Простая просьба

Глава 1

— Юлька, да подожди ты! Юля! — крикнул он.

Девушка резко развернулась, но не остановилась. Так и шла спиной.

— Отвали, Абакаров! Просто отвали. Хватит. Я устала слушать твои пустые обещания. Устала ждать. Устала от тайных встреч. Устала от твоей работы.

Как назло, в кармане зазвонил телефон.

Она взмахнула руками: «Ну, что я говорила!»

Проклятье! Но не ответить он не мог.    

— Юль, пожалуйста! — зажал в руках телефон, показывая: одну минуту!

Или секунду. Или миг. Лишь бы задержалась.

К счастью, это время она ему дала — недовольно сложила руки на груди, но всё же остановилась.

— Лис, — ответил он в трубку.

— Ну и где ты, твою мать? — прорычала трубка. Полковник юстиции, глава первого отдела управления по расследованию особо важных дел Следственного комитета города Станислав Михайлович Жаркий, по прозвищу Лето, редко повышал голос, только в исключительных случаях. Но это был как раз такой. — Родители на измене. Говорят, деньги тебе передали ещё вчера. Телефон мне обрывают. И с этими двумя идиотами что делать?

— Пусть потерпят. Работаю я.   

— Пацан у тебя? — спросил полковник, понизив голос.

— У меня, Лето, у меня.

— Так не тяни жилы, Лис.  

— Давай через… — он глянул на часы. Сука, ему ещё сегодня в аэропорт. И Лис бы уже освободился, но внезапно позвонила Юлька. Он всё бросил, рванул. Иначе никак: она всё же замужем. Но вместо того, чтобы быстро и мощно перепихнуться (как это всегда с ней: сокрушительно, бомбически, опустошающе) они час выясняли отношения в уличном кафе. А теперь она просто встала и ушла. — … через полчаса. Где обычно. Еду я. Уже еду, — ответил Лис и отключился.

Юлька дёрнула головой.

Чёрт, дичайше красивая баба. И ведь любит. А он с ней так… бездарно.

— Давай хоть подвезу, — Лис открыл машину с брелка.

— Да пошёл ты! — снова развернулась она. По мощёной мостовой звонко застучали каблуки. В воздух взметнулся неприличный жест. — И не звони мне больше! Никогда!

Это вряд ли, тяжело вздохнул Лис. Где ж я ещё такую найду?

Он завёл машину и спустя десять минут открыл ржавую дверь в заброшенное здание, что когда-то называлось «развлекательный центр».

Глава 2

Старый заброшенный кинотеатр — если в целом. А в частности, Лис прошагал пустыми коридорами и вошёл в некогда общественный туалет. Судя по значку, женский.

На стенах ещё местами глянцево поблёскивала керамическая плитка. Подмигивали кривыми бликами битые зеркала. Из мест, где висели раковины, торчали ржавые трубы. На полу, на грязном матрасе ждал дёрганый семнадцатилетний говнюк, прикованный наручниками к батарее.

Прыщавый долбоящер решил сыграть с друзьями в похищение и обменять себя на кругленькую сумму — выкуп, что родители должны были заплатить за него такого замечательного. Перепуганные родители позвонили в Следственный комитет лично Лето, рассказали о похищении сына, а ещё о своём сильном желании не поднимать шум. Потому что, если похитители узнают, что они обратились… Если пресса пронюхает, что у главы какого-то там ведомства, неприятности… В общем, огласка им ни к чему. Денег куры не клюют. А вот единственный сын дорог. Лето, как обычно, позвонил Лису — случай был по его специализации: похищение, заложник. И вот он здесь.     

Пацан встрепенулся, когда Лис вошёл.

— Ну что, Антоха, поговорим? Или ещё посидишь, подумаешь над своим поведением? — встал перед ним Лис.

Получив кивок, сдёрнул с лица «заложника» липкую ленту.

— Ты, урод, думаешь, самый умный, да? — захрипел, забрызгал слюной пацан.

Лис с тоской посмотрел на кусок ленты, что так и держал в руках.

— Слушай сюда, сопляк. Здесь я задаю вопросы, а ты отвечаешь. И никак иначе. Времени у нас в обрез. Твои родители уже едут. Поэтому будь добр, не истери как баба. Я внятно выразился?

— Да пошёл ты!

Пацан дёрнулся и попытался пнуть большого рыжего дядьку. Конечно, не достал. И тут же был схвачен за ухо.

