Проклятие Багровой Луны: Зов Крови

Глава 1: Алый рассвет

Сознание возвращалось к Алисе медленно и неохотно, как будто выныривая из густого, сладкого сиропа. Еще секунду назад она скакала на крылатом единороге над радужными водопадами Элириона, а теперь в ушах стоял назойливый трель будильника из смартфона. Разочарование было горьким, привычным привкусом на языке. В Элирионе она чувствовала ветер в волосах и тепло солнца на коже. Здесь — только прохладу подушки.

Она потянулась, скинув с себя теплое одеяло. За окном был серый, неприветливый рассвет, типичный для конца октября в большом городе. Дождь стучал по стеклу ровно и монотонно.

— Муррр... — раздался сонный звук у ее ног.

На краю кровати свернулся калачиком серый кот Бублик, смотрящий на нее с немым укором: «Зачем прерывать идиллию?». Алиса почесала его за ухом.

— Я знаю, Бубя, я знаю. Там было лучше.

«Там» — это был не просто сон. Это была другая реальность. Так Алиса тайно называла свои ночные путешествия, хотя вслух никогда бы в этом не призналась. Она не была писателем или художником; ее мир был обыден до зубной боли: работа в офисе мелкого рекламного агентства «Стимул», оплата счетов, походы в супермаркет. Но ночью... Ночью она не просто видела сны. Она попадала в иные миры. Они были настолько яркими, детализированными и подчинялись своим собственным, иным законам, что просыпаться было настоящей пыткой. Она гуляла по улицам сияющих хрустальных городов, летала на спине гигантских птиц над пустынями из розового песка. И что самое главное — она никогда не могла ими управлять. Она была лишь гостьей, наблюдателем, заложницей великолепия чужих вселенных.

День прошел по накатанной колее: полтора часа в душном метро, восемь часов за компьютером, где нужно было бесконечно править кривые макеты и составлять отчеты, которые никто не будет читать. Коллеги говорили о погоде, начальник требовал «срочно и немедленно», кофе в пластиковых стаканчиках имел вкус картона. Алиса выполняла все автоматически, мыслями возвращаясь к вчерашнему «путешествию» — библиотеке, где книги пели тихими голосами.

Единственным светлым пятном стал обеденный перерыв. Листая ленту соцсетей, она заметила, что все говорят об одном — об уникальном астрономическом явлении, которое случится сегодня ночью.

«Кровавая Луна! Не пропустите!»

«Впервые за 100 лет! Полное лунное затмение подарит нам невероятное зрелище!»

«Ночь Красной Луны! Загадывайте желания!»

Алиса улыбнулась. Романтично. Хотя для нее это просто означало, что небо будет затянуто тучами и никакой луны она не увидит — прогноз обещал ливень.

Вечером, вернувшись домой, она накормила Бублика, съела сама разогретую в микроволновке лазанью и устроилась на диване с книгой. Дождь за окном усиливался, превращаясь в сплошную стену воды. Бублик мурлыкал у нее на коленях. Было тихо, уютно и скучно. Глаза сами собой начали слипаться.

«Интересно, в какой мир я попаду сегодня? — подумала она, проваливаясь в сон. — Главное, чтобы не в офис...»

Но на этот раз все было иначе.

Обычно переход был плавным: комната расплывалась, таяла, а на ее месте возникали чудесные пейзажи. Сегодня же было ощущение резкого, стремительного падения. Темнота за глазами сгустилась, стала физически плотной, а в ушах зазвучал нарастающий гул, словно ее вырвали из одной реальности и швырнули в другую. Ей стало страшно, захотелось крикнуть, но голоса не было.

А потом — удар. Резкий, холодный и мокрый.

Алиса очнулась от пронизывающего холода. Вместо уютного одеяла ее окружала липкая, промозглая тьма. Ни один из ее миров не был таким... враждебным. Она лежала на чем-то твердом и колючем — на земле, усыпанной хвоей и шишками. С неба лил ледяной ливень, который успел промочить ее насквозь. Сквозь шум дождя доносился вой ветра в вершинах огромных, невидимых во тьме деревьев.

