Прощай, неразделённая любовь

Глава 1

Ваня… Ванечка… Иван Александрович Соколов.

От одного этого имени в моей груди начинало учащённо биться сердце, а внутри разливалось сладкое, мучительное тепло.

Мой босс, мой начальник, мой недосягаемый любимый человек…

Мужчина мечты, который так навсегда и останется только мечтою.

Два года. Два долгих, счастливых и одновременно невыносимых года я проработала рядом с ним в юридической фирме «Соколов и партнёры». И влюбилась по уши. Без шансов на спасение.

Поначалу я ещё пыталась сопротивляться. Говорила себе твёрдое: «Нет!». Убеждала себя, что это просто восхищение профессионалом. Что это глупо, нелепо и даже неприлично влюбляться в своего руководителя.

Но его серые глаза, его бархатистый, с лёгкой хрипотцой голос, его широкие, надёжные плечи, и этот точёный профиль, будто высеченный скульптором, не оставили мне шансов.

Я капитулировала перед своей любовью.

Без боя. Без условий.

Сдалась. Решила, будь что будет!

***

Но как бы сильна ни была моя решимость, это ничего не изменило. За всё то время, что мы проработали с Соколовым бок о бок, между нами так ничего и не произошло.

Ни случайного флирта. Ни затянувшихся взглядов. Ни намёка на то, что он видит во мне кого-то большего, чем просто исполнительного младшего юриста.

Мой тайный возлюбленный, казалось, замечал всех симпатичных девушек вокруг: стройных практиканток из университета, уверенных в себе коллег из соседних отделов, даже официанток из кофейни на первом этаже. Он улыбался им, шутил, иногда задерживал взгляд намного дольше, чем следовало.

И только я оставалась для него просто коллегой...

Надёжным сотрудником, правой рукой. Тем безотказным человеком, которому можно позвонить в три часа ночи с вопросом: «Срочно нужна справка по делу Кругловых. Ты же помнишь детали?» Тем, кому можно поручать самые сложные дела и быть уверенным, что всё будет выполнено точно в срок.

***

В то время, как для меня было счастьем просто видеть Ивана на совещании, где он, откинувшись в кресле, с лёгкой усмешкой разносил аргументы оппонентов, или ехать в одном такси до здания суда, другие девушки имели прямой доступ к телу моего босса.

Девственником и скромником Соколов точно не был.

Только меня в упор не замечал.

Слухи разносились по офису с завидной регулярностью: то он ужинал с кем-то в дорогом ресторане, то кто-то видел, как он выходил ночью из квартиры рыжеволосой Агаты из отдела маркетинга, то поступала информация, что он уехал в романтическое путешествие с очередной фигуристой блондинкой.

Я сходила с ума от ревности, а что толку? Ничего не менялось.

Разумом я понимала, что нужно заканчивать со всем этим. Что никаких шансов у меня нет. Глупо надеяться на взаимность с человеком, который даже не видит во мне женщину.

Но надежда на то, что однажды случится чудо, продолжала теплиться внутри меня.

«А вдруг?..»

«А может быть?..»

«А что если завтра…»

И вот, однажды, накануне майских праздников, когда офис уже почти опустел, а я, сидя за рабочим столом, размышляла, чем бы занять себя в длинную череду выходных дней, вошёл Иван.

Не один.

С ним была новая стажёрка — стройная фигуристая брюнетка с ярко-красной помадой на губах, затянутая в узкое открытое платье. Они громко смеялись, и босс по-свойски провёл рукой чуть ниже её талии.

— Краснова? Ты ещё здесь? — удивлённо вскинул он брови, заметив меня за письменным столом.

Я подняла на него глаза и, стараясь не смотреть на их радостные лица, пробормотала сквозь зубы:

— Да, Иван Александрович. Скоро заканчиваю.

— Молодец. Надо будет выписать тебе премию. Напомнишь потом.

Его взгляд скользнул по мне равнодушно. Даже самой банальной благодарности за мой труд в нём не промелькнуло.

А потом Соколов повернулся к своей яркой спутнице:

— Пойдём, красавица, я подвезу тебя, куда прикажешь, — с придыханием проговорил он, прижимая девушку к себе.

Дверь за ними закрылась. И мне даже не надо было гадать, чем закончится их встреча: горячей страстью на всю ночь и, возможно, последующим романом.

На душе стало невероятно пусто. Впрочем, так бывало всегда, когда я видела Ивана с другими девушками. Но в этот раз случилось нечто большее. Будто бы чаша моего терпения, наконец, переполнилась.

Я поняла, что не могу так больше.

Не могу каждый день ходить на работу и молча страдать от безответного чувства. Не могу видеть босса с другими девушками. Не могу притворяться, что мне всё равно. Не могу терзать себя бесконечно.

Хватит.

Я не хочу губить свою жизнь!

И я приняла твёрдое решение уйти из компании. Уйти и никогда больше не видеть Соколова. Пока окончательно не тронулась умом.

Глава 2

Сразу после майских праздников я решила действовать. Затягивать больше не имело никакого смысла.

К чему длить свои мучения, если надеяться абсолютно не на что? Тем более, что сердце уже давно подсказывало единственно верное решение, а гордость требовала, чтобы я, наконец, сделала решительный шаг.

Решающий день в моей жизни начался с хмурого, неприветливого утра. Не скажу, что в солнечный день мне было бы намного легче, но серые тучи, нависшие над городом, и моросящий мелкий дождь, ещё больше усугубляли моё подавленное настроение.

Всю дорогу до офиса я снова и снова мысленно прокручивала в голове свою прощальную речь. Важно было подобрать такие слова, которые звучали бы твёрдо, уверенно и без тени сожаления. Мне хотелось высказать Соколову их прямо в лицо, чтобы он навсегда запомнил этот момент, чтобы осознал, кого теряет.

***

В офисе я тщательно привела в порядок все документы, с которыми работала в последнее время, и, набрав побольше воздуха в грудь, направилась к кабинету Соколова.

Рука слегка дрожала, когда я постучала и приоткрыла его дверь.

— Иван Александрович, у вас найдётся свободная минутка? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал непринуждённо. — Мне нужно с вами поговорить.

Он сидел, уткнувшись в монитор, и даже не поднял головы.

— Светик, ты же знаешь, что для тебя у меня всегда найдётся время, — рассеянно ответил Иван, продолжая стучать пальцами по клавиатуре. — Говори, что там у тебя. Я весь во внимании.

«Весь во внимании, конечно!» — я едва сдержала саркастическую усмешку. Его внимание сейчас было приковано к экрану, а не ко мне. Но разве я могла ожидать чего-то другого?

— Дело в том, что… — мне пришлось остановиться, потому что голос, не выдержав наплыва эмоций, предательски дрогнул.

Чёрт, я же так долго репетировала свою прощальную речь! Тщательно обдумывала каждую фразу! Почему же сейчас нужные слова застревают в горле, а к глазам подкатывают непрошеные слёзы?

Я совсем расстроилась, потому что хотела уйти красиво. С гордо поднятой головой. Так, чтобы Иван понял, кого потерял в моём лице! Чтобы пожалел, что не оценил вовремя...

Но реальность, как всегда, сильно отличалась от идеальной картинки в моей голове.

— Впрочем, нет! Подожди, ничего не говори! — резко остановил меня Соколов, наконец, оторвав взгляд от монитора.

Сердце ёкнуло: неужели он что-то почувствовал? Может, понял, что я на грани увольнения, и сейчас попытается меня остановить? Захочет удержать от последнего решительного шага?

Но его следующие слова развеяли мои наивные иллюзии:

— Слетай-ка быстренько за кофейком, ладно? Глаза сегодня так и слипаются. Наверное, опять эта проклятая магнитная буря...