— Ладно, не хочешь по-хорошему, будет по плохому. Родители тебя и с одним ухом любить будут. А вот девчонки… девчонки не знаю, — выкрутил ухо Лис. Пацан взвыл, выгнулся. — Мне продолжать? Я не слышу?

— Нет. Нет! — выкрикнул парень.

— Отлично, — оттолкнул его Лис. — Спрашиваю ещё раз. Те двое, что держали тебя в подвале, с тобой? Вместе придумали инсценировать похищение и потребовать у твоих родителей денег? Или нет?

— Нет.

— Думай лучше, — тяжело вздохнул Лис. — А я пока объясню тебе кое-что. Вариантов у тебя два. Или они сейчас выйдут и, пусть слегка потрёпанные, но пойдут по домам. Или их на улице ждёт вооружённый до зубов СОБР, а дальше СИЗО, суд, статья и… по тундре, по железной дороге, — затянул Лис, — мчится поезд Воркута — Ленинград… — Он резко осёкся и достал из кармана телефон. — Ну? Твоя была идея?  

Пацан упрямо мотнул головой.

Лис устало провёл рукой по лицу.

— Слушай, парень, ты в курсе вообще, что за похищение людей дают минимум от двух до пяти, за похищение ребёнка — до восьми, организованной группой — до пятнадцати лет лишения свободы. А у вас группа. И ты по закону несовершеннолетний, а вот они ни разу. У тебя бабосики есть, а у них даже на адвоката — нет. Уж не знаю, где ты с этой гопотой связался, но ты же понимаешь, что они с тобой сделают, когда вернутся из мест, не столь отдалённых? А, может, ещё до того, как вернутся, — возвышался над ним Лис, поигрывая телефоном.

Как же он его утомил этот недоумок. Всему надо учить, всё подсказывать. Уже утром бы всё закончили. Но нет, упёрся, давай выделываться. А мозгами пошевелить — нет? Дружки сразу на него всё свалили. Это в их, и в его интересах: если он всё возьмёт на себя.

Понасмотрятся сериалов и мнят себя незнамо кем, выдохнул Лис.

— Ну? Твоя идея?

— Моя, — повесил голову прыщавый.

Ну вот, другое дело!

— И зачем тебе столько денег? Сколько вы там попросили на троих? Три миллиона?

Тот кивнул.

— Идиот, — покачал головой Лис. — Это ж твои деньги. Твоих родителей. Зачем тебе своими деньгами с этими резиновыми изделиями делиться?

— С кем? — скривился он не понимая.

— С дружками твоими! С кем!

— Сбежать хотел. Надоели со своим контролем, — дёрнул он головой.

— Вдвойне идиот, — скривился Лис. — Но, скажу тебе честно, к счастью, мне нет до тебя никакого дела. И до твоей сраной жизни. Решил спустить её в унитаз — спускай.

Он нажал дозвон.

— Отпускай придурков, — ответил снявшему трубку Лето. — Пусть идут по домам. Но скажи, ещё раз мне попадутся, мало не покажется. В общем, ты знаешь, что сказать.

Лис наклонился, отстегнул наручники. Встряхнул пацана, заставил встать.

— Зачем же вы тогда всё это спрашивали? — потёр тот затёкшие руки.

— Затем, что, когда в следующий раз они тебя, лупня, похитят по-настоящему, мне тебя снова вытаскивать из передряги, дебил ты малолетний. Твои родители опять ко мне побегут. Ну всё, пошли, хватит болтать, — он внимательно посмотрел на парнишку. — И не дёргайся, а то больно будет.

Но тот словно этого и ждал. Вырвался, метнулся к двери. Тут же получил удар в спину. И, конечно, расквасил нос.

Глава 3

— Алина, калина, малина… — бубнил себе под нос Лис, рассматривая в зеркало туалета кровавое пятно на майке.

Через металлоискатели и пропускной пункт аэропорта он ещё прошёл, застегнув куртку. Но всё время так ходить не мог — тесно, жарко.

Застирать? Или надеть футболку задом наперёд? Может, вывернуть?

Лис задрал подол, рассматривая насколько пропиталась обратная сторона ткани, и решил всё же застирать. Но для начала поссать.

Он уже закончил это мокрое дело, когда у соседнего писсуара встал парень лет двадцати пяти. Вжикнула молния на ширинке. А потом… у него зазвонил телефон.

