Проклятие рода Карлайл

Глава 1. Мод

Все имена, названия и события в книге вымышлены и являются плодом воображения автора. Все совпадения с реальными лицами случайны.

Глава 1. Мод

Портофино, Италия, 2019 год

Мод уставилась на простиравшуюся за панорамным окном синюю гладь, задумчиво потягивая коктейль. Уже второй, а ведь вечер только-только зарождался. Еще даже не включили уличное освещение. «Это неподобающе для молодой леди», — раздался в голове недовольный голос бабушки Маргарет, которая вела себя так, будто на дворе был не XXI век, а все еще царила Викторианская эпоха. Мод всегда раздражали наставления о приличиях, которыми ее пичкали с детства. Как будто в отместку, она вытянула трубочку из бокала и одним махом осушила «Золотой поцелуй» — такое странное название носил здесь коктейль из мартини с шампанским. Мод бросила победный взгляд по сторонам, словно желая увидеть бабушку Маргарет — ее точно хватил бы удар от вольностей, которые себе позволяла Мод. Имела право! По крайней мере, сейчас. Ведь сегодня она должна была бы быть где-то на Карибах вместе со своим женихом, нежиться под горячим солнцем и радоваться новой жизни, а не прозябать в продуваемом всеми ветрами крошечном Портофино. В полном одиночестве и с расколотым на множество осколков сердцем. Черт бы побрал этого Джереми!

Мод и Джереми были знакомы давно, дружили с раннего детства, поэтому, когда молодой человек сделал ей предложение, никто не удивился. Единственным человеком, который не одобрял Джереми, была все та же бабушка Маргарет. Она считала себя аристократкой и держалась так, будто состоит в родстве с самой британской королевой. Правда, ни в одном официальном списке графов, маркизов, баронов и уж тем более герцогов никогда не значились какие-то там Перкинсы. Однако ничто не могло переубедить бабушку Маргарет в том, что в ее жилах текла кровь аристократов. Именно поэтому Джереми не котировался среди подходящих кандидатов на роль жениха ее драгоценной Мод. Но Мод слушать бабушку не собиралась.

Сразу после помолвки они с Джереми начали готовиться к свадьбе: выбирать место для торжественного банкета, составлять списки гостей, решать, куда отправиться в свадебное путешествие. В суете и заботах пролетели шесть долгих месяцев. И вот когда все было готово, когда бессчетное количество гостей собралось в украшенной цветами церкви, подружки невесты надели одинаковые грязно-лимонного оттенка платья и нацепили такие же одинаковые улыбки умиления на лица, когда Мод прошествовала вдоль длинного прохода к алтарю в своем безупречно-белом наряде с длинным шлейфом, когда она встала напротив Джереми и начала с трепетом внимать словам пастора, когда прозвучал заветный вопрос о том, согласен ли Джереми взять ее, Мод Перкинс, в жены, она вдруг услышала:

— Прости, я не могу.

Мод улыбалась, глядя на Джереми и не понимая смысла его слов. Пастор кашлянул и попросил повторить. Джереми, взявший Мод за обе руки, крепко их сжал и сказал:

— Мод, ты замечательная, просто замечательная, но я не могу, — с этими словами он отпустил Мод и опрометью выбежал из церкви.

А она все так же продолжала стоять у алтаря и глупо улыбаться. Слезы и гнев появились гораздо позже, когда притихшие родители привезли ее домой. Они сочувственно смотрели на Мод, и только бабушка Маргарет, презрительно фыркнув, сказала:

— Я всегда тебе говорила, что это отребье тебе не пара.

Именно в этот момент эмоции наконец-то прорвались сквозь оцепенение, в котором до сих пор пребывала Мод, и она разразилась истерикой. Она проплакала три дня, а потом впала в апатию: лежала в своей комнате, тупо уставившись в задернутые шторы, которые почти не пропускали дневного света. Ей все казалось, что она попала в какую-то параллельную реальность, что произошедшее у алтаря — плод ее разыгравшегося воображения, страшный сон, от которого она вот-вот очнется. Однако проходили дни, но ничего не менялось. Джереми бросил ее. Бросил у алтаря на глазах у всех! «Прости, я не могу!» — эти слова снова и снова всплывали в сознании Мод. Ведь он даже ничего ей не объяснил. Она понятия не имела, почему он ее бросил. Но выяснять не было смысла, как и лежать, все больше и больше погружаясь в отчаяние.

Через две недели после несостоявшейся свадьбы Мод уехала в Портофино. Одна. Ей всегда здесь нравилось. А теперь, в конце февраля, особенно. Туристов сейчас не было. Отели стояли полупустыми, и обитали в них в основном итальянцы, с которыми Мод не могла перекинуться и словом — итальянского языка она не знала, а те и двух слов не могли связать по-английски. Тем лучше. Никто не будет мешать ей предаваться сожалениям о несостоявшейся свадьбе и пьянству.

Она сделала знак рукой официанту, чтобы он повторил ее коктейль, а сама вышла на открытую террасу, прилегавшую к ресторану отеля. На Мод пахнуло холодным морским воздухом. Она поежилась, но, несмотря на порывы ветра, подошла к парапету.

На террасе никого не было — слишком холодная стояла погода для ужина на открытом воздухе, поэтому немногочисленные постояльцы, приехавшие в это время года в Портофино, предпочитали оставаться внутри. Да и там сейчас было пусто — для ужина еще слишком рано.

Официант принес ее напиток и, вежливо поклонившись, удалился. Мод сделала очередной глоток и поморщилась — пить ей вдруг перехотелось. Она всматривалась в простиравшееся внизу море и пустой пляж. Да, летом здесь все совсем по-другому. Она любила Портофино. Обычно это место пробуждало ее к жизни, заставляло забыть обо всех невзгодах. Но не в этот раз. Сейчас в душе разливались тоска и безысходность.

Глава 2. Эмбер

Глава 2. Эмбер

Карлайл-Холл, Корнуолл, 1805 год

Великобритания радовалась победе. Теперь уже бесспорно великий адмирал Нельсон разгромил наполеоновскую эскадру, при этом не потеряв ни одного корабля. Несмотря на то что сам Нельсон погиб, Великобритания ликовала. Но гораздо больше ликовала Эмбер Томсон. Подумать только — малышка Эмбер стала ни много ни мало леди Фрайерс, а в будущем имела все шансы стать графиней Карлайл, ведь Фредерик, ее милый Фредди, был единственным сыном и наследником старого графа Карлайла.

— Это правда все наше? — в очередной раз изумленно спрашивала Эмбер, обводя рукой вокруг себя.

Они с Фредериком стояли на лужайке перед огромным Карлайл-Холлом, куда он привез ее неделю назад.

— Конечно, наше, — улыбнулся Фредерик, глядя на раскрасневшуюся от волнения Эмбер.

— Я до сих пор поверить не могу, — она приложила руку к груди, пытаясь успокоить заходящееся сердце.

— Глупышка, теперь ты здесь полноправная хозяйка, — засмеялся Фредерик, заключая Эмбер в объятия. — Можешь, не стесняясь, распоряжаться домом и слугами.

— И даже мисс Робертс?

— И даже мисс Робертс. Она всего лишь экономка.

— Я ее побаиваюсь, — призналась Эмбер, опуская глаза.

— Не стоит, — Фредерик поцеловал возлюбленную в лоб и выпустил из объятий. — Она несколько чопорна, но я уверен, со временем вы подружитесь.

К подъездной дорожке подали экипаж. Эмбер печально вздохнула.

— Тебе и правда нужно ехать?

— Да, милая. Хоть битву при Трафальгаре мы выиграли, но война с проклятым Наполеоном еще не закончена, а потому отец требует, чтобы я приехал в Лондон. Сама понимаешь — положение обязывает.

По правде сказать, Эмбер не понимала. Фредерик не был на государственной службе, не был военным или морским офицером. Он даже при дворе почти не появлялся. Какие у него могут быть дела государственной важности, она тоже не понимала. Но расспрашивать мужа не хотела, чтобы не показаться глупой. Тем более не хотела затрагивать тему лорда Карлайла и того, как он отнесется к ней, Эмбер, в качестве невестки.

— Обещаю писать тебе каждый день.

Фредерик наклонился и запечатлел на губах Эмбер легкий поцелуй. Ожидавший у распахнутой двери экипажа лакей деликатно опустил взгляд, пока они прощались.

— Когда ты приедешь? — крикнула Эмбер вдогонку уже отъезжавшему экипажу.

— Не знаю, любовь моя. Постараюсь вернуться как можно скорее.

