Проклятый род

Глава 1 Два волка

Миру сложно было согреться, но с каждым годом небо светлело, серая пелена истончалась и не могла более прятать за собой тёплое солнце. Плотный небесный полог пропустил золотые лучи на мёрзлую землю. Все, кто выжили – ждали тепла… Уже не верили, что оно придёт снова.

Природа тянулась к солнечному колесу, гнала прочь от себя холод и смерть. Первые робкие травы поднялись над снегами. Сохранив семена в мёрзлой почве, распустились бутоны белых скороцветов. Мир оказалось не под силу убить даже десятилетию мора. Любая живая душа стремилась к теплу и сиянию благодатной весны. Но Зимы ещё не покинули мир окончательно. Они приходили рано и по-прежнему взымали жертвы для черноглазой богини. Лишь в самом лучшем Тепле удавалось согреться и пережить, когда по земле бродит смерть. Месяц лета был короток, оно было холодным.

Но была и весна – время когда таял снег. Со звонким смехом ребёнка она вскрывала льды и заставляла их отступить, тянулась к солнцу в погоне за искристыми лучами. Весна как девочка радовалась первому цветку, что взошёл из-под снега, ветру, что не дышал стужей, чахлой траве над землёй. Природа спешила жить – она была молода, как та малышка, которая сейчас беззаботно играла рядом с низеньким домом и тянула руки к яркому солнцу. Весна разослала тёплые ветры, расправила крылья птиц, благословила деревья и травы. Улыбалась она и ребёнку, ласково согревая дитя после Долгой Зимы. Весна обещала чистой душе мимолетное лето.

Танец девочки, смех и круженье не остались без взгляда со стороны. С холма за ней наблюдали зоркие волчьи глаза. Зверь был голоден, он смотрел на ребенка как на добычу. На тонких губах его играла улыбка, приоткрывая заточенные для крови клыки. Когда в панораме бинокля показалась каштановая коса девочки, Волчица недовольно фыркнула.

– Что узрела? – обратился к ней Серко, лежавший поблизости – молодой охотник закрыл глаза и без всякого интереса к происходящему у холма дышал. Он просто дышал, наслаждаясь каждой каплей прогретого воздуха. Куртка из оленьей кожи распахнута, тяжёлая дорожная сумка и карабин лежат у ног. Казалось, Серко безмятежен, но молодая Волчица знала, что это не так:

– Сам бы поглядел. Дюже тут интересно… – оскалилась Влада, не сводя бинокля с девчонки. – Человечье тепло, оседлыши. И когда тут построились?..

– Сколько дворов?

– Пять. Все по-новому ставлены, срубы свежие. Года два тут стоят, не боле.

– Вот тебе и правда – года два, как на реке живут люди, – Серко даже глаз не открыл. Оторвавшись от бинокля, Влада прищурилась – ей хотелось побольнее зацепить старшего брата за то, что он так равнодушен к находке.

– Помню, кто-то сам к воде хаживал одной весною – искал себе приключений на харю. И чего это весь лоший люд к воде тянет?

Рука Серко невольно метнулась к левой щеке, пальцы нащупали три грубых шрама. Несколько Зим назад его ранила одна русалка, которой он по глупости своей доверился. С тех пор утекло не мало студёной воды, Серко стал взрослее и сам себя видел мудрым и степенным охотником, но сестра до сих пор потешалась над шрамами, ведь сама видела, как те достались. Однако на любую колкость Влады брат всегда находился с ответом.

– Да, помню сей день как сейчас – доброе было время, ты ещё не боялась стрелять. Какой тогда был жуткий промах!