 Тот и коня привязать толком не успел — ответил.

Э-э-э… А руки помыть, матрёшкин сын? — отклонился Лис от раковины в проём убедиться, что так и есть: неловко застёгиваясь левой рукой, тот говорил по телефону. Лис брезгливо скривился. Переключил воду на холодную.

Слушая, как тот матерится в трубку, снял куртку, футболку. Вывернул, намочил ледяной водой, смывая кровь (кровь горячей нельзя, а то «заварится» — не отстираешь), натёр мылом пятно.

— Да всё будет в порядке, не парься, Славян, — встал позади него смазливый засранец, поправляя причёску. К раковине он так и не подошёл. — Девчонка приезжая, кому она побежит жаловаться? Да и на что? Всё будет по обоюдному согласию… Уговорить? Конечно, получится. Много ли ей надо? Цветочки куплю, погуляю с ней денёк другой и втрескается по уши — как говорится, бери, пока тёпленькая.

Лис поднял одну бровь. Как ты сказал? «Бери»?  Или «дери»?

— Я тебе говорю, она наивная совсем, забитая. Непуганая идиотка. Ещё целка, — парень заржал. — Точно-точно, мы с ней уже пару месяцев в сети переписываемся… Видел, естественно. Зачем нам крокодил. Не, хорошенькая. Только…

Парень вышел. Чёрт! Но не бежать же за ним. Тем более с голым торсом и мокрой майкой в руках. Хотя мысль: Это что ж вы это там такое со Славяном задумали, я стесняюсь спросить? — буквально свербела в мозгу.  

На то, чтобы просушить ткань горячей струёй воздуха сушилки для рук, ушло ещё минут пять. Пока та гудела, Лис открыл телефон. Усмехнулся, глядя на фото девчонки, что встречал. Ну чистая принцесса. Платье с блёстками, волосы распущенные, глаза с поволокой.

«Это она на выпускном» — как обычно, не могла не пояснить Ирка. Лис-то подумал красные ленточки «Выпускник» и платья с кружевами на день ВДВ надевают.

— Совершил посадку самолёт… — громко объявила диктор нужный рейс.

Лис как раз достал из аппарата стаканчик с кофе. Так с ним в руках и пошёл к выходу, где толпились встречающие.

Радостные возгласы. Обнимашки. Целовашки. Волнение. Сумки, чемоданы. Орущие дети. Обычная суета зоны прилёта аэровокзала. Шумное… 

Лис уже допил обжигающе горячий и приторно-сладкий кофе. Уже выкинул стаканчик и подумал не купить ли ещё один, а девчонки всё не было.

Ну где ж ты, Принцесса?

Ряды встречающих редели. Лис крутил в руках телефон, постукивая по ограждению, и время от времени от нечего делать смотрел на фотографию.

Накрасили девчонку, конечно, густо, ярко. Фотосессия, видать, была профессиональная — художник старался. Но она то плечики ссутулит, то руками закроется там, где сиськи из декольте торчат, славные такие, кругленькие, но видно, скромная девочка. Хорошенькая, ладненькая, глазастая. Скулы высокие. Губки пухлые. Носик аккуратненький. Зубки белые. Ну точно — Принцесса.

Принцесса, поторопись! Я чертовски устал.       

Лис потянулся, расправив плечи. Скосил глаза.

Да ладно! Этот, который хоботок стряхнул и руки не помыл, тоже стоял тут. Уже и розочку где-то раздобыл. Переминался с ноги на ногу, нервничал: не нравилось ему, что дама задерживается. И не сказать, чтобы у Лиса по спине пробежал холодок, но мысль — А не одну ли и ту же девчонку они встречают? — не заставила себя долго ждать.

Преодолевая желание позвонить бывшей с вопросом: девчонка на самолёт-то села? не опоздала? не передумала? — Лис постучал пальцами по перилам. Его остановил низкий заряд батареи. И он разозлился на то, что его некогда любимая стервь всё предусмотрела, весь мозг ему выела чайной ложечкой, а телефон этой Алины скинуть не догадалась. Уже бы один короткий звонок — он бы всё выяснил и не терял здесь время.

Так мы скоро вдвоём останемся, покосился Лис на Засранца.

Рассматривать в упор его Лис не стал, хотя мог: сделал на всякий случай парочку фотографий, пока народу было побольше. Да там и нечего было рассматривать. Типичный смазливый чудак на букву «М». Экстерьеристый, стройный, приманчивый, как мёдом намазанный. Мажористый. Одет модно, подстрижен красиво, надушен дорого.

