Проклятие моего дара

Глава 1. Белый шум перед бурей

Дождь лениво стекал по башням замка Вельтрэн, как будто сам небесный маг зевал и поливал округу из опрокинутого чайника. Башни - величественные, серые, построенные по всем канонам готической тоски - стояли, как строгие родственники на семейном совете. Сквозь влажный туман вдалеке угадывались контуры стеклянных теплиц, в которых выращивали весьма вредные (и очень обидчивые) травы, и декоративный пруд, вечно спорящий с заколдованным фонтаном - кто из них важнее.

Дворец семьи Вельтрэн был древним, каменным, с кривыми лестницами, упрямыми окнами и сквозняками с характером. Потолки - высокие, чтобы эхо имело где драматично гулять. Стены - из светлого гранита, украшенные витиеватыми узорами и портретами предков, у каждого из которых был свой… взгляд. Особенно у дяди Вальдемара, который следил за всеми, как будто даже после смерти сомневался, что кто-то может нормально пыль вытереть.

Я - Кая Вельтрэн, гордая представительница уважаемого рода белых магов. Да-да, белых. Как свежеотбеленные простыни. Или как снадобья от вздутия, которые варит бабушка - страшно действенные и ещё страшнее на вкус.

Мы, белые маги, не занимаемся всякой этой тёмной чепухой. Наш удел - бытовая магия. У нас в доме всё работает на заклинаниях: чайник сам заваривает, щётка - сама подметает, а кот (чёрный, кстати, но он не в счёт) каждый вечер поёт арии из старых опер, если забыли выключить артефактный граммофон.

Взмах палочки - и носки сортированы по цветам и настроению. Щелчок пальцами - и суп доведён до вкуса детства. Мама, например, может одновременно гладить, варить, читать роман и ругать папу - всё с помощью пяти бытовых чар и одного зелья "мягкого раздражения". Папа гордится тем, что его магический будильник сам ставит себя и варит кофе. На этом его магия заканчивается. Но он не страдает.

А я…

Я вот иду по длинному коридору, уставленному портретами, и думаю: что мне делать, если завтра я проснусь и окажется, что мой дар - что-то совсем... не домашнее?

Потому что завтра мне исполняется восемнадцать. Завтра я, как и все потомственные маги, должна получить доступ к своей Искре - магии, которая проявляется у нас по линии крови и характера. И завтра же… меня отвезут в Академию Даров, где будет распределение по факультетам.

Семья уверена: меня ждёт факультет Бытовой Магии. Конечно! Ведь у нас тут династия! У мамы дар - "Магия Уюта", у тёти - "Очарование чистоты", у брата - "Сортировка предметов по запаху" (никогда не задавайте лишних вопросов).

А у меня… Кто знает?

Я осторожно посмотрела на портрет прабабушки Селестины, прославившейся тем, что случайно оживила комод. Комод потом женился на напольных часах. Был большой скандал.

Мне вдруг стало как-то не по себе.

— Только бы не проклятье, — пробормотала я.

— Что ты сказала? — откликнулся из-за поворота голос мамы.

— Я сказала… ах, какое прекрасное освещение в этом коридоре!

И правда, освещение было отличным. Для трагедии в классическом стиле.

— И что мне с этим делать? — пробормотала я, уставившись на тонкую золотистую папку, которая вдруг… дёрнулась у меня в ладони.

Я взвизгнула. Она распахнулась, словно имела своё мнение на мой вопрос.

Сияние пробежало по страницам, чернила сами начали ложиться строчка за строчкой, и голос - женский, приятный, слегка ехидный - зазвучал прямо у меня в голове.

Добро пожаловать, будущий студент Академии Даров Ар’Кассар!

Вы держите в руках Зачарованную Брошюру Первокурсника.

Не пытайтесь её съесть, сжечь или зачаровать - она всё равно вернётся.

