Прощание с Силой. Альтернативный 9 Эпизод Star Wars

Предисловие

Я уверена, что именно безвременная кончина Керри Фишер, исполнительницы роли Леи, заставила авторов трилогии отказаться от наиболее логичных сюжетных ходов, которые прямо-таки напрашивались в качестве завершения саги.

В моем варианте Лея является центральным персонажем. Хотя «эфирного времени» у нее не так много, как у других, мотивы и действия остальных героев вращаются вокруг нее и подчинены ей.

Что касается главного антагониста, то и он в моем варианте более естественный и логичный. Бесконечное усиление, вплоть до абсурда, могущества образа зла, которое наблюдается в каноне, в итоге лишает зрителя всякой возможности понимать и сопереживать как ему, так и победившим его героям. Ведь на самом деле, самое страшное зло – это то, которое творится под видом добра и верит, что оно и есть добро.

Добавлю, что данный фанатский рассказ написан человеком, знакомым только с кинопродукцией «Звездных войн». В связи с этим расхождения с каноническим творчеством в иных жанрах (литература, комиксы и т.д.), разумеется, возможны.

Автор плохо разбирается в тактике, баллистике и прочей военно-космической технике). В связи с этим технические ошибки более чем возможны.

Я ставила своей задачей предложить именно альтернативный сюжет IX Эпизода, и не более того. Мне, как зрителю, который с замиранием сердца ждал завершения трилогии и был немного разочарован, хотелось бы увидеть на экране… ну, вот что-то вроде этого.

Глава 1

Садилось солнце. Дети пастухов, отправленные родителями на ночной выпас конургов, уже стреножили своих клыкастых подопечных и расположились вокруг костра, готовясь предаться своему любимому занятию – послушать истории седого одноглазого пастуха, которых тот знал великое множество.

Как всегда, он не заставил себя долго уговаривать и, как только зажглись первые звезды, начал свой неторопливый рассказ. Он рассказывал им о последних джедаях и ситхах, о Первом Ордене и Сопротивлении, об отступнике Кайло Рене и о девушке Рэй, в которую тот был влюблен. Закончив всеми любимую историю о битве на Крэйт, рассказчик замолчал и принялся шевелить угли в костре.

- А что стало с Кайло Реном потом? Когда повстанцы улетели на «Соколе»?

Они уже не раз слышали этот рассказ, но хотели послушать снова. Одноглазый продолжил:

- Он недолго правил Первым Орденом. В тот день, когда его мать и Рэй ускользнули, а последнее напоминание об отце испарилось в сомкнутом кулаке, что-то надломилось в его душе, и трещина становилась все глубже. Он еще вернулся в Ставку, и даже участвовал в нескольких сражениях, собирал генералов, отдавал какие-то распоряжения. Но все вокруг чувствовали, что он уже не тот, что раньше, и что в мыслях он далеко отсюда.

Иногда он проводил часы за своим председательским местом, не проронив ни слова. Подчиненные за его спиной перешептывались, и он знал, о чем. Он рассеянно слушал доклады, мало во что вникал и обычно со всеми соглашался, лишь бы поскорей уйти в себя. На место прежней вспыльчивой энергичности пришла отрешенная задумчивость. Даже не задумчивость, нет: временами он как будто вообще ни о чем не думал. Или, вернее, застывал в одной, до конца и не додуманной мысли. Она ему не давалась, а он не мог забыть о ней, или даже нарочно держался за нее, боясь потерять.

Единственные сообщения, которые вызывали в нем живой интерес, касались вероятного местоположения повстанцев. Точнее, той кучки, которая от них осталась. Первое время генералы недоумевали, почему их лидер с жадностью хватается за любой туманный намек о том, что «Сокол» могли видеть там-то и там-то. Его пытались убеждать, что трата таких усилий на поимку жалких беглецов бессмысленна, что в таком количестве они не представляют серьезной опасности. В кулуарах пилоты роптали, что, стоит кому-то где-то перехватить сигнал, отдаленно похожий на «Сокола», как тут же внушительная группа кораблей с Верховным лидером во главе отправляется прочесывать указанную в сообщении глухую дыру, впустую растрачивая  время и силы.