Улыбнувшись, он приоткрыл глаза и покосился на Владу. Та с колдовской силой леденила его голубыми глазами. Весенний ветер тронул пепельно-серые волосы, грубо обрезанные у самых плеч. Одна длинная прядь заплеталась в тонкую косу на левом виске. Из-за такой неопрятной пречёски Влада напоминала взъерошенного волчонка. И этот волчонок был готов наброситься на брата без рассуждений – они уже давно не были детьми, но…

– Зашибу, – прошипела сестра, прежде чем прыгнуть. В руках у неё мигом оказался один из ножей. Такая драка всегда могла кончиться кровью, ибо никто в ней не шутил – бились только всерьёз. Серко не хотел быть порезанным, потому перехватил тонкую кисть Влады и они вместе покатились вниз по травянистому склону холма. Тяжело дыша и выплёвывая проклятия, Влада без всяких шуток старалась вонзить нож в Серко, а тот веселился, ведь всегда был сильнее сестры и не позволил бы ей нанести тяжелую рану. В этом и заключался смысл жестокой игры: Влада старалась изо всех сил, а брат не поддавался. Дурным дело редко кончалось. Серко решил покончить со схваткой, вывернул запястье взвизгнувшей Владе, заставил выронить нож и ударом кулака выбил дух из охотницы. Согнувшись пополам, Влада жадно глотала воздух, будто брат сломал ей ребро – это была уловка; стоит помочь или сжалиться, как опять пойдёт круговерть с ножами. Серко не поддался на хитрость и пошёл к вершине холма – в этот раз победа осталась за ним, но не всегда так бывало. Если Влада крепко сердилась, то не нападала в открытую, а подкрадывалась исподтишка, выныривала за братом из тени и уж тогда ему доставалась по полной. Щенячьи игры должны были уйти вместе с детством, молодые охотники прожили почти двадцать Зим, но испытания друг для друга не кончились. Борясь, они каждый день проверяли силу сородича и только так могли доверять себе на охоте.

Вскоре на холм притащилась и Влада. Что-то тихо ворча, она взялась за бинокль и снова начала глядеть за девчонкой. Ребёнок не слышал их жаркой возни – охотники были далеко от общины. Деревня стояла ниже холма, у извилистой речки – это станет хорошим сказом. Взрослые Волки принесут свой сказ матери и отцу, а те с благодарностью выслушают каждое слово. С приходом весны новости очень ценятся в логове. О найденных общинах людей Навь хотела узнать, как можно скорее. Особенно отец – он искренне радовался любому известию о Тепле человеческом, но мать лишь мрачнела, а взгляд её холодел. Она расспрашивала строго и коротко, узнавала лишь самое главное: сколько людей в новой общине, что они делают, много ли мужиков? Волчица прикидывала, не грозят ли роду чужие? Эта тревога не нравились Владе. Она была Навью – охотником, живущим по укладу отцов, верующим в двоедушие. Когда мать научила её убивать человека, Влада думала, что теперь будет лишь нападать, забирать всё, что понравится и оставлять за собой только пепел и дым, руины, да остывшие трупы. Но, оказалось, её учили одному – защищаться, быть такой же осторожной, как любой зверь возле Тепла человеческого. Учили обуздать свою дикую душу, подчинить её желанию выжить. Даже сейчас Владу передёрнуло от суровых материнских запретов.

Глава 2 Время ножей

Выстрелы захлопали вновь, но Серко оказался прав – снайпер плохо стреляла. Сердце молодого охотника прыгало в груди, нутро заморозило страхом. Каждая пуля метила именно в них! Подземник расцарапал язык о клыки и сразу почувствовал вкус собственной крови. Заточённый внутри Зверь пробудился, сделал движения охотника резче и заставил его мыслить яснее. Зимний Волк как будто оказался за плечом снайпера и чувствовал в какую сторону наводят оружие. Все выстрелы прошли мимо и очень скоро винтовка умолкла. Прижимаясь к старому зданию Серко и Влада пытались отдышаться после быстрого бега.

– Совсем не шевелится, из одного окна бьёт! – слегка запыхалась Волчица. Они подошли так близко, что враг в доме теперь сам оказался в ловушке. В руках Влады сверкнули два острых ножа. Для человека, который посмел стрелять по ним, не будет пощады! Красивое лицо Влады побледнело как снег – не стоило сомневаться, что сейчас она тоже обратилась к волчьему духу и горячей кровью взывает его к новой битве.

