Пропавший

Глава 1

Дядя Витя, которому на вид можно было дать лет семьдесят, хотя на самом деле был моложе, сначала побелел, потом схватился за сердце, потом медленно сел на изувеченную скамью.

— Я разве не говорил туда не лазить? — едва вымолвил он. — Разве не…

— Что?! Что не говорил, дядя Витя? — мать Алеши сжала бессильно сжала кулаки. Ее лицо было похоже на восковую маску.

— Всем пацанам строго настрого запретил! — дрожащими руками он вынул из кармана мятую пачку «Примы», попытался ее открыть, но не смог — папиросы выпрыгивали на мокрую землю как израсходованные гильзы из пулеметной ленты.

Так и не прикурив, он отшвырнул пачку.

— Ты же видишь! — он указал на свою ногу, вернее, то, что от нее осталось. — Вот, что со мной стало!

— Господи… — выдохнула мама Алеши.

Пацаны, обступившие их полукругом насупившись, молчали.

— Чья была идея? — тихо спросил дядя Витя.

— Его. Леха сказал — дядя Витя все врет. А ногу по пьяни потерял, — послышался чей-то голос.

— Да что ты такое… — начала было Наталья, мать Алексея. — Как ты сме…

— Не надо, поздно уже, — устало сказал дядя Витя.

— Что поздно? Что поздно?

Вдали послышался вой сирен МЧС.

— Я вызывала спасателей, сейчас они…

Дядя Витя покачал головой.

— Знаете, почему подвал в нашем доме разделен на две части и вторая половина всегда закрыта, к ней нет доступа?

Пацаны покачали головами.

— Не выдумывайте, — почти твердо сказала мать Алеши. — Там старый теплоузел, вот и все.

— Угу. Только это еще не все. — Он снова погладил место, где протез соединялся с остатком его ноги. — Мы тоже так думали.

Вой сирен стал еще отчетливее и тревожнее.

— Конечно, тогда МЧС не было, простые пожарные, но… наш дом, — он взмахнул рукой указывая на старую хрущевку, — построили почти пятьдесят лет назад. Поначалу все было как в других домах — два подъезда, у каждого подъезда свой вход в подвал. Однажды мы с друзьями прогуливали школу. Решили, чтобы не попадаться на глаза взрослым, обследовать правую сторону подвала. С той стороны где вы живете, — он поднял глаза на Наталью. Вообще инициатором был Гоша, он вообще в другом дворе жил. Я идти не хотел, а младший Павлик в обсуждении участия не принимал. Так как Гоша был постарше, то взяла его. Я, выходит, показывал, как туда пролезть, потому что основная дверь была закрыта, да и взрослым можно было тоже попасться на глаза.

Пацаны, обступившие дядю Витю, напряженно слушали. Они конечно и так знали кое-что, но чтобы в таких подробностях… слышали впервые.

Мать Алеши постоянно оглядывалась, выискивая взглядом машины МЧС. Но их все не было.

— В общем, проникли мы через отжатую решетку воздуховода, это сейчас их цементируют, что с точки зрения безопасности вроде бы правильно. Но в подвале концентрируется опасный газ, радон, метан, угарный газ — что угодно может быть там. Мы же этого не знали… впрочем… газ это еще не самое страшное… — он поднял с земли папиросу, нащупал в кармане драного пиджака спички, чиркнул и прикурил.

Сирена МЧС усилилась настолько, что он прикладывал заметные усилия, чтобы его слышали.

— Короче мы туда залезли втроем. Дело было в полдень. Взрослые на работе, дети в школе. Нас некому было искать и некому было спасать… Сначала все шло хорошо. У Гоши были спички, мы нашли внизу какую-то газету и сделали типа факела, правда он быстро сгорел. Так мы и пробирались по катакомбам, чиркая спички одну за другой — темнота стояла кромешная. Ни звука туда не проникало, кроме редких постукиваний и каких-то шагов, которые мы принимали за шаги жильцов.

— Жуть! — он втянул дым и глаза его, налитые кровью от похмелья, стали похожими на глаза какого-то монстра.

Я сказал Гоге, что нужно выбираться, иначе спичек на хватит и мы заблудимся. Не знаю, как можно заблудиться в трех стенах, но… Гога засмеялся.

— Зассал, малец! — он толкнул меня в спину, чтобы я типа не выпендривался. — Давай шагай, пока все подвалы не проверим, никуда не пойдем.