А ведь и более важные дела складывались не лучшим образом. Интуитивно почувствовав нетвердость руководящей руки, сразу на нескольких планетах активизировалось местная оппозиция. Зачастую это были бывшие союзники или вассалы, давно ждавшие случая поквитаться с Орденом. Кое-где на арену вылезли бандиты, получившие, возможно, поддержку от крупных торговцев оружием и техникой. Приходили известия об использовании то там, то здесь, больших кораблей и артиллерии. Завоевания Ордена рассыпались в руках, и Кайло Рен это видел, но не мог и не хотел сопротивляться.

Он также не мог не замечать, что вокруг него зреет заговор. Он знал о нем с самого начала, с той минуты, когда план его убийства впервые созрел в голове Хакса. Но он лишь наблюдал за мыслями злейшего врага, спокойно ожидая развязки. Единственный смысл, который Кайло теперь видел в своей власти – это возможность снова и снова отправлять поисковые отряды в разные концы галактики. Однако для чего он это делает, и как он поступит с окружением своей матери, с нею самой и с Рэй, если настигнет их – он не знал.

Однако конец был неизбежен. И он наступил довольно скоро. В то утро мысли Хакса были так очевидно начертаны на его самодовольном лице, что не было нужды специально погружаться ему в душу.

 - Сэр, сигнал «Сокола» принят в поясе искусственных астероидов системы Тардо, - доложил он, и ноздри его плотоядно задвигались. – Это одно из самых малопосещаемых мест галактики, так что очень вероятно, что повстанцы решили переждать охоту на них именно там!

 «Ты решил заманить меня в ловушку и убить», понял Кайло. Эта уверенность, однако, не вызвала в нем волнения и страха. Даже наоборот, он вдруг вышел из оцепенения и приказал назначить вылет поискового отряда как можно скорее. Появилась цель, которой не было уже давно. Появились очертания финала.

За пять минут до старта он вдруг приказал рыцарям Рен не покидать порта. «Вы понадобитесь мне здесь», - счел он нужным пояснить. Он давно почти перестал спать, поэтому во время долгого перелета не покидал кресла на капитанском мостике, лишь время от времени закрывая глаза и погружаясь в забытье на несколько минут. Он ожидал, что убийцы нападут прямо на корабле, однако этого не произошло: по-видимому, в заговор входили не все присутствовавшие на борту, и Хакс не решился отдать приказ своим людям. Всякий раз, закрывая глаза, Кайло ясно видел, как Хакс устремлял на него полный ненависти взгляд и изо всех сил сжимал рукоять пистолета. Но вместе с ненавистью в этом взгляде был смертельный страх.

«Нелегко тебе придется, когда ты победишь», - подумал Кайло.

Наконец, впереди во тьме показалось гигантское облако, которое по приближении превратилось в россыпь из десятков тысяч бесформенных комков. Некоторые из них, впрочем, доходили размером до небольшой планеты. Корабли осторожной вереницей поплыли между ними, опасаясь развивать скорость: маршруты здесь были очень плохо изучены.

По тому, с каким подобострастным рвением докладывал обстановку молодой капитан Лу, Кайло Рен догадался, что он пока не в заговоре и вряд ли знает о нем.

- Это остатки очень древней колонии огромных неизвестных существ, сэр, - возбужденно рапортовал юноша. – Эти астероиды – построенные ими гнезда. По-видимому, их обитатели, жившие сотни тысяч лет назад, были похожи на циклопических червей, потому что внутри астероиды представляют собой сложное переплетение ходов. Самих червей, разумеется, там давно нет, но внутренняя поверхность ходов обладает необъяснимыми свойствами. Те немногие, кто там высаживался, рассказывали, что видели внутри миражи – удивительно правдоподобные.