Она с трудом поднялась, дрожа от холода. На ней была только ее легкая пижама с котятами, которая сейчас казалась тонкой бумагой. Кругом стоял запах влажной земли, прелой листвы и чего-то дикого, незнакомого.

— Что за... нелепый сон, — прошептала она, и ее собственный голос прозвучал странно глухо, заглушаемый бурей.

Она зажмурилась, пытаясь убедить себя, что это всего лишь игра разума. Но сквозь сомкнутые веки она чувствовала колючий ветер, в нос ударял запах хвои и влажной земли, а промокшая насквозь одежда неприятно липла к телу. Никогда еще ее сны не были столь настойчивыми в своей реальности. Раньше они окутывали ее, как красивая картина, но сегодня мир впивался в нее тысячей острых иголок — холодных, мокрых и безжалостных. Отсутствие привычной безопасности, пусть и иллюзорной, пугало по-настоящему.

«Слишком реалистично», — с испугом подумала Алиса, потирая замерзшие руки. В голове мелькнула абсурдная мысль: а что, если это не сон? Но она тут же отбросила ее. Не может быть. Просто ее мозг слишком впечатлился разговорами о Красной Луне.

Она сделала несколько шагов в темноте, спотыкаясь о корни деревьев. Вдруг в отдалении, сквозь чащу, мелькнул тусклый свет. Факелы. Их держали несколько высоких мужчин в странных, похожих на средневековые, доспехах.

Один из них заметил ее и резко поднял руку. Отряд остановился. Люди окружили ее, и свет факелов упал на ее испуганное, замерзшее лицо.

— Леди Алинора?! — воскликнул один из солдат, и в его голосе было неподдельное изумление. — Боги великие, мы нашли вас! Вы живы!

Алиса отшатнулась. «Леди Алинора?» Что за странный сюжет? Она попыталась убедить себя, что это всего лишь игра разума, но грубые руки, подхватившие ее, ощущались абсолютно реально.

— Его Светлость придет в бешенство, — пробормотал другой солдат, накидывая на ее дрожащие плечи тяжелый, мокрый, но хоть какой-то согревающий плащ. — В замок, быстро!

Глава 2: Леди Алинора

Холодный ветер бил в лицо, смешиваясь с ледяными струями дождя. Алиса, сидящая в седле перед одним из стражников, чувствовала каждый шаг мощного коня, отдававшийся в ее промерзшем теле, укутанного чужим плащем. Она вцепилась в луку седла, стараясь не свалиться, а мир вокруг плыл в сплошной, мутной пелене. Башни замка, черневшие на фоне ночного неба, вырастали перед ними, казались исполинскими стражами, впивающимися своими остроконечными шпилями в багровое чрево туч. Факелы, укрепленные на стенах, бросали тревожные, пляшущие тени на каменные громады, и от этого все вокруг выглядело еще более нереальным и пугающим.

Ее высадили у подножия широких лестниц, ведущих к массивным дубовым дверям, украшенным коваными узорами. Стража почтительно, но твердо взяла ее под руки и повела внутрь. Холод камня сменился теплом, пахнущим дымом, воском и стариной. Они прошли через огромный вестибюль с высокими сводчатыми потолками, где на стенах висели поблекшие гобелены и ржавые доспехи. Алиса мельком заметила испуганные лица служанок, прятавшихся в нишах, и суровые взгляды стражников в латах.

Едва ли не силой ее препроводили в покои на одном из верхних этажей. Комната была огромной, но уютной благодаря толстым стенам и тяжелым темным балкам на потолке. В камине уже пылал огонь, отбрасывая теплые блики на резную деревянную кровать с балдахином, на массивный сундук и туалетный столик с зеркалом в серебряной раме. Но у Алисы не было времени разглядывать обстановку.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел он.

