Проклятый Отбор. Любимая фаворитка дракона

АРКА I. Глава 1.

АРКА I

«Изощренный отбор невест Верховным жрецом Хэ»

* * *

— Мы с ним переспали.

Признание лучшей подруги застало меня врасплох. Так и застыли в тягостном молчании друг напротив друга.

— Главное, чтобы про это никто не узнал, — тихо заключила я. — Особенно, Верховный жрец.

Я не осуждаю Сюли. Не стану читать нравоучения. Она взрослая девушка, прекрасно знает устав храма Тишины и в курсе страшных последствий за нарушения правил. Несмотря на риски, она сделала выбор. Я не одобряю, но и не осуждаю.

Сюли затряслась мелкой дрожью, с глаз покатились бриллианты слёз.

— Ложись спать, — степенно посоветовала я, собралась перелезть в свою постель, но подруга остановила, схватив обеими руками выше локтя.

— Мне страшно, Юэ.

— Уже бессмысленно переживать, —вырвала руку и обернулась. — Сейчас, главное, сохранить произошедшее в тайне.

Поднявшись с постели подруги, я легла в свою, укрылась и затушила рядом стоящую свечу, напоследок добавила:

— Будем решать проблемы по мере поступления, а сейчас ложись спать. Спокойной ночи.

Ответа не последовало, но я услышала шорохи. Закатила глаза, когда поняла, что Сюли пересела ко мне. Раздраженно выдохнув, притворилась спящей.

— Юэ… — виновато протянула подруга. Я поправила подушку, ничего не ответив. — Ну Юэ… — Сюли легонько толкнула меня в бок. — Ну проснись…

Я резко села на кровати и недовольным взглядом вонзилась в причину отсутствия моего сна.

— Я… хочу сбежать, — обреченно призналась Сюли.

— Сама ведь понимаешь, это невозможно. Зачем вообще тешиться глупыми, несбыточными желаниями? Себе хуже делаешь. — Попыталась вразумить подругу и уберечь от ужасной участи, к которой она уже самовольно приблизилась, подобно пленнику, идущему по доске корабля.

— Ты просто не понимаешь! — повысила голос Сюли, в нём слышались нотки отчаяния.

— Я переживаю за тебя.

— Нет! — всхлипнула девушка. — Ты не понимаешь, ведь… не любила никогда. В отличии от тебя, которая в этот проклятый храм пришла по своей воле, меня… — Сюли затрясло, — родители продали. Хотя знали о моем любимом, знали о моих мечтах, но им было всё равно. Им нужны были деньги, чтобы поднять младших детей.

— Не говори, если не знаешь моей ситуации! — воскликнула я и… умолкла. Не хочу оправдываться, пусть думает, как хочет. Сдерживаясь, я отвела взгляд в сторону.

— Я хочу жить и любить, а не быть лакомством для дракона! — в сердцах выпалила Сюли и, разревевшись, выбежала из спальни. Я не стала догонять.

..Таких как мы называют «те, что отданы дракону». Переступая порог храма Тишины, становясь храмовыми жрицами, мы навсегда отказываемся от семьи, друзей, любимых, отказываемся от собственной жизни. Отныне, всё наше существование, всё наше развитие души заточено на сдерживании того, за чьими шагами тянется кровь… Именно ему отдаем жизнь, отдаем душу. Дракону. Древнему злу, хаосу, безумию. И нет пути назад.

..Сюда не приходят по доброй воле. Сюда женщин отдают, продают, сдают, как ненужные вещи. При этом, не все становятся храмовыми жрицами. Верховный жрец лично выбирает лучших, называя традицию романтично «отбором невест для дракона». Красивое название скрывает дальнейшую страшную участь, про которую бедняжки узнают позже…

..Я та единственная, которая пришла в храм Тишины по собственной воле. Храм стал моим убежищем. Некогда я была обычной девушкой из двадцать первого века, но угодила сюда — в Империю правления Четырёх.

До сих пор не знаю как…

Но в тот день, помню, был сильный туман. Нас с друзьями он не остановил, мы хотели поехать в лес. Я оторвалась, заблудилась, когда нашла выход, горько поняла, что уже не в своем мире. Не знаю, было ли это искажение пространства или перелом во времени, — я «физику» никогда не любила и ни черта в подобном не понимаю, но факт остается фактом: я попала в другой мир.

Здесь во мне богатая семья признала свою пропавшую дочку Фан Юэ. Я, можно сказать, сорвала джек-пот в чужом мире. И пока буду выяснять как вернуться, могу пожить припеваючи — радостно подумала я. Пока мне не нашли жениха. Идеальную пару, как посчитал «отец».

Я сбежала…

Единственный выход, чтобы меня никогда не нашли и не заставили выйти замуж, — прийти в храм Тишины. Я давно о нем слышала, но знала мало. Верховный жрец сразу принял, и вот… я здесь.

* * *

Узилище Мириады.

— Прошел месяц с нашей прошлой встречи, дорогой Исао?! Ты привел новую девушку? Она прекрасна. И спасибо за предыдущую, её душа необычайно вкусная.

— Для тебя я Верховный жрец Хэ, демон. И мне неинтересны извращения твоих пищевых пристрастий, — на этих словах жрец толкнул жертву в смертельные объятия чудовища: хрупкую, невысокую девушку со светло-русыми волосами, которая потерялась в сильных руках демонического дракона. Её кожа была бледной, а глаза пустыми. На лице застыл столь сильный страх, что она даже не могла кричать.

Глава 2.