Итак…

Академия Даров — магическая образовательная цитадель, где:

Факультеты Академии: краткий обзор

Факультет Природной Магии

Сила стихий, связь с животными, ботанический фанатизм и контроль над погодой.

Главный риск: случайно разбудить местного древнего плющара.

Факультет Бытовой Магии

Уют, комфорт, магия сна, чистоты и — не смейся — счастья.

Однажды студент с этого факультета победил демона, накормив его кашей и пообещав теплые носки.

Факультет Боевой Магии

Смертоносные заклинания, контроль над энергией, разрушение и драма.

Идеально для тех, кто чувствует себя плохо, пока не взорвёт что-нибудь.

Факультет Ментальной Магии

Мысли, эмоции, внушение и кошмары, подаренные с улыбкой.

Глава 2. Пламя, которого не ждали

— Всем в портальную! — крикнул мой брат Элиар, хлопая в ладоши, будто мы не семья магов с приличным достатком, а организованная экскурсия в "Мир Уюта и Варенья".

Мы стояли у заколдованного портала прямо в саду. Портал поблёскивал голубоватым светом, а вокруг сновали маги-грузчики, заклиная чемоданы, чары и внезапно взбесившуюся тётю Илану, которую телепорт случайно переправил в чулан с вениками.

Я стояла посреди этой суеты в своей идеальной мантии и смотрела на Академию Даров, которая уже маячила на горизонте портального окна.

О, Академия. Страшная, величественная, легендарная, и – как ни странно – с фасадом цвета старого пыльного персика.

Не хватало только вывески: «Добро пожаловать, выживут не все!»

Портал захлопнулся за нами, как дверца у заколдованного шкафа, и в следующую секунду я уже стояла на Каменном Полумесяце - огромной площади перед главным зданием Академии.

Здесь собирались все восемнадцатилетние дароносцы со своими сияющими глазами и нарядами.

— О, посмотри, как много прекрасной молодежи! — радостно пискнула мама за моей спиной.

Я скосила глаза. Молодёжь действительно была прекрасна. Сильно. Местами даже чересчур - явно с вмешательством чар «улучши лицо на праздник».

Я чувствовала себя скромным пирожком на витрине кондитерской для моделей.

С начинкой, но без шансов.

Мы медленно двинулись к главному залу.

— Не волнуйся, — прошептала мама. — Всё будет как у всех.

Я хотела ответить, что вот это как раз и пугает.

Серебряная Зала Академии Даров была...

Ну, скажем так: если бы хрустальные люстры, лунный свет и архитектурный пафос когда-нибудь имели ребёнка, то он бы вырос вот здесь.

В центре возвышалась Арка Истинного Огня - древний артефакт в виде полуразрушенного портала, пульсирующий слабым светом. Внутри него то вспыхивал тёплый золотистый огонь, то холодное серебро, то… что-то странное, тревожное и необъяснимое.

Всё как и обещали в брошюре.

Вокруг Арки были расположены пять факультетских секторов - каждый в своём цвете, с баннерами, магическими символами и кураторами с лицами, как будто они уже устали от нас заранее.

Я стояла в своей очереди перед Аркой, как булочка перед тостером: румяная, напуганная и понятия не имеющая, чем всё это закончится.

Вокруг суетились будущие студенты, подглядывали в брошюрки, выправляли воротники и делали вид, что не боятся.

Хотя каждый из нас думал об одном и том же: какой цвет проявится, когда тебя коснётся Арка?

Цвет значил всё.

Это не просто факультет.

Это твоя магическая искра - тонкая ниточка света, что рвётся из кончиков пальцев, когда ты впервые коснёшься своей силы.

Бытовая Магия имела мягкий золотистый, теплый как утренний свет. Искра у таких магов похожа на пыльцу, мелкую и искристую.

Природная Магия - зеленый, с переливами от изумруда до болотного. Искры - как лианы или травинки, плавные и живые.