А на букетик зажопился.

Лис хмыкнул, глянув на несчастную розочку в его руке. Ну да, чего зря тратиться, она, может, и так даст. И сначала заметил, как встрепенулся Засранец, а потом уже и сам повернулся.

Увидев идущую к ним девушку, Лис беззвучно присвистнул и решительно убрал в карман телефон. Это ж какой давности были те фотографии? Пятилетней? Ну, Ирка! Ну, коза!

Глава 4

Запомнил его Засранец или нет, Лис его явно нервировал. Чуял гад неладное. Может, конкуренцию. Может, угрозу своим планам. И остался стоять.

— Чёрт! — достал Лис из кармана жалобно пиликнувший телефон, пока девчонка писала заявление.

— Вот, — дружелюбно протянул свой телефон парень. — Можете воспользоваться моим.

О нет, спасибо, за свой хрен держись сам. Отказался Лис.

— Ну что сказали? — повернулся он к Принцессе, что подошла к ним.

— Сказали позвонят, — повесив плечи, вздохнула она. — В течение двух недель.

— Ну, значит, поехали! — оживился Засранец.

— Стой здесь, — не глядя на него, приказал Лис девчонке, и она послушалась, виновато глянув на нетерпеливого ухажёра.

Лис дал им возможность поговорить: отгородившись широкой спиной, он опёрся о стойку дежурной и, бессовестно вторгаясь в её личное пространство, многозначительно кашлянул.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — подняла на него глаза молодая женщина. Сине-белая форма сотрудника аэропорта красила любую, но эта блондинка была бесспорно красива. Стройна. И так вкусно пахла.

 — Рад, что вы спросили, Ольга, — то ли улыбнулся Лис, то ли облизнулся, глянув на бейджик. — Могу я оставить вам свой номер?.. Исключительно по делу, конечно, — бесстыже волновал он девушку напором, особенно когда, словно задумавшись, стал поглаживать её ноготок мизинцем. — Дело в том, что в этом чемодане очень дорогие для меня вещи. Документы, фотографии. Вся моя грёбаная жизнь, — трагически приподнял он брови. — И я был бы вам очень признателен, если бы он нашёлся побыстрее.

Она посмотрела на его руку, что, осмелев, рисовала узоры на её кисти, словно раздумывая. Хотя уже о чем? На однозначное «нет» она бы сразу отстранилась. А Лис мог книгу написать о настойчивости. Так бы и назвал «Польза и вред настойчивости в отношениях с женщиной», и вреду посвятил бы не больше половины листочка где-нибудь вначале многостраничного труда.  

— Сделаю всё от меня зависящее. Диктуйте номер, — достала Ольга из кармана телефон. И, может, ему показалось, но едва заметно усмехнулась.

— Позвольте, я сам, — протянул Лис ладонь.

Он вернул телефон, нажав на кнопку вызова.

— Лис? — усмехнулась она теперь уже явно. — Это ваше имя?

Да, сладкая, улыбнулся Хитрый Лис, сбросив звонок на своём тут же почившем телефоне. Оно стоило того: в паху приятно заныло от предвкушения.

— Всё расскажу при встрече, — шепнул он. — У меня много имён и скрытых талантов.

И мог бы добавить: тебе понравится, но просто проводил её долгим проникающим взглядом, обещающим заинтригованной девушке куда большее, чем имя и историю.

— Как лукав её взгляд и улыбка шальна! — мурлыкал себе под нос Лис, шагая к машине. Алина за ним едва поспевала, но принцессин хахаль не отставал. — Я ручной, посмотри. За меня ты в ответе…

— Может, всё же я? — Засранец махнул рукой на свой новенький сверкающий полировкой дорогой седан, по иронии судьбы припаркованный рядом с потрёпанным джипом Лиса. Выражение на лице парнишки застыло если не презрительное, то точно насмешливое. Мол, куда ты дядя на своём драндулете?

Но Лис и бровью не повёл.

— Давай, давай, прыгай, — открыл он девчонке дверь.

Та тяжело вздохнула: выбор был явно не в пользу старого джипа, но послушалась.

Какими словами она сейчас поливала Ирку, за то, что сосватала ей этого рыжего в шапке, Лис мог только догадываться, но он точно знал, что расфуфыренная тёлковозка Засранца поедет сегодня из аэропорта без пассажирки.