..Тьма захлопнула объятия, любезно приглашая нежданную гостью — меня — пройти дальше, к жестокосердному хозяину непроглядной пучины. Я медленно перебирала ногами, изредка оглядываясь на печать Ци, оставшуюся на том же месте, не удаляющуюся и не приближающуюся ко мне. Дабы проверить теорию, я сорвалась на бег, а когда остановилась и снова обернулась, оцепенела, видя сияющий золотой круг, не сдвинувшейся ни на миллиметр.

Страшно подумать, сколько отчаянных криков впитала в себя тьма, сколько пролилось слёз.

— Проходи-проходи, пожалуйста, — донеслось ехидное ото всюду. На мгновение, всё узилище провалилось в кромешную мглу.

Секунда — я оказалась в просторном помещении, освещенное тусклым светом оранжевых свечей, которые стояли по всему периметру комнаты на разных уровнях без подсвечников.

— Прости, у меня немного не убрано, я давно не принимал гостей, — сказал неизвестный на абсолютную, даже операционную чистоту. В углах стояли черные кувшины с высоким, узким горлышком и они сияли столь ярко, что могли запросто поспорить с сиянием бриллиантов. — Я здесь, — послышалось насмешливое за спиной, пока я предпринимала самостоятельные, неуклюжие попытки найти источник голоса. — Кто ты? — с любопытством протянул мужчина, когда мы встретились взглядами.

— Видимо, ваш ужин на ближайший вечер…

Незнакомец залился безумным смехом, страшно распахнув глаза.

— Такая смешная, — процедил он, вмиг посерьезнев.

На фоне тусклого теплого света и сгущающихся в углах потолка теней, особенно сильно выделялись глаза мужчины. Ярко сияющие аметистовые глаза с темно-синими вкраплениями и легким крокусовым градиентом у зрачков.

Демон улыбался, казался дружелюбным, но всеми фибрами я ощущала присутствие скрывающегося внутри него чудовища древности, поэтому не позволяла себе ни на секунду ослабить бдительность. Старшие жрицы рассказывали: узник абсолютно апатичен и жесток, а значит, настоящий больной псих, — как бы сказали про него у нас; и как подобает вести себя с… не очень уравновешенными личностями, я пыталась его не злить, и сама старалась сохранять спокойствие.

— Как тебя зовут?

— Юэ.

— Юэ… — повторил мужчина, расплываясь в довольной ухмылке, словно пробуя на вкус каждую букву моего имени. — Рад знакомству. Имею честь зваться Минцзэ.

Минцзэ расслаблено сидел на небольшом возвышении, обрамленное четырьмя деревянными колонами, несущими крышу. Позади располагалась складная ширма, выполненная из камфарного дерева, инкрустированная цветными камнями и перламутром. Справа от мужчины стоял подиумом для чаепития.

— Что-то я не замечаю ответного проявления уважения… — громко заявил мужчина, убавив звук голоса на конце предложения, и в этот самый момент, когда слова оборвались, Минцзэ едва подавил смешок, после распахнул резко глаза, в которых заметно уменьшились зрачки.

Я задержала дыхание, перебирая в панике последние урывки нашего диалога, чтобы понять, о каком ответном уважении твердит этот ненормальный псих?! Вдвойне размышлять сложнее, когда перед тобой сидит полностью лишенный эмоций и чувств… демонический, черт его подери, дракон!

— Почему ты молчишь, как чешуйчатая рыба, выброшенная на грязный берег реки?! — перешел он на яростный крик, плавными и грациозными движениями перебираясь ко мне. А когда меня сильно затрясло от приближающегося демона, он вмиг перешел на тихий, ласковый и даже нежный голос: — хей, ты чего? Дрожишь. Боишься?

Это чудовище, непредсказуемое чудовище обхватило руками моё лицо. Очаровательно улыбнулся.

— Я вот очень рад нашему знакомству, Юэ, а ты?

Вот оно что… Вот, что он хотел услышать и из-за чего пришел в бешенство!

— Я… тоже… рада, — ответила сдавленно.

— Как ты оказалась здесь? Потерялась бедняжка? — Голос прозвучал настолько обеспокоено, будто он правда переживал за меня от всего сердца.

— Наказана, — старалась отвечать ровно, скрывая нотки животного ужаса, бурлящего в моих венах. И когда он уточнил причину, я с охоткой ответила: — за то, что воспротивилась приставаниям Верховного жреца Хэ.

Я четко проговорила каждое слово, резанувшее острым скальпелем мое сердце, только я вспомнила жадный взгляд жреца на меня и Сюли; почему-то отчаянно захотела попытаться добраться до души Минцзэ, если она вообще у него есть, хотела… увидеть сочувствие, понимание и какую-то каплю уважения тому, что смогла противостоять всевластию господина Хэ в храме. Но уловила лишь короткие всполохи любопытства.

— Будешь чай?

Предложение угоститься чаем повергло меня в оцепенение. Минцзэ переложил левую руку мне на лопатки и острыми когтями прошелся вдоль позвоночника, пуская по коже очередную порцию колких мурашек.

— Будешь ведь, да?

— Да…

Мужчина добрался рукой до шеи, остановился, расплываясь в блаженной улыбочке, пока в глазах бушевало безумие. Отпустил. Резко. Словно потерял ко мне всякий интерес.

— У меня белый чай. Он из нежных чайных почек, без листьев. Нежный, очень ароматный, с пикантной кислинкой. Тебе понравится, честно. Чего стоишь? Иди ко мне. Садись.

Я подчинилась и на ватных ногах подошла к хозяину… узилища.

Глава 3.

