялся из ниоткуда, поцеловал, и так же резко и быстро исчез, будто его и не было. А сегодня появился в моем доме, на моей помолвке, и, кажется, решил, что снова сможет воспользоваться моим испугом.

—  Пришел взять свое по праву, —  рыкнул мне в ухо.

И пока я пыталась собрать мысли, понять: реальность ли это, он притянул меня к себе еще ближе, вжал в свое тело, руками бесцеремонно провел по моему телу, оглаживая бедра. Мой крик застыл в горле, и голова начала кружиться. Я не понимала: это сон или реальность? Кто я? Кто он? Что происходит? 

Его взгляд —  такой порочный, такой страшный, горящий обещанием. Я не могла сопротивляться. Я – безвольная кукла, тряпичная игрушка в его руках.

— Ну, здравствуй, жена, —  выдохнул шепотом и стянул волосы на затылке. Так сильно, что резкая боль ненадолго оглушила. Оглушила и дезориентировала, потому что он тут же прижался губами к бьющейся ниточке пульса на шее. Влажный, вкусный поцелуй уверенных губ будто ставил клеймо, имея право на большее, и я буквально задохнулась от накативших эмоций. 

Быстрыми поцелуями он прошел выше, и, окунув меня в мой личный странный ад замешательства и расслабления, прижался своими губами к моим. 

Он не просто целовал. Он подчинял и властвовал. Как варвар. Как враг. Как тот, кто имеет на это полное право, будто зная, что мне нужно. 

— Аа— ах, — воздуха не хватало, он целовал так, будто бы вымещая злость, но мое тело будто было готово к подобному. Вместо того, чтобы сопротивляться, бороться, я лишь сильнее выгибалась так, чтобы ощутить его руки еще больше, лучше, ярче.

Резковатый аромат сандала и дуба, принадлежащий ему, наполнил пространство вокруг, пробуждая внутри души что- то невероятное.

Я чувствовала настолько сильное возбуждение, которого никогда не ощущала в своей недолгой жизни. А в голове билась мысль, что все было настолько  реально… и… нереально… 

— Ты кто… ты что… — повернулась, пытаясь отдышаться.

Он отстранился, и мне показалось, что сделал это с трудом —  в глазах полыхал огонь, хватка рук на моих плечах стала сильнее. По припухшим от поцелуев губам скользнула нагловатая ухмылка, от которой пробежал мороз по коже. 

Мужчина убрал за ухо выбившуюся белокурую прядь из моей прически. Сердце забилось часто- часто, хотя после того страстного поцелуя, который я только что пережила, казалось, что сильнее оно биться не могло. 

Прямо перед моими глазами красовались, нервно смеясь рваными краями, три снежинки. Их размер, их цвет, был мне очень знаком —  ведь еще несколько мгновений (или веков?) назад я рисовала их на зеркале своим пальцем. 

Глава 3

— Я – твой палач, Дженни, —  слова легко сорвались с моих губ. Да, именно так, детка. Я стану твоим палачом и судьей в одном лице. Просто ты еще этого не знаешь… —  Неужели не признала? Так сильно изменился твой муж?

—  Муж? —  она казалась и вправду растерянной. Вот только я больше не пойду на поводу ее ангельских глаз. —  Но я не замужем…

—  Как удобно, —  ухмыльнулся я в ответ. —  Ведь папаша все подчистил и спрятал концы в воду, да, женушка?

—  О чем вы говорите?

В этот момент в коридоре послышался какой- то шум —  похоже, придется отложить разговор по душам. Один шаг, и мы снова непозволительно близко друг к другу.

—  Завтра в час дня придешь в ресторан “Макотто”. Там и обсудим твою супружескую верность, Дженнифер. 

—  Я не собираюсь бегать к вам, —  возмутилась она, тут же попытавшись отстраниться. Но куда ей тягаться со мной.

—  Можешь не бегать, ласточка, —  прошептал, склонившись еще ниже. —  И тогда твой жених узнает, на что была готова его невеста с другим прямо на своей  помолвке.

Наверное три года назад ее взгляд смог бы меня тронуть —  весь этот неподдельный ужас в глазах. Но не теперь. Не после того, что я прошел из-за ее предательства.

—  Я скажу, что ничего не было… —  едва слышно выдавила она.

—  Конечно. Тебе ведь не привыкать лгать, да, девочка моя? Вот только камеры четко зафиксировали наше жаркое примирение, жена, —  процедил я и крепко ухватил ее за шею. А затем жадно поцеловал. Эта тварь до сих пор была моим наркотиком. Как бы я ни старался вырвать из памяти ее ангельский образ! —  Поняла? —  спросил, резко отстранившись.

Дженни лишь потеряно кивнула, кажется, она напрочь забыла, что ее собственный дом напичкан видеокамерами, а я быстро покинул туалет.

В общем зале виновница торжества появилась не сразу. Я успел выпить пару бокалов, когда этот утырок —  ее жених —  все же вывел свое сокровище на всеобщее обозрение. Дженнифер была слишком бледной. Ее взгляд блуждал по гостям, словно искал кого- то. Она улыбалась натянуто и отвечала явно невпопад. Ей было невдомек, что я стоял совсем рядом —  в полумраке арки и пожирал ее взглядом. 

Я не мог поверить своим глазам, себе самому. Эта короткая случайная встреча вчера в городе будто взорвала мой мозг, словно отбросила назад на три года. Я думал, что все отболело, отжило, но нихера. Она все также цепляла меня, также заводила, также выбивала из легких воздух. Но я понял одно: она должна заплатить за все. Они все должны заплатить. Все до одного. 

Вчера за вечер я узнал все —  оказывается, последний год Джен жила совсем рядом со мной, даже не подозревая, что в нескольких километрах от нее в лесу нахожусь я. Ее папаша сильно прогадал, выбрав этот город для своего бизнеса...И сейчас он вовсю знакомил будущего тестя со своими компаньонами. Но я уже знал, что все это - чертова игра. Бизнес отца Дженни загибался, и тот искал пути, как можно было все поправить. Александр всегда умел ловко пустить пыль в глаза и вовремя представить все в удобном ему свете. Так что все его окружение было уверено, что Алекс Шторм —  непотопляемый титан. Возможно, так бы и было, если бы не я и мой план.

Три года моей жизни просрано из-за этого ублюдка. Пришло время платить по счетам.

Безумно хотелось подойти ближе, подразнить Джен, которая продолжала украдкой оглядываться по сторонам. Губы ее до сих пор были припухшими от наших поцелуев. А вот рука Артура, что так по-хозяйски лежала на ее талии, бесила. 

Будь я менее сдержан, давно бы уже вырвал ее с корнем. Прямо здесь. Но еще не время для моего гнева. Артур тоже заплатит. По полной.

Все, что хотел, я сделал —  стоило уходить, чтобы не светиться лишний раз. 

Довольно с меня изгнания в лес.

Если и я и вернусь туда, то только по своей воле. 

Вот только я продолжал стоять и смотреть, чувствовать, как закипала кровь от вида парочки, и в то же время любоваться блондинистой сукой, которую когда-то назвал своей супругой.

Она не стала страшнее, нет. Наоборот! Расцвела так, словно в насмешку мне. И прикасаться к ней было ни с чем несравнимое удовольствие. Жаль, что не успел довести дело до конца, снять это закипевшее напряжение. 

Все же ее тело —  произведение искусства, которое хотелось брать снова и снова, снова и снова…

Стиснул зубы, увидев, как Артур полез со слюнявыми поцелуями к невесте, а та не отстранилась! Тварь! Еще недавно стонала подо мной, а теперь отвечала этому выблядку!

Здесь, в зале находились одни только люди —  ни одного оборотня. Это было в стиле Александра —  использовать волков, но держать их от себя подальше. И все же даже люди почувствовали злость, которая полыхала во мне костром.

—  С вами все в порядке? —  мужик в костюме, в котором пряталась кобура, внимательно посмотрел на меня.

—  В полном, я уже ухожу. Отличная помолвка, —  оскалился я.

Развернулся на пятках, бросил последний взгляд на парочку в центре зала. Что ж, не сегодня, Джен. Но ты придешь ко мне, а твой папаша все же попадется в собственную ловушку, и вот тогда я предъявлю вам обоим счет по полной...

Глава 4

— Киска, — Артур нагнулся так, чтобы укрыть своей мощной спиной от гостей и предостерегающе зашипел в ухо. — У тебя такой вид, будто бы ты привидение увидела. Возьми себя в руки, иначе наши гости решат, что ты решила выйти замуж не по своей воле.

— Прости, — слова извинений привычно соскользнули с губ. Я начала общаться с ним будто бы на автопилоте, потому что в голове сейчас были совсем другие мысли, другие образы, другие картинки…

Не удержавшись, приложила ладонь к груди, будто бы пытаясь удержать сердце, которое, казалось, выпрыгнет из груди.

Артур провел языком по ушной раковине, и меня непроизвольно пробрала дрожь брезгливости. Я сама оцепенела от своей реакции, и взмолилась, чтобы он этого не заметил и не начал выговаривать по этому поводу.

Такое странное чувство… Будто бы близость с Артуром – это измена. Самая настоящая измена, без примесей других чувств. Я прикрыла глаза и выдохнула. 

Что же мне делать? Как себя вести? Меня только что едва не изнасиловали в туалете, но я, вместо того, чтобы бежать за помощью…

Ищу глазами того человека, из- за которого смогла увидеть снежинки.

Свои  снежинки…

— Кажется, твоему психотерапевту нужно увеличить дозу успокоительных! — Прежде чем натянуть на себя доброжелательную улыбку, обращенную к гостям, недовольно выдал Артур.

— Я в норме. Сейчас уже все в порядке.

Как только отец увлек в разговор Артура, я схватила с подноса официанта фужер с шампанским. При приеме моих лекарств пить нельзя, но я не смогла удержаться – нужно было немного снизить стресс, который сейчас доходил до критической отметки.

Ладони похолодели, а через миг покрылись потом. 

Что со мной?

Я зажмурилась, и перед глазами встали те самые чертовы снежинки. Три небольших снежинки с рваными краями, набитые на коже незнакомца. Один в один такие же, как я постоянно рисовала на всех поверхностях, вычерчивала пальцем, выводила на стекле, пока никто не видит.

— Дженни? Ты кажешься подавленной. Ничего не хочешь сказать мне?

Я закатила глаза.

Иногда мне казалось, что надо мной ведется постоянное, круглосуточное наблюдение. Однажды я даже задала вопрос психотерапевту, – может ли он предположить, что чувствовал герой Джима Керри в фильме «Шоу Трумана», когда его снимали тысячи видеокамер. Он посмеялся и сказал, что все это – мои фантазии. Усмехнулся и снова поставил какую-то закорючку в своем блокноте…

— Я… немного устала, — вымученно улыбнувшись, снова оглянулась вокруг. Все это время мне казалось, что все мое тело буквально прожигает каленым железом. Словно чей-то недобрый взгляд следил исподтишка, мешая расслабиться.

Отец обменялся многозначительным взглядом с Артуром.

— Это он тебя так утомил? — шутливо проговорил он. Я вздрогнула. Признаться сейчас о том, что случилось недавно, —  самое лучшее время. Отец пристально смотрел на моего жениха.

Выдохнув, убрала капельку пота, которая выступила от того невероятного напряжения, поселившегося в моей душе.

— Все в порядке, просто я действительно устала, пойду наверх. Все равно основная часть уже закончилась, больше будущая невеста не понадобится даже фотографу.

— Детка, — Артур дернул за руку, прижав к себе. В нос ударил терпкий запах его резкого парфюма. Он предостерегающе сощурил глаза, словно сканируя мое лицо, но через секунду выдохнул, как будто не увидел того, о чем думал. Коротко поцеловал в губы. — Отдохни. Я буду не скоро. Останусь, пока не уйдет последний гость.

Я кивнула, соглашаясь. Сделала несколько шагов и поставила пустой фужер на столик. Быстрым шагом, путаясь в длинном шелковом платье, добежала до комнаты, где должен был сидеть охранник, проскочила в темную комнату. На нескольких мониторах было видно, что делают гости в доме. Я выбрала тот монитор, где была видна туалетная комната и нажала на перемотку. Черт. Экран задрожал и покрылся подмигивающими смайликами. Боже, да систему отца взломали! Я почувствовала, как мне стало жарко. Этот странный человек не шутит, он действительно покажет видео, где я целуюсь с ним, жениху, отцу...и тогда...О нет, сложно представить, что тогда будет...

Поднявшись на второй этаж, к своей комнате, снова бросила взгляд вниз, где вышколенные официанты из самого дорогого кейтерингового агентства города курсировали между разряженными гостями, имен половины которых я даже не знала.

Сказать о произошедшем или нет? Как мне быть?

И в этот самый миг Артур поднял на меня взгляд. Он усмехнулся и сощурился, как хищник, который чувствовал кровь от раны на своей жертве и знал, что ей никуда от него не деться. Я отшатнулась к двери и нажала на ручку, чтобы скорее оказаться в спасительной прохладе собственной комнаты.

Ну вот и все.

Этот секрет останется со мной.

И мне придется самостоятельно с ним разобраться…

В своей комнате в огромном зеркале я увидела бледную испуганную девушку с затравленным взглядом. Подошла ближе, нагнулась, будто бы пыталась увидеть в отражении расширенных зрачков ту самую потерянную Дженнифер Шторм, которая отчаянно хочет выбраться наружу.

От этой близости на зеркале выступил пар от частого дыхания.

Отстранившись, словно все еще находясь под гипнозом, я протянула указательный палец и провела на этом облачке несколько линий. А потом еще пару.

И неожиданно поняла, что сделала: нарисовала ту самую снежинку, которая была набита чернилами на коже незнакомца.

Что он знал обо мне?

Почему называл себя моим мужем так уверенно, будто бы это правда?

Он сумасшедший?

Или…я?!

Всхлипнув, ухватилась холодными ладонями за горло, чтобы сдержать рыдания.

Он будет ждать меня в ресторане «Макотто» завтра…

Господи, что мне делать? Идти, чтобы мой позор не стал достоянием общественности, как угрожал этот загадочный человек, или проигнорировать его слова, как бред шизофреника?