Боевая Магия переливалась огненно-красным огнём, иногда цвет уходил в тёмную бронзу, если ты отпрыск чёрных магов. Искра резкая, вспыхивает, как пламя. Иногда сопровождается треском.

Артефакторика - светло-синий с металлическим отливом. Искра похожа на маленькие молнии, сверкает, клацает, и слегка пахнет озоном.

Факультет Ментальной Магии выдавал глубокий фиолетовый с синими искрами, как ночное небо перед бурей. Искра едва видна, но от неё тянет мурашками.

Люди факультета Незаметной Магии или Отверженных имели серо-пепельный, почти бесцветный дар. Их искра будто не могла решить, какого она цвета. У кого-то она вообще не появляется сразу.

Я всегда представляла, как из моих пальцев вылетит нежная золотистая искра, как у мамы.

Тёплая, домашняя. Та, что делает подушки мягче, а настроение - уютным.

Это же наш род! Вельтрэны - столпы Бытовой Магии!

Я терпеливо стояла в очереди к Арке, как пай-девочка в булочной на распродаже плюшек. Осталась одна участница передо мной — и тут...

Воздух вокруг потемнел.

Нет, не от волнения. От теней.

Сначала показались они — тяжёлые, густые, словно кто-то пролил чернильное облако на мраморный пол. А за ними, как и положено в пафосных постановках, величественной колонной вошли темные маги.

Семья Риварн.

О, да. Эти.

— Ну вот, — прошептала мама, стоявшая позади, — чёрные тараканы тоже прибыли.

Их было пятеро — в длинных мантиях цвета воронова крыла, с серебряными застёжками в виде когтей, с выражением «мы выше этого балагана».

Шли медленно, гордо, как будто им принадлежала не только Академия, но и вся магия, планета и ближайший лунный свет.

Впереди — восемнадцатилетняя наследница рода, высокая, бледно красивая девушка, Эйлин Риварн.

Глава 3. Когда ты - баг в родовом коде

Руки дрожали. Искра исчезла, но послевкусие её огня всё ещё пульсировало в пальцах.

Не тёплого, родного, а злого, как если бы ты случайно ткнула пальцем в раскалённый клинок, и теперь он навсегда часть тебя.

Тёмная магия. Во мне.

Я медленно повернулась к залу.

И увидела лица своей семьи.

У матери губы сжаты так, будто она сейчас не закричит, а взорвётся.

Отец выглядел так, будто его только что ударили утюгом, который сам себе запретил нагреваться.

Брат держал за руку свою жену и шептал:

— Этого не может быть... не может быть... не может...

Маленькая племянница прижалась к маминой ноге и тихо спросила:

— А тёмное — это плохо?

Спасибо, малышка, прямо в сердце.

Я сделала шаг. Магические туфли, зачарованные под ровную походку и балетную грацию, вдруг споткнулись.

По ступеньке.

По второй.

И я полетела лицом вниз.

Резко, эффектно, с лёгким звоном гордости.

— Вы посмотрите на неё, — донеслось откуда-то из толпы. — Кто-то явно забыл добавить в родословную немного равновесия.

— Вот она, боевая поступь будущей ведьмы! — подхватил второй, и смех прошёлся волной.

— Какая же она тёмная, прямо мерцает неуверенностью! — язвительно бросила какая-то девица в чёрном, пряча смешок за веером с вышитыми черепами.

— Не магия, а катастрофа в мантии!

Я поднялась. Гордо. Ну, насколько гордо можно встать, когда в твоей душе только что разворотили всё, во что ты верила, и когда у тебя с колена капает, возможно, благородная кровь... а возможно - остатки самооценки.

Смех.

Холодный, ядовитый, знакомый до зубовного скрежета.

Я подняла голову и, конечно, увидела его.

Дейлан Риварн.

Опёрся на колонну, как на престол, взгляд ледяной, губы скривлены в полуулыбке - мол, я бы тебе помог, но, знаешь, у меня аллергия на жалость.