Ну, конечно, магнитная буря!

Видела я сегодня эту «бурю», когда шла на работу! Она утром привезла шефа прямо к крыльцу нашего офиса. И это была совсем не та брюнетка-стажёрка, с которой он удалился накануне праздников!

На этот раз Соколова сопровождала длинноногая блондинка с шикарной грудью, которая с трудом помещалась между её телом и рулём крутой иномарки. Перед тем как расстаться, она прильнула к Ивану, что-то шепнула ему на ухо, и он улыбнулся так, как мне не улыбался никогда.

«Ничего удивительного, что у него теперь слипаются глаза, — от бессилия я сжала кулаки. — Наверняка, эта грудастая обольстительница не давала ему сомкнуть их ни на минуту всю ночь!»

Хотелось послать его подальше, швырнуть в лицо: «Сам слетай за своим кофейком!»

Но вместо этого я послушно развернулась и отправилась готовить кофе. Крепкий, горячий и обязательно без сахара. Как он любит.

***

— Так что ты хотела сказать? — спросил Соколов, с наслаждением потягивая маленькими глотками крепкий кофе из белой фарфоровой чашки. Его взгляд скользнул по моему лицу, пытаясь уловить малейшую подсказку. — Возникли какие-то проблемы с документами? Или, может, кто-то из наших клиентов чем-то недоволен?

— С документами и с клиентами всё хорошо, и вообще все дела приведены в полный порядок, — заверила я, внутренне собираясь перед решительным «броском». — Отчёты подготовлены, претензий нет.

— Тогда что? — выпучил он свои выразительные серые глаза, в которых мелькнуло нетерпение. — Краснова, кончай, интриговать! Говори прямо! Ты же прекрасно знаешь, что у меня дел невпроворот!

Я сделала глубокий вдох, чувствуя, что меня понемногу охватывает паника.

— Я увольняюсь, Иван Александрович, — разом выпалила я, решив, что моя заранее заготовленная речь будет абсолютно ни к чему.

Зачем выворачивать перед ним свою душу? Ему ведь абсолютно всё равно.

— Что-о?! — поперхнулся от неожиданности Соколов и с грохотом опустил кофейную чашку на стол, так что половина её содержимого выплеснулась прямо на папку с документами.

Не обращая внимания на растекающуюся по столешнице тёмную лужицу, босс быстро поднялся со стула и подошёл ко мне.

— Светланка, ну что за бред? — Его пальцы нежно коснулись моих волос, поправив выбившуюся прядь, и от этого прикосновения по спине пронёсся лёгкий холодок. — Ты что, из-за кофе обиделась? Ладно, прости! Обещаю, что больше никогда не обращусь к тебе с подобной просьбой.

Его голос звучал так мягко, так заботливо, что я на мгновение засомневалась: «А может, зря я всё это затеяла? Может, стоит всё переиграть, пока не поздно?». Но перед глазами тут же всплыла утренняя сцена, которую наблюдала не только я, но и добрая половина нашего офиса. Соколов любил выставлять напоказ свои достижения на любовном фронте.

— Мне не сложно приготовить для вас кофе, и я вовсе не обиделась. Вам не нужно извиняться. — Неверным движением я извлекла из своей папки лист с заявлением и вручила его боссу. — Я просто хочу уволиться.

— Нет, нет, нет, — замотал он головой, отстраняясь. — Этого не может быть! Мы же столько времени работали с тобой душа в душу! Должна же быть какая-то причина! Я что, завалил тебя делами сверх меры? Или зарплата не устраивает? Или, может, хочешь карьерного роста? Давай, сядем, всё обсудим!

Глава 3

Три дня! Всего три дня понадобится Соколову, чтобы полностью вычеркнуть меня из своей жизни. Три коротких, безразличных дня, и я стану для него пустым местом. Превращусь в ничто. Будто никогда и не было меня рядом.

А я?

Сколько времени потребуется мне, чтобы перестать вздрагивать от каждого звонка, надеясь услышать в трубке голос босса? Когда, наконец, я смогу подумать о Соколове без этого глупого, предательского замирания сердца?

Сколько ночей я проворочаюсь без сна, прежде чем его образ навсегда сотрётся из моей памяти?

Так, сколько же для этого нужно?

Неделя? Месяц? Год? Или… никогда?

А, может, я и не должна забывать? Может, воспоминания — это единственное, что останется у меня от него? Не любовь, не ненависть, а просто привычка страдать?

Ведь если однажды я проснусь и пойму, что даже не вспомнила его лицо, не покажется ли мне, что я предала саму себя?

Значит, вопрос не в том, когда я забуду, а в том, когда, наконец, захочу забыть...

Захочу понять, что на Соколове свет клином не сошёлся.

***

Но, как бы то ни было, назад дороги больше нет. Что сделано, то сделано.

С вымученной улыбкой на лице я попрощалась с коллегами. Улыбка эта была натянутой и такой же фальшивой, как моё внешнее спокойствие. Мои пальцы судорожно сжимали картонную коробку с вещами. Она была до странного лёгкой, полупустой, будто и правда за время работы здесь я не обрела ничего по-настоящему ценного.

Ничего, что бы захотелось забрать с собой.

Тишина в офисе была неловкой и тягостной. Коллеги осторожно переглядывались. Кто-то нервно постукивал карандашом по столу, а кто-то делал вид, что с головой погружён в работу, лишь бы не встретиться со мной глазами.

— Ну, удачи, тебе Свет, — буркнул системный администратор Илья невесело, даже не поднимая головы от монитора.

— Возвращайся, если что, — поспешно добавила младший юрист Елена, и её взгляд неловко скользнул куда-то в сторону, будто она сама не верила в то, что говорила.

Они знали. Конечно, знали, почему я ухожу. Их сочувствующие взгляды, сжатые губы, натянутые улыбки — всё это говорило, куда громче слов. И без лишних напоминаний было понятно, что истинная причина моего увольнения для большинства коллег не является секретом.

В нашем небольшом коллективе невозможно было скрыть ничего. Всё, как на ладони.

Особенно то, как я замирала, когда Иван проходил мимо, как мои плечи непроизвольно напрягались, а дыхание становилось чуть чаще. Да, и мои глупые, наивные взгляды, украдкой бросаемые в сторону его кабинета, были уж слишком красноречивы.

Казалось, мои чувства были заметны каждому сотруднику в нашем офисе, кроме того, кому они были адресованы на самом деле.

Я в последний раз подошла к своему рабочему столу, провела ладонью по его поверхности, ощущая под пальцами холодный пластик. Ещё раз проверила выдвижные ящики. Они были пусты, как и моя душа сейчас. Всё, что оставалось, это пара скрепок, забытая ручка и начатая пачка бумажных носовых платков. Пусть остаются!

Потом, почти на автомате, я подняла глаза и снова, уже в который раз за сегодня, с тайной надеждой взглянула на запертую дверь кабинета босса. За матовым стеклом мерцал свет, но сам он не вышел. Не попрощался. Не сказал ни слова.

Не остановил.

«Ну, конечно. Чего я ждала? — с горьким разочарованием подумала я. — Что он в считаные минуты всё вдруг осознает, распахнёт дверь и бросится умолять меня остаться? Что внезапно тоже воспылает ко мне чувствами?»

Смешно. И до нелепого наивно.

Пора перестать витать в облаках.

***

Дверь его кабинета оставалась закрытой. Не дождавшись от босса ни взгляда, ни жеста, ни намёка на сожаление, я резко развернулась и вышла из офиса.

Ушла практически в никуда.

Просто, чтобы снова почувствовать себя живым человеком.