— Бывай, Вася! — махнул ему Лис и хлопнул дверью.

— Алин, напиши, — высматривал тот девушку в окно.

— Хорошо, — кивнула она.

Взревевший дизельный двигатель не позволил голубкам сказать большего.

— Его зовут Артём, — когда машина выехала с парковки, возмутилась Принцесса, вздёрнув подбородок так, что Лис очередной раз мысленно присвистнул.

 А девчонка-то с норовом!  Как говорил их командир про храбрящихся новобранцев: «Не смотри, что хвост задристан, сало на кишках!»

— Очень рад за него, — он пробил парковочный талон. Заплатил за стоянку. И только потом повернулся к девчонке. — Давно его знаешь?

— Не очень, — пожала она плечами, как бы говоря: это разве важно? — Месяца три. Он хороший. Правда.

— Угу, — многозначительно кивнул Лис.

В её глазах, наверное, даже герой: встретил, розочку подарил, помощь предложил. Лис ни о чём не спросил, но её и спрашивать было не надо, сама рассказывала.

— Мы переписывались. По видеосвязи болтали, — кинулась она защищать Засранца. — Он добрый. Забавный. Милый.

— Вот как? — Лис выразительно приподнял бровь. — Ну прямо плюшевый медвежонок.

— Не понимаю, почему вы так агрессивно настроены, — обиженно ткнулась она носом в целлофан с цветком.

Глава 5

— А это какая река? Или канал? — крутила девчонка головой, глядя по сторонам.

— Понятия не имею, — бессовестно соврал Лис и равнодушно пожал плечами.

— Но это же мост… ну знаменитый…

— Принцесса, в этом городе знаменито всё, каждый плевок. Но я, прости, не экскурсовод. Я могу тебе рассказать где я жил, куда потом переехал, в какую школу ходил, где мне каждый день навешивали люлей. А вот все эти камни, пропитанные историей, конским навозом и мочой — для туристов хороши. А мы тут просто живём.

— И вы ничего не знаете про А̀ничков мост? Коней Клодта?

— Анѝчков, — поправил Лис. — Ну почему же не знаю? Знаю. Что некто, вроде даже Наполеон, испортил Клодту медовый месяц, имея притязания к его жене, поэтому мошонку одного из коней Клодт сделал в форме его лица. Но это ведь просто легенда. Городская байка.

Она мечтательно вздохнула.               

 — Зато какая. А ещё у двух коней нет языков. И на копытах одних есть подковы, а других — нет. Мне не нужен экскурсовод, это всё я и так знаю, но я хотела всё увидеть своими глазами, вдохнуть запах, пусть даже навоза и мочи, коснуться камней.

— Тогда далековато ты выбрала квартирку, — усмехнулся Лис, поворачивая налево, и прибавил газу.

— К сожалению, это всё, что я смогла себе позволить. Всё, на что скопила за год работы, чтобы приехать хотя бы на месяц, — прикусила она губу.

— Ну, чем не цель, — пожал Лис плечами.

Вот поэтому он и любил циничных стерв. Их не хотелось жалеть. Обнимать и плакать. Защищать и беречь. Их хотелось иметь, да так, чтобы они стонали, орали, просили «ещё» и «не останавливайся». А потом писали ему непристойности в сообщениях и с нетерпением ждали следующей встречи. Вот такой формат общения его устраивал.

А вся эта нежность. Голу̀бки, ангелы. Изломы рук. Тычинки, пестики. Скромность. Невинность. Всё это было не для него.

И вид чахоточный.  И придурь интеллигентская.

Баба должна быть красивой. Стройной. Возбуждающей. Сексуальной. Фигуристой. С ярко выраженными вторичными половыми признаками. Её надо сразу видеть, а не пытаться разглядеть под шалями. А то пока те побитые молью размотаешь, а там…  немочь бледная, рахитичная. То ли пацан, то ли ребёнок. На хрен!

Все эти восторженные наивные бедняжки вгоняли его в тоску и вызывали желание напиться. Ну, в крайнем случае закурить.      

И Лис полез за сигаретами.

— Не возражаешь? — достал он синюю пачку «Голуаз».