Еще в лесу солдаты говорили о «Светлости», и Алиса ожидала увидеть седовласого старика в короне. Но человек, остановившийся на пороге, был полной противоположностью. Высокий, широкоплечий, с проседью в коротко стриженных темных волосах и лицом, изборожденным шрамами и морщинами суровой жизни. Его глаза, холодные и пронзительные, как сталь, с первого взгляда оценили ее с головы до ног. На нем был простой, но качественный камзол, а у пояса висел меч — не церемониальный, а боевой, с натертой рукоятью. Это был не король из сказки, а солдат, волей судьбы оказавшийся правителем.

— Выйдите, — его голос прозвучал тихо, но с такой неоспоримой властью, что служанки и солдаты мгновенно ретировались, притворив за собой дверь.

Он подошел ближе. Алиса инстинктивно отступила к камину.

— Глупость или отвага? — спросил он, и в его голосе звучала неподдельная усталость. — Что вообще у тебя в голове, Алинора? Что за демон толкнул тебя в лес в такую ночь? Ты хоть понимаешь, что могла погибнуть? Или тебе плевать на все, включая мое спокойствие?

Алиса молчала, не в силах вымолвить ни слова. Она не знала, что ответить. Любая ложь могла быть легко раскрыта.

— Ладно, — он тяжело вздохнул, проведя рукой по лицу. — Обсудим завтра. Приведи себя в порядок и ложись спать. Завтра тебе понадобятся силы. На подходе делегация Лесного клана, и бал в их честь отменять нельзя. Никаких больше выходок. Поняла меня?

Она лишь кивнула. Он еще мгновение постоял, глядя на нее с странной смесью гнева и беспокойства, а затем развернулся и вышел.

Вскоре в комнату ворвались служанки — две женщины в простых платьях и белых чепцах. Они, не скрывая любопытства, повели Алису в небольшую смежную комнатку, где стояла деревянная купель. Воду в нее уже наливали из больших медных кувшинов. Процесс мытья был далек от привычного ей душа. Делали это быстро, с помощью грубоватого мыла с травяным запахом и мочалки из люфы. Служанки шептались между собой, удивляясь странным шрамам на ее теле (следы от прививок и давно забытая царапина от кота).

Когда Алиса вернулась в основную комнату в простом, но чистом ночном платье, отец снова был там. Он стоял у камина, держа в руках ее мокрую, грязную пижаму с котиками.

— Эту... одежду, — он произнес слово с отвращением, — ты сожжешь в этом камине. Сегодня же. И никому ни слова о том, в чем тебя нашли. Я не хочу знать, откуда она у тебя и как ты в ней оказалась. Понятно?

Алиса снова кивнула, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Он знал. Он понимал, что что-то не так.

Он подошел ближе, и его лицо смягчилось.

—Ты так похожа на нее... На твою мать. Она была бы испугана не меньше моего, — он вздохнул. — Она отдала жизнь, чтобы ты появилась на свет. Не заставляй ее жертву быть напрасной. Ложись спать.

После его ухода Алиса, выполняя приказ, швырнула пижаму в огонь. Наблюдая, как синтетическая ткань плавится и чернеет, она думала лишь об одном: «Вот сейчас. Сейчас я засну и проснусь дома. Рядом с Бубликом. Это просто кошмар наяву».

Она залезла под тяжелые одеяла, прижалась к подушке и зажмурилась, изо всех сил желая очутиться в своей кровати.

Но вместо этого ей приснились глаза.

Янтарные,горящие, как расплавленное золото. Они висели в полной, абсолютной тьме, не мигая, пристально глядя прямо в ее душу. В них не было ни угрозы, ни злобы. Лишь бесконечная, вселенская тоска и... предупреждение. Она попыталась отодвинуться, закричать, но не могла пошевелиться, парализованная этим взглядом.

---

Утро пришло вместе с лучами солнца, пробивавшимися сквозь свинцовые стекла окна. Алиса открыла глаза и увидела не знакомый потолок своей квартиры, а резные темные балки и бархатный полог кровати. В нос ударил запах дыма, воска и чего-то чужого.

Она села, и волна леденящего ужаса накрыла ее с головой.

Это не сон.

Камень под ногами был настоящим.Холод воздуха был настоящим. За окном кричали какие-то незнакомые птицы.

Она не проснулась дома.