Картонная коробка в моих руках была заполнена лишь наполовину, но, шагая с ней по тротуару от своего офиса, я поняла, что на самом деле, она вместила гораздо больше, чем кажется.

Ведь я уношу с собой не только несколько юридических справочников и канцелярские мелочи. Уношу тихий стук сердца, учащавшийся по утрам, когда лифт поднимал меня на нужный этаж. Уношу обрывки фраз, случайно подслушанных у кофемашины. Уношу даже запах этого офиса, который ещё не скоро выветрится из моей памяти.

Что на самом деле значит «уйти»?

Тело покидает помещение, а разум день за днём будет ещё возвращаться сюда в неподвластных ему воспоминаниях. Рука автоматически потянется к телефону, чтобы проверить рабочий чат, которого больше нет. Во сне я снова буду спешить на планёрку, а проснувшись, несколько секунд не смогу понять, где нахожусь.

Привычка — вот что остаётся в наследство после любви, даже если она была неразделённой.

На улице порывистый ветер больно хлестнул меня по лицу, заставив прищуриться. Холодный воздух перебил дыхание, но мне было всё равно. Внутри у меня всё будто бы онемело — чувствительность, как и чувства в душе, притупилась сейчас, стараясь сгладить самые болезненные моменты.

Но ветер на улице, он хотя бы честен. Он не притворяется ласковым, не делает вид, что ему жаль. Он просто дует, очищая меня от всего лишнего: наивности, пустых ожиданий, жалости к себе. Остаётся только пустота, которая, как ни странно, успокаивает.

Я иду. Пока не знаю куда. Но впервые за долгое время иду сама, а не по накатанной колее чьих-то хотелок и ожиданий.

И это уже что-то новое для меня. Начало совсем другой истории.

***

Сидя в вагоне метро, я вдруг сообразила, что совершила не просто опрометчивый поступок, а настоящий акт безумия: абсолютно не позаботилась о том, чем стану заниматься дальше!

Я не просто уволилась — я сбежала. Без плана, без сбережений, без даже слабого намёка на новую работу. Будто поддавшись внезапному порыву, я разорвала все нити, связывающие меня с прошлым, даже не подумав о том, как буду существовать дальше.

Глава 4

Следующим утром я, как обычно, соскочила с кровати в половине седьмого. Глаза раскрылись сами собой, будто кто-то незримый дал команду, заставляющую меня вскакивать в одно и то же время уже который год подряд.

Я резко села, сердце бешено заколотилось, на лбу выступил холодный пот.

«Проспала! — пронеслась в голове паническая мысль. — Будильник не сработал! Я точно опоздаю! Что делать?»

Рука инстинктивно потянулась к телефону, но экран оставался тёмным. Никаких сигналов, никаких напоминаний. И тогда до меня медленно, будто сквозь густой туман начало доходить.

Будильник и не должен был сработать, и я никуда не опаздываю. Потому что мне теперь некуда спешить.

Я плюхнулась обратно на подушку, но сон будто испарился, ускользнул сквозь пальцы. В квартире стояла непривычная, давящая тишина. Обычно в это время я уже мчалась к станции метро, думая лишь о том, успею ли заскочить в кофейню за латте до начала рабочего дня. Теперь же не было ни суеты, ни, ставшей уже привычной, спешки.

Только тяжёлая, гнетущая тишина.

Я схватила телефон, лихорадочно проверила мессенджеры — ни новых сообщений в чате, ни пропущенных звонков. Даже электронная почта, обычно забитая деловой корреспонденцией, сейчас была пуста. Никто меня не хватился. Никто не бросился узнавать: «А где же Света? Что с ней?»

Я с ужасом подумала, что ещё и одних суток не прошло с момента моего увольнения, а я уже стала никому не нужной. Совсем.

И когда в девять часов утра мой смартфон, наконец, ожил, я ощутила почти физическое облегчение. Такое, какое, наверное, испытал бы тонущий человек, если бы ему бросили спасательный круг.

На экране высветилось лицо Соколова с потрясающей белоснежной улыбкой. Той самой, от которой у меня всегда перехватывало дыхание.

Сердце гулко стукнуло в груди, кровь ударила в виски.

«Он звонит!» — пронеслось в голове.

А что, если он сейчас начнёт уговаривать меня вернуться на работу? Пообещает повышение, прибавку к зарплате, скажет, что без меня офис опустел? Что ответить ему? Соглашаться? Или гордо отказаться, заставив его умолять?

Я вдохнула так глубоко, что закружилась голова, и дрожащим пальцем приняла вызов:

— Слушаю вас, Иван Александрович! — голос прозвучал неестественно бодро, будто я не валялась сейчас в кровати с опухшими от слёз глазами, а была занята важными делами.

— Краснова, ты что ли? — послышался его удивлённый голос. — Ты же вроде уволилась?

— Ну да, уволилась, — ничего не понимая, нерешительно ответила я.

— А чё тогда звонишь? — искренне изумился Иван, будто я совершила что-то немыслимое.

— Так это вы мне позвонили… — тихо пролепетала я, и в груди что-то опять болезненно сжалось.

— Я?! — от души расхохотался Соколов. Громко, искренне, будто услышал очень смешной анекдот. — Вот болван! Набрал тебя по старой привычке. Ладно, прости! Давай, там, не тухни!

В трубке послышались короткие гудки.

Я некоторое время сидела, стиснув в ладони телефон, а потом громко всхлипнула. Не от боли, а от дикой, нестерпимой обиды. Мало ему было того, что он уже сделал, так ещё этот мерзкий звонок!

С раздражением отбросив от себя телефон, я с головой зарылась под одеяло.

Он ещё и насмехается надо мной!

«Давай, не тухни!»

Как будто я рыба, выброшенная на берег. Как будто моя жизнь без него закончилась. Превратилась в процесс гниения. И ничего хорошего в ней больше не случится!

Я натянула одеяло на голову, словно пыталась спрятаться от всего мира. Сжалась в комок и крепко зажмурилась. Но слёзы всё равно текли и текли по щекам, горячие и горькие.

«Ещё и трёх дней не прошло, а он уже забыл, что я существую. Набрал мой номер по ошибке! Наверное, даже не заметил, что меня больше нет рядом».

И от этой мысли мне стало так горько, что хотелось кричать. Что-нибудь разбить! Порвать в клочья!

Два года я вкладывала всю душу в свою работу, болела за общее дело и верила, что многое там держится исключительно на мне. А когда ушла, оказалось, что мир не рухнул и не остановился.

Он даже не замедлился.

Мой телефон молчит, письма не приходят. Но самое страшное не это. Самое страшное, когда начинаешь сомневаться, а была ли твоя роль настолько важной? Заметной, хоть кому-нибудь?

Может, я и на самом деле, являлась лишь мелкой деталью в большом механизме, которую можно заменить без всяких проблем? И все мои усилия были потрачены зря?

***

Настроение упало, ниже некуда.

Казалось, даже воздух в комнате стал тяжелее, давил на голову и плечи. Я сбросила с себя одеяло и села на край кровати, вцепившись пальцами в матрас. Глаза сами собой потянулись к стене, где висела моя университетская фотография. На ней я — такая радостная, полная надежд и планов.

Волосы, аккуратно собранные в строгий пучок, тёмный пиджак с фирменным значком ВУЗа, гордая осанка. Я тогда была уверена: вот оно, начало чего-то большого. Юридическая карьера, важные дела, признание в кругу профессионалов, может даже — кто знает? — своя фирма однажды. Мечты казались такими реальными и достижимыми...

И где теперь та девушка?

Что с ней стало?