Когда Фредерик скрылся из виду, Эмбер, печально вздохнув, развернулась и снова взглянула на Карлайл-Холл. Огромное здание из светлого камня, освещенное лучами утреннего солнца, приветливо взирало на Эмбер. К широкому крыльцу вела высокая темно-серая каменная лестница, по обеим сторонам которой красовались небольшие фонтаны. Сейчас их струи не били, а вода на дне замерла ровным полотном. Погода стояла хоть и не такая холодная, как в Лондоне, но и здесь уже чувствовалось приближение зимы. А пронзительные морские ветра с первых дней пребывания Эмбер в Корнуолле дали ей понять, как обманчива может быть здешняя природа. Вот и сейчас она вышла проводить Фредерика в тонком муслиновом платье, накинув на плечи шерстяную шаль. Несмотря на яркое солнце, холод пробирал Эмбер до костей. Правда, пока Фредерик был рядом, она этого не чувствовала. Но стоило ему уехать, как кожа Эмбер от холода тут же покрылась пупырышками. Она поежилась и поспешила в дом.

— Будете завтракать? — в просторном холле Эмбер встретила недовольная мисс Робертс. На ее одутловатом с брылями лице почти не было видно губ — они превратились в тонкую ниточку оттого, что мисс Робертс их поджала. Всем своим видом женщина будто кричала, что Эмбер здесь не место и никогда ей не стать настоящей госпожой в Карлайл-Холле.

— Нет... Я неважно себя чувствую и, пожалуй, прилягу.

Мисс Робертс ничего не ответила, развернулась и удалилась в сторону кухни. А Эмбер отправилась к себе. На стене, к которой примыкала лестница, висели портреты наследников рода Карлайл. Как объяснил ей Фредерик, здесь были представлены все, кто когда-либо унаследовал графский титул начиная с XVI века и заканчивая нынешним графом Карлайлом, отцом Фредерика.

Эмбер понравился Карлайл-Холл с первого взгляда. Несмотря на то что семейство здесь почти никогда не жило, дом не выглядел заброшенным. Граф Карлайл принадлежал ко двору, а потому безвыездно жил в Лондоне, лишь изредка покидая его. По словам Фредерика, сам он последний раз приезжал в Карлайл-Холл еще в детстве.

Однако, хоть господа и не баловали визитами, не наведываясь в свое имение годами, все в доме дышало чистотой и богатством. Когда неделю назад Эмбер впервые переступила порог старинного здания, она ахнула от красоты окружающей обстановки, которая обрушилась на нее парчой диванов, золотом подсвечников, ярким светом огромных панорамных окон.

— Как здесь красиво и чисто! — не подумав, ляпнула Эмбер, за что тут же получила презрительный взгляд от мисс Робертс.

— Слуг, трудящихся в Карлайл-Холле, не в чем упрекнуть, — ответила она, рассматривая Эмбер с ног до головы, будто она была какой-то отвратительной диковинкой, купленной Фредериком в цирке уродов. — Мы поддерживаем в доме идеальный порядок на случай, если господам будет угодно приехать.

Глава 3. Мод

Глава 3. Мод

Карлайл-Холл, Корнуолл, 2019 год

Мод разомкнула веки и увидела серую пелену, просачивающуюся в комнату из окна. В стекла тихонько стучал дождь. Видимо, и сегодня погода их не порадует. Лило уже третий день, и за все это время ей так ни разу и не удалось выйти на свежий воздух или спуститься к морю, которое она могла видеть только из окна своей спальни.

Мод почувствовала, как холод пробрался под одеяло. Как объяснил Артур, в Карлайл-Холле барахлила система отопления. Оборудована она была сразу после войны, но уже больше сорока лет ей почти не пользовались. В общем-то, как и всем домом. Поместье пришло в запустение, обветшало.

Все три дня, что Мод жила в Карлайл-Холле, ее спальню и спальню Артура отапливали по старинке — разжигали камин. К вечеру становилось даже жарко, но за ночь он выстужался, а потому утром в помещениях было холодно. Мод оставалось лишь надеяться, что с наступлением хорошей погоды в доме потеплеет. Она ненавидела промозглый английский холод и всегда мерзла, даже когда остальным погода казалась довольно теплой.

Она выбралась из постели и, укутавшись в огромную шерстяную шаль, подошла к окну. Дождь, кажется, почти прекратился, лишь редкие крошечные капельки все еще нет-нет да и падали на стекло. Мод взглянула на серое небо. Оно поднялось, а сквозь рваные темно-синие тучи, которые гнал бешеный ветер, проглядывали редкие лучи солнца. Может, хоть сегодня распогодится?

Из окон ее спальни открывался вид на побережье и пляж внизу, у подножия утеса. Сегодня, как, впрочем, и в предыдущие дни, волны были грязно-серого в синеву цвета, а сильный ветер неистово обрушивал их на песчаный берег.

Спальня Мод находилась в западном крыле дома, как и все другие помещения, пригодные для жилья. Комнаты Артура располагались этажом выше. Если из окна посмотреть вправо, то можно было увидеть убегающую вдаль полоску пляжа, а над ней возвышающиеся утесы. Сейчас они имели неприглядный вид, даже зеленая трава под мрачным небом казалась поблекшей, лишенной красок, но когда весна вступит в свою силу, утесы должны будут покрыться насыщенной зеленью и цветами. За эти, казалось, нескончаемые три дня проливных дождей Мод уже не верилось, что в этом богом забытом месте может быть красиво.

На несколько миль вокруг ничего не было. Земли эти принадлежали Карлайл-Холлу. Но если пройти чуть дальше по пляжу, то можно было попасть в бухту Гвивир, где раскинулась небольшая деревенька. Артур рассказывал Мод, что летом туда приезжает много туристов, в основном серферов, так как море в этой части Корнуолла славилось своим неспокойным нравом и огромными волнами.

Мод отошла от окна, выскользнула из пледа, который упал к ее ногам, и вприпрыжку бросилась в ванную. Открыв кран, она стала с нетерпением приплясывать в ожидании, пока вода нагреется. Слава богу, через несколько минут из крана действительно потекла сначала чуть теплая, а потом и совсем горячая вода. Мод быстренько приняла душ, надела теплый черный свитер и черные брюки, наспех высушила свои светлые волосы и спустилась в столовую.

Карлайл-Холл был таким огромным, что Мод за три дня пребывания в поместье так и не запомнила расположение большинства комнат. Знала только, что, чтобы попасть в свою спальню, ей нужно подняться на второй этаж и свернуть направо. Знала, что сразу напротив главного входа, между двумя широкими лестницами была дверь, ведущая в просторную гостиную, где они с Артуром проводили предыдущие вечера. Рядом с этой гостиной вглубь дома тянулся небольшой темный коридор, который заканчивался дверью в библиотеку. Знала, что, кажется, у лестницы по правую руку была столовая. Что было за другими дверьми, Мод не запомнила.

Она спустилась на первый этаж и дернула ручку одной из дверей. Когда Мод шагнула внутрь, то сразу поняла, что ошиблась. Комната была скрыта мраком. Темные шторы плотно задернуты. Сквозь них почти не пробивался тусклый утренний свет. Мод попыталась открыть дверь, которую захлопнула, войдя в помещение, но она не поддалась. Девушка дернула ручку один раз, второй, — все без толку. Она нащупала вмиг замерзшими пальцами замок под ручкой и попыталась покрутить его, но он не поддавался.

Мод почувствовала позади себя какое-то движение и отвернулась от двери, чтобы посмотреть, что там. Сначала она ничего не разглядела — было слишком темно. А потом заметила, будто какая-то тень отделилась от дальней стены и встала за креслом.

— Кто здесь? — сорвавшимся на хрип голосом произнесла Мод.

Ответа не последовало, лишь раздалось шуршание ткани, будто тяжелые атласные складки колыхнулись от мимолетного движения. Мод почувствовала, как ее сердце ухнуло от страха, а руки вспотели. Звук шуршащей материи стал более отчетливым, и Мод, скорее, не увидела, а почувствовала, как что-то черное стало стремительно приближаться к ней.

Она схватилась за ручку двери за спиной и начала с силой ее дергать, а потом, уже ничего не соображая от ужаса, развернулась и забарабанила по двери, крича:

— Помогите! Помогите! Откройте!

Когда Мод почувствовала, что кто-то стоит прямо за спиной и вот-вот схватит ее за плечо — таким холодом повеяло сзади, — дверь распахнулась, и Мод вывалилась прямо на необъятную грудь миссис Гудвайз, экономки.

— Леди Карлайл! — удивленно вскрикнула старая женщина.

— Извините, — еле переводя дух, сказала Мод. — Я... я перепутала двери, думала, здесь столовая. А потом... а потом я не могла выйти, и там...

Глава 4. Эмбер

Глава 4. Эмбер

Карлайл-Холл, Корнуолл, 1805 год

Эмбер почти всю ночь не спала. Ей было одиноко без Фредерика. День тянулся за днем, обволакивая ее монотонностью. Ей казалось, что она утопает в серой безысходности.