Глава 2

Костер догорал, и дети поспешили подложить туда веток.

- А что стало с повстанцами? После того, как они улетели с планеты Крэйт? – спросил один из старших мальчиков.

Задремавший было рассказчик очнулся.

- Повстанцы? О, они выжили, и даже нашли новых сторонников. Но это была уже совсем другая страница их истории. Остатки армии Сопротивления вступили в союз с маленькой конституционной монархией на отдаленной планете Сио в системе Z-8. Там не было полезных ископаемых, поэтому интересы Первого Ордена ее не коснулись. Это позволило государству окрепнуть и объединить вокруг себя еще несколько заштатных планет.

Возглавлявшая Сио королева с юности питала симпатии к повстанцам, поэтому приютила их у себя на правах почетных гостей. Но ее взгляд на будущее галактики был совсем иным, чем у Леи. Впрочем, сейчас и сама Лея не смогла бы сказать, каков ее взгляд. Ее дух был сломлен. Устало слушала она своих молодых соратников, горячо споривших о будущем Сопротивления. Изредка отвечала, но чаще предпочитала проводить время в одиночестве. Постепенно ее оставили в покое.

Дебаты, к тому времени перекинувшиеся в парламент Сио, уже несколько месяцев шли без ее присутствия, когда ей сообщили, что королева Эт настоятельно приглашает ее на заседание. Государству необходимо было принять важные решения по внешней политике. Членам Сопротивления, которых на Сио считали героями, было предоставлено право совещательного голоса. Необходимо было и присутствие Леи – генерала-легенды, живой истории партизанской войны.

Над правым полушарием планеты Сио стоял ослепительный двойной день: два солнца освещали с противоположных сторон ее леса, озера и утопавшие в садах виллы. Рэй и Лея медленно шли по протянувшемуся высоко в воздухе узкому естественному мосту, заросшему пышным кустарником и цветами. Повсюду до горизонта, сколько хватало взгляда, изгибались, переплетаясь друг с другом, такие же длинные тонкие ленты – знаменитый элемент местной флоры. Гигантские побеги сфактеры становились домом для тысяч других растений, а жителей планеты избавляли от необходимости строить дороги и мосты. Нужно было лишь протянуть очередной молодой побег в сторону горы, или виллы, или между берегами озера – и через несколько месяцев мост был готов. Увядая, сфактера медленно оседала вниз, и мост никогда не разрушался прежде, чем успевал мягко опуститься на землю или в воду.

Побег-мост вел к круглому парламентскому дворцу, окруженному озером. Внутри сейчас шло заседание, поэтому вокруг было тихо. Лея не торопилась, хотя посланный за ней курьер еще раз подчеркнул, что ее очень ждут в зале.

Рэй еще ни разу не была во дворце. Она тоже сторонилась шумных собраний, и предпочла бы проводить время с близкими друзьями – с По, Финном, Роуз и другими. Но они, в отличие от нее, охотно погрузились в политическую жизнь. Даже Финн, который тоже чувствовал себя в зале заседаний немного не по себе, говорил, что именно здесь сейчас решается судьба всей галактики, и потому нельзя оставаться в стороне… Рэй соглашалась, но до сего дня так и не смогла заставить себя приблизиться к сверкающему зданию.

Она бы хотела быть поближе к Лее, но, чувствуя, что та ищет одиночества, не осмеливалась навязываться и тоже подолгу бродила по лесам одна, не считая общества дроида. Она уже давно не упражнялась во владении оружием. Прежний пыл угас. Временами ей даже казалось, что Сила ее оставила. Она бы не огорчилась, даже если бы это было так: она не была тщеславна и беспокоилась лишь о том, чтобы ее потеря не стала потерей для остальных. Но именно сейчас, казалось, от ее способностей мало что зависело.