Растворилась в бесконечных кофе-брейках, где разговоры сводились не к обсуждению дел, а к пересудам о личной жизни коллег. Затерялась в ворохе ксерокопий, которые приходилось переделывать по несколько раз, потому что кто-то забыл внести правки. Сгинула под грузом унизительных просьб: «Свет, сбегай-ка быстренько за бутербродами».

Стало невыносимо обидно за два, так глупо потраченных года. Два года жизни, ушедших на то, чтобы стать не юристом, а Светкой-помощницей, которая и кофе сварит, и документы подпишет, и даже курьеру объяснит, куда ехать, потому что «ну, ты же лучше разбираешься».

Глупо. Так чертовски глупо.

Но долго раскисать было некогда. Слёзы и переживания не вернут потерянного времени. Собравшись с духом, я резко встряхнула головой и устроилась за столом. Старенький ноутбук, верный спутник всех студенческих лет, зашипел вентилятором, а я принялась активно шерстить сайты с вакансиями.

Глава 5

Как я ни старалась, мои поиски работы не дали почти никаких результатов.

Каждый мой новый день теперь начинался одинаково: я методично просматривала сайты с вакансиями, рассылала резюме, писала сопроводительные письма. Но всё было впустую.

Подходящих вакансий оказалось совсем мало, и те немногие, что попадались, вселяли лишь временную надежду.

Даже те редкие предложения, что были на рынке труда, «проходили» мимо меня. Каждый отказ оседал тяжестью где-то в груди, и с каждым разом мне становилось всё труднее набирать очередной номер на телефоне.

Немногочисленные работодатели, которые всё же соглашались рассмотреть мою кандидатуру, неизменно упирались в один и тот же вопрос:

— Почему за два года вы так и не выросли профессионально?

Я знала, что этот вопрос обязательно прозвучит. Готовилась к нему. Но от этого не становилось легче.

— Начальник не давал хода, — терпеливо объясняла я, стараясь говорить ровно, без оправданий в голосе. — Не было возможности для развития.

Но слова звучали неубедительно, даже для меня самой. Факты — упрямая вещь. Всё, что видели перед собой потенциальные работодатели — это лишь сухая строчка в резюме: младший юрист, два года в компании «Соколов и партнёры».

В других местах специалисты с моим стажем работы уже получали звание старшего юриста, а кто-то даже умудрялся сдать экзамен на адвоката. А я по-прежнему — младший юрист.

И разница в этих званиях практически сразу ставила на тебе клеймо: значит, слабенький специалист…

Значит, не потянула. Значит, не хватило каких-то качеств: настойчивости, знаний, таланта, просто везения.

Вывод напрашивался сам собою.

И кому нужен такой работник?

После пятого отказа я в расстроенных чувствах плюхнулась в кресло, будто все силы разом покинули меня. Ладони плотно прижались к лицу. Где-то внутри закипала злость — на себя, на Соколова, на эту несправедливую систему, в которой одни прорываются вперёд, а другие остаются на месте, сколько ни бейся.

И тогда, сквозь пелену отчаяния, в голове промелькнула предательская мысль: «Может быть, попроситься обратно к Соколову?»

Он бы взял. Наверное.

Да возвращаться назад было бы унизительно. Но зато стабильно. Знакомо. Без этих бесконечных и бесполезных собеседований, без этого гнетущего ощущения, что ты никому не нужен.

И только остатки гордости не позволили мне ползти обратно с повинной.

Я стиснула зубы, глубоко вдохнула и заставила себя поднять голову. Нет. Я не вернусь. Не после всего, что было.

Если уж двигаться куда-то, то только вперёд.

***

И всё-таки, когда через несколько дней на экране телефона высветилось имя Соколова, сердце ёкнуло от неожиданной надежды.

Я уже почти смирилась с тем, что наша рабочая история закончилась. После того последнего разговора, после его язвительных слов: «Не надо втирать мне про личные обстоятельства!», я постоянно убеждала себя, что Иван Александрович не тот человек, с которым стоило бы работать.

Но вот его имя всплыло на дисплее, и пальцы сами собой замерли в сантиметре от экрана.

А вдруг?..

Может, он передумал? Осознал, что совершил ошибку? Или, может быть, без меня вся работа развалилась, и теперь он готов унижаться, лишь бы я вернулась?

В большом волнении я поднесла телефон к уху.

— Привет, Краснова! Как ты там?

Голос бывшего босса звучал так бодро и жизнерадостно, будто между нами не было неприятного разговора при увольнении. Можно было подумать, что он звонит старой приятельнице поболтать о погоде.

Я сжала трубку в ладони, не зная, чего мне стоит ждать от этого звонка.

— Здравствуйте, Иван Александрович, — поприветствовала я его в ответ, тоже стараясь звучать беззаботно.

Про себя же я уже рисовала картину: вот он, слегка смущённый, начинает извиняться. Говорит, что без меня в офисе хаос, и что только я могу всё исправить. А потом, может быть, даже попросит прощения. И если он действительно станет умолять, если пообещает ползать передо мной на коленях… ну, тогда я, так уж и быть, пожалуй, соглашусь.

— У меня всё хорошо, — добавила я и приготовилась слушать его извинения.

— Рад за тебя! — Он даже ради приличия не попытался спросить, как я пережила увольнение. Не поинтересовался, нашла ли новую работу. В его голосе не было никакого участия, никакого интереса ко мне. — Слушай, тут такое дело...

Он вдруг запнулся, и в этой заминке что-то насторожило меня.

— Я принял на твоё место новую девочку...

Моё сердце гулко ухнуло куда-то вниз, к горлу подступил колючий комок.

Значит, так. Никаких извинений не будет. И никаких просьб о возвращении я тоже не услышу. Босс уже нашёл мне замену. И не просто нашёл, а поспешил сообщить мне об этом. Решил поделиться своей радостью.

— … у неё, к сожалению, только юридический колледж, а не универ, как у тебя, — с каким-то странным воодушевлением продолжал Иван, — но девчонка, скажу тебе, просто загляденье! Всё при ней: и сверху, и снизу. Такую круглую, аппетитную попку, ещё поискать!

Я обомлела.

Давай, скажи ещё, что ты бы ей вдул! Или как там у вас, у мужиков, при виде таких форм принято изъясняться?

Сделав глубокий вдох, я резко прервала его:

— Отличное кадровое решение, Иван Александрович! Но меня-то вы зачем побеспокоили? Чтобы рассказать про задницу моей преемницы?

Он громко рассмеялся. Даже не смутился.

— Да нет, извини, с языка сорвалось... — поспешил он перевести всё в невинную шутку. — Понимаешь, при всех своих… э-э-э… достоинствах, девочка эта до невозможности глупенькая. Даже кофе сварить толком не может! Светик, будь другом, выручи, а? Встреться с ней, расскажи, что, где лежит, покажи всё, а главное, научи свой фирменный кофе готовить. Я без него загибаюсь!

В ушах зазвенело.

Он звонил не за тем, чтобы вернуть меня. Не для того, чтобы извиниться.

Он хотел, чтобы я сама подготовила свою замену. Чтобы научила новую «девочку» варить ему кофе.

Глава 6

После разговора с Соколовым я совсем расклеилась.

Его голос, такой бодрый, такой неунывающий и оптимистичный — словно ничего не произошло, больно резанул по нервам.

Я чувствовала, как внутри меня всё сжимается в тугой, болезненный комок. Как быстро он нашёл мне замену! Даже не верится! Неужели я была настолько незначительной для него? Настолько легко заменимой?

А теперь ему ещё хватает наглости, расписывать передо мной прелести этой, судя по всему, бестолковой девицы, которой, видимо, даже не пришлось особо стараться, чтобы занять моё место.