Погода стояла холодная. Дожди прекратились, пронизывающие морские ветра высушили землю так, что она стала походить на камень. В доме тоже царил холод. Все то время, что Фредерик оставался в Карлайл-Холле, камины щедро растапливали во всех гостиных и спальнях, но стоило ему уехать, как мисс Робертс приказала слугам экономить.

— Дров не напасешься, если топить везде, — упрямо поджав губы, заявила экономка. — Да и ни к чему это. К вечеру Томми протопит вашу спальню и южную гостиную, раз уж вы в ней обосновались, а в остальных комнатах нечего вам делать! — отрезала мисс Робертс и удалилась.

Эмбер хотелось крикнуть, заявить, что она теперь здесь хозяйка, ведь она — жена Фредерика, а значит, имеет полное право распоряжаться. Однако Эмбер ничего не сказала. Ее Фредди уехал, а портить и без того плохие отношения с мисс Робертс ей ни к чему. Может, экономка права? Зачем отапливать все огромное здание, если Эмбер пользовалась всего-то двумя-тремя комнатами?

Слава богу, Томми, парень, который выполнял всю черную работу по дому — где камин прочистить, где затопить, где дрова принести, где воды натаскать, — не поскупился, и вечером в спальне Эмбер стало очень тепло, как и в той небольшой гостиной, которую она облюбовала.

После ужина, состоявшего из картофеля и овощного рагу, приготовленных без всяких изысков, Эмбер поднялась на второй этаж в маленькую гостиную и уселась за секретер. Несмотря на то что Фредерик уехал только два дня назад, она уже успела соскучиться и решила написать ему. Эмбер была из бедной семьи, однако ей повезло — отец в дочке души не чаял, а потому выучил ее хорошо читать и писать. Он держал суконную лавку, которая почти не приносила прибыли, ведь покупателями в основном были такие же бедняки. Тем не менее часто мистеру Томсону удавалось где-то раздобыть книжки, некоторые порванные, потрепанные, с размытыми от сырости буквами, но он все равно нес их домой и отдавал маленькой Эмбер. Она с удовольствием принимала сии дары, читала и перечитывала истории, среди которых попадались и детские, иногда даже с рисунками. Потом она садилась за стол в каморке над суконной лавкой, где они жили, и аккуратно выводила букву за буквой.

Миссис Томсон, мать Эмбер, была женщиной безграмотной, а потому «причуды» мужа не одобряла и увлечения дочери не поощряла.

— Хорошая девушка должна уметь стирать да готовить, знать, как заплаты ставить да чем полы начищать, чтоб блестели. А книги эти ваши — баловство. Дьяволова выдумка.

Пока был жив мистер Томсон, Эмбер не обращала внимания на вечное ворчание матери, но потом, в один из ненастных дней, он попал под дождь, слег с пневмонией и так больше и не встал, оставив после себя вдову и троих детей. Тянуть на себе три голодных рта миссис Томсон, чьи пальцы скрючил артрит, было сложно. Из-за болезни ей с каждым днем все труднее и труднее давалось шитье — то, чем она могла заработать на пропитание. Поэтому миссис Томсон пристроила восьмилетнюю Эмбер в театр, где она сама помогала шить костюмы для труппы. Про книжки Эмбер на какое-то время пришлось забыть. Однако вскоре многие в театре прознали, что девочка умела читать и писать, и потихоньку стали обращаться к ней за помощью: кому письмо написать, а кому прочитать, кому помочь разобрать слова для роли, — далеко не все в театральной труппе были обучены грамоте. Когда сестры-близняшки подросли, Эмбер начала потихоньку и их учить чтению и письму.

Именно благодаря тому, что отец поощрял Эмбер в ее учебе, она смогла запомнить все роли из тех спектаклей, что ставили в «Олдбридже».

Сейчас, вертя в пальцах перо, Эмбер подумала, что если бы не мистер Томсон, она никогда бы не получила роль Джульетты. А не получи она этой роли, никогда не познакомилась бы с Фредериком. «Интересно, получила ли письмо мама?» — подумала Эмбер. Она написала матери сразу же после того, как какой-то пастор, найденный Фредериком, обвенчал их, и они приехали в Карлайл-Холл. Миссис Томсон наверняка злилась на дочь, но ведь Эмбер не просто сбежала с Фредериком. Теперь она — леди Фрайерс. Матери больше не о чем волноваться. Эмбер отныне сможет и маме с сестрами помогать. Наверняка Фредерик не поскупится.

Эмбер обмакнула перо в чернила и принялась за письмо мужу: «Мой возлюбленный Фредди...»

Когда Эмбер закончила, за окном уже совсем стемнело. Слышалось, как завывает ветер, а волны с шипением накатывают на берег, омывая песок.

Услышав чьи-то шаги за дверью, Эмбер замерла, прислушиваясь. Только бы не мисс Робертс! Как же ей не хотелось снова разговаривать с этой противной женщиной. Она все время смотрела на Эмбер так, словно девушка вторглась в ее личные владения, будто Карлайл-Холл принадлежал не Фредерику, а самой мисс Робертс.

Эмбер подошла к двери и приложила к ней ухо. Кажется, никого. Она взяла подсвечник и вышла в темный коридор. Ее спальня находилась здесь же, в восточном крыле.

В комнате было темно. Эмбер поставила подсвечник на столик рядом с кроватью. В глаза ей бросилась лента с набивным рисунком — она соединялась с колокольчиком внизу и позволяла вызвать к себе кого-нибудь из слуг. У Эмбер никогда не было прислуги и уж тем более личной горничной. И хоть Фредерик пообещал ей, что мисс Робертс подыщет ей какую-нибудь девушку, Эмбер была против. Она сама в состоянии раздеться перед сном и одеться утром. Зачем ей горничная? Фредерик настаивать не стал, а мисс Робертс, в присутствии которой и произошел этот разговор, усмехнулась, скривив тонкие губы.

Глава 5. Мод

Глава 5. Мод

Карлайл-Холл, Корнуолл, 2019 год

День выдался на удивление теплым для середины марта. Солнце, будто бы решив отыграться за те дни, что тучи не пропускали его лучи, теперь царило на небосводе, лаская своим теплом соскучившуюся по нему землю.

Мод сидела на плоском валуне и смотрела на раскинувшееся перед ней море. Сегодня у воды был удивительный темно-голубой оттенок. Волны лениво накатывали на песок и столь же лениво отступали. Мод нравилась эта бухта. Летом здесь можно будет загорать в полном уединении. Чуть поодаль вдавался глубоко в море острый мыс, отгораживающий Карлайл-Холл и его пляж от утесов на востоке. Однако на западе береговая линия убегала вдаль золотистой лентой, не встречая на своем пути никаких препятствий. Где-то там, в трех с лишним милях, находилась бухта Гвивир и лежащая на утесе деревушка. Мод подумала, что если в ближайшие дни погода сохранится такой же теплой и солнечной, то она сможет прогуляться до бухты по пляжу.

По Артуру она не скучала. Он отсутствовал уже два дня, а Мод казалось, что она не заметит, если муж не вернется и через два месяца. Нет, он не был ей противен, но она прекрасно знала себя: полюбить Артура она не сможет никогда. Впрочем, ее все устраивало. Нет любви — не будет и разочарований. Она теперь стала леди Карлайл, жила в огромном поместье. А Артур... Да на месте Мод мечтала бы оказаться любая. Он обходителен, учтив, галантен и нежен.

Накануне отъезда, за ужином, они долго обсуждали планы по восстановлению Карлайл-Холла. Артур был настроен серьезно, а Мод радовалась, что скоро ей не придется сидеть без дела, ведь когда начнутся работы, то на ее плечи ляжет обязанность следить за тем, как они продвигаются. Артур был политиком, наследственным пэром и к необходимости заседать в палате лордов относился не просто серьезно, а с большим воодушевлением. Мод сразу поняла, что Артур часто будет отлучаться в Лондон, а она же, скорее всего, будет коротать время в одиночестве здесь, в Карлайл-Холле. Она была не против. Лишь бы не жить в Лондоне, не встречаться с друзьями и, не дай бог, с Джереми. Вчера ей позвонила Миранда, ее близкая подруга, и намекнула на то, что она кое-что знает о Джереми. Мод бросила трубку, даже недослушав. Она не хотела выяснять причины. В ее глазах ничто не могло оправдать бросившего ее жениха. Что бы там ни было — влюбился он в другую или просто передумал, — он мог бы сказать обо всем наедине, до свадьбы, а не оставлять Мод прямо у алтаря на глазах у всех родственников и друзей. Этого унижения она не простит ему никогда. Однако боль притупилась, и Мод даже решила, что все это к лучшему. Какой-то голос внутри ее сердца упрямо твердил, что любовь к Джереми была ненастоящей, что это просто привычка, детская мечта. Ведь если сердце разбито, оно не может биться. А Мод чувствовала, что ее сердечко не просто бьется — оно бешено колотится, оно радуется, оно хочет жить. Вот, например, сейчас: волна накатывает на берег, принося с собой соленый бриз и мелкие брызги, от которых волосы Мод начинают закручиваться в пушистые кудряшки, а сердце ее от удовольствия щемит, и на губах сама собой появляется улыбка.