Сегодня День Солнца, либо «по-нашему» — воскресенье. Несмотря на яркое название дня, ассоциирующее с теплыми солнечными лучами, стихия сегодня снова разрывала небо ужасающими раскатами грома и сильным дождем.

Воскресенье — единственный день, когда музей Четырёх при храме Тишины закрыт для жителей столицы, и прогуляться по нему можем мы — жрицы.

Я стояла напротив картины тушью на рисовой бумаге, молчаливо вглядывалась в образы глубокой древности Империи, пока капли дождя глухо барабанили по крыше. Синее озеро, проходящие мимо люди, которые смотрят на четырёх важных мужчин на мосту; над ними — дракон с распахнутыми крыльями, стремящийся ввысь. И птицы. Много улетающих птиц, разрезающих черной тушью холст. У одного из четырёх на мосту яркие аметистовые глаза, чуть потекшие из-за времени. Я сложила руки на груди, переместив внимание на остальных троих. Янтарные глаза, красные и темно-синие, как сапфиры. Опустила взгляд ниже, на табличку, где красивыми иероглифами было выведено название «Первые правители Империи Четырёх».

«И последние», — мысленно добавила я, сделав размеренный вдох. На лекциях истории, старшая жрица Тан Цяо, бегло рассказывала обо всех правителях, вереницей восходивших на трон. По одному. И лишь первые, основатели, правили вчетвером. Клан Мин. Братья с проклятой кровью. Демонические драконы.

Я медленно продвинулась дальше, рассматривая экспонаты той эпохи, когда драконы были на свободе: старинные украшения, уцелевшие фрагменты документов, чешуя размером в человеческую ладонь, клинки со следами эрозии; различная мелочёвка: тканевые лоскутки, пуговицы.

Прошла в следующее помещение и покрылась дрожью, видя огромный золотой веер на всю стену. Сглотнув подступившее волнение, подошла ближе. Холодный блеск острых звеньев веера, идеально сохранившегося до нового времени, будоражил кровь. Пояснительная табличка гласила «Острый веер Мин Минцзэ». Внутри меня что-то содрогнулось, заставляя органы спазмироваться, а в голову невольно полезли картинки, как этим самым веером Минзцзэ легко и просто лишал жизней неугодных, как в лунном свете сияла по всей длине сталь, как от взмаха этим необычным оружием порывался ветер; и насколько оно было опасно вдвойне в руках апатичного безумца.

..Будучи жителем Империи правления Четырёх, мне, девушке из другого мира и времени, знать историю было необходимо, как потопающему необходим воздух. Чтобы выжить. Я впервые задумалась над тем, что как же хорошо отсутствие «магии» у нас: с сумасшедшими преступниками разбираться проще, когда они обезоружены, а что делать, если их оружие… нечеловеческая сила и способность обращаться в мифическое, совершенное существо?! А здесь, в этом мире, преступники именно такие. И казнить их нельзя.

Я вернулась к картине, с проницательным взглядом вонзилась в братьев Минцзэ, о которых мало что известно. Лишь то, что люди одолели их. Это было нелегко. Братья — живые элементали природы, таящие в себе силы стихий. Лишь трое вернулись к Истоку. Кроме последнего. Элементаля воздуха. Минцзэ. Его казнить за грехи нельзя, иначе он тоже вернется к Истоку и, будучи сердцем воздушной стихии, «вдохнет» в своих братьев жизнь и запустит реинкарнацию всех четырёх. Потому ему отчаянно пытаются сохранить жизнь. С одним бороться проще, всё-таки. Бесконечный, замкнутый круг, из которого нет выхода. Империя правления Четырёх связана по рукам и ногам, «ремесло» жриц никогда, никогда не исчезнет.

Я опустила взгляд, неловко постукала носком обуви по полу. В этот момент помещение озарила молния, бросив жуткий свет на нарисованные лица братьев Мин. Мне показалось, аметистовая краска потекла по щеке мужчины, усмехающегося на холсте.

..В храм я возвращалась через узкий коридор, где с потолка просачивалась дождевая вода, капли от которой звонко стучали по слою пыли на каменном полу. Быстро миновав неуютный коридор, оказалась в холле храма Тишины, где случайно застала драматичную, но уже настолько привычную для здешней жизни картину, что остановилась понаблюдать за ней с нехарактерной мне безучастностью.

Возле парадного входа стоял… гость. Кретинов, которые приводят в храм Тишины несчастных женщин, здесь называют именно так — гость. Рослый мужчина в синей потрепанной одежде, редкой козлиной бородкой и с гнездом на голове о чем-то настойчиво общался с Верховным жрецом, рядом с господином Хэ стоял его сын — Земин, который смущенно косился, собственно, на будущую «жрицу», сидевшую сейчас на холодном полу и закрыв руками лицо.

Я остановилась на лестнице открыто, не боясь быть замеченной. Жрец пока меня не увидел, он с сыном стояли спиной, а гость… был сильно увлечен разговором, который, судя по его ору, точно отходил от задуманного плана.

— ..да что ты мне тут заливаешь?! — выхватила слухом грубый тон гостя в отношении господина Хэ.

— Повторяю: она не подходит.

— Слушай, дед, все знают, чем тут ваши жрицы занимаются и кого обхаживают; и поверь, там, — мужчина указал пальцем вниз, — у неё всё очень даже подходит.

— Мерзавец… — прошипела девушка.

— Ты вообще рот закрой!