Снежинка на зеркале начала таять, как и моя уверенность в своих силах, собственном разуме.

Глава 5

Чувствую, как Он оттягивает мои волосы назад – берет в кулак и просто тянет вниз, давая таким образом себе больше пространства для маневра.  Подчиняюсь со смешком – немного склоняю голову, и Он тут же проводит горячим языком по нежной коже. Довольно урчит, словно сытый лев – я делаю все так, как он любит. По всему телу разбегаются сонмы мурашек, а бедра содрогаются – моя вечная реакция на его близость. Я уже знаю, что будет дальше – Он проведет рукой по талии, сожмет ее на минутку, а после запустит свои бесстыжие, умелые пальцы мне в трусики. Прикусит кожу на шее, чтобы добавить остроты ощущениям и выпустит случайный стон, когда поймет, что мое белье промокло.

Я немного откидываюсь назад, чтобы спиной опереться на его могучее, огромное тело, попкой ощутить набухающий член. Всем своим видом буквально кричу о том, что нам нужно повторить то, что творилось до завтрака – немыслимый марафон страсти, продолжающийся уже несколько дней.

Продвигаю свою руку назад, провожу по каменному, напряжённому прессу, нащупываю резинку трикотажных брюк. Он усмехается и снова прикусывает кожу на шее, будто бы ставит клеймо принадлежности одному- единственному мужчине, словно в моих мыслях вообще могут быть другие. В этот момент сжимаю в ладони его член через брюки.

Но Он отодвигается.

— Не торопись… — низким голосом шепчет мой любовник, и провокационно толкается в руку. — Все будет. А пока…

Он прижимает меня спиной к своей груди. Выдвигает свою руку вперед и застывает с ней на уровне моих глаз.

— Знаешь, что это?

— Что? — поднимаю взгляд и спотыкаюсь о покрасневшее запястье. Оно немного раздулось, и это не мудрено – выглядит так, будто это следы от когтей огромного животного.

— Это ты, — говорит он. Облизываю губы и осторожно, чтобы не причинить боль, дотрагиваюсь до бурых вздувшихся ран. Теперь, когда первоначальное удивление прошло, я вижу, что это татуировка – маленькая снежинка с рваными краями.

— Я?

Он делает недвусмысленное движение бедрами, утыкаясь членом в копчик.

— Дженнифер… Дженни… Снежинка… моя…

Я улыбаюсь.

Теплое солнце расправляет лучи в моей душе от этих его слов, этого поступка.

Поворачиваюсь…

И…

Просыпаюсь.

Черт.

Сердце глухо колотилось. Губы пересохли, как если бы я пробежала марафон километров на тридцать. Руки заледенели, а по спине лился пот. Влажная пижама прилипла к телу, а трусики хоть выжимай. Меня буквально трясло от этого странного, двоякого чувства – возбуждение и страх. Страх перед неизвестностью.

Резко села на постели, уставившись бездумно вперед.  

Все будет в порядке, я со всем разберусь. А в этом мне поможет тот, на чьем запястье я уже видела эту татуировку – оригинальную снежинку.

Сделала несколько вдохов – выдохов и подняла с тумбочки рядом сотовый телефон. Провела по его черной равнодушной поверхности и набрала номер абонента – подруги, с которой сдружилась в последний год.

— Ты знаешь, сколько сейчас времени? — послышался голос Винни. — Это ты вчера со своей помолвки слиняла, а я, между прочим, как честная девушка, выпила там не один бокал шампанского и отплясывала как в последний раз!

— Сегодня мне нужно будет отлучиться кое- куда… — сказала ей, сбиваясь на шепот. — Я скажу, что встречаюсь с тобой.

— Ха! — даже в полусне она не смогла удержаться от шпильки. — Не успела выйти замуж, уже любовника завела?

От этой шутки покраснела и заполыхала, словно спичка. Если бы она только знала!

— Ладно, скажи, что мы идем… вышивать макраме… — Винни захихикала. — Белое, полусладкое макраме…

—Винни! Я – твоя должница! — я послала на прощание ей воздушный поцелуй и отключилась. 

Ну что же, самое важное сделано.

Осталось дело за малым – выйти из дома так незаметно, чтобы у отца не возникло никаких вопросов ко мне.

Пошла в душ, позволяя холодным струям смыть с себя липкое возбуждение недавнего сна и заставила себя не думать ни о чем другом, только о предстоящей встрече.

Наскоро собравшись, еще раз глянула в зеркало и постаралась успокоиться. И только потом вышла в коридор.

Мне повезло. Отца в доме не было – он уехал по делам, и потому я заказала такси, а ему написала сообщение про обед с подругой, чтобы он не беспокоился и не искал. А после отключила телефон – не нужно, чтобы он звонил и настаивал на личном водителе. Ни к чему мне ненужные глаза и уши.

Всю дорогу до ресторана, чтобы прийти в себя и снова не провалиться в паническую атаку, дышала глубоко и часто, но все равно дыхание снова сбилось, как только я глазами нашла его. В полутемном кафе. Прямо у стены за небольшим столиком.

Он смотрел на меня в упор, так, будто бы хочет сожрать, а кости мои растолочь в прах и сбросить в костер. В его глазах плескался ядовитый огонь, и мне стало не по себе —  с  каждым моим шагом по направлению к нему этот костер разгорался все больше и больше, будто бы дьявол внутри подкидывал дрова.

Я  заметила, как его огромная, сильная ладонь резко собралась в кулак, и костяшки пальцев побелели от напряжения, словно мужчина пытался удержать дикое животное внутри себя. 

Его ноздри раздулись, выдавая с трудом сдерживаемую ярость, а черные глаза пригвоздили к месту.

Дернулась, а сама в тысячный раз пожалела о своем опрометчивом решении, и с трудом оторвала взгляд от него.

Нет, мне нужно бежать. Пока еще была возможность...

Но поздно. Он дернул мою руку на себя, зажимая в захват тонкое запястье, и я поняла, что у него хватит сил переломить его пополам. Запищала как мышка, не в силах выдавить ни словечка, но ему явно было все равно. Незнакомец недовольно зыркнул в мою сторону и рывком посадил на стул. Буквально бросил.

Мамочки…

Сам сел рядом так, чтобы спиной закрыть нас от любопытных глаз, если они вообще могли бы нас рассмотреть в темноте этого угла. Положил свою руку на спинку моего стула, касаясь указательным пальцем моего предплечья. Я задрожала и съежилась, закусив губу – сдерживая слезы, готовые сорваться с уголков глаз. Сжала маленькую сумочку озябшими пальцами на коленях.

Глава 6

К нашему столику подошел официант – высокий молодой человек с хитрым, цепким взглядом. Он смотрел так, словно знал, что творилось там, под столом. Его лицо тут же расплылось в гаденькой улыбке. Парень оставил меню на столе и, бросив многозначительный взгляд, ушел в глубь полупустого ресторана.

— Пошли, — вдруг рыкнул мой незнакомец и поднялся на ноги. Он снова весьма ощутимо схватил меня за запястье и потащил за собой. Я едва успевала, спотыкаясь на каблуках, но он этого будто и не замечал.

Не успела опомниться, как меня завели меня за угол и, открыв дверь в темную подсобку, буквально затолкали туда. Мужчина тут же провел горячими ладонями по плечам, спускаясь к ладоням, и вдруг резко поднял мои руки вверх, пригвоздив те к стене.

Я пыталась освободиться, но он действовал куда быстрее – прижался ко мне своим могучим, огромным телом, лишив возможности даже шевельнуться, не говоря уже о том, чтобы применить единственный известный мне прием самообороны – удар в пах.

— Пус— с— сти, — зашипела я, но звук моего голоса словно спровоцировал его на дальнейшие действия. Он резко выдохнул сквозь зубы, а затем свободной рукой провел по моему телу, сжав грудь так сильно, что мне пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть. Я отчаянно пыталась сопротивляться, дергаться, извиваться змеей, но все было напрасно. И тут меня озарило – я совсем забыла, что в моей сумочке лежал припасенный для этого случая перцовый баллончик. Как только мужчина приблизился, я укусила его до крови за губу, и когда тот отшатнулся от неожиданности, тут же выдернула руку из его захвата. Мгновение, и баллончик был уже в моей руке!

Я даже мысленно попросила вселенную о помощи, прежде чем наставить свое грозное оружие прямо на нахала. 

Охх…

Хищно оскалившись, он с легкостью выбил из моих дрожащих пальцев перцовый баллончик, а ведь я даже не успела им воспользоваться! У него действительно была реакция, как у чертового спецназовца.

Глухой звук упавшего баллончика заставил вздрогнуть.

— Да ты со мной поиграть решила, детка?! — даже в полумраке подсобки я отлично чувствовала, как его взгляд обжигал меня. Настолько, что я попросту зажмурилась. —  Что ж, давай поиграем...

— Пусти! — сдавленно попросила я, но у него явно были иные планы.

Мужчина навис надо мной горой, и я отчетливо почувствовала запах озона, который бывает перед грозой. Словно здесь и сейчас я оказалась в эпицентре самого настоящего урагана.

— Пожалуйста… — взмолилась я, сама не понимая, о чем.

Вместо ответа он приник к моим губам и терзал их голодным, жадным поцелуем. Рука его снова подняла мои запястья выше, а второй рукой он неспешно, но вполне умело расстегнул мои льняные брюки.

Я попыталась дернуться, но…

Пальцы мужчины оказались внутри, оттянули ткань трусиков, оказавшись в опасной близости от моего входа. Между мозгом и моим телом началась настоящая война. Одновременно мне хотелось, чтобы он остановился, и одновременно хотелось, чтобы продолжал. 

Мне хотелось укусить его, воспротивиться происходящему, но его язык творил немыслимые вещи. Словно укрощал и подавлял, заявлял свои права на меня...

Осторожные касания пальцев —  сначала очень аккуратно, невесомо по складочкам, а после, наконец- то, они вошли внутрь.

Стон сорвался с моих губ – без подготовки он нашел такие точки, которые безошибочно подчиняли мое тело. Нервно сглотнула, поняв, что стала мокрой – такой мокрой, какой никогда не была с Артуром…

Колени дрожали, становясь ватными. Наверное, если бы не поддержка незнакомца, я бы рухнула на пол.

Он добавил второй палец, одновременно углубляя поцелуй, и я поняла ускользающим сознанием, что моя битва заведомо проиграна – этот мужчина настоящий умелец, он добился такого ответа моего тела на свои ласки, каких мой жених не смог добиться за целый год отношений…

—  М— м— м, — снова стон, и незнакомец отпустил мои губы, чтобы пройтись поцелуями по шее, ужалить языком в главную точку за ушком, от прикосновения к которой у меня буквально потемнело в глазах…

Мужчина быстро расстегнул свою ширинку на брюках, а мои руки, оказавшись на свободе, повисли плетьми вдоль тела. Даже если бы очень захотела, я бы не смогла противостоять этому урагану, сметающему все на своем пути.

Я была настолько потеряна, что упустила момент, когда незнакомец вынул мою ногу из брючины и поднял, полностью открыв меня для себя.

Внимательный взгляд в мои глаза, и без предупреждения и подготовки нахал вошел в меня —  резко и до упора.

— Ах…

Чувство наполненности опьяняло. Он вышел наполовину и тут же вернулся снова, снова до упора. Горячее, обжигающее дыхание будоражило, и от этого я возбуждалась еще больше – потому что видела помешательство мужчины. От того робота, что тащил меня в подсобку, не осталось и следа. Его сменил сумасшедший, невероятно сексуальный самец, который знал все волшебные точки на теле… На моем теле…

Хлюпающий звук единения наших тел в темноте, мое и его дыхание, частое, рваное, а в моих ушах —  отголоски пульса. Сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки и упасть на пол. Перед глазами все плыло, и я отчаянно хваталась за плечи мужчины, словно пыталась удержаться на границе реальности.

Точно такие же чувства обычно появлялись в моих редких снах. Точно также я отдавалась без остатка кому- то, чье лицо скрывала ночь. И вот моя скрытая сексуальная фантазия вдруг обрела плоть и кровь, и я поняла, что она в миллиарды раз круче, острее, сильнее той сублимации, что подсовывало мне мое подсознание по ночам.

Он снова приник к моим губам, и я с готовностью ответила на этот сокрушительный поцелуй. Мужчина одним резким движением задрал мою кофту до подбородка, отреагировав на вид моей груди в шелковых чашках бюстгальтера едва слышимыми ругательствами. А затем провел языком по коже, слегка прикусив торчащий сосок, от чего я потекла еще сильнее.

Боже…

Глава 7

Она по— прежнему была хороша. 

Настолько хороша, что мозги вышибало напрочь, стоило почувствовать ее запах. Настолько идеальна, что я изменил своему же плану на сегодня, поддался моменту.

Заплатить она мне решила… 

Стоило вспомнить этот ее лепет, как в груди появлялось дикое предвкушение —  о, да, милая женушка, ты заплатишь. Когда придет время.

Пока находился в лесу три долгих года, частенько вспоминал ее. Хотя о чем я? Только о ней я и думал. Особенно первое время. Думал, как вернусь и отомщу за предательство, за то, что посмела сделать у меня за спиной!

Я думал, что избавился от потребности в ней, в ее теле. Но, к сожалению, это было не так. Я все еще хотел ее, как никого и никогда. И, возможно, это поможет ей сохранить жизнь. Пока мой член будет стоять на нее…

Можно было бы догнать Дженн, заставить закончить начатое, но у меня появилось дело поинтереснее. Придурок— официант, которому не повезло появиться не в том месте не в то время. Да, жена меня предала и поплатится за это. Но это не значит, что все, кто захочет, могут пялиться на ее тело! Оно принадлежит только мне! А ублюдок Артур, посмевший тронуть мое, очень скоро заплатит по счетам.

Найти идиота, помешавшего мне насладиться сексом, было несложно. Как и дождаться, пока он снова вернется в ту самую кладовку, в которой до сих пор витал запах нашего возбуждения.

Черт, это заводило не на шутку, а мне нужна была холодная голова. 

—  А, это ты, герой-любовник… —  мужик едва успел пискнуть, как оказался с перерезанной глоткой. 