Иногда, сидя в укромном месте среди деревьев, она разворачивала дарованный ей меч Люка. Но вместо радостного возбуждения, которое он вызывал в ней раньше, она чувствовала, что не может сдержать слез. И как будто не было причин грустить: лучшие друзья были здоровы и в безопасности, жители Сио – добры и предупредительны. Вокруг сияли два солнца, благоухали цветы и высились величественные арки сфактеры. Но, глядя на меч, Рэй чувствовала, что что-то ушло из ее жизни навсегда, и больше не вернется.

Когда этим утром ее разыскал дроид и передал просьбу Леи сопроводить ее во дворец, Рэй, позабыв обо всем, со всех ног бросилась к скромному обиталищу своей старшей подруги. И сейчас, медленно ступая в такт шагам Леи, она впервые с болью подумала, как та постарела всего за несколько месяцев.

Лея приблизилась к невысокому бортику у края гигантского листа и посмотрела вниз, опираясь на палку. Там расстилалась бездна – головокружительная и прекрасная. На фоне поросших лесом гор парили чудесные разноцветные птицы. Кое-где поблескивали реки. Значительно ниже их побега-моста изгибались другие листья сфактеры, протянутые в разных направлениях. Сверху они были похожи на огромную сеть, наброшенную на планету. На них было безлюдно – видимо, все уже были во дворце.

- Наверное, вас ждут, - робко сказала Рэй.

Лея вышла из задумчивости и обернулась.

- Милая моя, сейчас уже неважно, быстро или медленно мы пойдем, - промолвила она. – Время, когда мое слово и дело могли что-то изменить, уже прошло.

- О, нет! – с жаром воскликнула Рэй. – Все безмерно уважают вас! К вашему мнению прислушиваются. Вы для всех здесь – символ борьбы и героизма…

- Да, да, конечно, - устало кивнула Лея. – Символы героизма, действительно, иногда нужны. Но приходит время, когда требуется нечто большее. Понимаешь, - она взглянула на Рэй, - храбро сражаться и героически умереть – это доблесть, но это гораздо проще, чем остаться жить и нести ответственность за жизнь других. Умереть и стать примером для галактики – это мы все умеем… Научились за долгие годы. Но я часто думаю, а что еще я сделала в своей жизни, кроме как создала символ, ради которого были готовы биться и умирать все новые и новые достойные воины из разных миров? Я жива, а их нет. Но самое главное – мы боролись за счастье галактики. А где оно, это счастье?

Глава 3

- Неужели Первый Орден действительно решил прекратить войну? Наверное, это был коварный замысел, чтобы заставить противников сложить оружие, а потом всех уничтожить? – спросил самый старший мальчик.

- Нет, эта была правда, - ответил седой пастух. – В голове Прайда и близких к нему генералов давно вызревала идея выстроить порядок в галактике на новой основе. Прайд был неглуп; еще служа императору Палпатину, он убедился, что прямое насилие порождает лишь энергию ненависти. Накапливаясь, эта энергия воплощается в героях и в идеях, ради которых люди с готовностью идут на смерть, в итоге опрокидывая любую сильную власть.

Он преклонялся перед лордом Вейдером, как и вся офицерская молодежь Империи, но прекрасно понимал, что рано или поздно мир породит силу, которая победит его. При том, что победители Вейдера были пигмеями по сравнению с ним. Прайд полагал, что Вейдер и сам прекрасно предвидел свой конец, и все годы даже помогал его приблизить, однако не оставлял раз и навсегда избранной миссии. Может, потому, что не видел смысла в другом. Может, потому, что не видел смысла ни в чем. А может – именно потому, что он его видел. Но в своем величайшем смирении он отвел себе роль зла, которое помогает добру вырасти и уравновесить его.