В порыве обмена любезностей, я заметила причину, по которой многоуважаемый жрец Хэ занёс бедную девушку в лист непригодных — большое розово-фиолетовое пятно на лице, которое, по моему мнению, ничуть её не портило. Пятно было в форме волны, пересекающее левую скулу и крыло носа, этакий оберег, искусно выведенный краской на бархатистой коже. И наряду с большими синими глазами, аккуратными чертами лица, в обрамлении роскошных каштановых волос, девушка выглядела очаровательно. Но не для Верховного жреца, разумеется.

Глава 4.

Когда я вернулась из купели в комнату, Сюли сидела на кровати и нервно крутила веер в руках, раскрывая и закрывая его за звенья, пытаясь выгнуть в обратную сторону. Деревянные пластинки веера жалобно потрескивали в безжалостных, при этом хрупких руках обеспокоенной девушки.

— Поломаешь, — процедила я, передвигаясь по комнате, пытаясь собрать непослушные волосы в высокий хвост.

Следом наступившая тишина сообщила, что аксессуар таки оставили в покое.

— Почти час Свиньи, — тяжело выдохнула Сюли. — Волнуешься?

— Я не вижу смысла переживать о том, что невозможно изменить.

— Вероятно ты снова увидишь дракона… — Я промолчала, а подруга, негромко кашлянув, продолжила: — и неясно, справишься ли с его силой, а ещё…

— Хватит! — прикрикнув, обернулась к подруге. Не знаю, что разозлило больше: очередной приступ паники Сюли, либо неудавшийся хвост, завязать который не получилось уже в пятый раз, отчего руки готовы были отвалиться; а может всё и сразу.

Сюли затихла и дальше наблюдала за моими сборами, не проронив ни слова. Веер снова жалобно затрещал.

Я надела форму жриц храма Тишины: бело-лиловое ханьфу; сделала легкий макияж, а вот волосы оставила распущенными — такими, какими я предпочитала их носить в родном мире. Не давались мне ультрамодные прически здешних красавиц с множеством шпилек и камней, и к слову, беспокойств по этому поводу я не испытывала.

— Удачи, — бросила мне вслед Сюли, когда я выходила из комнаты.

Тревога таки сыграла на тонких ниточках нервов, заставив меня остановиться на пороге. Но лишь на мгновение, чтобы кивнуть подруге.

А потом тревога разыгралась с новой силой, затягиваясь тугим узлом в области желудка, когда я была на подходе к узилищу. Жадно втянув воздух, задержала дыхание, не в силах выдохнуть, разглядывая в очередной раз знакомую фреску на поверхности громоздких дверей. Мне не было страшно, нет… Эмоциями правили другие чувства: предвкушение, интерес, томное ожидание.

Человек — создание интересное и крайне противоречивое: он может до потери сознания бояться ползучих тварей и при этом с замиранием сердца ждать похода в серпентарий. Я напоминала себе такого человека сейчас: до ужаса, до тошноты переживала за встречу с демоническим драконом и с нетерпением… ждала этой самой встречи. Любопытство частенько одолевает страхи. Но так странно, испытывая нечто похожее на боязнь, параллельно с благоговением вспоминать красоту и магию аметистового взгляда Минцзэ.

Манабу ждала меня в центре печати Ци. Я вошла тихо, также тихо спустилась; старшая жрица всё это время стояла спиной и, казалось, даже не заметила меня, но когда я остановилась позади неё на расстоянии вытянутой руки, Манабу негромко процедила:

— Ты пришла.

— А был выбор?

По характерному выдоху, поняла, что старшая жрица усмехнулась, а после, когда она обернулась, я воочию увидела её многозначительную улыбку.

— Готова?

— Трудно сказать, — выдохнула, с сомнением рассматривая золотой круг, в который мне нужно ступить, — наслушавшись разных ужасов, неудивительно засомневаться в своих возможностях…

— Тебе смысл переживать, Юэ? Ты же… сильная душа, разве нет? — акцентировала Манабу, красиво изгибая правую бровь.

Вместо ответа, я сделала шаг вперед. Ожидала, плохо станет или голова закружиться, но ощущения никак не изменились. Пока ещё.

Я подошла к жрице, расправила плечи и посмотрела прямо на неё, не давая ни малейшего шанса ей засомневаться во мне. За себя переживать буду только я. Сама. Внутри себя. Но никому не позволю увидеть мою слабость.

— Печать Ци… живая, — продолжила Манабу объяснения, — она сама возьмет часть жизненной энергии и напитает ею узилище Мириады. Тебе нужно будет лишь занять удобную позу и расслабиться. И постараться не потерять сознание, — добавила Манабу через несколько секунд. — Поняла, Юэ?

— Не сопротивляться, а расслабиться и получать удовольствие. Поняла. Ничего сложного.

— Шутки не уместны, Юэ. Здесь всё серьезно.

— Да-да, никаких шуток, — посмеялась я, усаживаясь в позу лотоса.

— Что ж, медитация во время обмена жизненной энергией — неплохое решение, — похвалила Манабу, хотя никакой медитацией я заниматься не собиралась, я даже не умела и не понимала как вообще правильно медитировать, просто эта поза показалась мне… подходящей.

— Конечно. Всё серьезно! — процитировала старшую жрицу, вызвав в ней очередное негодование.

— Если станет совсем плохо, покинь печать, — это последнее наставление, которое дала Манабу прежде, чем оставить меня в узилище наедине с демоническим драконом.