Паника, острая и животная, сжала ее горло. Она вскочила с кровати, подбежала к окну и уперлась ладонями в холодное стекло. Замок, город, чужие люди... Она застряла здесь. Навсегда? Что с ней будут делать? Кто она в их глазах? Леди Алинора. А если они поймут, что она самозванка? Что ее сожгут на костре? Или запрут в сумасшедшем доме? От этих мыслей в висках застучало, а в груди все сжалось.

Глава 3: В логове волка

Оставшийся вечер прошел как в тумане. Алиса сидела в углу приемного зала, погруженная в омут своих мыслей, в то время как голоса вокруг звучали приглушенно, словно из-под толстого слоя воды. Она уловила лишь обрывки разговора между отцом и женихом — этим самым Рейном. Шла речь о скором отъезде. Отец, бледный и напряженный, пытался что-то возражать, упоминая о необходимости подготовки, о традициях их королевства. Но низкий, уверенный голос Рейна рубил все доводы на корню: «Обряды будут совершены по нашим обычаям. И чем скорее, тем лучше». В этой фразе не было приглашения — был приговор. Он прозвучал без ярости, без надрыва, но с железной уверенностью, в которой не требовалось убеждать: так будет и точка. Отец пытался цепляться за детали, повторял о подготовке, о церемониальных тонкостях, но каждое его слово встречалось холодной невозмутимостью Рейна. Алиса ощущала, как невидимые нитки натягиваются вокруг неё, от бессилия всё внутри сжалось в тугой узел. Она была вещью, предметом обстановки, которую перевозили из одного места в другое по воле сильных мира сего. Эта мысль была унизительной и горькой.

Наконец, оказавшись в своих покоях, она смогла выдохнуть. Служанки, шепчась и переглядываясь, помогли ей снять сложное бальное платье, расплели тяжелые косы.

—Ваши волосы,светлость, — тихо проговорила одна из них, расчесывая золотые пряди, — словно жидкое золото. Редчайший дар.
Алиса молча кивнула,глядя в свое отражение в полированном серебре зеркала.В ее мире эти волосы были результатом дорогой краски и часов в парикмахерской. Она всегда хотела быть «золотоволосой принцессой», чтобы добавить яркости своей серой жизни. Ирония судьбы была горькой: здесь, в мире, где она была пленницей, ее мечта сбылась с пугающей буквальностью. Этот цвет был ее родным. «Дар? — с горечью подумала она. — Скорее насмешка. Как будто мир решил поиздеваться: вот тебе твоя сказка, но в самой ужасной ее интерпретации».

Когда служанки наконец ушли, обещав разбудить ее на рассвете, Алиса осталась одна. Тишина комнаты, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине, давила на уши. Она подошла к окну и откинула тяжелый штофный занавес. Ночь была черной-черной, без единой звезды, будто кто-то вылил на небо тушь. Только где-то вдали тускло светились окна караульных башен. Чужой замок. Чужая комната. Чужая жизнь. И тогда нахлынуло. Слезы потекли по ее щекам сами собой, тихие, горькие, обжигающие. Она не рыдала навзрыд, тело ее сотрясали беззвучные спазмы. Слишком много всего обрушилось за один день. Похищение из привычного мира, шокирующее «предложение» руки и сердца, страшные откровения отца… Мир перевернулся с ног на голову, и она барахталась в этом хаосе, не находя точки опоры.

Вопросы, как рои разъяренных пчел, жужжали в голове. Кто она здесь? Что с ней сделают? Как вернуться домой? А что с Бубликом? Кто его теперь кормит? Эта простая, бытовая мысль о коте вдруг пронзила ее острее всего, вызвав новую волну слез. Она представляла, как он сидит на пустом подоконнике и ждет, а ее все нет и нет. И тут, сквозь пелену слез и отчаяния, в сознании всплыл образ — яркие, горящие янтарные глаза. Они явились так четко, словно висели в воздухе перед ней. В них не было ответов, лишь бездонная тоска и… призыв? Она не знала, откуда пришла эта уверенность, но почувствовала — это не случайный образ. Это было послание. Ключ?