Дороговато они ему обходились, почти в пять косарей за пачку, эти французские «Gauloises Blondes Blue». Как-то в Сирии приходилось маскироваться под французских наёмников, и он подсел на мешку сирийского с турецким табака, на их вкус — своенравный, утончённый. Не зря, видать, любили «Голуаз» и Камю, и Сартр, и Пикассо.

Впрочем, курил Лис редко. Обычно в машине. Даже сигареты с собой не носил — валялись в бардачке.  

— Конечно, нет. Это же ваша машина, — ответила девчонка. — Твоя, — вспомнила, что они на «ты».

Лис прикурил, выпустил дым в открытое окно и усмехнулся. Сколько же раз ему говорили: «Я не собираюсь этим дышать», «Ты в своём уме! Что я мужу скажу?», «От меня будет нести табачищем!», «Можно не курить?»

 — Если что, я осуждаю, — обернулся он. — Курить плохо.

— Не думала, что выгляжу молодо насколько, — улыбнулась Принцесса. — Мне же вроде не пять лет. Не маленькая, понимаю: что хорошо, а что плохо.

— Очень на это надеюсь, — хмыкнул Лис. 

Остаток пути они проехали молча.

Пело радио. В темноте, привлекая внимание, периодически загорался экран его телефона.

Принцесса с кем-то переписывалась, уткнувшись носом в экран своего, и бегала пальцами по клавишам со скоростью заправской телеграфистки: видимо, писала мамам-бабушкам, что долетела, а может, назначала Засранцу встречу — Лис не интересовался. Не маленькая, значит, не маленькая.

Лис думал про Юльку.

Сильно же она, зараза красивая, обиделась, вздохнул он.

Обычно после ссоры, она уже к вечеру не выдерживает — пишет. А тут…

Три часа назад…

— Юль, чего ты от меня хочешь? — устав оправдываться и «брыкаться», Лис склонил шею, как стреноженный конь, и смотрел на неё исподлобья.

На деревянном столике уличного кафе стоял остывший кофе. На окне трепало лёгким ветерком поникший цветок. От нагретой солнцем стены, с проступившей местами кирпичной кладкой, веяло теплом, осенью. Парижем. 

— Чего, Юль? Чтобы я позвал тебя замуж? Так ты замужем.

— И вижу, тебе это нравится, — фыркнула она.

— Я никогда и не скрывал. Да. Меня всё устраивает. И тебя всё устраивало до сегодняшнего дня. Не понимаю, с чего вдруг ты взбеленилась.

— Хочу определённости, Дин. 

Она достала сигареты, но прикурить не успела — нарисовался официант:

Глава 6

— Так, здесь найдёшь во что переодеться и в чём спать, — показал Лис пальцем на гардеробную, скорее похожую на небольшую комнату с вешалами и зеркалом, чем шкаф. — Там всё, что найдёшь, можно есть, — показал на холодильник.

— А вы? — неловко мялась в дверях Принцесса.

— А я в душ, — оставил её Лис без объяснений.

И вышел минут через десять в халате, который сроду не надевал, с полотенцем на шее, слегка подправленной бородой и свежим мятным привкусом зубной пасты во рту.

Всё, что сделала Принцесса за это время — села в кресло и сложила руки на коленях.

О том, как ей неловко, даже не говорило, кричало всё: и эта деревянная поза, и напряжённая спина, и сжатые в замок до побелевших костяшек пальцы.

— Скажи мне свой номер, — не желая слушать ни её оправданий, ни извинений, Лис взял телефон. И когда она продиктовала, тут же позвонил. — Если что-то понадобится, звони, не стесняйся.

— А вы? — повторила она, всё так же нервно сжимая руки.

А я, если не уйду, ты так и будешь сидеть на этом кресле, как Буратино.

— У меня дела.

— Но вы же сказали, что второй день на ногах… — начала было она. Но осеклась под его жёстким взглядом.

Переоделся Лис ещё быстрее, чем помылся. И когда вышел из гардеробной, удивился: надо же, она даже пошевелилась. Даже подняла с пола книжку.

— Так, это тебе, — кинул он на кровать спортивные штаны и футболку, а то сама ведь не возьмёт. — Если не понравится, выбери другие. Я буду, — посмотрел на часы. — В общем, утром. Часов в девять, — прикинул он, что, если скажет в шесть, она же в пять поднимется и опять сядет в это кресло его ждать.

Лис остановился посреди комнаты, вспоминая, где у него запасные ключи: в эту съёмную квартиру он никогда не приводил никого с сиськами и запасной комплект никому не давал, а значит… он должен быть где-то здесь, повернулся Лис к тумбочке в прихожей.