Тьма окутывала пространство беспросветной пеленой, настойчиво пытаясь поглотить свет, излучаемый печатью Ци; черная дымка приближалась к краю печати, аккуратно пробовала его окутать, но начинала подрагивать, подобно огоньку на свече, который вот-вот потушат пальцами, и пугливо отступала. Я отстранённо наблюдала за игрой света и тьмы, поднимала взгляд на густую пучину, жмурилась в попытках увидеть хозяина узилища, но его… не было. Минцзэ не смотрел в ответ, не наблюдал. Если в прошлый раз я четко ощущала на себе пристальное внимание чужого взгляда, то сегодня… ничего.

Глава 5.

Клинки, пусть и деревянные, меня точно не порадовали. Оружие вообще для меня никогда не ассоциировалось с хорошим, и даже в тире, куда меня водили некоторые ухажеры, я предпочитала просто наблюдать за стрельбой других, категорически отказываясь брать огнестрельное оружие в собственные руки. К счастью, в Империи правления Четырёх «военная промышленность» не развилась до производства огнестрела; однако, их изощренное холодное оружие, тоже бросало в липкий пот. Вспомнить только острый веер Минцзэ в музее — мурашки по коже.

В руках старшей жрицы Тан Цин красовался настоящий клинок. С ехидной улыбкой на устах, преподавательница ходила вдоль нашей шеренги и искусно крутила сталью.

Что ж, видимо, нас ожидают уроки по искусству меча. Занятие необычное, даже красивое, но точно пугающее… И беспокоит один вопрос: зачем жрицам владеть оружием? Неужели, Минцзэ таки может сбежать, а мы отважно должны уметь его остановить?!

— Про культ Четырёх кто-нибудь слышал? — коварно поинтересовалась старшая жрица, вонзаясь в нас пристальным взглядом.

Само слово «культ» намекает на то, что ничего хорошего под собой это название не предполагает. В нашем мире члены какого-нибудь культа — люди с промытыми мозгами, слабые духом жертвы чужого мнения.

— Они носят на нижней части лица красную маску в виде пасти с огромными клыками, — ответила Айка.

К счастью или к сожалению, но мне такие экземпляры на глаза ещё не попадались. И не попадутся, надеюсь…

— Верно. Культ Четырёх создался давно, ещё когда настоящая Четверка стояла во главе Империи. Это был отдельный отряд самых искусных бойцов, верой и правдой служивших драконам. Полукровки. Полудраконы. Им не подчинялись стихии, но они умели превращаться в драконов, по силе и выносливости ничем не уступали правителям. Их сила — дар от Четырёх за службу и преданность. Но… — старшая жрица подкинула клинок и с лёгкостью поймала его, очертив сталью узор, — правителей одолели, и сила участников культа обернулась вспять. Сейчас они обычные люди, но сила в них по-прежнему дремлет. Полукровки верят, что, возродив своих хозяев, сила вернется и к ним. К сожалению… они правы. — Тай Цин прищелкнула языком, сделала небольшую паузу, а потом продолжила: — дабы запустить процесс реинкарнации Четверки, им необходимо освободить дракона, который находится под нашим надзором, поэтому члены культа нападают на храм Тишины, пробираются в него, угрожают жрицам. Нужно быть начеку и уметь дать им отпор.

Славно. В кавычках, разумеется. Помимо психопата в подземелье ещё добавляется кучка фанатиков.

— Поэтому, милые леди, разбираем тренировочные мечи и будем обучаться.

Жрицы подходили поочередно, я была последней, поэтому имела возможность понаблюдать за их несуразным обращением с деревянными… «палками». Здешние девушки не приучены сражаться и защищаться, они мягкие и покладистые, словно феечки, оттого их вздохи и ахи во время попыток взмахнуть мечом вызвали у меня смех.

Мой меч одиноко лежал на траве. Я подошла к нему, взяла твердой хваткой и со всей силы разрезала воздух.

— Неожиданно, — усмехнулась старшая жрица, складывая руки крестом на груди, — поражаете, дочь господина Фана. Думала, вам придется сложнее всего, но я приятно удивлена.

— Слабую девочку я буду строить в доме отца, а в храме — обязана уметь защититься от нападок местных фанатиков.

— Фанатиков?! — не поняла мой язык Тай Цин, но про смысл нового для неё слова спрашивать не стала. Женщина одобрительно кивнула головой. — Думаю, ты добьёшься больших успехов, Юэ.

— Можете во мне не сомневаться, старшая жрица Тай.

Я вернулась в строй.

Следующие несколько часов были самыми скучными в моей жизни: мы били деревянным мечом таких же деревянных чучел. Сильнее, грубее, замах всем телом! В школе я ненавидела физкультуру, и в жизни себя не приучила ходить в спортзал, хотя всегда мечтала о красивом спортивном теле. Точнее, я была и так стройной, но мне хотелось спортивной рельефности — той самой, которую я наблюдала у «фитоняшек» на фотографиях в интернете. Думаю, несколько подобных тренировок с мечом в неделю, и я буду у цели!

— У тебя хорошо получается, — остановилась рядом и похвалила старшая жрица. Я собралась ей было ответить, опустила клинок, но услышала подгоняющее: — давай-давай, продолжай.

И я продолжила.

— Кстати, Юэ, что-то я не вижу Сюли, где она?

После вопроса Тай Цин, сложно было невозмутимо продолжить отрабатывать удар на чучеле, когда сердце сжалось в камень и ухнуло в пятки.

— Она осталась в комнате. Неважно себя чувствует.

— Плохо. Пусть выздоравливает. Но сегодня её дежурство в узилище, Сюли помнит? Заменить её не кем.

— Я поговорю с ней. Если что, заменю её, не проблема.

Старшая жрица смерила меня недобрым взглядом.