Я лишь брезгливо поморщился. Слишком много крови, но, увы, выбирать не приходилось. Пока в мои планы не входило обнародовать блядское поведение Джен. Этот рычаг мне еще понадобится, и, уверен, сработает он не раз —  стоило только вспомнить, как трусливо она предлагала мне деньги. А уж как старалась делать вид, что между нами ничего нет и не было… Дрянная актриса! Больше я не куплюсь на ее байки. Надо же, она даже выкать мне начала, чтобы лишний раз подчеркнуть нашу несвязь.

Но это ее не спасет. Больше нет. 

Из ресторана я вышел через черный вход.

Глава 8

Черт, я снова все испортила. Да что со мной?! Пришла поговорить с шантажистом, а в итоге добавила ему еще материала! Даже не представляю, как теперь смотреть в лицо Артуру и отцу. А уж отец точно заметит, что что- то не так – он так усиленно отслеживал наши отношения с женихом, что иногда мне хотелось ему сказать, чтобы он сам надевал фату да шел под венец.

Ой, нет. Мне не следует так думать, так говорить.

Я все смогу решить, урегулировать вопрос с этим человеком, если он снова окажется в поле моего зрения. В уме крутился наш разговор, до того, как…он позволил себе сотворить со мной все то, что хотел, но я все равно не могла понять, почему он так себя вел.

Отец говорил, что у него много врагов, и многие могут ударить по нему через меня – его единственную дочь, и скорее всего именно поэтому он сам настаивал на скорейшей дате свадьбы с Крамером. Может быть и этот загадочный человек – настоящий враг, ведь он ударил по самому слабому звену в нашей семье. Мне.

Весь день я слонялась по дому без дела, не в силах заставить себя заняться чем- то. Все буквально валилось из рук, и я поднялась в свою комнату, закрыла дверь на замочек, чтобы отгородиться от ненужного внимания отца и достала холст.

Пока мешала краски, пока вдыхала их привычный успокаивающий масляный аромат, почувствовала наконец небольшое расслабление. Закрыла глаза и начала водить мягкой кисточкой по загрунтованной поверхности.

Взмах, вверх, вниз…

Влево, вправо…

Особый вид сосредоточенной медитации – рисование с закрытыми глазами.

И пока краска ложилась на холст затейливыми виньетками, я постепенно приходила в себя. Нет, я ничего не расскажу Артуру про свою странную и внезапную измену. Не расскажу ему, что меня пытался шантажировать неизвестный человек, и уж тем более ни единая душа не узнает, что именно с ним я впервые за много времени почувствовала себя живой…

Никому про это знать не нужно.

Он не успел озвучить свои условия, отказался от денег, и я решила для себя, что мне нужно держаться впредь осторожнее. Если он меня не увидит, то не сможет запугать.

Поняв для себя все это, я спокойно улыбнулась.

Будем считать это вспышкой гормонов. Странным стечением обстоятельств. Но я больше никогда не увижу этого человека и не дам ему дотронуться до меня, зная, что его прикосновения выжигают такие искры из моего тела, что оно тут же начинает гореть в лихорадочном огне, требуя продолжения.

Я открыла глаза.

И тут же замерла.

Потому что на меня с картины, на которой еще блестела свежая краска, смотрел мой незнакомец. Он глядел исподлобья, жёстко, цепко, не выпуская из своего плена. Не разрешая двинуться с места. Порабощая одним только взглядом...

Тугие бицепсы, обтянутые масляной кожей, внушительно поигрывали на свету, кубики каменного пресса, которые я успела ощупать в подсобке, напряженно демонстрировали красоту совершенного тела, ручьи вен стекали по мощным рукам, а ниже…

Я даже зажмурилась.

Покраснела от своей фантазии, которая прорвалась из подсознания наружу.

Натужно сглотнула, чувствуя сухость во рту.

Потому что, несмотря на то, что я изобразила его внушительное мужское достоинство схематично, можно было понять, что мужчина очень и очень одарен природой в этом плане.

Внизу моего живота все скрутилось в тугой узел, а сердце несколько раз кольнуло. Я даже задышала резче и чаще – от тех картинок, которые обрушивались на мою голову флешбеками.

Да, он был очень силен. Безумно притягателен. И он очень хорошо знал женское тело. Так хорошо, что даже я, без пяти минут жена другого человека, вдруг поняла, что не могу сопротивляться его напору…

Набрав на кисточку немного черной краски, я опустилась перед картиной на колени, подняла голову вверх, как если бы смотрела на мужчину вживую. Он все также пристально следил за моими действиями, и я почувствовала, как во рту скопилась слюна. Я перевела взгляд на член, набухший в ожидании разрядки, и поняла, что, если бы мой незнакомец сейчас находился в этой комнате, я снова бы продала душу дьяволу – позволила ему взять себя за подбородок, нажать на щеки и вонзиться в мой рот, заполняя его до самого горла.

От этих постыдных мыслей щеки загорелись румянцем, а трусики снова намокли.

Я покачала головой, прогоняя нескромные видения, и поднесла кисточку к его лобку. Несколько движений – и над горделиво вздернутым членом появились три снежинки с рваными краями. Такие родные и при этом такие незнакомые.

Я осторожно подула на них, чувствуя при этом порочную интимность момента, и только когда облизнулась, вскочила в испуге на ноги.

А вдруг кто- то увидит эти мои художества?

Нет, допустить этого нельзя!

Я подбежала к огромному шкафу, подвезла к нему стульчик, чтобы можно было стать выше, и провела рукой по поверхности своего тайника. Уткнулась рукой о преграду – небольшую картонную папку —  и озадаченно почесала подбородок. Помню, что прежде прятала от отца свои картинки, но не припомню, чтобы их было так много. Я потянула на себя уголок своей находки, и, не удержавшись на стуле, отъехала немного назад. Папка поехала вслед за мной и с глухим стуком упала на пол.

В полете она зацепилась за уголок шкафа, и к моменту падения раззявила свою пасть, из которой снегопадом посыпались листы. Много, много исписанных листов. Акварель, масло, пастель, уголь, карандаш – разные техники, разные размеры бумаги, но…

Ахнув, я упала на колени перед своей находкой.

Везде, на каждом листе были нарисованы мои снежинки. Но большинство рисунков были полны одним человеком – это был мужчина.

Он был написан со спины, с бугрящимися мышцами, как древнегреческий атлет; нарисован лежа у кромки воды, прикрыв глаза рукой, повернув запястье так, что видно звезду с рваными краями; изображен в одном полотенце на плечах, бесстыдно демонстрируя вздыбленный член со звездочками на лобке.

Глава 9

Все-таки Александр Шторм был идиотом. Причем полным, если настолько наплевательски относился к безопасности собственного дома и при этом был маньяком, заказавшим безумную защиту для офиса. Еще когда только разрабатывал план, предполагал, что данный этап будет трудно осуществим —  все- таки требовалось попасть в кабинет хозяина дома.

Но кто бы мог подумать, что это окажется чуть ли не самой простой вещью?

Однозначно, Александр слишком расслабился. Почувствовал себя царем. Да только вот казна у этого царя слишком стремительно пустела, и если бы не Артур, пошел бы по миру. Бизнесмен херов.

Но мне это было только на руку. 

Шторм свалил в мужской клуб, который посещал с завидной регулярностью. В чем- чем, а в удовольствиях он себе явно отказывать не собирался. Ублюдок Артур сегодня тоже прохлаждался отдельно от своей невестушки.

Так что дом был полностью в моем распоряжении. Охрану, усыпить которую не составило труда, я даже в расчет не брал.

Проходя по темному коридору, зашел в комнату Джен. Она уже крепко спала и, по- хорошему, здесь мне делать было нечего. Но я все же остался, огляделся в полумраке, прошелся по комнате.

Так вот где ты теперь живешь, лгунья…

После того, как мне выписали долгосрочную командировку в ад, Штормы сменили место жительства. Новый дом, новая жизнь.

Да только долги у вас старые. И по ним придется платить. Сполна.

Лунный свет пробивался через приоткрытые шторы и падал на большую картину, которая стояла у окна. Сука! Она еще смела издеваться! Потому что на листе был изображен я. 

Медленно перевел взгляд на девушку, лежавшую на постели. Как она была прекрасна в этот момент. Настолько, что можно было потерять голову и все отдать за этот миг.

Если забыть о том, что это именно она воткнула мне нож в спину. 

Лживая тварь!

Я занес руку над ней.

В темноте сверкнули когти.

Лунный свет огладил острые лезвия, обрисовал их острые тени на ее обнаженной спине.

Я уже приготовился...как вдруг она застонала, будто видела во сне что-то очень чувственное.

Блядь. Член тут же отреагировал. Потому что несмотря ни на что я хотел эту дрянь. Хотел как в первый раз. Как во все остальные. 

—  Дэниэль… —  тихо сорвался очередной стон, и я замер словно вкопанный. Неужели не спит?! И мое имя...

Подошел ближе и долго всматривался в лицо Джен. Но нет. Она спала. И, судя по учащенному дыханию, спала с кем-то во сне…

Жажда обладания вышла на первое место. Нет уж, детка, стонать ты будешь только подо мной! Уж я-то постараюсь, чтобы ты раздвигала свои ноги теперь только для меня!

Прежняя идея вонзить когти в ее тело сразу же померкла. 

Осторожно присел на постель и провел по гладкой шелковистой коже бедра. Все же чертовка была очень хороша. Очень! И словно повинуясь моей задумке, она развела свои стройные ножки, давая доступ к сокровенному месту. 

Не удержался —  прикоснулся. Пока сквозь хлопок трусиков, но, черт подери, те был насквозь мокрые, а сама она продолжала постанывать и даже подаваться навстречу моим пальцам.

Чертова дрянь! Я едва не зарычал от досады! Времени оставалось немного, но уйти после того, как в ресторане нас тоже обломали… Нет уж. Сначала я все же возьму свое.

Стянул с Дженнифер белье предельно аккуратно, ожидая что та вот— вот проснется. Похоть затмевала рассудок, где-то на краю сознания я мысленно отсчитывал оставшиеся минуты до того, как придется уходить. И этого было чертовски мало. Поэтому пришлось отложить прелюдию на следующий раз. В том, что он будет, я даже не сомневался.

Пальцы утопали в горячей влаге. Джен была не просто готова меня принять —  она хотела этого не меньше. Потому что стоны становились все громче, и она уже пыталась насадиться на пальцы, которые методично трахали ее мокрую щель.

Сучка! Продажная лживая сучка!

И я не удержался —  достал член и вошел до упора. 

—  А— ах… —  протяжно выдохнула Дженни и подалась вперед, а затем еще и ноги скрестила у меня за спиной.

Твою мать, сука! Ты даже во сне готова лечь под того, кто вытрахает тебя по полной! Понимание того, что Дженни не видела меня, пребывая где— то в свои фантазиях бесило. Настолько, что я напрочь забыть об осторожности и жестко имел ее, желая наказать за доступность, за то, что готова вот так просто. Но ей, казалось, это нравилось. Она стонала и просила еще. Просила не останавливаться.

—  Смотри! Смотри на меня, Дженни! —  рыкнул, собрав ее волосы на затылке и оттянув назад. —  Смотри кто тебя трахает!

Впервые за эту ночь она открыла глаза и посмотрела на меня расфокусированным взглядом, полным страсти.

Похотливая сука! 

—  Нравится? Нравится, когда тебя имеют, как дешевую шлюху? Так надо было с тобой обращаться?!

Я двигался все быстрее, чувствуя, что еще немного, и финал накроет с головой. Мне было плевать на оргазм партнерши. Я не хотел ей сделать хорошо. Я хотел наказать! Но она снова меня переиграла —  ее мышцы сократились, а глаза закатились в приступе удовольствия. Не сдержавшись, я кончил вслед за ней. 

И такого фееричного оргазма у меня не было давно. 

Блядская сука… Как же я ее ненавидел! Ненавидел и одновременно хотел. Снова и снова. Даже сейчас, когда только что кончил и пометил собой, я готов был снова повторить все сначала. 

Да только времени уже не оставалось. 

Отстранившись, посмотрел на бывшую жену, но та снова мирно спала. На лице блуждала довольная улыбка, а сама она была похожа на сытую кошку. 

Я снова проиграл. Проиграл ей и самому себе. Впрочем, ей не обязательно об этом знать. Пусть думает, что я рядом. Пусть помнит обо мне каждую минуту. И пусть ждет момента расплаты…

—  Скоро ты заплатишь сполна, —  прошептал, наклонившись к ее губам. —  Заплатишь, как полагается предательнице, ползая на коленях и моля о пощаде, любимая. 

Оставив легкий поцелуй, вышел из ее комнаты, пропахшей нашим сексом. Отличное будет ей напоминание с утра…

Глава 10

Между ног саднило. Живот тянуло. А в руках и ногах ощущалась какая— то приятная легкость. Было странное ощущение, что сегодня ночью я занималась сексом… Подняв голову с подушки, я оглядела комнату, будто надеясь встретить глазами Артура. 

Но жениха рядом не было. И он никогда не страдал такой привычкой —  приходить и уходить незаметно не только из нашего дома, но и из моей комнаты. Я прислушалась —  вдруг в душе льется вода, и мой жених просто проснулся раньше? Но вокруг царила тишина. Да и следов “преступления” —  убранного презерватива, порванной упаковки от него не было нигде. Вопросам предохранения мы всегда уделяли особое внимание. 

И если я занималась любовью не с женихом, то…с кем?

В комнате никого не было. Вчера я спешно убрала все свои картины, но вот мольберт оставила. Его нужно срочно спрятать. Как только кем-то из домашних будет обнаружено, что во мне снова вспыхивают отклонения, встречи с психотерапевтом не избежать. А мне этого точно не нужно. Тем более сейчас.

Привстав с кровати, замерла. Нет, это действительно странно – мышцы ног немного подрагивали, как это бывает после занятий спортом. Или занятий сексом… Бедро слева стягивало  —  как будто засохшая полупрозрачная белая краска или бумажный клей...