Мод всегда любила море. И если Портофино не излечил ее от тоски по несостоявшемуся счастью с Джереми, то Корнуолл был очень близок к этому. Удивительно, что делали с ее настроением солнце и море. Апатия, в которой Мод пребывала с того самого злосчастного дня, когда Джереми сбежал прямо из-под венца, в одночасье испарилась.

Соскочив с валуна, Мод тряхнула волосами, зажмурилась, вдохнув морской воздух, и пошла в сторону возвышавшегося на холме дома. Она бросила взгляд на окна, и ей показалось, что в одном из них, на втором этаже, она увидела какую-то фигуру, наблюдающую за ней. Странно. Ведь это окно восточного крыла, а как сказал Артур, оно давным-давно закрыто, и даже слугам там не велено наводить порядок.

Мод решила, что пришла пора как следует осмотреть дом, и начать она хотела с той самой темной комнаты, которая так напугала ее в то утро, когда Мод перепутала двери и оказалась запертой внутри.

***

— Право, миледи, вряд ли вы найдете здесь что-нибудь примечательное, — говорил мистер Грейвз, пока один из рабочих возился с замком. Дверь сегодня ни в какую не хотела открываться.

— Если это — малая гостиная, то почему она все эти годы была закрыта? — удивлялась Мод.

— Не могу вам точно сказать, миледи. Знаю только, что все комнаты на этой стороне стоят закрытыми с пятидесятых годов прошлого века.

— Ну, мы это исправим, — пообещала Мод. Мистер Грейвз бросил на нее скептический взгляд. Он служил у графов Карлайлов с юности, правда, по большей части обитая в Лондоне и распоряжаясь большим домом в Кенсингтоне. В Карлайл-Холле же мистер Грейвз бывал наездами, когда того требовал Артур. А вот теперь, кажется, с появлением этой странной леди Карлайл все грозит измениться в худшую сторону. Милорд уехал в Лондон, поставив мистера Грейвза перед фактом: отныне леди Карлайл будет безвыездно жить в Корнуолле, а он, мистер Грейвз, должен взять на себя управление Карлайл-Холлом вместе с экономкой, миссис Гудвайз. Для мистера Грейвза подобное «назначение» было сродни опале. Он не любил ни Корнуолл, ни этот заброшенный дом. И уж тем более никогда не хотел распоряжаться местной прислугой, этой деревенщиной, которая и по-английски-то говорила с таким жутким акцентом, что у мистера Гудвайза начинался нервный тик.

Дверь скрипнула и отворилась.

— Ура! — обрадовалась Мод. — Пожалуйста, посмотрите, что с этим замком и с теми, в соседних помещениях, — обратилась Мод к столяру. — Мне не хочется еще раз оказаться взаперти.

Глава 6. Мод

Глава 6. Мод

Карлайл-Холл, Корнуолл, 2019 год

Мод проснулась от холода, который, казалось, проник не только под теплое одеяло, но и под кожу. Холод был осязаемым, густым. Он стелился по полу плотным грязно-белым туманом — протяни руку и ощутишь его обволакивающее прикосновение.

Мод лежала, повернув голову набок, и смотрела, как клубы ледяного тумана выползали из-под двери, тянулись светлыми языками по полу, скользили по ножкам кровати, забираясь все выше и выше. Мод боялась пошевелиться и, сделав глубокий вдох, увидела, как ее дыхание превратилось в ледяной пар и повисло белой дымкой в воздухе. Теперь ледяной туман был не только на полу — он заполнил всю комнату. Он был таким плотным, что за ним едва-едва угадывались очертания окружающих предметов. Стоял холод, и Мод чувствовала, как ее зубы начали стучать, выбивая беспрерывную дробь. Она хотела встать, чтобы включить свет и взять еще одно одеяло, но страх приковал ее к постели. Она чувствовала, что за этой ледяной завесой кто-то есть. Мод уловила слабое колебание воздуха, потом более сильное — и вот ее окатило волной отчаяния, будто кто-то отдал ей частичку своего горя, такого беспросветного, что Мод тут же в нем захлебнулась и начала задыхаться. А потом она увидела, совершенно отчетливо увидела, как клубы тумана поднялись с пола, преображаясь в полупрозрачную женскую фигуру, которая, материализовавшись, резко повернулась лицом к Мод и склонилась над ней.

Мод дернулась в сторону, пытаясь отстраниться, вжалась в подушки... и проснулась. Она непонимающе озиралась по сторонам. Темно. Холодно, но не настолько, чтобы замерзнуть под пуховым одеялом. Никакого тумана. Ей что, все это приснилось? Мод чувствовала, что все ее тело было липким от пота. Боже, неужели это всего лишь сон? Но та фигура, будто сотканная из тумана, напугала ее до безумия. Мод нащупала под подушкой телефон и нажала на экран. Было без двадцати три. Она закрыла глаза, но поняла, что после пережитого ужаса никак не может успокоиться. Она села в постели и потянулась к лампе на небольшом столике возле изголовья кровати. Щелкнула кнопкой — никакого результата. Наверное, перегорела лампочка. Мод ужасно не хотелось выбираться из постели, но еще больше ей не хотелось оставаться в темноте. Нужно включить свет, чтобы рассеять мрак, избавиться от остатков жуткого сна. В окно пробивался тусклый лунный свет. Мод встала и подошла к столику, на котором стояла еще одна лампа. Щелкнула выключателем — опять ничего. Мод бросилась к выключателю на стене, чтобы зажечь верхний свет. «Отлично! Кажется, в Карлайл-Холле накрылось не только отопление, но и электричество», — подумала Мод. Она налила воды из графина и сделала большой глоток. И в этот самый момент услышала чей-то плач. От неожиданности Мод поперхнулась и закашлялась. Она прислушалась. Вот! Опять! Где-то совсем рядом кто-то рыдал. Столько безысходности и боли было в этом плаче, что у Мод защемило сердце.

Мод накинула длинный шелковый халат на теплой подкладке — подарок Артура перед приездом в Карлайл-Холл, который знал, как холодно здесь может быть, — и, вооружившись телефоном с включенным фонариком, открыла дверь спальни. Здесь, в длинном коридоре, плач слышался отчетливее. Мод попробовала включить освещение, но ее попытка не увенчалась успехом: электричества действительно не было во всем доме. Мод, освещая себе путь телефоном, направилась в сторону лестницы, прислушиваясь к неутихающим всхлипам.

Около лестницы Мод замерла. Она смотрела перед собой и отказывалась верить собственным глазам. Теперь-то это точно не было сном. По второй лестнице медленно поднималась полупрозрачная фигура. Скорее, не поднималась, а плыла. Именно от нее исходили переворачивающие душу рыдания. Фигура девушки ­­­­­— а это была именно девушка — остановилась, бросила взгляд вниз, в темный холл, всхлипнула и снова начала подниматься. Вот она оказалась на самой верхней ступеньке. Мод стояла не шевелясь. Она разглядела длинные волнистые волосы и старинное платье, собранное складкой под грудью и ниспадающее легкой волной к ногам. Полупрозрачная фигура осмотрелась по сторонам, скользнула взглядом по Мод, замерла на секунду, а потом яростно зашипела. Мод испугалась и попятилась, споткнулась о ковер и тут же шлепнулась, выронив мобильник, который, подпрыгнув несколько раз, полетел вниз по ступенькам. Несколько долгих секунд Мод наблюдала, как ее телефон падает. Вот он ударился о последнюю ступеньку, перевернулся в воздухе и шлепнулся на мраморный пол у подножия лестницы. Фонарик на мобильнике погас. Холл погрузился в темноту.

Мод вскинула глаза и увидела, что призрачная фигура девушки испарилась, однако где-то, теперь уже совсем далеко, все еще слышались рыдания. Кажется, они доносились из запертого восточного крыла. Мод поднялась на ноги и подумала было спуститься и подобрать свой разбитый телефон, но вдруг увидела, как пробивающийся сквозь окно над входной дверью лунный свет выхватил из темноты какое-то черное пятно у распахнутой двери в ту самую странную заброшенную гостиную, которую Мод осматривала днем. Это было не просто пятно, а тень в величину человеческого роста. Она была густа и непроницаема. И она двигалась. Двигалась грузно, медленно, как обычно передвигается пожилой человек, у которого болят суставы. Мод почувствовала, как по коже от страха пробежал холодок. Она не могла отвести взгляда от черной тени, которая теперь подошла к лестнице и начала медленно взбираться вверх. Мод не стала дожидаться, что будет дальше. Развернувшись, она опрометью бросилась в спальню и захлопнула за собой дверь, заперев ее на замок. Мод запрыгнула в кровать, с головой накрывшись одеялом. Она так и пролежала до самого утра, не смыкая глаз, страшась услышать грузные шаги и тяжелое дыхание за дверью.