— Сильно на других не распыляйся, Юэ. Как бы грубо не звучало, но каждая жрица сама за себя. Помогая другим, можешь выгореть сама, а слабых… храм Тишины не прощает.

— Помню.

Тай Цин похлопала меня по плечу и ушла наблюдать за правильностью техники остальных.

Ох, Сюли, и где тебя только носит?! Второй день нет.

Глава 6.

Кабинет Верховного жреца Хэ.

Когда Земин вошел в кабинет отца, тот внимательно сидел за столом и изучал старинные бумаги, ветхие и выцветавшие с течением времени; столь сильно мужчина был погружен в работу, что не заметил присутствие сына.

Земин прошелся беглым взглядом по блеклым иероглифам, неодобрительно наморщился, признав давно забытые знания по заключению дракона с помощью магического обряда Ци, хмыкнул.

— Нашел что-нибудь?

Жрец вздрогнул, инстинктивно накрыл записи широким рукавом ханьфу.

— Без толку. Одно и то же. — Пожилой мужчина тяжело вздохнул, поинтересовался: — как там эта… дочь господина Фана?!

— Юэ, — напомнил имя Земин.

— Да, она.

— Хорошо, — отвечая, молодой человек отвел взгляд, ибо не привык врать отцу, но и сказать то, что эта упрямица снова направилась к Минцзэ… категорически не мог. — Отдыхает. — Кашлянув в кулак, Земин поспешил сменить тему: — помочь? Что конкретно хочешь найти, отец?

Верховный жрец плюнул, услышав ненавистное имя; протянул, коверкая:

— Юэ-э-э. Сплошная головная боль! С её появлением всё, абсолютно всё пошло не так, — с перекошенным злобой лицом, господин Хэ откинул часть прочитанного в сторону, исторические документы хаотично разлетелись по полу. Земин сдержанно проследил за летящими бумагами, но ничего не сказал, позволяя отцу выплеснуть накопившейся гнев. Взявшись за голову, жнец хрипло продолжил: — мерзкий ящер пробил больше половины защиты. Он и раньше предпринимал попытки освободиться, но доходил максимум до второго уровня… А сейчас, сейчас… Я не понимаю, что происходит, но ослабевание печати опасно для человечества… И хуже то, что об этом могут прознать члены культа Четырёх и воспользоваться.

— Думаешь ослабевание печати связано с Юэ?

— Не знаю, — жрец устало покачал головой. — Не могу заявлять точно, но сила печати канула во Тьму с появлением в храме Тишины этой невыносимой девчонки! — мужчина злобно постучал пальцем по столу, как бы акцентируя внимание на очевидном, но ещё не доказанном факте. — И не забывай, Земин, Юэ пришла по собственной воле! Какая нормальная девушка сунет нос в храм Тишины по собственной — Тьма! — воле?!

Господин Хэ свирепствовал, потому что искренне не понимал…

Земин покивал.

— А у тебя какие мысли? — полюбопытствовал жрец, чем искренне удивил сына. Обычно, Земин — последний человек к кому бы обратился Хэ Исао за… советом или мнением.

Молодой человек закусил губу, думая, стоит ли отвечать честно, не воспримет ли отец его домыслы глупостью, но таки решил быть откровенным:

— Возможно, мои слова покажутся нелепицей, — предупредил Земин, — но…

— Говори уже!

— Думаю, проблема не в печати Ци, а самом драконе. Он… стал сильнее.

— Что? — нервно хихикнул Верховный. — Логика в твоей пустой голове вообще есть?!

Не реагируя на оскорбления, врачеватель степенно продолжил:

—Ранее ты упоминал, что Юэ — несильная душа. По всем правилам, указанным в древних записях, её душа должна была быть съедена драконом, потому что голод — инстинкт, который неподвластен контролю дракона, но каким-то чудом Юэ вернулась из узилища целая и невредимая. Причем не один раз. А теперь печать Ци. Минцзэ сумел пробить большую часть защиты лишь тогда, когда Юэ оказалась в смертельной опасности. Думаю, тут стоит говорить не о ослабевании печати Ци, а о… чувствах. Чувствах дракона к человеческой девушке.

Кисть для письма полетела в Земина. Врачеватель хоть и сумел уклониться, но одежда запачкалась.

— Драконы не умеют чувствовать, у них нет эмоций!

— Тем не менее они продолжают свой род… О нет! — Земина осенило.

— Что? Говори! Почему я должен из тебя вытягивать по жалкому слову?!

Словно в припадке, Земин оттолкнул отца, занимая место за его столом. Начал лихорадочно перебирать тетради и бесконечные записи, рисунки тех лет, приговаривая:

— Мы упустили главное… Мы упустили… Мы упустили все!

— Да что ты ищешь? — злился Верховный.

Описание печати Ци, список с именами жрецов, список их семейств, описание местности где проходил магический обряд, заметки по элементалям, записи по клану Мин. Дрожащими руками Земин поднял внушительную книгу, положил перед собой и начал осторожно листать ветхие страницы. Сердце учащенно билось от предвкушения раскрыть и доказать то, что за все четыреста лет жрецы не брали во внимание, считая очередным маловажным фактом из истории проклятого клана Мин.

— Вот оно! — воскликнул Земин, осторожно гладя изображение на старом листе.

Жрец навис сверху, рассматривая.

— Кто она? — спросил сын у растерянного отца.

— Пленница Мин Норайо, дракона элементаля воды. Как её звали-то?! — вспоминая, мужчина постучал костяшкой по поверхности деревянного стола.