Я протянула руку к прикроватной тумбочке, чтобы попить воды и случайно задела тубу с таблетками. Банка упала на пол – таблетки покатились бусинами в разные стороны. Черт. Нужно их скорее собрать. Только они мне помогали спать всю ночь почти без сновидений. Этих странных, выматывающих, убивающих меня сновидений, где я то занимаюсь сексом с загадочным мужчиной, то брожу по пляжу, чувствуя шорох волн.

В душе я включила горячую воду на полный напор. Пусть хотя бы вода смоет с меня все эти странные мысли, в которых я постепенно начинала тонуть…

Я взбила в руке гель для душа и провела пеной по руке. По шее. По груди. И вдруг замерла от неожиданности. Даже воздух в горле перехватило. Поспешно провела лейкой с водой по своему телу, смывая белую пену, и не поверила своим глазам.

Потому что на моей груди, на ореолах сосков красовались свежие засосы.

— Это что еще такое?

Наплевав на полотенце, я выскользнула из душевой кабины и поспешно направилась к огромному зеркалу с подсветкой. Может быть, это обман зрения? Потому что такого на моем теле точно не могло быть – секса с женихом не было довольно давно, а этот удивительный человек – шантажист —  не успел себе позволить ничего такого во время нашей встречи…

Едва только мое нагое тело отразилось в зеркальном серебре, как из груди вырвался вздох удивления. Мои надежды не оправдались: возле соска и правда алели засосы. Но это еще не все сюрпризы, которые приготовило мне тело. Потому что один страстный поцелуй, больше похожий на ожог от утюжка для волос, красовался на шее, почти у ключицы.

Очень странно…

Я дотронулась до него и замерла. Меня будто молнией прошибло – неожиданно для самой себя я вспомнила короткий момент из своего сна, который привиделся сегодня ночью.

Будто бы надо мной склонился он. Мощный. Сильный. Огромный. Влекущий. От всей его темной фигуры, освещенной одним только светом луны, фонило похотью, влечением, сильнейшим желанием на грани жизни и смерти. Мужчина провел своими умелыми руками по моему открытому к ласкам телу, тут же запустив волну удовольствия – о, он точно знал, что делать, чтобы разжечь в моем теле пожар!

А в момент, когда он вошел в мое лоно, рыкнул от удовольствия и прижался своими губами как раз к этому месту, где сейчас алел засос…

Господи…что же это значит? Теперь мои сны начали управлять и реальностью?

Медленно, как в кино на замедленной съемке, я закончила все свои процедуры в ванной комнате и вышла в спальню. Со мной что- то определенно происходило. Что это? Провалы в памяти? Побочные действия таблеток от психотерапевта? Лунатизм? Чьи— то страшные шутки?

Немедля и минуты, я быстро переоделась, расчесала волосы и спустилась вниз.

В столовой уже находился отец. Под его глазами залегли серые тени – он явно не спал сегодня всю ночь или только несколько часов. Он задумчиво смотрел на планшет, нахмурив брови, иногда недовольно шмыгая носом.

— О, Дженнифер, ты уже встала! — отец послал мне короткую улыбку и снова уткнулся в гаджет.

— Доброе утро… — я остановилась около него и заставила отца поднять на меня свой взгляд. —  Папа, сегодня к нам не заходил Артур?

Отец бросил в мою сторону быстрый и цепкий взгляд, отрицательно покачал головой.

Значит, как я и думала, мой жених точно не приходил сегодня в мою спальню. Я помедлила перед тем, как задать свой следующий вопрос:  

— Папа, ты не замечаешь ничего странного?

— Странного? — все его тело напряглось, и он внимательно оглядел меня с макушки до пяток. — Странного? Например?

Я поняла, о чем он подумал в эту минуту – в его мире, в его доме, в его бизнесе все шло своим чередом и таких происшествий на грани мистики, как у меня сегодня, никогда не было. Опустила глаза и посмотрела в сторону.

— Даже не знаю…Чего— то необычного?

Отец поднялся и взял мои ладони в свои. Снова заглянул в глаза, не пряча обеспокоенности и участия.

— Нет. — Он четко и уверенно повторил это слово дважды. — Нет. Ничего странного и необычного. Все как всегда. Я думаю, ты волнуешься из-за свадьбы с Артуром. Да, все дело в этом.

Да…может быть…

— Но на всякий случай тебе нужно наведаться к доктору…

Я выдернула свои ладони из его рук.

— Нужды в этом нет. Я была у психолога недавно.

Но отец уже вел себя как ищейка, идущая по следу подстреленной дичи.

— Я запишу тебя, когда у него будет время. Перед свадьбой нам неожиданности не нужны.

Я села на стул и налила себе в стакан сок.

— Делай, что хочешь…

Отец снова смерил меня сверху вниз своим фирменным взглядом и размашистым шагом вышел из столовой.

Глава 11

— Винни, я совсем забыла тебе перезвонить, — прижав телефон к уху плечом, я вышла в сад, чтобы наш разговор никто не мог услышать в доме. В последнее время со мной происходили события, которые нужно было держать в секрете.

— Да уж, подружка, а ведь я жажду подробностей! — девушка хихикнула в трубку, и я услышала, как на заднем фоне ей засигналил клаксон автомобиля. Она тут же откликнулась: — Да отвали ты!

Дойдя до скамейки под ивой, села в ее тени. Сюда точно никто не сможет подойти незамеченным мной, а это значит, что можно будет спокойно поговорить, да и подумать обо всем…

— Так что, куда ты отправлялась под прикрытием моей компании?

Я закатила глаза.

Рассказывать кому- то, даже самой близкой подруге о том, как стонала, исходила от желания под руками какого-то незнакомого мужчины, пусть и очень сексуального – не правильно.

— Захотелось подышать воздухом. Свободой, ну, ты меня понимаешь…

— Еще как! — она усмехнулась. — Ума не приложу, как ты можешь так долго находиться под гнетом своего папочки и женишка. Да они тебе шагу не разрешают ступить! Может быть, Артур с тобой и к гинекологу ходит?

—Винни! — осадила я ее, покраснев. Стыд опалил щеки – потому что она была права во всем. Даже в этом. Контроль – вот чем отличались мужчины в моем окружении.

— А что «Винни»? Я уже двадцать лет Винни! — рассмеялась она. — Тебе-то они не позволяют заглядывать в свои личные дела?

Мне показалось, что подруга как-то особенно внимательно прислушалась к тишине в трубке с моей стороны. Как будто очень ждала моего ответа.

— Да что ты, — махнула я рукой. — Отец никогда не разрешит…

— Я говорю не о твоем папочке! — фыркнула она.

— Артур? — удивленно переспросила. — А что с ним?

— Милая, — Винни  повысила голос, чтобы я не пропустила ни слова из ее речи, и я напряглась. — А Артур рассказывает тебе, как проводит время? Как развлекается? Как проходит его время без тебя?

— Нет…но… — я задумалась. — Он так много работает…

— Работает! Как же!

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу! — она стала говорить еще громче. Явно отошла туда, где ей никто не помешает: звук на заднем фоне стал глуше. — Я хочу сказать, что Артур не такой уж и хороший, каким кажется снаружи. Вчера я ходила в «Ад» — ну знаешь, это новый клуб. И там… — она набрала воздуха, готовясь сказать важную новость, и я тоже затаила дыхание. — И там я видела Артура.

— Вчера? — озадаченно переспросила я.

— Да да, вчера ночью. Но это еще не все. Он там был не один. Я сначала подумала, что это ты, подошла ближе. И поняла, что это совсем не так. Он отдыхал небольшой компанией – два мужчины и четверо девушек.

— И…

— Да, Джинни, я думаю, что ты должна это знать. Твой жених изменяет тебе. Артур тусил с какой-то шваброй. Они танцевали, целовались, вполне понятно с какими намерениями. А домой он уехал с ней. Я думала позвонить тебе, чтобы поймать на горячем, но потом вспомнила, что ты на ночь сейчас пьешь снотворное – даже из пушки не добудишься.

— Я не верю… — ошарашенно качая головой, сказала я в трубку. — Этого не может быть.

—Джен, решать, что делать, — тебе. Но ты должна хорошенько все взвесить.

Винни отключилась, и мне в месседжер от нее пришло сообщение. Фотография. Я увеличила изображение, и, несмотря на плохое качество, рассмотрела главное: на фото действительно был Артур. Он сидел в кресле, а прямо на нем сидела брюнетка в очень откровенном платье. Мой жених одной рукой сжимал ее ягодицу, а другой, совсем не стесняясь, лапал ее полуобнаженную грудь. Лицо его при этом выражало самодовольство.

Не может быть.

По плечам, ногам, рукам, пробежал озноб. Я прикрыла глаза и застонала.

Господи, с чего начинается моя супружеская жизнь? С обмана? Только вчера я изменила своему жениху, растекаясь маслом под умелыми руками сексуального шантажиста, как выясняется, что и Артур тоже не хранил верность…И неизвестно, кто из нас в этой паре был хуже…

Нет, мне нужно с ним поговорить.

— Папа? — я выпалила в трубку. — Я еду в офис к Артуру. Мне нужен водитель.

Добраться до места назначения не составило труда —  даже пробки не помешали мне. Полная решимости обсудить то, что узнала, я поднялась на нужный этаж —  туда, где располагался офис жениха.

— Джен? Что случилось? Александр предупредил, что ты едешь в офис, иначе ты бы меня здесь не застала.

Я увернулась от его поцелуя и закрыла за собой дверь.

— Артур, мне очень нужно с тобой поговорить.

Он прищурился и цепко впился в мое лицо взглядом.

— Говори, что случилось? — тон его голоса изменился, стал жестким, немного грубым – таким, каким он обычно говорил со своими подчиненными. Противиться такому его настроению было нельзя, но я засомневалась – что можно ему сказать? А что – нельзя? По пути сюда я проиграла в голове тысячи вариантов своего и его поведения, думая о том, что могу ему предъявить, и в чем – признаться. Но сейчас немного оробела. Артур все же имел надо мной власть, как и отец…

— У меня мало времени. Если ты пришла… — подгонял он меня, и я не выдержала. Разблокировала экран и повернула к нему изображение, полученное от Винни.

Артур нахмурился и внимательно вгляделся в фотографию. Повернул его и так, и этак. Бросил короткий взгляд на меня, раздраженно скривил губы.

— Ты хочешь сказать, что я изменяю тебе? — он коротко рассмеялся. Но в этом смехе совершенно точно не было ни грамма веселья.

— Здесь ты не один, — обвиняющим тоном начала я, но Артур вдруг ухватил меня за руки и притянул к себе. Все мое нутро тут же взбунтовалось: казалось, что нарушать такие интимные границы он уже не имеет права. После того, как эти границы пометил мой шантажист…

Я испуганно прижала воротник платья к ключице – тому месту, где под слоем тонального крема алела чужая метка.

Артур прижался сухими губами к моей напряженной шее. Провел цепочку коротких поцелуев ниже, одной рукой сжал ягодицы, другой начал расстегивать пуговицы на блузке.

Глава 12

Ночная вылазка разбередила старые раны. Вообще вся эта чертова поездка в город стала крахом моего спокойствия, к которому я думал, что пришел. 

После того, как хренов младший Блэквуд умер (*прим.роман “Пленница зверя”) откинул коньки и старший в борьбе за власть альфы стаи (*прим.роман “Власть оборотня”). Старый глава клана доживал последние дни со своей дочерью, за семью замками, отчаянно цепляясь за жалкие дни, отмеренные ему судьбой. Но на него мне было плевать.

Меня невыносимо выжигало изнутри то обстоятельство, которое я гасил в себе все это время, проживая в лесу, защищая его границы для остальных оборотней, чтобы они не пострадали точно также, как и я из-за алчности оборотней и...Александра Шторма. 

Я думал, что все забыл, похоронил в душе, но теперь снова оживал, кровь бурлила в венах, и жажда мести словно открывала во мне второе дыхание. 

Я хотел убить.

Я хотел отомстить.

И мне нужно было сделать это уже давно…

При мысли об убийстве перед глазами встала Дженнифер. 

Не стоило срываться и поддаваться похоти. Чтобы отомстить, мне нужна была холодная голова. Но эта чертова  девчонка…

Она словно искривляла вокруг себя пространство, и я забывался, поддавался эмоциям, которые погубили меня в прошлый раз.

Нельзя поддаваться на ее невинный взгляд!

Нельзя…

И все же до сих пор я ощущал на кончиках пальцев гладкость ее кожи, а в ушах стояли ее стоны…

Внутри все снова содрогнулось.

Мне хотелось отомстить им, как того требовал волк. Но теперь привлекать внимание к жизни оборотней было чревато - кругом сновали полицейские, волки вынюхивали тех, кто был не из их стаи, и мое положение в городе становилось все более шатким.

Но снова все бросить и уйти в лес я уже не мог...И потому решил нанести удар Шторму по его бизнес-империи, за которую он так радел.

—  Взломай сеть Шторма, —  оборотень, что сидел напротив, кивнул. Молодой, горячий, нервный, но уж очень толковый в вопросах кибербезопасности - он много раз выручал меня, волка, который не мог покинуть лес, а взамен я давал ему и многим другим волкам свободу - место, где можно было выгулять своего зверя без последствий.

Вот только платил я за это собственной свободой…

—  Хочу знать про все делишки, что они там проворачивают. От и до.

—  Как скажешь, Дан. И, кстати, ты просил присмотреть за Артуром, —  добавил он, быстро стуча по клавиатуре ноутбука. 

В темном баре никто не обращал на нас внимания, мы сливались с толпой разгоряченных байкеров, которые, однако, не рисковали даже смотреть в нашу сторону - чуяли шестым чувством исходящую от волков угрозу. 

—  И? Что-то интересное?

—  Как сказать, —  усмехнулся Майкл. —  Блядки считаются интересным?

—  Даже так? Подробнее! —  Тут же заинтересовался я. 

Вместо ответа парень открыл на экране несколько фото с камер клуба, на которых Крамер был запечатлен с девкой на коленях. 

Мудила…

Впрочем, это мне было даже на руку. Джен и сама не хранила верность своему женишку. Похоже, в раю были свои проблемы. 

—  Есть еще что-то?

—  Только это. Однако судя по тому как их обслуживали, клиент он там постоянный. Девок заказывает регулярно. И всегда пару штук.