– Да, косит люто, без опыта, – согласился с ней брат.

Влада втянула ноздрями прохладный утренний воздух, как будто почуяла запах противника с места.

– Это точно девка. Вот когда я до неё доберусь…

– Нет, убивать мы не станем! – оборвал Серко. – Надо вначале узнать откуда она заявилась и зачем пришла в эти земли?!

На миг Влада нахмурилась – не по душе ей была мысль о милосердии! Но вдруг во взгляде Волчицы засияла догадка, от которой она гаденько ухмыльнулась:

– А-а, братец, хочешь пленную взять? Что ж, дорога до логова длинная, а ночи холодные…

– Ты что, совсем ошалела? – вытаращился брат, но Влада только хихикнула. Лишь сейчас до него дошло, что она снова подтрунивает – дешёвые игры.

Прижимаясь к стене, охотники незаметно вошли в многоэтажное здание. По ним больше никто не стрелял. Либо у снайпера закончились боеприпасы, либо она просто не видела «мишени» под домом. Забежав внутрь заросшего мхом подъезда, брат и сестра остановились у лестницы. Лезть на рожон не хотелось, надо было хоть немного подумать.

– Вот что, давай ещё поиграем, братец, – облизнула кровавые губы Волчица. – Кто до снайпера первым доберётся, тот и в плен возьмёт. Ежели ты её сыщешь – делай, что хочется. Но ежили я…

– Влада, тут тебе не игрушки! Она с оружием и стреляла по нам! – одёрнул брат, но сестра и слушать его не хотела. Одарив брата издевательским взглядом, она без всяких первая бросилась вверх по лестнице. Ругаясь на чём свет стоит, Серко поспешил за ней следом. Молодая Волчица всегда была легче на ногу, особенно если жульничала.

Серко видел, что снайпер стреляла с четвёртого этажа, но теперь-то она должна понимать, что враги вошли внутрь дома. Выход из здания был один, лестница тоже одна. На месте снайпера Серко бы устроил засаду: подловить человека на лестнице – проще простого! Сердце Волка забилось тревожнее: Влада могла попасть под огонь, не поняв, откуда стреляют! Безрассудство сестры граничило с полным безумием. Она вела себя так, как будто нарочно испытывала судьбу и играла со смертью!

Забежав на четвёртый этаж, Серко осторожно пробрался в квартиру – именно отсюда, по его разумению, стреляла женщина-снайпер. Проверив все комнаты, он нашёл место, откуда целились. В груде пустых гильз лежала винтовка, рядом окровавленные бинты и горстка пепла. В воздухе ещё витал запах сожжённой бумагой, а у ветхой стены валялась портативная рация – точно такая же, как у убитых мужчин во дворе.

Снайпер решила сбежать, но была ранена, и уже сейчас Серко понял, что Влада найдет её первой. Никто не мог чувствовать кровь лучше сестры.

Дух внутри Серко недовольно оскалился – он не любил проигрывать! Охотник сам не заметил, как начал глухо рычать, но гнаться не было толку: с пятого этажа раздалось сразу несколько выстрелов. Резким эхом они отскочили от бетонных стен и прокатились по пустынному дому, а следом слух резанул женский крик.

Душа Серко похолодела…

«Влада!»

Перед глазами предстала картина, где сестра умирает, и брат побежал вверх по лестнице, перепрыгивая по три ступени. Но не успел он добраться до верхней площадки, как прозвучал ещё один выстрел – на этот раз тише и глуше, будто стреляли в упор – добивали…

«Убили! Дурочка, ведь убили тебя!»

Но на пороге чужой квартиры он внезапно столкнулся с сестрой. Влада была цела и здорова, только в диком возбуждении сверкала глазами. Лезвия ножей оказались чисты и совершенно не запятнаны кровью.

«Так не интересно!» – с гневом встретила охотница появление брата. Не отвечая, Серко проскочил внутрь комнат и наконец-то сам увидел стрелка.