Глава 7. Эмбер

Карлайл-Холл, Корнуолл, 1805 год

В субботу, узнав от дворецкого, что мисс Робертс ушла в деревню, чтобы проведать свою сестру, Эмбер проскользнула на кухню, и вот уже второй час они с миссис Китс, кухаркой, сидели в столовой для прислуги, что располагалась в цокольном этаже в задней части дома. По субботам Эмбер давала слугам выходной, и почти все они покидали Карлайл-Холл: кто отлучался на целый день, чтобы навестить родственников, кто ходил в Гвивир или ездил в Хейл, а кто убегал всего на несколько часов вечером, чтобы заглянуть в паб или на ярмарку. Как правило, мисс Робертс, уходила после обеда и возвращалась рано утром в воскресенье. Сестра мисс Робертс была старше ее на пятнадцать лет и, как говорили, стала совсем плоха, поэтому, при всем своем нежелании оставлять поместье без своего строгого надзора, экономке, хочешь не хочешь, приходилось покидать его. Вот и сегодня ушла она, а за ней разбежались и горничные, и лакеи. Только миссис Китс да мистер Гудвайз почти никогда не покидали стен Карлайл-Холла.

— Некуда мне ходить, — объясняла миссис Китс Эмбер. — Дети мои давно выросли. Энн вышла замуж за сыровара из Хоса и уехала туда. Они обычно навещают меня после Нового года. А сын служит старшим конюхом в Лондоне у лорда Карлайла, отца вашего супруга.

— А что же мисс Робертс? — спросила Эмбер, запнувшись. — Она всю жизнь прослужила в Карлайл-Холле?

— Да. Начинала она здесь еще девчонкой. Была на побегушках на кухне, потом доросла до горничной, а потом покойный лорд Фредерик Карлайл, дедушка вашего супруга, назначил ее в экономки. И последние лет двадцать она так ей и служит.

— И она никогда не была замужем?

— Нет, — покачала головой миссис Китс. — В молодости, говорят, она была симпатичной девушкой, и за ней даже ухаживал камердинер старого лорда, но мисс Робертс ему отказала. Так и осталась старой девой. А я думаю, повезло тому парню, что она замуж за него не пошла. Такая кому хочешь кровь попортит.

Эмбер прыснула, потом, вспомнив, что она теперь леди Фрайерс, прикрыла рот ладошкой, но увидев, как от смеха затряслись румяные щеки миссис Китс, не выдержала и рассмеялась в полный голос.

— Она меня не любит, — призналась Эмбер, отсмеявшись.

— А и бог с ней, миледи. Не берите в голову.

Эмбер хотела сказать, что не одна мисс Робертс на нее косо смотрит: и горничные, и лакеи вели себя с ней надменно и демонстративно показывали, что Эмбер всего лишь выскочка, которой повезло выйти замуж за лорда, но от этого она не перестала быть безродной актрисой. Только лишь миссис Китс и мистер Гудвайз относились к ней уважительно, да еще горничная Люси.

— Я все хотела вас спросить, миссис Китс, — начала Эмбер, замявшись.

— О чем, миледи?

— На днях я слышала, будто плачет ребенок, — Эмбер поймала испуганный взгляд миссис Китс, но продолжила: — Мне показалось, что ребенок был там, на пляже. Он то плакал, то смеялся. Но ведь в доме нет детей?

— Нет, в Карлайл-Холле давно уже не живут дети.

— Но я слышала...

— Лучше вам забыть об этом, миледи, и не упоминать.

— Почему?

Миссис Китс печально вздохнула.

— В этом доме, бывает, чудится то, чего на самом деле нет.

— Как это? — распахнула глаза Эмбер.

Она почувствовала, как от испуга сердце ее бешено подпрыгнуло и отдалось в горле.

— Вы хотите сказать, что в Карлайл-Холле водятся призраки?

Миссис Китс поджала губы, но потом осторожно кивнула. Она чуть наклонилась к Эмбер и, оглянувшись — не зашел ли кто в столовую, — зашептала.

— Сорок с лишним лет назад у ныне покойного лорда и его первой жены умер ребенок. Одни говорят, он задохнулся, во сне уткнувшись носом в подушку. А другие рассказывают, что малыш убежал на берег и его унесло волной. Не знаю, что из этого правда. Я тогда еще совсем мала была и в доме, конечно, не служила, — миссис Китс перевела дух и продолжила: — Однако именно тогда наш парк отгородили от дома кованым забором и стали запирать ворота в него на замок, чтобы дети не бегали к морю.

Она снова оглянулась и зашептала еще тише:

— А еще говорят, что после этого по ночам в саду бродит ребенок и кричит, пытаясь выйти на лужайку.

У Эмбер от ужаса волосы на затылке поднялись.

— Неужели это правда? Выходит, я слышала, как плачет призрак?

— Лучше бы вам его не слышать, миледи. Не к добру это.

— Почему не к добру? — дрожащим от страха голосом спросила Эмбер.

Мисс Китс собиралась было ответить, но дверь скрипнула, и в столовую вошел мистер Гудвайз. Он, кажется, слышал последние слова кухарки, потому что проворчал:

— Миссис Китс, опять вы за свое. Зачем вы пугаете бедную девочку этими глупыми сказками?

— Это и не сказки вовсе, — обиженно нахохлилась миссис Китс. — Леди Эмбер слышала ночью детский плач, вот я и...

— Вот вы и начали рассказывать ей всякие глупости, — отрезал мистер Гудвайз. — Нет здесь никаких призраков, а если и послышится что-то, то это не более, чем плод разыгравшегося воображения, или... или ветер задувает в щели.

Глава 8. Мод

Карлайл-Холл, Корнуолл, 2019 год

— Подать вам чаю, мадам? — спросил мистер Грейвз сидевшую на диване Мод.

— Нет.

Она метнула в дворецкого злой взгляд и увидела на его лице настоящее торжество. Сегодня все утро Мод пыталась открыть дверь в запертое восточное крыло, но тщетно. Мод думала, что восточное крыло должно было полностью повторять западное, только в зеркальном отражении: сразу за лестницей небольшой коридор тянулся налево, здесь было всего две двери, а потом, повернув, он раздваивался на две длинных галереи с комнатами по обеим сторонам. Так было в западном крыле. В восточном же все оказалось несколько иначе. В маленьком коридорчике у лестницы Мод действительно обнаружила две двери, но там, где он должен был разветвляться, стояла широкая решетка. Ее отперли без особых проблем, но и дальше Мод ждал сюрприз. Часть галереи, ведущей направо, перекрывала массивная дверь из толстого куска дерева, казавшегося монолитным. Мод удивилась, увидев эту конструкцию. Дверь казалась каким-то инородным элементом, совершенно не относящимся к изначальной планировке дома.

В походе в восточное крыло Мод сопровождали дворецкий и экономка. И если на лице миссис Гудвайз читалось такое же удивление, как и на лице Мод, то мистер Грейвз сиял торжеством. Он с самого начала был против, чтобы Мод лазила по дому и распахивала запертые двери, считал, что ей стоило дождаться лорда Карлайла.

— Миссис Гудвайз, — обратилась Мод к экономке, — у вас есть ключи от этой двери?

— Нет, миледи. Я понятия не имею, где они.

— А я думала, что ключи от всех помещений в доме хранятся у вас, ну или у дворецкого, — Мод с подозрением покосилась на мистера Грейвза.

— Нет, миледи. Ключей от этой двери у меня нет и никогда не было.

— Неужели за все годы службы в поместье вы ни разу не заглядывали в восточное крыло?

— Нет, миледи. Эта часть здания была заперта всегда, сколько я себя помню, — ответила женщина. — Слугам не велят ни ходить сюда, ни наводить здесь порядок.

— У вас, конечно, ключей тоже нет? — Мод смерила дворецкого скептическим взглядом.

— Нет, — подтвердил он. — Вам стоит дождаться возвращения милорда, леди Карлайл.

— Позовите-ка Робби, — потребовала Мод, — и пусть прихватит инструменты.

— Прошу прощения, миледи? — удивленно уставился на нее мистер Грейвз. — Уж не думаете ли вы вскрывать дверь?

— Именно об этом я и думаю, — возразила Мод и более жестким тоном добавила: — Ну же, мистер Грейвз, идите найдите Робби и возвращайтесь с ним.