—  Присматривай за ним, —  попросил я Майкла. —  Сдается мне, что этом змеином гнезде происходит что-то интересное.

—  Как скажешь.

—  Будет что- то важное —  звони.

Теперь бар я покидал в отличном настроении. Во-первых, дело понемногу, но двигалось. Во- вторых, Артур оказал мне услугу, засветившись в клубе. И в- третьих, я собирался вытравить из башки ненужный образ белокурой нимфы.

К черту.

Мне не нужны эмоциональные качели, от которых мотает из стороны в сторону. Я теперь хочу отомстить. И собираюсь пойти до конца.

Как только Майкл вышел из стеклянных дверей, я оглянулся. Отличное злачное место, где полно отвязных цыпочек, согласных выполнить любое пожелание клиента. Вот теперь мне хотелось от души потрахаться. Жестко, отвязно, до сводящих с ума криков. Чтобы девка не просто играла роль, но и по- настоящему испытывала страх и боль. Такие там тоже были. И отрабатывали свои деньги по полной.

Но мне нужен был вполне определенный типаж.

Чтобы не она. Чтобы выкинуть этот образ из мыслей. Чтобы глотнуть свободы и вспомнить ради чего все затеял.

И такую крошку я заметил быстро. Рыжая, яркая, с дерзким взглядом. Ее платье было чуть скромнее, нежели у напарниц по танцу. Но ее грация и гибкость… С такой можно проделать многое.

Очень многое.

—  Ее хочу, —  бросил бармену, который по совместительству заведовал расписанием красоток.

—  Дорогая штучка, —  заметил тот.

—  По херу. Деньги не проблема. Программа —  по максимуму. —  Мужик присвистнул довольно и усмехнулся.

—  Держи ключ, —  он выдал мне ключ— карту от комнаты. —  Шестая. Она подойдет через пару минут.

Кивнул и, забрав карточку, направился в вип. Меня уже потряхивало от предвкушения. Нормальная реакция мужского организма на красивое тело.

Куколка пришла быстро. С кошачьей грацией выплыла из- за ширмы и кокетливо посмотрела на меня.

—  Потанцуй для начала, —  попросил я, садясь поудобнее. 

Девка ловко забралась на небольшой помост, настроила музыку и принялась танцевать не просто стриптиз. Нет, ее танец был похож на соблазн. 

Она двигалась плавно, а у меня перед глазами вспыхивали картинки из прошлого, когда моя Дженни вот точно так же решила меня порадовать приватным танцем. 

Блядство.

Не за  этим я сюда приехал.

—  Спускайся! —  потребовал я, и уже через мгновение девка сидела у моих ног. Она без слов все поняла, и, погладив мои бедра, принялась за ремень брюк. 

Член стоял колом. Хотелось не просто кончить, хотелось вдалбливаться в податливое тело, трахать до звезд в глазах.

Глава 13

— Дженнифер Шторм? Здравствуйте.  У меня действительно хорошие новости для вас.

Голос в трубке казался незнакомым, и я приготовилась к худшему. Защитная реакция последних дней—  лучше ждать самого плохого, чтобы потом не ощущать страшного разочарования в самом сердце.

— Да, я…Я слушаю.

— Меня зовут Аннет, я из Галереи. Вчера вечером состоялось собрание управляющих и арт— директоров. Одна наша сотрудница принесла ваше портфолио с работами, которые вы присылали еще в прошлом году, и… Они произвели впечатление на всех нас. Отличная графика, экспрессия, владение и чувство цвета…Великолепные, очень эмоциональные работы. Даже странно, что мы прошли мимо них, когда вы присылали свою заявку для выставки. Но лучше поздно, чем никогда, ведь правда?

Во рту пересохло. Не может быть! Мне даже хотелось переспросить: правда ли это? Это не шутка? Не розыгрыш? Помню, как сильно переживала первые три месяца из— за того, что Галерея никак не отреагировала на мое портфолио. А ведь я так хотела выставляться именно там!

— И потому мы предлагаем вам устроить персональную выставку. Сразу скажу, что сроки очень ограничены. Вам придется очень сильно поработать, чтобы привести в соответствие все картины. Кое- что нужно будет изменить… И нам будут нужны несколько свежих картин. Потому что главный лозунг работы Галереи – новое, уникальное, персональное.

На том конце провода арт- директор Галереи – места, куда рвутся все художники нашего города – улыбнулась. Голос ее потеплел.

— Впрочем, я уверена, что вы и сами понимаете масштаб работы.

— Вы можете не сомневаться во мне! — в горле от волнения пересохло, а ноги стали ватными. Хотелось одновременно прыгать от радости, крича во все горло о том, что моя мечта сбылась, и лечь на пол, смотреть в потолок, неверяще качая головой.

— Вам на почту я прислала все, что касается выставки. Все замечания, все вопросы. И, Дженнифер, восстановите телефон. В наше время без связи… Думаю, после этой выставки все сообщество заговорит о вас только как о новой звезде. А потому будьте готовы.

Как только мы завершили разговор, я, немедля ни минуты, помчалась на улицу.

Там, за углом нашего дома, в самом сердце сада располагался небольшой гостевой домик. Но его предназначение было совсем не таким, каким могло показаться на первый взгляд. Там была моя отдушина. Мое убежище. Мое тайное место, где я возвращалась к самой себе.

Распахнув дверь, влетела в полутемное пространство собственной мастерской. Я не заходила сюда около трех дней, и сейчас мое сердце сжалось от хорошего предчувствия – потому что именно здесь с меня слетало все лишнее, и я становилась сама собой. Мне не нужно было притворяться, подбирать слова, думать о том, что решат люди. В этой мастерской я отпускала себя на волю, позволяла своему сознанию и подсознанию творить, летать в бескрайнем космосе и впитывать в себя отражения пролетающих звезд. Если в своей комнате я держала под рукой акварель и пастель, и каждый раз оглядывалась – не смотрит ли кто? Не следит ли? То тут…Мои крылья расправлялись сами собой.

И только теперь подумала, что все, что произошло за последние дни – ерунда. Я все преодолею. Потому что моя мечта, наконец, исполнилась, и я получила приглашение на персональную выставку в самое востребованное место в городе. Мои работы увидят все, все без исключения.

И Аннет права – у меня действительно было много работы, чтобы привести в соответствие все картины. Но, самое главное, —  написать новые…

Не мешкая, я достала с полки свой фартук и приступила к делу.

Все. С этого дня – ни минуты зря.

Только работа.

Только творчество.

Только полет фантазии.

И я уже точно знала, что сейчас держу себя в руках, и больше не буду рисовать снежинки с рваными краями, окружающие меня со всех сторон. Не набросаю, задумавшись, фигуру мускулистого мужчины, смотрящего вдаль. И не буду, волнуясь и спеша, прятать эти цветные всплески эмоций под кроватью, за шкафом, еще в каких –то местах, переживая, что отец или Артур найдут их и снова отправят меня «прочистить мозги»…

Опустив кисточку на холст, я провела синюю линию. Мазок, еще и еще один… Внутри все забурлило от предвкушения. Радостное состояние полета, которое бывает, когда впервые садишься в самолет и отрываешься от земли, поглотило меня и закружило, завертело. Добавила белых облаков, и даже на языке почувствовала их зефирный привкус, сладкий, как грезы, мягкий, как чай после зимнего дня… Я полностью отдалась процессу, не замечая времени и окружающей действительности.

Домик, стены моей мастерской будто растворились, и я пропала во времени и пространстве. Здесь были только я, буйство красок и ветер и брызги соленых морских волн, которые исходили из моей новой картины.

— Эй, Дженни!

Я дернулась, не понимая, что происходит. Пришлось остановиться, замереть на несколько мгновений и сморгнуть морок.

— Что?

— Детка, ты совсем пропала в своем подвале. — В дверях, облокотившись о косяк, стоял Артур. Он лениво с толикой брезгливости обозревал пространство моей мастерской, и я поежилась – показалось, будто от его присутствия стало прохладнее на пару градусов.

Артур оттолкнулся от двери и сделал несколько шагов вперед, посмотрел на картину, на которой блестели свежие краски, на мои испачканные руки, залитый синим фартук и поморщился.

— Тебе нет нужды рисовать.

— Писать. Картины пишут, — раздраженно поправила я его. Мужчина в ответ только скривил губы.

— Ты просидела тут весь день? Уже поздний вечер.

— Да, я совсем не заметила времени.

Артур подошел ко мне сзади, приобнял со спины, прижался губами к шее, толкнулся бедрами в ягодицы. Я же только сжалась – не хотелось его ласк, его запаха, его внимания. Я сама себя не узнавала, не понимала и не могла понять. Думала только о том, что хотела снова оказаться одна в своей мастерской и дописать эту удивительную картину, которая выходила из- под моей руки, опаляя все вокруг свежестью моря.

Глава 14

Попытка забыться вышла кривой и, в общем— то, бесполезной. Разве что в очередной раз я понял насколько сильна моя зависимость от этой белокурой ведьмы, вогнавшей нож мне в спину!

И пока часть плана по взлому базы данных в офисе Шторма потихоньку воплощалась в жизнь, я не находил себе места.

Потому что боролся с желанием снова увидеться с ней. Посмотреть в голубые глаза, поставить на колени и наказать. От души. За все. Доказать, что у нее не было власти надо мной.

Что она заплатит…

Но вместо этого я лишь отслеживал ее времяпровождение, иногда подключаясь к камерам в доме. Часто делать подобный фокус было опасно —  Майкл предупредил, что иначе охрана Шторма могла что-то заподозрить, а ворошить змеиный клубок раньше времени было нельзя.

Поэтому приходилось довольствоваться крохами.

Однако даже этого было достаточно, чтобы заметить, что вот уже который день Дженни пропадала в гостевом доме. И даже Артур, судя по его недовольной роже, уходил от нее ни с чем. Темная, опасная радость поднималась в груди от этого. Уверен, трахни он ее - и лыбился бы, как обожравшийся котяра. 

Но нет. Похоже, проблемы между голубками были. И это было мне на руку.

На третий день не выдержал —  пробрался на территорию дома под покровом ночи. Просто чтобы посмотреть, что же такое прячет моя женушка, что пропадает почти сутками в этом домике.

Но стоило мне осмотреться в небольшой комнате, как меня словно ударили под дых.

Тварь...

Сука…

Вдоль стен были выставлены картины. Какие-то совсем новые, какие- то написанные уже достаточно давно. Но большая часть из них была связана с нашим общим прошлым.

Двуличная шлюха!

Нутро выворачивало от разрывавших эмоций, стоило взглянуть на тот самый берег у моря, где мы и познакомились, на ту пещеру, где прятались от дождя и где случилась наша первая близость…

Она словно методично вскрывала зарубцевавшиеся раны и посыпала те солью. А я ничего не мог поделать, не мог противостоять —  потому что все еще помнил все от и до...

Я ведь думал, что отболело, что смог забыть и просто вернулся за местью!

Но нет… Эта ведьма снова и снова сжимала в своей изящной ладошке мое замерзшее сердце, выжимая очередную порцию боли.

Первым порывом было изрезать все к чертовой матери. Потому что я словно горел в собственном аду, видя то, что неизменно возвращало в прошлое, где я был наивным дураком. Но выдержка помогла удержать себя от необдуманного поступка.

Словно больной мазохист, я снова и снова разглядывал картины одну за другой, вспоминал, стискивал зубы и клялся отомстить Дженнифер.

За то, что предала. За то, что посмела малевать наше прошлое… За то, что заставляла мое сердце биться быстрее, стоило только вспомнить тот самый пляж, где мы...

Черт! Хватит!

Нужно было остыть. И я быстро покинул домик, так и не заглянув к самой виновнице моего появления здесь.

Нет. Нельзя. Иначе не сдержусь и попросту задушу мерзавку.

Я должен был все хорошенько обдумать. И после практически бессонной ночи попросил Майкла разузнать подробнее про Галерею, проспект которой заметил на столе в гостевом домике.

И каково же было мое удивление, когда выяснилось, что моя дорогая жена нацелилась на персональную выставку. Судя по всему, именно для этого она и работала над картинами, изображая все то, что было так прочно связано с нашим прошлым и было только нашим! Кроме того, выяснилось, что это была чуть не хрустальная мечта нахалки. Что ж, детка, вот и еще одно твое слабое место. Впрочем, ее любовь к рисованию не была для меня такой уж новостью. Я лишь не знал, что она хотела именно выставлять свои работы.

Решение пришло само. Дженни очень ждала этого события, раз столько сил вкладывала в работу. А значит… Вот и первая ласточка, дорогуша. Твоя расплата начнется именно с этого, пока твой папаша с женишком бодро шагали в приготовленную для них ловушку.

Жаль ли мне было уничтожать результат ее многочасового труда? Когда-то я бы ни за что не посмел бы так поступить. Но не теперь.

Устроить поджог - дело нехитрое. 

Несколько канистр бензина, щелчок зажигалки...

И как только поздно вечером Дженнина вышла на улицу, потянулась и, чуть постояв, направилась в дом, я нажал кнопку без всякого сожаления.

Стоя в тени деревьев, в слепой зоне камер, я смотрел, как разгорался огонь и вспоминал. Вспоминал, как часто Дженни рисовала у меня дома. Она могла часами стоять у мольберта и напрочь забывать даже про еду —  настолько погружалась в работу. А я… Я любил смотреть на нее —  такую сосредоточенную, вдохновленную. 

Я любил ее. Я дышал ею. Я жил этой белокурой красавицей. И был уверен, что это взаимно.

Но все оказалось ложью от начала и до конца.

И сейчас мне казалось, что там, в домике, вместе с картинами горело и мое сердце, моя любовь…

Я настолько задумался, что даже не сразу заметил фигуру, мелькнувшую в сумерках. С опозданием до меня дошло, что это была чертова Дженнифер. Но как? Как она узнала? Ее окна не выходили на эту сторону, а сигналку мы отключили. Специально, чтобы ничего нельзя было спасти.

Но она все же пришла…

Пару мгновений мне понадобилось, чтобы понять —  эта сумасшедшая бросилась спасать свое добро вместо того, чтобы позвать на помощь или вызвать пожарных.

Дура!