«Глупенькая, но всё при ней!» — его слова до сих пор звенели в ушах. Значит, в нашей профессии главное — не мозги? Главное, чтобы «всё при ней»? Чтоб юбка была короче, а грудь — побольше?

Разумеется, зачем ей нужен ум, если имеется аппетитная попа? Зачем напрягаться, учиться, разбираться в тонкостях работы, если можно просто томно улыбаться, мило хлопать ресницами и вовремя наклоняться за упавшей ручкой.

Меня передёрнуло от оскорбительной простоты этой формулы успеха. Получается, я зря старалась? Зря доказывала, что разбираюсь в деле лучше половины отдела? Зря думала, что профессионализм ещё что-то значит?

Горькая ирония ситуации заключалась в том, что Соколов, который на словах всегда ратовал за качество и эффективность, теперь сам же демонстрировал, что ценится в его компании. И это были не знания. И даже не трудолюбие.

А умение правильно себя подать.

***

Внутри меня яростно боролись противоречивые эмоции, разрывая душу на части.

Я ненавидела Ивана.

Ненавидела за его спокойствие, за его равнодушие, за то, что он, казалось, даже не заметил моего исчезновения. Но в то же время я всё ещё продолжала любить его. Безумно, отчаянно, вопреки здравому смыслу.

Разве чувства можно выключить, как кран? Разве они исчезают только потому, что я уволилась с работы и перестала видеть любимого мужчину каждый день? Нет. Они остались, время от времени напоминая о себе острой душевной болью.

Его образ, независимо от моей воли и желания, то и дело всплывал в памяти: вот он сидит за столом, слегка прищурившись от солнца, бьющего в окно, вот его пальцы уверенно перебирают документы, вот его голос, чуть хрипловатый с утра, звучит в ушах...

Иногда я бывала так зла на бывшего босса, что готова была немедленно отправиться в офис, швырнуть ему в лицо первую попавшуюся папку с бумагами и закричать: «Как ты мог?! Как ты мог так легко забыть меня?»

Мне хотелось причинить ему такую же боль, какую испытывала я сама. Чтобы его сердце сжалось от того же отчаяния, от той же бессонницы, от тех же проклятых воспоминаний, которые не давали мне покоя.

Но злость вспыхивала ярко, как спичка, и так же быстро гасла, оставляя после себя лишь пустоту и ноющую тоску. И тогда, закрыв глаза, я представляла нас вместе.

Воображение услужливо рисовало в уме обнажённое тело Ивана.

Я никогда не видела его без одежды, но разве это имело какое-то значение? Я всё равно была уверена, что он прекрасен. Широкие плечи, твёрдые мышцы живота, загорелая кожа, по которой так хотелось провести кончиками пальцев. В моих фантазиях его крепкие мужские руки нежно гладили моё тело, осторожно подбираясь к самым чувствительным местам, горячие губы настойчиво ласкали грудь, заставляя меня содрогаться от желания...

«Может быть, он, наконец, заметит, что и у меня неплохие формы? И попа тоже совсем даже не плоская!» — проносилось в голове, и я тут же кусала губу, стыдясь собственных мыслей.

Резко тряхнув головой, я сбросила с себя опасное наваждение.

«Всё, хватит сходить с ума!» — приказала я себе.

Ещё не хватало получать удовольствие от воображаемого мужчины, в то время, когда вокруг полно самых настоящих парней, состоящих из крови и плоти, а не из зыбкой дымки воспоминаний.

Но беда в том, что никто из этих парней не трогал моё сердце. Ни один взгляд не заставлял его биться чаще, ни одно прикосновение не вызывало того трепета, который я испытывала, когда Иван случайно касался моей руки.

Все «вакантные» места в моей душе до сих пор были прочно заняты Иваном Соколовым. И я не знала, наступит ли этому когда-нибудь конец.

***

Чтобы не поддаться соблазну снова погрузиться в грёзы о голом Соколове, я быстрым шагом прошлась по комнате, словно пытаясь стряхнуть с себя навязчивые образы. Сердце учащённо билось, а в висках пульсировал лёгкий жар. Ведь моё богатое воображение, будто намеренно подкидывало мне эти картины, зная, как сложно им сопротивляться.

«Нет, хватит! Это уже переходит все границы!» — мысленно выругалась я, чувствуя, как мои мысли опять затягивают меня в сладкий омут фантазий.

Нужно было срочно что-то изменить. Я схватила в руки телефон. Пальцы сами собой набрали знакомый номер, действуя почти на автомате.

Ксения. Моя лучшая подруга, мой «спасательный круг» в любых жизненных ситуациях. Она всегда знала, что надо сказать, что сделать, к кому обратиться. Если, кто и мог вытащить меня сейчас из тупикового ступора, так это только она.

Трубка зазвучала, и после пары гудков раздался её голос, чуть усталый от большого количества дел, но такой тёплый и родной.

— Ксюха! Выручай! — скороговоркой выпалила я без всяких предисловий. — Срочно нужна хоть какая-нибудь работа! Подойдёт любая!

Фоном, как всегда, доносился шум её ресторана: звон посуды, приглушённые голоса посетителей, чьи-то торопливые шаги. Даже через телефон я чувствовала этот живой поток энергии, который так контрастировал с моим вынужденным бездельем.

Ксения не стала спрашивать лишнего — она никогда раньше времени не лезла с расспросами. Вместо этого она просто сказала:

— Приезжай.

И в одном этом слове я услышала всё, в чём сейчас так нуждалась: дружескую поддержку, твёрдую уверенность, готовность помочь.

— Жду тебя! — добавила она, и мне сразу стало спокойнее на душе.

Я облегчённо вздохнула, ощущая, как тревога последних дней понемногу отступает. Ксения всегда знает, что делать. Значит, и у меня всё будет в порядке.

Глава 7

С Ксенией Дементьевой я была знакома ещё с тех незапамятных времён, когда мы вместе с ней сидели рядом на горшках в младшей группе детского сада. Звали её тогда Ксюша Николаева, и уже в то время она была девочкой с характером, который впоследствии определил всю её жизнь.

Она первой забиралась на горку, отбирала игрушки у мальчишек и упрямо складывала кубики, даже если они разваливались в десятый и в двадцатый раз.

«Ничего, — говорила она, подбирая рассыпавшиеся детали, — всё равно у меня получится самая высокая башня».

Потом нас неразрывно связывали десять лет за одной школьной партой. Мы списывали друг у друга контрольные, вместе делали домашние задания, прятались от физрука в раздевалке и мечтали о будущем — таком далёком и таком манящем.

— Ты представляешь, — говорила подруга, раскачиваясь на стуле и глядя в окно, — когда-нибудь мы будем жить в большом городе, где бурлит настоящая жизнь! Не в нашем небольшом райцентре, где даже поход в кино уже великое событие, а там, где всё происходит!

Я кивала, но в глубине души сомневалась. Вырваться из небольшого провинциального городка было не так-то легко. Но только не для Ксении.

После школы мы, как и мечтали, вместе рванули поступать в столицу. Я — на юридический факультет, она — на экономический. Так получилось, что мне повезло поступить, а вот Ксюха пролетела мимо бюджетных мест.

Помню, как она стояла перед списками поступивших, опустив голову, а потом резко развернулась и сказала:

— Ладно. Не беда.

Ксения не была бы сама собой, если бы впала в отчаяние от такого пустяка.

— Поступлю на следующий год, — отвечала она тогда бодрым голосом на мои сожаления. — Никуда от меня университет не денется! Я подтяну математику, пересдам, и на следующий год буду в этом списке. Вот увидишь!

