Проклятье для вождей орков

Глава 1

Этот день не обещал беды.

Я с подругами ушла в лес, чтобы наплести венков и набрать спелых ягод. Разогретая на солнце земляника оставляла на пальцах сладкий запах. Щебетали птички, в траве тихо жужжали пчелки.

Мы разговаривали, смеялись, увлеченно собирая красные ягоды… Резкий, испуганный крик, и за ним звенящая тишина. Внутри меня что-то сжалось. Я подняла глаза и увидела, как Мавриша оцепенела от ужаса, а напротив нее стоял огромный бурый медведь.

Из рук выпала корзинка. Я заметила, как и другие девушки испуганно замерли. В голове застучал вопрос: что делать? Если мы все разом побежим — Маврише конец. Зверь задерет ее…

Сами собой в голове возникли слова бабушки: «Любой зверь имеет разум, волю и чувства. И если ты обратишься песней к его чувствам, то он не тронет тебя».

Наверное, это было глупо, но я открыла рот и несмело выдавила из себя первый звук. Блестящие черные глаза медведя посмотрели на меня. Горло тут же сдавило от ужаса, но я сжала липкие от ягодного сока кулачки и пропела второй звук. Зверь смотрел, даря мне надежду, что все еще можно исправить. Тогда мой голос набрал силу, и песня полилась легко. После долгого оценивающего взгляда медведь наконец-то моргнул, а затем очень медленно развернулся. Его массивная туша с достоинством удалилась в лес. А я все еще боялась прекращать петь.

Девушки схватили белую, словно снег, Мавришу под руки и побежали прочь. А я стояла и пела, стараясь защитить их, не дать медведю вернуться.

Когда в горле засаднило, я позволила себе замолчать. Тишина непривычно сдавила уши. Кажется, даже птицы слушали мой голос… а может, я просто распугала их. Нагнувшись, я подняла свою корзинку, собрала рассыпавшиеся ягоды. Пальцы слушались меня плохо, оттого давили землянику, оставляя на них красные следы. Нехорошие следы. Но что могло случиться? Ведь беда уже миновала нас.

Неспеша я покинула поляну и вернулась в деревню. Мысли были немного заторможены, и я не сразу заметила, что на центральной площади собралась почти вся наша деревня.

— Откуда медведю взяться в наших лесах? Хищники давно ушли от деревень. Наш шаман исправно преподносит жертву… — люди возбужденно разговаривали.

— Что-то тут нечисто, права девка, не просто так зверь забрел…

— Да и где это слыхано, чтобы медведь взял да ушел?

— Вот она! — закричала Мавриша, тыкая пальцем в мою сторону. — Она натравила на меня зверя, а теперь пришла, как ни в чем не бывало!

Я удивленно посмотрела на девушку.

— Но я же спасла тебя, — произнесла, решив, что от страха Мавришка все спутала.

— Значит, ты признаешь себя ведьмой? — продолжала истерично кричать девушка.

— Ведьмой? — эхом повторила ее слова.

— Вы слышали?! Слышали?! Она призналась! Что же делается, соседушки дорогие — так она ведь нас всех со свету сживет!

— Ведьме одна дорога — костер!

— Мы люди гордые, не станем под ее гнетом жить!

Кто-то кинул в меня камень, а я едва успела прикрыться рукой.

— На костер нечистую! В пламя ее!

Меня схватили и стали связывать, грубо перетягивая руки, обдирая кожу.

— Что вы делаете? За что? — я не могла поверить в серьезность происходящего.

Но меня грубо толкали в сторону столба для наказаний.

— Девочки, ну скажите же! Вы же все сами видели?! — я зацепилась взглядом за стоящую в толпе подругу, но та только опустила глаза.

— Никитава! Ты хоть замолви слово! Защити меня! — я обратилась с мольбой в голосе к жениху.

— Околдовала ты его! Не станет он за тебя заступаться, — Мавриша подошла и взяла парня за руку.

Боль резанула меня по сердцу — неужели предал? Но за что? Почему?