От неожиданности она вздрогнула, а пламя в камине в тот же миг полыхнуло с резким шипением, выбросив сноп искр. Сердце екнуло. «От переживаний, — попыталась убедить себя Алиса, вытирая слезы. — Все от нервов». Но рациональное объяснение уже не приносило утешения. Отец говорил о силе. О том, что это ее шанс. Может, так оно и есть? Она снова посмотрела на огонь. Он был живым, почти разумным. В ее мире огонь был лишь химической реакцией. Здесь же он дышал, двигался, откликался на ее эмоции. Это было одновременно пугающе и восхитительно.

Изможденная, она поняла, что силы на исходе. «Утро вечера мудренее», — прошептала она давно забытую поговорку из своего мира. Но перед тем как лечь, она подошла к камину. Осторожно, как к дикому зверю, протянула руку к огню. Языки пламени лизнули ее ладонь, но вместо боли она почувствовала лишь приятное, живое тепло. Огонь затанцевал на ее коже, послушный и ласковый. «Ты мой единственный друг здесь, правда?» — мысленно обратилась она к пламени. И ей показалось, что оно вспыхнуло чуть ярче в ответ. «Все завтра, — решительно подумала она, убирая руку. — Завтра начну во всем разбираться».

---

Утро пришло с первыми лучами солнца, залившими комнату нежным золотым светом. Алиса проснулась раньше служанок и несколько минут просто лежала, наблюдая, как солнечные зайчики играют на резных балках потолка. На мгновение ей показалось, что она дома, и сейчас замурлычет Бублик, запрыгнув на кровать. Но жесткая шкура под ней и непривычный запах дыма и старого дерева быстро вернули ее к реальности. В голове созрел план: нужно любой ценой выманить отца на откровенный разговор. Он знал больше, чем успел сказать.

Ее размышления прервал оглушительный стук в дверь. В комнату ворвались запыхавшиеся служанки, заставив Алису вздрогнуть и сесть на кровати.
—Ваша светлость,простите за спешку! — затараторила одна из них. — Нам дан всего один круг песочных часов на сборы! Карета уже подана!
—Как? Почему так быстро? — вырвалось у Алисы, сердце уходя в пятки.
—Распоряжение предводителя Лесного клана.Его светлость, ваш отец, был вынужден согласиться.
«Вынужден».От этого слова стало еще холоднее. Значит, даже ее отец, герцог, не мог противостоять воле оборотня. Какая же сила была у этого Рейна?

Началась суматошная подготовка. На Алису нацепили простое, но добротное дорожное платье из темно-серой шерсти, поверх накинули теплый плащ с капюшоном. Ткань была грубой и колючей, непривычной после шелков и бархата. Еще одно напоминание, что ее прежняя жизнь осталась за стенами этого замка. Багаж — пара сундуков — уже выносили вниз.

Во внутреннем дворе ее ждала легкая, но прочная карета, окруженная конной стражей. Рейн, уже в седле своего огромного вороного жеребца, холодно наблюдал за погрузкой. Он сидел в седле с естественной, врожденной грацией хищника, сливаясь с лошадью в единое целое. Его белые волосы резко контрастировали с черной одеждой, а желтые глаза, казалось, видели все и сразу. Рядом стоял отец, лицо его было каменной маской. Он подошел, когда Алису подвели к карете.
—Береги себя,дочь, — сказал он громко, обнимая ее. А его пальцы в это время судорожно сжали ее руку, вкладывая в ладонь маленький холодный предмет. — Я хочу, чтобы у тебя был этот кулон. Он принадлежал твоей матери. Храни его и оберегай.
Алиса сжала в кулаке гладкий металл,встречая взгляд отца. В его глазах она прочла немой приказ: «Спрячь. Изучи». «Он боится, — с внезапной ясностью поняла она. — Он боится за меня. Но почему? Что он знает такого, чего не говорит?»