На решение у меня были доли секунды —  либо оставить ее там, и пусть все сгорит к черту! Либо…

Второй вариант я даже не успел обдумать —  ноги сами уже понесли меня к домику…

Глава 15

Пожар бушевал не на шутку, разгораясь все больше и больше, поглощая страшным чудовищем все те сокровища, что таились внутри домика. Жар опалял все вокруг, не давая подойти ближе, а оранжевые всполохи предупреждали: держись подальше! Жуткий запах ударял в нос, хватал удавкой за горло, тряс внутренности.

Нет, нет, нет!!!

Заламывая руки, я бросилась сначала к большому дому, чтобы позвать на помощь, но потом поняла вдруг, что, пока я добегу до него, пока разбужу отца, дозовусь охрану, от моих картин ничего не останется!

Все сгорит, все!

Слезы покатились по щекам, дыхание сперло – ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Там было все – все мои чаяния, мечты, надежды. Моя возможная счастливая жизнь, мои сны, мое сердце.

Огонь пожирал сантиметр за сантиметром все, до чего мог дотянуться, и, судя по треску, с которым рушились сгоревшие балки, он разгулялся внутри не на шутку. Я прикрыла глаза, но даже сквозь веки видела, как оранжевый монстр сжигает написанное с огромной любовью море, скалы, горы, сосны… Как уничтожает то единственно прекрасное, что мне удалось вытащить из недр своей усталой от неизвестности, блуждающей в потемках души, как режет непрочные нити, которые потихоньку связывали меня… со мной…

Я оказалась тут случайно: вдруг проснулась от того, как беспокойно забилось сердце от удивительной картины сладкого пейзажа, то ли выдуманного, то ли реального. Будто бы сильный ливень, шурша, опадал на мощные листья деревьев, скатывался водопадом на землю, и скрыться от этого ниагарского водопада было негде, только в темной пещере, приюте для двух влюбленных…Эту картину я написала недавно, и сделала это с такой отдачей, будто бы это не я рисовала, смешивала краски на холсте, а кто— то другой уверенно водил моей рукой, вырисовывая стены пещеры, которые слышали вдохновленные звуки ласк, видели древний танец тел, впитывали ароматы настоящей любви.

Нет, я не могла позволить, чтобы все это пропало в огне!

— Мамочки!

Прижав локоть тонкой пижамы ко рту, я ринулась вперед. Не с первого раза, но открыла дверь, влетела в домик, ухватила трясущимися руками первое, что попалось под руку, и выволокла картину наружу.

Она еще только начала приниматься огнем – пожар уже успел лизнуть необработанный край холста, оплавить, пуская пузырями, краску, изображающую море. 

Я снова вбежала внутрь, прикрывая рукавом рот и нос, в который норовил пробраться удушающий запах.

Внутри темнота отступала под натиском сильного противника. Огонь распространялся так быстро, что это казалось нарисованным на компьютере эффектом – он прыгал по столам, бился в окно, стучал по потолку, бился в том месте, где прежде у меня хранились препараты для грунтовки, запасы масляных красок.

Ухватив картину с мольбертом, которая стояла посредине всего этого ужаса, я поволокла ее на выход, прилагая силу, потому что тренога не сразу поддалась. Горло сразу опалило сухостью, кашель обжег легкие, а губы задрожали.

Из последних сил я выбралась наружу, отбросила картину к своей спасенной подруге и оглянулась на горящий домик. Огонь разбушевался не на шутку. За одну минуту он вырос до невиданных размеров, перекочевал до последнего окна, оплавив снаружи сайдинг.

Внутри что— то с грохотом обрушилось, и я взмолилась всем богам, которые только есть на этом свете, чтобы они помогли мне. Потому что остаться и смотреть на то, как догорает моя надежда на персональную выставку в Галерее, куда хотят попасть все, даже матерые мэтры, я не могла.

Бросив последний взгляд на две картины, которые лежали на траве, ловя искры блестящим покрытием, снова ринулась в бой.

В этот раз дверь поддалась не сразу – что— то заклинило, и она осталась наполовину закрытой, сдвинуть с места совсем не удавалось. Кое— как я протиснулась вперед, продралась в домик, и тут же задохнулась от ужаса. Дым схватил за горло, опалил ресницы, жар прокатился от макушки до пяток, сжигая тонкие волоски, до который смог дотянуться, покушаясь на длинный хвост волос, край пижамы, кусая кончики ногтей…

Я оглянулась к выходу, и поняла, что поспешила с тем, чтобы оказаться прямо посередине комнаты – балка, которая находилась сбоку, рухнула, изъеденная огнем, и упала прямо передо мной, взмахнув столп искр. Грудь свело от плохого предчувствия, кислород рывком вышел из легких, я закашлялась и буквально опала срубленным деревом к полу.

Но и это не помогло – воздуха тут не было. Темнота начала опадать на мои глаза, смыкая веки. Чем больше я пыталась вдохнуть, тем хуже становилось – жизнь капля за каплей уходила из меня. Сознание помутилось, и я уперлась руками в горячий пол, только бы совсем не упасть, качаясь, от недостатка воздуха, не стать поверженной этим ужасающим врагом…

Мамочки…

Прикрыла глаза, видя, как ураган из оранжевого пламени надвигается на меня, и начала прощаться с миром, светом, своей такой трудной, такой нелегкой жизнью…

Перед глазами промелькнули картины, которые совсем недавно я писала тут, в этой мастерской, удивляясь тому, откуда в моем сознании могли появиться такие продуманные, четкие видения. И сейчас они будто ожили, обрели фактуру, края, цвет и запах. Я чувствовала тот самый ливень, который загнал меня в пещеру, и ощущала те самые любящие руки, которые ласкали меня под звуки падающих капель, я ощущала прохладу того самого моря, которое бурлило, принимая меня к себе.

Кажется, это было последним, что я видела…

Но вдруг, на самой границе сознания, я ощутила это: теплый, приятный аромат мужчины, который прижал меня к своему сердцу, сильными руками огладил мое тело и услышала стук его любящего, взволнованного сердца. Но открыть глаза и понять, что это: игры умирающего сознания или реальность – я не смогла. Под веками вспыхивали и гасли снежинки с рваными краями…

Глава 16

Ну что за дура?! Стоило подойти ближе, как я понял, насколько все было дерьмово. И Дженнифер полезла туда сама!

Вот только вместо злорадства я испытывал злость и… страх. Страх за чертову девчонку! 

Какого хера, спрашивается, она полезла сама! Мысленно прокляв ее не один раз, подбирался все ближе к ней. Судя по всему, Дженни уже была на пути к тому, чтобы окончательно потерять сознание и остаться в горящем домике.

Идиотка! Разве можно было самой прыгать туда!

Страх за нее противно сжал в груди то, что когда- то было любящим сердцем.

Но все это я понял, только выбравшись наружу, крепко сжимая хрупкое тело.

Понял, что по-настоящему испугался за нее, испугался потерять ее…

А ведь не должен! Я не должен был испытывать ничего, кроме ненависти к этой предательнице. 

Но вопреки этому, в горле стоял ком, стоило взглянуть на ее лицо, перепачканное сажей, на грязную одежду.

И пару картин, что она все таки спасла…

Тот самый грот…

Твою ж мать, Дженни! Сука ты такая! Даже в такой мелочи продолжаешь давить на больное!

Но даже несмотря на мою злость, отпустить ее было выше моих сил. 

Спрятавшись в тени деревьев, осторожно уложил девушку на землю и попытался привести в чувство. Хотя куда логичнее было свалить на хер. Наверняка охрана уже подняла тревогу, и вот— вот здесь будут все кому не лень.

Но вместо этого я ждал, чтобы она пришла в себя, чтобы убедиться… В чем? Что сука не сдохла?

—  Ты… —  хрипло выдохнула она, наконец посмотрев уже осознанно.

—  Я, детка, —  ухмыльнулся, спрятав подальше глупые сентиментальные эмоции.

Она попыталась дернуться, но я вовремя удержал.

—  Дом… Картины…

—  Поздно, Дженни. Все в огне.

—  Нет! —  выдохнула она, с ужасом глядя на меня. —  Там же все мои работы! 

—  Что ж, значит, их у тебя больше нет, —  жестко припечатал я.

—  Отпусти! Я хочу вытащить то, что осталось! —  Дженнифер снова попыталась вырваться, но куда ей со мной справиться. —  Пусти, ненормальный!

—  Нет, детка. Стой и смотри, как гибнут твои картины! —  потребовал я, развернув ее так, что теперь ей отлично было видно, как догорал домик. —  Это только первый шаг, дорогая моя женушка. Точно так же сгорит и вся твоя жизнь —  все, что тебе дорого…

—  Это ты!? —  в ужасе прошептала она, обернувшись. —  Ты поджег дом?!

—  Я обещал тебе расплату —  и она началась, Дженни. 

В ее глазах появились слезы, а для меня это стало как удар под дых.

Черт, нет! Это был запрещенный прием! Потому что я до сих пор реагировал на нее слишком недопустимо!

—  Ненавижу тебя, —  тихо произнесла она. 

—  Отлично! Ведь это взаимно, —  криво ухмыльнулся я. —  Запомни этот день, детка. Запомни хорошенько —  каждая твоя мечта пойдет прахом.

—  За что? За что ты так со мной! 

—  Ты знаешь за что!

—  Не знаю, —  упрямо мотнула она головой. —  Я тебя не знаю!

Я дико расхохотался.

—  В тебе умерла отличная актриса, Дженнифер. Но я больше не куплюсь на твой наивный взгляд и и блядские голубые глаза. Ты разрушила мою жизнь. Теперь —  моя очередь.

С огромным трудом разжал руки и отступил назад. Время приближалось к критической отметке. Пора было уходить.

—  Ты чудовище, —  прошептала она.

—  Хорошо, что ты это понимаешь, детка. Но я чудовище, перед которым ты охотно раздвигаешь ноги каждый раз, когда мы встречаемся!

—  Не в этот раз! —  воинственно выплюнула она, бросая мне вызов.

Ох, дорогая, зря ты это сделала.

Мгновение, и я снова был рядом, требовательно вгрызаясь в ее податливый рот. О, да, сопротивлялась малышка знатно! Меня это даже сильнее заводило!

Ее кулачки били по моим плечам, но что мне стоило завести ее руки за спину и удерживать? А заодно и проверить свою теорию.

И да, черт возьми! Она была влажной! Пусть не текла в полном смысле, но поцелуй успел завести ее настолько, что отрицать очевидное было глупо.

—  Так что, все еще будешь говорить, что не хочешь? —  усмехнулся продемонстрировал свои влажные пальцы.

—  Ты! —  выдохнула она, вытирая губы тыльной стороной ладонью —  Не смей больше ко мне прикасаться!

—  Еще как посмею! И трахну, и поимею, куда и когда захочу, —  прошептал ей на ухо, удерживая дерзкую девчонку. —  А ты будешь стонать и просить больше. Потому что ты, Дженни, похотливая шлюшка, готовая ради большого члена на все. Так ведь? Ты поэтому динамишь женишка? Размерчик маловат для твоей щелки?

Ее руки по- прежнему были обездвижены, и эта сука не придумала ничего лучше, как впиться мне в губы, чтобы укусить.

И это было охеренно. Вкус крови —  вот что нас связывало лучше всего. Кровь и боль. 

—  До встречи, Дженнифер, —  оставил кровавый поцелуй на ее щеке и скрылся во тьме, как раз в тот момент, когда рядом послышались крики, и отвлекли мою бывшую.

Скоро, очень скоро мы с тобой поквитаемся сполна, детка.

Жди меня…

Глава 17

— Дженнифер!

Как только шантажист пропал среди деревьев, на которых плясали отблески пламени, появился отец. Охрана тут же доложила то, в чем я уже успела убедиться сама: спасти содержимое моей мастерской невозможно.

Слезы текли по лицу, а холодные пальцы машинально растирали влагу по щекам.

— Это поджог, — убежденно проговорил отец. Он стоял, засунув руки в карманы брюк, и смотрел на то, как догорает домик. Со стороны дороги послышался звук пожарной машины – охрана поздно спохватилась, но специальные службы приехали довольно быстро. — Это поджог, и это предупреждение…Черт, до меня добрались. Надо усилить охрану, и посадить уже кого-то в дом, на камеры. 

Я села на траву, прижимая к груди колени. Все это происходило словно во все. «Я обещал тебе расплату, и она началась, Дженни», — пылали в моих мыслях слова шантажиста.

«Дорогая моя женушка»…Этот человек за несколько дней перевернул мою жизнь, превратив ее в настоящий ад. Он лишил меня сна, покоя, самоуважения, наконец, а теперь еще и моей настоящей, истинной мечты.

Кто этот дьявол? Из каких глубин преисподней он появился тут, на пороге дома, и что за цель он преследует? Почему называется своей женой? Ответов на все эти вопросы у меня не было, и я знала, что никогда не найду их самостоятельно. На губах горел его жесткий, страстный поцелуй, а сердце никак не могло уняться от прикосновений уверенных, сильных рук. Я все еще видела его взгляд, которым он пытливо оглядывал меня, и не могла понять, что же было внутри этого мужчины? Я видела там злость, ярость, неприятие, но в то же время…тоску, зачатки скрытой нежности, заботу…и…любовь?!

Я медленно побрела к дому, оставляя за собой пепелище своих надежд. Уже завтра утром нужно было привезти в Галерею свои работы, чтобы через день состоялось открытие моей премьерной выставки. Больше такого шанса не будет никогда, Аннет так и сказала – «это твой единственный шанс»… Мне казалось, что внутри все рушится, распадаясь на мелкие осколки. Все было зря. 

Все. Было. Зря.

И виноват в этом был тот человек. Этот сильный, властный, бескомпромиссный, пугающий человек, который каким-то невероятным образом проник в мой мозг, мои сны, оплавил все во мне, заставив реагировать на каждое его касание, каждый поцелуй, каждое слово, сказанное бархатным покровительственным тоном…Как бы я не убеждала себя в том, что мне нужно быть осторожной, не вестись на его запах, присутствие, но всякий раз покорялась, сраженная этой всепоглощающей темной аурой. На губах по-прежнему горел его поцелуй, а тело слишком хорошо помнило все его касания…

В своей комнате я не стала долго думать – вытащила на середину комнаты рисунки, на которых сияли, искрились, плясали снежинки с рваными краями, фактурно добавляя брутальности мужчине, изображенному на них. И начала их рвать руками на мелкие части. 