Тем временем меня уже привязали к столбу и стали накидывать хворост. Вперед выступил шаман, надев маску для жертвоприношений. Вот только... мы не приносили в жертву людей. Они же сейчас не серьезно? Страха нагонят — и отпустят?

— Признаешь ли ты свою вину, Айлет?

— Нет!

— Тогда зачем ты запела, увидев медведя?

— Чтобы успокоить его. Мне еще бабушка говорила…

— Вот! Слышите?! Она потомственная ведьма! Не просто так вся ее семья сгинула. Это ее рук дело! — снова подначивала толпу Мавриша.

— Ты сдурела от страха, Мавриша! — крикнула в ответ, чувствуя злость.

— Когда честный человек встречает хищника, он не поет песни, а убегает, — продолжил свою речь шаман.

— Я пыталась спасти ее!

Глава 2

— Это что? — недовольно произнес низкий рычащий голос.

— Простите меня, предводитель. Кажется, произошла какая-то ошибка… — старый, сгорбленный орк в шкурах виновато склонился.

— Ошибка? Я просил призвать силу, а ты притащил к нам девчонку! Что ты предлагаешь мне делать в сражении с Крог̕ хану? Сказать, что произошла ошибка? Или, может быть, ты выступишь во главе войска?

— Прошу, не гневайтесь, предводитель. Я уверен, духи услышали нас... Может быть, это знак? Или дар? Может, они хотят, чтобы мы принесли эту человеческую женщину в жертву? Тогда они вернут великую силу племени, — шаман орков бросил на меня быстрый взгляд.

Вслед за ним посмотрел и тот, кого он называл предводителем. Самый высокий из собравшихся, с черными длинными волосами. Свет факелов рельефно очерчивал его внушительные мышцы и опасно отражался в глазах. Я внутренне сжалась. Пережить костер, чтобы быть растерзанной ими? Это уже слишком. В носу защипало уже не от дыма, а от обиды на этот мир, проявивший ко мне столько жестокости. Теперь я даже не знала, что лучше — огонь или орки. В сказках рассказывалось о них столько ужасного!

— Мы не глупые звери, чтобы совершать подобное. Мы не приносим в жертву живых. Никогда. Пища духов — еда и вино, кровь врагов, добытая в сражениях. А не беспомощные, запуганные девчонки.

— Вы правы, мой предводитель, — тут же торопливо заговорил шаман, — прошу вас, дайте мне время разобраться, что именно сегодня пошло не так.

Вождь орков милостиво кивнул, отведя от меня свои пугающие глаза, собираясь сделать шаг прочь.

— Но что прикажете делать с ней? — поспешно спросил шаман.

Я перестала дышать, ожидая ответа — что он сейчас произнесёт? Убить? Съесть? Заковать, как рабыню?

— Верни её туда, откуда взял.

— Нет! — воскликнула я, не успев подумать. Я слишком хорошо помнила лизавшее меня пламя костра.

— Нет? — в голосе монстра зазвучало искреннее удивление. Он вновь повернулся и посмотрел на меня с чуть большим интересом.

— Нет, — мой голос упал до шепота. — Прошу, не возвращайте меня туда, где меня хотели сжечь.

— Сжечь? Но почему?

— Просто так вышло, — говорить, что меня обвинили в колдовстве, я не стала. Кто знает, как к этому относятся орки.

— Люди сжигают на кострах ведьм и колдунов, — выдал меня противный шаман.

— Вот как? Так ты ведьма? — пристальный взгляд прямо в душу.

— Нет. Это ошибка.

— Интересно. Но раз ты сама хочешь остаться…

Верзила сделал шаг по направлению ко мне, и я испуганно отпрянула.

— Не бойся.

Орк поймал меня огромными руками и потянул на себя. Я упиралась, но его руки, казалось, были сделаны из железа. Ничего не придумав лучше, я укусила орка, но он даже не поморщился, перекинув меня через плечо. С моей головы упал столько переживший со мной цветочный венок. Почему-то мне стало страшно, что орк наступит на него, раздавит — хрупкие, почти увядшие цветы, словно они были частью меня. Но он переступил.

