Проклятые судьбой

Глава 1. София

2 Август 2025

— Оставь в покое свои волосы, — мягкий голос мамы возвращает к реальности, и только сейчас замечаю, с каким остервенением закручиваю на палец выбившую прядь. Лёгкое раздражение растекается по телу, но сделав глубокий вдох, опускаю руки и сцепляю их в замок на уровне живота, стараясь сохранить самообладание. Хватает меня буквально на пять секунд, и я глазами нахожу зеркало на противоположной стене.

— Мам, ты уверенна, что этот образ подходит для первой встречи? — взгляд выхватывает аккуратный воротник моего твидового платья от Chanel, не сдержавшись, я резко его поправляю и выпрямляюсь в миллионный раз.

— Ты выглядишь чудесно, моя малышка.

— Я не об этом, вдруг, она решит что я… не знаю… выделываюсь. И почему отец ничего нам не рассказал, Макс тоже не отвечает на сообщения, — по привычке хватаюсь за волосы, пытаясь сохранить самообладание, — вдруг у неё аллергия! Мы даже не знаем, что ей можно есть.

— София, успокойся. Ты выглядишь чудесно, и если в этом городе не вымерла доставка, то её мы голодной не оставим тоже, — голос мамы звучал мягко, но уже с лёгким раздражением, я сжала губы и осторожно взглянула на неё.

Фелисити Романова в свои 45 выглядела сногсшибательно. Я всегда восхищалась её умением выглядеть шикарно даже в домашней пижаме и с небрежным пучком, который у меня никогда не получался повторить. Правильное питание, плановый массаж и много спорта делают эту фигуру мечтой любой двадцатилетней девушки. Я всегда восхищалась ею, особенно тем, как она никогда не показывала свои истинные эмоции, оставаясь любвеобильной матерью и уважаемой женой босса русской мафии. Даже сейчас, она выглядела великолепно в своем зелёном костюме, который отлично подчеркивал её глаза, организовав мини-торжество в честь появления внебрачной дочери своего мужа.

— Ты сама как? — осторожно подхожу и касаюсь ледяной руки, в ответ мягкая улыбка и поцелуй в макушку.

— Неужели моя маленькая принцесса так выросла? Не могу поверить, что ты совсем скоро отправишься в колледж, — в очередной раз выбившую прядь, мама аккуратно заправляет мне за ухо, но на вопрос не отвечает. От внимания не ускользает, как уголки губ всего лишь на мгновение дёргаются. Жар поднимается от шеи к щекам, и я нежно обнимаю её, чтобы скрыть чувство стыда, ведь я так радуюсь, когда моя мама буквально собирает себя перед этой встречей.

У нас был месяц, чтобы осознать, принять факт измены отца, более того, осознать, что где-то вдалеке росла моя сестра. Маме приходится хуже всего, ведь эта интрижка случилась, когда она ходила беременной мной. Я боюсь спрашивать, откуда у неё силы чтобы простить его, но понимаю, что в нашем мире у женщин таких вещей не спрашивают.

— Ты не видела брата? — отрицательно мотаю головой, — он ведь обещал присутствовать на встрече.

— Мам, он будет. Дани ведь знает, что это значит для нашей семьи, — она лишь рассеяно качает головой, всматриваясь в вид за окном. Послышались тяжелые шаги на лестнице, и мы с мамой одновременно оборачиваемся.

— Меня обсуждали?

Даниэль шаркая ногами, проходит мимо нас, хватает целое яблоко со стола и прежде чем укусить, подходит ближе, чтобы поцеловать маму, как ранее она целовала меня. Мне лишь прилетает пару стуков в макушку свободным от держания фрукта пальцем. Несмотря на то, что это всего лишь мизинец я ойкаю и хватаюсь за голову.

— И чего ты так вырядилась? Не президент же к нам едет.

Он единственный во всём моём окружении, кто не носится со мной как курица с яйцом. Каждый раз, когда меня одаривают царским вниманием, его подзатыльник моментально возвращает меня на землю и, несмотря на то, что я часто возмущаюсь и даже жалуюсь на его поведение, я благодарна ему за это.