Недовольно поджав губы и всем своим видом показав, что он думает о затее Мод, мистер Грейвз ушел. Мод внимательно осмотрела дверь и по кладке, в которую она была грубо врезана, поняла, что ставили ее гораздо позже, чем построили сам Карлайл-Холл, к тому же явно делали наспех: рабочие не заботились о красоте и аккуратности. Мод обернулась к экономке и бросила взгляд на убегающий налево коридор. Эта часть восточного крыла не была ничем отгорожена.

— Миссис Гудвайз, а что же, когда здесь был санаторий, восточное крыло не открывали?

— Нет, миледи. Здесь не так много содержалось раненых офицеров, и им вполне хватало тех помещений, что находятся внизу и в западном крыле. К тому же они занимали весь третий этаж. Сами Карлайлы в те годы здесь не жили.

— Понятно, — задумчиво пробормотала Мод. — А те две комнаты, что в маленьком коридоре? Что в них?

— Их как раз-таки использовали в качестве спален офицеры, жившие здесь после войны, а потом, после пятьдесят четвертого года и их закрыли.

— И сейчас в них ничего нет?

— Нет, миледи, почти ничего. Так, хранится кое-какая старая мебель, да и только.

— А там что? — Мод кивнула за спину экономке.

— Я точно не знаю, миледи…

— Что ж, давайте проверим.

Света в темном коридоре не было. Мод включила фонарик на сотовом телефоне и прошла вглубь. Двери комнат оказались незапертыми, и Мод без каких-либо проблем распахнула их одну за другой. За ними ее не ждало ничего интересного — пустые помещения, в которых не было даже мебели. В общем-то, удивлена Мод не была. Ее гораздо больше интересовала та часть крыла, которая все еще скрывала свои секреты за толстой дверью. Мод была уверена, что уж там-то она найдет что-то важное.

На лестнице гулким эхом раздались шаги, и тут же появился мистер Грейвз. На его лице сияло торжество.

— Робби уехал в Хейл. Кажется, его сын попал в больницу. Он отпросился на несколько дней, миледи.

Мод прищурилась, уставившись на дворецкого. Она понимала, что он с самого начала знал о том, что Робби нет в поместье, а еще понимала, что мистер Грейвз делал все ей назло.

— Если не Робби, найдите еще кого-то, кто сможет вскрыть эту чертову дверь! — не выдержала она. — Либо найдите ключи, иначе я заставлю вас самого проделать всю черную работу.

Она со злорадством заметила, как лицо дворецкого вытянулось, и он побледнел. То-то же. Он думал, что она какая-то простушка, деревенщина! Не на ту напал. Либо мистер Грейвз поймет, где его место, либо ему придется с этим самым местом распрощаться.

Глава 9. Эмбер

Карлайл-Холл, Корнуолл, 1806 год

Полтора месяца. Долгих полтора месяца Фредерик не возвращался в Корнуолл. Он регулярно писал Эмбер, обещал вскоре приехать и остаться надолго, но наступал новый день, потом следующий, потом еще один, а ее любимый Фредди так и не приезжал.

Эмбер скучала. После полной событий жизни в театре, когда каждая минутка была наполнена какими-то делами: состряпать немудреный завтрак для двух младших сестер, побежать в театр, отрепетировать отрывок из новой постановки, проверить и привести в порядок костюм для вечернего представления, помочь матери раскроить или заштопать, вернуться домой и развлечь сестренок, отыграть спектакль, — здесь, в Карлайл-Холле, Эмбер не знала, чем себя занять. Ей не нужно было ни стирать, ни готовить, ни убирать. Мисс Робертс не допускала Эмбер к управлению домом, и каждый раз, когда юная леди Фрайерс, пыталась хотя бы чуть-чуть вникнуть в то, как устроена жизнь в поместье, экономка давала ей понять, что это не ее ума дело. И если сначала Эмбер пыталась воевать, то спустя какое-то время сдалась. Теперь ей только и оставалось, что перебирать новые наряды, которые на днях Фредерик прислал ей из Лондона, читать книги да гулять у моря. Правда, последнее тоже стало редкостью: зима стояла холодная, и с моря дули пробирающие до костей ледяные ветра, приносившие соленые брызги и обжигающе-холодный воздух.

Эмбер частенько казалось, что за ней следят. Куда бы она ни пошла, мисс Робертс обязательно интересовалась, что собралась делать миледи. Стоило ей спуститься на пляж, за ней тут же бежал Томми, говоря, что его послала экономка «помочь миледи». Когда Эмбер решила отправиться в Хейл, чтобы купить ткани на платье, ей было заявлено:

— Не стоит, миледи. Разве Его Светлость не прислали вам новые наряды не далее как на прошлой неделе?

— Да, но я хотела бы сама сшить... — начала было Эмбер и осеклась.

— Леди Карлайл отродясь не шили себе платьев своими нежными ручками, — при этом мисс Робертс с таким презрением взглянула на руки Эмбер, что та машинально спрятала их за спину.

Потом она сидела на подоконнике в гостиной и рассматривала свои ладони. За эти несколько месяцев, что она была леди Карлайл, кожа на руках перестала быть грубой, мозоли на ладонях сошли. Однако, с детства привыкшая стирать, готовить и помогать матери с шитьем Эмбер не могла похвастаться холеными руками и тонкой кожей, какая наверняка была у всех благородных дам.

Эмбер беспрестанно скучала. Она, взявшись вести дневник, забросила его, ведь один день был похож на другой и не приносил ей радости. Она с замиранием сердца ждала писем от ее милого Фредди, а получив, читала и перечитывала их бесконечно, а потом писала ответы, длинные, пронизанные грустью и любовью. Писала она и матери, но не получила от миссис Томсон ни строчки. Наверное, матушка все еще злилась на непутевую дочь, не могла простить ей побега. Но ведь теперь Эмбер — леди Фрайерс, живет в таком огромном и прекрасном доме. Она могла бы забрать мать и сестер к себе, чтобы им не нужно было больше работать. Да, так она и сделает. Как только Фредди вернется, Эмбер поговорит с ним. Он наверняка не будет против, ведь Фредерик так любит ее.

Все чаще и чаще по ночам Эмбер стала слышать детский плач, а иногда и смех. Она больше не решалась выглядывать в окно, слишком боязно было выбираться ночью из постели и вглядываться во тьму.

Однако днем, после ночных видений, она с самого утра ходила к морю, несмотря на холод. Ей хотелось взглянуть на песок и найти там следы маленьких ножек. Вот и сегодня Эмбер, едва проглотив завтрак, ушла на пляж. Она шла вдоль просоленной полосы берега, порывы ветра раздували полы ее редингота, а Эмбер всматривалась в песок под ногами, но, как и всегда, ничего не видела. Пляж был девственно чист — никто не ходил здесь, кроме нее, Эмбер: ни люди, ни призраки.

Эмбер все шла и шла вдоль линии влажного песка. Волны накатывали на берег, почти касаясь ее ног, но не доставали, уносясь обратно в бескрайнюю даль. Эмбер знала, что вскоре ее нагонит запыхавшийся Томми, поэтому она шла быстро, чтобы хотя бы несколько минут побыть наедине с морем. Мальчишка ей нравился, но ее угнетало, что он следовал за ней, как тень.

Почувствовав, что запыхалась, Эмбер остановилась и оглянулась. Сегодня она зашла дальше, чем обычно. Отсюда уже не было видно Карлайл-Холла. Странно, что Томми сегодня не догнал ее. Может, мистер Гудвайз нашел ему дела поважнее?

Заметив невысокий валун, Эмбер присела на его краешек, чтобы перевести дух. Сейчас она отдохнет чуть-чуть и пойдет обратно. Наверняка мисс Робертс состроит кислую мину и выговорит ей за то, что она даже горничную не предупредила о своем намерении погулять по пляжу. Несмотря на одиночество и скуку, Эмбер могла сказать, что ей нравился Карлайл-Холл. Но он нравился бы ей гораздо больше, если бы здесь не было мисс Робертс. Экономку, кажется, и из прислуги мало кто любил, они ее боялись. А Эмбер иногда хотелось высказать мисс Робертс все, что накипело на душе, сказать ей пару словечек из тех, что употреблял мистер Бабидж, костеря актеров. Вот бы мисс Робертс удивилась. Наверняка она и слов-то таких не слышала.

У Эмбер тут же поднялось настроение, когда она представила, как бы затряслись от возмущения толстые щеки экономки. Эмбер встала с камня и направилась в обратный путь. Она так замерзла, что чувствовала, как от кусачего ветра, занемело лицо. Нужно побыстрее вернуться и попросить Люси подать ей горячего чаю. Хоть Эмбер только недавно позавтракала, но чай был ей необходим.