Всегда целеустремлённая и твёрдо уверенная в каждом своём шаге, Ксюша решила не возвращаться в наш провинциальный городок, где все уже знали, что Николаева не поступила. Вместо этого она осталась в Москве, и устроилась работать официанткой в небольшой, но модный ресторан. Вечерами она зубрила конспекты, а днём носилась между столиками с подносами, улыбаясь клиентам так, будто это было её самое любимое занятие на свете.

— Ты не устаёшь? — как-то спросила я, наблюдая, как она ловко расставляет бокалы, одновременно перекидываясь шутками с барменом.

— Устаю, — призналась она. — Но знаешь, что хуже усталости? Сдаться и уехать обратно.

Но у судьбы, как выяснилось, были совсем другие планы на мою подругу. Жизнь вообще удивительная штука. Она редко идёт по намеченному сценарию, но порой дарит нам куда больше, чем мы осмеливаемся желать. История Ксении тому подтверждение.

Обучаться в университете ей так и не пришлось, потому что уже через полгода она вышла замуж за Алексея Дементьева — владельца того самого ресторана, куда Ксюша устроилась работать. Это была не сказочная история про столичного бизнесмена и бедную провинциалку. Скорее, про двух людей, которые сумели разглядеть друг в друге родственные души.

Алексей ценил её энергичность и деловую хватку, а она — его умение превращать мечты в реальность.

Кто-то скажет, что ей просто повезло: не поступила, но встретила успешного мужа, не получила диплом, но стала хозяйкой собственного дела. Но я-то знаю правду. Везучесть Ксюши — это не слепой случай, а закономерность. Потому что ещё в детстве, когда другие плакали из-за развалившихся кубиков, она упрямо собирала их заново. Не потому, что была уверена в успехе, а потому, что для неё не существовало другого варианта.

Ксения быстро встроилась в семейный бизнес, и если сначала она просто помогала мужу с бумагами и отчётностью, то вскоре уже сама предлагала новые идеи, вводила систему скидок, следила за закупками. А когда Алексей решил заняться другим проектом, она, не раздумывая, приняла на себя управление рестораном.

— Ты уверена, что справишься? — спрашивал он, наблюдая, как она внимательно изучает отчёты.

— А ты сомневаешься во мне? — отвечала она с уверенной улыбкой.

И моя подруга справилась. Даже более, чем! В её руках ресторан стал только популярнее.

Одних неудача ломает, других — закаляет. Ксения могла сдаться после провала на экзаменах, могла уехать домой, где её жалели бы как «несостоявшуюся студентку». Но она выбрала иной путь: остаться, бороться и — что самое важное — не озлобиться. Даже когда судьба подменила её мечту об университете на совсем другую реальность, она не стала сетовать на несправедливость, а просто взяла от жизни то, что та ей предложила.

И сделала это блестяще.

Но что поражало меня больше всего, так это то, что, несмотря на свой новый статус, дорогие вещи и возможность ни в чём себе не отказывать, Ксения никогда не кичилась своим материальным положением.

Она по-прежнему оставалась той самой подругой, которая всегда старалась как-нибудь незаметно и ненавязчиво поддержать меня, с трудом дотягивающую от стипендии до стипендии.

В мире, где многие дружбы рассыпаются при малейших трудностях, наша сумела выстоять.

— Ксюш, я же не маленькая, — ворчала я, в очередной раз, отбрыкиваясь от её подарков. — Сколько можно мне помогать?

— А я и не помогаю, — отмахивалась она. — Это мой вклад в будущее. Вот станешь известным адвокатом, мы с Лёшей будем пользоваться твоими услугами. И тогда, — она подмигивала, — нам всё вернётся с процентами.

И ещё один урок, который я вынесла из нашей дружбы: настоящая поддержка не имеет ничего общего с жалостью. Ксения никогда не подавляла меня своей заботой, не подчёркивала разницу в наших положениях.

Её помощь всегда была лёгкой, ненавязчивой, как будто она и правда просто «вкладывалась в будущее». А может, так оно и было? Ведь дружба — она такая: ты отдаёшь тепло, чтобы однажды получить его обратно, когда тебе будет холодно.

Глава 8

Фешенебельный ресторан Дементьевых — «Король Ричард» — носил историческое название, отсылающее к эпохе рыцарских турниров и королевских пиров. Здесь, среди дорогих вин и звона хрустальных бокалов, каждый гость чувствовал себя немного монархом.

Ресторан располагался в очень выгодной локации, там, где бурлила деловая жизнь, но при этом сохранялось ощущение приватности. Здесь было всё, что необходимо для успешной работы: близость к центру города, удобные подъездные пути, красивая прилегающая территория.

Сюда легко было добраться и на автомобиле, и на метро, и пешком, наслаждаясь прогулкой по брусчатым дорожкам, ведущим к зданию.

Прилегающая территория напоминала небольшой ухоженный парк: душистые липы и аккуратные газоны, по вечерам подсвеченные мягким золотистым светом фонарей. Между деревьев, в чаше, выложенной крупным камнем, журчал фонтан, чей мелодичный плеск настраивал на умиротворённый лад ещё до входа в заведение.

Хозяйка ресторана Ксения обладала безупречным вкусом и вложила в «Короля Ричарда» не только финансы, но и душу. Она понимала, что её гости — люди, для которых важен не просто уровень, а ощущение. И потому здесь всё было продумано до мелочей.

Интерьер сочетал в себе благородную классику и современную элегантность: тёмное полированное дерево, кованые люстры с приглушённым светом, тяжёлые шторы из итальянского бархата, смягчающие шум большого города. Стены украшали исторические картины в золочёных рамах, не кричащие, но подчёркивающие статус места.

Сама атмосфера дышала здесь исключительностью.

Официанты в белоснежных рубашках двигались бесшумно, стараясь предугадать желания гостей. В меню — только отборные блюда из свежайших продуктов.

***

Кабинет Ксении располагался в отдельном отгороженном помещении с вывеской «Администрация» — строгими чёрными буквами на матовом стекле. Дверь была слегка приоткрыта, и я поняла, что меня здесь уже ждут.

— Ну, рассказывай, что стряслось, — немедленно потребовала подруга, едва я переступила порог.

Её голос прозвучал так неожиданно, что я на миг застыла на месте.

«Как можно передать в нескольких словах, что именно со мною стряслось? Как всё это правильно сформулировать?»

Прежде чем начать говорить, я осмотрелась по сторонам. В кабинете царила непривычная тишина, будто звукоизоляция отделяла это пространство от всего остального ресторана. Сюда не доносились ни раздражающий звон посуды, ни приглушённые голоса из зала, ни даже запахи с кухни. Только лёгкий аромат дорогих духов и свежесваренного кофе из чашки, стоящей на столе.

Я в нерешительности подошла к большому креслу, тиская в руках свою сумочку.

— Свет, у тебя случилось что-то серьёзное? — взволнованно переспросила Ксюша.

Она отодвинула в сторону кипу бумаг, лежащую на столе, и пристально посмотрела на меня. В её взгляде читалось беспокойство.

— Ксюх, боюсь, твои надежды на моё блестящее адвокатское будущее не оправдались, — уткнувшись глазами в ковёр, промямлила я. — Я уволилась от Соколова...

Тишина в кабинете стала почти звенящей.

— Почему? — округлила свои, и без того большие зеленоватые глаза, подруга. — Он что, плохо с тобой обращался? Нещадно эксплуатировал? Или… — она сделала драматическую паузу, наклонившись вперёд, — ПРИСТАВАЛ к тебе? Домогался?!

Последние слова она произнесла так грозно, что я невольно вздрогнула. В ушах будто бы прозвучал обвинительный приговор.