Молодая надземница, чуть больше двадцати Зим, согнулась у бетонной стены. Одна рука наспех завязана и бинты уже вымокли. Боль и слабость в покалеченной руке помешали ей стрелять точно – вот почему Навьи дети остались живы. В другой ладони зажат пистолет – из этого оружия снайпер до последнего отстреливалась от Волчицы. Но и пистолет теперь был не нужен – последняя пуля ушла себе в голову.

Серко только сейчас понял, что здесь случилось. Надземница предпочла застрелиться, чем попасть в плен. Она не отдалась в руки охотников, может быть приняла их за тех, кто убил её товарищей во дворе. Зелёные глаза широко распахнуты, по щеке не успела сбежать последняя слеза. Девчонка была ещё совсем молодая и отчаянно хотела жить! Серко стиснул зубы от разочарования и боли.

«Вот и всё…» – выдохнул он, подходя ближе к телу. Серко старался не смотреть на открытую рану среди светлых волос. Он не находил ничего прекрасного в смерти, в отличие от сестры…

– Трусливая сучка, – шипя змеёй, проскользнула за ним в комнату Влада. – С самого порога стреляла в меня! Я ничего и сделать с ней не успела!

– В том-то и суть, – обронил брат. – Из-за тебя мы ничего не успели и теперь никогда не узнаем откуда она пришла и в чью ловушку попала.

– Я бы позволила сдаться. Может быть пощадила...

– Ой ли?

Глава 3 Вой в пустоте

Над землями рода висела тяжесть отгремевшего сражения. Серко и Влада почуяли это, как только подошли к охранным деревьям.

– Кровью пахнет, – унюхала молодая Волчица и брат согласился с младшей. Тишина беспокоила, не подавали голоса птицы, не было слышно зверей и даже солнце сквозь полог леса светило только вполсилы. Среди сосновых стволов как дыхание затаённого зла проплывали клочья сырого тумана.

– Будто Великий Зверь пожрал всё живое. Даже коло небесное боится попасть в его чрево, – шепнула Влада и перешла на крадущийся шаг. Серко не обладал чутким взором ведуньи и больше старался отыскать следы настоящие, и таких здесь было немало: кустарник поломан, земля вытоптана, а на траве видна кровь. Вскоре перед братом и сестрой появилось само место битвы, где сосны бугрились щепой от пулевых попаданий, а в палой хвое лежали обломки клинков и клочья порванной одежды.

– Вчера здесь сеча случилась. Род сражался с кем-то на границах земель… – сказал брат.

– Они дрались с Навью, с теми, кто славит Бога войны, – Влада замерла возле одного из охранных деревьев. Родовая метка на нём была срезана, а чуть ниже виднелся столбец с подведённой чертой. Знак напоминал человека, опустившего руку за подаянием.

– Нужда – руна Вия, – пояснила молодая Волчица. – До Моровых Зим наше племя славило Чернобогова воеводу, как в набегах помощника. Сказывали, будто Вий только взглянет на неугодного и убьёт сглазом. Лихой Навий Бог и племена Его чтящие – очень люты. Виичи верят, что с убийством врага каждому сил прибывает. Они вырезают глаза у поверженных и…

– Хватит, – оборвал Серко жуткий рассказ. – Сам вижу, что худое случилось. Могли Виичи одолеть наше племя?

Влада промолчала и только крепче сжала рукоять боевого ножа. У Серко на плече висела винтовка погибшего снайпера, а в руках покоился заряженный карабин. Словно впервые в жизни они пошли по знакомому с детства лесу. Если чужой род одолел Мать-Волчицу, то враги точно устроили резню в логове, а может до сих пор продолжают там грабить. От одной мысли об этом внутри закипала звериная ярость – волки в душах охотников потребовали свежей крови.

– А ведь в нашем убежище тоже стали по-особому чертить руны Вия, – вдруг вспомнил Серко. – Я всегда думал на тех, кто жаждал сорваться в набеги.