Он надеялся найти какой-нибудь открытый подвал и чем-нибудь поживиться.

Так мы и шли, ощупывая двери и замки. Но кроме липкой мерзкой паутины ничего не находили. Все было закрыто.

Когда мы уперлись в стену, я сказал, что все, дальше идти некуда. Подвалы кончились.

— Эй, — крикнул Гога, — Паша-каша, ты где? — Он чиркнул спичкой и посветил позади себя, но никого не обнаружилось.

Пашка сбежал. Хотя в голову мне полезли совсем другие мысли.

— Вот же говнюк, — разозлился Гога. — Будем ходить здесь, пока не отыщем то, что искали. Или найдем самый хлюпенький замок и сломаем.

Он схватил меня за руку, чтобы я тоже не последовал примеру Пашки. Как же я жалел, что не смотался сразу!

— И что? Что было дальше? — не выдержал кто-то из пацанов. Они чувствовали, что вот-вот во двор въедет машина МЧС и рассказ прервется.

— Он нашел совсем слабый замок и начал дубасить его камнем, который подобрал с пола. Он так увлекся, что забыл о моем существовании. Я тем временем, по стеночке, осторожно, шаг за шагом удалялся от него. Наощупь я шел вдоль стены, различая удары его камня. Потом этот звук стих и стало так тихо и так темно, что я… я просто остановился и… закричал.

— Гога! Гога! — кричал я, — ты где? Бежим отсюда! Но он не отвечал! Я так испугался, что обмочился прямо на месте. Я подумал, что он решил поиграть со мной и от этого сделалось еще страшнее. Потом я кинулся бежать, но больно ударился о стену, пополз и что-то зацепило мою ногу. Что-то очень горячее и острое…

Дядя Витя умолк. Первая машина МЧС вынырнула из-за поворота.

Мать Алеши бросилась ей навстречу.

— Что это было? — тихо спросил кто-то из пацанят. — Как вы выбрались?

Дядя Витя мотнул головой, словно стараясь избавиться от наваждения.

— Кто-то или что-то вцепилось в мою ногу, может быть крыса, может быть какая-то собака дикая или бешеная… я не знаю, там было ничего не разглядеть. Потом раздался дикий протяжный крик. Это был голос Гоги. От ужаса разум мой померк, включилось подсознание. Помню, что нащупал какую-то палку с гвоздем, а может отодрал ее от двери чьего-то сарая. Все лицо залепила паутина, во рту копошилось что-то горькое, а я лупил, лупил этой палкой по твари, которая не хотела отпускать мою ногу… В общем… ногу спасти не удалось.

Глава 2

Когда машины МЧС скрылись за поворотом, двор затих. Даже стайка вездесущих мальчишек, этих вихрастых повелителей улицы во главе с Сэмом, ушастым семиклассником с обломанным передним зубом (клялся, что в драке с предводителем соседнего двора), куда-то запропастилась.

Наташа умоляюще взглянула на дядю Витю. Тот продолжал сидеть на скамье, вытянув протез и что-то вычерчивая палочкой на пыльной земле.

Она присмотрелась и увидела, что это была какая-то формула, похожая на ту, что когда-то им на уроках физики втолковывала противная Эмма Лазаревна — E = MC2.

Энергия это произведение массы на скорость света в квадрате, — повторяла снова и снова Эмма-Дилемма, так ее все звали за глаза. Почему дилемма, никто не знал. Просто хорошо рифмовалось.

— Что это? — спросила она мужчину. — Что это значит, дядя Витя?

Она попробовала вспомнить тот самый урок, чтобы не выглядеть совсем уж дурочкой, но… в ту пору ее интересовали только романтика, мальчики и красивые вещи. Ни о какой скорости света и речи не шло. Впрочем, не шло и теперь. Она почувствовала укол совести. А ведь Эмма-Дилемма, приподнимая очки с толстыми линзами, не раз говорила им, — вот увидите, это вам пригодится. Они только смеялись, чем доводили Дилемму до белого каления. Как может пригодится в жизни никому не нужная формула? Вот так.

— Видишь? — вопросом на вопрос ответил дядя Витя. — Это ответ на то, куда пропал твой сын и как можно его оттуда вызволить.

Наташа была готова расплакаться и кинуться на колени перед Эммой-Дилеммой, окажись она сейчас где-нибудь поблизости. Кто ж знал, что так получится?

— Проще говоря, у нас есть три переменных, воздействуя или изменяя которые есть шанс…

— Три переменные? — она присела на корточки, всматриваясь в разваливающиеся очертания песочных символов.