— Ты ужасно пахнешь, — недовольно пробурчал вождь. — Гарью и страхом. Не люблю такой запах.

— Тогда отпусти… — с надеждой произнесла я.

— Ты мелкая, долго будешь идти.

— Куда идти? — я уже представила, как меня сажают в клетку.

— Мыться, куда же ещё?

— Я не буду! — тут же испуганно воскликнула.

— Такую грязную в шатёр не пущу. Хочешь на улице спать, как животное?

Я промолчала, не совсем понимая, что именно меня ждёт у орков дальше. Тем временем предводитель быстро дошёл до купальни и легко, словно я весила не больше пёрышка, опустил на землю.

— Мойся, — приказал вождь.

— А ты что, смотреть будешь? — хоть мне и было страшно, но всё же раздеваться перед орком я не собиралась.

Сжав руки на груди, я посмотрела на него исподлобья.

— На что тут смотреть? Меня дети не интересуют.

— Я не ребёнок, а взрослая девушка.

— Правда, что ли? — орк уставился на мою грудь, пытаясь разглядеть, что я прячу. — Я думал, люди крупнее. Уже и забыл, как вы выглядите.

— А разве вы людей не воруете?

— А на кой вы нам сдались?

— Для работы или еды…

— Для работы вы слабы, а для еды слишком тощие, — раскатисто засмеялся орк, и я поёжилась, заметив, как мелькнули внушительные клыки.

— Значит, есть не станешь?

— Костями подавлюсь.

— Тогда зачем я тебе?

— А не слишком ли ты любопытная? Перед тобой сам предводитель Драх’эн из племени Орн'Хал, а ты допрашиваешь меня, словно лазутчика. Где твоё уважение, маленькая женщина?

— Меня зовут Айлет. — Видимо, эта ночь притупила у меня чувство страха, потому что мне совсем не понравилось, как меня назвал Драх’эн.

— Ай̕ ла — та, кто поёт. Так звучит твоё имя на нашем наречии. Такие имена дают духи. Интересный подарок они мне сделали.

Глава 3

Я снова испуганно сжалась. Он сам назвал меня грязной и не особо привлекательной для орков, так почему укладывает на кровать? Взяв керамический горшочек, Драх’эн вернулся ко мне и опустился на корточки. Зачерпнув мазь, его огромная ладонь приблизилась к ране, я зажмурилась, ожидая грубых, болезненных прикосновений, но касания были легкими, не тяжелее крыла бабочки. Удивленная, я открыла глаза. Сосредоточенное лицо Драх’эна было почти красивым, а движения пальцев — плавными и чуткими, невольно я засмотрелась на игру света на золотых узорах, которые были нанесены на его тело. Плечи, грудь, руки — все было покрыто ими. Они чарующе переливались в ритме дыхания и движения мускулов. Странно, нам рассказывали об орках, как о страшилищах, но Драх’эн выглядел просто очень мужественно: тяжелый, волевой подбородок, мощные скулы, большой прямой нос, выразительные глаза, четкие брови с изломом. Мой взгляд вернулся ниже — к губам. В меру мягкие и подвижные, они закрывали зубы, даже клыки не торчали. Если бы не выдающиеся размеры вождя, то в темноте его можно было бы вполне принять за кузнеца с развитыми широкими плечами.

— Что, понравился? — губы орка тронула легкая ухмылка, и я, вздрогнув, отвела взгляд.
Мне сразу же стала казаться слишком интимной его поза, слишком сокровенные места он мог увидеть. Щеки снова заалели, но я не хотела, чтобы орк догадался о моих мыслях.

— В сказках орков описывают, как страшных чудовищ, у которых торчат клыки. Но ты не такой. — наконец, нашлась с ответом.

— Как говорится: у страха глаза велики. Мазь надо наносить несколько раз в день. А сейчас я поищу тебе одежду…

Поднявшись, Драх’эн отошел в сторону огромного сундука. Я сразу испытала облегчение — эмоции от его прикосновений к моей коже и близости были слишком странные, неправильные. Порывшись в недрах ящика, орк достал огромное желтое платье, украшенное железными пластинами, и вернулся ко мне.