—Хана, — подсказал Земин.

— Точно! Хана. — Жрец изогнул бровь. — И что? Ты знаешь печальную историю Ханы? Норайо держал девушку у себя против воли. Никто её не мог освободить.

Глава 7.

..Я не ожидала её увидеть.

Сюли стояла с виноватым видом возле парадного входа, молча выслушивала ушат гнева, который на неё щедро выливал господин Хэ и бегло осматривалась; когда встретилась взглядом со мной — испуганно вздрогнула.

— Спустимся? — поинтересовался Земин.

Сюли снова подняла на меня осторожный взгляд, на этот раз её глаза были красными от подступивших слёз. Я усмехнулась. Надо же… месяц прошел. Вдруг вспомнила о некогда лучшей подруге…

Будущем мужу я не ответила, но спустилась. Земин последовал за мной.

— ..поняла? Ты не смеешь больше заходить в…

— Господин Хэ, — вежливо обратилась, как бы спрашивая разрешения перебить его душераздирающие речи о позоре Сюли, как жрицы храма Тишины. Жрец фыркнул, сплюнул, но умолк, отходя нервно в сторону.

— Юэ, — восторженно процедила девушка, словно… ничего не случилось. Словно я не пошла на жертву ради будущего её и её ребенка, рискуя собственной жизнью, после став заложницей собственного, единственного выбора оставаться в чужом мире в роли супруги будущего жреца храма, к которому не испытываю ни малейших чувств. Живу, чтобы выжить, пока милая Сюли проводит прекрасное время в компании любимого.

— Зачем ты пришла? — сдержанно, в лоб спросила я.

— Увидеться… — прошептала девушка. Закусив пересохшую губу, Сюли окинула меня непонимающим взором с ног до головы. Её брови удивленно поползли вверх. — Фиолетовые одеяния с серебряной вышивкой дракона на боку! — громко произнесла она, глядя мне прямо в глаза, а потом затихла, пораженно спрашивая: — одеяния Верховной жрицы?!

Я невозмутимо себя осмотрела, взмахнула широким рукавом, после пожала плечами и скучно ответила:

— Поднялась по карьерной лестнице.

— Но… как?

— Зачем ты пришла? — требовательнее повторила я.

— Если господин Хэ разрешит, — Сюли оленёнком посмотрела на жреца, — я бы хотела попросить отпустить тебя со мной прогуляться по городу и поговорить…

— Запрещено!

— На правах Верховной жрицы, Юэ имеет право покидать храм Тишины в любое время, — деловито напомнил Земин, после чего удостоился свирепого взора отца. Я усмехнулась. — Если хочешь, дорогая, конечно, иди, — по-доброму добавил врачеватель.

Господин Хэ разозлился окончательно.

— Она еще не прошла церемонию посвящения и не может называться полноправной Верховной жрицей!

— Церемония состоится через два дня, отец. Поэтому не вижу проблем.

— Не видишь проблем?! Тогда пусть в храме Тишины все делают что им заблагорассудится! Зачем чтить устав и правила, если на многие пункты можно закрыть глаза?! Да?!

— Я недолго, — сообщила Земину, не господину Хэ.

Тот вскипел.

— Почему жрецы прозвали наш храм — храмом Тишины? Это храм хаоса, бедлама, своенравия, храм дурного тона, в конце концов!

— Будь осторожна, — кивнул Земин.

Под буйство и недовольные возгласы Верховного жреца, мы с Сюли покинули храм и направились в город.

..Чужой мир стал настолько привычным, что беззаботная жизнь в родном мире начала казаться вымышленной, существующей лишь некогда в моей голове, приобрётшая флер ирреальности. Я скучала по родному миру, часто думала о нём вечерами, вспоминая события прошлого, но начинался новый день — и мысли обращались сном.

Ещё недавно я бы удивилась кипящей жизни «Древнего Китая», а сейчас… сейчас мне было просто любопытно. Любопытно не как иномирянке, а как девушке, выбравшейся из заключения сперва стен поместья отца, а после — стен храма Тишины.

Жизнь кипела. Главными улицами столицы империи прогуливались статные дамы в сопровождении служанок, веселые дети, играющие в догонялки и сносящие людей вокруг, обычные граждане, вышедшие за покупками. Продавцы настойчиво приглашали заглянуть к ним, совали в лицо товары, обещая наилучшее качество. Пахло специями, цветами, карамелью и… потом.

Я обратила внимание, что несмотря на страх перед драконами, драконы — основной атрибут, главные украшения и сувениры. Морды зубастых ящеров смотрели с прилавков, с украшений на шеях и запястьях горожан; драконы были главными игрушками детей. Видя всё это, становилось не по себе.

Сюли предложила выпить чай у одной её хорошей знакомой, которая держала небольшое заведение, где саморучно готовила для гостей. Меню оказалось скудным: рис и овощи, терпкие напитки и чаи.

— Госпожа У очень гордится этим чаем, он самый дорогой у неё, но я хочу, чтобы ты попробовала, — рассказывала Сюли, наливая до боли знакомый чай в мою чашу.

Белый.

Я грустно усмехнулась, вспоминая как белым чаем меня угощал Минцзэ в первую встречу. Освежающий, нежный чай, но в то же время полный, богатый вкусовыми оттенками цветов и мёда. Чай, с которого начались кардинальные перемены в моей жизни…

Ненавижу белый чай.

— Благодарю.

— Прости, что я ушла так быстро… — с виноватым видом начала Сюли. — Ты рисковала жизнью ради меня, а я ушла, даже не попрощавшись. Но я хотела! Честно! Просто…

Глава 8.