В свои 22 он шире и выше каждого в этой семье, даже Макса. Он больше похож на бойцовского пса, чем на сына пахана. Из-за своих метра шестидесяти мне приходится задирать голову, чтобы встретиться с надменной ухмылкой. Даниэль одет в белую майку и широкие джинсы, на ногах красуются растоптанные кроссовки с прошлого века, из-за открытых плеч видны все его татуировки, которых у меня никогда не получалось сосчитать, хотя их всё же меньше, чем у Максима. В отличие от старшего брата, Дани носит исключительно короткую стрижку, а четыре года назад он пришёл с пирсингом на брови, что понравилось только мне. Со старшим они отлично ладили, хотя порой чувствовалось некоторое напряжение или мне так казалось. У каждого свой мир, куда я вписывалась лишь эпизодически, хотя тайно мечтала о большем — о сестре, с которой могла делиться всем. Неужели моя мечта сбудется?

Мне стыдно перед матерью за мою реакцию в момент, когда отец сообщил нам о существовании Карины, единственно о чём я тогда думала, что наконец у меня появится кто-то, кого так не хватало всё это время. Мама же оказалась менее эмоциональной, я впервые увидела её холодный взгляд, обращённый на отца, и как быстро она скрылась в своём кабинете, из которого появилась на следующее утро, ярко улыбаясь. Кажется, даже наш тугодум Дани осознает, насколько сложно это даётся матери. Обычно мы его видим в лучшем случае перед сном, он никогда не ставит никого в известность о своём месте пребывания, хотя закрадываются подозрения, что Макс в курсе всего, что происходит с братом, да и со всеми нами.

В глаза бросается самая яркая и любимая татуировка на полруки — Арес. До ночной жизни, Даниэль увлекался древнегреческой мифологией, я до сих пор помню красивого греческого бога, которого брат сам нарисовал на всю стену. Позже, он выкинул все свои рисунки, но набил бога войны себе на руку.

— Приехали, — вздрогнув, я сначала взглянула на маму, чей голос прозвучал сипло, после перевела внимание на входную дверь. Периферийным зрением улавливаю, как Даниэль мягко положил руку на плечо мамы, и слегка наклонившись что-то нашептал, от чего та заулыбалась.

Подождав пока сердце перестанет бешено колотиться, я открыла входную дверь, широко расправив плечи, вышла на крыльцо, ощущая, как за спиной остановились мама с братом. Момент настал, Cadillac Escalade остановился перед входом. Первым появился Макс, выйдя с водительского места, кивнул нам (ну серьёзно, он не устал строить из себя делового перца?), и направился открыть пассажирскую дверь. Появился отец, крепкий мужчина пятидесяти лет с лёгким намёком на седину, я улыбнулась ему и помахала.

Глава 2. Кристиан

12 августа 2025

Пол под ногами скрепит, оповещая о приближении смерти. О моём приближении. Не тороплюсь, позволяя ночному ветру, проникающему сквозь щели в деревянной стене трепать волосы. Неужели они надеялись скрыться от меня в этой убогой дыре? Уголки губ ползут вверх с каждым новым шагом, кровь под кожей начинает бурлить, эхо шагов отдаётся в ушах, заглушая остальные звуки, но тому, кто выжил в полной слепоте и тишине это не помеха. Даю время крысам разбежаться по норкам, будто это что-то решит. Телефон в кармане вибрирует, Ронан никак не может усвоить, что не стоит лезть в мои дела. Игнорирую звонок, продолжая шагать вдоль потрепанного коридора, аккуратно достаю нож из-за пояса, представляя, как теплая жидкость совсем скоро потечёт по лезвию.

Я обычно не запоминаю лица тех, кого убивал и эти я не запомню, даже если не забуду то, что они сделали. Ноги наливаются свинцом, делаю шаг, глаза закрываются и в ту же секунду они появляются передо мной, маленькая Мэйси в своем окровавленном платье смотрит на меня своим привычным грустным взглядом.

Клятва, которую я дал себе пять лет назад сегодня исполнится, надеюсь, после этого вы сможете упокоиться либо просто оставите меня. Малышка не двигается, крепко держа маму за руку. Она улыбается, никогда при жизни этого не делала, но после смерти я вижу её только такой. Неужели тебе смерть приятнее жизни, мама? Не задаю вопроса, ведь ответа не последует.

Открываю глаза ровно в тот момент, когда темная тень выпрыгивает на меня, ловким движением поворачиваюсь, вонзая нож по самую рукоять в грудь и медленно поворачиваю. Резко возникший душераздирающий крик также резко замолкает, унося за собой последний вздох. Вынуть нож, оттолкнуть тело пока кровью не запачкался. Ничего сложного и почему в этот момент вспоминается Ронан с его тренировками? Надо будет поблагодарить, он хотел машину для убийств — он её получил.