— Это дары для моей будущей избранницы, но придется отдать тебе.

Боясь обидеть орка отказом, я взяла вещь, которая явно была мне велика. Драх’эн отвернулся, а я нырнула в желтое море ткани. Было ощущение, что на меня упал шатер, и теперь я ищу выход — настолько платье было мне велико. С трудом добравшись до горловины, я вынырнула, а затем помогла себе с рукавами. Половина платья лежала на полу вокруг меня, а вырез доходил до пупка, и при этом тяжелые пластины клонили меня к земле.

— Боюсь, мне великовато…

— Сейчас ремешком подвяжем, — Драх’эн обернулся и замер. — Надо же… А я ведь самое маленькое выбрал. Нет. Так не годится.

Орк снова полез в сундук, после чего достал белое свободное платье без украшений.

— Вот, рубаху примерь.

Стряхнув желтое платье с плеч, которое опало с неприятным лязгом, я легко надела «рубаху». Закрытый ворот сел впору, рукава были слишком длинными, но их я закатала, а длина мне была по колено. Все равно так не принято — но лучше, чем быть голой.

— Какая же ты… маленькая, — обернувшись, произнес орк.

Я пожала плечом:

— По людским меркам — нормальная. Это вы очень большие.

— Да еще и языкастая. Я болтливых не люблю.

— Так я и не для любви здесь, — ляпнула и тут же обругала свой бестолковый язык.

— Для чего ты здесь — только духам известно, — спокойно ответил орк. — Ложись спать, твоему телу нужен отдых.

Я заозиралась по сторонам, ища подходящее место — скамью или сундук. Взгляд натолкнулся на тот самый, с подарками. Если постелить на него шкуру — будет очень удобно. Взяв одну шкуру с постели, я укрыла ею сундук и забралась сверху, поджав ноги.

— И чего это ты удумала? Свалиться хочешь ночью?

Подхватив меня на руки, не обращая внимания на протесты, орк вернул мое тело на кровать, а сверху заботливо прикрыл той самой шкурой.

— Я с незнакомцем кровать делить не стану, — заупрямилась я.

— А кто тебя об этом просит? Я найду, где лечь.

Драх’эн отошел прочь и стал чистить оружие в другом углу шатра. Размеренное шуршание звучало так успокаивающе, что я не заметила, как провалилась в сон. Но вот покоя он мне не принес. Сначала мне снился медведь — он угрожающе поднялся на задние лапы, я попыталась запеть, но голос хрипел. Это вызвало ярость в звере, и он с громким рыком помчался на меня. Я что есть силы побежала прочь. А когда оглянулась — увидела, что на медведе пылает шкура.

Глава 4

Проснулась я тяжело, словно вынырнула из воды, было жарко, и что-то массивное придавливало меня сверху. Повернув голову, я увидела орка. Крик сам вырвался из груди.

— Что случилось? — недовольно буркнул огромный зеленый мужчина.

Сердце все еще бешено колотилось после страшного сна, а в голове медленно всплывали воспоминания о вчерашнем вечере и племени орков. Тем временем рука Драх’эна бесстыдно легла на мою грудь и сжала ее.

— Что ты делаешь?! — возмутилась я.

— Дары духов по праву принадлежат мне, — пробормотал орк.

Тут я осознала, что в мою поясницу упирается что-то большое и твердое. Совсем наивной девушкой я не была, мы не раз целовались с Никитавой, и я чувствовала сквозь плотную ткань брюк его мужское желание. Но то, что упиралось в меня сейчас, ни шло ни в какое сравнение…

— Нет, пусти! — мои щеки запылали, а сердце забилось еще быстрее.

— Никогда… — рука сжала меня сильнее, удерживая на месте, не позволяя отстраниться. — Тише. — орк чуть наклонил голову, и его горячее дыхание обдало мое ухо. — Не дергайся, как напуганный крольчонок. Я не причиню тебе зла.