За его спиной выстроилась вся свита Риварнов. Из глубины теней вышла Артемиана Риварн, мать Дейлана. Всё такая же: высокомерие в человеческом обличье.

Она посмотрела на меня. Потом на мою мать.

Затем издала тот самый смешок - короткий, хищный, как щелчок змеиных клыков.

— Лира, дорогая, — сказала она сладко, как яд с ванилью. — Неужели у тебя был роман с кем-то из наших?

Мама побелела, как простыня после отбеливающего заклинания. Затем она поднялась со своего места, медленно, с опасной грацией рассерженной ведьмы на каблуках.

— Ты… ты… мерзкая вуаль из слухов и яда! — взвизгнула Лира Вельтрэн, вставая. — Да как ты смеешь?!

— Ну что ты, не нервничай. — Артемиана лукаво сощурилась.

— Ты переступила черту! — взревел отец, поднимаясь рядом с женой. — Артемиана, ещё одно слово — и я напомню, как закончилась последняя дуэль между нашими семьями!

— О да, конечно, — усмехнулся старший Риварн. — Твой дедушка прятался за волшебным чайником. Мы до сих пор шутим об этом в семейном кругу.

И тут началось.

Отец вскочил. Брат вспыхнул. Кто-то из гостей выплеснул себе в лицо воду - возможно, чтобы не заорать.

Магистры переглянулись, один уже начал плести щит - на всякий случай, если в зале начнётся дуэль столовыми приборами.

Я стояла между двух миров.

С одной стороны — моя белая семья, изумлённая, потрясённая, шокированная.

С другой — тьма, которая во мне отозвалась.

— Прекратите… пожалуйста… — прошептала я, но в этом бурлящем водовороте голос мой был слабее заклинания на мытьё посуды.

— Не волнуйся, девочка, — бросила Артемиана, скользнув по мне взглядом. — Ты, по крайней мере, пошла не в мать. У тебя есть… перспективы.

— Она не пойдёт в ваш проклятый факультет! — отрезала Лира. — Мы обжалуем распределение.

— Мы поднимем Совет! — выплюнул отец.

— Поднимите хоть свой сервиз, — усмехнулся Тавир. — В Академии решает магия. Не фамильная вышивка.

Как я, Кая Вельтрэн, из самой послушной, самой блестящей, самой бытовой линии магов, оказалась в боевом факультете с тёмной искрой в руках?!

Я чувствовала её до сих пор — как пульсация под кожей, как шёпот за ухом. Глухая, но живая.

И я понятия не имела — что с ней делать.

Потому что бойцы всегда были чужими. Агрессивными, грубыми, беспокойными. На этом факультете все были из рода темных магов.

Вся наша белая родня вышла из зала в полном шоке. В таком же виде прошли через портальную и оказались в замке Вэльтренов.

— Ты это видел?! — зашипела мама, оборачиваясь к отцу.

Глава 4. Как (не) подружиться с Риварнами

Академия Даров встречала не просто с размахом - с полной помпой. Кареты-платформы опускались на внутренний двор с завидной регулярностью, оставляя за собой шлейф искр, пыли и завистливых взглядов. Кто-то приезжал с живыми фамильярами, кто-то с магическими чемоданами, которые сами за собой бегали. Меня привёз дедов портальный кулон, от чего у меня слегка закружилась голова, а у чемодана - характер.

Всех новичков сразу же определили в общежитие - высокий флигель, стоящий чуть поодаль от главного здания Академии.

Тёмное Общежитие, как его окрестили все остальные факультеты.

Чёрный камень. Старинные лестницы, которые шепчут, если долго по ним ходить. Окна с витражами, что дышат ночью. И магическое освещение, реагирующее на незваных гостей в ночи.

Меня заселили в комнату 6Б, женское крыло, второй этаж.

Дверь открылась со скрипом, словно предупреждая: «Тебе сюда точно?»

Внутри было… неожиданно красиво.

Комната оказалась больше, чем я ожидала.