Красные капли капают с кончика лезвия, пока я продолжаю путь. Впереди три комнаты, две по бокам, одна передо мной, не думая открываю дверь справа, двое мужчин вылетают на встречу с ножами, в этот момент сзади открывается другая и мужчина тридцати пяти лет несётся на меня с… это дубинка? Вы должно быть шутите. Недолго думая, наклоняюсь, позволяя тому, кто за спиной нанести удар по тому, кто спереди, одновременно с ним отклоняю удар третьего и резко вонзаю ему нож в солнечное сплетение, отчего он хрипит, дёргает руками, но безуспешно.

Ты мёртв, чувак.

Разворачиваюсь лицом к человеку с дубинкой, перехватываю его удар, выдёргиваю детскую шалость и наношу точечный удар в челюсть. Крыса падает, в этот момент поднимается другая. Не смотрю на него, бью новообретённым оружием, едва успеваю увернуться от брызнувшейся крови. Один труп, двое без сознания, встаю между пока ещё живыми, удобнее хватаюсь за дубинку, что ж они сами выбрали орудие, кто я такой, чтобы игнорировать последнее желание. Заношу оружие, но мозг работает быстрее.

Их же было пятеро, взгляд выхватывает последнюю не исследованную комнату, но что-то подсказывает не найду его там. Жар ползёт от самого живота, крепче хватаю дубинку, за шаг преодолеваю расстояние и пинаю дверь, отчего та слетает с петель, комната пуста, лишь зассаный матрас ютиться в углу. Глаза перемещаются к разбитому окну, нет, это не его рук дело, иначе я бы услышал.

Чёрт, сегодня не закончится ничего, кулак пробивает стену, но я не двигаюсь с места, пытаясь совладать с эмоциями. Зудящая мысль сверлит мозг: сегодня ничего не закончилось. Стоило лишь на секунду провалиться в мысли, как снова появляется эта картина, ожидаемо: отец нахмурил брови. Разворачиваюсь к пойманным крысам, точнее отворачиваюсь от осуждения мертвых лиц. Два шага, ботинком надавить на голову, дождаться пока начнутся мычания и шевеления, словно червяк выполз на поверхность после дождливого дня.

— Выбирай: быстрая или мучительная смерть?

— Пошёл ты, ублюдок, — глупое решение, пинаю голову для тонуса и перевожу внимания на второго, который начал приходить в себя, носок ботинка перемещается на щеку последнего, отчего послышалось сопение.

— Предлагаю сделку. Тот, кто скажет, куда сбежал пятый, умрёт быстро, второй же отправится кормить собак на ферме Бертольда, — сопение прекратилось, наступившая тишина подсказывает, что они наслышаны о ферме, которая принадлежит Норт Сайду, —даю пять секунд. Четыре, три, два…

— Он говорил, что-то о судне…

— Ах ты, гнида! Прав был Джек. Ты крыса! — точечный удар биты, от которой, что-то во рту хрустнуло, последовало мычание. Кровь брызнуло на брюки и несколько капель теплой жидкости коснулись руки, волнующая дрожь пробежала по спине, но я здесь не для этого, поэтому с усилием перевожу внимание на второго, кто ещё может шевелить ртом.

— Продолжай.

— Да-да, судно, в порту на севере. Он говорил, что планирует отправиться за подмогой, что где-то у него есть люди, которые смогут помочь ему.

— Что за люди?

— Этого он не говорил, — Заношу кровавую биту так, что с конца стекала кровь на лицо незнайки, — стой, стой, он говорил, что у него есть информация касательно Норт Сайда которая сильно интересует тех людей, взамен они готовы обеспечить ему безопасность.

— Что за информация?

— Я не знаю, — раздражение вырывается наружу, но прежде чем я успеваю выбить ему пару зубов, входная дверь, которая и так держалась на соплях, отлетает. Строгий костюм-тройка, в нос ударяет знакомый парфюм вперемешку с запахом терпкой сигары.

— Сколько раз тебе напоминать, когда я звоню, ты поднимаешь трубку, — небрежный взгляд на туши под моими ногами, — спасибо, одного оставил хм… способного говорить, он нам нужен. Произошла утечка информации, теперь придётся и с этим разбираться.

— Что за информация?

— Мы сами точно не знаем, но, — его взгляд возвращается ко мне, взгляд, который даёт больше понимание, чем слова. Дело дрянь, — мы разберемся как обычно.

— Тогда нужно скорее поймать пятого, он…