Юный Прайд был одним из тех, кто горше других оплакивал смерть милорда. То был первый и последний раз, когда он плакал. Хотя знал, что сам Дарт Вейдер ни на секунду не усомнился бы, если бы потребовалось лишить жизни его, Прайда. Глубоко в душе он презирал императора Палпатина. Он считал, что старый колдун каким-то загадочным образом сумел поработить душу его кумира, паразитируя на его страданиях и давая ему иллюзию утешения. Впрочем, сейчас, много лет спустя, он склонен был думать, что кажущаяся верность Вейдера ничтожному императору была проявлением все того же великого смирения. Дарт Вейдер постиг мировой ход вещей и не видел смысла идти против него.

Мелюзга, поднявшая голову после того, как Светлая сторона Силы свергла Вейдера, была омерзительна. Прайд, как и многие его боевые товарищи, не мог и думать о том, чтобы служить какому-нибудь жадному горнодобытчику или торговцу оружием, хотя ему делали весьма заманчивые предложения (впрочем, в величайшей тайне от победителей-республиканцев). Он, как и другие, удалился в уединенное поместье на одну из маленьких лесных планет в стороне от популярных торговых маршрутов.

Вскоре началось то, что несложно было предвидеть: республика не смогла удержать власть, и в галактику пришла анархия. Как следствие – в головах пигмеев вновь воскресла мечта о сильной руке. Вейдеру не суждено было повториться; но, когда Первый Орден заявил о себе, Прайд одним из первых поспешил присягнуть ему. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что колдун Сноук и, в особенности, истеричный мальчишка – его ближайший ученик – являются лишь жалкой пародией на времена Империи. Однако, вспоминая смирение Вейдера, он счел, что должен покориться провидению так же, как некогда милорд. И, возможно, ждать своего часа.

Он никогда бы не осмелился даже в мыслях вызвать тень Дарта Вейдера, что, как поговаривали, в бессовестной гордыне позволял себе этот мальчишка, пусть он и был его потомком. Прайд искренне ненавидел принцип родовой аристократии. И не только потому, что сам происходил из небогатой семьи. Он был уверен, что способности невозможно передать по наследству. Он предпочитал избегать теософских рассуждений и, хотя не мог не признавать сверхмогущество Вейдера, склонен был думать, что в его случае личность порождала Силу, а не наоборот.

Абсурдная жестокость Сноука и его приспешников превзошла то, что было во времена его молодости. Стиснув зубы, он наблюдал самоубийственную политику массового отъема детей на бедных планетах для пополнения штурмовых отрядов. Не то чтобы ему было жаль осиротевших родителей. Напротив, он был уверен, что, не будь Ордена, эти родители так или иначе продали бы своих детей - за еду, либо за дурманящее зелье. Просто он знал, что это неразумно. Каждый отнятый ребенок порождал ячейку скрытого сопротивления в собственном тылу, ослабляя армию. Дезертирство в Ордене стало массовым явлением. Но самое главное – семья, потерявшая сына или дочь, умножала ряды злейших врагов Сноука. И те самые бедняки, которым судьбой было предначертано в скором времени умереть от голода или пьянства, преображались энергией мщения и становились достойными противниками. А иногда – и героями.

Он помнил, как были преданы Вейдеру его солдаты. Да, нередко это была любовь, смешанная со страхом, но смесь была неделимой. Он не раз видел, как отряды впадали в безумный экстаз, лишь завидя Вейдера на поле боя; как они кидались грудью на выстрелы, забыв о страхе смерти. Он и сам не раз бывал в таком же исступлении, когда все его существо обращалось в одно страстное желание – умереть ради этого человека. И лишь чудо тогда уберегало его.

Ничего подобного не бывало в Первом Ордене. Солдаты ненавидели своих командиров, которые, в свою очередь, ненавидели и боялись Верховного лидера, и вымещали злобу на подчиненных. А Сноук был слеп. Он не видел опасных трещин ни внутри, ни снаружи. В нелепом самолюбовании он проглядел ненависть к себе собственного ученика, хотя она была очевидна даже Прайду. Они оба были гордецами, возомнившими себя хозяевами судьбы, - думал Прайд, - и в том их отличие от Вейдера, который всегда служил тому, что ставил гораздо выше себя. Потому-то они оба и пали.