— Вы это читаете? — спросила Принцесса, когда он протянул ей ключи.

— Что это?

— Альбера Камю, если я правильно поняла.

— Ну да, а что?

— Она на французском языке.

— Я в курсе, — усмехнулся Лис. — По мне не скажешь, что я знаю французский?

— Нет. Конечно, нет. Простите… я… я ничего такого не имела в виду.

— Ну чтобы ты и дальше не имела, рассказываю, — нагнулся Лис зашнуровать кроссовки. — Я вырос в Алжире. Приехал с родителями, когда был маленьким и уехал, когда мне было тринадцать. Алжир долгое время был французской колонией, поэтому там говорят на двух языках: французском и арабском, — он встал. — Я говорю на четырёх. Ещё на русском и английском. Если не знаешь, где находится Алжир, карта тебе в помощь.  

— Я знаю, это Африка, северная. Простите.

— За что? — натянув шапку и куртку, развернулся Лис.

— За мою бестактность. За то, что так получилось.

— Что получилось? Ты сама подстроила пропажу своего чемодана?

— Нет. Конечно, нет, — встала она робко. — Но с квартирой… я такая дура!

— Ты не дура, — покачал он головой. — Тебя просто подставили. От этого никто не застрахован. Никто, — покачал он головой. Даже я. И обернулся уже в дверях.  — Но будешь дурой, если ляжешь спать голодной. Хотя бы яичницу себе сможешь пожарить?

— Да, — кивнула она, не смея выйти за ним в прихожую.

— Вот и пожарь.

— Динар!

Твою мать! Лис сцепил зубы, замерев в дверях. Да не произноси ты моё имя! Ещё своим охрипшим голосом!

— Ну? — когда она так ничего и не добавила, повернул голову.

— Спасибо!

— Не за что.

Он хлопнул дверью и не стал вызывать лифт — побежал вниз по лестнице, прыгая через ступеньку и стараясь сосредоточится на простой задаче — не упасть. С такой элементарной физической нагрузкой мозг справлялся на автопилоте, и чёртовы мысли всё равно лезли в голову. Мысли о том, что это он боится остаться с девчонкой в одной комнате. Услышать, как в душе шумит вода, стекая по упругой матовой девичьей коже. Увидеть её в своей рубашке на голое тело. В своей постели…

Чёрт его знает, что происходит, но его рука до сих пор помнила тепло её тела. А ведь он обнял её без задней мысли, просто чтобы поддержать. И в машине её запах, едва уловимый за терпкими запахами старого поролона и табака, кружил голову настолько, что Лис закрыл глаза, стоя на светофоре, чтобы острее почувствовать.

Она била куда-то в незащищённое, в обход всех его сигнальных систем, и его это злило. Как, чёрт побери, у неё это получалось?!

Он свернул в парковочный карман, когда понял, что из-за неё забыл даже позвонить. Что по привычке едет к Юльке, а собирался совсем в другое место.

— Чтоб тебя! — развернулся он через две сплошных и набрал Лето.

— А я думал, ты меня порадуешь чем, — Лето скептически осмотрел Лиса, держащего в руках только трёхэтажную упаковку шоколадных яиц.

Глава 7

Так с папочкой в руках Лис и вернулся туда, где собирался ночевать.

Так и просидел до утра.

Правда, пялился не в бумаги: содержимое папочки он пролистал быстро и примерно понял, что за работёнку подкинул ему Лето. Пялился в монитор: один из шести мониторов, что стояли группами по три на двух больших столах.

Подвал бывшего доходного дома, где он когда-то жил с бабушкой, переоборудовали в квартиру ещё когда Гоголь ютился во флигеле дома Лепена и сидел ночью долго, пока две свечи не сгорят, склонившись над рукописью «Ревизора».

Этот подвал, как и бабушкину квартиру над ним, Лис получил в наследство. Бабушкины коммунальные хоромы «Заслуженного учителя РФ» сдавал, а каморку в подвале, что в благодарность за уход и заботу оставил бабушке её одинокий жилец — переоборудовал под оперативный штаб.