Не лиловое. Айка принесла золотисто-алое платье; демонстративно расправила тряпку на специальной подставке и подошла ко мне, полностью отзеркалив позу и скептический взгляд. Я наклонила голову набок. Айка повторила, интересуясь:

— Что думаешь?

— Что глубокоуважаемый господин Хэ страдает дальтонизмом.

— Дальто… как? — не поняла подруга.

Я покачала отрицательно головой и махнула рукой, мол неважно. Сложно объяснить откуда в моём лексиконе появилось столь необычное слово, когда в этом мире понятие дальтонизма напрочь отсутствует.

— Разве на церемонию посвящения в Верховные жрицы надевают алое платье?! — риторически поинтересовалась я.

— Лиловое. Ты права. А это, — девушка пропустила алый шелк сквозь пальцы, — свадебное платье.

— Господин Хэ хотел сыграть мою с Земином свадьбу позже, передумал?!

— Убранства он также приказал заменить: с самого утра лиловые ленты меняют на красные.

— Передумал, — тяжко вздохнув, заключила я и сложила руки на груди.

— Слышала? — на радостях в мои покои залетел Земин, но увидел Айку и посерьезнел, указательным пальцем поправил очки на переносице.

— О том, что церемонию посвящения заменили свадьбой в самый последний момент? — иронично усмехнувшись, я кивнула на платье. — Видела.

— Не совсем так, — загадочно начал Земин и быстро перевел взгляд на жрицу, «развесившую» уши. Прямо попросить подругу выйти я постеснялась, поэтому предложила ей проверить последние приготовления; к счастью, Айка без проблем согласилась и оставила нас наедине. Земин продолжил: — в отличии от церемонии посвящения, свадьба — торжество громкое, требует тщательной подготовки.

— Немного не вяжется с происходящими переменами, — саркастически заметила я.

— Согласен. Но когда вмешивается император… тщательная подготовка просто обязана быть «подготовлена» за день.

— Император здесь каким боком?!

— Тебя видели, — процедил Земин и моё сердце сжалось, боясь услышать продолжение «..с членом культа Четырех», — жрицу в фиолетовых одеяниях сложно не заметить, — посмеялся врачеватель, а я с облегчением выдохнула. — Доложили. По правилам, Верховной жрицей можно стать только после свадьбы со жрецом, но отец нарушил предписания и решил даровать тебе титул раньше, затем планировал не спеша подготовиться к свадьбе и обо всём уже объявить официально. Не вышло. Утром отец поехал во дворец, соврал, мол свадьба через пару дней — как раз, когда планировалась церемония посвящения. Теперь вот… всё нужно менять.

Я ухмыльнулась, ярко представляя в голове перекошенное лицо господина Хэ, когда из императорского дворца пришло «письмо счастья» с вопросами.

— Наверное, Верховный жрец Хэ на меня очень зол.

— Очень, — не стал скрывать Земин, и его предельная честность меня развеселила. — Тем не менее, — продолжил он, — я рад, что так случилось. Скоро ты станешь моей женой.

Скоро ты станешь моей женой… Фраза неприятно царапнула не только сердце, но и душу. Я опустила голову, печально кивая с натянутой улыбкой. Земин что-то начал щебетать про наше счастливое будущее, но сказанное пролетало мимо — столь сильная тоска окутала меня, пуская по плечам и спине мелкую дрожь.

Свадьба — это просто событие. Миг. А вот за свадьбой следует жизнь… Другая, к которой я совершенно не готова. Которую боюсь. У меня появится нелюбимый муж. Одна судьба разделится на двоих. В отличии от меня, по уши влюбленный Земин будет хотеть внимания, поцелуев, тепла… Раньше, соглашаясь на брак с мужчиной, которого не люблю, я преследовала лишь одну цель — выжить; даже не думала, что будет потом, мне было всё равно, я хотела просто спастись. А сейчас, когда угроза исчезла, понимаю, какую огромную ошибку совершаю, вот только уже поздно, очень поздно…

* * *

— Не стесняйся, — улыбнулась старшая жрица Манабу, когда я пыталась незаметно стряхнуть подступившие к внутренним уголкам глаз слёзы, — невесте необходимо поплакать перед свадьбой, чтобы в замужней жизни ей не пришлось лить слезы.

— Глупости, — фыркнула недовольно Айка, крутясь у свадебного платья, — я долго рыдала перед замужеством, а зря: в браке пролила слёз намного больше.

— Прекрати, — преподавательнице смерила жрицу строгим взглядом, — удачу спугнешь.

— Мы все удачу давно спугнули, оказавшись здесь, — девушка развела по сторонам руки и демонстративно осмотрелась. — Юэ даже церемония купания с травами и соком грейпфрута не поможет, отгоняющая, как говорят, злых духов. Злой дух живет рядом с нами.

— Дракон — не злой дух, — степенно парировала Манабу, — не путай, Айка, иначе я решу, что ты невнимательно слушаешь на уроках старших жриц.

— Надеюсь, к завтрашнему дню вы забудете мою излишнюю смелость, — жрица закатила глаза, направляясь в сторону свадебной короны.

..Господин Хэ настаивал пригласить всех жриц храма Тишины помочь мне с приготовлениями, но я отказалась, оставив лишь две кандидатуры: Айку и преподавательницу Манабу, всегда относившуюся ко мне с теплом. Хотелось бы, чтобы и Сюли была, но жрец напрочь отказался пускать её на порог. Ничьи уговоры не смогли повлиять: ни мои, ни Земина.