***

— Дженнифер, я рад, что вы, наконец, пришли на прием, — мой личный психотерапевт сделал пометку в своем блокноте.

— По своей воле я бы не явилась, — пробормотала, усаживаясь в кресло. Мужчина только поднял бровь – раньше я не позволяла себе делать такие замечания. Но сейчас мои нервы были так натянуты, что казалось, будто мне все по плечу, что мне все равно на чужое мнение.

— Отец сказал, что вы устроили разгром в своей комнате в ночь пожара. Что послужило этому причиной?

Я откинула волосы назад. На руках все еще не зажили порезы от острой бумаги. Рисунков с изображением мужчины, на котором были изображены мои личные чертовы снежинки, оказалось до невозможности много, избавиться от них за один присест никак бы не удалось. Всю неделю я молчала, не разговаривала ни с отцом, ни с Артуром, и они отправили меня туда, куда обычно отправляли, едва только я начинала вести себя, по их мнению, странно.

— Вы принимаете лекарства, которые я вам прописал? — в его глазах промелькнула искрой какая- то мысль, острая, цепляющая, и я ответила на его взгляд.

— А что, если бы я сказала, что нет?

Доктор откинулся на спинку кресла, скрывая волнение. И это мне показалось подозрительным: обычно он не вел себя так. Как, впрочем, и я. Важный доктор – тактичный пациент, такими были наши отношения прежде. До появления в моей жизни шантажиста, который взорвал мою реальность на куски, и теперь я смотрела на мир совсем по- другому, ожидая подвоха в каждом человеке рядом.

— Я бы сказал, что вы делаете большую ошибку. Без лекарств вы потеряете связь с реальностью, пропадете в придуманных образах, и снах, как уже было с вами. Если бы не своевременная помощь, думаю, что вы не смогли бы вернуться к жизни обычного человека, а сидели бы сейчас в белом халате в отдельной палате с мягкими стенами…

Он помолчал, а я ощутила укол в сердце. Да, я смутно помню, как было плохо, серо и туманно до того, как начала принимать лекарства от этого психолога, лучшего в городе, куда меня привез отец…А вот что послужило причиной этому странному состоянию…Не помнила вообще.

— Дженнифер, с вами в последнее время что- то происходит? — он вперился в меня цепким взглядом, подался вперед и я увидела, как он включил на сотовом телефоне диктофон. Это мне не понравилось. Прежде мы обходились обычным разговором. Но сейчас…

— Нет, — после секундной паузы соврала я. — Все прекрасно. Я немного расстроилась от того, что моя выставка в Галерее сорвалась, но ведь это не главное в жизни…

— Да, ведь вы сейчас готовитесь к свадьбе…

— Верно… — я почувствовала, как пот покрывает лицо. Впервые я так много лгала в этой комнате, но отчего- то понимала, что говорить правду сейчас – опасно. Доктор снова внимательно сканировал мое лицо, но, наконец, кивнул своим мыслям удовлетворенно.

— Я немного увеличу вам дозу успокоительного. Все же свадьба – это очень важный день, не хотелось бы, чтобы что- то пошло не так…

Он передал мне две коробочки с лекарствами, и я убрала их в сумочку. Быстро выписал рецепт, который я свернула и убрала в карман. Сеанс был окончен – я ничего ему не рассказала, а он, казалось, успокоился от того, что пациентка казалась нормальной.

Глава 18

— Как вам такая начинка? — распорядитель свадьбы кивнула на кусочек торта, который я ковыряла вилочкой без аппетита.

Уже неделю в гостиной нашего дома шла стремительная подготовка к свадьбе. Торжество под ключ, но с небольшим допущением: невеста должна все выбрать сама, потому что жених слишком занят, чтобы утвердить дизайн торта, украшение зала и прочее, прочее…

Я реагировала на все вяло: состояние сонное, тяжелое, какое- то туманное. Больше всего хотелось залезть под одеяло и спать сутки напролет. Не знаю, отчего такое. Может быть потому, что я перестала пить таблетки от своего психотерапевта? Решение опасное, рискованное, но в последнее время я поняла вдруг, что перестала доверять своему окружению —  себе, родным, доктору…

— Мне кажется, нужно больше ягод на декор торта, — вмешалась Винни. Вот кто был жив и весел! — Чтобы было поярче. Сейчас уже не модно использовать мастику, прошлый век. — Она жевала за обе щеки уже не первый кусок торта, и от того была похожа на хомяка. — Вместо мастики нужна естественность и простота!

Девушка – распорядитель сделала пометки в блокноте.

— А платье? Ты выбрала платье? — вдруг вспомнила Винни.

— Белое, — я пила воду мелкими глотками. От букетов, которые принесли из флористического салона, закружилась голова. Запах слишком сильный и резкий, и мне стало немного странно, что он донимал только меня. Ни Винни, ни администратор свадьбы, ни приходящие— уходящие люди с пробниками, примерами, фотографиями украшений зала этого не замечали.

— Конечно, белое! — поморщилась Винни. — А лучше бы надела красное!

Она снова подвинулась ко мне, покосившись в сторону, чтобы никто не услышал.

—Джен, ну нафига тебе этот Артур? Не доверяю я ему. Все в нем какое— то…неправильное, фейковое, что ли. Он наглый кобель!

Вместо ответа я откинулась на подушки. Я уже приняла решение, и изменить ход поезда, который мчится по направлению к главному дню моей жизни, как говорил отец, не могла. Мне очень нужно стать нормальной, такой, как все, без припадков странных снов, без тяги к странному шантажисту…

— Он даже не поддержал тебя после пожара. Это такое горе, ты плакала все время!

Это правда. Мне показалось даже, что он немного обрадовался. Даже сказал тогда: «будет больше времени заниматься свадьбой, домом. А большего от тебя и не требуется». Меня это больно ранило, но разбираться и ругаться не было сил. В последнее время я вообще чувствовала себя очень часто как обескровленное существо…

— А, вот вы где, — в комнату вошел отец. Распорядитель свадьбы тут же подобострастно улыбнулась. Ей платил Артур, но она знала, что и отец может вмешаться в любую минуту.

— Кажется, мы нашли поджигателя.

Не может быть!

Мы с Юлей подскочили на диване, я подбежала к отцу.

— Как – нашли?

Он достал из кармана мятый листок, на котором отпечатан темный силуэт.

— На машине соседа был установлен видеорегистратор, и он впервые припарковался как раз напротив нашего дома. Просто повезло. Сегодня просмотрели все видео за день и обнаружили одного человека. Думаем, что это он поджег наш сарай…то есть, твою мастерскую.

Мое сердце пропустило удар.

— Ты уверен, что он – поджигатель?

— Сомнений нет. Кому выгодно жечь ненужную постройку? Да и внутри помещения найдена улика – зажигалка. Отпечатков пальцев уже нет, но именно ее он проверяет перед тем, как перелезть через забор. Это точно он.

У меня в груди все похолодело.

Поджигатель.

Это он лишил меня будущего. Это он отрезал мне путь к моей мечте. Это ОН…

Сомнений нет. Камера видеорегистратора поймала моего шантажиста. Эти покатые плечи, сильные, упругие ноги, накачанные бедра и мощную грудь я узнаю где угодно. Даже в таком плохом качестве, как картинка на простом листе бумаги.

От осознания этого внутри все сжалось, засвербело. 

«Это только первый шаг, дорогая моя женушка. Точно так же сгорит и вся твоя жизнь —  все, что тебе дорого…» Черт! В моем мозгу все начало бешено крутиться. Даже тошнота впервые за неделю пропала.

Сейчас отец растиражирует это фото по всем своим каналам, и этого шантажиста найдут.

Найдут, и прямо перед свадьбой всплывет эта грязная история – что Дженнифер Шторм, дочь уважаемого человека, невеста богатого бизнесмена,  отчаянно трахалась с незнакомцем.

Черт.

Облизнув ставшие вмиг сухими губы, я вдруг приняла для себя решение. Ни за что нельзя допустить, чтобы кто- то нашел этого человека. Даже если мне будет после плохо, даже если он разрушит потом мою жизнь, я не хочу, чтобы кто- то видел его, допрашивал, узнавая мой нескромный секрет.

— Папа, — проговорила севшим голосом. — Это не поджигатель.

— То есть как?

— Этот человек приносил мне материалы для картин. Ты же сам платил ему, разве не помнишь? Он точно бы ничего не поджигал, ведь от меня зависел его заработок…

Винни подозрительно покосилась на меня, но промолчала. Кажется, она увидела, как покраснели мои щеки от вранья.

Но отец ничего не заметил, к счастью.

— Да? — он сжал в кулаке листок, смял его и кинул в мусорную корзину. — Жаль, такая хорошая была зацепка…

— А мне как жаль… —  шмыгнула носом, переживая события той страшной ночи. Я помнила все: и как огонь лизал мои картины, покрывающиеся пузырями от внешнего воздействия, и как кружилась голова от недостатка воздуха, и как отчаянно целовал меня мой шантажист, оглаживая руками мое тело, прижимая к своей мощной груди, в которой билось его черное сердце…Зачем он спас меня? Зачем? Оставил бы там, в этом огне, но нет. Он вытащил меня, заставив смотреть, как догорает моя душа.

Это был его первый шаг.

Каким же будет второй?

Холодок страшного предчувствия пробежал по коже.

Тошнота снова подступила к горлу. Черт побери.

— Не буду вам мешать, — голос отца слышался как сквозь вату. — Через час у меня совет директоров. Дженни! Позвони Артуру, его не было у нас уже неделю. Это непорядок.

Глава 19

После пожара у Дженнифер мне пришлось взять тайм аут на пару дней. Просто чтобы остудить голову и эмоции. 

Слишком много всего она вызывала во мне. Хотя не должна была бы…

Снова и снова прокручивал в голове тот ее взгляд, когда спас бывшую из огня. Но вместе с тем неизменно уносился в наше прошлое, когда она часами просиживала за мольбертом, а я любовался ею…

Наивный, блядь, идиот.

За эти дни мне удалось взять под контроль все, что всколыхнули те самые картины, и включить обратно здравый смысл. Отходить от своего плана я не собирался. 

Первый шаг был сделан, как я и сказал. Джен вполне ожидаемо тяжело перенесла утрату своих картин.

Когда просмотрел отчет от Майкла, не мог не отметить подавленный вид девушки. Что ж, значит удар пришелся точно в цель. 

Однако даже траур по потерянным сокровищам не помешал моей женушке отправиться в свадебный салон, чтобы выбирать платье для этого ублюдка Артура. 

Лживая шлюха.

И она говорила, что любит? Что не предаст? Если все так, то на кой хер она писала те самые места? Если ничего это для не значило…

С момента моего возвращения эмоции то и дело брали верх над разумом, стоило мне оказаться вблизи этой белокурой нимфы, а уж о том, как хотелось нагнуть и трахнуть от души, вообще стоило бы помолчать.

Однако я был уверен —  как только доведу дело до конца, меня отпустит. Смогу дышать спокойно и двигаться дальше. Да, к себе я больше никого и никогда не подпущу так близко —  хватило и одного раза. Но мне хотелось стать наконец свободным, оставить позади все, что травило душу и гнало вперед эти годы.

Однако сосредоточившись на Дженнифер, я едва не упустил из виду ее мудака— женишка. Тот стал подозрительно часто заезжать в тот самый клуб, где тусовался с друзьями своего отца.

Не к добру это. Ошибок допускать я права не имел.

Ни единой.

Пока действовать было рано —  сначала нужна была информация из офиса Шторма, так что оставалось лишь ненавязчиво приглядывать за  Крамером и ждать.

Правда, ждать долго не пришлось. Довольно скоро Майкл порадовал в буквальном смысле.

—  Дан, дело сделано, —  отзвонился парень. —  Все у тебя на почте.

—  Насколько все хорошо? —  не удержался я от вопроса.

—  Зависит от того, что ты планируешь делать дальше. Но в целом… Ты был прав —  Шторм на мели. Причем это еще слабо сказано. Семейство Крамер —  его последний шанс удержаться на плаву.

—  Вот так… —  задумчиво протянул я, прикидывая какую схему лучше провернуть в таком случае.

—  Да. Но это еще не все.

—  Не тяни.

—  У Шторма хоть и плохи дела с деньгами, связи в таможне реально крутые. Так что “зеленый” коридор —  его тема. И судя по тому, что я нашел… Они с Крамером мутят что- то очень серьезное.

—  Даже так? Наркота?

—  Оружие. Причем столько, что хватит на небольшую гражданскую войну.

Я присвистнул от неожиданности.

—  Ни хера себе. И что, все закрывают глаза? Это ж не просто пара автоматов.

—  Похоже, что да. Конкретной схемы, естественно, на компах не нашел. Но документы указывают на то, что этот “тракт” использовался неоднократно. Правда, масштабы были поменьше. Видать, у Артура амбиции ого- го.

—  Или мозги напрочь отсутствуют, —  фыркнул я. —  Они собрались устроить поставки в обход конкурентов? В таких количествах?

—  Знаешь, у меня сложилось такое впечатление, что этот Артур наглухо отбитый отморозок. Рисковый. Возможно, он проворачивает это за спиной у отца. Учитывая недавние снимки из клуба.

—  То есть у него есть союзники?

—  Об этом, как ты понимаешь, нет ничего в документах…

—  Давай-ка присмотри этой парочкой. Что- то мне не нравится этот расклад. Такой куш может привлечь других желающих. А охрана у Шторма… Судя по всему, не на высоте.

—  Намекаешь на его дом? —  хохотнул Майкл.

—  Не без этого.

—  Понял. Сделаю. Как будет результат —  отзвонюсь. Но ты все же глянь документацию сам —  там столько нестыковок, что это не просто хлебный след.

—  А ты уверен, что это не фикция? —  насторожился я. Не мог же папаша Джен быть настолько идиотом?