Глава 10. Мод

Карлайл-Холл, Корнуолл, 2019 год

За дверью слышалось тихое шуршание материи и удаляющиеся шаги. Мод лежала, натянув одеяло до самых глаз и боясь пошевелиться. После того как Артур ушел, она какое-то время еще читала книгу, а потом уснула. Разбудил ее тот же самый холод, что и прошлый раз. Он белесыми клочьями пробивался из-под двери. Сначала Мод решила, что это сон, но уже через несколько секунд поняла: на этот раз все было взаправду. Ледяной туман проник в комнату, и Мод замерла, наблюдая, как он стелется по полу. На этот раз она не увидела прозрачную фигуру женщины, сотканную будто изо льда, зато услышала звук далекого голоса, который ворчливо бормотал что-то невнятное. В то же самое мгновение сгустки тумана стали быстро уползать под дверь, а потом раздались отчетливые шаги — кто-то спешно удалялся в сторону восточного крыла. Только когда все стихло: шуршание старинного платья, быстрая поступь, раздирающие душу стоны и плач, — Мод решилась сесть в кровати. Она попыталась включить лампу, но света снова не было. Тогда она достала мобильник, увидела, что часы показывали 2:40, спустила ноги с кровати и, посветив телефоном, нашла в ящике стола пачку сигарет. Вообще-то, она не курила, но иногда, когда сильно нервничала или злилась, могла себе позволить сигарету. Мод выудила зажигалку, прикурила и подошла к окну. Она подняла створку вверх, и в комнату ворвался свежий, пропахший морем бриз. Было холодно, но Мод почему-то не хотелось одеваться. Наоборот, хотелось почувствовать, как ее кожу ласкает этот ветер, соленый, пахнущий свободой, бунтом, неизвестностью, табачным дымом. Ей казалось, что она уловила в воздухе первые ароматы весны. Они всегда волновали ее, будоражили молодую кровь, заставляли совершать необдуманные поступки. Сделав всего пару затяжек, Мод потушила сигарету и выбросила ее в окно. Вот бы Артур удивился, узнай, что новоиспеченная леди Карлайл имеет такое дурное пристрастие.

Перед мысленным взором вдруг всплыл образ Дэвида Трайтона, и Мод начала перебирать в уме их разговор накануне вечером. К обеду Мод переоделась в элегантное черное платье с длинным рукавом, которое подчеркивало ее почти идеальную фигуру. В вырезе аккуратно переливался маленький кулон с бриллиантом — подарок отца. Волосы Мод собрала в не очень тугой, но аккуратный пучок на затылке, позволив нескольким прядям выбиться. Ей не нравился образ благородной леди Карлайл, который она теперь вынуждена была носить. Зато, когда она появилась в гостиной, то поймала на себе восхищенный взгляд Артура. В темных глазах мистера Трайтона Мод заметила странные искорки, будто он смеялся над ней. Мужчины были в костюмах, и Мод заметила: насколько классически строго выглядел Артур, настолько небрежно-элегантно смотрелся мистер Трайтон.

Они перекинулись парой фраз, и через несколько минут мистер Грейвз пригласил их в столовую.

— Давно вы в Англии, мистер Трайтон? — спросила Мод.

— Называйте меня Дэвидом, прошу вас, — улыбнулся мужчина.

— Американцы не любят наших условностей, — добродушно усмехнулся Артур.

— Так вы американец? Я была уверена, что вы из Канады.

— Вы правы, миледи. Я родился и вырос в Канаде, но окончил колледж в Штатах и какое-то время жил там, пока не перебрался в Старый Свет. А как вы догадались? — мистер Трайтон с интересом взглянул на Мод.

— По вашему акценту. Со мной в университете училась девушка из Канады, вот я и узнала схожие нотки, — объяснила она. — Значит, вы в Англии...

— Вот уже три года, — закончил за нее мистер Трайтон, — а до этого были Нидерланды, Австрия, Норвегия, Франция.

— И везде мистер Трайтон восстанавливал старинные дома, — объяснил Артур.

— А теперь, значит, возьметесь за Карлайл-Холл?

— С превеликим удовольствием, — улыбнулся мужчина, и Мод почувствовала, как ее губы непроизвольно раскрылись в ответной улыбке.

— Что скажете, Трайтон? — спросил Артур. — Как вам Карлайл-Холл?

Тот пожал плечами.

— Имение запущено, но нет ничего невозможного. Как говорится, было бы желание и средства, — рассмеялся мистер Трайтон.

— Завтра начинайте составлять смету, а там посмотрим, за что возьмемся в первую очередь.

— Чувствую, что скоро тихий и безмолвный уголок, коим сейчас является наш Карлайл-Холл, превратится в одно из самых оживленных мест во всем Корнуолле, — засмеялась Мод.

— Когда начнем работы, в доме, конечно, будет шумно, — кивнул мистер Трайтон. — Но как сказал мне лорд Карлайл, нет нужды куда-то спешить, а потому мы будем реставрировать дом шаг за шагом.

— То есть не стоит опасаться, что здесь поселится сотня-другая рабочих?

— Нет, конечно, нет, — улыбнулся Дэвид Трайтон.

— Леди Карлайл будет жить здесь, а я — приезжать, как только дела в Лондоне будут мне позволять.

— С чего же вы думаете начать? — спросила Мод, взглянув на мистера Трайтона. Она снова перехватила его прямой взгляд и подумала, что он очень красив.

Дэвиду было лет двадцать семь, может, чуть больше. Светлые, слегка волнистые волосы были небрежно зачесаны назад. Кожа смуглая, будто он все время проводил на солнце. Волевой подбородок покрывала щетина, но не такая светлая, как шевелюра, а чуть темнее. Но больше всего Мод привлекли глаза мужчины. Они были темно-карими и все время смотрели прямо, ловя взгляд собеседника. Мод отчего-то казалось, что на нее мистер Трайтон, или Дэвид, как он просил себя называть, смотрел с некоей долей иронии, будто он находил в Мод что-то смешное. Или, может быть, он видел, что она играет роль, которая совершенно ей не идет?

Глава 11. Мод

Карлайл-Холл, Корнуолл, 2019 год

Она все стояла у окна и смотрела, как на берег обрушивается одна волна за другой. Она кричала, пыталась позвать на помощь, хотела бежать туда, чтобы спасти ребенка, оказавшегося на пути у непокорной стихии, но все было напрасно. Никто не слышал ни ее криков, ни ее рыданий. Когда стало поздно что-то делать и крошечная фигурка исчезла в чернильной густоте разбушевавшегося моря, Мод сползла на пол под окном и скулила, как животное, которое знает, что его притащили на убой.

Потом она почувствовала, как воздух вокруг нее сгустился, стал плотным и ледяным. Она задрожала, ощутив, как холод проникает под одежду, обволакивает ее, убаюкивает в своих смертельных объятиях, заполняет легкие, оседая в них каменной глыбой. А затем из темноты выступила черная фигура. Она будто поглощала весь свет вокруг себя и испускала тьму, казалась темнее окружающей ночи. Мод хотела крикнуть, но не смогла выдавить из груди ни слова, ни писка.

— Мод, — раздался голос, похожий на звук иссохшего трухлявого дерева, скрипящего от ветра.

— Мод! Мод!

Она зажмурилась, чтобы не видеть, как зловещее существо, чем бы оно ни было, склоняется над ней, но тут же почувствовала прикосновение ледяной влажной руки к своему лицу и дернулась в последней попытке спастись.

Мод распахнула глаза и увидела обеспокоенный взор Артура.

— Слава богу. Ты пришла в себя! — облегченно вздохнул он.

— Что случилось? — пролепетала Мод и попыталась сесть, но Артур положил руку ей на плечо и нежно, но властно заставил лечь обратно.

— Ты потеряла сознание. Мистер Трайтон нашел тебя и принес сюда, сразу же послав за мной.

— Мистер Трайтон? — Только сейчас Мод поняла, что она лежит на канапе в большой гостиной внизу.

— Я как раз вышел из своей комнаты и встретил дворецкого, — послышался откуда-то сбоку голос Дэвида Трайтона.

Мод обернулась и увидела его. Он стоял чуть поодаль, перебирая статуэтки на каминной полке.

— Мистер Грейвз был чем-то сильно обеспокоен и, казалось, не знал, что делать, — продолжил объяснять Дэвид. — Я спросил, что случилось, и он сказал, что вы пошли в восточное крыло, не поставив в известность вашего супруга.

— Видимо, перед Грейвзом встала дилемма мирового масштаба, — с сарказмом сказала Мод. — Разбудить хозяина и не позволить мне шарить, где я хочу, или же дождаться, пока Артур проснется сам и сам же решит, есть ли повод для беспокойства.

Мод услышала смешок, который издал Дэвид, и поймала его взгляд. Она уловила в его глазах понимание: видимо, ему тоже не нравился пронырливый дворецкий.

— Однако, как мы видим, повод для беспокойства все же был, — пожурил ее Артур, похлопав по руке. — Мистер Грейвз не зря волновался. Если бы он не сказал Трайтону, где ты, тот не пошел бы тебя искать. А тогда, кто знает, сколько бы ты пролежала в тех комнатах бездыханная.