— Если бы… — тяжело вздохнула я. — Он, по-моему, меня даже за женщину не считал! Относился как к некоему бесполому существу! Смотрел как на пустое место. Не стеснялся даже про свои любовные похождения рассказывать!

Голос мой дрогнул, и внезапно всё, что так долго копилось внутри, вырвалось наружу. Вихрь эмоций захватил меня в свои цепкие объятия, и я, не удержавшись, беззвучно заплакала. Слёзы катились по щекам, оставляя на коже горячие дорожки.

— Так ты, что… — воскликнула Ксения, осенённая внезапной догадкой, — втюрилась в Соколова?! В своего босса? И как давно это продолжается?

Я закрыла лицо руками, словно это могло спасти меня от стыда. Ладони мгновенно стали влажными от слёз, но я не отнимала их. Мне не хотелось, чтобы подруга видела мою слабость.

— Почти с первого дня работы у него, — прошептала я. — Мне казалось, если буду идеальной сотрудницей, он, наконец, заметит меня. Обратит внимание. Но ему был нужен кто угодно, только не я.

Глотая слёзы, я рассказала Ксении про свою безответную любовь. Про то, как постоянно задерживалась после работы, лишь бы поймать его взгляд. Как старалась предугадывать его поручения, чтобы лишний раз заслужить похвалу. Как моё сердце бешено колотилось, когда он небрежно касался моего плеча, передавая документы.

Она выслушала меня молча, не перебивая, а потом уверенно заявила:

— Света, ты правильно сделала, что уволилась! От мужчин, которые тебя не ценят, надо уходить немедленно! Незачем растрачивать себя на неблагодарных типов. Давно нужно было сбежать от этого Соколова!

Ксения задумалась на мгновение, что-то взвешивая в уме, затем добавила:

— Пока не найдёшь работу по юридической специальности, можешь трудиться у меня.

— Официанткой? — безо всякой задней мысли спросила я.

— Даже не мечтай! — звонко засмеялась Ксюша. — Штат официантов полностью укомплектован. Будешь моим персональным помощником или администратором, выбирай сама.

Её искренний смех разогнал тяжёлую атмосферу, и я невольно улыбнулась в ответ.

***

Когда я вышла из ресторана «Король Ричард», уже вечерело. Последние лучи солнца таяли за горизонтом, окрашивая небо в нежные оттенки сиреневого и золотого. Тёплый вечерний воздух мягко обнял меня, словно стараясь утешить после долгого дня, полного тревог и сомнений.

Я остановилась на мгновение, прикрыла глаза и почувствовала, как лёгкий ветерок играет прядями моих волос.

Фонари на улице уже зажглись, один за другим, отбрасывая длинные, дрожащие блики на брусчатку. Фонтан по-прежнему журчал, искрясь сверкающими струями в свете фонарей.

Глава 9

Весь следующий месяц я буквально вгрызалась в работу. Я хваталась за неё, как утопающий хватается за соломинку. Каждый день начинался и заканчивался одним и тем же: нескончаемым потоком задач, звонков, поручений. Работа стала моим спасением, моим щитом от ненужных мыслей и воспоминаний.

Практически без отдыха. Без передышки.

Ресторан подруги превратился в моё убежище, в место, где я могла раствориться в шуме голосов, атмосфере веселья, бесконечной суете. Я проводила здесь почти всё своё время, по собственной воле, лишь бы не оставаться наедине с самой собой.

Ксения была против такого чрезмерного рвения, но я решила загрузить себя по максимуму. Одновременно совмещала должности администратора и её личного помощника. Мне было не сложно, тем более, что в юридической фирме «Соколов и партнёры» я работала примерно в таком же «безвылазном» режиме.

Подруга только осуждающе качала головой, наблюдая, как я мечусь между столиками, телефонными звонками и срочными поручениями.

— Ты совсем с ума сошла! — хватала она меня за руку, когда я, уже на девятом часу смены пыталась заменить заболевшего официанта. — Отдохни хоть немного! Иди домой, поспи!

Но мне не нужен был отдых. Не нужны были эти тихие домашние вечера, когда стены квартиры давили на меня, а в голове звучал голос: «Разве о такой одинокой жизни ты мечтала?»

Работа заглушала его. Она держала меня на плаву, не давала впадать в полное отчаяние.

Мой рабочий день нередко затягивался допоздна, но это ничуть не смущало меня. Скорее, наоборот. Я ловила странное облегчение: пока я здесь, пока я в движении, мне не нужно сталкиваться с тем, что ждёт меня за порогом. Дома меня встречала только холодная постель, а здесь был шум, суета, люди, которые требовали моего внимания.

И это было хорошим лекарством.

В какой-то момент я поймала себя на мысли, что даже про Соколова вспоминаю теперь гораздо реже. Его образ, который раньше преследовал меня, как навязчивая мелодия, стал постепенно стираться из памяти. Я больше не проигрывала в голове наши разговоры, не воскрешала его улыбку, не засыпала с мыслью: «А что, если бы я не ушла тогда от него?»

И тогда в душе моей поселилась надежда, что, может быть, скоро наступит день, когда я забуду про него совсем.

***

В один из тёплых июльских дней в ресторане «Король Ричард» царила привычная суета.

Бизнес-ланч был в самом разгаре, и официанты быстро сновали с подносами между столиками. Лёгкий гул разговоров, звон приборов, сдержанный смех — всё это сливалось в единый фон, ставший уже привычным и почти незаметным для моего слуха.

Убедившись, что загрузка зала вполне приличная, и никаких форс-мажоров не предвидится, я с облегчением взяла планшет и устроилась за стойкой администратора, чтобы проверить вечернее бронирование. Всё было как всегда: юбилей, романтические ужины при свечах, семейные посиделки. Предсказуемо, сто раз «обкатано» и почти спокойно.

Пробежавшись взглядом по списку предварительной записи, я вдруг обомлела. Не поверила своим глазам! В одной из строк сводной таблицы я наткнулась на до боли знакомую фамилию и инициалы: СОКОЛОВ И.А.

Да нет, не может быть такого...

Мы живём в огромном городе. Мало ли в нём мужчин, носящих фамилию Соколов и инициалы И.А.? Наверняка, не одна тысяча. Может быть, даже десятки или сотни тысяч.

Но…

Только вот в графе «контакты» у этого клиента был указан номер. Очень знакомый. Тот, который я когда-то выучила наизусть. Который могла продиктовать даже во сне.

Это был номер того самого Соколова... Моего Ивана Александровича...

— Нет-нет-нет… — забормотала я, вскакивая со стула так резко, что он с грохотом откатился назад.

Сердце заколотилось так, словно пыталось вырваться из грудной клетки. Оказалось, что прошлое — очень коварная штука. Оно может казаться похороненным и забытым, но стоит лишь одному имени всплыть на поверхность, и вот ты уже начинаешь задыхаться под лавиной нахлынувших воспоминаний.

С выпученными глазами и трясущимися руками я ворвалась в кабинет Ксении, даже не постучав.

— Ксюх, ты должна меня выручить! — выпалила я, плюхаясь в мягкое кресло рядом с её столом, так стремительно, что подушка жалобно вздохнула подо мной.

Подруга оторвалась от монитора, удивлённо подняв бровь.

— Ты выглядишь так, будто только что увидела привидение, — заметила она, внимательно вглядываясь в моё перекошенное лицо.

— Хуже, — прошептала я, прижимая ладонь к груди, как будто это могло унять бешеный ритм сердца. — Ксюх, будь другом, замени меня кем-нибудь сегодня вечером! Всего на один раз!

— Ты что, заболела? — с волнением спросила она и протянула руку, что потрогать мой лоб.

Я резко замотала головой.