—  Только если они уже как полгода готовили эту “липу”, —  усмехнулся помощник.  —  Нет, Дан. Все так и есть. Скорее всего, Шторм просто слишком уверен в своей системе безопасности.

—  И не без повода?

—  Да, —  неохотно признал тот. —  Взломать было непросто.

—  Ладно. Держи меня в курсе, —  попросил я.

Какое- то время ушло на то, чтобы изучить все материалы.Майкл, как всегда, слегка приуменьшил масштаб того, что нашел. Потому что это была настоящая бомба. Оставалось лишь придумать, как получше ее использовать, чтобы накрыло всех предателей сразу.

И я даже немного расслабился —  ведь теперь у меня был в руках охеренный козырь, а значит, дело хорошо продвинулось назад. Единственное, что выводило из себя —  свадьба Джен и этого ублюдка Крамера приближалась с неимоверной скоростью. И хотя мне должно быть похер —  меня знатно это раздражало, стоило только подумать, что у них будет брачная ночь…

Я даже подумывал, чтобы немного ускорить план, и устроить все в день торжества. Конечно, придется форсировать некоторые моменты, но в целом… Уверен, эту свадьбу Дженнифер запомнила бы надолго.

Правда, жизнь, как и всегда, внесла свои коррективы, когда спустя несколько дней позвонил Майкл и скорбным голосом заговорил:

—  Дан, у нас проблемы.

—  Выкладывай.

—  Ты был прав насчет конкурентов по поставкам оружия.

—  В смысле? —  нахмурился я.

—  За Штормом слежка. Да, ненавязчивая пока. Но его пасут. То же самое с его дочуркой. Этот придурок Артур подписал документы с разными организациями, и скоро обе догадаются, что он их обманул на такие бабки, что можно купить небольшую страну.

—  Идиот. Ну он поплатится за свою тупость...

Значит план снова придется перекраивать. Потому как я собирался получить свое возмездие по полной. Сам. От и до. И никому не позволю вмешаться и испортить его.

Глава 20

Мне кажется, что я лежу на горячем песке, закрыв глаза, а рядом шумит море. Шляпа закрывает лицо, чтобы не обгорело, но туда ее положила не я. Это сделал тот, кто ложится рядом со мной, обрызгивая каплями холодной морской воды. Я знаю, что он сейчас смотрит на меня любящим и теплым взглядом, заботливо поправляет шляпу, не слушая мои вялые возражения. Он сильный и мощный, умный и очень родной. В его присутствии мне спокойно и хорошо, и я думаю о том, как мне повезло с ним.

Он медленно проводит прохладной рукой по груди, стаскивает лямку с плеча и тянет ее вниз, оголяя грудь. Я охаю и спешу прикрыться, хотя точно знаю: он не позволит никому увидеть то, что не нужно, и специально выбрал это место, закрытое от нескромных людских глаз. Он не ждет и тут же опускает свои губы на вершину груди, втягивает внутрь жаркого рта сосок, и я выгибаюсь дугой. Он улыбается моей реакции – ему нравится, что я всегда теку от одного его присутствия, всегда готова ко всему. 

Второй рукой он проводит по животу, а я, разомлевшая на солнышке, позволяю ему это делать. И только вздыхаю, когда он медленными круговыми движениями поглаживает лобок через ткань купальника. Внизу живота зарождается сильный огонь. Он нарастает и нарастает, и к тому времени, когда он отводит в сторону край трусиков, чтобы проверить мою влажность, я…

— Очнулась, наконец! — от женского голоса рядом вздрогнула и заморгала. Черт. Это был сон. Такой странный, будто бы это все было со мной на самом деле…

Конечно, на мне нет и не было никакого купальника. И моря рядом тоже. Приоткрыла глаза не с первой попытки – свет слепил сетчатку. Но успела охватить всю картину целиком: больничные стены, медсестра рядом поправляет систему. Трубка вела к моей руке, которой я начала дергать во сне – желая погладить теплую и сильную руку, которая доставляла мне удовольствие…

— Что я…тут делаю… 

Медсестра бойкая, молодая. Говорит быстро.

— Как что. Упала в обморок. Повезло, что распорядитель свадьбы забыла сотовый телефон и вернулась, увидела вас без сознания. Тут же вызвала скорую. Сегодня вообще такой день, такой день…Утром привезли девушку – попала под машину. Чудом жива осталась. Говорят, что покушение, но я-то думаю, что она просто водит плохо, шустрит, скорее всего, на дороге. Музыку, наверное, включила погромче, покрасоваться, да и…

Меня прошиб холодный пот.

Винни! Эта медсестра говорит про мою подругу!

— А где она? — мой голос не похож на женский, скорее, это карканье вороны.

— Этажом выше. Все случилось на дороге поселка, поэтому привезли сюда, куда ближе.

Она снова что- то делала, проверяла. 

— Лежи, отдыхай. Врач придет совсем скоро. Закончит обход и вернется. 

Медсестричка вышла из палаты, и я тут же привстала на кровати. Перед глазами все поплыло, но я усилием воли заставила себя подняться. Отлепила иглу с системой, которую установила болтушка, и бросила ее безвольно валяться на кровати. 

На мне – некрасивый халат в цветочек, а на руке – небольшой синяк. Похоже, пока я была в отключке, взяли кровь. 

Я опустила ноги и с удовлетворением нащупала ногами тапочки. Встала и подождала несколько секунд, пока картинка перед глазами сфокусируется, и только потом медленным шагом вышла из палаты. Дошла до лифта. Коридоры полупусты, и я зашла в ту палату, где была открыта дверь.

— Дженни! — услышала родное.

— Винни!

Мне хотелось плакать и смеяться. Плакать от ее жалкого вида и смеяться от радости, что она жива. Винни лежала на кровати, но она отличалась от моей – очень большая, с ручками. Нога поднята вверх, она белеет гипсом. На шее девушки – ошейник, как у собаки, чтобы та не чесалась, и все ее лицо белое, с синяком на щеке. 

Торопливо подошла к ней, села на краешек кровати. Она тут же взяла меня за руку, и мы с ней одновременно начали плакать.

— Как же так,Винни?

— Полисмен сказал, что были перерезаны тормоза. Рано или поздно они бы сдали. Чудо, что это произошло на трассе у вашего дома, где движение не такое сильное. Но не повезло, что впереди шел бьюик. Он не успел свернуть, а я…я впечаталась в него боком. Но это все же лучше, чем если бы я врезалась в несколько машин. Тогда бы я точно…

Я роняла горячие капли слез на руки, и мне казалось, что они выжигали кожу кислотой.

— И здесь меня быстро приняли, сделали все, что нужно. Я не скоро буду полноценно ходить, так что прости, на свадьбе буду танцевать с костылем. Жаль, что нацепили корсет на шею, так я точно не смогу охмурить у тебя на свадьбе ни одного толкового мужичка…

Я отмахнулась, и мы с ней одновременно утерли слезы. 

— Винни, говорят, что это покушение.

— Да, полицейский сразу так сказал. Будет экспертиза, расследование, но уже все ясно, это не само собой произошло.

От этого у меня перед глазами все поплыло.

Сердце сжалось очень сильно, и, кажется, пропустило удары. 

— У меня и врагов—  то нет, кто мог это сделать… — она откинулась на подушку. — Может быть, Мира с работы, мне отдали ее проект, но…Она такая тупая, точно не знает, где – тормоз, а где – соломинка от коктейля!

Я не слушала ее слова. Все думала о том, что это мог сделать мой шантажист. Он – настоящий псих. Настоящий сумасшедший! Сначала сжег мои картины, а теперь сделал второй шаг – решил убить мою лучшую подругу, единственного человека, которого я по— настоящему люблю…

От этого понимания все тело стало ледяным. Руки затряслись. Губа задрожала.

Наверное, мне нужно было его найти, поговорить, убедить, чтобы он не приближался к тому, что мне дорого, не трогал ни меня, ни мое окружение —  ведь Винни точно ни в чем не виновата, как я и…

Но как это можно было сделать?

Где я могла его найти?

Он, словно призрак, появлялся сам из темной глубины ночи и пропадал там же, в адских угольях костров...

И если вдруг я бы нашла его, то что сказала?

Глава 21

От автора:
Большое спасибо, что остались со мной! Подписывайтесь, ставьте лайки, пишите комментарии, и, конечно же, читайте дальше!))

***

Я беременна.

Я беременна.

Я беременна.

Я думала об этом каждую секунду своего времени. И когда ехала из больницы домой, и когда слушала наставления врача, и когда покупала специальные витамины в аптеке.

Потому что я – беременна.

Мое сердце билось в таком сумасшедшем ритме, что кажется, будто иногда допрыгивало до горла, в животе парили сотни бабочек. Я даже планировала поменять свадебное платье, чтобы не стягивать живот и не навредить малышу, но в последний момент опомнилась – на таком раннем сроке ничего не случится.

И даже когда разглядывала себя в зеркале, оценивая, как красиво лежат волны свадебного платья, расправляя кружева на животе, любовно проводила пальцами, задумавшись о том, как все будет в дальнейшем…

В этот момент внутри у меня будто что- то екнуло, словно сердце толкнулось сильнее, и я тоже замерла, как все вокруг. Я поняла, что жизнь, зародившаяся во мне, дает всходы – впервые подал знак жизни мой ребенок, мы будто бы с ним оказались на одной волне и он тоже дал мне понять, что будет ждать со мною встречи. Я сразу поддалась этому не передаваемому чувству. Даже если бы сейчас пошел за окном снег, растворились снежинки на жарком песке, то и этого я бы не поняла и не почувствовала. Ведь самое главное сейчас происходило во мне: я готовилась стать не просто девушкой, я готовилась стать мамой!

Перед глазами замелькали картинки калейдоскопом: вот мне приносят маленький сверточек, из которого торчит сморщенный носик и маленький кулачок. Мой ребенок точно будет боец по натуре, и не важно, будет ли это девочка или мальчик! А вот следующая картинка: мы играем в песочнице, и малыш сидит на горячем песке в смешной белой панаме с красными ягодками, закрываясь от разгорающегося солнца.

А вот я собираюсь идти на первое сентября, в школу. Я выбираю красивый букет с крупными цветами гладиолусов, или шикарных роз, или разноцветных астр.

Мы пойдем туда медленным шагом, и я буду рассказывать о том, как это здорово – дружить с другими детьми, и сама, конечно, буду скрывать свой дрожащий голос, чтобы не выдать своих переживаний.

Но самое главное, что мы будем любить друг друга, доверять все тайны, радоваться каждому дню жизни и запоминать все, что с нами происходит, каждую минуту, каждую секунду. Мой маленький ребенок будет иметь все, что должен иметь малыш в его возрасте: любящую маму и верных друзей.

Я утерла маленькую слезинку, которая скатилась из глаз и пробежала по щеке. Посмотрела на свое отражение в зеркале, где отражалась красивая невеста в дорогом шелковом платье, и подмигнула себе.

Не важно, кто будет отцом для моего ребеночка. Главное, что у него будет любящая мамочка!

— Ты готова? Регистратор уже ждет, — отец заглянул в комнату и оценивающе оглядел меня. Я видела, что он тоже волнуется – не каждый день выдаешь замуж единственную дочку.

Я поспешно убрала руки с живота, чтобы никто никогда ни о чем не догадался. Все будут думать, что мой ребенок – от Артура, он будет носить фамилию Крамер, и никто никогда не узнает, что его мама пала жертвой собственной странной, мистической страсти накануне свадьбы, поддавшись сильным и умелым рукам красивого шантажиста.

Никто об этом никогда не узнает.

Мы спускались с отцом на первый этаж нашего дома по лестнице, украшенной цветами, а я думала только том, что оставляю все свои секреты позади. Никто и ни о чем никогда не узнает. Есть только я, мой жених и мой маленький секрет, который растет в моем животе, набираясь сил, чтобы стать сильным и здоровеньким.

Отец помог мне спуститься под аплодисменты гостей и вспышки фотокамер приглашенных фотографов. Проводил в сад, где началось торжество – под цветочной аркой меня уже ждали. Я подмигнула Винни, которая все же пришла на свадьбу в красивом платье, хоть и с костылем в руке.

Артур улыбнулся – он тоже был горд своей невестой, ему явно понравился мой эффектный выход. Видимо, доволен, что свадьба пройдет на высоком уровне, ведь здесь приглашены все его партнеры по бизнесу, все друзья отца. Он подмигнул мне, а я только улыбнулась в ответ.

Один, два, три, четыре, пять.

Через несколько минут я стану Дженни Крамер…

— Согласны ли вы, Артур, взять в жены Дженнифер?

Артур кинул горделивый взгляд за спину – туда, где сидели на стульчиках все наши гости – огромное количество людей! Мне даже показалось, что в этот момент он больше думал обо мне, не как о своей невесте, а о том, что ему дает этот брак…Но я не могла винить его за такое, ведь сама была не без греха…

— Конечно!

— А вы, Дженнифер, согласны…

И вдруг ее голос потонул в невообразимом рокоте. Поднялся жуткий ветер, вокруг вспенился мелкий сор – травинки, кусочки цветов, мелкие веточки.

Мы с Артуром одновременно подняли головы, и я ахнула: прямо над нами разворачивалась настоящая сцена из боевика! Два огромных вертолета снижались, выпустив из своего черного нутра длинные лестницы, по которым, словно жуки, скатывались мужчины, облаченные в черную униформу – огромные каски с прорезями для глаз, черные тяжелые бронежилеты, берцы.

В мгновение ока они наводнили полянку, приготовленную для торжества. Гул поднялся невообразимый – ничего не слышно, ветер от лопастей вертолета застил глаза, страшные мужчины в черном выставили автоматы вперед.

Артур ухватил меня за руку, толкнул вперед, чтобы прикрыть, но все бесполезно.

Я не знала, что происходит, ничего не понимала, и перед глазами все плыло, прыгали мушки, уши заложило. Прикрыв глаза, оборвала крик, чтобы не паниковать также сильно, как перепуганная администратор свадьбы рядом со мной. Мое белое платье уже было все в зеленой траве – ветер от вертолетов огромный, они все не улетали, и сора в воздухе становилось все больше. Все вокруг визжали, кричали, паника была ужасная.