Глава 4. Меж двух огней

Жизнь в логове обрела странный, вязкий ритм, похожий на движение в густом меду. Дни, наполненные бесконечными репетициями предстоящего обряда, тянулись мучительно медленно. Алису учили не просто держать плечи расправленными — ее заставляли ощущать каждую мышцу, будто она была марионеткой, и невидимые нити впивались в ее кожу. Ее обучали не просто кланяться старейшинам под нужным углом, а чувствовать унизительную тяжесть этого поклона, означавшего подчинение чужой воле. Длинные фразы на чужом, шершавом языке, смысл которых она понимала лишь отчасти, крутились в голове бессмысленным набором звуков. Каждое утро она просыпалась с одним и тем же ощущением: сегодня ей снова предстоит надеть маску Леди Алиноры и выйти на сцену, где она не знала ни роли, ни финала спектакля. А финал этот виделся ей все более туманным и угрожающим. Что будет после обряда? Станет ли она просто ценной вещью, хранимой ради будущего потомства? Или с ней случится что-то худшее, когда ее истинная природа откроется?

Единственным светлым пятном в этом море принуждения и страха становились редкие, украдкой выхваченные минуты, проведённые рядом с Рейном. Сначала их взаимодействие ограничивалось случайными, мимолетными столкновениями в длинных каменных коридорах или за общим ужином в шумном зале. Но вскоре Алиса с удивлением начала замечать, как его взгляд, обычно скользящий по людям и стенам с отстраненностью правителя, теперь ищет именно ее. Он мог замедлить шаг, проходя мимо, или найти малейший, почти надуманный предлог, чтобы задержаться рядом, задать какой-нибудь пустяковый вопрос о ее самочувствии или о том, достаточно ли в ее комнате дров для камина. И самое странное было то, что она сама, вопреки всему здравому смыслу, начала подсознательно ждать этих мимолетных встреч. В мире, где все было враждебно и непонятно, его внимание, пусть и несущее угрозу, стало хоть какой-то точкой опоры, знаком того, что она не совсем невидимка, не совсем призрак.

Искра

Всё началось с пустяка, с незначительной случайности, которая, однако, перевернула что-то внутри.

За ужином в большом зале,наполненном гулкими голосами и звоном кубков, они одновременно потянулись за одним и тем же кубком с темным, густым вином. Их пальцы коснулись друг друга — коротко, почти мимолетно, но этого мгновения хватило. Алиса резко одёрнула руку, будто обожглась. Но жжение исходило не от прикосновения его кожи к ее коже — оно шло изнутри, от внезапной искры, что пронзила всё её тело тревожным и странно приятным током.

Рейн тоже замер. Его жёлтые, хищные глаза, обычно такие нечитаемые, задержались на её лице дольше обычного. В этом пристальном взгляде не было привычной холодной уверенности вождя, отдающего приказы. Там появилась настороженная, живая заинтересованность. И ещё что-то… что-то глубоко личное и оттого вдвойне опасное. Он не извинился и не отвёл взгляд, а просто медленно забрал кубок, ни на секунду не переставая смотреть на нее. Алиса почувствовала, как жар разливается по её щекам. Это было первый неподдельный, человеческий контакт между ними, лишенный ритуалов и условностей.

С тех пор его взгляд стал находить её чаще, а в тишине, повисавшей между ними, появилось новое, невысказанное напряжение.

Прогулка

Поздним вечером, когда замок погрузился в тревожный сон, Алиса вышла на открытый сад, во внутреннем дворе. Холодный ночной воздух обжигал лицо, а небо над головой раскинулось черным, беззвездным полотном, наводящим тоску. Она стояла, опершись о грубый камень парапета, и пыталась унять хаос мыслей, не замечая, как к ней приблизился Рейн. Его шаги были бесшумными, как у дикого зверя.

— Здесь тебе неуютно, — сказал он негромко. Его голос, обычно твердый и властный, сейчас звучал приглушенно и, что было удивительнее всего, мягче. В нем слышалась не констатация факта, а какое-то странное понимание.

Алиса вздрогнула от неожиданности, но не подала вида. Она чуть пожала плечами, стараясь казаться спокойной:

—Замок крепкий. Надежный. Как и его хозяин.