— Тогда убери руку! Ты говорил, что ляжешь в другом месте, — я стала обвинять Драх’эна.

— Ты металась и стонала во сне. Я лег рядом, чтобы убаюкать тебя.

— Мне снился медведь. Но теперь сон закончился.

— А мне снилась ты. Снилась твоя мягкая кожа и мелодичный голос, твоя улыбка и сладость губ, которыми ты шептала, чтобы я целовал тебя снова и снова.

— Это… всего лишь сон! — выдохнула, испытав странное волнение внутри от слов Драх’эна.

— Это знак, который мне послали духи. И теперь я хочу узнать, на самом ли деле ты такая сладкая.

Рука орка вернулась на мою грудь, а шершавые большие пальцы нащупали чувствительный сосок и аккуратно сжали его. Я удивленно охнула. Нужно было бороться, кричать, царапаться, но вместо этого я растерянно замерла. Тем временем орк продолжал ласкать мою грудь, зарождая внутри меня что-то теплое, тягучее и волнующее.

— Ты моя, — хрипло и низко выдохнул Драх’эн, после чего осторожно прикусил ушко.

Словно маленькие молнии разбежались от этого места.

— Маленькая пташка, не бойся, я буду осторожен.

— Так не положено. Я тебя едва знаю, ты не супруг мне и даже не жених, — снова протест.

Орк только усмехнулся. А затем рывком повернул меня на спину, нависнув сверху.

— Ты — дар духов. Если не принять дар, духи разгневаются.

Я уперлась ладонями в его твердые мышцы на груди. Но не смогла произнести ни слова, почти утонув в золоте его глаз, которые смотрели на меня с особым мужским голодом.

— Никогда не спорь с духами, Ай̕’ла. От этого не бывает добра. Духи мудры.

— Но я не хочу, чтобы ты делал это со мной…

— Я обещаю, что тебе понравится.

Я нервно сглотнула. Какой смысл кричать или биться? Здесь никто не станет спасать меня от вождя. Даже если он решит меня съесть заживо. А высвободиться из его хватки все равно не получится. Но… если я начну петь, вдруг он передумает? С медведем же сработало…

Мои губы дрогнули и приоткрылись, сорвался первый робкий звук, больше похожий на вздох. Драх’эн нагнулся ниже, и его губы скользнули по моей скуле, обжигая горячим дыханием. Они были мягкими и осторожными. Я торопливо вытолкнула из себя второй звук — он прозвучал, как стон.

— Продолжай, мне нравится, такая песня.

Губы прошлись по краю ушка, вызывая мурашки от горячего дыхания, а большая ладонь легла на талию. Я заставила себя петь дальше, но голос звучал томно и слишком глубоко. Он не отпугивал, а заманивал.

Дыхание Драх’эна участилось, сердце стало биться сильнее, а на теле затвердели мышцы. Губы припали к моей шее, а потом прошептали:

— Если продолжишь дурманить меня, то я не сумею сдержать свою страсть.

— Но я наоборот!

— Ты споришь с духами, и выходит только хуже.

Зрачки Драх’эна опасно расширились, а на шее быстро пульсировала венка. Я с запозданием поняла, что сама толкаю его к краю. Рука мужчины заскользила по моей ноге, задирая рубаху. И мне стало тяжело дышать от чувства стыда и чего-то еще — очень горячего.

Сильные пальцы скользили по коже медленно, наслаждаясь этим прикосновением, раскаляя ее. Мое дыхание сбилось, а ладони уже не отталкивали, а держались за ремешки на груди орка.

— А может, ты просто играешь со мной? — Голос стал рычащим. — Говоришь «нет», но поешь «да». Может, ты хочешь пробудить неистового зверя?

Его губы оставили горячие следы на ключицах.

— Драх’эн… — сдавленный вздох.

— Я здесь.

Пальцы коснулись меня внизу, в сокровенном месте, куда никто не смел прикоснуться.

— Драх’эн! — стон, наполненный страхом и мольбой.

— Еще рано стонать мое имя, — улыбка тронула его губы.

— Я невинна…