На стене между столами, где Лис катался от одного к другому на расхлябанном стуле, висел экран с интерактивной картой города. Гудящие сервера, на которые было подгружено столько шпионских программ, что ему позавидовали бы в ЦРУ, не замолкали ни днём, ни ночью. Лис в отличие от Оленя не таскался за клиентами по улицам: в его распоряжении было несколько тысяч камер, развешенных по городу на каждом углу, спутники, дроны, а в каждом кармане сотовый телефон — подключайся не хочу, умеючи-то.

Лис вообще уважал технический прогресс и охотно пользовался его возможностями.  

Сейчас на одном из мониторов шёл поиск по фото Засранца, а на экране стены замерло тринадцать точек — все «клиенты» спали снами праведников в кроватках, кто в своих, кто в чужих. И только один, четырнадцатый, двигался куда-то по скоростной федеральной дороге М11 на юго-восток, рискуя выпасть из зоны наблюдения.

Да и хрен с ним! — справедливо расценил Лис. С ним он уже закончил. В принтере лежали горяченькие, как свежие пирожки, фото, где объект «номер 14» имеет некрасивую абьюзивную связь с молодой дамой за небольшие деньги. Дешёвой прелестнице было настолько скучно, что привязанная за руки к кровати, она даже жвачку не выплюнула (дорогая непременно бы выплюнула). Ну а красивого в том, как грузный мужик одышливо пыхтит над юным телом, было и правда мало. Его жене будет чем отхлестать мужа по обрюзгшим щекам (это про фотографии). А Лис с чистой совестью отключит его телефон от дислокации и забудет — он свою работу выполнил.

Лис пялился в страничку Принцессы, пытаясь отыскать ответ на свой вопрос в её социальных сетях. До тошноты насмотрелся на резные наличники, статуи, картины, рыжего кота и стрит-арт.

Впечатлился скульптурой побеждённого минотавра, подивился на Давида Микеланджело, одушевлённого искусственным интеллектом, улыбнулся ожившей Моне Лизе. Болтушка! И в принципе остался под впечатлением от страницы пользователя «monALisa», в подружках у которой были Девушка с жемчужной серёжкой, Сальвадор Дали, Фрида Кало и сам Леонардо да Винчи с седой бородой.

Конечно, идея подставлять лица с известных картин на современные фотографии была не нова, но сделать персонажей живыми, интересными, современными не каждому удаётся. А у Принцессы и слог был лёгкий, с юмором. И рассказывала истории она увлекательно: именно как истории, именно рассказывала, а не излагала сухие факты, которые каждый желающий и так найдёт. Чувствовалось, что знает о чём говорит, а ещё что ей это нравится.

Кто бы мог заподозрить в девчонке столько талантов, хмыкнул Лис.

Из личного на её страничках Лис нашёл лишь пять фото, три из которых уже были у него в телефоне — те самые, с выпускного. Самые скромные.

Одну, в том же платье, что нашёл сам, он бы даже поставил себе на заставку… Хотя нет, а то так и будет держать телефон в руках. Да и ходить во вздыбленных шалашом штанах неудобно.

Ох уж эти упругие сисечки! Ох уж эти влажные газельи глазки!

Зачем вы девки всё это выкладываете в интернет? И ладно плодите армию дрочеров, но ведь опасно же: прицепится такой вроде Засранца и ищи-свищи потом где-нибудь среди секс-рабынь.

Мысли эти, конечно, тоже были не новы, но сегодня их навеяла не ревность — полученная папочка. Копии заявлений о пропавших людях, поступившие в Следственный комитет за последние месяцы, составляли большую её часть. В приложенном статистическом отчёте следственного управления значилось, что в год пропадает около трёхсот тысяч человек. Трёхсот! Больше тридцати тысяч из них никогда не будут найдены и процент пропавших девочек и молодых женщин среди них не мал.

А вы в интернет со своими сиськами!

Лис посмотрел на часы. За половинкой окна под потолком занимался рассвет. А из спальных удобств в его распоряжении был только узкий жёсткий топчан, что остался от прежнего владельца: выспаться на нём вряд ли получится, но перекантоваться за неимением лучшего можно.

Он растянулся во весь рост, сложив ноги на табурет и подложив под голову руки.

И открыл глаза ровно в той позе, в какой заснул, два часа спустя.

По асфальту по утреннему скребла метла, сгребая опавшие за ночь листья. Орали дети. Гудели клаксоны машин: опять какой-то нерадивый водитель остановился напротив выезда из подворотни, перегородив движение, а там как раз срезают путь торопыги. Лис потянулся и подскочил, словно его ткнули шилом в бок.