— Сила и надежность не делают стены теплее, — парировал он, и в его словах прозвучала усталая мудрость. Он помолчал, глядя в ночную тьму, а потом добавил, не глядя на нее: — Хочешь прогуляться? Нужно, чтобы мы узнали друг друга получше. Пойдём со мной.

Она удивлённо посмотрела на его профиль, освещенный тусклым светом факелов. То был не приказ, не распоряжение — это прозвучало как предложение. Почти просьба. И почему-то сердце ее отозвалось частым, предательским стуком. Страх шептал отказываться, но любопытство и тайная надежда оказались сильнее. Алиса молча кивнула.

Они вышли за массивные ворота логова и углубились в лесную чащу. Тропа, по которой они шли, была едва заметной, но Рейн двигался по ней с уверенностью человека, знающего здесь каждый корень. Ночь была безветренной, но тишина вокруг не давила, а, наоборот, была живой и насыщенной — её нарушали лишь далекие крики ночных птиц и шелест листьев под ногами. Рейн шёл чуть впереди, и Алиса невольно наблюдала за его широкими плечами, за плавными, мощными движениями. Его силуэт, вырисовывающийся на фоне чуть более светлой темноты леса, казался сотканным из самой тени и лунного света.

— Ты молчалива, Алинора, — нарушил он наконец тишину. — Словно боишься сказать лишнее? Или мы тебе настолько неприятны?

— Я слушаю, — тихо, но четко ответила она, подбирая слова. — Иногда слушать и наблюдать важнее, чем говорить. Так можно узнать больше.

Он усмехнулся одним уголком губ, и в темноте это было скорее угадываемое движение, чем видимое.

—Мудро. Но совет старейшин видит в тебе не слушателя, а средство. Всего лишь ключ к будущему нашего рода. Утробу для наследника. — Он выбросил эти слова с такой откровенной, почти грубой прямотой, что Алиса невольно вздрогнула. В его голосе не было злобы, лишь горькая, выстраданная констатация факта.

Глава 5: Призыв к земле

Оглушительное «БЕГИ!», прозвучавшее в ее сознании, еще отдавалось в висках набатом, когда Алиса сорвалась с кровати. Сердце колотилось, подгоняемое адреналином и остатками ужаса от сна. Каждая секунда отсрочки приближала тот момент, когда ее навсегда закуют в цепи долга и чужих ожиданий. Холодный пол обжег босые ноги, но она почти не чувствовала этого — все ее существо было сосредоточено на одной цели: добраться до комнаты Илдиты.

Она приоткрыла дверь и замерла, прислушиваясь. Замок спал, лишь изредка доносились отдаленные шаги ночной стражи. Длинные коридоры, освещенные редкими факелами, отбрасывали зловещие, пляшущие тени. Каждый скрип половицы под ее ногами казался оглушительным грохотом. Она прижималась к холодным каменным стенам, чувствуя, как дрожь пробегает по всему телу. Мысли путались: «А что, если я ошибаюсь? Что, если она выдаст меня?» Но воспоминание о словах отца "я доверяю ей как самой себе" заставляло надеятся, что это правильное решение.

Не думая о приличиях, она босиком, в одной тонкой ночной сорочке, выскочила из своей комнаты и ринулась к соседней двери. Рука сама потянулась к железной скобе, и она ворвалась внутрь без стука, без приглашения.

Комната встретила ее непривычной тишиной и густым, терпким запахом сушеных трав, витавшим в воздухе. У стола, при свете единственной свечи, сидела закутанная фигура. Ее голова и нижняя часть лица были, как всегда, плотно повязаны тканью серого цвета, сложенной замысловатым узлом. Видны были лишь глаза да прядь белых волос. Илдита читала какую-то старую книгу в потрескавшемся кожаном переплете, и казалось, ничто не может нарушить ее покой.

— Нам нужно поговорить, — произнесла Алиса, и ее голос, вопреки всему, прозвучал твердо, хотя внутри все дрожало от страха и решимости. — Сейчас.

Женщина медленно подняла голову. Ее глаза, ярко-зеленые и невероятно живые на фоне безжизненной ткани, устремились на Алису. В них мелькнуло не удивление, а скорее… ожидание. Как будто она ждала этого визита.