Просторная, с высокими потолками, украшенными переплетающимися узорами лепнины - рунический рисунок, слабо светившийся в темноте. Стены - выложены гладким камнем с вкраплениями мраморных жил, местами оживали и пульсировали, если долго смотреть - как будто дышали.

Огромное арочное окно с витражами в оттенках полночного фиолета и рубина. Сквозь стекло падали отблески заходящего солнца, играя на полу призрачными отблесками, как на водной глади.

По бокам две кровати с резными изголовьями, застеленные покрывалами цвета вороньего крыла, а над ними полог из бархата: тяжёлого, бордового, с серебряной вышивкой древних символов. Если потянуть за кисточку - полог опускался, создавая личное укрытие, полное тишины и уюта.

Гардеробная выглядела как портал в другой мир. Внутри зачарованные вешалки, сапожные полки, раздвижные ящики для украшений, и всё это, конечно, было живым.

Одна из вешалок щёлкнула по моим пальцам, когда я попыталась повесить платье, не поздоровавшись.

— Манеры, юная леди, — проворчала она. Голос старушечий, с придыханием.

Письменный стол стоял у окна - старинный, из серебра и чёрного дерева. В центре встроенный вечный чернильный колодец: капля чернил всплывала сама, когда ты подносишь перо.

В углу стояло кресло с ножками в виде когтей дракона.

И, конечно, камин — главный обитатель комнаты.

С живым пламенем, что мурлыкало в темноте и отгоняло сырость каменных стен. Когда я поставила на решётку чайник, он фыркнул и прохрипел:

— Ты что, с белой кухни? У нас тут только чёрный чай, девочка.

Я сняла чайник, извинилась, и пламя довольно заурчало.

Пока я осторожно развешивала свои вещи (светлые, нежные, будто из другого мира… они выглядели здесь чуждо, почти вызывающе), из коридора ворвался вихрь.

Но не из ветра. Из мрака, пудры, и идеального чувства превосходства.

Она появилась на пороге, как будто влетела на сцену.

— А, отлично. Всё-таки шестая. Я же говорила маме, что хочу окно на южную сторону, — донёсся голос.

Холодный, с приправой недовольства и хрустящей гордости.

Я обернулась.

Эйлин Риварн. Сестра Дейлана. Эта чёртова семейка везде меня преследует.

Ее волосы — цвета ночи, гладкие до наглости.

Глаза — острые, синие, как лёд, который не тает даже в глазури.

Фигура — как вырезанная из тёмной стали: гибкая, точёная, уверенная.

На ней была чернильно-чёрная туника с вышивкой фамильного герба — три перекрещённых кинжала в круге теней. И сапоги. Ужасно красивые. И явно дорогие. Даже пол под ними скрипнул с уважением.

— О, — сказала она, заметив меня.

В смысле, не просто заметив, а узнав.

— Какая прелесть. Белая в изгнании. Ты серьёзно будешь моей соседкой?

Я моргнула.

— Ты серьёзно используешь в речи «прелесть» без сарказма?

Она склонила голову.

Улыбка у неё была… ну, та самая. Из разряда «все, кто меня бесит, становятся ингредиентами».

— Знаешь, у меня была крыса. Она тоже так в начале смотрела. Потом сбежала.

— Наверное, испугалась твоей привязанности, — буркнула я, вешая мантию.

— А может, унюхала белую магию, — парировала она, разувшись в два безупречных движения. — Но… думаю, это будет весело. По крайней мере, если ты не будешь рыдать по ночам и тянуть в комнату свой светлый фонарик.

— Только если ты не будешь приносить черепа в ванную, — отрезала я.

Эйлин вздохнула и скинула сумку, которая сама аккуратно полетела к её кровати и распаковалась с хрустом.

— Купальня, надеюсь, с нормальной температурой воды.

— На третьем этаже, общая, — сказала я.

Она замерла.

— Ты ведь врёшь? Тут нет личной купальни?