— Брось, — отмахнулась Мод и наконец-то села. — Я просто потеряла сознание, а не впала в кому. Очнулась бы сама, ничего бы со мной не стряслось.

— И все-таки ты поступила неосмотрительно.

— Я просто пошла посмотреть, — огрызнулась Мод, чувствуя, как все это — чрезмерная забота Артура, невыносимый мистер Грейвз, нелепые условности — ей уже порядком надоело.

— Я позвонил доктору в Гвивир. Скоро он приедет осмотреть тебя.

— Господи, это еще зачем? — закатила глаза Мод.

— Ты ни с того, ни с сего потеряла сознание. Лучше убедиться, что все в порядке.

Мод хотела опять сказать что-то резкое, но остановилась. Артур и правда выглядел обеспокоенным. К тому же здесь все еще присутствовал мистер Трайтон, совершенно посторонний человек.

— Конечно, все в порядке. Просто наглоталась пыли, надышалась затхлым воздухом, вот и все. Сколько не открывали восточное крыло? Там не мешало бы проветрить, — улыбнулась Мод, пытаясь казаться беспечной, но она до сих пор ощущала тот страх и ледяной холод, которые вдруг накатили на нее в мастерской.

— Обязательно проветрим и все приведем в порядок, дорогая. Но тебе не стоит ходить туда, по крайней мере, одной. Будь умницей, Мод, и послушай, что тебе говорят.

Мод промолчала, оставив слова мужа без ответа. Она знала: что бы Артур ни говорил и как бы ни беспокоился, она пойдет в восточное крыло снова и снова. Ей почему-то казалось жизненно важным осмотреть все помещения до того, как в поместье начнется ремонт. Мод снова перехватила взгляд Дэвида Трайтона. В его глазах плясало лукавство — он точно знал, что уж кем-кем, а умницей Мод не будет. А еще Мод поняла, что если Дэвид вынес ее бездыханное тело из той мастерской, то он наверняка видел картины. Ей казалось, что он все про нее знает. Знает, что в обморок она упала не из-за спертого воздуха или пыли, а из-за чего-то, что не поддавалось никаким рациональным объяснениям.

Через десять минут в Карлайл-Холл приехал доктор, осмотрел Мод и не обнаружил ничего страшного. Разве что слишком упало давление. Он прописал Мод спокойствие, поменьше стресса, побольше черного чая или кофе, чтобы взбодриться, но не переусердствовать — нельзя перевозбуждать нервную систему. Мод все это одновременно смешило и злило. Ей казалось, что весь мир уже давно живет в XXI века, и только Карлайл-Холл во главе с Артуром застрял где-то между столетиями. Если так пойдет дальше, то жить вместе им будет очень и очень тяжело. Мод, может, и сумасбродка, но уж точно не идиотка. Ей не хотелось прикидываться чопорной леди Карлайл. Ей нужно было снова стать самой собой. Пора заканчивать эти игры в викторианский дом и изменить все так, как нужно ей. Артуру придется подстроиться и тоже перестать прикидываться аристократом из прошлого века. Ведь в Портофино он был совсем другим. Или Мод была так слепа в своем отчаянии, что ничего не видела?

Глава 12. Мод

Карлайл-Холл, Корнуолл, 2019 год

Мод была в бешенстве. Она так стремительно выбежала из парка и пронеслась по холлу, что чуть не сбила с ног ошарашенную Мэри. Она злилась на Дэвида — он ее чуть ли сумасшедшей не назвал, сделал вид, что не видел надписи на картине. Зачем он притворялся, Мод не знала, но она была уверена: он не мог не заметить кроваво-красных букв на черном фоне холста. Еще больше, чем на Дэвида, она злилась на саму себя. Ей отчего-то показалось, что она найдет в нем понимание, а он просто посмеялся над ней. Идиотка! Какая же она наивная идиотка!

Заслышав голоса мужа и мистера Грейвза в гостиной, Мод быстро прошмыгнула на второй этаж и бросилась в восточное крыло. Ей хотелось снова взглянуть на ту страшную картину, хотелось убедиться, что она не сошла с ума. Дверь в мастерскую была распахнута, а потому, не успев и шагу ступить, Мод сразу увидела мольберт с черным холстом на нем. Все было точь-в-точь как и в первый раз. Только вот кровавая надпись исчезла. Мод вошла в комнату, подошла к мольберту и даже провела по полотну рукой, будто желая стереть черную краску и увидеть страшное слово «проклинаю», но ничего так и не появилось. Мод ощутила, что к горлу подступает ком и ее начинает подташнивать. Ей не могло померещиться! Просто не могло! Постояв еще какое-то время, Мод решила, что, видимо, доктор прав — у нее расшалились нервы. Она отправилась к себе и прилегла.

Когда позже вечером к ней постучал Алекс — еще один слуга, которого Артур величал лакеем, — и передал Мод, что лорд Карлайл ждет ее к ужину, она отказалась.

— Скажите лорду Карлайлу, что у меня ужасно разболелась голова, пусть ужинают с мистером Трайтоном без меня.

Кого-кого, а Дэвида ей видеть не хотелось. Мод казалось, что стоит ему взглянуть на нее, и он сразу догадается, что она снова была в восточном крыле и видела ту картину. Мод не собиралась признавать, что ей все почудилось. Она была уверена, что ей не привиделось, но как объяснить исчезновение с холста страшного слова, не знала.

Решив расслабиться, она набрала полную ванну горячей воды и с наслаждением окунулась в пахнувшую ванилью пену. Закрыв глаза, Мод перебирала в уме события прошедшего дня. Удивительно, что все произошедшее случилось сегодня. Мод казалось, что с тех пор, как она отперла первую комнату в восточном крыле, прошла целая вечность. Она решила, что несмотря ни на что, на днях обязательно вернется в ту часть дома и рассмотрит оставшиеся картины. Может, даже перенесет их куда-нибудь. Например, в библиотеку. К тому же еще оставалось три комнаты, куда Мод не успела заглянуть, а сделать это ей очень хотелось. Лишь бы Артур не стал мешать. Странно, что он не проявил никакого интереса к тому, что Мод обнаружила в восточном крыле. Или, может быть, он уже успел осмотреть все в одиночку, пока она гуляла по парку? Эта мысль была неприятна Мод. Она чувствовала, что не хочет, чтобы кто-то, пусть даже Артур, заглядывал в восточное крыло без ее ведома. Какое-то странное, необъяснимое чувство тянуло ее туда.

Мод выбралась из ванной и, нацепив теплую пижаму, легла в кровать. Хоть на улице значительно потеплело, но внутри не отапливавшегося как следует Карлайл-Холла было зябко. Миссис Гудвайз уверяла, что в мае, когда весна будет в самом разгаре, дом тоже прогреется, и Мод больше не будет мерзнуть. Она достала мобильник и начала искать информацию о Карлайл-Холле. Ей хотелось узнать какие-то подробности о том, кто здесь жил в XIX веке. К разочарованию Мод, ничего путного найти в сети она не могла, кроме общих данных: дом построен в начале XVI века первым графом Карлайлом на землях, пожалованных ему Генрихом VIII; с середины XVII века, однако, Карлайлы перебираются в Лондон и присоединяются ко двору, а их Корнуолльское поместье становится летней резиденцией, куда они наведываются лишь изредка; с начала и вплоть до конца XIX века Карлайл-Холл почти все время стоит закрытым. Вот и вся история.

Раздался стук в дверь, и в комнату заглянул Артур.

— Дорогая? — он подошел к кровати и обеспокоенно взглянул на Мод. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — выдавила она из себя улыбку, внезапно почувствовав, что действительно слишком устала за сегодняшний день. — Извини, что не присоединилась к вам за обедом.

— Это ничего, — Артур уселся на край кровати и нежно провел рукой по щеке Мод. — Трайтон — всего лишь наш служащий, ты не обязана его развлекать.

— Но, наверное, это было невежливо.

— Все нормально. Мы обсуждали рабочие вопросы.

— Ну, раз так, значит, я имею полное право поболеть денек, — снова улыбнулась Мод.

— Ты правда в порядке?

— Конечно. Завтра буду как новенькая.

— Хорошо, — Артур наклонился и запечатлел на ее лбу легкий поцелуй. — Тогда я пойду еще немного поработаю.

— Артур, я хотела спросить...

— О чем?

— О доме. О восточном крыле.

Мод уловила, как выражение лица муж слегка изменилось. Он словно внутренне напрягся, но старался не показать этого.

— Что именно ты хочешь узнать?

— Ну, во-первых, почему ту часть дома заперли? А во-вторых, кто жил в тех комнатах последним?

— К сожалению, я не знаю, а потому вряд ли смогу удовлетворить твое любопытство. Однако, если тебе так интересно, ты можешь поискать в библиотеке старые дневники моего прадеда.