— Говори, — тихо, почти беззвучно, произнесла она.

Алиса сделала шаг вперед, к столу, стараясь не сбиться, подобрать нужные слова. Она чувствовала себя оголенным нервом, натянутым до предела. Казалось, еще мгновение — и она сорвется в истерику.

—Я знаю, что вы не та, за кого себя выдаёте. Мой отец… он не стал бы просто так приставлять ко мне компаньонку. Он сказал, что доверяет вам как себе. Я верю ему. А потому скажу прямо. Завтра — будет поздно. Если я останусь здесь, меня сломают. Перекроят под нужды этого клана, заставят забыть о себе. Я не могу этого допустить. Я решила бежать. Сегодня. Ночью.

Тишина в комнате повисла густая, гнетущая. Незнакомка не моргала, ее неподвижность была пугающей. Лишь длинные, бледные пальцы медленно, с тихим шуршанием, закрыли книгу.

— Смелая девочка, — наконец нарушила она молчание, и в ее голосе прозвучала странная нота — не одобрения и не осуждения, а скорее оценки. — Но ты должна отдавать себе отчет. Если ошиблась во мне — твой побег закончится, едва начавшись. Ты погибнешь.

Алиса подняла подбородок, глядя прямо в эти пронзительные зеленые глаза. Внутри все сжималось от страха, но она помнила глаза из сна и слова отца. Это был ее единственный шанс.

—Если я не рискну — я погибну в любом случае. Просто медленнее. И мучительнее. От сознания, что я не попыталась бороться.

На скулах за тканью обозначились ямочки — будто бы она улыбнулась. Тень удовлетворения.

Истинное лицо

— Хорошо, — произнесла она, и ее голос внезапно изменился. Он стал ниже, глубже, приобрел бархатные, мужские обертоны. Звук будто исходил из самой груди. — Ты достойна правды.

Она подняла руки и медленно, почти ритуально, стала разматывать ткань с лица. Полотно падало мягкими складками, открывая тонкий нос, высокие скулы, изящный подбородок. Черты его лица были настолько утонченными и мягкими, лишенными какой-либо грубой мужественности, что в женском платье и с длинными волосами его действительно можно было принять за высокую, худощавую женщину. Когда последняя складка ткани упала, Алиса увидела все лицо. Кожа отливала легким перламутром, волосы были белыми, как первый снег. Но больше всего поразили Алису глаза — они сияли ярким, живым изумрудным светом, а из-под серебряных прядей виднелись изящные, заостренные кверху уши.

Алиса ахнула, непроизвольно отшатнувшись. Но это был не крик ужаса, а возглас чистого, оглушительного удивления. Она смотрела на это неземное, прекрасное лицо и не могла поверить, что все это время рядом с ней находилось такое существо.

— Эльф… — выдохнула она, не в силах вымолвить больше.

— Верно, — он слегка склонил голову в элегантном, почти театральном поклоне. — Имя моё — Эйлар. Когда-то твой отец спас мне жизнь. С тех пор мой долг перед ним — долг крови — обязывает меня ответить ему тем же "жизнь за жизнь". Поэтому сейчас я здесь — чтобы сохранить твою жизнь.

— Но почему… такая маскировка? — Алиса не могла оторвать взгляд от его настоящего облика. Он был одновременно пугающим и завораживающим.

— Эльфы в этих землях — редкость, вызывающая страх и недоверие, — спокойно объяснил Эйлар. — Мужчина-эльф в покоях невесты предводителя оборотней? Это вызвало бы лишние, и, уверяю тебя, смертельно опасные вопросы. Этот наряд был… разумной мерой предосторожности. Люди склонны видеть то, что хотят видеть. Они видели служанку.

Правда о ведьмах

Алиса, стараясь прийти в себя, собралась с духом и задала главный вопрос, терзавший ее все эти дни. Она опустилась на стул, чувствуя, как подкашиваются ноги. Все происходящее казалось сном.

—Хорошо… но как вы собираетесь мне помочь? Я… я не знаю даже, кто я здесь. Я слаба, я не умею сражаться, я не знаю этих земель.