Прайд благодарил богов за то, что спокойно дождался гибели Сноука от руки Кайло Рена (разумеется, в «официальную» версию убийства Верховного лидера бойцом Сопротивления не верил никто; тем более, что Кайло сам, обуреваемый низкой страстью, привел ту девицу к Сноуку). Прайд ни разу не присоединился – даже не к заговору, нет – к ропоту против Сноука, который время от времени возникал среди командования. Более того, ему случалось со рвением разоблачать вольнодумцев, которым он втайне сочувствовал. Но не потому, что он страшился мести колдуна. Просто он считал, что время еще не пришло: «А когда оно придет, судьба сама покарает себялюбивого глупца!». Равным образом он счел недостойным лично участвовать в заговоре против Кайло Рена. На то имелось другое ничтожество – Хакс. Впрочем, Прайд внимательно следил за планами заговорщиков и – разумеется, втайне даже от них – делал все, чтобы облегчить им задачу. И лишь когда дело было сделано, когда гордец, и без того сломленный, был повержен сворой неистовых псов, Прайд вышел из тени.

Глава 4

Попрощавшись с королевой Эт, По, Роуз и остальными, Лея долго не могла уснуть в ту ночь. Лишь под утро сон проник под усталые веки. Но то, что она увидела во сне, заставило ее после пробуждения еще долго неподвижно сидеть на грубой деревянной лежанке, погрузившись в размышления.

Что это было за место, где она оказалась во сне, Лея не знала. Небо там было сумеречного красно-золотого оттенка. Вокруг расстилалась скалистая пустыня. Она шла вперед, наступая ногами на разбросанные в беспорядке джедайские и ситхские мечи, боевые плащи и шлемы. Многие из этих одеяний были ей знакомы, многие – она это знала – должны были вызывать в ней трепет и слезы. Но во сне это почему-то не занимало ее. Она просто шла и шла, попирая ногами останки того, что составляло всю ее жизнь. Впереди ее ждало что-то, к чему она стремилась, но до поры до времени не знала, что это. Знала лишь, что нужно идти именно туда.

Но когда Лея увидела его, то сразу узнала. Юноша, почти мальчик, с ясными серыми глазами - он сидел на камне и разглядывал свой шлем. Когда она приблизилась, он небрежно откинул его в сторону и встал ей навстречу.

- Здравствуй, дитя мое, - радостно сказал он.

- Здравствуй, отец, - сказала Лея.

Она вдруг почувствовала страшную усталость. А может, она давно ее чувствовала, но поняла только сейчас. В бессилии опустилась она на колени, обняв ноги юноши. Он погладил ее по волосам, а потом осторожно поднял и прижал ее руки к своей груди.

- Наконец-то ты пришла, - ласково сказал юноша. – Когда я был жив, я не знал о тебе. Я не мог любить и утешать тебя. Но знай – больше я тебя никогда не покину.

- Милый отец, я стара и немощна, - прошептала Лея. – Мои ноги едва ходят, а руки уже не могут держать оружие. Я потеряла всех своих любимых. Но хуже другое – я не знаю, правильно ли я прожила свою жизнь. За то ли боролась, ради того ли жертвовала чужими жизнями? Я умела лишь воевать, а сейчас те, кто были моими врагами, безо всякой войны создают мир в галактике. Так может, я ошибалась?

- Моя девочка, посмотри на себя. Ты не стара, ты молода и красива, - сказал Энакин.

И тут Лея поняла, что он прав. Как она не заметила сразу? Во сне она действительно стояла перед ним такой, какой была, когда только начинала свои звездные войны. Словно не было прошедших десятилетий, словно никто не умирал вокруг, и Силы по-прежнему было в избытке.