– Вий – Навий Бог войны. Он в бой нас ведёт и не ведает жалости. Мы слишком долго охотимся токмо на зверя. Навь хочет подняться на оседлых людей, жечь общины, ножами добывать себе пропитание и роду – таков наш уклад.

– Ты за врага? – удивился Серко, но Влада и глазом не моргнула.

– Мы можем верить в другое. Ясунь иль Дасунь – светлые али тёмные – все Боги нам улыбаются. Мать с громовержцем заигрывает, стрелы Перуновы у неё на винтовке. Но раз в логове стала появляться Нужда, значит Навь крови хочет. Мать должна помнить об этом, иначе быть беде скоро.

– Она помнит. Волчица мудра и придумает как управиться с племенем.

Влада криво усмехнулась в ответ, кажется, она поняла слова брата по-своему. Душой и сердцем сестра желала сорваться в набеги.

Громкий отрывистый лай остановил охотников. Как бы ни был осторожен волк ему не уйти от собачьего слуха. Огромный пёс чёрной масти показался из-за деревьев и сразу навострил уши.

– Чёрная Стая – Ярчуковы потомки! – воскликнул Серко с облегчением. – Коль они живы – значит и логово уцелело!

Увидев людей, пёс на секунду застыл с поднятой головой, а в следующий миг уже мчался навстречу. Но спешил он совсем не к Серко, а к Владе, которая много охотилась с Чёрной Стаей и знала каждого из них с щенячьего возраста. Могучий зверь с зубами не хуже волчьих, за миг превратился им в друга. Подставив голову под ладонь, пёс заскулил, поднялся на задние лапы и хотел лизнуть хозяйку в лицо. Строгим взглядом Влада осадила собаку и игривое настроение пса сразу пропало, он преданно зашагал возле ног.

– Как этого звать? – Серко разглядывал зверя, что ростом был почти до пояса Владе. На лоснящихся сытых боках собаки вился узор из кругов и сплетения линий. Всё во внешности пса говорило о том, что это не просто надёжный друг, но и сородич готовый к войне.

– Звать Вкуом, потому как хватка у него волчья. Каждый из Чёрной Стаи врагов за тридевять земель чует. Да и любое зло видит вторыми глазами – это от предка его, Ярчука.

– И всё-таки дело не ладно, коли вместо дозоров в лес собак выпускают, – стал мрачнее Серко. – Значит во время сечи мы много кого потеряли.

Но ждать ответов оставалось не долго. Вскоре Влада с Серко добрались до подземного логова, возле которого их увидела Навья Стража. Сначала дозорные заволновались, но узнали рядом чёрного пса и опустили оружие. Ни один такой зверь чужакам не доверится и поддаваться не станет. Весть о возвращении наследников рода быстрее ветра облетела убежище. Возле входного люка с охранными рунами, детей вышел встретить отец. Без лишних слов он разом обнял обоих и особенно крепко прижимал к сердцу дочку. Серко был опорой и надеждой Олега на будущее, а вот за Владу скиталец особенно волновался.

– Что с матерью? – вспомнил Серко свои дурные сны. Помрачнев как небесная хмарь, отец жестом пригласил их войти внутрь убежища.

– Победа далась большой кровью. О том, кто напал на нас, уже знаете? – спросил скиталец, сходя вглубь полутёмных тоннелей. Убежище напоминало растревоженный улей. Слишком много мужчин готовились к нежданной войне, слишком много суровой решимости застыло во взглядах охотников.

– Другая Навь, чужаки под рунами Вия, – ответила Влада.

– Верно. Но то было нападение со стороны, получили мы ещё один удар – в спину. Часть охотников сговорилась с врагами, хотя не представляю, как два Навьих племени могут договориться друг с другом. Предатели хотели убить Мать-Волчицу и вырезать всех, кто ей верен. Сильные духи больше не приходят к родившимся в бункере и в этом заговорщики винят вашу мать. Среди предателей много тех, кто хочет вернуться к старым набегам.

Серко со значением взглянул на Волчицу, но сестра ничем не выдала прежних желаний.