— Энергия, масса и скорость света.

— А что случилось с тем парнем… с Гогой?

Дядя Витя покачал головой, но не ответил.

— Нам нужно идти, пока не стемнело. Ты готова?

— Да. — Наталья решительно глянула в его серые водянистые глаза, надеясь, что по дороге ей удастся выжать из старика более подробные сведения.

К ее удивлению, они направились не к подвальной двери, которую МЧС заварило, а прямо в подъезд.

Дядя Витя жил на первом этаже. Он повернул ключ и пнул грязную дверь ногой. Раздался мерзкий скрип, дверь отворилась — на них пахнул застоявшийся запах жилища старика.

Наталья поежилась. Она не боялась, но по спине пробежал холодок. Что она знает об этом безногом старике? По сути — ничего. Каждый вечер он сидит на лавочке возле голубятни, за которой ухаживает, рассказывает байки пацанам, крутит самокрутки, частенько выпивает, собирая окрестных алкашей — ничего особо опасного. Он словно часть двора, его реликвия — незаметная и неотъемлемая, такие старики есть в каждом дворе. Когда они уходят, двор будто бы теряет свою душу, люди оглядываются и не понимают, что изменилось, ведь все осталось на своих местах, но будто бы чего-то не хватает.

В прихожей, на окрашенной потрескавшейся стене она увидела деревянную почерневшую от старости табличку.

«ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ» — гласила выжженная, похожая на застарелый шрам, надпись по дереву.

Под табличкой висел такой же старый плакат с изображением Аллы Пугачевой — молодой, розовощекой и удивительно прелестной.

Разорвав тишину диким криком, кто-то бросился из-под ее ног и Наталья чуть не лишилась чувств.

— Лорд! — крикнул старик, ударив палкой по стене. С потолка посыпалась штукатурка.

Тяжело дыша, Наталья прислонилась к стене.

— Это кот. Вы на него наступили, — сказал дядя Витя. — Я забыл предупредить, что он тут… спит.

— Проходи, не стесняйся. Сейчас, я соберусь. Давно туда не спускался…

Наталья прошла в комнату, которая не видела ремонта с момента постройки дома, то есть лет сорок или даже пятьдесят. Плотно зашторенные окна не пропускали свет и она не могла в подробностях рассмотреть жилище. Впрочем, ей не очень-то и хотелось. Она чувствовала себя не в своей тарелке.

Тем временем дядя Витя что-то уронил на кухне, потом зашуршал пакетами. Хлопнула дверца холодильника.

— Лорд, — послышался голос старика. — Возможно, я не вернусь. Понятия не имею. Я открою форточку. Если что, ищи себе нового хозяина. Понял?

Наталья похолодела. Кот громко мяукнул.

О чем он говорит? Что значит, не вернусь?

Она сжала кулаки, но решила идти до конца. Вызов МЧС ни к чему не привел и где-то внутри она понимала, что ей кроме этого тщедушного старика с одной ногой никто помочь не в состоянии.

Но, что если он сумасшедший? Что, если он просто прихлопнет ее словно муху, и никто и искать не будет? Подвал ведь намертво заварили, прежде чем уехать. А как же их сотрудник, который успел спуститься без приказа и пропал? Они нашли его? Все эти вопросы оставались без ответа.

Дядя Витя появился в пыльном темном бушлате, который сразу сделал его крупнее. В руках он держал спортивную сумку, заляпанную светлыми пятнами.

Кот, судя по всему, простил ее и теперь, громко урча, терся о ее ноги.

— Лорд, не ластись, — строго сказал мужчина.

Он снял с вешалки какую-то куртку и протянул ей.

— Надевай.

Наталья отпрянула и едва снова не наступила на кота.

— Зачем? Никогда!

— Одевай, кому говорю!

Куртка была грязная и вонючая, сверху до низу заляпанная голубиным пометом.

— Нет. Не одену. Никогда в жизни! — она замотала головой. После любимой Баленсиаги это казалось даже не наказанием. Это было выше ее сил.

— Тогда никуда не идем, — твердо сказала старик. — Решай.

Она поколебалась. Потом, задержав дыхание, с отвращением просунула руки в рукава. Дядя Витя натянул ворот на спину, чуть встряхнул и довольно хмыкнул.

— Ну вот, так-то лучше. И штаны… — он кивнул на такие же страшные ватные брюки, висевшие на петельке для ремня.