— Нет, я здорова. Просто… — я прервалась, собираясь с мыслями. — Среди наших гостей сегодня числится мой бывший босс, а у меня нет ни малейшего желания с ним встречаться! Даже мимолётно! Даже краем глаза!

Подруга подозрительно нахмурилась.

— Уверена, что это именно он, а не какой-нибудь однофамилец? — спросила она, пытливо вглядываясь в моё лицо.

«Неужели сомневается во мне? Считает, что я развожу панику на пустом месте?»

— Это точно он! — воскликнула я, сжимая подлокотники кресла. — В контактах номер его телефона. К тому же…

И тут меня осенило. Я даже подпрыгнула на месте от неожиданной догадки.

— О Боже… Сегодня же у Соколова день рождения! Вот для чего он забронировал столик у нас!

И как я могла забыть о таком важном событии?!

Раньше подобного со мной никогда не случалось. Сегодняшняя дата была всегда отмечена в моём настольном календаре ярким маркером, а на телефоне настроена напоминалка. Как минимум за две недели до торжественного дня я начинала тайком собирать деньги с коллег на подарок.

«Босса надо порадовать! — говорила я, обходя одного за другим сотрудников фирмы. — Не надо скупиться!»

Я тратила часы после работы, обегая магазины в поисках идеального презента.

Глава 10

— Ты что, с ума сошла?! — непроизвольно вырвалось у меня, и я подозрительно покосилась на Ксюшу. — Какой ещё подарок? Я только-только начала забывать его, а ты хочешь, чтобы я ему подарки дарила? Снова бередила старые раны?

Внутри больно кольнуло при одной мысли о нём. О Соколове. О его насмешливых глазах, о том, как он смотрел на меня в последний раз — свысока, как на что-то незначительное, что можно легко забыть за несколько минут.

— Тем более, — продолжила я, с трудом выдавливая из себя слова, — он наверняка притащится с какой-нибудь очередной пышногрудой фифой. Столик-то на двоих заказан.

В голове тут же всплыло слишком уж реалистичное видение: он, как всегда в дорогом, идеально сидящем костюме, рядом с ним она — словно сошла с обложки глянцевого журнала. И тут я со своим подарком…

Нет! Я буду выглядеть жалко на их фоне. Как всегда.

— Ты всё неправильно поняла, — перебила меня подруга, и в её глазах вспыхнул тот самый бесшабашный огонёк, который я знала слишком хорошо. Он обычно предвещал нечто грандиозное, неожиданное и немножко безумное.

— Подарком будешь ты сама!

— Что?! — не веря своим ушам, невольно воскликнула я.

— Да-да! — Ксения захлопала в ладоши так громко, что звук разнёсся по всему кабинету. Её глаза сверкали, как у ребёнка, только что придумавшего «гениальный» план. — Ты только представь, — она мечтательно закатила глаза к потолку, и я уже чувствовала, как меня затягивает в водоворот её неуёмной фантазии. — Соколов сидит за столиком с какими-нибудь очередными силиконовыми сиськами, спокойно ужинает, а тут… в зал заходишь ты.

Я тоже закатила глаза к потолку, но не мечтательно, а с досадой, давая понять, что мне не очень-то нравится этот сценарий.

— Да, брось ты, Ксюх, у меня не получится, — вздохнула я, скрещивая руки на груди. — И вообще, я его видеть не хочу. Лучше замени меня кем-нибудь! Ты же можешь это организовать!

— Не перебивай! — шутливо прикрикнула на меня Ксения и продолжила фантазировать дальше: — На тебе надето платье, от которого у мужчин скулы сводит, — сказала она, обводя руками в воздухе очертания невидимого наряда. — Обтягивающее, чёрное, с разрезом до бедра. Шикарные туфли на шпильках. А ещё… — она сладострастно зажмурилась, втянув в себя воздух, — шлейф духов, от которых в голове туман. Дорогих. Французских. Соблазнительных.

Я даже дышать перестала, невольно представив этот образ. В голове мелькнула картинка: я, уверенная, блистательная, идущая по залу под восхищённые взгляды. Но тут же встряхнулась. Глупости это всё!

— Ксень, ну хватит мечтать, — умоляюще прошептала я. — Всё равно ничего такого не будет.

Но подруга уже во весь опор неслась на крыльях своей фантазии, и её было не остановить.

— Ты идёшь под руку с шикарным мужчиной. Не просто красивым, а таким, чтобы у всех челюсти поотваливались. Проходишь мимо бывшего босса, одариваешь его равнодушным взглядом, будто даже не узнаёшь. И он… — она сделала паузу, наслаждаясь моментом, — он сдохнет от зависти! С ума сойдёт, когда поймёт, какую девчонку упустил!

Из моей груди непроизвольно вырвался нервный смешок.

— Ты это серьёзно? — спросила я, прищурившись. — Или просто разыгрываешь меня?

Но Ксения лишь самодовольно улыбнулась, и в её глазах читалось: «О, ты ещё не знаешь, на что я способна».

Я поднялась с кресла и, словно загипнотизированная, подошла к большому настенному зеркалу. На несколько мгновений застыла перед ним, пытаясь разглядеть в отражении ту самую женщину, которую только что так ярко нарисовала Ксюша.

Но её не было.

Вместо роковой соблазнительницы я увидела обычную себя — в скромном серо-голубом костюме, который больше подходил для офиса, чем для вечернего выхода. Взгляд потухший, губы едва тронуты блеском, словно я даже не пыталась выглядеть привлекательно. Волнистые каштановые волосы, собранные в высокий хвост, торчали непослушными прядями, не оставляя даже намёка на гламурность.

«Разве так выглядит женщина, от которой мужчины сходят с ума? — пронеслось в голове. — Нет, Ксюха явно пересмотрела романтических сериалов. Надо бы ей спуститься на землю».

Неужели она действительно верит, что я смогу в таком виде впечатлить Соколова? Он всегда такой уверенный, безупречный, недосягаемый. И выбирает только таких же девушек — ярких, ухоженных, модно одетых. Себе под стать.

Да он просто снова не заметит меня! Как это всегда было раньше.

В животе неприятно заныло. Я резко развернулась и отошла от зеркала. Было неприятно видеть разительный контраст между фантазией Ксении и реальностью.

За спиной раздался её голос:

— Ну что, убедилась, что ты огонь?

Я фыркнула, но в груди что-то больно ёкнуло. Обида? Досада? Или желание доказать, что я тоже чего-то стою?

— Ксюш, давай, забьём на эту дурацкую затею, — всё-таки ещё раз попыталась я разубедить её.

Но в глазах подруги уже разгорался азарт, тот самый, перед которым я всегда пасовала.

— Ой, да ладно тебе! — она подскочила ко мне, схватила за плечи и развернула обратно к зеркалу. — Ты просто пока не видишь того, что вижу я. Но скоро ты поймёшь, как ошибалась! Сама удивишься переменам в своём облике!

В её тоне было столько уверенности, что я на мгновение почти поверила. А потом испугалась ещё сильнее, когда подруга выудила из кармана сверкающий смартфон и начала листать контакты в поисках номера своего стилиста.

— Не переживай, — успокоила Ксения, заметив страх и растерянность на моём лице. — Я сейчас позвоню Феликсу. Ты даже не представляешь, какие у него золотые руки! Он оформит тебя по высшему разряду. Причёска, макияж, одежда — себя не узнаешь, когда выйдешь от него!

Она явно наслаждалась ситуацией, будто месть Соколову стала для неё вдруг задачей номер один.

— Ну, допустим, твой специалист подрихтует мою внешность... — я нервно провела рукой по волосам, представляя, как незнакомый человек будет дёргать их расчёсками и жечь щипцами. — А шикарного мужчину я где тебе возьму?