- Ты не можешь знать, правильно ли ты жила, ведь твой путь еще не закончен. Иногда последний шаг бывает важней всей жизни. Тебе нужно его сделать. Потерпи, осталось совсем недолго. Скоро ты воссоединишься со всеми, кого потеряла.

- Но что, что я должна делать? Скажи!

- Я не знаю, милое дитя, - с грустной улыбкой отвечал юноша-отец. - Это знаешь только ты. Но обещаю тебе – чтобы с тобой не случилось, я буду рядом. И, если будет нужно, приду на помощь.

Энакин поцеловал ее в лоб и отступил на шаг.

- Пожалуйста, не оставляй меня! Пожалуйста! – со слезами взмолилась Лея, но сон уже исчез, и перед ней была лишь голая стена ее хижины, освященная рассветным лучом.

Наконец, она встала. Она могла бы вызвать старую подругу Маз по голосвязи, но предпочла сама, быстро одевшись, отправиться искать ее туда, где в этот час она вероятнее всего находилась – в порту, в вечных попытках хоть как-то подлатать свой видавший виды корабль. И Лея не ошиблась: завидев ее, Маз выбралась из-под днища своей посудины с неизменной сварочной маской на голове.

- Здравствуй, подруга! – улыбнулась она. – У тебя сегодня какой-то необычный вид. Радостный, что ли. Что-то хорошее случилось?

- Э-э, да, то есть… Я приняла одно решение, Маз, и мне нужен твой корабль. Я поняла, что тоже должна быть на переговорах в Союзе. Это неправильно, что я отпустила По и Роуз одних.

- Дать-то дам, но в быстроходности этого старого корыта я не очень уверена, - задумчиво протянула Маз и постучала монтировкой по борту. Тотчас здоровенный кусок обшивки с лязгом отвалился, повиснув на одном креплении. – Эй, Чуи, кто там обшивку клепал?! А ну марш сюда.

Из трюма послышалось знакомое недовольное рычание, а вскоре появилась и лохматая голова. Увидев Лею, Чубакка сразу сменил тон рыка на довольный.

- И нечего зубы заговаривать, - проворчала Маз. - Лее нужно лететь в Галактический Союз, а с такими работничками она далеко не уедет.

- Ничего, это мелочи, - улыбнулась Лея. – Я как раз хотела искать Чуи. - Чуи, милый, ты мне нужен, - обратилась она к нему. - Боюсь, что одна я уже не смогу удержать штурвала в руках, а путь предстоит неблизкий. Не мог бы ты сопроводить меня?

Чуи было вовсе необязательно восторженно рычать в ответ: и по глазам было видно, что ни о чем другом он и мечтать не мог.

- Ваше высочество, - послышался за спиной высокий церемонный голос, - Узнав о ваших намерениях, мы с R2-D2…

Подъехавший следом дроид запищал и замигал лампочками, и С-3PO поспешил перевести:

- Вобщем, мой друг  просит взять его с собой. И меня тоже. То есть, и я тоже прошу взять и его и меня…

Наверное, эту и подобные ей картины Лея видела уже сотни раз, но все равно не смогла удержаться от смеха.

- Спасибо, друзья! Мне и вправду не помешают помощники.

- Слушай, раз уж ты собираешь команду старых коряг, да еще и на этом ржавом корыте, то почему бы тебе не взять и старушку Маз? – с надеждой спросила хозяйка корыта. – Как-нибудь уж уместимся.

- Милая подруга, я бы хотела попросить тебя… подождать здесь, - робко улыбнулась Лея. – Мне как-то тревожно, что никакого из наших на Сио не останется. Когда вернутся Рэй, Финн и… вобщем, когда они прилетят назад, мне было бы спокойней, если бы их встретил кто-то из друзей.

- Что ж, задача ясна, - вздохнула Маз. – Встретим в лучшем виде! И все-таки боязно мне тебя туда отпускать. Хоть и знаю, что они там теперь такие мирные, бедняков кормят и все такое, а все-таки боязно.

Лея с улыбкой кивнула.